Грех...

У меня всегда все получалось. Я была лучшей в школе, одной из лучшей в институте.
Мне не было равных в работе. Я была первой в самодеятельности, лидером досуга.
Мне не везло только в одном «Дела отлично как обычно. А в личном, да вот только с личным… Привет». Этот куплетик группы «Секрет» все время лез в голову. Да, с женихами мне не везло. Один утонул, второй разбился. Как будто действовало какое-то проклятье. А так хотелось создать семью, иметь детей. И вообще не отстать от своих подруг. Не то, что я была обделена мужским вниманием, скорее наоборот и это сыграло злую шутку. Я очень долго делала свой выбор: один полноват, хоть папа с деньгами и положением, другой туповат, хотя очень красив. Но наконец, в моей жизни появился мужчина, который как мне тогда казалось, был идеалом мужского пола. Все произошло очень быстро, и не успела я сказать «а», как стала его женой. Ох, как я его любила, в буквальном смысле сдувала пылинки с него. А в ответ получала лишь скандалы, пьяные реплики, и неверность своего милого. И тут я впервые задумалась - это ли то светлое чувство, которое люди называют любовью?.. На работе в школе коллеги меня успокаивали, говоря, что все мы так живем, да и мама все время приговаривала, что это мой крест, и я должна нести его до конца жизни. Затем появились дети. И я как любящая и заботливая мать сосредоточила все свое внимание на них, дом, семья, работа, обычная повседневная рутина. Отношения с моим милым остались в далеком прошлом. На смену им пришла новая формула «Сбереги заработанное, потом сбереги сбереженное, а потом сбереги сбережением сбереженное». И с этого момента деньги стали для меня самым главным смыслом всей моей жизни. Великолепный коттедж, престижная иномарка. О, господи, сколько я работала, что бы иметь все это. Но вот только семья, было в ней, что- то неестественное, наигранное. И дабы укрепить ее я решила завести если не любовника, то хотя бы друга. А может, что-то большее не знаю, к тому моменту я окончательно запуталась. А может, мне просто недоставало обычной человеческой ласки, внимания, наконец. Но как бы там ни было, вскорости нашелся мужчина, который и сыграл роль этого друга. Мы часто общались, и он начал уверять меня, что влюблен в меня по уши, даже намекал, что хочет жить со мной, но начать все с белого листа, бросить дом, машину ради сомнительного счастья. Нет, на тот момент я не готова была менять шило на мыло, да и потом любила ли я его. Я еще не до конца разобралась в себе. С другой стороны моя семейная жизнь налаживалась, конкуренция великое дело, мой благоверный, наконец-то, начал уделять мне внимания, оно проявлялось в форме различной ревности. А ревнует, значит любит. Но какая-то неведомая сила меня тянула к моему другу. И вот однажды, перебирая в палисаднике ирисы в сжатом над собой воздухе, я увидела его, и в одно мгновенье я поняла, что должна быть с ним, что нужно немедленно позвонить ему, и сообщить о принятом мною решении. Но в этот самый момент, как будто что-то ударило меня, сознание затуманилось, сжатый воздух подкосил мои колени... А дальше все было как в описаниях мытарств блаженной Феодоры, и те кого называли эфиопами, и двадцать ступенек, и гной, и смрад… С эфиопами бранились два мужа, которые даже не взглянули на меня. Они стояли посреди залы в белых одеждах, я догадалась - это были мои ангелы-хранители. На огромных весах ложили все мои добродетели, и все мои грехи улетучивались как раскаянные, чаша давно перевалила на сторону святых. «Милостив Господь, преодолела, наконец-то я свой страх. Но почему так озабоченны мои хранители?»
Последнее, что положили святые на чашу, был огромный мешок с надписью «будущие молитвы». Зачем? Я и так буду в раю. Ведь я не сделала никому ничего дурного. Тут эфиопы подкатили огромный каменный шар, после долгой возни они, наконец-то, бросили его на весы. Все мои добрые дела подскочили вверх. Эфиопы впервые весело посмотрели на меня, а один из них подошел ко мне и сказал: «Ты совершила тяжкий грех. Променяла благодать Божью на материальные блага». В ответ я спросила: «А что же есть благодать Божия?» На что эфиоп с усмешкой ответил: «Любовь». Да нет же это просто сон, страшный сон. Тьма и тишина… Если я умерла, то почему не лечу по длинному туннелю к свету? Может, я в реанимации? Почему тогда соображаю??? Тьма и тишина… Я поводила руками по пустоте, хотела топнуть, а пола нет, будто меня подвесили. Когда-то краем уха я услышала, что умершему показывают всю его жизнь, потом муки ада и блаженства рая, но ничего этого не было. «Все-таки я, наверное, в реанимации». «А что тебе показывать?» - раздался в тишине скрипучий голос. «Что в жизни у тебя было хорошего? Работа, семья, ссоры, вечная головная боль... Тебе-то самой есть что вспомнить. Да и прибавь к этому, что за всей этой суматохой ты пропустила самое главное, что дается небесными силами человеку». Голос умолк, а в сознании пронеслись какие-то странные мысли: «Ах, зачем я не сказала ему об этом раньше?» Вдалеке вдруг прояснилось. Всадник на белом коне, которого я видела на гербе Москвы, и думала, что это сказочный богатырь, убивающий дракона, появился лишь на миг. «Это Георгий Победоносец, наш враг и твой ангел хранитель. Многим живым и мертвым друзьям распятого помог он, но тебе не поможет, ты наша». Всадник исчез, а меня поволокли, куда-то уже по твердому и горячему полу. Кто меня тащил за руки, я не видела, я все время на что-то натыкалась, все время билась обо что-то головой. Было больно и странно. « Если я умерла, то почему работают нервы? Почему так больно?» Меня тащили казалось целый год, пока я не начала различать предметы натыканные по пути: домашний кинотеатр, биллиардные шары из слоновой кости, караоке, огромная китайская ваза, шкаф из карельской березы…Это же вещи, которые я приобрела для своего коттеджа. Тут волокущие меня остановились. В полумраке я едва различала безобразное существо, и вновь появившегося всадника на белом коне. Он повернулся ко мне, и Боже я увидела своего старого друга. Он, как в немом кино что-то шептал и протягивал ко мне обе руки… И снова внутри меня раздался голос: «Ну, зачем, зачем я не сказала ему самого главного?» « Господи, прости меня» - впервые взмолилась я уже после смерти, но никого уже рядом не было. Я лежала на твердом полу, придавленная чем-то тяжелым, в полной темноте. Дышать полной грудью не могла, а дышала маленькими прерывистыми вздохами, так же и выдыхала. Воздух был спертым: гремучая смесь перегара, табачного дыма, и почему-то какого-то дешевого женского лака для волос. От осознания, что так будет вечно, становилось просто невыносимо, а в голове постоянно звучал вопрос: «Зачем я не сказала ему самого главного?» Прошли, казалось годы, пока из мрака показалось все тоже омерзительное существо. Оно рассмеялось и сказало: «Друг твой до сих пор тебя любит, и подал за тебя сорокоуст, делать ему что ли нечего? Вставай, пошли». Давящий груз исчез, а существо сильно толкнуло в спину, и я очутилась в школе. Наша школа в аду, почему-то была без детей. Заставляли писать столько конспектов, что пальцы от ручки покрывались кровавыми мозолями. По длинным коридорам носились стаи худющих, облезших собак. В классе физику читала пустым партам. Директор школы - грузный мужчина с огромной дыркой в голове. Из мозгов у него сыпались черви. Он стыдливо закрывался пятерней и тогда черви, проникая через пальцы, расползались по волосам. И мужа мне привели толстого-толстого учителя биологии, у которого на половину был оголен череп. Другая половина лица была покрыта язвами от проказы, и бедняге приходилось все время отгонять тучи мух. А на ночь я попадала в лабиринт сомнений, и всю ночь искала из него выход, а омерзительное существо, как будто, издеваясь надо мной, ходило за мной и приговаривало: «Если найдешь выход, Господь простит тебя. И помни: у тебя есть всего сорок дней». В перерывах между школой и лабиринтом, после каждой панихиды, отслуженной на земле, меня выводили на прогулку, выдав грубое рубище. Маршируя по плацу, освещенному факелами, я все думала: «Ах, зачем же я не сказала ему самого главного?»