И сочинял бы стихи…

Кот лениво валялся на крыльце. Серый, полосатый.
Солнце раздаривало последнее тепло осени, кот щурился – он улыбался. Цветы на клумбе неотрывно провожали солнце.
А на земле, прямо перед крыльцом, лежал гвоздь в целлофановом кульке, который дядя Федя смачно называл «сотка».
В напоенном солнцем, но уже прохладном, воздухе и кот на крыльце, и клумба с цветами, и даже этот нелепый гвоздь в кульке, все казалось уместным, незыблемым…
…Кот был неправильным. С виду нормальный такой кот: четыре лапы, хвост, усы и прочее. Но все коты обычно, ловят мышей, лакают молоко, орут по ночам. Этот же вел себя просто неприлично. Хозяйка сетовала, что он, «проклятый», мышей не ловит, еще он не пил молока, и орать не любил, и не орал.
Зато нравилось коту встречать рассветы, провожать закаты, общаться с цветами. И сочинял бы стихи, но, увы, был всего лишь котом.
А как-то влюбился в красивую бабочку, долго смотрел, как она порхала, потом погнался за ней. Бежал, бежал, открыл пасть, чтоб кое-как признаться ей в своих чувствах, но нечаянно проглотил. Нет, он не расстроился – ведь кто знает какая она любовь, может, это она и была?
Так он лежал, иногда спрыгивая, обнюхивал кулек с гвоздем, смотрел как пчелы, осы, шершни без лишней суеты делают свои цветочные дела и не ссорятся друг с другом.
Полевые мыши толпами разгуливали мимо кота, запасались на зиму. Но кот не интересовался мышами – они серые, некрасивые, кому они нужны?
Тем более, что именно сейчас кот ощущал прилив вдохновения, ощущал, что внутри его что-то рождается и расцветает. И вот-вот он познает вселенские законы (правда, зачем они ему нужны?).
Но тут все сорвалось. Коту приспичило в кусты, и он остался без вдохновения. Тут кот расстроился, обиделся на весь мир и убежал.
Потом надвинулись тучи, заурчали, подул ветер и кулек все порывался – так сильно порывался! – взлететь к величественному и грозному небу, но мешал тяжелый гвоздь.