Полет Кондора

Старый индеец с трудом карабкается по заросшей, давно не хоженой горной тропе. Он лезет все выше и выше, он будет взбираться пока хватит сил. Ведь там его голос возможно и услышит бог Солнца, великий и всемогущий Инти. Старый воин будет благодарить его за долгую жизнь, за зоркий глаз, за силу в руках, за мудрость. Но главное он хочет просить божество не за себя, он просит о помощи и поддержке всем любящим сердцам
«О величайший из великих! Осени своим светом, не оставь без своей милости тех, кто сгорает от любви, кто готов идти рука об руку по жизни в радости и в горе, дай им сил преодолеть все испытания...» Силы оставили старца и он упал на камни.
Высоко в небе среди заснеженных вершин Анд раскинув свои сильные крылья парил священный Кондор.


ОН — относительно молодой (относительно кого? для кого-то 35 уже старость), весь в работе (не связан семейными узами и узами любви), амбициозный (вынашивает наполеоновские планы по созданию своего бизнеса), в меру романтичный (чем можно мерить романтиков?).

Он отпустил последнего клиента и на минуту расслабился.
«Все! Хватит! Устал! Мне нужен отдых! Впереди длинные выходные, можно поменяться со сменщиком на пару дней и тогда получится почти неделя. Думаю достаточно, чтобы сбросить целый рюкзак недосыпа и бытовых проблем с плеч.»
Быстрый набор номера, короткий разговор и долгожданная свобода на ближайшие дни приятным теплом растеклась по телу. Осталось решить, как ее использовать. Не долго думая, предпочтение было отдано погружению в красоты природы. Ничто так не заряжает бодростью, не дает новых сил, как простое пение птиц, как плывущие по небу облака, как закаты и рассветы, как тихая речка затянутая ряской. Решено — свежий воздух, палатка и еда на костре.
Он сел за компьютер, быстро пробежал по клавишам.
«Срочно ищу штурмана для поездки в горы. Маршрут разработаем в пути. Выезд сегодня в ночь. Подберу в любом месте на западе Москвы. Желательно с гитарой. С собой иметь спальник и зубную щетку.»

ОНА — уже окончила школу, по году отучилась в разных институтах (ищу себя! а чего ты потеряла?), симпатичная (поклонников маловато, слепые что ли?), жизнерадостная (кто жизни не рад в двадцать лет?), авантюрная (везде поспеть, все попробовать).

«Это что-то интересное. В горы? Прямо сейчас? Штурманом?»
Быстрые маленькие пальчики замелькали по клавиатуре, а в голове уже рисовались высоченные пики в белоснежных шапках облаков.
«Зубная щетка есть. Буду на пересечении Можайки и Минской, на мосту.»
Пальчики добежали до финиша, а мысли о предстоящих зачетах только вышли на старт. Да и шут с ними, с зачетами. Первый раз что ли? Что за студент без хвостов? Горы!!! Они зовут и манят, кружат голову пенящимся бокалом шампанского, обжигают губы студеной водой ледниковых водопадов, сводят с ума дикой красотой.
На сборы времени совсем мало. В рюкзак сыпятся вперемешку кроссовки, расческа, свитер, носки, туалетные принадлежности. Так дело не пойдет! Все на пол и сначала. Со всей возможной тщательностью, на которую способен нетерпеливый ребенок, рюкзак уложен. Даже старая алюминиевая кружка приторочена ремешком.
«А как мы узнаем друг друга?»
Словно закрытая стеклянная дверь и ты упираешься в нее носом.
«Надо что -то придумать...»

Он вел машину не торопясь, время еще было. Да и приезжать рано нельзя, на мосту не постоишь.
«Интересно, что за чудак придумал такое место для встречи?»
Мимо проносились куда-то спешащие легковушки, натужно гудя моторами автобусы подбирали последних припозднившихся пассажиров, яркие огни в витринах перемигивались между собой и только редкие светящиеся окна в домах говорили о том, что город погружается в ночь.
Проехав Триумфальную арку, он перестроился в крайний правый ряд, сбросил скорость и стал поглядывать на обочину.

Она пришла пораньше боясь, что горы пронесутся мимо и оставят ее без своего притягивающего сияния. Это недопустимо, горы разрушатся без нее, будут извергаться лавой и разбрасывать камни, случится землетрясение и все рухнет в тартарары. Надо успеть до катастрофы оставить свои следы на высокогорных лугах, испить живительной влаги тающего ледника, коснуться руками ночных звезд.
Она стояла на самом краю тротуара и с нетерпением встречала приближающийся свет фар, а когда машина проносилась мимо, то ее сердце обрывалось в груди и глаза впивались в задние фонари с надеждой увидеть загорающийся стоп-сигнал. Но нет, все мимо и мимо...
«Ничего страшного не произошло... еще рано беспокоиться... еще есть время...»
Она успокаивала себя.
«С каждой проехавшей машиной шансы повышаются, с каждой прошедшей минутой я становлюсь ближе. Ну почему эти стрелки так медленно движутся?»
Очередные фары показались издали, приближались медленно-медленно, как в замедленном кино, ошибки не может быть, они и светят по другому, не как все. Машина неслышно подкатила к бордюру и остановилась у ее ног.

Еще издали он заметил фигуру в странном наряде и только приблизившись разглядел, что это был не наряд, а кусок обоев с дыркой для головы и буквами по всей длине, которые сложились в слово ШТУРМАН. Улыбка прилипла к губам, заставляя забыть о переживаниях по поводу места встречи и возможности не узнать друг друга. Мимо не проедешь, это точно. Рюкзак вместе с бумажной накидкой небрежно заброшен в багажник, попутчик забрался на переднее сиденье, можно трогаться.
«Давай знакомиться, я Антон!»
Он включил передачу и взглянул на штурмана. Нижняя челюсть опустилась, сказать хоть что-то не было никакой возможности потому, что челюсть продолжала свое падение, угрожая оказаться на коленях. Руки сами переключали передачи, держали руль, а хозяин отсутствовал, он утонул в глубоких зеленых озерах, обрамленных густым ельником ресниц. И выныривать не собирался.
«Я Алена! А вы всегда так едите глядя не на дорогу?»
Вопрос, словно спасательный жилет, поднял на поверхность и дал спасительный глоток воздуха. Гляди на дорогу, а то приедешь очень быстро и не туда. Слова забылись, лишь мысли метались в лабиринте серого вещества и не находили выхода.
«Хороша! Куда я с ней? Глаза вообще отпад! А она-то куда собралась? С незнакомым мужиком, вот так запросто, села и поехала. Дура что ли? Не похоже, чувствуется какой-то стержень, за себя постоит. Вроде ничего особенного в ней нет, а глаз не оторвать. Случаем не из дома сбежала? Вот тебе и штурман, вот тебе и отдых в палатке.»

Она села рядом с водителем, машина тронулась и резво покатила по дороге. Скинула капюшон куртки и еле сдержала смех. Более глупого и такого красноречивого лица ей не приходилось видеть. Глаза округлились, рот открыт, слова застряли в горле. Так и подмывало спросить: «Девушку впервые увидели?»
Она как будто вскользь, как будто ненароком бросала пристальные взгляды на Антона. Только теперь она стала понимать во что может вылиться эта поездка, до этого момента все было подчинено желанию увидеть сияние горных вершин. Она пыталась понять, что за человек он, можно ли ему довериться, не придется сбежать при первой возможности.
«Первое впечатление приятное, раз впал в такую прострацию и молчит, значит что-то человеческое в нем есть. Надеюсь на адекватное поведение. А он ничего! Широкие плечи, руки сильные, лицо симпатичное. Стоп! Куда тебя несет? Оставь это.»

Он по прежнему сидел молча, понимал, что надо заговорить, но не находил нужных слов. Чем дольше затягивалось молчание, тем труднее было начать.
«Идиотская ситуация! Скажи хоть что-то! Спроси как добралась, долго ждала, хоть что-нибудь! Не молчи!»
Он набрал воздуха полную грудь и бросился в омут с головой.
«Алена! Давай знакомиться.»
«Господи, что я несу? За кого она меня примет?»

Она мило улыбнулась и решила брать инициативу в разговоре на себя, надо выводить его из состояния шока.
«Антон! Будем считать знакомство состоявшимся. Теперь давайте перейдем к цели нашей поездки, к обязанностям сторон и прочим организационным вопросам. Дорога предстоит дальняя и мы успеем между делом что-то узнать друг о друге.»
«Надо дать ему возможность заговорить на чисто деловую тему, может быть так он быстрее войдет в колею.»
Машина резво пронеслась мимо поста у пересечения с МКАДом, миновала съезд на кольцо и по пустынной трассе рванула в область. Она обеспокоенно посмотрела в окно, перевела взгляд на Антона. В груди разлился предательский холодок, голос слегка задрожал.
«Мне, как штурману, кажется, что надо было свернуть на кольцо в сторону Симферопольки. Куда мы едем?»
Непрошеный страх вязальной спицей ткнул под ребро в самое сердце.
«Мы? В Швейцарию.»
Без тени иронии произнес Антон.
«Точно псих! Какая Швейцария? Туда пилить и пилить. А граница? Паспорт... виза... валюта... Он издевается надо мной?»
Она уставилась своими зелеными огнями на Антона в ожидании объяснений.

Он глядел на бегущую ленту дороги выхваченную из ночной мглы светом фар и чувствовал, как Алена прожигала его своим взглядом.
«Да, в Швейцарию, только в нашу, подмосковную. Тут езды всего ничего. До рассвета будем на месте.»
«А как же горы? Вы обманули меня?»
Он боковым зрением видел, как надулись в обиде ее губки, как предательски блеснула слеза в глазах. Ребенок, совсем еще ребенок! Или ранимая душа, не терпящая обмана?
«Алена, я обещаю, ты не пожалеешь. Ты будешь стоять рядом с солнцем, ты будешь облака трогать руками и смотреть на мир с высоты. Вот увидишь! И давай на ты, мы же команда.»
Он снял правую руку с руля и протянул свою ладонь в знак примирения. Ее ладошка словно птица в силках затрепыхалась в его руке. Такая теплая! Такая нежная! Ему захотелось прижать ее к губам, каждый пальчик, каждый ноготок.

Она была в смятении. Ее горы остаются одинокими, встреча не состоится. Хотелось топнуть ножкой от обиды и бессилия... хотелось выскочить из машины прямо на ходу... хотелось ехать с ним... все равно куда, вот так, рука в руке...
«Ну что? Хотела приключений? Получай теперь.»
И она бросилась в пучину неизвестного, но такого заманчивого приключения.
«Антон, а что будет входить в обязанности штурмана? Я готова приступить. Где карты? Где легенда маршрута?»
Они улыбнулись друг другу и беседа потекла спокойно и непринужденно, как между старыми добрыми друзьями. Говорили обо всем на свете, о последних фильмах и любимых артистах, о японской кухне и пользе зеленого чая, о Дали и Кало, о черных дырах и белых карликах, о тайных знаках и законах физики. Да какая разница о чем они говорили! Каждый был в тайне даже от себя рад этой встрече.

Уже забрезжил рассвет, когда машина остановилась у околицы деревеньки. Туман поднимался от реки и пеленой стелился вдоль дворов. Картина была изумительной. Солнце светлым пятном только обозначило место на горизонте, где оно собиралось показаться. Из молочной пелены тумана то там, то тут появлялись стволы деревьев, обветшавший плетень с глиняными крынками на кольях, кусты отцветшей сирени, старая телега без колеса, хромая собака безмолвно вынырнувшая ниоткуда. Все это в звенящей тишине, время от времени прерывавшейся петушиным криком и блеянием одинокой козы.
Он за руку вел за собой Алену, он торопился, тянул ее по мягкой тропинке мимо почерневших от времени рубленых изб, через косогор на вершину холма. Они не опоздали. Первый солнечный луч встретили стоя среди вековых елей и сосен. Взору открылась сохранившая первозданный облик настоящая русская деревня со своим укладом жизни. На единственной деревенской улице расположенной в низине на берегу небольшой, извилистой, по горному кристально чистой и быстрой речки Сторожки в мирном сосуществовании спокойно разгуливают куры, собаки, козы и даже лошадь. Высокие холмы с трех сторон обступили низину с двадцатью старыми дворами, как будто спрятали их от современной жизни остановив неумолимый бег времени. Тут сама тишина. Тут сам покой. Тут сама красота.

Она стояла завороженная этой неброской, спокойной и такой милой красотой. Глаза жадно впитывали в себя все увиденное.
«Запомнить навсегда! Запечатлеть на век! Раскинуть руки-крылья и парить в вышине! Босыми ногами мять ароматную траву холмов! Припадать жадными губами к искрящемуся роднику! Черпать ладонями покой и тишину!»
«Антон!»
Ей хотелось поделиться своим счастьем, разделить его, одарить кого-нибудь. Оно переполняло и рвалось наружу.
Антон среди деревьев установил палатку, разлил чай из термоса и предложил отдохнуть после бессонной ночи.
Забираясь в палатку она хотела спросить чем он ее напоил, что это за чай с ароматами апельсина, мяты, душицы, с легкой горчинкой рябины и чем-то неуловимым и таким знакомым. Но силы ее покинули, ночь без сна, пережитое за ночь, утренний восторг погрузили в сладкую дрему.

Дни летели незаметно. Они жадно впитывали в себя окружающую красоту, целыми днями бродили по окрестностям в поисках Коровинских и Левитановских мест. Антон показал дом-музей Танеева, дом бывшего бригадира баньщиков Сандуновских бань, подвесной мостик, который на двадцатиметровой высоте соединил склоны оврага и открыл путь на высокий берег Москвы-реки, Чеховскую больницу, деревеньку Захарово, где проводил летние месяцы мальчик Саша Пушкин. Стоя под вековыми соснами слушали звон колоколов Саввино-Сторожевского монастыря.
К вечеру усаживались у костра уставшие и довольные. Неспешно ужинали, делились впечатлениями, водили пальцами по карте прокладывая новые маршруты и залезали каждый в свой спальник.
Однажды вечером, когда допивали ароматный чай у затухающего костра, Антон в шутку спросил:
«Штурман! А где гитара? Одно из условий было захватить гитару. Где она? Самое время для песен.»
«Антон! Про гитару было сказано — желательно! Сам писал. Гитары у меня нет, но кое-что найдется.»
Она порылась в рюкзаке, достала футляр, уселась чуть поодаль спиной к костру. Солнце уже зашло и легкие сумерки прятали четкие очертания ее силуэта на фоне темно-синего неба. Блики и искры от углей дополняли картину таинственности. Вот над поляной полились звуки флейты. Сначала просто проба взять несколько нот, а затем старая индейская мелодия «El Condor Pasa»
Антон сидел завороженный. Флейта и ее волшебные звуки, место и время, опускающаяся ночь и покачивающаяся фигура исполнителя... Он прошептал как заклинание:
«О могущественный кондор, небес владелец,
Верни меня домой, в горы Анд, могущественный Кондор.
Я хочу возвратиться в родные места,
Чтоб быть с моими братьями-инками,
Поскольку я сильно скучаю по ним, могущественный кондор.
Дождись меня на главной площади в Куско,
И мы совершим полёт в Мачу-Пикчу и Вайна-Пикчу.»
И пока звучала флейта он затянул в полголоса:
«I'd rather be a sparrow than a snail.
Yes I would.
If I could,
I surely would.
I'd rather be a hammer than a nail.
Yes I would.
If I only could,
I surely would.
Away, I'd rather sail away
Like a swan that's here and gone.
A man gets tied up to the ground,
He gives the world its saddest sound,
It's saddest sound.
I'd rather be a forest than a street.
Yes I would.
If I could,
I surely would.
I'd rather feel the earth beneath my feet.
Yes I would.
If I only could,
I surely would.»
Когда затихли последние звуки, он присел рядом с ней. Долго слушали тишину, удивительное единение захватило их. Их души были где-то далеко, парили в небесных владениях священного кондора, над шумными водами Урубамба, поклонялись богу Солнца Инти.
И так же молча разошлись спать. Вот только сон все летал и летал в перуанских Андах.

Он лежал в спальном мешке, как будто связанный по рукам и ногам. Что стоит расстегнуть молнию, выбраться из пут и прильнуть к ней? Каждый день, каждую ночь он боролся с собой, глушил в себе голос сердца, боясь разрушить признаниями сложившуюся атмосферу доверия.
«Как я могу? Она доверилась мне, поехала даже не зная меня. Я не могу этим пользоваться. Она такая чистая, светлая, верит в людскую честность. Я не встречал таких. Она для меня как свежий ветер, сдула всю шелуха, которой мы обрастаем сами того не замечая. Серые будни, постоянная нехватка времени, бытовые проблемы да и собственная лень словно сырой снег прилипают комом и растут, растут. Катишься по жизни, а ком становится больше и больше, чем он больше, тем труднее его расколоть, тем труднее добраться до себя. Одна встреча! И она дает шанс открыться на встречу миру, дышать полной грудью, любить, жить. А что я могу предложить взамен?
Неосуществленные планы? В работе, как в болоте? Квартира, машина? А за душой что? Нет, зачем я ей? Ей нужен... А кто ей нужен? Почему она так легко согласилась куда-то ехать с незнакомцем?»
Вопросы кружили в голове не давая заснуть.

Она притихла в своем спальнике, как зверек в норке. Улеглась поудобнее свернувшись калачиком, ладошку подложила под щеку и замерла в ожидании. Каждый день, каждую ночь она ожидала ласковых слов, но все напрасно. Он продолжал жадно пожирать ее глазами, тихо вздыхать и отмалчиваться. Нельзя сказать, что они не разговаривали. Говорили много и обо всем на свете кроме чувств, которые зародились в ночь знакомства.
«Опять молчит. Чувствую, что не спит. Вон как пыхтит! Слышно, как мысли в голове топают. Что его держит? Может он женатый? Разругался со своей половиной и сбежал? Здесь проведет несколько дней и вернется в семью, к жене и детям? Не похоже, не было в нем ни агрессии, ни обиды в первую встречу. Девушка! Вот причина его поведения. Они поссорились и теперь он мучается разрывом. Со мной пытается забыться, но любовь не выпускает, держит крепко. А может быть его девушка уехала в другой город? Он остался один и ищет замену. Нет, звал с собой в поездку явно не особу иного пола. Так, так, так. Его ориентация не позволяет ему связи с девушками... Тьфу, какой бред я несу!»
Одна версия сменяла другую не давая заснуть...
А на востоке уже небо зарумянилось, стучится солнышко в посветлевшее окошко нового дня, зовет за собой.


«Алена... Алена!»
Она слышала его голос, чувствовала как нетерпеливо он тряс спальник, но так не хотелось возвращаться из ночной сказки, где царит любовь, в реальный мир! Пусть даже сказочный принц оказался рядом. Не открывая глаз, во сне продолжая быть в жарких объятиях Антона и подставлять губы для поцелуев, она отвернулась от его рук.
«Еще рано вставать, я еще посплю. Пожалуйста!»
«Алена! Это очень важно, мы можем упустить время, потом будет поздно. Ведь сегодня последний день...»
Она попыталась вскочить на ноги забыв о спальнике и рухнула на землю.
«Как последний? Сколько дней прошло? А что же теперь? Что будет потом?»
Мысли метались в голове, сталкивались друг с другом, уносились прочь и возвращались. Она не знала, что делать, что говорить.
Он помог выбраться из спальника, полил воды пока умывалась и повел по чуть заметной в серой предутренней мгле тропинке на луг за околицей. Спускаясь с холма она увидела как сквозь туман проступал силуэт огромного воздушного шара. Они направлялись к нему.
«Антон! Что это? Мы полетим?»
«Да! Надо торопиться. Сейчас самое благоприятное время. С восходом солнца начнутся сильные воздушные потоки, будет не очень комфортно. Полезай в корзину.»
«А ты умеешь управлять воздушным шаром?»
«Нет, мы с тобой пассажиры.»
Она увидела как подошел мужчина в старой потертой кожаной куртке, поздоровался и начал инструктаж.
«Нельзя крутить вентили баллонов, трогать горелку и дергать веревку выпускного клапана. Это правило не только безопасности, но и элементарной вежливости. Вы же не пытаетесь помогать водителю неожиданно нажав на педаль газа и крутя руль в сторону? Не надо помогать и водителю воздушного шара.
Нельзя вылезать из корзины до разрешения пилота. Нельзя, даже если шар приземлился. Особенно, если шар приземлился. Каждый из участников полета является балластом. А что бывает, когда шар лишается балласта, мы прекрасно помним из книг Жюль Верна. Кто-то останется один в чистом поле и долго будет искать следы разумной жизни на бескрайних полях нашей необъятной родины. А кто-то будет озадачен поиском нового места приземления.
Нельзя высовывать руки, ноги и прочие выступающие части тела из корзины во время приземления.
Не пытайтесь целовать землю во время или сразу после посадки. Подождите.»
Так с шутками закончили приготовления и все забрались в корзину. Пилот поколдовал с горелкой, она с шумом пыхнула обдавая жаром, потоки горячего воздуха вдохнули жизни в шар и корзина плавно качнувшись отошла от земли. Пилот чертыхнулся, выпрыгнул из корзины, подергал какие-то веревки. Шар медленно, словно задумался, поднялся еще на полметра. Горелка снова выпустила свои длинные языки пламени. Пилот кинулся к корзине, оступился и упал в шаге от борта. Антон перегнулся через край, протянул руку чуть не выпав на землю. Шар продолжил свое плавное движение унося в высь двоих, а шум горелки словно смех над неудачливым пилотом оставшимся внизу повис над поляной.

Она ничего не понимала, но сначала неясная тревога сменила восторженные чувства, а за ней пришел страх. Корзина проплывала мимо вековых сосен и елей, шишки можно было рвать руками, земля удалялась медленно и безвозвратно.
«Безвозвратно...»
«Антон! Сделай что-нибудь! Нас уносит!»
В ее голосе чувствовался ужас, она металась по узкой корзине, что-то хватала, перекладывала с места на место, трясла Антона за рукав.
«Что ты стоишь как пень? Делай что-нибудь! Антон! Миленький, пожалуйста! Верни нас!»
Огромные зеленые озера переполнились и были готовы выплеснуться. Только бездонное синее небо и первые лучи солнца, украдкой показавшегося из-за горизонта и залившего еще не ярким светом все вокруг, смогли предотвратить всемирный потоп.
Она застыла от изумления, весь страх, весь ужас, вся ярость померкли при виде изумительной картины восхода. Нет, это был не восход, это она заглянула за горизонт. Это не солнце пришло в новый день, это она нагрянула в гости к солнцу. И все же слезы брызнули, то были слезы радости и восхищения.

Он стоял в нерешительности.
«Черт возьми! Как теперь сказать, что вся затея с пилотом спланированный розыгрыш? Почему мои шутки чаще всего оборачиваются жестокостью по отношению к другим? Ну, может не жестокостью, однако настроения не поднимают. Как теперь смотреть ей в глаза?»
По инерции продолжая игру, нерешительно взялся за управление горелкой и остановил подъем шара. Под ними простиралось лесистое море, деревья на холмах представлялись волнами, а поля песчаными дюнами. Солнце, словно огромная глазунья, постепенно ускоряя бег, заняло свое место на востоке.
«Не будь кретином. Она тебе нравится, так и скажи ей об этом. Что тянешь, чего ждешь? В самом деле, чего я жду? Сколько еще буду порхать по жизни с одного цветка на другой? Открывай новую страницу, шагни навстречу счастью!»
Он взял ее за руку.
«Алена! Посмотри на мир с высоты! Протяни руку Солнцу!»
Он опустился на колено. Голос дрожал от волнения, слова сначала застревали, а потом побежали обгоняя друг друга.
«Алена! Ты замечательная девушка... быть с тобой рядом...подарить весь мир тебе... я очень хочу быть рядом с тобой! Хочу каждое утро желать тебе доброго утра и каждый вечер шептать на ушко спокойной ночи! Хочу встречать тебя после работы, ужинать при свечах, подавать завтрак в постель,
растить наших детей, нянчить внуков, встретить старость и умереть в один день!»
И не давая себе опомниться, не оставляя паузы чтобы быть перебитым, продолжил скороговоркой:
«Я виноват перед тобой! Этот полет такая же шутка, как и поездка в горы. Розыгрыш. Пилот мой хороший знакомый и давно научил меня обращаться с воздушным шаром. Прости, что так напугал тебя. Обещаю оберегать тебя и твой покой. Я прошу твоей руки. Я люблю тебя! И прошу стать моей женой!»
Он поднял на нее глаза и понял, что она его не слышит, что она разговаривает с Солнцем.

Она стояла перед Солнцем, она пришла к нему в гости и теперь безмолвно разговаривала с ним.
«Здравствуй, Солнышко! Извини, что я без спроса пришла к тебе. Ты не обидишься на меня за такую дерзость? Не обидишься, ты доброе, ласковое. Дай мне совет, пожалуйста. Подскажи, как мне быть? Совершенно случайно встретила человека, который мне понравился. Что-то в нем есть такое, что манит, притягивает. Мне интересно с ним. Он проявляет знаки внимания. Я ловлю себя на мыслях о его руках, как они ласкают меня, о его губах, как они покрывают меня поцелуями. Я готова сама броситься к нему на шею, впиться своими губами в его губы, прижаться к нему всем телом. Чувствую огонь в груди от случайного касания рук. Но он какой-то нерешительный! У него на лбу написано, что нравлюсь ему. Эти томные взгляды, которые невозможно не заметить, как бы он ни старался. Подтолкни его, пусть решится! Кому будет плохо, если два сердца распахнутся навстречу друг другу? Никому! А если этого не случится сейчас, то может не случиться никогда. Как жить тогда? Помоги мне, пожалуйста!»

Он поднялся с колен и встал рядом. Лучи солнца пронзали его, наполняли силой и энергией, вселяли уверенность. Он обнял ее, прижал к себе не давая отстраниться и целовал, целовал, целовал. А она и не думала отстраняться, крепко держалась за его шею и подставляла лицо под жадные губы.


Высоко в небе среди заснеженных вершин Анд раскинув свои сильные крылья парил священный Кондор.