А где же мухи?

Имею такую особенность: непроизвольно замечаю "киноляпы", допущенные при съёмках. Началось с того, что работники киноиндустрии сами с удовольствием рассказали про некоторые из них с наглядной их демонстрацией, как, например: заходит артист в магазин в одной одежде, а выходит уже в другой, - не столь разительно отличающейся от первой, как, например, меховая шуба от шорт, в глаза не бросающейся, но, всё же, не в той, как сначала, если внимательно приглядеться.

Или, вот, совершенно конкретный пример: в фильме «Ирония судьбы», многократно показанном по телевизору на Новый год, как выяснилось, вместо Юрия Яковлева роль Ипполита должен был играть Олег Басилашвили, поэтому снятая первоначально сцена именно с его фотографией, лежащей на снегу, так и вошла в фильм. Но, опять-таки, рассмотреть подмену можно лишь в стоп-кадре, так быстро промелькивает лицо на фото, - на это, видимо, и был расчёт: всё одно, дескать, никто не заметит, зачем плёнку и съёмочные минуты и часы тратить, а там ведь ещё и снег был нужен, целый сугроб, а он-то как раз по признанию режиссёра Эльдара Рязанова при основных съёмках и отсутствовал, и такой, необыкновенно уютный, снегопад был организован с помощью пенопласта.

В этом фильме я таки успел отметить малозаметный для невнимательных зрителей киноляп, в сцене, когда в дупель пьяный Лукашин-Мягков летит в самолёте, периодически наваливаясь на соседа, сыгранного самим Рязановым. Всё дело в неоднократно показанном берёзовом венике: он абсолютно сухой, какой бывает на чердаке и непосредственно перед его запариванием в горячей воде , а ведь главный герой явно им похлестался, иначе зачем же он тогда веник в баню потащил, так и не использовав.

Вспомнилось очень давнее: в советском ещё боевике мчащаяся по шоссе «Волга» срывается в пропасть, и надо же было такому случиться, - на одно мгновение у неё слегка приоткрывается передний капот и, весьма наблюдательный, я успел заметить, что у неё нет мотора, будто это какой-нибудь «Запорожец». Понятно, что снимающим фильм киношникам было жалко разбивать настоящую машину, так хоть позаботились бы, чтобы у взятого со свалки кузова капот был хорошо закреплён, а второго автомобиля, видимо, - чтобы переснять сцену, - под рукой не было, как и снега в «Иронии судьбы».

При съёмке легендарного фильма "Белое солнце пустыни" его авторам точно так же, видимо, было жаль баркаса, управляемого актёром Луспекаевым, поэтому при его взрыве в воздух поднялся лишь гигантский столб воды без единой щепочки.

Или вот, свежее, - показывают сериал про Есенина, сцену его посещения родной деревни Константиново в 22-м, весьма несытом году, - в Поволжье, так вообще тогда голод был, устроенный, в конечном счёте, большевиками с их «Великой Октябрьской» и последующей гражданской войной, унёсший, наверное, далеко не одну тысячу жизней, в том числе и детей, - моя мама, сама ещё тогда ребёнок, рассказывала мне про такой случай в семье наших родственников, и как раз в Самарской области.

... И что же я вижу в фильме: сидят во дворе дома крестьяне, стол ломится от выпивки и закусок, все крестьяне чистенькие и аккуратненькие, после нескольких стаканов, видимо самогона, у них ни в одном глазу (только сам Есенин-Безруков наклюкался, еле на ногах стоял, но и протрезвел ведь в одну секунду, – у Мягкова бы, исполнителя главной роли в уже упомянутом «С лёгким паром» поучился трезветь постепенно, как оно в жизни и бывает!), и вот что ещё бросилось в глаза, - лето, а вокруг ни одной мухи. Нет их и в самом доме. Чтобы в тогдашней деревне, да не было мух (их и в нынешней-то - тучи), - передохли они, что ли, от голода или каким-нибудь аэрозолем их потравили, так ведь тогда они ещё не продавались? «Не верю!», - воскликнул я тогда, как Станиславский.

В фильме "Вертикаль", в самом конце, поезд с выжившими в горных передрягах альпинистами встречают родственники и друзья, все обнимаются, целуются. Только Владимира Высоцкого никто не встречает и не целует, он идёт один по перрону с тощеньким рюкзаком и торчащим из него штычком кверху и в сторону ледорубом. Иногда он поворачивается, чтобы помахать кому-нибудь рукой на прощание и едва не выкалывает глаза проходящим по перрону людям. Нет, не носят так ледорубы настоящие альпинисты.

Другое наблюдение. Действие фильма «Ночной продавец» происходит преимущественно в магазине, иногда один из его главных героев, сыщик в исполнении блистательного Андрея Краско, выходит на улицу, где непрерывно идёт дождь, и только в третье его посещение я заметил, что он, не имеющий зонта, как-то очень странно намокает, - только с одного бока, правое плечо у него абсолютно сухое, хотя шляпу а-ля панама он выжимает, словно половую тряпку. Недоглядели гримёры-костюмеры, пожалели воды для актёра, - или его плаща. А каково мне всё это видеть своим пытливым взором?

Но я не только вглядываюсь в действие, но и вслушиваюсь тоже, опять же невольно. В каком-то сериале один из героев спрашивает другого: «Да читал ли ты Кафку?», на что тот серьёзно отвечает: «Не знаю я никакого Кафку…». Как будто ничего подозрительного для ненаблюдательного зрителя в этом его ответе нет, но я ведь к таковым не отношусь! Если спрашиваемый не знает, кто такой Кафка, почему он говорит «никакого», когда на его месте любой не осведомлённый, что этот писатель – мужчина, наверняка бы применил женскую форму причастия. А если бы его спросили про Жорж Санд, он что, наоборот, ответил бы: «Не знаю я никакой Жорж Санд…», так что ли?

В фильме «Курьер» Карена Шахназарова есть сцена, где главный герой Иван в поисках «героини» заходит в МГУ через главный вход, тот, что со стороны Воробьёвых гор. Этот вход обычно безлюден, не то, что противоположный, носящий название, возможно, неофициальное, «Клубный». Для съёмок, видимо, к Главному входу подогнали массовку, чтобы создать иллюзию того, что это вход именно клубный, ведь на вопрос, где находятся гуманитарные факультеты, вахтёр на турникете сообщил ложную информацию, что нужно выйти и повернуть налево, а ведь налево там, на самом деле, Ботанический сад МГУ находится, не туда он Ваню направил.

Смотрю старый телефильм «Государственная граница», - потому только, что заголовок серии «Восточный рубеж», ведь Дальний Восток - это моя слабость. Я готов не обращать внимания на красную звезду на Спасской башне Московского Кремля, - далеко не многие наверное, знают, что двуглавых орлов на башнях поменяли на звёзды лишь в середине тридцатых годов, а не при Петре Первом, но вот что я вижу дальше…

Офицер-пограничник там в 1927-м году из Москвы едет на поезде на свою заставу, на Дальний Восток, - доехал, наконец, до Байкала. Ни в жизнь бы я не догадался, что это именно наше «славное море», если бы главный герой сам об этом не сказал, глядя в правое по ходу поезда окно. Но, позвольте, господа, - в конце двадцатых годов БАМа ещё не было даже в проекте, чтобы вот так видеть Байкал, это все знают, поэтому любой, бросивший даже мимолётный взгляд на карту России, скажет, что он должен проплывать за левым окном поезда. Видимо, у снимающих фильм кинематографистов в школе было плохо с географией, - они себя к другой профессии готовили.

И не только они, но и постановщики фильма «Единственная» с Еленой Прокловой, Валерием Золотухиным и Владимир Высоцким в главных ролях тоже «прогадали» с тем же Байкалом. Бывший пограничник в нём едет, наоборот, с Дальнего Востока в поезде и видит озеро почему-то с левой стороны, опять таки вопреки тому факту, что и во время съёмок этого фильма дата начала сквозного прохода поездов по БАМу была ещё весьма далека, ведь в 75-м году, когда фильм снимался, он только-только начинался. Но здесь всё ясно, - сначала, очевидно, съёмочная группа проехала из Иркутска на восток, наметила места, где она будет снимать фильм, а на обратном пути осуществила задуманное, не подумав о том, что кому-то будет непривычно видеть такое местоположение Байкала, видимое из окна поезда, мчавшегося на запад.

А вот совсем давнее, - фильм "Поезд вне расписания", поставленный по повести из серии «Честь, отвага, мужество», которую когда-то, ещё учась в школе, я прочитал, и мне врезался в память её сюжет: учащийся железнодорожного ПТУ попадает в неуправляемый поезд, - с машинистом случился приступ, падая без сознания, он хватается за рычаг, приведший в движение сцепку из четырёх тепловозов, платформы и купейного вагона. Поначалу наш герой ничего не подозревает, поскольку ему сказали, что поезд едет куда надо и его, как брата-железнодорожника, посадили на этот чартер, чтобы он доехал до нужной ему станции.

Потом он обнаруживает в кажущемся пустом вагоне своих ровесников, девушку с парнем, решивших проехать зайцами. И вот тут-то и произошла та самая сцена, к какой я клоню: наш герой-железнодорожник достаёт из портфеля бутылку, кажется, минералки, упирает её пробкой о дюралевый край стола и ударом ладони ловко её открывает. Да, так многие и делают, недаром же края столов вагонов обычно изранены, будто их напильниками обработали. Но уж профессиональный-то железнодорожник обязан был знать, что на нижней плоскости стола прикручена открывалка для бутылок, и явно не должен был принимать участия в порче, можно сказать, своего же имущества.

Не удержался от открывания бутылки таким же варварским способом и Мимино-Кикабидзе в одноимённом фильме, когда он, будучи вторым пилотом пассажирского лайнера, летит в самолёте. На справедливый упрёк стюардессы, что есть же открывашка, герой Кикабидзе, как настоящий горячий кавказский мужчина взрывается гневом, но быстро приходит в себя, и виновато сообщает, что он хочет выпрыгнуть из самолёта. Сразу после этого он вдруг ставит совершенно пустую бутылку, к которой ведь даже не успел приложиться, - куда делась минеральная вода из неё за эти секунды их разговора, осталось непонятным.

Теперь из другой «оперы». Это должно было броситься в глаза всем зрителям сериала «Жена Сталина», ведь все учились в школе и должны помнить, что формула HCl отвечает соляной кислоте, а вовсе не хлорной, в которой ещё и четыре кислорода в конце формулы имеются, а вот профессор, вещающий с университетской трибуны, самым бессовестным образом утверждает совсем другое, вводя в заблуждение не только жену Сталина Надежду Аллилуеву, - за это, классифицированное, как вредительство, тогда и расстрелять ведь могли, если бы на профессора донесли «доброжелатели», - но и нынешних школьников, если им, конечно, придёт в голову этот фильм смотреть.

Смотрю фильм “Единожды солгав”, - спустя двадцать лет после его создания, - с Юрием Беляевым в главной роли мятущегося художника. Вот он вместе с академиком и предельно ироничной, похожей на Эммануэль молодой, красивой женщиной (своё сходство с ней, не только внешнее, она “подкрепила” потом в гостиничном номере, оставшись с художником наедине, - постель там тоже, разумеется, была), играют в преферанс. Судя по всему, идёт торг за прикуп. Академик говорит: “Восемь пик”, “Эммануэль” пасует, а Беляев ни с того, ни с сего, вместо того, чтобы тоже спасовать или продолжить торг как минимум восемью трефами, вдруг сообщает: “Вист”, после чего академик нисколько не удивившись его совершенно неуместным в данном случае словам, забирает прикуп.

В довершение ко всему, почему-то вистовавший ещё до взятия прикупа и, следовательно, до объявления игры, художник оказывается потом без двух взяток, что на восьмерной игре, - не говоря уж о девятерной или десятерной, - абсолютно невозможно. В это трудно поверить, что занятые в сцене актёры не умеют играть в преферанс, а были ведь ещё, как минимум, сценарист, оператор и режиссёр, но похоже, что так оно и есть.

В фильме "Белые Росы" в самом начале я увидел место, где проливал пот в маршрутах: красавец вулкан Тятя на Кунашире, снятый из Южно-Курильска, из его района под "американским" названием "Пентагон", застроенный деревянными двухэтажками. Два актёра в сцене сидят там на берегу океана после землетрясения, разрушившего их небольшой домик, рассыпавшийся, как карточный и рассуждают о своей бродячей жизни. Успел я увидеть и знакомый "Чёртов палец", - скалу, торчащую из воды недалеко от Южно-Курильска, если идти от него по тихоокеанскому берегу на северо-восток.

Потом действие переносится с края света в Белоруссию, где и будет проходить до самого его конца. А вот в его середине актёр Всеволод Санаев - по фильму Федос Ходас, телеграмму с требованием срочно возвращаться домой, посылает своему сыну, сыгранного актёром Михаилом Кокшёновым, находящемуся, судя по всему, на Кунашире ... в Воркуту. Как в таких случаях говорится, комментарии излишни.

Другой фильм под названием «Фартовый» я смотрел глазами уже не туриста-водника, побывавшего на месте его съёмок, а - геолога и мысленно давился от смеха, когда заключённые в нём, видимо, в Сибири, ударно добывали золото шахтным способом в … известняках, - эти породы прекрасно узнаваемы даже издалека и на киноэкране. Съёмочной группе, видимо, было дорого уезжать куда-нибудь к гранитам, - в пространственной, а также генетической связи с ними золото встречается довольно часто, - поэтому фильм снимался в окрестностях Подольска, об этом я узнал по благодарности в титрах администрации этого славного города. Сразу вспомнились студенческие походы в так называемые Сьяны, в старые заброшенные шахты, где добывалось вовсе даже не золото, а известняк для Белокаменной. Впрочем, как пел когда-то Высоцкий: «Я б в Москве с киркой уран нашёл, при такой повышенной зарплате», почему бы не поискать золото под Подольском … за значительное сокращение срока заключения. Этот фильм, кстати, посвящён памяти Владимира Семёновича и снят по мотивам его книги.

Довелось мне как-то на вахте просмотреть снятый по голливудским лекалам сериал "Стая", где бросилась в глаза сцена, в которой главная героиня Ника целится в своего мужа, сыгранного Алексеем Серебряковым, - его богатством она надумала завладеть, - из взведённого в боевое положение револьвера системы "Наган", осталось только нажать на курок и дело - сделано (но, как выяснилось, было рано, ведь она ещё не знала, где хранятся деньги). Потом была другая картина, её снимали уже с другого, левого, бока: очень эффектно, по-ковбойски, Ника взводит почему-то уже спущенный курок, ведь только что он был на боевом взводе, - барабан при этом начинает вращаться, для подачи патрона к стволу, и мне становится смешно: в нём нет ни одного патрона, мне ли этого не увидеть, ведь именно с таким наганом на поясе я ходил в маршруты по приамурской тайге!

Тем не менее, выстрел прозвучал, но пуля досталась не мужу, а вдруг вошедшему с двумя рюмками водки их общему другу, прямо в лоб, - не удалось ему выпить перед смертью, умирать было бы приятнее. Так требовалось по сюжету, - убить друга, а не мужа, с которым коварная героиня собиралась расправиться позже. Ну что ж, если даже палка иногда стреляет, почему бы не выстрелить револьверу, ведь в отличие от палки у него для этого почти всё было, кроме "самой малости": патронов.

А вот, в фильме «Наркомовский обоз», его создатели вооружили незаряженными, - и это продемонстрировано неоднократно и весьма явно, - но, тем не менее, исправно стреляющими наганами уже трёх бандитов. Должен отметить, что бандиты получились убедительными, и актёрам, создавшим их образы, веришь безусловно, - встретиться с обладателями таких физиономий на тёмной улице или увидеть во сне категорически не хочется.

И в "Докторе Живаго" Александра Прошкина, в самом конце пятой серии, не выдержавший организованного временным правительством России глобального разложения русской армии, один из её командиров стреляется из такого же незаряженного нагана.

С наганами, впрочем, всё понятно, – не давать же их актёрам снаряжёнными боевыми патронами, а вдруг они и впрямь попадут туда, куда целятся понарошку (и правильно делают, а то вот как бывает: "Несчастный случай произошёл во время съемок вестерна "Ржавчина", в результате которого 21 октября 2021 года актер Алек Болдуин случайно застрелил из реквизитного пистолета оператора и тяжело ранил режиссера​").

Мог бы только посоветовать в таком случае снабжать актёров такими пистолетами, как ТТ или «маузеры», в которых по определению не видно, чем они на самом деле заряжены. Ну, а чем достигается эффект выстрелов из наганов, каюсь, не ведаю и очень надеюсь, что кто-нибудь из читателей просветит меня в этом вопросе, - скорее всего, вместо "родных", длинных, патронов в них применяли коротенькие гильзы, невидимые в анфас, снабжённые лишь одним только капсюлем.

Что это я всё про отечественные фильмы, в "забугорных" тоже бывают "ляпы". В каком-то фильме с участием Пьера Ришара (когда увижу его вновь, напишу название), ураганный ветер, поднявшийся вдруг в городе, выхватил у главного героя кипу листов напечатанного текста размера А4 и разметал по округе. Всё бы хорошо, вот только почему-то для деревьев на заднем плане, метрах в тридцати-сорока, был полный штиль, - ни один лепесток не шелохнулся!

Ладно, «едем дальше». Как-то, на вахте, по причине наличия большого количества свободного времени, довелось мне просмотреть все серии «Ликвидации» с Машковым в главной роли, с режущим мой слух «шо» из его уст, - в городе сериалы я не смотрю, есть дела поважнее.

Идёт сюжет, где Машков-Гоцман подводит итоги налёта бандитов на склад, закончившийся гибелью нескольких советских солдат, трупы которых сложены прямо на пол грузовика, - задний его борт открыт и можно даже рассмотреть протекторы их сапог. Но вот что я вижу при первом проходе главного героя мимо этого катафалка: «труп» пока что всего только один и он, укладываясь, видимо, поудобнее, вполне отчётливо шевелит ногами, - возможности компьютера позволяют рассмотреть это в деталях, возвращая изображение назад.

Но вот Гоцман снова идёт мимо того грузовика, спустя секунд десять, - «трупа» уже два и если первый угомонился, лежит спокойно, как и положено трупу, то второй, обратно, сучит ногами, причём, на предсмертную агонию это явно не похоже, да и не стали бы умирающего класть на жёсткий пол кузова рядом с уже покойником.

Вот массовка пошла, даже трупы качественно сыграть не может!

В другом сериале, «Диверсант» (почему-то в единственном числе, там их на протяжении всех четырнадцати серий было трое, диверсантов), один из второстепенных героев, в Крыму, другому незначительному герою, оказавшемуся немцем, охотящимся за изобретением первого, показывает на топографической карте, где оно спрятано. Ну, карты я люблю рассматривать,поэтому не преминул остановить изображение и «определиться», как говорят геологи и туристы. На карте была отображена часть Румынии с рекой Прут и населённым пунктом Бахна, - и тут не удалось создателям фильма меня «провести».

Довелось и мне как-то, - отвлекусь на время от киношных несуразностей, вспомню былое, - походить мимо стрекочущей камеры, в массовке, разумеется. Вместе с товарищем решили мы как-то подзаработать, заодно хоть чуточку окунуться в атмосферу «самого главного для малограмотного народа - по Ленину - из искусств».

На «Мосфильме» снимали тогда, - воспользуюсь здесь одним из штампов кинокритиков, - масштабное полотно: «Укрощение огня» о посмертно прославленном «Генеральном Конструкторе» космических ракет, Сергее Королёве.

На складе киностудии мы сдали свою одежду, получив солдатскую форму, и нас повезли на один из танковых полигонов под Москвой. Выстроили в длинную колонну и заставили весь день ходить взад и вперёд. Себя я потом, конечно, в фильме не увидел, далековато был от места главных событий, - там Лаврова-Королёва кто-то из больших людей государства распекал за то, что он, вроде как, рискуя своей драгоценной жизнью (а ведь совсем недавно, как выяснилось впоследствии, хлебал арестантскую баланду в Магадане), объявился в прифронтовой полосе, чтобы воочию оценить эффективность стрельбы гвардейских миномётов, знаменитых «Катюш».

Весь наш проход в колоннах, словно на первомайских демонстрациях, занял в фильме от силы минуту, а съёмки, как я уже сообщал – целый божий день. Самое обидное для меня, что я так и не получил за этот свой кинематографический дебют ни копейки, поскольку при сдаче солдатского обмундирования выяснилось, что мои документы, необходимые для этого, кому-то уже, видимо, по ошибке, «благополучно» отдали. Для меня, конечно, очень даже неблагополучно, ведь шесть рублей в начале семидесятых годов прошлого столетия были немалыми деньгами, можно было на них неплохо и в ресторане поужинать, и выпить и закусить, а месячная стипендия у меня, например, была всего только в шесть раз больше – минус один рубль, а заработанных мной денег вполне хватило бы на пять-шесть дней высококачественного питания в университетской столовке.

(Продолжение следует по мере поступления новых материалов и не обязательно в самом конце)