Записки буровика (часть 5)

Ч А С Т Ь 5.
В СЛАВЯНСКОМ РАЙОНЕ


Демонтаж оборудования и разборка вышки—в стадии завершения. Новая точка выдана, 15-я Гривенская, она в Славянском районе, на левом берегу Протоки. Сама станица Гривенская ниже по течению и на правом берегу. Недалеко и станица Черноерковская. Между старой и новой точками километров 150. Совсем недавно этот район был в центре внимания прессы — новый район рисосеяния. Как писали, обширные плав ни (заболоченные, поросшие камышом земли) превращены в рисовые чеки. "Дадим стране миллион тонн кубанского риса!" — так гласили лозунги. Одного из ведущих сотрудников ВНИИриса, усомнившегося в реальности этой цифры, сняли. Позже появились статьи, осуж давшие показуху. Оказалось, что в погоне за цифрой чеки располагали и на пахотных зем лях, которые засолились в связи с повышением уровня грунтовых вод и стали непригодными для земледелия. Отравленная химикатами сбросовая вода губила рыбу. Эти и другие сведения — все из газет.
Знакомлюсь с дорожной ситуацией и окрес тностями в районе новой точки.
Неподалеку отделение совхоза, где можно купить хлеб. Полевыми дорогами до централь ной усадьбы совхоза "Целинный" километров 10, там столовая. На полпути буровая — наши из Темиргоевской РИТС заканчивали неглубо кую скважину. Большое впечатление произвел пейзаж с чеками. Раньше чеки приходилось ви деть больше из автобуса. Хорошо спланирован ные прямоугольные участки земли, по контуру небольшие каналы, по которым вода подается для полива и потом отводится. Собственно, эти малоприметные канавы и отличали чеки от обыкновенного поля. Здесь, вблизи, чековые поля виделись по-другому. Пейзаж почти индустри альный. Мощные насосные станции с внуши тельными бетонными водозаборами. К ним подъездные дороги и высоковольтные ЛЭП, ма гистральные реки-каналы и целая сеть распре делительных. Оказывается, каналы приходится регулярно чистить экскаваторами. Сами кана лы, проезды для экскаваторов и вынутая на обваловку земля по площади сопоставимы с сами ми чеками. Откуда же на обваловках столько земли и ила? Ведь вода в Кубани, хоть и отно сительно, но чистая. Видимо, такова почва, ка налы как бы оплывают, их затягивает илистой землей.
Чеки, чеки, чеки во все стороны и до самого горизонта... Какие грандиозные затраты труда и средств! А еще Краснодар ское море и водохранилища поменьше. Интересно, сколько же земли, какая площадь нужна под чеки для получения обещанно го миллиона? Прикшгул: если по 50 ц с га, получается 2 тыс. квадратных километров (200 тыс. га), а с учетом каналов, обваловок гораздо больше. Кроме того, посевы риса чередуют с други ми культурами... И еще вода. Если для полива гектара, одного маленького гектара, нужно порядка 500 кубометров воды, то общий ее расход исчисляется сотнями миллионов кубометров. Никаких морей не хватит. Так вот почему Кубань к концу лета превращается в жалкую сточную канаву...
До отделения совхоза асфальт, к самой точ ке — гравийка. Там уже вагончик со сторожем, бульдозер, трансформаторы и масляный выклю чатель. Точка соседствует с двумя магистраль ными каналами — подающим и сбросным. Ис пользуя теодолит и рулетку, оконтурил площадь будущей буровой, бульдозерист приступил к обваловке. Казалось бы, все готово к перебази ровке, однако... К новой точке не подведена энер гия.
К прокладке ЛЭП даже не приступали. "Куда спешить? — говорил главный энергетик. — Все равно раньше чем через месяц энергию не да дут". Я объяснял, доказывал, требовал, ведь нуж но всего 100 киловатт. Энергетик (Зорий Фи липпович Литвинов) улыбался, пожимал плеча ми. Мои проблемы его не волновали. Была еще своя электростанция, но старенькая, капризная, ненадежная. Запускалась только от стартера, а аккумуляторы дрянь, приборы для контроля за рядки отсутствовали. Да и обслуживать станцию некому. Обслуживание поручал хлопцам, кото рые не имели соответствующих документов и опыта. Верней, двоим нашим такие обязанности по плечу — электрику Сергею Моторину и сле сарю Александру. Но с Александром отношения натянутые из-за его пьянок, мог и отказаться.
Энергия — без нее немыслим наш быт: сто ловая и обогрев жилья в холодные ночи, свет и связь, сушилка и теплая вода, да и сварочные трансформаторы — все это нуждалось в энер гии. На нашей электростанции можно продер жаться несколько дней, но не месяц же.
Руководство требовало, давило, приказыва ло начать переезд. На дворе осень, но погода сухая и ясная. Как раз для переезда. Я же упи рался: дайте энергию или надежную электростан цию с мотористами. Меня как бы не слышали. Бригаде создавались трудности, которых можно было избежать. Особенно усердствовал главный инженер. Кричать у него получалось, а догово риться с поставщиком энергии не мог, да, на верное, и не пытался. Наконец станцию пообе щали.
На понедельник заказал транспорт и погру зочную технику. Завертелось. Федор Василье вич Шевченко с вахтой находился на старой точке, а я здесь, на новой, принимал оборудова ние и расставлял жилье. Нужно сказать, что на этот раз транспорта и техники хватало. Народ работал азартно, с рассвета до темна. Особенно водители. Руководство пообещало хорошие за работки, я тоже "за". Путевки подписывал не скупясь. И администрация была на высоте: весь транспорт работал только на нас. За неделю ос новные, наиболее трудные грузы и жилье были перевезены.
Когда встал вопрос, кому же ехать первыми на новую точку, где нет своей столовой и вооб ще ничего нет, Хмара уверенно предложил себя и свою вахту. Поехали не с пустыми руками. В сумке у Анатолия лежали сети — да, те самые старенькие, испытанные. Буровики, конечно, знали, что на новой точке каналы и, следова тельно, рыба. И вообще тот край славился ры бой.
Днем разгружали машины, к вечеру поехали в совхозную столовую. Анатолий с напарником остались, рыбачили и принесли порядочного сазана. На следующий вечер в совхоз не поеха ли. Анатолий приволок мешок рыбы. Рыба круп ная, разная — толстолобик, белый амур, сазан, судак и даже сом. Улов небывалый и не из глу бокой воды. Все это богатство находилось в сбро совом канале, фактически пустом — вода толь ко в неглубоких выемках, в них и рыба. Столо вая еще не прибыла, ни ложек, ни тарелок, но это не смущало. Был стол и чугунный котел, не знаю, откуда он взялся. Смеркалось. Хлопцы, среди которых были и шоферы, окружили .кос тер, ждали уху. У костра колдовал Хмара. Кто-то сказал, что в ближайшем хуторе самогон. Сбросились. Самогон принесли в 3-литровых баллонах — мутный, вонючий. Рыбу накладыва ли на стол и ели руками. Вначале ели много и жадно, забывая вовремя промочить глотку. Тосты и хохмы пошли позже, когда немного насытились. Спиртное и уху пили по очереди из кру жек и банок, которых всем не хватало.
Рыба, ее полно на базаре, иногда покупаем, варим или жарим — особого впечатления не ос тается. Здесь же... Никогда, ни до, ни после, не ел такой вкусноты, не пил такой изумительной ухи. И еще. Наверное, каждый съевший необыч но много рыбы чувствовал себя настоящим муж чиной. В этой обжираловке (без тарелок и ло жек) было что-то от первобытно-племенной нео бузданности, что-то торжествующее и объеди няющее.
Обычно, на определенной стадии насыщения, компания начинает петь. Здесь застолье полу чило другое продолжение. Взошла луна — круг лая, яркая. Небольшими группами мы прогули вались по проселочной дороге вдоль посадки. Напряженный, суетный день забыт, его как бы и не было. Жизнь казалась хорошей, друзья доб рыми, верными, достойными откровения, души распахнулись. Подобных вечеров немного в на шей жизни и они запоминаются навсегда.
Когда прибыли первые машины с оборудо ванием, возник вопрос: где их разгружать? Схе ма, верней, порядок раскладки грузов имелся, но, как уже говорилось, ничего путного не по лучалось. На загроможденной территории труд но было разыскать нужное и еще трудней это нужное транспортировать. "Начну сгружать на обваловку, а там видно будет" — решил я. И даже не предполагал, как отличино все получит ся! Теперь, уже не задумываясь что куда, все последующие грузы укладывал в ряд по обваловке. Территория осталась свободной для сбор ки блоков и маневра грузоподъемной техники. Только детали вышки в центре на стеллажах. Почему я раньше не догадался? И никто не под сказал, а ведь рядом люди опытные. Наверное, потому, что сами обваловки появились недавно. Через три дня наша столовая уже работала. Подвезли и запасную электростанцию, но без аккумуляторов, не прислали и мотористов. На следующей неделе ситуация с транспортом из менилась — каждую машину и автокран выби вал с трудом. Но в общем дела шли неплохо: разгружали, благоустраивали жилье, проклады вали коммуникации, собирали крупные блоки, копали траншеи под фундаменты вышки... Ус тановили связь с Краснодаром через Темрюк, но слышимость была неважная.
...Однажды ночью просыпаюсь от непривыч ной, давящей тишины. Так и есть, электростан ция заглохла. Какой-то импульс, как удар тока, мгновенно развеял остатки сна. В голове мельк нула столовая, повариха, наверное, уже встала, греет воду для завтрака. Быстро одеваюсь и к станции. Точило, которому поручили обслуживание, — там. Станция в вагончике на санях: тес но, грязно, доски пола пропитаны соляркой. Го товим факелок для освещения. Отчего заглох ла? При свете факела проверяем топливную систему, потом прокачкой удаляем воздух из аппаратуры. Пробуем завести — стартер не вра щается. Внимание аккумуляторам. Их четыре. Соединены между собою старыми ветхими кон цами. На самих аккумуляторах клеммы больше символические — пожженные шпеньки, зажи мы на них едва держатся. Боже, какая убогость, какие вопиющие нарушения противопожарных норм! Работать противно! И это в моей бригаде! Электростанция — не единственная болевая точ ка, есть еще электрокотел, щит и автоматика по управлению превенторами, тоже сопли. Штат бригады не предусматривает специалиста для их обслуживания. Нет соответствующей .службы в РИТС и УБР, нет печатных пособий, нет и учас ткового механика.
Наконец электростанция запущена, но оби да и горечь покидают не сразу. А днем — снова заглохла. Точило запускал и запускал ее, пока не посадил аккумуляторы. Поехал к темиргоевцам, объяснил положение дел и те, без видимо го недовольства, отдали мне свои аккумулято ры, тоже с единственной электростанцией. Жест благородный и рискованный. Через час я их вернул. А собственные... заряжаются ли теперь? Проверить нечем.
Хлопоты со станцией на этом не закончи лись. Израсходовали солярку. Несмотря на мои настойчивые просьбы, ее не подвозили. В суб боту занял пару бочек у темиргоевцев, в поне дельник еще пару на отделении совхоза. Тол кую диспетчерам: СОС, дайте солярку! Отвеча ют: да, мы заказываем. Но солярку не подвозят. Опять еду к темиргоевцам (им привезли) — дают, но ворчат, я им надоел. Тут еще проблема с вах той — ее теперь приходится привозить из двух мест — из Ново-Дмитриевской и от старой точ ки, а автобус один. Выручил Г. П. Дьяков, но постоянно помогать автобусом не может. Его заботила другая, оставшаяся на Тамани буровая. ЦИТС на заявки не реагирует, мало того, по распоряжению начальника ЦИТС увезли запас ную электростанцию. Нервы на пределе: заговор, что ли? Звоню главному инженеру. Прежний главный — теперь начальник УБР, на его месте мой закадычный друг В. И. Балакший. Знаю, что дел у него невпроворот и не хотел беспокоить, но вынудили.
— Помоги, дорогой, протолкни, возьми под контроль следующее... — диктую три пункта, только три.
В напряженном ожидании проходят сутки, вторые — результата нет. Звоню снова...
-- Ну как, протолкнул?
-- Ты о чем?
-- Да мои три пункта.
-- А... да знаешь, я закрутился и забыл.
Никакого заговора не было, просто бригада оказалась в подвешенном состоянии, как бы сама, по себе, без РИТСа, а ЦИТС не привыкла во зиться с отдельной бригадой. В сложившейся обстановке я 20 суток не покидал бригаду.

НА ПРИБРЕЖНОЙ

Однажды в воскресенье обстоятельства по зволили навестить буровую 1-ю Прибрежную. До нее километров 50—60. Воспользовался де журкой. Ехали проселками, потом гравийкой до окраины Черноерковской, затем вправо к морю. Дорога местами узкая, по насыпному грунту, сжатая камышом. Камыш стеной — высокий, плотный. Я знал, что камыш дело нешуточное. Еще в Каневской Геннадий Завгородний расска зывал: один из компании охотников, бывший военный, ушел подальше и заблудился. Отыс кался лишь к вечеру. Выглядел предельно устав шим, подавленным... Верней, это был человек, переживший ужас вполне вероятной гибели. Ведь кубанские плавни занимают огромные пло щади — ни сесть, ни лечь, ни развести костер. Стихия чуждая, таинственная и грозная. Часа ми он брел сквозь камыш по воде то мелкой, то довольно глубокой, кричал, стрелял — все на прасно.
Это было в Каневском районе, а здесь? Пе редо мною крупноформатная карта края для охотников и рыбаков. На Азовском побережье от Темрюка до Приморско-Ахтарска (точней, Садков) протяженностью километров 150 всего один населенный пункт — Ачуево. И дорога с покрытием, выходящая к морю, тоже одна. Без людье — сплошные плавни, лиманы, болота.
Но вот мосток, камыш расступился — то ли широкая река с едва заметным течением, то ли череда проточных озер. Поверхность гладкая, без ряби, вода темная, но прозрачная. Хорошо бы порыбачить с лодки. Казалось, что здесь, в ди ких глухих местах, со стародавних времен оби тает необычная рыба. Рыба-зверь, крупная, сильная, дерзкая. Позарившись на наживу и прогло тив ее, таскает рыбака вместе с лодкой, пока не оборвет леску.
Вечно в поиске ненасытная щука, истоско вался по жареным воробьям флегматик сом, наверное, обитают и те, кто предпочитает све жую макуху или мятый хлеб с конопляным мас лом — плавни же, откуда взяться деликатесам?
Камыш кончился неожиданно, впереди мор ской простор. Осень, погода хмурая, море не приветливое, но пляж — пески великолепные.
На в общем-то безлюдном берегу есть ма ленькие поселочки. А как здесь было раньше? Ведь всего 25 лет назад в море было столько рыбы, что, казалось, ни выловить, ни истребить ее людям не под силу. Как мы недооценивали себя! Еще чуть раньше Кубань не имела дорог с покрытием, а грунтовые раскисали. Каботажный флот и сообщение морем, видимо, имели совсем другое значение. И жизнь на побережье выгля дела иначе. Но как — нигде не прочесть, не уз нать, только легенды.
Поворот влево, немного по пляжу, вот и бу ровая. Домики-вагончики теснятся в ряд. Непри вычная компактность. Домики голубые, на сте нах спасательные круги, весла. Море рядом, метрах в тридцати, там шлюпка с мотором. Близ ка вода, если штормовой ветер, тем более ура ган, смоет жилье. Но другого не придумать, даль ше от воды — болото, плавни.
Буровая называется 1-я Прибрежная, хотя здесь уже пробурена первая скважина, которая именовалась 2-й Прибрежной. Такое несоответ ствие для буровиков дело обычное — чтобы сбить с толку нечисть и заманить Удачу. Кстати, уловка оправдала себя. Обе скважины пробуре ны и испытаны, то есть доведены до ума. Что касается остальных... им крепко не везло — на двух произошел выброс и они сразу же сгоре ли, но это потом.
Буровая 1-я Прибрежная — проектная глу бина 3600 м, проектный горизонт — средний Майкоп. Конструкцией предусмотрены две про межуточные колонны и хвостовик. Предпола галось, что продуктивны и карагано-чекраксие отложения, которые сразу же над Майко пом. Структура выдана геофизиками. Солид ная по площади структура, в основном, под морем, на берегу лишь незначительная ее часть.
Караган, чекрак, майкоп — в 50-х и позже из этих отложений край добывал свои большу щие миллионы нефти. Большинство месторож дений находилось (теперь истощены) в Предго рье. Глубины скважин разные — от 800 до 3000 м. И в Азовском море эти отложения продуктив ны, но скважины мельче (1000 м), дебиты не большие. Как представляется специалистам, эти площади разобщены прогибом — погружением фундамента и увеличением мощности осадочных пород. Площадь Прибрежная в зоне начавшего ся погружения (северный борт прогиба), отсю да и глубины продуктивных горизонтов большие по сравнению с морем. На 15-й Гривенской, которую предстояло бурить нашей бригаде, они еще больше. Думалось: здесь что-то новое, мо жет быть, наконец, откроем хорошее месторож дение.
Бригада из Каневской, еще недавно ею ру ководил Виктор Лиманский, теперь Владимир Дутченко. Мы знали друг друга. Было ему лет тридцать. Стройный, собранный, немногослов ный, казалось, в любой ситуации хладнокровие не изменит ему. Нравился Владимир, однако в бурении авторитет приходит с делами. Каких-либо славных дел или устойчиво высоких пока зателей за бригадой не числилось, или я о них не знал, да и в УБР Владимир всего несколько лет.
Когда я приехал, скважина еще не вскрыла высоконапорных горизонтов, бурение шло нор мально. Говорили о жизни, о работе, о произ водственных болячках. Владимир угощал вяле ной рыбой, в том числе красной. Видимо, буро вики не забывали, что море рядом. Владимир пригласил посмотреть буровую. Вечерело. Выш ка А-образная и потому в буровой как-то не привычно, неуютно. Обшивка ветхая, ворота в сторону моря — люди на сквозняке, но иначе буровую не поставить. Под буровой широкий настил от превенторного щита к батарее задви жек, шахта надежно накрыта. Здесь все по уму, по-хозяйски. В насосной порядок, но местами под ногами вода, ибо сток затруднен. Соцкультбыт бедненький. Осталось впечатление — как-то неуютно, трудно людям, впрочем, возможно, только показалось.
Приключения пошли позднее, через не сколько недель, в карагано-чекракских отло жениях. Казалось бы, здесь их (отложения) уже проходили, опыт есть, но скважина  2 оказа­лась за контуром структуры, а названные го ризонты — водоносными, что облегчило бурение. Эта же скважина вела себя, как необъез женная лошадь чистых кровей, которая ни за что не хотела терпеть седока. Скважина пере бивала раствор нефтью и газом, пыталась выб росить раствор, ее удерживали на превенторах, давление порой достигало сотен атмосфер, скопившийся у устья газ стравливали по отво дам, закачивали раствор, раствор утяжеляли, начиналось поглощение — и так неоднократ но. Не хватало еще только прихвата. Нет, был и прихват инструмента. Для освобождения устанавливали нефтяную ванну, хотя очень трудно представить себе эти работы при плот ности раствора 2,20—2,22.
Казалось, силы зла объединились. Стояла морозная зима с обжигающим ветром. Схватка продолжалась несколько месяцев, и описание ее в "Деле скважины" занимает множество стра ниц. Главный инженер В. Балакший, руководи тель горноспасателей А. Куликов и другие ран гом пониже провели на этой буровой немало тревожных часов. Но главное, бригада и ее ру ководитель оказались на высоте. Вот тут-то и следовало бы сказать добрые слова, назвать В. Дутченко асом. Но слова уже не нужны — есть дела.
Скважина оказалась продуктивной. Я вы писал из "Дела скважины" некоторые данные по одному из испытанных объектов, привожу их в обобщенном виде: при штуцерах от 4 до 7 мм, давление на устье 300/400 атм., дебит газа 100—180 тыс. м3/сут., дебит конденсата 100—180 м3/сут.
Прошло 12 лет. Первоначальное представ ление о местоположении структуры бурением не подтвердилось. Скважины в море оказались пустыми. Структура, видимо, под плавнями. Строительство каждой новой буровой связа но с большими трудностями. Структура так и не оконтурена. Как уже говорилось, две буро вые сгорели. Одна из них фонтанирует до сих пор (неуправляемый фонтан), но продукт по ступает в газопровод. И только на 1-й При брежной продолжается нормальная эксплуата ция.
И еще. Только две работающие скважины. И те уже не высокодебитные. А энергоносители теперь так нам нужны.

ПРОЩАНИЕ С БУРОВИКАМИ

Жизнь и работа на буровой постепенно на ладились. Темп строительства хороший — уже собрали крупные блоки, сооружали фундамент, подвезли подъемник для сборки вышки. Люди в заездах переставлены с учетом местожительства и теперь для перевозки вахт хватало одного ав тобуса. Дизельным топливом обеспечены. Алек сандр сам предложил себя для обслуживания электростанции. Сергей Моторин разыскал пе реноску, которая светила от аккумуляторов. Вскоре эти хлопоты забылись — нас подключи ли к энергосистеме. Наконец бригаду передали в Темиргоевскую РИТС, пока только формаль но. Руководство РИТС не спешило брать нас под свое крыло или хотя бы приехать для знаком ства.
Темиргоевская РИТС — как бы самостоятель ное предприятие. У них жилой городок, мощная промбаза, склады, рядом гараж. Штат ИТР уком плектован. Им всегда везло на руководителей, которые как-то естественно выдвигались из сво ей же среды (А. А. Новосельцев, В. Н. Евстратов, В. И. Озеров). Всем им был чужд карье ризм. Вот и теперь руководитель из своих — молодой энергичный С. А. Шаманов. Впер вые увидел его в 70-х, он мастеровал в бри гаде В. Н. Евстратова. Высокий, широкий, худой. Ветераны и начальство отзывались о нем хорошо. Мне показался он скромным, доброже лательным. Не могу объяснить почему, но воз никла симпатия и по мере того как он становил ся заметнее — симпатия росла. Пожалуй, у темиргоевцев сложился определенный стиль. О бригадах заботились, куда бы судьба их ни за носила. Для этого были возможности и, главное, соответствующий настрой.
Мой прежний начальник Г. П. Дьяков — от личный человек и руководитель, но он располагал только самим собой. Никакие службы и люди ему прямо не подчинялись, только бригады. От сюда и стиль иной. Здесь нет упрека, он предоставлял мне предельно возможную самостоятель ность, к чему я всегда стремился.
Думалось: нет, не придется поработать с Шамановым. Нервы уже не те. Слишком остро реагирую на в общем-то мелкие, обычные не урядицы. Особенно трудно с руководством УБР, нужно уходить. Да и материально работа мало что дает. Во время демонтажа-монтажа получаю, как и все, тариф, то есть 220 р. плюс пенсия, но всего не более 300 р. Столько же, или почти столько же, можно получать на заводе, обслу живая, допустим, котлы. И никаких сложностей — ни начальства, ни подчиненных. Никаких забот, в свободное время можно читать, размышлять или общаться с природой. Идея кочегарить бро дила в моей голове не первый год. Правда, нуж ны курсы и соответствующее удостоверение. А пока его нет, можно поработать в ОТК (отдел технического контроля) завода "Нефтемаш". Именно это мне предлагал Борис Солянник, начальник ОТК, а в прошлом, в ГДР, мой верхо вой.
О своей задумке в УБР не говорил. Надо вначале списать холодильник да и еще кое-что. Захожу к начальнику УБР с актом. Слегка киваем друг другу в знак приветствия. Акт подписал молча. Это была наша последняя встреча.
Мое заявление об уходе на пенсию подпи сал глав.инж. В. И. Балакший. Далее все буднич но, суетно. Среди прочих документов находи лось удостоверение "Ветеран труда". Мне и та ким, как я (а начальству тем более), не приходи ло в голову, что уход ветерана должен выгля деть как-то иначе, может быть, более торже ственно.
На дворе декабрь 1984 года, скупое зимнее солнце, большая группа буровиков в спецовках, прямо от работы, и я среди них. Снимок на па мять, последний мой снимок из жизни в буре нии.

ЦИФРЫ

Подумалось — неплохо было бы подкрепить свои впечатления о том времени бесстрастны ми цифрами.
Цифры — теперь они не в чести. Раньше ими были усыпаны все газеты и журналы: добыча нефти, выплавка стали, производство тракторов — все в цифрах. Казалось, в цифрах цель и смысл жизни. Да так оно и было. Но вот теперь... где их взять?! Тех газет и журналов нет. Верней, есть, но только в центральной библиотеке и доб раться до них непросто. Еще статистические справочники, но они издавались нерегулярно, да и там далеко не все, что хотелось. А хотелось знать динамику нефтедобычи на Кубани в пос­левоенные годы, лучше по предприятиям. Посмотреть бы отчеты и заодно узнать, кто руко водил предприятиями. В библиотеке провел день, кое-что записал, но не густо. Затем архив "Краснодар-нефтегаза".
— Нет, у нас документы только за последние десять лет.
Посоветовали обратиться в краевой архив.
Архив? Даже теперь, в 90-х, архив для нас что-то новое, загадочное, значимое. Он как бы неисчерпаемый кладезь информации, сведений, многие из которых сенсационны. Неужели он доступен всем?!
Архив, второй этаж, читальный зал — свет ло, уютно, тихо. Сотрудники вежливы, предуп редительны. Заявление, анкета, бланки... Обо шлось даже без разрешительного письма из объединения. Путеводитель по архиву, описи документов, заказы на документы. Сами доку менты (нужные мне) в другом конце города и доставляют их трамваем.
Но где же интересующие меня отчеты за послевоенные годы? Их нет. Попадаются отче ты техснаба, вспомогательных производств, бух галтерии... Листаю их, по крупицам собираю кое-что.
После четвертого посещения (а ехать через весь город!) мучительно думал: как такой архив стал возможен? Сознательно делалась эта не разбериха или по нашей обычной безалаберно сти? А может быть, сотрудницы архива не на шли, не дали нужных описей? Но не исключено и другое. Припомнился разговор служащих объе динения, случайно услышанный мною во вре мена организации краевого архива: отправляем в архив макулатуру, пусть хранят.
Надеялся, что с годами политические страс ти улягутся и люди по архивным документам объективно оценят, поймут нашу жизнь — вой ны, развитой и неразвитой социализм... Зна комство с архивом сильно поколебало такие надежды.
Ну, да ладно, обойдусь. Ведь я не собирался анализировать работу ведомства, а для иллюст рации времени годится и то, что выписал. Спа сибо архиву и за это.
Как уже писал, нефть на Кубани искали и до бывали издавна. Привожу некоторые данные по добыче (в тыс. тонн): в 1913 г.— 87, в 1917 г.— 54.
В 28-м году образован Майкопский нефтекомбинат (Майнефть), в 40-м он переведен из Нефтегорска в Краснодар и назван Краснодар ским нефтекомбинатом. Тогда, в 40-м, Кубань добывала 2242 тыс. тонн, а общесоюзная добы ча 31121 тыс. тонн.
Два с лишним миллиона тонн кубанской не фти... теперь кажется не так уж много. Но с другой стороны — порядка 2000 железнодорож ных эшелонов.
Среди горных лесов красавец — город Нефтегорск, построенный и заселенный энтузиастами. Сам М. И. Калинин посетил его однажды (теперь жалкий, забытый Богом и начальством населенный пункт). Нефтепромыслы по глухим лесным станицам и хуторам. Горы, бездорожье, примитивная техника... Видимо, непросто было добывать и перекачивать к железнодорожным станциям эти миллионы.
В войну, перед вторжением немца, наши спецкоманды поработали неплохо. Фашист не воспользовался кубанской нефтью (а как он к ней стремился! Майкоп взят 6-го, а Краснодар только 19 августа 1942 года). После освобожде ния края пришлось много поработать, прежде чем возобновилась добыча.
В 1945 году нефтекомбинат был преобразо ван в объединение "Краснодарнефть".
В 1950-м край добывал (тыс. тонн) — 3145, Россия — 18231, Союз — 37878.
Основными нефтедобывающими регионами страны были: Баку, Татария, Башкирия, Гроз ный, Кубань, Прикарпатье. На самой Кубани все большее значение приобретали районы юго-за паднее Краснодара, те, о которых писал.
В 1957 году край добывал 5288 тыс. тонн не фти и 850 млн. кубометров газа.
В последующие годы, включая 75-й, добыча стабилизировалась на шести с лишним милли онах тонн.
Цифры... Неужели за ними чья-то судьба, молодость, надежды, жизнь?! Просто не верит ся. По-моему, у тех, кто не видел того времени, не хватит фантазии, чтобы представить его по цифрам.
На днях по телевидению выступал президент экономической академии наук (оказывается, есть и такая). Из-за отсутствия инвестиций для воз рождения экономики академик предлагал про давать за рубеж месторождения полезных ис копаемых вместе с землей. Подумалось: но ведь после войны мы восстановили экономику без помощи извне. Гляжу на цифры. Теперь они меня поражают. Привожу данные по добыче нефти в стране (в тыс. тонн) по годам.
45-й — 19436, 50-й — 37878, 55-й — 70793, 60-й — 147859,65-й — 242888, 70-й — 353000, 75-й — 490801 и т. д.
Как говорится, комментарии излишни.
До открытия газоконденсатных месторожде ний Кубань добывала в год (55-й год) всего 377 мил. м3 газа.
(Кубометр газа по своему энергетическому потенциалу больше килограмма нефти, но циф ры сопоставимы. Для ориентировки: миллиард м3 газа равен миллиону тонн нефти).
В 1960 г. положение круто изменилось — добыли уже 5115 мил. м3 газа.
Привожу динамику газодобычи .в мил. м3 по "Кубаньгазпрому" и стране.
годы Кубань РСФСР СССР
60-й 5115 24412 45303
64-й 18320 56579 108566
65-й 23075 64257 127666
Из таблицы следует, что в 64-м, 65-м годах на Кубань приходилась почти пятая часть обще союзной добычи газа и примерно третья часть добычи по республике. Пик добычи приходится на 69-й год — примерно 28 миллиардов кубо метров, кроме того газового конденсата 800 тыс. тонн.
В конце 65-го образовано объединение "Кубаньгазпром". Первый директор — В. Динков, впоследствии министр газовой промышленности страны. В 66-м директором стал В. Я. Шевчук.

ЕЩЕ РАЗ О САФРАЗЯНЕ И ПОСЛЕВОЕННОМ ПРОШЛОМ НЕФТЕРАЗВЕДЧИКОВ КУБАНИ

Давно хотелось расспросить Баграта о его жизни до нашего знакомства. Кое-что знал, но так, отрывками. Разговорились в поликлинике, в очереди к врачу, верней, к врачам — произво дился ежегодный осмотр фронтовиков. Говори ли и по пути в аптеку, потом домой.
— Родился в 1915 году, в Армении, теперь эта местность называется Нагорным Караба хом,— говорил он.— Горы, село, большая семья. В начале 30-х уехал в Баку, там уже работал бу рильщиком мой старший брат Аршак (Аркадий). Стал работать и я подручным слесаря.
— Расскажи немного о Баку,— попросил я.
— А-а, что говорить?.. Жизнь кипела: много дел, много людей, причем разных национально стей. Жили чаще общинами.
— А говорили на каком языке?
— Говорили больше по-азербайджански. В вышкостроении верховодили немцы. Вышки деревянные. Хорошо работали немцы и пользо вались всеобщим уважением. Мы с братом жили в общежитии. В комнате много людей. Пищу готовили по очереди — один на всех. Пришел и мой черед. Вечером, после работы, все приня лись есть с жадностью, но вскоре выяснилось, что похлебка со свининой. Жильцы, в основном лезгины — правоверные мусульмане. Поднялся скандал с дракой, дошло чуть не до ножей. Но обошлось. Лезгины потом стол тщательно выскребли и вымыли. Закончил ФЗУ, стал ра ботать слесарем на буровой. Зарабатывал хоро шо. Месячный заработок позволял купить бос тоновый костюм. Хватало на все. Слесарь обыч но занимался насосами...
— А что представляло собой оборудование?
— Оборудование сборное, поставляли его Сталинград, Свердловск, Москва. Привод элек трический или паровой.
Потом Сафразяна призвали в армию. Коман дир полка — земляк, взял его ординарцем, но такая служба пришлась не но душе, ушел в роту. Ранение на финской войне. Курсы механиков-водителей танка. Великая Отечественная заста ла на Днестре, отступал на Одессу, оттуда мо рем в Новороссийск. В конце декабря 41-го десантировал в Крым у Керчи.
— Как же ты на танке добрался до Керчи?
— А очень просто: в Новороссийске погру зили на баржу, разгружались в районе Камышбуруна, там море у берега неглубокое, скатыва лись прямо в воду. Гнали немца до Семи Коло дезей. Это километров 30—40 от берега.
— А обратно? Известно, что весной немец сбросил наших в море.
— Обратно веселей: "Спасайтесь, кто как мо жет",— говорил Буденный. Я сам это слушал, ибо находился всего в нескольких метрах от маршала.
— А как же танки?
— Танки, что уцелели, пускали под откос. Пе реправлялись через пролив (4 км) с другом на под ручных средствах (несколько связанных бревен).
Я представил себе весну, неспокойный мор ской простор, с водой обжигающе холодной, а сверху небо — чистейшая голубизна, и так мно го самолетов с крестами.
— Ты хоть плавать умел?
— Нет. Потом Западный фронт, тяжелое ра нение, госпиталь, снова бои. Закончил войну в Германии.
— Все время на Т-34? — спросил я.
— Нет, приходилось и на американских,— и он назвал тип американского танка.
Конечно, это беглое знакомство с такой во енной одиссеей теперешних не впечатляет. А ведь за каждой фразой, за каждым словом — судьбоносные события, ни с чем не сравнимые переживания. Думалось: неужели человека, перенесшего все это, время и обстоятельства мо гут превратить в заурядного обывателя — сует ного, мелочного, скандального?.. Во всяком слу чае с Багратом этого не произошло.
В 46-м демобилизованный воин Баграт со шел с поезда на станции Линейной и пеше на правился в Холмскую. Там находилась контора Ильско-Холмской разведки. Оформился мотори стом. Мотористов не хватало, и он в тот же день (верней, в ночь) вышел на вахту.
— Расскажи немного о работе разведки,— попросил я.
— После освобождения Кубани, в 44-м, в Холмскую прибыла группа буровиков из Бугульмы (Татария). Скважины разрушены, документы уничтожены, прибывшим пришлось начинать с нуля. Среди пионеров: Э. В. Яржембович — пер вый руководитель разведки, А. В. Сафразян — гл. инженер, Садон, Мостовой, Ерохин, Шахунов, Асауленко, Березюк...
— А что, Аркадий Васильевич был главным инженером? — удивился я. — Да, так. Ведь дип ломированных инженеров было мало, а у него большой опыт.
Довоенные армяне, те, что освоили русский в зрелом возрасте, плохо говорили и писали по-русски, безбожно путая мужской род с жен ским. Этим страдал и Аркадий, да и Баграт. Вот чем было вызвано мое удивление. Впро чем, Аркадий вскоре предпочел руководить бригадой.
— Когда я пришел, в разведке было семь бри гад. Бурили, можно сказать, везде — от Тамани до Краснодара. Оборудование больше американ ское, фирма называлась, кажется, "Вильсон".
Среди бурильщиков — асов того времени: С. Слюсарев, Н. Петров, А. Ткаченко, Ф. Маслов, А. Гончаров, Хартиков... Тогда же или чуть позже пришли в бурение Вергелес, В. Тариченко, П. Тимоненко, И. Межерицкий... Уже в 40-х асы бурили до 300 м за вахту, причем наращи вали трубами шестиметроврй, длины, механиза ция примитивная.
И еще Баграт припомнил механиков Вакуленко и Ткаченко, трубника Герасимова, масте ров Маштакова, Перевертова, Шилина, Шарибджана, Березюка... Особенно колоритными и популярными были, наверное, два последних. Хохмы и рассказы о них пришлось слышать и мне.
Начальником разведки, а потом директором конторы, стал Семен Моисеевич Мусиенко, а главным инженером — Михаил Иванович Са дон. Подумалось: так вот с каких времен суще ствует этот тандем! В 57-м, когда я пришел в Каневскую, роли распределялись так же. Но нет людей более несхожих. Садон производил впе чатление доброжелательного интеллигента, пред почитавшего кабинет. Мусей (так величали ди ректора за глаза) — характера крутого, всегда в деле, в разъездах, среди людей. Казалось, вмес те они случайно и ненадолго.
— А откуда они взялись? — спросил я.
— Мусей из Мелихова, что рядом с Киевской. Там была контора, мы называли ее "Черпай-нефть". Они добывали (черпали) нефть из колодцев. А Садон, по-моему, на Кубани был всегда.
Поработав мотористом, Баграт перешел в ВМЦ (вышкомонтажный цех). Толковый, ре шительный, динамичный — конечно же, Баг рат вскоре стал лучшим монтажником. Наме чалось отпочкование, образование еще одной конторы бурения, и требовался руководитель ВМЦ. Баграта послали в Москву на курсы по вышения квалификации. Курсы для ИТР. Со ответствующего образования Баграт, конечно, не имел. Через пару дней учебы директриса предложила Баграту вернуться домой. Баграт возражал, директриса настаивала, ссылаясь на статус курсов. Баграт продолжал посещать за нятия, но в списке группы его уже не было. Крепко зажурился Баграт. "А ты сходи в ми нистерство",— посоветовал ему сокурсник. Баграт записался на прием к министру.— "За чем вам министр? — говорили в канцелярии.— Сходите к Оруджиеву, его заместителю". "Нет, мне нужно к министру". "И как ему о вас до ложить?" — спросила секретарь. "Доложите: земляк, нефтяник из Баку". Байбаков принял, выслушал Баграта и написал на листке бумаги всего пару слов: зачислить и помочь. Днем Баграт внимательно слушал лекции, ночью переписывал их. Учебу воспринял как бой, в котором некуда отступать. Экзамены сдал ус пешно. На торжественном собрании по пово ду окончания курсов Баграт был. назван в чис ле лучших курсантов.
Новую контору бурения назвали Западной {позже Анастасиевской). Первый директор — Гарибхан Алиев, глав. инж.— Георгий Крыжановский, начальник ВМЦ — Асауленко. Баг рат стал начальником ВМЦ в своей конторе. Примерно тогда же (в 48-м) образовался трест КНР (Краснодарнефтеразведка). Первый уп равляющий — Павел Кольцов, нефтяник с до военным стажем. Геологом, кажется, сразу же назначили К. И. Кийко. Управляющие менялись — А. Караев, Г. Заграбян. Я пытался рас спросить его о видных нефтяниках из объеди нения — Кочергове, Задове, Брагине, а также А. Волике, А. Анисимове... Но Баграт их знал плохо.
— А Кожемякин, наш бессменный управля ющий, когда появился он?
— Константин Филиппович пришел в 49-м, после института. Начинал инженером участка. Иногда, после танцев, ночевал в помещении кон торы. Своего общежития разведка не имела, буровики жили по квартирам. Квартиры в саманных хатах, полы земляные... К. Ф. был ху дой, небольшого роста...
— Как небольшого? — изумился я. К. Ф. все гда казался мне крупным мужчиной. Поразмыс лил, прикинул — действительно, ростом он не выше меня (174 см), но вдвое больше по объему и весу. Я не раз замечал, что К. Ф. с большим уважением относится к бурильщикам, доверяет их опыту и интуиции. И напротив, к ИТР — без почтения. Наверное, это еще с тех времен. К. Ф. довелось немало работать с людьми. Дружба с некоторыми бурильщиками сохранилась на всю жизнь. Живое дело и люди, видимо, влияли на формирование его профессиональных взглядов больше, чем книжная премудрость.
Жаль, но написать или хотя бы упомянуть о всех, кого удержала память Баграта, не представ ляется возможным.

Р А Б О Т А И Т Р У Д

( Размышления и разное )

Взгляды и мнения о роли труда в нашей жизни весьма разнообразны. Здесь я высказываю свои, ну и те ( не свои ), которые произвели на меня впечатление.
Среди множества версий о происхождения человека не забывается и такая - труд создал человека.
Работа и труд понятия весьма схожие, но есть и различие. Еще Д.И.Менделеев писал К.Марксу - работать люди вынуждены, чтобы прокормиться, труд же преследует и общеполезные цели, направленные на достижение всеобщего блага.
А как относились к работе древние? Читаю легенды и мифы Древней Греции. Нет, это не про работу. Во времена Гомера и до него всеобщим вниманием пользовались деяния Богов, красавиц Богинь, царей и их отпрысков. Основное занятие мужчин - война, подвиги...Работа не для сильных и смелых. Однако, умели ли они делать хоть что-нибудь своими руками? Оказывается - да. Например Ясон ( предводитель аргонавтов, царский сын ) запряг огнедышащих быков, вспахал поле и засеял зубами дракона. Все своими руками. Никто не мог ткать искусней Афины. И по части рукоделия богиня никому не уступала. Как известно, даже самому Гераклу ( внебрачному сыну Зевса ) однажды поручили вычистить конюшни.
Позже, во времена Эллады и тем более Рима, их правители и именитые граждане не пытались увековечить свое имя работой. Тогда то же строили города, крепости, храмы...Но ведь работали рабы. Остались неизвестными даже те, кто ими руководил. Хотя, как сказать...Работа интеллектуальная ( труд ) считалась делом престижным. Труд необходим. Труд, как компонент, входил даже в такое понятие как счастье. Так, по крайней мере, полагали тогдашние философы Эпикур, Платон и другие.
В нашем сознании работа чаще всего связана со словами нужно, необходимо... Работать - значить выполнять какие-то повторяющиеся операции, что надоедает, утомляет...Работа бывает тяжелой, адовой, дурной, халтурной, подневольной...но и радостной, клевой, заработной...В недавнем прошлом появилось множество аналогов слова работать - вкалывать, пахать, ишачить... "Труд" тоже хорошо сочетается с вышеприведенными прилагательными, но сочетается и с другими благозвучными - доблестный, самоотверженной, творческой, ратной...
От физической работы, той самой, что создала человека, всегда старались избавиться. Теперь ее осталось немного, но и то что осталось стремимся доконать ( а за одно и умственный труд ) с помощью автоматизации и электроники.

Вот как у Горького говорит о работе Макар Чудра - ...работают. Зачем? Кому? Никто не знает. Видишь как человек пашет и думаешь - вот он по капле с потом силы свои источает на землю, а потом ляжет в нее и сгнетет в ней. Ничего по нем не останется, ничего он не видит с своего поля и умрет, как и родился - дураком.
Работа может быть непосильной. На меня произвели большое впечатление "Калымские рассказы" В.Шаламова. Автор убедительно показал, как непосильный труд в "золотых забоях" приводит к неизбежной гибели даже здоровых и крепких мужчин. Инстинкт самосохранения меняет и психологию человека. Я заметил, что прошедший ГУЛаг до конца жизни, по собственной охоте, не возьмет в руки лопату или кирку.

В армии служил семь лет, случалось разное. Еще тогда усвоил - крепко загруженный солдат ни о чем не думает - только сиюминутные желания - согреться, поесть, выспаться. Выглядит при этом утомленным, но в общем-то неплохо. Если режим службы щадящий - солдата тянет к водке, женщинам, воле. Забытый начальством солдат - бездельник ( бывает и такое ) становится раздражительным, безбожно ругает ( проклинает ) руководство, порядки, свою судьбу, использует малейшую возможность напиться, страстно желает перемен, способен на преступление и дезертирство.

Безделье пагубно для человека и общества. Ну, а дурная бесполезная работа - она что лучше ? Какой-то парадокс - мы всячески стремимся избежать, избавиться от дурной работы, но выходит и в ней таится смысл. Древние это понимали, возможно, отсюда вавилонские башни, пирамиды, войны до бесконечности...
Во времена не столь отдаленные БАМы, плотины, покорение целины... И теперь безжалостно губим природу с невиданным размахом. - Но зачем же бесполезная и даже вредная работа?! Лучше делать полезную. Да, но как определить - что же полезно? Гораздо легче убедить человека, что его работа нужная. Мы такие доверчивые.

Где-то в 80-ых, ночью в больнице на моих глазах умирал незнакомый мужчина. Несчастный бредил работой, что-то кому-то объяснял, доказывал. Сиделка-врач говорила, что он работал зав складом, случился приступ аппендицита, но проходила ревизия, возникли осложнения и он не лег на операцию. Получился перитонит и теперь смерть неминучая.
Подумалось - как жалка наша жизнь и как убоги мы сами! Закомплексованы, зациклены на работе, хлопотах, заботах... Они не покидают нас до последнего вздоха. И некому в конце пути успокоить, утешить, обратить наши мысли и чувства к чему-то большому, светлому, доброму.

Работа, наша будничная работа у станка, у пульта, за рулем, за столом...может ли быть интересной, желанной, содержать новизну, разнообразие, творчество? Видимо, в какой-то степени - да. Среди многочисленных факторов формирующих наш интерес к работе есть и такой - профессионализм. Чем он выше, тем ближе работа к творчеству, тем интересней

Несмотря на множество возражений и сомнений - все же можно сказать: в молодости работа и учеба у нас не на первом месте, больше волнует и влечет то, что за пределами работы ( учебы ). Работаем потому что так нужно, без работы нельзя. И только когда перевалит за пол жизни, появляется ощущение своей причастности к всеобщему созидательному процессу. Это ощущение придает значимость жизни, даже если работа казалась малоинтересной. В старости человек труда чувствует себя более спокойно, уверенно, более удовлетворен прожитой жизнью, не боится смерти. Бездельник же считает, что Всевышний все еще что-то должен ему, что он не дожил своего, цепляется за жизнь, умирает трудно.

Работа в бурении поглощает всего человека. Для иных дел или увлечений почти ничего не остается. Одним позволяет реализовать себя, становится их судьбой, смыслом жизни. Жизни трудной, интересной, но не редко короткой. Других лишает молодости, здоровья, семьи, веры в себя и будущее.

Жизнь не только работа, но и отдых. Отдых предпочитал впечатляющий, динамичный, спортивный, но и такой быстро надоедал. Без работы долго не мог. - Знаем, знаем, приходилось слышать: скорей бы утро, да на работу... Если бы эти воспоминания писались в советское время и были опубликованы, обо мне подумали - коньюктурщик, лакировщик, типичный представитель, так называемого соц. реализма. Работа ради работы - разве такое возможно?! Впрочем, возможно - согласятся некоторые литераторы - знатоки человеческих душ, но для людей ограниченных, туповатых, лишенных способностей и дарований. Привычка работать - в ней что-то подневольное, унизительное, скотское...привыкает же скотина к работе и стойлу.

Нравятся, вызывают симпатию те, кто работает красиво. Все заранее предусмотрено, продуманно, под рукой нужный исправный инструмент, необходимый материал и ничего лишнего. У работающего хватает желания довести начатое до конца. Сделанное эстетично, радует глаз. Речь идет не о трудолюбии, а об умении трудиться и получать удовлетворение от труда. Умение трудиться, видимо, от Бога, но и опыт, привычка многое значит.

В годы моего детства взрослые, знакомясь с дошколятами, нередко спрашивали - а кем ты будешь, когда вырастишь? Мальчики обычно хотели быть милиционерами или пожарными, а девочки - доктором или учительницей. Я же свою будущую профессию определить не мог. Позже нравились летчики, моряки, военные.., но не так чтобы очень, бесповоротно. Мои родители - служащие. Не знаю почему, но стать служащим, педагогом или врачом не имел ни малейшего желания. В моей голове романтика профессии постепенно стала уживаться с прозой жизни. Собственно говоря, дело не в конкретной специальности. Я представлял себя сначала простым рабочим, скрупулезно с азов познающего свою специальность, постепенно становлюсь знающим, умелым, нужным, очень нужным специалистом. - Ну, а разве не хотелось стать, образно говоря, генералом, руководителем высокого ранга, хорошо материально обеспеченного? - Да, не против, если мои способности и деловая репутация будут соответствовать высокой должности. Но должность не главное. Такое идиллическое представление будущего сложилось у меня годам к пятнадцати. Я не давал сам себе каких-то обещаний, не ограничивал себя какими-то рамками, даже надолго забыл об этом желании, но теперь, оглядываясь на прошлое, с удивлением замечаю, что следовал своей юношеской идиллии всегда.
Жизнь для меня - это труд. Без работы не мог. Все остальное, тоже нужное, значимое, порой очень важное, все же не могло заслонить, умалить работу.

-Все славяне плакали на великую обиду...Стали мы укоризной всем народам; одни нас жестоко обижают, другие презирают, третью изъедают наше добро перед глазами нашими и, что всего тяжелее, хулят и ненавидят нас, зовут варварами...- читаем у С.Соловьева ( автора "История России с древних времен" ).
И спросил Петр - что за причина обид и унижений? Ему ответили - первая причина есть невежество, нерадение в науках; вторая есть наше чужебесие, глупость...наши люди тупы разумом, сами ничего не выдумывают... ленивы, непромышленные, сами себе не хотят добра сделать, если не будут силой принуждены.
Учиться! Работать! - обратился Петр к своему народу. И ( добавим ) начал с самого себя.
Что такое общество варварское и общество цивилизованное? Какое существенное различие между ними? Основной признак варварства есть лень, стремление не делать ничего или делать как можно меньше и пользоваться плодами чужого труда, заставляя другого трудиться на себя. Так живут все варварские неисторические народы. Их цель добыча, нападение на другие народы... приобретая добычу варвар предается безделью, в следствие того коснеет умственно и нравственно.
Общество выходит из состояния варварства, когда является и усиливается потребность в честном и свободном труде, стремление жить своим трудом, а не за счет других.
Наша Россия была именно слаба этим присутствием в ней варварского начала...
Вся жизнь Петра, этого вечного работника на троне - упорная, жестокая и мало результативная борьба с леностью, косностью, тунеядством...
С.Соловьев приводит множество свидетельств характеризующих петровских чиновников как амбициозных бюрократов, взяточников, казнокрадов, не желающих плодотворно трудиться... и прочих примет варварства.
Да, не легок путь к свободному труду. Кстати, эти строки, написанные более века назад, ни чуть не потеряли своей актуальности.

-- Владыкой мира будет труд - ( из дореволюционной песни ).
-- В нашей стране труд стал делом чести, доблести и геройства ( лозунг советского времени ).
Теперь этот лозунг наводит на грустные размышления. Нет, как и при Петре, не стал труд для большинства людей делом чести, доблести и геройства.
Что же нужно для того чтобы труд стал эффективным, прогрессирующим, желанным, чтобы человек труда чувствовал себя в жизни комфортно?
Из тех, кого мы знаем или помним, на этот вопрос пытались ответить К.Маркс и многие другие. На этот же вопрос отвечают и идеологи свободного предпринимательства - так назовем теперешних философов либерально- демократического направления. И они создали капитальные труды, отвечающие на вопрос - что нужно делать и что из этого получится. Кроме того, налицо успехи Запада.
Видимо, начитавшись западных идеологов, Е.Гайдар и его влиятельные сторонники взялись создать у нас в России счастливое капиталистическое общество в считанные месяцы, ну, в крайнем случае, в считанные годы. Эх, Егор Тимурович, вспомните Петра -I, Екатерину -II, да и Сталина. Какие невероятные трудности вставали на пути преобразователей жизни и как недолговечны оказывались их успехи. Казалось бы - главное это правильная идея, направление, начало, правильные законы, а дальше все пойдет само собой. Но само собой не получается. Успех приходит только благодаря упорному кропотливому труду по совершенствованию производства, нас самих, жизни.

Принцип - от каждого по способностям, каждому по труду - конечно же справедлив. Но это лишь лозунг. А как его осуществить? Какие критерии использовать для оценки труда? Какая доля прибавочной стоимости должна идти на оплату работавших?
По-советски это выглядело примерно так - на самом верху, исходя от достигнутого, определяли план и фонд зарплаты по каждому ведомству, ведомства по своим предприятиям. На предприятиях под полученный фонд подгоняли тарифы и прочее. С одной стороны вроде бы и существовала поощрительная система оплаты труда, но с другой - различные крючки, оговорки и ограничения не позволяли ей быть эффективной. Практиковалось и такое - чтобы выравнить ( или сблизить ) зарплату - лучшим предприятиям план увеличивали, а более слабым - уменьшали ( при том же фонде ). Постепенно люди поняли - сколько на производстве ни старайся - лучше жить не будешь. Прогресс производства почти прекратился. С большим трудом внедрялось новое или его вовсе отвергали. Производительность труда и качество продукции застыли на месте. Возобладали халтура и очковтирательство на всех уровнях. Хорошо честно работать стало невыгодно и неинтересно. Нарастающая деградация производства - одна из главных причин развала страны и строя.
Обратим внимание на последние слова лозунга - платить по труду. Видимо такое возможно только в идеале. Это как бы недостижимый математический предел к которому нужно стремиться. Значительное отклонение от этого правила или принципа в ту или иную сторону чревато негативными последствиями.
Размышления о справедливости и здравом смысле - занятие не для нашего руководства. - Нужно выжать из людей все что возможно, заплатив при этом мизер. Ничего вытерпят, обойдутся...Кстати, такой подход заимствован у американцев, который процветал там в начале века ( система Тейлора ). Позже, быть может поразмыслив над тем что происходило в России и Европе после 1-ой мировой войны, на Западе поняли - предстоит борьба систем на выживание и победит в ней тот, кто создаст более высокий уровень жизни, более комфортные условия труда и быта для большинства населения. И взялись всерьез наводить порядок в своей экономике и социальной сфере.
Ну как тут ни вспомнить про В.И.Ленина и про наши начинания. Вождь пролетариата полагал, что мы победим их благодаря более высокой производительности труда. Тут бы добавить - и более высокого жизненного уровня. Возможно, он это и имел в виду. Ведь длительное время прогресс производства без соответствующего подъема жизненного уровня - невозможен. Это очевидно. На практике же до жизненного уровня все никак не доходили руководящие руки, хотя на словах...Кажется наши СМИ, литература и искусство только и занимались тем, что убеждали нас - живем мы лучше всех на свете.
Так сколько же платить людям труда? Некоторые полагают ( особенно наши ), что конкретного ответа быть не может. Многое зависит от обстоятельств, государственных нужд, политической обстановки и пр. Некоторые идеологи Запада ( и гайдаровцы ) считают, что уровень зарплаты определяет свободный рынок. Другие ( тоже на Западе ), что рынок для таких функций еще не созрел.
Последние полвека американцы, не полагаясь только на рынок, усердно работали над совершенствованием оплаты труда, условий труда, производственных отношений... А наши зациклились на потовыжималовке Тейлора. Ну не совсем так. И мы пытались перенять кое-что у Запада. Помнится, были потуги с внедрением НОТ ( научной организацией труда ), улучшением условий труда и либерализацией управления, но формализм и бюрократизм, нехватка средств и пр. свили их на нет.
В благополучных 60-ых стоимость "Волги" ( наиболее престижной тогда машины) соответствовала примерно 10-ти годовым зарплатам ( тарифным ставкам ) бур мастера. Работая и живя с семьей в странах Азии или Африки, наш буровик мог накопить деньги на "Волгу" за год. Ну, а американские буровики, которые работали иногда рядом? Они могли купить эту же машину за месячную зарплату. За счет более качественных долот и более высокой организации труда американцы бурили быстрее, чем мы, но не намного.







НЕМНОГО О ВЕТЕРАНАХ

В 57-м, когда прибыл в Каневскую (бывшая Ильско-Холмская контора бурения), ветераны про изводства составляли ядро, основу коллектива. Ве тераны производства — не обязательно пожилые люди, многие среднего возраста и даже молодые. О некоторых уже писал. Здесь хочу обратить вни мание на пожилых ветеранов, в том числе тех, из 44-го. С несколькими пришлось работать — обычные скромные люди. Они не пользовались поче том или привилегиями. О их прошлом почти ни чего не знал. Тихо, незаметно сняли М. И. Садона, Вакуленко, куда-то делся Э. В. Яржимбович, другие уходили на пенсию или умирали тоже тихо и незаметно. Не осталось их фотографий, не на писано добрых слов о их делах. Не осталось и па мятника в виде социализма.

ШИЛИН И ПЕРЕВЕРТОВ

Однажды, ожидая вахтовый автобус, подо шел к высокому пожилому человеку. Я знал, что это ловильный мастер Шилин.
— Не расскажете ли мне, как правильно ра ботать плоскодонным фрезом по шарошкам, оставленным на забое?
Шилин выглядел просто, без претензий. В те времена (57-й год, станица Северская) популяр ными среди буровиков считались люди реши тельные, с крутым характером, широкой нату рой. Пожалуй, Шилин в их число не входил.
— Видишь ли,— начал он, немного помедлив и не поинтересовавшись, кто я.— Если работать с навеса (с малыми нагрузками), шарошки мож но спилить, стереть полностью и забой станет чистым.— Он припомнил примеры, когда такое ему удавалось.— Но не у каждого хватает тер пения. Начинают грузить на фрез и тогда меня ется характер работы, шарошки приходят в дви жение, перекатываются по забою, дробятся, повреждают победитовую армировку фреза. Фрез больше не пилит, а дробит и заталкивает куски металла в стенки скважины, а это плохо — часть металла останется там, да и возможна рас клинка фреза.
Получалось, что очистка забоя — дело буд ничное, бесхитростное.
Прошло полгода, я уже мастеровал в Канев ской. В разрезе тамошних скважин один из горизонтов назывался нижний палеоцен, представ ленный крепкими абразивными пропластками. Буровики частенько оставляли там шарошки. Не миновала эта участь и нас. Поднимаем инстру мент — долото без шарошек. Бурили турбин ным способом. Вспомнился Шилин, жаль, что не узнал тогда, каким способом лучше отраба тывать фрез — турбинным или роторным. Спро сил об этом бурильщика, стоявшего рядом. Бу­рильщика многоопытного и любившего в дру гих обстоятельствах давать советы, но он пожал плечами — и так и так сойдет.
Подумалось: по логике Шилина лучше ис пользовать турбобур, да и времени затратим меньше. Пустили фрез на турбобуре. Работали с малыми нагрузками и практически без углуб ления часа три. Закрадывалось сомнение — а работает ли турбобур? Наконец появились проклинки, началось углубление — признаки того, что сплошного металла на забое уже нет. Под нятый фрез почти не имел повреждений. Спу щенным долотом сразу же получили проходку, металл не ощущался.
Много позже, когда накопился опыт, понял, что в данном случае нам повезло, улыбнулась удача. Далеко не всегда удается избавиться от трех шарошек на забое за один спуск фреза. А может быть, это не улыбка удачи, а прощаль ный подарок Шилина, подарок на память? К тому времени Шилин ушел на пенсию. Больше его не встречал.

В Каневской 50-х состоялось знакомство еще с одним ловильным мастером — Перевертовым В. В. До пенсии ему оставалось работать год. Иногда мы виделись в конторе или столовой. При разговоре я не чувствовал разницы в возрасте, так просто и непосредственно он себя держал.
На одной из буровых моего участка шли ава рийные работы — ликвидировали прихват ка ротажного снаряда и кабеля. При расхаживании натяжками кабель порвали где-то сверху. Для извлечения кабеля применяли самодельный ерш, изготовленный из отработанного метчика, со штырями по поверхности.
— А, приехал? Подходи, подходи, посмотри, как это делается,— приветствовал меня Пере вертев и стал объяснять суть дела. В это время заканчивался подъем инструмента с ершом. Ерш был опутан кабелем. Кабель петлями свисал и ниже ерша. П. дал команду распутать кабель или порубить его на куски и тщательно определить поднятый метраж. Работа не из приятных.
— Понимаешь, мне нужно знать глубину, на которой находится голова кабеля. Оказывается, кабель в скважине не проседает кольцами, не ухо дит вниз, а стоит, как стержень. Возможно, он прилипает к стенке скважины, покрытой глинис той коркой. Ерш не следует спускать мимо кабеля больше чем на 100 м, иначе над ершом может об разоваться пыж и тогда подъем станет сложным или невозможным. На ерше ограничитель, кото рый должен препятствовать образованию пыжа выше ловителя, но он, как правило, не помогает.
Снова спустили ерш на заданную глубину, провернули инструмент и приступили к подъе му. Никаких затяжек или признаков того, что кабель захвачен, не было. Я сказал об этом П.
— Ничего, будут.
И действительно через пару свечей пошла затяжка, потом срыв. Подъем продолжили. На этот раз извлекли весь кабель и снаряд.
При прихвате каротажного снаряда факти чески прихваченным оказывается обычно не снаряд, а кабель, который в результате много кратных спуско-подъемов врезается в стенку.
Увиденное и услышанное воспринял как азы ловильных работ, как нечто само собой разуме ющееся. Воспринял без почтения и благодарно сти. Опять цену этого опыта познал позже. Прихват кабеля вовсе не пустяк. Не раз его извле чение превращалось в сложную аварию с пос ледующим забуриванием второго ствола.
Когда молодые Шилин и Перевертев начи нали работать (30-е годы), вышки были деревян ными, глинистый раствор готовили из карьер ной глины в глиномешалках... Кустарно-прими тивная техника и технология — целиком из про шлого века. Скважины глубиной в несколько сот метров бурились год и больше. Заканчивали тру диться на весьма эффективном (уралмашевском) оборудовании. Добыча нефти и газа, глубина скважин, производительность труда и прочие показатели возросли не менее чем в десять раз. Все сделано руками их поколения, их руками.
Позволю себе небольшое отступление. Мне кажется, что их время было более контрастным, динамичным, интересным. Они имели больше воз можностей для реализации своего "Я" — своего характера, натуры, творческого потенциала. Это они и их сверстники безмерно расширили геогра фию нефтяных регионов. Вышли в Предуралье, Сибирь, Казахстан. К сожалению, их дела не за мечены литературой, не писали о себе и они сами.
С тех пор, как мы виделись, прошло без ма лого сорок лет, но память сохранила задумчиво го Шилина и улыбку Перевертова, воспроизво дит их отчетливо. Буровики уважали их, моло дежь подражала им. Как мне казалось, Шилин и Перевертев выглядели удовлетворенными жиз нью и даже в меру счастливыми.
Однако немного фантазии. Если мои воспо минания будут опубликованы, то нетрудно пред видеть реакцию (крепкие и ехидные слова опус каю). "Автор, конечно, красно-коричневый. И что за показуху он нам малюет! Судя по его же так называемым запискам, бедные Ш и П. бес просветно ишачили всю жизнь. В отрыве от се мьи, в грязи, ели что придется, спали урывками и в заключение, когда исчерпали свой ресурс здоровья и силы, их выставили из родного пред приятия без права работать и одновременно получать пенсию. Тут же о них и забыли.
Если продолжить тему пенсионеров-трудоголиков до 90-х, то многие из них не имеют денег даже на собственный гроб. Молодежь от них отвернулась, не приемлет их взглядов и образа жизни. О каком же счастье идет речь? И вооб ще, что подразумевает автор под этим словом "счастье"?!"




О СЧАСТЬЕ

В 20-х годах философ С. Франк, анализируя ситуацию, схожую с нынешней (середина 90-х), и умонастроение в обществе, видел выход в возвращении к Богу. Дорога к Богу теперь свобод на. Мы согласны Ему верить, но следовать заве там Христа как-то не получается, даже у тех, кто посещает храм. Да и нужно знать, что же у Бога просить в своих молитвах.
Слова "богатство" и "счастье" стали для нас почти тождественными. Правда, говорят, что там, на Западе, эти слова не отождествляют. Мы не возражаем, но так хотелось бы убедиться в этом самим. Принимаясь за бизнес, видимо, не следует брать в компаньоны Бога, совесть, честность, спра ведливость... Но есть и другие мнения.
— Как разбогатеть? — спросили популярно го в Америке миллиардера.
— Вначале нужно помолиться Богу и опре делить, чего же вы от жизни хотите? И сразу принимайтесь за дело.
Ответ понравился. Действительно, то, что хотим сейчас, в ближайшее время — известно, но от жизни... Чего только в жизни мне не хоте лось... Желания разные, порой противоречивые, даже исключающие друг друга. К примеру, стать богатым и порядочным. Этого не удалось. На верное, тот, кто способен определить цель на всю жизнь и делать все для ее достижения, дос тоин миллиарда.
Счастливо ли мое поколение? В глазах об щества — нет. От нас отвернулась молодежь. Мамы говорят детям: "Они воевали, вкалывали всю жизнь, не щадя себя, но не заработали ни чего и нам ничего не оставили".
Странно, но несчастным себя не чувствую. Ах, да... Счастье в самом себе... каждому свое...
Страна в глубоком кризисе. Но за после дние восемь десятилетий она дважды возрож далась из руин в могучую державу, которая гордо противостояла миру. Счастья людям это не принесло. Но молодым оставлен не пепел, а громадный научно-производственный потенци ал. Он в людях, в нашем опыте, в нас самих. Что может быть прекрасней — своими рука ми создавать новую жизнь, свою судьбу, свою страну — для счастья. Удачи вам, молодежь!
Краснодар 1996 г.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

"ЗОЛОТО КУБАНИ"
(Из газетной публикации в феврале 1999 года)
6 мая 1993 года в кабинете директора Крас нодарского УБР (Управления буровых работ) Сергея Александровича Шаманова собрались буровики-ветераны, участники войны. За пле чами каждого фронт, ранения, горечь утрат, тор жество победы и напряженный труд в течение всей последующей жизни. Для ветеранов такая встреча, как встреча с молодостью — сильней и чаще бьется сердце, лучатся улыбкой и блестят глаза.
Сергей Александрович встречал каждого как дорогого гостя: жал руку, говорил теплые заду шевные слова. Первый тост, конечно, за пав ших и тех, кто не дожил до этого дня, второй за победу...
А потом Сергей Александрович стал расска зывать о коллективе, его буднях и перспективе. После очередного тоста он перевел разговор на другую тему.

— К великому прискорбию, Григорий Фи липпович Гофман умер, и наша ветеранская орга низация оказалась обезглавленной. Нужно выб рать председателя и его заместителя.
После непродолжительного обмена мнения ми выбрали Николая Сергеевича Гущу и Владимира Николаевича Евстратова. Им вручили спи сок, в котором значилось 60 ветеранов Великой Отечественной...
Ветераны, где они, как живут-могут? Судьба обошлась со многими безжалостно. Иных уж нет, а те, кто жив, разбросаны по всему краю. Нет буровых предприятий, в которых они работали. Ветераны оказались ничьими...
Как работать, с чего начать? Выбранные ре шили прежде всего навестить ветеранов, кото рые жили на периферии. Машину и деньги УБР предоставило.
Армавир. Алибеков Мамед Нефтиханович, ему 85, но кавказский темперамент не утра чен. Гостю безумно рад, пригласил за стол. Нико лай Сергеевич Гуща работал с ним немало, впер вые — под Славянской. Энергичный бурильщик и на собраниях выступал толково, с юмором. — Что тебе нужно, Мамед? — спросил Н. С.
— Нужны трубы и детали для канализации.
Заказ хлопотный, но Н. С. взялся его выпол нить и выполнил.
Северская. Ягодинцев Александр Яков левич. И с ним приходилось работать Н. С. Стар ший дизелист — специалист высокой квалифика ции. Трудно встретить человека более обязатель ного, преданного делу. Теперь ветеран, унижен ный немощью и обстоятельствами, находился в доме один. Ходить не мог — разрослась грыжа.
— А где же сын и кто тебе помогает? — спро сил Н. С.
— Сын на Севере. Помогают, от случая к случаю, соседи.
Н. С. пошел в собес, там его охотно выслушали, поручили сотруднице регулярно навещать ветерана. Потом в администрацию района — и там удача: по обещали установить телефон, возможность такая была. Пообещали и прооперировать больного.
Черноморский. Кандауров Николай Андреевич. Известный бурильщик-ас, теперь его одолели болезни.
— Живу без радости,— говорил он.
В Краснодаре сын, но плоховато с сыновьей заботой и чуткостью. Разговор Н. С. с сыном способствовал нормализации отношений.
Поселок Новодмитриевский. Леонид Михайлович Бороданков — инженер. Окопная молодость, тяжелое ранение... А потом нашел себя в самозабвенном труде. Жил скром но, уставал, случались огорчения и обиды, но бы вала и радость. Радость успеха, удач, сознание того, что твой труд нужен. Эту радость было с кем раз делить — рядом друзья. Но вот теперь болезни... Николай Сергеевич навещал Леонида регулярно. Последний приезд стал прощанием у могилы.
В списке уже значилось 150 ветеранов ВОВ. Но как дойти до каждого? Напрашивалось решение: на местах должны быть свои представи тели ветеранской организации. Такими предста вителями согласились быть Тузлуков С. В., Бараннков Ф. И.— в Каневской; Задера В: Н., Батюков Н., Чернышев В. А.— в Темиргоевской; Кочетов И. Ф.— в Армавире; Тарасенко В. Г.—в Новодмитриевской; Чапля А. И.— в Ильском; Семенцов Ю. А.—в Афинском...
Николай Сергеевич Гуща — человек попу лярный, работал аварийным мастером, бывал во многих подразделениях УБР, всюду его считали своим, и он знал очень многих. Теперь к нему обращались за содействием и помощью не толь ко ветераны ВОВ, но и ветераны труда.
— Ну как отказать человеку, если он в беде? — вопрошал Николай Сергеевич в кабинете директора.
— Нужно взять и их на учет,— отвечал Сер гей Александрович.
Чтобы в наше время добровольно взять на свои плечи такую ношу, как широкомасштаб ная помощь и поддержка ветеранов, нужно об ладать воистину большой душой и мыслить на государственном уровне.
В списке ветеранов труда и ВОВ оказалось уже 410 человек. В 95-м к ним присоединились чернобыльцы и афганцы — стало 521 человек. Список ветеранов ВОВ уменьшился на 55 человек.
Нельзя все свести к деньгам. В душе ветера на надолго остается теплота и радость от оказан ного внимания, дружеского общения, проявлен ной заботы. Некоторые, по случаю, просили штакет для ремонта забора, немного досок, шифера или кирпича. Председатель Совета ветеранов и его заместитель брались выполнять и эти просьбы. Подключали руководство на местах. В УБР креп ко помогали Иван Федорович Бурба — зам. ди ректора, Вячеслав Антонович Егиозаров — пред, буркома, Виктор Иванович Васильев, Иван Сер геевич Курмаз — сотрудники аппарата.
В своих поездках Гуще и Евспратову приходи лось бывать больше у людей неблагополучных: боль ных или всеми забытых, на похоронах, но и на юбиле ях. Денежную помощь оказывали сугубо адрес но — только тем, кто в ней остро нуждался.
— Я не могу навещать людей без цветов или хотя бы скромного подарка, не могу больше пи сать заявления на оказание материальной помо щи в квартирах посещаемых. Чтобы помощь была своевременной, нужно авансировать меня и представителей на местах,— говорил Николай Сергеевич директору.
Сергей Александрович вызвал нужных со трудников, и вопрос был оперативно решен. Директор всегда относился к работе Совета ве теранов серьезно. Николаю Сергеевичу не при ходилось ждать у него приема. Двери директор ского кабинета для него всегда открыты.
В прошлом Краснодарское УБР теперь назы валось "Кубаньбургаз". Единственное буровое предприятие в крае, да и то с небольшим объемом работ. Деньги для ветеранов выделяли из при были. Прибыль была не всегда, денег вечно не хватало, но для ветеранов находили. Ветераны ВОВ на особом счету. Им выплачивали ежемесячно по 20 руб., потом по 40 руб., еще потом по 60 руб. Неплохо. Однако думалось и другое: ветераны своим самоотверженным трудом заложили осно вы всего того, чем теперь располагает Газпром.
Газпром делает много для своих сегодняш них сотрудников и рабочих. А для ветеранов?.. Наверное, эти мысли дошли до Москвы. Там разработали документы, согласно которым с 98-го года постоянная и единовременная помощь ве теранам узаконивалась и увеличивалась.
Лица невольно расплылись в улыбке. Зна чит, есть еще благородные души в руководстве Газпрома! Да не оскудеет рука дающего! Теперь ветеранам станет легче. Да и работать Совету ветеранов тоже. Но проблем прибавилось. Как воплотить это решение в жизнь? Кто соберет выписки из трудовых книжек и паспортные дан ные ветеранов? В обязанности кадровиков та кая работа не входит. И поручили ее опять же Совету ветеранов. Когда начислили дены'и, опять загвоздка — как их выплатить? Ведь большин ство ветеранов живет далеко от Краснодара. Снова подключился Совет ветеранов.
Совет — это в первую очередь Н. С. Гуща. Где же он берет силы для такой, скажем прямо, совершенно неподъемной для других работы? Да, силы не те, скоро 75! Но как же жить иначе, если душа полна доброты и сострадания?!