Не в своей тарелке

НЕ СВОЯ ТАРЕЛКА, или ДЕНЬ СТРЕССА

"Он ел, опустив голову, а глаза его сверкали,

так как он ещё злился. Но чем больше он сердился,

тем больше ел. У него такой характер".

(Нам Као, "Кошка")



"Ну ж был денёк!"

(Лермонтов М., "Бородино")





Наше Конструкторское Бюро, в котором мне посчастливилось работать, занималось
разработкой машин для механизации овцеводства и водоснабжения пастбищ. Поступил я в эту
организацию после того, как ушел из геологии. Помню, переживал я на тот момент отчаянно. Ну,
какой из меня конструктор? Где геология и где конструирование машин? Хотя, если подходить
формально, моя профессия была некоторым образом связана разработками КБ. Я ведь в геологии,
вернее, в гидрогеологии, занимался поиском и разведкой подземных вод, а в упомянутом КБ
разрабатывались, среди прочих машин, водоподъёмники различных типов, копатели и очистители
шахтных колодцев. К тому же копатель шахтных колодцев КШК-30А мы изучали среди прочего
бурового оборудования, как и некоторые водоподъёмники. Так что частично разработки КБ мне были
знакомы. Но меня это мало успокаивало, ибо я понимал, что знакомство и знание - немного разные
вещи. Это примерно как соотносятся телезритель и телемастер. Оба они знакомы с телевизором, и
хорошо знают его. Только с разных сторон. Да. Но что делать? Жизнь по-разному поворачивается и
повороты её иной раз удивительно непредсказуемы. Повернулось вот этаким кунштюком и у меня. И
надо было переучиваться и вникать.

И вот когда я начал вникать, то с неожиданным удивлением и вполне понятной
радостью обнаружил, что конструкторская сфера мне достаточно знакомая. Мне в который раз
оглушительно повезло. Причём помощь пришла совершенно с неожиданной стороны. Армия! Именно
знания и опыт, полученные в родной Советской Армии мне архи пригодились в КБ. Верно раньше
говорили: отслужишь в Армии - человеком станешь. Ну, знаю как оно у других, но лично для меня
Армия действительно сыграла большую роль при перемене профессии. Дело в том, что воинскую
службу я проходил в части, в которой было много всяких хитроумных и сложных технических
изделий, которые делали неспокойным сон наших врагов. А что такое технические изделия? А это
тома конструкторской документации, сопровождающей каждое изделие. Здесь вам комплекты чертежей
и схем, Технические описания, Руководства по эксплуатации и т.п. Словом, горы и горы
сопроводительной документации. Но весь это бумажный Монблан только для непосвященного кажется
непролазной чащобой, на самом же деле вся документация разрабатывалась согласно ЕСКД – Единой
Системы Конструкторской Документации. А в ЕСКД все регламентировано и расписано до мелочей.
Ибо в конструкторской работе мелочей нет – каждый винтик, шайба, малюсенький шплинт имеет своё
"имя", своё место и свою задачу. Это малосведущие люди, абсолютно неволокущие в ЕСКД,
придумали фразу: маленький винтик ничего не решает. Ага, как же! Доброе утро! По здорову ли
ночевали уважаемые? Именно маленький винтик способен иной раз решать очень многое и многое.
Вон, три спутника ГЛОНАСС булькнули в океан и сказке конец. Где-то винтика малюсенького
недоставало или проводочек не туда припаяли, недоглядели - и труд тысяч людей насмарку.
Мелочей в конструкторском деле нет! Учитывается всё. Даже "волокно кенафа длинное". Не в
курсе, что это такое? Проще говоря, это пакля до подмотки стыковочных трубных соединений. Да,
так вот, ЕСКД – очень логически построенная, выверенная, стройная система разработки и учёта
конструкторской документации. И, разобравшись в ней, ты уверенно чувствуешь себя в океане
чертежей и всяких технических бумаг. Так вот, именно в Армии я как раз досконально изучил ЕСКД
и на практике научился всем премудростям работы с чертежами, схемами и прочими техническими
документами. Ибо технические прогресс не стоит на месте, постоянно вносятся улучшения,
доработки, устранение ошибок, словом, разные изменения, как в саму конструкцию, так и в
технологический процесс ее работы, применения и обслуживания.
И потому горы извещений о соответствующих изменениях валились к нам неиссякаемым потоком,
и приходилось очень оперативно вносить изменения в имеющуюся эксплуатационную
документацию на изделия.
Частично этим занимались офицеры нашей части, но изрядная доля лежала и на мне.
Но об этом я как-нибудь расскажу отдельно.

Так вот, поскольку ЕСКД армейская отличалась от ЕСКД штатской только грифом
секретности, естественно, ориентироваться в чертежах разрабатываемого в КБ оборудования – а
значит, понять машину и принцип ее работы, большого труда для меня не составило. Техническое
же черчение мне еще со школы не представлялось чем-то непонятным. Чертить я любил, деталь
видел сразу со всех сторон, объёмно - с этим у меня проблем не было. Вот чего не хватало
катастрофически, так это специфических знаний и навыков. И тут пришлось попотеть. Ликвидация
этих досадных пробелов в образовании происходила обычным путем - есть учебники, справочники,
пособия и, самое главное, это знания и советы более опытных конструкторов. Так что если у тебя
хотя бы чуть–чуть варит голова, есть немножко нестандартное мышление и готовность учиться
всему и жадно – то выжить можно и в Конструкторском Бюро. Я смог удержаться и выжил, начав
подниматься вверх с самых низов конструкторской иерархии - сопровождения серийного
производства, набираясь постепенно опыта и необходимых знаний

КБ наше было, в основном, молодежным по составу, примерно все одного возраста,
ну там, плюс–минус 3-5 лет. Словом, энтузиазма и амбиций хватало, работа кипела... Наши главные
шефы, начальник КБ Марышев Анатолий и его зам по научной работе Шин Климентий
были по возрасту лет на десять постарше нас. Самая прекрасная возрастная разница между
начальником и подчиненными. Ибо в таком возрасте начальство уже имеет достаточное преимущество
перед подчиненными в виде определенного жизненного и производственного опыта, чтобы служить
для них ориентиром и быть авторитетом, но в тоже время такая разница в возрасте отнюдь не
воздвигает непреодолимых барьеров, препятствующих обычному человеческому взаимопониманию и
неформальному общению. И такое неформальное общение имело место быть. Именно с Шином
Климентием Дмитриевичем я находился в хороших, дружеских отношениях, не выходящих, однако, за
пределы разумного. То есть я понимал разницу в нашем служебном положении и, образно говоря,
не выходил за флажки. Ну, вот в таком разрезе. Но, поскольку героем данной новеллы является
Шин Климентий, то на этом я закончу коротенькое вступлению, посвященное истории моего
появления в КБ и продолжу разговор о Климентии.

Ну, начну с того, что Клим был нестандартный человек. Нестандартный во всём. По
национальности он был кореец, но габаритами резко выбивался из общей массы своих
соплеменников. Климентий Дмитриевич был достаточно высокого роста, и также широк в плечах
(этакий треугольник вершиной вниз), обладал большими кулаками, в которых скрывалась
неимоверная сила. Достаточно сказать, что он открывал бутылки с лимонадом и пивом, легко
снимая пальцами металлическую крышечку. Сколько раз мы не пытались повторить этот фокус с
открыванием – у нас не получалось: силы не доставало. А однажды он на спор рукой снял крышку с
закатанной трехлитровой банки с маринованными огурцами. Ну, вот такой был наш Клим. Кстати, он
мог, взяв в руки карандаш, нарисовать круг. И можно было даже не проверять нарисованный круг
при помощи циркуля – это действительно был правильный круг! А еще Клим, взглянув на человека,
моментально вырезал ножницами из бумаги его портрет в профиль. И ещё Клим прекрасно рисовал. Я
же и говорю - очень нестандартный человек был наш Климентий Дмитриевич. Кроме таких вот
интересных качеств и хорошего чувства юмора, Клим обладал незаурядным творческим
потенциалом, то есть, как говорят в обиходе, имел светлую голову, мог предложить нестандартное
техническое решение, дать дельный совет конструктору, в нужный момент проявить инициативу и в
случае необходимости - взять ответственность на себя.

Конструкторов он всячески поощрял не только в моральном плане, но и в
материальном - не зажимал в премиях, а также в карьерном росте. Бывало, случались заминки в
конструкторской работе, творческий процесс становился колом, лихорадило экспериментальный цех,
и план КБ ощутимо вибрировал и пробуксовывал. Но план - священная корова и покушаться на него
нельзя. Никак. Это основа, стрежень. Тем более что план не спускался дуроломно откуда-то
сверху тупыми чиновниками, как принято думать в нынешнее свободолюбивое время,. Вовсе нет.
Изначально план верстался внизу, исходя из потребностей сельского хозяйства, собственных
предложений конструкторов, технологов, изготовителей, снабженцев, короче, всего КБ. А также из
предложений и рекомендаций ученых специалистов из НИИ сельскохозяйственного профиля. Затем,
наверху, план согласовывался, увязывался, дополнялся в соответствии с государственными
масштабами и необходимостью и затем только утверждался. А уж потом - будьте любезны,
к неукоснительному исполнению. И в подавляющем большинстве случаев только так.
А коль сами предложили установить такие сроки, тогда какого же рожна?!
Как говорил в киноновелле "Напарник" студент Шурик перед поркой нерадивого напарника:
"Надо, Федя, надо!". Ну, вот примерно и нас так же было. Пороли.
В переносном смысле, конечно. Да. Бывало всякое. Так вот, Клим в таких случаях
нас всегда защищал и не давал в обиду на всевозможных авральных планёрках,
на которых виновных окучивали нешуточно. Но зато после, пригласив в свой кабинет,
и, пользуясь отсутствием смежных служб, тут уж давал нам прикурить, вставлял фитиль, прессовал
жестко, словом, снимал семь шкур. И вот тут я всегда с опаской посматривал на его кулаки: а
ну, как приложит? К счастью, до этого дело не доходило. Клим был достаточно корректен и дальше
язвительных характеристик не заходил. Выдав, таким образом, положенную порцию начальственного
гнева, он переходи на вполне дружелюбный тон, намечал совместно с нами пути выхода из тупика и
прогнозировал возможные варианты дальнейшего развития событий и мероприятий для избежания
катастрофических последствий. Мы на него не обижались. А чего обижаться? По делу ведь. На то,
как говорится, и щука в море, чтобы карась не дремал.

В общем, наш непосредственный шеф Климентий был достаточно демократичен и в
минуты откровенно говорил так:

" Вы не надейтесь, что я буду за вас работать. Я своё уже, по большому счёту,
отработал. Теперь - ваше время. Вам – расти и набираться опыта. Работайте. Я разрешаю вам всё
- в разумных пределах, конечно. Я вас всегда прикрою в меру моих возможностей. Но и вы, будьте
любезны, меня не подводить.

И действительно, он смело поручал конструкторам большие и сложные дела,
заставлял сотрудника поверить в свои силы, ободряюще сказав ему:

- Не бойся. Нужно, чтобы работа всегда была немного не по плечу. Но ты –
справишься. Я в тебя верю.

Так было. Он действительно посылал в командировки молодых конструкторов,
облекая их большими полномочиями, поручал выступать с докладами на совещаниях достаточно
высокого уровня и всё такое прочее. Словом, как тогда официально говорили, готовил себе
достойную смену. Ну, а на нашем языке это звучало так: бросал под танки. Зачастую нам
удавалось справляться с поставленными задачами, хотя бывало по-разному, особенно на первых
порах. Но у кого не было в жизни конфузов? Не ошибается тот, кто ничего не делает. И
постепенно, набивая шишки и ощутимо иной раз получая под копчик, мы накапливали опыт.
Приходила соответствующая сноровка, расширялись уровни и горизонты видения, изменялась
ментальность. Так мы становились специалистами в своей среде обитания, и вполне достойно могли
представлять свою организацию в контактах между смежными организациями, научными учреждениями
и Министерствами. Дела шли...

Однако иногда случалось так, что уровня заведующего сектором или отделом
оказывалось недостаточно и московское руководство требовало к себе наше начальство. Таким
образом, нашему непосредственному шефу, Климентию Дмитриевичу тоже приходилось дремать в
самолете, держащему курс на Москву, потому что наше КБ было московского подчинения, как
говорили в те годы.

И вот как–то с Климом произошел интересный случай. Вызвал его к себе начальник
Технического управления нашего Министерства. Надо сказать, человек он был непростой в общении,
настырный и вообще жесткий, иногда даже не по делу. Но что делать? Начальство не выбирают.
Приходилось работать с тем, какое было в наличии. И Клим Дмитриевич вылетел в Москву.
Называлось это - вызвали на ковер.

Наше Министерство, называвшееся Министерство машиностроения для животноводства
и кормопроизводства, располагалось на ул. Лесной. Это в районе Белорусского вокзала. Говорят,
оно было создано под свояка тогдашнего партийного руководителя Брежнева Леонида Ильича. А
свояком у Брежнева был Беляк Константин Никитович, наш, стало быть, министр. Но там от этого
было ни холодно, ни жарко. Нам-то никаких, как сейчас говорят, бонусов на этой почве не
светило. Пахать приходилось, как и всему народу.
Помнится, в родном Министерстве имела
хождение такая озорная частушка:

..........
Да, шутники были в нашем Министерстве. И не только в нашем. Тогда вообще много
шутили. Это сейчас шутить надо с оглядкой, а то ведь шутнику могут и глаз из "травматика"
выбить, как бы в порядке ответной шутки, потому как демократия. А тогда можно было безопасно
шутить, шутку любили и понимали - Дом Культуры им Зуева - правильно.

И дом Зуева не зря был упомянут в озорной частушке. Именно в начале улицы
Лесной, если идти от Белорусского вокзала, справа он и располагался, Клуб им. Зуева, этакое
своеобразное сооружение по проекту архитектора Голосова, в котором очень динамично и необычно
решён угол – в виде стеклянного цилиндра с врезанным в него нависающим над улицей
прямоугольным объёмом. Запоминающееся такое здание. Вот недалеко от этого Клуба им Зуева и
находилось наше Министерство. Вообще надо сказать, расположение Министерства было выбрано, как
говаривал мой приятель, заведующий сектором водоподъёмников Шурик Асанбеков, очень удачно,
продумано и толково. Возможно, тут сыграли роль и родственные связи, кто знает. Но скорее
всего, случайно получилось, как говорится, карта легла таким вот образом. Ну, посудите сами.
Кроме упомянутого уже клуба им Зуева, учреждении, кстати, для командированного, малонужного,
на улице Лесной, но уже слева, располагалась Блинная. Или Пончиковая? Не помню уже, небольшая
такая харчевня-забегаловка, в которой нас скорую руку можно было перекусить и, кстати,
неплохо. Я сам там частенько харчился. Далее, за Блинной, по этой же левой стороне находился
Пивной бар. Хороший такой бар, с барменами-автоматами и неплохим ассортиментом закусок. И что
в нём подкупало, так это то, что он был спроектирован не как большинство подобных заведений, в
виде стеклянного аквариума, сквозь широченные окна которого можно при желании видеть всех и
каждого. Очень удобно было для милицейских патрулей, они могли, не заходя внутрь, с тротуара
отследить потенциальных клиентов. Но только не в нашем Пивбаре. Ибо наш Пивбар был
спроектирован очень умно: он был со всех сторон закрыт металлом. Не Пивбар, а прямо-таки
морской грузовой контейнер. Так что если запарившийся в коридорах власти командированный
человек забегал конфиденциально опрокинуть кружечку-другую пивка для поправки здоровья после
вчерашнего, то никто из проходящих по тротуару чиновников Министерства видеть его не мог. Как
в банке - тайна вклада гарантируется. И это очень способствовало хорошему самочувствию, как вы
понимаете.

Но этого мало! По правой стороне улицы, чуть наискосок от
входа в наше Министерство, находилась....Рюмочная. Вот так у нас дело было поставлено. А как же
иначе? В Министерстве пробивать всякие бумаги - это вам не на пляже загорать, разглядывая
скудно одетых красоток. Ага, как же! Тут семь потов прольёшь, и подошвы начнут дымиться, пока
согласуешь и подпишешь, ибо каждый чиновник бдит и потому нервно размахивает серпом своего
недоверия и сомнения, так и норовя отсечь у тебя выступающее, и, по его твёрдому уразумению,
совершенно тебе ненужное. Это сейчас вопросы решаются достаточно быстро: дал на лапу так
называемый откат - и дело в шляпе. Но тогда мы жили в другой стране.

Справедливости ради надо сказать, что откаты существовали и тогда, но - в
артиллерии. Там после выстрела наводчик кричал: Откат нормальный! То есть артсистема сработала
штатно, и все механизмы орудия вновь заняли исходное положение. Вот такие были откаты. Другие
не поощрялись и преследовались. Так что по-другому у нас никак не проходило. Только высоким
уровнем проработки представляемых материалов и можно было решать дела.

Словом, так вот запросто, с бухты-барахты, ничего не выйдет. Уровень–то
государственный. И иногда бывало, что споры, непротыки всякие и замороки разные случались
нешуточные. Меня самого как-то замначальника Техупра четыре раза выставлял из своего кабинета,
пока, в конце концов, не пришли мы с ним к консенсусу. Да, были схватки боевые, как говаривал
поэт. И потому в результате подобных поединков всегда возможен стресс и сопутствующие ему
нервные срывы. А чем можно поправить психическое равновесие в таком случае? А, вот то-то и
оно! Так что прав был мой приятель Шурик, когда говорил о продуманности расположения на
местности нашего родного Министерства. К месту была там Рюмочная.

Располагалось оно в здании бывшего жандармского управления, и внутренняя его
архитектура была запутана, словно Критский лабиринт. Говорили, что такая архитектура была
необходима для того, чтобы арестованный не имел возможности быстро выбраться (в случае
побега), из помещения. Не знаю, не вникал, возможно, это просто хохма такая была. Подчас
новички в совершенной растерянности бродили по его извилистым внутренностям, не зная как
выбраться из этого хитросплетения коридоров, этажей, уровней, подуровней и лестничных маршей.
Так что ситуация, показанная в фильме "Чародеи", где "приезжий с Юга", заплутав и потерявшись,
отчаянно вопил в пустых коридорах научного учреждения: "Человек! Выведи меня отсюда!" отнюдь
не выдумана, это самая настоящая правда. Вопили и у нас. Мне доводилось несколько раз быть
таким человеком и выводить заплутавших в нашем Лабиринте к выходу. Хотя для прохождения любого
лабиринта есть простое правило: держись одной стороны и, в конце концов, пусть даже к вечеру,
но всё равно выйдешь к гардеробной, которая у входа располагается. Вообще-то данное правило
лабиринта подходит и для руководства по жизни. А то смотришь на иных политиков...

Ну, а нашему Климу Дмитриевичу опасаться было нечего, потому как наш Лабиринт
он знал неплохо и выбраться из Министерства мог самостоятельно и в любой момент. Иное дело -
разговор с Начальством. Тут уж правило "держись одной стороны" не поможет, тут надо знать
предмет разговора, владеть большим объёмом информации и лавировать, учитывая возможное
коварство руководителя, упреждая его хотя бы на полшага. Как я уже говорил, руководитель и
конструктор Климентий Дмитриевич был опытный, дело своё знал, и палец ему в рот класть я бы
никому не советовал, зубы у него были крепкие и голова - светлая. Но бывают такие ситуации,
которые если и не тупиковые, то, как бы сказать, диффузорные, что ли. Такие ситуации
практически невозможно преодолеть, не ободрав себе бока, грубо говоря. Так было и в тот раз.
Трудный был разговор, тяжелый и очень малопродуктивный, словно банановая плантация на широте
Челябинска, если бы кому-то пришло в голову там её разбить. Долго говорили между собой оба
руководителя, горячились, жестикулировали, словно комедийные итальянские мафиози в
кинофильмах. Каждый отстаивал свою правду. Трудно давался консенсус, но всё же, путем
взаимных, но неохотных уступок, высоким договаривающимся сторонам удалось достичь краткого и
хрупкого компромисса. На том и решили остановиться, отложив окончательное решение проблемы
назавтра, а пока договорились разойтись и заняться укреплением отвоёванных позиций.

В общем, вывалился Клим из широких дверей родного Министерства, вспотевший,
встрепанный, злой, поправил галстук. Тогда в присутственные места ходили строго в костюмах,
при галстуке. Это потом уже стали и в шортах захаживать, в кроссовках, а женщины так и вообще
с голыми пупками. Тогда - нет. Будьте любезны по форме. Даже в некоторые рестораны не пускали
без галстука. Такой был обычай. Ну, тоталитаризм. Но если вам скажут, что в наше время мужчины
поголовно ходили в галифе - не верьте. Слово "мода" нам было очень даже знакомо, хотя
тогдашние кутюрье вели себя куда как скромнее, и всякий свой мозговой выверт не выдавали за
исключительный шедевр.

Итак, вывалился наш шеф из министерской парилки, взъерошенный, словно бойцовый
петух, и принял мудрое решение: да пошли они на сегодня все в задницу! Правильно-де в частушке
поётся про наше Министерство! Народ - он мудр! Именно такое оно и есть, Министерство это. И
сказал себе Клим: хватит! На сегодня - всё, отработал! А то с такими разговорами и свихнуться
недолго.

И хотя у Клима были ещё кое-какие дела в недрах нашей Управы, но принятое
решение он менять не собирался, поскольку был хозяин своему слову. В задницу - и только так!
Сам же он пошёл другим путём, решительно перемахнул улицу наискосок и скользнул в Рюмочную.
Потому как налицо была стрессовая ситуация, которую можно снивелировать только одним способом.
Конечно, были и другие способы, если уж честно. Например, можно было сесть в электричку,
проехать от Москвы подальше, выйти на незнакомой станции, где трава по пояс, упасть на лугу и
глядеть в синее небо, по которому плывут белые облака-барашки. Об этом все мы, командированные
люди, знали, в кино обычно герои так и делали. Но то - кино. А в жизни... А в жизни приходилось
обходиться без лугового разнотравья и бегущих в небе белоснежных облаков. Действительность
частенько сурова. А то и вовсе зла. Хотя вокруг хороших людей, конечно, много, но всякое
бывает. Тот же стресс случается. И вот когда надо снять этот стресс быстро и окончательно, то...
Потому Клим и не стал заморачиваться премудростями восточного медитирования, хотя генетически,
он, несомненно, принадлежал к восточной ветви земной цивилизации. Но родился, вырос и
состоялся он в нашей стране. И потому Климентий без особых затей хлопнул рюмашку для
успокоения сердцебиения, зажевал тонким до прозрачности (вот есть же мастера своего дела!)
пластиком сыра, и немного расслабился. Пульс постепенно приходил в норму, дыхание выровнялось.
А чего бы ему и не выровняться? Клим был достаточно молод и года его были, как пелось в песне,
всего лишь цифра в строке. Не более, чем цифра, и потому Клим, не особо раздумывая, выпил
вторую реанимационную рюмку и только тогда покинул Рюмочную.

А на улице - красота, теплый солнечный летний день, машины снуют, разноцветная
толпа по тротуарам течет. Москва!.. И тут Клим почувствовал, что сильно проголодался.
Известно, мозговой штурм он много энергии требует, буквально сжигает внутренние запасы
организма. Это вам любой психотерапевт скажет. Да. И решил Клим перекусить. Но возвращаться
назад, в наше своеобразное Министерство, чтобы пообедать в тамошней столовой, Клим
принципиально не стал. А тут как раз по пути - та самая Блинная. Вот сгоряча и нырнул Клим,
подгоняемый урчанием в желудке и начавшим расщепляться алкоголем, в гостеприимно распахнутую
дверь.

Закусочная была оборудована по-французски, "Министерство" - то есть в стиле а ля
фуршет. Это когда обеденные столики - без стульев, кушать приходиться стоя. Клим, как человек
южный, считал, - и тут я с ним полностью согласен! - что это не по-человечески, а как-то
больше по–собачьи. У нас, на юге, не было принято кушать стоя. Или ещё чуднее – на ходу. Такой
стиль еды есть неуважение к трапезе как таковой, неуважение к продукту, который ты
потребляешь, неуважение к окружающим и, конечно, к самому себе, безусловно. Так примерно
рассуждал Клим, пристроившись в небольшую очередь. Но с какой стати московский Общепит будет
прислушиваться к мнению заезжих командированных мужиков? Общепит оборудовал именно в таком
стиле столовку и - приятного аппетита! А поскольку Клим сильно хотел кушать, то мнение своё он
вслух не высказал, придержал втуне для более подходящего случая: чего зря порох жечь? К тому
же в голове, несмотря на реанимационную дозу алкоголя, продолжался спор с Начальником. Занозой
сидела в голове поднятая в споре тема, и Клим по-новой, в который уже раз, прокручивал
случившуюся ситуацию, находил убийственные аргументы и контраргументы, строил блестящие
логические конструкции, парировал уколы остроумными ответами. Словом, работа мысли не
прекращалась ни на минуту, протекая в голове параллельным, но достаточно бурным потоком. В
общем, кому знаком такой режим жизнедеятельности - пользоваться мозгами для размышления - тот
поймет состояние Клима.

Подошла очередь. Клим взял порцию горячего куриного бульона, пару сосисок с
жареным яйцом, положил три кусочка хлеба. Держа в одной руке бульонную чашку, в другой - пару
блюдец, Клим огляделся в поисках свободного столика. Таковых не оказалось, и он испросил
разрешения у молодой девушки, скромно прихлёбывавшей свой бульон из чашки, занять часть её
стола. Она приглашающе улыбнулась, выражая своё согласие, и придвинула к себе блюдце с
блинчиками, освобождая место. Клим Дмитриевич водрузил на стол свой заказ, сходил за компотом,
повесил принесенный от прилавка портфель с документами на крюк под столешницей и приступил к
трапезе. Попивая горячий и вкусный бульон, Клим продолжал гонять в голове мультики прошедшего
разговора с Начальником. Он вновь и вновь проигрывал ситуацию, готовясь к завтрашнему
сражению, в котором он намеревался серьёзно потеснить своего визави, и отвоевать утраченные
было позиции. Закончив пить бульон, Клим пододвинул к себе блюдце с сосисками и яйцом и
заработал вилкой. Алкоголь бесшабашно бродил по извилинам мозга, придавая организму
уверенность в правоте выбранной позиции, выпитый бульон приятно грел желудок, сосиски были
сочными, а яйцо достаточно прожаренным. Всё складывалось хорошо. Путём логических размышлений
Клим Дмитриевич нашёл бреши в доводах Начальника и принялся немедленно расширять их, чтобы
завтра перейти от активной обороны в решительное и победное наступление. Настроение его
заметно улучшилось как от найденных для предстоящего разговора доводов и контраргументов, так
и от принятой пищи. Известно, сытый человек - он гораздо благодушнее голодного. Клим
повеселел, представляя завтрашнее удивление Начальника, когда от его доводов и возражений
камня на камне не останется. А поскольку воображения Климентию было не занимать, то он даже
немного увлекся, рассматривая воображаемые картинки. Тогда еще так широко не было
распространено выражение "Виртуальная реальность", но именно в ней и пребывал наш Клим
Дмитриевич, одновременно продолжая насыщаться.

Зачистив сосиски с яйцом, Клим подтянул к себе блюдце с блинчиками и принялся с
аппетитом поглощать творение московских кулинаров, запивая их компотом. Но как бы он не был
занят едой и просматриванием производственных мультиков в своей светлой голове, всё же краем
глаза Клим отметил, как его соседка по столику как–то неестественно выпрямилась. У неё
внезапно округлились глаза, а на симпатичном личике отразилось изумление, смешанное почему-то
с испугом. Клим, желая подбодрить случайную соседку по столику, подмигнул ей и изобразил на
своём лице нечто, похожее на улыбку: не робей, мол, девушка, всё преходяще, всё обомнётся и
уладится. Однако девушку это не подбодрило, а даже наоборот. Она испуганно смотрела перед
собой, боясь пошевелиться. Конечно, такое поведение, ни с того, ни с сего случившееся с ней,
немного удивило Клима Дмитриевича, но не на столько, ибо голова его всецело была занята своими
мыслями. Разобравшись, наконец, и окончательно выстроив своё завтрашнее поведение, Клим
спокойно дожевал последний блинчик, допил остатки компота, тем самым завершив трапезу и
поставив точку своим внутренним размышлениям. Просунув руку под крышку стола, он снял с крюка
портфель, машинально поправил галстук, легонько стукнул своей здоровенной ладонью по крышке
стола и, подмигнув еще раз на прощанье своей случайной сотрапезнице, так и пребывавшей в
непонятном ступоре, направился к выходу.

Погода по-прежнему баловала солнцем, легкий ветерок приятно остужал лицо.
Стресса как не бывало, и настроение было преотличное. После еды оно часто так бывает -
улучшает настроение и значительно. Просмотр производственных мультиков был закончен, и в
голове текли только приятные, добрые мысли. И бульон был хороший и вкусный, и девушка за
столом симпатичная была. Да и вообще всё хорошо... "А я иду, шагаю по Москве" - была когда-то
такая песня. Вот и наш шеф Клим весело шагал в многоликой толпе москвичей и приезжих, слегка и
беззаботно помахивая портфелем. А что не помахивать? Достаточно молод, в меру симпатичен,
рослый мужчина, уверенный в себе. Не просто себе прохожий, зевака какой-нибудь или бездельник,
а человек при должности, приехавший в столицу решать государственные дела. Словом,
Климентий Дмитриевич сам себе нравился в тот момент, и это было совершенно правильно,
поскольку соответствовало текущей реальности. И так всё было хорошо и красиво до той самой
поры, пока Клим не вошел в вестибюль станции метро Белорусская и не встал на эскалатор. А как
только он встал на эту лестницу-чудесницу и поехал вниз, так сразу и начались чудеса, ибо
прекрасное настроение его тоже поехало вниз, до нулевой отметки, словно и его, настроение,
утаскивал вниз некий эскалатор.

Ибо именно в этот самый момент Клим вдруг отчетливо вспомнил: он не брал
блинчиков в столовке. Не брал. Не брал, но ел. Стоп, это что же тогда получается?! Выходит,
он съел чужие блины?! Вот это финт! Внезапно, словно вспышка молнии в темной ночи, Климентия
посетило прозрение. Он вспомнил всё. И тут-то ему стало пронзительно понятно поведение девушки
за столом, её испуг и ступор. Еще бы! Это же надо только представить себе! Незнакомый мужчина
внушительной и непонятной внешности внезапно и нагло отбирает у неё еду, да еще подмигивает
при этом и даже ухмыляется, чувствуя свою безнаказанность. А уходя, и вовсе ладонью хлопает по
столу: веди, мол, себя тихо, не возникай, останешься в живых. Есть от чего напугаться до
смерти. А если бы ему ещё и кошелек потребовался?!

В общем, теперь пришла очередь Климу впасть в ступор. Горячее чувство стыда
окатило его с ног до головы, застав даже покраснеть. Надо, же так опростоволоситься! Словно
троглодит какой-то ухватил не свою тарелку, тем самым беспардонно отняв и съев чужую еду. А
всему виной – это чертово стрессовое состояние. Да что же это за день сегодня такой?! То с
Начальником грызлись, словно нартовые псы, то чужие блинчики съел. Первым делом Клим хотел
рвануть наверх, найти девушку, извиниться. Но куда рванёшь, если эскалатор вниз едет, а тебе
надо наверх?! Да и кого, где найдешь? Москва ведь большой город, не аул какой-нибудь
азиатский. Та девчонка, уже, поди, со всех ног ускакала испуганной газелью с места
происшествия, пересаживаясь с троллейбуса на автобус, заметая всякий случай следы: ещё бы, с
таким ужасным бандитом повстречалась.

Примерно так Клим размышлял, вновь мысленно рисуя глупые картинки и кляня себя
за рассеянность и невнимательность, "благодаря" которым он попал в такое конфузливое
положение. И ведь выхода из создавшегося положения не было никакого. Решительно никакого. Так
что пришлось смириться с тем, что он так и останется в памяти той незнакомой девушки каким-то
не то жлобом, не то вообще уголовником. И ничего тут поделать было нельзя. А всему виной -
чёртов стресс, будь он неладен. Не заладилось сегодня с утра. Ну, случился такой день, День
стресса.

Но, с другой стороны, ведь жизнь на этом не закончена? И есть ли смысл так
сильно переживать? Что страшного такого и ужасного? Ну, съел чужие блинчики. Так нечаянно же!
Непреднамеренно съел, без злого умысла, а по рассеянности. Задумался слишком. Так что
произошедшее - всего лишь глупое недоразумение. И ничего трагического в случившемся нет. Не
умрёт девчонка с голоду. Исключено. Да ещё и со смехом потом вспоминать будет этот случай. И
Клим, рассмотрев случившуюся ситуацию в другом ракурсе, даже сам чуть было не засмеялся вслух.
А это было верным признаком того, что День стресса подходил к концу. Жизнь налаживалась.

И это правильно. Не стрессами едиными жив человек, а исключительно
оптимистичным настроем к окружающей действительности...

Декабрь 2010 года