2017

Ранним весенним утром 2017 года, в одном из парков богатых предместий Дубровника, старик албанец, подметающий дорожки, прислонил метлу к стене,достал смятую пачку сигарет "Белград", с удовольствием закурил последнюю, и ,прищурив, по давней Косовской привычке,левый голубой глаз,пристально уставился на необычную компанию,вылезающюю из припарковавшегося неподалёку"Хаммера".Первым с места водителя появился смуглый мужчина лет сорока с правильными чертами лица. Одет он был в светло серый костюм, который идеально сочетался с его абсолютно седыми,хотя всё ещё густыми волосами. Очки в тонкой оправе, а также беглая,хотя и с заметным славянским акцентом,немецкая речь выдавали в нём человека умственного труда. Старик не знал немецкого,но по интонации понял,что внутри машины находится женщина. Мужчина распахнул дверцу,и в проёме показалась распухшая нога в сандалии и с фиолетовым педикюром. За ней на гравий опустилась другая,и тяжко опираясь на серый рукав,вылезла дородная дама в последней стадии беременности. Она брезгливо огляделась,и что то скомандовала мужчине по хорватски. Тот суетливо бросился к двери, и мгновенно вернулся с большим цветастым веером, которым принялся сильно обмахивать даму.
Внезапно щёлкнула ручка задней двери, и мужчина,оставив веер, подскочил туда. Цепко ухватившись за его локоть,из Хаммера вышла улыбающаяся молодая женщина . У неё были светлые волосы и тёмные круги под глазами. Старик, не без удивления подметил,что она тоже готовится стать матерью. Женщина была красива, но странной казалась её как бы неживая улыбка. Присмотревшись,старик вспомнил.....
Тот год в Косово выдался особенно урожайным на смерть. Америка ещё не выдвинула свой ультиматум, Европа бесилась от экстази на транс-парти, а голубые каски безразлично тянули пиво, предупредительно позволяя сербам и албанцам истреблять друг друга. Однажды старик(а тогда ещё полный сил, владелец небольшой автомастерской) вернулся с работы домой. Добротный каменный особняк в этнически смешанном селе Блацка Круженица,казалось,станет надежным укрытием в это смутное время. Открыв ворота, он с удовольствием ощутил запах жаренного мяса. В погребе уже поспела сливовица, и Хабиб(так звали старика) понял, что сегодня неплохо бы и хлопнуть чарку.
Однако,в доме было непривычно тихо. Телевизор не работал,а ведь жена была неистовой поклонницей турецких мыльных опер; Не встречали невестки,наперебой жалуясь на проказы младших, и только запах жареного мяса странно усилился,превратившись в горелый.
Хабиб пошёл на запах уже ощущая внутри холод той пустоты,которая заменит ему душу на много последующих лет. Рывком распахнув дверь кухни, он увидел.
Потом он спустился в подвал. Аккуратно вынул несколько кирпичей из дальней стены, достал жирно смазаный солидолом АКМ, стёр смазку и набил карманы и сумку патронами. Потом наполнил кружку крепчайшей сливовицей, выпил залпом,повторил. От выстрела десятилитровая бутыль разлетелась вдребезги. Хабиб закурил "Белград",бросил спичку на пол и вышел. Через несколько дней ,небольшой отряд боевиков натолкнулся в лесу на странного человека с пустыми глазами. Он варил похлёбку в голубой каске. Рядом, на траве валялись зазубренные консервные банки с этикеткой UN vegetarian , а чуть поодаль,прислонясь к сосне,сидел мёртвый человек в камуфляже с бурыми пятнами.

Отряд принял в свои ряды молчаливого албанца с АКМ, и прячась в лесистых горах, ушёл в бессрочный мстительный поход по сербским тылам.
Однажды, захватив небольшую деревушку,и деловито казнив зазевавшихся жителей,боевики расположились на короткий отдых.После намаза, некоторые повалились спать,кто то шарил по домам,надеясь найти несуществующее золото,молодёжь во дворе глумилась над полуживым от страха, православным священником. Хабиб был в охранении. Он курил, стоя на околице,возле амбара, скользя пустым взглядом по дымчатым в сумерках горам. Внезапно он услышал детский плач. Затем хрип и гортанные албанские ругательства. Плач повторился, и столько неизбывной тоски было в этом звуке,что казался он почти песней.
Хабиб открыл дверь. Первое, что он увидел,были мужские ягодицы,покрытые густыми чёрными волосами. По сторонам от них были широко раскинуты худые детские ноги. Судя по всему,изнасилование не желало состояться,и боевик отчаянно матерился,перемежая ругань хлесткими ударами. Хабиб взял его за плечо и отшвырнул. Рухнув на спину,тот мгновенно захрапел. На полу сидела девочка лет десяти, с волосами цвета прелой соломы. Она с ужасом смотрела на Хабиба большими голубыми глазами с тенями вокруг них. Он остолбенел. Ребёнок мучительно напомнил ему внучку. Тот проклятый день. Дверь в кухню. Запах горелого мяса.....Полусгоревшие белые локоны в печи.....Хабиб передёрнул затвор, и тут же упал на колени, кашляя и давясь до блевоты сухими рыданиями.
Вышедшая из Хаммера, молодая женщина улыбнулась.
Так же,как и 20 лет назад, на зубах её блестели металлические пластинки.
Дородная дама ненавидяще смерила взглядом блондинку, затем водрузила на нос огромные солнечные очки, и тяжело опустилась в шезлонг,который жестами фокусника,едва успел раскинуть за ней седовласый.