БОЛЬ

Боль
Ирина Боженко Ирэн Адлер
Боль или «Ах, ты-ж, Боже-ж мой!».
Автор Ирина Боженко. 20 мая 2011 г. г. Хабаровск.


Я вошла в вагон СВ, поезда «Киев- Москва». Погода в этот день была замечательная, весеннее солнце не палило, не жгло, как на Дальнем Востоке, а ласково пригревало. Ветерок был легким и нежным, как сама природа моей малой родины. На киностудии им. Довженко, которая еще лет пять назад умирала, теперь наблюдалось оживление, забурлила жизнь. Мою книгу решили экранизировать, тем более, что основные события в ней происходят на Украине. Этот совместный проект делала одна из киностудий Мосфильма вместе со своими украинскими коллегами. Большая часть жизни моих героев проходила на Украине в г. Харьков и в районном центре г. Конотоп.
« Проект получался не очень дорогим, поэтому один известный режиссер решил заняться съемками фильма по вашей повести», - сообщили мне на киностудии. Душа моя ликовала. «Мечты сбываются!»- мысленно восхищалась я.
«Даже предоплату получила в бухгалтерии киностудии на карточку перечислять не стали, дали наличными», - радовалась я как ребенок.
« Квартиру свою бывшую я в Конотопе обязательно выкуплю, сколько бы она сейчас ни стоила. Мамочка, милая моя мамочка, я смогу теперь приезжать в родной город и ходить к тебе на могилку. И сестре своей непутевой подарю эту квартиру. Благодарю тебя, Господи, за все, что ты мне даешь!» - думала я, ставя на столик свой ноутбук.
«Еще бы дописать пару страниц продолжения», - решила я, открывая в ноутбуке папку «Творчество». В этот момент дверь купе открылась и на пороге появилась необычайной красоты женщина.
«Ну, вот это красота! - подумала я, - с нее хоть картины пиши. Везет же людям!»
-Здравствуйте,- нежным голосом проворковала моя попутчица, - меня зовут Елизавета, можно Лиза, - представилась она и села около окна. Я ответила на ее приветствие, кивнув головой, сказала ей свое имя и уткнулась снова в ноутбук. В этот момент меня «понесло», так я называю состояние, когда не писать не могу. Меня иногда «несет» в самые неподходящие моменты: в метро, в магазине, во время деловых переговоров, во время общения с подругами. Они уже привыкли, если я ни с того ни с сего собираюсь уходить, они говорят – «понесло», я киваю головой и ушиваюсь. Так было и сейчас. Минут двадцать мы ехали, молча, она смотрела в окно, а я строчила предложения, которые волной шли из моей головы, в ноутбук, еле успевала записывать, писала так быстро, что делала ошибки, нажимая не на те буквы клавиатуры. – «Вот меня сегодня понесло»,- подумала я, когда она вышла из купе.
«Надо бы и мне, кстати, руки помыть, туалет уже открыли, наверное», - размышляла я. При этом попутно, в моей голове шел текст моего произведения.
Попутчица вернулась и спросила своим милым приятным голосом: - Чай пить будем?
-Да, да, конечно, руки сейчас пойду, вымою, туалеты уже открыли?
- Открыли, идите, а я пока чай закажу, - сказала она, улыбнувшись мне своей приятной улыбкой.
« Господи, до чего же хороша, чертовка, да еще эти ямочки на щеках, я точно с нее портрет скатаю, для будущего своего рассказа или повести,- подумала я и пошла в сторону туалета, пошатываясь, - СВ, СВ, а вагон ходуном ходит, как и в плацкарте».
Когда я вернулась в купе, стол был накрыт, на столе стоял чай, дорогое и красивое печенье, фрукты.
- Присаживайтесь, прошу к столу,- сказала она.
Мы начали пить чай, и я вдруг вспомнила, что у меня есть коробка конфет, небольшая, но конфеты «Рафаэлло», я их очень полюбила в последнее время, хотя стала уже набирать вес.
Я достала из портфеля конфеты и положила их на стол.
- Вы не против чуточку побаловаться сладким?
- Нет, я ем все, видите ли, уже лет десять, как не полнею, - сказала она, опять приятно улыбнувшись.
-Вы, наверное, занимаетесь спортом? – спросила я, откусывая конфету и запивая ее чаем.
-Да, какой там, к черту, спорт, у меня жизнь такая, что и врагу не пожелаешь? – сказала она и мгновенно стала совершенно другим человеком. В глазах ее блеснули недобрые огоньки, а лицо стало до ужаса несчастным. Чувствовалось, что она хочет выговориться, и в этот момент она уловила во мне того благодарного слушателя, который не станет ее ни осуждать, ни перебивать.
- Вам тяжело сейчас, у вас какое-то горе? – сочувственно спросила я.
- Вы, Ирэн Адлер, я вас сразу узнала, я читала ваши романы, рассказы, мне они очень нравятся, - уже теплее сказала она.
- Ну, это мой псевдоним, но меня действительно зовут Ира, а фамилия моя простая, хорошая, украинская.
-Так вы украинка? – обрадовано спросила она. А я почему-то всегда думала, что вы еврейка.
-Еврейка? - удивилась я.
–Хотя, что-то может быть и было у моих предков с этой нацией. Мой муж, кстати, частенько говорит, что евреи отдыхают, когда ты появляешься. Твоя смесь, твое кредо - это «идиш» умноженный на всех хитрых хохлов. Мы с ней дружно рассмеялись.
Поезд шел дальше, за окном проносилась расписанная яркими весенними красками природа Украины, и на этом этапе моей жизни она была мила моему сердцу, но тут же вспомнились времена, когда здесь, на этой земле, родной мне с детства, меня ничего не прельщало и ничего не радовало. Даже восприятие природы зависит от твоего отношения к стране, ее руководству, к путям ее развития. Природа Дальнего Востока красива своим величием и ширью, многогранностью красок, в ней чувствуется размах: сопки, заросшие непроходимой тайгой, бурлящие потоки горных рек, отображающие характер гордого, непокорного русского народа. Я еще с юности была влюблена в эту природу, но связывала я её со своим советским прошлым, с молодостью, с рождением дочери. Я считала Дальний Восток России своей родиной тоже, ибо здесь я познала великое счастье материнства.
И пока я пила чай и, молча, размышляла, моя попутчица пошла умываться перед сном. Поезд подходил к моему родному городу, за окном уже сгущались сумерки.
- В этом Конотопе нас будет истязать таможня, - заходя в купе и поправляя чуть намокшие при умывании волнистые волосы, сказала моя красавица-попутчица. Она, даже без макияжа, выглядела вполне прилично.
- Это мой родной город, - с гордостью в голосе, почему-то заявила я.
- Да? – удивилась Лиза.
- А я думала вы москвичка. Никогда бы не подумала, что так писать может человек, который родился в такой глухомани.
Она сказала это тоном превосходства и с долей присущего нынешнему веку гламурного, наигранного пренебрежения к людям, которые стоят ниже их на ступеньках социального и материального уровня. После ее слов мне, почему-то, стало неприятно глядеть на нее. Охоту с ней говорить она отбила одной своей фразой. Внешняя красота ее померкла за один миг в моих глазах.
«И эта тоже дурная, смазливая кукла Барби», - подумала я и ничего ей не ответила. Сама же заспешила к выходу, чтобы успеть передать деньги сестре. За время отсутствия таможенников я успела спросить о племяннице, которая училась в юридическом колледже и, чмокнув сестру в обе щеки, взобралась на подножку вагона.
- Женщина, скорее, а то таможня ругаться буде, - сказала, закрывая за мной дверь вагона, проводница. Её буква «г» была мягкой, как у всех украинцев, говорящих на русском языке. Мне от ее акцента стало как-то очень тепло на душе. Таможня нас с моей красавицей Барби - Лизой, долго не мучила. У меня, а, следовательно, и у моей попутчицы в вещах они рыться не стали. Открыли наши паспорт а, сверили лица с фотографиями, и, улыбаясь, отдали каждой из нас документ. У меня еще посмотрели бумаги на ноутбук, да в придачу спросили: - Оружие, наркотики,- есть? Я, улыбаясь им, ответила: - А у вас? Все рассмеялись давно известной шутке, и таможенники покинули наше купе. Как только за ними закрылась дверь, моя соседка спросила у меня, который час. Хотя у нее самой рядом на столике лежал мобильный телефон. Я поняла, что ее неудержимо тянет со мной поговорить. Но чуть раньше она успела меня раздраконить. А так, как я человек отходчивый, то я уже была готова ее пожурить, и тут же простить. Но этим нелепым вопросом она вновь вывела меня из себя.
И я ей ответила: - Лиза, вы дурочку то, из себя не стройте, с вами рядом мобилка. Вы хотите со мной поговорить? Тогда так и скажите, а то ломаете тут комедию, строите из себя светскую львицу. Не стоит, я этого не люблю, - сказала строго и властно я, и посмотрела на нее в упор. Моя попутчица вся как-то сразу сникла под моим пристальным взглядом.
- Да, вы правы, я забыла, с кем имею дело. Просто я живу сейчас в Москве, а там, все такие. Сплошной гламур и понты. Имидж – это все.
- Лиза, скажите, вам, сколько лет? – спросила я, явно догадываясь о цифре, которая сейчас должна прозвучать из уст этой дамы.
- Сорок, вернее тридцать девять, через месяц у меня день рождение, - объяснила она заинтересованным голосом. Она поняла, что у нас началось общение, на которое она меня все же вынудила.
- А мне сорок семь, так что я не на много старше вас. И живу я тоже в Москве. И от того, что я пишу книги, умнее я не стала, может быть материально обеспечена лучше, чем, скажем так, была в сорок, но это дела не меняет. Я не ношусь со своим достатком, как дурень с писаной торбой, а помогаю родственникам, продвигаю молодых артистов, езжу в детские дома и интернаты, помогаю этим детским учреждениям по мере поступления средств от продажи моих книг. И горжусь тем, что я вышла из простого советского народа, горжусь тем, что до двадцати пяти лет жила в самой любимой мною и великой стране, в Советском Союзе. А вы, став «Масквичкой», вдруг возомнили себе, что вы какая-то особенная, а все остальные люди второго сорта, да? Она, молча, сидела, не поднимая головы, не глядя на меня, и пальцем терла скатерку на нашем столике.
- Ира, можно я так буду вас называть? – спросила она через несколько секунд молчания.
-Да, - ответила я, уже совсем другим тоном. Я все ей высказала, и мне, сразу же стало, ее жаль. У меня такой характер, выскажу людям правду матку, а потом стыдно за них же, больно и жалко тех, кого уже успела отчитать. Так вышло и с Лизой.
- Ирина, я очень хочу рассказать вам свою жизненную историю. Может, вы о ней напишите, и она станет примером для других женщин, как не нужно жить.
Я очень страдаю и мучаюсь, а правду сказать, пожаловаться мне некому. Мама у меня умерла в прошлом году, а отец два года назад. Он, правда, с нами не жил. Конечно, я общалась с ним, но мне материально помогал он редко.
Лиза на несколько секунд умолкала, как бы раздумывая, все говорить мне, как на духу, или же в общих чертах и этого будет достаточно.
Когда она, не дождавшись моего согласия ее слушать начала свой монолог, я даже не возмутилась. В ее лице появилась кротость и боль. Было видно, что откажись я ее слушать, ей бы стало совсем скверно.
- Лизонька, продолжайте дальше, я вас выслушаю до конца. Даже если нам сегодня не удастся поспать ни минуты. До Москвы осталось еще девять часов, так что вперед, я вас слушаю. Она поправила одеяло на ногах и продолжила. А я, в свою очередь, уселась на мягкой постели удобней и приготовилась к длинному рассказу.
- Так вот,- начала она. - Мои родители развелись, когда мне было лет пять. Мама вышла замуж вторично, отчим оказался пьющим, избивал мою мать, изменял ей, мы мотались по частным квартирам, иногда голодали, а потом родилась моя младшая сестра, и жизнь стала еще тяжелее, чем была до этого.
Когда она сказала о сестре, сердце мое дрогнуло. Было такое впечатление, что она рассказывает не свою, а мою собственную биографию. Я ближе подвинулась к ней и стала с еще большим интересом слушать.
-Девочка постоянно болела, - продолжила она. – Отчим пил, домой не появлялся, мать стала сильно болеть сама, а у сестренки обнаружилась астма. Мать не вылезала из больниц. А я была предоставлена сама себе. Жили мы в небольшом городке, в каком я не буду уточнять, - сказала она, ища у меня на это согласия. Я кивнула головой.
- Училась я плохо, в школу ходить не хотела, прогуливала ее.
В этом месте я подумала: «А я нет, я ходила голодная, в осенних ботиночках зимой, но ходила и старалась учиться, как мне тяжело не было».
- Потом все как-то уладилось, отчим бросил пить и мне уже нужно было поступать куда-то учиться после восьмого класса. Но какую специальность можно было выбрать, если я была практически круглая троечница. И оказалось, что кроме, как в ПТУ, меня с такой характеристикой и с такими оценками никуда не возьмут. И я пошла в ПТУ. Там я тоже особо не старалась и училась спустя рукава. И вот, я еще не закончила ПТУ, когда в моей жизни появился Сергей. Высокий, умный, из хорошей семьи преподавателей моего училища. Но он мне не нравился. Он был толстый. Мать моя мне сказала, что мы нищие, а они богатые, берут, иди. И я пошла. Нам его родители оставили квартиру, он души во мне не чаял. Свадьба была шикарная. Потом я родила сына. Жили мы не плохо, а затем я, как-то вдруг, надумала мужу изменять. Он стал меня бить, я хотела уйти, но мать меня обратно не взяла. Все это продолжалось восемь лет. Затем он ушел от меня к другой и я осталась одна. Но дело в том, что он забрал с собой и сына. Мальчик хотел жить и со мной и с ним, но так, увы, не получалось. Я не любила своего мужа, но когда он ушел, я хотела его вернуть любой ценой. Стала ему звонить, встречать после работы, просила, чтобы он ради сына вернулся домой, и он мне уступил. Однажды вечером он вернулся домой с вещами и с нашим сыном. Вместе мы прожили еще пару месяцев, но у нас все равно ничего не вышло. Он снова ушел, но теперь ушел не к сопернице, а к родителям. Квартиру оставил мне. Через год я вышла замуж. Муж у меня появился, на первый взгляд, очень хороший, постарше меня, умный, красивый, интеллигентный. Поначалу мы жили хорошо, но потом я снова загуляла. Почему я это делала, я не знаю. В меня вселялся какой-то бес. Быть дома и варить обеды мне было скучно и неинтересно. Все мужчины, которые встречались на моем жизненном пути, просто не сводили с меня глаз. И это мне льстило, манило меня в круг поклонников.
- Лиза, а ты где-то работала за все время твоего первого и второго замужеств? – успела я вставить свой вопрос в ее рассказ.
- В том то, наверное, и дело. Работать я не могла, у меня нет нормального образования. А заниматься самообразованием мне было лень. Как же, при такой-то красоте буду я за учебниками сидеть. Лучше пойду в бар, с подружками потусуюсь, мужикам глазки построю. Это, наверное, мою жизнь и загубило. Второй муж увез меня в Москву и, тут я разгулялась не на шутку. А он догадывался, что я ему изменяю, но делал вид, что все нормально. Потом, в тридцать шесть лет я случайно от него забеременела. И вместо того, чтобы родить ребенка, сделала аборт. Он был взбешен, выгнал меня из дома. Я мыкалась по подружкам около месяца, а потом пришла забрать вещи и увидела, что он пьяный. У него изо рта шла коричневая кровь, все в доме было в ужасном состоянии. Квартира, которая месяц назад была образцом комфорта и шика, превратилась в притон для алкоголиков. Соседка по лестничной клетке сказала, что здесь каждый день пьяные гульбища. С работы вашего мужа приезжали, пытались его образумить, но он их выгнал, - рассказывала соседка. Я подошла к нему, он, выплюнув поток рвотной массы, и дышал уже нормально. В этот момент мне ни капельки не было его жалко. Я взяла свои вещи, захлопнула дверь и ушла. Через месяц я встретила теперешнего своего мужа. Когда наши отношения дошли до брака, я попыталась дозвониться к бывшему своему Виктору, чтобы он дал мне развод, но трубку взяла его сестра и сказала, что он умер еще полгода назад. Это известие меня подкосило, поразило, убило. Когда я узнала, что он умер из-за алкоголя, а пить ему было нельзя, у него было больное сердце, вспомнив, как я его оставила одного в квартире 16 апреля, я переспросила сестру Виктора, когда это случилось. Сестра назвала именно эту дату. И вот с этого времени, вот уже три года, я не имею ни минуты покоя. Мне по ночам снится мой не родившийся ребенок. Мне снится мой умерший муж. Я уже и в церковь ходила, и свечки ставила, и молебны заказывала, а все равно, пройдет неделя, другая и все начинается сначала. Мой новый муж меня и к докторам водил, и к психологам, но все впустую.
- А как ваш сын от первого брака, вы с ним видитесь? – спросила я ее.
- Он учится сейчас в Европе. Мой новый муж дал денег, у моего Димы все хорошо, - сказала она и ее лицо просветлело.
-А вы не пытались попробовать родить ребенка от этого мужа?- задала я следующий вопрос.
- У меня уже не может быть детей, аборт, который я сделала тогда, оказался роковым. Мне его сделали по-блату, в плохом месте, что-то там нарушилось, и теперь я еще лечусь от всяких женских болезней.
Она смотрела на меня печальными глазами, но было видно, что ей на какое-то мгновение стало легче, она сняла с себя груз своей боли, переложив его на меня. Теперь уже у меня болела голова от вопроса - как ей помочь? Как ей избавиться от этих кошмарных снов и видений?
- Вы задали мне сложную задачу, я не психолог и не врач- психотерапевт, а помочь, я чувствую, вам обязана. Как, я еще не знаю. Давайте ложиться спать, утро вечера мудренее. Утром что– нибудь придумаю, - сказала я оптимистично. Сама свято веря в то, что именно так и будет.
Наступило утро, мы подъезжали к Москве. Моя попутчица проснулась раньше меня и уже сидела с сияющим лицом, подкрашенная, надушенная дорогими приятными духами, и, улыбаясь, сказала мне: - Доброе утро, Ирочка, вы волшебница, я спала сегодня, как убитая.
- Я рада за тебя, Лиза, - искренне ответила ей я и пошла, приводить себя в порядок. Когда я вернулась, на столе вновь, как и вечером уже стоял чай, фрукты и мои любимые конфеты «Рафаэлло».
- Вот что Лиза, вам обязательно нужно учиться. У вашего мужа, я так поняла, достаточно средств, если он отправил вашего ребенка в Европу. На ваше обучение он тоже, я надеюсь, денег не пожалеет.
- Нет, конечно, мой Жорик очень щедрый, тем более, он очень меня любит.
- А вы его? – тут же не дав ей опомниться, спросила я.
-Я? – наступила пауза. Она минут пять смотрела в окно, а потом сказала: - К сожалению, нет. Я в своей жизни, так ни одного мужчину и не любила, кроме своего сына, конечно.
- Ну, вот и ответ, на все ваши беды, Лиза. Вы всегда пользовались мужчинами не любя. Вот Господь и наказал вас. Он лишил вас покоя, поместив в ваше сердце боль, дабы вы прочувствовали то, что приносили своими уходами и изменами своим мужчинам. И пока вы не станете жить ради кого-то, пока вы не станете дарить свою любовь людям, а не только получать ее от других, покоя вам, дорогуша, не видать. Это я знаю, точно, не вы первая, кто, имея деньги, не имеет радости от жизни. А счастье, это, прежде всего, когда ты нужен людям своим трудом, своим делом. Счастье, это когда ты отдаешь, а не берешь. Так, что, Елизавета, учиться, учиться и учиться, как завещал, великий…
Она засмеялась и весело, как школьница дополнила, - Ленин. – Правильно, пять баллов, - также весело подхватила эту игру и я.
-И постарайтесь, успеть обрести профессию, чтобы уйдя от Жорика, не остаться без куска хлеба. А уходить вам все равно придется, вас ждет настоящая, хорошая любовь, только жить придется, наверняка, поскромнее, чем вы живете сейчас. За все в этой жизни нужно платить, и за счастье любить и быть любимой – тоже. Пока я говорила, Лиза, как школьница, которая четко понимает, о чем говорит учитель и солидарна с ним, кивала головой в знак своего полного согласия.
- Ирочка, милая, дорогая, вы спасли меня, как я счастлива, что встретила вас, - затараторила она как ребенок .
-Не стоит благодарности, это просто судьба, или Бог, это они нам посылают судьбоносные встречи, и такие встречи дороже всяких денег, золота, бриллиантов и прочих материальных благ. В свое время мне судьба и Бог посылали такие встречи и именно в те моменты, когда мне они были позарез необходимы. Так, что пришло время и мне отдавать долги. А вот осуждать людей за то, что они беднее вас или менее образованы, а тем более за место жительства, ни в коем случае нельзя.
Лекция на тему морали была прочитана, поезд подходил к перрону, в окно из своего вагона я увидела моего мужа, с букетом красных тюльпанов. «Мой масик уже тут как тут, как же я его обожаю», - подумала я и стала продвигаться к выходу.
Лизу на перроне никто не встретил. Я повернулась к ней и спросила: - Вас не встречают, мы на машине, может вас подвести?
- Нет, нет, что вы, я сама, - тут же стала такой же холодной, как и в начале нашего знакомства Лиза. И я подумала:- «Ой, намаешься ты еще со своей гордыней, бедная Лиза».
С мужем мы, обнявшись, пошли к переходу, и вдруг меня, как я-то сила, заставила повернуть голову назад. Я увидела, как за нами следом шла Лиза, волоча свою тяжелую сумку по асфальту - одно колесико у неё сломалось. Лиза плакала.
-Ах, ты ж Боже ж мой,- воскликнула я и вырвалась из объятий мужа.
- Лиза, иди сюда, ну чего, чего ты ревешь? Колесико сломалось, или потому, что Жорик не встретил?
- Да, бросил меня Жорик, еще год назад. У сестры я была, на последние деньги СВ купила, а теперь… Она громко зарыдала.
Мой муж подошел к нам, забрал у нее сумку и мы пошли в переход.
Уже три года Лиза служит моим секретарем. Я сама научила ее работать на компьютере, она ведет мои переговоры, переписку в интернете и вообще, ее красота и шик светской львицы сопутствует успеху в жизни не только ей, а и продвижению моих произведений. В детские дома она ездит с большим энтузиазмом, с еще большим удовольствием дарит детям из своей не очень большой, зарплаты подарки…