"...знал бы Пушкин"

Когда закончилась экзаменационная лихорадка, когда откружил последний выпускной вальс, на который меня так никто и не пригласил, короче, когда все плохое, связанное со школой закончилось, оказалось, что самое ужасное впереди - поступление в институт. Аттестат был далеко не красного цвета, особых способностей за мной не числилось, а мой единственный талант я, по словам моей одноклассницы и закадычной подруги Степаниды - Надюхи Степановой, зарыла в землю.
- Ну, какой уж там талант, - слабо отбивалась я, в душе сознавая правоту Степаниды (я сочиняла речевки к пионерским сборам и линейкам -"вперед шагай, пионерский отряд! Наш салют тебе, Ленинград..." и поздравления к различным датам и даже была штатным поэтом нашей стенгазеты. Ну, а теперь мой талант не скоро потребуется, школа кончилась, детство тоже, будущее представлялось мне устрашающе-расплывчатым, как чернильная клякса на розовой промокашке...
Раздумывая обо всем этом, я сидела у открытого окна и смотрела на улицу, внизу бессовестно веселились каникулы - девчонки играли в классики и прыгали через веревку, стадом диких мустангов носились по двору мальчишки... Я смотрела, завидовала и не услышала, как вернулся с работы папа и встал у меня за спиной.
- Ты уже решила, куда будешь поступать? - строго поинтересовался он.
- Да, - с трудом оторвав взгляд от улицы, обреченно произнесла я.
- И куда же?
Я протянула ему наугад открытый "Справочник для поступающих в ВУЗ", ткнула куда-то пальцем, одновременно скосив глаз на название ВУЗа.
То, что я увидела, изумило и меня и папу.
- Ты уверена?
- А что? - я пожала плечами, - ты только представь: высокие - до неба! Широкие - до горизонта! "корабли постоят и ложатся на курс, но они..."* ...и корабли прекрасны все до одного..."** Большому кораблю - большое плаванье!...
Папа покачал головой и ушел на кухню, наверное, подумал, сошла с ума бедная дочка, что на самом деле было не далеко от истины - с моей нелюбовью и неспособностью к точным наукам поступать в кораблестроительный институт было большой глупостью.
Однако к папиному и своему удивлению я поступила - конкурс был маленький, а на приборостроительный факультет вообще недобор.
В сентябре всех первокурсников отправили "на картошку" в деревню, к черту, в глушь, в Тихвинский район, колхоз красный лапоть. Одновременно зарядили затяжные дожди, похолодало, работа была грязная, тяжелая, условия проживания отвратительные - короче, романтики хоть отбавляй. Настроение падало с каждым днем, я утешала себя тем, что откопав вместе с картошкой свой талант, творила по вечерам при свете, можно сказать, лучины - лампочка была тусклая и засиженная мухами - "...еще осталось потерпеть немножко, и солнце снова постучит в окошко, и снова дом объятьями нас встретит, утихнет дождь, умолкнет ветер..." и другие, такие же трепетные строки, насквозь пронизанные болью в спине из-за долгой работы внаклонку, тоской по родным и близким, жаждой тепла и домашнего уюта...
Зато когда в начале октября начались занятия, увидеть знакомые лица "колхозников" было очень приятно, особенно, если учесть, что у меня глубокий географический кретинизм - Степанида говорила, что это болезнь такая, совершенно неизлечимая; ориентироваться в огромном, плотно населенном студентами и сильно пересеченном кафедрами , лабораториями и аудиториями пространстве в первые дни было абсолютно нереально. Поэтому, входя в институт, я первым делом искала это самое "знакомое лицо" и шла за ним, как судно за лоцманом, заходящее в порт - "корабелка"
сразу наложила на нас свой специфический отпечаток в виде выражений на морскую тематику: "видел, какая у нее корма?", " "эх, как меня бортанули...", " представь, вчера мачта подвела.."
Ну и как-то, прокладываю себе курс из одного корпуса в другой с девушкой из нашей группы по бесконечным переходам и лестницам, и на одном из поворотов однокурсницу отнесло от меня встречной волной студентов. Я продолжала идти вперед, отчаянно пытаясь отыскать ее взглядом и вдруг остановилась, как вкопанная. Навстречу, слегка прихрамывая, шел парень неземной, мне показалось, красоты с невероятно, неестественно синими глазами. Он шел как на абордаж, а над его головой - честно - завис голый младенец, и заливаясь счастливым смехом, стал пристраивать золотую стрелу к золотому же луку. Когда незнакомец поравнялся со мной, я внезапно ощутила удар в левую сторону груди.
" Не оглядывайся!, - сказала я себе и тут же оглянулась, с радостью отмечая, что и парень оглянулся, поднял руку и с улыбкой крикнул "Извини!", а пупс над его головой показал мне язык.
Парень прошел, а я так и осталась стоять в прострации с отвисшей мандибуле - это меня Степанида научила, она в стоматологический поступила - и только прозвеневший звонок вернул меня к жизни. Я потащилась дальше, пытаясь понять, что же произошло и почему слева - болит...
Каким-то образом я выпала из действительности и вернулась в нее лишь спустя два дня, когда вновь столкнулась с красавцем при входе в поточную аудиторию*** - оказалось, что у нас общие лекции по физике. Несколько следующих дней, соблюдая конспирацию и осторожность, собирала информацию и узнала, что обладатель красивых глаз приехал из Фрунзе*, что в прошлом году не поступил из-за аварии, от которой осталась легкая хромота, что все называют его Лёлик, а по-настоящему - Виталий. И правда, эта самая витальность чувствовалась за версту - веселый, радостный, всегда вокруг небольшая толпа. Учебный процесс отошел на второй план, семестр протекал мимо, я старалась, насколько возможно, держать Лёлика в поле зрения, ревниво отмечая всех потенциальных претенденток на его сердце, которые время от времени появлялись возле него. Несомненно, пупс знал свое дело - я влюбилась и намного сильнее, чем в прошлый раз, в третьем классе в Юру Артемьева, но тогда я знала, что это взаимно, иначе чем объяснить все эти дерганья за косы, удары портфелем по голове и подбрасывание лягушек в парту? А сейчас я страдала и взращивала свою безответную любовь как умела, то есть грустно вздыхала, отвечала невпопад на вопросы, научилась курить, красиво отставляя руку и прищуривая глаза (чтоб не слезились от дыма), а главное сочиняла поэму, в которой раскрывала всю глубину незамеченных Лёликом чувств... Оставалось решить, как и каким образом объясниться с предметом моих воздыханий. Ничего толкового не приходило в голову и я решила посоветоваться с Надюхой. Несколько смущаясь, протянула подруге труд всего семестра. Надя читала очень внимательно, наиболее понравившиеся места декламировала вслух:"...твой взгляд я чувствую повсюду, тебе подругой верной буду,и разделить с тобой сумею кусок горбушки хлеба скудный..."
- Сильно! - сказала Степанида, дочитав до конца, в душе я с ней согласилась, - Мощно! Шедеврально! - добавила она - Но не то , что нам надо!
Это был удар ниже пояса, а подруга продолжала:
- Ты должна его огорошить, озадачить, оглушить, облапошить, ошарашить!
- А при чем облапошить?
- Не важно! Главное, что-нибудь неординарное, интригующее, что пробудит в нем интерес к тебе, что-нибудь бредовое в стили Хармса! Давай, работай, я в тебя верю!
Хм-м-м.. Хармс... Я его никогда не понимала, смешно конечно, но и как-то глупо:" Опять об Пушкина! Вот черт, никак об Гоголя"... Но думать стала.
Семестр подходил к концу, потом сессия и каникулы, когда еще увижу своего синеглазого... И я решилась.
На последней лекции по физике постаралась сесть недалеко от него, но место нашлось только тремя рядами ниже. Вырвала листок из тетради и написала, учитывая рекомендации Степаниды:"Лёлик! От очков ты дужка, балабол и финтифлюшка!" , свернула, надписала и передала по рядам, исподтишка
подглядывая за реакцией. Вот Лёлик получил мое писание, развернул, прочел, поднял голову, выискивая отправителя... Я вытянула шею, интенсивно тыкая в себя пальцем, вроде - это я, я! Он закивал, улыбаясь, склонился к столу и быстро-быстро стал что-то писать. Через две минуты я получила ответ.
Руки мои дрожали, сердце билось где-то в горле...
"Я читал и слезы лИлись, знал бы Тютчев или Пушкин до чего мы докатились - не стихи, а финтифлюшки!" - прочитав этот ответ, я почувствовала как мое сердце выкатилось, ударилось о стол и разлетелось на мелкие осколки , словно ваза из прессованного хрусталя...
Сессию я, конечно, не сдала, и так и не построила ни одного корабля, кроме тех, из конспектов по физике, но это не считается, и больше не срифмовала ни одной - правда!- ни единой строчки...
Зато научилась печь отличные пирожки - с мясом, с картошкой...Но лучше всего мне удаются с капустой. И Виталик их тоже любит.

* В. Высоцкий
** Ю. Мориц
*** Аудитория в виде амфитеатра