-- : --
Зарегистрировано — 123 453Зрителей: 66 533
Авторов: 56 920
On-line — 4 639Зрителей: 893
Авторов: 3746
Загружено работ — 2 123 736
СОЦИАЛЬНАЯ СЕТЬ ДЛЯ ТВОРЧЕСКИХ ЛЮДЕЙ
«Неизвестный Гений»
Запорожский Пуримшпиль
Пред. |
Просмотр работы: |
След. |
27 августа ’2011 
16:56
ИТАК! Дамы и господа, леди и джентльмены, мадам, месье и прочая заинтересованная братия! Сегодня, 10 марта 2009 года, мы ведём наш репортаж из Запорожской синагоги. Меня зовут Елена. Именно сегодня и именно здесь я нахожусь под псевдонимом НиколаEVскAя EВA. На мне сегодня сногсшибательный карнавальный прикид. Я надела под него объёмные латексные утолщители, чтобы усилить сходство с жирной, сальной, дородной Свиноматушкой. Пятачок мой внушительно шнобелен, уши топорщатся щетиной, в районе анального отверстия крючкотворный хвостик, во лбу — коричневая бородавка, на копытах — копыта! От меня на пять ярдов шнячит свинячим жидовнячьим потняком, но здешняя публика к такому привыкши.
Сегодня сюда пришёл друг мой — голубая широкополая шляпа, канареечные брюки, зелёная рубашка, оранжевый галстук и малиновый цирковой пиджак — герой нашего времени Незнам Незнамович Незнайка, конспиративная кличка Абдулла. Кроме него приглашены ещё десятка два наших одноклассников и однокурсников, но я их пока не узнаю. В толпе, да ещё в смешных масках не сразу узнаешь старых друзей. По залу, раздавая направо и налево "Хаг Самэах", проходит двухметровая бородатая Баба Яга в широкой длинной юбке до земли, в чёрной вязаной кофте с заплатами на рукавах и в платочке банданой. Вот прекрасная восточная красавица Царица Эстер. Вот Золотыми Рыбками снуют по залу воспитанники детского сада «ЯХАД», по ступенькам прыгают Серыми Зайчиками и Рыжими Белочками ученики школы "ХАБАД-Любавич", голодными лесными Хищниками рыскают ребята школы "АЛЕФ".
А это кто прилетел на ковре самолёте? Питерские гости?! Какой сюрприз! Прошу любить и жаловать! Вот эта русская красавица в наряде Солнечной Принцессы... ой! посмотрите, чудеса! Костюм её вдруг стал зелёным — девица Весна-Красна! А тут уже вдруг побелел, засеребрился, заискрился — ни дать, ни взять Снегурочка в кокошнике российском! Это моя любимая невестка Оля Курашова. А за руку она ведёт... да нет, скорее тащит упирающегося Царевича Ивана, который, как нам помнится, в недавнем прошлом был Иванушкой-Дурачком. Весёлый неуклюжий Медвежонок Винни Пух рядом с ними — мой славненький внучок Егорка с большим своим тамтамом настоящим, в который будет он на Пурим колотить. А рядом с ним порхает в лёгком танце прекрасная Серебряная Фея: в её рассыпавшихся по плечам пшеничных локонах струится и мерцает волшебство, а дирижёрской своей палочкой волшебной она руководит невидимым оркестром, играющим симфонию Божественного пробуждения. Эта таинственная Фея — моя роднушечка внучушечка Валерия Ивановна. А этот высокий статный чернобородый юноша в парчовом халате, в чалме и с кинжалом за поясом — строгий, сдержанный, невозмутимый и справедливый властитель Персии царь Ахашверош. Это вам не кто-нибудь кто, а наш с папой Серёжей сынок Андрей, рядом с которым и сам папа Серёжа — сверкающие латы, шлем, кольчуга — доспехи духа, в левой руке щит истины, в правой — меч знания — Воин Света (не путать со Светланами Николаевными).
Незримо заполняют зал души наши воскрешаемых предков — матерей, удушенных в газовых камерах Освенцимов, отцов, шедших на погибель под пулемёты с песней на устах "Верую полною мерою, ВЕРУЮ ПОЛНОЮ ВЕРОЮ В СКОРЫЙ ПРИХОД МАШИАХА! Верую, хотя Он и медлит..." Пришли сюда, под своды этого скромного зала с изображением на стенах щита Давида, души наших пращуров, сожжённых огнём неугасимого жидоненавистничества, на костры которого они всходили, совершаю алию ко Всевышнему, с неугасимыми словами "ШМА, ИСРАЭЛЬ! Господь — Бог наш, Господь ЕДИН ЕСТЬ!" Сюда — в Запорожскую синагогу — с колотушками, трещотками, барабанами, дудками и другими шумелочными предметами пришёл сегодня СВЯТОЙ ГОРДЫЙ НЕИСТРЕБИМЫЙ МУДРЫЙ ЧЕСТНЫЙ СПРАВЕДЛИВЫЙ ИЗБРАННИК Божий — мой любимый народ. Чтобы весело, шумно, песенно, прикольно и благодарственно воздать честь Героине торжества и прочим ублюдочно-юдофобствующим представителям человечества, продолжающим от погрома к погрому, от провокации к провокации, от теракта к теракту ежегодно, ежемесячно и ежедневно подбрасывать НАМ для "употребления" их жидвячное ЛАЙНО.
А вот и она — наша Героинь`я — в сопровождении почётного эскорта из трёх Эдичек-поросяток. Её лебединая пачка осталась в шкафу приберегаться до тех времён, когда эта девушка обретет балетную форму, достойную Имени Анна Павлова. Сегодня на ней одеты мокрые, жалкие, загаженные помётом, засосанные серые перья Гадкого Утёнка. Её сопровождает личный телохранитель в безупречно сидящем костюме штандантер-фюрера SS, по которому весело приколоты разноцветные маленькие и большие свастики: на рукавах, на спине, на пузе, на лампасах зашароварены, на задних булках две золочённые свастики. Его обступают со всех сторон малыши, оттесняя от Утицы его Гадко-гадячной. Дети начинают отрывать от его костюма необычные цветные крестики, пытаясь разобраться, какой персонаж ими изображён, и читают на них свои имена. "Ой, это от меня", — радостно восклицает маленькая румяная улыбчивая курносая девчушка в костюме Божьей Коровки, которую одёргивает смущенная мама в костюме болотной кикиморы: "Сонечка, отойди от дяди, не надо портить ему костюм!" Но детишки своими приставаниями умудряются загнать Дядю Немоськина под шкаф.
А в это время к чтению Мегилат Эстер вызывают на возвышение одного за другим наших уважаемых евреев. Что же наша Героиня? Аннушка! Как тебе здесь? Слушай внимательно, девочка моя. Это читается здесь сегодня история ТВОЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ. Ты стоишь на женской половине зала, заливаясь краской до макушки и обливаясь потом до пяток. Ты стоишь, ни жива, ни мертва, не понимая ни одного слова святого языка Торы. Но каждый раз, когда чтец произносит ТВОЁ ИМЯ, зал взрывается неистовым шумом. Ты прислушиваешься, вслушиваешься музыкальным своим слухом в звуки святого языка. Какое же имя там всё время мелькает? "АННА" — произносит среди повествования чтец, и вся толпа ряженых евреев откликается на это слово громким весёлым шумом, свистом и улюлюканьем. С Гадкими Утятами частенько приключаются приступы недержания помёта, но та скопившаяся под тобой смердящая зелёно-мерзостная лужа впечатляет! "АННА!" — вновь слышится из-за перегородки голос очередного чтеца. Тебе хочется кричать, щипая и яростно выдёргивая из костюма утиные перья и пух. "ЭТО НЕ Я! Дети, не топайте ногами, не шумите, послушайте! Это НЕ МОЁ имя здесь сейчас скандально прославляют! Это не я! Я не совершала ЭТО преступление! Я этого не делала! Это не обо мне!" Но твоя лужёная глотка тебя подводит. Ни лая, ни мявка, ни писка, ни хрюка, ни кряка, ни звука, ни ку-ка-РЕ-ку-ка! Связки слиплись и могут издавать лишь слабое я-я-яд-ядовитое шипение. Да в таком неистовом шуме твоё одинокое "кРЯ" никто бы и не услышал! А чтение истории твоего преступления продолжает, поднявшись к Торе, Йонатан — наш царевич «инфузорно-амёбный». Он читает свиток выразительно, чётко произнося ТВОЁ незабвенное Имя и оставляя после него минутную паузу, чтобы народ вдоволь нашумелся. С приближением развязки твоё имя звучит всё чаще, и шум в синагогах по всему миру возобновляется, не успев затихнуть. Тебе хочется бежать! Бежать скорее світ за очі с этого места, расправить свои немощные утёночные крылышки и вылететь стремглав за пределы этого здания, за пределы этого города, за пределы этой страны, которая отныне тыкает пальцем в твою сторону: "Наше гидке зіронько, наша КрЯк-ква Ляя-гушинаЯ ще не навчилась крЯкать крЯ бемоль, ще не навчилась квакать Ква диез, а вже обрядилася в лебедячій одяг!" Дети и взрослые шумят и радостно приветствуют финал повествования. Ты нервно комкаешь в руках Синий Платочек, пропитавшийся уже слезами, соплями и макияж-ж-жными останками. А зал опять взрывается шумом! Не дрожи, не клацай зубами: тебя не убивают, не бьют, не вешают, не сжигают на костре, не проклинают, не удушают! Не высмеивают твою убогость или физическое уродство вкупе с балеринской фамилией! Они кричат и шумят, чествуя ТЕБЯ! Чествуя не твою эстрадно-кабацкую звездонутость, а воздавая ЧЕСТЬ ТВОЕЙ ненасытной жестокости, ТВОЕЙ злобной ненависти, ТВОЕЙ звериной беспощадности, ТВОЕМУ высокомерию сатанинскому! Твоему мелочному пафосу, твоей гордыне дьявольской, твоему властолюбию узкосемейному! Все эти вопли, треск трещоток, бой барабанов и визг дудок — в ЧЕСТЬ твоего жидофобства, благодаря, а не вопреки которому МЫ — Богочеловечество — смогло не только выжить, но и коллективно выйти на принципиально новый уровень познания своего Богоподобия. Итак, чтение подошло к концу.
Публика снимает карнавальные костюмы, маски. Синагога пустеет. По сценарию сейчас звучит музыка Сен-Санса. ГадкаЯ Утица, театрально сложив обмЯкшие еЯ слабооперённые крылышки, окунается в свою лужу клювом и судорожно захлёбывается своим помётом, перемешанным со слезами и соплями. Но твой телохранитель — твой селезень петушиный — спешит тебе на помощь. Он было застря-аа-ял под шкафом, куда его загнали бойкие малыши. Но сейчас он героически выбирается оттуда ползком на четвереньках. Он идёт к твоему озеру помёта, оставляя за собой цветную дорожку листопадно отпадающих от него свастик. Он протягивает тебе руку, помогает выбраться из лужи. Он снимает свой SS-овский китель, которым тщательно подтирает кучу твоего дерьма. Он большим чистым Синим Платочком вытирает с твоего лица расплывшиеся чёрные подтёки. И под руку выводит тебя на крыльцо. Твои коленки дрожат и подкашиваются, но твой любимый не даёт тебе рухнуть. Ты выходишь отсюда ещё более жалким, ещё более грязным, ещё более уродливым и ГАДКИМ Утёнком, каким ты вошла 2 часа назад. Но зато теперь тебе на!-ко!-нец!-то! открылась неведомая ранее истина, что ты растёшь. Ты имеешь все шансы не только похудеть и затмить своей балетной славой великую Павлову. Ты имеешь реальный шанс стать настоящей, а не клоунадно-борцовской Царевной Лебедью.
Что для этого делать? Анечка, девочка моя гордячно ревнивая, лидерша наша звёздно-ячечная, дитятка наша вознессяємоя! И что же тебе делать теперь? То, что ты по святой своей простоте считала до сих пор любовью, оказалось звенящей медью! То, что ты в слепоте своего неведения называла семьёй, на поверку оказался брак. То, что тебе в глубине невежества твоего виделось жизнью, оказалось беспробудным сном. То твоё прославленное на весь город ЛИДЕРСТВО обернулось гонором сифилитическим. То, что до сих пор составляло для тебя понятие счастье, оказалось мыльным пузырём. То, что тебе очень хотелось называть творчеством, оказалось кабацким ремесленничеством... Что же делать-то теперь? Какая же МЫСЛЬ забрезжила тусклым огоньком в СМЫСЛЕ твоей жизни? Что в ней нужно менять в первую очередь? Как же обернуться-то поскорее из мерзкой ЖАБЫ в Василису? Я тебе не подсказчик. То, что я нарисовала в моей Сказке как ЗАДАНИЕ, полученное от Бабы Яги по спасению женщин от бесплодия, — это действительно поставленная мною самой себе жизненная задача. И если вся эта история нашей "борьбы сумо" излечит твои душевные изъяны ("я" под ударением здесь случайно?), мешавшие тебе до сих пор стать Матерь`you, я буду считать этот свой урок выполненным и возьмусь за следующий.
10.03.2009
Сегодня сюда пришёл друг мой — голубая широкополая шляпа, канареечные брюки, зелёная рубашка, оранжевый галстук и малиновый цирковой пиджак — герой нашего времени Незнам Незнамович Незнайка, конспиративная кличка Абдулла. Кроме него приглашены ещё десятка два наших одноклассников и однокурсников, но я их пока не узнаю. В толпе, да ещё в смешных масках не сразу узнаешь старых друзей. По залу, раздавая направо и налево "Хаг Самэах", проходит двухметровая бородатая Баба Яга в широкой длинной юбке до земли, в чёрной вязаной кофте с заплатами на рукавах и в платочке банданой. Вот прекрасная восточная красавица Царица Эстер. Вот Золотыми Рыбками снуют по залу воспитанники детского сада «ЯХАД», по ступенькам прыгают Серыми Зайчиками и Рыжими Белочками ученики школы "ХАБАД-Любавич", голодными лесными Хищниками рыскают ребята школы "АЛЕФ".
А это кто прилетел на ковре самолёте? Питерские гости?! Какой сюрприз! Прошу любить и жаловать! Вот эта русская красавица в наряде Солнечной Принцессы... ой! посмотрите, чудеса! Костюм её вдруг стал зелёным — девица Весна-Красна! А тут уже вдруг побелел, засеребрился, заискрился — ни дать, ни взять Снегурочка в кокошнике российском! Это моя любимая невестка Оля Курашова. А за руку она ведёт... да нет, скорее тащит упирающегося Царевича Ивана, который, как нам помнится, в недавнем прошлом был Иванушкой-Дурачком. Весёлый неуклюжий Медвежонок Винни Пух рядом с ними — мой славненький внучок Егорка с большим своим тамтамом настоящим, в который будет он на Пурим колотить. А рядом с ним порхает в лёгком танце прекрасная Серебряная Фея: в её рассыпавшихся по плечам пшеничных локонах струится и мерцает волшебство, а дирижёрской своей палочкой волшебной она руководит невидимым оркестром, играющим симфонию Божественного пробуждения. Эта таинственная Фея — моя роднушечка внучушечка Валерия Ивановна. А этот высокий статный чернобородый юноша в парчовом халате, в чалме и с кинжалом за поясом — строгий, сдержанный, невозмутимый и справедливый властитель Персии царь Ахашверош. Это вам не кто-нибудь кто, а наш с папой Серёжей сынок Андрей, рядом с которым и сам папа Серёжа — сверкающие латы, шлем, кольчуга — доспехи духа, в левой руке щит истины, в правой — меч знания — Воин Света (не путать со Светланами Николаевными).
Незримо заполняют зал души наши воскрешаемых предков — матерей, удушенных в газовых камерах Освенцимов, отцов, шедших на погибель под пулемёты с песней на устах "Верую полною мерою, ВЕРУЮ ПОЛНОЮ ВЕРОЮ В СКОРЫЙ ПРИХОД МАШИАХА! Верую, хотя Он и медлит..." Пришли сюда, под своды этого скромного зала с изображением на стенах щита Давида, души наших пращуров, сожжённых огнём неугасимого жидоненавистничества, на костры которого они всходили, совершаю алию ко Всевышнему, с неугасимыми словами "ШМА, ИСРАЭЛЬ! Господь — Бог наш, Господь ЕДИН ЕСТЬ!" Сюда — в Запорожскую синагогу — с колотушками, трещотками, барабанами, дудками и другими шумелочными предметами пришёл сегодня СВЯТОЙ ГОРДЫЙ НЕИСТРЕБИМЫЙ МУДРЫЙ ЧЕСТНЫЙ СПРАВЕДЛИВЫЙ ИЗБРАННИК Божий — мой любимый народ. Чтобы весело, шумно, песенно, прикольно и благодарственно воздать честь Героине торжества и прочим ублюдочно-юдофобствующим представителям человечества, продолжающим от погрома к погрому, от провокации к провокации, от теракта к теракту ежегодно, ежемесячно и ежедневно подбрасывать НАМ для "употребления" их жидвячное ЛАЙНО.
А вот и она — наша Героинь`я — в сопровождении почётного эскорта из трёх Эдичек-поросяток. Её лебединая пачка осталась в шкафу приберегаться до тех времён, когда эта девушка обретет балетную форму, достойную Имени Анна Павлова. Сегодня на ней одеты мокрые, жалкие, загаженные помётом, засосанные серые перья Гадкого Утёнка. Её сопровождает личный телохранитель в безупречно сидящем костюме штандантер-фюрера SS, по которому весело приколоты разноцветные маленькие и большие свастики: на рукавах, на спине, на пузе, на лампасах зашароварены, на задних булках две золочённые свастики. Его обступают со всех сторон малыши, оттесняя от Утицы его Гадко-гадячной. Дети начинают отрывать от его костюма необычные цветные крестики, пытаясь разобраться, какой персонаж ими изображён, и читают на них свои имена. "Ой, это от меня", — радостно восклицает маленькая румяная улыбчивая курносая девчушка в костюме Божьей Коровки, которую одёргивает смущенная мама в костюме болотной кикиморы: "Сонечка, отойди от дяди, не надо портить ему костюм!" Но детишки своими приставаниями умудряются загнать Дядю Немоськина под шкаф.
А в это время к чтению Мегилат Эстер вызывают на возвышение одного за другим наших уважаемых евреев. Что же наша Героиня? Аннушка! Как тебе здесь? Слушай внимательно, девочка моя. Это читается здесь сегодня история ТВОЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ. Ты стоишь на женской половине зала, заливаясь краской до макушки и обливаясь потом до пяток. Ты стоишь, ни жива, ни мертва, не понимая ни одного слова святого языка Торы. Но каждый раз, когда чтец произносит ТВОЁ ИМЯ, зал взрывается неистовым шумом. Ты прислушиваешься, вслушиваешься музыкальным своим слухом в звуки святого языка. Какое же имя там всё время мелькает? "АННА" — произносит среди повествования чтец, и вся толпа ряженых евреев откликается на это слово громким весёлым шумом, свистом и улюлюканьем. С Гадкими Утятами частенько приключаются приступы недержания помёта, но та скопившаяся под тобой смердящая зелёно-мерзостная лужа впечатляет! "АННА!" — вновь слышится из-за перегородки голос очередного чтеца. Тебе хочется кричать, щипая и яростно выдёргивая из костюма утиные перья и пух. "ЭТО НЕ Я! Дети, не топайте ногами, не шумите, послушайте! Это НЕ МОЁ имя здесь сейчас скандально прославляют! Это не я! Я не совершала ЭТО преступление! Я этого не делала! Это не обо мне!" Но твоя лужёная глотка тебя подводит. Ни лая, ни мявка, ни писка, ни хрюка, ни кряка, ни звука, ни ку-ка-РЕ-ку-ка! Связки слиплись и могут издавать лишь слабое я-я-яд-ядовитое шипение. Да в таком неистовом шуме твоё одинокое "кРЯ" никто бы и не услышал! А чтение истории твоего преступления продолжает, поднявшись к Торе, Йонатан — наш царевич «инфузорно-амёбный». Он читает свиток выразительно, чётко произнося ТВОЁ незабвенное Имя и оставляя после него минутную паузу, чтобы народ вдоволь нашумелся. С приближением развязки твоё имя звучит всё чаще, и шум в синагогах по всему миру возобновляется, не успев затихнуть. Тебе хочется бежать! Бежать скорее світ за очі с этого места, расправить свои немощные утёночные крылышки и вылететь стремглав за пределы этого здания, за пределы этого города, за пределы этой страны, которая отныне тыкает пальцем в твою сторону: "Наше гидке зіронько, наша КрЯк-ква Ляя-гушинаЯ ще не навчилась крЯкать крЯ бемоль, ще не навчилась квакать Ква диез, а вже обрядилася в лебедячій одяг!" Дети и взрослые шумят и радостно приветствуют финал повествования. Ты нервно комкаешь в руках Синий Платочек, пропитавшийся уже слезами, соплями и макияж-ж-жными останками. А зал опять взрывается шумом! Не дрожи, не клацай зубами: тебя не убивают, не бьют, не вешают, не сжигают на костре, не проклинают, не удушают! Не высмеивают твою убогость или физическое уродство вкупе с балеринской фамилией! Они кричат и шумят, чествуя ТЕБЯ! Чествуя не твою эстрадно-кабацкую звездонутость, а воздавая ЧЕСТЬ ТВОЕЙ ненасытной жестокости, ТВОЕЙ злобной ненависти, ТВОЕЙ звериной беспощадности, ТВОЕМУ высокомерию сатанинскому! Твоему мелочному пафосу, твоей гордыне дьявольской, твоему властолюбию узкосемейному! Все эти вопли, треск трещоток, бой барабанов и визг дудок — в ЧЕСТЬ твоего жидофобства, благодаря, а не вопреки которому МЫ — Богочеловечество — смогло не только выжить, но и коллективно выйти на принципиально новый уровень познания своего Богоподобия. Итак, чтение подошло к концу.
Публика снимает карнавальные костюмы, маски. Синагога пустеет. По сценарию сейчас звучит музыка Сен-Санса. ГадкаЯ Утица, театрально сложив обмЯкшие еЯ слабооперённые крылышки, окунается в свою лужу клювом и судорожно захлёбывается своим помётом, перемешанным со слезами и соплями. Но твой телохранитель — твой селезень петушиный — спешит тебе на помощь. Он было застря-аа-ял под шкафом, куда его загнали бойкие малыши. Но сейчас он героически выбирается оттуда ползком на четвереньках. Он идёт к твоему озеру помёта, оставляя за собой цветную дорожку листопадно отпадающих от него свастик. Он протягивает тебе руку, помогает выбраться из лужи. Он снимает свой SS-овский китель, которым тщательно подтирает кучу твоего дерьма. Он большим чистым Синим Платочком вытирает с твоего лица расплывшиеся чёрные подтёки. И под руку выводит тебя на крыльцо. Твои коленки дрожат и подкашиваются, но твой любимый не даёт тебе рухнуть. Ты выходишь отсюда ещё более жалким, ещё более грязным, ещё более уродливым и ГАДКИМ Утёнком, каким ты вошла 2 часа назад. Но зато теперь тебе на!-ко!-нец!-то! открылась неведомая ранее истина, что ты растёшь. Ты имеешь все шансы не только похудеть и затмить своей балетной славой великую Павлову. Ты имеешь реальный шанс стать настоящей, а не клоунадно-борцовской Царевной Лебедью.
Что для этого делать? Анечка, девочка моя гордячно ревнивая, лидерша наша звёздно-ячечная, дитятка наша вознессяємоя! И что же тебе делать теперь? То, что ты по святой своей простоте считала до сих пор любовью, оказалось звенящей медью! То, что ты в слепоте своего неведения называла семьёй, на поверку оказался брак. То, что тебе в глубине невежества твоего виделось жизнью, оказалось беспробудным сном. То твоё прославленное на весь город ЛИДЕРСТВО обернулось гонором сифилитическим. То, что до сих пор составляло для тебя понятие счастье, оказалось мыльным пузырём. То, что тебе очень хотелось называть творчеством, оказалось кабацким ремесленничеством... Что же делать-то теперь? Какая же МЫСЛЬ забрезжила тусклым огоньком в СМЫСЛЕ твоей жизни? Что в ней нужно менять в первую очередь? Как же обернуться-то поскорее из мерзкой ЖАБЫ в Василису? Я тебе не подсказчик. То, что я нарисовала в моей Сказке как ЗАДАНИЕ, полученное от Бабы Яги по спасению женщин от бесплодия, — это действительно поставленная мною самой себе жизненная задача. И если вся эта история нашей "борьбы сумо" излечит твои душевные изъяны ("я" под ударением здесь случайно?), мешавшие тебе до сих пор стать Матерь`you, я буду считать этот свой урок выполненным и возьмусь за следующий.
10.03.2009
Голосование:
Суммарный балл: 0
Проголосовало пользователей: 0
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Проголосовало пользователей: 0
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Голосовать могут только зарегистрированные пользователи
Вас также могут заинтересовать работы:
Отзывы:
Нет отзывов
Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Трибуна сайта
Наш рупор
