Драматические Изменения

- Да ебаный ж ты мудак! Да будешь ты уже ехать или нет!?
Он вдавил газ и рванул в едва наметившийся проем между автомобилями. Мотор «Астон Мартина» взревел высокими оборотами и через пару секунд разменял 130 на спидометре.
На часах было пятнадцать минут восьмого, а ему еще надо было успеть вернуться, что казалось задачей почти невозможной с неуменьшающимися вечерними пробками.
В восемь часов тридцать минут в главном музее страны должна была состояться главная балетная премьера сезона. Впрочем, учитывая что театр был впервые открыт для публики после затянувшейся реставрации и это была первая премьера в новом здании, то постановка грозила стать самым громким события десятилетия.
И этот спектакль с лихвой окупал все авансы, выданные ему специалистами и театралами, с нетерпением дожидавшимися сегодняшнего вечера. Постановка была поистине уникальной: над ней работали без преувеличения самые лучшие, труппа первоклассных танцоров полгода репетировали под чутким руководством признанных маэстро, готовя потрясающе масштабную и сложную программу. В ней было задействовано только на сцене больше трех сотен человек, а число тех, кто работал за кулисами во время подготовки перевалило за две тысячи. Великолепные костюмы, красочные и сложные декорации, задействующие почти все возможности нового зала театра. Над написанием музыки больше двух лет трудились самые известные композиторы, а оркестр, который должен был исполнять все музыкальные партии во время представления, мог заткнуть за пояс любой самый сыгранный и самый мастерский состав.
Стоит ли говорить, что на создание этого шоу ушли не малые средства, и даже по примерным оценкам, это были самые крупные инвестиции в мероприятие подобного рода не только в стране, но и в мире. Команда организаторов, промоутеров и прочих менеджеров все это время также работала на износ, возможно, даже больше, чем сами артисты.
Сегодняшняя премьера должна была войти в историю. И не только в историю культуры.
И он надеялся, что она войдет в историю не как самое скандальное событие века.
Он торопился добраться до отеля «Гранд Палас», чтобы лично забрать оттуда двух ведущих танцоров спектакля. Эта влюбленная парочка от балета, потеснила на страницах желтой прессы всех кино-, телезнаменитостей, без участия PR-агентуры проекта обеспечив ему дополнительную рекламу. Голубки решили провести оставшиеся до шоу часы наедине, а теперь застряли там, потому что толпа новоявленных фанатов балета заблокировала все подъезды к отелю, и теперь не дает им добраться до театра.
Он уже отдал соответствующие указания, чтобы звездная парочка была готова к его приезду, так что сейчас он как можно быстро мчался к ним. Не сводя глаз с минутной стрелки часов на приборной панели он не мог решить, что делать сначала, молить всевозможных богов, новых или давно забытых, которые всё еще приглядывают за этой обреченной планеткой с кратким, но звучным именем Земля, чтобы они не оставили его в этот кризисный момент, или материть всех встречных-поперечных из-за которых приходилось хоть на секунду поднимать ногу с педали акселератора. Поэтому и то и другое он делал попеременно, а чаще вместе, во весь голос, забывая отключать устройство громкой связи.
Он уже пролетел насквозь несколько перекрестков на красный, и каждой клеточкой тела молился, чтобы это не стало причиной дорожных происшествий и чтобы его у него на хвосте не повис ни один дорожный полицейский. Впрочем, во втором случае, думал он, сирены и мигалки будут даже кстати – удастся скорее добраться до места, а после того как все кончится, разбирательства вряд ли кончатся для него чем-то серьезным. Все-таки, под угрозой срыва проект государственной важности.
До отеля осталось два квартала, когда он понял, что ближе на машине ему не подобраться.
- Какого хуя в этом сраном городе нельзя получить разрешение на пролет вертолета?
Выкрикнул он, выскакивая из автомобиля чуть ли не на ходу.
Вообще-то, пролет организовать можно было. Но не за двадцать минут. А больше у него просто не было. Он бросил машину на парковочной дорожке какой-то гостиницы, едва успев выхватить талон у мальчика-парковщика. Он даже ключи оставил в машине, чтобы не терять времени, и бегом бросился к «Гранд Отелю».
Его встретили недалеко от самого здания, и он только мельком успел заметить толпу фанатов, дежуривших у главного входа, скандирующих имена своих любимцев.
«Будь прокляты все эти тупые бездельники!», он даже не заметил, сказал ли он это вслух, или это осталось только мыслями, стараясь поспевать за сотрудниками отеля, показывающими ему дорогу к черному входу.
Охрана и здесь с трудом сдерживала напирающую массу народа, в плотное кольцо взявших отель.
Двадцать шесть минут восьмого.
Тридцать четыре минуты до первого звонка.
В главном холле отеля было пусто. В холле огромного пятизвездочного отеля. Вечером. В пик туристического сезона. Находилось не больше пятнадцати человек, десять из которых были охранниками. Двери и окна были плотно зашторены, чтобы с улицы не было видно, что происходит за закрытыми дверьми главного входа. Тишина.
- Какого хуя вы вообще тут делаете? Какого вас сюда понесло в день премьеры?!
Со своих мест за приемной стойкой вскочили двое.
Его крик все еще отражался от мраморного пола и колонн холла.
- Мы сделали, все как вы сказали. Они готовы. – менеджер отеля осмелилась встать у него на пути. Звездные артисты как маленькие дети виновато потупили взоры, стараясь не глядеть на Большого Дядю.
- Как мы нам отсюда выбраться?
- Через соседний ресторан. Сейчас там дежурят наши люди, чтобы поблизости не оказалось еще фанатов. Вам покажут дорогу. Вам нужны еще телохранители?
- Никаких телохранителей! Это привлечет внимание. За мной! - скомандовал он, и парочка ничем не примечательных подростков, взявшись за руки, поспешила за ним следом.
- Отстанете, задушу! – пообещал он, когда после серии коридоров и каких-то полуподвальных помещений они добрались до выхода и здания. «Гранд Отель» и толпы фанатов остались позади, но также позади остались драгоценные минуты, которых и так было меньше чем недостаточно.
Ему казалось, что с каждой потерянной секундой, из его персонального календаря исчезают годы отпущенной ему жизни.
- Мы не поедем на машине? – мальчишеский голос был почти детский.
Их называли Ромео и Джульеттой современного балета не только за красивый роман.
- Не успеем. В метро.
Парочка испуганно переглянулась сквозь солнцезащитные очки, но высказывать свои опасения они не решились.
Через заграждения, мимо контролеров, троица промчалась вниз по эскалатору, не обращая внимания на грозные окрики и свист.
За более чем обеспеченной жизнью, он уже довольно давно не бывал в метро, и успел подзабыть, как тут все устроено, поэтому положился на благосклонность Провидения, и затащил подопечных в ближайший поезд. Двери вагона сомкнулись за их спинами, и поезд умчался в темноту тоннеля. Только теперь они могли перевести дыхание и сориентироваться. Видимо, матерные молитвы все же возымели действие, и им повезло, они ехали в нужном направлении и к счастью, ближайшая к театру станция находилась на той же ветке, так что им даже не придется метаться по переходам, толкаясь с возвращающимися домой пассажирами. Парочка старалась держаться незаметно, не привлекая к себе внимание, не поднимая головы следовали за своим провожатым.
Впереди поезда он бежать не мог, хотя очень того хотел в этот момент, а потому стоя у последней двери вагона мысленно подгонял машиниста, чтобы тот в нарушение правил ехал быстрее. На каждой станции он, а следом и ребята, перебегали в следующий вагон. Это было абсолютно бесполезное занятие, но об этом он не думал, ему казалось, что так он приближается к нужной станции быстрее.
«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Техноград».
Сердце больно екнуло и едва не замерло. Минус одиннадцать минут до дэдлайна.
- Твою мать! – с выхода из вагона метро и до того момента, когда троица оказалась в здании театра прошло еще шестнадцать минут. К великому счастью, за все время их никто не узнал, больше всего он опасался, что кто-нибудь из тех, кто так подозрительно косился на парочку подростков, бегущих за ним по пятам, откроет свой рот и произнесет то, что поставит крест на премьере. Однако, этого не произошло.
Но произошло другое.
- Я же здесь никогда не был!
Они стояли на первом этаже здания театра и в этот момент он с ужасом осознал, что не знает, куда вести актеров.
Репетиции начались еще на финальной стадии реконструкции театра, и он сотни раз на дню обходил его, успев изучить чуть ли не каждые уголок этого десятиэтажного здания, пять из которых находились ниже уровня улицы. Только знал он и помнил его с другой стороны, в прямом смысле этого слова. Он никогда до этой минуты не входил в театр через парадный вход, как в него входят все посетители.
В предвкушении премьеры, зрители уже покинули вестибюль, и на лифтах разъехались по своим этажам согласно билетам.
- Сюда!
Замахала рукой одна их его помощниц, которых он безостановочно и безжалостно тиранил последние три часа, когда выяснилось, что главных звезд шоу нет в театре. Все трое бегом помчались к лифту, поскальзываясь на блестящем только-только познавших первых посетителей полу.
Когда на третьем этаже они вышли прямо в многочисленные объятья гримеров, костюмеров и прочего обслуживающего персонала, а все оставшиеся мелкие проблемы легли на плечи других помощников, он наконец, смог спокойно вздохнуть. Хотя начало уже было задержано, и откладывалось еще на сорок минут, ему все же удалось сделать главное и теперь громкого скандала удастся избежать.
Он без труда представлял заголовки завтрашних газет, почти мог в своем воображении прочитать тексты рецензий, начинающихся с традиционного уведомления всех читателей о том, что «мелких проблем при старте сезона на новой сцене не удалось полностью избежать, и самая громкая премьера мирового театрального сезона началась с почти часовой задержкой», и возможно даже, сопровождающихся фотографиями окруженного фанатами «Гранд Отеля», в котором, «по слухам, и находилась парочка влюбленных звезд, что и послужило причиной задержки», он и вся команда организаторов заслуженно ожидала только хвалебных отзывов.
Он обильно умыл водой лицо, смочил и пригладил волосы, вытер бумажным полотенцем шею. Еще раз посмотрел на себя в зеркало. Миллиарды нервных клеток чудовищной ядерной атакой были уничтожены в нем за этот вечер, он уж выглядел на таким помятым и уставшим. Последние часы забрали у него остатки сил и энергии, которые декалитрами выкачивались из него на все протяжении подготовки сегодняшнего шоу. Он был вымотан, выжат, и в особенности эмоционально.
Под пиджаком рубашка все еще была мокрой на спине, от аромата туалетной воды не осталось и следа. Если бы было можно, он забрался бы сейчас в ванну, и пару часов отмокал в ней, успокаивая себя морской солью и дорогим виски со льдом. Возможно, можно было бы воспользоваться душевой кабиной в какой-нибудь гримерке, но при мысли о том, что ему придется черт знает куда добираться через все здание, отбило у него всякое желание освежиться.
Высушив руки, он вышел из уборной и направился к ближайшему буфету, чтобы что-нибудь выпить.
Он с облегчением уселся на высокий табурет у стойки и заказал двести грамм сухого коньяка, которые он одним залпом и осушил. Алкоголь чуть облегчил шум в голове после безумной гонке, и по телу прокатилась волна расслабляющего тепла. На секунду он полностью отключился от всего, но побоялся остаться в этом благостном состоянии дольше. Он хотел было заказать вторую порцию, но вместо этого попросил минералку без газа и без стакана отпил прямо из горла.
Из коридора появилась девушка, и быстрым шагом направилась в его сторону. Изысканное, и ни капельки не пошлое вечерне платье подчеркивало достоинства ее восхитительной, чуть девичьей фигуры, изящные туфельки на высоком каблуке подчеркивали ее стройные ноги. Юная особа намертво приковала его внимание, хотя, в этом была крошечная заслуга и спиртного, и усталого тела, которое противилось частым движениям. Девушка все приближалась, а он понимал, что не может оторваться от ее лица и глупая улыбка самопроизвольно расползается по его лицу.
- Неужели Вы уходите? – слова сами сорвались с языка. Он пользовался популярностью у женщин, и у него их было немало, но завязывал знакомства первым он крайне редко.
Девушка плотнее сжала губы и отвела взгляд.
- Подождите! – он ловко спрыгнул с табурета (откуда только силы взялись!?) и бросился следом за ней. – Вы не представляете от чего отказываетесь! Это действительно восхитительное представление! Ну неужели какой-то час задержки может заставить Вас отказаться от такого удовольствия?
Лишь дважды одарив его короткими взглядами искоса, от которых внутри у него зажигались и взрывались салюты, девушка упорно игнорировала его, семенящего рядом, и на ходу вспоминающего все изощренные эпитеты, отобранные и заверенные маркетинговым департаментом для всевозможных рекламных буклетов и проспектов.
Она уверенно вдавила кнопку вызова лифта и вошла внутрь.
Он вошел за ней следом, не в силах остановиться, сдаться, и когда двери закрылись у него за спиной, он оказался с ней лицом к лицу.
Он продолжал что-то говорить, но сам не слышал своих слов, все больше растворяясь в ее больших, бездонных и таких невероятно чистых глазах.
Она оттолкнулась от стенки лифта и прижалась губами к его губам, обняла его.
Лифт содрогнулся, его стенки раскрылись подобно цветку и опали в разные стороны.
Они вдвоем очутились на главной сцене, под лучами прожекторов, в самом центр творящегося волшебства. Вокруг них разворачивалось самое главное действие спектакля, десятки танцоров кружились вокруг них в танце, исполняя самые сложные, непосильные многим, но отрепетированные до безупречности па. Почти ощутимая энергия лилась в темный, но полный зрителей зал.
Оркестр играл центральную тему всего представления. Сначала спокойно и размеренно, лишь обозначая главный мотив, а затем все напряженнее, все быстрее. Присоединялись все больше инструментов, все громче звучала музыка, нарастал ритм, взвиваясь в высь.
Планета сошла с орбиты. Мир безвозвратно изменился в один сладостный миг. Вернулись давно забытые мечты, спрятанные когда-то много лет назад в самый дальний сейф надежды.
На пике своей прекрасной красоты звучащая музыка оборвалась коротким приглушенным дзиии-инь и замерла.
А когда он снова открыл глаза, двери лифта уже разъехались и их встречал пустой, молчаливый холл четвертого этажа.
Здесь были самые дорогие места в VIP-ложах, и он надеялся, что они не пропустили еще слишком многого. Он деликатно сжимал её теплую мягкую ладошку в своей руке, и вел

После спек окончания спектакля, они вышли из зла вдвоем, она взяв под руку, прижималась к его плечу. Рядом с ней, он почти забыл, что по хорошему, ему сейчас следует появиться на пресс-конференции и вместе с актерами, режиссером и другими принимать заслуженные поздравления и рассказывать какие-нибудь забавные истории, случившиеся за время подготовки премьеры, на радость журналистам.
Он боялся покинуть ее хоть на секунду, и сидя с ней рядом в темном зале украдкой поглядывал на нее время от времени, опасаясь, что этот прекрасный призрак рассеется в любую секунду и оставит его снова в одиночестве. Но она осталась, с по-детски радостным и завороженным видом неотрывно следила за происходящим на сцене, и робко касаясь его руки в самые волнительные моменты.
На выходе из театра его кто-то поздравил и успешной премьерой. Он не разглядел, кто это был. Видимо, дин из тех, кто работал с ним и знал о его высокой должности. Сейчас для него вообще вокруг не было никого, только город, как еще одна сложная и невыразимо красивая декорация в которой развивалось действие новой романтической истории.
- Ты знаешь, я должна тебе кое в чем признаться.
В мозгу сработал не инстинкт, но приобретенный навык. Он постарался ничем не выдать сработавшего у него внутри защитного механизма. Слишком часто звучали в его жизни эти слова, и крайне редко они сулили что-то хорошее.
- Я пришла в театр с подружкой. У нас не было билетов, ни возможности приобрести их. Мы надеялись подцепить кого-нибудь, кто мог бы помочь нам в этом и у подружки это получилось. Она вошла в зал с каким-то лысеющим толстым кошельком, а я не смогла. Я прождала почти час, надеясь или на помощь подруги, или на то, что, в конце концов, тоже смогу с кем-нибудь войти. Когда стало ясно, что больше ловить было нечего, я собралась уходить, злая на подругу, которая меня вот так кинула, и на себя, что была такой дурой, соглашаясь на эту унизительную авантюру. А потом я заметила тебя у стойки и твой бейдж…
Бейдж. Он перестал его замечать у себя на шее давным-давно, но не остальные. Это был его билет в любое помещение, любая дверь была в любую секунду была незаперта и раскрыта настежь для него. Заламинированное и повешенное на шею разрешение практической вседозволенности. Сам он им не пользовался, но благодаря этому ошейнику все вокруг слушалось его, работало на него, подчинялось ему.
Кувырком, лишившись опоры, потеряв равновесие, не разбирая, где верх, а где низ. Палитра красок померкла, налилась дымчато-серым, из-за углов наползли угрюмые тени. Во всем городе резко похолодало.
- Значит, ты поэтому поцеловала меня в лифте? Что я провел тебя в зал? – по крайней мере, она не пыталась запудрить ему мозги и сама вывела себя на чистую воду. Ожог должен пройти быстро.
- Нет.
В тот момент, когда он, упавший и больно ударившийся, попытался подняться, ему протянули руку помощи.
- Я не знаю, почему я это сделала. Просто ты оказался так близко и… я испугалась, что могу тебя потерять…
В городе, где настоящее закатное солнце показывают только на сверхплоских экранах высокого разрешения, он и она любовались чистым розовым небом. Вместе.