В свободной стране

На трибуну поднялся молодой человек и, вежливо улыбаясь, сказал:
– Книги уважаемого писателя мы считаем вредными.
Уважаемый писатель снисходительно улыбнулся со своего места.
– Что именно вам не нравится? – спросил ведущий.
– Что именно нам не нравится? – переспросил молодой человек. Улыбка его стала еще вежливей, и улыбался он уже не только ртом, но и глазами. – Вот книга уважаемого писателя. Я отчеркнул в ней несколько строк, для примера, и хотел бы попросить уважаемого писателя, чтобы он сам прочел нам то, что нам не нравится.
Зал зашумел. Писатель нахмурился. Ведущий занервничал. Молодой человек подошел к писателю и протянул ему книгу. Писатель осмотрел книгу с обеих сторон, раскрыл на заложенном месте и, прищурившись, прочитал про себя несколько строк.
Ведущий попытался овладеть положением:
– Вы понимаете, – сказал он, обращаясь к молодому человеку, – что запрещать книгу, которая по каким-то соображениям...
– Кто говорит о запрете? – вежливо перебил молодой человек. – Речь идет о том, чтобы писатель сам представл здесь образец собственного творчества. А если даже он не сможет этого сделать, как не могу этого сделать я, то...
– Я прочту, – громко произнес писатель, оторвавшись от книги. Он вдруг почувствовал, что той веселой свободы, которая помогала ему смотреть в лицо ненавистной политической силы, ему не хватает сейчас – перед объективным глазом телевизионной камеры. Ему снова захотелось стать беззаботным озорником, грозой общественного мнения, и презирать тех писак, которые точно знают, что можно, а что нельзя. Однако нынешнее положение в обществе обязывало... «Закован в собственный авторитет, – подумал писатель, – и боюсь с ним расстаться».
– Я прочу, – сказал писатель, – но...
– Мы никоим образом не сомневаемся, что вы можете это сделать, – заговорил ведущий, но его мало кто слушал. Писатель был знаменит.
– Я прочту, – продолжал он, – но вначале я хочу сказать несколько слов. Эта книга была написана более 20 лет назад, и с тех пор разошлась тиражом более 1,5 миллионов экземпляров.
Молодой человек улыбаясь смотрел на писателя.
– Эта книга, – продолжал тот, – переведена на 30 языков и стала бестселлером во многих странах мира.
Молодой человек посмотрел на зал. Зал посмотрел на писателя. «Он будет читать или нет?» – спросил кто-то из зрителей.
– В Голландии, например, эта книга стала бестселлером номер один. Причем на встрече с голландскими студентами одна из студенток сказала мне буквально следующее: это очень хорошая книга, но почему в ней так мало секса? Как видите, восприятие обусловлено культурной средой и историческими традициями, а они в свою очередь зависят от...
Молодой человек посмотрел на ведущего. Тот вышел на середину зала и, желая подвести итог, громко сказал в микрофон:
– Этого достаточно. Теперь...
– Нет! – сказал писатель. Он почувствовал прилив злости и был рад этой злости. Он хотел еще рассказать о множесте наград, завоеванных этой книгой, но передумал и приступил к делу. – Это книга о том, как молодая девушка из глухой провинции приезжает в Москву и добивается своей цели всеми доступными средствами.
Молодой человек едва сдерживал смех. Зал, затаив дыхание, следил за писателем. Ведущий куда-то пропал.
– Отрывок, который мне предложили прочесть, описывает, как главная героиня занимается любовью с одним из министров. – На мгновение писатель умолк, а затем в полной тишине зала, запинаясь на обычных словах и не запинаясь на непристойных, расходясь с каждым словом всё больше и больше, передал как умел ощущения девушки, вбиравшей в свое лоно (и произнося при этом мысленный монолог – то есть текст книги) не то очень большой, не то очень маленький министерский...
– Хватит!!! – закричал ведущий. – Наш канал лишится лицензии!
Писатель остановил чтение и посмотрел в зал. Зал не знал куда смотреть. И только один молодой человек по-прежнему вежливо улыбался.
– Лицензия! – стонал ведущий. – У нас заберут лицензию! Кто хочет высказаться? – наконец спросил он, когда в зале стали подниматься вытянутые руки.
Но в это время на экране замелькали разноцветные капли и черточки, заиграла легкая музыка, и из больших прозрачных шаров, которые неожиданно превратились в маленькие стеклянные кирпичики, выстроилось красивое слово «Реклама».

– Это надолго, – сказал монтер и электрик Витя. – Посмотрим, что по другому.

В расширяющуюся кровавую лужу упала недокуренная сигарета, и снова картина сменилась счастливыми лицами рекламных леудей.