Я тебя не долюбил...

Я тебя не долюбил..
(История в лицах)

Глава 1. Лариса.

Мы с Инкой сидели в комнате её общежития и гадали уже два часа кряду: придёт – не придёт… Пришёл! Я даже сразу и не поняла, что этот невысокий, светловолосый парнишка и есть герой её, Инкиного, свеженького «романа», и, что характерно, тоже с именем «Роман»! Я по её рассказам представляла его себе плечистым, здоровенным «мачо», а тут – обнять и плакать!
- Девчата! – позвал нас, примолкших, этот не «мачо», - Давно сидим?
- Нет! – не сговариваясь, соврали мы, а Инка добавила нежно: - Ромочка!
Через мгновение «Ромочка» уселся рядом со мной на диван, я тут же встала, а он повторил за Инкой, уже представляясь мне:
- Ромочка!
Я не стала его рассматривать явно, намереваясь потихоньку улизнуть, чего мешать-то, и ничего отвечать ему не стала, без меня им будет весело…
Но Инка мне уйти не дала, потому что сразу понесла через всю комнату снятую со стены гитару, пристроила ее в Ромочкины руки, которые сразу, ласково и как-то по-родственному приняли её…
И он запел, заиграл…
Много и до этого момента, и после я слышала разных исполнителей, которые поют под гитару…
А тут сердце моё забилось так громко, что я удивилась самой себе…
- Я тебя не долюбил… – эти слова словно вливались в меня вместе с его негромким и низким голосом, - Я тебя не доглядел…
Уже потом я узнала, что эту песню исполнял Александр Иванов из группы «Рондо», много позже мне стало известно, что композитор Игорь Матвиенко написал её в свои 23 года, когда был начинающим «клавишником» в каком-то тогда малоизвестном музыкальном коллективе, а сейчас…
Ничего не мешало мне стоять и рассматривать его… Удивительно густые светлые волосы, удивительно синие глаза, удивительно мужской голос, и настоящие мужские руки, в которых гитара творит сама, как влюблённая женщина…
Я всё-таки ушла, тихо притворив за собой дверь…
Пока спускалась по лестнице, продолжала прислушиваться, и слышала то, чего так почему-то желало моё сердце:
Я тебя не долюбил,
Я тебя не доглядел,
Всех врагов не победил,
И в любви не преуспел,
Я тебя не долюбил…

… Я нисколько не удивилась, когда через несколько часов услышала негромкий стук в дверь своей квартиры, находящуюся от Инкиного общежития на огромном расстоянии, на другом конце города… Рома стоял, улыбаясь, а в руке у него был спичечный коробок, который он тут же протянул мне. На нём был мелко нарисованный план нашей улицы, крестиком был отмечен мой дом, и даже приписка Инкиной рукой: «Ларка-гадина»…

Глава 2. Роман.
(десять лет спустя)

- Роман Александрович! – услышал я призыв секретаря Наташи, почти бегущей за мной по коридору офиса на высоких каблуках. – Роман Александрович, Вы Ларочку не видели?
Меня всегда просто умиляло желание всех окружающих, невзирая на пол, иерархию и возраст, называть мою жену, начальника юридического отдела нашего строительного холдинга, не Ларисой Петровной, а именно «Ларочкой».
- Она на заседании в арбитражном суде, – ответил я Наташе.
- Приехали «немцы», - почему-то шёпотом поведала мне Наташа, - Шеф велел Ларочку хоть из-под земли достать!
Я вынул из кармана мобильный, привычно нажал кнопку, соединение пошло, но трубку не взяли, видимо шёл судебный процесс, где телефоном воспользоваться нельзя…
Объяснив это запыхавшейся Наташе и пообещав сообщить всё жене при первой же возможности, я спустился по лестнице вниз и вышел из здания. Работы было намечено сегодня очень много, а вечером…
Вечером будет праздник, домашний, без гостей…
Десять лет, как мы с Ларочкой встретились…
Почему-то мы никогда не отмечали годовщину нашей свадьбы, а день встречи, 7 марта, канун «женского» дня, помнили всегда…
Я знал, какого именно подарка она ждёт, песни моей, той самой…
Очень давно мне не до песен, «возводим» новое здание, скоро приёмка заказчиком, дома бываю несколько часов в сутки…
Дверь цветочного магазина, возле крыльца которого я остановил машину, была распахнута настежь, в неё входили-выходили люди, а мне захотелось посидеть одному, вот так, за рулём, хоть несколько минут…
Недалеко, в скверике, виднелась скамейка под деревьями, вокруг почему-то было скопление людей, немногочисленное, но всё же…
Я решил подойти поближе, вышел из машины, перебежал оживлённое шоссе.
Прохожие стояли и слушали девушку-гитаристку, которая что-то напевала, аккомпанируя себе…
- Инка! – я не смог удержаться от удивления и радости встречи. – Инка, это ты?
- Привет, Ромочка! – сказала Инка, и это действительно была она…
И гитара была та самая, что висела у неё на стене в общежитии десять лет назад… Раньше я никогда не слышал, как Инка поёт, знакомы мы были недолго…
Я стал рассматривать её, но она прятала глаза под очками, перебирала пальцами струны гитары, в разговор не вступала. Мне стало неловко, я отступил в сторону, пропустив вперёд юную парочку, которая, в свою очередь, стала смотреть на Инку и слушать её…
И вздрогнул, когда мне, уходящему прочь, в спину донеслось:
«Я тебя не долюбил,
Я тебя не доглядел…»

Впереди показался табачный ларёк, я подошёл к нему и купил коробок спичек. Вернулся к Инке, протянул коробок ей. Она молча приняла его, что-то нацарапала на нём почему-то пилочкой для ногтей. Люди не расходились, ждали продолжения импровизированного концерта… Уже в машине я прочитал на коробке: «Ларка-гадина» и длинный номер, которого до сих пор не было в «меню» моего сотового…
И весь вечер жена и дочь слушали меня, слушали песни, которые давно не слышали, но этой, единственной, я им петь не стал…


Глава 3. Инна
(еще 5 лет спустя)

Я всё время поглядывала в окно. Муж должен был вот-вот прийти, предварительно заехав за сыном в садик…
Старшая уже пришла из школы, делала уроки у себя в комнате. Я заглянула к ней: на голове наушники, на ногах шлёпанцы, в руках учебник физики, глаза закрыты, прелесть!
Я тихо прошла на кухню, решив по-быстрому «сварганить» мясо «по-французски» для своей большой семьи…
Раздался звонок в дверь: пришли!
Или нет, пришёл только младший, и шустро юркнул в комнату к сестре, сейчас начнётся гвалт!
Ладно, воспользуюсь моментом, пока мясо томится в духовке, а дети заняты собой, спою что-нибудь, давно в руки гитару родную не брала…
На одну-единственную песню негласный запрет, но как же всегда ее петь хочется! Только для себя…
Перед глазами встало недавнее: самолёт с Ларочкой, летевшей в Германию на переговоры по новой стройке, разбился где-то над границей, с нашей стороны, над брошенным хутором, как потом объявили в прессе… Погибли и пассажиры, и экипаж…
Я о случившемся узнала поздно, где-то через несколько месяцев, когда услышала в трубке Ромин голос, слов не разобрала, настолько он был пьян и глубоко, я поняла, глубоко одинок…
Сначала он гнал меня, просто вышвыривал на лестничную клетку, где я однажды даже заночевала на ступеньках…
Потом резко пить бросил, снова взялся за работу, но мне не звонил…
Однажды по телевизору увидела старую запись: группа «Рондо» исполняла давно забытые песни… Хотя забытые, это еще как сказать…
И в тот же вечер он пришёл ко мне, и остался…
Через месяц забрал от бабушки дочку…
Через год родился сынок…
Я пошла посмотреть на детей. За дверью было тихо, но они разговаривали между собой, причём серьезно и размеренно… Я заглядывать не стала, стала слушать.
- Сто такое «лондо»? – спрашивал сын у сестры.
- Не «лондо», а «Рондо»! – поправила она. – Если ты слышал это слово от мамы, тогда это группа такая, песни поют… Я слушала ее с детства, еще когда такая, как ты была…
Я поняла, что Рома пришёл, когда он встал рядом со мной, обняв меня за плечи и тоже прислушиваясь к разговору детей, потом мы не выдержали и заглянули внутрь: сестрёнка укачивала брата на руках, при этом тихо напевая:

Я тебя не долюбил,
Я тебя не доглядел,
Всех цветов не подарил,
И в любви не преуспел…

Рома сходил на кухню за гитарой, мы пристроились рядом с детьми на кровати, над которой висел Ларочкин портрет, и запели вместе…