Suum Cuique

Глава 1.
Знакомство с Лилит

Мира шла по улице под пронизывающим холодом и мелким снегом, который падал ей на ресницы, пытаясь засыпать ей глаза и ослепить навсегда. Мысли нескончаемыми вереницами лезли ей в голову, будто держась за руки, вовлекая друг друга за собой, иногда путались, иногда выстраивались в долгую цепочку из непрочных звеньев. Девушка, которую со стороны можно было принять за парня-подростка, куталась в легкую куртку, еще больше надвигая на глаза капюшон, чтобы хоть как-то защититься от назойливой снежной крупы. «Подкинуть ее в дом священника – это верх человеческого цинизма…» - думала Мира, переключая песню на маленьком плеере, - «Хотя… кто там говорит о людях… Это – нечисть, а у этих товарищей может хватить дури на все, что угодно. А может это все страшный сон? Или мой собственный бред… Может, я сошла с ума и не понимаю, где грань между фантазией и реальностью? Как девушка с именем Рая, похожая на райский сад, может быть дочерью…» - мысль застряла в сознании, как слово, которое хочется сказать вслух, но знаешь, что нельзя. Мира не могла признать и даже не хотела, что человек, которым она восхищалась так сильно, может быть чудовищем, да еще и таким. – «Нет, не может быть. Я что-то путаю, я неправильно все поняла. Всему виной этот знак. Да и не знак вовсе. Просто родинки сошлись странно, а у меня бурное воображение, подогретое книгами по оккультизму и предсказаниям». Но как бы Мира не пыталась себя успокоить и убедить, знак у Раи был очевидным и ярким: на левой белоснежной груди, цвета слоновой кости, почти доставая до маленького розового соска, еле заметные пятнышки или родинки, сошлись в удивительно четкий рисунок изящной пентаграммы. «Как у прародительницы тьмы и демонических сил Лилит…»

Мира Сальникова, обычный преподаватель латыни в частном закрытом колледже, не любила выделяться и всегда старалась держаться в тени. Маленький рост, светло-русые стриженные под мальчика волосы, взгляд серых глаз затравленного волчонка исподлобья, старые джинсы и растянутый коричневый свитер с капюшоном. Из особых примет только пирсинг в нижней губе. Все десять лет в школе и 3 года в мединституте ее считали серой мышкой и вряд ли кто из бывших одноклассников или одногруппников мог бы вспомнить о ней что-то большее, чем имя и фамилию. Тем более, в меде она не доучилась и единственное, что оттуда вынесла – любовь к латыни и отвращение к профессии врача. Ей каким-то чудом удалось впихнуться преподавателем латыни в колледж для богатеньких деток элиты города без диплома по профилю (это чудо звалось одноклассником ее матери, директором колледжа), а также поступить на заочку в заштатный гуманитарный вуз маленького городишки на окраине Крыма сразу на четвертый курс, где в этом году собиралась получить диплом магистра романо-германской филологии, странной специализации «Мертвые языки». Именно там Мира и узнала ее… ее собственного демона.

Мира пришла знакомиться с руководителем ее магистерской работы, профессором Михайловским. Девушка представляла его дряхлым стариком, почти впавшим в маразм, как и большинство ученых, имеющих много регалий. Однако, увидев профессора, Мира очень удивилась, так как нашла, что он является человеком, о которых говорят «без возраста». По дате рождения ему было шестьдесят пять, по виду от сорока пяти до шестидесяти, причем, чем больше смотришь на него, тем менее становишься уверенней в своих догадках. Мудрый взгляд слегка колючих темных глаз, темные, немного с проседью волосы, лицо с несколькими неглубокими морщинами, высокий рост и плотное, подтянутое телосложение. «Спортсмен, наверное», - подумала Мира. Профессор Михайловский посмотрел на девушку оценивающе, с любопытством, слегка улыбаясь своей волне.
- Итак, сеньйорина Сальникова, преступим к выбору вашей темы, - голос его был низким и бархатным, как звук мягкого органа.
«Сеньйорина?» - удивилась Мира про себя, - «Необычное обращение».
- Необычное? Вам так кажется? Почему? В Италии так называют всех незамужних девушек, - говоря это, профессор широко улыбался. - Я специалист по Италии и всему, что с ней связанно, по латыни в том числе.
- Я сказала это вслух? – Мира удивилась еще больше.
Профессор пропустил замечание девушке мимо ушей.
- Итак, как я понял, вас интересуют мертвые языки, а именно латынь. Хорошо… Дайте подумать… - Михайловский повернулся к огромному шкафу и стал рыться в книгах, - О! Вот это, я думаю вам подойдет. – Он протянул девушке старый ветхий фолиант в древнем кожаном переплете.
Мира взяла книгу. Название на латыни.
- Suum Cuique… - прочитала она медленно.
- Каждому свое, - перевел профессор, - Это сборник оккультных текстов и философских трактатов на латыни, на тему природы зла. Вы сделаете филологический анализ этих текстов. Посчитаете, допустим, сколько прилагательных, какова их природа, классификация… и прочее, на ваше усмотрение.
- Оккультизм?
- Вас что-то смущает? – лукаво спросил профессор, - Полноте, сеньйорина Сальникова. Вы же филолог, к тому же лингвист, вы анализируете тексты, а не их моральное или этическое значение. Конечно, если хотите, я могу вам дать работы Августина Блаженного…
- Нет, спасибо, я без предрассудков. - Миру все больше завораживал фолиант. Темно-бордовая обложка, тесненная позолоченная надпись, пожелтевшие страницы… Все это излучало какой-то магический свет, который притягивал и умолял: «Открой меня и ты узнаешь тайну». – Я беру эту тему.
- Вот и славно, - профессор с довольным видом уселся в тяжелое мягкое кресло, - Надеюсь, вам понравится.
В дверь кабинета постучали.
- Войдите, - небрежно сказал Михайловский.
Дверь приоткрылась и в кабинет вошла девушка, среднего роста, с точеной фигуркой античной статуэтки, ее темные длинные волосы были тщательно уложены под тоненьким серебряным обручем, глаза кротко опущены вниз, лицо очень бледное, но красивое маленькое, почти кукольное, только без фарфорового неестественного блеска. Она была одета в строгое черное платьице с короткими рукавами, белым воротничком, и такими же белыми манжетами. Девушка выглядела как ученица женской гимназии девятнадцатого века. Единственное, что возвращало в современность, маленький нетбук среди книг.
- Здравствуйте, Георг Аристархович, - я принесла вам книги, которые брала у вас. Простите, что задержала, но мне нужно было найти больше примеров и… - ее голос звучал, как старинная музыкальная шкатулка, звонко и тихо.
- Ничего, Раечка, - перебил ее профессор, - кладите их на стол. Раечка, помнится, у вас были трудности с латинскими сносками в тексте?
- Да, трудности с переводом…
- Вам крупно повезло. Познакомьтесь, это – Мира, моя магистрантка, специалист по латыни. Мира, вы ведь не против помочь Раечке? А она, в свою очередь поможет вам с литературой по теории, а также накормит своими замечательными пирогами. Раечка – филолог итальянского, что сейчас большая редкость!
Рая подняла глаза, они блеснули ярко-зеленым, почти изумрудным светом, так, что у Миры пробежали мурашки по спине, но потом приобрели мягкий спокойный оттенок обычных каре-зеленых глаз.
- Приятно познакомиться, - Рая протянула Мире изящную ладошку.
- Мне тоже, - смущенно ответила Мира, притронулась к ладони и тут же отдернула. Она была мертвенно холодная, как лед.
Рая улыбнулась, и смело пожала Мире руку. «Странно, теперь теплая…» - подумала Мира.
- Георг Аристархович, вы закончили с Мирой? – спросила Рая, не выпуская руки девушки.
- О да, Раечка. Мы все обсудили.
- Тогда я могу спокойно ее забрать. До свиданья! Я зайду к вам завтра на консультацию.
- До свиданья, Раечка, я всегда рад тебя видеть. Мира, приятно было пообщаться, надеюсь, сработаемся.
Мира буркнула в ответ что-то вроде «До свиданья». Девушки вышли из кабинета.

Рая задорно улыбнулась и тут же предложила:
- Мира, пойдемте в кафе, поедим мороженного и отметим наше знакомство. Я ведь тоже из Ялты! И давайте на «ты»!
- А разве я говорила, что я из Ялты?
- Пойдемте в «Лакомку», это – самое лучшее кафе! – Рая продолжила щебетать, не обратив никакого внимания на вопрос Миры, - Кстати, как вам мой дедушка?
- Георг – твой дед?
- Да! По маминой линии. Я даже не знала, что у меня есть дедушка до того, как поступила сюда. Папе тяжело говорить о маме, она умерла, когда мне было два года, они с дедом не поддерживали отношений. Мой папа - священник, а дедушка – убежденный… - тут Рая осеклась и резко замолчала.
- Кто убежденный? – переспросила Мира.
- Я не сказала? Язычник! Он обожает древнеримскую мифологию. Особенно, культы Венеры и Диониса.
- Как же ты узнала, что это твой дедушка?
- Георг Аристархович стал моим руководителем, он расспросил меня о моей семье, когда узнал, что я Миронова… Потом было так трогательно! Он признался, что он – мой дедушка, но из-за ссоры с моим отцом, он даже не знал, что кроме моего старшего брата, у него есть еще я, его внучка. Мой отец очень фанатичен. Именно поэтому я предпочитаю жить здесь, вдали от Ялты и моря, за которыми так скучаю… - Рая печально вздохнула, но тут же повеселела. – Мы дошли до кафе! Сейчас займем столик, сделаем заказ, и ты мне расскажешь, какое сейчас море в Ялте? Хорошо?

Глава 2.
Лилит и Ева.

Мира и Рая стали видеться каждый день. Мира обучала свою новую подругу латыни, а та, в свою очередь, помогала найти нужные книги, так как благодаря именитому дедушке, у нее был доступ ко всем электронным библиотечным фондам различных вузов и музеев мира. Щебетание Раи успокаивало Миру, они стали находить все больше общего друг в друге. Рая, как Мира, очень любила Данте, «Божественную комедию», ценила стихи Бодлера, хорошо знала римскую литературу. Оказалось также, что обе девушки любят походы в горы и даже обязались, как потеплеет, двинуться куда-нибудь по новым тропам. Мира любила творчество Светланы Сургановой, Раю ее песни тоже не оставляли равнодушной. Непривычная со стороны парочка – девочка-гламурная школьница и девочка-хулиганка - все чаще появлялась в вузе, в библиотеках, парках, кафешках городка. Мира ловила себя на мысли, что Рая очень красива, и такая хрупкая, как фарфоровая статуэтка, к которой хочется прикоснуться, чтобы ощутить всю ее красоту на кончиках пальцев. Все в ней было музыкальным – от звуков смеха, до длинных пальцев рук. Мире хотелось проводить с ней все больше и больше времени, так как Рая завораживала своим умом и обаянием, казалась каким-то неземным существом. Мира настолько увлеклась Раей, что совсем забыла о том, что сессия подходила к концу. Это значило, что скоро нужно было возвращаться в Ялту. Следующая была только через три месяца и опять только на три недели. Мира вспомнила об этом, только когда сдавала последний экзамен. Ее охватила тягучая тоска, и захотелось плакать. Девушка тут же позвонила Рае. Ей не хотелось терять ни минуты без нее. Они договорились встретиться в тихом сквере, где было обычно мало народу, но всегда веяло теплом и светом.
- Привет! – как всегда задорно поздоровалась Рая. – Чего сидишь, нос повесив? Ты же сдала экзамен на «отлично»!
- Лучше б отправили на пересдачу… - буркнула Мира в ответ.
- Эй? Ты что? Зачем пересдача? Это ж еще на неделю придется остаться! А у тебя работа!
- На целую неделю… - тихо произнесла Мира, - неделю с тобой…
Рая села рядом с Мирой на скамейку и обняла ее за плечи. Стало очень тихо, только шепот листьев нарушал тишину время от времени. Мира подняла глаза и встретилась с изумрудно-бездонными глазами Раи.
- Глупенькая, - произнесла Рая, - Только чтобы видеть меня, не нужно портить себе диплом. Нужно просто очень этого захотеть…
Губы Раи чуть коснулись губ Миры и слились в долгом чувственном поцелуе. Со стороны казалось, что на лавочке сидят двое подростков, отличница и пацан-хулиган, которые решили прогулять школу, чтобы насладиться запретными прикосновениями и сладкой опасной нежностью.

Мира все-таки решила остаться в городке на еще на неделю, позвонив на работу и сказав, что возьмет больничный. С этим никогда не было проблем, в поликлинике у Миры работал знакомый врач, который всегда выручал ее в подобных ситуациях. Всю неделю Мира провела с Раей. Днем они занимались в библиотеке, целомудренно держась за руки, по вечерам гуляли по городу, даже не смотря на уже заметное похолодание позднего сентября. А по ночам они предавались ласкам и поэзии, цитируя друг другу шепотом строчки из стихотворений великих, и отдаваясь великой нежности, которая чем больше была непривычной, тем больше манила и заставляла упиваться ею.

Именно в одну из таких ночей Мира заметила маленькое изящное пятнышко на груди у Раи, которое напоминало звезду или пентаграмму. Сначала она не предала этому значение, пока Рая не процитировала строки из книги, которую Мира исследовала:
- В обличье ангела, небес созданья,
Она предстанет пред тобой
Как света луч, как бронзы изваянье,
Прекрасный демон, посвященный тьмой…
Мира продолжила:
- Забудь о ласках, и скорей уйди,
Когда прочтешь знаменье на груди…
- Прекрасный перевод, не правда ли? – прошептала Рая с улыбкой, перекатываясь на спину и подставляя лунному свету маленькую аккуратную девичью грудь.
- Да… - подтвердила Мира, - Перевод твоего деда, насколько я знаю?
- Да, мой дедушка очень любил латынь когда-то.
- Знаменье на груди… - отрешенно произнесла Мира. - Интересно… Что имел ввиду автор этого пророчества?
Рая, медленно поглаживая родимое пятно, ответила:
- Это о знаке на груди дочери князя тьмы.
- А что за знак? - спросила Мира, все так же о чем-то думая.
- Пентаграмма. Всегда пентаграмма. А никакие-то там шестерки, как рассказывают в дешевых триллерах и фильмах ужасов.
- Откуда ты можешь знать? – усмехнулась Мира. – Ведь в библии написано, что знак зверя три шестерки.
- Библию тоже писали люди… Обычные люди… - томно произнесла Рая, медленно закрывая глаза.
- Но ведь и это стихотворение писал человек?
- Человек… - повторила Рая, почти засыпая, - Откуда ты можешь знать?
И девушка мирно засопела, все больше погружаясь в сон.
- Хм, я так предполагаю, - Мире очень хотелось продолжить разговор, но Рая уже спала, и девушка решила последовать ее примеру.

Мире приснился странный сон. По лунной дорожке идет Рая, абсолютно обнаженная, вся сияющая изнутри, будто она и есть сама луна. Черные волосы ее падают на плечи, ложась тяжелыми спокойными волнами. Вдруг на левой груди зажегся маленький зеленоватый огонек, который все больше начинал приобретать очертание пятиконечной звезды. Мире вдруг стало страшно, в голове вертелись строки из стихотворения «Забудь о ласках, и скорей уйди, когда прочтешь знаменье на груди…», девушка подняла глаза и увидела, что глаза Раи тоже светятся изумрудно-зеленым, улыбка и взгляд становятся хищными, но не теряют своей прелести. Мире страшно, но ее все больше тянет к такой, темной Рае, непонятной и загадочной, какой-то дьявольски прекрасной Рае. Ей захотелось кричать, и она проснулась. За окном светило солнце, Раи в постели не было, но из кухни донесся ее голос:
- Мира, подъем! Завтрак уже готов.
- Да, встаю, уже… - лениво ответила Мира.
- Давай быстрее, на автобус опоздаешь.
Сегодня был последний день заветной лишней недели…

Прощание было недолгим. Рая кротко поцеловала Миру в щеку, тепло пообещав шепотом, что вырвется и в скором времени приедет к ней в Ялту. Мира хотела что-то сказать, но ее попросили быстрее садиться в автобус, который собирался отправляться. Она хотела помахать Рае в окно, но выглянув, увидела, что девушка спешно покидает автобусную остановку, пытаясь скрыть набежавшие слезы, то ли от расставания, то ли от внезапно налетевшего порыва ветра. Мира улыбнулась грустно и подумала: «Чтобы тебя увидеть нужно очень этого захотеть… Я очень хочу…» Девушка засунула наушники плеера в уши, где уже играла песня Сургановай: «Я люблю тебя огромным небом, я хочу любить тебя руками…»

Проводив Миру, Рая тут же направилась к Михайловскому. Она давно не была у него, а это начало раздражать профессора, так как он всегда хотел быть в курсе событий в жизни новоиспеченной внучки. Рая застала его в кабинете, он листал какие-то книги, и даже не поднял глаз, когда девушка вошла и поздоровалась.
- Твой поступок крайне безответственен, - сказал он холодно, вместо приветствия.
- Я понимаю, простите. Но у меня не было времени прийти на консультацию, сессия и дополнительные уроки латыни отняли все мое время.
Профессор с шумом опустил книгу на стол и посмотрел на девушку так, будто хотел ее испепелить.
- Не смей мне врать! У тебя не было времени, потому что ты крутила роман с этой гнусной девчонкой! Ты все свое время тратила на нее! Я запрещаю тебе видеться с ней. Она слишком пытлива и потому опасна.
Глаза Раи потемнели от гнева. Она сжала руки в кулаки и стала произносить каждое слово четко и холодно, будто кидала в старика острые стальные ножи:
- Во- первых, не повышай на меня голос. Ты не имеешь на это право. Во-вторых, не лезь в мою личную жизнь. Я сама решу, с кем мне можно встречаться, а с кем нельзя, я не собираюсь отчитываться перед тобой. В-третьих, приказывать мне может только мой отец и больше никто в этом мире, даже ты можешь только просить меня на коленях…
Михайловский перебил ее громким смехом:
- На коленях?! Да кем бы ты была, если бы я не вырвал тебя из лап этой семейки священника и не избавил тебя от уголовной ответственности за твоего братца, потому что ты не можешь контролировать свою похоть?! Ты еще не зрелая девчонка, которая посмела кричать на меня, а не княгиня тьмы! Ты должна мне подчиняться, чтобы обучиться всему, что нужно знать владычице, а не качать права, которых ты еще не имеешь! Только когда все будет сделано и взойдешь на трон, только тогда я стану перед тобой на колени и буду служить тебе. Сейчас ты – никто, ты обычный человек, ты сопливая девчонка с невероятными амбициями!
Рая притихла, потупив взор, все еще сжимая ладони, так, что из них начала сочиться кровь. Михайловский, заметив, что девушка молчит и только прерывисто дышит, смягчил голос и спокойно сказал:
- Сейчас, будь добра, займись нужными тебе делами по подготовке к выборам в студсовет. Ты должна выиграть, и выиграть своими силами, а не с помощью черной магии. Помнишь правило?
- К магии прибегать только в случае крайней необходимости, иначе придется заплатить силой. За все нужно платить, - тихо произнесла девушка.
- Умница. Теперь ступай.
- И ты мне еще заплатишь, - прошипела Рая, уже выйдя за дверь и глядя на поцарапанные ладони сверкающим от гнева взглядом.


Глава 3.
Книга Лилит.

Приехав в Ялту, Мира не находила себе места. Она постоянно думала о Рае, о проведенном вместе времени, о нежных днях и сладких ночах. Работа не помогала, ведь там девушка опять возвращалась к латыни, что напоминало ей о пройденных с Раей уроках. Вот, строки из «Гаудеамус» которые они вместе переводили в стихах, вот спряжение глагола legere, которое почему-то так позабавило их обоих, вот поговорка, которая так понравилась Рае – Сuum Quique, каждому свое… Рая снилась ей каждую ночь, являясь в различных образах, но чаще всего – лунная дорожка, и девушка со знаком на груди.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Мира решила углубиться в написание магистерской работы. Читая предложенную профессором книгу, она постепенно все больше погружалась в ее смысл, в различные трактовки природы зла, предсказания, странные обряды, которые отнюдь не были ужасными или кровавыми, как описывали их средневековые праведники.
Один из них очень понравился Мире, он напоминал обряды культа Афродиты. Девушки становились вокруг пентаграммы, нарисованной на полу отнюдь не кровью, а специальной позолоченной краской. Они пели гимны и просили Великую Богиню подарить им любовь и семейное счастье. А потом они целовали друг друга, передавая божественный дар. Было несколько описаний обрядов дионисийского культа, с танцами, заклинаниями и песнопениями в честь бога вина. Также было рассказано, что вскоре этот культ запретили, и он стал чисто женским тайным собранием, где происходили театрализованные посвящения с масками и виноградом. Рассказывалось о различных гаданиях, о природе карт Таро и о том, что эти карты изначально носили медитативный, а не предсказательный характер.
Очень много было текстов по философии и метафизике. Все написаны простым, понятным языком, не свойственным для метафоричной средневековой прозы. Из них следовало, что все в этом мире равномерно сбалансировано. Есть место для праведников, есть место для грешников. И каждый из них получает то, к чему стремится, если искренне верит, в то, что делает. Без зла не может быть добра. Не зная тени, не увидишь солнца. Ночь также нужна, как и день. Поэтому глупо бороться против зла или против добра, потому что природа сама позаботится о балансе. Добро и зло – стороны одной медали. Если добро начинает борьбу – оно становится на сторону зла, потому что причиняет боль, это уже не чистое добро. Если зло начнет распространяться, против него взбунтуются и усмирят его, но не уничтожат. Гармония – главное. Мироздание отплатит любым путем. Каждому свое. И никто над этим не властен. У каждого есть выбор - на чью сторону стать, и нельзя противиться выбору, дорога сама приведет тебя к твоему предназначению.
В книге также было много поэзии, красивой, мистической, непонятной. Мира все чаще перечитывала текст стихотворения о знамении на груди и не могла понять, чем оно так привлекало, какую тайну в себе таило. Девушка решила больше прочитать об авторе стихотворения и об истории его написания, но в самой книге этой информации не было. Нужно было смотреть где-то еще.

Воспользовавшись кодом доступа, который дала Рая, Мира смогла посмотреть электронные издания библиотек различных стран мира. Только в библиотеке британского музея она нашла ссылку на автора интересующего ее пророчества. Это был монах-отступник, которого повесили за «лжепророчества и страсть к сочинению неблагочестивых стихов». В своих стихах он говорил, что через пятьсот лет в мир придет демон в обличье ангела, который перевернет все представления о темных силах, соединит все существующие религии в одну, где не будет места поклонению и обрядам, будет только свобода выбора. Монах не говорил ничего о том, будет ли это будущее счастливым, лишь предсказывал, что все, кто станут у демона на пути – погибнут. И будут это миллионы, возможно даже целые страны и миры. При этом монах отрицал, что его стихи – пророчества, он все время говорил, что это не более, чем творчество, его собственная выдумка. Но его все равно повесили, так, на всякий случай. Имени его не сохранилось, но осталась страница из дневника горе монаха-поэта со стихотворением о знамении и прекрасным карандашным рисунком, которая хранится в одной из библиотек Рима. К своему глубокому сожалению, Мира не смогла найти ссылку на эту библиотеку, нашла лишь адрес ее в Риме.
«Хоть езжай в Рим» - думала Мира, - «может хоть какой-нибудь скан этой странички остался… Интересно же!» Смирившись с неудачей, девушка просто решила совершить абсолютно, по ее мнению, бесполезное действие - вбить в строку поисковика: «монах, страница, стихотворение» и нажать поиск картинок. И тут, как по мановению волшебной палочки, на экране показался вполне приличное изображение странички из дневника монаха. Вверху страницы было написано стихотворение, внизу – карандашный рисунок девушки с длинными волосами, с до боли знакомым лицом. Мира увеличила картинку: «Это же Рая! Ее точное изображение! Даже родимое пятно на груди! О, нет! Это… звезда, пентаграмма. Не может быть! Это наверняка фотошоп!» Но посмотрев на адрес картинки, Мира увидела, что ссылка на очень официальный источник, где просто не может быть подделки. «Это просто девушка, очень похожая на Раю. Ой, здесь есть дата… 1512 год. Прошло пятьсот лет. Как в пророчестве монаха. Нет. Бред какой-то. Это просто совпадение и мое воображение. Я слишком мнительна. Сам монах говорил, что это только его фантазии. Но что я вообще знаю об этой девушке?.. Только то, что она сама мне рассказала. Может, стоит выяснить, кто такая Рая Миронова на самом деле?»
Эта мысль глубоко засела в голове Миры и не хотела ее отпускать. Может, она ничего и не выяснит, может, Рая – обычная девушка, а эта картинка – чья-то злая шутка. «Может поговорить с ее отцом? Они почему-то перестали общаться, особенно после того, как Рая нашла своего дедушку. Рая, кажется, говорила, что ее отца зовут Валерий». Мира погуглила и нашла список всех священников Ялты и, на ее счастье, там оказался отец Валерий, настоятель недавно построенной церкви, до этого был обычным батюшкой в церкви Александра Невского. В списке имелся телефон, по которому можно вызвать священника на дом с целью проведения какого-нибудь ритуала. Также указывалась цена такого вызова и стоимость услуги. «Хм, - усмехнулась Мира, вспомнив цитату из книги Ильфа и Петрова,- дороговат нынче опиум для народа». Девушка все-таки и решилась и набрала номер:
- Здравствуйте, это Новоялтинская церковь? Когда я могу застать отца Валерия? Это журналистка… эээ… ялтинской газеты, хочу договориться об интервью…



Глава 4.
Тайна Лилит.

Мира без труда нашла нужный адрес. Особняк отца Валерия выделялся среди мелких частных домишек, которые окружали его со всех сторон. Ярко-голубая черепица, огромные массивные металлические двери, скульптуры бодрствующих львов на мраморном крыльце, которые являлись слегка неудачной копией львов у Воронцовского. При этом Мира, как не старалась, не нашла ни одного признака, что это именно дом священника. «Хоть бы где крест поставили…» - мелькнуло у нее в мыслях, когда девушка поднималась по пафосным ступенькам. Неподалеку от него находился «дом божий», который даже уступал в пышности обиталищу священника. Вдруг Мира заметила подъезжающий к дому черный «джип» с интересными номерами. Из него вышел водитель в форме и открыл дверь задней двери. Оттуда вышел мужчина в элегантной черной сутане. Девушка обратила внимание, что волосы у священника какие-то неестественно черные, с ярко-седой прядью, которая причудливо выделялась в идеально уложенной прическе. «Ни фига себе, служитель божий… я тоже хотела бы иметь такую зарплату…» - подумала Мира, разглядывая джип. Мужчина заметил Миру и приблизился к ней.
- Здравствуйте, вы по поводу интервью? Я – отец Валерий.
- Здравствуйте…эээ… батюшка, - да, я по поводу интервью.
- Пройдемте в дом, Ирочка сделает вам чай.

Мира с опаской вошла в жилище отца Валерия, отмечая, что внутреннее убранство вполне отвечает внешнему. Дорогая мебель, декоративный камин, шкура какого-то животного на полу, вместо коврика, пару икон на стенах, для разнообразия.
- Присаживайтесь, - отец Валерий любезно предоставил Мире большое мягкое кожаное кресло.
В гостиную зашла девушка, блондинка, лет двадцати, в милом костюмчике горничной, в коротковатой юбке, которая подчеркивала длинные красивые ноги.
- Ирочка, принеси нам чай, - ласково попросил священник, и, как бы извиняясь за блондинку, добавил: - Это наша домработница. Матушке очень сложно ухаживать за домом одной. Ирочка ей помогает. Вечно твержу ей носить юбки длиннее… Но молодежь так редко слушает старших в наше время…
Дальше последовала проповедь, минут на пятнадцать, о важности послушания прочих вещах в этом стиле, аргументами из библии и вставок на церковнославянском из каких-то псалмов.
Мучения Миры закончились, когда Ирочка принесла поднос с чаем и печеньем.
- Ну, начнем интервью? – быстро предложила Мира, чтобы многословный отец Валерий не успел вставить слово. Только сейчас она поняла, что за все то время, пока она сидела и слушала разглагольствования, батюшка ни разу не попробовал поинтересоваться, как ее зовут. «Удивительно запущенная самовлюбленность!» - подумала девушка, доставая из маленькой сумочки диктофон и включая его.
- Ах, да, конечно, - священник принял позу и натянул улыбку аля «позирую для глянцевого журнала», - меня будут записывать? Это попадет на радио?
- Нет, это просто удобнее блокнота и ручки, - поспешила Мира успокоить резко напрягшегося батюшку. - Наша газета хочет показать вас ни как человека, возглавившего храм, а как мужа, отца, который разделяет все мирские беды и радости прихожан. Расскажите о вашей семье, отец Валерий.
- О, я очень привязан к моей семье. Жена и сын занимают одно из главных мест в моей жизни. Без их поддержки я бы не достиг всего, чего я достиг. Моя жена всегда была моим верным соратником. К сожалению, она покинула этот мир, перейдя к Господу нашему двадцать два года… Я до сих пор помню этот миг, у нее было такое одухотворенное лицо… Я так страдал. Для меня это была такая потеря!
Мира поспешила его перебить:
- А ваши дети? Как они перенесли утрату?
- Вы имеете ввиду моего сына, иеромонаха Кирилла, в миру Владимира?
- Ваш сын стал монахом?
- Он тяжело переживал смерть матери. Ему было уже семь лет… Любовь к Господу облегчила его страдания и он решил посвятить себя полностью служению церкви, отрекшись от всего мирского…
- А ваша дочь? – как бы невзначай спросила Мира.
- Дочь? Откуда вы знаете? – по выражению отца Валерия было видно, что упоминание о дочери повергло его в легкий ужас. Но надо отдать должное его самообладанию. Он быстро сориентировался и переспросил: - Вернее, какая дочь? Что вы имеете ввиду? У меня единственный сын… Жена долго болела, и Господь больше не подарил нам детей…
- Как же, - девушка состроила удивленную мину, - мне дали ошибочные сведенья? Редакция предоставила мне информацию о том, что у вас двое детей. Сын Кирилл и дочь Рая.
- Ах… да… Речь идет о бедной сиротке, которую подбросили к нашему дому. Мы взяли ее на воспитание, но она не прожила и года… Слаба была очень, бедняжка… - отец Валерий говорил это, нервно ломая пальцы на руках и пытаясь перевести взгляд куда-то в пол, что явно свидетельствовало о его намерении скрыть правду. Потом он резко перевел тему на проповедь о важности помогать сирым и убогим.
Мире явно надоел этот цирк. Она вежливо выслушала проповедь до конца, пытаясь не зевать, встала со своего места и поспешила попрощаться с отцом Валерием, спросив, как бы случайно, в каком монастыре служит его сын. Услышав название и выяснив, что монастырь находится где-то под Севастополем, Мира вышла из дома батюшки со вздохом огромного облегчения.
«Нужно найти этот монастырь и поговорить с Кириллом, в миру Владимиром… Может, он скажет мне правду». Не успев далеко отойти от ворот особняка, Мира чуть не столкнулась со старушкой, которая куда-то явно спешила. Старушка подняла глаза на девушку и сразу поняла, что она вышла из дома святого отца. Бабулька вдруг схватила Миру за руки и страшным тревожным шепотом быстро произнесла:
- Уходи от этого дома, дочка! Беги! Это – нехороший дом! И в храм соседний не заходи, прости Господи. Все здесь проклято!
- Кем проклято? – спросила Мира, пытаясь высвободить руку из цепких ладоней старушки.
- Самой… - тут старушка осеклась, громко вскрикнула, будто увидев что-то страшное, и быстро убежала с глаз долой.
«Н-да…» - подумала Мира, потирая пострадавшую руку, - «Крепкая бабулька, синяк останется… Как все это странно… Нужно отправляться в Севастополь».

Поездку в Севастополь пришлось ненадолго отложить из-за загруженности в колледже, но Мира твердо уверилась, что она отправится туда, как только появится такая возможность, хотя сама толком не понимала, зачем ей это нужно.
Звонок от Раи стал для девушки неожиданностью. Уже целых две недели от нее было ни весточки, а тут, вечером, когда Мира проверяла стопки студенческих работ, раздался этот звонок, как гром среди ясного неба.
- Алло, Мира, привет, - голос в трубке был тихим и грустным, - Ты скучала?
- Привет, Рая, конечно скучала, - Мира не знала, плакать ей или радоваться этому звонку.
- Все в порядке? – спросила Рая.
- Да… Ты как?
- Я нормально…. – пауза, - Ты ничего не хочешь мне сказать?
- Ну… я скучаю, очень жду твоего приезда. Ты обещала… И не звонила так долго, я думала, ты меня забыла…
- Нет, конечно… но я имела ввиду не это… ну, ладно. Я скоро приеду. Здесь много работы, конференция и прочее. Но дня через три я смогу вырваться. По крайней мере, я надеюсь на это, и тогда мы с тобой поговорим обо всем.
- Конечно, Рая, увидимся… - Мира не успела договорить, как в трубке послышались короткие гудки. Девушке вдруг стало очень грустно. Зачем она вообще начала ворошить прошлое? Может, это всего лишь наваждение? Бред? И Рая – просто девушка, которая поссорилась с отцом и ушла из дома? Но почему отец Валерий так усиленно пытался скрыть правду? Мира знала, что отступать ей некуда. «У меня в запасе три дня».

Чтобы попасть в монастырь, Мира тоже представилась журналисткой, вернее юным журналистом Максимом Саблиным, чтобы никто не придрался к ее истинному полу. Она легко смахивала на парня-подростка благодаря короткой стрижке и стилю одежды. Девушка сказала, что пишет статью для школьной газеты церковно-приходской школы о жизни в монастыре и о том, как люди находят утешение в «самоотверженном служении Господу». Ее пустили только после звонка директору школы. Благо, она заранее договорилась с настоящим десятиклассником Максимом Саблиным, учеником этой школы и соседом девушки по лестничной клетке, которому очень не хотелось никуда ехать и выполнять возложенную на него школой миссию. Мира с воодушевлением вызвалась помочь ему, сославшись на то, что у нее все равно дела в этом регионе. А Макс был настолько рад, что даже пообещал целый день не высовываться из квартиры, чтобы никто не догадался о маленькой подставе. Для него это было не сложно, компьютер заменял мальчику друзей. Он даже сделал для Миры поддельный ученический, чтобы уж точно наверняка. В монастыре попросили показать документ, но к счастью девушки, подделки никто не заметил.

Мира поняла, как ей вообще везет по жизни, когда гидом по монастырю ей назначили иеромонаха Кирилла! «Теперь бы только уличить момент и расспросить его обо всем! Но как? Под каким предлогом?»
Кирилл, с виду молодой крепкий человек, был не многословен. Он был абсолютно не похож на своего отца. Их родство выдавали только неестественные черные волосы и зоркие маленькие глаза, которые у парня были наполнены какой-то вселенской грустью. Удача опять сообщила, что обожает Миру. Кирилл решил показать скромность монашеской кельи на примере своей собственной. Осматривая помещение, заметила маленькую тетрадку на тумбочке, рядом с кроватью. Она остро почувствовала, что ей необходимо ее забрать. Что она и сделала, легко и незаметно, спрятав ее за пазуху просторного свитера.
Мира не посмела расспрашивать монаха о его семье, спокойно выслушав экскурсию, она благополучно удалилась из монастыря. «Интересно, что за тетрадку я прихватила?»

Дома Мира никак не могла решиться открыть свой добытый трофей. Тетрадка и манила ее и отталкивала одновременно. Любопытство терзало: «Что же там? Возможно, там ответы на все мои вопросы. Только стоит открыть и больше не останется секретов и тайн». Но сомнения раздирали еще больше: «А если там что-то страшное? Если там то, что мне не следует знать и это уничтожит меня? Может, не зря меня пытались предупредить? Что если из-за этой тетради я навсегда потеряю Раю?». Мира ходила по комнате, вокруг стола, на котором лежала тетрадка, и лихорадочно пыталась найти какую-то зацепку в своем жилище, чтобы отвлечься от манящего предмета в зоне протянутой руки. Но любопытство, наконец, взяло верх. Мира села в кресло, дрожащими руками взяла тетрадь, открыла ее и начала читать. Это оказался дневник Владимира Миронова, брата Раи, ставшего монахом…

Глава 5.
Любовь Лилит

13 марта 1995 год.
Я начинаю вести этот дневник, потому что еще немного и я сойду с ума. Она сведет меня с ума! Нет, я сам виноват. Я мало молюсь, я не исповедовался уже две недели. За это мне кара Господня… Меня искушает демон, заставляет думать о ней… Еще год назад этот нежный ангелочек игрался у меня на коленях и я даже не задумывался о том, что могу почувствовать такое… Она так невинна и чиста, она – создание света, а я раб своих эмоций. Не могу совладать с собой…. Она невиновата, виноват только я.
А вдруг, она – мое испытание? Я должен пройти его смиренно и моля о прощении. Не веди нас во искушение… Я должен твердить это каждый день. Я должен думать о Господе нашем, коему хочу посвятить всю жизнь…
Но она… Как можно быть таким совершенством в девять лет? Нет, она совсем еще девочка, но сколько в ней женственности и изящества, сколько легкости в ее манерах! Ее кожа светится на солнце, ее улыбка пленит и заставляет дрожать меня всем телом… Ее прикосновения к моей руке, такие горячие… Когда я целую ее перед сном, это просто пытка!
Как я могу даже думать об этом! Я – чудовище! Монстр! Она – ребенок… Она – моя сестра! Я должен пойти молиться! Я пойду сегодня же на исповедь…

14 марта 1995
Я не смог… Бормотал на исповеди все, что угодно, но не смог рассказать о моем главном грехе… Что-то странное случилось со мной! Пока я говорил, перед моими глазами был ее образ! И она манила меня к себе, от чего мысли путались… Что со мной? Что? Я должен уехать… Я уже поступил в семинарию. Это мое избавление… Я поеду туда, посвящу себя учению и знаниям. Наваждение пройдет. Господь мне поможет! Он ведет меня! Я переборю свои сомнения и смогу победить!
Какие горячие ее ладони… Они такие чувственные и тонкие… Она плакала сегодня, когда узнала, что я уезжаю. Она дотронулась до моей руки и прижала свою голову к моему плечу… Аромат ее волос будоражит меня… Еще мгновение и я бы не смог… Я с силой оттолкнул ее и сбежал… Она плакала весь день. Отец спросил меня, что произошло, ведь она ему ничего не сказала. Я ничего не смог ответить…
Завтра утром я уезжаю. Я не попрощаюсь с ней… Так будет лучше… Я еду к моему освобождению. Так должно быть.

Стиль Владимира завораживал Миру. Он очень грамотно выражал свои мысли, немного поэтично. Ей почему-то стало очень жаль парня, которому было на тот момент девятнадцать. Что такого было в маленькой Рае, что она так действовала на своего сводного брата? Мира вспомнила, что читала об этом в «Лолите» Набокова. Рая была примером нимфетки. И даже сама не догадывалась об этом. Она просто любила брата, а он отталкивал ее, потому что сам страдал… Мире стало жаль их обоих. Быть ходячим искушением не просто, особенно когда сама об этом не знаешь… Или знаешь? Девушка решила продолжить чтение, чтобы понять. Далее следовали скучные описания семинаристских будней, Мира их прочитала по диагонали. Потом дневник не велся совсем. Ближайшая запись датирована 13 марта 2001 года… Через шесть лет…

13 марта 2001 года
Я возвращаюсь домой после стольких лет, в первый раз. Что ждет меня там? Как меня примут, ведь до этого я даже не звонил, только писал письма. С Божьей помощью, я надеюсь, будет все хорошо. Я излечился от всех недугов и готов быть ближе к своей семье. Отцу нужна помощь в сборе средств на постройку храма. Я с радостью помогу ему. Ведь это благая цель…

Далее шли долгие рассуждения о пользе, храмов, о духовности и прочем, что вызвало у Миры зевоту. «Когда он рассуждает о духовности, становится удивительно похожим на отца», - мелькнуло у Миры в голове, - «Нужно поискать что-то еще. Блин, тут страниц десять… Странно, о сестре ни слова… Может, я уже тут ничего не найду? Ага! Это интересно!»

Будущее представляется мне светлым. Я стану помогать отцу с храмом, возможно, стану его служителем. Может, найдется хорошая девушка, которая полюбит меня и нас соединит Господь в священном браке, как когда-то отец нашел мою маму, царствие ей небесное.

«Странно, Владимир не собирался идти в монахи… Значит что-то его на это подвигло. Может, какая-то беда в семье… А может, Рая…» - последнюю мысль Мира попыталась от себя отогнать. Полистав дневник еще немного, она наконец нашла упоминание о Рае.

16 марта 2001 года
Я еще не видел сестру. Она поехала в поход с классом на три дня. Наверное, она уже такая взрослая. Отец говорит, что Рая отлично учится в школе, посещает исторический кружок профессора Михайловского, делает успехи в музыкальной школе. Выиграла несколько местных конкурсов. Вот только одна проблема с ней. Она никак не перерастет аллергию на ладан.
Помню, проявилась эта аллергия у нее как раз в день смерти мамы. Рая ведь моя сводная сестра, мы нашли ее за два месяца до трагедии, ее подбросили под двери храма. Мама настояла на том, чтобы оставить ребенка у нас, так была очарованна девочкой. Маме тогда только диагностировали доброкачественную опухоль. Сказали, что бояться нечего. Она всецело посвятила себя заботам о малышке, а не о своем здоровье. Сразу мы не крестили ребенка, девочка для этого была слишком слаба. Потом болезнь мамы вдруг начала резко прогрессировать и мы узнали, что это все-таки рак. Когда мы, наконец, собрались крестить сестру, мама настояла, чтобы мы на это время забрали ее из больницы, она не хотела пропустить этого события. Все произошло так быстро. Как только мы вошли в церковь, девочка стала задыхаться на руках у крестной. Мама взяла ее на руки и быстро понесла на воздух. Она долго не возвращалась, мы вышли посмотреть, что случилось и нашли бездыханную маму на пороге церкви. Малышка была у нее на руках, она так кричала и плакала. Врачи сказали, что они пропустили еще одну опухоль в мозгу у мамы. Она и стала причиной ее внезапной смерти. А у Раи тогда диагностировали редкую аллергию на ладан. Потом мы занимались похоронами мамы, все очень переживали. О крещении Раи вспомнили только недавно. Девочке опять стало плохо. Решили провести домашнее крещение. Это, конечно, не то, но хоть что-то… Из-за своей аллергии Рая не ходит в церковь. Исповедуется на дому профессору Михайловскому, он – батюшка какой-то церкви в Бахчисарае. Приезжает вести исторический кружок и помогает духовно воспитывать девочку. Отец говорит, что он очень хороший человек.
Только что звонили из отдела милиции. Случилось несчастье. Девочка из класса Раи сорвалась со скалы прямо на глазах у моей сестры! Сейчас весь класс допрашивают! Бедные дети! Рая, наверное, так расстроена! Отец поехал туда. Скоро он заберет сестру, и я смогу поговорить с ней и успокоить! Какое несчастье!
Рая и отец вернулись. Сестра была рада меня видеть, но из-за горя все время плакала. Она рассказала, что девочка была старостой их класса, ее лучшей подругой. Класс ушел немного вперед, Рая повредила ногу, не могла идти быстро. Оксана (так звали девочку) осталась с ней, чтобы помочь. Они шли, все было нормально, но вдруг Оксана случайно оступилась на сложном участке тропы. Рая не смогла ее удержать и сама чуть не сорвалась. Теперь малышка во всем винит себя! Бедняжка! Я утешал ее как мог. Ведь в этом нет ее вины, на все воля Божья…

17 марта 2001 года.
После трагедии я и Рая стали проводить больше времени вместе. Я помогаю ей справиться с горем. Кстати, ее, как самую ответственную, назначили старостой класса вместо Оксаны. Заботы старосты хоть как-то ее отвлекут. А дальше, время излечит ее душу.
Сестра совсем выросла, стала такой красивой. Ей недавно исполнилось пятнадцать. В следующем году она заканчивает школу. Хочет стать филологом. Ей нравятся древние языки. Сама начала изучать латынь.
Одно очень неприятно. Мать Оксаны сошла с ума от горя. Всем стала твердить, что это Рая сбросила ее дочь со скалы. Это просто кошмар! Она приходила к нам домой, устроила скандал. Рая так испугалась. Потом плакала весь день. Девочка сказала, что ей очень жаль бедную сумасшедшую. Потерять ребенка такое горе! Надеюсь, Господь успокоит ее душу.
Какая же Рая стала красавица! Темные локоны, изумрудно-зеленые глаза, белая, как снег кожа… Когда она играет на фортепиано ее руки порхают, как крылья лебедя! А как она изящно двигается! Счастлив тот, кому в жены достанется такой ангел! Только ей рано еще об этом думать, учеба впереди.

22 марта 2001 года
К сестре сегодня пришел какой-то мальчик из ее класса. Рая сказала, что они собрались делать вместе проект по истории. Мне не понравилось, как этот мальчик смотрит на мою сестру. У него явно греховные мысли. Я уличил момент, когда Рая вышла за чаем, и сказал ему, что так не подобает смотреть на девушку. Он изобразил удивление на лице, и сказал, что ничего у него и в мыслях не было. Юный грешник! Я прогневался, сказал, что ему самое время пойти на исповедь. Наверное, я его напугал, потому что он быстро ушел, и даже не попрощался с Раей. Это свидетельствует о том, что я был прав. Надеюсь, его душа найдет праведный путь к спасению, а я смог его устыдить.
Сегодня так долго беседовали с Раей. Она рассказала, что ее терзают греховные мысли. Говорит, что это, должно быть, связанно с гормонами. Но она продолжает молиться каждый день, чтобы подавить в себе зерно зла. Я сказал, что всецело ее поддерживаю. Как она чиста, как невинна! Она даже мыслей о грехе боится! Это – идеал! Наверное, ангелы даровали ее нашей семье.

«Михайловский?! Да еще и батюшка по совместительству?! Странно все это… Не подходит он на эту роль, судя по литературе в кабинете… И трагедия с этой Оксаной заставляет задуматься… Аллергия на ладан… Странная смерть матери… Что-то явно здесь не так… А чем Владимир смог так напугать несчастного пацана? Чем дальше в лес…» - подумала Мира, пролистнула пару скучных страниц о постройке храма, о духовном воспитании молодежи. Останавливалась только на тех абзацах, где говорилось о Рае. С каждым разом эти абзацы становились все больше и как-то все откровеннее. Владимир не переставал восхищаться умом и красотой сестры, при этом уже не боялся упомянуть «изящество форм», «белизну кожи», «нежность прикосновений». «А не рецидив ли это болезни под названием «Я хочу свою сестру?» - Мира опять погрузилась в чтение и то, что она прочитала потом, повергло ее в легкий шок.

1 мая 2001 года.
Со мной что-то произошло. Мной овладел какой-то демон, и я не знаю, как все исправить. Вчера утром Рая чувствовала себя не очень хорошо, она не пошла в школу, отец ушел помогать в храм, а я остался дома, чтобы присмотреть за ней. Ее лихорадило, возможно, поднялась температура. Потом она уснула, а я пошел в кабинет отца, чтобы почитать немного. Вдруг дверь распахнулась и в проеме появилась она. На ней была легкая хлопковая рубашка, которая подчеркивала красоту ее форм. Она вся светилась. Свет шел отовсюду. Она подошла ко мне, забрала у меня книгу, прикоснулась к моей руку и мягко поцеловала в щеку. Потом она начала гладить мне лицо и грудь. Я оцепенел, я не мог пошевелиться! Мною овладел жар… Все было как в тумане. Я не знаю, как это произошло. Это было так сладостно и приятно! Я обладал ею! Я чувствовала ее! Я был с ней одним целым! О Господи, какой же грех я совершил! После всего я сбежал. Бродил где-то, не знаю где. Потом началась гроза. Вернулся домой вечером, промокший на сквозь. Она сидела и читала какую-то книгу. Когда увидела меня, подбежала, сказав: «Бедняжка, ты весь промок! Быстро переодевайся!» Я слушал ее и, словно под гипнозом, выполнял все, что она говорит. Переоделся, лег спать. Гроза за окном бушевала, ураган рвал деревья из корней.
Она пришла ко мне ночью. Обнаженная, с копной черных волос, ее глаза светились безумным пламенем, на груди горела звезда. Она была словно прекрасный демон, яркая и горячая, неистовая и бурная. Как молния за окном! Мне было страшно, больно, приятно и противно одновременно, но я не мог этого остановить. Я не контролировал себя, она всецело владела мной.
Сегодня утром я прочел. Вчерашняя ночь – Вальпургиева. Она – демон! Она – демон! Я должен изгнать ее! Уничтожить! Она – искушение! Я должен уничтожить искушение!

Далее записи обрывались. Возобновились они только 20го апреля 2011 года описанием жизни в монастыре, различными молитвами, цитированием библии и подробными богословскими беседами. Миру раздирало любопытство! «Что произошло в эти десять лет?! Почему Рая так поступила? Был ли это подростковый взрыв гормонов?» Ее мысли прервал звонок в дверь. Мира поднялась с кресла и открыла. На пороге стоял иеромонах Кирилл.
- Верните мне, пожалуйста, то, что забрали у меня. Это принадлежит мне.
Мира оцепенела от страха. Но потом взяла себе в руки и сказала:
- Только после того, как вы расскажете, что случилось в промежуток этих десяти лет, - и девушка пропустили Кирилла в комнату.
- Зачем вам это? – спокойно спросил монах, - Я забыл о мирской жизни и не хочу ворошить прошлое.
- Мне нужно знать, - это был единственный аргумент, который девушка могла придумать.
- Что ж, – ответил монах, грустно вздохнув, - Я расскажу вам. Наши ночные встречи повторялись еще год. Это было как болезнь. Сейчас я излечился, поэтому могу говорить об этом спокойно. Я мучился сомнениями и терзаниями, ненавидел сам себя. И не мог никому рассказать. Но все закончилось в тот день, когда нас застал отец. Он был в бешенстве. Он винил во всем меня. Я плакал, как ребенок, и ненавидел себя еще больше. После скандала он закрылся в своем кабинете. Я не мог остановиться, из меня выходили реки слез и раскаяния. А Рая… начала говорить всякие плохие вещи… Кричала на меня. Сказала, что я слаб. Потом сказала, что даже Оксана была сильнее, она боролась, прежде чем Рая лишила ее жизни, сбросив со скалы. Я не верю, что это правда, он наговорила это, чтобы разозлить меня еще больше. Но вместо злости, я чуть не покончил с собой. Меня вынули из петли, я долго лежал в психиатрической больнице. Потом я узнал, что мой отец будто сошел с ума. Написал заявление в милицию на Раю «Попытка доведения до самоубийства». Профессор Михайловский вмешался вовремя. Все решилось. Да и в милиции никто толком не верил во вменяемость отца. Рая пришла ко мне в больницу лишь однажды. Сначала уговаривала меня стать ей другом, примкнуть к ней. Я так и не понял, что она имела ввиду. Она разозлилась. Опять наговорила плохих вещей. Сказала, что с моим отцом она делала тоже, что и со мной. Я взбесился и чуть не убил ее. Раю спасли санитары, они скрутили меня. Меня выписали из больницы только через три года. Я узнал, что наш дом сгорел, мой отец чудом выжил, а Рая исчезла. У отца откуда-то взялось много денег, ему полностью восстановили дом, он приобрел машину… но всем говорил, что это все - подарки прихожан. Его перевели в новую церковь. А я, прямо из больницы, направился пешком в монастырь. Это было моим искуплением. Там я покаялся и принял постриг. О Рае я ничего больше не слышал. Теперь вы вернете мне дневник?

Кирилл говорил спокойно и равнодушно, будто рассказывал о ком-то другом, а не о себе. Мира прибывала в шоке от услышанного. Она машинально протянула Кириллу дневник.
- Как вы меня нашли? - спросила Мира немного отрешенно.
- Я обнаружил пропажу дневника. Узнал, где учится Максим, поговорил с ним. Он направил меня к вам. Не волнуйтесь, я вас не выдам.
Монах спокойно забрал тетрадь и пошел к выходу. На прощание, обернувшись, он также равнодушно сказал:
- Держитесь от Раи подальше. То, что вы узнали, вылезет боком и вам и мне. У меня не осталось ничего, даже эмоций. Только молитва меня спасает. Надеюсь, она спасет и вас…
С этими словами он вышел из квартиры, оставив Миру в полной растерянности. К жизни она вернулась только на следующий день, увидев в новостях сюжет о том, что какая-то машина сбила монаха. Водитель скрылся с места преступления. Сомнений не оставалось. Погибший монах был Владимиром Мироновым.

Глава 6
Наставник Лилит
После всего услышанного и увиденного Мира пребывала в легком шоке. В голову лезли разные мысли. Она не могла понять, как на это реагировать. Бежать подальше или считать все это роковым стечением обстоятельств. Может, Рая – это просто девушка, которая странным образом притягивает к себе кучу неприятностей. А может, не бывает столько совпадений? В голове у миру все перемешалось. Ей захотелось побольше воздуха. Не смотря на ужасную погоду, мелкий снег с дождем и ветер, она вышла на улицу и направилась куда глаза глядят.
«Нужно подумать. Нужно все проанализировать. Такого не может быть!» И тут девушка вспомнила, что читала недавно в книге «Suum Cuique», которую дал ей профессор Михайловский, нечто похожее на пророчество или биографию. Написан этот текст был в прошедшем времени, но в предисловии автор говорил, что «…этого еще нет». Там было о юной княгине тьмы, которая должна была прийти в наш мир из темного царства мрака, чтобы изменить жизнь человечества и освободить от рабства. Автор подробно описал ее историю, используя метафоры и аллегории, которые Мира никак не могла расшифровать. Но теперь, размышляя и сравнивая эти строки с историей Раи, девушка начинала понимать их смысл: «Пролила кровь и прошла по ней сквозь слезы и страдания, пережила любовь, грехом зовущуюся у тех, кто рядом с ней, встретила спутницу, которая стала ее Иудой, и только мудрый демон-наставник не предал и возвел на серебряный трон ту, которая должна вершить добро, зовущееся злом теми, кто окружил ее»… «Наставник… Михайловский… Наверняка, Михайловский. Нет, бред какой-то…». Мира достала плеер, чтобы музыка хоть как-то отвлекла ее от навязчивой идеи. Не вышло. В голове опять возникло стихотворение того же сумасшедшего автора:
В обличье ангела, небес созданья,
Она предстанет пред тобой
Как света луч, как бронзы изваянье,
Прекрасный демон, посвященный тьмой…
Забудь о ласках, и скорей уйди,
Когда прочтешь знаменье на груди…
Картинка, под ним… Изображение той девушки так похоже на Раю! И это родимое пятно… Оно не выходило из Мирыной головы. Пентаграмма. Родинки сошлись в четкую звезду. Девушке вдруг показалось, что все яснее и очевидней некуда. «Подкинуть ее в дом священника – это верх человеческого цинизма…» - думала Мира, переключая песню на маленьком плеере, - «Хотя… кто там говорит о людях… Это – нечисть, а у этих товарищей может хватить дури на все, что угодно. А может это все страшный сон? Или мой собственный бред… Может, я сошла с ума и не понимаю, где грань между фантазией и реальностью? Как девушка с именем Рая, похожая на райский сад, может быть дочерью…» - мысль застряла в сознании, как слово, которое хочется сказать вслух, но знаешь, что нельзя. Мира не могла признать и даже не хотела, что человек, которым она восхищалась так сильно, может быть чудовищем, да еще и таким. – «Нет, не может быть. Я что-то путаю, я неправильно все поняла. Всему виной этот знак. Да и не знак вовсе. Просто родинки сошлись странно, а у меня бурное воображение, подогретое книгами по оккультизму и предсказаниям». Но как бы Мира не пыталась себя успокоить и убедить, знак у Раи был очевидным и ярким: на левой белоснежной груди, цвета слоновой кости, почти доставая до маленького розового соска, еле заметные пятнышки или родинки, сошлись в удивительно четкий рисунок изящной пентаграммы. «Как у прародительницы тьмы и демонических сил Лилит… Пентаграмма, всегда только пентаграмма, а не какие-то шестерки, как в дешевых триллерах. Это Раины слова. Да что я себе думаю! Нужно поговорить с Михайловским. И все станет ясно наверняка».
За размышлениями Мира не заметила, как вышла к окраине города. В ряд стояли несколько домишек, дальше были уже только лес и горные склоны. Снег почти прекратился. Девушка почувствовала, что промокла и озябла. Нужно было возвращаться домой. Она направилась вниз по мокрой тропке, чтобы выйти к автобусной остановке. Вдруг, калитка одного из домишек открылась. Из нее вышла женщина лет сорока пяти, вся в черном. Она взглянула на Миру и вдруг окликнула ее:
- Мира Александровна, здравствуйте!
Девушка обернулась и с удивлением посмотрела на незнакомую ей женщину.
- Вы меня не узнаете? – тихо спросила незнакомка, - Хотя вряд ли вы меня можете помнить. Я приходила в колледж лишь один раз. Я мама Игоря Шабрина, вашего ученика.
- Игоря Шабрина? Ах, да. Помню, - соврала девушка. Ей сейчас было абсолютно не до учеников, и, тем более, не до их мам.
- Что делаете в наших краях да в такую погоду?
- Гуляю, - Мира почувствовала, как странно выглядит ее ответ, но женщина не показалась удивленной.
- Вы совсем промокли. Может, зайдете, выпьете чаю?
От этого предложения девушка еще больше ощутила холод на улице. Ей очень захотелось чего-то горячего и сухого.
- Не откажусь, - ответила Мира и зашла за женщиной в калитку.
Оказавшись в доме, девушка оценила обстановку. Очень бедно, но аккуратно, чисто и с нотками изысканности. Мебель была потертой и старой, но было видно, что весь этот дом знавал и лучшие времена, просто сейчас пришел в запустение, будто что-то родное ушло из него или кто-то. Девушка заметила фортепиано в гостиной. Над ним висело фото девочки-подростка в черной рамке. Лицо девочки было очень светлым и умиротворенным.
Женщина заметила, что Мира заинтересовалась фото.
- Это – моя старшая дочь. Она погибла более десяти лет назад. Сейчас ей было бы двадцать пять…
- Как это случилось? – машинально спросила девушка и сразу осеклась. – Простите..
- Нет, все нормально, - равнодушно ответила женщина, - прошло уже много времени. Я почти смирилась с ее убийством.
- Вашу дочь убили?
- Да… Сбросили со скалы…
Тут Миру осенило.
- Ее звали Оксана?
- Да… Вы, наверное, помните заголовки газет. Дочь депутата горсовета погибла…
- Да, помню… Она училась в одном классе с Раей Мироновой…
Глаза женщины вдруг вспыхнули гневом, руки сжались в кулаки, а лицо моментально покраснело.
- Не произносите при мне это имя. Больше никогда!
Мира изобразила наивное выражение лица:
- Простите, но что не так?
- Это имя убийцы моей дочери! А также той, которая объявила меня сумасшедшей!
- Еще раз простите, - тихо произнесла Мира. Ей очень захотелось узнать подробности от матери Оксаны, но внутренняя интеллигентность не позволяла расспрашивать, - Мне наверное, стоит уйти…
Женщина вдруг успокоилась и тихим спокойным голосом сказала:
- Нет, что вы. Это вы меня простите. До сих пор не могу успокоиться. Эта девушка ввергла жизнь моей семьи в ад… Я принесу чай.
Во время чаепития в комнате царило молчание. И вдруг женщину будто прорвало. Она начала свой рассказ сквозь слезы.
- Мира Александровна, если бы вы знали, как нам тяжело… Оксаночка была лучом света в нашем доме. Спортсменка, староста класса, отличница. У нее было большое будущее. Муж хотел устроить ее в Академию управления персоналом в Киеве. А как ее Игорь любил! Во всем брал с нее пример! Потом появилась эта… Она так втерлась в доверие нашей семьи еще с самого детства. Я должна была быть крестной Раи. И эта ужасная история со смертью ее матери… Я очень жалела эту девочку. А вот она нас не пожалела… Они с Оксаночкой очень сдружились. Часто Рая ночевала у нас, они вместе делали уроки. Я, глупая, не видела в это ничего плохого! Рая – дочь священника, уважаемого в нашем городе человека. Это должно было пойти Оксане только на пользу… Этот поход…. Оксана не хотела идти, но Рая ее уговорила. В тот день я убиралась дома. Случайно нашла дневник Оксаны в тайнике, между стенками шкафа. Я так удивилась! Какие тайны у моей дочери могут быть от меня? То, что я прочитала, повергло меня в ужас. Сначала я решила, что все это выдумки. Но рука сама потянулась к мобильному телефону. Я должна была все выяснить. Я позвонила Оксане. Они еще не вышли в поход, только собирались возле школы… Попросила ее все мне объяснить. Она расплакалась. Сказала, что как вернется с похода, все мне расскажет. Но она больше не вернулась…
- Простите, что спрашиваю, но что было в этом дневнике?
- Рая заставляла Оксану делать ужасные вещи… И самое страшное, моей дочери это нравилось. Она писала, что любит Раю, что сохранит ее тайну… Потом она писала, что не может больше этого терпеть, что хочет во всем признаться мне и попросить не пускать Раю в наш дом. Потом Рая стала угрожать ей, что если Оксана все расскажет кому-то, она сделает все, чтобы моя дочь замолчала на веки. Так и случилось, моя дочь молчит…
- Что за ужасные вещи?
- Они принимали какие-то препараты, якобы расширяющие сознание. Потом они вдвоем предавались греху… И все это под стихи из книги и классическую музыку… Рая проводила какие-то обряды, я не поняла их свойства. Оксана сначала думала, что это всего лишь игра, но потом она поняла, что это что-то плохое…
- Из какой книги? – голос Миры дрожал, хотя она старалась выглядеть спокойной.
- Латинское название…Не помню…
- Suum Cuique… - осенило Миру.
- После смерти дочери все пошло наперекосяк. Меня обвинили в том, что я сумасшедшая, на два года поместили в клинику… Мой муж начал пить. Сначала потерял должность, потом работу. От выпивки он совсем угас и вскоре умер. Игорь стал плохо учиться. Его выгнали из девятого класса школы. Я с трудом смогла его устроить в ваш колледж, когда меня выписали из больницы. Сейчас работаю на трех работах и даю частные уроки, чтобы хоть как-то поднять сына… Он – единственное, что у меня осталось… Знаете, я молюсь каждый день. Молюсь о том, чтобы Рая сгнила заживо…
«Очень по христиански..» - мелькнуло у Миры в голове.
- А что с семьей Раи? Что вы о них знаете?
- Володя – единственный чистый человек в этой семье, ушел в монастырь.
- А отец Валерий?
- О, это – страшный человек. Этот странный профессор дал ему много денег за молчание. Ведь он знал, что Рая убила мою дочь…
- Откуда он мог знать?
- Он был в походе вместе с ними…
Мира вышла из дома несчастной матери в еще более подавленном настроении. Рая – исчадье ада. И это ей говорит уже второй человек. А отчим Раи вообще отказывается признавать, что у него была падчерица. Неужели все так серьезно? «Нет, не может быть. Тут и не пахнет мистикой. Эта женщина просто сошла с ума от горя… Ей хочется кого-то винить, ей так легче. Месть стала смыслом ее жизни… Рая – несчастный трудный подросток, которая очень рано приобщилась к взрослой жизни. Владимир погиб случайно. Люди умирают от подобных случаев каждый день! А Оксана сама сорвалась. Там была узкая тропка. Какие обряды! Это все – детские шалости! Нет, не может быть… И этот Михайловский… Он везде… Может, это он во всем виноват? Он, наверняка, старый сластолюбец! Он растлил Раю, теперь не отпускает ее. Тоже мне дедушка! Надо выяснить, что это за тип и спасти бедную девушку, вырвать из его лап…»

Домой Мира пришла поздно вечером, уставшая и совсем замерзшая. Она плюхнулась в кресло. Рука машинально потянулась к пульту от телевизора. Шли вечерние новости.
- И снова взрыв газа от неправильного использования колонок. В поселке Массандра взорвался дом. Женщина, находившаяся в нем, погибла мгновенно. Ее сын чудом выжил, он пришел на место происшествия, когда пожарные закончили тушить огонь. Просьба ко всем гражданам Ялты помочь несовершеннолетнему Игорю Шабрину, потерявшему мать. Номер счета…
Новость повергла Миру в шок. Почему все, кто что-то рассказывает ей о Рае, погибают? ДТП, взрыв газа… Но с другой стороны, эти смерти ничего не связывает. Простая, катастрофическая случайность. «Что же это? Кто может знать?! Михайловский! Нельзя терять ни минуты! Возможно, Рая тоже в опасности!»
Мира побежала к компьютеру и набрала в поисковике «Георг Аристархович Михайловский». Поисковик выдал много ссылок на какие-то конференции, научные работы. Была даже биография. Ни чем не примечательная. Родился, учился, защитился… Ничего. Обычная личность с научной степенью. Чем больше Мира листала вебстраницы, тем сильнее охватывало ее отчаяние, что она ничего не сможет найти. «Что-то должно быть! Хоть что-то!» Девушка нашла еще несколько биографий разного времени. «Может, сопоставить их? Может, я тут что-то найду?» Она открыла перед собой все десять штук. Перечитывала их снова и снова. И тут ее как громом ударило. Дата рождения! В трех из десяти она не совпадала. Конечно, это могла быть ошибка в цифрах. Но по одной версии ему было около шестидесяти пяти, по другой – девяносто пять, а по третьей – ему было аж сто с лишним. Причем все три биографии были на официальных страницах вузов со старейшей историей. В данных других преподавателей даты рождения выглядели вполне нормально. Мира решила поискать в книгах, которые ей дал сам профессор. В некоторых из них были его статьи. И тут нестыковки! Год издания некоторых говорил, что Михайловский публиковался с трехлетнего возраста. Девушка продолжала листать и нашла в некоторых книгах ссылки на его имя, которые датировались 1854 годом. «Может, это его отец или родственник?» В одной из книг была фотография Михайловского. «Если это и родственник, то они похожи с ним как две капли воды. Только сейчас у него костюмчик посовременней… Сессия через три дня. Мне в любом случае идти к нему на консультацию по поводу работы. Вот там и выясним, что означают эти ошибки в биографии и почему он двойник родственника, который жил более двухсот лет назад».

На следующий день опять звонила Рая. Мира старалась разговаривать непринужденно, будто ничего не случилось. Нужно было действовать осторожно. Профессор мог стоять рядом и слушать их разговор. Эта игра в шпиона-спасителя все больше захватывала Миру, и она уже предвкушала, как разоблачит злобного профессора и освободит принцессу из его плена. Чем быстрее приближался день ее отъезда, тем больше ее лихорадило. Она боялась того, что могла там узнать, но назад дороги уже не было.
В городке Рая встретила Миру на автобусной остановке с криком радости. Она обняла ее и засыпала поцелуями.
- Я так скучала, а ты, жестокая, даже не звонила мне! Благо, я знала твой номер! – сетовала Рая.
- Было много работы, - ответила Мира. Она тоже была рада видеть Раю. Глядя на нее, она все больше убеждалась, что ничего плохого в этой девушке и быть не может. Она – просто жертва обстоятельств. Бедняжка! Сколько же горя ей выпало пережить! И все обвиняли ее! Наверное, это было невыносимо.
Но больше всего девушка ждала консультации у профессора. Она все ему выскажет, пригрозит милицией, он струсит и отпустит Раю. Мира увезет ее подальше отсюда и поближе к морю. И они вместе забудут все неприятности.

Перед кабинетом профессора Миру начало трясти. Но отступать было некуда. Она смело толкнула дверь и вошла. Дверь с шумом захлопнулась за ней, что заставило девушку вздрогнуть. Профессор сидел спиной к Мире, повернутый к окну, свет из которого причудливо освящал его, от чего он казался какой-то мрачной бесплотной тенью.
- Мира Александровна Сальникова, - начал профессор спокойным томным голосом, - А вы мне сразу не понравились…
Такое приветствие шокировало Миру.
- Я… я не поняла… - пробормотала она.
- Все вы поняли. И откуда у вас это дурацкое и опасное свойство – совать нос в чужие дела!
Профессор резко развернулся, его глаза были огненно-красными, волосы взъерошились, как от электорошока, а ногти на пальцах удлинились и превратились в жуткие когти.
- Хорошо, я расскажу вам все, прежде чем вы покинете этот мир, ведь именно этого вы желаете, раз так активно влезли в эту историю? Я – Георг Михайловский, так меня зовут последние двести лет. До этого меня звали отец Георгий, а еще до этого – демон Верго. Я живу на земле около шестисот лет в наказание за непослушание. Мне предначертано найти и обучить наследницу тьмы, чтобы она смогла взойти на трон в скором времени и править миром. Только тогда меня вернут обратно в мой мир. Свет слишком долго был здесь хозяином и, как видите, натворил много бед. Войны во имя бога, смерти ученых, страдания и голод. Вот что он принес своим смирением и нежеланием бороться! Естественный отбор ушел на задний план, миром стали править слабые создания, которые не способны принимать резких и справедливых решений. Но они хитры! Они придумали средство, которое сковывает людей и заставляет их подчиняться под страхом наказания. И это средство – вера! Все должно подвергаться сомнению, ничему нельзя верить, даже самому себе! В этом прогресс, в этом эволюция! И я нашел княгиню. Мне стоило это многих усилий. Но она пока не оправдала моих ожиданий. Слишком много проблем с ней то и дело возникает… В силу своей молодости она хочет все попробовать и действует слишком неосторожно. Приходится подчищать за ней, как за нашкодившей кошкой. Но скоро это закончится…
После пламенной речи, профессор вдруг умолк. Он не отводил своих жутких красных глаз от Миры, все время следил за ее реакцией. Девушка в свою очередь не могла даже пошевелиться. Она была шокирована и видом профессора-демона, и тем, что услышала от него… Из глаз невольно потекли слезы. Она не могла поверить и не хотела ничего понимать. Больше всего ей хотелось, чтобы все оказалось кошмарным бредовым сном. Вдруг мира почувствовала, что ей не хватает воздуха. Что-то или кто-то перекрывал ей дыхание, она пыталась хватать ртом воздух, будто рыба, которую выбросили на берег, но это не помогало. Становилось все хуже и хуже. Все поплыло перед глазами… Последнее, что она помнила перед тем, как полностью отключиться, - страшный взгляд профессора и какой-то отчаянный крик за спиной: «Нет, не делай этого! Нет!!!»…

Острая боль. Горло горело огнем, голова была совсем ватной. Глаза открывать не хотелось. Мира почувствовала, что лежит на чем-то мягком. Она явно слышала, что вокруг нее стоят какие-то люди.
- Думаешь, она жива?
- Не думаю, а знаю… Она дышит, правда с трудом.
- Смотри, по-моему, она приходит в себя! Смотри!
- Мира Александровна, очнитесь! Вы среди друзей!
Наконец, девушка осмелилась открыть глаза. Перед ней стояли юноши, по возрасту они казались максимум студентами первого курса, и одна девочка, лет пятнадцати, которая положила на голову Миры мокрое полотенце, пахнущие каким-то медицинским раствором.
- Добро пожаловать в реальность, Мира Александровна! – сказал один из парней. Мира очень удивилась, когда узнала его. Это был Игорь Шабрин, брат погибшей Оксаны и ее ученик…

Глава 7.
Гнев Лилит.

- Ты с ума сошла? Что ты натворила?! – Михайловский был в бешенстве от боли в сломанной руке и обиды Раю.
- Я сломала вам руку, Георг Аристархович, потому что вы хотели ее убить, - тихо ответила Рая, стоя в углу, как наказанный ребенок, опустив глаза в пол.
- Рука – ерунда, заживет… Зачем ты спасла ее? Она знает слишком много! Ты понимаешь, что в нашей ситуации это опасно и…
Рая перебила его речь:
- И бла-бла-бла… - ответила она издевательским тоном, - Я слушаю это уже двадцать лет. И как хорошо, что первые пять были без твоего присутствия, Верго. Я не дала вам убить ее, потому что она может стать моей соратницей…
- Соратницей? Такой же как Оксана? Согласись, ты не умеешь выбирать себе друзей…
Рая вспыхнула:
- Да если бы вы не вмешались, все было бы по-другому! Оксана была бы живой! Мне бы не пришлось…
- … сбрасывать ее со скалы, как же, помню, - буркнул профессор, потирая больную руку.
- Вы прекрасно знаете, что я ее не сбрасывала… Она сама оступилась…
- И ты в это веришь? Эту версию я и твой отчим придумали, чтобы оградить тебя от психологической травмы… Рая, черт побери! Ты же не маленькая девочка! И опять наступаешь на те же грабли! Ты еще веришь, что люди не способны на предательство? Да это в их крови! Они веками закладывали друг друга за примитивный кусок хлеба!
- Мира – не такая… Она не может… Она любит меня и пойдет за мной, куда я ей скажу.
- Дьявол! За что мне это? Зачем мне с тобой возиться? Ты ж ничему не учишься … – Профессор тяжело вздохнул.

Мира наконец-то полностью пришла в себя. Она пыталась еще раз прокрутить все, что случилось, но все равно ее мозг не хотел воспринимать это как реальность. «Профессор-демон, Рая – княгиня тьмы… что за бред…», - думала девушка, пытаясь собрать мысли в кучу. Мира осмотрелась. Она находилась в комнате общежития института. Явно мужской комнате, так как повсюду были разбросаны вещи, а на стене весели плакаты с различными рок группами, играющими тяжелую музыку. В углу стояла электрогитара. Мира поднялась, чтобы рассмотреть ее поближе. В комнату вошла девушка с чашкой кофе в руках.
- Смотрю, совсем пришли в себя, Мира Александровна.
- Здесь Игорь живет? – поинтересовалась Мира.
- Нет, здесь живем я и моя подруга. Это ее плакаты на стене, и ее гитара…
- Как вы меня спасли?
- Мы нашли вас на улице, возле спортивной площадки. Игорь сразу узнал вас. Мы принесли вас сюда. Вот и вся история…
- Кто мог притащить меня на площадку?
- Не знаю. Но вы постоянно твердили в бреду: «Михайловский – демон. Спасите Раю»…
- Вы, наверное, все думаете, что я – сумасшедшая, - тихо произнесла Мира.
- Нет, мы так не думаем, - сказал Игорь, входя в комнату, - Пейте кофе. Нам надо идти.
- Куда? – с опаской спросила Мира.
- Туда, где я могу вам все рассказать, Мира Александровна.
После кофе и завтрака они всей компанией вышли из общежития и двинулись в сторону каких-то строений, похожих на гаражи. Во время пути никто не произнес ни слова.
- Сюда, - скомандовал Игорь, указывая на дверь одного из строений, - здесь безопасно и никто не может следить за нами.
В гараже уже была девушка и двое незнакомых Мире парней. Игорь начал всех представлять.
- Знакомьтесь, Мира Александровна, это Павел, Миша и Марина, подруга Ани, которая поила вас кофе и в чьей комнате мы вас временно поселили. Они все – мои друзья и соратники.
- Соратники в чем? – спросила Мира, оглядывая всю странную компанию подростков.
- В борьбе со злом, - серьезно ответил Игорь. В его устах это прозвучала так мрачно, но так забавно, что Мира еле сдержала смех. Игорь продолжил: - Вы знаете, что моя сестра и мать погибли от рук княгини и ее демона. Та же участь постигла иеромонаха Кирилла, в миру Владимира Миронова, сводного брата княгини. И поверьте, это далеко не предел. Будут еще смерти, и, не исключено, что трупами можем стать и мы с вами.
- Откуда ты знаешь, что Рая – княгиня? – удивленно спросила Мира.
- Я читал дневник сестры. И полностью верю написанному. Зло должно быть уничтожено…
- Попахивает личной местью, - прокомментировала Мира.
- Нет. Это не так. Я не хочу, чтобы княгиня жила, потому что она причинит еще много боли.
Игорь еще долго толкал пламенные речи. Девушка не переставала следить за выражением лиц всей компании. «Даже если и так, то чем эти малолетки могут навредить княгине, как они все ее называют? Им же всем не больше восемнадцати! Что они знают о жизни?»
- … и поэтому мы рассчитываем на вашу помощь, Мира Александровна.
От неожиданности такого заявления, девушка закашлялась.
- Н-на м-мою? Ребята, я…
- Не бойтесь, мы сделаем все, чтобы вы не пострадали. Вам всего лишь стоит поддерживать отношения с княгиней. Говорить, что все по-прежнему и помочь нам узнать ее слабые места…
- Ребята, игры в шпионов – не для меня. Спасибо, меня уже пытались убить, как-то не хочется повторения попытки…
Игорь подошел к Мире и взял ее за руку, проникновенно посмотрел в глаза и пафосным шепотом сказал:
- Мира Александровна, на вас вся надежда. Нам больше некому помочь. Она вам доверяет. Ведь вы еще живы…
- Это пока я еще жива! Кто ее знает, какие у нее на меня планы…
- Не отказывайте нам. Вы же знаете, что мы боремся за истину, во имя Бога…
Мира еще раз осмотрела всю компанию. Это были почти еще дети, неоперившиеся подростки, не понимающие, куда они пытаются лезть. «Может, я – действительно их единственный шанс на спасение… Они ведь только начинают жить…»
- Ладно, я попробую. Но ничего не могу обещать. Я еще не до конца все понимаю… Да и мало верится, что она какая-то там княгиня… Во всяком случае, не думаю, что от этого будет какой-то вред…
- Хорошо! Тогда начнем разрабатывать план.
Одна из девушек вдруг начала собираться.
- Игорь, мне пора на пары. Я совсем забыла. Расскажешь мне все потом, хорошо?
- Хорошо, Мариш, беги. Я тебе позвоню и все расскажу.

Как только девушка отошла от гаража на безопасное расстояние, она сразу же достала из сумочки мобильный телефон, лихорадочно набрала номер. Было явно видно, что она нервничает. Наконец, в трубке послышался женский голос:
- Марина, ты?
- Да я, Раиса Валерьевна, - ответила девушка, - Нужно поговорить и чем быстрее, тем лучше.
- Хорошо, приходи в кабинет профессора. Я тебя жду.
- Да, я буду через пять минут.

Мира шла по улице, опустив голову, чтобы было не видно ее слез. «Назад дороги нет… Раз уж я в это ввязалась… Неужели Рая – чудовище? Неужели смерти этих всех людей на ее совести? Может, все это – бред сумасшедшего, а Игорь просто хочет отомстить…» Из головы девушки никак не мог выйти дневник Оксаны, отрывки из которого ее брат зачитывал всем на «тайном совещании». Отношения Оксаны и Раи начинались почти также как и Раины с ней. Идиллия, взаимопонимание, постепенно возникшая страсть… Потом вдруг разочарование во всем, предательство и убийство. «История повторяется? Должна же быть причина того, почему Оксана так резко поменяла свое мнение о Рае. Откуда она все могла узнать? Почитать бы этот дневник подробней…»
- Мира Александровна?
Девушка вздрогнула от неожиданности.
- Марина! Ты меня так напугала!
- Это – дневник Оксаны. Почитайте его. Возможно, вам это будет полезно… в борьбе…
- Спасибо, Мариш, - Мира не переставала удивляться. «Интересно, а если я попрошу машину?».
Мира сразу же направилась в парк, в котором они с Раей проводили много времени вместе. Там было тихо и спокойно, никто не мог ей помешать. Люди не особо гуляют по паркам в такой холод. Сев на ближайшую лавочку, девушка открыла тетрадь. Чтение оказалось занимательным. Пробежав по строчкам глазами те страницы, где были описаны идиллические отношения, она сразу перешла к записи, рассказывающей о первой ссоре:

13 марта 2001 года
Рая так изменилась, как только стало известно, что приезжает ее брат! Она все время о нем только и говорит, это бесит меня. Володя то, Володя сё… Он у нее прям мистер Идеал! Она смеется надо мной, когда я раздражаюсь по этому поводу, говорит, что я ревную. Конечно, ревную! Как можно ее не ревновать! Она – такая красивая. Я, конечно, понимаю, что это ее брат и все такое, но все же… Рая рассказывала, как он на нее смотрел когда-то в детстве… Это – нездорово, так смотреть на сестру… Но Рая его оправдывает, говорит, что запретный плод – сладок… А я знаю, насколько она может быть сладкой… Одно могу сказать точно, если она меня бросит, я ее убью. Я не смогу смотреть, как ее будет ласкать кто-то другой! Я этого не выдержу!

14 марта 2001 года
Это – ужасно! Рая сказала, что наши отношения должны прекратиться на время, так как приезжает ее брат. Он, якобы, что-то может заподозрить! Да бред какой-то! Никто не подозревал ничего столько лет, а он – такой проницательный? Зачем она хочет так со мной поступить? Зачем привязала к себе, а теперь пытается бросить? Это же мучение! Что я сделала не так?!

16 марта 2001 года
Сегодня мы идем в поход всем классом. После вчерашнего я не хочу ее видеть. Она – чудовище, она заставила меня делать то, чего я, на самом деле, я не хотела делать! Я ненавижу ее! Это она меня превратила в ту, кто я есть! Я не могу смотреть на мальчиков, я умру без нее… Меня не поймут, меня осудят! Я сказала ей, что если она меня бросит, я расскажу все маме и обвиню ее в том, что она заставляла меня принимать препараты, которые расширяют сознание. Я все расскажу, если она уйдет! Я сказала, что брошусь со скалы! На ее глазах! Она всю жизнь будет винить себя! Я это сделаю, пусть не думает, что я – трусиха! Рая ответила, что раз я такая истеричка, то я обязана прыгнуть. Каждому свое… Ее любимая фраза! И она свое получит!

«Какой кошмар! Эта Оксана – действительно истеричка! Так значит, Рая могла не убивать Оксану! Эта могла сама броситься вниз! Из-за банальной ревности! Все произошло из-за банальной ревности!» Но тут же Мира вспомнила о других смертях. «Нет, я не знаю, что там произошло в этом походе. А другие якобы несчастные случаи?.. Игорь читал дневник, не может быть, чтобы он так просто хотел уничтожить Раю… Да и описания этих обрядов, странные, не похожие на детские игры. Оксана писала, что ощущала магию кожей… Нет, тут что-то не так. Я должна все выяснить до конца, а для этого мне нельзя ссориться с Раей». Ее размышления прервал телефонный звонок:
- Мирочка, солнышко, с тобой все в порядке? – это был голос Раи.
- Да… Рая, что происходит?
- Солнце, я все тебе объясню, это все Михайловский! Он сошел с ума! Я еле успела, чтобы спасти тебя. Представляешь, я сломала ему руку! Приходи ко мне домой, я все тебе расскажу.
- Конечно, Рая, я буду через пятнадцать минут…

Глава 8.
Месть Лилит

Мира подошла к квартире Раи, где они с ней проводили так много времени, столько счастливых и сладостных минут. Но в этот раз девушка не ждала от этого посещения чего-либо приятного. Ее бил легкий озноб, но при этом лицо горело, как будто кто-то поджог его изнутри. Стало страшно. Мира стала у двери квартиры, боясь даже пошевелиться. Она понимала, что должна поднять руку и позвонить, но что-то удерживало ее, а в голове отчетливо стучало: «Беги!». Вдруг дверь открылась сама собой. На пороге стояла Рая, как всегда, в милом черном платьице с белыми манжетами на коротких рукавах и такого же цвета отложным воротником. Волосы были тщательно уложены, лишь один непослушный локон выбился и упал на щеку причудливой волной. «Она так похожа на фарфоровую куклу» - мелькнуло в голове у Миры. Еще секунд пятнадцать они вот так стояли и не сводили друг с друга глаз. И вдруг Рая бросилась Мире на шею, начала целовать ее и плакать одновременно, поливая лицо горячими и солеными слезами. Они вцепились друг в друга, будто в последний раз. И, почему-то, Мира начала понимать, что это и есть их последняя встреча. Девушка не могла объяснить, откуда к ней пришло это понимание, но она твердо знала, что так и есть и уже ничего не изменить.

Наконец, они прошли внутрь квартиры, Рая усадила Миру в кресло, а сама села на ковер у ее ног и обняла их. «Как в старые времена» - подумала Мира.
- Я так испугалась за тебя… - начала Рая тихим и спокойным голосом, - Все произошло так быстро! Ты, конечно, наделала много глупостей, но ты –жива, и это – главное! А остальное я попытаюсь тебе простить. Мы все ошибаемся, иногда становимся не та ту сторону… Но ведь любовь побеждает всё, и ты все равно будешь со мной. Ты ведь не мой глупый брат, и не истеричная Оксана, ты моя Мира, мой мирная Мира!
- Рая, что ты имеешь ввиду? – спросила Мира дрожащим от слез голосом.
- Только то, что ты забудешь этих глупых подростков и не станешь им помогать. Я не трону этих детей, не бойся. Не трону, пока они не станут настолько сильны, чтобы причинить мне вред. Помнишь, мы обсуждали с тобой? Не тронь детей и животных, ведь они не могут за себя постоять.
- Откуда ты все знаешь?- Мира резко встала с кресла и отстранилась от Раи.
- Я рассказала, - послышался голос за спиной, Мира обернулась. Это была Марина. Маленькая, хрупкая, бледнокожая девочка с вечно немытыми темными волосами сейчас выглядела, как изящная леди, с уложенной прической, в черном платье с открытым декольте и изящной серебряной пентаграммой на груди.
- Марина? – удивлению Миры не было предела.
- Да, Мира Александровна, я не могла вам позволить предать ее. Я слишком ее люблю и готова отдать жизнь за Княгиню.
- Не обращай на нее внимания, солнышко, - обратилась Рая к Мире, поднимаясь с колен. – Это еще дитя, глупое дитя. Но она поступила очень правильно, рассказав все мне. Ведь теперь я могу все исправить, пока не поздно.
- Что исправить? – Мирой вдруг овладел безотчетный гнев. – Я не могу иметь дело с тобой! Ты - угроза всему живому! Ты убийца! Рядом с тобой умирают люди, я сама чуть не погибла, а ты говоришь, что можно все исправить?! Кто вернет жизнь Оксаны? Кто воскресит твоего брата? А Игорь и его команда? Да, они смешны, но они еще дети! Игорь столько пережил! Он остался совсем один!
- Мира, да что с тобой? – в отчаянии закричала Рая, - Что с тобой происходит? Я не трону Игоря, я обещаю тебе! Они не могут навредить мне! Если ты боишься Верго, то есть. Георга Аристарховича, я смогу тебя защитить! Ты же знаешь обо мне все! Ты верила мне! Мы обсуждали с тобой мои идеи! Я просто хочу поставить этот мир на место! Оксана сама виновата в том, что произошло. Она с ума сошла от ревности. Честно, я пыталась ее спасти! Она сбросилась со скалы! Сама сбросилась! Ты не представляешь, чего мне стоила ее смерть! А мой брат… Он не был мне кровным братом… Но он угрожал мне! Он стоял на моем пути! Особенно, когда ушел в этот монастырь. Он забрасывал меня гневными письмами! Что? Он не говорил тебе об этом? Мне пришлось так поступить с ним… Иначе, он смог бы найти способ меня уничтожить…
- А мать Игоря? – голос Миры хрипел от сдерживаемых рыданий.
- Я не причем! Я не делала ничего дурного! Это действительно был взрыв газа. Честно! Я не виновата в том, что она жила в ветхом домишке с неисправной системой отопления! Мира!! Ты заставляешь меня… Заставляешь меня оправдываться и унижаться перед тобой… Зачем? Зачем ты это делаешь? – Рая обессилено села в кресло.
- Я не верю тебе! – закричала Мира.
- Рая Валерьевна, вы и дальше намерены это терпеть? – послышался холодный голос Марины.
- Заткнись, - зашипела на нее Рая, - тебе никто слова не давал!
В комнате воцарилась тишина. Рая подошла к Мире, взяла ее за руку, и посмотрела ей в глаза.
- Солнышко, стань на мою сторону. Мы освободим этот мир от предрассудков. Все будут жить свободно, регулируемые законом и моими заповедями, где четко сказано, что у всех есть свобода выбора - поступать так или иначе. Люди смогут получать удовольствие от жизни, не боясь наказания, но будут знать, что за всё в этом мире нужно платить. А цену называю я. Я не отберу жизнь у невинного, но если кто-то будет виноват, он обретет свою кару, без права на прощение. И обиженный сам станет судьей. Я только выполню приговор. Все мы подписываем контракт с этой жизнью, только раньше мы не знали условий, а теперь будем знать всё! Моя сторона – сторона тьмы, но она приведет к гармонии, ибо войдет в соглашение со светлыми душами. Давай, примыкай к нам! Стань моей спутницей, и мы все изменим.
Когда Рая произносила эту речь, ее глаза светились изумрудно-зеленым пламенем. Она стала похода на юную прекрасную демоницу, которая пришла в этот мир, чтобы наконец-то разобраться в нем и расставить всё по своим местам.
- Я так не могу… - тихо произнесла Мира, - я не умею так… Я не верю в тебя, и никогда не поверю… прости…
- А я не могу простить, - также тихо ответила Рая, - Ты выполнишь мою просьбу? В последний раз?
- Да… - обреченно произнесла Мира, инстинктивно понимая, на что соглашается.
- Тогда пойдем, - холодно ответила Рая.
Все три девушки подошли к распахнутому окну. Мира послушно стала на подоконник и посмотрела вниз. Ей вдруг захотелось летать. Страх исчез, на губах засветилась улыбка. Она обернулась к Рае в последний раз и произнесла:
- Я делаю это для тебя… Прощай…
Мира упала очень быстро, лицом вверх, ударившись головой о бордюр. Она лежала так спокойно, а ее глаза смотрели на небо. Из-под головы потекла красная жидкость, контрастируя с только что выпавшим снегом…
Рая посмотрела на тело с грустью и легким презрением:
- Марина, - обратилась она к девушке, стоящей рядом.
- Да, Раиса Валерьевна…
- Напомни мне в следующий раз, чтобы я никогда никого ни в кого не влюблялась.
- Да, Раиса Валерьевна…
- Это, все-таки, не мое чувство… И еще…
- Слушаю, Раиса Валерьевна.
- Позвони Михайловскому, пусть что-нибудь сделает с телом. И скажи, что это точно в последний раз…


Десять лет спустя…
Зал Верховной Рады Украины обычно был полупуст, но в этот день, как по волшебству, собрались все 450 депутатов. Среди них были даже те, кто пришел туда в первый раз за всю свою сознательную политическую карьеру. В отличии от обычного аморфного и расслабленного заседания, когда те, кто не блокировал трибуну, спали в своих креслах или ковырялись в носу, все четыреста пятьдесят глаз были устремлены на трибуну. За ней выступала молодая женщина, лет тридцати пяти, в строгом деловом костюме, аккуратно уложенными темными волосами и пронзительно яркими изумрудными глазами. Она говорила дерзко и открыто о том, что финансирование церкви больше не должно касаться государственных дел, это теперь лежит не плечах прихожан и благотворительных организаций. Освободившиеся средства должны быть направлены на социальные проекты. Речь всех так захватила, что в зале стояла полная тишина. Многие были не согласны, но никто не мог и слова произнести.
Если бы кто-то пригляделся, то заметил у выступающей женщины на груди маленький кулон. Если его раскрыть, там можно будет увидеть фотографию юной девушки, которой давно уже не была в живых… Миры Александровны Сальниковой…