Горячие угли

Валерий Ланский


Горячие угли

Повесть


1
Худенький мальчик ходил вокруг стола и рубил направо и налево игрушечной саблей.
-Вот вам! Вот вам!- приговаривал он.
-Лера, что ты делаешь?- удивлённо спросила мать, молодая черноглазая женщина.
-Фашистов бью!
-Не надо,- лицо её осветилось мягкой улыбкой.- Там есть кому бить. Твой папа бьёт фашистов!
-Папа один их бьёт?- спросил сын.
-Нет, не один, наших много. А твой папа командир артиллерийского полка, стреляет по врагам из пушек. Ты уже большой и должен это понимать,- женщина собирала ужинать.
На столе стояла миска с варёной картошкой, чай, хлеб.
Лицо ребёнка вдруг стало серьёзным. Конечно, он большой! Ему уже четыре года! Стемнело и мать включила свет. Мальчик с тревогой глянул в окно.
-Мама, а почему ты не затемняешься?
Как только началась война от жителей требовали в тёмное время суток занавешивать окна плотной тканью – маскировка!
-Отменили затемнение, сынок. Не долетят фашисты до нашего Барнаула.
-Папа их собьёт?
-И папа тоже.
Женщина размяла картофелину, посолила и полила подсолнечным маслом, грустно взглянув на быстро пустеющую бутылку.
-Ешь, сынок, только с хлебом.
Мальчик взял вилку, но остановился и с удивлением уставился на дверь.
На пороге стоял незнакомый человек в солдатской шинели и шапке-ушанке с красной звездой.
-Кто вы?- выпрямилась женщина.
-Я…- мужчина замялся, потом пошатнулся и шагнул вперёд.- Мне дали твой адрес!
По комнате пополз дух винного перегара, махорки и ещё чего-то терпкого.
-Кто? Зачем?- не понимала она.
Солдат попытался схватить женщину за руку, но та отпрянула.
-Ну, чё ты! Всем даёшь, а мне нет! - он полез в карман.- Я заплачу!
-Позвольте!- воскликнула она.
Красноармеец попытался обнять её.
-Я позову на помощь, если вы сейчас же не уйдёте!- решительно заговорила женщина.
-Мне завтра на фронт!- наперал мужик.
-А у меня муж на фронте!
-Там меня могут убить!
-А кто вас пустил в квартиру?
Солдат вместо ответа облапал её, пытаясь поцеловать.
-Помогите!- закричала она.- Лера, иди на кухню, зови соседей!
Мальчик вышел на кухню, где соседки не болтали как обычно, а молча чего-то ждали.
-Помогите!- опять раздался крик.
-Ну, так тоже нельзя подставлять, кого попало!- не выдержала тётя Шура, эвакуированная из Ленинграда.
Она накинула на плечи шаль и вышла за дверь. Другие соседки стояли на кухне и прислушивались. Вскоре вернулась тётя Шура в сопровождении соседа, строгого человека в зелёной гимнастёрке с малиновыми петлицами. В руке он держал пистолет. Лера во все глаза смотрел на военного, его пистолет и петлицы. Две шпалы как у папы, только петлицы другие . У папы чёрные!
Сосед тем временем решительно вошёл в комнату и направил свой „TT“ на солдата.
-Ты арестован!- офицер подтолкнул его стволом в спину.- Иди!
Не говоря ни слова, оба вышли. Всё произошло так быстро, что мальчик пришёл в себя только, когда в комнате они остались вдвоём с мамой. Вот, если бы папа был дома, он тоже с пистолетом защитил бы их! Но папа далеко, на фронте!

На кухне соседки оживились и заговорили все сразу.
-Не мужик, а тюфяк какой-то, бабу не смог чпокнуть!- презрительно пробурчала тётя Маруся, молодая ядрёная украинка.
-Маруся, уж ни ты ли подставила Тасю?- обратилась к ней Шура.
-А нам всё равно, на ком отыгрываться!
У Маруси в 30-е годы на Украине раскулачили родных.
-Выходит, ты кому-то наговорила, что Тася даёт за деньги!- ленинградка закурила папиросу.- Но муж у Таси артиллерист!
-А…- махнула рукой украинка.- По мне, они все одинаковые!
-Тогда уж лучше подкопаться к соседу, что приходил. Он энкавэдэшник!
-Ну-у… - Маруся поморщилась и ушла в свою комнату.

На следующий день Лера зашёл в гости к соседям в комнату напротив и увидел, что бабушка вычёсывает своему внуку вшей.
-Вот, до чего НКВД довело!- приговаривала старуха , давя вшей.
Маленькому гостю стало нехорошо и он вышел.
Вечером сын всё рассказал матери.
-Какая гадость!- поморщилась она.- Разведут, а потом виноватых ищут!
Мальчик молчал.
-Лера, ты там вшей не нахватал?
-Нет, я сразу ушёл.
-Смотри!

Через несколько дней тётя Маруся поджидала Леру на кухне со стаканом морковного сока.
-Ну-ка, попей!- проговорила она, как-то странно глядя в сторону.
-Спасибо!- проговорил ребёнок и выпил.
К вечеру у мальчика поднялась температура. Его бросало то в жар, то в холод, но мать не знала, что подумать – накануне сын был совершенно здоров. Женщина закончила мединститут и работала врачом, но студентов не учили тому, что соседи могут отравить малолетнего ребёнка только для того, чтобы отыграться за свои несчастья. Она не понимала, что происходит – высокая температура, плохое самочувствие, но нет ни кашля, ни насморка и в лёгких чисто!
А мальчику тем временем становилось всё хуже, он пожелтел и временами впадал в забытьё, перед глазами проплывали фантастические картины…

****
Боярин Степан Иванович Кучка , грузный седеющий человек, трапезничал в своём тереме. Москва – его вотчина, сельцо малое, хотя и огорожено частоколом. Выходит, город! И расположено удобно, на холмах – сухо и далеко видать! Если ворог крадётся или другая напасть – сразу ворота на запор и в копья их, татей! Так что на жизнь грех жаловаться! Не слишком богат да знатен Кучка, но зато смолоду был красив и удачлив и детки, слава Богу, в него пошли - лицом хороши и пригожи.
Одна беда – донимают князья плещеевские, особенно князь Юрий Долгие Руки. Не зря ему такое прозвище дано – везде свои ручищи простерает. Хотя и сам Кучка не лыком шит, не раз хаживал на плещеевские земли и возвращался со скотом и челядью. Потом породнились и помирились, выдал Степан свою дочь за Юрьева сына Андрея. Ну что ж, мир – так мир! Теперь уж и детки у молодых, пятеро - четыре сына и дочь. А князь Андрей взял на службу обоих Кучковичей, сыновей Петра и Якима.
Но всё-таки настоящего мира нет, как грабили друг друга, так и грабят! Вот, недавно Степан Иванович славно сходил на Плещеево озеро, пограбил и пожёг изрядно и холопов привёл немало. Очень выгодно продал, по десять нагат за душу. Доход! Кучка довольно потёр руки.
Так размышлял боярин, закончив трапезничать. А на обед сегодня Бог послал студень, рябчиков, запечёных зайев, уток, баранину, ветчину, а ещё рыбное - сельдей, паровых щук, лососину и осетрину, спинки белужьи, лещей пареных, ухи шафранные да окунёвые. Ну, и мёды, квасы да вина фряжские.
Теперь после продажи плещеевских холопов можно подумать и о каменном строительстве, а то Москва – сельцо деревянное, горит часто. В первую голову надобно отстроить свои хоромы, а потом и церква можно.
Кучка сладко зевнул и потянулся, затем тяжело поднялся и грузной походкой направился в свою ложницу, пора почивать.
Спал Степан Иванович мирно, без сновидений, но потом повернулся на левый бок и что-то занеможилось - стали сниться брани, будто бы на вотчину напали враги и уж захватили терем.
Из двора послышались стоны и остро запахло гарью. Боярин открыл глаза и с тревогой огляделся. Рядом стояли незнакомые люди в доспехах с обнажёнными мечами.
„Ой!“- воскликнул Кучка.
Один незнакомец приподнял копьём пуховое одеяло и открыл тучное тело Степана Ивановича. Раздался громкий хохот. Воины стучали копьями об пол, гремели доспехами. Но внезапно смех оборвался – в опочивальню по-хозяйски вошёл крепкий человек в кольчуге и стальном шлеме. Кучка глянул и голова его бессильно опустилась на подушку – перед ним стоял князь Долгие Руки.
„Казнить!“- коротко бросил незваный гость и исчез также быстро, как и появился.
Боярина схватили, выволокли во двор и отрубили сначала правую руку, а потом голову. Москва теперь стала вотчиной князя Юрия Долгорукого.

2
Ребёнок медленно поправлялся. Желтуха и ознобы прошли. Он начал вставать с постели и ходить по комнате. Пока мать была на работе, мальчик скучал и рассматривал картинки в медицинских книгах, но вместо анатомии он видел совсем другое…

****
Разгорячённый всадник, перегнувшись в седле, гонит зайца. Взмыленный конь тяжело храпит. Пена хлопьями падает изо рта скакуна и подхваченная ветром оседает на руках охотника. Но он ничего не замечает – вперёд, догнать, победить!
Собаки унеслись в сторону, преследуя другого зверя. Поодаль за дубравой слышится их злобный лай.
Заяц, постоянно петляя, стремительно несётся скачками.
„Врёшь! Не уйдёшь!“- хрипит наездник.
Наконец, он изловчился, ухватил зверька за шею и резко крутанул голову - всё, безжизненное тело обмякло.
Подоспела челядь, несколько молодых розовощёких парней на взмыленных лошадях.
„А ты, княже, дуже ловок!“- заискивающе заулыбался один из них, принимая добычу: „ Не растерял, видать, навык в своих палестинах!“
Рябое лицо холопа светилось искренним восхищением.
Князь Андрей небрежно отвернулся, скрывая, что польщён похвалой. Его лицо, налитое кровью после долгой скачки, оставалось спокойным. Он и сам не знал, сможет ли подобно псу догнать зайца, надеясь только на ловкость рук и резвость коня. Получилось… выходит, не утратил былой сноровки. А ведь давненько не баловался охотой - всё недосуг, да и какая там охота, в палестинских землях. А ещё… немолод он теперь, как-никак за тридцать перевалило. Всадник тряхнул головой, как будто отгоняя набежавшие мысли, тронул коня и зарысил к дому. Солнце уж высоко, пора обедать!
Окольные, наперебой галдя, бросились за хозяином. Всем было весело от удачной охоты и предвкушения скорого обеда.
„Михна, а где Степашка-то?“- спросил холоп с перевязанным кожаной полоской глазом: „Що-то не видать!“
„Леший его знает!- небрежно бросил рябой и плотный человек: „А ты, хотя и кривой, всё видишь!“ -
„Ну, Малайка нигде не пропадёт! Сквозь игольное ушко проскочит!“- весело выкрикнул кто-то.
Раздался разноголосый хохот. Все знали, Степаша первый лучник и псарь и вообще – непромах.
Этот бездумный гомон не мешал князю размышлять. Как ни старался он отгонять мысли о прошлом, но они настигали его повсюду, даже на охоте. Собственно, он ещё не князь, как называют его слуги. Он - княжич, старший сын ростовского князя Юрия Долгорукого, а дед у него – сам Владимир Мономах! Да, знатен он! Ведут они свой род от Рюрика! Но разветвился этот род! И каждый хочет стать удельным князем! А ещё потомки Вещего Олега… тоже каждый свой удел алчет. А где взять? Велика Русь, да не безгранична! Сколь же её можно дробить? От сего великий урон есть!
Мысли Андрея прервал подоспевший Степаша Малайка, увешенный добытыми зайцами. Вокруг его притомлённого коня крутились гончие псы, преданно заглядывая в глаза псарю.
„Уж ни всех ли ты cам подстрелил?“- коварно спросил Михна.
Все смолкли, ожидая, что ответит Степашка. Знали, ловкий он стрелок, да и соврёт – недорого возьмёт.
„А всех!“- не моргнув глазом брякнул Малайка, небрежно поправив колчан со стрелами.
Собаки угодливо виляли хвостами, покрывая ложь псаря. Любили Степашу - и собаки, и бабы.
„Да що вы слухаете! Врёт он!“ – презрительно плюнул здоровяк, сидевший как влитой на гнедом коне: „ Трепло! Без собак столь не добыть!“
„Ну Ваня, недаром у тебя прозвание такое,“– улыбнулся Михна: „ Дубина ты и есть! Как скажешь…“
Холопы дружно захохотали. И не понятно, над чем они смеются. Им просто весело! Молодость!
Андрей в перепалку не встревал, а смотрел на челядь и загадочно улыбался. Вот она –Родина! А это – его народ! Он огляделся.
Конец августа. Кругом ещё по-летнему зелено, хотя местами осень позолотила листву. С урожаем управились. Недаром по-старому этот месяц зовётся серпень. Тёплый осенний дух витает в воздухе, вызывая сладостное предвкушение грядущих праздников с освящением урожая и весёлыми игрищами. Как давно Андрей не видел этого! Долго же он скитался по чужим краям – Иерусалим, Царьград, Рим.
Мир велик и много в нём чудесного! Да Родина милее! Вот только обустроить её надобно! Построить бы храмы как в Царьграде! А где ж начинать? Отец мечтает вернуть киевский стол, но стоит ли овчинка выделки? Ну да, Киев – матерь городов русских и Владимир Мономах там сидел. Оттуда есть пошла русская земля! Но времена меняются! Неспокойно стало там – бесконечные княжеские междоусобицы, набеги степных кочевников. Не по нраву ему и Ростов, спесивый боярский город. А милее сердцу Владимир, тихий городок, населённый простыми тружениками – каменщиками, горшечниками, древоделами.
Андрей очнулся от своих мыслей только на теремном дворе. Ворота нараспашку – здесь ждали охотников. Набежала челядь, загалдели, зашумели, принялись распрягать лошадей, убирать добычу.
Добрый венгерский конь беспокойно ходил под князем и стриг ушами, никак не мог успокоиться после скачки. Андрей, широкий в кости и сильный, ловко спешился и бросил поводья подоспевшему холопу. Другому слуге он кинул на руки красного сукна кафтан и зелёную шапку, отороченную куньим мехом. Тряхнул тёмноволосой головой и устремился в трапезную, на ходу оглаживая бороду.
Всё-таки распрекрасное дело – охота! Как горячит кровь и как после хочется жить -есть, пить, мять баб!
Поднявшись в трапезницу Андрей перекрестился и окинул быстрым взором широкий стол, покрытый белой скатертью с красной вышивкой по краям. По лицу его пробежала улыбка. Святой крест охраняет от нечистой силы, но и старые обереги – не помеха. Он взял край скатерти и задумчиво уставился на него. Искусная вышивка радовала глаз. Ещё покойница-жена вышивала, большая умелица была. Но главное не в этом. Каждый стежок положен со значеним, выверен веками. Обереги отпугивают навий, поэтому вышиты там, где злые духи могут проникнуть – края ткани, ворот и рукава рубахи. Через само полотно навии, слава Богу, не пролезут, потому что и прялки, и трепало, и ткацкий станок – всё имеет свои обереги, вырезанные по дереву.
Вспомнив жену князь тяжело вздохнул, но тут же нетерпеливо уставился на дверь – голод не тётка! Он хотел уж позвонить в колоколец, как дверь распахнулась и потянулись слуги с подносами, на которых испускали манящий дух лебяжьи потроха, заячьи почки, куриные пупки и шейки. Томились в соку жареные журавли, цапли и жаворонки. В дорогих сосудах плескалась брусничная вода, поблёскивали хмельные мёды, хлебные квасы и фряжские вина.
Андрей схватил первое попавшееся блюдо, широко расставил локти и низко склонил голову. Ел он быстро и жадно. Холопы безмолвно меняли блюда, подавали рушники и чаши для омовения рук.
Наконец, князь сыто рыгнул, взял братину с квасом и припал к ней – пил долго большими глотками. Напившись, поставил сосуд и огляделся. В цветном узорчатом окне весело играли солнечные лучи. В трапезнице - никого, холопы тихо ждут за дверью. Теперь он вдовец. Жена умерла в родах, но об этом ему стало известно нескоро. Гонец нашёл его в Иерусалиме, у Гроба Господня. Что ж, на всё воля Божья! Но ребёнок остался жив, дочка. Теперь она живёт со своими братьями у деда в Ростове.
Андрей потянулся, раскинув длинные руки, и поднялся с лавки. „Надо бы забрать детей во Владимир“- мелькнула мысль.
„Накормить сирых, какие пришли!“- бросил он на ходу и стремительно вышел из трапезницы.
Холопы бросились убирать со стола и выносить блюда в отдельную избу, стоящую на заднем дворе. Здесь каждый день кормили всех калик перехожих, поэтому ко двору князя тянулись убогие со всей округи. Приходили даже из дальних земель, наслышанные о доброте здешнего хозяина.
Андрей направился в ложницу, просторную комнату с низким потолоком, где, кроме широкой дубовой кровати с высокими перинами и горкой подушек, у стены стояла большая икона Спаса Нерукотворного.
Мысли опять вернулись к покойнице-жене и детям. Как они там, без матери?
Но ничего, вырастут - он и сам остался без матери, когда ему было пять лет. Почти не помнил её, знал лишь, что была она половчанкой, дочерью хана Алепы, в крещении наречённой Марией. Зато хорошо помнил свою няньку монашку Параскеву, на руках которой вырос.
Князь подошёл к иконе, перекрестился и опустился на колени: „Боже, еси на небеси...“
Он любил эту молитву, данную самим Иисусом. И хотя знал, что Христос предостерегал от многословия, но начав не мог остановиться, пока ни чувствовал, будто уносится на крыльях в небеса и парит в облаках, целуясь с ангелами. Нянька Параскева называла это: „Утаённых молитв к Богу присвоение“.
Просветлённый Андрей поднялся с колен и заходил по комнате. Что-то не давало ему покоя. Велико его прилежание к христианскому Богу, но и старая вера хороша! Красочные обряды, тесно связанные с природой и крестьянским трудом! Однако, язычество многобожно, а христианский Бог един!
Вот в чём дело! Лицо князя оживилось. Единому Богу на небе – единый владыка на земле, князь великий, а когда-нибудь и царь, император как в Византии!
Истинно так!
Андрей резко позвонил в колоколец и нетерпеливо уставился на дверь.
Вскоре появился Михна: „Чего изволишь, господине?“
„Веселину ко мне!“- бросил князь.
Холоп, понимающе моргнув глазами, исчез за дверью.
Веселина, одна из наложниц князя, вошла в одрину и Андрей на время забыл о своих тревогах.

3

Прошло время. Многое изменилось в жизни Леры. Кончилась война, он пошёл в школу, но папа так и не вернулся – погиб на фронте. Однако, диковинные картины на потолке и стенах появлялись по-прежнему. Мальчик никому не говорил об этом, просто смотрел и всё. Как в кино! Часто в школе он не сразу откликался, когда его вызывала учительница.
-Ленский, надо быть внимательней!- строго выговаривала она.- О чём ты думаешь?
Мальчик вставал из-за парты и молчал.
-Завтра приведи отца!
-Его нет.
-А где он?
-Погиб на фронте.
-А где он служил?
-В артиллерии.
-Всё ясно, тебя подставили!- в голосе учительницы прозвучала угроза.
Лера это почувствовал, но не понимал. Как „подставили“? Мама тоже говорила такое. Но что это значит? Наговорили? Но зачем?
Однажды в школьном коридоре какой-то парень бросил на ходу: „Раз подставили, значит, будут отыгрываться, кому не лень!“
Ленский с недоумением посмотрел ему вслед. Как отыгрываться?

Каждый день всем ученикам в школе бесплатно давали пеклеванные булочки. Ребята тут же их съедали, не дожидаясь когда отбирут старшеклассники. Лера делал также, но однажды буфетчица подала ему чай.
-Пей, это спецзаказ!- глянула она жадно горящими глазами.
-Спасибо!- мальчик запил булочку чаем.
„Какая добрая тётя!“- подумал он.
На следующее утро как всегда мама приготовила завтрак, разбудила сына и ушла на работу.
Мальчик просыпался тяжело, болела голова. Перед глазами всё плыло как в тумане, знобило. Есть не хотелось. Он наскоро собрал портфель, оделся и вышел из дома. Морозно, ещё не рассвело. На трамвайной остановке ждали люди, переминаясь с ноги на ногу от холода. Когда подошёл трамвай, Лера забрался во второй вагон и забился в дальний угол. Около школы он не вышел, а проехал дальше. Сам не мог объяснить, почему сделал это, но что-то остановило его.
Пригревшись в своём углу мальчик ездил круг за кругом уже несколько часов. Закутанная в шаль кондукторша косилась на него, но молчала. Люди входили и выходили, не обращая на него внимания.
Вдруг в вагон запрыгнул возбуждённый и решительный человек.
-Где НКВД?- остро глянул он на кондукторшу.
Женщина молча кивнула в сторону мальчика.
-Так, – осёкся незнакомец.- Это же ребёнок!
-Говорят, загримирован,- пожала плечами она.
-Ну, ребёнка что ли не видно?- человек круто повернулся и на ходу выскочил из трамвая.
А Лера, сжавшись в комок, ехал и ехал...
Рассвело, но неяркий свет морозного дня слабо проникал сквозь обледенелые окна вагона. Тускло светила лампочка.
Мальчику стало легче, головная боль прошла, но слабость оставалась и никуда не хотелось идти – ни в школу, ни домой.
Кондукторша, наконец, не выдержала и подошла. В вагоне остались только они вдвоём.
-Уходи отсюда, мальчик! Тебя здесь могут убить!
Она смотрела на него горящими глазами, но огонь этот был нестрашным.
Он не понимал, за что его могут убить, а спросить не осмелился. Просто встал и вышел из вагона, почувствовав, что ему хотят добра.
На улице опять зазнобило, но домой пошёл пешком. Его обгоняли трамваи, иногда они останавливались совсем рядом, но мальчик упрямо шёл вперёд, тяжело переставляя ноги.
Дома сразу лёг в постель и уснул…

****
На владимирскую землю пришёл Покров и покрыл землю снегом, а головы девок платками, превращая их в баб. Время свадеб!
„Бел снег землю покрывает, не меня ли, молоду, замуж снаряжает?“- пели девки и выходили во двор посмотреть – ветрено ли? Если ветрено, значит, в невестах не засидятся.
В эту пору ко двору князя Андрея прибился бродяга, одетый в лохмотья, но с дорогим кинжалом у пояса.
„Кто таков?“- подозрительно глянул на него Михна.
„Анбал, родом ясин кавказского племени,“- коверкая славянские слова ответил оборванец.
Подошли ещё холопы и обступили незнакомца. Уж очень диковинный у него вид – бритая голова, чёрная как смоль длинная борода и хитрые прищуренные глаза.
„Иди в избу, накормят!- небрежно бросил Михна и отвернулся.
„Я князю служить хочу!“- воскликнул Анбал.
„Вона…“- протянул Михна: „Тады cамому доложить надобно!“
Вскоре ясин стоял перед Андреем и по-собачьи преданно смотрел ему в глаза.
„Що можешь ты?“- спросил князь.
„Всё!“-Анбал выразительно взялся за кинжал.
„Хм…“- Андрей задумался, потом небрежно махнул рукой: „Оставить! В бане помыть, одеть!“
Так и прижился ясин при дворе, брался за любую работу и во всём старался угодить князю. Люди судачили - изгнали его из родных краёв, а за что, толком никто не знал. Говорили только, что изгнание там – хуже смерти! Выходит, совершил человек такое, за что и смерти мало!

На дворе мороз. Всё занесло снегом, только торчат из сугробов крыши изб. Но в княжьем тереме тепло. Анбал прислонился спиной к горячей печи и вспоминал своё горное село. Как там в саклях зимуют его родичи? Он встал, заскрипев новыми сапогами, и подбросил дров в печь, от которой по трубам в стенах тепло идёт наверх, в княжеские хоромы.
„Анбала, открой медушу!“- к нему подошла Мелания, стряпуха: „ И мяса достань, готовить будем.“
Анбал взял связку ключей и направился в погреб. Баба засеменила за ним.
Теперь он ключник! Гордость переполняла его душу.
В погребе горец зашёл сзади и облапал большие груди Мелании, прижавшись к её ядрёной заднице.
„Не замай, басурман окаянный!“- притворно взвизгнула она: „ Не ночь ишо!“
Анбал открыл замок и осклабился, показывая белые ровные зубы. В полумраке погреба почти не видно смуглого лица его и вороной бороды, а только сверкают зубы да алчно поблёскивают глаза.
„Вот ужо ночью приходи...“- обдала его баба жарким дыханием.

4
Мальчик проснулся, когда вечером с работы пришла мать. Она внимательно осмотрела сына и не нашла ничего особенного – жар, но в лёгких чисто, живот мягкий и при пальпации безболезненный.
-Лера, что ты ел?- с тревогой спросила она.
-Ничего, только вчера в школе чаю попил с булочкой.
-Чаю?- переспросила мать.
-Ну да, буфетчица угостила.
-Всё ясно! Не ходи больше в школу, там много пострадавших, а им всё равно, на ком отыгрываться!
-А учиться как?
-Я тебя в другую школу переведу! Нам нечего бояться, мы ни в чём не виноваты!
Лера откинулся на подушку и закрыл глаза. “Кто такие пострадавшие и почему им всё равно, на ком отыгрываться?“- подумал он, опять засыпая…

****
Ростовский князь Юрий Владимирович по прозвищу Долгорукий сидел на украшенном яхонтами троне и думал: „Да, тяжела ты шапка Мономаха!“
Мысли его постоянно возвращались к киевскому столу, из-за которого разгорелась междоусобица. Он не сомневался, что только ему, младшему сыну Мономаха, принадлежит право на власть. Князь в раздумье почесал висок. Но не всё так просто! Прежде, чем идти войной на Киев, надобно обезопасить себя от набегов волжских булгар. Долгорукий позвонил в колоколец.
„Скачи к Андрею! Скажи - батюшка зовёт!“- бросил он прибежавшему посыльному и направился в ложницу. Декабрь, смеркается рано и нечего зря свечи жечь!

А декабрь катился как снежный ком с горы. Вот уж 24-й день – Коляда! Народился младенец солнце! Люди выворачивают шубы, раскрашивают лица и с песнями и плясками ходят по дворам. Потеха - ряженые! Вечерами гадают. Святочные гадания самые верные! Как нагадано – так и в жизни будет! Крещена Русь, а старых обычаев не забывает! Церковь установила в это время Рождество Христово – всё равно Коляду никто отменить не в силах!

Андрей верхом на любимом Арале скачет впереди свиты. От Владимира до Ростова путь неблизок, надобно успеть до темна. Окольные поотстали, хотя все на добрых конях, особенно братья Кучковичи. Эти любят щегольнуть! Шурины они ему, оттого и взял на службу. А распря меж их отцами уж быльём поросла!
Впереди засверкали на солнце золотые маковки ростовских церквей. Андрей осадил коня и оглянулся. Подтянулась свита, всего десятка три душ – милостники, советники, слуги. Поехали шагом – скоро Ростов Великий.
Ворота княжеского терема открыты нараспашку - гостей здесь ждут! На белом снегу яркими пятнами заиграли красные шапки, синие и зелёные кафтаны, жёлтые сафьяновые сапоги. Засверкало золотое шитьё одежд. Отовсюду слышатся весёлые возгласы - встретились ближники!
Вдруг всё стихло. На высоком крыльце появился князь Юрий Долгорукий в собольей шубе, крытой синим сукном с затейливым золотым узором. Он снял высокую бобровую шапку и раскрыл объятия. Андрей быстрым шагом поднялся на крыльцо и опустился перед отцом на одно колено.
„Здравствуй, сыне!“- воскликнул отец и взял его за плечи.
„Здравствуй, отче!“
Они крепко обнялись, трижды расцеловались и поднялись в хоромы.
В трапезнице яствами уставлен широкий стол. Долгорукий кивнул и гости и домочадцы уселись по чину. Принялись трапезничать. Ели долго и молча, со множеством перемен блюд.
„ Сыне!“- неожиданно прервал тишину отец: „Женить тебя хочу!“
Все перестали жевать и уставились на Андрея. Младшие братья Мстислав и Василёк переглянулись, оба уже женаты. Почему-то переглянулись и братья Кучковичи.
„Будет тебе вдовствовать!“- продолжил Долгорукий.
„А на ком, батюшка?“- с деланным равнодушием спросил сын.
„На булгарской княжне Улите!“
За столом пробежал шумок, но тут же всё стихло – ждали, что будет дальше. Андрей опустил глаза. Что он мог сказать, воля отца –закон! Понимал, отец хочет обезопасить себя от набегов волжан, связав их родственными узами. Когда-то также поступил Мономах, женив Долгорукого на дочери половецкого хана.
„Що скажешь, сыне?“- сдвинул брови отец.
„Воля твоя, отче!“- покорно ответил сын.

Зимний день короток. Стало смеркаться и зажгли свечи. Гости после обеда осовели и разбрелись по своим покоям. Братьям Кучковичам отвели просторную опочивальню для знатных гостей. Они разделись и глянули друг на друга - оба статные и лицом пригожие.
„Глянь-ка, Якимушка, ложница дуже богата!“- воскликнул старший Пётр.
„Ага!“- согласился младший: „У нашего батюшки такой-то не было!“
„Такой не было!“- отозвался Пётр: „А какая была, Долгорукий отобрал!“
„Оттого и прозвище у него такое!“- поддакнул Яким.
„Какие бы долгие руки ни были, а окоротить можно!“- Пётр многозначительно посмотрел на брата: „ Душа нашего батюшки мается без отмщения!“
„Так-то оно так…“- замялся младший: „Да оба они бойцы знатные!“
„А ничего! Поживём – увидим!“
Братья укрылись пуховыми одеялами и сладко уснули.

5
Лера не ходил в школу целый год. Мать обследовала его в больницах, где делали рентген и анализы крови. Но ничего определённого врачи сказать не могли. Да, есть какой-то воспалительный процесс, но где? Может быть, ревматизм?
-Вы терапевт, вам и карты в руки!- говорили они матери.
На следующий год первого сентября мальчик пошёл в новую школу. Он сразу включился в учёбу, но видения появлялись даже на уроках. Сидит ученик за партой и смотрит на доску, а там…

****
Через дремучий лес пробирается булгарская княжна Улита в сопровождении слуг. Их ведёт проводник, крещёный финн. Ищут они чародейного старца-отравника Пама.
Люди баяли, что творит он чудеса. Если, к примеру, затмение - значит, снял кудесник с неба луну и ворожит… А ещё мог он по руке болезни узнавать и лечить шёпотами.
А уж судьбу предсказывает – как в воду глядит!
После долгих скитаний путники увидели земляную избушку и вошли. Внутри темно и тихо. На полу тлеют угольки костра, дым от которого уходит сквозь дыру в потолке.
„Есть кто-нибудь?“- прошептал проводник.
От чёрной стены отделилось какое-то существо и склонилось над костром. Угли засветились и вспыхнуло пламя. Гости увидели сгорбленного старичка с длинной белой бородой.
„Ты кто?“- оторопели гости.
„Живём в лесу, молимся колесу!“- проскрипел тот.
„Ты Пам, кудесник?“- спросила Улита.
„Сморчком глядит, а богатырём кашу оплетает!“- старичок придирчиво оглядел гостей.
„Это жена князя!“- веско проговорил проводник: „Она желает знать судьбу свою “.
Пам долго смотрел в глаза Улите, потом взял кручковатыми пальцами её руку. Он уставился на ладонь, как будто всасывая её взглядом. Все молчали, только где-то в лесу ухала сова.
„ Жить будешь в злобе к мужу своему,“- пробормотал кудесник: „ А ещё уязвит тебя бес блудной похотью и возлюбишь ты красоту лица другого!“
Женщина побледнела и закрыла глаза, но быстро овладела собой и спросила: „Скажи мне, старец, а каков будет конец?“
Пам неспеша снял котелок, висевший над костром, и резко вылил кипяток в корыто с песком. Послышалось шипение. Он склонился над корытом и долго вглядывался. Гости,затаив дыхание, ждали. Наконец, старик заговорил тихим глушим голосом: „Вижу красивую и молодую боярыню, но повесили её за ноги на воротах!“
„Ой!“- вскрикнула Улита и пошатнулась: „А дальше?“
„Лицо её налилось кровью, она страдает,“- продолжал Пам: “ А поодаль стоят лучники и смотрят.“
Cтарец надолго замолчал.
„Ну!“- нетерпеливо топнула ногой гостья.
„Вот, старшина крикнул и в красавицу полетели стрелы. Они пронзили молодое тело её и лицо.“
Кудесник опять смолк.
„Это всё?“- женщина со страхом смотрела своими чёрными блестящими глазами.
Колдун ещё ниже склонился над корытом и равнодушно произнёс: „Потом тело её сняли, за ноги приволокли к озеру и бросили в воду“.
В избушке царила мёртвая тишина, никто не осмеливался проронить ни слова.
Наконец, Улита первая пришла в себя, cняла с пальца золотое кольцо и бросила его старику. Потом она, не говоря ни слова, вышла. Слуги поспешили за ней.

6
Чтобы поправить здоровье, мать взяла отпуск летом и привезла сына в деревню. Одна сотрудница посоветовала.
-Сельцо чистенькое и люди хорошие! Да у меня и адресок есть, здесь недалеко!- убеждала доброжелательница.
Мать с сыном приехали. Действительно, недалеко и всё вокруг красиво. Остановились у крестьянки, знакомой той сотрудницы. Дом добротный, просторный.
-Местов у нас богато!- горделиво заметила хозяйка.- Вот тут будете спать.
Она привела гостей в небольшую чистенькую комнату с висящими на стенах фотографиями в рамках.
Мать открыла небольшой чемодан и принялась вытаскивать вещи, а Лера вышел во двор – интересно посмотреть, что там делается! По грязному двору чинно ходили утки, куры и гуси. В сарае хрюкал поросёнок.
Вдруг откуда-то вывернулся молодой бычок. Он пригнул голову и пошёл в атаку. Мальчик испугался и попятился, пока ни упёрся спиной в плетень. Всё, дальше отступать некуда! Телёнок маленькими розовыми рожками давил ему на грудь. Так они долго стояли и смотрели друг на друга. Кричать гостю стыдно, а двигаться страшно!
К счастью, во двор вышла хозяйка с ведром и со смехом прогнала телёнка.

По деревне прошёл слух, что приехала „врачиха“. И потянулись люди за советом. Одна старуха увела мать осмотреть больного внука.
Скучая мальчик вышел на улицу. По широкой местами заросшей травой улице наступая в лужи шёл пьяный мужик. За ним шагах в десяти плелась пожилая крестьянка.
-Ну, где здесь НКВД? – грозно огляделся мужик и грязно выругался.
-Нет здесь никакого НКВД, ребёнок только!- успокаивала старуха.
Она, примирительно подталкивая пьяного в спину, увела его в соседний дом.
Лера проводил их взглядом и повернулся - из открытой двери выглянула хозяйка.
-Пошли, молочка топлёного попьёшь!- поманила она рукой.
Мальчик послушно вошёл в дом. Топлёного молока он ещё не пил. Хозяйка в чистом белом платке и переднике ловко вытащила ухватом чугунок из печи.
Гость пил тёплое молоко и смотрел снизу вверх. Почему у тёти такие странные, горящие глаза?
К вечеру у мальчика поднялась температура. Когда вернулась мать, он лежал на лавке и не мог подняться.
-Что случилось?
-Не знаю.
-Ты что-нибудь ел или пил?
-Пил, топлёное молоко.
-Ясно!- мама скорбно поджала губы.- Так вот почему мне дали этот адрес!
-Сироту обижаете!- подошла она к хозяйке.- У него отец на фронте погиб, артиллеристом был.
-Всё равно, военный!- глухо проговорила крестьянка.
-Он Родину защищал!- наседала мама.- Если бы сюда пришли немцы, вам бы стало лучше?
-Нам всё равно… и с этими тоже плохо! - хозяйка загремела вёдрами и вышла во двор.
На следующий день мать забрала ребёнка и вернулась в город. Мальчик сам не мог идти и до станции его пришлось нести на руках. В поезде Лера лёг на жёсткую скамейку и закрыл глаза …
****

По зелёному полю, освещённому ярким весенним солнцем, бредёт рыжебородый человек в странной одежде. Это Эфрон Мойзич. Идёт он за лучшей долей от самых тёплых морей, где растут инжир и винная ягода. Дома остались жена и дети. Нигде Эфрон подолгу не задерживался, в пути приторговывал, чем придётся, и гадал по звёздам. Однако, в Польше он остался среди своих соплеменников и даже женился, но потом заскучал и ушёл. Какая-то сила толкала его всё дальше на восток. Так добрёл Мойзич до Владимира, тихого городка на Клязьме. Здесь он завёл торговлю восточными товарами - шелками, парчой, драгоценными камнями. В обмен брал куниц, горностаев и соболей, которые потом перепродавал на восток. При случае торговал рабами. Дело пошло и он разжился. Построил белокаменные хоромы с узкими в решётках окнами, выходящими на улицу, так что сразу видно, кто пришёл – состоятельный покупатель или голь перекатная. Местные жители быстро к нему привыкли и называли Ефремом. А что?
Сегодня Мойзич пребывал в прекрасном расположении духа, как всегда после выгодной сделки. Теперь он не бедный, так что можно перевезти Сарру с детьми, а потом и Циллу. Надо бы послать за ними…
„Там уже два небедных господина хотят тебе что-то сказать!“- прервал его мысли Моисей, дальний родственник.
„Что такое?“- встрепенулся Эфрон.
„А я знаю?“
Мойзич проворно подошёл к окну и глянул сбоку, чтобы его не увидели с улицы.
Внизу стояли два богато одетых господина, а поодаль слуги сдерживали горячих породистых лошадей.
„Моня!“- крикнул хозяин: „Открывай уже!“
Заскрежетали засовы, заскрипели ворота и вскоре в дом вошли два высоких статных незнакомца.
„Мы бояре Кучковичи ,“- веско проговорил один из них, на вид старший.
Бояре расстегнули собольи шубы и подбоченились.
„Какая честь! Я вас умоляю!“- засуетился Эфрон.
„Так вот“,- продолжил старший : „Премного наслышаны, что ты ведёшь торговлю немалую!“
„Чтоб я так жил! Разве то торговля?“- засмущался хозяин.
„Ну-ну, будет прибедняться!“- подмигнул боярин: „А можешь иметь ещё больше…“
„ Но как?“- поперхнулся Мойзич.
„А сие зависит от нас!“- в один голос воскликнули бояре.
Эфрон заглядывал в глаза то одному гостю, то другому и молчал, не понимая, куда они клонят.
„Ну, прощай!“- бросил старший: „Пошли, Якимушка!“
У двери старший обернулся: „Если придёшься по нраву нашему князю, будешь дуже богат!“
„Но как?“- опять спросил хозяин.
„Мы скажем, що делать!“- бояре ушли.
Мойзич подошёл к окну и долго смотрел вслед отъезжающим гостям. Он был взволнован и чувствовал, что в его жизни грядут большие перемены.

Кучковичи миновали последние дома и выехали в поле. Лицо пощипывал колючий ветер. Январское солнце косыми лучами освещало белый снег, красноватый кустарник и голые деревья, от которых падали густые тени. Вдали синела полоска леса, а за ней белые холмы, овраги и опять лес. Зимний праздник! С ближайшего дерева спрыгнула белка и стремглав перебежала дорогу прямо перед копытами лошадей. И тут же стрелой взлетела на другое дерево – и уж нет её, только покачиваются ветки да осыпается с них снег.
„Петруша,“- заговорил Яким: „На кой ляд нам нехристь?“
„Погоди!“- прервал его Пётр: „ Князь инородцев жалует! А мы жидка купим!“
„Ну, дай-то Бог нашему теляти да волка поймати!“- плюнул младший брат.
„Не скажи, братуша. Как знать...“
Долгое время они молчали, покачиваясь в сёдлах.
„А как Улита? Клин под неё забил уж?“- вдруг оживился Пётр.
„Не...“- поморщился Яким: „ Случая всё нет.“
„Смотри, не теряйся!“- старший коротко хохотнул.
„Ещё не вечер...“
„Во-во, вечером такие дела только и делать!“- и опять Пётр захохотал, коротко и отрывисто.
Братья враз пришпорили коней и понеслись, взметая клубы сухого искрящегося снега.

7

Выспавшись в поезде мальчик почувствовал себя лучше, а дома через несколько дней совсем поправился.
-Всё-таки детский организм имеет большие способности к компенсации!- удовлетворённо заметила мама.
Но в деревню они больше не собирались, так что всё лето Лера провёл в пыльном городе, слоняясь без дела по двору или сидя дома.
Кроме других соседей, в их квартире жила тихая старушка-петербурженка. Она почти ни с кем не разговоривала и выходила на кухню только, когда там никого не было. Однажды она зазвала мальчика в свою комнату и рассказала, что после революции ВЧК арестовала её жениха. С тех пор она живёт одна и ждёт, когда он вернётся. Старушка показала фотографию молодого человека в форме царского офицера.
-Это твой отец его арестовал!- зловеще прошептала соседка.
-Мой папа был артиллеристом!- воскликнул мальчик.
-Теперь это не имеет значения! – равнодушно проговорила она.- Кушай лучше сахар, вкусный...
Старуха подвинула сахарницу. Лера заглянул внутрь и зачерпнул чайной ложкой белый попрошок. Он ожидал, что почувствует привычный сладкий вкус.
-Не сладко!- удивился ребёнок.
-А ты бери больше, тогда будет сладко!- ухмыльнулась петербурженка.
-Больше я не хочу, спасибо, - мальчик попятился к выходу. - До свидания.
Когда с работы вернулась мать, сын с удивлением рассказал, что у соседки несладкий сахар.
-А много ты съел?
-Нет, только одну ложку. Не вкусно!
-Больше не ходи туда – отравит!
-Как?
-А вот так! Им всё равно!- сурово проговорила мама. – А ещё дворянка…
Мальчик пажал плечами и вышел во двор их дома, одна стена которого была сплошной, без окон. На ней так хорошо рисовать осколком кирпича, а потом смотреть…

****
Князь Андрей стоял на коленях перед иконой Феодора Стратилата и молил о помощи: „Святый Феодор Великомученик спаси и сохрани мя…“
Ещё не рассвело. В шатре сумрачно. Когда он крестился, в мерцающем свете свечи его руки отбрасывали длинные тени, которые казались чёрными летающими птицами.
Наконец, князь поднялся и вышел из шатра. Скоро рассвет, но пока темно. Он не видел, но чувствовал присутствие вокруг многих людей, готовых идти на смерть.
„Сам поведу передовых, а ты будь при мне!“- бросил он, подошедшему мечнику Михне.
„Княже, у них сила дуже велика, наёмников много… и поляки, и немцы!“ – осторожно заметил мечник.
Князь остро глянул на него, но промолчал, только сильно сжал кулаки.
Робко выглянуло солнышко, багрянцем окрашивая небо. В неярком свете раннего утра стало видно, как двинулись вражеские пешцы.
Андрей беспокойно вкрикнул. Затрубили рога. Владимирская рать построилась и двинулась навстречу врагу! Впереди скакал князь, нахлёстывая коня – вперёд, догнать, победить! Он врезался в гущу вражьих пешцов, мечом круша всё вокруг себя. Михна не отставал от хозяина. Они далеко оторвались от своих. Один длиннорукий поляк достал копьём плечо князя – обожгла острая боль, рубаха под кольчугой намокла от тёплой липкой крови. Наёмник замахнулся вновь, но подоспевший Михна ударом меча раскроил ему голову. Андрей оглянулся назад, на своих и зычно выкрикнул: „Не посрамим землю русскую!“
Он бросился вперёд, а мечник едва поспевал за ним. Вдруг какой-то дюжий немец всадил толстое копьё в брюхо Аралу. Верный конь жалобно заржал и завалился на бок, подминая под себя седока. Наёмник метнул копьё, но Михна закрыл собой князя. Копье пробило кольчугу и глубоко вошло в грудь. Мечник взмахнул руками и безмолвно рухнул на землю. Другой наёмник замахнулся копьём, целясь в Андрея, прижатого конём к земле.
„Святый Великомученик Феодор...“- возвёл глаза к небу князь, готовясь принять смерть.
Он больше не надеялся на помощь святого и закрыл глаза… но копьё воткнулось рядом, едва не коснувшись его виска. Подоспевший Ваня Дубина завалил врага булавой.
Андрей с трудом выбрался из-под убитого коня, поднял свой окровавленный меч и кинулся в бой. За ним бросились его залесские бойцы.
К полудню сеча кончилась. Морозно, по-весеннему веселое февральское солнце освещает заснеженное поле, усеянное мёртвыми телами. Наспех перевязанный Андрей оглядывает павших. Враг разбит! Но победа далась дорогой ценой. Пали его верные друзья – мечник Михна и конь Арал. Сколько раз они спасали его! Погибли и многие иные…
„ Коли жив буду, поставлю храм Святому Великомученику Феодору Стратилату!“- воскликнул князь и широко перекрестился.

8

Однажды учительница пригласила Леру к себе домой. Жила она в маленькой комнатке одна. На столе в рамке под стеклом стоял портрет Сталина, искусно выполненный карандашом.
-Как красиво!- с восторгом воскликнул мальчик.
-Сын рисовал,- погрустнела женщина.- Но это не помогло…
-Чему не помогло?
-Его арестовало НКВД.
-За что?
-Тебе лучше знать!- сурово проговорила учительница.- Ведь твой отец служил в НКВД!
-Нет, в артиллерии.
-А где он сейчас?
-Погиб на фронте.
-А откуда тогда богатство?
-Какое богатство?- не понял мальчик.
-Которое от отца осталось.
-От отца одни фотокарточки остались, у него ничего не было…
Наступила долгая пауза. Женщина тяжело опустилась на кровать.
-Ну, так тоже нельзя... кого попало, да ещё ребёнка!- пробормотала она и повернулась к гостю.- Вот что, Ленский, сейчас иди домой, но будь осторожен, тебя подставили!
Лера вышел на улицу. Ярко светило солнце. Снег слепил своей белизной. Вдоль тротуара возвышались сугробы. Куда-то спешили редкие прохожие, но мальчик ничего не замечал - перед глазами стоял портрет Сталина. Как красиво нарисовано! Вот бы научиться так рисовать!
Дома он налил в тарелку из термоса суп, который утром приготовила мать, поел и уставился в пространство…



****

Обнажённая Улита томно раскинулась на перинах. Рабыни втирали в её тело душистые масла и поглаживали нежную кожу.
Вдруг госпожа сделала знак рукой и все удалились. Осталась только старая служанка Прокуда.
„Пока муж в походе…“- начала Улита.
„Позвать сейчас?“- недослушала служанка.
„Да!“
Старуха низко поклонилась и заковыляла к выходу.
„Постой!“- остановила её госпожа: „Скажи Анбалу,чтобы дверь ему открыл!“
Оставшись одна Улита уставилась на дверь и застыла в ожидании. Как медленно тянется время!
Наконец, за дверью послышался шорох, потом условный стук. Она вскочила с ложа и сделала шаг навстречу. На пороге стоял Яким Кучкович, в нарядной рубахе и распахнутом кафтане…

Когда под утро Яким ушёл,Улита погрузилась в сладкое забытьё, но потом вдруг стала метаться и вскрикивать. Ей приснилось, что её, молодую и красивую, схватили какие-то страшные люди, били и таскали за волосы, а потом поволокли к высоким воротам. Она кричала и звала на помощь, но появился не Яким, а муж. Он махнул рукой и страшные люди накинули петлю ей на ноги и повесили на воротах вниз головой. Внезапно полетели стрелы, вонзаясь в её тело и вызывая нестерпимую боль. Из ран ручьями потекла кровь, заливая всё вокруг.
Улита закричала и села в постели. На крик явилась Прокуда и по-собачьи уставилась на хозяйку.
„Приснился мне…“
„Вещий сон ,госпожа,“- прошамкала cтаруха.
„Откуда ты знаешь?“
„Звёзды сказали мне всё!“
„Что теперь делать?“
„Есть у меня зелье…“- служанка беззвучно рассмеялась: „Забудет всё муж твой!“
„Но он и так ничего и не знает!“
„Не знает, да узнает... это уж так!“- хитро прищурилась Прокуда.
„А есть ли у тебя зелье, чтоб совсем извести его?“- с надеждой спросила Улита.
„Есть и такое…“
„Принеси мне!“- приказала хозяйка: „А теперь иди!“
Cлужанка удалилась. Оставшись одна Улита долго тупо смотрела перед собой, потом встрепенулась и прошептала: “Чтоб ты совсем издох, постылый!“

9

Когда вернулась мать, сын сидел за столом перед пустой тарелкой и смотрел на стену.
-Что ты делаешь, сынок?- спросила она.
- Так, ничего,- ответил он и смутился.
-А всё же?
-Да всё в порядке, мама!- заверил сын и добавил.- Я в кино пойду.
В кинотеатре „Родина“, что в центре города, шла картина „Небесный тихоход“. Мальчик видел её несколько раз, но решил посмотреть ещё. Под торжественную музыку на экране поплыли титры со знакомыми именами, но потом вместо лётчиков он увидел совсем другие лица…

****

Люди в праздничных одеждах наряжали молодые берёзки в бабьи сарафаны и водили вокруг них хороводы. Двери изб украшали цветами и берёзовыми ветками. Зелёные Святки! Веселье!
Пришёл праздник и на улицу князя Юрия Долгорукого. Наконец-то, он утвердился на киевском столе и надел шапку Мономаха, по справедливости став Великим князем всея Руси. Сбылась мечта всей его жизни!
Сразу после пира по случаю победы Долгорукий вызвал к себе старшего сына.
„Ну, Андрей!“- начал отец, довольно потирая руки: „Теперь я князь киевский, а ты мой наследник! А пока даю тебе в удел Вышгород!“
Сын молчал и прятал глаза.
„Що молчишь, как в рот воды набрал?“- нахмурился отец.
„Воля твоя, батюшка!“- глухо проговорил Андрей: „ Но не о Киеве думы мои!“
„Как такое?“
„На вече много вольности взяли, меняют князей по воле крикунов, а боярам своя мамона дороже Руси. Да и князья хороши – не дожидаясь старшинства, силой на стол лезут!“
„Ну, а как быть?“- Долгорукий в недоумении развёл руками: „И дед твой на киевском столе сидел!“
„Залесскую Русь подымать надобно!“- Андрей выпрямился и глянул на отца горящими глазами.
„Но и там вече выше князя!“
„Да, в Ростове и Суздале, но не во Владимире!“
„Ну Владимир... городок малый!“- усмехнулся Долгорукий: „Я его дал тебе пока, перед Вышгородом!“
„Мал золотник, да дорог!“- воскликнул сын: „Пока мал, а как устрою – великим станет!“
„Так вот, що ты надумал!“- отец смерил сына суровым взглядом: „По себе ли дерево рубишь?“
„Господь милостив!“
Наступило тягостное молчание. Впервые в жизни сын открыто не согласился с отцом.
Наконец, Долгорукий встал и грозно глянул на сына: „Даю тебе в удел Вышгород! Такова воля моя!“
Андрей поклонился и вышел. Вскоре он, нахлёстывая коня, мчался в Вышгород.

10

Картина кончилось и зрители потянулись к выходу. У мальчика в ушах звучали слова песни: „Первым делом, первым делом самолёты, ну а девушки …“
Ему казалось, что он посмотрел два фильма, но второй, не про лётчиков, ещё не кончился…

****

Пожилой священник в недоумении разводил руками перед иконой Богоматери. Он старался понять, что случилось? Вчера икона стояла у стены, а ночью сама сдвинулась и встала посреди храма. Неужели ей нужно другое место? Но какое? „Микулица!“- в церковь вошёл запыхавшийся дьякон: „ К нам скачет сын Долгорукого!“
Отец Николай размашисто перекрестился и быстрой походкой направился к выходу. Во дворе брызнуло в глаза солнце. Иерей зажмурился, а когда осторожно открыл глаза, то увидел сверкающие на солнце щиты, кольчуги и шлемы всадников.
Впереди на вороном коне гарцевал князь Андрей. Священник сразу догадался по осанке и ещё каким-то неуловимым признакам, отличающим повелителей.
„Кто таков?“- бросил князь.
„Микулица, настоятель монастыря.“
„Здесь ли икона Божьей Матери?“
„Тут.“
Андрей спешился и вошёл в церковь. Он давно хотел увидеть эту чудотворную икону и знал, что написал её сам евангелист Лука на столешнице Иосифа. А Долгорукий, получив икону в подарок, велел поместить её в Вышгороде.
Князь встал на колени и долго вглядывался в тёмно-охристые лики Богородицы и Младенца. Потом он, не говоря ни слова,вышел во двор, вскочил на коня и унёсся прочь.За ним, гремя оружием и доспехами, устремилась свита. Вскоре смолк цокот копыт и о незваных гостях напоминала только поднятая на дороге пыль.
Оставшись один отец Николай долго молился и думал о князе, который как стрела вонзился в его тихий внутренний мир.

Стояла чудесная предосенняя пора, пришёл радостный праздник Преображение Господне или Яблочный Спас.
Накануне Микулица проснулся задолго до рассвета, поднялся и засветил свечу. Потом развёл огонь в небольшой глинобитной печи - нужен жар для кадила. Иерей сходил в церковь, надел праздничную фелонь и приготовил водосвяточную чашу и кисть для кропления. Ну вот, всё готово для освящения яблок. Но почему так тревожно на душе?
Забрезжил рассвет, защебетали птахи, прокукарекал соседский петух, где-то залаяла собака. Пришло утро.
В церковь вошёл заспанный дьякон: „А пошто так рано?“
„Кто рано встаёт, тому Бог подаёт!“- ответил отец Николай и оглянулся на икону, которая с вечера стояла у стены.
Образа на месте не было! Неужели опять? Он огляделся, так и есть! Икона подвинулась и стояла посреди храма.
Неожиданно в дверях появился князь Андрей в распахнутом жёлтом кафтане и синей узорчатой шапке.
„Гляжу, икону переставили?“- удивился он.
„Какое!“- воскликнул Микулица: „Сама подвинулась!“
Глаза князя радостно вспыхнули: „Солнце восходит на востоке и Матерь Божья показывает – ей туда надобно!“
Отец Николай изумлённо уставился на князя: „Так вот, что означают её подвижки!“
Иерей глядел просветлённым взором то на икону, то на князя, блаженно улыбался и бормотал: „Господи, как же я сразу не догадался!“
„ На всё воля Божья!“- Андрей решительно глянул на Микулицу: „ Собирайся, святой отец, и дьяк тож!“
„Куда?“- не понял иерей.
„Исполнять волю Царицы Небесной! Зовёт она на восток!“- князь не оборачиваясь направился к выходу.
Отец Николай бережно поднял икону и вышёл следом. Во дворе князевы люди подхватили образ и погрузили в кибитку.
„Микулица, Нестор, в кибитку тож!“- приказал князь: „ Головой отвечаете за Богородицу!“
„На Владимир!“- воскликнул он и указал на восток.

Андрей впервые ослушался отца, без его благословения оставил Вышгород и ушёл во Владимир, унося чудотворную икону Божьей Матери, которая теперь покроет всю Северо-Восточную Русь.
Путь на восток хорошо знаком и всё шло как обычно, но в десяти верстах от Владимира кони, везущие икону, внезапно встали.
Возница соскочил на землю и замахнулся кнутом: „А ну пошли, окаянные!“
Кони храпели, топтались на месте, но не шли вперёд!
„Небось, кони-то заморёные!“- подскочил лучник Малайка.
„Какое заморёные!“- огрызнулся возница: „Сытые они!“
Малайка чесал затылок и не знал, что ещё сказать. Собрались князевы люди – воины, посыльные, холопы . Все давали советы, спорили и ругались, порой пуская в ход кулаки.
Подъехал ратник Ваня Дубина и придирчиво осмотрел толпу: „Що за шум, а драки нет?“
„Ваня!“- развёл руками возница: „Кони встали!“
Собравшиеся в недоумении смотрели то на лошадей, то на кибитку. Микулица и Нестор спрыгнули на землю и пытались сдвинуть повозку с места.
„А ну, посторонись!“- Ваня могучим плечом налёг на повозку и поднатужился: „ Эх-ма!“
Кибитка сдвинулась, но кони стояли на месте! Удивлённый Дудина расправил плечи и подошёл к лошадям.
„Полегче, Ваня!“- заволновался возница: „ А то я тебя знаю, давеча кулаком быка убил!“
„Не замай!“- прогудел Ваня, взял коней под усцы и с силой дёрнул.
Ремни не выдержали и оборвались, но кони не сдвинулись с места!
„Ух ты-ы!“- выдохнула толпа.
Дубина с удивлением смотрел на обрывки ремней и озадаченно качал головой.
Отец Николай встал на колени и трижды перекрестился: „Царица Небесная, какова твоя воля?“
Привели других лошадей, запрягли, возница вскочил на облучок: „Но-о, залётные!“
Но кони не тронулись! Теперь самым последним простакам стало ясно, что дело не в лошадях. Но в чём? Этого никто не знал. Послали за князем, который ускакал далеко вперёд. А пока люди встали на колени и терпеливо ждали.
Наконец, на разгорячённом скакуне появился Андрей: „Що стряслось?“ „Не кони виною тому...“- смущённо бубнил Ваня.
Подошёл отец Николай: „Господине, воля Царицы Небесной!“
„Какова воля её?“- нетерпеливо спросил князь.
„Давеча в Вышгороде сама подвинулась, а теперича не хочет в другое место! “-бормотал иерей.
Андрей надолго задумался, потом встрепенулся и оглядел округу. Места вокруг вольные - луга, леса, поблизости слияние рек Нерли и Клязьмы.
„Здесь стоять будем!“- воскликнул князь и спешился.
Люди засуетились, принялись распрягать лошадей и разводить костры. Весёлое дело отдых!
Меж тем стало смеркаться. Слуги раскинули княжеский шатёр и внесли туда икону Богородицы.
„Царица Небесная!“- Андрей опустился на колени: „ Какова воля твоя?“
Совсем стемнело, холопы дремали на траве, укрывшись попонами, а князь всё молился. Вдруг он поднял взор и увидел Пречистую Деву. Она во весь рост стояла за иконой и держала в руке свиток.
„Здесь каменную церковь Рождества воздвигни, а образ мой во Владимире поставь!“- прошептала Богородица.
Андрей низко поклонился, а когда разогнулся, видение исчезло.
„Так вот, отчего кони не трогались!“- догадался он: „А коли храм Рождества Богородицы ставить, так и город заложить надобно!“
С этой мыслью князь уснул, успев подумать: „А ещё икону Божьей Матери написать, как она мне привидилась!“

В народе быстро разнёсся слух о видении князю, отчего стали называть его Боголюбский, потому что Богородица является не всем, а только избранным Богом.
Вскоре закипела работа по возведению храма Рождества и города, который в честь создателя стали называть Боголюбово.
„Окружить город рвами да стенами каменными!“- приказал князь.
В южной части поставили княжеский терем, соединённый переходами с церковью.
С севера примкнул посад, где селились ремесленники и торговый люд. Перед входом в храм установили белокаменную водосвяточную чашу под шатром и священный столп с четырьмя ликами Богородицы.
Глянул Боголюбский и воскликнул: „Лепота! А ещё храм Покрова на Нерли возведу! Чтоб виден был из моего окна!“

11

Ленский закончил начальную школу и перешёл в среднюю, где встретил Володю, знакомого по детскому саду. Тогда Вова был маленьким сорванцом, не дававшим никому прохода, так что его отчислили из-за неуправляемости. Теперь он стал сдержанным улыбчивым мальчиком с острыми напряжёнными глазами. При случае говорил, что отчислен из детсада из-за репрессированного отца.
-А твой отец служил в НКВД!- зло выговаривал он Лере.
-Но этого не было!
-Не было, так будет!- усмехался Володя.- Нам всё равно кому мстить, лишь бы мстить! А у тебя нет отца и некому защитить!
-Но это несправедливо!
-Справедливо! Как с нами, так и мы!- он сделал неопределённый жест рукой.- Не всё нам страдать! Теперь наше время!
Тем не менее, после уроков ребята встречались, гуляли по городским улицам , иногда вместе ходили в кино. Лера не мог представить себе, как можно отыгрываться на ни в чём не виноватом человеке. О таком он никогда не читал в книгах и не видел в кино. А как там на стене, в его личном кино?

****
Ещё не рассвело, но Пётру Кучковичу не спалось. Боярин лежал в мягкой постели и думал: „Надобно Анбалу дать денег ещё, потом съездить к Мойзичу и посулить ему с три короба. Оно и правда, казна у князя богата, есть чем поживиться!“
Рядом мирно посапывала жена, раскинув на подушке полные руки.
Пётр встал и на цыпочках направился к двери. Однако, жена проснулась, села в постели и зевнула: „Куда ты в такую рань?“
„К брату схожу,“- на ходу бросил муж и скрылся за дверью.
Яким жил рядом. Пётр перешёл улицу и постучал в ворота его двора.
Вскоре он уже тормошил спящего брата: „Хватит спать, братаня! Дело делать пора!“
„Какое дело?“- недовольно проворчал Яким.
„Уж забыл!“- Пётр слегка толкнул его в плечо: „ Мёд пьёшь и думаешь, що у чаши и донышка нету!“
„А…“- догадался брат: „Ты про Улиту.“
„Про князя я!“- нахмурился старший: „ Нечего больше тянуть, пора кончать его!“
„Да как? Может, на охоте подстрелить?“- предложил младший.
„Ну нет, когда он с оружием, его не взять, сам зарубит!“- поморщился Пётр: „Да ещё стража!“
„Тогда не знаю,“- почесал за ухом Яким: „Улита бает, подсыпает ему в вино…“
„Да знаю, не берёт!“- старший плюнул: „Живучий пёс!“

12

Если раньше Лера не осмысливал картины, которые видел на стенах, то теперь он пытался понять, что они означают. Выходило, что перед ним проходила история древней Руси. На уроках истории он удивлял всех своими познаниями. Как-то учитель назвал Андрея Боголюбского предтечей русской государственности.
-Объединение Руси на основе сильной власти!- заявил он, умолчав ещё о роли церкви.- Ленский, что ты думаешь об этом?
Лера знал, какое значение придавал Боголюбский объединяющей роли церкви, но не сказал об этом.
-Я белую Русь городами и сёлами застроил и многолюдною сделал!- привёл он слова князя.
-Откуда ты знаешь?- подозрительно спросил преподаватель.- Я этого вам не говорил!
Ученик молчал, не решаясь говорить о церкви.
-А теперь объединяющую роль играет наша партия большевиков!- как будто прочитав его смысли, с пафосом проговорил учитель.
Урок закончился и ребята выбежали на перемену.
-НКВД всё знает!- зло бросил Володя после уроков.
Он учился в другом классе, но следил за каждым шагом Ленского.
Они шли по бульвару, под ногами шелестела опавшая листва, но ещё по-летнему ярко светило солнце.
-Чего ни коснись, у тебя всё сводится к НКВД!- c досадой заметил Лера.
-А мне это внушили!
-И ты поддаёшься?
-А что? Мне это нравится!- небрежно бросил Володя.
На перекрёстке они расстались и разошлись по домам.
Дома Лера пообедал, наскоро сделал уроки и с нетерпением уставился на стену, желая увидеть продолжение уже захватившей его истории…

****

В теремной двор на взмыленном коне ворвался запыхавшийся гонец и бросился к Боголюбскому.
„Господине, велено передать, что ростовцы и суздальцы избрали тебя на вече своим князем!“- едва переведя дух, начал он.
„Так ли?“- глаза Андрея радостно заблестели.
„Истинно так!“- гонец достал из-за пазухи свиток.
Боголюбский быстро прочитал и задумался. Теперь он князь всей Ростовско-Суздальской земли не только по наследству, но и по избранию!
Он отпустил гонца и позвонил в колоколец. Вскоре появился молодой человек с небольшой русой бородкой и спокойными умными глазами.
„Прокопия,“- начал князь: „Братьев моих Мстислава и Василька из залесской земли изгнать! И обоих племянников тож!“
Прокопий молча поклонился и направился к выходу. Оставшись один Боголюбский вновь задумался. Как бежит время! Уже 1157 год, ему 47 лет, а до объединения всей Руси ещё далеко! Без самовластия это невозможно! Надо в зародыше душить междоусобицу! Поэтому он изгнал своих братьев. Кто знает, что у них на уме?
К вечеру вернулся Прокопий и доложил:„Братья твои собираются, завтра же съедут!“
„Бунтовали, когда узнали волю мою?“- подозрительно спросил князь.
„Нет, господине, приняли со смирением. А ещё…“
„Що такое?“
„Микулица просится.“
„Пусть взойдёт.“
Вошёл отец Николай и низко поклонился: „Княже, икона Богоматери Боголюбской завершена!“
„Хм…Боголюбская!“- поднял брови князь.
Ему льстило, что священник назвал новую икону его именем.
„Ведь тебе ,княже, явилась Царица Небесная!“- как будто прочитав его мысли, промолвил Микулица.
„Пусть так! Назвать сию икону Богородица Боголюбская и поместить в соборном храме Спаса в Переяславле-Залесском, а праздновать день сего образа 18 июня!“- повелел князь.


13
Ребята, хотя и часто гуляли вместе, но домой друг к другу заходили редко, как-то не сложилось. Володя, придя в гости, заглядывал во все углы и хмурился.
-А где у вас золото?- допытывался он.
-Какое золото?- не понимал Лера.
-Которое от отца осталось!
-От отца? От него одни фотокарточки остались!- Ленский показал на стол, где в рамке стояла фотография офицера с эмблемами артиллериста в петлицах.
-И всё?- недоверчиво спрашивал гость.
-Нет, не всё, есть ещё письма с фронта, целая пачка!
-А у вас есть ещё комнаты?- огляделся Вова.
-Нет, только эта.
-Ясно, золото спрятано…- пробормотал гость.
Он ушёл неудовлетворённый и чем-то расстроенный.
Володя жил с матерью тоже в общей квартире, но в их комнате Лера никогда не бывал. Она всегда на замке. На кухонном столе обычно стоял стакан молока, накрытый ломтём хлеба . Это на весь день.
-Вот бы мне такую мать, как у тебя!- как-то бросил Вова.
-Ну, переходи к нам жить!- простодушно воскликнул Лера.
-А тебя куда же?
-Как куда? Вместе будем жить! Но твоя мать не согласится.
-Моя согласится, ей всё равно!- печально заметил Володя и отвернулся.
Ленский промолчал, но почувствовал, что его товарищ страдает от недостатка материнского внимания. Он вспомнил свою заботливую мать и ему стало жаль Володю.
Больше они к этому разговору не возвращались. Картины, которые видел Лера на стенах, занимали его всё больше…

****

Неожиданно пришло известие, что в Киеве после пира у боярина Петрилы скончался князь Юрий Долгорукий.
Андрей тяжело переживал случившееся, ведь он так и не успел помириться с отцом.
Теперь как наследник он мог занять киевский стол, но тут же отогнал эту мысль. Нет,своего решения менять не будет! Отныне Владимир столица Руси! Его больше занимало другое – отчего после пира отец скончался?
„Прокопий,“- обратился князь к своему советнику: „Кто таков Петрила?“
„Боярин киевский, господине. Сносится с братьями Кучковичами и иными…“- советник замялся.
„Що такое?“
„Княже, за твои благодеяния народ и духовенство тебя любят, но бояре…“
„Що бояре?“
„Ущемляешь ты их во власти!“
„А как иначе?“- вскричал Боголюбский: „Дай им волю, так всю Русь на уделы растащат!“
„Вот они и ропщут!“
„Так…“- князь задумался: „Ты думаешь отравили?“
Прокопий пожал плечами: „Не пойман - не вор!“
„А ещё…“- советник потупился: „Яким Кучкович…“
Андрей побледнел и поднял руку: „Не время теперь! Потом, вот сходим на волжких булгар!“
Князь замолчал, потом встрепенулся и воскликнул: „Без Волги нам пути на юг нету!“

Ранним августовским утром русская рать двинулись на волжскую Булгарию. Впереди на быстрых конях гарцевал передовой отряд, за ним тоже верхами шла основная сила – княжья дружина, а потом шагали пешцы – владимирские, ростовские и суздальские ополченцы. В рядах владимирцев немало древоделов, чеканщиков, сканных дел умельцев. Не хотелось Андрею подвергать опасности работных людей, но пришлось – уж больно нужна победа! Кроме военной силы, князь взял в поход и силу духовную - икону Богоматери, вывезенную им из Вышгорода. Как и обещал Видению, построил он во Владимире храм Успения и поместил там икону,которую теперь стали называть Владимирской.

У крепости, белевшей каменными стенами на волжском берегу, войско встало.
„Бряхимов!“- понеслось по рядам славян.
Перед русской ратью неприступной скалой возвышался главный город булгар Ибрагимов!
Воины спешились, начали разводить костры и ставить шатры.
Князь с высокого холма смотрел на свою рать - тьма таких разных людей, но все слиты воедино его волей. Несмотря на свои годы, он готов завтра ринуться в бой. Но теперь за спиной уже нет отца и если с ним что-нибудь случится, то войско будет обезглавлено. Нет, этого допускать нельзя!
Стемнело, догорали костры и люди улеглись отдохнуть перед завтрешним боем. Наступила тихая тёмная ночь, только где-то тревожно вскрикивала ночная птица.
Перед рассветом выпала роса и стало прохладно. На востоке занялась заря.
Боголюбский вышел из шатра и глянул вдаль – в утреннем тумане крепость едва белеет, но чувствуется, что и там готовятся к бою.
Меж тем русское войско встало на молебен. Вынесли икону Богоматери. Отец Николай громко заголосил: „Всяк уповающий на тя, Владычица, да не по-ги-бнет...“
Закончив молитву воины под звуки рожков построились под княжескими стягами.
Боголюбский ещё раз оглядел войско, поднял руку и зычно выкрикнул: „Не посрамим землю русскую!“
Его голос далеко разнёсся над ещё спящими полями и лесами. Над ближайшей рощей испуганно взлетела стая ворон и стала кружиться над полем, недовольно каркая .
Два отряда ополченцев ринулись на крепость с севера и запада, где стены казались менее укреплёнными. Свою дружину князь оставил в засаде.
Владимирцы и суздальцы бежали нестройными рядами, ставили лестницы и лезли на стены. На них сыпались камни и стрелы. Лилась кипящая смола. Но они лезли и лезли! Вместо погибших появлялись новые. Плохо вооружённые и необученные они дрались, чем придётся и не останавливались ни перед чем!
Ополченцы таранили огромным бревном ворота крепости. Дерево трещало, но ворота не поддавались.
Решив, что наступление русских выдыхается, булгары пошли на вылазку. Ворота внезапно открылись и на славян обрушился отряд свежих воинов. Они взяли русских в кольцо и с воинственными криками разили копьями и мечами.
В числе окружённых оказались старые приятели Степаша Малайка и Ваня Дубина. Они, как могли, отбивались от наседавших булгар. Малайка прикрывал Ване спину и видел, как к ним с длинным мечом пробивается огромный булгарин, устилая свой путь мёртвыми телами. Великан приблизился настолько, что в нос ударил чужой и острый запах пота.
„Ваня, стрема!“- тонко вскрикнул Степаша и выставил вперёд щит.
В следующее мгновение он рухнул, разрубленный до пояса. Для него война закончилась навсегда.
Ваня оглянулся и понял, что замахнуться уже не успеет. Тогда он ткнул булавой вражине в лицо. Великан отшатнулся и шагнул назад. Дубина размахнулся и опустил булаву. Раздался хруст и голова булгарина раскололась как арбуз вместе со шлемом.

Боголюбский с холма следил за битвой и когда булгарский отряд начал теснить русских, понял – пора пускать засадный полк!
„Дружина!“ - он поднял руку: „Вперёд!“
Из-за холма на рысях вышел отряд под предводительством Изяслава, старшего сына князя, и ринулся к открытым воротам крепости. Осаждённые слишком поздно заметили всадников, попытались закрыться, но не успели – русские ворвались внутрь, сокрушая всё на своём пути.
Вскоре в крепости заполыхали пожары и начались грабежи, отовсюду слышались стоны и крики о помощи.
Боголюбский увидел зарево над городом и понял – это победа! Волжская Булгария сокрушена и не сможет больше препятствовать продвижению Руси на юг.
Вскоре из города стали выводить пленных, связанных верёвками. Хороший товар для продажи! Отдельно вели хана, младшего брата Улиты. Он оказал ожесточённое сопротивление и по его приказу русских пленных предавали мучительной смерти. „Ты мне шурин, отчего сразу не сдался, губя напрасно свои и наши души?“- сурово спросил князь.
Толмач перевёл, но пленник вместо ответа презрительно плюнул и злобно оскалился.
„Глянь, какой лютый!“- не выдержал Ваня Дубина, который первый пленил хана.
Все затаив дыхание ждали, что скажет князь.
„Четвертовать!“- бросил Боголюбский.
"У-х!“- враз выдохнули люди.
Хан побелел и тонко вскрикнул. Его схватили и привязали за руки и ноги к хвостам четырёх лошадей. Палач взмахнул кнутом и кони рванули в разные стороны…

Небо нахмурилось и заморосил дождь, обмывая тела павших, сложенных ровными рядами. Казалось,что небо оплакивает погибших воинов. За павшими построились живые.
Вышло духовенство с иконой Богоматери и началась панихида. Умиротворяющее пение понеслось над рекой, лугами и лесами.
Вдруг в тусклом свете пасмурного дня люди увидели свечение вокруг иконы Богородицы. Золотистые лучи расходились кругами и озаряли всё вокруг – хмурое небо, уставших воинов, изумлённое духовенство.
„Чудо!“ – вскричал отец Николай и упал перед иконой на колени.
Вслед за священником коленопреклонились все остальные.
„Простёрла ты, Царица Небесная, свой Покров над Владимирской Русью!“- воскликнул князь и широко перекрестился: „Первого августа быть празднику Пресвятой Богородицы и Изнесения Животворящего Креста!“

В народе новый праздник прижился и получил название Медовый Спас. С тех пор на Руси 1 августа звонят колокола, идут молебны, а в конце службы батюшка выносит из алтаря крест и кладёт его на аналой, приступая затем к освящению мёда, принесённого прихожанами в берестяных туесах.

В честь победы над булгарами Боголюбский велел заложить храм Покрова на Нерли. Через год сроительство завершили и князь любовался им из окна своего боголюбовского дворца.
„И латиняне, и булгаре, и жиды, и всякая погань, видевши славу Божию и украшения церковные, креститься будут!“- провозгласил он.
Вскоре князь сел за писание книг „Cказание о победе над булгарами“ и „Установление Спаса“.

14

Как всегда первого сентября ученики пришли в школу и узнали, что завтра их отправляют в колхоз на уборку урожая. Событие! Раньше такого никогда не было. В стране после 1953 года, вообще, происходили большие перемены.
На следующий день школьники старших классов уселись на открытые грузовики и поехали в один из пригородных колхозов.
В деревне ребят ждали, накормили и разместили в пустом амбаре, предварительно постелив на полу солому.
Назавтра пришёл бригадир и принялся распределять ребят на работу. Ленского тянуло к лошадям и он напросился в извозчики, хотя раньше видел лошадей только издали. Бригадир пожал плечами и согласился. Лера отправился на конюшню. Там он заметил, как несколько учеников из его класса обступили конюха и шептали: „Он энкавэдэшник, его надо убить!“
Конюх, заросший седой щетиной жилистый мужик, с интересом посмотрел на Ленского.
-Подставляют тебя, парень,- пробормотал он.
-Как подставляют?- не понял Лера.
-Он этого не понимает!- в один голос загалдели пацаны.
-Как же он учится, если такой дурак?- удивился мужик.
-Хорошо учится!
-Ну да!- ещё больше удивился конюх.
-Он, вообще-то, не дурак… он только этого не понимает!- нехотя бросил кто-то из ребят.
-А мы счас спытаем!- решил мужик.
Он быстро запряг и распряг лошадь.
-А ну-ка, парнишка, теперь давай ты!
Ленский без заминки сделал то же.
-Гляди-ка... и впрямь не дурак!- покачал головой конюх.- Так надо объяснить ему!
-А зачем? Пускай убивают, чтоб другим не повадно было!

Ночами выпадали заморозки. В амбаре стало холодно и сыро. Поэтому бригадир разместил ребят по избам колхозников. Ленского определили в хату украинца-переселенца. Спать пришлось тоже на полу, но после амбара это казалось раем.
Вечером Лера постелил телогрейку возле тёплой печки, улёгся и закрыл глаза.
-Зараз что ли сделать?- засыпая услышал он угрожающий мужской голос.
-Не, этот молодой, те не такие!- ответил женский голос.
Утром хозяин, весёлый черноглазый мужик, подступил к постояльцу с разговорами.
-Моего отца до войны раскулачили и сослали сюда,- сообщил он.
Мальчик молчал, не понимая, куда тот клонит.
-Ну это... люди говорят, что твой отец в НКВД служил?- неожиданно спросил колхозник.
-Нет, в артиллерии.
-А где он сейчас?
-На фронте погиб.
-А тогда … богатство откуда?
-Какое там богатство? От него одни фотокарточки остались. У него ничего не было!- мальчик в недоумении развёл руками.
Сколько раз приходилось ему повторять эти слова, но люди спрашивали и спрашивали! Что ими двигало – жажда справедливости или желание отыграться?
-Ясно, наговаривают!- хозяин свернул самокрутку и протянул кисет с самосадом.- Кури.
Ленский не курил, но чтобы не ударить в грязь лицом, глубоко затянулся и выпустил дым через нос. Видел, так делали ребята в школе. Голова слегка закружилась и немного затошнило, но потом прошло. Он огляделся. У хозяина добротный дом с побелёными стенами, весь двор покрыт крышей, в стойле ухоженная скотина.
Неожиданно мужик встрепенулся.
-А ну-ка, подсоби мне, парень!- он бросил окурок в лужу .
Они прошли в огород, где около плетня стоял полный ещё незавязанный мешок с картошкой. Хозяин завязал мешок и взвалил его пацану на спину.
-Неси в погреб!- коротко бросил он.
Лера согнулся и понёс, тяжело переставляя ноги.
-Эта картошка колхозная, ворованная, - нашёптывал мужик, шагая рядом.- Настучи на меня!
-Не моё это дело,- неровно дышал мальчик.- И не верю я в это...
-Правильно делаешь, что не веришь!- удовлетворённо хмыкнул колхозник.- А ну, стой!
Ленский остановился и опустил мешок на землю. Сердце нещадно колотилось, на лбу выступила испарина.
-Пошли, налью за работу,- бросил мужик.
Вошли в избу. Хозяин налил стакан самогона и положил сверху ломоть хлеба.
-Ну, давай!
Лера выпил мутноватую жидкость. Хмель ударил в голову, но он всё же понял, что это была проверка „на вшивость“ – курит, пьёт и не стукач. Значит – свой!
- Зря подставили, нормальный пацан!- проворчал крестьянин и вышел во двор.
А Ленский отправился на колхозную конюшню, запрягать лошадь. В то время были в моде песни Л.Утёсова, поэтому он называл себя „водителем кобылы“.
По пути мальчик смотрел по сторонам и видел, как…

****

Ладный кудрявый парень в распахнутом кафтане скачет во весь опор по пыльной дороге. Он везёт киевлянам указ князя Боголюбского. Отныне должны они платить дани!
Князев посол на всём скаку въехал в киеский теремной двор и спешился. К нему подскочил какой-то развязный малый в рубахе распояской и шапке набекрень.
„Чей будешь?“- неприязненно спросил холоп.
„Мечник князя Боголюбского Митроха!“- приосанился посланник.
„А... Боголюбого!“- глумливо улыбнулся незнакомец: „Невелика птица - синица!“
К ним подошли дружинники, вооружённые копьями и мечами. Они насмешливо глядели на гостя.
„Тю!“ - вдруг захохотал один из них: „Курица - не птица, а Боголюбый - нам не князь!“
Почуев неладное Митроша попятился к выходу, но кто-то сзади накинул ему на шею верёвку. Челядь дружно навалилась и сбила его с ног. Под хохот и улюлюканье чужаку остригли голову и бороду. Мечник прикоснулся к волосам и почувствовал, что вместо былых кудрей торчат жалкие клочки. Никогда он не испытывал таких унижений! Парень сжал кулаки, но вовремя спохватился – силы слишком неравны! Забьют до смерти! Он отвернулся и горько заплакал...
А холопы безудержно хохотали до тех пор, пока Митроша не съехал со двора киевского князя.
„Сволочь владимирская!“- крикнул кто-то вдогонку.

Мечник вернулся в Боголюбово и доложил князю о случившемся. „Теперь пускай на себя пеняют!“- с угрозой бросил Боголюбский.
Князь размышлял, как наказать строптивый Киев, когда явились посланники русских городов. Это были знатные люди – бояре, воеводы, именитые купцы. Они дивились на красоту боголюбовских храмов, на крепость каменных стен и глубину охранных рвов.
Боголюбский встретил их, сидя на золотом троне, в просторной украшенной изразцами палате.
Гости молчали, поражённые великолепием убранства. Наконец, вперёд выступил богатый купец Тихомир: „Княже, явились мы пред ясны очи твои от многих князей и пятидесяти городов русских!“
Он замолчал и низко поклонился.
„ На Руси смута великая есть!“- продолжил купец: „Брат на брата идёт! Горят города и сёла, травятся посевы, урон несёт торговля!“
Тихомир оглянулся на спутников, которые согласно загудели.
„Защити, отец, от неправды хищников, потому что мы считаем тебя Великим князем всея Руси!“- закончил он.
Боголюбский молчал, спокойно глядя на послов, но душа его пела – Великий князь всея Руси! Это то, к чему он стремился всю жизнь! Для чего воевал, строил, жил!
Время шло, гости ждали, а хозяин продолжал молчать. Тогда послы упали на колени и громко запричитали: „Спаси, господине, безвинные души от поругания!“
Князь встал и поднял руку: „Спаси Бог за веру в меня! Завтра на соборе во Владимире все вместе решим, как жить дальше!“
С этими словами князь покинул палату, а гости разошлись на отдых.
На следующий день на поместном соборе Андрея Боголюбского провозгласили Великим князем всея Руси и просили спасти землю русскую от пленения и разорения, для чего всех хищников войной укротить.

Князь понял, что теперь у него развязаны руки и можно идти войной на Киев, дабы навсегда подчинить его своему влиянию.
Каждый день в Боголюбово прибывали гонцы от князей, не желавших подчиняться Киеву, и спрашивали, где будет сбор дружин.
„По велению Великого князя“,- отвечал советник Прокопий: „ Одного места собора теперь не будет! А шли бы рати сами по себе и сошлись у Киева 5 марта!“

В назначенный день под Киевом собрались дружины одиннадцати русских князей во главе с сыном Боголюбского Мстиславом и половцы, приглашённые в союзники.
С крепостных стен киевляне видели, что окружёны несметной ратью. В городе началось брожение, поползли слухи, что сопротивление бесполезно и только ухудшит положение. Подняли голову тати, начались грабежи и поджоги.
Два дня Мстислав, выполняя наказ отца, дразнил горожан, осаждая малыми силами.
Но на третий день пошёл на решительный приступ. Взломав крепостные ворота, толпы вооружённых, одержимых жаждой наживы людей хлынули в город.
Они врывались в церква и дома горожан, хватая всё подряд. Сопротивлявшися убивали на месте. Особенно свирепствовали суздальцы, мстя за убитых после кончины Юрия Долгорукого родичей.
В этом разгуле беззакония, грабежей и убийств выделялся небольшой отряд владимирцев во главе с сотником Ваней Дубиной. Суровые люди на рысистых конях проскакивали мимо домов даже очень богатых горожан, но останавливались у храмов и монастырей. Они выставляли стражу и оружием отгоняли желающих поживиться. Даже отчаянные суздальцы оторопело поглядывали на мрачных ратников и не вступали с ними в спор. Отряд выполнял особое поручение Боголюбского. Воины выносили иконы, книги, мощи святых и грузили на телеги, крытые мешковиной. Вскоре обоз покинул Киев и двинулся на восток.

Когда по городу прошёл слух о приближении обоза, на улицы высыпал празднично одетый люд и духовенство. Люди падали на колени, лезли под копыта лошадей, пытаясь хотя бы прикоснуться к телегам или стременам всадников. Им казалось, что даже воздух вокруг обоза святой. Отныне киевские святыни нашли своё пристанище во Владимире.

Весть о падении Киева восприняли на Руси как справедливое возмездие за грехи киевлян и ересь тамошнего митрополита. Теперь русские земли объединились вокруг Владимира и Великого князя Андрея Боголюбского.

15
на селе во время уборки урожая водку не продавали. Но иногда всё же „выбрасывали“, чтобы пополнить бюджет и выплатить людям зарплату. В таких случаях у магазина сразу собиралась толпа, извещённая по „сарафанному радио “.
Однажды Ленский закончил возить картошку, отвёл лошадь на конюшню и подошёл к магазину. Он не собирался покупать водку, просто было интересно.
Наступил вечер и улица погрузилась в темноту, только как маяк светилось окно магазина. Глухо переговариваясь люди ждали, когда из двери кто-нибудь выйдет и освободит место для следующего. Купив бутылку, люди тут же пили прямо из горлышка или алюминиевых кружек, прихваченных из дома.
Неожиданно к Лере подошёл незнакомый парень и протянул начатую поллитровку.
-Пей, угощаю!
Ленский несколько раз глотнул из горлышка и остановился.
- Ещё пей, чё ты?
-Спасибо, это тебе...- Лера протянул ему бутылку.
-Не, мне это не надо!- криво ухмыльнулся парень и добавил.- Теперь у тебя всё будет хорошо!
Он исчез, как будто растворился в темноте. Ленский с недоумением смотрел ему вслед. В голове зашумело, тело обмякло и потянуло ко сну.
-Эй, пацан!- вдруг из темноты раздался чей-то хриплый голос.- У тебя чё, отец в НКВД служил?
-Нет, в артиллерии,- заплетающимся языком ответил Лера.
-А…подставили,- прозвучал тот же равнодушный голос.- Тогда бы его среди нас не было, у тех всё своё…
-Так ведь и убьют ни за что или отравят…- подхватил другой голос.
-Как пить дать!
Ленский не видел этих людей, хотя голоса звучали совсем рядом. Почти наощупь он брёл по тёмной улице. Лишь в некоторых окнах горел свет. В избе хозяина все спали. Лера снял сапоги и улёгся на телогрейку. Сон навалился на него как тяжёлый мешок с картошкой...
Утром он проснулся, когда хозяйка загремела вёдрами. Встал и отправился на ток. Знобило и есть не хотелось. Всё тело налилось свинцовой тяжестью.
На току Лера лёг на кучу зерна, поднял воротник и затих. Зерно согревало и успокаивало.
Так он лежал, не двигаясь и ни о чём не думая, пока не пришёл Кирилл Александрович, преподаватель русского языка и литературы.
-Ну что?- спросил учитель.
-Лихотит меня...- зябко поёжился ученик.
-Это тебе за отца!- удовлетворённо протянул преподаватель.
-За отца?- не понял мальчик.- Он же на фронте погиб...
-Его свои убили!- злорадно ухмыльнулся Кирилл Александрович.
-Его фашисты убили. Они вам свои?
Учитель дёрнулся, втянул голову в плечи и поспешил уйти.
-Правильно говорят, весь в отца!- буркнул он на ходу.
Ленский глядел на уходящего человека в плаще и серой кепке, но видел, что…

****

Дымятся пожарами Ростов, Суздаль и Владимир. Из дальних лесов вышли волхвы и предрекали скорую гибель Андрею Боголюбскому.
„Погибнет князь, ибо отступил от веры пращуров и окружил себя погаными!“- выкрикивали они.
Люди слушали, наливались злой силой и шли грабить богатые дома. Стало неспокойно жить. Князева стража ловила и казнила татей, но многие скрылись в лесах.

Пётр Кучкович решил, что настал его час и собрал заговорщиков.
„Доколе ждать будем?“- воскликнул он.
„Так!“- поддержала его Улита: „Яд его не берёт, надо по-другому!“
„Ночью в ложницу взойдём и...“- предложил Пётр.
„У него под подушкой меч!“- предупредил Анбал.
„Укради!“- зло глянул на него Кучкович: „ Ты ключник.“
„А когда?“- насторожился ясин.
Мойзич всё время молчал и думал о том, что завтра суббота, праздник Шаббат и надо пролить жертвенную кровь.
„Сегодня ночью!“- неожиданно крикнул он.
Заговорщики загалдели на родных языках, среди них были славяне, булгарка, ясин, иудей и торки.
Глаза Улиты вспыхнули. Наконец-то, дело сдвинулось с мёртвой точки!
„Сегодня!“- Кучкович поднял руку и повернулся к Анбалу: „А ты заранее унеси меч!“
„А казну когда делить будем?“- спохватился Эфрон.
„Потом…“- поморщился Пётр: „Эх… братаня не дожил!“
Все с надеждой смотрели на ключника, ведь только он мог войти в ложницу и выкрасть меч. Без этого они не осмелятся приблизиться к князю, даже если он спит.
Остаток дня прошёл в тревожном ожидании. Заговорщики метались из угла в угол, не находя себе места. Когда на город опустилась тёмная летняя ночь, Пётр встал: „Пора!“
„А трёх подвод хватит?“- забеспокоился Анбал.
„Не хватит, так на князевой конюшне прихватим!“ – небрежно бросил Кучкович.

Всё готово, князь спит, его меч украден! Люди на цыпочках подошли к двери и остановились – их охватил страх!
„Ну!“- выдохнула Улита.
Но они мялись, не решаясь шагнуть вперёд.
„Сперва сходим в медушу…“- промямлил Анбал.
Заговорщики спустились за ключником в погреб, где хранились мёды и вина. Они открывали бочки, черпали ковшами и пили всё подряд. Хмель ударил в голову, а вместе с ним пришла смелость.
„Ну всё, хватит, рано пировать!“- прошептал Кучкович.
Слитые воедино злобой и завистью, они устремились наверх. У ложницы остановились и прислушались – тишина! Пётр толкнул дверь – закрыто. Постучал… за дверью послышался шорох.
„Кто есть?“- раздался сонный голос Боголюбского.
„Прокопия...“- назвал Кучкович имя советника.
За дверью долго молчали.
„Нет, ты не Прокопия!“- в голосе князя прозвучал гнев.
Рука его потянулась к мечу, но под подушкой - пусто!
„Измена!“- вскричал Боголюбский и вскочил с постели.
Он стоял с гордо поднятой головой и сжатыми кулаками, когда заговорщики, взломав дверь, ворвались в ложницу . Князь кулаком сбил с ног первого, Кучковича, но Улита ударила его копьём в висок. Боголюбский занёс над ней кулак, но ему в спину вонзилось сразу несколько мечей.
„Сучье племя! Господь покарает вас за мою кровь!“ – воскликнул он и рухнул на пол.
Заговорщики продолжали колоть и рубить бездыханное тело князя, пока их не остановила Улита: „Стойте! Тиун Прокопий ещё жив!“
„Истинно так!“- поддержал её Кучкович: „Если он проснётся и кликнет дружину, то нам - конец!“
Убийцы бросились к покоям Прокопия, примыкавшим к княжескому дворцу. Дверь ложницы оказалась открытой и они, яростно крича и толкая друг друга, навалились на спящего, вонзая в него мечи и копья…

Боголюбский лежал ничком, истекая кровью. К нему медленно возвращалось сознание. Первое, что он почувствовал – это нестерпимая боль и слабость.
Он хотел подняться, но зашатался и повалился на пол. Силы покинули его. Тогда на четвереньках он пополз к выходу, оставляя за собой кровавый след. Князь хотел попасть во двор и позвать стражу. Порой он впадал в забытьё, но потом, собрав остатки сил, полз дальше. Позади осталась ложница, за ней начиналась лестница, ведущая вниз к выходу из дворца. Здесь ему пришлось особенно тяжко, он часто останавливался, чтобы передохнуть, и сдерживал стоны.

Заговорщики, убив Прокопия, вернулись во дворец и начали шарить по кладовым, вынося всё самое ценное. Внезапно они услышали стоны и остановились в недоумении.
„Кто это?“ - со страхом спросил Мойзич.
Кучкович с беспокойством глянул на Улиту: „Неужели он?“
Женщина сжала в руке копьё и бросилась наверх. В ложнице князя они зажгли свечи и огляделись. Опочивальня пуста! Кровавый след на полу вёл к выходу.
„Туда!“- Улита показала на лестницу.
Убийцы устремились за ней и внизу под лестницей увидели Боголюбского. Он сидел, в изнеможении прислонившись к стене, и устало глядел на них.
Кучкович взмахнул мечом и отсёк умирающему правую руку.
„Господи, в руки твои предаю дух мой...“- прошептал князь и затих.
Обнажённый и обезображенный труп Великого князя выволокли в огород и бросили на съедение голодным псам.
„Собаке – собачья смерть!“- плюнул Кучкович на изуродованное тело.

Заговорщики грузили на подводы персидские ковры, тюки парчи и шёлка, драгоценные камни, золото и серебро - всё, что составляло казну княжества.
Трёх собственных телег не хватило и пошли в ход повозки из княжеских конюшен. Нагрузив подводы, они спустились в медушу и пили до рассвета.
Утром тати, не оглядываясь на дворец, разъехались в разные стороны. По двору слонялся только пьяный Анбал.

По Боголюбову поползли слухи, что Великого князя убили, а его терем грабят.
Посад зашевелился и ко дворцу потянулись люди. Они хватали всё, что не унесли заговорщики. Из медуши выкатывали во двор бочки с мёдами и винами и пили, потом разбивали кубки о каменный пол и бежали в чашницу за новой посудой.
„Гуля-ай!“
„Воля-а!“
По городу ходили какие-то люди и призывали расправиться с княжескими посадниками и слугами. Заполыхали пожары.
В тот же день холоп Кузьма нашёл на огороде изуродованное тело князя и понёс его в ближайший храм Рождества Богородицы.
Вокруг люди пели, плясали и обнимались.
„Люди добрые, oткройте божницу Христа ради!“- попросил холоп.
„Що такое?“- к нему подошёл какой-то пьяный мужик и откинул попону.
Он увидел белое лицо убитого и махнул рукой: „ А... брось в притворе!“
Кузьма наклонился и вновь прикрыл князя: „Господине, бросили тебя в притворе как поганого, а храм-то заложен тобой!“
По морщинистому лицу старого слуги текли слёзы.
К вечеру весть об убийстве Боголюбского дошла до Владимира, Ростова и Суздаля. Там тоже начались грабежи, насилия и поджоги.

Брошенное в притворе тело князя лежало двое суток. На третий день пришёл из монастыря игумен Феофан.
„Отворите храм, я отпою князя!“- обратился он к хмельным людям: „Грех великий бросать православного без панихиды!“
Мужики и бабы глядели на игумена мутными глазами и не понимали, чего от них хотят. Наконец, самый сметливый догадался и махнул рукой в сторону дворца: „Дак... ключи, небось, у ключника.“
„Пошлите за ним!“- бросил Феофан.
Вскоре явился Анбал и открыл храм. Тело князя положили в каменный гроб и отслужили панихиду. Народу собралось негусто – сам игумен, Кузьма да двое-трое зевак.

16
Впервые за всё время Ленского потрясло увиденное. Его собственные невзгоды казались досадной мелочью. Какая несправедливость! Убить такого человека! Не жалея сил Боголюбский собирал Русь! А если казнил, то без сильной власти русские земли не объединить! А сколько им построено городов и храмов!
Лера сидел на уроке истории и не слышал голоса учителя. Ученик смотрел на классную доску, на которой …

****

Целую неделю по городам Владимирско-Суздальского княжества катилась волна разгула, грабежей и убийств. Смута в считанные дни уничтожала то, что создано за долгие годы.
Отец Николай из своей кельи скорбно глядел на это беснование. Он постарел и силы покидали его. Позади долгая жизнь и написанный труд „Сказание о чудесах Владимирской иконы Божьей Матери“.
Но не выдержало сердце иерея! Старик помолился, взял икону Богоматери и вышел на владимирские улицы. На его голову сыпался пепел пожарищ, ветер бил в лицо, трепал седые волосы, но он шагал и шагал, прижимал к груди чудотворную икону.
Встречные останавливались и долго с недоумением смотрели ему вслед.
Священник бродил по обезумевшему городу целый день, не останавливаясь и не говоря ни слова. Заходил в межулки, где собирались и буянили ватаги, крестил их и шёл дальше.
Постепенно люди стали успокаиваться и думать, как жить дальше?
„Дак... князя-то похоронить надобно,“- говорили одни.
„Вестимо, надобно! Православная душа всё ж таки,“- соглашались другие.
„Попил нашей кровушки! Пускай теперича валяется как пёс!“- возражали третьи.
Наконец, владимирцы опомнились и послали за телом князя. В Боголюбово отправились игумен, уставщик и носильщики.
„А ты, Микулица, собери всех попов по чину. Встаньте с образом Богородицы перед Серебряными воротами и ждите !“- наказали горожане отцу Николаю.
Вскоре у Серебряных ворот собралась толпа. Горожане не могли больше ждать и вышли навстречу. Когда вдали показались княжеские стяги, люди заголосили: „Ой, да на кого ты нас поки-и-нул, отец роди-и-мый!“
Тело князя погребли в храме Святой Богородицы и умиротворённые владимирцы разошлись по домам.

После двухлетней междоусобицы владимирское вече избрало своим князем младшего брата Боголюбского Всеволода, из-за многочисленного семейства прозванного Большое Гнездо. Новый князь пошёл путём, проложенным старшим братом - собирание земель с опорой на сильную власть и православие.

Всех убийц Боголюбского схватили и предали жестокой казни. Улиту привязали за ноги на воротах и расстреляли из луков. Сбылись пророчество кудесника Пама и её вещий сон. Тела казнённых бросили в озеро, которое долгое время люди называли „поганым“.