визави

Визави


Александр Злобин

Александр Подшибякин




Существуют три вида алхимиков, - ответил он. - Одни тяготеют к неопределенности, потому, что сами не владеют своим предметом. Другие знают его, но знают так же и то, что язык алхимии направлен к сердцу, а не к рассудку.

- А третьи? - спросил я.

- Третьи - это те, кто и не слышал об алхимии, но кто сумел всей своей жизнью открыть Философский Камень.

… это единственный путь постичь Душу Мира, или то, что Юнг называл "коллективным бессознательным".

Пауло Коэльо. "Алхимик". C.16





1.

Север зовет


Алексей позвал в поход по далекой, рыбной, грибной и ягодной земле Кольского полуострова. Прошлогодний маршрут по Кольской тундре оставил во мне сильные впечатления. Я рассчитывал на такие же, если не более сильные, и на этот раз. Хотелось половить рыбку, пособирать грибов, полакомиться морошкой, даже покупаться и позагорать.

Снова север зовет, снова белые ночи

Начнутся и солнцу никак не пропасть,

Вот и греет оно эти мхи что есть мочи,

Заполярье умеет людей завлекать.


Вам бы хлопоты наши, ну кто там, охочий

От пылкой романтики ринуться вскачь,

Навряд ли кукушка успех напророчит,

А Север ошибок не любит прощать.


Маршрут разработан. Народ озабочен

На здешних болотах проклятья печать,

Ход семги в порогах расчетлив и точен,

А нам водопад предстоит приручать.


Нас шестеро ныне, мы многого хочем

В ристалище крупно играть-рисковать.

Ошибка случись и судьба захохочет,

И станет хозяйски мочить – поучать.


Я верю в народ, наши крепкие плечи

Привыкли нагрузки - экстрим принимать.

А север недуги здоровья излечит,

Когда есть желанье себя испытать.


19.07.07


В детали маршрута мне вникать не хотелось, так как на бумаге все выглядело заманчиво и великолепно. Всю свою энергию пустил на подготовку к походу: купил катамаран, рюкзак, теплые вещи и даже каску. Дмитрич, с которым я шел на Кольский второй год подряд на одном катамаране, тоже прибарахлился: купил штаны каякера, неопреновые носки ( по моему очень сильному настоянию ) и комплект фирменных весел.


В таком важном деле как покупка еды я решил взять руководящую роль по отношению к Дмитричу, так как в прошлом походе, в котором продуктами он заправлял, мне было голодно...


На этот раз на Терский берег Белого моря отправились 3 экипажа по 2 человека: Алексей и Дима, Саша и Илья, и я с Дмитричем. Каждый день, по очереди должен был дежурить один экипаж: на обед надлежало приготовить суп на всех и выдать по куску сала; на ужин - приготовить кашу с тушонкой и выдать по куску халвы ( почему именно халвы - ее очень любил Алексей ). Утром дежурные должны были приготовить два котла кипятка и выдать шоколад. Предполагалось, что утром каждый должен есть то, что считает нужным. Такой подход мне очень понравился – хоть это и затягивало процедуру завтрака, но зато можно есть то, что хочешь и можно не есть вообще, если наелся с вечера. Непонятно только зачем надо было дежурным выдавать по куску шоколада – ведь он был у каждого экипажа на общий завтрак, и каждый экипаж мог сам поедать этот шоколад.


Еда не только процедура

И потребление калорий,

Ведь жаждет каждого натура,

Общенья, действа и историй.


Конечно, перед походом всю еду надо было проверить на вкус и качество, но ассортимент продуктов, которые мы купили, был таким большим, что для этого понадобилось бы целая неделя. В последний момент перед походом я выложил из рюкзака корицу, которую неизвестно зачем мы с Дмитричем купили при совместном хождении по супермаркетам. В тех же супермаркетах к нам в корзины пробрались всякая фигня типа приправ, в которых было 90 процентов соли. Больше всего мы купили перца: черного, белого, красного, горошком, молотого. На белом перце особенно настаивал Дмитрич – он его никогда не ел и хотел попробовать именно в походе.


В теоретической раскладке

Кто вкус за догму принимал?

Конечно, чай быть должен сладким,

А перец небо обжигал.


После прошлогоднего похода мы уже не особо волновались по поводу рыбной ловли. Решили, что рыбу будем ловить. Есть же не только семга, но и такая сорная рыба как окунь и щука. Есть и хариус и форель, а для их лова разрешения ни у кого спрашивать не надо. Да и не нужна нам семга: при среднем весе семги - 5 кг у нас не было ни одного шанса ее вытащить. Когда Саша пошел в рыболовный магазин, то заявил продавцу что хочет купить снасти “Для ловли семги». Тот впарил ему все, что можно было сломать в первый же день лова. Когда я покупал снасти, то довольствовался фразой: “Для лова форели”, но и мне впарили такой же некачественный китайский инвентарь, как и Саше.


Когда мы веруем и любим –

Мы чудаки и простаки.

Мы всякой всячины накупим –

Чуры не знают рыбаки.


Дмитрич пошутил, что уже купил упаковку семги и взял ее в поход - будем показывать инспекторам: купили, мол, пойманную рыбу в магазине. Однако, в последний момент он забыл эту семгу. Подозреваю, что забыл именно упаковку от семги, ибо эту семгу съел еще до похода.


Про рюкзак Дмитрича следует рассказать особо.

Это, бесспорно, самый широкий рюкзак, который я когда-либо видел. Как сказал Дмитрич – он был сшит лет 25 назад одним его другом из парашютных сумок – самого крепкого материала на то время. Судя по количеству швов эти парашютные сумки или предназначались для армии пигмеев, или наша доблестная армия подверглась нападению крыс и мышей. Ширина рюкзака поражает своими размерами - по всей видимости автор рюкзака любил путешествовать в кузовах карьерных самосвалов и плавать на баржах. У такого рюкзака есть огромное преимущество - полнота заполнения ( что бывает только когда Дмитрич затаривает в него несколько мешков клюквы ). Он представляет собой некое геометрическое тело, которому сложно дать название, но которое, будучи поставленное на землю в любом положении, может использоваться как стол. Так в последний день похода мы накрывали на нем обеденный стол на 6 человек. Надо сказать, что этот рюкзак все же проходит в проемы дверей современного автодорожного транспорта и с большим трудом его можно пронести через плацкартный вагон. Как сказал Дмитрич такой рюкзак можно “условно” пронести даже в самолет. Что подразумевал Дмитрич под словом “условно ” - я не понял. Наверное, с такими рюкзаками в самолет не пускают.


Уж четверть века этот рюк

Со мной ходок во все походы.

Он от Телегина из рук –

Презент в мои младые годы.

Его и бомжи не упрут –

Ведь не поднимут без подмоги,

Но мне поверх него кладут,

Котлы и тент без предисловий.


Отъезд от подвала проходил без слез и оваций. За полчаса до отъезда я офигеваю - случайно узнаю, что нет сковородки. В наших рюкзаках 4,5 литра подсолнечного масла, а для сковородки нет места! Ну неужели мы будем есть только вареные грибы и рыбу! Когда несколько человек за неделю до отъезда говорят, что у них есть легкая и удобная сковородка и что они могут взять ее в поход, не верьте. Оказывается, что вся эта кулинарная техника так и остается дома - в рюкзаках, какие бы они большие не были, перед отъездом всегда нет места. Я готов был уже бежать в магазин и покупать сковороду, как Дмитрич, не выдержав моих терзаний, достал из недр закутка в подвале легкую и удобную сковородку, но куда ее приткнуть? Помещаем в рюкзак Ильи – он самый молодой.


В пятницу вечером, в предпоследнюю неделю июля, на Ленинградском вокзале Москвы столпотворение туристов, уезжающих в Карелию и на Кольский. Лучше, конечно, уезжать в четверг вечером, дабы избавить себя от толкучки, вызванной наплывом собратьев туристов. Мы же попали в самый пик отъезда. За 2 часа до отправления поезда уже нет места на перроне, где можно разместить туристское снаряжение. Мы все же успеваем это сделать прямо у начала платформы.

Когда я надел свой рюкзак после выхода из автобуса у Ленинградского вокзала - он показался мне почти невесомым. Конечно, отрывал я с земли его с большим трудом, но на спине он ощущался не слишком тяжелым. Тут дело не только в удачной подвеске рюкзака, но и в том, что груз в нем, по всей видимости, расположился наиболее оптимальным способом после нескольких десятков перекладываний, свойственных мучительной процедуре утрамбовки вещей в день отъезда. Эта легкость оказалась обманчивой. Через сотню шагов мои ноги уже подкашивались. На ступеньки на перрон я восходил уже с большим напряжением.


Вот то-то, парни молодые,

Вам бы все моде потакать:

Пеналы в лентах, гробовые,

Выше затылков поднимать.

Аксессуары дорогие,

Карманы, ленточки – на ять,

Застежки, клапаны какие-

Это ж маркетинговая страсть.

К такому гробу арматура

Туристу – воднику нужна.

И пояс в талию, подпруга,

Громоздка, без нее – хана.

Оставшиеся два часа ожидания поезда всегда пролетают быстро. Постоянно подходят какие-то туристы и ищут попутчиков на отдаленные Карельские озера. Нам надо на Кольский, а туда народу едет совсем, совсем мало.


Интересно наблюдать за туристическим снаряжением. Подмечаю, что у туристов водников наибольшей популярностью пользуется такой рюкзак как у нас Сашей.

Один мужик нес рюкзак почти такой же ширины, как у Дмитрича ( но все же уже! ). Этот рюкзак возвышался над ним на полтора метра, сверху были примотаны куртка и штаны. Новенький алюминиевый чайник болтался у этого мужика как раз над кумполом ( кумпол – верхушка головы. См словарь Ожегова ) .


А вот и посадка! К нашему вагону подгребают несколько групп и все - туристы водники. Водники отличаются спецификой взятых вещей, но самое препротивное– плавательное средство, размещенное на телеге с колесами от велосипеда. Это не просто водники, а водники- матрасники. Такие тащат с собой не только телеги, но и коптильни, печки, паруса, канистры и даже моторы.


Напрасно так – будь толерантным

И помни: «Каждому – свое».

Каждый из нас бывает странным,

Имея мнение свое.

С ума ведь всяко каждый сходит,

А здравомыслие твое

Иной совсем и в грош не ставит,

Дивясь занудству: «Е – МОЕ!»


Мы водники – экстремалы и по количеству взятых вещей. У нас их много, а нам и этот раз в вагоне достались боковые полки. Разместить на них свое добро мы даже теоретически не можем. Поэтому настроились на агрессивный захват места. На перроне блокируем подступы к входу в свой вагон железом катамаранов и рюкзаками. С нетерпением ожидаем проводников с паспортами и билетами в руках . Есть шанс внести имущество по пустому вагону в две ходки и сразу пристроить габаритные упаковки. Потом уже продираться сквозь рюкзаки, сумки и мечущихся собратьев туристов.


Мы первыми врываемся в вагон и закидываем железо над проходом в своем купе. Вслед за нами вваливаются ребята их другой группы. Просят освободить край полки, на которую опираются наше железо. Такого я не ожидал! Ребята просят настойчивее и категоричнее. Я тяну время, а у них нет желания с нами беседовать – тащат с перрона рюкзаки один за другим. Они ими забивают все наше купе. Их рюкзаки такие огромные, что ребята кладут их под потолком прямо с одной полки на другую полку, Наши рамы остаются зажатыми. Это здорово! Ребята выходят раньше нас – в Чупе. Все утряслось. Соседи сменили гнев на милость, и разрешили оставить наше железо. Они даже извинились перед нами, что требовали категорично убрать железо. Дух взаимопонимания воцарился в нашем купе. Здесь был эпицентр их группы. В два часа ночи они начали отмечать удачный старт в Карелию.


Алексей в сумятице внедрения в вагон смекнул, что в первом от проводника купе нет никого. Для начала туда отнесли рюкзачный мешок Дмитрича, который в принципе не разместить над боковыми полками. Потом приступили к трапезе, как мусульмане в Уразу.

Дмитрич и Алексей наивно решили там же и переночевать, хотя шансы что их не потревожат были мизерны.


Бывали ночи штурмовые

За обладанье высотой,

Чтоб вещи, сердцу дороги,е

Поразместить над головой.

Мы все настырные такие

Ведем расчет е 2 – е 5,

Родня по духу, не чужие,

Можем помочь, в беде понять.

Открыта дверь для абордажа

Десант как для прыжков полез.

В порыве дерзкого экстаза

Удача тем, кто первым влез.


Я угнездился спать на своей боковой полке, внизу. Полка Дмитрича свободна. Он спит в первом купе. Сладость халявы была недолгой. Где-то в Твери объявились хозяева этого купе и Дмитрич в неглиже пришел спать на место, согласно купленному у. Постельные принадлежности он принес, а доставать пояс с документами и деньгами уже не было возможности - хозяева шустро освоили купе. Полагая, что утро вечера мудренее, и что новоприбывшие укладываются спать, он спокойно залег на верхнюю полку и сразу отрубился..


Утром оказалось, что мы с Дмитричем находимся в эпицентре соседней туристской группы. В нашем купе ехал руководитель турклуба Глобус. Вся его группа ехала в этом поезде. С утра в купе начали приходить члены клуба, чтобы продолжить празднование отбытия в Карелию, а женская половины группы – пищать и общаться.



Я на полке вагона,

Как будто в театре,

Наблюдаю с балкона,

И сердцу приятна

Неспешность процесса

Знакомого действа,

Разговор и застолье

Большого семейства.

Их много сегодня у этого стойла,

Заглянувших случайно

На щедрое пойло,

На забавные шутки

И добрые хохмы…

Кто -то сел, кто-то вышел.

Где Глобус – неплохо!

Но нет больше мочи

Потуги сдержать.

Кто остро захочет,

Тот должен вставать.

Мои документы в чужом рундуке

При дамах ребенке, чужом мужике.

После завтрака Дмитрич и Саша занялись делом - вязанием сетки для катамарана. Я завороженно смотрел на таинственные переплетения веревочек, с трудом понимая для чего нужна эта канитель. На катамаране - двойке я шел первый раз в жизни, и наивно думал, что все вещи разместим на гондолах, согласно инструкции на катамаран.



2.

22.07.07 День приезда – день отъезда


Разбудили меня ребята из Глобуса. В пол третьего они начали готовиться к выгрузке в Чупе. Надо отдать должное их профессионализму – разгрузку они делали очень лихо и тихо. После их выгрузки вагон опустел. Я уже не спал и стал потихоньку готовиться к департации из вагона. Для начала мы с Дмитричем решили плотненько позавтракать. Я решил съесть пакет картошки и высыпал его в тарелку. Я подливал в тарелку кипяток и картошка, впитывая воду, стала разбухать и через некоторое время вываливаться из тарелки. У меня возникла мысль, что такое свойство продукта питания вовсе не гарантирует его приятный вкус. Желание есть такую картошку пропало после дегустации. Вкус её без соли и каких - либо дополнений был препротивный. Настроение у меня упало - такую дрянь мы с Дмитричем должны были поедать на каждый третий завтрак. Картошку я так и не съел. Это дало повод Дмитричу съязвить: “Вот теперь ты поймешь, что прошлогодняя кормежка была кайфом по сравнению с этой картошкой” Довольный Дмитрич, однако, сочувствующе смотрел на мою сникшую физиономию.


Блеск косметических изысков

И глянцевитых этикеток

Для всем рискующих туристов

Ничтожно ценят напоследок.

Мечта жреца – полная чаша,

Мешок изюма и конфеток,

Но не пюре – пшенная каша,

С маслом и салом, без креветок.

Ты залетел в своей гордыне,

Но чем же я утешусь ныне?

Конечно, рад пойманной рыбе,

В ухе, в фольге, почти как в гриле.


На этом мои записи в блокноте заканчиваются.


Далее я записывал свои наблюдения на MP3 плейер. Это оказалось не только быстрее, проще, компактнее, чем записи в записной книжке, но и экономило кучу времени. Иногда я вещал в плейер, изнемогая под рюкзаком на болоте или во время сплава. Коме того, звук сохранил интонации голоса и эмоции, фон. Иногда можно услышать комментарии на втором плане к тому, что мы наговаривали на плейер.


Около 6 утра мы прибыли в Кандалакшу. Нас уже поджидал водитель. Игорь– молодой, крепкий парень. Его специальность инструктор на турбазе для лицензионной рыбалки. Он немногословен, но на вопросы дает исчерпывающую информацию.

Через 20 минут загрузили наше добро в прицеп его Тайоты и с комфортом помчались к Умбе. На дороге в Умбу не было ни единой машины - воскресенье. Я глазею по сторонам. На выезде из Кандалакши примечаю место, где некогда катался на лыжах по склонам сопок. Через полтора часа в Умбе мы пересели в УАЗ “буханку” и поехали по разбитой лесовозной дороге в поселок Индель. Вдоль дороги росло огромное количество подосиновиков, которые как казалось, росли на камнях. Из окошка машины я видел зайца, бегущего по дороге, белку, прыгающую по дереву и даже умудрился разглядеть мышь. Иногда я на несколько минут отрубался и засыпал, но стоило проснуться и хлебнуть красот Кольской тайги, как сонливость исчезала. По пути в Индель обогнали группу пеших туристов, которые шли через Индель в Кировск. Группа состояла из детей, и нескольких взрослых.


Водитель сказал, что шли дожди и в реках много воды – паводок. Я пошутил: “В большой воде – большая рыба”. Конечно, я понимал, что эту большую рыбу нужно еще вытащить из большой воды, но во мне поселилось некое предчувствие, что так оно и будет.

Ко мне приходит мысль, что неплохо бы бросить жребий в каком порядке предстоит дежурить. Доверяю Дмитричу тащить спичку. Каково же мое разочарование – по жребию мы дежурим последними! Это значит, что мы только через 2 дня начнем опустошать наши с Дмитричем рюкзаки, где лежат аж 4 буханки хлеба, настоящая картошка, много лука и чеснока ( остальные продукты – по инструкции Алексея ).


Водитель сказал, что в этом году очень много комаров, но Дмитрич сказал, что у нас есть репелленты со всякой отравой. Я заметил, что этих прыскалок хватит только на первые 2 миллиона. Надо сказать, что репелленты дают определенный комфорт ( но не все подряд, а только те, в которых заключена настоящая отрава, а не подделка ), когда необходимо немного поработать руками или без накомарника. Надеяться только на них на болоте и в лесу – абсолютно неверно. В нашем походе накомарники были настолько необходимы, что с ними мы практически не расставались, умудрялись даже пить воду из бутылки через накомарник и есть, просовывая ложку с кашей в щели между накомарником и одеждой. У Дмитрича и Димы накомарников не было. Не знаю, какие ощущения от комаров были у Димы – он прятал свое лицо так глубоко в капюшон ветровки, что оно становилось невидимым снаружи, а вот Дмитрича комары почти не трогали. Меня в накомарнике они искусали уже в первый день до той степени, когда об этом говорят другие люди. Дмитрич же ходил без единого укуса, его лицо комары не только не кусали, но они даже не садились на его голову, а кружили вокруг неё, образуя что-то вроде комариного нимба.


Приятель мой! Нам кажется порой

В чужих руках все толще и свежее,

Поверь, дружок, москиты надо мной

Вились столбом– им кровь моя милее.

Секрет весь в том – быть надобно добрее

Со звонкой комариною толпой.

Понять их и простить, а то офонареешь

И с крышей набекрень появишься домой.

Послушай дорой! Да, я потел порой

И остро пахнул… Да! И нервные летели

С моих плечей долой,

В смятенной канители.


Часам к 12 мы прибыли в поселок Индель. Он показалась нам пустым и заброшенным, но это было обманчиво. Вскоре на стапель прибежал пёс. Сначала начал нас потихоньку облаивать. Было не понятно чего он хотел – мы угощали его шкурками и от колбасы и от сала, он их молча глотал, а потом снова начинал полаивать.


У меня начались проблемы с моим новеньким рюкзаком. При его подъеме и опускании раздается хруст рвущихся швов. Но самое обидное – я допустил непоправимую ошибку при укладке рюкзака. Знал ведь, что при адской дороге по камням железные выпирающие предметы в рюкзаке могут протереть ткань до дыр и потому особенно тщательно укладывал баллоны от катамарана. И не досмотрел - консервная банка соприкасаясь с тканью рюкзака протерла его до такой степени, что образовалась дыра с палец и на рюкзаке остался виден круг потертого материала. Теперь рюкзак уже не похож на новый, а на видавший виды рюкзачище, хотя он в походе первый день.


Часа два мы расправляли баллоны катамарана, чтобы не было морщин и складок. В надутом состоянии гондолы катамарана имели явновыраженый перегиб. Тогда я решил надувать катамаран в перевернутом кверху дном состоянии - так баллоны лучше рапрямляются в оболочке. Поддую баллоны, постучу руками по оболочке, потом подспущу их и опять постучу. Потом повторяю всю эту процедуру снова. В итоге гондолы были как огурчики.


Но что такое? Баллоны издают какой-то свист. Неужели где-то дырка? Я хожу и прислушиваюсь. Но звук тоже гуляет – он раздается, то справа, то слева. И, наконец, я нахожу источник шипящего свиста – это свистел слуховой аппарат Дмитрича в его поясной сумочке. Радости моей не было предела - поиск дырки в баллоне отменяется!


Кусачих тварей действительно было несметное количество. Только выглядывало солнышко – появлялась мошка, а если накрапывал дождь - вокруг нас роились и гудели комары. Может быть всё было и наоборот, но суть не в этом. А суть в том, что неподготовленного человека в первый день похода они могут довести до панического состояния, поскольку кажется, что все дни похода будут такими препротивными. К счастью, эти трудности значимы только в первый день, когда надо делать много нестандартных действий руками и шевелить тем, что осталось в голове для отдыха. Потом всегда есть факторы, которые снижают степень восприятия комаров и мошки. Это хорошо продуваемые стоянки на мысочках, и собственно сплав по реке, отдых у костра, и постоянные телодвижения. Нападки насекомых проявляются как-то циклически – какие-то мизерные изменения в погоде или расположении солнца приводят к тому, что они куда-то временно исчезают. С мошкой и комарами можно уживаться даже в самых неблагоприятных условиях.


Как оказалось никто не взял рюкзака для котлов. Котлы - такая вещь, которую никто не хотел бы везти на своем катамаране весь поход. Их также невозможно засунуть ни в один рюкзак. Мы в тупике. И тут я почувствовал, что если не будет найдена упаковка для котлов, то котлы придется возить на нашем катамаране, так как Дмитрич уже почти согласен их возить, поскольку это его котлы. И тогда я жертвую мешок от упаковки баллонов катамарана для котлов при условии, что котлы будут возить в нем дежурные. И это правильно, так как Дмитрич везет в своем бездонном рюкзаке общественный тент, топор и аптечку.

Мои котлы на дюжину жрецов,

И я малый рюкзак для них приберегаю,

А вот теперь они для шестерых гребцов,

Но в рюкзаке возить их вовсе не желаю.

Прошел меж нас базар и вот, в конце концов,

Избыточный мешок посуде выделяют.

Плывет на катамаранах когорта молодцов,

На плейер мемуары приятель сочиняет.

Он этим возбуждает комаров,

Эмоции прибору открывает,

А вот как он ломает дров,

Об этом записать не успевает.

Ходил он в экипаже вчетвером,

Где судном все совместно управляют.

Как в хоре можно пискнуть тенорком,

Так при весле иные поступают.

Учились управленью у столпов.

Теперь вдвоем гребем и управляем.

Есть разномыслье творческих умов,

И мы с тобой в дискуссии вступаем.


Дмитрич попробовал воду рукой и сообщил, что температура 18 градусов. Эта почти круглая цифра согрела меня изнутри морально, когда я без особого отвращения пополоскался в речке. Я нашел, что эту процедуру можно делать почти ежедневно, главное чтоб комары не сожрали.


В 17.00 мы с Дмитричем первые спускаем катамаран на воду. Нет, это не потому, что мы такие расторопные, просто Саша при сборке катамарана умудрялся еще и дежурить, и варить обед, а катамаран Алексея требовал при сборке гораздо больших усилий, чем наш. Мы с Дмитричем решили поработать на перекате против течения реки и успешно это сделали. Нам это показалось легким и даже забавным. “Вот мы как будто прошлись по Варзуге!” – шутили с Дмитричем, полные сил и оптимизма. Если бы знали мы тогда, как трудно придется одолевать течение Варзуги!


Даю Дмитричу плейер. Он наговаривает первые впечатления, дрейфуя по Инделе в ожидании наших коллег. Затем он достает записную книжку и дублирует сказанное - надежнее.


В первый день у нас с Дмитричем абсолютно разные представления о том, сколько нам сегодня идти по реке. Я считал, что до реки Паны 40 км, и мы дойдем до нее только к концу следующего дня, а Дмитрич считал, что мы сегодня дойдем до Паны. Правда оказалась как раз посередине. Это показательный момент, который многое проясняет в наших дискуссиях с Дмитричем. В дальнейшем правда, или лучше сказать истина, была посередине между мной и Дмитричем. Как бы мы с ним не спорили, не ругались, не матерились при отсутствии сил и аргументов - каждый из нас оставался при своем мнении. Важно, что все эти споры мы никогда не растягивали надолго. Я, как зачинщик споров, понимал, что все эти споры полная фигня, что они только от усталости. В конце-концов улыбался Дмитричу, протягивал правую руку через катамаран, а Дмитрич протягивал мне свою левую. Наши ладони с громким хлопком шлепались друг о друга где-то на середине катамарана над нашими рюкзаками, сжимались в рукопожатии и после этого все наши проблемы что мыльные пузыри.


Наша флотилия стартует. Слева безлюдный поселок Индель. Дома в отдалении, видимо, в половодье высокая вода выходит из берегов. Крыши некоторых домов покривились и провалились. Чувствуется мерзость запустения и перестройки. Погода была хорошая, светило солнце. Река местами несла очень быстро. Мы успевали замечать, что берега болотистые – подходящего место для стоянки не было. Комары меня облепили полностью. Почему-то они любят темные вещи, а белые, к сожалению, по известной причине в поход я не брал. На мой черный флисовый комбез садились стаи, или, правильнее сказать, рои комаров. Отсюда они начинали атаки на остальные части тела. На Дмитрича, обмотанного белой марлей, вообще комары не садились – они предпочитали меня. Сильно пожалел, что не надел перчатки – комары искусали руки.


Как только прошли большой приток слева воды в реке заметно прибавилось, и все шиверы мы проходили сходу. Ниже этого притока решили встать на стоянку. Это было довольно сухое место. Сюда подходила лесовозная дорога, а через реку был мост. Теперь от него остались только сваи. Место было настолько комариное, что ему не было аналогов. Это было что-то ужасное. Ничего нельзя было сделать – ничего. Комары дружно облепляли нас. Кое - как поставив палатку, я побежал ловить рыбу, но тут со мной приключилась беда. Оказалось, что я дома намотал леску на катушку не в том направлении как надо. О том, чтобы перемотать леску, речи быть не могло – это было равносильно смертельному приговору. Заели бы комары. Поэтому я стал ловить на запасную катушку, так как давно знаю, что орудия лова в походе нужно дублировать...


Наконец, стал ловить рыбу. Река в этом месте была мелкая. Местами по колено. Я заходил почти на середину реки и стоял на перекатах в надежде поймать форель. Однако, вкус форели нам в этом походе так и не довелось познать. Перепробовал несколько воблеров, пока не наткнулся на тот единственный, на который позарился хариус – моя первая добыча. Я с этим хариусом стал бегать по биваку и всем показывать: « Ура! Ура! Рыба есть!». Со стороны можно было подумать, что рыба в реке вылавливается один раз в 100 лет, а моя добыча - из ряда вон выходящий случай. Как бы не так! Следующим забросом я поймал щуку! Щука была хорошенькой, за пол килограмма и радости моей также не было предела. Не остался без трофеев и Саша. Его уважили два увесистых окуня.


Первый ужин был каким-то не особо праздничным. Видимо все устали от бессонной ночи в поезде, тряской четырехчасовой дороги. Не было привычного единства в настроении, были сами по себе.


Современные рюкзаки литров так на 130 - глубоки и узки. Они приучают к тому, что для извлечения какой-либо вещи надо перетрясти содержимое рюкзака полностью. Эту процедуру я и совершал каждый вечер. По утрам пол часа у меня уходило только на то, чтобы снова его уложить. Зато на стоянках все вещи у меня были под рукой – под тентом палатки, и я в любой момент мог достать нужную вещь. Дмитрич же в этом походе стал заложником своего вместительного рюкзака, когда из-за его огроменной ширины почти любую вещь можно взять, не вынимая остальные. Такой рюкзак нет надобности перетрясать каждый день. Бывали дни, когда Дмитрич даже не снимал его с катамарана на ночь! В отдельной упаковке у него было все, необходимое для ужина и сна.

Хвала широким рюкзакам

И даже малым коротышкам.

Лежат продукты по углам,

А все для сна гораздо выше.

Все это в малом рюкзаке,

В большом, под его самой крышей.

И каждый день на биваке

Не надобно заботы лишней.

Но в дни дежурства тарарам –

Мой друг привычен к бурным вспашкам

Ревизовать, что спрятал там,

Харчи готовя по наслышкам.

Меню начальник сочинял,

Предупредил: «Не надо лишку»,

На завтрак прихоть разрешал,

Но чтобы не было одышки.

А мы на праздник живота

Хранили черный хлеб в буханках

И килограмма полтора

Картошки, да и специй разных.

Шура картонки обожал

И правил мощною десницей –

Его на Рынде я питал,

Все воздает теперь сторицей.


После ужина я занялся своими рыбацкими трофеями - почистил рыбу и мелко порезал ее, приготовил для запекания в фольге. Я очень люблю рыбу, запеченную на углях костра в фольге с луком, грибами и майонезом. Майонез находился у Дмитрича в рюкзаке. Я попросил его достать майонез. Надо ли говорить о том, что желание заглядывать на дно такого суперудобного рюкзака из-за какого майонеза у Дмитрича не возникло...


У меня от укусов опухли запястья рук и шея, и это всего лишь первый день похода! Я на грани панического состояния, не знаю, что будет со мной далее. Часам к 11 комаров не стало! Можно было ходить без накомарника.“Надо становится на ночлег в 11 часов вечера!» - такая мысль посетила меня. Но это не так. Комары живут какими-то своими биоритмами и циклами. Теперь я знаю, что прогнозировать их поведение никогда не удастся. Лучше всего их не беспокоить – не трясти кусты, в которых они отдыхают от забот и не топтать траву, в которой они обретаются в поисках пищи. Тогда они становятся более покладистыми ( синоним - менее озверелыми ) и если и кусают, то не сразу а чуть погодя и тогда можно успеть стряхнуть их с себя даже при большой нужде.

Саша, когда готовил ужин, наклонился к над костром, будучи облаченным в накомарник, и прожег здоровенную дырку в москитной сетке. Он ее залепил лейкопластырем.



Каким был долгим этот день!

Какими были переезды!

Сколько тревоги и надежды

И вот теперь я вижу цель.

Не будет больше деревень.

Каскад порогов Индель кажет.

До Паны плыть бугор прикажет

Пока не появится мель.

Спадает полая вода.

Полно грибов и много рыбы.

Воспоминания от Рынды

И юдоль новая моя.


3.

23.07.07 Индель-Пана-Варзуга. Три реки за один день


Проснулся утром рано, а в палатке... Дмитрич спал. Глаза его были закрыты.

“Московское время – 4 часа” – сообщил Дмитрич с торжественной интонацией, и тут же начал похрапывать. Я посмотрел на часы – было действительно 4 часа утра. Я улегся поудобнее между выпирающих из - под коврика кочек и отключился. И вот явился мне Дмитрич в облике диктора телерадиовещания. Вскоре ( время во сне, как известно, летит быстро ) я снова проснулся. “Московское время – 8 часов” – сообщил Дмитрич, и добавил: “Пора вставать”. Сам Дмитрич вставать пока не стремился и следил за моей реакцией. Глаза его были закрыты.


“Во дает!” – подумал я и посмотрел на часы. Было 7 утра. “Дмитрич, не 8, а 7 часов сейчас. Еще целый час можно поспать! ” – говорю я и дублирую сказанное, показывая часы. Дмитрич наконец-то приоткрывает один глаз. С полувзгляда оценивает ситуацию и вскоре снова закрывает.

Окончательно проснулись около 8. Теперь пора вставать. Мы с Дмитричем сразу начинаем запихивать спальные вещи в гермомешки, утрамбовывая их ногами, и выходим из палаток почти готовые к сплаву.


Комаров с утра мало, но мы их потревожили. Сразу же появилось несметное количество. Во время еды было невозможно стоять на одном месте и поэтому ходили вокруг около костра по кругу

В первые дни у меня еще не наступил мой традиционный походный жор. На завтрак вполне устраивает бич пакет и кусочек шоколадки. Сыра и колбасы пока с утра не хочется. Они идут про запас. И хорошо! Лучше съесть потом, когда начнется жор.


В 9.50 выходим. Рюкзаки кладем на сетку, связанную Дмитричем. Ход катамарана становится лучше. Вскоре, ниже впадения ручья слева ( он есть на карте ) офигенная стоянка со столиком и скамеечками! Эх, жаль не дошли!


Река Индель оставила самые приятные впечатления по сравнению со всеми пройденными нами реками в этом походе. Светило солнце, воды было много и течение быстрое. Все перекаты были залиты, а самое главное – мы еще не устали от новых впечатлений и с восторгом воспринимали всякую мелочь, на которую в конце похода уже не обращали внимания. Перед Паной возникли протоки и острова. Это сделало сплав живым и интересным. Дмитрич всегда хочет пройтись по узким протокам. Я соглашаюсь с ним – в нас еще пока живет интерес к приключениям. Временами я кидаю блесну в воду, но ничего не могу поймать. А рыба… Рыба выпрыгивает из воды у нас под носом – ей интересно посмотреть на огромное надувное чудовище, которое гребет желтыми плавниками. Вот это отдых! Вот так и надо отдыхать!


Мы плывем и философствуем. “Я поедаю хариуса только потому, что он ест комаров, которые едят меня” – заявляю я Дмитричу. “А значит, я нахожусь в самом начале и в самом конце пищевой цепочки, и имею полное морально право поедать тех же хариусов”.


Перед входом в Пану в русле реки Индель возникает большое количество камней-чемоданов. Мы собираемся около них плотной группой и входим в Пану. Она поражает шириной и мощью. Это уже совсем другая река – широкая и полноводная. Ниже стрелки Паны и Индели стоит турбаза для лицензионной рыбалки. На правом берегу несколько однотипных домиков – явно для рыбаков. База пустовала – видно время лова сёмги еще не пришло, а ловля другой рыбы кроме семги, по всей видимости, здесь считается неблагородным занятием. Туристы водники стараются незаметно пройти мимо таких турбаз. Там всегда есть люди с полномочиями инспекторов рыбнадзора. Поскольку турист даже при желании быть законопослушным не может приобрести в Мурманске лицензию на лов рыбы, то браконьеры по определению.. Мы три года пытались добыть лицензию. Пройдя по кабинетам разных служб, мы поняли – это ТАЙНА. Администрация Мурманской области объявила почти все реки Кольского полуострова нерестовыми, запретными для посещения без лицензий. Следовательно, каждый турист на реке – нарушитель и сам Бог велит взять с него шерсти клок. Инспектор при кобуре и кокарде имеет право составить протокол, но может и не составить, если с ним уважительно поговорить. Если же нарушитель начнет говорить про Конституцию, то схлопочет штраф за каждую рыбью и туристскую голову и лишится спиннингов. Надо заметить, здесь хоть всё решается по понятиям, но более гуманно, чем на Кавказе.


Мы прошли мимо базы, стараясь не привлекать внимание. Желая пройти в ворота межу надводными камнями мы сели на подводном камень между ними прямо напротив базы и, чертыхаясь, шумно с него снимались. Нас приметили две черные собаки, которые по берегу побежали вслед по берегу до тех пор, пока не появился приток справа. Наверное, они пробежали за нами километров 15. При этом они даже ни разу не гавкнули. Позже мы зачем-то привстали к берегу. Не успели мы сообразить, что к чему, как увидели, что эти собаки бегут прямо к нам. Мы с Дмитричем поскорее отчалили, поскольку собаки уже прыгали за нами воду.


Пороги на Пане – это залитые водой шеверы. При попутном ветре сплав по ней закончился за несколько часов, я даже не успел толком впитать в себя местные красоты.


На катамаране двушке я иду впервые. Двушка очень верткая посудина и требует определенного опыта управления, которого в первые дни похода я не имел.


Проблемы управления катамараном у нас никогда не возникала в порогах - там все было нормально – катамаран там и крутился и вертелся как надо и у нас с Дмитричем не было проблем в понимании друг друга. Проблемы возникали иной раз на ровной воде, когда катамаран начинал колбасить из стороны в сторону. По объективным причинам

( неустойчивое равновесие ) катамаран не мог быть расположен четко по курсу – он отклонялся или в мою сторону, либо в сторону Дмитрича.


Что такое расколбас катамрана при движении против течения? Лучше всего это объяснить на примере флюгера. Дует ветер, флюгер направлен по ветру. Теперь возьмите и поверните флюгер на 180 градусов. Он будет находится в состоянии неустойчивого равновесия и малейшее отклонение приведет к тому что он будет стремится повернуться вокруг оси на 180 градусов.


Привожу цитату из дневника Дмитрича:

У нас с Шурой дискуссии по части управления катамараном. Моя идеология при прохождении плесов - каждый гребец держит свой борт при движении на дальний ориентир. В стоячей воде оба борта движутся с одинаковой скоростью. Если борт работает слабо - нос уходит в сторону слабого гребца. Чтобы выдерживать курс с этого борта надо грести энергичнее, либо второй борт должен грести слабее, но при этом и скорость движения падает. Если дует ветер, то нос катамарана уводит в наветреную сторону. Следовательно, грести нужно с наветреной стороны мощнее, а гребец подветреного борта помогает, отбрасывая корму на ветер. Шура не склонен обращать на это внимание, и катамаран уводит влево (он на левом борту).


Из этой цитаты видно, что катамаран шел таким образом, что был повернут в мою сторону. Замечу, что в этом случае, тот в чью сторону повернут катамаран должен прилагать усилия в несколько раз больше чем те, которые необходимо прилагать если катамаран движется с той же скоростью, но прямо по курсу ( флюгер, повернутый против ветра ). В это же время на противоположном борту гребец практически отдыхает – он дает возможность своему напарнику развернуть катамаран. Вот так и получается, что катамаран идет вперед за счет усилий одного человека, того, в чью сторону повернул катамаран. Так вот, я поясняю, почему в этой ситуации мы шли повернутами постоянно в мою сторону: Я ПРОСТО НЕ МОГ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ, ЧТОБЫ КАТАМАРАН БЫЛ ПОВЕРНУТ В СТОРОНУ ДМИТРИЧА И ВМЕСТО МЕНЯ КОРЯЧИЛСЯ БЫ ДМИТРИЧ.


Мой друг спасибо за заботу.

Ее ты часто проявлял,

Брал на себя мою работу.

Я ж думал – ты не выгребал.

Увы. Мой друг! Трудясь до поту

Ты долго опыт набирал.

Рулить в одно весло – без толку,

Раздрай – на Пане ты не пан.

Против теченья править лодку –

Против струи ты выгребал,

Теперь от силы мало проку,

Когда ты угол не держал.

Угол атаки так капризен –

Чуть упустил и разворот.

Давай раздрай предельно снизим

И сразу ринемся вперед.

Мы же характером крутые,

И если сил невпроворот,

Все ж превозмочь напор стихии

Не сможет к вечеру живот.

Я верил в честность намерений.

Я верил - ты не сачковал.

Нет опыта. Без подозрений

Тебя я всяко поучал.

Когда перечить нету силы,

То проще действо применять.

Припомни, как наш кат крутило,

Когда мы стали спор решать.




Ситуация довольно таки сложная, но управление описывается принципом, который я уже сформулировал после похода: Если катамаран сильно колбасит из стороны в сторону, то есть он находится в состоянии неустойчивого равновесия, то катамаран должен управляться не только за счет усилий гребцов, но и за счет управляющих усилий, которые они должны прилагать. Необходимо считать, что если катамаран колбасит и он сошел с курса, то виноват в этом тот гребец, который сидит на противоположном к повороту баллоне. Он должен был в момент когда катмаран стал уходить от линии равновесия сначала ослабить гребок и в случае если катамаран продолжил уходить в сторону его партнера, то произвести управляющий гребок с кормы подвернув весло. Только этот принцип позволит управлять катмараном в случае, если его сильно колбасит из-стороны в сторону!


Надо сказать, что все вышеизложенное у меня родилось в голове только в конце похода. Я конечно совершал неверные действия в отношении управления катамараном, и подчас спорил с Дмитричем не по делу. Как оказалось управление катамараном штука сложная. Вот, например, откуда появляется расколбас? Он, например, появляется, если нос перегружен. ( Так стало в конце похода, когда рюкзак Дмитрича стал значительно легче, а мой почти не изменился в весе, а мой рюкзак лежал спереди ). Но это всего один нюанс. Их много. Тут может быть и разность в баллонах, в их надутости, во взаимном расположении баллонов, и даже ветер влияет и центровка грузов!


Мой друг, я рад твоим прозреньям.

Что ты теперь за плюрализм

В причинах, к нашим напряженьям,

Что важно в рысканьях крутых.

Сход с курса – это же не вдруг.

Нужно упорство и терпенье,

Нужны и мощность и натуг

Держать атаки направленье.

Ты молод, братец, нетерпенье.

Как в горле кость стоит порой.

Зато согласье в намеренье

Сулит победу над водой.


Около устья Паны в 14 часов мы решили, что хорошо бы пообедать на Пане, а не то у нас не останется от этой реки никаких впечатлений. Мы встали на обед метрах в пятистах от Варзуги. Я достал спиннинг, и пока варился суп выловил два больших хариуса, которых потом засолил в контейнере. Вчерашнюю Сашину рыбу никто не захотел готовить. Я ее запекаю в обертке от шоколадки. Потом мы с Дмитричем съедаем ее в добавление к супу, приготовленному Алексеем.


После обеда искупались. Надо ли рассказывать о том, как купаются в чисто мужской компании на краю света. Папарацци Дмитрич сидел на берегу и тихонько пощелкивал затвором фотоаппарата, пока не увидел на мониторе, как Алексей показывает ему кулак.


Чтобы унять деятельность Дмитрича даю ему плейер на растерзание. Он выдал замечательную речь на 10 минут, в которой прошелся не только о текущих событиях похода, но рассказал о местной флоре и фауне, и даже о том, как ловить семгу.


После обеда мы входим в Варзугу. Первое впечатление -: из воды высовывается морда огромной рыбины и клацает зубами. Второе впечатление: “ну ни хрена себе течение. Это абзац, не пройдем!”.


Нас катамарана прижало к правому берегу. Дмитрич перехватался руками за ветки, а я изо всех сил гребу. Мы продвигались еле-еле. Пришлось выходить с катамарана и тащить его на веревке. Веревка натянулась струной, и казалось, вот – вот порвется. Но не везде можно было идти бичевой, так как вода в реке был высокая. Она неслась по прибрежным кустам и деревьям, затопив бечевник, который, по всей видимости, есть вдоль реки. Бурлаку приходилось идти по воде, временами проваливаясь в ямы по пояс. Иногда мы шли, цепляясь веслами за кусты – это было эффективней, чем грести. Из-за такого способа передвижения Дмитрич переживал за пока что непойманных нами щук: “Да мы их так всех до инфаркта доведем!”. На что я обещал Дмитричу, чтобы он не переживал - на ужин я поймаю одну из недоведенных до инфаркта щук

.

Двигались мы очень медленно - за час прошли километра полтора – два.


Встали на стоянку на высоком крутом берегу. На бивак надо было подниматься в гору. Дмитрич не захотел нести свой рюкзак и решил оставить его на катамаране: “Да ну его на фиг”. Вспомнив вчерашний майонез, я решил все же сделать ревизию продуктов, которые везет Дмитрич, и ему пришлось тащить рюкзак к палаткам. Наученный этим опытом, теперь я кладу поближе такие продукты, за которыми Дмитричу будет лень в лезть в рюкзак. Вот и все! На три дня Дмитрича можно теперь не беспокоить с доставанием продуктов.


Я пошел ловить рыбу и поймал щучку на килограмм. За ужином съели соленого хариуса, а после ужина пожарили щуку. Щучьего филе получилось аж две сковороды, но никто не отказался от жареного свежего деликатеса.


Конечно, под рыбку мы приняли водку. Надо рассказать, как я пью водку. Пью, как правило, только на природе с большого устатка и под хороший повод. Подготовка к этому процессу всегда у меня вызывает приятные чувства: чешется нос, загораются глаза и чувствуется легкое покалывание в желудке. Это значит, что я созрел для употребления алкогольного напитка. И вот, после традиционной речи Дмитрича, я беру в руку заветную кружку. Далее начинается представление, которое необходимо показывать тем, кто еще не успел приобщиться к распитию спиртных напитков. Дело в том, что после сделанного мной глотка я некоторое время нахожусь в жутком оцепенении. Потом со свистом вдыхаю и выдыхаю воздух и, поперхнувшись, начинаю шумно икать. В этот момент народ уже смотрит на меня, ибо это, по всей видимости, представляет собой занятное зрелище. Я раскрываю и закрываю рот как рыба, которая задыхается на воздухе. Дмитрич сует мне какой-нибудь сухарик занюхать, но мне это мало помогает. Народ в это время обсуждает увиденное, а непьющие ребята с квадратными глазами кодируются на неприятие алкоголя до конца похода.


После этого я беру пузырек, в котором находится наш алкогольный напиток и прячу его в рюкзак. И только после этого я ощущаю кайф, расслабление, теплоту и желание что - нибудь сказать также красиво, как Дмитрич. Но язык у меня заплетается, и я разражаюсь набором быстровыговариваемых отрывистых самодостаточных фраз типа: “блин”, “кайф”, “офигеть” в которые случайно вплетаются несколько матерных словечек.


Знатоки ( Дмитрич), которые знают цену алкогольных напитков, называют такое мое распитие “ханжеским” ( об этом ниже ). Возможно, они думают, что я зря перевожу продукт. Нет не зря! Весь процесс распития алкогольного напитка можно рассматривать собой как некий священный обряд, шаманский и языческий, так по всей видимости и начинали пить водку наши далекие предки.


Я дал Дмитричу плейер. Как заправский репортер он начал опрашивать общественное мнение, задавая респондентам каверзные вопросы. Алексей даже выразил протест против выяснения у Димы впечатления от смены капитана – наставника. Протест был отклонен, как попытка ограничить свободу слова и волеизлияния. Это же не открытый эфир.

Общенье нам нужно как соль,

Как чай и хлеб, и как дыхание,

Как ожидание признанья

В любви, сомненье или боль.

Когда усталость валит с ног,

Нет сил для нового деянья,

Ты эту слабость превозмог –

Как озарил костер сияньем.

Есть в силе каждого порог,

Есть даже чувство раскаянья,

Когда преодолеть не мог

Судьбы вершины испытанья.



4.

24.07.07 Бичевник на Варзуге


Под утро я подзамерз. Это был один единственный раз в походе. Всю ночь чесался подбородок – это мое наиболее уязвимое место - сильно искусали комары. У меня также оплыл глаз – к такой реакции приводит укус мошки под ресницу. В 7 утра меня будит Дмитрич: “Давай вставать! Нам дежурить”. Пришлось встать пораньше и заниматься костром.


С утра я думал о тебе-

Твой день рожденья наступает.

Что год грядущий на Земле

Тебе назавтра обещает?

Иным довериться судьбе

Мировоззренье помогает,

Успех в труде или гульбе

Она то и определяет.

Но ты ж хозяин сам себе.

Твой дух сомнения не знает,

Когда в азарте и борьбе

Он колебанья забывает.

Порыв в поступках и мечте

Тебя на подвиг вдохновляет:

Герой на Рынде и на Мсте

В московской жизни прокисает.

Ищи спасение в себе -

Жизнь варианты предлагает.

Фортуна ветрена к тебе,

Но без любви не оставляет.

Писано 30 августа в 06-40


У меня есть спички, есть и зажигалка. Все это где-то в палатке или в вещах брошенных под тентом. Следовательно, надо идти и искать, а с утра, как известно, ничего не хочется делать. Я на всякий случай спрашиваю:

“Дмитрич, а у тебя есть спички?”.

“Йух!” –,и старается слинять с глаз долой, а это означает что есть, но ему тоже лень лезть в рюкзак и искать.


Через 20 минут был готов кипяток на завтрак. Я стал будить народ в 7.45, но тут в меня из палаток раздались возражения и замечания. Оказывается, мы должны были вставать в 7.30, а народ будить в 8.15, а кипяток к завтраку должен быть готов к 8.30. Пришлось ждать, когда народ выползет из палаток в назначенное время.


Утром раздался противный писк. Я уже знаю, что это такое. Это свистит слуховой аппарат Дмитрича в его сумке. Жестами показываю, что аппарат свистит, но Дмитрич думает, что я хочу, чтобы он его одел. “Да ну его на фиг!” – говорит Дмитрич. Вскоре аппарат перестал свистеть самостоятельно.


По утру разведем костер.

Котлы с водой кипеть поставим,

Разделим братски шоколад

Подъем для братии объявим.

Всяк понасыпал и растер

Свой бич – пакет для сублимата,

Потом, как сказочный солдат,

Бух кипятку и… дело свято.

До сроку не стучит топор,

Пусть люди силы копят на день.

У каждого есть свой приклад

И в рюкзаке заветный складень.



В 9.35 мы с Дмитричем почти готовы к выходу. Саша тоже собрался. Леша колупается. ( “Колупонщики” – выражение Дмитрича по поводу всех колупающихся. ) Справедливости ради надо отметить, что в разряд колупонщиков мы с Дмитричем иногда попадали и сами.


Сначала гребли против течения, потом вдоль берега появилась залитая водою тропа (за ночь вода в реке упала) и катамараны потащили бечевой. Сначала тащил Дмитрич. Он шел по берегу, закинув веревку через плечо, и не видел, что по тропе навстречу ему бегут собаки. Я показываю ему жестом, что бы он прыгал на катамаран, но Дмитрич сам увидел собак, и сиганул на катамаран прямо под носом у вожака стаи. Как оказалось, тут находилась еще одна рыбацкая база, Мы аккуратно прошли мимо нее и, слава Богу, собаки за нами не увязались.


На Варзуге встретили серию красивых порогов. Светило яркое солнце и все было такое-же приятное. В неопреновых сапожках в воде даже было жарко!


Мы с Дмитричем быстро отработали рациональный вариант бечевы. Когда шли по левому берегу Варзуги, Дмитрич тащил, а я сидел дальнем от берега баллоне и греб, когда катамаран выворачивало в поток. Это было очень тяжело. Потом мы сообразили, что надо сидеть на ближнем к берегу баллоне. Теперь я уже иду по берегу, а Дмитрич сидит на катамаране. Этот вариант оказался наиболее оптимальным и мы сразу же вырвались вперед за пределы видимости наших катамаранов.. До обеда прошли расстояние гораздо большее, чем надо было идти. Ровно в 2 часа дня встали на готовку обеда. Я опасался, что нам с Дмитричем будет очередное вливание по поводу такой быстрой бечевы.


Алексей нас догнал только через час, когда обед был уже готов. Приправы, которые мы взяли с Дмитричем оказались состоящими, в основном, из перца и суп получился ядреным. Алексей долго выковыривал горошки черного перца из своей миски, но хуже обстояло дело с чесноком. Он был просто ядовитым! Когда я съел головку чеснока, то после икал несколько минут. Потом поел перченного супа. К концу обеда глаза у меня вылезали из орбит, но я констатировал факт - наелся.


При ревизии оказалось, что мы с Дмитричем купили лишних полтора килограмма колбасы. По такому случаю в наш первый обед мы угостили колбасою всю нашу компанию.


Теперь о трамвах. На левой руке у меня лопнул мозоль ( эге, это только второй день похода! ), но самое неприятное – натер пах трусами. Поскольку я по пояс мокрый от попадания в водяные ямы при волоке, то мокрое белье начинает стирать кожу. Пришлось залепить потертость пластырем и снять мокрое белье. Теперь я иду в лыжном комбезе. Одной рукой держу веревку, за которую тяну катамаран, а другой держась за пах, дабы уменьшить всякие трения. Теперь я знаю, что мешает плохому бурлаку…


Я чувствую, что ноги начинают стынуть – смотрю, а змейки на неопреновых сапожках расстегнулись. Выходит, что я забыл на обеденной стоянке свои резиночки, которые идеально фиксировали змейку от расстегивания. Это было заметная потеря, поскольку я все время хожу в неопрене.


Один раз, когда я шел бечевой, провалился по грудь в воду. Пока барахтался в воде, Дмитрич меня фотографировал. По этому поводу сильно обматерился.


Когда заходил вводу, то несколько раз под ногами мелькали черные тени. Это щуки удирали от меня, дабы я им не наступил на хвост.


Когда иду по берегу бечевой, я тормошу кусты, в которых обретаются комары и мошка. Они устремляются за мной, и вся эта береговая братия в итоге жужжит и сидит у меня спине, на плечах и на руках. Я в спас жилете и каске. Они спасают меня от укусов комаров, и я рад, что комары с очень длинным жалом еще не вывелись. Но все равно тревожно, так как комары пытаются добраться до меня через надувные баллоны спасжилета и сверлят их своими носами. Один баллон уже начал спускать. Подозреваю что это дело рук (носов ) этих летающих Буратино..


Мое лицо опухло. Постоянно чешущийся подбородок я обмотал тряпкой. Перчатки из ХБ комары прокусывают, но делают они это не сразу. Они ходят по ним и ищут наиболее уязвимые места. За это время я успеваю их прихлопнуть или стряхнуть или, когда обе руки занят – сдуть.


Дмитрича тоже стали донимать комары - он ведь без накомарника и без перчаток. Репеленты Дмитричу уже не помогали. Шутка, которую я сказал про первых два миллиона комаров, оказалась пророческой. Сидя на катамаране, он похлопывает себя по лицу ладошкой. На нем остаются размазанные ярко-красные отпечатки упившихся кропийц. Я сломал веточки и стал периодически охлопывать себя. Мне показалось, что комаров вокруг меня стало меньше. Срываю веточки и даю их Дмитричу. Он сначала отказывался от веточек, но потом ему понравилось, и он стал похлестывать себя березовым веником, словно в бане. Когда веник истрепывался, он просил новый.


Временами я садился на катамаран, и мы гребли против течения или делали траверс под другой берег. Тогда, первым делом Дмитрич, несмотря на мои возражения, исхлестывал меня веником, чтобы прибить принесенных мною на катамаран комаров. Надо ли говорить, что от такой заботливости Дмитрича было очень даже приятно...!


Когда я шел бечевой по берегу, то видел множество звериных следов и троп. Иногда было даже жутковато - в высокой траве вдруг обнаруживал тропу, ведущую к берегу, а у самого берега – огромную лежку на примятой траве. Медведь, лось, олень, кабан? Встречаться с хозяевами этих лежек мне не очень хотелось.


Около 19.30 стали искать место для стоянки. Впереди перед нами – правый приток. Там может быть турбаза и рыбнадзор. Кругом болота. В 20.30 нашли маленький пятачок пойменной кромки у реки и решили, что будем ждать остальных. В лес заходить было страшно – там бушевали комары. Через час прибыл Саша, а потом еще через полчаса Алексей. Непонятно почему мы с Дмитричем так далеко оторвались от всех.


Пришедший последним Алексей дает добро, чтобы становиться на ночлег. О кей. Мы с Дмитричем дежурные и должны всех накормить. Он занимается костром, а я ставлю палатку, полоскаюсь в реке, переодеваюсь и подхожу к костру. Добросовестный Дмитрич уже довел воду в котлах до кипения. Теперь наступает моя очередь колдовать у костра, а Дмитрич отправляется заниматься собой. Мне остается самое простое - засыпать гречку в котелок, выложить сухари и халву на импровизированный стол. С особым удовольствие сыплю в гречку укроп, петрушку и лавровый лист. Ужин готов. Звучит команда: “Спиртное– на базу!”.

Дмитрич выступил с речью. В ней он особо подчеркнул: “Воля есть, сила есть, а сила есть – как говориться” – тут Дмитрич сделал паузу – “все остальное приложится.”

После чего Алексей высказал наболевшее: “Дмитрич тут начал – Сила есть, так вот я хочу добавить. что должен быть и ум – немного нам нужно подумать о безопасности группы”. Оказывается, Алексей сегодня потому так медленно шел, что сломал весло, и если бы у него не было запасного, то тогда бы он, вообще, никого не догнал. Надо сказать, что приключения были и у экипажа Саши. Илья не удержал веревку на одном из перекатов, и Саша на катамаране пошел по течению. “Давайте с завтрашнего дня идти более компактно!” – завершил свою речь Алексей. Все согласились и выпили за “Ум”.


Как оказалось, мы с дуру прошли сегодня двойную норму. Приятно сознавать, что зачинателями этого полезного дело оказались мы с Дмитричем. Потом этот день нам очень пригодился, когда мы застряли в болотах.


На ночь Дмитрич оставил сушиться свои штаны у костра.


Всю ночь я не мог уснуть. Вроде бы и пахали мы с Дмитричем как папы Карло, но видно я слишком устал. Все тело у меня чесалось и ломало.


5.

25.07.07 Пятница. День потерь.


С утра шел дождь. Он особенно разошелся во время нашего подъема. Из высушенных за ночь у костра штанов Дмитрича можно было теперь добывать воду.


Под тентом палатки скопилось комарья в невообразимом количестве – тут они прячутся от дождя. Я высовываю руку с тряпкой из палатки и для начала прогоняю их из -под тента на дождь. Только потом выхожу сам.


Завтрак под дождем - занятие не очень забавное, поэтому он не растягивается на долго. Выпив чаю с комарами и закусив размокшими сухарями, мы выходим. На воде дождь не страшен- мы в гидрокостюмах.. Фотоаппарат укладываю в рюкзак , полагая, что дождь будет идти весь день, зато расчехляю спининг – у меня такое ощущение, что никого из рыбнадзора на Варзуге нет.

Познавши радость через силу,

Мой друг готов идти вперед.

Речную мощную стремнину

Со злой решимостью берет.

Нет мыслей и презрев кручину

С остервенением гребет.

Вот это любо для зачину,

Потом витийствовать начнет.

По теормеху нас учили

Как надо силы разлагать,

А на гидравлике чертили

Поток в эпюрах представлять.

Я напрягу живот и спину

И треугольник сил сомкну.

Ты хоть ругай меня в дымину –

Но к цели я тебя веду.


Одеваю неопреновые перчатки для защиты от комаров. Теперь я в доспехах и защищен от комаров полностью, как средневековый рыцарь защищен броней от уколов шпагой.

Поначалу мы шли первыми. На одном из плесов решили подождать остальных. Подошли к большому камню и стали ловить рыбу. Сразу же я поймал окуня. “Сейчас вытащу еще!” – хвастливо заявил я. Воблер, пущенный спинингом словно пращой, улетел в неизвестном направлении – перетерлась леска, к которой был прикреплен поводок. Пропал мою любимый воблер, тот самый, на который я ловил форель в прошлом году на Рынде. Настроение мое упало.


После обеда нас поразило пренеприятное известие. Алексей потерял навигатор – его сорвала ветками на волоке. Теперь надо очень строго следить за картой. Напрягает мысль о том, как мы будем делать волок по зимнику по болоту, глубиной более 2 м, без навигатора.

Абзац. Конец беспечной жизни.

Американский сателлит

Точку стоянья не пометит,

Путь на дисплей не засветит.

Вот так судьба порой пугает-

Не катастрофа, не беда.

Как будто между глаз врубает,

Чтобы заискрилась звезда.

Молчу. Когда-то наши предки

Канал до моря провели.

Вот здесь еще могилы редки,

А Беломор не все прошли.

Довольно. Карта есть и компас.

Есть продовольственный запас.

Падун органно отыграет

И «Оду к радости» для нас.


После обеда начался участок с быстрым течением – мы проходим каскад порогов. Идти бечевой было невозможно, и нам пришлось упираться на веслах.


Прохождение быстротоков против течения на веслах - дело очень тяжелое. Катамаран всегда был направлен против струи и несколько в сторону берега. При этом набегающий поток не мог его развернуть в поток. Если ось катамарана будет отклонена в сторону берега, то его прижмет к берегу. Гребец на ближайшем к берегу баллоне может сделать сильный гребок и катамаран, отойдя от берега, продвинется вперед. При этом нельзя ось катамарана отклонять резко от оси встречного потока ( не выходить из критического угла атаки) , ибо мощный поток разворачивает его. Для стабилизации судна в потоке, чтобы вернуть катамаран в исходное положение, приходиться прилагать мощные усилия. Усвоив это, мы шли против течения быстрее, чем наши товарищи.


Пока мы с Дмитричем поняли эту простую истину положили много сил да и нервов. Дело в том, что договориться с Дмитричем я не могу – он не слышит мои комментарии к текущей обстановке. Если мы идем вдоль моего берега, то я для мощного гребка сначала пытаюсь катамаран развернуть в свою сторону. Дмитрич же этого делать не даёт – он притабанивает и потому я не могу сильно гребануть. Если же я сильно гребану, катамаран начинает разворачиваться потоком в сторону Дмитрича и мне приходится делать подтяг носа, т.е. прилагать усилия перпендикулярно движению, что не рационально.

Надо сказать, что после сеанса обмена мнениями, мы тут же успокаиваемся, миримся и сразу находим правильное понимание ситуации. Главное не только в том, как грести, а как относится к трудностям. К ним надо относится спокойно.


Перед проходом порога Ревун уже светило солнце и можно было фотографировать. Опечаленный потерей воблера, я жаждал идти вперед, идти и идти. Дмитрич, упрекая меня в том, что я ленюсь осматривать и запечетлевать местные красоты, фотографировал пороги за нас обоих. Признаюсь я был не прав, но когда теряешь любимую снасть, и к тому же рыба не ловится, – настроение не самое лучшее.


С потерей навигатора идти стали осторожно. Решили сегодня встать пораньше, так как далее должны были идти болота.


Болота – продленье стихии воды,

Прикрыты пушицей и мохом кудлатым,

Посмотришь – ну нет и намека беды,

Как и следов от пропавших когда-то.

Кромка ущербного леса – стены,

Кочки и ягод бывает богато.

Чем дальше уходишь - уже зыбуны,

Вспухают полого волнами, горбато.

Охота бывает острее нужды:

Пошел не туда – воротиться обратно

Не хочется – нужно озерной воды,

А силы под вечер уже небогато,


На стоянке я пошел ловить рыбу. При первом замахе спининга что-то хрустнуло, и обломок углепластика упал мне на голову. Спининг переломился пополам. Если бы я при этом тащил рыбу, то, наверное, я не так бы сильно переживал. Это же, словно удар под дых, вырубило меня окончательно. Настроение упало до самой нижней, критической отметки. И началась мистика.


Произошло мистическое событие.

Саша сделал нам карты и подшил их в папочку. И вот я обнаруживаю, что куда-то пропала карта текущего участка пути. Я перелистывал все карты, делал это много раз, но нужной не было. И только в последний день я обнаружил, что карта этого участка была подшита вместе со всеми картами. Мистика!


После ужина иду в палатку, провести время с книгой. Вскоре в палатку приходит и Дмитрич. Меня осенило дать Дмитричу плейер. Не долго думая, Дмитрич выдал шедевр, который я полностью привожу ниже. Итак, Дмитрич берет плейер и голосом человека, которого угостили хорошей водкой, начинает свой рассказ:

25 июля 2007 года. День был замечательный тем, что в отличие от всех других он начался с пасмурного состояния и легкого накрапывания дождя, переходящего иногда в крупные и частые капли. Это было достаточно, чтобы то бельишко, которое ожидало просушки, стало еще более мокрым. Да Бог с ним!


Тут я не выдерживаю, вставляю ехидное замечание: “Замечу, что это бельишко было Александра Дмитриевича!”. Дмитрич за словом в карман не полезет:

Да, есть подозрение, что именно это мокрое бельишко и притянуло эту самую непогоду. А вот дальше было движение против Варзуги. Мы достаточно шустро шныряли с берега на берег в поисках наиболее приятных мест для бечевника, до той поры пока Шура к нему, по английски, не потерял интерес. И в итоге мы стали работать на галерах и ловить струю возле берега. Но это не только наша прихоть, это было тоже самое, что делали наши коллеги. Худо-бедно, мы сегодня обнаружили несколько достаточно интересных порогов, причем волны были уже не каких-либо 10 сантиметров, но несколько круче и даже с завитками. Ну и как-то в ожидании этой хорошей погоды мы подошли к полудню в 14 : 00 и достаточно нормально и вразумительно потребили тот продукт, который был подготовлен и дальше наступил момент когда Алексей сказал: “Это ты брось, экстремизм, куда-то там рваться, хватит с нас подвигов, нам надо остановиться в заданном месте, а уж время - чем раньше тем лучше.” А это заданное место связано с тем, что впереди начинается болотистая зона и фактически в этой зоне ленточные леса слева и справа ( те самые остроконечные ели что здесь есть ) и немеренные морошечные болота и разумеется комары, которые там хозяйничают. И вот мы пошли и были награждены тем, что были два достаточно симпатичных порога ( почему симпатичных : потому что видна мощь, река собирается в валы ) и мы тут сигали с берега на берег чтобы с одной стороны сократить расстояние по большой дуге на расстояние по меньшей дуге и с тем, чтобы можно было найти тихие места где можно грести без особого напряжения.

У нас с Шурой всегда находятся свои точки зрения на понимание потоков и техники, а иногда даже тайное невысказанное желание о том, кто из нас сачкует.


Тут мы с Дмитричем смеемся лежа бок о бок в палатке. Надо сказать, что никогда, никогда у меня не было таких мыслей, что Дмитрич сачкует! Было отчаяние, что я порой не могу сообщить Дмитричу , что надо на мой взгляд делать.


Но мы то знаем, что мы достаточно добросовестные люди и вслух эти подозрения не высказываем, хотя комментарии и разные выражения крепкие внутри себя мы для расслабления позволяем себе. Конечно, Шура может позволить себе нечто громче , потому, что я человек глухой, без аппарата, но бывает и так, что команда, которую он хочет произнести голосом капитана я не воспринимаю совершенно, и для него наступает момент, когда на повторную команду не хватает уже напряга, воли и даже необходимости нет, потому что мы делаем что-то не то. Во всяком случае, такое разнообразие нашей жизни имеет место достаточно часто и в большом количестве, но надо сказать, что мы не испытываем от этого какого-то депрессивного состояния. Напротив, эти вещи вносят некую остроту, которую в нашей городской жизни воспринимается как-то нехорошо.

Тут в проеме нашей палатки появляется улыбающееся лицо Саши Родина. В соседних палатках стоит гробовая тишина – все слушают речь Дмитрича, ибо наша палатка стояла между палатками Саши и Алексея.

Когда уже наступило время 16:30 мы подошли к очень красивому порогу, впечатляющему, многоступенчатому, порогу, который был украшен скальными выходами с огорафического левого берега. Здесь, учитывая опыт наших коллег, надо было, конечно, соединиться группой и на зрительной связи идти, помогая и взаимодействуя. Шура вдруг почувствовал в себе позыв судьбы (это бывает так, что человек рвется, рвется, хочет куда-то улететь, особенно в самолетах, получает внеочередной билет, садится и улетает и разбивается в итоге). Вот когда я на него смотрел так - вот так он хотел чего-то быстро уйти и говорил: “Мы теряем время, чего там смотреть, чего там фотографировать, чего-там кому помогать, вперед, вперед!” Мне это было непонятно. Я здесь почувствовал, что это есть какой-то экзистенциализм, и что-то такое, что исходит от нелогических каких-то других более высоких позывов. Я отнесся к этому настолько серьезно, что, в итоге, проигнорировал это дело и то, что считал необходимым, я выполнил. Во первых отснял несколько снимков, а Шура надо сказать жлобствовал и свой аппарат записывающий не вытаскивал, когда можно было привязать по времени по месту и сделать детальные описания какие острова , протоки и, вообще, чего там надо и чего не надо делать. Ну и в этой обстановке он был закрыт для информации, и был полностью как стрела из лука заряжен на то, чтобы куда-то прийти побыстрее. Куда прийти - он даже не знал, потому что никто не знал, даже Алексей, у которого все размерено, развешено, помечено и это то, чего надо, он искал в последний момент.


Надо сказать что Алексей достаточно хорошо ухватил пупочек среди зарослей, в которых обнаружилось, что три палатки могут быть поставлены. Рядом есть джакузи, в котором мы свои пузички обмыли. Народ сегодня проявил интерес к стирке всяких своих неглиже и все прочее. Надо сказать, что сегодня Шура шикарно продемонстрировал свою фигуру и, вылезши из этого джакузи, накинул на себя какую-то аспидно зеленого цвета хламиду. В общем, народ сегодня демонстрировал одежды.

Встали мы в 19-00. Спокойные и нормальные все делали то, чего они хотели. Шура пошел на дело, но вернулся из дела со сломанным спинингом. Есть подозрение, что он чего то там такое сделал, что спиннинг не выдержал. Но о том, что здесь место для подвигов, можно было судить по тому, что напртив нас в 5 метрах из воды высунулась здоровенная морда некой рыбы. Новопосвященный Илья был потрясен видом здоровущей рыбы, которую мы так и не можем поймать. Но это будет завтра.

Пора и закругляться. Дело в том, что мы это дело сегодня отметили, причем первый заход был оптимистический. Мы с Шурой нашли единодушие, а Леша отказывается внести свой вклад в идеологию. Он сказал так: «Я не буду пить с вами, я выпью Нечто Такое ( а у него есть 2 пузыречка из которых он делает мутный раствор ). Он выпил раствор. Мы выпили, соответственно, алкоголь и, вроде бы и заели, а потом Алексей решил вроде бы пообщаться с нами и единым бальзамом помазаться. И тут Шура проявил волю. Он взял этот наш полиэтиленовый пузырек, показал на просвет и сказал: “Вот все это до конца похода, и если ты хочешь остаться в нужный момент без должной поддержки я , во всяком случае, возражаю”. Я сказал: “Ну, конечно, я не настаиваю”. А Леша видно уже выделил сок для того, чтобы это все принять. Он раскололся - взял из своей бутылки чего-то плеснул. Я выпил и, честно говоря, не понял происхождение этого напитка, который, судя по всему, очень экологичный. Но этот напиток не такой, от которого скулы сводит, как это Шура очень ханжески пьёт и всегда изображает такое отвращение, как мусульманин. Как будто он это делает для того, что бы испытать глубину омерзения к этому делу. Ну и Бог с ним.


Таким образом, мы в восторге от наблюдения красот, которые здесь есть, от мазохистких ощущений, от общения с комарами, которые шпигуют нас старательно и в большом количестве. Ну и вплоть до того, что мы едим пищу, разную по вкусу и содержанию. Все идет в норме, и мы идем правильным путем. До встречи завтрашнего дня!


Тут из всех палаток раздаются дружные аплодисменты и просьба повторить речь на бис. Но Дмитрич ничего этого уже не слышит – он уже спит. Как я заметил Дмитрич отрубается мгновенно.


6.

26.07.07 Постижение истины

Утро было пасмурное. Дождя не было – это было видно через вход в палатку, который закрывала только москитная сетка. Однако, тент издавал звук, который был похож на звук моросящего дождя. Это комары, периодически садясь на тент тысячами и хлопая об него своими крыльями, создавали такой эффект.


Дмитрич наконец-то раскусил преимущества неопреновых носков. Он в них ходит по стоянке. По нему видно, что он ловит кайф и постоянно разражается благодарностью по этому поводу в мой адрес.


Сегодня река идет по болотам. Это значит, что накомарник придется всегда иметь под рукой. Удовольствия от ношения накомарника не испытываешь - смотреть на красоты Кольского через накомарник все равно, что смотреть на природу по черно-белому телевизору. Краски тускнеют настолько, что ясный солнечный день кажется сумерками. От этого остаются в должной мере не оцененными и красивые пороги, которые в накомарнике выглядят гораздо проще, и скалистые берега, которые теряют в красках и становятся похожими на земляные холмы. И только комары, садящиеся на сетку накамарника прямо перед глазами, особенно впечатляют, так как кажутся огромными монстрами – трансформерами..


Мы отчаливаем первыми. После часа гребли против течения Дмитрич начинается беспокоиться за остальные экипажи и мы вынуждены ждать их. Ждать другие экипажи очень неприятная штука –как только мы перестаем двигаться и встаем у каких –либо кустов – нас атакуют комары. Я против ожидания. По мне лучше медленно, но идти, тем более что я периодически слышу и вижу сзади нас идущие экипажи. Но Дмитрич не унимается: “Надо подождать Алексея! Он такой колупонщик!“. Слово колупонщик мне так понравилось, что я уступаю Дмитричу. Мы останавливаемся, и я начинаю лов рыбы. Поломанный спининг ждет починки, и потому я сегодня использую запасной.


Вскоре нас все обошли. Теперь мы с Дмитричем стали безнадежно отставать.

Я стал задумываться над тем, почему мы стали отставать на ровных плесах, и заметил, что Дмитрич делает гребок, и держит весло в воде после гребка, выправляя катамаран по курсу.


Конечно, надо было начинать анализ с самого себя – то есть в первую очередь самому прикладывать больше сил и стараний к процессу гребли и катамаран пошел бы быстрее. Когда устаешь, то начинаешь цепляться за всякую мелочь, не видя главного.

В тот момент я рассуждал, что в моем стиле гребли против течения нет элементов такой техники, как у Дмитрича. Я резко выдергиваю весло из воды, при необходимости его подворачиваю. Я решил сказать Дмитричу, чтобы он не табанил, что управлять катамараном буду я, так будем быстрее двигаться. Надо сказать, что это, конечно же, было неверно. Финал сей истории был для меня поучителен.


Хороший экипаж идет молчком,

Как ночью в поиске разведка.

Делай как надобно. Поговорим потом.

Нужно уменье, силища и сметка.

Не при азартно, лихо, напролом.

Чувствуй партнера и работой цепко.

Поток отважно на таран берем,

Курс выдержи уверенно и метко.

И чтобы только ты не замышлял,

И не искал, где прячется ошибка,

Ты молча мне проворно помогал…

Когда слабел … Уже не гребля- пытка.

Как только я ни кричал, чтобы мои слова услышал Дмитрич – все равно весь смысл своей идеи я передать ему не смог. ”Ну это не правильно! Да разве можно только одному управлять?” – заявлял Дмитрич, продолжая подтабанивать, выравнивая катамаран. “Да не одному” – кричал я, задыхающийся от беспомощности –“в экстренных случаях – конечно надо вдвоем , но только не табань против течения”. “Да нуууу” – говорил Дмитрич долго вытягивая последнюю букву. К этому “Да ну” я уже привык, знаю, что оно обозначает. Обозначает оно, что Дмитрич остался при своем мнении.


А мы все отстаем и отстаем. При этом мы гребем изо всех сил и все равно отстаем. И это после нашего триумфального шествия во Варзуге на протяжении предыдущих дней!


Вот цитата из дневника Дмитрича:

За каждым выступом берега образуется мощная струя. На ее преодоление тратится много усилий. Временами Шура кричит: "Не табань!". Когда я пытаюсь гондолу поставить против струи приходиться подтягивать корму. Вот ему и кажется, что я табаню. Это иллюстрация дискуссии на пределе сил. Временами ползем со скоростью перекидывания весла по берегу или в зарослях ивы.


Я вытаскиваю блокнот Дмитрича и пишу ему свою просьбу – не рулить, тратить время на изложение своей теории я не стал, а написал всего лишь, что поскольку я гребу сильнее, то буду рулить я.


И тут Дмитрич на меня обиделся. В нашем экипаже нет главного – мы командуем оба в зависимости от контекста ситуации, Дмитрич больше командует на воде, поскольку моих команд он все равно не услышит, а я - больше на суше – там я и хозяин продуктового мешка и могу позволить себе что-то изобразить жестом или несколько раз повторить. Но на воде Дмитрич как бы более старший капитан, и получается я пытаюсь ущемить его капитанские права.


“Да фигово ты гребешь!” – заявил мне обиженный Дмитрич. “Ты только на байдарке можешь грести, а в импульсе я тебя сильней. Я тебя перегребу, давай проверим кто кого перегребет!”


Мы останавливаем катамаран и по команде начинаем изо всех сил грести. И, действительно, катамаран безнадежно поворачивает в мою сторону – Дмитрич меня сделал!


“Ну силен, Дмитрич!” – думаю я. “Наверное, он какую-то тонкость знает. В следующий раз он хрен меня перегребет”. Через минуту я полностью успокаиваюсь. Мне уже плевать, что мы с Дмитричем плетемся в хвосте. Я поворачиваюсь к Дмитричу, улыбаюсь ему и подаю руку. Дмитрич охотно ее пожимает, мы понимаем, что все у нас нормально, просто устали. Далее наш катамаран пошел ровно и хорошо, а потом и догнали впереди идущих ребят.

Надо сказать, что в первые дни похода у меня на стоянках было ощущение, что кого-то нет, что кто-то отлучился, что нас должно быть больше. Хотя все мы толкаемся у костра и никто никуда не отходит. Это потому, что нас всего шесть человек. Видимо, все же для похода надо на одного человек больше – седьмого! Интересно, что думает на эту тему психология? Вот и Саша сегодня за обедом сказал, что чувствует, что кого-то не хватает. Значит не только у меня такие ощущения.


После обеда по реке стали кружить среди огромных, бескрайних болот. Она расширилась. Пейзаж стал походить на болота озера Великого. А мы все шли и шли. Подходящих мест для стоянок не было. Начался сильный встречный ветер. Грести стало тяжело, силы невосполнимо убывали. Катамаран стало болтать, как карандаш в стакане – что-то у нас с Дмитричем опять разладилось. Пару минут мы с Дмитричем выясняли причину этого явления, довольно громко и резко, после чего улыбнулись, пожали руки. Зашли в осоку для того, чтобы подкрепиться. Именно этого нам и не хватало для хорошего хода. Мы съели по кусочку сала и по две конфетки. И хорошо, что мы это сделали во-время, поскольку через несколько минут я почувствовал полный упадок сил. Я несколько минут греб на автопилоте, но съеденное все же вскоре вернуло меня к жизни.


Когда день ластится к ночи

И вечер отдых предвещает,

Местечко под ночлег ищи,

Что расслабленье обещает.

Здесь люди – гости иногда,

А берег знать в упор не знает

Гостеприимства и добра,

И ягельник не расстилает.

Мне б только твердь земли найти,

А эти кочки и сучечки…

Можно сравнять или сгрести –

Не сибарит я, не начетчик.


К 9 часам вечера я согласен был уже на любое место для стоянки, даже с кочками и комарами, но любое место не устраивало Алексея. Он пытался найти нечто лучшее. В итоге мы прошли мощный порог против течения. Это прохождение было уже совсем не в кайф.

В 21.30, наконец-то, подвернулось место для стоянки. Мы поужинали, и я сразу пошел спать.


7.

27.07.07 Падун


Пасмурно. Мы дежурные. Сегодня Алексей дал нам поспать на час дольше, так как вчера поздно встали на стоянку.


Я замечаю, что у меня опухла левая рука в районе мизинца. Это от гребли, потому как большое усилие приходится делать кистью левой руки, сжимая весло.


На завтрак мы готовим кипяток. Есть же с Дмитричем мы будем пакетики пшенки. Я их залил кипятком и полагал, что пшенка дойдёт до готовности сама. Не тут то было! Пришлось доставать газовую горелку ( вот извращенец, рядом же был костер ) и доваривать пшенку на огне горелки. Пшенка мне понравилась гораздо больше, чем картошка или макаронные пакеты.


Выходим под мелким дождем. Стараемся идти против течения возле моего (правого) берега – я цепляюсь за кусты, Дмитрич гребет в потоке.


Алексей потерял ориентировку по карте. Это угнетало, так как нам нужно было найти зимник, по которому предстояло идти на Сергозеро. Мы с Дмитричем шли первыми и смотрели по сторонам, но его не было. Мы хотели пообедать у зимника и там же встать на ночлег. В пятом часу дня мы с Дмитричем плюнули на все, и вышли на берег. Развели костер и начали готовить обед. Если бы не мистическое происшествие с картой, то мы бы правильно вышли к зимнику. Не прошли бы мимо него, ибо в районе зимника река резко меняет направления.


Скоро подошла наша группа. Алексей прошелся вперед и скоро вернулся с сообщением, что мы стоим совсем рядом с Падуном. Выходит, что мы прошли зимник и не заметили. Алексей заметил, что днем раньше Дмитрич видел другой зимник. Он был хорошо накатан. Мы почему – то верили, что зимник должен хорошо выделятся на местности. Кроме того, Алексей сказал, что на Падуне какие-то люди. Мы сразу стали делать предположения о том, кто же это мог быть – рыбнадзор, охотники, туристы? После обеда, который мы с Дмитричем приготовили, идем смотреть Падун. В случае, если мы встретимся с инспекторами, у нас была хорошая отговорка – мы ищем зимник на Сергозеро.


По пути к водопаду мы обнаружили огромное количество хорошеньких подосиновиков. Такого изобилия грибов я не видел прежде. Класть их было некуда, и я жертвую для этих целей своей ветровкой. С завязанными рукавами она превращается в подобие сумки.


Огромная курица вспорхнула из под ног – это был глухарь.


Как оказалось, у водопада никого не было, но вокруг Падуна видны были следы пребывания людей, которые отсутствовали в предыдущие дни на Варзуге. Тут было несколько кострищ, баня, и между рукавами водопада на скале висела тряпка красного цвета, которую Алексей и принял за человека.


После нескольких дней болот и гребли против течения водопад воспринимался как некое чудо природы. Мы осмотрели левую протоку водопада. Он представлял собой общий слив с перепадом около 10 метров, на начальной стадии которого происходит плавный разгон воды. Все это заканчивается ступеньчатым сливом чуть более метра, после которого была вполне безопасная бочка. Далее было спокойное течение. В общем, левый рукав водопада вполне проходим. Относительно правого рукава могу сказать, что слив там был, по всей видимости, мощнее и выходная ступенька побольше и коварнее.

Возле водопада валялись оленьи рога, видно туристы нашли, притащили и бросили. Я сфотографировался с ними. Они были очень тяжелыми. Не понимаю, как такую тяжесть носят на своей голове олени!


Мы вернулись к катамаранам. Потом Алексей, Саша и я пошли на разведку искать зимник. Наконец – то, мы по достоинству оценили красоту леса – шли по чистому и светлому бору, и как положено, в таком бору много грибов и нахоженных звериных троп. Саша сорвал маленький крепкий подосиновик и сообщил, что в Сибири такой экземпляр называют “чалЫш” , с ударением на последним слоге.


Место где должен быть зимник мы нашли сразу – там река поворачивает и течет с севера на юг. Но следов зимника не было. Мы пошли по тропе дальше, и тропа привела нас к некоему артефакту, которое представляло собой холмик из камней, вытащенных из земли по периметру квадрата, и сверху сооружения стоял столбик. Рядом находилось еще одно такое сооружение, но без столбика. Это вполне могли быть какие-то могилы. Но самое загадочное было в том, что к этому сооружению подходила тропа. Возле него она поворачивала на 90 градусов. Вобщем странно, если это тропа животных, то зачем они подходят к этому сооружению? На тропе действительно были следы парнокопытных, и у тропы валялись сбитые грибы.


Поскольку мы зимника не нашли то решили что будем идти по болоту по азимуту. Это немного напрягало, так как ходить по азимуту по болоту глубиной 2м опасно.


Мы отметили место начала нашего завтрашнего волока на реке огромными красными подосиновиками и вернулись в лагерь, где Дмитрич командовал варкой грибов. После ужина я дожариваю несъеденные за ужином грибы и немного жалею, что волею судьбы мы не стоим лагерем у Падуна. Прошли бы мы еще бы 200 метров с Дмитричем и не стали бы варить обед на этом месте и вечер был бы совершенно другим, в прекрасном сосновом бору, с видом на водопад, где я мог бы половить рыбу у Падуна и можно было бы даже пройти этот красивый порог на катамаране.


Казалось, что мы собрали очень много грибов. Но в итоге оказалось всего 2 сковородки жареных грибов, и это было мало на 6 человек. Я вообще люблю жареные грибы с луком и я специально взял много лука в этот поход. Я попросил Дмитрича достать лук, который лежал в его рюкзаке, привязанном на катамаране. “Да ну его на фиг, неохота лезть в рюкзак” – заявил Дмитрич и грибы пришлось готовить без лука. Достал бы Дмитрич тот здоровенный пакет с луком – не пришлось бы ему на следующий день помирать под своим рюкзаком на болоте!


8.

28.07.07 Болото


После завтрака мы сплавляемся на катамаранах до места начала волока, помеченного красными шляпками подосиновиков. Даже не верится, что можно на катамаранах ходить вниз по течению, а не против него. Но краток миг счастья. Волок - смена занятий и, следовательно, отдых.


Дмитрич сразу же учуял и взял след зимника. Мы подогнали рюкзаки и резво рванули от реки. Следы вездеходов вывели нас на кромку болота и продолжались в его просторах. Это озадачило Алексея. Вездеход зимой пробьется почти везде, оставляя после себя следы - канавы. У меня возникла мысль, что все эти зимники оставляют после себя туристы летом. Болото глубиной более двух метров - это для нас слишком… Надо идти у границы леса. Пришлось выходить из леса на болото и идти по азимуту, чередуя перенос рюкзаков и катамаранов. Каждую ходку делаем метров по 500. На один такой цикл уходит почти около часа. Помимо своего рюкзака я тащу и котлы. Их сначала тащил Илья, но ему с непривычки пришлось туго. Дмитрич отнял их у него на правах собственника, а я их у него отобрал. Они не слишком тяжелы, но в них лежит топор, да еще их надо держать в руках, как баян. Надо ли убеждать, что тащить их было очень неудобно. Иногда они мне даже помогают. Когда проваливаюсь , то опираюсь на них, выдергивая ноги из трясины.


Дмитрич замыкает нашу группу. Он так часто дышит, что мы за него опасаемся, все же человеку уже 70.. Присев отдохнуть после очередной порции ходьбы по болоту, измеряю у него пульс – 120. Нормально, будет жить! Ничего с ним не случится!


Мы не стали идти по азимуту–опасно было идти в центр болота, где просматривалась даже открытая вода. Шли по краю болота, от одного островка леса к другому, ступая на мшистые кочки с прошлогодней клюквой и незрелой морошкой.


Особенно трудно нести катамаран. Вроде бы он гораздо легче, чем рюкзаки, но поскольку несем его вдвоем , то возникают неудобства. Уже через пять минут сказываться общая усталость. Тяжело приходится Дмитричу. Сначала он нес нос, а я корму. Я часто оступался и даже падал. Дмитрич, не обращая внимания на то, что творится со мной, пер катамаран. Это дело мне обрыдло, и мы поменялись ролями. Теперь я несу нос катамарана. Иду первым и по первому же требованию Дмитрича мы останавливаем и ставим его для передышки. Временами Дмитрич проваливается в тот момент, когда я прыгаю на очередную кочку. Опорное весло на его плечах сдергиваю на холку и шею. При этом от без слов перекидывает опору через голову и сразу останавливаюсь…


Дмитрич склоняет меня к идее тащить катамаран по болоту волоком. Это он называет не иначе как “тащить юзом”. С этим методом я знаком по Рынде, где познал все его достоинства и недостатки и. Тогда то и понял, что в силу каких-то моих индивидуальных особенностей мне легче тащить катамаран на плечах, чем волочить по болоту.

Вот слышу сзади: “Да ну его на фиг! Давай бросим и потащим юзом!”. Действительно, мы попадаем в лужи, заросшие осокой. Ноги утопают по колено. Мы скидываем катамаран с плеч и тащим “юзом”.


Иногда надо и так волочить катамаран по болоту, но, на мой взгляд, целесообразнее труднее тащить его на плечах. В этом случае надо идти по болоту, тащить и тащить! Когда волочешь юзом, то еще и тянуть катамаран, прикладывая значительное горизонтальное усилие. Апофеоз таскания катамарана юзом наступает в конце перехода, когда мы выходим из трясины на кочковатое болото. По привычке тащим катамаран рывками по пол метра, с каждым шагом, отдыхая через каждые десять метров. Тут уж мое терпение лопается. Я разражаюсь бранью по поводу этого самого “юза”.


Инакомыслие коллега -

Считал всегда за страшный грех.

Не надо нам изобретений,

Не торопись быть лучше всех.

Хоть ты настырный, лаже смелый

И тщищься вмиг достичь успех,

От искр фантазий скороспелых

Пустой соблазн и пошлый блеф.

Не надо лишних словопрений.

Нам не к лицу сквозь слезы смех.

Неси наш кат без сожалений,

Не юзом и быстрее всех.

Забудь удельное давленье,

От веса тела, груза сверх.

Цени динамику движенья

И двигай к цели без помех.


После очередного перехода с рюкзаками мы упали на кочки отдышаться. Мне вспомнились слова песни “Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно...”. Я готов был даже к тому, чтобы и платно этот волшебник перевез нас на этом вертолете на другой край болота. Вертолет не объявился, а всего - то отставший Дмитрич. Отдышавшись, Дмитрич минут через пять начал говорить о том, что надо бы сходить на разведку. Встал и пошел к центру болота, несмотря на наши крики: “А ну вернись! Куда, блин, пошел! Не хватало нам тебя вылавливать из трясины!”. Дмитрич, увидел где-то вдалеке полоску пушицы закричал – “Вон - вода! Мы там будем пропихиваться”, и показал движение руками, свойственное для техники лыжного хода. На что я, ярый противник техники юза, ему закричал “Пропихиваться будем дома, а ну вернись!”


Последний полуденный переход был очень труден. Мы подошли к ручью. Он, разлившись, затопил кромку леса. Ноги утопали в воде. Почти из под ног у меня вспорхнула куропатка и побежала по болоту. Она не посчитала меня за хищника и потому не взлетела.


У меня разболелась левая коленка. В прошлом году на волоке болела правая и я знал что делать – только терпеть.


Безветрие. Жарит солнце. Душно, потно и постоянно хотелось пить. Шедший последним Дмитрич, не дойдя метров двадцати до обеденного привала, провалился обеими ногами. Рюкзак сбросить в воду он не захотел и запросил помощи. Мы бросились к нему и вскоре извлекли перемазанного грязью Дмитрича из тины. Я достал из своего рюкзака заветную банку холодного пива, которую берег именно для этого кульминационного момента. Открыл ее, и налил в кружку приходящему в себя Дмитричу почти целый стакан холодного пива. Некоторое время он не мог понять какого сорта напиток ему был налит. А банка пошла по кругу, и каждому досталось по паре глотков.


Обед на этот раз готовили, стоя по колено в болотной воде. За водой Алексей и Саша ходили к истоку ручья , метров за 100 от привала, чтобы набрать такой же болотной воды, но из ручья. Запалили две газовых горелки и поставили на них два котелка. Илья страховал котелки за веревочки, чтобы они не могли упасть с горелок. Одна из горелок перевернулась, но котелок с супом повис и был спасен!


После обеда я выдаю на карманное питание Дмитричу - чернослив и пару сухарей, чтобы подкрепился, если заголодает перед вечером.


Из под ног Алексея вылетело два огромных глухаря Алексей метнул в них весло и промазал.


Дмитрич стал оживать. Теперь он шел впереди группы. Отдыхая, на катамаране, он даже распевал песни.


Вот строчки из дневника Дмитрича, которые хорошо характеризуют прогулки по болоту с катамараном на горбу:


На болоте идущий впереди выбирает стратегическое направление и место для постановки ноги при каждом шаге. Болото может быть с мшистыми кочками, с густым мшистым покровом и с грязными тинистыми разводами с открытой водой.. Становишься на кочку, нога погружается до некоторого уплотнения и можно делать очередной шаг. Оступишься между кочками, нога уходит в трясину и нужно немалое усилие, чтобы ее вытащить. На залитых водой местах можно идти уверенно, разводя волну. Хуже, когда кочки плавают между жижей темного или зеленоватого цвета. Иногда выходишь на зыбучий мох. При этом возникает опасение, что торфяная подушка может разрушиться и залипнешь, как муха в меду. Позади идущий не имеет перед собой обзора и заботиться о том, чтобы ступать на кочки, сохраняя темп движения ведущего. На три шага Шуры я делаю четыре - он выше меня. Если я оступаюсь, то приходиться быстренько выдергиваться из жижи и при этом вытягивать шею, нагруженную катамараном.


Надо отметить, что от переноса катамарана у Дмитрича на плечах образовались сильные потертости. Потом дома через две недели все сошло на нет.


Все хотят пить. Хочешь - прямо из собственного "копытца" , либо кружкой выжимаешь темную торфяную жидкость интересного вкуса. Надеемся, что в случае-чего пронесет. Кстати, никто не обращался к Дмитричу (он нес аптечку) за помощью.


В конце дня вышли на зимник. Две канавы с водой, пробитые много лет назад вездеходом, предстали перед нами. Идти по ним не было никакого смысла. Как я понимаю на севере - "Зимник" – это великая абстракция. Сегодня он есть, завтра его нет. Сегодня он идет туда, завтра он идет сюда. Этот зимник , подозреваю использовался в далекие советские времена геологами и теперь он существует только на карте.


Когда то лихо вездеходы

По тундрам и болотам шли.

Какие были переходы -

Даже Антарктику прошли.

Они, рожденные для боя,

Только без пушек и брони,

Любые зимники проторят

По топям тундры и тайги.

На них, бывалоча, начальство

В загул любило уезжать,

Что им запретное пространство,

Что стоит - тоже наплевать.

На мхах и ныне вижу раны,

Где монстры мощные прошли.

Две параллельные канавы

И окна просеки вдали.


Даю плейер Дмитричу. Дмитрич -- жаждет что-то сказать:

“Мы пересекли зимник. Оказалось что это изрядно разбитая многочисленными гусеницами вездеходов колея. Но вот что может быть интересно – ширина этого вездеходного следа может быть соизмерима с шириной катамарана. Если в них поставить катамараны, то можно, фактически тащить, без всяких проблем”


Дмитрич тут уже не употребляет слово юз. Оно уже вышло из моды, зато подводит научную базу под волок по зимнику.


Как показывают расчеты, нам предстоит идти до озера полтора километра. Я пытаюсь расшевелить народ тем, что спортсмен пробегает эти полтора километра за 4 минуты. Но все то знают – для нас это три часа хода.


Ильюша совсем заголодал. Все, что ему выдали в обед, он уже съел, сжег в юном организме. Теперь отдает концы.. Да и всем уже тоскливо – дело уже к концу дня движется, а мы все еще среди болота. И тут я командую: “Все! Делаем общий перекус!”. Достаю банку кильки в томатном соусе (8 рублей банка), батон колбасы, и сухарей. Братски разделили и вмиг проглотили. Сразу повеселели и ожили. Калории - сила.


Не верится, что сегодня дойдем до Сергозера. Оно где-то рядом впереди, то появляется, то исчезает. Голубая дымка возникает у горизонта и тает. Это, наверное, был озерно-болотный мираж. Мы делаем переходы метров по 500 ,и каждый раз кажется, что озеро в полутора километрах.


Уже начало смеркаться. Алексей сказал: “Давайте двигаться вон к тому пупочку справа”. Этот пупочек обещал твердь земли и высокий лес в метрах в четырехстах.от нас. Саша сказал, что такие пупочки лесные называются “гривами”.


Дмитрич предложил оставить катамараны в болоте, уйти с рюкзаками ночевать в этот лесок. Сначала все были против, но Алексей усмотрел в этом сермягу. Дмитрич же , пользуясь случаем, оставил на катамаране рюкзак с продуктами. Взял из него малый рюкзачок с личными вещами, и рванул к "пупочку" напрямую по лосиному следу. Я боялся, что какая-нибудь россомаха заберется в его рюкзак, все в нем растерзает, оставив нас без продуктов. А то еще чего – возьмет и порвет катамаран.


Мы оставили катамараны, и пошли впятером к лесу с тяжелые рюкзаки. Мох зыбился. Ноги проваливались в болото. Местами было почти по пояс и с большой осторожностью выбирали путь к лесу, обходя топкие места. Дмитрич же, налегке, оторвался от всей нашей группы и побежал напрямик к лесу. “Вернись, Дмитрич, пожалуйста, вернись!” – кричали мы хором но без мата. Дмитрич же, не слыша нас, шел напрямик к лесу, временами проваливаясь в трясину. Ему видно было уже все по фигу.

Клонилось солнце за деревья.

В болото сумерки пришли.

Уходим к лесу, без сомненья,

Там твердь такой родной земли.

Там наш ночлег, там без сомненья,

Грибы, цветущая трава.

Бегу туда без промедленья,

Без притяженья рюкзака.

Пока на небе проясненье

Пока крепка поверхность мха,

Пока строка следов лосиных

И в мыслях воля ожила.

Пузырясь чавкает трясина,

Горою горбится волна,

Вот уже берега куртина

И, Боже, твердая земля.

Скорее в лес, где быть ночлегу,

Палаткам, тенту и костру.

Ужо уважу я коллегу

Встречать к болотине бегу.

Потом цедил из моха воду.

К костру как божий дар несу.

Кто на болоте не был сроду

Пойдет за чистой за версту.

Мне ли на прихоть обижаться,

Лучше грибов насобирать.

Пора комфортом наслаждаться

И пляску пламя наблюдать.


Грива сразу же показалась мне каким-то мрачным местом, в котором проживает множество больших зверей. Подобное чувство испытываешь, глядя на картину “Иван царевич и Серый волк” Васнецова. Кругом звериные следы и лежки.


Дмитрич проявил инициативу и пошел на болото за водой. Он добывал ее довольно долго, выжимая изо мха. Естественно, принесенная Дмитричем болотная вода была темной. Саша увидел воду Дмитрича , и сказал, что видел место, где есть вода получше и пошел к небольшому озерку, рядом с лесом. До озера он не дошел, а набрал воду из лужи. Эта вода на цвет ничем не отличалась от воды Дмитрича. Решили, что ужин готовить не будем, просто попьем чай. Когда я стал пить чай, то почувствовал запах навоза и мочи. Видимо какие-то животные пользуются воду из этой лужи.


Угмонились около часа ночи. Тент палатки шевелился от комаров, которые силились добраться до нас с Дмитричем.


29.07.07 Сергозеро


10 часов утра. На завтрак пытался съесть растворимую картошку (пюре), но, разбавленная черной торфяной водой из лужи, она стала фиолетовой. От ее вида мутило так, что пришлось угостить этой картошкой муравьев.

Мы с Дмитричем пошли на болото за катамараном пораньше, ведь на нем лежал его рюкзак. Помня вчерашние похождения Дмитрича по болоту, я наказал ему ступать зо мной след в след. Теперь Дмитрич шел за мной, но указывал, куда мне ступать, поскольку местами была нехорошая черная трясина. Я в конце концов высказался на тему: “Я знаю куда ступать!”


Вот и катамаран. Всё в порядке. никакое зверье сюда ночью не приходило и не зарилось на наши харчи. Взяли катамаран и потащили вместе с рюкзаком юзом. Сначала мы протаскивали катамаран метров по 30 и отдыхали. Потом стали делать рывки все короче и короче . В конце стали дергать катамаран рывками на каждый шаг.

Я укорял Дмитрича - ведь поленился донести вчера свой рюкзак до стоянки и бросил его на болоте. Вышедшие после нас на пол часа ребята успели взять катамараны на плечи и догнать нас на финише - у леса.


Сразу же пошли к Сергозеру. В первую ходку с катамаранами пересекали морошечное болото, где было много спелой морошки. Долго лакомились ягодами, Никто не решался взять катамаран и пойти дальше. Место топкое… Дмитрич предлагал тащить катамараны юзом, на что я посоветовал юзом потаскать свой рюкзак!


Пройдя болото, мы неожиданно уткнулись в озеро. Оно открылось из-за зарослей ивы так неожиданно, что все обалдели от такой внезапности. Конечно же, озеро было красиво, каким оно может быть после таких приключений на болоте! Умывшись его коричневой водой, мы вернулись в распрекраснейшем настроении за рюкзаками!


Теперь наша флотилия идет по озеру к острову. Там будет обед. У острова замечена моторка. При нашем приближении она скрылась в неизвестном направлении. Теперь уже человек человеку не друг и не брат, однако . А нам так хотелось пообщаться с людьми!


Пока бросает солнце тень,

И жизнь событьями богата,

Не будет равенства и братства,

Как неразлучны ночь и день.

Одним всегда работать лень,

А трудоголика - собрата,

Зовут на выбор депутата,

А тот, увы, нарядный пень.

Богатство ныне - спесь и тлен.

Карьера - времени растрата.

Болезнь - за прошлое расплата…

Только герой благославлен.


В15:00 мы причалили к острову. Пока дежурные готовили обед, я решил половить рыбу. Хотелось поймать щуку. Нацепил блесну незацепляйку и забросил. Она, однако, зацепилась. Леска на сильном ветру зазвенела, как первая струна, и, в конце концов, оборвалась. Тогда я наугад нацепил черный воблер. После первого заброса сорвался хороший окунь. Я еще раз закинул, но неудачно – воблер упал к кустам. Тут же услышал всплеск и шуршание кустов – это щука метнулась на воблер. Я получил немало удовольствия, выуживая ее из воды. На привале поймал еще 4 окуня и какую-то рыбу без зубов. Она зачем-то позарилась на воблер.


После обеда мы отправились на поиски ручья, вдоль которого будем завтра делать волок. Дмитрич предложил распустить дорожку. Несколько бросков блесны оказались безуспешными. Распустил дорожку. Шли мы и шли, а что-то ничего не клевало. Решил перезакинуть блесну. А на блесне то сидит окунек! Снова закидываю блесну. И снова нет клева. Решил проверить блесну. А на блесне сидит еще один окунек! Вот так Сергозеро! Вот так рыбалка!


Устье ручья было просто великолепно! Такое красивое, миниатюрное! Мне сразу же подумалось, что у этого места должен быть хозяин – какая-нибудь щука хороших размеров.


Сегодня встаем на стоянку, купаемся и стираем.. Илья с первого заброса вылавливает какую-то огроменную рыбину, название которой никто не знал. Больше мы ничего не поймали, но на ужин пожарили две сковородки рыбы.


Мы перерасходовали сахар. Его осталось мало, и потому теперь отмеряем сахар - по норме - одну столовую ложку сахара на ужин. Только я хотел себе отмерить, как сразу же эту процедуру мне пришлось делать и для всех остальных.


Размешав сахар в кружке, я смакую сладкий чай, закусывая его сухариком. Поставив кружку на мох, я чем-то отвлекся. В этот момент Дмитрич по доброте душевной подходит к моей кружке с полным половником кипятка и пытается плеснуть мне в кружку. Я кричу: “Блин, не надо! На зачем мне кипяток. Я хочу пить сладкий чай, а кипяток могу попить и отдельно!”


Налюбовавшись закатом солнца, я пошел спать. Дмитрич уже посапывал.. Я улегся рядом, но мне показалось, что ноги лежат выше головы. Развернулся на 180щ, угнездился валетом у ног Дмитрича. В своем дневнике Дмитрич пишет: “Неопреновые носки за это время стали флаконом с убийственным амбре. Не догадался опробовать ЭТО как средство от комаров”. Знал бы Дмитрич, что я это амбре вдыхал всю эту ночь...


9.

30.07.07 Волок на озеро Сахарное


Мы с Дмитричем дежурим. Я проснулся в 6 .30. Спать не хотелось. Я умылся, распалил костер и поставил воду. Появился заспанный Саша из своей платки – видно я его разбудил. Я ему говорю: “Сань, решили пораньше сегодня выйти –как никак болото сегодня”. “Да, да, конечно” – отвечал Саша сонным пресонным голосом. Шучу. Но суть в том, что поспать никому сегодня утром я не дал – мне хотелось ночевать на болоте. И потому вышли мы на волок в рекордное время - еще не было 9 утра. Рюкзак Дмитрича я перепотрошил весь и самые тяжелые продукты забрал себе.


Мы пошли по левому берегу ручья. Это была, как и сказал ранее Дмитрич глядя на карту, “просека для катамарана.” Жаль, что надписи с табличкой об этом не было. Изредка мы встречались следы зимника. Я еще более уверовался в том, что все зимники делают туристы летом.


Постепенно наша тропа становилась всё влажнее и влажнее , а идти все труднее и труднее. Ко времени обеда мы уже порядком задолбались. Подошли к развилке. Предстояло принять решение, куда двигать. Судя по карте, надо идти прямо, но был еще и путь вправо. Я пошел прямо, но меня остановили. Было сказано, что будем готовить обед, а там сходим на разведку и решим ,что делать.


Обед мы опять готовили на болоте, но теперь уже был костер, а воду мы добыли выжимая мох. Я,не долго думая, решил бросить в суп всю настоящую картошку, которую взял в поход. Чувствовал, что сегодня - самое то время от нее избавится. Суп должен получится на объедение, но я как-то нечаянно пересыпал в него перца. Во время поедания этого кушания стояла мертвая тишина. Ели молча. Я чувствовал, как Саша мучается, глотая обжигающий перцем суп.


Сахар по научно обоснованной норме – три чайные ложки за обед. Чайных ложек , естественно, ни у кого нет. Сыпем одну стоую ложку сахара в кружку. И тут я замечаю как товарисч Х. отмеряет себе в чай сахар большой ложкой, да так, что это якобы маленькая ложка. Всё бы ничего, но через некоторое время этот товарисч повторил всю процедуру еще раз!


Алексей направил Диму на разведку пути вправо. Дима сходил и сообщил, что все "О кеу". Через две ходки мы увидели огромное болото между лесных массивов. Это явно было не то, что мы ожидали. Это место имело быть место ( о.. каламбур!) на карте рядом, правее.


Стало ясно, что мы приблудили. Я указал точку на карте, где мы находимся, так как был уверен в этом на все 99, но никто мне не верил. Алексей решил провести разведку. Мы уходим в разные стороны. Я иду по кратчайшему маршруту к озеру Сахарне и убеждаюсь, что там оно и находится. Я мог бы вернуться почти сразу же как пошел по своему пути, ибо после выхода на другое болото, очертания которого сходились с изображением на карте. Однако, я должен был быть уверен абсолютно во всем, если веду группу за собой. Минут 20 иду еще по болоту до тех пор, пока не увидел озеро.


Вернулся я к месту, где меня поджидали остальные, последним, и, естественно, у них только на меня и была надежда, так как никто больше озеро не нашел. Узнав, что я видел озеро, все воодушевились, и мы бодро двинулись по указанному мною пути. Переход на озеро делали по проверенному пути, по твердой тропе. Поднявшись на самую высокую точку маршрута, мы увидели озеро Сахарное и буквально понеслись к нему. На привале Дмитрич обнаружил родник в каменном углублении с удивительно вкусной водой, чистой, и совсем не торфяной.


Мы подошли к озеру в лучах закатного солнца. Дмитрич на последних метрах предложил протащить катамаран юзом. Но хрен! Никакого юза я не позволил! Это все равно, что в конце парада по Красной Площади упасть на булыжник и ползти по пластунски!


Озеро Сахарное было совсем мелкое – по всему озеру, как веснушки на лице, торчали камни. Вода в озере торфянистого цвета. На берегу увидели следы пребывания человека. Наверное, это были охотники, ибо рыбакам тут делать нечего!


Было понятно, что никакого стока воды из этого мелкого озера нет, поэтому завтра нас опять ожидает волок!


Поставив палатку, я искупался. Дмитрич занимался костром. Потом я варил кашу и фотографировал закат солнца.


Около часа ночи я засыпаю...



10.

31.07.07 Волок в Юлицу


Саша будит нас чуть раньше. Я выхожу из палатки, умываюсь и иду заниматься нашим с Дмитричем завтраком.


Раз в три дня, когда мы с Дмитричем дежурим, я ревизую все наши продукты, и делаю заключение что есть, а что не есть. Хочется, чтобы к концу похода все было съедено, и в то же время– был бы резерв, если с нами приключится какая-то задержка в походе .


Кроме этого, каждое утро я готовлю продукты на завтрак. Так сегодня мы с Дмитричем будем есть на завтрак по два сладких сухаря, по куску сыра, по куску колбасы, по три дольки шоколадки. Саша еще и по горстке изюма дал. Кроме того, я каждое утро предлагаю Дмитричу на выбор продукт для заваривания кипятком: картошка, каша пшенная, каша геркулесовая. Да, забыл, еще я выдаю Дмитричу пакетик чая. Ах, да, еще забыл, черных сухарей можно есть сколько хочешь! И еще – сахар к чаю!


Сегодня Дмитрич выскочил из палатки с банкой печени трески. Весь поход Дмитрич избегал лазить в свой рюкзак за продуктами, а тут у него открылось желание туда заглядывать. Я убеждаю Дмитрича повременить с открытием банки. После завтрака спрашиваю Дмитрича, не хочет ли он съесть печени трески. “Нет, нет!” – заверяет Дмитрич! Ну все нормально, наелся, жить будет!


Про себя я решаю, что настал обычный походный жор и надо усилить калорийность еды, которую мы берем на перекусы. С этого дня на перекусы я кладу сыр, колбасу, сало, сухари сладкие и конфеты.


Дмитрич хотел было засунуть банку печени трески на перекус, но я сказал, что перекус я уже сделал и уверил, что печень трески сегодня нам не понадобится.


Потихоньку продукты из рюкзака Дмитрича перекочевывают ко мне, так проще, -они у меня всегда под рукой. Я не ленюсь их доставать. Сегодня хочу забрать у Дмитрича тушенку. “Не дам!” – говорит он, и понимая, что я полезу в его рюкзак за тушенкой добавляет : “Я ее спрятал!”. Отдав ему сухари, я тихонько вытаскиваю из его рюкзака два шмата сала. Обмен произведен. Теперь Дмитрич будет порхать на болотах со своим рюкзаком как бабочка.


Волок на Юлицу для меня был труден. Чувствовалось, что мышцы на ногах у меня забиты, и потому сегодня было тяжело ходить по болоту. К счастью, левая коленка не болела! На ногах образовались потертости. Сегодня всю ночь болел большой палец на левой ноге. Это от неопреновых сапожек, видимо ему там не совсем комфортно.


Сначала мы шли вдоль берега ручья. Он разлился, и мы шли по колено в воде. Миновали залитый водой лес. Перешли болото, заросшее осокой. Воды по колено. Опасались, что оно будет топким. Оно вполне проходимое, морошечное. Медленно продвигаемся к Юлице.


В обед я пошел в подлесок делать перекладины для костра. Страшновато заходить в лес. Чувствуется, что кругом полно животных, которых мы просто не замечаем. Так оно и есть, я потревожил глухаря,. Он взлетел в нескольких метрах от меня, обиженно протестуя на то, что я его потревожил.


В обед я разделся и позагорал. От постоянного нахождения в воде ноги мои стали белами и прозрачными, как у покойника. Видимо болотная вода оказывает такое воздействие.


Идет уже десятый день нашего отпуска, а мы еще толком то не отдохнули – постоянная напряженка. Это сказывается – хочется оттянуться пару деньков на солнышке.


Дмитрич и Саша купили в "Просторе" одинаковые штаны каякера. И вот сегодня я заметил, что карман у Сашки справа, а у Дмитрича – слева. Меня заинтересовал этот . Поразмыслив понял, что Дмитрич носит штаны задом наперед! Я спросил Дмитрича почему он так носит штаны. Дмитрич ответил: “Мне удобно, чтобы карман был слева, а не справа!”. А то,- что задница штанов выпирает спереди, а перед штанов обтягивает зад это разве не есть неудобства? Или это неудобство ничего не значит по сравнению с тем, что карман слева?" Надо сказать, что Дмитрич понял свою оплошность. Потом он надевал свои штаны правильно.


С утра я радовался своему рюкзаку – ну как все удобно, как он классно сидит на мне! Но, оказалось, радовался зря. В одном из переходов я так вильнул телом, что сломалась пластмассовая силовая застежка, фиксирующая длину лямки рюкзака. Пришлось завязать эту лямку узлом, Больше я своему рюкзаку уже не радовался.


Мы перешли болото, и, согласно карте, подошли к Юлице. Она течет где – то в лесу, метрах в 300 от края болота. На привале попили воды из какой-то ямки и сделали разведку. Есть подозрение, что Юлица в этом месте может быть ручьем, непригодным для сплава катамарана. Углубляемся в лес и сразу выходим на звериную тропу. Чувствуется, что какое – то животное недавно по ней прошло. Впечатляют кучи свежего медвежьего помета – медведи тут кругом, но они уходят, почуяв наше появление.. Мы же для пущей остраски поем песни, свистим, покрикиваем в надежде, что тугоухие медведи уступят нам тропу.


Юлица открылась внезапно. Это был уже не ручей, а настоящая лесная речка, метров 20 шириной. Она очень походила на мою любимую речку Созь под Тверью. Радостно возвращаемся за вещами и через полчаса вся наша группа уже готова к отплытию. Свершилось! Мы начинаем сплав, то ради чего ходят в поход туристы водники. Дмитрич предлагает сделать памятное фото - ведь закончилась эпопея волочения по болотам и начинается первопрохождение реки, о которой нет упоминания в Яндексе.


Мы волочимся не из страсти,

Не по заклятью колдунов.

Не для коллекции препятствий,

Не по приказу дураков.

Как Дульсинеи нет прекрасней,

Всем увереньям вопреки,

Мы проторили путь опасный

К истоку Юлицы реки.

Теперь вдали от воли власти,

Среди болот между лесов,

Мы принимаем как причастье

Явленье яви наших снов.


.Для начала поднялись вверх, чтобы убедиться насколько она проходима. Метров через 500 увидели слияние двух бурных потоков. Катамарану протиснуться в них невозможно. Утешились этим открытием - если даже это остров, то начинать сплав выше не имеет смысла. Обносы доставят много хлопот, а для мазохистов внесут некое разнообразие Я фотографирую все, что типично для облика реки: капризные меандры и протоки между огромными джакузи, прибрежный ленточный лес и наши катамараны. Дважды Юлица пропадала под торфяными мостами. Приходилось перетаскивать груженые катамарана по зыбучей траве и осоке. Местами она сужалась до двух ( едва протискивался катамаран) метров и бурным потоком сливалась по камням.


В 21.30 вошли в озеро Юлицкое среди болот. Пока определялись с планом действий сильный ветер нагонял тяжелые тучи. Решили встать на юго-восточном берегу. Пришлось изрядно поработать, чтобы пройти к берегу против крепкого ветра. Встали на стоянку в метрах 100 от берега у края болота. Я, истосковавшись по рыбалке, пошел на дело. Поймал окуня. Черного и жирного торфяного окуня, какие живут в болотных озерах. Я запек его в майонезе с луком и грибами. Угостил этим лакомством Дмитрича.

Ветер был столь сильным, что я побоялся как бы ночью не налетел ураган и не сдул катамараны в озеро. Пошел к берегу, где они стояли, подальше оттащил катамараны от берега, связал их чалкою, а чалку перекинул через дерево.


За ужином отметили прибытие на начало маршрута Юлица-Кица. В котле заварили зеленый чай из пакетиков, но он прореагировал с торфяной водой. Чай в котле стал каким-то лиловым. Имел ли он какой-либо вкус – сказать не могу. Вкус чая на болоте совсем не ощущается. Надо не думать о том, что чай должен иметь вкус и цвет, а сосредоточить внимание на халве, подаваемой дежурными к чаю.


Саша сильно натер ноги. По всей видимости нельзя одевать х/б вещи под гидру и неопрен на сплаве и болоте. Х/б всегда намокает и начинает тереть кожу, от этого возникают сильные потертости.


11.

1.08.07 Юлица - река мечты


С утра я достаю еду себе и Дмитричу на завтрак. Я пошел на берег умыться и зубы почистить. Пришел - смотрю наши тарелки с Дмитричем накрыты – надо полагать каша из пакетиков доходит и разбухает. Я не спешу есть, жду подольше, чтобы каша сильнее разбухла. Дмитрич раскрывает наши тарелки и какого же мое удивление, когда я вижу,что в моей тарелке лежит вместо распареной и разбухшей каши нераспечатанная упаковка с фирменной надписью “вкуснятина”!


Дмитрич уже кушает. Ему не до моих проблем, у него свои: “Хорошо бы сухариков!” – вздыхает Дмитрич. У нас черных сухарей больше чем надо, с избытком. Их можно есть сколько угодно, главное достать. “Они у тебя в мешке, сходи достань” – говорю я, предвкушая ответ Дмитрича. “Да, ну его на фиг, его надо развязывать!” – отвечает Дмитрич.

Как крепки мысли на подкорке,

И сколь привычки нелегки.

Голодному и в черной корке

Явиться сладости могли.

А лень - посыл изобретенью,

Ведь люди силы берегли,

Упряжку сделали оленью,

Машины в действо привели.

Но, братец мой, твои посылы

Мне были чужды, уж прости.

Нам лень продукты сохранила

До приснопамятной поры.

Зачем таскать рюкзак достойный,

Пусть будет днесть и ночевать,

Чтобы скатеркой самобранной

В дежурство голод утолять.

А майонез, лучок, приправы

К концу похода зажимал,

Когда рыбацкие забавы

Ты в совершенстве постигал.

Тогда и рыба в изобильи,

Грибов уже невпроворот,

И прихоти - перекормили,

На майонез то спрос идет.

Как дорога к обеду ложка,

Как кстати воблер и блесна,

Деликатеса дай немножко,

Да стопку водки в холода.


Юлица после озера собирала воду с окрестных болот. Как только выглядывало солнышко, мы с Дмитричем доставали фотоаппараты и начинали фотографировать. Вернее дело было так: я вижу что-то выделяющееся из среднего таежного пейзажа. Достаю фотоаппарат и фотографирую это. После чего достает фотоаппарат Дмитрич и фотографирует тоже самое. И наоборот. Надо сказать, что фотоаппарат Дмитрича, подаренный друзьями на юбилей, новее и лучше моего, и потому его снимки получились сочнее и качественее моих.


Мы шли первыми, а это значит, что все самое интересное увидим первыми. Так оно и есть, я замечаю впереди плывущего белого лебедя. Он, завидев нас, уплывает по реке – видно объелся и ему тяжело летать. Дмитрич считает, что он, возможно, ранен. Ведь на стоянке мы видели кучу белых перьев. Потом лебеди появляются парами, а этот одиношенек.


Я поджидаю наших и рассказываю им про белого лебедя, попутно ловлю рыбу. В итоге зацепил блесной за рюкзак. Пока делал хирургическую операцию над своим рюкзаком, проковыривая его ножом, катамараны ушли вперед, снимать сливки впечатлений.


Вскоре впереди идущие заметили моего лебедя и дали сигнал быть готовым к фотографированию. Лебедь плыл по заводи. Чтобы его увидеть из-за кустов, мне нужно было привстать. Мне очень хотелось сфотографировать лебедя. Встаю на катамаран, достаю фотоаппарат, но то же самое проделывает и Дмитрич. Катамаран качается, начинает разворачиваться. Я так и не смог не только сфотографировать лебедя - я вообще ничего не увидел. Алексей, снимавший на видеокамеру лебедя, был очень не доволен, так как мои эмоции записаны в снимаемый им видеофильм.


Лебедь так и плыл по реке, не взлетая. Вскоре Алексей, шедший первым, почти его догнал и начал погоню, пытаясь заснять сблизи на камеру. Лебедь хлопал крыльями и кричал, но не взлетал. Мы не могли его догнать Алексея. “Алексей, не гони лебедя, дай нам его сфотографировать” – кричал я. Он, увлечённый погоней, не обращал на мои крики внимания. Тут и Саша начал кричать Алексею, что мол на хрена травить лебедя – пусть спокойно плывет себе.

Тут я не выдержал и заявил: “Всё, хватит! Давайте становиться на обед. Пусть этот лебедь уплывет от нас и успокоится, иначе мы его загоним до смерти!” Меня все поддержали, и мы становимся на обед.


При слияния двух проток реки за обед я поймал две щуки и четыре окуня. Причем одна щука была килограмма на полтора! Дмитрич изъявил желание почистить рыбу.Я доверил ему это дело. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что Дмитрич только попотрошил рыбу, а не почистил от чешуи. Лучше бы он вообще к ней не притрагивался, так как теперь мне пришлось чистить потрошеных окуней, а это гораздо труднее, чем чистить не потрошеных.


После обеда я обнаруживаю, что кончик спининга сломался.


Воды в Юлице все ж было мало, было много мелких шивер, по которым приходилось продираться и разбоев. Зато воды было много вокруг – моросил дождь.


Отталкиваясь веслом от камней, я сдираю заклепку с весла. Байдарочное весло, которым я греб весь поход, приходит в негодность. В последующие дни я гребу запасным, фирменным, но более коротким веслом. Прихожу к выводу, что им грести удобнее, чем длинным.


Около 20 часов меня стал бить озноб. Мы уже искали место для стоянки. Я нашел место, которое Алексею не очень понравилось. Глотнул водки прямо из горла. Озноб сразу прошел, стало комфортно и хорошо. Навесив тент, около костра мы поужинали и пожарили рыбу. Получается всякий раз так, что я ловлю рыбу, я ее чищу, я ее жарю, а едят все. Мне приятно возится с рыбой, но если кто-то бы пожелал мне помочь в этом деле – я бы не отказался от помощи.


Когда я жарил рыбу, то засунул свою ложку в продукты. Потом, когда надо было кушать, долго не мог ее найти! Поднял всех на уши.


12.

2.08.07 Каньон Юлицы


Река Юлица стала почти сплошной мелководной шиверой. Мы часто выходили из катамаранов и шли по воде, ведя катамараны между нагромождением камней.


Если шли по спокойной воде, то катамаран начинало клонить в мою сторону, и мы шли немного боком по отношению к курсу. Это заставляет того, кто сидит на баллоне в чью сторону повернул катамаран, грести-выгребать с утроеной силой после чего катамаран начинает некоторое время колбасить из стороны в сторону. Дмитрич при этом исправно греб. Я заявил Дмитричу “Зачем ты гребешь, дай мне поправить катамаран, я задолбался - катамаран идет боком в мою сторону и я прикладываю много ненужных усилий.” В сторону Дмитрича камаран практически никогда не заваливался, и это не потому что Дмитрич такой сильный, а потому что каждый третий гребок я резко подкручиваю весло сзади, не давая катамарану поворачиваться в сторону Дмитрича.


Друзья мои, поэты московские,

Делайте под себя,

Не под Маяковского

(Ответ на критику В,В.Маяковского).


Мы подошли к каньону. Высокие красноватые скалистые стены до 30 метров высотой стискивали Юлицу и река обнажила свои прелести. Два водопада высотой полтора и три метра просматривались в чреве ущелья.. При первом осмотре сверху мне казалось, что водопады непроходимы, что соваться в каньон не стоит. После обноса вещей за конец каньона снова просмотрели каньон. Оказалось, что водопады можно обойти.

Сплав по каньону был напряженным и приятным занятием. В водопады мы не пошли, воды было мало. Зато поупражнялись в технике спуска катамаранов со скал, и покатались узких скалистых щеках.

В обед распогодилось. Мы с варили суп и Алексей самолично засыпал в него перца, чтобы не получилось как в прошлый раз и... переперчил. Опять мы ели обжигающий суп-харчо.


Возле нашей обеденной стоянки обнаружены полусгнившие ящики с образцами геологов. Интересно, что они искали тут много лет назад?


После обеда шли по затяжной мелководной шивере. Шли почти пешком по реке, обдирая баллоны катамаранов о мелкие острые камни. Если бы не хорошая погода, было бы совсем тоскливо от такого сплава, ради которого мы столько дней забрасывались на Юлицу. Надо отметить, что стправа до слияния с Кицей, возвышалась скальная стена 3 - 5 метров. Ниже каньона, в километре, Юлица упирается в Красную стену. Мы остановились напротив нее на отмели. Здесь поворот почти под прямым углом.


Где-то над Варзугой летал вертолет и становилось тревожно. “Волшебника” в голубом вертолете я уже встретить не желал.


Перед самым впадением в Кицу Юлица взяла с нас дань – веткой смахнуло с головы Алексея накомарник, в котором он постоянно сплавлялся по реке. Японский накомарник ушел под воду ловить рыбу. Алексей безуспешно пытался найти пропажу.


В устье Кицы остров. Нам предстоит подъем в Кицкое озеро.На стоянку встали выше стрелки Юлицы и Кицы, на левом берегу Кицы в густом лесу. Он в отдалении от реки был светлым сосновым бором с многочисленными звериными тропами.. После ужина я почистил и пожарил рыбу, которую поймал Илья. Мы ждали наступления нового дня, чтобы поздравить Илью с 16-летием!


Маленькие пойманные рыбки Илья решил запечь в костре. Он обертывал их фольгой и такое кулинарное блюдо называл “котлетычем”. Одного котлетыча он так и не съел. Я на эту тему потом шутил: “Приедешь ты, Илья , сюда на Кольский лет так через 10, пойдеш по тайге, а тебе навстречу монстр выйдет с рыбьей головой и острыми зубами и спросит тебя: Ты Котлетыча делал десять лет назад? А ты ответишь: Да, я . И тогда он закричит на всю тайгу: Папаня!!!”


13.

3.08.07 Водопады на Кице

Утром отметили день рождения Илья. Саша подарил ему ножик, а я подарил ему воблер. Был и еще один подарок - в день рождения он поймал огромную щуку.


Поплыли на Кицкое озеро. Течение изрядное. Пришлось идти на бечеве. После сплава по шиверам грести против течения было одного удовольствие. На озере встретили двух рыбаков. Они сообщили, что на озере ловить можно форель-кумжу, рыб инспекция на это озеро не заглядывает.


Мы зашли в самый дальний конец озера , разбили лагерь и пообедали. При этом объелись рыбой, которую Илья поймал утрм. Опять я ее чистил, и опять я ее жарил. Кстати, муку для жарки рыбы тоже взял только я.


После обеда мы выходим осматривать каньон на Кице. Для этого надо идти по тайге километров пять. Сначала немного блуканули на морошечном болоте, но потом вышли на вершину сопки и спустились к Кице. На вершине сопки я поставил метку -сломаную палку.


Мы шли и пели песни. Мы развлекали местных медведей репертуаром из “Машины времени” не потому, что нам было весело и мы так уж хорошо производили совместное пение, скорее наоборот. Пели мы специально хреново, так что у местных медведей, по всей видимости, вяли уши от такого пения и они разбегались. Не даром существует поговорка “Медведь на ухо наступил” – наверное кто-то вот также ходил по тайге без ружья и пел, распугивая медведей, пока не наткнулся на особо глухого.


Кица порадовала водопадом с общим перепадом в 10 метров. Я усмотрел в нем слив, по которому можно было бы сплавляться. Мы прошли вверх по реке к другому мощному водопаду в каньоне, где река прорывалась в трехметровые ворота скального створа стен.


Кица нас впечатлила мощными порогами в каньонах. Вполне возможно, что это интересная речка для экстремального сплава на катамаранах .


Возвращались мы через сопку, где и нашли мою сломанную палку. В лагере Костя и Саша готовили ужин. Саша так раскочегарил костер, что в палатке Алексея искры прожгли несколько дырок. Рядом стояла и моя палатка, но с ней ничего не случилось.


14.

4.08.07 Кица


Наши рюкзаки крепятся к катамарану резинками с крючками. Я очень ревниво следил за этими резинками, так как половина из них зеленого цвета. Я знаю, что при удобном случае они уползут в мох, где их потом не найдешь. Ведь не даром мы с Дмитричем нашли такую резинку в прошлом году на Рынде – от кого то она убежала! Обычно, после того как я отцепляю свой рюкзак, прицепляю освобожденные резиночки за какие-нибудь петли на катамаране. Меня очень раздражает, когда утром я хочу зафиксировать свой рюкзак на катамаран, а резинок не наблюдается. Они обычно или лежат в траве, или на сетке катамарана и на них Дмитрич уже положил свой рюкзак. Я задаю вопрос Дмитричу: “Где резинки?”. Ответ: “Ну наверное потерялись” меня не устраивает. Я не успокаиваюсь, пока не нахожу эти резинки.


Река Кица была полноводна, все шеверы были залиты, и мы совершили настоящий сплав по этой реке. Светило солнце. Все было по кайфу, так что даже описывать нечего. Действительно, когда есть приключения и трудности, то все моменты и тонкости очень хорошо вспоминаются. Когда нет трудностей – то ничего и не вспоминается. Хотя было несколько ярких впечатлений: это рыбы, которые шарахались перед катамараном между камней. Это, наверное, были здоровенные форели! И еще мы встретили группу туристов, которая подымалась по Кице. Это были единственные туристы, которых мы увидели на маршруте.


Заночевали перед остром, на правом берегу, на прекрасном некошеном лугу и начали готовиться к отъезду.


15.

5.08.07 Белое море


В 10 часов утра снимаемся. Проходим через сеть, что перегораживает устье Кицы (метров 400, проход в середине). Пристали к правому берегу Варзуги у Кузимени. Вид ее с воды малопривлекательный. В эстуарии Варзуги уже чувствуется влияние приливов - отливов с амплитудой до 2 метров. Это влияет на здешнюю экологию Поражает пустынный пейзаж. Мы входим в устье реки Варзуга и становимся на берегу Белого моря у старого навигационного знака. У мыса кладбище старых кораблей. Море я ни видел с детства и потому я рад искупаться и очень этим доволен. Пресной воды тут нет. Даже в отлив из Варзуги идет соленая вода. Мы с Дмитричем разбираем катамаран, сушим вещи, потом на рюкзаке Дмитрича устраиваем прощальный обед. Делим 600 грамм воды (не водки!) на шесть персон. В 16.10 за нами приезжает Игорь на УАЗе, как условились при расставании в Инделе! Ура! Ура! Мы закончили наш маршрут! Через пять часов мы уже в Кандалакше....


16.

5.08.07 Эпилог


Банку печени трески мы съели в поезде с картошкой.

Остатки продуктов я разделил в два пакета и Дмитрич наугад выбрал себе пакет. Оказалось с 20 пакетиками чая, которые должны были пойти на общую заварку и бутерброды, заготовленные на ужин и обед. Это я к чему вспомнил про чай? А к тому, что Дмитрич признался, что он так хотел по утрам напится чая вдоволь, я же никогда не выдавал ему утром более одного пакетика...


Мои мысли - не ваши мысли, не ваши пути - пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших…

Так и Слово Мое, которое исходит из уст Моих, - Оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего я послал Его.

(Островский К.Житие святого пророка Исаии. Жития святых для детей. - М.:ОРБИТА, 1991)


> Берез роскошные наряды - багрянец, зелень, желтизна,

И как же мы бываем рады - блеск угасанья, новизна.

И бабье лето с паутиной, и синева без ветерка,

И солнце вновь неукротимо и яблок спелости пора.

В потемках норовят наяды зажечь, испить любовь до дна,

О, сумасшедшая услада и после пусть хоть трын-трава.

Косые взгляды так постылы, и зла завистлива молва.

Любовь зажглась и обгорела и словно молния сошла.

Мы так теплу и свету рады, ведь ждет своей поры зима.

Будут дожди с небесной хляби и белозвездные снега.

И кратких дней неотвратимость и Новогодья торжества,

И жить как все, необходимость. И где то там …еще, весна.

22.10.2009


Авторы:

Злобин Александ Дмитриевич (Дмитрич). Родился 4.02.1937 года в селе Глухово, Дивеевского Района, Горьковской области. окончил Московский энергетический институт в 1962 году. В Дубне живет и работает с 1962 года. Туризмом занимается с 1959 года: инструктор международного класса, Мастер спорта, Заслуженный путешественник России, член кадровой комиссии Туристско-спортивного союза России. Автор шести книг в стихах и прозе. Автор квантово-виртуального метода дистанционного обучения, преподаватель Университета "Дубна".

Подшибякин Александр Владимирович (Шура). Родился 4.09.1965 года. Программист.


13