Месса

Когда на душе "воет ветер" и "скребут кошки" неплохо плавно погрузиться вглубь себя, чтобы увидеть, что мешает сегодня расправить крылья и... с удовольствием, разобрать шкафы, вымыть окна.
Странно, как разборы завалов в душе и в квартире каким-то удивительным образом всегда связаны друг с другом! Вот и сегодня пришлось выбирать: разобраться со старыми проблемами в себе или ящиках секции и кухонной мебели. За окном темнело. Было слышно, как соседи укладывают спать маленькую дочурку. Шуметь в квартире уже тоже было неуместно. А "ветер и кошки" в районе сердца продолжали свою нудную песню.
Максимально расслабившись, я мысленно скосила глаза, и... почувствовала себя, лежащей на крутой горе, завернутой во что-то белое. Боль и скорбь окутывали мое тело и желание любви и тепла. Было такое ощущение, что я нахожусь перед выбором: катиться вниз или... остаться на месте. "О, забралась!" - промелькнула мысль. Голос был похож на голос любимой подруги, которой все мои находки и достижения явно были поперек горла. И я, начав уже медленно скатываться вниз, подумала:"В конце концов, альпинисты восходят на горы и радуются этому, а я хочу в угоду подруге быстренько, чтобы никто не увидел, скатиться к подножию. Конечно, там, менее опасно… А, почему бы, напротив, не подняться еще выше?!"
И вдруг, кто-то большой и сильный мягко поднял меня на руки и понес вверх, успокаивая и подбадривая. Еще какое-то время перед моими глазами мелькали прошлые сны, кадры жизненных передряг. На душе становилось легче, боль постепенно уходила. Еще мгновение и Незнакомец посадил меня в кресло, укрыл своим плащом и мягко сказал: "Слушай! Слушай и запоминай!" И вышел. Я огляделась по сторонам. Театр!
Играл оркестр, на сцене в облаках белого тумана разворачивался, еще не доступный моему пониманию сюжет. Мои губы начали непроизвольно напевать эту незнакомую, но какую-то удивительно легкую и вместе с тем возвышенную мелодию. Боль в душе утихла. Глубокое чувство появилось теле, еще не проявленное ни в звуках, ни в образах. Что-то еще не жившее до этого момента, и еще не рожденное, но уже живое... Из полумрака зала вновь проявился Незнакомец и шепнул мне на ухо» «Эта музыка - твоя. Это твоя - "Драма бессмертия". Ты напишешь эту музыку позже». Незнакомец улыбнулся и снова исчез. Тем не менее, музыка звучала уже в полную силу. Три голоса, поддерживаемые аккордами, то сливались воедино, то расходились, разбегались, разлетались в разные стороны, вместе с тем постоянно поддерживая другу друга. В центре сцены среди марева облаков то появлялись, то исчезали странные тени, то ли люди, то ли животные, проявлялись сказочные города, удивительные храмы. И, проявившись, снова таяли в газовой дымке.
Незаметно на сцене появилась балерина, укрытая таким же, как дымка, белым полупрозрачным покрывалом. Легкая, почти невесомая она медленно двигалась по самому краю сцены, слегка покачиваясь то в сторону зрительного зала, то частично исчезала в миражах. Музыка замирала, затем разряжалась странными чарующими душу звонами. Мир, казалось, вытянулся в тонкую линию, по которому медленно двигалась девушка. Действие словно переместилось в мою душу. Сцена, музыка, девушка, миражи, этот острый, такой острый край сцены! Мне хотелось рыдать, кричать. Я впилась руками в подлокотники театрального кресла. Какой театр! Сама Жизнь, женская, тонкой девушкой, чуть прикрытой газовой вуалью двигалась по краю… мира.
Сцена? Театр? Жизнь… Где-то зазвучали человеческие голоса. Хор? Молитва? Великая молитва Жизни звучала многоголосием под небом, которое раскрывалось куполом над этой удивительной сценой. Миг, один миг! И слезы, незримо душившие меня уже в течение многих лет, хлынули потоком по лицу, заливая плащ. Казалось, они проливались на пол. В это время под таинственным небом медленно и величаво раскрывалась невероятная изумрудно-синяя голубизна огромного океана.
Девушка балансировала на краю сцены. Ее руки, поднятые над головой, вонзались в Небо. Медленно под величественные звуки органа она развернулась лицом к бушующему на сцене океану и, словно, желая окончательно освободиться от земного притяжения, подняла вверх ногу, создавая струну. И… замерла… на самом краю… пропасти. Замер зал… И… замерла музыка. В полной тишине между двумя великими рождающими жизнь океанами, метрономом билось одно огромное сердце…
Я открыла глаза... С тех пор где-то в недрах неизведанного мира моей души метрономом бьется еще не написанная пока месса рождения новой жизни.