А белый лебедь на пруду качает павшую звезду

А белый лебедь на пруду качает павшую звезду

Не фантастический рассказ

Любимой женщине посвящаю


"Еще люблю, еще томлюсь
Перед всемирной красотою
И ни за что не отрекусь
От ласк, ниспосланных тобою"
А. Фет


Пролог


Короткий день заканчивался. Уродливые тени домов медленно ползли к востоку, засасывая город в темноту осенней ночи. Красный диск солнца, процедившись сквозь толщу атмосферы и пыли, быстро и рано прятался за близким горизонтом города. Оставалось минут десять, до того, как он нырнет в муравейник домов, когда последний луч, блеснув на верхушках деревьев, осветил небольшую комнату на шестом этаже дома №7 по улице Дальних родственников.
У темного секретера, лицом к книжным полкам, сидел археолог, а вначале физик-теоретик Валентин Владимирович Новиков. Сейчас это был усталый, с сильнейшим нервным расстройством человек, который ждал чего-то страшного и непонятного. Он смотрел на Библию, лежавшую, у его правой руки и, непереставая, шептал:
- Что Он имел ввиду, говоря...?
- Он же Сам выбрал меня и обещал не покидать до самого последнего дня.
- Неужели этот день настал?
Валентин Владимирович поднял руки, и его тело задрожало. В лучах заходящего солнца руки показались залитыми кровью. Кровь блестела на солнце и медленно стекала к локтям.
«Значит я прав», - пронеслось в голове у Новикова, и в этот момент солнце скрылось за домами. Кровь исчезла, а комната погрузилась в полумрак осеннего вечера.
- Я не хочу умирать! - закричал Валентин Владимирович и потянулся к выключателю, но рука никак не могла его нащупать.
Он поднял глаза, однако, вместо книжных полок на него глянула зловещая пустота. Не было секретера, не было стены, не было ничего. Бесконечная, бархатная пропасть гипнотического Ничего смотрела на него мириадами звезд и галактик. Холодный пот прошиб археолога. Он закрыл и открыл глаза. Видение не исчезало. В лицо дохнуло Мировым холодом и в ту же секунду все звезды стали, со все возрастающей скоростью, удаляться от него. Новые звезды снова и снова вылетали откуда-то из-за спины и, мелькнув, проваливались в это черное космическое окно. Как ни странно, сознание не помутилось. Как астрофизик, он все соображал, но не мог отделаться от мысли, что время остановилось и пошло в обратную сторону. Казалось, прошла вечность. Глухонемая тишина поглотила комнату, а в зияющей бесконечности, как призраки летели и летели звезды.
Вдруг все это исчезло. В лицо ударил яркий солнечный свет, жаркий средиземноморский воздух и горький запах пота и крови.
Новиков закрыл глаза, а когда попытался их открыть, то ощутил режущую боль воспаленных глаз и невыносимую, страшную боль в руках и ногах. Он поднял голову и осмотрелся. Сквозь пелену пота, струившегося по глазам, он с трудом различил, где-то внизу, толпу людей. Повернул голову вправо, затем влево, и какие-то смутные догадки пролетели в сознании. Слева, закопанные в землю, стояли два креста. На каждом из них был распят человек. И тогда он понял, почему болели руки и ноги. Он тоже был распят.
Их было трое, приговоренных к смерти. Два преступника и Учитель. Часть толпы кричала, издеваясь над Учителем, а он молчал, обратив свой взор в небо, и что-то шептал. Из троих распятых только у него на голове был надет терновый венок. Шипы впились в кожу, и кровь струйками стекала по лицу.
Тут Новиков услышал, как второй преступник, вдруг, заговорил, обращаясь к Иисусу:
- Если ты Христос, спаси себя.
Сам же Новиков, напротив, унимал его и говорил:
- Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же.
И, обращаясь к Иисусу, сказал:
- Помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое!
На что Иисус ответил:
- Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю.
Внезапно небо стало черным, загромыхала гроза, и пошел сильный дождь…
Прошло какое-то время и все трое испустили дух. Охранники перебили голени преступникам, а Иисусу ткнули под ребро копьем и, убедившись, что все трое мертвы, собрались уходить…
Но, именно в этот момент раздался сильнейший треск. Голгофа пошла змеиной трещиной от креста Иисуса куда-то вглубь, а по стенке трещины тонкой струйкой стала сочиться кровь, излитая мертвым телом Учителя из раны, нанесенной копьем.
Кровь уверенно и настойчиво проникала внутрь раскола и, вдруг, остановилась, как бы накапливая силы для завершающего падения в пропасть. Но пропасти не было. Алая капля сорвалась со скалы, и упала на человеческий череп, лежавший в нише, которая была бесконечно древним гробом. Здесь был захоронен… Адам.
Кровь Иисуса его мгновенно оживила. Он встал, и в лучах пробившегося солнца увидел толпу людей и солдат. В то же мгновение душа его отлетела от тела, а сознание того, что потомки его живы и заселили землю, снова погребло во мрак скалы, которая тут же сомкнулась, завершая Новый Завет смертью Мессии.
В воскресенье двое из распятых вознеслись на небо, а третий так и исчез в бесконечности веков, растворившись в камнях Голгофы.
И снова исчез свет, снова открылась черная пустота и звезды снова полетели, но не из-за спины, а навстречу, все быстрее и быстрее ускоряя свой полет. Потом опять - комната, секретер и книги, но Новиков ничего этого не видел. Он лежал на полу с пробитыми руками и ногами, кровь медленно лилась на ковер, а сам хозяин комнаты был мертв.
Была пятница. Труп обнаружили в воскресенье.
Завели уголовное дело, но ранения были такими странными, что версия никак не рождалась в голове у следователя…


Его университеты


Если собрать в одном месте десять тысяч бывших студентов, которым сегодня уже за сорок, то на вопрос: «Какие годы Вашей жизни были самыми счастливыми?», все, как один ответят: «Студенческие». Даже если у этих людей потом было счастье первого спутника, старт Юрия Гагарина, самые успешные хирургические операции или проект красивейшего моста на свете, то и тогда они не откажутся от своих слов. Ведь без сказочных студенческих лет не было бы ни первого спутника, ни Гагарина, ни, в конце концов, Шурика, который, сдав экзамен на пятерку, обливал себя газированной водой, а «Дуб», с помощью самодельного передатчика, пытался объяснить профессору принцип работы синхрофазотрона.
Гайдай когда-то тоже был студентом.
И когда эти самые студенты читали своим невестам асадовские: «Они студентами были, они друг друга любили…», то твердо были уверены, что их жены им никогда не изменят.
Они студентами были…
Вот в эту кипучую студенческую жизнь и нырнул Валентин Новиков, когда на пятерки сдал вступительные экзамены и получил студенческий билет.
Он стал на тропу, которая вела к одной далекой, но пока еще, совсем не ясной цели, цели столь высокой и захватывающей, что знаний, полученных в одном университете, может даже и не хватить для ее достижения.
Придется заканчивать ДВА. Хотя… три это уж слишком. Надо же когда-то и начинать работать.
Валя любил и умел учиться. Это было его самым страстным желанием. А два университета можно закончить и в одном.
Учеба захватила с головой, и первый курс пролетел как один день. Валя прекрасно понимал, что без капитальных знаний математики и физики, массы прикладных наук, он не сможет освоить и то, что создано, и то, что предстоит создавать заново. А он очень хотел за свою жизнь сделать то, о чем люди мечтали веками.
Для начала, он, в своей комнате, повесил портреты тех ученых, которые именно за одну свою человеческую жизнь решили проблему, не решаемую столетиями.
Первым был Коперник – он перевернул Солнечную систему с головы на ноги, и твердо поставил на свое место.
Вторым – Галилей. Этот первым увидел то, чего до него не видел никто. Он первым увидел Вселенную в телескоп.
Затем - портрет Ньютона, причину поймет даже двоечник.
Эйнштейн. Это был человек, который погнался за лучом света и перевернул уже саму Физику.
И, наконец, Королев и Курчатов. Королев первым пощупал Космос руками, осуществив заветную мечту Человечества - преодолеть земное притяжение. А Курчатов, хотя и не первый, проник в тайну атомного ядра, открыв безграничные возможности применения атомной энергии в мирных целях. Ведь первая атомная электростанция, дававшая промышленный ток, была Курчатовской.
Валентина Новикова в университете заметили сразу. Не было лекции или практических занятий, на которых Валя не задавал бы вопросов. Одним преподавателям это нравилось, других раздражало. Студенты были в восторге. Не каждый преподаватель мог ответить на Валины вопросы. Просто на многие вопросы ответа не было, пока, вообще. Как бы ни интересно было учиться, как бы ни захватила студенческая жизнь, Валя никогда не забывал о главной цели, поставленной им самим. Проблема тяготения постоянно вращалась в голове, он думал о ней всегда, и когда теплыми осенними вечерами он смотрел на Луну, медленно плывущую среди звезд, одна мысль сверлила его голову: «Какие физические силы Земли удерживают ее так долго и так надежно». По мере освоения высшей физики и математики, Валя начинал подходить к решению проблемы более осмысленно и после каждой новой идеи уже мог просчитать ее, применяя все более сложные разделы этих наук. Но пока ничего не получалось. После многих попыток он выработал для себя одно условие: просто так искать решение нельзя. Без опорной теоретической идеи, прежде всего объясняющей физическую сущность поля тяготения, ни разрабатывать ее, ни экспериментировать на практике, доказывая свою правоту, нельзя. Это будет хождение с завязанными глазами в пустой черной комнате.
Был второй курс, наступил март. В начале апреля в университете проходила ежегодная студенческая научная конференция. На факультетах готовились доклады, и каждая научная секция слушала и анализировала успехи студентов на пути к большой науке.
Профессор астрофизики, у которого Валентин занимался в научном обществе, вызвал студента и предложил написать доклад по теме тяготения.
Он не стал ограничивать его в идеях, пиши, что хочешь. Пусть слушатели сами решают прав Новиков или не прав.
- А, потом, привыкай к научным «скандалам». С твоими идеями ты будешь многим палкой в колесах.
Через неделю доклад был готов. Иосиф Иванович прочитал его, долго молчал, а потом сказал:
- Критиковать не буду, но могу сказать точно, либо ты далеко пойдешь, либо тебя просто сломают и не пустят в большую науку. Я буду тебе помогать, но, сколько мне осталось жить, не знаю. Запомни мои слова. В этом мире ты будешь один, а я знаю, как тяжело у нас пробить свою революционную идею. И будь осторожен. У нас не любят чужую славу.
Ты знаешь, Валя, я не химик, но в связи с твоими идеями я расскажу о великом Менделееве. Его идея периодического закона серьезно учеными не воспринималась. Но тогда еще не знали, что имеют дело именно с гениальным ученым. Ему стоило огромных трудов преодолеть все консервативные рогатки, расставляемые на его пути и не во имя личной славы, а ради науки, которой он был верен как рыцарь. Ученый мир никак не хотел видеть в менделеевском законе эпохальное научное открытие. Ну, право, может ли какая-то численная зависимость свойств химических элементов от их атомного веса претендовать на признание ее всеобщим законом? Самое большее место, которое этому «закону» можно отвести, - страница учебника, где-то на уровне плаката с буквами в кабинете окулиста.
Можно только представить, чего стоило Менделееву выслушивать эти бредни и стойко продолжать единоличный поход на общественную косность!
Когда же силы его почти оставили, он отошел от традиционных доказательств и сыграл ва-банк, сделав на грани науки и мистики ошеломляющий прогноз открытия на основе его закона новых химических элементов, чуть ли не назвав их «по именам». Предсказания были точными. Неизвестное стало известным, а имя Менделеева – бессмертным.
Через две недели открылась конференция. После приветственной речи ректора все разошлись по секциям, и работа началась.
На второй день работы физической секции слово предоставили Валентину Новикову. Его доклад назывался «Сумеем ли мы покорить гравитацию».
Он вышел к кафедре, и даже не глядя в конспект, начал свой доклад:
- Уважаемые преподаватели и студенты!
Я не предлагаю теорию, до этого еще очень далеко. Но есть масса общеизвестных фактов, которые помогут, в какой-то мере, хотя бы выбрать направление поисков истины…
…Доклад получился очень интересным, и когда Валя закончил, посыпались вопросы. Он на все успешно ответил, а в заключение сказал:
- Ну и конечно, покорение гравитации совершит научный и технический переворот, несопоставимый ни с чем. Земная цивилизация сразу прыгнет в двадцать второй век. Но за всеми благами антигравитации может скрываться беда, равноценная ядерной войне. Есть теоретические предположения, что, запустив механизм невесомости, люди уничтожат мир, в котором они живут. Подобная ситуация наблюдалась и при первых экспериментах с ураном 235. Ученые боялись одного: при первой же цепной ядерной реакции взорвется Земной шар. К счастью это оказалось заблуждением.
Заседание физической секции закончилось и все стали расходиться, кто куда, а Валя с друзьями пошел по аудиториям. Многие секции еще работали, знакомых везде было много, и ребята решили послушать выступления по темам, весьма далеким от физики и математики. Веселая компания подошла к двери, на которой висела свежая табличка «Заседание секции археологии». Постояли, посмеялись и решили зайти. Все уселись в последнем ряду. А Новиков, ни с того, ни с сего, пошел и сел в центре аудитории. Рядом сидели девушки. Они так внимательно слушали выступление, что даже не обратили на Валентина никакого внимания. И только та, что сидела рядом, нервно открыла тетрадь и стала перелистывать страницы, очевидно, ей предстояло выступать. Новиков рассеянно слушал. То, о чем говорил докладчик, ему было не очень интересно. Речь шла о каких-то раскопках в Монголии. Вроде курганов, не понял он. Да и слушать стали почти с конца.
Поговорив еще, минут пять, студент замолчал. Задали пару вопросов и парень сел. Председатель посмотрел на часы и объявил последнее выступление. Сидевшая рядом с Новиковым девушка встала, попросила ее пропустить, и пошла вперед. Девушку звали Аня Крылова. Так объявил председатель.
Она открыла тетрадь, окинула взглядом аудиторию, и слегка смущаясь, начала выступление:
- Я коснусь темы, которая для меня очень интересна, и, надеюсь, интересует многих, сидящих в зале. Это история легендарной Трои, и ее первооткрывателя Генриха Шлимана. Для нас, будущих профессиональных археологов, она очень поучительна.
Я расскажу не только легенду, изложенную Гомером, но и о трагической судьбе Шлимана, миллионера, археолога – любителя, прославившегося на весь мир, и умершего в жалкой больнице для бездомных. Трагедия Шлимана заключается еще и в том, что он был человеком, опередившим свое время лет на сто, и в «благодарность» за это, завистливые современники и потомки, объявили его находки грубой подделкой.
Услышав эту фразу, Валентина, как будто пронзило током. «Значит и в археологии есть люди, которые, опережая время, делают великие открытия». И хотя историю Трои он читал еще в детстве, стал внимательно слушать выступление.
А студентка продолжала:
- В далекие легендарные времена царь Фригии объявил для героев состязания. Победителем вышел смелый и могучий юноша Ил…
…Выступление продолжалось минут двадцать.
… - Я закончила свой доклад, - сказала Аня, - при работе над ним, я использовала материалы из энциклопедий и периодических журналов.
- Готова отвечать, на интересующие Вас вопросы.
- Разрешите, - Новиков вскочил, как ужаленный, - как Вы относитесь к легенде об Атлантиде?
Пока Аня рассказывала о Трое, Валя уже решил - они должны познакомиться и именно сегодня. Потому и спешил. Боялся, что кто-то задаст свой вопрос, и его, Валентина Новикова, Анна не заметит.
- Я считаю, что в данном случае легенда останется только легендой. То, что описал Платон, было его утопической идеей идеального государства. Изложить это открыто, Платон не мог. Вот и придумал сказку.
А то, что весь Мир поверил в нее, ну что же, это на совести Мира. Как говорил Жванецкий: «Пусть ищут, после того, как найдут».
Больше вопросов не было. Часы показывали шесть вечера.
Аня шла к своему месту, когда перед ней появился парень, задавший вопрос об Атлантиде. Она отступила на шаг, и спросила:
- Вы что-то еще хотите узнать о Трое?
- Да, да, да, у меня море вопросов. Меня зовут Валентин.
- А меня, Аня.
- Я знаю. Предлагаю, ввиду белых ночей, погулять по городу.
- Но я пришла с подругами. Как-то неудобно, что они подумают?
- Сейчас договоримся и с подругами.
Валя обернулся к девушкам, и только собрался раскрыть рот, как Аня, опередив его, крикнула:
- Девочки, идите без меня, я немного побеседую с этим молодым человеком.
Он заинтересовался Троянским конем.
Девушки хихикнули и стали собираться. А двое «троянцев», уже не замечая никого, вышли на улицу, и пошли по набережной Невы. Солнце еще не скрылось, его лучи искрились на воде, легкий ветерок нес свежесть. Для апреля было тепло, и эти двое пошли к Дворцовому мосту, куда уже улетели их длинные тени.
- Валя, а ты на каком факультете учишься? – спросила Аня.
- Что-то я тебя у нас, на историческом, не видала.
- Я на физмате. Сам только что делал доклад.
- Не люблю ни физику, ни математику, - помолчав, сказала Анна, - еще со школы.
- А вот я, кажется влюбился, в… археологию.
Аня внимательно посмотрела на него, а потом весело сказала:
- Тогда, гуляем!
Прошел месяц. Стало еще теплее, появились подснежники, весна бушевала во всей своей красе.
И вот в одну из весенних ночей, когда полная луна заливала комнату серебром, Вале пришла потрясающая идея. А не поступить ли ему на Анин факультет и получить еще профессию археолога?
Терзаемый этой идеей, он так и не заснул до утра. Начинались белые ночи, и рано стало светать. Взошло солнце, ушла луна, а Валя лежал и мечтал о том, как они вместе с Анечкой, будут вести раскопки, где-то на краю света, как они найдут копи царя Соломона, как будут втянуты в массу приключений…
До появления первой серии Индиана Джонса оставалось совсем немного времени. А ведь эти фильмы, способствовали увеличению конкурсов на археологические факультеты всего мира не меньше, чем открытия Шлимана.
Но Индиана будет впереди, а сегодня утром Валентин пойдет к ректору и попросит принять его осенью на исторический факультет. Ане он пока, ничего не скажет. Пусть это будет для нее сюрпризом.
В десять утра он уже был в приемной ректора. Ректор был занят, пришлось долго ждать, но Валя решил все закончить сегодня.
Конечно, ректор университета знал всех талантливых студентов, на то он и ректор. Новикова он знал даже лучше остальных. Случалось отвечать на его вопросы, да и успеваемость у Валентина была прекрасная.
Секретарь пригласила студента в кабинет.
- Ну, так с чем пожаловал? – обратился Виктор Петрович, ректор университета, -надеюсь, не за академическим отпуском пришел?
- Нет, нет, Виктор Петрович, я тут подумал и решил еще на один факультет поступить. Можно у нас сразу по двум специальностям учиться?
- Да, это похвально, ты, что, на астрономический хочешь поступить?
- Нет. Я хочу получить специальность археолога.
Наступило долгое молчание. Ректор мог понять многое, но тут, что-то было не то.
- Откуда такие желания? – обратился он к студенту, - Эти же специальности как земля и небо. Что ты будешь делать в археологии, как математик, физик?
Чтобы считать годы, не нужно знать высшую математику, да в таком объеме, какой мы даем вашей специальности? Я допускаю лабораторные исследования при раскопках, но там больше химии. Ну, радиоактивный анализ, допускаю.
И, потом, у тебя призвание. Ты далеко пойдешь. Объясни мне, зачем тебе археология? Зачем? Сначала ты бросаешься в гравитацию, потом, вот сюда.
Что, Шлиман покоя не дает?
- Да нет. На историческом есть одна студентка. Это первое. Во-вторых, я уверен, что археология, все еще скрывает, очень много тайн. И может быть, то, что я ищу в физике, я найду именно в ней.
Виктор Петрович задумался: «Парень очень способный, но что это: детская глупость или интуитивное чутье будущего ученого? Ну, и плюс студентка».
- Я боюсь, что ты начнешь отставать по физике. Это тяжело учиться сразу на двух совершенно разных факультетах. Что же мне с тобой делать? Ну, ладно. Я соглашусь, но при одном условии: учиться будешь на заочном. Договорились?
- Договорились. Разрешите вопрос. С какого курса?
- В мае сдашь экзамен, и если все будет хорошо, примем на третий. Как исключение. Зайдешь на неделе к декану исторического факультета, я переговорю с ним, и начинай готовиться. Не буду разлучать тебя со студенткой с исторического. Но, чтобы на физмате были одни пятерки. Понял?
- Спасибо, Вы не пожалеете! Пойду, обрадую Аню Крылову, ту самую студентку.
- Ах, вот оно, что. Значит Крылова. Да, эта может влюбить в археологию, и не только. Поздравляю, теперь я спокоен за обе твои специальности.
И не забывай, впереди сессия. Чтобы только на пять!
Во второй половине дня Валя, наконец, встретился с Аней. Предстояло так много рассказать, что он не знал, с чего начать. Они шли по парку, начинались белые ночи, и в шесть часов дня солнце еще стояло высоко. Валя посмотрел на катившееся по северному небу светило, прищурил глаза и выпалил:
- Анечка, давай поженимся.
Невеста посмотрела на признавшегося жениха, улыбнулась и, взяв его под руку, зашептала на ухо:
- Я согласна, паспорт при тебе? Мой, в сумочке. Пошли во дворец, может успеем подать заявление.
Тут Валя понял, что хотел сказать совсем другое, но сказал самое главное, и, забыв обо всем остальном, обнял Анечку и поцеловал.
- Побежали, вон трамвай подходит.
Они прыгнули в трамвай и поехали в направлении новой жизни. Жизни, которая им готовила такие повороты, что знай, они об этом сейчас, наверное, тут же сошли на следующей остановке. Но студенты продолжали ехать, ни о чем, не догадываясь, на простом ленинградском трамвае, и даже не на такси.
Трамвай довез их до Площади Труда, а дальше пешком, и вот Дворец Бракосочетаний.
В комнате подачи заявлений им сказали, что остался последний на сегодня бланк, и будущие молодожены поняли - это Судьба!
День свадьбы был назначен на десятое августа. Это устраивало студентов, как нельзя лучше. Будут каникулы, много овощей и фруктов, да и, в конце концов, лето. На второй день сообщили новость родителям и подготовка началась. Конечно, впереди предстояла весенняя сессия, но жених и невеста были отличниками, и с экзаменами особых трудностей не предвиделось.
Когда шли из дворца домой, Валя сообщил о разговоре с ректором. Аня особенно не удивилась, но вот обрадовалась, безумно.
- Валька, - сказала она, - когда тебя выгонят из физики, я возьму тебя на работу в археологическую экспедицию.
- Ох, накаркаешь ты, со своим «выгонят», - Валя засмеялся. – за что же меня могут выгнать, физики стране нужны. Но если я и поеду с тобой, то, только лишь, для того, чтобы не расставаться с любимой женой.
Аня, я чувствую, что мы не зря встретились. Физики и лирики себя еще покажут. Помяни мои слова.
Ребята засмеялись и пошли любоваться разводкой мостов.
Дни летели за днями. Прошла сессия. Валя поступил еще и на исторический (Аня помогла), и вот лето. Был заказан костюм и платье, ни о чем другом думать не хотелось, только о свадебных заботах.
Неожиданно возник вопрос, который в прошлом, решался однозначно: «Будем ли венчаться?». Вопрос подняла Анина мама. Все ее родственники были обвенчаны и жили очень счастливо, включая и ее семью. Сама Аня не сомневалась в необходимости идти под венец, а вот будущий астрофизик был против.
Что касается «против», то это особый разговор. Валя в Бога не верил. Он с детства смотрел на небо в телескоп, прекрасно знал астрономию, прочел много научных книг по устройству нашего мира, и нигде, ни в небе, ни в точных науках, Бога не встречал. Отсутствие веры было естественным, поскольку истинная Вера в Бога впитывается только с молоком матери, а именно этого «молока» Валя в детстве и не получал. Родители относились к вере без предубеждений, но ребенка крестили, по требованию бабушки, и продолжали спокойно смотреть на религиозные убеждения других людей. Ну, верят люди и верят. У нас, как говорится в Конституции, свобода совести. Валентин, иногда, бывал в церквях и соборах, в городе их было много, как- никак, а бывшая столица. Но внутри он рассматривал храм скорее, как произведение искусства, а не, как Божий дом, и постоянно восхищался иконами, золотом иконостасов и бесценными картинами на Библейские сюжеты. А высокие плафоны, расписанные небесными облаками с порхающими ангелами и изображениями Бога, всегда отдавали далеким золотым светом, льющимся из глубин мироздания.
Но, все же, относительно венчания, Валя был непреклонен. И тогда Аня принесла «Повести Белкина» и вслух, прочла Валентину ее любимую «Метель». А на другой день повела в церковь, где часто бывал Пушкин, где он крестил сына и дочь, и стоя внутри маленькой церквушки, сказала:
- А ты знаешь, что знаменательно в нашем случае? Здесь бывал Пушкин, и пусть я не Наталья, но этот гений, однажды, признался в любви Анне Керн, и как признался: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье. Как гений чистой красоты». Я чувствую ореол чего-то святого, окружающего нас. Валя, мы будем венчаться только здесь, где витает дух великого поэта. Покоримся Судьбе.
И Аня, перекрестившись, прошептала:
- Господи, спаси и сохрани! На всю жизнь! Я уже знаю, что Ты будешь с нами всегда!
Валя больше не возражал…
…С тех пор прошло пятнадцать лет. Я не буду описывать жизнь моих героев в эти годы. Они были и прекрасными и горькими. Валентин сделал открытие, которое могло взорвать наш Мир, и он уничтожил установку. Открытие было одним из величайших, но никаких званий он не получил. А вот иностранную разведку он очень заинтересовал. В конечном итоге Валя был отстранен от астрофизики и ушел в археологию. Он пережил столько клеветы и оскорблений, что решил больше в физику не возвращаться. Всю науку он спрятал глубоко в своем сознании и занимался ею только дома, в глухом одиночестве.



С неба лиловые падают звезды


«С неба лиловые падают звёзды,
Даже желанье придумать не просто…
На небосклоне привычных квартир
Пусть загорится звезда Альтаир.
Звездопад, звездопад
- Это к счастью,- друзья говорят…».

Н. Добронравов

Они сидели под большим развесистым деревом и смотрели в черное небо, которое, где-то далеко во мраке, соединялось с горизонтом, и любовались небывалыми по красоте звездами. Шесть тысяч звезд, которые астрономия гарантирует видеть в безлунную ночь невооруженным глазом, переливались цветным мерцанием далеких точек, сводя с ума и влюбленных, и астрологов, и штурманов далеких космических кораблей. Таких звезд в Петербурге не увидишь. Только южная ночь арабских стран способна по настоящему открыть бездонную глубину, распахнувшей свои объятия Вселенной. Сенека как-то сказал:
«Если бы на земле было всего одно место, где можно было видеть звезды, туда со всего света стекались толпы людей».
Они сидели под большим развесистым деревом и разговаривали о стране, с таким богатым историческим прошлым, что, казалось бы, копни в любом месте, и обязательно найдешь фундамент ворот Райского сада, камень, на котором спал Иаков, увидавший лестницу, ведущую в небо, развалины города, где жила Эсфирь. Шахерезаду, которая вот в такую же тысяча и одну ночь, рассказывала очередную сказку, а призрак Багдадского вора, летал на ковре - самолете.
В то время в Багдаде еще было все спокойно.
Еще когда экспедиция прибыла в Багдад, местные археологи устроили для русских несколько экскурсий по лучшим музеям Ирака. Наши были поражены богатством экспозиций.
Так же, как картины Рембрандта, сейчас не может купить ни один музей мира, из-за их огромной стоимости, так и экспонаты иракских музеев, являясь исторически бесценными, не могут уйти в другие страны. Так думали наши специалисты, которые были профессионалами своего дела.
Как же наивны они были. Пройдет совсем немного времени, и эти бесценные сокровища будут разворованы в считанные дни, и исчезнут бесследно, в частных хранилищах американских коллекционеров. Нефть и сокровища музеев Ирака всегда притягивали к себе алчущих богатства.
Был август. Небо то и дело прорезали падающие звезды. Земля входила в очередной метеорный поток – остатки былой кометы. Наши мечтатели устали загадывать желания, а звезды падали и падали. Тот, кто увлекался астрономией или был астрономом, знает, как легко опытный взгляд замечает малейшие изменения на звездном небе.
И Валентин уже давно заметил, что число падающих звезд значительно возросло. Земля явно входила в максимум потока. Эх, увидать бы настоящий звездный дождь, когда небо покроется сплошными бенгальскими огнями.
И это произошло. В какие-то считанные минуты на Землю хлынул огненный ливень, небо заискрилось. И все это происходило в полной тишине. Метеоры сгорали очень высоко, и не было слышно шипящего с треском звука, как при падении метеорита. На фоне этой звездной феерии, земля, что простиралась перед археологами, стала заволакиваться сверкающими белыми облаками. Они поднимались ввысь и все быстрее и быстрее начинали клубиться, как будто внутри запустили мощный атмосферный вентилятор. И ни звука. Смолкли крики ночных животных, весь лагерь погрузился в глубокий сон, а Аня и Валентин, не отрывая глаз, смотрели вперед, не зная, что готовит им судьба, так далеко от их северного города.
И, вдруг, прямо перед двумя археологами возникли золотые ворота.
Но это было еще не все.
В блеске золотых ворот стоял Ангел. В его правой руке сиял меч, и этот меч был направлен на сидящих археологов.
Суеверный страх сковал супругов. Аня прижалась к мужу, слезы брызнули из глаз, все тело задрожало.
А у Ангела за спиной раскрылись белые крылья, он слегка поднялся над землей, и заговорил:
- Господь Бог явил вам это Чудо только потому, что вы стали избранными Им людьми. Он разрешил пустить вас в Рай. Вы искали это место, и нашли его. До вас никто так близко не подходил к истоку человеческой жизни. Отсюда вышли Адам и Ева, что бы уже никогда сюда не вернуться.
Но вам разрешено войти в Рай, и потом поведать об этом людям.
Страх внезапно исчез. Мужчина и женщина встали и подошли к воротам.
Яркие белые лучи брызнули с неба и ворота стали открываться. Святой дух, в образе голубя, опустился с высоты и замахал крыльями, пред идущими в Рай.
Они переступили линию ворот и мгновенно обнажились. Одежда исчезла, и только фиговые листики скрывали то, что скрывалось, в свое время, у Адама и Евы.
Из-за густого, серебристо-зеленого дерева появились два Ангела, и повели вошедших туда, куда стремятся уже многие сотни лет все, рожденные от тех двух первых людей, живших здесь так недолго.
Ангелы привели людей на небольшую поляну, в середине которой, росли два дерева, а рядом текла река, пересекавшая весь Райский сад и уходившая за его пределы двумя великими реками Мира.
Анна посмотрела на деревья, и легкий холодок пробежал по обнаженному телу. Она их узнала. Причина греха и источник вечной жизни росли так близко, что казалось, случайная ошибка Адама и Евы могла стать причиной Божьего гнева.
Но как только женщина подумала об этом, из густой листвы одного из них, выполз огромный змей и, зашипев, сорвал своей пастью волшебное яблоко, давая понять, что он дарит его людям.
Эх, змей, змей, перед тобой стояли те, кто умудренные опытом и знаниями тысячелетий, уже никогда не поддадутся на такую мелкую провокацию. Они могли согрешить на земле, но только не здесь.
Это было Божье место, а повторить ошибку тех первых, они не хотели.
Сорвать ягоды бессмертия они тоже не могли. Их пустили в Рай, но это не значит, что и все разрешили. Все-таки страх перед наказанием был велик. И они уселись на траву, которая, как и земля была теплой и мягкой, словно пушистый ковер.
За все время в Раю, никто из людей, не проронил ни слова. Говорить не хотелось. Все казалось понятным без слов. Они любовались окружающей их красотой, и не заметили, как появился еще один Ангел.
- Я буду говорить с вами от имени Господа! - начал Он.
- Вы избраны Богом давно, потому что оба сделали то, что привлекло к вам Божью любовь и внимание. Ты, раба Божья Анна, единственная из людей, точно определила место, где находится Рай. Ты предсказала, где может быть спрятан Священный Грааль, это здесь. Я покажу его вам.
Ты, раб Божий Валентин, опередив свое время, подошел к решению загадки устройства Мира. Господь не занимается вашей наукой. Он знает, как этот Мир устроен. Ведь создавал его Он!
А когда тебя крестили, Господь дал Знамение, блеснув солнечными лучами над купелью, благословив тебя на Великие дела.
Когда же Господь решит призвать вас к себе для разговора, он явится Сам.
Вы оправдали Его благословение, вы чтите Бога и Его Заветы.
И он отпустит вас в земную жизнь.
Ангел исчез. В том месте, где Он стоял, деревья расступились, и появился величественный Храм.
Его парадные ворота были открыты и летающие тут же Ангелы увлекли гостей внутрь.
Роспись и красота убранства отвечали, именно Божественному происхождению всего того, что увидели Анна и Валентин.
В центре Храма, на золотой подставке стоял кубок, наполненный кровью.
Это был Священный Грааль.
Здесь был Бог, Его сын Иисус и парящий над всем этим Святой Дух.
В Райский Божий Храм никто никогда, без разрешения Господа, попасть не мог, и Грааль оставался нетронутым.
Он будет стоять тут вечно, как живое свидетельство мук, принятых Иисусом, за людские грехи.
А вот, сколько стоять на земле человеческой расе, будет решать только Господь Бог.
- Больше находиться вам в Раю нельзя, - произнес Небесный голос,
- Я отпускаю вас!
Как-то незаметно Храм начал исчезать, в воздухе появились три Ангела. Раздались звуки труб, и все стало растворяться, уходя куда-то далеко и высоко.
Вскоре ничего не осталось от сада, наступила ночь, появились звезды, и…
Они опять сидели у развесистого дерева, но не до мечтаний им было.
Эти два человека не могли понять, зачем их пустили в Рай, чем отличились они перед Богом, что будет дальше в их судьбе?
Звезды уже не падали, на востоке забрезжил рассвет, и быстро, быстро стало светать. Наступал новый день.
Но и люди, сидевшие под деревом, уже были другими. То, что они пережили, навсегда изменило их.
Нет, они не зазнались, не возомнили себя Мессией.
Они просто смотрели на восходящее солнце, и были уверены, что с этого дня в их жизни что-то обязательно изменится. Но, что?
Между тем, лагерь просыпался.
Захлопали палатки, зазвенела посуда, с разных сторон послышались голоса. Ничто не говорило о ночном видении. Все шло своим чередом, своей дорогой времени.
Кто-то спросил, где супруги Новиковы, в лагере их нигде не было. Скорее всего, гуляют, решили спрашивавшие. Солнце быстро взошло, стало жарко. С водой было тяжело, экономили, искупаться было негде.
Завтракали все вместе, поэтому снова позвали Аню и Валентина. А супруги, наконец, стали приходить в себя. Дерево, под которым они сидели, росло в полукилометре от лагеря, поэтому крики коллег были не слышны. Первым заговорил Валентин:
- Неужели это все было, Анечка, солнце взошло, ночь прошла, не приснилось же нам это?
- Я не знаю.
Анна, внезапно разрыдалась, обняла мужа и зашептала:
- Валечка, я боюсь. Если мы не сошли с ума, то произойдет что-то страшное.
Все, что мы видели – это было в действительности. Неужели мы должны попасть в скором времени в Рай? Нам туда еще рано. Рано, Валя!
Вдалеке послышались крики:
- Вот они где. Валя, Аня, а мы вас везде ищем. Пора завтракать!
Супруги посмотрели друг на друга. Их взгляды сказали все. Ни слова об увиденном. Валентин только прошептал:
- Анечка, сейчас лучше молчать. Нас могут посчитать сумасшедшими. Все это было не зря, идем завтракать.
Они медленно побрели к лагерю, под уже палящим солнцем, но наступающая жара их нисколько не затрагивала. Тела и души были где-то далеко, в тени исчезнувшего сада, а обжигающий ноги песок, казался прохладной рекой, пересекавшей тот самый сад.
Но постепенно все это ушло, и золото раскаленного песка разлилось во все стороны горизонта, а термоядерная солнечная печь медленно покатилась на запад в небе далекого и чужого Ирака.
Позавтракав и наметив план предстоящих работ, археологи разошлись по местам раскопок. Анина бригада, установив навес, тоже приступила к работе, но что-то не ладилось у двух человек на этом объекте, и они сели в тени, сославшись на головную боль, и палящее солнце...
А в это время, в километре от русских, просыпался другой лагерь. И в нем два человека тоже не были спокойны. Они не копали, не искали затерянные в веках древности, а проверяли суперсовременную аппаратуру слежения и радиоперехвата.
Вначале проверили радиозаписи. Полнейшая тишина. Как будто кто-то выключил все передатчики одновременно, во всем мире. По периметру стояли видеокамеры, счетчики показывали, что пленка прокручена вся. Вынули кассеты, и стали в палатке, по очереди, все просматривать. Кассеты брали наугад. Первая, вторая, третья – ночь, звезды и стрелы падающих метеоров. Микрофоны, будто отключены. Гробовая тишина. Поставили следующую пленку, ту, которая смотрела на русский лагерь. Телеобъектив был на максимуме увеличения, а это в пределах ста крат. Включили, стали ждать. Та же ночь, звездный дождь...
И, вдруг, началось такое, от чего у агентов перехватило дыхание. Простая «SONY» не отказала, не схалтурила, а выдала все, что от нее требовали разработчики. Но, увиденное разведчиками ЦРУ, не поддавалось, ни пониманию, ни здравому смыслу. В голове вертелась всего одна мысль: «Русские в чем-то нас опередили, и главным в этой работе был Новиков, не в земле же он приехал ковыряться. С его - то интеллектом астрофизика. А как тонко все продумано: по второй специальности он археолог. Катаются по всему миру, якобы на раскопки. А сами такие номера выделывают. Очевидно, русские научились переносить в пространстве целые массивы. Неужели они повторили Филадельфийский эксперимент?» И никакой охраны.
Мысль о Райском саде даже не возникала. Эти люди больше верили в снайперскую винтовку, чем в Господа Бога. И хотя, перед каждым убийством крестились, человека на тот свет, отправляли со спокойной совестью.
Связь опять заработала, вызвали Центр и через спутник все рассказали руководству.
Ответ пришел только через два дня: «Новикова убрать, и срочно возвращаться в Штаты со всей аппаратурой для обработки информации. В десяти километрах от лагеря вас будет ждать вертолет».
Видимо, сообщение так напугало руководство ЦРУ, что пришлось экстренно собирать Совет безопасности и проводить консультации на самом высоком уровне.
Весь день за Новиковым усиленно наблюдали, все фиксировали на пленку. Над злополучным районом Ирака Пентагон повесил три спутника, и к вечеру все было готово для исполнения приказа. Но в пять часов, неожиданно, поднялась песчаная буря. Она была еще довольно слабенькой, однако видимость ухудшалась с каждой минутой, и надо было спешить. Оба лагеря бросились убирать инструмент и укреплять палатки.
Двум агентам ничего не оставалось, как двинуться к русским и завершить операцию, даже в условиях нулевой видимости. Они зашли к лагерю со стороны ветра, и с расстояния в сто метров уже хорошо различали лица археологов. Наконец, Валентин был взят на прицел и палец убийцы начал медленно прижиматься к курку. Раздался тихий хлопок, толчок в плечо, и в сторону русского лагеря понеслась пуля, которая должна была навсегда отбить желание Валентина тянуться к рубильнику, выключающему Всемирное тяготение. Как раз в этот момент, сильный порыв ветра бросил к Новикову, рядом стоявшую женщину. Она обхватила его двумя руками, и крепко прижавшись, стала что-то кричать на ухо. Вместе с ветром на них налетел песчаный заряд и на секунду скрыл супругов от стрелявших. Когда песок рассеялся, мужчина и женщина уже лежали на земле. Как ни опытны были агенты, женщину, из-за песка, они даже не заметили. Долго и внимательно осматривали они в бинокль место падения Новикова. И когда убедились, что никакого движения нет, решили, что дело сделано, и быстро стали уходить в сторону вертолета.
Тем временем буря все усиливалась, что сказалось и на русском лагере, и на уходящих убийцах.
Из-за чистой случайности, пуля, летевшая в Валентина, попала в его жену. Удар был слишком сильным, и он отбросил супругов назад. Валя ударился головой о ящик и потерял сознание. Аня умерла сразу.
Когда же сознание к нему вернулось, он увидел жену, лежавшую на нем, и сначала не понял, что произошло. Аня лежала без движений, а грудь Валентина вся была залита кровью. Он перевернул жену на спину, и сжавшееся сердце мгновенно поняло, что Ани больше нет. Пуля прошла навылет и только чудом не задела Валентина. Он обнял жену и тихо заплакал под вой и свист песка далекого и чужого Ирака.
Он уже не видел ни бури, ни мечущихся людей. Для него ничего больше не существовало, кроме горя и пустоты одиночества. Жизнь рухнула в пропасть, у которой не было дна.
А в это время по пустыне брели два человека, к вертолету, который стоял в десяти километрах к югу. Радиомаяк работал исправно, и через пару часов эти двое уже взбирались в открытую дверь. Винты стали раскручиваться, вертолет завис на секунду и пошел на набор высоты. Но в этот момент налетел смерч, обвился вокруг вертолета и, подхватив его своим огромным хоботом, бросил в бездну вертящейся трубы, чтобы уже никогда не вернуть на землю. Спутники засекли исчезновение вертолёта, но дальше был сплошной мрак. Землю скрыла песчаная буря. Ну, как на Марсе.
Утром весь лагерь был в неописуемом горе. Никто не мог понять: почему убили Аню? Вызвали полицию, спецназ, врачей. Прочесали окружающую территорию, и нашли снайперскую винтовку, полузасыпанную песком. Всё стало на свои места. Но вот причину убийства никто, ни с чем сопоставить не мог. Вроде, ничего драгоценного не откопали, никаких конфликтов не было. В конце концов, решили, что это обычный теракт.
На другой день цинковый гроб погрузили в вертолет. Туда же сели и врачи. За Валентином и спецназом обещали прилететь вечером. Валя попрощался с женой. Закрыли гроб, и вертолет пошел вверх. Все наши стояли и заплаканными глазами смотрели на улетающую металлическую птицу. А она все быстрее и быстрее поднималась вверх и, вдруг… исчезла. Никто не заметил ни вспышки, ни звука взрыва. Один миг и все пропало.
Еще долго плакали женщины, спецназ обследовал место, где, предположительно, исчез вертолет, но все безрезультатно. Это совсем сломило Новикова, и он весь день пролежал в палатке, а вечером, когда спала жара, решил пройтись, чтобы побыть одному.












Лестница Иакова


И он пошел, не разбирая дороги, не видя ничего, кроме горя и пропасти пустоты, охватившей его как тисками.
Очень многие вещи в нашей жизни можно восстановить, исправить, в конце концов, простить или проклясть, но есть то, чего уже никогда не вернуть, не понять до конца, не смириться.
Это смерть любимых людей. Человек стал человеком только тогда, когда почувствовал себя частью людского сообщества и понял, что он не одинок в мире радости и жестокости, в мире любви и ненависти, дружбы и предательства. Но кроме человеческого общества, как такового, его отдельная частичка, научилась искать и находить свою вторую половину, с которой стала создавать совсем маленькую ячейку – семью. Именно семья и стала той элементарной частицей, из которой сформировалась Вселенная Homo Sapiens.
Не создай человек семью, в самом человеческом смысле этого слова, он никогда не поднялся бы до таких культурных высот как речь, поэзия, музыка, да и многое такое, что сразу отделило его от животного мира вечной, но хрупкой стеною разума.
И хотя стремление создавать семью, было заложено самой Природой, только люди поняли, что при всем многообразии и загадочности Мира, есть нечто такое, что выше и прекраснее минутной радости свободного порока. И именно семья, как и религия, поставили человека в рамки, внутри которых он гордо таковым называется, но, выйдя за их пределы, начинает падение в пропасть дикости.
Думаю, еще в своей далекой юности, люди понимали, что жизнь дается, всего один раз. Потому и не спешили покидать этот мир, потому и старались взять от жизни все, именно здесь и сейчас. Но, как раз, жизнь оказалась тем временным явлением, которое, блеснув на солнце, очень часто, совершенно неожиданно, исчезала, и исчезала навсегда.
Это было величайшей загадкой, которую человек не понимал, и, скорее всего, не поймет никогда. Конечно, незнание момента своей кончины - это благо, иначе разум убил бы самого себя, но когда, внезапно, умирает близкий и любимый человек, это всегда, для оставшихся на этом свете - огромное горе.
Приняв религию, люди поверили в возможность жизни по ту сторону, но поскольку оттуда никаких вестей не поступает, то и идея Рая существует, как мечта и надежда, являясь немаловажным фактором моральной устойчивости миллионов живших и ныне здравствующих.
Валентин Новиков, все-таки, был астрофизиком, в самом глубоком понимании этого слова. И наблюдая звездное небо в лучшие телескопы, он прекрасно осознавал, как масштабы окружающей нас бесконечности, так и малость в ней человека, затерявшегося где-то на маленькой планете Земля.
Возможно именно поэтому, горечь потери Анны, казалась ему соизмеримой с размерами Вселенной, которая, создав жизнь, в отличие от себя, не наделила ее вечностью.
Он не мог понять одного, почему Господь, пустив их в Рай, очень скоро забрал Аню к себе? Как будет он жить дальше?
- Господи, за что же мне такое горе? – повторял он, обращаясь куда-то, в темноту ночи. И ночь казалась ему потусторонним миром.
А Мир жил, как и раньше, будто ничего и не произошло. Так же блестели звезды, дул легкий ветерок, стрекотали кузнечики, но Валентин уже был один, и это одиночество не имело границ.
Бывший физик шел по черным пескам, освещаемым только звездным светом, и пытался понять решение Бога, разлучившего его с женой.
Так прошло около часа. Он забрел уже очень далеко и, решив повернуть домой, понял, что заблудился.
Ему, специалисту, не представляло особого труда, взглянув на небо, определить правильное направление на лагерь. Но все это время он смотрел вниз, и совершенно забыл, что есть звездный компас.
Новиков стал смотреть по сторонам, и невдалеке, заметил одинокое дерево. Оно выделялось темным пятном на фоне звезд, и Валентин пошел к этому пятну, решив немного отдохнуть и успокоиться.
Подойдя к дереву, он сел на землю и, прислонившись к стволу, закрыл глаза, пытаясь забыться, но горе, заполнившее все его тело, не желало затихать.
К тому же, здесь все было чужим: и воздух, и песок, и это дерево, наверное, такое же одинокое, как и наш герой, но стоящее здесь, в своем одиночестве, уже не менее сотни лет.
Внезапно, сквозь закрытые веки Валентин увидел яркий свет. Он подумал, что это мозг играет световыми эффектами, и продолжал сидеть, ожидая, что будет дальше.
А дальше - яркость возросла, и археолог почувствовал, что в этом месте он не один. Новиков открыл глаза. То, что явилось перед ним, показалось уже где-то виденным и не один раз.
Если бы на его месте был другой человек, реакция могла бы быть непредсказуемой, но Валя прекрасно знал Библию, и поэтому сразу понял все.
Перед ним стояла библейская лестница Иакова. Но не это поразило человека, а то, что она была точь в точь, как та, что изобразил великий Мурильо на своей картине. Валентин вспомнил Эрмитаж, Испанский просвет и любимую картину. Казалось, что именно эта картина перенеслась оттуда, издалека и предстала перед ним, но в живом, реальном воплощении.
Это была обыкновенная деревянная лестница, стоявшая на земле, верх которой касался неба. И по этой лестнице вверх и вниз поднимались и спускались Ангелы, в образе кудрявых мальчишек с пышными крыльями, а в том месте, где лестница соединялась с небом, сияло небесное окно, обрамленное белоснежными облаками, и в котором был Господь Бог, взиравший на Валентина. Второй раз Господь являл Новикову Библейские чудеса и второй раз, тот, кому они являлись, не мог понять: зачем?
Валентин встал, подошел к лестнице, упал на колени и, перекрестившись, поднял свой взор к небу.
- Господи, - прошептал Валентин, - зачем Ты являешь мне свои чудеса вот уже второй раз, и при этом, забираешь жену?
- Чем провинился я перед тобой?
В одно мгновение все звуки, наполнявшие пустыню, исчезли. Тишина космического вакуума наполнила окружающее пространство. За тысячи миль вокруг, замолчало и заснуло все живое.
Мир, который Создатель сотворил за несколько дней, замер, подчинившись Его воле, поскольку, то, что Господь собирался сказать, относилось только к одному из его рабов. Никто другой не имел права этого знать.
И вот в этой звенящей тишине раздался Голос, который несся с высоты небес. Голос, который за всю историю человечества, разрешено было услышать только нескольким его избранным представителям.
Первым, как известно, был Авраам. Но Аврааму Бог являлся во сне, да и всем остальным тоже. Хотя, однажды, явление трех Ангелов, одним из которых и был Господь, Аврааму было, все же, наяву. Но тогда вопрос стоял о сожжении городов Содом и Гоморра, а это очень серьезная причина для визита.
Времена меняются. Человечество становилось все взрослее, и Создатель решил явить людям, как Рай, так и Себя, понимая, что к этому они уже готовы.
- Раб Мой, Валентин! – прозвучал Божий глас, - Мое явление тебе имеет очень вескую причину.
Я - Бог в этом Мире. В Мире, созданном Мной и живущем по Моим, Божественным законам.
Все, что есть в подлунном мире, живет благодаря Мне и под Моим присмотром. Я создал человека для того, чтобы он заселил и обустроил Землю так, как хочу этого Я. Мне много пришлось поработать над людьми, расселившимися во все стороны света. Я их учил, направлял, наказывал и награждал. Но люди очень трудно поддаются учебе и воспитанию, за что Я их часто, не просто наказывал, а карал, чем сильно отличаюсь от Моего Сына Иисуса.
- Мой раб, Валентин. Я давно наблюдаю за тобой. Это Я вел тебя, испытывая и проверяя. У тебя были взлеты и падения, но ты карабкался вверх по лестнице жизни с упорством, которое Меня восхитило.
Ты видишь лестницу, которую Я явил Иакову, и которому обещал помогать в течение всей жизни. Теперь эта лестница твоя, и Я поведу тебя вверх, если ты никогда не усомнишься в Вере в Меня. Не забывай, что в конце этой лестницы - Божий Мир.
Твою Анну Я забрал к себе, она в Раю, где вы были по Моей воле. Теперь ты знаешь, зачем Я вас туда пустил. Не думай и не печалься. Так надо. Со временем, ты все поймешь. Тебе не нужно знать то, что случится завтра.
Верь в Меня, и я тебя не оставлю.
Что же касается твоего открытия, то именно Я не дал его применить. Этим ты, мог разрушишь созданный Мною Мир. Я жестоко накажу тех людей, которые преследуют тебя.
И если Я увижу, что они слишком близко подобрались к тебе, то заберу тебя из этого Мира.
Но, что бы, ни случилось, свою Миссию ты исполнишь.
Господь замолчал.
Освещаемый небесным сиянием, Валентин смотрел вверх, и сердце его трепетало. Явление Бога разбросало все его мысли и горестные думы по необъятной пустыне, и разум внимал только слова Создателя.
Но постепенно силы стали возвращаться в его тело, а мысли, выстраиваться в нужном порядке.
А Господь продолжал:
- Я буду вести тебя и указывать верный путь. Возвращайся, у тебя все будет хорошо. Сейчас в небе загорится яркая звезда. Иди на нее, это путь, указанный Мною. Звезда выведет тебя из пустыни.
В одно мгновение все, что явилось пред Валентином, исчезло, а далеко над горизонтом запылала яркая звезда.
Валя встал, перекрестился и пошел на свет далекой звезды, по пути, указанному Богом. Успокоившееся было сердце, снова часто забилось, и рой мыслей закружился в голове со скоростью вихря, но душа оставалась спокойной. Значит, знания и способности, приобретенные за прошедшую жизнь, не пропали даром. Значит это и решил использовать Господь в Своих Великих планах.
И за Аню он был теперь спокоен. Душа и тело чувствовали, что это не конец, что встреча обязательно скоро состоится. Не имеет значения, где.
Призовет ли Бог его к себе, или вернет Аню на землю, они, обязательно, будут вместе.

Да узнает ли только вот, Родина Мать,
одного из пропавших своих сыновей?

«Зачеркнуть бы всю жизнь,
И сначала начать.
Полететь к ненаглядной
певунье своей»
Е. Агранович



Над облаками южного неба летел пассажирский «Боинг». В двадцать один час местного времени он оторвался от взлетной полосы багдадского аэропорта и взял курс на Москву. В этом самолете, на Родину, возвращался Валентин Новиков. Он и Аня не были дома, почти пять лет. Но он, все-таки, улетал, а Аня уже никогда не увидит свой родной Ленинград (сегодня Петербург), и никогда их длинные тени не будут бежать вдоль Невы к Дворцовому мосту, а белая ночь не будет давать уснуть только Валентину. Пять лет они бродили по пустыням, копались в песках и глине, искали затерянные города и сокровища давно минувших лет. Они были молоды и счастливы. А теперь он летел один, и никакая радость встречи с Родиной не могла заглушить горе, терзающее одинокую душу. Ничего не хотелось делать. С того дня прошло два месяца, вертолет так и не нашли, и Валя улетел домой…
Новиков спал. Он спал сном человека, бесконечно уставшего от горя и бед, навалившихся на него в той далекой стране, что покидал навсегда.
Ему снилась Вселенная, погибающая в огне невесомости, пески иракской пустыни, явившиеся ниоткуда Райский Сад и лестница Иакова. Потом песчаная буря, падающая в крови Аня и голос Бога: «Я выполню все, что обещал. Не усомнись в Вере в Меня!».
Через час подлетели к Москве, и после благополучной посадки, Валя улетел в родной город.
Когда самолет совершил посадку, Валентин поймал такси и на большой скорости поехал домой. Он открыл ключом замок, как-то робко вошел в квартиру и остановился в центре комнаты, готовый в любую минуту обнять вбежавшую Аню, но минута шла за минутой, а он все стоял один, прекрасно понимая, что ничего этого уже никогда не случится. Сердце продолжало ждать, будто чувствуя, что-то, но это «что-то» все не наступало.
И тогда он сел на диван, обхватил голову руками, закрыл глаза и затих в горьких думах о будущем одиночестве. Но, видимо, кому-то это очень не понравилось. Внезапно, как от сильного ветра, грохнуло окно, стекла разлетелись блестящими брызгами, и комната озарилась волшебным северным сиянием, волнами поплывшем вдоль потолка. В это мгновение с улицы в комнату впорхнул белоснежный голубь, и сел на правое Валино плечо. За волнистым сиянием по комнате разнеслось голубиное воркование. Валя открыл глаза. Голубь ворковал с таким усердием и смотрел на Валентина такими проникновенными глазами, что рука сама начала гладить голубиную головку, в то время, как сердце и душа стали ощущать далекое тепло Аниной любви.
За окном сияло солнце, и… ни ветерка.
Голубь замахал крыльями, взлетел к потолку, и так же, как и появился, исчез в оконном проеме. После этого окно тихо закрылось, а разбитые стекла, опять слились в сплошное стекло, закрыв комнату от городского шума. В воздухе резко запахло грозой и тем незабываемым ароматом, что шел из далекого Райского сада, когда они с Аней сидели на немятой священной траве…
Потянулись серые дни одинокой жизни. Надо было устраиваться на работу, как-то жить, найти старых друзей. В душе была пустота и ужасная тоска. Но жизнь продолжалась. Валя устроился в институт рентгеновской техники, эту аппаратуру он хорошо знал. В свое время под его руководством был разработан рентгеновский телескоп.
Работа потихоньку стала отвлекать от душевных переживаний, но ничего не радовало за решеткой института, и Валентин, по вечерам, занялся своей давно забытой темой, восстановлением антигравитационного генератора. Валя купил неплохой компьютер, установил необходимые программы и дело пошло. Он жил своей жизнью – работа дом, расчеты, воспоминания прошедших лет, и не замечал, что его одинокая жизнь находится под неусыпным контролем одной из зарубежных разведок.
Ни его уничтоженный генератор, ни Ирак не давали покоя всему Центральному разведывательному управлению. Его, пока, не трогали. Если Валентин опять начал думать, значит нужно подождать.
Однажды, сидя в лаборатории, он разговорился с ребятами, которые активно осваивали интернет. Они заводили новых друзей, находили однокурсников, знакомились с девушками и усиленно пропагандировали свое увлечение.
Уже на второй день, Валентин установил у себя это электронное чудо и начал регистрироваться в Одноклассниках, Контакте и Мире.
Он завел несколько друзей, нашел сокурсников, жизнь понемногу становилась интересной. Своих физиков он отыскал быстро. И решил найти друзей Ани, с которыми она училась. Но, те, кого он знал, в эфире сети не появлялись.
Выпал первый снег, наступили холода. В воскресенье Валя решил поискать получше, и уселся у электронного окна.
Он включил поиск однокурсников, и через пару секунд программа выбросила человек двадцать тех, кто окончил университет в том же году, что и Аня. Из знакомых никого не было. Он запросил специальность – тоже никого. Попробовал несколько других вариантов, но в ответ – тишина.
Валентин, уже в отчаянии, открыл «Мой мир» и стал просто смотреть фотографии. Минут десять он перебирал тех, кто был в это время на сайте, когда в поле «Мои гости», появилась фотография девушки по имени Аня, очевидно случайно, заглянувшая к Валентину.
Он открыл ее страницу и прочел, что кроме того, что ее имя Анна, фамилия была… Крылова!? Та, первая Анина фамилия. У Вали сжалось сердце. Его Аню звали точно так же. Что это – наваждение или какая-то мистика? Дальше шел Крым и Гурзуф. Валентин немного успокоился.
Анины имя и фамилия, все же сильно качнули Валины нервы, и он решил ответить далекой девушке, поблагодарив ее за визит.
- Здравствуйте, Аня! – писал он – Спасибо за посещение моей страницы. И хотя этот визит, вероятно, случайный, я бы хотел продолжить общение с Вами. У нас в Петербурге уже лежит снег и холодно, а что с погодой у Вас?
Ответ пришел незамедлительно:
- А у нас тепло! Это, все-таки, солнечный Гурзуф.
Что-то далекое и теплое обдало душу и сердце, будто Гурзуф и живущая там девушка по тонким и бесконечно длинным проводам передали Валентину тепло и шум прибоя южного моря.
Он закрыл глаза, и в сознании одинокой души, возникло море, синее, синее небо, и одинокая девушка, сидящая на берегу. Внезапно, она повернулась к Вале и помахала ему рукой. Он опять взглянул на экран монитора, а там уже светились слова:
«Представьте себе, что я сижу на берегу Черного моря и машу Вам рукой, передавая привет с юга!»
Валя чуть не упал со стула. «Вот это да! Нет, с этой девушкой он будет переписываться. Кто же она такая?».
На второй день Валя открыл «Мой мир» и увидел, что пришло одно сообщение. Горел зеленый огонек Ани. Она на связи. Валя открыл сообщение и обомлел. На экране сияла картинка, но какая. Женская рука, выпорхнувшая из монитора, сжимала мужскую, давая понять, что и на огромном расстоянии можно быть друзьями.
И Валя, мгновенно, написал ответ:
- Вот это, да!!!!! Анечка, ты просто Солнышко в этом безумном мире!!!!! Я рад, что встретил тебя. И хотя между нами «двадцать световых лет», ты права, как никто!!!
- Я тоже очень рада нашей встрече! Я ждала тебя, Валя. И, наконец, ты появился в моей жизни. Благодарю тебя за такие теплые слова в мой адрес.
Эти слова, как молния, пробежали в Валином сознании, и он уже знал, что напишет этой девушке в следующем письме. Но Анин огонек погас.
На другой день, встав ни свет, ни заря, Валя включил компьютер. Аня его ждала и он, не задумываясь, написал письмо:
- Здравствуй, милая Анечка!!!!! Разреши мне сегодня обратиться к тебе с такими ласковыми словами. Аня, ты очень красивая девушка. В этом сомнений быть не может. И когда, еще вначале, я восхитился твоей красотой, то выразил этим только букет красоты, которым ты благоухаешь на своих фотографиях, а особенно на фоне ландышей. Аня, я от тебя очень далеко, и прекрасно понимаю ту пропасть, что лежит между нами. И не появись ты, неожиданно, у меня «В гостях», все бы шло своим чередом. Но ты пришла, и Мир преобразился. Я снова стал счастливым человеком.
С тех пор, далекой, далекой, и совсем незнакомой девушке, писать письма и общаться, мне безумно приятно. Я считаю тебя СУДЬБОЙ, посланной мне из далекого прошлого.
Анечка, ты моя далекая прекрасная незнакомка, которую я возможно никогда даже не увижу. И это очень печально. Я, ведь, смело могу сказать, что люблю тебя уже много, много лет, но это тает в той бездне, что простирается между нами. И только твои короткие письма и фотографии будут радовать меня по вечерам.
Я хочу, чтобы ты всегда знала, что в этом Мире есть человек, который тебя просто боготворит! Я тот Пушкинский старик, что поймал золотую рыбку, но от которой ему ничего не надо. Ты та, что пришла ниоткуда, но прошу: не уходи в никуда!!!!! Не исчезай в огромном океане сетей, опутавших нашу планету. И каждый раз, когда я буду тебя звать – приплывай. Аня, ты мне очень нужна.
- Валя, как красиво ты говоришь о любви. – отвечала Аня, - как нежно ты умеешь выражать свои чувства. Слушая тебя, чувствуешь себя настоящей женщиной.
- Аня, ты говоришь, что я хорошо умею выражать свои чувства, относительно твоей красоты, но твои ответы не менее приятны. Поэтому отнесись к моему признанию с чисто женским пониманием и интуицией. Я не знаю, как ты жила до нашего знакомства, но хочу, чтобы счастье все больше и больше заполняло твою жизнь. Я много тебе расскажу о своей жизни и очень хочу узнать, как живешь ты. Но, у меня - единственная просьба, не напиши мне однажды: «Валя, нам лучше расстаться». Я очень хочу, чтобы ты всегда была в моей жизни!!!!! А с некоторых пор эта жизнь стала самой счастливой!!! Анечка, ты, действительно, яркое Солнышко. Свети всем, кого любишь, и кто любит тебя!!!! И, знаешь, мне кажется, что я уже влюбился в тебя, а это такое счастье, которое может упасть в любой момент, и даже не заметишь, как это произошло.
После того, как письмо было отослано, Анин огонек погас. Он загорелся только через три дня, а на Валиной фотографии заискрился бриллиантовыми переливами подарок, который Аня послала своему новому другу. Это был букет алых роз с надписью «Самому милому человеку!».
Валя не стал сразу отвечать. Он открыл Анину страницу и пересмотрел ее фотографии. На одной из них Аня смотрела прямо на Валю, и казалось, хотела что-то сказать.
Он долго любовался ее глазами, а потом быстро написал:
- У тебя такие красивые и глубокие глаза, в которых сияет звездами вся Вселенная, такой гордый взгляд, что я благодарю Господа, за созданную им неземную красоту. На этом снимке, ты не просто великолепна, ты божественна. Как же мне повезло, что я тебя встретил. За что мне небо послало такое счастье? Есть внеземная безумная любовь, есть!!!! И другой любовь быть не может!!!! Какое это огромное счастье любить тебя, мой милый и дорогой человек!!!!
Через минуту пришел ответ:
- Валя, ты так красиво написал о своей любви...
И я очень рада, что принесла тебе счастье!
Спасибо!!!! Я просто таю от твоих комплиментов!!! Говори, говори мне всегда, повторяй каждую секунду, я чувствую, что уже не могу жить без твоих слов!!!
…За несколько дней до этих событий, что происходили на земле, в Небесном Раю состоялся разговор. Он определил, как содержание, так и глубину чувств, изливаемых двумя сердцами, находящимися очень далеко друг от друга, но бьющимися так часто, что казалось, еще миг и они вырвутся из груди и полетят навстречу друг другу, чтобы соединиться навсегда.
В Раю все печали и горести забываются навсегда. В душе остается только радость и счастье прожитых лет, чувство того, что жизнь на земле прошла в праведных трудах, сказочной любви и воспитании тех, кто продолжит Вашу жизнь, но уже без Вас, ушедших в глубины Мироздания.
Аня тоже забыла все печали, забыла все, что могло хоть иногда встрепенуть успокоившуюся душу, но одно она не забывала никогда – она не могла забыть того, кто был дорог ей всю жизнь, и рядом с которым Аня покинула Земной мир.
Она знала все, что происходит на земле, знала и сердцем чувствовала огромное горе, терзающее любимое сердце. Но явиться перед ним и сказать, что они обязательно встретятся и их любовь никуда не улетела, Аня не могла.
И тогда она пошла по Райскому Саду, чтобы обратиться к Господу и попросить Его о встрече с мужем.
Но Господа не надо было искать, он знал Анино горе и Сам решил помочь страждущей душе. Он встретил Анну у Храма и, положив свою руку на ее плечо, произнес:
- Не печалься, ступай к реке и ты увидишь в зеркале воды все, что я наметил. Я пошлю твоему мужу такую же Анну, но она будет от него очень далеко. Он будет с ней разговаривать, но отвечать будешь ты. И он поймет, что та далекая Анна это ты, что ты жива и обязательно ваши души соединятся, но пока это время не пришло. Это общение успокоит его и вы закончите жизнь в глубокой старости на берегу огромного океана Вселенной.
…А на земле все шло своим чередом. День сменял ночь, ночь сменяла день, и только для Вали время как бы замерло. Он был далеко, в жарком Гурзуфе, где жила далекая девушка, которая ждала его письма, ждала его самого и отвечала такими знакомыми словами, которые он когда-то уже слышал много, много раз. Но откуда эта Аня могла знать мысли его жены, это он никак понять не мог.
Наступил март, приближался праздник, который супруги Новиковы очень любили. В этот день Валя дарил Ане мимозы, и они весь день гуляли за городом, по колено в снегу, а вечером сидели в маленьком ресторане «Чайка», и это повторялось каждый год. Только последние пять лет, что они провели в Ираке, эта традиция была нарушена, а потом оборвалась навсегда.
Рано утром восьмого марта Валя включил ноутбук и стал писать письмо с поздравлением. Анин огонек не горел. Она еще спала.
Мысли как-то сами шли в голову, и пальцы быстро бегали по клавишам:
«Здравствуй, такой дорогой моему сердцу человек!!!! В этот прекрасный весенний день, когда все женщины расцветают, словно бутоны роз, когда каждое женское сердце ждет только признаний в любви, когда весенние лучи начинают обжигать души, жаждущие счастья, я опускаюсь перед тобой на колени, и с букетом мимоз отдаю свою любовь и уважение, такой безумно красивой и нежной женщине, что в груди перехватывает дыхание от восхищения великолепным созданием, какое Природа подарила нашему Миру, на радость другой половине человечества, ну и мне, твоему далекому, но так нежно любящему тебя человеку, который с огромной радостью произносит эти святые слова, и, уверяю, будет произносить их часто и очень долго. Но кроме этого дня есть целый год, который должен стать продолжением этого праздника, чтобы ты всегда чувствовала мою любовь и уважение окружающих тебя людей. В этот день тебе будет сказано много красивых слов и признаний. Тебе будут дарить цветы и подарки. И только я один буду лишен такой радости и счастья. Так пускай же мое скромное, но полное любви поздравление, присоединится к сотне других, произнесенных совсем рядом, и наполнит твое сердце таким нежным теплом, от которого будет кружиться голова, а запах мимозы заставит забыть все невзгоды и печали зимы!!!!! Счастья тебе Анечка и вечной любви!!!!»
Как ни странно, сразу после отправки этого письма, Анин огонек вспыхнул зеленью весны и через секунду пришел ответ:
- Валя, то, что я скажу, ты не поймешь. Но я благодарю Господа, за то, что ты опять стал тем же Валей, что шел когда-то со своей невестой к Дворцовому мосту и читал ей стихи Есенина. Ты помнишь, что однажды ответил Ане, когда она спросила тебя о простом человеческом желании?
И Валя вспомнил:
«Предрассветное. Синее. Раннее.
И летающих звезд благодать.
Загадать бы какое желание,
Да не знаю чего пожелать.

Что желать под житейскою ношею,
Проклиная удел свой и дом?
Я хотел бы теперь хорошую
Видеть девушку под окном.

Чтоб с глазами она васильковыми
Только мне –
Не кому нибудь -
И словами и чувствами новыми.
Успокоила сердце и грудь.

Чтоб под этою белою лунностью,
Принимая счастливый удел,
Я над песней не таял, не млел
И с чужою веселою юностью
О своей никогда не жалел»
- Аня, а откуда ты все знаешь о моей жене. Я же тебе ничего о ней не рассказывал. – Валя начинал волноваться, этого не может быть. - Да, у меня была жена, однако мне очень больно об этом говорить. Я немного успокоился, но иногда нахлынет такая печаль, будто все это произошло только вчера. Я ведь, действительно, потерял очень дорогого мне человека. Я потерял жену, которую звали, как и тебя - Аня. И фамилия у нее была Крылова. Проходит время, а душа так и не может успокоиться и тогда нападает такая тоска, будто потерял то, что уже не вернуть никогда.
Все-таки, Немезида меня догнала и, взмахнув белыми крыльями, прошлась своим острым мечем по моей жизни. Но за что, почему Богиня возмездия преследует меня.
- Валя, я все о тебе знаю, - отвечала Аня, - скоро Праздник Святой Пасхи, в этот день ты все поймешь, я не могу тебе сказать, что произойдет, но подожди. В этот день твоя любовь возродится. Жди.
У Вали закружилась голова. Кто это пишет? С одной стороны это незнакомая девушка, которая возродила в его сердце любовь, но в том, же сердце горело пламя, говорящее, что это Анины слова. И Валя решил идти ва-банк: «Напишу наугад».
И в сеть полетели слова:
«Сегодня, когда весна идет полным ходом и теплые лучи солнца окончательно растопили холодные льды зимы, когда горести и печали уходят в зиму, когда любящие сердца, рвутся навстречу друг другу, я тот, чью любовь ты приняла и так нежно открыла свое сердце для моих признаний, поздравляю тебя, мою несказанно любимую и юную, с приближением жаркого лета, с временем надежд и сказочных мечтаний. Как я хочу, чтобы ты в эти первые теплые дни становилась все счастливее и прекраснее. Я хочу, чтобы моя любовь, пусть и далекая, заполнила твое сердце, постоянно его согревала и поддерживала в печали и радости. Я хочу пожелать тебе, мой хороший и нежный человек, чтобы тепло солнца и моей любви, пусть медленно, но неотступно начало согревать твою душу. Пусть горестные думы покинут тебя навсегда. Пиши мне письма, я так их жду, можешь писать все, что захочет сказать твоя душа. Я всегда с любовью буду их читать, и ты всегда найдешь во мне любовь и понимание. Я же, от своей горячей любви, скоро испарюсь, чтобы прилететь к тебе маленьким облачком и выпасть слезами любви на твои пышные ресницы!!!!».
Анин огонек погас.
А Валентин уже набирал поздравление ко дню Пасхи:
«Милая Анечка!!! Я хотел бы обратиться к Господу Богу, чтобы с Его Воскресением, воскресло твое и мое счастье, чтобы мы стали самыми счастливыми на всю оставшуюся жизнь!!! Я попрошу Господа, чтобы Ангелы Хранители раскрыли свои блистающие крылья и защитили нас от всех бед и невзгод. Чтобы они всю жизнь оберегали тебя и меня!!! Я попрошу Господа, полюбить тебя и наполнить душу и сердце Божественной любовью, которая будет сопровождать тебя всегда и во всем!!! Я попрошу Господа разрешить мне стать тем далеким, но так сильно любящим тебя человеком, который будет всегда желать тебе только добра, и поддерживать своими нежными письмами. Пусть счастье войдет в твой дом и нежно коснется сердца, не шелохнув даже платья. А ты сама засияешь лучами, которые озарят этот дом на многие, многие годы.
Я всегда с тобой, любимая, я всегда рядом!!! Обнимаю и целую!!! Господи, какое это счастье любить тебя, и с утра до вечера повторять --- Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, АНЕЧКА, МОЙ МИЛЫЙ, ВОСХИТИТЕЛЬНОЙ КРАСОТЫ ЧЕЛОВЕК!!!!!!!!!»
Написав письма, Валентин задумался. А кому он это написал? Той Ане, что была его женой или той, что пишет ему письма. Даже для него это было загадкой. Да и письма вылетели из души как-то внезапно, и так красиво легли на бумагу, что Валя не изменил ни одного слова. Такого с ним еще не бывало.
А чему удивляться. Эти письма мог написать только человек, обожающий южные майские ночи, когда полная Луна освещает серебром всю землю до горизонта, завораживая любовью юные сердца. Когда жаркий поцелуй вызывает дрожь во всем теле, давая понять, что она пришла – любовь, которую ждали всю жизнь, и все это под запах цветущего боярышника, наполняющего весенний воздух райским ароматом, а в июле - эфиром ночной фиалки. Но черных майских ночей в Петербурге не бывает. Все это есть только на юге, где живет Аня.
Либо это мистика, либо чудеса. Ответа не было, ни с какой стороны!
В полночь на Пасху, когда Крестный ход только двинулся на улицу, Валя сидел в кресле и смотрел телевизор. Комнату наполнял звон колоколов и песнопения…
Внезапно телевизор выключился, свет люстры погас, а в углу, что напротив Валентина, вспыхнули яркие белые лучи, и в этих лучах стала появляться женщина. Почему-то подобное явление нисколько его не испугало. Все это он воспринял как обычное дело, как будто такое происходило каждый день, и было просто свиданием с той, которую любил и ждал всегда.
Аня вышла из Райского сияния и села рядом с Валей. Они долго смотрели друг другу в глаза, а потом Аня спросила:
- Ну как ты живешь, Валечка!
- Как я могу жить, - Валины глаза стали наливаться слезами, - плохо. Разве можно жить без тебя? Анечка, я очень скучаю по тебе. Я так одинок, что весь Мир для меня исчез. Нет тебя и нет Мира. Что же мне делать, я скоро умру от тоски. Я не знаю, кто мне пишет письма, но сердце чувствует, что это ты. Скажи, я не ошибаюсь? Это единственный лучик счастья в моей настоящей жизни. Я уже люблю ту далекую Аню, но эта любовь вспыхнула много лет назад, когда я встретил тебя.
- Валечка, милый мой. – Аня обняла мужа и просто зарыдала, - Это я пишу тебе письма, пишу оттуда, где мы были совсем недавно. Вспомни все и ты сразу успокоишься. Ты поймешь, что это не конец. Сегодня мы не можем быть вместе, но это только сегодня. Там где я нахожусь, нет смены дня и ночи, там время остановилось.
Но ты должен знать одно: придет время, когда мы снова пойдем вдоль Невы, и тогда ничто не сможет нас разлучить.
Аня встала и быстро заходила по комнате. Потом остановилась у окна и стала тихо говорить о своей жизни там, где никто еще не бывал:
- Валя, теперь ты знаешь, где я живу. Там все прекрасно. Но там я одна. Часто, когда на земле наступает ночь, я улетаю из Рая и порхаю над людьми, их домами и цветущими садами. Я летаю и все мечтаю о нашей будущей жизни, когда все наши беды закончатся, и мы продолжим нашу земную жизнь.
Однажды я прилетела к одним очень добрым людям. Их небольшой дом был окружен садом, а в саду блестел пруд, с плавающими лебедями. Черная, жаркая ночь опустилась на этот маленький райский уголок. Запах цветов просто пронизывал пространство сада, а низко над горизонтом сияла полная Луна. Ее блестящая дорожка пересекала пруд и слегка дрожала от разбегающихся лебединых волн.
Тысячи звезд, отражались в воде, как будто все они упали с неба в этот маленький пруд и плавно покачивались вместе с лунной дорожкой.
Валечка, как я хочу жить в таком домике и по ночам вдыхать запах ночной фиалки, сидя у черного пруда с белыми лебедями!!!
Мы, правда, построим такой дом?
- Конечно, построим, но не у пруда, а на берегу огромного океана, и в саду обязательно будет пруд и лебеди. Все это будет, обещаю.
В ту же секунду сияние в углу исчезло, а в нем растворилась и Аня.
Включился телевизор и сообщил, что Крестный ход завершился.


Великое Вознесение


…И снова исчез свет, снова открылась черная пустота и звезды снова полетели, но не из-за спины, а навстречу, все быстрее и быстрее ускоряя свой полет. Потом опять - комната, секретер и книги, но Новиков ничего этого не видел. Он лежал на полу с пробитыми руками и ногами, кровь медленно лилась на ковер, а сам хозяин комнаты был мертв.
Была пятница. Труп обнаружили в воскресенье...
...А в небесном Раю готовились к празднику.
Сегодня, в воскресенье, к Отцу должен явиться Сын, принявший на себя все человеческие грехи, и казненный, как преступник на далекой Лысой Горе, которая из-за этой казни станет священной на все последующие века.
Будучи единственным Хозяином Райского сада, Господь хлопотал и над его убранством, и праздничным столом, и украшением Райского Храма, который примет Иисуса, уже на вечные времена.
Но, занимаясь подготовкой к празднику, Господь не забывал о двух человеческих душах, одна из которых уже была здесь, а другая вот-вот должна вознестись вместе с Божьим Сыном.
Господь приказал Ангелу привести к нему Анну. Ангел вспорхнул и увидел ее, сидящей на берегу реки, наблюдающей за золотыми рыбками, резвящимися в священной воде. Анна, ни о чем не догадываясь, о случившемся на земле, предстала перед Богом.
У Господа было прекрасное настроение. Он ждал Сына, и был абсолютно уверен, что зерна Веры, посеянные Иисусом, дадут миллионные всходы.
Он посмотрел на женщину, так сильно напоминавшую Ему Еву, и обратился к ней с радостным известием:
- Раба моя, Анна! Сегодня Великий праздник! Мой Сын Иисус Христос вознесется на небо. Он будет со Мной теперь вечно, и если я буду отпускать Его, то лишь, для явления верующему в Него народу. С Ним вознесется и твой муж Валентин.
Ноги у Анны подкосились, и если бы не стоявший перед нею Господь, она упала бы на траву.
- Что с ним случилось? Он умер?
- Можешь считать, что умер. Но это Мое решение и я предупреждал Валентина: «Если безбожники подойдут к тебе слишком близко, Я заберу тебя к Себе». Скоро он будет с тобой, а что будет дальше, Я уже решил...
...Когда-то, лет семьдесят назад, другая русская женщина, по имени Маргарита, в отчаянии, произносила почти такие же слова, но было это на земле, и обращалась она к подручному Сатаны Азазелло. Как больно и горько ей было вести этот диалог:
- Но вы что-нибудь знаете о нем? – молящее шепнула Маргарита.
- Ну, скажем, знаю.
- Молю: скажите только одно, он жив? Не мучьте.
- Ну, жив, жив, неохотно отозвался Азазелло.
- Боже!
- Пожалуйста, без волнений и вскрикиваний, - нахмурясь, сказал Азазелло.
Две русские женщины, с горящими от любви сердцами, борясь за своих любимых, обращались к Богу и Сатане, надеясь на чудо, но чудеса творит Господь, а Сатана только несчастья.
Ведь, говоря, что Мастер жив, Азазелло точно знал, что скоро оба любовника уйдут в вечный мир небытия.
Господь же, наоборот, произнося: «Считай, что умер…», готовил эту пару к долгой и счастливой жизни, полной великих дел.
Две женщины любили двух мастеров. И пусть первый был мастером романа, а второй - большой науки, они могли быть счастливы только любимые этими, по-своему несчастными, потомками Евы.
И права оказалась пословица: «С кем поведешься...».
Маргарита унеслась из окна ведьмой, а Аня вознеслась в Рай...
- Господи, но ведь Иисус был вознесен на небо две тысячи лет назад, - прошептала Анна, - как же мой муж оказался в том времени, и как я с ним встречусь? Там, на земле, я была археологом, и прекрасно представляю эту временную пропасть.
- Раба моя, Анна, ты у Господа в Раю, а здесь ваши людские и земные понятия не существуют.
Я могу сжать весь Мир в одну точку и остановить время, а потом сделать его летящим бесконечно быстро. У Меня нет понятия вчера и завтра. Есть только - сейчас.
Чтобы создать Мир и человека, Мне хватило семи дней.
И для людей потекла река Времени.
Не соверши Адам и Ева, здесь в Раю, свой первый и единственный грех, люди были бы бессмертны.
А теперь, с появлением каждой новой жизни, Я включаю Часы ее пребывания в этом мире, и выключаю, когда Я этого захочу.
Так, что не думай о времени, а встречай своего мужа.
Перенеся его на две тысячи лет назад, Я спрятал Валентина так, что безбожники потеряли его навсегда.
А вот и Мой Сын.
На поляне Райского сада появился Иисус Христос в окружении целой свиты Ангелов, которые пели хвалу Господу и его Сыну.
Иисус уже не был тем измученным и истерзанным земным человеком, идущим на распятие и проклинаемый толпой.
Он был в блестящих одеждах с сияющим нимбом и, простирая руки к Отцу, произнес:
- Я исполнил волю Твою, Господь, Отец мой!
Отныне, люди, прощенные Мной, будут идти с Верой в Тебя, и эта Вера будет растекаться в человеческие умы все дальше и дальше, обращая в себя всех заблудших и ищущих света этой Веры.
Иисус поцеловал руку Отцу и пошел в Храм, произнести молитву в честь своего спасения.
А Господь обратил Свой взор на землю и глубоко задумался. На земле в это время верующих во Христа было еще очень мало, но зерна, брошенные в умы, ждущие спасения, дали первые всходы. Ведь почва оказалась благодатной.
А Анна, вся в волнении, не зная, что ее ждет, пошла по бархатной траве, и вдруг остановилась. Ноги ее не слушались, разум запылал счастьем: перед ней стоял Валентин. Он бросился к жене, обнял ее и долго, долго стоял молча. Он ведь не знал, чем закончится его перелет во времени, на две тысячи лет назад.
Жена прошептала ему на ухо:
- Ты помнишь тот день, когда мы сидели под деревом, после явления Рая?
Я испугалась не зря. Но теперь все позади, теперь мы вместе и будем счастливы вечно.
- Нет, Анна, - прозвучал голос Бога, - все еще впереди.
Молчавший до этого Валентин, вдруг обратился к Господу:
- Боже, разреши задать всего один вопрос.
Почему Ты обращаешься за помощью к нам, простым смертным. Ведь твое всемогущество безгранично. И нет той беды или опасности, которую Ты не смог бы предотвратить?
- Да, Я всемогущ, - промолвил Господь, - но людей Я создал именно для того, чтобы они, овладев всеми знаниями окружающего их Мира, всегда могли бы прийти Мне на помощь. И, благодаря этим знаниям, человечество, выйдя из своей колыбели, смогло бы стать таким, каким Я его задумал, когда еще только создавал Адама и Еву.
Но самым главным итогом Моей тысячелетней работы над человеком должно стать не постоянное ожидание людьми помощи от Бога, а их способности самим, благодаря могучему Разуму, покорять раскинувшуюся в бесконечности, необъятную Вселенную.
Вот только тогда Я и пойму, что Мои труды не пропали зря!



Возвращение на землю


Время в Раю летит незаметно. Там оно вечно. Сколько его прошло, ни Валентин, ни Анна не знали. В Раю нет смены времен года, нет утра, вечера и ночи. Постоянно светло, хотя солнца нигде не видно. Небо переливается всеми красками радуги, плавно переходя от одного цвета к другому. Бывает оно и голубым. И тогда, родившимся на земле, кажется, что они никуда не возносились, что они дома, и гуляют в земном лесу.
Однако, между нашими героями и Адамом и Евой, была огромная разница. Созданные Господом первые люди, сразу были поселены в Раю, и никакой другой жизни они не знали. История человечества только начиналась, и наши прародители кроме Рая, нигде не бывали. Валентин же и Аня, не просто прожили свою жизнь на земле, они знали всю историю человечества. И им было, что вспоминать. Конечно, умерев в преклонном возрасте, человек будет радоваться такому финалу, но попавшие туда в самом расцвете сил, будут глубоко несчастны. Человек создавался для жизни на земле. И, думаю, изгнание его из Рая было закономерным. Видимо, все это было Богом задумано и исполнено точно по намеченному плану.
Человек создавался Богом, не для райского безделья. Не для вечного поедания дармовых плодов. Люди обязаны были уйти в жестокий земной мир, чтобы тяжелейшим трудом и страданиями вкусить истинную радость жизни именно на земле, а не в Раю, который был создан Богом, как колыбель, но не, как беззаботное бытие, поскольку только муки бытия определят сознание будущего человечества. Наши герои понимали, что попали в Рай слишком рано. И единственное, что их успокаивало, это обещание Господа вернуть их в скором времени обратно. Но это «скоро» все никак не наступало. И даже при всем райском спокойствии, тихой и плавной жизни, люди земли, каким-то внутренним чутьем, понимали, что их место там, далеко, далеко, где кочуют туманы, где грохочет гроза, и бушует метель…
Но, как, ни бесконечно время, оно состоит из отрезков. А отрезок, по всем законам геометрии – конечен.
И наступил день, когда пред людьми явился Господь и объявил им о возвращении в земной мир.
- Пришел ваш час, - сказал Господь, - Я возвращаю вас туда, где вы родились и где первый раз встретились. Я буду наблюдать за вами и помогать.
А теперь идите.
Райский сад исчез, а перед нашими героями открылась панорама Петербурга, текущая навстречу Нева и Дворцовый мост, освещаемый ярким весенним солнцем.
И вдруг, в этой бесконечно радостной картине земли, они увидели себя – молодых, веселых и безумно влюбленных. Валя и Аня только что вышли из университета и медленно пошли к Дворцовому мосту, обдуваемые легким весенним ветерком, а блики солнца, разбросанные по легкой зыби Невы, бросали зайчики на их счастливые лица.
Вернувшиеся из Рая, смотрели на себя, в далеком прошлом, и слезы радости и зависти покатились по их щекам. Они вдруг поняли, что в это время юности, для них уже дороги нет. Они никогда не будут молодыми, и охваченные увяданием золота, будут нестись только в будущее, и никогда - в далекое детское вчера.
Те, будущие Новиковы внезапно обнялись и, глядя на себя молодых и счастливых, идущих к мосту, поняли, что любили друг друга всегда, и это возвращение в прошлое было подарком Бога за все их слезы и переживания, что свалились на их души в последние годы.
Но спираль времени уже развернулась и устремилась вперед. Свернуть с нее археологи не могли.
Жизнь продолжилась здесь, на земле. И медленно растворяясь в невском воздухе, супруги унеслись в будущее.


Старик и море


На берегу одинокого острова, омываемого, со всех сторон, синим морем, стоит небольшой дом. В нем восемь комнат, но жильцов всего двое. Это старый человек, с седыми волосами, но еще твердой походкой, с живыми, красивыми глазами, и его жена. Лет десять назад они уехали из большого города, чтобы покинуть цивилизацию и поселиться тут, в тишине, на берегу моря. И пусть у моря, тишины, как таковой, не бывает, но шум прибоя - это все же, не тот, постоянно гудящий и сверлящий грохот больших городов, от которого, на старости лет, хочется убежать и жить перед блестящим, ровным, как зеркало водным простором, уходящим далеко, далеко к линии горизонта.
А за горизонтом начинается небо, и уже само небо уходит в бесконечность, которой нет ни конца, ни края.
Зовут старика Валентин Владимирович. Ему восемьдесят лет, но старости он не ощущает. В доме у него есть прекрасная лаборатория, на крыше небольшая обсерватория с хорошим телескопом, компьютер, подключенный во Всемирную паутину и тихая жизнь одиночества.
Их небольшой дом, со стороны острова, окружен садом, а в саду блестит пруд, с плавающими лебедями. Черная, южная, жаркая ночь опускается на этот маленький райский уголок. Запах цветов просто пронизывает пространство сада, а низко над горизонтом часто сияет полная Луна. Ее блестящая дорожка пересекает пруд и слегка дрожит от разбегающихся лебединых волн.
Тысячи звезд, отражаются в воде, как будто все они упали с неба в этот маленький пруд и плавно качаются вместе с лунной дорожкой.
По ночам они вдыхают запах ночной фиалки, сидя у черного пруда.
С миром они связи не прервали: раз в неделю прилетает вертолет и привозит все необходимое. Есть и телефон, но звонить старик не любит. Его жену зовут Анна, она бывший археолог, однако, профессия забыта, и Анна Павловна занимается только домашним хозяйством.
В свое время, Валентин Владимирович сделал величайшее открытие, но земная наука об этом не знает. Потому-то и званий никаких он не получил.
Когда-то, очень давно, еще, будучи школьником, Валя с родителями посетил Русский музей, у себя на Родине в Ленинграде.
С тех пор он всегда хотел жить у моря, но детская мечта сбылась только на старости лет. Почему Русский музей и, вдруг, мечта о море - объяснялось очень просто. Там он впервые увидел подлинники картин Ивана Айвазовского и влюбился в них навсегда. А через много лет, став астрофизиком, Валентин Владимирович часто задавал себе вопрос: как мог великий маринист писать картины только по памяти, и ни одной с натуры?
Сидя подолгу на берегу, наш старик очень часто видел море таким, каким его изображал Иван Константинович, и, возвращаясь домой, радовался сбывшейся детской мечте, нисколько не жалея о такой жизни.
Он не любил замкнутого пространства городов с их пробками, домами, набитыми квартирами, небом, гудящим самолетами, и эфиром, заполненным радиостанциями.
Он умчался от этого навсегда, оставив в новом доме только маленькое окно монитора в мир Интернета, который он тоже не очень любил, потому, что этот маленький экран мог низвергнуть в его тихий дом грохот «Ниагарского водопада» Мира, оставленного навсегда.
А здесь, на краю земли, он чувствовал себя средневековым монахом, который, дойдя до небесной сферы, соединявшейся с землей, выглянул наружу и увидел Вселенную, уходящую в никуда. Монаха это испугало, а нашего астрофизика приводит в восторг, оттого, что он совершенно свободен, и вплоть до самой далекой звезды Метагалактики, его никто не сможет потревожить.
В окуляр телескопа он смотрит не для того, чтобы открыть новую звезду. Он смотрит в черноту космического пространства, ощущая его бесконечную глубину не просто сознанием профессионального астрофизика. В эти минуты он сливается с огромной Вселенной всем своим телом, и растворяется в каждой его звездочке. Он сам становится Вселенной.
Очевидно, все астрономы – это люди, не от мира сего. Простой человек, представив себе бесконечность космической пустоты, обязательно сойдет с ума. Астрономы не сходят. Они умеют прятать эту бесконечность в глубине своего мозга, нисколько не рискуя попасть в дом, откуда не убежишь.
В своей лаборатории, он уже много лет, пытается воссоздать генератор, который он сам когда-то и сделал. Этот генератор отключал тяготение, что могло взорвать Мир, и его пришлось уничтожить. Но истинный ученый, до конца своих дней, будет заниматься наукой, с полной отдачей сил, даже наложив на идею вето, и обманывая себя, постарается эту проблему решить.
Дело в том, что лет пять назад, производя расчеты, Валентин Владимирович получил результат, опровергавший выводы о гибели Вселенной.
Точно так же, давным-давно, русский ученый Фридман опроверг утверждение Эйнштейна о стационарности Вселенной. И великий физик это признал. Вселенная оказалась расширяющейся.
Значит, работать в этом направлении стоило, но генератор не получался, а отведенные природой годы, заканчивались.
В доме имелась большая художественная библиотека, которой пользовалась только Анна Павловна. Хозяин же дома, черпал информацию из «Сети», да ито, научную.
Часто, вечерами, они сидели на берегу и смотрели на закаты солнца, которое так красиво погружалось в море, что каждый раз, уходя в «воду»,
оно будто бы смывало дневную грязь, и вокруг угасающего диска «закипала» вода, испаряемая жаром раскаленного светила.
Как-то, в один из вечеров, глядя на последний вспыхнувший луч, утонувшего солнца, Анна Павловна спросила мужа:
- Валя, а тебе не кажется, что очень скоро и наша жизнь, вот так же, нырнет в океан вечности, и никому не нужны будут твои теории, расчеты, генераторы и все, над чем ты работал всю жизнь? Я на днях перечитала «Жизнь Клима Самгина» М. Горького. Там есть одно место, в самом начале романа.
Горький, рассказывая о детских годах Самгина, приводит историю катания детей на льду реки. Все бы было хорошо, но лед проломился, и двое – мальчик и девочка оказались в воде. Их бросились спасать, но время ушло и дети утонули. Девочку нашли, а мальчик пропал.
Когда же поиски прекратили, возник законный вопрос: «А был ли мальчик?»
И, не зря ли, искали того, кого и вовсе не было?
- Ну, и что из этого следует. Я-то тут причем?
- Вопрос оказался чисто философским, поскольку очень часто люди ищут то, чего на самом деле никогда не было и не будет. Но они продолжают искать, тратя на это годы и силы всей своей жизни. А когда же подойдут к финалу, начинают понимать: то, что искали так долго, оказалось призраком, витавшим в облаках, и приходят к мысли, что жизнь свелась к пустому бегу на месте. Стало быть, она прошла зря.
Я вот, смотрю на тебя и все время думаю: «Может и ты, что-то в этой жизни делаешь зря?»
Валя, ты прожил долгую и трудную жизнь. Я точно знаю, что ты гений, но у тебя даже нет кандидатского звания. Тебя не пустили в большую науку. Это, что наваждение, или ты думаешь, что кто-то сознательно травил тебя всю жизнь?
Ведь очень многие жизненные невзгоды мы стараемся приписать тем или иным субъективным причинам, которые, как нам кажется, преследуют нас ежедневно. Как будто чей-то злой рок висит над нами, и не дает спокойно жить.
Но проходят годы, и ты убеждаешься в том, что все плохое, произошедшее с тобой, случилось, только лишь, по твоей вине. И никто к твоим бедам не имел ни малейшего отношения.
А цитата из романа: «А был ли мальчик» так и остается без ответа, хотя и повторяют ее уже много, много лет.
- Скорее всего, так оно и есть, хотя, не знаю. – сказал бывший астрофизик, - Люди еще весьма далеки от совершенства, и все пороки человеческого общества так плотно наслаиваются друг на друга, что каждый видит в них то-ведьму, то сглаз, то порчу.
Да и зависть, и жадность еще никто не отменял.
А уж, глупость тем более. Дураков и завистников хватало во все времена.
Вообще-то, чтобы творить великие вещи - таковым надо родиться. И если Природа не заложила в тебя гены таланта, то ни «Джоконду», ни «Войну и мир», ни «У лукоморья дуб зеленый», ты никогда не создашь.
А вот я создал! В моей жизни, как и в романе, «мальчик» был. И то, что я открыл, очень давно, теперь, уже не важно. Но зависти было много. Те, кто завидовал, не понимали одного: не надо считать себя обиженным Природой. Она не имеет права рожать гениев, используя для этого массовое производство.
И жизнь моя не прошла зря. Просто, очень многое ты уже не помнишь. Да это и к лучшему.
Они посмотрели друг другу в глаза, потом обнялись и стали слушать тихий прибой моря, успокоившегося после долгих бурь, как и жизнь этих двух старых людей. А блестящая дорожка, взошедшей луны, заволновалась и подплыла к их ногам, приглашая отправиться в далекое путешествие к Небесному Раю.

Рассказ опубликован в литературном журнале "Легенс" С.Петербург.