Дороги России.

…Дороги России, сплетение рек,
Березы густые подарят ночлег.
Обнимут, поднимут, развеют печаль,
Дороги России, бескрайняя даль…
Золотое кольцо

Зимой темнеет рано. После трех часов начинает смеркаться, а в сильный мороз над снежными полями разливается багровый закат. В плацкартном вагоне тихо, проводница уже включила слабый свет. Многие дремлют или просто лежат, особенно на верхних полках. В тамбуре холодно, через щели в двери ветер нанес сугробики на пол и на стоп-кран на стене. Белые морозные цветы закрывают окна.
Поезд едет в Пензу, в Иваново, в Смоленск. Мне вспоминаются снега Черниговской области. Конотоп, Сумы – Украина из окна вагона. Поезд – граненые стаканы с горячим чаем, коричневый дерматин двухъярусных полок, тяжелые холодные двери. Зимой на перроне хочется скорее подняться по металлическим ступенькам, нажать на блестящую от тысяч рук ручку и вдохнуть тепло вагона, запах выстиранных простыней, горячего угля.
Маленькие закусочные на Пензенском вокзале. Белые пластиковые стулья, кофе «три в одном», дешевые пирожки с яблоками и картошкой с грибами. Желтые ГАЗели с низкими потолками месят колесами снег привокзальной площади. Грязный подземный переход в сторону рынка. Бабушки продают молоко, банки соленых груздей.

Летом в автобусе жарко. Почти каждый час небольшая стоянка – в Кузнецке, в Сызрани. Долго едем по Тольятти. Автовокзал старого города, асфальтовая площадь дышит жаром. Новый город, широкий проспект, высотка АвтоВАЗа впереди.
Над Симом тучи, внизу ремонт моста, и машины медленно спускаются в город в огромной пробке. Урал – горы, сосны, бескрайняя великая даль. Город Сим, река Сим. В темноте спускаемся вниз, час, два, горы, граница Европы и Азии. Ночной Челябинск встречает тысячами фонарей. Степь, на сотни километров степь.

Небольшие станции, полустанки. Уторгош, Сольцы – вокзалы с потемневшей, в разводах штукатуркой. Низенький перрон в траве, несколько человек с сумками, двухминутная стоянка. Впереди Питер. На Витебском вокзале всегда малолюдно, железный ажур колонн, полупустые залы – мрамор, гранит. Нева, каналы, мосты, проспекты новых жилых кварталов.
Валдай запал в душу огромным озером, дождем, бело-синим пароходом до острова. Медовым вечерним воздухом, рассыпанным каплями хрусталем. Маленький вокзал на окраине, два темных от грязи старых вагона, тепловоз с закопченной черной крышей. Великие Луки, Дно – малолюдный Северо-запад России.
Кремль, Великая река, Рижский проспект, старые храмы. Почему-то Псков запомнился маленьким привокзальным парком, где мы весной ели бутерброды с колбасой, сидя прямо на земле, а еще большими синими ящиками с лещами, лежавшими прямо у дороги.

Бескрайние поля желтых подсолнухов, кукурузы. Редкие перелески, огромные белые акации, растущие вдоль дорог. Саратовская область, Волгоград, Юго-восточная Украина. Вниз, до самого Азовского моря одинаковый, знакомый пейзаж.
Есть что-то общее у Орла и Курска. А с ними и у Тамбова, но у него общее и с Мичуринском, и с Нижним Ломовым. Там хорошо осенью. В огромных лесах золото, золото на земле, на ветвях. Красивые чистые леса.

Весна.
Весна приходит в Россию. В конце мая Арзамас утопает в зелени садов. Старый город, одно-, двухэтажные деревянные домики, узкие извилистые улочки, небольшие перекрестки. Соборная площадь полна старых красных ЛиАЗов. По убегающей вдаль, то опускающейся с холма, то вновь поднимающейся на новый холм дороге за два часа можно доехать до Нижнего Новгорода. Посмотреть, как Ока впадает в Волгу. И Волга разливается вширь. Такая маленькая на окраине Твери и такая необъятная в Саратове Волга.

P.S. Это не конец, да и «зимой темнеет…» было не начало. Это середина. Это малая часть того огромного, что нельзя вместить ни в одну человеческую жизнь. Даже пересев с лошади на поезд, пересев с телеги на автомобиль. Того, от величия чего у меня замирает дух. Дорог России.