7 часов из жизни странника

С героем рассказа случилось удивительное приключение.


1.

Вечерело. Я шёл по пустынной дороге, как линейка, протянувшейся между засеянной разными пшеницами и гречихами полей. Солнце полыхнув оранжевым по небосклону ушло освещать Европу, Америку и Атлантический океан.
Так я подумал, хотя я и не знал по какой части света я иду. Помню только, что иду домой и идти мне ещё километров 20. Очень редко проносятся старенькие грузовые автомобили. Я не пытаюсь голосовать, денег нет ни копья, а просить подбросить бесплатно, почему-то стыдно.

Я с трудом вспоминаю обратную дорогу, сюда ехал на велике, но он сломался и я бросил его. Прошёл я уже километров 50. Вроде правильно шёл. Вот вправо уходит по полю заросшая грунтовая дорога. Чувствуется, что машины ходили по ней время от времени, но колея уже начала с краёв зарастать подорожником. Я помню, что выезжал на асфальт по какой-то грунтовой дороге, но та не так сильно заросла травой. Нет моя дорога, где-то дальше.

Впереди показывается какой-то посёлок. Силуэты одноэтажных домов виднеются в светлой летней ночи. Один за другим гаснут окна.
Я прохожу мимо кафе. Из больших витрин льётся свет который как в театре освещает всё на прилегающем участке, как на сцене, у дороги припаркованы красивые в основном иномарочные авто. Свет из окон освещает группы красиво одетых молодых женщин и мужчин. Решаюсь зайти.

Официантов нет, клиенты подходят к бару и заказывают себе сами выпивон и нехитрую закусь. У меня денег нет и я просто присаживаюсь за столик передохнуть. Напротив прилично одетый молодой мужичок пьёт пиво.
- Скажи брат,-
обратился я к нему,
-как попасть на Тамбов?-
( я вспомнил, что иду в Тамбов).
-Это по дороге в ту сторону,-
он показал рукой туда, откуда я пришёл
-И налево по грунтовке до магистрали, а потом направо, через 20 км. Тамбов.-
"Да", думаю, "надо было повернуть, это была та дорога". Но я устал и подниматься со стула не хотелось.
- Скажи брат, а который час?-
-Пол двенадцатого!-

"Жене не позвонил!" пронеслась ужасная мысль. "Она наверняка не спит и собирается, как обычно обзванивать морги!"
Достаю мобильник, набираю номер и слышу бесстрастный женский ответ, что, мол, недостаточно средств на моём счету. " Гады!" думаю я на хозяев мобильного сервиса.

-Брат!-,
обращаюсь я к соседу, неторопливо потягивающему пиво,
-Не дашь, позвонить домой, а то ... Он не дослушав протянул мне свой телефон. Телефон был совершенно непонятной мне конструкции с кнопочками в виде клавиш напоминавших советские деревянные противопехотные мины, в миниатюре ... . У меня ничего не получалось. Тут я подумал, что вряд ли у меня хватит сил идти ночью 20 километров в кромешной тьме.
-А скажи брат, есть-ли тут где-нибудь гостиница?-
-Что ты , тут отродясь этих чудес не бывало.-
Я вспомнил, что у меня совсем нет денег и сам улыбнулся своему вопросу. Я вспомнил, вдруг, что страшно голоден.

Ладно, подумал я, пойду. Пять -шесть часов под звёздным небом, запахи трав, стрекотания кузнечиков, наслаждение одиночеством.


2.

Я вышел из кафе и пошёл обратно, в ту сторону, где я пропустил поворот на грунтовку.
Посёлок уже спал в кромешной тьме. Полуночников в нём не было и ни один светлый квадратик окна не оживлял эту летнюю тёмно синюю ночь.
О том, что посёлок кончился я узнал по шуму возникшего от шуршания колосков, раскачиваемых живительным прохладным ветром. Одиночество и вправду классная вещь, подумалось мне.
Вдруг я всё-таки заметил маленькое светящееся оконце. недалеко от дороги, прямо в поле стояла крохотная избушка. Я подошёл к ней поближе. Разве, что не на курьих ножках с улыбкой подумал я.
Вдруг от избушки отделилась тень. Окошко высветило маленькую сгорбленную фигурку старушки.
Сынок не зайдёшь в избу, не подсобишь картошечки из погреба достать, а то спину скрутило, еле жива.
В погребе я зажёг свечу, которую дала мне старуха. Нашёл картошку, солёные помидоры в бочке, подсолнечное масло и большую бутыль самогона.
В два приёма вытащил это наверх. Старуха уже поставила на огонь сковородку.
Ляг сынок отдохни, вижу устал ты с дороги, я приготовлю ужин. А вообще-то у меня и банька есть. Я как знала, что гость будет, натопила. Спину сорвала, как раз, когда дрова в печь засовывала.
Банька была классная и веничек дубовый шикарный. Перемешивая горячую воду нагретую на печи с холодной, я помылся, найдя на полке здоровый кусок коричневого хозяйственного мыла, наверное, ещё с гражданской войны.
Когда я румяный и чистый вошёл в избушку, картошечка уже аппетитно шипела на сковороде источая удивительно вкусный запах. Я аккуратно налил себе и старухе из бутыли самогонки в гранёные, видавшие виды стаканчики. Мы выпили. Сладкое тепло растеклось по жилушкам.
Тут я вдруг заметил, что старуха не сводит с меня глаз, а во взгляде её я почувствовал нечто, что заставило меня поёжиться.

3.


Старуха продолжала не сводить с меня глаз. Губы её задрожали и она вдруг протянула к моей щеке костлявую руку и медленно провела ею по моей щеке.
-Поцелуй меня -
Низким хриплым голосом произнесла старуха.
-Что ты, старая,-
ответил я,
-зачем тебе это?-
-Я очень хочу, чтобы ты меня поцеловал и не просто поцеловал, а ...-
Старуха при этом игриво улыбнулась, улыбкой, которая не открыла не единого зуба.
-Я же мальчишка по сравнению с тобой!-
Воскликнул я.
-Да если бы и был твоим ровесником, мне это, как впрочем я думаю и тебе вряд-ли надо было.-
-А ты думаешь ты молод?-
Спросила меня старуха.
-Конечно! Мне всего 32 года. Я не пацан конечно, но на вид мне больше 25 не дают.
Старуха усмехнулась и сгорбившись пошла в дальний угол комнаты, где стоял старый, видавший виды предмет, который я видел только в музеях и который, кажется, назывался комод.
Старуха выдвинула нижний ящик и стала вынимать из него какие-то тряпки: белые тюлевые занавески, чёрный каракулевый полушубок, зелёные замшевые туфли на толстых, очень высоких каблуках отрез ткани какого-то аляповатого цветастого рисунка, какие-то скомканные тряпки и какой-то предмет завёрнутый в плотную светло-коричневую бумагу. Когда старуха развернула предмет и взяв одну из тряпок стала тщательно его протирать. Предмет оказался зеркалом.
-Подойди сюда-
Сказала старуха.
Я подошёл. Старуха повернула зеркало так, чтобы я увидел своё отражение. Из зеркала смотрел на меня седой дед лет шестидесяти, с очень усталыми , но так похожими на мои глазами.


4.

Почему-то я не удивился и не испугался, я вообще ни о чём не подумал. Рядом со мной стояла совершенно старая, убивающая всем своим видом мужские инстинкты женщина. Я попытался представить, как будет происходить то о чём намекал взгляд старухи и вдруг вспомнил о своём далёком отрочестве о той гипертрофированной сексуальности которая, будь я сейчас в тех годах и могла бы дать шанс старухе. Я вдруг вспомнил, как мне хотелось тогда в мои 14 лет женщину, любую пусть старуху, но женщину. Вспомнился случай, мы жили в коммунальном двухэтажном доме. У нас была общая веранда с керогазами и общий погреб. В погреб я ходил за картошкой и, как-то раз я оказался там вместе со старухой соседкой. Воображение моё нарисовало тогда все подробности близости с этой старухой и это всё было принято моим желанием. Старуха показалась мне доступнее других более молодых и аппетитных женских особей, и она какое-то время была даже одной из героинь моих сексуальных грёз.
И сейчас, что-то потянуло меня к старухе. Стало, вдруг, невыносимо жаль её, старую больную и беспомощную, что-то мне показалось родное и знакомое в сгорбленной фигурке.
Я подошёл к старухе обнял, притянул к себе и поцеловал в тонкие сухие губы.
В избушке было очень сумрачно. На подоконнике догорала свеча. Мне не было противно, от поцелуя. Наоборот, я чувствовал себя молодцом, от того, что сделал старой женщине приятное. Старуха принесла откуда-то ещё несколько свечей и зажгла их.
Я смотрел, как старуха зажигает свечи и вдруг почувствовал, что с моим сознанием, что-то происходит. Фигурка старухи, вдруг, показалась мне очень даже ничего, а когда она повернулась и стала прятать коробок со спичками на полку, что была пристроена за печкой, я в шоке обнаружил, что это была уже не старуха, а хорошенькая молодая женщина или девушка.
Она была не просто очаровательна, а очаровательна обалденно. Я даже пожалел, что был женат, и подумал, что смог бы полюбить только такую девушку. Светлые наивные глаза, во взгляде которых светился вековой укор неудовлетворённых земными мужиками женщин. Тонкая талия, маленькие ножки, всё так ладно было сложено в её фигурке ...

5.

"Удивительная девушка", подумал я, "лучше в своей жизни я не встречал".
Но как потрясающе всё мне в ней кажется знакомым, почувствовал я и вдруг я увидел, что это моя жена-один в один!!!!
-Таня! -
воскликнул я,
-Здравствуй! Что ты делаешь в этой избушке и что это за чудеса? Прости я не смог тебе позвонить-
-Дед!-
Ответила мне Татьяна,
-Вроде мы не знакомы?-
-Ну как же? Я же твой муж!-
-Дед, хоть ты мне и понравился, хоть и седой как лунь и старый, а ничего!-
она пошла ко мне близко -близко и знакомым до боли, всегда сводящим меня с ума взглядом, осмотрела меня медленно с ног до головы,
-Но мой муж помоложе будет, хотя он и засранец!-
При этом она вздохнула, взгляд её погрустнел и она отошла к печке поправить одну из свечей, которая стала заваливаться на бок.
-Почему же ты считаешь меня засранцем-
дрогнувшим голосом спросил я.
-Ну во первых не тебя а своего мужа Серёгу! Он никогда не думает обо мне чёртов художник и поэт, вот и сегодня пропал на фиг и ни слуху ни духу! Я уже все морги обзвонила!-
-Как уже?-
-Ну да. Уже! У нас в городе их всего два. Да припрётся завтра, небось у друга засиделся, набрался гад, и забыл, что у него дом есть и семья.-


6.

Ладно, ну его на фиг этого Серёгу, налить тебе дед ещё самогоночки?-
-Да пожалуй мне хватит.-
-Да ладно, для храбрости!-
"Серёге бы никогда не предложила", подумал я
-А чего я должен бояться?-
-Ну, как же, меня-то ты испугался, дедуля!-
Тут она расхохоталась тем звонким и очаровательным смехом из-за которого я когда-то потерял покой и сон. "Однако!" Подумал я, "может быть я не первый, кто забредает в эту избушку?"
Что-то заныло у меня в груди. Я только однажды, в молодые годы, испытывал такие муки ревности, когда с Татьяной мы не только не были женаты, но и даже не было никаких предпосылок к этому. Татьяна встречалась с моим приятелем. Мы гуляли втроём по старому парку нашего маленького городка, потом мой приятель уходил с Татьяной в темноту аллей пустеющего парка провожать её домой, а я один возвращался домой к маме, через пролом кирпичной ограды парка. Наш дом стоял сразу за оградой. Мама делала вид, что спала. На кухне стояли свежеиспечённые оладушки и молоко. Молоко было не ледяное а согретое так, чтобы я не простудился, но и не настолько, чтобы пить всё же было его приятно.
В другое лето Татьяна уже дружила с другим моим приятелем, и мы даже компанией двумя парами котались на узких лодочках челноках, какие у всех были на нашей извилистой маленькой речушке . Я с девушкой-симпатичной соседкой брюнеткой и Татьяна с приятелем. Помню пошёл дождь мы вытащили наши лодочки, перевернули вверх донышком, сделали из них, как бы два шалашика поотдаль друг от друга и целовались там, я с соседкой девушкой, а Татьяна с моим приятелем. Мне было видно из своей лодочки, как они прильнули друг к другу, как Татьяна обхватила руками и перебирала своими маленькими ручками кучерявую шевелюру моего приятеля. Через год после этого дня Татьяна стала моей женой, но это другая уже очень захватывающая и долгая история.
-Дедуля! Ты чего застыл!-
продолжала улыбаться Татьяна.Он переставила свою табуреточку поближе к моей, положила свою левую, такую нежную, наверное самую нежную на свете руку на мою седеющую шевелюру и стала перебирать её ласково своими маленькими удивительно красивыми пальчками. Вторая волна жгучей ревности заполнила всё внутри меня.


7.


Свечи догорели, в маленьком окошке было видно полную луну. На моём плече спала молодая красивая женщина, периодически я ощущал тёплое дыхание от удивительно красивых, слегка приоткрытых губ, опухших от поцелуев. Никогда в жизни мне не было так хорошо. Я был измождён и казалось выжат насколько это было возможно. Я вдруг почувствовал, как желание снова требовательно просыпается во мне. "Господи!", вдруг вспомнил я вздрогнул, "я же так и не позвонил своей жене!". И вдруг вспомнил, что она же спит сейчас на моём плече не зная, что это я и есть, только почему-то сильно "повзрослевший". Татьяна пошевелилась во сне, что-то прошептала, ещё крепче прижалась ко мне и опять её дыхание стало ровным. А вдруг это не моя Татьяна, а её клон, точная её копия, пронеслось в моей голове. Ну как же она ведь всё рассказала "мне" обо мне. Рассказала, что хоть и любит меня, но и надоел я ей уже, что я стал другим, не таким, как в молодости; не такой чуткий, не такой ласковый. Рассказала, как часто мы стали ссориться по совершеннейшим пустякам. Как трудно приходили к примирению. Но и сказала, что скучает обо мне,что никогда не отпустит меня и удержит легко, у неё хватит всегда на это женского изворотливого ума и хитрости. Вспоминая эти слова я почувствовал, как ревность опять обожгла мою душу, но теперь уже наоборот я сегодняшний испытал сильнейшую зависть к себе вчерашнему или завтрашнему. Вот я встану сейчас и пойду лунной ночью искать ту просёлочную дорогу украшенную ромашками и васильками нежно освещаемыми холодным светом луны, а Татьяна забудет меня сразу же, как забыла тех моих приятелей и простит мне завтрашнему, что я не позвонил, хотя конечно сцену устроит ту ещё, всё припомнит, все мои грехи и дуться будет неделю, а потом простит и примет мои приставания и хотя не так, как было в эту ночь, а обыденно с неизбежной покорностью, но всё-равно так приятно для того завтрашнего меня ...