Бокс

Мы как облако, прогоняемое толпами ветра; мы как травинка, несущаяся ручьем к неизбежному водопаду; мы как слеза, пущенная из глаз провидения, медленно стираемая ладонью судьбы.

Проще простого, легче невесомого, понятнее глупости. От начала до конца идет непрерывное движение. В гору или в пропасть, под землю или к солнцу, вплавь или всласть, бегом или прыжком, радостно или слякостно. Ударяемся лбом неожиданно, неописуемо, страшно, таинственно, безвозвратно, бестолково, но однозначно и на совсем, без вариантов, без иллюзий, без ожиданий, без предсказаний. Не на удачу, не под чью-то подачу, но сам по себе шел и шел на легке, тонул вдалеке и остался нигде. Сначала были слезы-грезы, давние мечты-зайчики, солнцеподобная любовь и ветреный характер в улях слезливых утешений. Некто тягостно и умеренно, иногда стремительно и с надменностью насмехался над шагами, глупыми следами и над вчерашними цветами. Легкость ему не занимать: терпение, взятое у огня; волю у весенней земли; страсть у прорастающего семени. Снова разочарование. Удар, но прежде- холодный пот, быстрый пульс, собачье дыхание и полное отсутствие понимания. Зачастую так. Те кто трудиться, кто встает до зари и ложиться как прийдется, избавлены от каждодневной резины раздумий, кукольных трений и изменчивости в сердце. Внутри твердость, решительность, несокрушимость. Здесь не до лобызаний-целований, ковыряний-подмываний, легкостей-неровностей. Однако же и их смахнет с насиженного места. И они будут разорваны лапами смерти кто на-двое, а кто и на все четыре стороны... Участь всех- удел каждого, упрек всем- намек каждому. Мурлыкать можно по утрам, исполнять желания, радоваться днем за всех и про себя , плеваться в потолок ума, а к вечеру тихонько застрелиться. Признать остается одно: достигнешь ли лавров могучего успеха, утопнешь ли в объятиях толпы или, увидев первый лучик с неба, понюхав кое-как табак войны- все разом и всецело окажемся в деревянном ящике ниже уровня земли, улыбаясь сами себе и вспоминая свои же оставленные глупости и умности, подлости и верности, праздности-ужасности. Признать стоит неизбежную участь каждого, перспективу возможно скорую, быть может и далекую; волнительную или мгновенную; ужасную или прекрасную- минуту смерти. Как же жить-не тужить и не думать об этом? Как же года прожигать можно в тумане неверия напрасном, куда же стремиться, за что зацепиться, с кем воевать, у кого надежду отнять? Беготня по скалистой планете смерти в поисках недосягаемого космоса жизни. Поиск- это шанс уйти от поворота судьбы, выпутаться из клубка навязанных знаний и чувств, решений и убеждений, освободиться от внешнего влияния. Каждодневный сон заключается в его бесконечной повторяемости: сюжет все тот же, персонажи, ощущения и чувства- одинаковы, даже спящие глаза- плотно сомкнуты. Развязать руки смелости за спиной воли, ступить на шаткую поверхность, не морщиться, не кричать, не плакать, не ныть, не скулить, не бояться, не стоит надрываться и чрезмерно улыбаться! Не в финише дело, а в виде спорта. Мне ближе шахматы нежели коньки и плавание, а в идеале, наверное, бокс.