Ловкий парень.

Л О В К И Й П А Р Е Н Ь .

Ночью парни обтрясли самую лучшую яблоню в саду Кузьмы Егоровича Новикова. Хорошо, что он чутко спал и услышал сквозь сон, как треснул сучок. Быстро соскочил с кровати, схватил со стены двустволку, зарядил ее двумя патронами. Их он специально подготовил - зарядил солью, – и в сад. Светила полная Луна, и было хорошо видно, как трое собирали яблоки в корзину.
- Ах, вы, сукины дети!- закричал Новиков еще с веранды, не торпясь выходить в сад.
Парни, стремглав бросились к забору. Новиков за ними. Когда ближний к нему парень уцепился за верхушку забора, стал подтягиваться, тут и пульнул хозяин сначала из одного ствола, потом из второго. А парень, не успев перекинуть ноги через забор, заохал. « Ага, получил свое, мерзавец»- подумал про себя Новиков. Затем, было слышно, как парень охал по ту сторону забора в бесхозном огороде.
Вышла супруга Новикова, Александра Павловна.
- Много стрясли-то? – спросила она.
- Много. Корзинку даже бросили.
При лунном свете ползали они, собирая яблоки.
- -Басурманы, - возмущался Кузьма Егорович.- Рано еще этот сорт стрясать, самый вкус недели через три будет…
Так и не заснули толком ни муж, ни жена, лишь под самое утро забылись, а тут вставать надо: на работу пора.
Закончив рабочий день, шел Кузьма Егорович с работы. И еще издалека увидел, что на крыльце дома, кто-то сидит. « Не время бы бабам сиделки затевать»,-подумал он. Но, подойдя поближе, определил, что это не баба, а когда подошел совсем близко, узнал - сидит на крыльце милиционер Фома Цветков, который в их поселке порядок наблюдает. Знал Новиков, что давно посматривает Фома на его дочку Грушу. Девка-то, как-то раз, о свадьбе заикнулась, так после этого Егор Кузьмич встретил Фому на улице и сразу отрубил:
- Не согласен, не будет свадьбы!
« Видно не понял моего слова парень» - решил Новиков.
А не согласен на брак своей дочери с Цветковым Егор Кузьмич потому, что не хотел родниться с этой семьей: баламуты, а не люди. Самый старший брат Кузьмы совсем никудышный. Работает конюхом в гужевом тресте, и, как напьется, а это с ним случалось каждый день или через день, то идет по улице и орет: «Серп и молот – молоток, Цветок остался без порток» А еще один брат ворюга. Воровал, воровал и доворовался – посадили в тюрьму.
Цветков сидел, задумавшись, и не заметил, как подошел Новиков.
- Здравствуй, красный молодец, - поздоровался Егор Кузьмич.
- Здравствуйте, гражданин Новиков, - ответил Цветков.
- Это почему же я стал гражданином? – удивился Кузьма Егорович.
- А потому, что у меня до вас есть разговор серьезный и, даже, очень серьезный.
- Если насчет сватовства, так не разводи бодягу понапрасну, я тебе еще раньше об этом сказал.
- Да нет, тут разговор пойдет по другому делу. Можно сказать, уголовному.
- Ты что спьяну, или голову тебе припекло, так, вроде бы, се годня солнышко не очень горячее?
- Пойдемте, гражданин Новиков, где-нибудь сядем да потолкуем, поскольку дело ваше не очень хорошее.
- Да ты что, сдурел или как? – не поверил своим ушам Новиков.- Какое же преступление я совершил? Меня, к примеру, грабят каждый день, - пожаловался он, - отбоя нет от воришек. Кабы, только яблоки брали, так и яблони ломают.
- Вот в этом сейчас мы и будем разбираться.
- Ну, коли разбираться – пойдем в избу.
Кузьма Егорович пропустил милиционера вперед, а сам вошел за ним. Изба Новиковых была просторная. Внутри перегородкой разделена на две части. Передняя часть – чистая, где стояла кровать родителей с горой подушек, покрытая цветастым одеялом. Были там и стол, и шкаф. А во второй части – кухня. Тут же, в дальнем углу - кровать Груши, угол с хозяйственным инвентарем и обеденным столом. Значительную часть кухни занимала русская печь с антресолями. В светлом углу сидела Александра Павловна, и что-то шила, напротив нее сидела Груша, и что-то читала из толстой книги: «И ныне несть нам отверстии уз, студ и поношение быхом рабам твоим, и чтущим тебя…» - старательно выводила Груша.
Цветков снял выцветшую фуражку, пригладил белобрысые вихры, поздоровался чинно.
- Идите в перед, а мы тут с Фомой поговорим,- сказал Новиков.
Груша – девица дородная, уже на пределе невестинского возраста, лукавым взглядом посмотрела на вошедшего, вроде бы, особо от других поздоровалась с Фомой. Фома нравился ей. Да как не понравиться? Других-то парней нет. Есть, конечно, но те все ищут ученых, чтобы на заводе, либо где работала. А она на хозяйстве при родителях. Сейчас, когда начинается яблочная пора, каждый день ходит на базар с корзиной яблок. Отличается она от других девчат богомольностью. Они с матушкой ни единой службы не пропускают. Благо еще не закрыта единственная церковушка. Кузьмич упрекал жену:
-Ты что девку по попам таскаешь? Монашку из нее готовишь, что ли?
Кузьма Егорович показал Фоме, где можно сесть.
- Погоди, хоть руки помою. Бывало. руки были в мозолях, а нынче - в масле.
Наконец, он сел возле Цветкова, и тот понял, что можно начинать.
- Вы, гражданин Новиков обвиняетесь в нанесении огнестрельного ранения гражданину Терехову Николаю Фроловичу…
- Так, значит, это была Колькина банда. Да какое огнестрельное ранение? Просто заряд соли вкатил ему в одно место. Мало ему этого.
- Ан, нет, гражданин Новиков…
- Да не зови ты меня гражданином. Ты что, мое имя забыл?
- Ну, хорошо. Ранение нанесено дробью.
-Да ты что, спятил, что ли? Откуда у меня дробь?
- Дробь, Кузьма Егорович, дробь, бекасинник, значит.
- Да откуда он? Правда, у меня с весны один патрон сохранился, так его теперь сам черт не найдет.
- Свидетельство из амбулатории. Врач Самойлович подписала. Посмотрите. Цветков достал бумажку из потертой полевой сумки, сохранившейся, не иначе, как с германской войны. –« У гражданина Терехова ранение голени и правого бедра дробью»…
- Да брешет она. Это соль крупная попалась.
- Гражданин, то есть Кузьма Егорович, врач, наверное, может отличить дробь от соли.
- Посуди сам, Фома, как я мог зарядить патрон дробью вместо соли, когда у меня дома нет ни одной дробины. Давай, я покажу тебе патронташ, там одни гильзы.
Не ожидая согласия Фомы, Новиков полез за печку и принес оттуда патронташ.
- Вот, видишь, все пустые, а этими двумя я выстрелил… Постой, постой…
Кузьма Егорович извлек из патронташа заряженный патрон.
- Ага, давай посмотрим, что тут.- ухватился Цветков.
Кузьма Егорович принес шило, Цветков расковырял пыж и высыпал на ладонь щепотку соли.
- Да как же это? Значит, и впрямь патрон с бекасинником попался? Это я в темноте схватил. Батюшки мои! Здорово покалечил парня? Хотя бекасинником здорово не покалечишь, да и заряд я делал небольшой. Так?
- Так-то оно так, Кузьма Егорович, но, всетаки, парень повреждение получил.
- А за что он получил повреждение? – снова пошел в атаку Новиков.- Он получил повреждение во время воровства. Значит, он тоже совершал уголовное преступление.
- А для этого нужно от вас заявление, Кузьма Егорович. Заявление в органы милиции. Судить вас будут обоих. Кольке за хулиганство дадут полгода принудиловки, а вам за членовредительство с применением огнестрельного оружия до пяти лет.
- Да ты что, Фома Спиридонович? За что же так? Дрянь он парень, брандахлыст. И за такого пять лет? – переполошился Кузьма Егорович.
- Закон, Кузьма Егорович, закон, но поскольку дробь была мелкая, может, скостят, дадут года четыре. Может, с производства характеристику дадут хорошую, так тремя годами отделаетесь. - Погоди, погоди, Фома Спиридонович, ты такого наговорил тут… Может, тут покумекать можно? Эй, мать, вы чего уселись, небось, ужинать пора. Давай-ка, Фома, посидим да подумаем, - предложил он Фоме.
- Рано мне ужинать-то, я еще службу не кончил…
- Служба никуда не убежит, а поужинать никогда не лишне.
Появившиеся в кухне Александра Павловна с Грушенькой, захлопотали у стола и у печки. .
За обедом Егор Кузьмич вел разговор о хозяйстве, сказал, что мечтает поставить на откорм еще одного поросенка.
- Кто знает, может семья и увеличится. Сын в городе устроился, в области, так наш поселок захолустьем считает. А в дому скоро хозяин потребуется, потому, как мы с матерью уже к старости подходим, - рассуждал Новиков.
Фома сидел и слушал, на Грушеньку поглядывал. Больше одной баночки пить не стал, сказал, что нельзя, да он больше и не пьет. Слова Новикова он мотал на ус.
После ужина посидели на крылечке, покурили, снова в дом пошли
- Так ты, Фома Спиридонович, как будешь докладывать начальству, так поимей в виду: ненароком я, - попугать хотел парней. Сам знаешь, по садовым жуликам испокон солью стреляли. Ведь, Колька со своей бандой форменный грабеж устроил. Это мальчишки заберутся – наберут яблоков за пазуху - и все, Бог с ними, если бы попросили, я бы больше дал. А эти с корзиной пришли, в саду они корзину покинули,- так толковал Кузьма Егорович.
- Ладно, Кузьма Егорович, понимаю я вас. Ну, спасибо за хлеб – соль. Пойду, дела есть.
- Да уж служба у вас такая, во всякое время приходится действовать,- пожалел парня Новиков.- Груша, ты проводи Фому. Досвидания, Фома Спиридонович.
Фома вышел за дверь, А Кузьма Егорович, на секундочку задержал Грушу.
- Ты скажи, что сегодня на гулянку придешь…
- Хорошо, тятя, сверкнула глазами Груша.
- Ты что, сегодня ей гулять разрешил? Сегодня нельзя, нам кафизму надо прочитать,- сказала жена.
- Тебе бы все кафизмы, а как меня в тюрьму упекут - будут тебе кафизмы. Ты, небось, слышала, что Фома говорил.
- Да нешто позволят? Этот балбес воровал, за воровство и поплатился.
- Это по твоей бабской мысли, может, и верно а закон штука серьезная, с ним не пошутишь.
- А коли закон, так, что может сделать этот парень?
- Могут, они все могут, власть-то у них.
С гулянья Грушенька пришла поздно. Раздевалась, не зажигая огня.
- Время-то, небось много? – сонным голосом спросил отец.
- Нет, тятенька, не много.
Егор Кузьмич, что-то проворчал и захрапел.

- На следующее утро Цветков отправился к Тереховым. Пелагея Ильинична хлопотала по хозяйству. Поприветствовав пришедшего, она вытерла табуретку фартуком, поставила ближе к окну и пригласила Фому сесть.
- Здравствуй, голубчик. Колька-то пошел в буланторию перевязку делать. Сейчас придет, посиди. Соседка наказывала, чтобы он у доктора ирген попросил, лечение такое, насквозь просвечивает. Что Новиков, небось, испугался? Поделом ему, сквалыге. Ишь, варвар, по людям стрелять из ружья. Что ему парни сделали? Ну, захотели яблоками побаловаться. Испокон мальчишки и парни по садам лазят, и никто по ним из ружья не стреляет. Поругают – и все. А этому все мало. Грушка целый день на базаре торчит, небось, денег мешок наторговала.
- Так-то оно так, Пелагея Ильинична, да не совсем так. Ты слышала, что про сад Новикова в областной газете писали? Садовод он, мичуринец.
- А что это значит?
- А это значит, что сад его по особому закону защищается.
- Кулак он, а не минчуринец,- не согласилась Пелагея Ильинична. – Проку-то что от него?
- А вот, и есть прок. Он выводит новые сорта яблок, которые, к примеру, в нашей области хороший урожай дают, а это значит, - улучшается снабжение трудящихся фруктами.
- Да на черта мне эти фрукты, хотя бы Кузькины. Мяса надо рабочему, хлеба вдоволь, а без этих яблок век жили, и еще проживем.
- Да нет, Пелагея Ильинична, сейчас другое дело. В яблоках витамины нашли, а он очень детям полезны, и взрослым то же. Если человек будет есть витамины - он дольше жить будет, работать будет лучше, больше зарабатывать.
Но женщина не сдавалась.
- То-то оно и есть. Помнишь, какой сад был у Ваньки Софронихина, а он чуть за сорок прожил и окачурился.
-У Ваньки другое дело. Он на войне с белыми ране был от этого болячка приключилась. Если бы не яблоки да ягоды, он и столько не прожил бы.
- Ну, что ты не говори, всетаки, человека за ерунду покалечил. Может, эту ерунду ученые за дело считают, для нас они ничего не стоят.
- Считай не считай, но каждый понимает по-своему. Есть закон, и он вредить делу не позволит.
- Уж так и вредить? Ну, сорвал парень десяток яблок, чем же он навредил?
- Тут разбираться будут. Новиков понятых вызвал, акт составили, на Николая будут в суд подавать, поскольку он нанес ущерб опытному саду, который под государственным наблюдением. Это уже не мелкое хулиганство или воровство, а вредительство.
- Ну, уж так и вредительство,- не поверила Пелагея Ильинична.
А как же иначе? Человек для государства трудится, новые сорта яблок выводит. Мичурина за такое орденом наградили. Это не шутки. За вредительство десятка светит.
- Ты что, Фома с ума сошел? За такую ерунду и десятку…
- А чего ты хочешь? Яблоня сколько лет растет? А такие за раз могут погубить.
- Да как же могут погубить?
- Сломал сучок – начало хиреть дерево. Начинай с начала.
- Ты, Фома, что-то такое страшное говоришь.
- Это не я говорю, это закон говорит. Ты подумай, конечно, Новикову могут дать пару – тройку лет за членовредительство. Поскольку, он человек властям района известный, могут дать и условно.
- Это как же так? Кольку подлец покалечил и ему условно, а Кольке – десятка? – шибко возмутилась Пелагея Ильинична.
- Закон, Ильинична, закон,- пояснил Цветков.
В это время появился Николай. В дом он вошел бодренько, а увидев милиционера, захромал, заохал.
Цветков сразу определил, что парень побывал у винного магазинчика и захмелился.
- Видишь, Цветков, справедливость нужна За что гад покалечил человека?- заканючил Николай.
- Коля, ты послушай, что он говорит-то, - перебила сына Пелагея Иьнична.
Коля не захотел слушать и продолжал:
- Правильно, он говорит. В тюрьму таких!
- Да погоди ты,- остановила его мать. Ну-ка, Фома, расскажи ты ему, как дело-то оборачивается.
Цветков, стараясь говорить, как можно короче и убедительнее, изложил свою версию. Николай и поверил, и не поверил, пробормотал, что-то. Наконец спросил:
- И это такой советский закон? Трудовому человеку заряд дроби от сквалыги, и его же в тюрьму?
- Ты, Николай, про советский закон так не говори, потому, что я его защитник. Советский закон не позволяет безобразничать. А тебе с законом частенько приходится встречаться: не в ладах ты с ним.
- Да я – то, что? Правда, иногда немножко… Разве я против закона?- пролепетал Николай.
- Ну, вот, что Фома, вступила в разговор Пелагея Ильинична,- законы ты знаешь, так помоги людям. По - соседски помоги. Ведь, Колька-то у меня один, без отца я его вырастила. Зачем нам, соседям, свару затевать? Ну, может, Новиков и погорячился. Не каждый может стерпеть, когда у него из-под носа крадут.
С этого момента разговор повернул в нужную для Цветкова сторону. Решили так: Тереховы в суд подавать не будут. .
- Чего подавать?- рассудил Николай,- ну, пяток дробин кожу пробило. Я хоть сегодня на работу.
И со своей стороны Цветков дал обязательство уговорить Новикова простить Николая и не подавать в суд. Так был замят конфликт.
А на Покров Фома Цветков сыграли с Грушенькой свадьбу. Егор Кузьмич им комнатушку в своем доме выгородил. И уже вел разговоры с зятем о прирубе…
Когда Кузьму Егоровича спрашивали про зятя, он отвечал:
- Ловкий парень, ничего не скажешь.