Юлька или фото на документы

Юлька
или
фото на документы


Она влетела ко мне в студию, как сама Весна - шорты, футболка, улыбка на губах. Падает на стул для клиентов, разбросав ноги в стороны:
- Мне надо сняться. Я поступаю в институт !
Просто сфотографировать и «отпустить» на все четыре стороны такую девчонку ? Извините. Надо знакомиться:
- Вас в фас, профиль, три четверти ? Ракурс снизу, сверху, а, может быть, сзади? Вы непередаваемы под любым углом !
Получаю в ответ одну из её ослепительных улыбок.
Разговорились. Мотает девушку Юлю по жизни от танца хип-хоп до философских учений востока, от работы барменом до поиска себя в качестве диджея. В общем, человек не скучает.
Я тоже не люблю скучать - у меня за плечами три курса физфака в университете, археологические экспедиции, учёба и практика в качестве егеря. Уже довольно пёстрая биография. И останавливаться на этом не собираюсь. Меня притягивает жизнь во всех её проявлениях, а особенно, когда они, эти проявления, имеют такие линии и формы, как у Юльки.
Отдаю бесплатно ей фотки. Пытаюсь убедить, что выполненные мной фото-графии получают специальный заряд, по причине чего у их хозяина всё начинает сбываться ( или, по крайней мере то, ради чего человек снимался ). Она смотрит на меня с шутливым недоверием, но, кажется, готова поверить.
И уносится из студии в весну, очень здорово напоминающую лето, если судить по жаре, которая уже неделю накрывает наш город.
Я понял, что оказался нежданно-негаданно перед вопросом - придёт или не придёт, увижу ли её ещё раз ?
Мои мучительные размышления прерывают посетители. Так бывает до-вольно часто - либо их нет какое-то время вовсе, либо они валят толпой, будто сговорились. В такой ситуации я начинаю чувствовать себя не фотохудожником, а рабочим у станка. В прямом смысле слова. Потому что некогда оторваться от аппаратуры хоть на минуту, чтобы перекусить или передохнуть. Ждать не будут - разбредутся кто куда. И, прощай заработок.
Я люблю свою работу - мне нравится общаться с абсолютно разными людьми, нырять, на время, в их мир. Моя студия напоминает мне корабль в бушующем океане жизни; или летающую тарелку из других миров. Здесь течёт другое время, а, возможно, и вовсе не время, а просто царит вечность, как в жерле чёрной дыры в космосе. В этом месте происходят необычайные события - здесь фиксируются раз и навсегда чьи-то счастье и горе, молодость и старость, взлёты и падения. Здесь в вечности фиксируется вечность.
Сюда вбегают, вламываются, тихо входят очень не похожие друг на друга люди. Они появляются из суеты, шума, грохота улицы. И, вдруг, оказываются среди тишины и уюта. Здесь мягкий свет и тихая музыка. В первые мгновения некоторые из них чувствуют себя рыбой, выброшенной на песок, но затем их лица теряют напряжение бурной жизни, морщины разглаживаются, черты стано-вятся мягче. Кого-то достаточно просто выслушать, кому-то что-то подсказать, посоветовать. Кто-то, чаще всего пенсионного возраста, вывалит на тебя своё горе или свои немочи. И ему станет немного легче. А ты почувствуешь себя глубоким стариком, придавленным к земле годами и потерями. И потащишь этот груз неведомо куда. А бывает так, что опрокидывают на тебя и своё счастье. И тогда ты светишься им несколько дней к ряду.
Так я и живу - фотограф на документы. В мире своих страстей и в мирах своих клиентов. Одновременно. Иной раз я выслушиваю целые истории. Истории жизни людей. Незаметно для самого себя я становлюсь философом, мудрым вмести-лищем чьих-то судеб…
Мне не очень нравится, как собран «пазл», под названием «Наш мир». А именно: в вечном мире - совершенно не вечные люди. Мне жаль. Жаль всех нас вместе взятых, и каждого в отдельности. Себя могу исключить из этого довольно обширного списка - я уже узнал Вечность… В существующем мил-лиарды лет мире мы, люди, не успев толком родиться, угасаем, как свеча на ветру, за одно мгновение. Мне кажется, что это несправедливо. И с этим надо что-то делать…
Недели через две ко мне опять забегает Юлька. На дворе уже не весна - настоящее лето. Она в той же футболке, создающей впечатление, что на ней до пояса ничего нет. И в тех же плотно сидящих шортах.
Бросает своё стройное тело на стул перед камерой, всё так же - ноги враз-брос:
- Поснимаемся !? Я поступила ! Ты был прав.
Сердце моё начинает грохотать молотом. Без долгих размышлений опускаю жалюзи на входе в студию. При этом на них с наружной стороны появляется симпатичная надпись - «Технический перерыв ». Пытаюсь шутить о том, что хорошая аппаратура периодически нуждается в уходе, на что и нужен этот самый перерыв. Юлька со мной соглашается:
- Да-да. За ней нужен постоянный уход. Её нужно протирать. Нежно-нежно. Ласково-ласково. - И пересаживается в моё большое, удобное кресло.
- Да, очень нежно, очень ласково… - Повторяет она, расположившись в нём ещё свободнее, чем на стуле.
С бешено стучащим сердцем я опускаюсь перед ней на колени и целую сначала одну её коленку, потом другую. Одну, другую. Прикладываю её руки к своим щекам и целую каждый палец отдельно. Она, откинувшись в кресле, прикрыв глаза, то что-то шепчет мне, то смеётся. Мы окончательно теряем голову, забыв, где находимся - просто сходим с ума, задыхаемся от счастья. В конце концов, дыхание её становится прерывистым и переходит в стон…
С трудом приходим в себя, не очень понимая, что же с нами произошло. Она кое-как приводит в порядок перед зеркалом свой не очень обременительный летний наряд, убирает со лба влажную прядь волос.
И, неожиданно хлопнув меня по спине ладонью, едва попрощавшись, уносится в яркий, солнечный день, в праздник лета, что шумит за стенами студии, мимо уже выстроившейся у входа небольшой очереди людей, желающих получить свой материальный отпечаток на фотобумаге.
В глазах мужчин из очереди я читаю понимание и известную поддержку, в глазах женщин отражается более широкий спектр чувств.
Стараясь сохранять на лице выражение профессиональной заинтересован-ности и готовности выполнять работу, борясь с вулканом бушующих эмоций, приступаю к работе.
Какие они все же разные - мои клиенты. Вот входит дама лет 40-45. Естественно, на фото она хочет выглядеть лет на 30. Вглядываюсь в её лицо. Можно, конечно, «отфотошопить» её на любое количество лет - хоть в детский садик с таким снимком отправляйся; но я убеждён, что эта технология применима только в крайнем случае. Ведь такое фото - это ложь; потому предпочитаю использовать обычные технические приёмы.
Так - поиграем освещением. Делаю его максимально неконтрастным, затем немного, совсем чуть-чуть убираю резкость.
- Смотрим в объектив. Пожалуйста, вспомнили самый счастливый день своей жизни, - говорю женщине, - это, наверное, день бракосочетания, не правда ли?
- Что, не угадал ? Оказывается, это тот день, когда вам признался в любви в четвёртом ещё классе незнакомый мальчик. И что же вы ему ответили?
- Сказали, что подумаете. И долго вы думали?
- Я пошла за советом к маме. И тут такое началось … - Женщина, улыбаясь, с головой ушла в события далёкого прошлого.
Я выполняю несколько снимков. Благодаря плоскому освещению и тому, что изображение чуть-чуть не в фокусе стрелки морщин и тени под глазами почти не заметны. Её лицо на фото как бы в лёгкой дымке, дымке счастья давно ушедших лет. Показываю варианты. Ей нравятся и первый, и второй. Берёт оба.
- Чёрно-белые на пропуск пойдут, - объясняет она, - а цветные родственникам дарить буду. Мы прощаемся, как старые знакомые.
Следующим был подвыпивший «качок». Он поленом рухнул на стул перед камерой и, чуть не падая, потребовал снять его немедленно, не обращая внимания на просьбы как-то зафиксироваться в пространстве. Пришлось снимать его в такой « экстремальной » ситуации и отдать ему соответствующее фото. Денег брать за такую работу не хотелось; но он, почти насильно сунул мне в руки несколько смятых бумажек.
Затем зашла ко мне симпатичная семейка - мама, сын, дочь. Все в метал-лических пряжках, с браслетами на руках и ногах, на шее у детей ошейники с металлическими шипами, торчащими наружу. Общаться с ними и снимать их - одно удовольствие. Непосредственные, переполненные истинным весельем и радостью жизни, они внесли какую-то новую струю и в моё настроение.
Потом пожилой господин привёл фотографироваться собачку. После него дама лет 40 устроила фотосессию себе и своему любовнику ( по возрасту - ещё вчерашнему школьнику ). Следующими были целая толпа « гастарбайтеров », с трудом объяснивших что же им в конце концов нужно ( но после достижения полного взаимопонимания мы расстались друзьями; мне было обещано, что сниматься они будут только у меня ).
Не успели мои новые знакомые покинуть студию, как в неё стали заносить древнего старца, который ругал последними словами этот и тот свет, продажных коммунистов и демократов, и вообще всё и вся за то, что его вынудили фото-графироваться в такие-то годы. Но на мои команды повернуть голову он реагировал чётко, по-военному. Общаться с ним было интересно, а расставаться - жаль. И немного грустно от того, что вряд ли ещё когда-нибудь увидимся.
Большая часть рабочего дня позади. Поток желающих сняться не уменьша-ется. Работаю как машина. С каждым вновь вошедшим коротко обсуждаю, что желает получить клиент. Затем снимаю, показываю варианты, распечатываю. Быстро отсчитываю сдачу, пробиваю чек и отдаю с фотографиями.
- Следующий !
Вырученные деньги уже не помещаются в кассе, и я для скорости складываю их в корзинку для мусора, благо его там совсем немного. Она по-степенно заполняется и к концу дня горка банкнот возвышается над краем корзины, грозя рассыпаться по полу.
Мелькает шальная мысль - взять бы эту корзину, да вместе со всем содержи-мым и на помойку. Круто, а ?!
Или - ещё идея. Можно соорудить коллаж: из зелёных банкнот вырезать траву и наклеить понизу, а на верхней половине произведения на радостном светло-голубом фоне разместить падающие осенние листья, вырезанные из красноватых банкнот. Название простое - « Осенний деньгопад»
Или, ещё проще. Взять вот эту самую корзинку, наполненную доверху, с горкой, деньгами да специальным составом покрыть их, чтобы не разлетались. И на выставку современного искусства её. Название произведению можно дать следующее - « Ху из Ху…, господа ?! » Что, в переводе с «забугорного», означает, как известно, кто есть кто.
По реакции на такой экспонат посетителей выставки действительно можно судить о том, кто есть кто.
А ведь неплохая идея ! ? Скольким милым и уважаемым людям деньги, из-быточные деньги, испортили и продолжают портить жизнь !...
Так и неслась день за днём, крутилась, сверкая своими удивительными гранями моя фотожизнь.
Не прошло и недели, а Юлька опять заглянула ко мне в студию. В руках у неё большой, прозрачный пакет с ярко-красной черешней. Она без лишних церемоний устраивается на стуле перед камерой:
- Поснимаемся? Я - самый счастливый человек ! Впереди - целое лето, ну а затем, интересная, я надеюсь, учёба.
Черешня в лучах солнца просвечивает насквозь, светится всеми оттенками красного, жёлтого, пурпурного. Настоящий витраж ! И Юлька излучает счастье и радость. Разглядываю её на экране. «Цифра» подчёркивает полутона и контрас-ты, что-то убирает, а что-то и добавляет от себя. Например, это удивительное свечение. Изображение, разбитое на пиксели, как бы искрится мелкими алмаза-ми, будто перед тобой сказочная снегурочка вся в прозрачном инее.
Делаю несколько снимков, вывожу на большой экран в режиме слайд-шоу, усаживаюсь в пол оборота у ног Юльки на невысокую подставку, используемую для низкорослых клиентов и детей, кладу свою голову ей на бедро, на то место, где оно переходит в нижнюю часть живота. Мы едим черешню, параллельно оценивая, сменяющие друг дружку изображения. Она аккуратно кладёт мне в рот ягоду за ягодой.
- Господа, часы Вселенной показывают правильное время - это время любви ! - я кричу от счастья. - Не верьте нытикам и паникёрам. Ура-а !
Юля, наклонившись, целует меня, её волосы душистым водопадом погружают нас в полутьму.
Да, вот так, наверное, и выглядит Вечность. И - сама Бесконечность. И само Счастье…
Возвращаемся к черешне.
- Говорят, что еда, приём пищи - есть самый интимный способ общения с окружающим миром, - говорит она. - Представляешь? То есть, получается, что еда - это секс со всем, ну, или почти со всем миром. Круто, да ?
Я, молча, в полузабытье слушаю этого то ли ребёнка, то ли женщину, раз-мышляя о том, что если устами ребёнка гласит истина ( как известно ), то что же мы имеем в данном случае. В конце концов, прихожу к выводу, что главную истину, по крайней мере, на настоящий момент, нужно как-то увековечить. Но под рукой нет ни одного пишущего предмета. Тогда языком начинаю выводить у неё на животе вокруг симпатичного пупка большую букву «Я», затем, чуть ниже, ещё одну букву - «Л», затем, ещё ниже, букву «Ю», затем, чуть сдвинув шорты вниз, чтобы не мешали, букву …
Позже мы никак не могли вспомнить, что же было с нами потом. Хохочя и дурачась, принялись собирать разлетевшуюся во все стороны черешню.
К нам в студию заглядывают сразу несколько клиентов. Наша идиллия плавно переходит в прощание без каких-либо обещаний друг другу. Да они и не нужны, пожалуй.