Поколение DOS - (кластеры 3-4)

Кластер №3. Фотошоп для покойников.

Незаметно пролетел короткий отрезок времени длиною в неделю. Я урвал неплохой куш со статьи, написанной в соавторстве с Татьяной, успел потратить его на домашние нужды, пару раз крепко поругаться с Лехой и снова вплотную приблизиться к моему хроническому состоянию хандры. Я валялся на кровати, читал старые книги, пил крепкий чай и курил одну за другой сигареты. Леха по-прежнему самостоятельно решал все наши финансовые задачи, регулярно потроша очередную заначку папаши Зингера. Мне было стыдно за свою беспомощность. Я изнывал от безделья и скуки, но с тупым упорством продолжал валяться на кровати.
- Да не парься ты,- утешал меня Леха. – Есть же пока деньги. Ну закончатся, тогда и будем из мозгов пазлы собирать, а сейчас чего голову греешь? Лучше прогуляйся до магазина, воздухом подыши, а то зеленый уже весь. Давай, сгоняй, купи чего к столу.
Я брал у него деньги, уходил и покупал все что нужно: хлеб, консервы, колбасу, чай и, неизменно, несколько бутылок портвейна. В этот раз я купил еще и газету. Так и шел из магазина с пакетом в одной руке и газетой в другой. На улице было пасмурно и тепло. Небо было так забито сизыми тучами, что я впервые невольно поверил прогнозу погоду, обещавшему на завтра «обильные осадки в виде мокрого снега». Дорога шла через парк, где по бокам аллеи стояли крашеные скамейки и, смахнув снег с одной из них, я примостился на холодных перекладинах. Поставив пакет рядом с собой, я сунул руку в его нутро и выудил оттуда бутылку уже холодного портвейна. Я еще до магазина знал, что на обратном пути, я обязательно сяду в парке и выпью немного портвейна. И покурю… Спокойно, никуда не торопясь и ни о чем не думая. Просто так мне будет хорошо. Я почувствую себя старым и мудрым и буду смотреть на окружающий меня мир все понимающим, и немного снисходительным взглядом.
Я сделал несколько глотков прямо из горлышка и с наслаждением закурил. Это было превосходно – пасмурное небо, пустой парк, голые деревья и я, как центр этого маленького космоса. В такие моменты мнишь себя если не Богом, то одним из апостолов уж точно. И многое становится понятно, и хочется снять куртку и шапку, чтобы телу стало холодно, и ушла из него хандра и вялость. Еще несколько глотков, еще одна сигарета, прикуренная от предыдущей, еще несколько минут вселенского блаженства.
К ощущению реальности меня вернул холод. Я сделал еще глоток, запечатал бутылку и встал со скамейки. Время снова стало резиновым и противным.
- О, как!- удивился дома Леха, увидев газету у меня в руках. – Прессой стал интересоваться? Ну что ж, похвально. Только вот газетку выбрал неудачную. Дрянь газетка. Там одни объявления и реклама. То есть в смысле полезной информации очень скучно.
Я молча выслушивал его ехидные замечания. Хочешь меня разозлить? Валяй, дружище, только все равно у тебя ничего не получится. Тем временем Леха продолжал измываться:
- Я бы посоветовал «Аргументы и факты». Или «Вокруг света». Вот где кладезь глубоких мыслей и море глубочайшего анализа действительности.
- Мне она не для этого нужна, - вяло ответил я, отогревая у батареи замерзшие руки.
- Тогда зачем? – поинтересовался мой мучитель. Он бегло полистал свежекупленную газету, словно хотел найти в ней ответ на вопрос, зачем я ее купил.
- Ты не поверишь,- я выдернул у него из рук газету. – Буду искать работу.
Леха посмотрел на меня снисходительно и по-отцовски нежно.
- Кормилец, ты наш, - почти пропел он.
Я промолчал, пропустив его подначки мимо ушей, и принялся изучать объявления. Так… «Продавец-консультант в отдел цифровой техники…» Не то. «Требуется косметолог с опытом работы…» Совсем не то. «Мастер по ремонту телевизоров…» Ага, я вам наремонтирую! Я, не отрываясь, внимательно изучал текст, но дальше пошло еще скучнее. Требовались плотники, электросварщики, водители с личными автомобилями, сторожа, охранники и прочий рабочий люд. Я приуныл. Небо за окном потемнело еще сильнее, посыпались первые редкие снежинки. В комнате на глазах стало темнеть, и Леха включил свет. Я перевернул последний лист и… Вот оно!!! Совсем крохотное, почти незаметное объявление в рамочке гласило: «Малому предприятию требуется оператор ПК со знанием фотошопа. Оплата достойная. Заводская, 13». Я уже знал, что обязательно получу эту работу. Мне уже наяву рисовалось мое скромное, но уютное кресло в маленьком офисе какой-нибудь компании, компьютер и вечно горячий кофе в маленькой чашечке. Я даже знал, какого цвета будет моя чашечка с кофе. Непременно красная, с белой полосой у основания. Я видел такую в одном супермаркете, и она мне очень понравилась. Даже если на моей новой работе такой не будет, то я ее себе куплю. Как только вопрос с чашечкой был решен, я почувствовал внутренний покой и равновесие. Хотелось выпить. Я встал из-за стола и с видом победителя, как бы, между прочим, поинтересовался у Лехи:
- А где у нас Заводская улица?
- Где-то на окраине, по маршруту «тридцать пятого». – Он оторвался от компьютера и пристально посмотрел на меня. – Сияешь, как начищенный пятак… Нашел что-нибудь?
- Да вроде бы,- уклончиво ответил я. – надо сгонять, посмотреть.
- Ну, так в чем проблема? Адрес есть?
- Есть. С утра и рвану. А сегодня, пожалуй, лягу пораньше. Привет сладкой N от меня.
- Непременно. – Леха пробежал пальцами по клавиатуре и лихо щелкнул «ENTERом». – Готово, мой повелитель!
Я вышел на кухню и налил себе полстакана вина. Я имею право, я заслужил…
- Тебе тоже привет, - прокричал Леха из спальни. – Желает завтра удачи!
- Спасибо, - пробубнил я себе под нос и посмотрел в зеркало, висящее на двери. Черт, побриться бы надо. Но это утром, все будет утром, а теперь надо спать.


***
Утром я проснулся задолго до рассвета, чем очень порадовал Леху. Пока я приводил себя в порядок, он еще валялся на кровати, но как только я поставил чайник на плиту, Леха тут же появился на кухне. Увидев меня гладко выбритым и свежим, источающим аромат туалетной воды и мятной зубной пасты он театральным жестом прикрыл глаза рукой.
- Я, кажется, еще сплю… Нет-нет, не будите меня! Этот сон так сладок!
- Хватит паясничать. – Мне было не до шуток. В это утро я был настроен более чем решительно, и Лехины приколы меня просто бесили своим примитивизмом. Мог бы, гад, проникнуться серьезностью положения и хоть как-то поддержать, а не издеваться надо мной. Ну да ладно… Приеду с победой, он у меня за вином поскачет, бляха номер два.
Я вкусно и основательно позавтракал, хотя обычно по утрам ем плохо и не охотно. Но в этот раз яичница с беконом, которую заварганил Леха, вызвала у меня такой аппетит, что отказаться от завтрака было бы глупо. Потом мы пили кофе и болтали на отвлеченные темы.
- Когда поедешь?
- Покурю, пожалуй, да и поеду.
- И то верно… Кто рано встает, тому сам знаешь…
- Знаю. – Я допил остатки кофе, достал с подоконника пепельницу и закурил, с таким же удовольствием, с каким только что завтракал. Восхитительное утро!
Снег за окном, тоннами валивший с неба нисколько не портил настроения, хотя я все же предпочел бы ему легкий морозец. Впрочем, пусть будет снег, лишь бы городок не парализовало в смысле общественного транспорта. Мне вовсе не улыбалась мысль проторчать два часа на остановке в ожидании нужного автобуса. Тем более сегодня, в мои планы не входили никакие задержки и опоздания. А иначе все зря. Рано встал – зря, брился – зря, завтракал – зря… И кофе с сигаретой, и блаженный прищур, и Лехины подначки – все это зря. Я был настроен только на победу и по-другому быть не могло.
Как выяснилось позже, волновался я совершено напрасно. Автобус, конечно, задержался, но зато был практически пуст. Я немного удивился – обычно в это время транспорт на этом маршруте набит под завязку. Сущее наказание влезть в забитое, душное чрево переполненного автобуса. Люди стоят вплотную друг к другу, давят соседям на ноги, тоскливо и злобно вздыхают. На весь салон слышен мат, крики кондуктора, музыка, перебранка особо нервных личностей и скрип автобусного каркаса готового развалиться на первом же повороте.
- Кто там еще сзади не рассчитался?!
- Подойди да рассчитай!!!
- Мужчина, да не толкайтесь вы!!! Че совсем-то…
- Деньги передайте, пожалуйста! Пятый раз уже прошу!
- Я не слышу. Орут кругом все, как с цепи сорвались!
- Задняя площадка, че, оглохли?! Все с билетами что-ли?!
- Я полтинник передавал! Где сдача?!
- Бля, все ноги уже оттоптали… Отойдите вы от меня!!!
- Я сейчас высажу всех, и пока не рассчитаетесь, никуда не поедем. Вот как хотите!!!
Я часто наблюдал такие картины. Особая атмосфера тесноты, смешения всевозможных запахов и голосов, давала богатую пищу для размышлений. Поначалу меня это забавляло, но как только пожилая и с виду культурная тетка покрыла меня однажды насыщенным и смачным матом, моей восторженности заметно поубавилось. С тех пор я старался избегать переполненных автобусов… А вообще, народ в общественном транспорте, это уникальный контингент. Кого тут только не встретишь, не увидишь. Мне нравилось смотреть в утренние лица и угадывать кто, куда и зачем едет. Я разглядывал полусонные физиономии, окружавшие меня, и давал волю фантазии. Вот, например, мужчина едет на работу. Лицо помятое, но довольное. Чему-то про себя улыбается и все заглядывает в телефон. Этот однозначно едет от любовницы, и хотя дико хочет спать, витает от своего маленького мужского счастья в облаках. Почему я сделал такой вывод? На пальце кольцо – значит мужик женат. Судя по возрасту уже не мальчик, так что женат давненько. А от родных жен по утрам на работу такими довольными не уезжают. Значит, явно был обласкан чьей-то другой заботливой и нежной рукой. Стоит себе, улыбается, пропускает мимо ушей все хамство и ругань… Счастливый!
Хотя я могу и ошибаться. Может, он совсем недавно женился, и его подруга по жизни еще не успела вынести ему мозг своим нытьем и придирками. И он послушно продолжает ее любить, называть "кошечкой" и "лапулькой", и, наверное, каждое утро, перед уходом на работу, целует ее за ушком. А может у него тот самый брак, который принято называть идеальным. И живет он со своей милой, душа в душу, уже пару десятков лет и по-прежнему влюблен в нее, как мальчик, до беспамятства. Может же такое быть? Вполне… Или вот, бабулька-божий одуванчик, что сидит напротив меня. В руках истрепанная сумочка чудом сохранившаяся, с застойных времен, благополучно канувших в лету. Куда и зачем понесло ее в такую рань? В собес, похлопотать о чем-нибудь? Сколько знаю таких вот бабок, они постоянно о чем-нибудь хлопочут, тщательно собирают указанные справки, стоят в бесконечных очередях, мотаются по городу в поисках нужных инстанций и собирают бесчисленные подписи. В конечном итоге они получат несколько сотен рублей, в качестве какой-нибудь очередной добавки, и будут довольны этим всю оставшуюся жизнь.
И таких типажей по утрам в нашем транспорте десятки и сотни. У каждого свои дела, свои заморочки, на которые остальным, по большому счету, наплевать. Каждый сам за себя. Эффект ракушки… Все едут в одном направлении, но каждый сам по себе.
Я влетел в теплый автобус, и по привычке, сразу же поперся в конец салона. Свободных мест было предостаточно, но я, опять же, наверное, по привычке остался стоять. Коробка передач коротко рыкнула и автобус тронулся. Мы проехали несколько остановок. Больше в автобус никто не садился. Для меня это был удивительный и необъяснимый факт. Такое даже в выходные не увидишь, не говоря уже про утро рабочего дня. Через пару остановок в автобусе кроме меня никого не осталось. Я не имел никакого понятия где мы сейчас едем, совершенно потерявшись в пространстве после бесчисленных поворотов. Ладно, дальше конечной не увезут, а там разберемся. Я сел у замерзшего окна и принялся дышать на стекло, чтобы в образовавшееся оконце хоть как-то разглядеть маршрут, по которому шел этот загадочный автобус с номером тридцать пять… Слой изморози был достаточно толстым, и мне потребовалось несколько минут для того чтобы прожечь своим дыханием эту плотную снежную корку. Пейзаж за окном был мне незнаком: какие-то серые здания, смутно видимые за пеленой снега, редкие деревья да столбы. К тому же окошечко быстро затянуло морозной пленкой и все пропало снова. Я пытался было задремать, но автобус болтало так, что саданувшись пару раз головой о стекло, я вынужден был оставить эту затею. Мы проезжали остановку за остановкой, но в автобус по-прежнему никто не садился. Судя по тому, что утренний сумрак в салоне стал гуще, снег за окном посыпал сильнее. Вот только метели мне не хватало…
Минут через пятнадцать автобус резко затормозил. Задняя дверь, находящаяся напротив меня, распахнулась. Я тоскливо посмотрел наружу: клубы снега и почти нулевая видимость.
- Конечная, - объявил кондуктор и посмотрел на меня. – Что у вас за проезд?
Я подошел к ней и сунул в ее ладонь теплую от моих рук мелочь.
- А улица Заводская далеко? – Я спросил просто так, наудачу, а вдруг да знает.
Женщина пожала плечами, и, отвернувшись от меня, стала смотреть в окно. Я застегнул верхнюю пуговицу пуховика и спрыгнул с подножки в рыхлый снег. Дверь за мной немедленно захлопнулась, и автобус пару раз чихнув движком, медленно развернулся и покатил в обратную сторону. Я остался один на заснеженной дороге, совершенно не понимая куда мне идти. Сколько я не осматривался по сторонам, щуря глаза от летящего в лицо снега, мне так и не удалось увидеть хоть какой-то знакомый ориентир. Было ясно, что в этих краях я не был никогда. Справа от меня тянулся высокий бетонный забор, слева темнела полоса каких-то садово-парковых насаждений, а впереди и сзади стояла сплошная стена метели. Я вытащил из кармана телефон в надежде позвонить Лехе, и разузнать у него хоть какие-то подробности относительно своего местонахождения, но… Действительно, если уж не везет, то не везет во всем – связь отсутствовала напрочь! Я тихонько матюкнулся и спрятал свое бесполезное сокровище обратно в карман. Ничего себе денек начинается… И ведь, как назло, на улице ни души, что, в общем-то, было не удивительно. Нужно было иметь достаточно вескую причину или больную голову, чтобы куда-то пойти из дома в такую погоду. У меня такая причина была, а вот у других, по-видимому, нет.
С пятой или шестой попытки мне удалось подкурить сигарету, но она тут же намокла от снегопада и мне пришлось ее выкинуть. Настроение стремительно портилось. От утренней решимости не осталось и следа, сделалось невыносимо тоскливо, и я уже было решил с позором вернуться домой, как вдруг из сплошной сетки метели вынырнула чья-то сутулая фигура, и быстро свернула за угол бетонного забора. Я тут кинулся ей вслед.
- Подождите! Подождите минутку! – Я кричал на бегу, одновременно с этим пытаясь догнать удалявшуюся от меня фигуру, которая, несмотря на метель и отсутствие дороги, передвигалась довольно шустро. В конце-концов, видимо услышав мои крики, она остановилась и мне удалось к ней приблизиться. Передо мной стояла маленькая старушка. Никаких особенных признаков. То есть абсолютно ничего примечательного: пальтишко двадцатилетней давности, старенькая шаль, обрамлявшая изжеванное морщинами лицо и валенки. Короче, типичная среднестатистическая бабулька. Еле переводя дыхание (вот оно неумное курение) я спросил:
- Извините, я спросить хотел… Фу-у-у-ух,- я пыхтел как паровоз. И это от какой-то сотни метров пробежки. – Улица… Заводская… уф-ф-ф… Где, не подскажете?
- Подскажу. – Бабка изобразила на своем лице улыбку, обнажив голые дряблые десна. – Назад вертайся. Потом туда пройдешь,- она махнула рукой в сторону куда мне нужно было «вертаться», - и забор как кончится, то за ним поверни. Это и будет тебе Заводская.
- Ага… спасибо большое.
Бабулька словно растворилась снежном облаке. Мне хотелось курить, но в такую погоду лучше было перетерпеть. Довольно сомнительное удовольствие пыхтеть сигаретой, пробиваясь через колючую пелену снежинок по бездорожью. Я сунул руки в карманы куртки и зашагал в указанном направлении. Минут через пять я повернул за угол бетонного забора, остановился, перевел дыхание и осмотрелся. Справа от меня, все так же уходили в никуда серые плиты забора. Пейзаж слева был повеселее, но оптимизма тоже не вселял: несколько двухэтажных облезлых домов, огрызки старых деревьев и небольшой магазинчик, возле которого стояла какая-то иномарка. Все остальное исчезало в непроницаемой снежной пыли и утренних сумерках.
Два небольших окна магазинчика тускло отсвечивали умирающим светом, но для меня сейчас они значили не меньше, чем маяк для моряка. Я двинулся на этот неяркий свет, надеясь отогреться в помещении и узнать дорогу. В этот же момент, железная дверь спасительного убежища распахнулась и из неё выкатился невысокий мужичок в дубленке нараспашку и без шапки. Он на секунду застыл на пороге, и окутанный клубами теплого воздуха, на минуту напомнил мне какого-то злобного монстрика из дешевого фильма ужасов. Дверь за ним захлопнулась, напоследок лязгнув мощной пружиной, и мужичонка засеменил по направлению к машине.
- Эй! Уважаемый,- окликнул я его. – Где Заводская, 13?
Он остановился в полуметре от машины и тут же, какими-то нелепыми скачками подбежал ко мне.
- На работу, да? – Он стал спешно застегивать дубленку, не спуская с меня глаз. – Работу надо, да? Пойдем…
Заскочив на крыльцо магазинчика, он открыл дверь и исчез в теплом и душном чреве помещения. Я последовал за ним, лишь на секунду задержавшись на крыльце, чтобы прочесть маленькую, наполовину залепленную снегом вывеску. На черном, как сажа, фоне, незатейливой золотой вязью, от руки было выведено:

ПОГРЕБАЛЬНАЯ КОНТОРА « ПОД БОГОМ ХОДИМ»

Режим работы прочитать не удалось, но я почему-то был уверен – люди которые здесь обитают, трудятся без выходных.

Кластер № 4. Реальности Безенчука

Всё что происходило дальше, больше похоже на бред алкоголика. Мужичонка оказался хозяином этого уютного и траурного местечка. Не говоря ни слова, он схватил меня за руку и поволок за собой. Мы буквально пробежали какие-то коридорчики, закоулочки и, наконец, оказались в небольшом прокуренном кабинете. Надо сказать, что хозяин кабинета либо питал ненависть к излишествам и удобствам, либо испытывал острую нехватку финансов. Обстановка в кабинете выглядела более чем спартанской. Письменный стол, по - видимому списанный в какой-то конторе, наводил тоску одним своим видом. Я даже отчетливо представил себе, как должно быть противно скрипят его ящики, когда их выдвигают.

На столе ничего не было, не считая хрустальной пепельницы с обгрызанными краями полностью утыканную окурками. Сразу за столом, в темном проплесневелом углу, стоял обшарпанный сейф, сиротливо распахнувший единственную дверцу и обнажив свое такое же бессмысленное и пустое чрево. На сейфе горделиво красовался сломанный стул. Над столом, на длинном пожелтевшем от времени и никотина проводе, словно висельник, болталась одинокая тусклая лампочка. Вид этой лампы вызвал у меня особенно сильный приступ тоски и безысходности. Мне захотелось плакать.

Однако мужичок не разделял моего унылого настроения. Казалось, он не замечал разрухи царившей в кабинете и лишь удовлетворенно потирал руки, пока я вовсю упивался нищетой обстановки.
- Вот! – гордо произнес он. – Тут работать будешь. Все хорошо сделаю, да? Шмонт-ремонт, мебель-шмебель… Всё хорошо сделаю!
Я посмотрел на его довольное круглое лицо, венцом которого, несомненно, был большой серповидный нос (армян, как есть армян), и молча покачал головой.
- Нет. Извините, уважаемый, но здесь невозможно работать.
- А, если… - начал он.
- Не-а. Не пойдёт. Мне здесь хочется только одного – сдохнуть.
Он огорчился. Причем огорчился так неподдельно и искренне, что мне стало его жаль. Я решил поискать компромисс.
- Может другое помещение есть? – неуверенно спросил я, заранее предчувствуя отрицательный ответ.
- Есть. Еще хуже есть. – Он шмыгнул своим огромным носом и достал из дубленки телефон. Щелчок крышки, быстрый взгляд на экран, снова щелчок и телефон исчез в недрах кармана.
- Смс пришла, - пояснил он мне свои действия. – Эх, жаль, что работать не хочешь, да?
- Хочу, - неожиданно для себя ответил я. – Давай так. Сделаем ремонт небольшой, и я заселяюсь. Компьютер-то хотя бы имеется?

Он просто засиял.
- Есть, дорогой! Конечно, есть! И компьютер есть, и кресло тебе свое дам. Только кресло бери, когда меня нет. Кушать тут будешь. Бесплатно будешь кушать, да…
Он еще долго громко и быстро говорил, а я стоял, и перед моим мысленным взором таяла кружка для кофе, которую я так и не купил, уютное кресло и прочие маленькие радости офисной жизни. Я был подавлен и уничтожен. Если бы не стыдливое чувство, которое обязательно загрызло бы меня, вернись я домой с поражением, я наверняка покинул бы эту контору немедленно. Но чертова гордость и упрямство просто заставляли меня делать все наперекор здравому смыслу. Я медленно выходил из оцепенения. Мужичонка продолжал говорить, и я все-таки заставил себя прислушаться к его речи.

- А зарплату я тебе хорошую дам, да. - Говорил он чисто, без акцента, но со свойственными ему оборотами русской речи. И если бы не его нос, выдававший истинно армянские корни, его можно было бы считать русским.
- Сколько платить будешь? – Спросил я. – И про выходные хочу узнать…
- Не обижу, - заверил он меня. – Два выходных. Но, только если не будет работы!
Я задумался. Судя по всему, его мои размышления напугали.
- Ну, соглашайся, да? – почти пропел он. – Где такую работу найдешь?
Я глубоко вздохнул и протянул ему руку для пожатия.
- Ладно, уговорил…

***

Так я устроился в эту Богом забытую фирму по оказанию последних услуг населению. Мужичок быстро сообразил бутылку дешевого коньяка и лимон с задубевшей толстой кожурой. Пить не хотелось, но уж если опускаться так низко, то лучше всего идти на самое дно. Я выпил и сунул в рот кружок одревесневшего лимона. Коньяк очень смахивал на неразведенный спирт, подкрашенный чаем, и на моих глазах выступили слезы. Мужичок сделал то же самое, но закусывать не стал, а просто понюхал рукав своей дубленки.
- Меня зовут Армен Семенович. – По - видимому, он решил, что настало самое время для более близкого знакомства. – Фамилия моя – Безенчук.
Услышав это, я едва не подавился лимоном. Ни фига себе, фамилия-имя!!! Я внимательно посмотрел на него – не шутит ли? Армен Семенович был вполне серьезен. Непроницаемый взгляд сфинкса смотрел куда-то сквозь меня.


- Да-да, мой юный друг. Именно так – Безенчук Армен Семенович. По паспорту – русский, но отец, хвала ему… Ну, сам видишь, да? – Он выразительно обвел указательным пальцем свой нос. - Убежденный холостяк и атеист, да. А вас, позвольте узнать, как зовут?
- Ну так-то Женя… А вообще – Джокер.
- Ну что же, Женя-Джокер, давай закрепим наше знакомство, да? – он снова наполнил стопки отвратительным коньяком. – А потом я тебе о работе расскажу…
С горем пополам я выпил эту мерзость, решив для себя, что от следующей порции я откажусь непременно. Сам хозяин, судя по всему, пил эту дрянь регулярно и поэтому на него она не действовала никак. С таким же успехом он должно быть поглощал кофе по утрам или, скажем, кефир на обеде. Его круглое лицо лишь немного покраснело, в остальном же он не проявил никаких признаков дискомфортных ощущений. Я усердно перемалывал зубами очередной кружок лимона, пытаясь подавить периодические волны подступающих рвотных позывов. Наконец, стало немного легче.


- Ну, давай за будущую работу… - Он снова потянулся за бутылкой стоящей на столе. Я отчаянно запротестовал.
- Понял тебя. – Он вздохнул глубоко и грустно. – Тогда пойдем. Покажу тебе магазин.
Мы проделали обратный путь через коридорчики и закоулочки и попали в начальную точку нашего путешествия.
- Это торговый зал. – Голос хозяина звучал как-то скорбно и обреченно. Впрочем, в таком месте, наверное, и следует говорить именно так. И мне еще только предстояло этому научиться, чтобы полностью соответствовать атмосфере своей работы. Безенчук прошел в дальний угол зала и уже оттуда подозвал меня:
- Женя-а-а-а… Вот, иди полюбуйся, да…
Я не спеша подошел, стараясь придать своей походке должное прискорбие и печаль. Армен Семенович, сложив перед собой руки, рассматривал какую-то конструкцию отдаленно напоминающую гоночную машину начала прошлого века.
- Это что? – Интерес мой был неподдельным. По логике вещей, в этом магазине должны продаваться гробы, а не раритеты автопрома.
- Это гроб, - грустно отозвался Безенчук, не меняя позы. – Гроб на колесах. Слышал, да?

Всё-таки спиртное на меня подействовало сильнее чем я ожидал, потому что мне нестерпимо захотелось заржать во весь голос. Гроб на колесиках!!! Вот умора! В своем далеком пионерском прошлом я, конечно, слышал страшилку об этом чуде, но никогда даже не подозревал, что такое может быть на самом деле. Про что говорилось в страшилке, я уже не помнил, но само словосочетание засело в голове прочно, как кость в горле. Безенчук между тем продолжал:
- Я его сам сконструировал. А потом по чертежам ребята делали… Столько денег им отдал, да. Стоит вот теперь. – Он горестно вздохнул.
- Не берут? – поинтересовался я.
- Не берут,- подтвердил Безенчук. – Дорогой очень… Ну, да ладно, пойдем.
Мы обошли весь магазин, рассмотрели все гробы, надгробные плиты, венки и прочие, так сказать, атрибуты загробной жизни. То ли коньяк продолжал действовать, то ли я просто проникся общим духом скорби и умиротворения, но только я вдруг поймал себя на мысли, что мне здесь начинает нравиться.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

-