Воспоминания Анны Кузьминичны Луниной. Часть 4

Воспоминания Анны Кузьминичны Луниной. Часть 4



ПАРТИЗАН
ПОЦЕЙКО САША

В это время в церкви присутствовал Поцей-ко Саша, и всю эту картину наблюдал. Он всё рассказал отцу, а потом дядя Василь пришёл к нам и всё рассказал. Второй раз я встретила Сашу, по моему предположению, в г. Баранови-чи. Мы с Валей пришли в город, а в это время по одной из улиц шла колонна монашек.
Так как я никогда их не видела, то, разинув рот, смотрела на этих женщин, во всё чёрное одетых. Вдруг с левой стороны ко мне подошёл молодой человек в немецкой военной форме, на голове фуражка с кокардой и сказал:
– «А ты что тут делаешь? Уходи быстрее, об-лава».
Я ринулась в толпу монашек и ушла, Валя за мною, ничего не понимая. А когда вышли из го-рода, я ей всё рассказала.
До сих пор я думаю, что это был Саша По-цейко. Вскорости, уже в 1944 году, отец Саши сказал, что сын его погиб в партизанах.

СВЯЗНАЯ

Сидя за работой дома или около дома, при-ходилось встречаться с незнакомыми мне моло-дыми людьми, которые приходили из леса и спрашивали продать чесноку луку. За сделанную мною вещь (платок, кофту, шарф, носки…) я про-сила дать мне, кроме других продуктов, ещё лука и чеснока. Так у меня появился запах лука и чеснока, а потом всё это передавалось прихо-дящим из леса партизанам.
Они меня звали Юрой. И ещё: пришедший спрашивал разрешения покурить. Конечно он получал это разрешение, и, поискав у себя спич-ки, с удивлением на глазах говорил, что спичек нет. Мне приходилось давать ему коробку. Пар-тизан, открыв её, внимательно смотрел, брал спичку, закуривал и обратно отдавал мне спич-ки. Он замечал в коробке полспички. Всё хоро-шо. Получал чеснок и лук и уходил, поблагодарив.
Однажды хозяйка зашла в дом и сообщила мне, что кто–то спрашивает Юру. Я вышла и представилась: «Я Юра». Получив передачу, ушёл.
В 1999 году я по путёвке, а путёвки в сана-торий я получала бесплатно, как несовершенно-летний узник, я встретила одного из тех, кто там приходил ко мне из леса за чесноком. Из Орла нас было 30 человек. Один бывший партизан рассказывал о своём военном прошлом, о слу-чае, когда он пришёл в деревню, и ему надо бы-ло встретиться с Юрой.
Был очень удивлён, что к нему вышла де-вочка и доложила, что это она Юра. Получив па-кет, партизан ушёл, но до сих пор не может за-быть этого случая. Жива ли она?! Что с ней про-изошло? Вернулась ли домой?
Я сидела и слушала это, а потом встала и призналась, что я жива. Он подошёл ко мне, об-нял, и так плакал, как будто бы потерял самого близкого, родного человека. Всё время в сана-тории мы часто встречались, идя в столовую или в лечебный корпус, многое вспоминали.
А вспомнить было что.




НЕМЫТЫЙ ПЛАТОК

Вещи, которые я вязала, нравились заказ-чикам, особенно нравились шали с кистями.
Однажды хозяин приехал за платком, но я ещё не довела до конца всю работу, вернее, ещё не постирала и не вытянула и не навязала кисти. И вот этот немытый платок я по его просьбе показала ему, но он ему не понравился. И он бросил платок мне в лицо и удалился. Я по-плакала, но работу не бросила. Довела до конца.
Потом хозяйка передала, что платок готов. Хозяин приехал, посмотрел, взял его, мне пере-дал продукты за работу и уехал.
На второй день опять я увидела его возле своего дома и испугалась. Но оказалось, что хо-зяин приехал с извинением за свой поступок и привёз мне дополнительно два куска сала, около 3 кг. Очень извинялся. Вот так я и жила. Работа-ла и ожидала освобождения.
Хорошо была знакома с польской семьёй, главой которой был отец семерых сыновей Пет-ровский, дядя Альбик, жену его звали тётя Настя, она была русская. Однажды в этой семье мне пришлось прятаться. Солтус (староста) нашёл меня в шкафу и вытащил, но старший сын Пет-ровских – Станислав подошёл и приказным то-ном попросил отпустить «эту девочку».
ОФОРМЛЕНИЕ ДОКУМЕНТОВ

В марте 1944 года нас освободили. Мы ста-ли готовиться к отправке домой. Но как? Опять пешком? Дороги разрушены. Поезда не ходят. Нам надо было оформить документы. А оформ-лять документы надо было в Барановичах, идти в областную военную комендатуру.
И опять Тихон Кузьмич посылает меня и Па-нину Веру. В комендатуре нас не пропускают к военному Коменданту. В коридоре перед его ка-бинетом охрана: 3 солдата по левую сторону и 3 по правую. На наши просьбы, наши объяснения ответ был один: «Не положено».
Разговаривала с ними Вера, а я стояла в уголке молча и ковырялась в носу.
Потом Вера стала просить пропустить вот эту молодую, она хоть с «приветом», а сама покрути-ла выше уха по голове, это значит, что с дурью. Тогда один солдат, стоящий у двери с левой сто-роны, открыл дверь и доложил, что к нему просит пропустить какая–то с «приветом».
– «Пропустить!» – услышали мы с Верой, и мне разрешили пройти. Когда я подошла к двери и хотела её открыть, то этот солдат хотел меня ущипнуть за бок. Я сразу повернулась к нему, левую руку подняла и сказала:
– «Не трогай, я бью с левой!».
А он солдатам другим говорит:
– «Правда, ребят, дурочка».
И все засмеялись.
Комендант меня встретил, усадил на стул против себя и начал расспрашивать. Он внима-тельно слушал, откуда я, много ли нас со мною, а сам всё молчал, опустив голову. Обеими руками обнял голову и, опустив её пониже, произнёс:
– «Шурочка, доченька, где же ты?»
Потом рассказал мне, что он мой земляк из Троснянского района, Пенновского сельского совета. Фамилию забыла, но знаю, что после войны он работал председателем сельского со-вета в селе Пенном.
Я получила задание собрать всех своих бе-женцев, переписать каждую семью и через 10 дней прийти к нему. Выпроваживая меня из своего кабинета, он приоткрыл дверь, остановил меня и солдатам сказал:
– «Таких, с «приветом», побольше бы нам!»
Через 10 дней, выполнив всё, что было ска-зано, мы опять пришли с Верой в комендатуру. Ребята нас узнали и, смеясь, спросили:
– «А сегодня без «привета» пришли?»
Вера ответила, что сегодня мы – умные.
Мы оставили все документы, т.е. все списки и отправились домой, ожидать уже вызова.

см. далее