СЛУЧАЙ ИЗ БИОГРАФИИ

Что это значит - нет биографии? Это все старомодная интеллигентщина, дорогой мой. Не биография делает человека, а человек - биографию. С биографией родятся только наследные принцы. Вы ведь не наследный принц?

(Лев Кассиль, "Вратарь республики")


Исторически так сложилось, что я не являюсь наследным принцем. Происхождения ваш рассказчик самого что ни на есть простецкого – из маленького степного посёлка. Из глубинки, как принято было говорить в славные годы освоения целинных и залежных земель. По этой причине я тогда был мало кому известен, и посему приходилось довольно часто рассказывать окружающим о себе, то есть я имею в виду процесс заполнения анкет при поступлении на работу, на учебу и т. д… Была такая канцелярская форма – анкета… Умнейшая голова придумала анкету! Судите сами: заполняешь потихоньку графы: да, нет, из крестьян, не состоял, не привлекался, с трудом и со словарём, ну, и так далее, а итоге гляди-ка – вот она, вся жизнь человеческая запечатлена на 4-х страничках и человек тут – как на ладони. Раньше, по молодости, при заполнении анкет я немного испытывал комплекс неполноценности: оставались пустые графы в анкете, в которых было проставлено только коротенькое слово «нет». А так хотелось в иных случаях ответить – ДА и дать развернутый ответ. вот он, мол, каков я, читайте, завидуйте! Но что поделаешь: тогда биография моя была куцая, как воробьиный хвостик, потому как не было, собственно говоря, биографии у меня в те молодые годы. Так себе: родился, учился… А кто не родился, не учился тогда? Это сейчас субъект может происходить родом из пробирки. Опять же клонирование. А уж неучившихся даже в школе – пруд пруди! Потому как рынок… Но вернёмся к тогдашним проблемам, возникавшим у меня при заполнении анкеты: не было у меня в те времена настоящих, крупных дел, свершений, отчаянных поступков. Потому и анкета полупустая была.
Но время шло. Биография моя становилась богаче: я участвовал в трудовом строительстве светлого будущего, вершил дела и совершал ошибки, становился опытнее, мужал, словом - взрослел и постепенно моя анкета при заполнении становилась всё подробнее и насыщеннее… И я как личность, уже более зримо и осязаемо был виден с этих самых четырех анкетных страничек. Но все равно, некоторые графы на протяжении и последующего времени содержали в себе коротенький ответ – НЕТ. Оно, если честно, то и слава богу, что «нет», поскольку запрашивали эти графы совсем уж нехорошее. Чур меня и, как говориться, мимо нас почаще! Но не зря же говорят в народе: от сумы и от тюрьмы не зарекайся, ибо человек предполагает, а Бог располагает. И вот как-то раз у меня появился вполне реальный шанс разнообразить свою анкету…
В перестроечные времена меня прибило как-то мутной волной рыночного моря в частное издательство. Чем занималось издательство? Как бы вам популярно объяснить? Оно книжки издавало. Да, это такие штуки, похожие на видеокассеты, только внутри книжек много-много бумажных листочков, а на листочках напечатаны буквы и эти буквы нужно складывать в слова и читать. Нет, к сожалению, на видеомагнитофоне это посмотреть не получится, только путем прочтения. Да, согласен, примитив. Но что поделаешь, тогда была такая подача информации. А чего вы хотите? Прошлый век… Обложка
Итак, книжки…Может, кому-то попадалось издание Мориса Дрюона из серии «Проклятые короли», такие красивые книжки с черными обложками, на которых располагались контрастные красные рисунки? Или «Поющие в терновнике» К. Маккалоу, где на черном фоне изображена поющая птичка, сидящая на ветке с розовыми цветами? Не попадались? Ну, ничего страшного, если вы их не прочитали. Я, кстати, тоже не прочёл их. Только причина у меня, в отличие от вашей, другая. Я не прочитал их потому, что слишком их было много у меня. Судите сами, сочинения М. Дрюона мы издали общим тиражом 200 тысяч экземпляров. Книги упаковывались в пачки по 10 штук. Посчитали, сколько пачек? Во-во. Так это еще надо эти пачки загрузить в типографии, в автомобили (две-три фуры), привезти к себе в город, разгрузить на складе, а затем снова отгружать малыми партиями книжным магазинам и другим торговым предприятиям. А вся погрузка разгрузка, укладка – это рукопашный труд. И негров под рукой, как в американских блокбастерах, нет, да и о гастарбайтерах мы тогда и слыхом не слыхивали - всё приходилось самим делать. Ручками таскаешь, а ножками топаешь. Правда, поддоны с книжными пачками развозят электрокары, но вот укладка в поддоны или контейнеры грузовиков – вручную. Та еще работёнка. Конечно, не спорю, отправлять СМС-ки по мобильнику намного легче, чего уж тут сравнивать. Правда, я бы воздержался передавать роман М. Дрюона при помощи СМС. Мне кажется, это было бы не совсем оптимальным решением. Хотя в принципе это возможно, если вдруг у кого возникнет подобное желание. Тогда же у нас всё было несколько по-другому, мобильников не было, а наличествовали громоздкие радиотелефоны в автомобилях, да и то - не у всех. Короче – застой, как говорят либералы. Вот потому и проходилось вручную грузить книги. Но это была такая составная часть нашей работы и нам за эту работу платили, потому мы и совмещали свои основные должности в издательстве (я, например, был инженером по снабжению бумагой и картоном, а также по получению и реализации готовой продукции.) с интеллектуальной работой грузчиков. Тут нет оговорки, уложить плотно в контейнеры грузовиков книжные пачки, да еще ведя строгий учет (ухо востро надо держать – мигом "обуют в лапти"!), причем все это дело делается быстро-быстро – это, конечно, не исчисление по формулам, но тоже требует определенного напряжения мозговых извилин и особенно – бдительности! Рынок – он ведь такой! Тут ведь как, говорят хохлы, не зевай Хомка, на то она и ярмарка. Зевнешь – и уже недосчитался продукции. А это уменьшает прибыль… Именно где-то здесь, при погрузке-разгрузке книг и проходит та незримая грань, отделяющая умственный труд от физического.
Вот потому те книги, которые издавало наше издательство, я не читал, ибо они были для меня не совсем книгами. То есть внешне – да, это были книги, а вот по существу – это был для меня ГРУЗ. И поэтому получается логически, что после работы мы книжки, нами же издаваемые, не читали, а предавались старинной национальной забаве – бытовому пьянству. Ну, это я, конечно, погорячился, не такие уж мы были и пропойцы, но, тем не менее, любили, особенно после получки, попить пивка. Мы – это я и Борис Алексеевич. Фамилии его я называть не буду, поскольку человек он очень уважаемый, и не только мной. Между собой мы называли его Старик, потому как и вправду он был намного нас старше, пенсионер. А что касается его работы прежней, до выхода на пенсию, то был он раньше милиционером. Повторяю для особо продвинутых: милиционером, а не ментом. В чем отличие, спрашиваете? Ну, право… Да, согласен, мент внешне похож на милиционера. Но это только внешне. Ибо сильно они различаются между собой внутренне. Нет, длина кишок та же. Только у мента кишка тонка против преступности идти, он как бы слаб в коленках. Милиционер же, позволю вам напомнить, рожден Революцией и, как правильно пелось в одной песне: «нам с тобой защита, мафии – гроза». А вот мент - тот занят лишь своими малопонятными окружающему населению делами, хотя по должностной инструкции – это так! - он обязан исполнять те же функции, что и милиционер… Но - не выполняет их в полной мере или же вообще не выполняет и в этом его, мента, коренное отличие от милиционера. Это как бы мутировавший милиционер. Почему, как и зачем мутировал – это уже отдельный разговор. Сейчас же речь не о мутантах идёт, хотя, я понимаю, это тоже очень интересная тема... Думаю как-нибудь вернуться к ней, а пока я о другом попытаюсь рассказать.
Да, так вот, был Старик бывшим милиционером. Да не просто милиционером, а полковником, и не просто полковником, а возглавлявшим до выхода на пенсию некую службу, которая как раз и выявляла в своей милицейской среде зарождавшихся мутантов ментов и давила их, словно крыс-пасюков. Как видите, очень серьезный был дядечка. Выйдя месяца три назад на пенсию, он работал в нашем издательстве в качестве юрисконсульта. Не надо понимающе подмигивать, тогда-то и слова такого не было в русском языке – крышевание. Да и сейчас его нет. Как почему?! Да потому что у нас не русский язык сейчас в ходу, а волапюк, новояз, плохая калька с русского языка, вот почему!! А в нём, в новоязе – там, конечно, чего хошь в наличии. Там и мат как бы в законе. Но не о том речь. Пусть о языке лингвисты пишут, языковеды разные… Так я, с вашего позволения, продолжу своё повествование. Да, иногда Борис Алексеевич, при необходимости, помогал отбиваться от надоедливых гаишников, кои в связи с перестройкой плотно закупорили не только проезжую часть дорожного полотна, но и обочины. Расплодившиеся со скоростью колорадского жучка менты уселись на Муромской и прочих других дорогах, словно былинные Соловьи разбойники, и начали повсеместно, денно и нощно, озоровать, т.е. кормиться с асфальта. Иногда они озоровали по-крупному: останавливали и вскрывали тяжелогруженые фуры, требовали водки, тушенки, денег. А где их взять, этих самых любимых ментами товаров, когда фура под потолок одними книгами забита?! Да и чего ради их кормить, когда везешь именно то, что обозначено в товаротранспортной накладной? Вот именно для таких дел и нужен был юрисконсульт. И с делом Старик справлялся успешно и мне кое-какой опыт передал, за что я ему всемерно благодарен. А поскольку был Старик человек совестливый, подвижный, подтянутый и спортивный, то, несмотря на свои убеленные сединами года, он еще и грузить книжки подстраивался. Хотя мы, его, конечно, отгоняли: неловко, когда достаточно пожилой человек занимается таким трудом, но уважали за это его безмерно.
И вот как-то после особо суматошных дней – а надо сказать, в частном бизнесе они практически все суматошные, специфика такая у рыночных отношений - мы со Стариком решил побаловаться пивком. Ну, сами понимаете, теперь, после рассказанного мной, не книжки же нам было читать? Тем более, в стране такие события происходили: перестройка, местами перестрелка и даже взрывы. Нет, переклички тогда еще не было, это вот только сейчас начали робко аукаться, телепередача "Жди меня" и всё такое... А тогда только стрельба и взрывы. А поскольку мы со Стариком оба являлись сторонниками Красного проекта, то есть поговорить нам, конечно, было о чем. Э-э, нет, уважаемые, это сейчас вы все прозрели, критикуете правительство и все знаете, что страна не туда идет в своём экономразвитии… А вот в те времена было немножко по-другому. Фильм видели «Бриллиантовая рука»? Ага, хорошо, тогда вы должны помнить там такой эпизод. Это где персонаж в исполнении Андрея Миронова (прекрасный актер, кстати!), держит в руках какую-то рогатулину с распяленными на ней, прошу прощенья у дам, мужскими «семейными» трусами, и, высоко подняв голову с выражением фанатичной веры на лице и таким пронзительно просветленными взглядом, шагает по воде, аки посуху, вслед мальчишкой, которого он принял за святого. Вспомнили? Вот именно с таким же выражением лица и такими же фанатичной верой и просветленным взглядом большинство нашего славного электората слушало сладкие песни сирен-либералов. Вот именно с таким же выражением лица и такими же фанатичной верой и просветленным взглядом, высоко подняв загогулины с распятыми, наподобие тех самых трусов, флагами самых разных колеров и оттенков, абсолютно не желая прислушиваться к голосу здравого смысла, словно зомби, ускоренным темпом шагали в рынок. Но только мы со Стариком не шагали. А зачем нам это было нужно, когда у нас был копченый сазан и мы были сторонниками Красного проекта? Естественно, мы пошли другим путем. В аккурат в день получки решили мы пораньше с работы уйти. Нет, это не служебный проступок. Свои дела мы сделали, так что никакой необходимости сидеть в офисе абсолютно не было, а компьютеров тогда, чтобы с умным видом пасьянс «Косынка» перекладывать туда-сюда или в стрелялку играть, как оно и положено уважающему себя офисному работнику, тогда еще не было. В моем чемоданчике-дипломате с утра уже был, как я сказал ранее, припасен приличных размеров копченый сазан. Туда же добавил взятые из офисного сервиза во временное пользование пару пивных кружечек размером 0,3 литра и мы со Стариком, уже начиная часов с 12, пребывали на низком старте, обильно отделяя желудочный сок в предвкушении предстоящего события. И как только нам выдали получку – события пошли по нарастающей!
Не мешкая ни секунды, мы со Стариком отправились в сторону нашего микрорайона, потому как по дороге домой на нашем пути как раз и находился пивной ларек, дукен по-казахски. А в городе у нас, как и повсюду в стране, шумела и набирала обороты перестройка. Много чего нового появилось в нашей жизни и идиотизм, естественно, крепчал. А как же без этого? Никак нельзя, кормиться-то всем надо. А некоторым – даже больше других. Вот и придумывались всякие законы и постановления, одно другого чуднее. Как раз в это время, о котором я рассказываю, и существовало у нас в городе постановление, согласно которому запрещалось распивать пиво вне помещения, даже у дукена. Предписывалось так: купил пиво, иди домой и там сиди и наслаждайся хмельным ячменным напитком. А вне помещения – не моги. Но как-то это не совсем логично выглядело. Получалось, что в помещении пивбара напивайся хоть до умопомрачения, но если с кружечкой шасть за порог - тут тебя сразу за цугундер. Потому как не положено. Но ведь – лето! Но ведь – юг! Ну, как можно сидеть дома в душной комнате в одиночестве или даже в компании, но в проспиртованном, прокуренном, воняющем, словно кисет, пивбаре? А поговорить за жизнь на свежем воздухе? Нас ведь хлебом не корми, а дай пообщаться, коллективисты мы по природе своей. Это американцам, может оно и здорово и, как говориться, в кайф: набрал пива в трехлитровую стеклобанку да и сиди себе у камина, дуй его в одиночку, индивидуалист чертов! У нас это номер не проходит. Нам дай общение как составную часть культуры пивопотребления, потому как ментальность у нас иная, не американская. Потому наш народ сознательно шёл на нарушения. Наш человек - он в душе немножко (а может даже и не немножко) анархист, и потому сам ранжирует маленько законы, определяя некоторые (и вполне справедливо!) как идиотские распоряжения и начинает их саботировать, причем даже с некоторым вызовом. А чего же не саботировать, когда, например, в ста метрах от пивного дукена, к которому мы со Стариком направлялись, находился другой дукен, в котором продавали водку. И тут же рядом с дукеном был вкопан неказистый металлический столик и две такие же обтерханные скамейки, на которых любители этого высокоградусного национального\ напитка сидели и не только употребляли, но даже и зло… А вот к ним стражи порядка претензий не имели, так как известное постановление распространялось только на запрет распития пива. Вы усматриваете здесь логику? И я тоже нет. Но ведь наверняка чем-то руководствовались и как-то думали, когда создавали это постановление? Я догадываюсь, чем и как, но не скажу. Неудобно вслух произносить при женщинах и детях.
В общем, такая была историческая и правовая обстановка у нас в городе в тот период времени, о котором я вам рассказываю... Когда мы со Стариком подошли к пивному дукену, народ уже роился у раздаточного окошка, как пчелы возле летка улья, затариваясь вожделенным напитком в двух- и трех– литровые стеклобанки, в алюминиевые канистры и другие подходящие емкости. Тут же, неподалеку под кустами ивняка, располагались небольшие, пусть временные, но достаточно спаянные коллективы, орошая пересохшие глотки живительным прохладным напитком. И бесконечные разговоры… О, эти мужские разговоры за пивом! Вся мудрость народа – там, в них, в разговорах этих.
Если копнуть поглубже, то тяга к противоположному полу и любовь к пиву, по сути, это разные пути достижения одного и того же. Поясняю. Что есть любовь к женщине, если отбросить всякие фигли-мигли? Стремление восстановить гормональный баланс организма. А что есть любовь к пиву? Да то же самое!! Влюбленный и жаждущий пива суть два субъекта, идущие к одной цели разными дорогами. Оба они сумрачны, потеряны, пребывают в плохом настроении, глючат (т.е. видят нехорошие картинки) в случае отсутствия предмета их обожания. Но как только они его, это предмет обожания, заполучат, то сразу настроение их резко меняется. Они становятся улыбчивы, добры, готовы обнять всех, лучатся довольством и счастьем. Они готовы всех облагодетельствовать, охотно раздают всем, кто ни попросит, свои адреса и обещают с три короба. Они прямо таки бьются в припадке рыцарства и благородства. Как быть с буйством во хмелю, интересуетесь? Ну да, есть такое свойство у любителей выпить, если бывает перебор. Но я вам так отвечу на это возражение, что и влечение к женщине имеет аналог буйству во хмелю. И я назову это слово. Это ревность. Один Отелло чего стоит! Вот единственное, что действительно разнит эти два пути к одной и той же цели – так это финансовые затраты. Влечение к женщине достаточно затратное финансово, увы. А сейчас – особенно. Если раньше там коробка конфет, шампанское, цветы, то сейчас затраты ушли в заоблачную высь. Да еще эти чертовы сериалы пропагандируют: непременно и обязательно смокинг, дорогое авто, бриллиантовое колье, яхта… А где нормальному мужику заработать на всё это?! Вот и идет наш российский мужик по линии наименьшего сопротивления. Он идет туда, где его радушно принимают даже в стареньких, вытянувшихся пузырями на коленях трениках и в рубашке с оторванной пуговицей. Совершенно верно, он идет пить пиво. Ибо как ещё поправить гормональный дисбаланс изнуренного непосильным трудом организма, если нет широких финансовых возможностей?! Вот потому женщинам надо снижать планку запросов, а иначе никакого демографического взрыва у нас в стране не будет. Это уже говорено-переговорено на таких вот мужских сборищах… Помнится, даже песня такая была мудрая:
Если душевно ранен, если с тобой беда -
Ты ведь пойдёшь не в баню, ты ведь пойдёшь сюда…
…А мы со Стариком набрали своё пиво в две полуторалитровые пластмассовые бутылки, только входившие тогда в моду и бывшие даже некоторое время предметом зависти окружающих. Это мы для начала взяли две. А там, по ходу дела, предполагалось вносить коррективы в процесс… Отойдя в сторонку, за кусты, мы расположились у какого-то бетонного камня, забытого строителями со времен новостройки. Я водрузил на него свой чемоданчик- дипломат, обозначив, таким образом, импровизированный столик, вынул из нутра дипломата того самого сазана, кружки, расстелил газетку. Старик, достав из кармана нож с выкидным лезвием (который я называл «вещдок»), профессионально распластал копченое чудо, а я разлил янтарный напиток по кружечкам… Эх, тут не расскажешь! Тут надо чувствовать!.. Это же пиво! Другой мир, другие краски… Чудненько так мы стояли со Стариком, потягивая прохладное пивко и обстоятельно обсуждали насущные и животрепещущие проблемы мирового уровня. Не чурались мы и более мелких, приземленных тем, ибо мы только что получили получку, и повод для размышлений решительно наличествовал. Словом, вечер явно удался. Проходящая мимо нас очередная компания поглазела на нас, и кто-то из них завистливо вздохнул: - Смотри, как у ребят всё технично! Умеют же люди отдыхать комфортно!
Что тут скрывать – мы со Стариком умели и любили это дело. Разговор наш был обстоятелен, уважителен, без всяких экспрессивных словечек, разве что иногда, для подчеркивания особой выпуклости и исключительной важности обсуждаемой темы, такое слово произносилось. Но чтобы, так вот, походя, всуе – нет. Словом, культурно у нас все было и пристойно, как, впрочем, оно и должно быть в среде уважаемых людей, к которым мы, безусловно, относились. И вот так мы со Стариком заговорились, что не заметили, как компании, в большом количестве наличествовавшие вокруг нас, вдруг куда-то исчезли. А мы - ни сном, ни духом! – прикончили за разговором четвертую полторашку и уже было намерились отчалить в направлении дома, как вдруг я слышу за спиной голос:
- Кончай пить! – и кто-то этак небрежно хлопает меня по плечу, нарочито демонстрируя фамильярность и амикошонство. Пить я не перестал. Тяну из кружки последние миллилитры, но всё-таки начинаю медленно поворачиваться вокруг своей оси, на ходу сооружая фразу:
- А вам, собственно говоря, что за дело ко мне, уважаемый? И без рук, пожалуйста!
Поворот совершить в таком состоянии – не совсем простое дело, потому как части тела двигаются вразнобой, с различной скоростью, с трудом поспевая друг за другом. Надо отдать мне должное: я хоть и с трудом, но почти успешно закончил свой разворот. Но что же я вижу?! Хотя зрение еще было и не в фокусе, но все же я разглядел, что передо мной стоит в полной форме сержант милиции, решительно настаивающий на своём:
- Кончай пить, тебе говорю. Хватит наглеть!
И все это произносится таким тоном, как будто это я только что у него из рук вырвал кружку с его пивом, которое жадно теперь и поглощаю. Я довернул, наконец, ноги в соответствии со всем своим корпусом (да, ноги немного запоздали с поворотом, это было), потряс головой. Фокус зрения восстановился, изображение стало более чётким. Оказывается, не милиционер это, а мент. И этот мент толкует, взяв крепко меня за руку повыше локтя:
- Быстро собрал свои манатки и в машину!
- Почему на «ты»? – начал я возбуждаться, внимательно рассматривая руку сержанта. – Права человека! Я свободный гражданин…
- Ща-а-а… - многообещающе и с угрозой протянул сержант. – Ща-а будут тебе права человека!
На помощь к нему приблизился еще один урядник солидной комплекции. А из кабины видневшегося автозака (это тюрьма такая мобильная, на базе автомобиля ГАЗ-53) угрюмо маячила морда третьего архангела. Так удачно начатый и красиво прошедший вечер грозил закончиться отвратительнейшим мероприятием, назвать которое культурным язык не поворачивается. Сержант, явно распаляя себя, хулил и поносил нас всяко.
Я слушал его в полуха, поскольку отчетливо вспомнил, что у нас сегодня был день получки и вся она, родимая, находится сейчас со мной. Это меня слегка отрезвило. Но предпринять я ничего не успел, так как в этот момент подскочил второй урядник и они меня довольно шустро (опыт сказывается!) и оперативно подтолкнули к автозаку… Толчок и опа! – вот я уже и в обойме. А там, в полутемном салоне автозака, было полно народу. В основном, деклассированный, профессионально пьющий элемент. Нормальные–то люди успели скрыться, по партизански растворившись в ивняке, а мы со Стариком заболтались. Вот нас и взяли тепленькими, словно глухарей на весеннем току. Обидно! С другой стороны, мы же не какие-нибудь аргусы стоглазые, чтобы за всем уследить. Мы нормальные мужики, четыре глаза у нас на двоих. А вот, поди ж ты: бывают моменты, когда этого количества глаз явно недостаточно! Вот надо же так влипнуть! Главное, что Анимация: Пивные кружки неприятно особо, так это то, что с получкой в карманах нас накрыли. Так бы оно ещё куда ни шло, а сейчас уже попахивало катастрофой. До этого я ни разу не был в вытрезвителе, как-то по жизни не складывалось, но историй всяких наслышался – что вы!! И о чем бы в тех историях не рассказывалось, конец у этих историй был одинаков: деньги потерпевших исчезали самым непостижимым образом при обретении клиентами свободы. То ли они, деньги, по дороге в вытрезвитель терялись, то ли куда-то в канализацию просачивались при душевании контингента - неизвестно, но факт остается фактом: из вытрезвителя клиент выходил, хотя и слегка помят, но трезв, чист, и, что самое главное и пронзительно незабываемо, очень облегченным финансово. Такая была закономерность. Возможно, и были исключения, но мне о них слышать не приходилось.
И вот, вспомнив всё это и почуяв безысходность складывающейся ситуации, я сильно заволновался, мелькнула даже отчаянная мысль выпрыгнуть из салона автозака и пойти на прорыв, так сказать, ударить в штыки, в багинеты, как говаривали суворовские чудо-богатыри. К сожалению, багинета у меня с собой не было, да и к тому же этот замечательный план, по-видимому, очень отчетливо отразился у меня на лице, потому что мент-рядовой, бугайного вида малый, встал прямо у двери, пресекая возможные попытки моего прорыва, и многозначительно помахивал ухватистой резиновой дубинкой. Действия мента несколько охладили мой пыл. Для меня стало очевидным, что в одиночку не прорваться. Вот если бы гурьбой! Но сидевший внутри автозака контингент и не помышлял о таком пассионарном деянии: подпитые, измятые мужики и пожульканые, разбитные бабенки хихикали, подталкивая друг друга локтями, кивали на меня: попался мол, карась, сейчас–де икорку из него выпотрошат. Было очень заметно, что происходящее доставляет им большое удовольствие. Да оно и не мудрено - наш народ издревле тянулся к культуре, любил зрелищные мероприятия...
В полемику я с автозаковским контингентом благоразумно вступать не стал, поскольку правда была на их стороне. Но сам шею тяну к свету, словно картофельный росток в погребе, пытаюсь рассмотреть, что там со Стариком.
А со Стариком происходило вот что. Сержант, разгоряченный и довольный тем, что так ловко, без проблем, удалось такого лося, то есть меня, упрятать в автозак. наивно полагал, что Старик ему хлопот не доставит, и потому повелительно протянул руку, требуя «вещдок», который Старик тщательно протирал газеткой, перед тем, как спрятать клинок. Но Старик вроде как глухой, ноль внимания на мента, молча сложил клинок ножа, спрятал нож в карман и только потом поднял глаза на мента. вопросительно кивнул головой: чего, мол, надо.
Сержант сердито и злобно залаял:
- Ты что, мужик, дурку валяешь?! Нож сюда! Сюда нож, я сказал! Чего таращишься? Документы предъяви!!
Старик пожал плечами и сунул пальцы в нагрудный карман рубашки. Достал свое удостоверение, развернул его и резко ткнул им сержанту в лицо. Тот даже отшатнулся немного. Я начал врубаться в ситуацию. Ну, не хотел я в этот момент оказаться на месте сержанта! Господи, это надо было видеть тогда лицо Старика! С минуту назад это был такой добрый и веселый мужик, с немного застенчивой улыбкой. Но сейчас! Лицо его приобрело какое-то хищное выражение. Слегка клювастый нос выдался вперед – ну, ни дать, ни взять – ястреб! Того и гляди, вцепится когтистой лапой в ментовское мурло и снимет с него кожу, словно резиновую маску! Честное слово! И хотя роста Старик был невысокого, но сейчас казалось, что он возвышается над плечистым сержантом. Старик криво усмехнулся и что-то тихо сказал сержанту. Тот отступил шаг назад. Поправил фуражку и даже попытался встать по стойке смирно. Откозыряв Старику, он принялся что-то бубнить в своё оправдание: мол, распоряжение, то, сё. Старик, вновь превратившись в добродушного мужика, махнул рукой: ладно, мол, понимаю твои проблемы.
Сержанту нельзя было отказать в логичности мышления. Мгновенно сообразив, он кивнул головой в сторону автозака:
- Тот, с дипломатом, ваш?
-- Да. – коротко ответил Старик.
Сержант обернулся к автозаку, дав знак напарнику. Напарник просунул свою бычью голову в темное нутро авзака и прогудел:
- Который там с дипломатом – на выход!
Я не стал чиниться и ждать вторичного приглашения, а махом, со скоростью вышибаемой из бутылки пробки, выкатился из салона автозака под недовольное гуденье оставшегося и обреченного на заклание контингента.
- А ну, тихо там, организмы! – шумнул на них бугай-мент. Внутри замолчали, недобро сверкая глазами в полутьме салона автозака.
Я подошел и встал рядом со Стариком, придурковато улыбаясь и щурясь на вечернее солнце. Пивной морок постепенно покидал мозговые извилины.
- Вы, это, хотя бы отошли куда подальше в заросли. Тут же это.. Ну, постановление… – растеряно бубнил сержант, мучительно нащупывая выход из сложившейся ситуации, раскачиваясь на месте и тычась в воздух, словно слепой щенок. Пытаясь сгладить обстановку, он только усугублял свое неловкое положение. Шутка ли - нарваться на полкаша. Да еще какого! Пусть этот полковник и на пенсию вышел, но ведь у него наверняка там остались ученики и соратники, так что если захочет он, полкаш, огорчить сержанта, то больших трудов это не составит. Огорчит, и даже весьма. И теперь мент-сержант, этот незадачливый ловец человеков, моментально прокачав ситуацию, отчетливо осознал, что на этот раз ухватил кус не по зубам и теперь старательно вилял хвостом, выражая свои нарочито показные приязнь и дружелюбие.
Но тут Старик прекратил мучения вспотевшего и раскаявшегося сержанта, сказав с иронией:
- Да мы, уже, собственно и закончили, домой собирались идти. Так что давайте расстанемся, пожелания мы ваши, сержант, учтем. А вы учтите мои.
И мы расстались на том, донельзя довольные друг другом. Менты были счастливы отделаться от нас, а мы – тоже радовались, что ушли с поля боя без потерь и под развернутыми знаменами… Вот так в тот день всё и закончилось благополучно. Разве что деклассированный элемент, собранный у пивного дукена в целях оздоровления социальной обстановки, убыл недальней дорогой на пункт сбора, в казенный дом. Но для этих ребят подобное - дело привычное. Даже некоторый оживляж привносит в монотонные будни, вроде изюминки или кислинки. Хотя, впрочем, это уже на любителя. Но что бесспорно в плюс идет – это бесплатная помывка. Так что даже некоторая выгода была для контингента, если уж смотреть беспристрастно и как бы поднявшись над ситуацией. Тем более, что завтра этот народ вновь обретёт своё неотъемлемое право на передвижение от дукена к дукену…
А что касательно меня… Да уж! Вот именно с того самого момента, о котором я вам здесь рассказал, при заполнении анкеты, особенно когда приходиться отвечать на вопрос «Находились ли вы в местах лишения свободы? Где и сколько», меня как будто бес какой толкает ответить утвердительно: Да, находился. В автозаке. Полторы минуты.
Потому как был такой случай в биографии…