Галина Григорьевна ПОСТНИКОВА

Галина Григорьевна ПОСТНИКОВА

Из альманаха "КромА" №3 за 2008г.
Учредитель, редактор-составитель, издатель - В.И. Агошков.

Родилась 29. 01. 1940 года в селе, ныне – пгт. Кромы. В 1994 году возглавила Кромскую районную общественную организацию Всероссийского общества инвалидов. С 2007г – заместитель главного редактора альманаха «Недна».

К РОДНЫМ КОРНЯМ

Я - кромчанка в 4-м поколении. В 1890г родители моей бабушки по линии матери (иконописец и золотошвейка) поселились в Кромах на ул. Горки. Дед моего отца – родом из Боровска, что под Москвой. Боровск – город огородников. Боровчане в весенне-осенний период в разных уголках России арендовали или покупали земли, выращивали овощи, продавали собранный урожай, а зимой съезжались в Боровск. Прадед мой имел земли в Кромах от р.Недны, между ул.Свободы и Степана Разина, до пер. Бобкова. Отец с мамой дружили с детства. После окончания ремесленного училища папа работал на Тульским оружейном заводе, ждал получения квартиры, а мама находилась в Кромах, где с нами жили бабушка и «тётка Мимуха» - так я звала мамину сестру. Здесь мы встретили войну. Затем отец забрал нас в Саратов, куда эвакуировали оружейный завод. Зимой 1946г вернулись в Кромы, на родную землю. В сентябре 1947г я пошла в первый класс.

Трубицынская школа (по имени бывшего владельца здания барина Трубицына) находилась на месте районной библиотеки, напротив нашего дома. Учила меня Ерошкина Зоя Акимовна. Помню учителей: Газукину Нину Константиновну, Васюкову Тамару Николаевну. Потом сама была вожатой в четвёртом классе, где училась Нина Рождественская. Их классная руководительница иногда просила меня побыть с ребятами на уроке. Помню, мы ставили пьесу С. Маршака «Кошкин дом», ходили с экскурсией на Колчёвский луг. Тогда это действительно был луг! По окончанию школы я пыталась поступить в Ленинградский технологический институт пищевой промышленности, но не прошла по конкурсу. Поступила через два года в Воронеже, куда институт перевели из Ленинграда, а я к тому времени наработала двухлетний стаж лаборанткой химического и физического кабинетов Кромской школы. В декабре 1964г начала работу на пусковом Отрадинском сахарном заводе. Полгода - помощником сменного инженера, затем - старшим химиком цеха глютаминовой кислоты.

Производство это было экспериментальным: мы первыми в Советском Союзе пустили цех и освоили производство. Начальником цеха был Юрий Карпович Пятаков, впоследствии – директор Колпнянского сахарного завода. В 1971г меня приняли на строящийся завод «Диффузант». Моей задачей было обеспечение производства деионизированной водой (в 20 раз чище дистиллированной). За десять лет работы на «Диффузанте» мы пустили в эксплуатацию три установки очистки воды и очистные сооружения. Я тогда работала в должности инженера-технолога второй категории. В 1973г от завода получила квартиру, а в 1985г по приглашению перешла работать на завод Приборов («ОрлЭкс») для пуска строящихся очистных сооружений гальванического производства с ионообменной очисткой. С начала 1990-х завод понемногу разваливался. Задерживали зарплату. В 1994г я вышла на пенсию. Дочь училась в Петербургском финансово-экономическом университете. Муж вышел на пенсию по инвалидности. Чтобы выжить и не сорвать с учёбы дочь, мы приняли решение жить в Кромах, а квартиру в Орле сдавать в наём. Так шесть лет - пока училась дочь. Совсем, как в сорок шестом году: припасть к родным корням, чтоб сил набраться. И до сих пор я черпаю силы от своих, кромских корней.

ДЯДЯ КОЛЯ.
Так звала я моего дядю, инвалида Великой Отечественной войны - Некрасова Николая Михайловича (1901–1998). Для меня он остался образцом мужества и оптимизма. Впервые увидела его зимой 1946-го, когда он вернулся из госпиталя домой. Пришел зимой, в серой длинной шинели, в шапке. Высокий, на лице пороховые отметины, глаза – что с ними, я не поняла, – а пальцы на руке сжаты в кулак, на другой вместо них какие-то обрубки. Потом узнала: после тяжелейшей контузии и ранения глаз у него осталась всего одна сотая процента зрения, и он носит очки, у которых стёкла, как линзы в лупе. Дядя Коля вошёл в кухню стремительно, в избе казался великаном, головой подпирал потолок. Обнял бабушку, маму, потом поднял меня и посадил на колени. Так познакомились. Дядя Коля много шутил, рассказывал, смеялся, днём не подавал вида, что страшно болит голова, огнём жгло глаза. Зато ночью, когда отключалось сознание, а из его глубин выплывали жуткие картины боя, он кричал: поднимал бойцов в атаку и страшно ругался. Так до самой смерти. Его ранило в 43-м под Воронежем. Вывезли в госпиталь в Борисоглебск. Лежал он, забинтованный белыми бинтами, как мумия, за это звали его "Снегурочкой". Вскоре погибла его жена. Получив известие о ранении мужа, она ехала к нему в госпиталь. Поезд разбомбили фашистские «мессеры»… Не осталось даже могилы. Только память. А до войны они очень счастливо жили!..

Его увезли в глубокий тыл, в Алтайский край. Оттуда направили на долечивание в Ленинградский военный округ. Прибыв на место, пошёл в интендантский склад получать обмундирование. Заведующим складом оказался не кто иной, а его брат - Некрасов Илья Михайлович…
Отец из Кром забрал нас в Саратов. Вскоре к нам приехал дядя Коля. Через два года мои родители решили вернуться в Кромы. Отец тяжело болел и после операции получил инвалидность. В Орле на железнодорожном вокзале неожиданно встретились с дядей Илюшей. Они с семьёй: женой, Анной Митрофановной, и детьми, Володей и Толиком, тоже переезжали в Кромы. Так все вместе и приехали в родительский дом. Как сейчас помню: перед домом стоит бабушка, на глазах слёзы...

Как в песне поётся: «Повезло ей, повезло - оба сына возвратилися в село». Вскоре и третий, старший сын, Фёдор, переехал с семьей из Брянской области. Так и прожили всю жизнь рядышком в Кромах 4 семьи - один род Некрасовых.
Похоронены тоже рядом.