ЧЕРНЫЙ ПРНЦ

Олейников Артур Рштунович.

Посвящается Великой Русской Литературе. Такой великой и такой страшной, что все бояться признать из чего такая литература вышла, и главное, зачем пришла.

Бог - великий писатель, а я просто мечтал…



ЧЕРНЫЙ ПРИНЦ

РОМАН СКАЗКА

в трех частях с эпилогом


Часть первая


-Неужели и взаправду религия говорит, что мы все встанем из мертвых и оживем и увидим опять друг друга, и всех?
-Непременно восстанем, непременно увидим и весело, радостно расскажем друг другу, все что было.
Достоевский. «Братья Карамазовы».

I


Однажды на Дону во время необыкновенного заката, когда еще светло, когда ночь окончательно не вступит в свои права, но на небе забелеют звезды, на почтовую станцию одной казачьей станицы въехала карета.
Станционный смотритель посмотрел через окошко на улицу и на экипаж.
-Кого это на ночь глядя, черт принес?!- пробурчал смотритель и пошел встречать гостей.
Дверцы кареты распахнулись, и первым вышел молодой мужчина с густыми бакенбардами во фраке и цилиндре. За ним тут же показался напротив уже не молодой, но еще и не старый попутчик в сюртуке.
-Лошадей милейший, да поживей!- сказал господин, что был старше и подал подорожную.
-Свежую пару, только отпустил! - раздражительно отвечал смотритель, изучая бумагу, но вдруг рассмотрев, откуда следует карета и имя и фамилию главного пассажира добродушно улыбнулся. - Значит это и есть Пушкин?!
-Он и есть! Он самый! Так что лошади, значит будут?
-Нет, обождать все ровно придется!
-О, разбойники!- шепнул в сторону попутчик Александра Сергеевича, и громко:
-Ну а самовар?
-Это, пожалуйста, это милости просим!
Этим временем Александр Сергеевич поднял голову и увидел высоко над головой крест на колокольне по соседству. Крест ярким золотом блеснул в лучах заходящего солнца и словно молнией пронзил Александра Сергеевича.
-Я сейчас, сейчас!- выкрикнул Александр Сергеевич и вдруг сорвался с места.
Весь последний час в карете он был сам не свой, а теперь с ним вообще случилось что-то необыкновенное. Он выбежал и скрылся за воротами. Попутчик в растерянности бросился следом.
-Александр Сергеевич! Да, погодите, стойте! А зачем вы идете, на этот чертов мост? На вид он совсем не надежный. Глядите того провалитесь! И вообще места здесь лихие! Дон, разбой кругом, еще чего смотри не доброе, а я пистолет в карете оставил. Да куда, куда вас черти несут? Или кто вас там носит? Черт бы все побрал!
Кричал вдогонку Александру Сергеевичу Пушкину его попутчик отставной штаб-с капитан и бежал следом.
Александр Сергеевич, как будто и не слышал он, словно кем-то ведомый благополучно оставил мост и поспешил по извилистому переулку и повторял и повторял одни и те же слова:
-Приданье старины глубокой... Приданье старены…
-Ах, снова сочинять изволите!- вздохнул капитан и пробурчал:
-Ох, уж мне эти поэты!
И громко.
-Хорошие стихи! И главное смысл. Перед дальней дорогой, что главное выполнить? Правильно, истина! Надо исполнить приданье старины. Перекусить! Но, в самом деле, и маковой росинке с утра во рту не держали. Бог мой! Александр Сергеевич вы зачем в дом ломитесь?
-Отворите, отворите, отворите!- закричал не своим голосом Александр Сергеевич Пушкин. Он уперся в ворота, видно, что большого и богатого подворья. Потому что ворота были массивные кованные.
Александр Сергеевич был сам не свой, а тут еще в церкви по близости на колокольне ударили в колокол и петух прокричал, словно утро, какое, но вроде как был вечер.
Капитан закрестился.
-Уйдемте! Бросьте! Что-то, недоброе! А если и доброе, все ровно с чертом! Вот истина, не по себе!
-Приданье!- воскликнул Александр Сергеевич.
И снова, как прежде и все так же словно не своим голосом:
-Отворите, отворите, отворите!
И во второй раз ударил колокол.
Капитан побледнел, а потом еще больше впал в какое-то отчаянье, потому что на этот раз петух вот не закукарекал. Так словно теперь только, когда истина поднимется солнце, он станет прославлять рассвет.
Пушкин бледный смотрел куда-то высь.
-Да что с вами Александр Сергеевич? Что вообще за чертовщина творится?
-Нет, то Ангелы, Ангелы, Ангелы!- с необыкновенным восторгом проговорил каждое слово Александр Сергеевич, ноги у него подкосились и он стал опускаться и если не капитан, то наверно так и повалился бы.
-Бог мой! Держитесь!- обеспокоенно сказал капитан, помогая великому поэту подняться.
-Все хорошо, хорошо!- успокоил Александр Сергеевич.
-Ну, слава Богу, а то на вас совсем лица нет. Улыбаетесь?! Силы небесные, да что происходит?
-Я видел, я чувствовал!- Александр Сергеевич улыбнулся еще шири и так счастливо так светло, что капитан не мог удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ.
-Что являлось?- улыбался капитан.
-Да, как мимолетное виденье!
-Как Ангел или как там у вас, гений чистой красоты?
-Да, то был Ангел, а это мой долг! Теперь не страшно умереть!
-Да, что вы такое говорите?! Сто лет будете, жить! Полно, полно страстями играть. Вон, еле на ногах стоите! И раз все так срослось. Так сказать обручилось!
-Осветил!
-О! Ну пусть так. Вы поэт- народ фантастический! Не от мира сего! Вы уж меня простите, но совсем становится темно. Того гляди с вашим то воображением черт из ямы выскочит. Пойдемте ради всех святых. Там на станции, небось, уже и самовар остывает, и ужин нас не как не дождется. Отправляемся, отправляемся, остуда восвояси.
-А собственно где мы?- спросил Александр Сергеевич так, словно отчего-то очнувшись, словно так как будто откуда-то вернулся.
-Да Бог, с вами!- испугался капитан. Опять с вами, что ли ваш поэтический приступ?! Станица Аксайская! Вот и Дон разбойничий виднеется. Вроде как тишь да благодать, а того только уха держи востро, черти водятся. Так наверно черт и зыркает. Он вас поэта издалека видит! Впечатлительно уж больно вы народ! А черт….
-Не повторяйте, не повторяйте!- закричал Александр Сергеевич.
-О! Да простите раде Бога! Все рот на замок!- и капитан поднял руки. Но все, же с вами поэтами как в какой сказке! Говорю, пошли вы стоите, прошу перевести дух, вы несетесь на всех парусах! Все наоборот, все верх ногами! Где вымысел где, правда! А черт.… О! Простите! Пойдемте ну в само-то дели. Обопритесь на меня.
Александр Сергеевич улыбнулся.
-Бодритесь это хорошо! Обопритесь, обопритесь.
-Мне послали вас Ангелы!
-О! Разумеется, Ангелы, только пошлите.
-Конечно, идемте. Ха! А что, в самом деле, испугались? Это я так анекдот один разыгрывал. Свою роль читал! Вот остальные артисты отчитаются, притащится оркестр и с неба грянет главный дирижер!
Капитан икнул.
-Знаете, что Александр Сергеевич! Я разное про вас поэтов слышал. И теперь убежден!
-В чем же?
Александра Сергеевича как подменили, все как рукой сняло.
-Вас мало пороли в детстве!
-Да вы правы. Нас убивают!
-Это вы опять выражаться изволите? Поэтически так сказать.
-Если бы! Нас убивают, чтобы потом мы воскрешали!
-Ну, Александр Сергеевич, скажите! А, патом еще обижаетесь, что на вас царь батюшка гневается!
-Царь батюшка говорите! Ну-ну. Действительно пойдемте. Я вас пожалею, чтобы с ума не сошли.
-Да где с вами не помешаешься! Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама! У нас после вашего сочинительства, пол полка умом тронулось! Все в Германы перекрестились. Пустились выпытывать секреты. Проматывались и вот истина сходили с ума!
Великий поэт на такие слова улыбнулся загадочно.
-Так что может, вы в тайне тоже желаете?
-Чур, меня! И не смотрите так на меня. Теперь сам убедился, что дело было не чисто. Лучше уж все Ангелы! И как вы славно проговариваете. Ангелы, Ангелы!
-И черт!- скорбно вздохнул Александр Сергеевич Пушкин, и товарищи поспешили обратно на почтовую станцию, но Александр Сергеевич еще долго с надеждой оглядывался на необыкновенное подворье и посматривал куда-то высь.
Ах, черт, проклятый черт. А так было хорошо! Как взмахивало, как летело! Да, чтобы летало, чтобы взмахивало белокрылым крылом в истории только по истине чистое. Ах, и если бы не Ангелы, ах, если бы не посланники, я бы точно сошел бы с ума. Вот, эй Богу, еле держусь читатель, еле спасаюсь! Действительно читатель все, как в какой сказке! Да что я вообще такое тебе читатель взялся рассказывать, может вообще это никому не надо? Истина навалится на тебя бессилие, опустятся руки, кто поддержит, кто укажет? А если нет никого и ничего? Вот именно, что все тебе показалось! Так показалось, или не показалось? Ах! Все бросить, и бежать. Бежать, без оглядки. А куда бежать? Ну, побежал, да если вот купил билет на самолет, да если вот в космос! И что я от себя скроюсь? Ведь истина и сердце и вот самое первостепенное душа! Душа она везде со мной, и побежит и полетит. И хоть в космосе, ведь истина достанет мысль тебя, где угодно. Как же порой может быть страшно, ведь истина, плачешь! И самое главное как оно, чтобы всем угодить?
«Эй, автор! Да приди в себя, наконец. Да отложи перо, и или что там у тебя. Ах, у тебя клавиатура персонального компьютера. Да мне все ровно, хоть вечный двигатель на веревочки. Я к тебе обращаюсь! Кто я? Не узнаешь? Да, действительно, ведь ты меня вроде как слышал, а вроде только познакомились! Один твой знакомый мне про тебя рассказал. Кто? Ты сам! Да вот именно так. Заперся в комнате и изводишь себя. Ты действительно с ума то, не сходи. Так вроде все хорошо начиналось. Пришел, сказал, мол, сказку стану писать. Я если честно, с первого момента действительно, не разобрал, того, ты или не того! Я сначала смутное имел представленье, да и сейчас. О, серый кардинал! Ты что это задумал? Я, ей Богу ты только не обижайся, когда послушал, про что сочинять изволишь, всем про тебя у нас растрепался. Ну, ты сказочник, дождались! Так, что жди, теперь к тебе, что не час, будет являться. И кто тебе сказал, что ты сума сойдешь? Да если так сказать и рехнешься, что истово? И вообще быть в трезвом уме и памяти у авторов есть неприлично. Все равненье на великих. Ты что же боишься? Я вот чувствую, ты ничего не боишься. Я собственно к тебе, зачем пришел, да вот сказать, что ничего не бойся! Бойся, только бояться! Это я у тебя научился. Да вот прямо у тебя. Ты собственно молодец! Что ты опять, себе выдумываешь. Знаю, что Пушкин, про Ангела написал. Вот еще проблема. Помнишь, как Лермонтов однажды сказал: « Херасков заимствовал у Вальтера, Вальтер у Виргилия, Виргилий у Гомера; кем пользовался Гомер?» Забавно! Я думаю, что вот так как мы с тобой голосами. Вот и у тебя мы все желаем, чтобы Одиссея получилась. «И будет и придет! И ты поплывешь по волнам времени и встанет с тобой войско необыкновенное и великое, и будет у армии вашей слова вместо оружия, и станешь ты автор разить, а вместе с тобой полководцы великие! Генералы и маршалы слова!» Но о чем это я, всему свое время! А говорят Моцарт, тоже всю жизнь слышал внутри себя музыку и миллион голосов и звуков и вообще. Да, правда говорю, так и было. Что?! Значит он был того сумасшедший если слышал голоса? Не мели чепуху! Больше бы таких «сумасшедших». Что согласен?! То-то же, но ты все ровно боишься? Но вроде, как и бесстрашный! Да кто я вообще такой?! Я голос! Какой еще такой голос?! Да собственно, какая кому разница. Внутренний голос, а может вообще… Главное, если бы авторы истинно были бы трусами, ни какие музы к ним не сходили бы! А голоса и подавно. Писатель ты я знаю, что не трус. Если бы ты был истинно трусом, я к тебе не прилетел. Ты, боишься, что все бояться. Ты боишься, что тебя не поймут. Закидают камнями! И что всего страшней для тебя, что тебя не просто булыжником бросят. Если б камнем по голове и как оно говорится к Ангелам. Ты я вот понимаю, как любой автор боишься, что в тебя обидными словами, начнут кидаться. И вечно ты автор пытаешься оправдываться, мол, так и так, я не хотел никого задеть и прочие и тому подобное. Вечная тема, одним словом. Но не тревожься автор, о пустом. Сколько еще ты автор, будешь понапрасну растрачивать вдохновенье? Великая Русская Литература тебя благословляет! И тебя читатель тоже благословляем. А как же, читателя в первую очередь! Наконец-то дождались! Наконец-то придет! Наконец-то свершится! А еще автор сходи в библиотеку и сопри Сервантеса! Его все равно никто у вас не читает. Держат идиоты Донкихота за дурака. Что? Я издеваюсь? Где мне! Дождались! «Сегодня воскресенье и мы все за тебя переживаем!» А будет, понедельник и к тебе автор придут сорок святых! «До Пасхи считанные дни!!!» Все святые выстроились в ряд и Николай Угодник кланяется. Да, знаю, что не тебе. Что ты автор все сомневаешься, и сомневаешься! О, понятно, что какой-то дурак влез! И сразу давай вот как истинный дурак заливаться: « Какой еще Угодник? Чудотворец кланяется?! Кому? Писаки что ли? Этому черт знает кому!» Да ведь действительно, он же дурак если так скажет. Чудотворец знает, кому кланяется. Ведь он духу, что за плечами автора стоит поклон отдает. Если конечно, то настоящий автор! Ты нам нравишься и вот мы здесь! Что ты автор все переживаешь. Пусть читатель думает. Да многоуважаемый читатель начинайте думать, вручаюсь, будет интересно! То факт, мы тут все сами на ушах стоим. Что ты автор опять приуныл? Ты совсем там того, действительно сними, свихнешься. Желал быть, написал явиться и явишься! Ведь истина литература, это не просто ремесло. И кто вообще назвал литературу профессией? Ведь это бред. «И придумал Мефодий буквы и показал брату своему Кириллу, и явилась азбука и сложились слова». Неужели все просто так, от скуки? А, ты хочешь, чтобы о тебе слагали, легенды? Да я тебя понимаю, все хотят. Но ведь это дурость! Давай автор прекращай сходить с ума, продолжай рассказывать про Ангелов и что они. И вправду интересно же».



II

Небесные чистые создания с улыбкой младенца летели над молодыми людьми и своими теплыми ласковыми дыханиями прокладывали им дорогу. Герои держались за руки. Одни Ангелы просто улыбались им с небес, а те Ангелы, что были озорниками, весело хихикали.
«Хи-хи, хи-хи!- Раздалось под ушком нашей героине по имени Ольга».
-Это ты?- улыбнулась красавица своему кавалеру.
-Пошли,- звал молодой человек и тянул вслед за собой красавицу.
-Ты мне смотри озорник!- смеялась в ответ красавица.
Ангелы слали ей благословление с небес. У Ольги были длинные золотистые волосы, и вот все ровно как солнце встает на рассвете и по земли рассыплются лучи, когда Ольга распускала волосы, и шла по улице, у прохожего становилось светло на душе. И вот они словно золотое руно так и манили сердце нашего героя, все ровно как удалого бесстрашного Ясона. А какая у Ольги была улыбка, да такая, что сам соловей оставлял свою песню, сорвался с ветки и пускался за нашей героиней в полет, чтобы зреть и прославлять поистине небесную красоту. Она ходила ровно, да не просто и абы как, а словно парила. Ставила ножку, одну потом другую. И вот когда она отрывала свою туфельку от земли, она становилась между небом и землей. Ведь истина так и есть. Одной ножкой там, в облаках с друзьями Ангелами, а другой на грешной земле. И все так и плескалось, так и разливалось в ее необыкновенном облике. И что нам Елена прекрасная? На Дону всегда была и будет Донская казачка и свой «Ахиллес!»
И краса и характер, и мысль, вот все истина была при ней. И не где-нибудь там, что клещами не вытянешь, а вот если начнешь выкаблучиваться ее горячие казачье неподкупное сердце все, что в нем накипит, все и выложит. Потом конечно расстроится, будет грустно, вот, мол, обидела, а вдруг если больше нужного. Вот если перегнула палку. Одним словом с Дона наши герои. А на Дону испокон веку известно, что и по головушке могут гладить и рубить с горяча! И она могла быть непокорной, такой, что в рот палец не клади проглотит целиком. А собственно как иначе, с таким то женишком как наш герой? С таким-то подарочком небес, смотреть надо в оба. Где наставлять, где спесь сбить, а главное терпеть, смотреть. Поэтому выбор Ангелов пришелся в самое яблочко. Ох, оно это, яблочко. Словно сама наша героиня, откушало сахарное да наливное, соблазнилась однажды красавица, и теперь умница и начеку, мол, говори, а больше змей мошенник меня проведешь, сама кому хочешь, зубы заговорить могу. Но было видно, чувствовалось, что наша героиня и сама натерпелась. Была она вот словно со шлифом печали. Нет, он не развевался, и вроде как не мешал гордо нести голову. Он таился, окаянный в сердце, незримо окутывал потаенные уголки души. Но вот если она казачка стояла, где-нибудь задумавшись, или вот провожала взглядом ласточку, то обязательно вдогонку ей слала поклон Богородице, чтобы на ее век, на ее прославленной горестями родине родилось счастье. Все от того, что окунешься в детстве с головою в Дон-Батюшку, и словно окрестили тебя. И горечь великую и волю и радость, все впитаешь с водой, которая по истине, от скорбных веков, сотворило с Доном великое, став поистине необыкновенной, все ровно, как святые воды благословенной реки Иордан. И герою нашему надо было еще Ольгу заслужить!
Но, слава Богу, и слава его небесной армии они освятили улыбками. Ангелы, Ангелы, Ангелы!
-Идем же. Не бойся, я не кусаюсь!- смеялся молодой человек и продолжал уводить вслед за собой красавицу. Это был приятный красивый молодой человек крепкого телосложения и одетый с иголочки во все модное свежие и дорогое. В нем во всем чувствовалась незаурядная мощь и сила, а когда он начинал разговор без труда проявлялся ум и характер, но был он противоречивый дерзкий с вызовом, но в тоже время с верой и любовью в сердце. Что вселяло надежду и звало к разговору. И не окажись с нами надежды и вовсе не стоило заводить бы историю и не только нашу, а и все другие на свете.
Отец у него был армянин, мать русская. Крупный кавказский нос и открытая светлая славянская улыбка. Когда разговор заходил, каких молодой человек кровей, русские отказывались верить, что он армянин, а армяне наоборот, считали его только своим. Он любого мог заворожить, околдовать и еще черт знает что.
И звали молодого человека Артур.
-Еще бы ты меня укусил. Сама кого хочешь…- улыбнулась Ольга.
Девушка прищурилась, вглядываясь в название улиц. В лунном свете белые буквы на табличках выглядели пасмурно и скрывали свой смысл.
-Где мы, какая это улица?
-Пушкина! Александра Сергеевича,- улыбнулся Артур.
Ольга замерла.
-Ладно тебе. Не врешь?
-Как можно. Это само проведенье. А в пяти минутах ходьбы, вон там возле церкви и почтовой станции даже мемориальная доска имеется. Мол, так и так, здесь останавливался Александр Сергеевич Пушкин великий русский поэт.
-Да хватит заливать. Фантазер!
-Что ты мне все не доверяешь. Говорю, весит себе доска, пылится. Однажды я даже желал ее стащить и повесить у себя над письменным столом.
-Так ты еще и вор?
Артур хитро улыбнулся
-Я могу посягнуть только на прекрасное, и то если его оставляют без должного внимания.
-Это ты на что намекаешь? На то, что я здесь с тобой потому что…
Артур не дал ей договорить.
-Потому что так желает судьба. Сколько я тебя обхаживал!
-А как ты думал?! И вообще что ты себе снова нафантазировал? Я же говорила я просто в гости.
-Хорошо как скажите моя королева,- ответил Артур и торжественно объявил:
-Пришли! Пушкина семь!
Артур, подвел Ольгу к высоким воротам, за которыми не было ничего видно.
-Это что?- изумилась красавица.
-Это стены, но отнюдь не зловещего замка. Никто тебя не запрет и драконы здесь не водятся! Здесь для нас будет долгожданный приют, для двоих. А как же иначе! Вот и Пушкин и номер семь, что значит семья, - молодой человек улыбнулся. А еще вспомни, какое сегодня число? Да правильно седьмое! Говорю тебе это судьба!
-Ты серьезно?
-Еще как. Пойдем,- и Артур по-рыцарски широко и дерзко распахнул перед Ольгой железные двери.
За воротами показалось неуютно и даже где-то страшно. Большой дом стоял на широком дворе. И вдобавок оказалось, что в хоромах не было электричества, и газ был отрезан за неуплату. А ударил мороз, от чего на окнах и подоконнике была ледяная корка.
-Куда ты меня заманил?- восклицала Ольга, спотыкаясь в темных промерзших комнатах.
-Здесь где-то должны быть свечи.
-Свечи,- промурлыкала Ольга, и настроение у нее стало лучше.
И явилась Любовь! И скажите, как быть, какую подобрать краску, где отыскать такую волшебную кисть, чтобы передать, не опошлить нежность и ласку от долгожданного счастья, от страстных поцелуев, от первого прикосновения?
Собрав в доме все одеяла, влюбленные грелись, прижавшись друг другу, как котята в холодную ночь, даря друг другу тепло, которому подвластно было растопить льды. Уже наступило позднее утро, и Ольги надо было на работу, а они словно саамские близнецы ни как не могли разлучиться. И Ольга забросила все дела. Их все искали, но они отключили мобильные телефоны, и еще целый день и вечер провели только вдвоем. За считанные недели они по-настоящему сблизились. Открыли друг в друге так много родного и долгожданного. И им уже представилось, как кажется всем влюбленным на свете, что ни какие невзгоды не могли их разлучить, и они навечно останутся счастливы. Но прошло несколько месяцев. Наступила весна! Грянул май! И в их «раю» захозяйничали иные «Адам и Ева».
Проклятый черт этих самых людей наверно и подослал, чтобы они втянули нашего героя, в историю. А ведь действительно, так и выпрыгивает черт, так и выскакивает, мошенник! Является черт, берется черт, вырастает проклятый черт вот истина, словно из черноты. Вы сами не замечали, живешь, себе живешь, горя не знаешь, а потом черт, знает какие люди, так и влезают в твою судьбу и предлагают и предлагают, бисером рассыпаются, только лишь бы ты, поддался, лишь бы ты согласился.


III

Да любезный читатель, так оно и было. Мужчину того только представьте себе так звали Адам. Вот истина так звали. Нет, подружку его звали не Ева. Хотя… Точно черт его знает. Известно, что она представилась Настей. Но что это была правдой с уверенностью утверждать нельзя. Ни за что было нельзя вручаться! Представьте себе, они вообще были без паспортов. Но точно вам говорю, черт знает кто!
Это была еще та парочка. Они были приезжими и находились в розыске за мошенничество. Они познакомились через матушку нашего героя, женщину гостеприимную до такой степени, что Артур только и успевал выставлять из ее дома нерадивых гостей. Он сам проживал с бабушкой в квартире, а мать, в частном доме предоставленная в собственное распоряжение. И Лариса Алексеевна вот так запросто могла посреди ночи пригласить в гости прохожего, или приютить на ночь бездомного. Она была безобидна. Больна. А еще выпевала, и многие этим пользовались. И вот Адам и Настя, случайно познакомившись с ней на улицы, оказались в ее доме.
И Лариса Алексеевна объявила, что пускает добрых людей пожить на квартиру.
Настя сразу не понравилась Артуру. Перебивает. Себе на уме. А еще она сразу стала вести себя в чужом доме как хозяйка и всем указывала на место. А вот Адам всегда начисто выбрит с манерами дворянина, одним словом жулик внушал хоть какое-то доверие.
Они долго присматривались к Артуру, а потом не выдержали и предложили…. Черт знает что наговорили! Было такое в молодом человеке, что так приглянулось Адаму и Насти, а именно, что молодой человек мог к себе расположить с помощью внешности силача добряка и еще связи. Лариса Алексеевна рассказывала, что все ее Артура знают, многие уважают, а еще, мол, кручинный и с детства сам зарабатывает копейку. Да вообще и третье, и десятое. И когда молодой человек узнал что его новые знакомые в розыске, он им предложил перебраться в один заброшенный дом, потому что к Ларисе Алексеевне чистенько наведывался участковый. И то место, куда их перевез Артур, казалось настолько уеденным и необыкновенным. Прямо как какой рай. Дом был большой и стоял на горе. По соседству стояла церковь. Разливался Дон.
Артур любил тот дом, он принадлежал одной несчастной блаженной девушке, знакомой Ларисы Алексеевны, которая долгие годы уже находилась на лечении в психиатрической больнице. Она была одинока, ну прямо одна в целом мире, и когда случалось, что в больницу отвозили Ларису Алексеевну, Артур виделся с хозяйкой дома и обещал ей присмотреть за ее имуществом. И вот так вышло, что сегодня у нашего героя была назначена в том доме встреча с мошенниками.
Артур пришел, двери оказались заперты. Ключ он собой не брал. Он был уверен, что в доме кто-нибудь есть, тем более что они договорились. Отлучалась только Настя. На улице женщина меньше привлекает внимания, а Адам всегда оставался под замком. Так и вышло. Артур постучался, в дверь. Раздались шаги, но ему никто не открыл. Зажегся свет. И за окном осторожно на палец раздвинулась шторка, и через миг за стеклом появился Адам.
-Я один. Закрыт. Ключ есть?
-Я забыл,- ответил молодой человек и всмотрелся в компаньона.
Не смотря на то, что Адам был осторожный человек, он шел на поводу у своей женщины. Так виделось молодому человеку.
В их шайке Настя была что-то вроде разведчика. Имея довольно приятную внешность, она вечно что-то высматривала, вынюхивала, где что плохо лежит, кто, чем живет. За считанные дни она умудрилась передружиться со всей улицей и сочинить историю, что она дальняя родственница несчастной юродивой, что приехала и собирает документы, чтобы забрать ее из больницы, что они продадут дом и уедут к Насте на родину, где она будет заботиться о несчастной. И что самое поразительное ей все верили как на духу, пускали на порог, усаживали за стол, сочувствовали. И сейчас она, скорее всего, сидела в гостях и травила свою очередную байку. Был еще третий, но тот как какой мистический герой у Гете был окутан тайной. Молодого человека с ним еще не познакомили, говорили, что всему свое время. Со слов Адама авторство всех махинаций принадлежали именно тому, кто пока оставался в тени и строил очередной хитроумный и коварный план, в котором выйдет так, что наш герой должен сыграет главною роль. А прежде все казалось невинным, наш дружок голубчик должен было всего лишь найти человека, который ему поверил бы как на духу.
И он такого нашел! И не какого-нибудь первого встречного, а такого человека, кто ему верил и любил и для которого был авторитетом. Это был скромный молодой человек, без отца. Он жил с матерью и больной парализованной бабушкой. Все его считали странным, был он программистом и, выполняя в интернете незначительные работы на заказ, зарабатывал себе на хлеб, и чтобы все было честно, оформил документы, и встал на учет в налоговой инспекции. Да он был честным, и его было легко обидеть, но ни потому, что он был размазня, а потому что доверчивый. Звали его Петя, и фамилию он носил созвучную имени Петров. И отчество Петрович. И Петрова Петра Петровича однажды покорила сила Артура. Петя ходил в тренажерный зал и занимался силовым троеборьем. Занимался отчаянно, выходило, не особо блестящи, но Петя не унывал и когда на тренировке показывался Артур, преображался и ставил условные рекорды. На каком-то подсознательном уровне Артур чувствовал, что Петя разобьется в лепешку, но поможет ему. И когда Артур обратился с просьбой, Петя готов был на все.
На счет Пети должна была прийти большая сумма денег, и ее надо было обналичить. А потом выяснилось, что мало того что надо было со счета снять деньги так еще скромный Петя Петров становился генеральным директором солидной фирмы однодневки. Адам говорил, чтобы Артур не беспокоился, подумаешь пять миллионов рублей, там у них в Москве это не деньги, а так просто семечки, ну посудачат, пооббивают пороги, и все успокоится, даже заявление в милицию никто писать не станнит. Но, что можно ждать, когда в нашу компанию так прочно вписывается черт? Где и в чем искать спасения? Может мне со своего письменного стола, взять, да как следует дать нашему герою по голове. Нет, так чтобы сильно, только, чтобы в целях просветления в мозгу, чтобы отправить голубчика в церковь, чтобы посмотрел на святые образа, подышал ладонном, послушал волнующие голоса церковного хора. Да, я бы так с удовольствием и сделал бы, послал бы ему, что ли какой волшебный сон и смотри, получилось бы хорошо. Но истина кругом и повсюду меня с моим героем подстерегали козни проклятого черта. Например когда наш герой был маленьким лет так до десяти, он в прямом смысле этого слова не вылизал из церкви. Не хорошее слово «не вылизал» в употребление дома Господа, но Артур действительно вот даже школе предпочитал небольшую городскую церковь. Он пропускал уроки и неизвестно откуда норовил в своих детских каракулях расставлять древнерусские знаки. Так этому поражалась учительница по русскому языку, что даже, как-то вызвала бабушку на разговор, мол, откуда у ребенка такие перегибы, не она ли мальчика учит? Вышло, что нет, никто не учил, бабушка все время на работе, молоденькая мать с подружками, мальчик предоставлен сам себе, неизвестно одним словом. А потом все прошло, и он стал обходить церковь стороной, словно он прежде желал, что-то там найти и вот не отыскав, как корабль ушел в свободное плаванье.
И всего сильней наш голубок стал верить в знаки. И если и, правда, они основывались на вере, Ангелы не унывали бы. Но дело в том, что если примета казалось дурной, и по логике надо было как говориться придержать лошадей, наш герой отбрасывал страх и вот мог пойти на пролом, да вот хоть прыгнуть в омут с головой. Все перехлестывала гигантская самоуверенность, что у него хватит сил преодолеть преграду, как у того Геракла у которого какое бы не было задание выходил подвиг. О чем только он думал? Даже Адам ловил себя на мысли, что не все знает об Артуре, но больше волновался почему-то за Петю.
-Петя справится,- ответил Артур. Все готово!
Адам на миг задумался и, очнувшись от мысли сказал:
-Будем ждать и если все готово встречаемся на следующей неделе!- и Адам улыбнулся. - До встречи!
Артур от улыбки воздержался, кивнул и ушел.
И вот оно грязное дело, придет время, явится черт, выпрыгнет черт и сам все расскажет. А может, минует? Вот этот еще Адам. Да задерни ты занавеску раде Бога, и спать ложись. Нет, смотрит. Нос горбинкой, волос черный смоленой. Улыбается. Плакать надо, надует тебя!






IV

Он еще долго провожал Артура взглядам. У Адама была интуиция, он не сомневался, что у такого как Артур все получится. О том, что Артур решил всех обмануть, Адам даже подумать не мог. Ох, они эти Адамы во все времена наивные как дети. И ох, эти имена! Может действительно буква к буковке и выходит слово заветное, такое слово, что как какой ключик может открыть потаенную дверцу в душе? И вот нашего героя зовут Артур, а его возлюбленною Ольга. Вроде как ничего обычного. Но говорят, как назовешь корабль так он и поплывет. Один чудак обозвал свою лодку ковчегом, и рассказывают спас человечество. Сказка не сказка, но вот согласитесь все ровно вот так с бухты-барахты в такой грандиозной истории, да еще корабль, который принес спасение назвать первым словом, что придет на ум, не решишься. Все должно быть учтено. Значит лодку локтями Ной мерил, а названье взял из головы? Да интересно.

Ох!
Ой, это кто вздыхает?
Хи-хи!

Ах, да ведь это, по-моему, сами Ангелы! Вы это или не вы? Ах, не томите!

Мы!

Наконец-то! Ах, какая сердцу сладость! Это они читатель наверно про лодку подслушали.
Ох!

Что снова, что-то не так? Не было?!

Что нам лодка хи-хи-хи,
Сердце, сердце мастери!
Все там сможешь ты сберечь,
Не об этом ведешь речь.


Небо шлет тебе привет!
Без любви спасенье нет.
Как ты лодку не зови,
Не поплыть ей без любви!


Ах, истина, истина сердце! Не окажись у Ноя доброго сердца, которое вместило бы всех, не вышло бы добро! Не знаю как вас теперь, и благодарить за слова верные.




Где наследник посмотри.
У любви он хи-хи-хи!


Верно, спасибо вам милые советчики. Вот он наследник, вижу, стоит, вздыхает, выглядывает свою Олечку. Слава Ангелам не прозевали. Давайте читатель подсмотрим только тихо, чтобы не помешать.
И вот Ольга, словно по волшебству явилась иза угла. Так желал молодой человек, как представлял, так и выходило. Вот истина так и получалось, как желало его сердце! Бог мой, что же в голову опять какая-то лезет чертовщина. Какое сегодня число? Да не наступила ли Пасха?! Надо сверить, часы! Бог мой до Пасхи считанные дни! А молодой человек, а ведьме мечтает! А если у меня вообще черт, заговорит? Черт - заговорит! Кого тогда, звать? И пока я тут соображаю, вон он голубчик, стоит, дрожит. Бог мой да он все о черте, о черте.
От неожиданности Артур вздрогнул, но уже через миг расплылся в улыбке.
-Страшное дело!- задрожал Артур. Напугала.
-И ничего не страшно. Опять ты взялся за свои жути. Не говори так. Не люблю.
Ольга поцеловала Артура.
Она была неотразима и сама госпожа стиль. Стояла теплая майская ночь и Оля была в легком невесомом светлом плаще и с черной сумочкой на изящном плече. На шеи золотистый шарф под цвет волос, на ножках белые туфельки на каблучках, все ровно, как какая волшебница, только вот не метлой и не фокусами, а словом и улыбкой могла творить чудеса с нашим птенчиком.
Артур обнял свою повелительницу.
-Ну как же не страшно? Ты прямо как Маргарита!
Ольга нахмурилась.
-Я что, по-твоему, ведьма? Еще раз так скажешь, обижусь!
-Хорошо, ты мой лучик света в темном царстве.
-Лучик?
-Спасительный факел!
-Это другой разговор. Пошли уже писатель!
Они взялись за руки, но Артуру не понравилось, как Ольга сказала последние слова.
-Я объявляю вам свой протест,- сказал Артур.
-Что еще?- и Ольга разорвала символ влюбленных и спрятала за спиной изящную ручку.
-Ты обидно сказала. Да я больше всего на свете желаю быть писателем и буду с честью носить титул своих благословенных предшественников.
-Это кого еще Булгакова что ли?
-Его в том числе!
-Твой Булгаков в аду!
-Булгаков гений и он не в аду!
-А где же ему еще быть за его-то сочинительство?
-Не правда, он истину сказал. И пусть он не заслуживает света, но и тьмы он не заслуживает. Булгаков заслуживает покой. Отчаяться, не значит предать, а его все мучают. Его не понимают. Он написал великую сказку!
-Вот видишь, сам признаешь, что сказку. А надо было про жизнь. Вот как Достоевский.
-У Достоевского тоже сказки!
-Ничего себе сказки! Не дорос ты еще, чтобы Достоевского мерить. Чертенок, выскочка!
Молодой человек, вот действительно, может и дорос, может все скрывает, но все не как не может смериться с чем-то. Черт его знаете. Он весь потемнел, у него сделалась такое ощущение, что его обдали помоями.
Ольга говорила не со зла, она просто так считала, как собственно многие, что Булгаков ересь, что Булгаков черт знает, что, а Достоевский, только один право и имеет.
-Я ухожу,- бросил молодой человек. – Что-то мне перехотелось веселиться!
И он уверенно зашагал прочь.
-Стой!- выкрикнула Ольга. Говорят, остановись. Мальчишка!
Артур повернулся и сердито посмотрел на Ольгу.
-Смотри, сейчас лопнешь от злости!- весело и шутливо улыбнулась Ольга.- Король Артур, обидели его величество.
-Да я буду королем,- выпалил Артур, но было видно, что он уже не злился, Ольга всегда умела исправить положение вот умным словом. К словам Артур относился с трепетом, и Ольга это знала. Ольга всегда считала и верила, что ум, если он есть, всегда возьмет верх над глупостью. При всей своей горячности и гордости, Артур был не дурак и Ольга этим всегда умело пользовалась.
-Буди, буди! Так тебе приятней слышать, ты же у меня умный понимаешь. Но ведешь себя как мальчик.
Артур улыбнулся.
-Мне понравилось, как ты сказала.
-Еще бы тебе не понравилось.
-Понравилось, но мне не в чем каяться!
-Всем есть в чем покаяться. Или что ты думаешь безгрешен? Ах да, я забыла ты, же у нас будешь королем. Но и короли должны уметь признавать свои ошибки. Любого это украшает, тем более короля. Или может, ты желаешь быть царем, а не королем?- серьезно спросила Ольга.
- Поживем, увидим. Если не стану королем литературы, сделаюсь царем. Ради любви к тебе моя королева, я вас сделаю царицей! - и Артур раскланялся.
-Доиграетесь, ваше величество. Запамятовали, что царь может быть только один, небесный. Смотрите, получите от меня по шеи!
Артур хотел было что, сказать, но Ольга его опередила.
-Мне как твоей королеве, дозволяется! Или ты уже завел себе на стороне фаворитку? Смотри, не потерплю. Отравлю обоих!- топнула ногой казачка.
Артур улыбнулся.
-Мне нравится, когда такая!
-Какая?
-Необыкновенная! Такая, какая должна быть настоящая королева!
-Смотри, растешь прямо на глазах. За что так и быть я вас милую и свой гнев меняю на святейшую милость, на поцелуй.
-В засос?
-Вы хам ваше величество, я с вами не разговариваю!- Ольга отвернулась в знак страшной обиды.
Артур бросился ее обнимать.
-Прости, каюсь, увлекся. Другими словами страшное дело.
-Я просила, чтобы ты так не говорил. Накликаешь беду, тем более, накануне. Как прошла встреча? Все нормально?
-Все хорошо. Совсем уже скоро.
Ольга повернулась и обняла Артура.
-Прошу будь осторожен. Я места себе не нахожу.
-Хочешь, я откажусь? Одно только ваше слова моя королева!
-Решай сам ты же у нас король. И потом ты лукавишь, ты и без меня все решил. Ты авантюрист Артур.
-Ты права, и потом настоящий писатель должен все испробовать на собственной шкуре. А я хочу быть настоящим писателем. И я им стану!
Ольга вздохнула.
-Да что ты себе голову вбил, писатель, писатель. В первую очередь главное быть человеком, а потом уже кем угодно. Все остальное неважно. В тебе есть хорошее и плохо. Не обижайся никто не без греха, только надо знать меру, ты ее порой забываешь, остуда все твои беды.
Артур улыбнулся.
-Но если что, ты же, меня спасешь?
-Кто бы спас меня!- сказала Оля и даже на миг куда-то пропала.
-Тебя спасет твой король, - улыбнулся Артур.
Они стали целоваться.
Ольга улыбнулась и проговорила с интригой в голосе:
-Пошли к тебе, не хочу в ресторан.
Артур улыбнулся:
-Шампанское брать?
-Ты еще спрашиваешь?! Причем самое лучшее.
-На самое лучшее денег не хватит.
-Тогда бери, на которое хватит. Пока мы не зажили, как короли будем вести себя скромно. И потом у королей главное не вино, а десерт, который вам ваше величество, если будите себя хорошо вести обеспечен.
-Все побежали за вином, хочу десерта!
-Страшное дело,- улыбнулась Ольга.
Артур раскрыл рот.
-Мне можно, я же твоя королева!
-Грешная королева, улыбнулся Артур.
Они еще раз поцеловались и взволнованные поспешили за шампанским.
Королевский пир приятно затянулся. Десерт был отменным! Уставшие, но счастливые молодые люди голиком сидели на кровати, закрывшись в комнате.
Ольга была пьяна. Артур, улыбался высокой красивой девичьей груди.
-Вы бесстыдник ваше величество,- сказала Ольга. Дай я прикроюсь!
-Еще чего не хватало, - серьезно ответил Артур. - Лишать монарха удовольствия. Признайся, ведь тебе самой нравиться, как я на тебя смотрю?
-Предположим,- улыбнулась Ольга.
Артур поднялся с пастели.
-Ваша улыбка королева, когда вы в платье Евы не отразима, - и Артур раскланялся.
-Да я красивая!- Ольга вскочила на кровать и стала прыгать, а с ней пустилась вскачь и ее прекрасная грудь. - Лови меня!- выкрикнула Ольга и как в омут с головой бросилась в объятья своего короля

V


Проводив Ольгу, обратно домой Артур вернулся к себе и счастливый уснул и когда его спозаранку поднял телефонный звонок, он не на шутку всполошился. Покой улетучился! Его разбирало предчувствие перемен. И он подумал: «Началось!» Но так скоро и без предупреждения? Ведь планировалось только наследующей неделе. Но какие к черту объявления. Да черт не церемонится, если является черт, его давно уже звали, вы просто об этом забыли и вот дела черта напомнить, но так чтобы все верх дном, так чтобы все валилось из рук и земля из-под ног. Подобные дела выскакивают, словно из-под земли. А это было такое дело, не чистое. Да сами послушайте, вот же черт, вот. Вот черт скалится, и крадется на цыпочках. Вот он виляет своим поганым хвостом, вот он вроде как кланяется. Кланяется?! Черт! Держите карман шире, это чтобы ввезти в заблужденье, это чтобы его приняли за простачка. А ведь черт не так прост, как кажется. Кажется, крестись, когда, кажется. Глазом не успеешь моргнуть, черт будет тут как тут. Да он уже здесь, да он и не куда не девался. И чертит и чертит и чертит. Черт, черт, черт. Манит, зовет, за черту, черт, черт, черт.
«А-а-а-а! Гм.. Хр .. Бом… У-у-у-у!» Раздалось у меня в ушах и как все закружилось и полетело. Сутул мой, ожил и словно дикий конь чуть не сбросил с себя».
-Хе-хе-хе-хе! Некого я не зову. Сами проситесь! Сам звал, сам повторял и сам же удивляется. Вот, автор пошел!
-Не верю собственным ушам. Черт? Черт собственной персоны?
- А как же!
-Так ведь это я так….
-Это вот так: черт, черт, черт. Забыл автор, что помяни черта он и появится! Каким ты местом хе-хе, Пушкина слушал? Все, хе-хе в облаках автор летаешь! Вот я и явился напомнить, что пора на грешную землю возвращаться! Сказочку, хе-хе развел! Будет тебе сказочка! Я вам такое хе-хе устрою! Будьте автор так любезны, напомните читателю еще раз. Вот как только, вы и умеете. Мне так нравится, когда, черт, черт, черт.
-Отстань, не буду!
-Раньше надо было думать. Вроде как мы с тобой автор не чужие!
-Ни друг ты мне! Замолчи, исчезни проклятый. У, ненавижу! Не стану я тебя объявлять!
-Не станете?!
-Сказал, не буду!
-Подумаешь, не станет он. Сам буду, сам стану, черт, черт, черт! Приятно читатель познакомиться. Черт, черт, черт! В сказке, сказке, сказке! Да ведь все на иву! О, наследник пошел! Наследник, наследник, наследник. Черт, черт, черт с тобой!
-Ах, проклятый черт. Ах, было бы спасенье, если Николай Васильевич, словом подержал бы.
-Это какой еще Васильевич? Гоголь?! О, автор сказочник! И как собственно, он к тебе прилетит? Только если на панночке. Хе-хе! Так извините, он же ее уморил!
-Вы все изволите шутить?- раздался голос.
Я замер. Вдруг что-то треснуло, а потом три раза хлопнуло в ладоши, и комната утонуло во тьме, но лишь на мгновенье. Тут же на потолке загорелись звезды, и засеял полумесяц, осветившей комнату.
-Что не ожидали?!- сказал Николай Васильевич Гоголь проклятому черту и улыбнулся мне. Он сидел со мной рядом, удобно расположившись, на диване. Во фраке необыкновенного цвета, такого которого может, и не было на само деле, а теперь есть с отливом с пламенем и с искрой, прямо как у его знаменитого героя. Сидит нога за ногу, с хитрецой во взгляде. Одним словом волшебник.
-Все, прикусили язык?
-Да, что здесь говорить! О, сказочники! Но, ничего, я до вас все ровно доберусь. Как собственно во все времена. Хе-хе! Помните, как я вас Николай Васильевич до припадков доводил. А кончили чем, я вас спрашиваю? Трепитесь сколько угодно. За перо возьметесь, я тут как тут и явлюсь. А пока умываю руки, как Пилат! Хе-хе. Видит небо я не причем! Привет Михаилу Афанасиевичу! Как я понимаю, придет время и он проявится. О, автор фантазер! Ну-ну, мне же будет легче героя сума свести, а заодно еще одного автора!
-Не позволим!
-О, это мы еще посмотрим. До скорого автор свидания! Я на вас автор очень рассчитываю хоть вы и на сторону перебежали, к Ангелам подались!
-Скройся!
И раздался звук как от лопнувшего шара, и черт провалился. Но к сожаленью и скорее всего, только, пожалуй, на короткое время. Но сейчас нам некогда думать про это. Николай Васильевич поднялся на ноги и по-дружески положил мне руку на плече. А значит и вас любезный читатель великий гений зовет вместе собой в приключенье. Так вперед же, заведем благословенный разговор.
-А что вы скажите, на то чтобы прогуляться? Как оно говориться проветрить голову. Пока ваш герой занят мыслью, что ему дальше делать.
-С удовольствием!
И я растерялся.
-Куда собственно отправляться?
Николай Васильевич улыбнулся.
-Что же у вас нет своего Невского проспекта? В любом городе России имеется свой Невский!
Я не выдержал и хихикнул.
-Да он называется Проспект Ленина!
Николай Васильевич улыбнулся:
-Изволите острить? Это хорошо! Но собирайтесь же. Не все так дурно как кажется, нас ждет карета.
-Карета!- изумился я.
Николай Васильевич снова улыбнулся.
-Да вы еще совсем мальчик,- счастливо сказал Николай Васильевич.
Я где-то в глубине души обиделся, оттого что это так обрадовало моего необыкновенного гостя. Но это длилась всего лишь миг.
-Не расстраивайтесь. Я вам завидую мой друг!
-От того что не зрел?
-Я не говорил, что вы слепы.
-Нет?
-Именно. Вы не утратили способность изумляться и верить в чудеса. А значит пока еще живете! И так с каждым кто верит и надеется.
-А как же вы? Вы разуверились?
-Я, - произнес Николай Васильевич и опустил голову. И когда он поднял глаза, на меня из сердца гения хлынула волна грусти.- Сейчас это уже не важно, главное, что теперь я верю в вас.
-Да, кто я такой? - вздохнул я. – Фантазер!
-Вот именно, что надежда,- улыбнулся мой драгоценный гость. – Собирайтесь же.
Я надел свой лучший костюм и мы вышли.
Было раннее утро. И это была так хорошо, потому что казалась, что весь город принадлежит только нам с Николаем Васильевичем.
Я улыбнулся блестящей карете и тройке вороных.
-Всегда мечтал,- не выдержал я.
-Известно! Но собственно чему удивляться ведь вы это я и наоборот.
-Как это?
-Бросьте это так просто. Давайте отправляться.
Мы сели в карету и словно полетели. По гладкому асфальту колеса кареты несли, словно конек на льду. Жалко только что это была не открытая прогулочная коляска, так чтобы ветер обдувал голову и развевал волосы. Но я набрался наглости и высунул голову в окошко.
О, какой же восторг! Сердце мое затрепетало в груди.
Мы выехали на проспект, сделали круг, потом другой и оставили карету, и пошли прогуливаться пешком.
-Вы позволите?- сказал Николай Васильевич и на манер девятнадцатого взял меня под руку.
- Вмешался черт! Что вы решили?- тревожно спросил Николай Васильевич Гоголь.
-Но этого же, было не избежать,- ответил я.
-Намерены ли вы продолжать?- серьезно и решительно спросил Николай Васильевич.
-Я за это взялся, чтобы только продолжалось!
-Мы в вас не ошиблись. Я желаю жать вам руку!
-Это честь для меня! Но кто я без вас всех? О, если б вы когда-то не явились бы. Ваши труды!
-Все это не имеет значения,- твердо сказал великий писатель. Были бы другие и под другими фамилией. Если вы носите фамилию Достоевский, это еще назначит, что вы тот самый Федор Михайлович, считающий, что если вы потратили жизнь, на то чтобы постичь природу человеческой души, вы не зря прожили отведенное Богом время! Даже если у вас и не удалось, важно пробовать, первостепенно не оставаться безучастным, главное чтобы не прерывался благословенный разговор. Мы все станем вам помогать. Вы в силах призвать любого из нас. Да мы и сами явимся, когда это только станет необходимо. Вы главное не отчаивайтесь. Не повторяйте мой опыт. А однажды отчаялся, так отчаялся, что все отправил в пламя, посчитав, что это все никому не надо, но еще у меня не было ключа. Или нет истина в том, что я так и не сумел подвести своего героя к главному. Но как собственно он бы у меня отрекся бы от черта и раскаялся бы. Ведь истина в моей поэме есть все кроме самого главного, через что собственно только и возможен путь к спасенью. А мой Чичиков никого не любил кроме копейки! У вас же. У вас есть ключ. И этот любовь! Верти это действительно нужно. Не сомневайтесь и еще раз не отчаивайтесь, как бы ни становилось тяжело, и какие черт не строил бы козни. Но Что дальше? Герою надо отправляться в путь, а он совсем издержался.
-Да вы совершенно правы Николай Васильевич. Денег у Артура после вчерашнего не осталось даже на общественный транспорт. А надо было встречать москвичей. И оставалось только одно, о чем мечтал паршивый черт. Ах, что же я наделал, кого ненароком пригласил в историю. Хоть и не как без проклятого черта не обойтись, но все же, надо было как-то постараться оттянуть неприятную встречу. Теперь жди одни неприятности. И вот сейчас мой герой сам начнет вязнуть, так еще кого-нибудь втянет.
Артур и сам понимал, что друзья в подобных делах вещь опасная, как говорится палка о двух концах. Сложится, замечательно, все счастливы, а если нет. Да вот если шиворот-навыворот. Подставит черт подножку и дружбе может прийти конец и тот, кто только недавно был готов за тебя и в огонь и в воду навсегда отвернется или того лучше сделается злейшим врагом.
«А где, он этот черт? Куда делся?- спросит кто-нибудь. Недавно еще даже как разговаривал. А вот стоит за вашей спиной читатель. Прямо сейчас! Разумеется и только так! Читает вместе снами роман, или нет, прошу прощения, творит. Вы что же, в самом деле, не слышите? Только не оборачивайтесь, не оборачивайтесь, не смотреть на черта, не при каких обстоятельствах. Вот он как петух встрепенулся, и слышите, захрустел косточками. Ах, противно как! И пригладил свой хвост для форса. Он так всегда проделывает, когда принимается за свою черную работенку. А как же охота к Ангелам на небеса. Да, верхом на какое-нибудь облако. Улыбнуться божественным чистым созданиям. А какие у них кудряшки, так и завиваются, а глаза такие добрые такие светлые так бы и смотрел не отрываясь. Ах, они бы взяли меня за руки, да расправили крылья и понесли и понесли к Господу в гости на чай. Ах, а какой у Бога чай и все с медом. А мед, какой? Ах, какой у Господа нашего мед! Сто сортов и на любой вкус. Вот желает душа веселиться, пожалуйста, откушай медка с поля разноцветного. А почему разноцветного? От цветов полевых, от тех, что все скверное и дурное вон из сердца. Проглотил такого меда ложечку и забылся от счастья. Но есть ли что черное на облаках, среди Ангелов? Там где рукою подать, до чаепития с Господом. Но, черт, проклятый черт, вцепился в меня. Вот он тащит меня за ногу, долой с облаков, опять на грешную землю. Туда, туда, где и чай не чай и мед не мед, так всего лишь одно названье. Отстань, прошу, но что тебе еще от меня проклятый черт надо? Ах да, повествованья. Желаешь, чтобы исповедался. Да, пожалуйста, но только не тебе проклятый черт, не тебе гадкий черт, я вон для людей рассказываю.
Ах, Ангелы, вы мои верные друзья стряхните своими белыми крыльями с меня эту гадость, да усадите меня на облако, чтобы писать мне между небом и землей. И музыки. Скрипок! Чтобы ласково, а где, если положено, чтобы сердце плакало. Плачь сердце, рыдай. Слезы, ах милые попутчики, поплачешь и, правда, все легчи. Вся горечь из сердца долой. И главное силы, чтобы с проклятым чертом встречаться. И тогда можно снова за труд.
Но что ты там притих в уголке мой черный надзиратель, представленный ко мне судьбой. Давай доставай свой бич из коварства и обмана, да ударь меня хорошенько и дальше отправимся в путь. Да бей же бей, не жалей. Я был под стать тебе и прежде считал все твои пытки сахарными и все от того, что мучил сам. Но что же, не бьешь, что голову повесил? Не по себе тебе стало со мной, когда я все твои приемы раскрыл? А помнишь, как прежде было весело? Улыбаешься, смотрю, значит помнишь. Действительно как такое забудешь. Да не смейся, живот надорвешь. Куда я потом без тебя?! Как писать про грехи стану? Да не протягивай мне руки. Не стану жать. И без того мы с тобой хорошо знакомы, так страшно, что когда увлекаюсь родная мать меня от тебя не отличит. Так что, давай без церемоний. Если уж ты меня с облаков стащил, станем продолжать, я дальше рассказывать, а ты как тебе и положено между слов скакать и своим поганым хвостом все ровно как пером свои черные делишки вписывать. Ведь так черт и тащит в омут с головой, да стравливает, да стягивает, вот истина лучших друзей!»
И Артур позвонил, пожалуй, своему единственному настоящему другу. Они были выпускниками одного знаменитого донского интерната, куда оба попали вроде как иза неуспеваемости, но скорее, потому что у обоих не было по-настоящему отцов. У Нечаева Виталика отчим дальнобойщик на долгие недели пропадал из семьи по командировкам и воспитанием пасынка не занимался. А у Артура отцы были все больше приходящими.
Они были, как братья и когда жили в интернате, даже спали ребята рядом койка койки, а когда случилось, что их классы соединили, подростками учились вместе. Все у них всегда было напополам, даже первая любовь. Победителем как водилось, вышел Артур, но и это не смогло их разлучить, казалось, что и нет такого на свете, что может разрушить их дружбу. Про таких говорят не разлей вода. Они были полная противоположность друг другу да такой степени не похожи как вода и камень. Артур для Нечаева был непререкаемым авторитетом и примером во всем. Виталик мягкий и податливый никогда слова поперек Артуру не скажет. И как бы все время оставался в тени. Знаете, Виталик был у Артура все ровно как тот верный оруженосец у рыцаря и если что благородный муж и накормит своего товарища и защитит. Даже в школьном театре, где они оба блистали Артуру всегда выпадала играть королей, а Виталику всяких недотеп. С самого первого знакомства Артур взял шефство над высоким худым пареньком, который подростком был по большей части размазня. Не постоять за себя не девушке сказать комплемент. Они выросли, Виталик во многом изменился, стал уверенный в себе, превратился в ловеласа и женился. Но, как и Артур успел развестись и как друг также недавно влюбился и летал в облаках. Если только присмотреться у друзей всегда все было как под копирку даже сводные братья одного возраста. Но сколько бы, ни проходило времени чего бы в жизни, ни добивался Виталик, стоило им только встретиться, один для всех представал рыцарем в блистающих доспехах, а другой навечно прописался в оруженосцах. Но не в слугах, а в друзьях. И еще две неделе назад Артур не выдержал и проговорился. Виталик был сам не свой, умалял, взять его с собой. Виталик мечтал о новой машине, потому что у него была совсем старая «Волга» и так хотелось пусть и не шикарный, но хоть, сколько-нибудь сносный автомобиль. Проносятся века, а конь пусть и стальной продолжает кружить головы мужчинам. И это вечное и знаменитое принц на белом коне. Ни что неизменно, только, кажется. И из грязи в князи, так ловко скачут современники, что не день так навоя коронованная особа.
Виталик работал на стройке и когда позвонил друг, он был на работе, заливал для дома фундамент. Но стоило только Артуру позвать, он бросил все дела. Подумаешь фундамент, подождет, куй железо пока горячо ты сам строитель своего счастья. Виталик знал, что Артур по-царски щедрый и если все получиться, а у Артура всегда все выходило, он купит ему новую машину. А черту только это и подавай. Все завертелось. Черт потирал грязные ладони, и наверно нашептывал проклятый, что теперь посмотрим, какие вы друзья товарищи!
Дожидаясь друга, Артур нервно ходил по квартире. Нужно было деньги, но хоть, сколько-нибудь, хоть пару тысяч. А черт наверно где-то по близости сидел в одном из углов комнаты и смотрел и дышал на нашего Артура, чтобы он соображал, где взять денег.
-Стоп! Какой же я дурак!- шлепнул себя полбу Артур и черт наверно с облегчением выдохнул. - Бабушкина пенсия!- громко вслух сказал Артур. - Там в заварнике за иконой Николая Чудотворца. Я верну, обязательно положу на место. Они там пыль собирают, а мне нужны,- решил Артур уверенно зашагал в спальню бабушке.
Зинаида Яковлевна, была на работе. В этом году у нее был юбилей семьдесят лет, но она словно проклятая таскала свои больные ноги на местный рынок, где в мороз и стужу зарабатывала на кусок хлеба для своего любимого внука, словно он и правда был какой наследный принц. Вообще дорогой читатель это была престранная, пожалуй, даже необыкновенная семья. Случались времена, что на их голову свались целые богатства, но они как приходили, так и куда-то провались. Многие соседи им завидовали. Прежде дядюшка Артура пока не погорел на одном уголовном деле, был богат и тоже знаменитость. Но в квартире его матери давно не делался ремонт, мебель была старая. Дед Артура Алексей Прокопович одно время был тоже богач, но променял жену и детей на смазливую пигалицу.
Сам Артур, когда вырос, случалось, что хорошо зарабатывал, его всегда приглашали успешные друзья принять участье в бизнесе. Было у Артура хватка, но самое главное дар нравиться и располагать. Но некогда Артур особо не о чем не заботился, и состарившаяся женщина продолжала его кормить. Если и мог подкинуть кому денег, так это только матери и то если у него было в кармане, десять тысяч, Артур давал сто рублей. Но вот опять парадокс, вроде с одной стороны скупой, а нет на веселье Артур действительно все ровно как какой принц мог потратить последнюю копейку, или вот мог занять товарищу большую суму денег и не попросить обратно. И все считали его щедрым, и некому в голову не приходило, какая в доме его бабке разруха и в доме родной матери в котором даже стекол в окнах не было. Вот в прямом смысле этого слова в доме матери Артура, Ларисы Алексеевны не было не одного целого стекла и рамы были затянуты пленкой. Неважно, что Лариса Алексеевна в приступе лопатой расколотила все окна, любопытно то, что окна так и продолжали оставаться разгромлены. Артур все откладывал на потом, или вообще забыл. Но, ни потому что был негодяем, а вот считал, что и так пойдет, что это не первостепенно. Вот, например, отправится в казино и всю ночь напролет стоять за рулеткой сначала выиграть, а потом с легкостью короля спустить годовую зарплату среднестатистического гражданина, это в порядке вещей, а вставить стекла матери, да черт его знает. Действительно, черт только и знал, откуда и из чего такие как наш герой берутся. Но опять загадка стоило только матери оказаться в беде и в очередной раз загреметь в больницу, Артур по первому сигналу ехал к ней, тратился на богатые передачи и забирал мать, как только она шла на поправку, когда мог прописать ее в сумасшедшем доме навечно. Упечь бедную женщину и продать материн дом, а деньги прокутить. Но этого Артур некогда не сделал бы и вообще никогда не стеснялся своей матери, даже когда Лариса Алексеевна стояла под церковью с протянутой рукой. Да, мать побиралась, а ее сын в это же время мог спускать деньги в казино, а родной брат катить по улицам города на шикарном и дорогом автомобиле. А какие взаимоотношения у Ларисы Алексеевны были с младшим сыном Александром, сводным братом Артура это друзья вообще вот точно черт подстроил. Или нет причем тут черт. Да черт гадость, но истина проклятья мы творим лично. Будут силы, расскажу все подробно. Да если и не останется все ровно придется, все одной веревкой связаны. Обозвался писателям – пиши, открывай все до последнего слова, а иначе хорошо, что вы просто заблуждаетесь, вы трус. А ведь известно ничего нет страшней на свете трусости. Взяли исповедаться, так до конца, а что есть писательский труд не иначе как исповедь. Исповедь длиною в жизнь.
Да это была странная семья, словно какое тридесятое королевство. И когда кто-нибудь оказывался в их доме, только диву давался, да что там удивленье с некоторыми случался шок, все такие начитанные и интеллигентные, разодеты как короли с иголочки и по моде, а в доме элементарно полы немыты. Поэтому Артур не любил приглашать к себе домой, и когда Ольга первый раз оказалась у него в гостях она была поражена. Она думала у них палаты белокаменные, так Артур швырялся деньгами и высоко держал голову. Ольга промолчала, но поняла, что с их семьей что-то, ни так.
Артур открыл дверь в спальню бабушки и подошел к полке, где стояла икона Николая Угодника и замер. Чудотворец заглянул ему в глаза. На мгновения Артуру сделалось совестно, и сердце уколола неприятная мысль.
-Я верну. Не смотри! - вслух сказал Артур.
Но тут, же отбросил в сторону стыд.
-Заблужденье,- подумал Артур и быстро достал спрятанные за иконой деньги.
Скоро, должен был приехать Виталик, Артур поспешил собираться.
У Артура был дорогой белый костюм, но Артур его не стал одевать и остановился, на вельветовых брюках и кремовом тонком свитере. Дело в том, что по договоренности, Артур должен был изображать менеджера по продажам. Но непросто мальчика на побегушках предстояла сыграть Артуру, а вроде как он должен был соответствовать статусу правой руки генерального директора. Какая-то интуиция подсказала Артуру, что костюм здесь не уместен, что ему нужно предстать таким хватким пробивным дельцом мастером на все руки. Костюм он решил, что только будет его сковывать. Что-то подсказывала Артуру, что ему предстоит сыграть главную партию в предстоящей афере, а для этого нужна была дерзость и легкость, от того брюки со свитером.
Видно, что спектакли в школьном театре не прошли даром для обоих друзей, Виталик тоже под стать Артуру примерил на себя костюмчик под стать отведенной роли. Нечаев был грязный как трубочист в рваных штанах и несвежей рубашке, одним словом работяга, которому выпала халтура поработать пару дней таксистом. Так случайно остановили на дороги, предложили заработать повозить по адресам. Он и согласился, копейка некогда лишней не бывает. Такая была Виталика легенда. История, была у каждого своя, чтобы если дойдет до милиции, все пели под одну дудку, что, мол, не причем. Мол, мимо проходил, в крайнем случае, стоял рядом, да слышал что-то, но что черт его знает, про что шел разговор. Как так? А так! Слушал потому, что у меня уши на голове растут, а не по тому, что я хотел слышать, о чем разговаривали. И так далее и тому прочее, если, что все дружно клянемся сердцем матери, ну помните, как в дет саду, не помогает, не признают идиотами, делаем упор на бесчинства и милицейский произвол. Главное, не при каких обстоятельствах не сознаваться прямо как черт.
Ай! А ведь истина, что не притвориться герою без черного дружочка, а будьте уверены, черт знает, что шепнуть на ухо.
Артур рассмеялся, когда увидел своего друга.
Виталик высокий и худой молодой человек улыбнулся.
-Главное из образа выйти!- сказал Артур. Как говорил Вицын гениально сыграть это только полдела, главное суметь вернуться обратно. Не сойти с ума!
-Не сойду!
Артур, вздыхая, посмотрел на гнилую «Волгу», на которой приехал Нечаев.
-Карета, у нас еще та!
Грусть незамедлительно передалась Виталику, но Артур взбодрил своего напарника.
-Купим новую. Какую желаете вместо вашей «Антилопы гну»? Со временем, нам повезло больше чем великому комбинатору!
-Любую только, чтобы не эта развалина.
-Не надо так!- поднял руку Артур. Ей еще предстоит нам послужить. Ведь она у нас дама! Обидится, что будем делать? Так, что не будем при ней о ее почтенном возрасте.
Артур стал садиться в машину.
-И потом это символично. У моего дедушки и дядюшки в свое время, когда они только начинали, так сказать водить дружбу с чертом у обеих были волги! Птицы!
И Артур крякнул от какого-то прямо черного удовольствия. А может это не он вовсе?
-Да полно автор вздыхать! И вообще понимаешь, нахватался у Гоголя. Мол, стащил я вас уважаемый автор с облаков. И не просто, а за ножку. О, развел, понимаешь поэму! Мертвые души хе-хе! Все завязывай, укатил твой Гоголь в карете, да так я понимаю, что читатель и глазом не успел моргнуть. А «Волга» то голубчику нашему приданое! Как сказано: просите хе-хе и дано будет вам! И отворят хе-хе вам.
-Ах, да что ты такое говоришь?! Как у тебя только язык поворачивается?! Где у тебя права черт негодник святые слова коверкать? О проклятый!
-Ой, подумаешь. Может я тоже для чего-то необыкновенного был сотворен? Поэтому мне можно, в особых случаях!
-Черту?!
-Вот именно. Ведь истина, все непросто. Ой, разожгу!
Ах, ведь истина приключится пожар. Так и вспыхнет, так и пойдет ужас гулять и горя сеять. И вот уже как уши не закрывай, влетает, раздается поганое «хе-хе». И Ангелов не услышишь! Но истина, истина, не отчаивайтесь. Даже среди ужаса и мрака готова каждому помощь: Иисус живет!
-Вот и я говорю каждому свое! Кому чаша, кому стакан, а кому миска! А кому все сразу!
-О, замолчи проклятый!
-Ладно тебе автор, хватит обзываться!
-Не обращайся ко мне на ты!
-Да автор вон как тебе Ангелы мозги то вправили.
-Не болтай, завязывай! Явился проклятый, значит поехали! Отправляемся, пока я не передумал!
-Мировая значит?
-Вынужденный пакт о не нападение!
-А, как во вторую мировую? Пока кто-нибудь без предупреждения не передумает? Это по-нашему! Договорились все не чужие. Вперед!
Машина завелась и Виталик поехал.
Артур волновался, и чтобы успокоится, ему надо было выговориться, молчать значит было накручивать себя еще сильнее, и он завел рассказ о своей семье и так что черт притих и я с ним на пару.
-Действительно как оно у нас в семье выходило неизвестно,- стал рассказывать Артур. - Видно, что судьба, потому что логикой это объяснить не могу. Мой дедушка по маминой линии как из сказки Иванушка дурачек, родом из глухой деревни, такой что, ни газа ни воды пошел служить в армию и попал в Барнаул и не, а бы куда, а в летный полк. Только вообрази себе: город, самолеты, девушки. Бог мой как у него наверно кружилась голова. И он наверно поклялся, что не вернется в деревню. Познакомился с молоденькой девушкой и околдовал ее. Она его взаправду полюбила. Служба подошла к концу, но он обещал, что вернется. Еще бы он не вернулся. Она ждала, плакала, писала письма, все был против их союза, но Бог милостив, он исполнил мечту юноши и подарил Алеше любовь и город. Он без копейки денег, вот не поверишь в тапочках на босу ногу приехал сватать мою будущую бабушку, мол, люблю, отдайте, я ею на руках носить всю жизнь стану. Сжалились, отдали. Купили дом, живи, одним словом не хочу. Ну, разгорелись глаза у Алеши, подавай Алеше богатства. Сказок, что ли Алеша не читал. Забыл, что не богатства человека делают счастливым, а любовь и если решился гнаться за длинным рублем, это надо делать то только иза любви. Как и покорять города. Я покорю мир! В крайнем случае, угроблю его, но опять же, только раде любви.
Виталик улыбнулся.
-Да, мой дедушка не был королем, он был жулик. Но жулик не рядовой, а с запросами короля. А еще бабник. Вскружили Алеши голову страсти. Да мой дед был сладострастник вот прямо как старик Карамазов и такой же плут. Я когда этот роман Достоевского читаю, честно признаюсь, вздрагиваю, настолько, похоже. Всю жизнь Алексей Прокопович таскался по девкам. И всю жизнь устраивал грязные делишки. И всю жизнь не сиделось ему на месте. Мой дед был негодяем, и я имею право так рассуждать, во-первых, по тому, что это мой дед и главное от его поступков отчасти сложилась и моя судьба. Только представь, он загулял с племянницей родной жены и бросил ту, которой клялся носить на руках с двумя детьми и спокойно укатил себе с родственницей обратно на Дон. Это было все ровно, как извержения Везувия и погребения Помпей. Другими словами, не каких надежд, но что ты думаешь. Бог мой, видно небо всегда было к нашему семейству предпочтительней, чем мы к нему. Что скрывать я тоже паразит и не занимаюсь воспитанием собственного сына. Развелся и оставил жену с ребенком на руках! Оно и понятно сам не видел родного отца в глаза. Безотцовщина порождает страшные вещи. Но вернемся к драгоценному дедушке. Господи да ведь он же был гений. Явился через месяц и признал, что и вправду племянница сволочь, и все правильно сделали, что ее прокляли, потому что она даже его предала. Он ее бросил, что, мол, так ей и надо. Справедливость восторжествовала. Ты только вдумайся вот ловкач. И снова клятвы и прочие проверенные приемы. И что ты думаешь, сработала. Деда простили, но и этого ему было мало, в Барнауле ему наскучило, и он объявил, чтобы жена собиралась в путешествие, а заодно и малолетние дети. И только если представить, подумать, то можно понять, что он только жил, чтобы выжать из этой жизни все до последней капельки, но он так и не стал, настоящим черным королем. Таким обманщиком, таким притворщиком и мошенником, чтобы в честь него поднимали бокалы, чтобы прославляли его имя. Но знаешь, поистине тебе говорю, он был наделен каким-то черным мастерством порою оставаться равнодушным к сердечным волнениям своих близких. Он тот, кто вдоль и поперек знал мою бабушку, наобещал ей, что она обретет рай, если бросит всех родных он положит к ее ногам мир. О, как ее уговаривали остаться, не ехать. Ни родных, ни друзей - далекий неведомый край. Но она видно по-настоящему любила своего Алешу. И он увез свою жену из родного края, а потом снова бросил, предав в два раза сильней. А прежде как в сказке. Сам деревенщина женился на красавице, переехал в город, заочно поступил в авиационный институт. Он был очень талантлив, не исключено, что второй Туполев, самолет с закрытыми глазами мог разобрать и собрать. Но всю жизнь грезил о дворце. Так он был беден, так он был нищ в своем детстве, что наверно, когда попал в город, поклялся себе, что выстроит собственный дворец. И вот снова сказка. Судьба есть на свете. Но она только за тем наверно сотворена Господом, чтобы устраивать человеку проверки на чистоплотность. Переехав на Дон, дедушка вступил в партию, заимел полезные знакомства. И кто-то, углядев в нем хватку и жажду чего-то большого предложил Алексею Прокоповичу стать председателем строящегося кооперативного микрорайона. Что там дворец, целый город был в кармане у Алеши. Истина что дворцы сначала строится в умах. Нет, сразу дворцы не образуются, в жизни дворцы не растут, как грибы после дождя. Здесь обманул, тут присвоил, что тебе не принадлежит и вроде выходит. И вот чем сильней дворец кружит твою голову, тем сильней ты способен, на обман. Я все раньше задавался вопросом откуда у моего деда, вот сидел в голове тот дворец? А ведь истина то и, правда, из детства, то нищета. И если бедность не порок то нищета страшнее холеры, потому что холеру есть шанс вылечить и в сердце теплиться надежда, а когда нищета, кажется, что это проклятье, от которого не избавиться. И что самое страшное, что когда вдруг случается просвет, и, кажется, жизнь наладится, ты можешь как голодный, не евший трое суток наброситься на фортуну, думая вот оно счастье, вот оно это колесо что вынесет тебя, исполнит заветную мечту, но может же, и навсегда забрать мечту. В случае с моим дедом убить талант авиамеханика и прочее. И стремясь всю жизнь построить собственный дворец, чем только он не занимался в жизни, за что только не брался, куда не отправляйся. Вдоль и поперек исколесил страну, собирал женьшень в тайге, возил ковры с востока, замерзал на дальнем севере, когда остальные спокойно ходили на работу и жили на одну зарплату. А деду бы только скопить, лишь только бы больше не знать нищеты, не воротиться в детства. И вроде последние годы жизнь налаживалась, а здесь эта стройка. И Алексей Прокопович явил свой новый талант, или то черт его надоумил, но вышло красиво, чертовски я бы сказал, умело получилось у моего дедушки. Если только вообразить, мой дед является наверно, пожалуй, первым, квартирным мошенником советского союза. До него такой штуки точно никто не проделывал. Он умелец на все руки, еще в семидесятые годы прошлого столетия во времена развитого социализма умудрился додуматься, что одну кооперативную квартиру можно два раза продать, да что два, можно десять раз. И продал. Набрал целый чемодан денег, и сбежал с подвернувшийся пигалицей, строить собственный дворец. Пять лет его искала вся милиция советского союза. И надо отдать должное нашла. Но и тут Алеше улыбалась фортуна, за его фокусы ему дали четыре года вольного поселения, когда запросто за такие вещи тогда могли расстрелять, а через два года вообще перевили на химию, а еще через год он попал под амнистию. И что же ты думаешь, он потом угомонился, да нет, все в таком же духи, но надо отдать ему должное, более он ни разу не попадался. Я же говорю, мой дед гений, только на что он истратил свой талант? Но будем откровенны не один из нашей семьи так законопослушным человеком и не был. Но черт с этими законами, горько, что и не исполнил мечты, - сказал Артур и опустил голову. Может мне удаться, и я напишу заветную книгу. И ведь разве мой дед Алексей Прокопович о чем-нибудь не мечтал кроме окаянного дворца? Конечно, мечтал, и я думаю, он мечтал о свободе, жаждал освобождения от своего недуга боязни возвратиться в нищенское детство. Вообще он был необыкновенным при всех страстях. А другого деда у меня и не было и не будет! И если он не заслужил не покоя, не света на небесах, пусть хоть земля ему будет пухом. И мой дядюшка тоже талант, что и неудивительно с такими генами. И вот он истина был мне до какого-то времени все ровно, что отец, я во многом ему благодарен, а потом.… Одним словом я вырос! Но как можно его в чем-то корить, если он сам был однажды так разочарован в собственном отце, если что ему и досталось от Алексея Прокоповича это масштаб. Дядюшка железнодорожными составами воровал бензин, на стратегическом объекте страны. И что вы думаете, тоже был в розыске. А как его ловили! Это был целый детектив. Но за свои дела отсидел считанные месяцы в тюрьме и был оправдан. Правда, пришлось продать, как оно говорится все, что было нажито «непосильным трудом», но за то, на свободе. Он расстался со второй женой, и сейчас пытает счастье в Москве, где точно также пытался после тюрьмы встать на ноги наш дед. Ко всему прочему еще в тюрьме седела моя несчастная мама. Она подалась в воровки, хотя тоже, все не просто и умудрилась обчистить с десяток квартир. Это было у нее от скуки, вместо того чтобы заниматься нашим воспитанием с братом она лазила по чужим домам. Но ты знаешь, я не виню ее, мне кажется, она так и не выросла, да именно так. А собственно, откуда и как она могла вырасти, если однажды собственный отец постановил отправить ее делать искусственные роды еще, когда она была совсем подростком. Сам где-то всю жизнь таскался, сам не доглядел, а потом ничего другого не нашел лучше как изуродовать психику собственной дочери. Но, а как еще объяснить, что вот, например, она таскала меня собой на кражи. Она называла меня королем Артуром и говорила, чтобы я ничего не боялся, и я не боялся. И я желал, чтобы у меня был меч,- сказал Артур и криво улыбнулся, словно вспомнив что-то горькое и ненавистное, но тут, же отбросил, скрыл, чтобы, никто не догадался об его какой-то не заживающей ране и продолжал рассказывать.
-Когда мне было десять лет, я обворовал с мамой чей-то дом. Забавно да? Кто-нибудь грабил по ночам на пару с родной матерью? Вот истина у меня на роду написано стать героям романа. Моя матушка, через разбитое окно подавала мне краденые вещи, а я весело складывал награбленное в мешок. Я воспринимал это все, как какую игру. Но вот парадокс моя тридцатилетняя мать тоже все представляла как игру и забаву. И вроде у нее тоже был шанс, на счастливую жизнь она вышла замуж с ребенком на руках, то есть со мной, но она так и не смогла стать ни матерью ни женой. Но собственно как бы она ее стала бы? Она, то нас бросала по бабкам, а потом ее посадили. Ты же знаешь, я как-то тебе уже рассказывал. Они же вообще не знаются друг с другом. Я имею виду моего младшего брата и мать. Это моя незаживающая рана, только представь, они живут в одном городе, их разделяет всего несколько автобусных остановок, а они так и ни разу и не виделись за двадцать лет. И всего страшней он призирает ее, а его так люблю, я люблю их обоих. Я никогда не видел родного отца, а мой брат никогда не разговаривал с родной матерью. Что за проклятье?! - и Артур замолчал, ему вдруг сделалось тошно. А куда собственно едет он? Ведь если только внимательно всмотреться семейную «кинохронику», он собрался наступать нате же грабли, что его и все родные.
-Да, нет, не дождетесь, подумал Артур, улыбнувшись облакам через лобовое стекло и отбросил в сторону какую-то ненавистную мысль. А потом и вовсе рассмеялся, но тоже с каким-то оттенком горечи. - Ты знаешь, отчасти я ненавижу классическую литературу! Да вот такой парадокс. С одной стороны я преклоняюсь перед Достоевским, Гоголем, а вот с другой, они научили меня разбираться в причинах возникновения человеческих несчастий. Им это было легко, с моей-то родословной,- Артур зло усмехнулся. Они словно специально выбрали меня. Но, а почему специально? Я ведь желаю быть настоящим писателем, и ты знаешь, мне начинает казаться, что величия русских писателей не в гении и не в таланте, а вот даже и произносить страшно.
-Почему?- удивился Виталик.
Артур с какой-то прямо завистью посмотрел на друга.
-Забудь, ерунда, - улыбнулся Артур. Продолжим героическую эпопею моей гениальной во всех отношении семейки. За два всплывших эпизода моей несчастной матушке дали два с половиной года с конфискацией имущества. На ней надо сказать правосудие отыгралось. Добрый попался судья, и наверно и вправду думая, что зло все от женщин, не пожалел. И вот опять парадокс, если бы мы как говорится, последний кусок доедали. Но где там, в нашей семье всегда была полная чаша, за исключением, пожалуй, любви. Во все времена наша бабушка торгаш до мозга костей зарабатывала своим отпрыскам на хлеб и не с маслом, а, все больше с черной икрой. Под статьей всегда ходила, но видно что-то действительно такое есть. Если бы еще ее посадили, то, - Артур вздохнул. – Определенно мы с тобой бы сейчас не направлялись. Другими словами и более явными я бы может и не дожил до сего знаменательного дня. Но раз все-таки случилось, теперь пришла моя очередь и по всем правилам жанра придется мне следовать семейной традиции. Подаваться в бега. И в Москву я поеду по примеру своих родственничков. И вот, пожалуйста, само проведение! Из Москвы приехали люди, чтобы я их обобрал, и у меня были деньги, набелит до столицы. И после этого как можно не верить в сказки? И едим мы на вокзал, может заранее билеты купить?! - и Артур весело рассмеялся и совсем позабыл про волненье и обо всех горьких коллизиях своей семьи. Он почувствовал себя словно каким-то героям. А прежде он дал себе клятву, что с ним не произойдет как с его родственничками и если он поддержит династию, то только, что провернет по-настоящему большое дело и так же изящно и ловко как дедушка с дядюшкой. Только отчасти он хотел доказать, что сам чего-то стоит в криминальных делах. Пре том, что атмосфера в семье и само поведение никогда не было окутано воровской романтикой. Никто никогда не хвалился своим «подвигами», не рассказывал о тюрьме и вообще в целом о своих делах старался помалкивать. Не преступным авторитетом хотел быть Артур. Он всегда во всем стремился быть первым и доказать всему миру, что заслуживает, чтобы мир носил его на руках. Это было у Артура до потери рассудка, да он и рассудок готов был отдать, лишь бы только им восхищались. Именно восхищались, а не поклонялись.
Молодой человек если и желала быть королем, то каким-то очень странным. Но, а с другой стороны, как на это посмотреть. Артур желал кружить головы, все время стремился сотворить такое, чтобы за ним ходили толпой и заглядывали в рот. И это была не гордыня, это было что-то другое, такое, что мог рассказать только сам Артур, но он никому об этом не рассказывал, а может и сам забыл и не понимал, почему все его естество требует от окружающих, чтобы его любили. Да вот именно, чтобы любили. Артур хотел, чтобы его все любили, вот все до одного. Кому-то это покажется абсурдом, зачем это надо? А вот Артур этого желал и не перед чем не остановился бы, только бы его все полюбили. Это было еще одна шарада души Артура, которую если чему и возможно было разгадать, так это только нашей истории и разворачивающимся в ней событиям.
«Какие, еще события?- раздался незнакомый мне голос и я вздрогнул. Тебе все мало?! Ах, не узнал! Ты спрашиваешь кто я такой? Мой приятель, вон тот, что прежде тебя подбодрить являлся, мне про тебя рассказал. Да мне и рассказывать не надо было. Я сосед твой! На одной с тобой лестничной клетке живу, но ты меня никогда не видел. Как так? Да какая разница, мало кто кого видит. И тогда первый раз и сейчас, когда ты отлаживаешь в сторону рукопись, к тебе является, так сказать. Что является? Да черт его знает. Да как хочешь нас зови теперь тебе от нас никуда не деться. Но теперь по существу. Я сначала подумал, ну сказка что истого, а теперь. Ты что там вообще задумал? Развел! Ничего себя братья Карамазовы! Ах, тебе сам Достоевский добро дал! Ну-ну! Что? Все, правда! Без тебя знаю, что все истина, поэтому и пришел. Если ты, да вот не знаю, как сказать, но ведь действительно, это же надо додуматься, до того о чем и думать нельзя. Но вот точно я даже с тобой встречаться не пошел бы, если бы… Ты откровенно скажи! Ах, это в сердце у тебя чудо росло, росло. И значит вот как в сказке про репку выросло такое, что дед за репку, бабка, за деда, за бабку, внучка, за внучку жучка, тянут, потянут, вытянуть не могут. Так значит? Бог поможет? Бог вытянет? Да, сколько Богу тебя еще из болота вытягивать? Видно, что ты так на крючке, что сам Гоголь, к тебе являться стал. Я уже про Пушкина с чертом молчу. Кто следующий? Ай, да автор, ай, да сукин сын! Это говоришь не про тебя, про Пушкина, сказали. А мне все одно, вы поэты и писатели все с приветом. И если бы просто того, все убедить стараетесь, что привет ваш, с того света, и адресован всему человечеству! Давно уже все свыклись, что в России, что не пример, то заразителен. Пушкин начал, ты продолжаешь. Но не до такой же степени! Забыл, чем с великим поэтом все кончилось? Но, ты не рассчитывай тебя, на дуэль вызывать никто не станет, тебя просто, расстреляют. Или вот голову отрежут, или верх ногами к якорю подвесят и на дно. Я теперь понимаю, откуда вообще вы авторы беретесь. Вот именно, что сваливаетесь на голову! Не страшно тебе говоришь? Говоришь лишь бы успеть дописать? А потом опубликовать? Это ты не переживай, допишись! И найдутся герои, опубликуют. Господи храни героев! Дай им силы выполнить завещанное. Не страшно ему! Мне страшно, слышишь ты дурак, у меня иза тебя сердце рвется! Я вот, подозреваю, что дело не в миллионах! И как, ты там проговариваешь, истина, истина. Боюсь даже в третий раз повторять. Ведь истина в том, что одним рассказом о семье дело не ограничится, и когда ты про детство героя станешь рассказывать действительно, что люди со стульев станут валиться. А когда до Бога дойдет, то вообще нам всем тошно станет! А чувствую все к этому и идет! О, идиот, новый князь Мышкин на нашу голову. Нет не Мышкин? Все для всех намного хуже? Ну, слава Богу, дождались! А идиот между прочего это еще не так страшно. Подонок все гаже, чем идиот. Я если честно тоже с приветом! Сказали, детей не будет, плюнул на все и думаю, пущусь во все тяжкие. Материнский крест за диван забросил и что ты думаешь? В тот же день нарисовался армейский дружок, как из-под земли выскочил и говорит, дело есть на миллион, да что на миллион на десять. Ты же у нас в армии снайпером был, ну что тебе стоит, ты в пятак со сто метров попадешь, а тут не пятак, а голова размером с арбуз. Раз на курок нажал и в царях всю жизнь сытый и в тепле, а за совесть не переживай человек тот редкость пакостная таких еще надо поискать. А я что! Когда узнал, что бесплодный на все плевать, а перед самым как оно говориться дельце обделывать, объявляет мне моя Светка, что она беременная. Я где стоял там и сел, говорю, что раньше молчала, а она бросилась мне на грудь, вся в слезах рыдает и говорит: «Боялась, врач сказал плод, плохо развивается угроза выкидыша, а тут ночью приснилась мне Богородица и так на меня смотрит, в чем как, будто я перед тобой виновата, что тебе о беременности не открываю». Сказки толи просто бабские выдумки, только отказался я. Нет, конечно, бывает, начнет, точить червячок, вот, смотри и с миллионами и с сынишкой был бы, кому расскажешь, нарекут идиотом, а с другой стороны, когда посмотрю на своего Сережку, не каких миллионов не надо. И с работой стало, настраивается, и наследство, словно с неба свалилось не миллионы конечно, но на приличную машину хватит, возьму своего Сережку со Светкой и на море махнем, всегда мечтал. Я думаю, то проверка была. А ты говоришь всю жизнь, книжку мечтал написать, чтобы самая необыкновенная. Вот значит, напишешь. И неизвестно, кто еще в дураках, останется они со своими миллионами и коронами или ты со своей сказкой. Ну не поминай лихом, еще поговорим!»




VI


Прежде чем ехать встречать москвичей, нужно было заехать еще в одно место, и Артур назвал Виталику улицу.
-На Станиславского! Там нас ждет основной состав. Первый человек и князь тьмы! Артур вздохнул:
- Я знаю, отчего я умру. Вот кто-то умирает от болезней кто-то просто от старости, а я от примет. Сойду с ума от знаков и символов. А может, пронесет?!
-Хе-хе конечно пролетим! Поскачем верхом! Садись на меня! Доставай свой передатчик! Подрастешь хе-хе, тебе выдадут настоящий!
Артур достал мобильный телефон и набрал номер.
-Выходите!- сказал Артур.
-Да они уже вышли. Хе-хе их хвостом уже как час назад с постелей поднял!
-Мы уже ждем! На перекрестке! - раздался голос Адама.
-Как в сказке!- подумал Артур.
-В сказке?! Черт, черт, черт с тобой! Будет тебе сказка, такая сказочка хе-хе! Только с ума не сойди! Не слушай, сердце, не смотри в душу. В сердце Ангелы, в душе их Господи! Слушай меня, смотри, что тебе я черт, черт, черт показываю. Ведь что показываю тебе я ты видишь собственными глазами, а то что показывают тебе Ангелы, ты только можешь почувствовать сердцем, а ты не чувствуй, а ты забудь, чтобы всех надуть, всех обмануть, все верх дном перевернуть. Думай о черте, представляй черта, зови черта. И будешь Царем. Царь, Царь, Царь! Я тебе намекну, я тебе подскажу, я тебе укажу, черт, черт, черт.
И Артур еще издалека приметил Адама. На нем был бардовый костюм на глазах темные очки. Но он был один. Это обстоятельство насторожило Артура. И еще с большей силой в его голове закружился образ невидимки. И вот то, что он заставлял себя ждать, усиливало впечатление, что он правда вот как сейчас выскочит, как ошеломит.
Они остановились. Артур вышел из машины с одной только мыслью на уме.
-Где Мефистофель?- улыбнулся Артур.
Адам не понял, и протянул руку. Они поздоровался, и Артур поймал себя на мысли, что аферисты не образованный народ, только что и могут дурить неграмотных.
-Адель, сейчас подойдет,- сказал Адам.
-Адель?- переспросил Артур.
-Неудобно, можешь звать его Андрей.
-Почему, все замечательно. В ад, так в ад!
Адам снова не понял.
Артур улыбнулся.
-Адель, мне нравится!
И черт знает кто, явился и вправду словно неоткуда, словно из под земли и если бы до конца соответствовал демоническому облеку, истина можно было бы в самую пору зажмуриться. А тут, наоборот, Артур от удивления округлил глаза.
Главарь их шайки, вы не поверите, но больше походил, на спившегося кощея бессмертного, чем на мошенника высокой пробы. В черном помятом костюме. Плешь на голове. Худющий. Глаза навыкате и в стельку пьяный. Вот еле на ногах стоит.
Артур растерялся.
Даже через темные очки было видно, что Адаму было стыдно за компаньона.
-Все будет нормально. Ты сам все сможешь, сделать! Сегодня он не нужен. Он тебе все расскажет.
-Он может, говорить?- удивился Артур.
И вдруг Адам улыбнулся, так, словно Артур его развеселил, так, словно в его приятели пьянице жило такое, что может свалить с ног. А может, бродило прежде, но закваска осталась такая, что если он раньше времени откроет рот Артур окаменеет. И в самом деле, Адель не произнося не слова без приглашения, как какой начальник сел на переднее сидение. И рукой, мол, что встали, пошевеливайтесь, позвал садиться в машину. И так это было безоговорочно, так к месту, что все подчинились.
И всех словно парализовало какое-то безволие и точно говорю вам, если Адель молчал час к ряду, никто наверно так и не решился бы его потревожить.
Но вот наконец-то Адель повернул свою плешивую голову в сторону Артура. Глаза, его блеснули каким-то нездоровым блеском, и он улыбнулся, какой-то невероятной улыбкой, которая может быть только у злого скомороха, знаете такая, что говорит, « что голубчики, начинайте пугаться, сейчас я стану шутить!»
И Адель, подозвал рукой Артура поближе, словно хотел что-то шепнуть ему на ухо.
Артур наклонился.
-Придешь,- прошептал Адель, так словно его могут подслушать, так, словно он никому не доверяет вот даже самому себе. Сказал и словно опять куда-то подевался, вот провалился сквозь землю. Был здесь, а на самом деле как будто и не было. Словно так, как будто душа из него выпрыгнула и побежала с кем-то посоветоваться, потому, что больше уже не принадлежала Аделю, словно он ее п.… Страшно, читатель у меня язык не поворачивается сказать, на что порою решается человек.
-А у меня поворачивается! Он ее продал, продал, продал!
-О, замолчи проклятый! Может у человека просто однажды не хватило сил с тобой бороться с тобой, потому, что его предали друзья, бросила жена. Или еще страшней так все запутались, что забыли истины! О, я знаю, почему ты к моему герою так всегда не равнодушен был. Ведь истина он право имеет! Все имеют, если обидели! Но ты забываешься, он не только твой наследник. Сколько ты еще их мучить будешь? Пусть Адель, твой черный план докладывает. И убирайся! О, проклятый выскочка! Больше не выскакивай, не выскакивай, не выскакивая. Я автор! Все ровно у тебя черт ничего не выйдет! У, присосался!
-А ты мы еще поглядим хе-хе, что из кого выскочит!
Артур не мог больше терпеть у него начинали сдавать нервы и он заерзал. И это словно нашатырь подействовала на Аделя, словно он только и ждал, чтобы Артур разнервничался, и было его проще окончательно обескуражить.
- Придешь и скажешь, что от Ольги,- сказал Адель и улыбнулся своей не здоровой кривою улыбкой.
У Артура пробежал холодок по спине.
-От Ольги? удивленно переспросил Артур.
-Да от Ольги! И предложишь на рубль больше, будет мяться предложи два рубля. А за три он тебе ноги станет целовать.
-Кто?
-Конь в пальто! Он мать родную за три рубля продаст!
-Куда едим?- спросил Виталик, делая вид, что с Артуром незнаком.
-На хладокомбинат!- скомандовал Адель и престранно улыбнулся Артуру, который думал, что они вообще-то направятся на вокзал встречать москвичей. Артур напрягся, и хотел было спросить, что собственно происходит, но было уже вроде как поздно, Виталик завел машину, и они поехали. Артур рассердился, но вида не показал и стал соображать. Злость как нашатырь подействовала на него отрезвляюще.
Прежде не о каком хладокомбинате речь не шла. Был разговор, что приезжают люди из Москвы, отдельно едут два рефрижератора. Артур встречается с москвичами и просто отвозит их в гостиницу, а машины сами грузятся мясом на заводе. Как только начинается погрузка им из Москвы на реквизиты организованной фирмы, перечисляют деньги, которые они должны в свою очередь перечислить заводу. Перевод электронный, происходит в течении пятнадцать минут. И вот в это время пока осуществляется загрузка, Артур с Петровым должен снять деньги и дать деру, пока все не кинулись и не поняли, что их обманули. Все было гениально и просто. Ни завод, ни москвичи друг о друге не знали. Главное надо было создать такое впечатление, чтобы москвичи думали, что Петров владелиц мяса, что он просто арендует на заводе холодильник. А на хладокомбинате, чтобы не знали не о каких москвичах и продавали мяса Петрову. Для этого было заключено два договора, один с фирмой из Москвы, другой с заводом. Товар проходил по безналичному расчету. Загрузили машины, перечислили деньги. Поэтому собственно и нельзя было везти москвичей на хладокомбинат, наоборот их надо было любой ценой держать от него подальше.
Артур вдруг понял, что жулики все переиграли или вообще у них был план, в который они прежде не посвящали Артура, чтобы он ненароком не отказался. Артур сразу сообразил, что если он покажется на заводе, это только лишний раз будет подтверждать его участье в афере, другими словами, если дойдет дело милиции, это для него выйдет боком.
Но проклятый скоморох словно читал мысли Артура. Его жалкий вид лишь только была видимость. Артур, как только обо всем догадался, решил, что некуда не пойдет, но не успел еще укрепиться в принятом решении как тут же, был загнан в новую ловушку.
-На хладокомбинате меня знают, больше не верят!- сказал Адель.
Артур хотел было открыть рот, но «кощей» и здесь его опередил.
-И Адама знают! Ты пойдешь! Все решено. Спросишь Варфоломея, директора по резерву. Фамилия Шнитке! Закажешь у него для нас музыку!- Адель рассмеялся не здоровым смехом.
И Артур сделал вывод, что Адель был только выпевший. Не пьяный он был, а как в каком-то нервном приступе.
-Психопат. Сумасшедший!- промелькнула у Артура, Шнитке! Закажешь музыку! Я тебе дам музыку! Я тебе такую ночку устрою, век помнить будешь. Как он выглядит?- спросил злобно Артур.
-Скряга, все ему мало. Ему все ровно с кем дело иметь. Говорю, мать родную продаст. Тебе и делать ни чего не придется. Все уже устроено, он тебя ждет. А лучше вообще его припугни. Он трус страшный!
-Приехали, - нервно сказал Виталик, паркуя машину. Нервоз Артура передался и ему. Адель действительно произвел на друзей неприятное впечатление. Было в нем что-то от помешавшегося человека, сделал вывод Виталик. О, если бы он знал истину! Не знаю даже кому завидовать в нашей истории. Вам читатель, которым известно больше героев, и понятно, что добра ждать не придется или героям которые остаются в неведенье и верят, надеются, что действительно выберутся из болота, куда их заманивает проклятый черт? А собственно, зачем это черту надо? Сделал бы, как говорится все шито-крыто, и разбежались бы. О, нет, любезный читатель не все так просто, как кажется. Ведь что преследует черт? Черту подавай душу, а с душой согласитесь, никто так просто не расстанется. Надо панику, надо чтобы как следует, вас ударило по голове. И вот является какой-нибудь добрый в кавычках дядя и предлагает вас спасти, да еще богатство сулит. Вот тогда и теряешь покой вот тогда и начнешь думать, а почему собственно не рискнуть, тем более когда вроде нет другого выхода. И бойся такой поры человек, не верь, не слушай предложения, черт знает кого. Всегда есть выход, но сами посудите, разве может быть способом выбраться из трясины еще глубже в нее влезть?
Вот и огромные ворота хладокомбината были нараспашку и приглашали войти. Но куда был, то вход? И что попросят взамен за выход? Но Артур, не задумываясь в полной уверенности, что его вынесет, сделал первый шаг. И уже скоро, как по какой карте Артур вышел на эстакаду заставленную рефрижераторами. Бойким ходом шла погрузка. Огромные мороженые туши коров на подъемниках развозили по машинам, которые наполнившись, разъезжались во все уголки России.
Артур сразу узнал директора Варфоломея. Сутулый в костюме с черной папкой под мышкой стоял и глазами, словно какой светофор регулировал, когда стоять когда ехать. Он был здесь местный и царь и Бог.
-Здравствуйте,- сказал Артур подойдя. Вам обо мне говорили. Предупреждали, что приду.
Варфоломей с ног до головы обмерил Артура, он ему понравился, здоровяк, на вид очень добрый, наверное, простачек. Без головы одни гора мышь, как у коров его.
-Я от Ольги! Мы договаривались. Восемьдесят тон! Сегодня надо!
-Нету!- объявил жулик Варфоломей. Достал из-под мышки папку и развел в сторону руки. – Новых не завезли, а старые все под учетом. Резерв! Опора страны! Меня под суд отдадут.
Артур растерялся, но всего лишь на миг, а потом решил давить, походило все на то, что проклятый Варфоломей его хотел провести.
-Вы обещали!- строго сказал Артур. Мы договаривались! Мы договор заключили! Вы подпись ставили! Неустойку платить будите. Мы партнеров подведем! У нас заказ! Да знаете, что мы с вами сделаем. Да мы вас и вправду под суд!
Варфоломей попятился. Ни такой простачек ему попался, как он прежде подумал. Такой всю душу вытрясет если ему не дать, то зачем пришел.
-Приходите завтра!- сказал Варфоломей. Что-нибудь придумаем.
-Нам надо сегодня!
-Сегодня?!
-Вчера!
Варфоломей вздохнул.
-Есть, но только старые.
-Что значит, старые?
-То и значит, что их уже никто не берет.
-Почем? Дешевле? За полцены?
-Какой за полцены?- икнул Варфоломей. Все как обычно, по старой цене.
-Так это же втридорога! Старые по цене новых!
-Хотите не берите!
-Мы вас отблагодарим, давайте лучше свежие.
-Свежих нет. И что значит отблагодарите? Вы мне за эти еще должны будите. Я к вам на встречу иду. Скоро и этого не будет.
-Нет, давайте все-таки свежие, старые вы сами говорите, никто не берет!
-Сегодня, не берут, а завтра прозреют, и повалит народ. Разъяснительной роботы совсем не стало. А надо разъяснять, что старая ни хуже новой, да что не хуже. Лучше! И что значит не свежая, да она тысячи лет в холодильнике может храниться, ей от этого ни чего не делается. Берите, не пожелаете, других все ровно нет. Истина вам говорю! Истина берите, еще благодарить станните! Когда говорите, машины приедут?- улыбнулся мошенник.
-Я еще ничего не говорил!
-Да как же. Вы сказали, что уже в пути. - Вот и хорошо пусть заезжают, сегодня и погрузку начнем, а как вы только расплатитесь, мы машины к вам и отпустим. Вот и договорились. А с вами потом отдельно поговорим.
-По рукам, - Варфоломей протянул руку. Да не бойтесь, никто не догадается, они как новые. Все просто забыли как они выглядят!
-Посмотрим,- сказал Артур и пожал проклятому спекулянту руку. – До свидания!
-До встречи!
Напоследок они обменялись номерами телефонов, и Артур ушел, и Варфоломей еще долго провожал его взглядом, довольно потирая руки.



VII


А чем дальше, тем больше Артур понимал, что его просто напросто как говорится, подводят под монастырь. И хорошо, что если действительно в монахи, запахло тюрьмой. Что, мол, коровы старые, несколько не насторожило Аделя. А наоборот развеселила. Он сказал, вот и славно, что у них в Москве вообще все от рук отбились, что и такие сгодятся, да что сойдут, да они руки должны целовать, ноги мыть. Другими словами еще должны останутся. А потом объявил, что вообще ему больше делать нечего, что дело в шляпе, что он откланивается. Что он не в форме. Мундир паразит, дома забыл. Что костюмчик надо сменить. Другими словами, что ни на какую встречу с москвичами, не едет, что поедет Артур. Встретит, отвезет в гостиницу, будет веселить, кормить и зубы заговаривать пока те не переведут деньги. А коммерческий директор, на больничном. В санатории. На водах. В Кисловодске! Как говорят, воры не приделах. Все решает, Артур. Артур сегодня заглавного. А потом под занавес, чтобы окончательно добить Артура, Адель достал из кармана пропуск в закрытую гостиницу, которая находилась в ведомости МВД. Гостиница была устроена, на левом берегу Дона и представлял собой что-то вроде санатория особого режима. Как пояснил Адель в обыкновенную гостиницу москвичей везти нельзя, что, мол, вздумают еще отправиться по городу на экскурсию, а самое главное на хладокомбинат заявятся, а в этой гостинице все ровно, что в тюрьме. И вообще их там уже ждут и стол накрывают. На лицо, было, что Артуру светит статья за мошенничество в особо крупных размерах. Если что случится, в деле будет фигурировать только Артур, да еще подставной Петя Петров, который по документам числился коммерческим директором. А потом Адель поразит, такие строил рожи, что Артур, понял, что все так и задумывалась. Что все и делалось, чтобы так случилось. Все было так просто как все гениальное. Он Адель в прошлом крупный бизнесмен, просто решил нагреть руки на бывших партнерах, свалив всю вину, на взорвавшегося менеджера который снимет деньги и даст деру. Артур представил, как проклятый Адель станнит вздыхать и поливать его грязью, что, мол, приютил приголубил, а Артур предал. Всех надул мошенник и приятеля, что мухи не обидел, в кутузку упрятал. И на остров свободы укатил. Курит там с Кастро сигары и спускает миллионы. А может вообще его отправят в Дон на корм рыбам. Артур обо всем догадался и был взбешен и в первый момент, хотел даже прибить проклятого обманщика, но взял в себя в руки. И понимающе улыбнулся кощею, который на поверку оказался обыкновенным жуликом, потерявшим от водки рассудок. Артур отнесся ко всему философски. Если он решил, и вправду пожаловать подельникам, лишь только крохи от пирога, все сходится. И самое главное теперь ему будет не совестно, если он все провернет, значит, ему положена большая часть денег, по справедливости. Вот и получите бездельники, что заслужите, решил Артур и с чистой совестью взялся за дело. Но не только Артуру захотелось надуть компаньонов, молодой человек с ними заодно решил оставить в дураках нечистых на руку милиционеров, которые не могли быть не замешаны в афере. Не на рынке же, в самом деле, пропуск пьянице выдали и еще стол обещали накрыть? Все выходило, что дело было не рядовое и в самом деле под стать королю. Чтобы такое провернуть действительно нужен был талант, а еще дерзость и смелость. Можно было отказаться и жить, как жилось, но вот это один против всех. Артур некогда не отступал. И все так слаживалось. И Ольга и приметы. Мечты, планы. Ну, держитесь, решил Артур и засучил рукава.
-Да хе-хе! На это я всегда и рассчитывал!
-Не выскакивай, я рассказываю!
-Пожалуйста, пожалуйста, автор только не волнуйтесь! Дойдите до главного!
Ну, вот читатель даже когда пьяница Адель попросил денег на бутылку, мол, от нервов. Артур дал даже на закуску. Одно только не укладывалась в голову Артуру, и он не выдержал.
-Кто такая Ольга?- нервно спросил он.
-Ольга?- улыбнулся Адель и снова принял какой-то вид сумасшедшего. Любовница моя! А что у тебя тоже есть своя княжна? И думаешь та самая, что спасет?- как-то даже мистически сказал проклятый скоморох.
Артур вздрогнул и в ответ только криво улыбнулся. Быстро сел в машину и сказал Виталику, чтобы он убирался. А Адель еще долго стоял на дороге, и пока машина совсем уже не потерялась из виду, не сдвинулся с места, словно кто-то ему приказывал, словно кто-то когда это было нужно, безоговорочно им руководил. А Артур ерзал на сиденье от жуткого чувства, что словно кто-то взглядом сверлит ему затылок и хочет залезть в голову, завладеть его мыслями, открыть его тайные желания и подчинить его себе.
И снова приметы и сплошные знаки, словно кто-то с кем-то сговорился. Артуру стало представляться, словно кто-то сидит за углом и списывает его каждый шаг. Ох, если бы он был внимательней. Остановился, прислушался к сердцу.
-Какое хе-хе к черту сердце! Не отвлекайся автор. Давай про надувательство и москвичей!
- О, окаянный никуда от тебя не деться!
Москвичами читатель оказалась какая-то странная влюбленная парочка. Андрей и Вера представились гости. На вид они были совсем не богачи и не воротилы, а обычные служащие в командировке. Приятные и добрые на вид люди в замусоленной одежде. Обои слегка полноватые. Но вот самые простые на свете. Прежде Артур только как представлял, как он будет усаживать москвичей в старую машину разваливающеюся на ходу, так сразу руки опускались от не ловкости, а таким и такая машина наверно лимузином покажется, решил Артур и отбросил волнение. Так и получилось, гости не капризничали и с удовольствием сели в поддержанный автомобиль.
Ах, так Артуру «везло» что, кажется негде искать от черта спасения. Герой наш принялся лгать сквозь приветливость и улыбку и с каждым словом, оттого что ему верят, менялся на глазах, наливаясь какой-то черной страшной силой.
-Сейчас первым делом в гостиницу, - отдохнете с дороги. Ведь наверно у стали!- тепло сказал Артур.
-Да есть немного, но мы желали сначала дело!- серьезно сказала Вера.
-Так машин еще нет, успеем, - весело и легко сказал Артур, а сам подумал: «Ты посмотри какая, все ни так просто как кажется. А на вид дурочка!»
Оттого сердитого и бескомпромиссного дельца, что еще совсем недавно боролся с Варфоломеем, простыл след, на смену пришел весельчак и добряк. На вид очень заботливый малый, хоть сейчас премию мира вручай.
-Да вы наверно, проголодались? Поедим заодно! Вы как Андрей не прочь перекусить?
Андрей улыбнулся.
-Вижу, что за, так что договорились, едим завтракать. Или обедать?- Артур рассмеялся. А лучше то и другое! Друзья мы или не друзья? Партнеры! Да я за вас перед начальством головой отвечаю!
-Хорошо, улыбнулась Вера. Молодой человек был такой обходительный. - А потом давайте съедим, посмотрим мясо!
-А что его смотреть,- улыбнулся Артур. Разделывай и на сковородку. Как кстати вы смотрите, чтобы отведать настоящий кавказский шашлык?
-Лучше рыбки!- улыбнулся Андрей.
-Понимаю! Донскую селедочку! Жаренную! Сейчас как раз самый сезон!
-А селедку, что жарят? - удивилась Вера.
-Еще как! Пальчики оближите! Если только пожелаете, могу сам пожарить!
-Как Христос на берегу?- улыбнулся Андрей.
-Грамотный, - подумал Артур. И поймал себя на мысли, что нареченный в честь знаменитого рыбака прав, ведь действительно гостиница у самого берега реки. – Чертовщина! Что дальше? - подумал Артур.
-У нас пока одна машина будет, - объявил Андрей.
-Одна?!- не смог скрыть Артур своего удавления, а с ним и разочарования. Так планировалось три!
-Для начала и одна хорошо!
«Минус три с половиной миллиона»,- подумал Артур.
-Дело в том, что Аделю больше не доверяют, ни так как раньше.
-А вы знакомы с нашим генеральным?
-Каким еще генеральным?- удивилась Вера. Я помню у вас по документам Петр директор. Или я что-то не понимаю?
«Это я не понимаю»,- сквозь улыбку подумал Артур, но выкрутился легко. - Я недавно работаю. У нас по три директора на брата. Наверно, как и у вас в Москве!
-Да начальников везде хватает!- сказал Андрей.
-Одна так одна! Не последний раз видимся.
-Надеемся,- ответил Андрей.
-Не верили бы, не приехали, - сказала Вера. - Машину встретят?
-Конечно!- ответил Артур. У нас все по лучшему разряду. Все равненье на Москву, - улыбнулся Артур, а сам подумал: - И карету к подъезду и рыбки пожарь теперь машину, что дальше?! Ананасов не желаете?
Вера достала из сумочки жвачку.
-Будите, фруктовая.
Артур закашлял.
-Ананасовая?! Угадал?
-Да у вас Артур дар! – улыбнулась Вера. Берите, берите. Вкусно, не пожалеете.
-Если предлагаете,- Артур взял жвачку.
-Сегодня, загрузимся?
-Не знаю, в крайнем случае, завтра, - перестраховался Артур.
-Лучше сегодня, а мы вам с утра перечислим деньги.
«Да нет, лучше будет с утра деньги, а вечером стулья», - подумал Артур и сказал:
-Не будем загадывать, главное чтобы все остались довольны.
-Это тоже верно, если что можно и потерпеть.
-И я об этом! Если что постараемся!
-Вера улыбнулась:
Я чувствую, у вас все получится, сработаемся, вы приятный молодой человек.
-Спасибо, буду стараться, а мы собственно и приехали. Вот ваш Эдем!
Ворота были закрыты, на входе стоял человек в черной форме, как у охранников.
Артур показал пропуск.
-Нас ждут!
-Осведомлены,- ответил охранник и пристально и строго посмотрел на Веру с Андреям.
Убедился, что все в порядке и нажал на пульт и ворота повелительно раскрылись.
Артуру не понравился притворный рай, все как-то по-солдатски. Вместо аллеи с цветами асфальт, словно армейский плац и охрана на каждом углу.
-Чувствуйте, себя, как дома!- сказали им и выдали ключ от номера.
Артур желал поскорее убраться. А селедочку и, правда подали и соленную и жаренную. Андрей ел с удовольствием, Вера даже водочки пригубила, наверно, для смелости так не приветливо вокруг было.
Виталик как положено работяге ждал в машине. Его не пригласили. Артур, было, хотел заикнуться, но ему намекнули, у каждого своя робота. И им лучше знать. Все у них отлажено как часы. Механизм совершенный, а если что у них есть обученные люди, знают, что делать. Дорога у них такая. Путь! И на каждом шагу мерещится, что сейчас кто-нибудь выскочит иза угла и, переиначив на новый лад знаменитые слова, скажет: « Нарушаете господин!»
Артур сначала ломал голову, как ему сделать так, чтобы отвлечь Веру от мысли, рваться на хладокомбинат, мясо смотреть. Но ведь сказали ему отлаженный механизм. Без самодеятельности.
И после обеда, когда гости отправились в номер, Артура вызвали в кабинет на «беседу». За столом сидел худой человек в штатском по фамилии Щукин с острым и опасным взглядом как кинжал.
-Здравствуйте,- спокойно сказал Артур. Они мясо хотят смотреть. А мясо старое!- весело сказал Артур. Задор и вот что Артур перешел сразу к делу даже не спросил, зачем его вызвали, как-то сразу расклеило Щукина, и его взгляд прежде опасный стал рассеянным.
-Что значит старое? Пропавшее?- испугался Щукин.
-Черт его знает! Такое, что брать никто не желает!- и Артур без приглашения уселся на стул. Что делать будем?
Человек в штатском растерялся.
Артур улыбнулся и легко предложил выход из ситуации.
-Давайте, вы их закроете. На замок! Как всегда у вас делается! А я все проверну.
-Хорошо, конечно!- обрадовался Щукин. У него, словно гора свалилась с плеч, и он радостный болтал лишнее:
-Это мы умеем! Сделаем!
Артур поднялся.
-Тогда я поеду, а вы давайте не подкачайте.
-Не переживайте, мы их не выпустим. Никто про них не узнает!- и Щукин тоже поднялся и стал протягивать руку, но Артур улыбнулся и спрятал руки в карманы.
-Прощайте!- сказал Артур.
-До свидания,- смутившись, ответил Щукин. Его переиграл мальчишка и он хотел, чтобы тот скорее ушел.
А Артур, как назло специально выдерживал паузу, словно ему доставляло удовольствие еще немного поиздеваться.
-До свидание,- нервно повторил оставшийся в дураках.
-Счастливо оставаться, - улыбнулся Артур и с издевкой подумал, заглядывая в глаза Щекину:
«-Проще простого! Грамотеи. С кем связались?!»
И…..
-И вышел хе-хе! Как тебе читатель? Понравилась, как граждан дурить? Соберешься, только свисни, черт тебе подсобит! А о цене хе-хе договоримся. Как искать меня? Да проще простого! Адрес мой ваша собственная подлость, решишься на обман и я тут как тут. Что автор, все дело в шляпе! За хладокомбинат и погрузку мяса не переживай, я уже распорядился. Уже сегодня все будет готова. Давай о главном, о предательстве! Я очень этого жду! Чтобы уже по-настоящему начать с тобой автор мериться силами. Молчишь автор! Что? Сжечь все собрался?! Не дойдя даже до главного? Стой, кому говорят! Ангелы, Ангелы, Ангелы! Да явитесь же, наконец небесные посланники! Я замолкну, лопну, скроюсь до поры до времени. Держись автор, храбрись мой родной, вот твои Ангелы, Ангелы, Ангелы! Вижу Их!
-Все ты врешь проклятый, не слышу Их!
Говорю автор, вижу, летят к тебе! Не сходи с ума раньше завещанного, не бросай свой труд в пламя, не дай благословенным строкам быть слизанными огненными языками. Знаю, что рукописи не горят! Кому если не мне это знать. Но сколько потом прикажешь тебя автор ждать? Еще сто лет! Прислушайся, раздается с небес. Вот-вот слышу Их белокрылых! Так слушай и ты автор!
-Ах, слышу, слышу, раздалось в сердце! Ах, радость великая! Вижу вас мои верные Ангелы, говорите же со мной говорите!


Не печалься хи-хи-хи,
Продолжай свои труды!

-Как же продолжишь здесь, если проклятый, черт идет попятам?!

Когда шлем свои стихи,
Не бывать в душе беды!

-Господи, но не всегда, же я могу вас слышать! Черт, окаянный черт, заглушает ваши прекрасные светлые голоса.

В впредь мы следом полетим,
Путь мы черту преградим!

-По какому такому праву?! На земле хе-хе я Наполеон! Он хе-хе тоже был ваш наследник! А весь вышел хе-хе!
-Слышали Ангелы? Вон что задумал проклятый черт! Как быть, что делать?

Солнцем, светом ослепим,
Мы за проклятым следим!

-Подумаешь, следят Они! Вот сейчас как хвостом хлопну, да как кнутом вас обратно на облака загоню! Распелись, белокрылые! Вон, вон пошли!

Хватит тебе выступать,
Не во власти нас прогнать!

-Ах, счастье то, какое!

И в обиду не дадим!
Следом, следом полетим!

-Спасибо мои верные друзья, не знаю, чтобы без вас делал. Стану продолжать!
-Давно пора! А то развели, понимаешь хор Пятницкого!


Ты проклятый помолчи,
Не ведать тебе души!
Только, только для ночи,
Твои речи хороши!

-Вот я вам ночку в сердце хе-хе и устрою!

Как ты черт не хохочи,
Сердца пламя и души, не задуть тебе свечи!

-Это мы еще посмотрим! Летите не летите, время идет, часы тикают, скоро Пасха - воскресение, заложит мне наследник свою бессмертную душеньку! Хе-хе! Ой! Это кто?! Отпусти рога! Рога отпусти, кому говорю! А, а-а-а! Больно! О! Угодники, о заступники, помилуйте грешного!
- Скройся!
-А вы отпустите!
-Ступай прочь! И язык прикуси, с автором желаем разговаривать!
-Трепитесь! О, простите Угодники, натура, не виноват, хе-хе, черт! Не до комплементов!
И черт сгинул, или в сторонку отпрыгнул, и вроде как не здесь, а сам, наверное, подслушивает, чтобы очередную пакость устроить и….
«Что и….. Ну черт, подумаешь! «Мы скоро отправим тебя на волшебную дачу, там, где покой, там, где все кем ты интересуешься, кого любишь!!!
Каждому в жизни уготовано великое место, пусть на первый взгляд и кажется оно незначительным. Ну, то заблуждение. В каждом сердце Господь наш живет! И для каждого Господь наш уготовил грандиозное, и неважно кто ты, может просто да вот обыкновенный таксист или просто водитель. А вот какая-нибудь мать бежала за ребенком в садик, малыш ждал, мать волновался, а человек взял и подвез, кажется случайность, мелочь, а ребенок не расплакался, не сжималось сердечко в горести, не ведала с малых лет, что это когда обида. А может все неспроста, один решился на добро, плюнул, на то, что спешил, взял и остановился, подсадил, незнакомку или незнакомца, да может вообще черт знает кого, и завернул, не за тот угол, за который собирался и бац не угодил в столб! Да кто мы такие? Да кому, какая разница, мимо шли! Почувствовали, что надо навестить вот и зашли. Истина среди ужаса и мрака готова каждому помощь: Иисус живет! Просите, истина, просите, и дано будет Вам, найдете; стучите, и отворят Вам! Мир оставлял Он нам, мир Его дал нам. Да не смущается сердце Ваше и да устрашается! Блажены чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Верь, не бойся сомневаться, ибо, если сомневаешься, значит, сердце твое жаждет, а если желаешь, если страдаешь, Он придет и утолит твою жажду!
И истина говорим вам каждый герой!
Что ты автор опять приуныл? Вот что у тебя большие буквы не явились? Да кому они вообще эти буквы нужны? И литература? И книги?! Ведь это все бредни! Нет, разумеется, все это необходимо, важно и очень полезно, если, разумеется, оно настоящие как говорится о главном. И почему собственно в России сама великая литература? И правильно, страшно то и не гордиться надо! Потому что не книжки в России во все века желали писать, а душу излить, от горечи от отчаянья! Так, что и ты автор Сердце Твори!!
Главное не отчаиваться, главное помнить, что в сердце твоем Иисус живет! Истина проси и дано будет Тебе, найдешь; стучи, и отворят Тебе!»
-Стучи, отворят, надейся, люби! Вон хе-хе Петя Петров, что вы ему петь станете, когда наш наследничек его обработает?
Выкрикнул иза угла проклятый черт и напомнил, о себе и как бы ни было нелегко надо продолжать. И, правда, Петя Петров……


VIII


Петя Петров был очень не решительным. Всегда ему нужна была поддержка. Он искренни верил в своего учителя Артура, как его знаменитый теска во Христа. Прислушивался, советовался и обращался за услугами, которые больше сводились к поддержке моральной. Был наш Артур для Петра своего рода героям.
Петя Петров скромный, чернявый паренек в брючках и какой-то неброской рубашки с прозрачной папочкой все ровно как большой мальчик. С ним нужно было по-отечески, родного отца Петя не знал. И для Артура отец был все ровно, как какой призрак. Слышал он о нем, но не встречал. Но Артур всегда знал, что отец это такое, что должно наставлять, такое, что должен вселять уверенность. Вот прям как Святой Дух. Артур считал, что отец должен явиться в трудную минуту и поддержать. Всю жизнь Артур сам себя поддерживал, и ему, если он только хотел было легко прийти на выручку. Вот так на собственном примере доказать, что можно на свете прожить и без отца, вот прямо как некоторые не верят в Бога и живут себе припеваючи. Артур ловко научился выкручиваться и приспосабливаться к жизни, что какой-то там незримый вселенский отец был для него не авторитет. Тогда напрашивается вопрос, зачем же Артур так интересовался вопросами религии и веры? Он ими просто болел, вы скоро в этом читатель сами убедитесь. Ну, если ты сам такой мастер на все руки, что же ты за Евангелие берешься? Или все-таки веришь? Вы ходит, что Бог волнует тебя? Да Артура волновала религия, так что голова болела. Артур всегда был поражен, какая сила, какая мощь обрушивается на человека, когда говоришь с ним о Боге. «Да что он Бог?- скажет кто-нибудь. Вещь для жизни по сути бесполезная, что Бог добрый дяденька который накормит и обует тебя?» И пройдет стороной. Артур смялся над такими, когда при этом в Бога вроде, как и не верил. А фокус в том, что Артур знал, сам пробовал, скажи человек, что продал Христа и даже безбожник, вот самый отъявленный, а встрепенется. И начнет доказывать, обратное, да хоть, что Бога нет, и значит, никого он придать не мог в принципе. И это так нравилось Артуру это его так волновало. А если уметь объяснить, а если уметь доказать, что предал, вот в чем Эверест, у человека руки опуститься могут или наоборот докажи, что есть. Прием покажи, и не принуди, а подведи самого, пусть сам уверует и все твой человек, делай с ним, что хочешь. Секрет великий и непостижимый. Но почему так? Вот это всегда и волновала Артура. Он знал, что вера такой рычаг, такая колесница, что не одной ракете не угнаться за ней. А ему так нравилось править людьми, все ровно он и, правда, был какой король. Почему так неизвестно, это надо спрашивать у Артура, но как говорилось ранее, он и сам не знал, отчего его так тянет покорять. Главное что у него получалось. Он знал, на что надавить, он так умел претворяться, что иногда сам забывался. В школе ему пророчили большую сцену и советовали поступать в театральное училище, но у него все как-то не сложилось, и вот теперь он играл в жизни. Придумывал истории, потом же сам играл в них первые партии. Он рассказал Пети, что вот, мол, друзья дядюшки из Москвы протянули ему руку помощи, взяли в бизнес. И что вообще они теперь с Петей партнеры, что еще какие-нибудь год или два, и они миллионеры и весь мир будет у их ног. Они станут знаменитостями. Ну, даже не это главное. Деньги, это пошла. Слава утомительна. Главное, что теперь они по-настоящему сойдутся. Друзья на век, что это судьба, да что это плутовка сам Святой Дух на их стороне. Вот у него уже и машина служебная есть, конечно, не дорогая иномарка, но зато личный водитель. И он Артур за Петей как за настоящим другом сам приехал. Мол, беспокоится, переживает. Вот какие друзья вот, что значит партнеры. А ты думал, Бога нет?! Да как же есть! Раскрой глаза, это Бог нас свел, это Бог нам помогает, не было у нас отцов, и теперь сам Бог на нашу сторону встал. Не дрейфь, прорвемся. Про Бога Артур особо не расписывал, это автор позволил себе, но как, же иначе ведь это было так очевидно, это так просилось сказать, в каждом движение в каждом жесте, Артур, мысленно, внушал Пети, что это больше чем обыкновенная услуга, что это перст, что это знак свыше. И когда они поехали в банк за деньгами, Петя находился в каком-то помешательстве от счастья, что, наконец, обрел настоящего друга, такого, что не жалко и на отца променять тем более которого, никогда, в глаза не видел. Петя был словно на поводу, и Артур несколько не задумывался, что ведет его по сути на убой. Наш актер так вжился в роль, что даже стал обежать и повышать голос действительно на лучшего друга. Мол, знай свое место, водитель! Что забыл, кто твой король?! Виталик обиделся. Хоть бы что ли подмигнул, как не сродным.
-Куда едешь? Не видишь светофор! О бестолочь!- выкрикнул Артур, когда Виталик от нервов проехал на зеленый свет. Так Артур его затренькал. - Надо водителя, менять,- шепнул Артур Пети, они как старинные друзья сидели на заднем сиденье и Артур то и дело показывал ему, что они теперь бизнесмены, что у них с Петей теперь своя фирма, что до того они выросли, что им теперь подчиняются. Он подмигнул Пети, мол, сейчас покажет кто здесь главный.
-Ты не забыл, что мы в банк?- спросил Артур у водителя так, словно считал Виталика полным идиотом, и думал, что он забыл, куда они направляются.
Виталик ничего не ответил.
-Что, молчишь. О каналья! В банк поворачивай, это такое учреждение там деньги выдают, - и Артур задорно улыбнулся Пети и тепло, словно то само солнце слало на землю свет и ласку, пустился в сердечные расспросы:
-Как дела, что молчишь? Как мама? Бабушка? Ты уже придумал, какой им подарок купить?
-Нет, - смутился Петя.
-Надо обязательно что-нибудь устроить. Ведь это твои родные. Не волнуйся, придумаем! Ты же им все рассказал?
-Да, - неловко ответил Петя, испугавшись, что может он поторопился.
-Молодец, правильно, сделал!- Артур хлопнул его по плечу. От близких не должно быть секретов! Мы теперь одна семья! Ты меня с ними познакомишь?
-Конечно, познакомлю, - обрадовался Петя, он не знал, куда деть себя от волненья.
-Да не дрожи! Держи хвост пистолетом. Приехали! Ты давай пока деньги снимай, а я отъеду на пять минут. Мне в налоговую инспекцию надо заехать. Бюрократия, развели, понимаешь дармоедов, сидят в своих кабинетах заставляют порядочных граждан в очередях корячиться,- сердито сказал Артур, а потом в то же мгновенье с добротой и светом, словно Ангел, слетевший на землю с небес, что несет на крыльях любовь и надежду улыбнулся Пети. Ужас, что в Артуре уживалось! Появляться в банке ему было опасно, камеры и вообще. Меньше вопросов потом будут задавать, если до милиции дойдет, и вообще он ничего не знает, просто подвез. Да и не подвозил вовсе, Пети все приснилась, Петя притворяется, Петя коммерческий директор. А директора известное дело негодяи и аферисты.
-Конечно, поезжай, - ответил Петя и разволновался. Что-то серьезное?
-Нет, просто бумажку подписать. Давай, время деньги. Мне же еще ехать расплачиваться!
-Хорошо, хорошо,- ответил Петя и поспешил.
Артур проводил его взглядом и выдохнул.
-Отъехать? - спросил Виталик, он был расстроен, он словно чувствовал, что Артур снова набросится на него и угадал.
-Да на что? Включи мозги! Ты действительно кроме как лакея ни на что не годишься.
Виталик словно ударили по голове или прямо вот нож под сердца, но он снова промолчал, но, наверное, запомнил на всю жизнь.
Артур зевнул и вроде как был в настроение и на кураже, но через минуту уже загрустил, на душе заскреблись кошки. Какое-то дурное предчувствие. А еще он смотрел на город, на знакомую с детства улицу на деревья, которые росли вместе с ним и поймал себя на мысли, что сейчас Петя принесет ему деньги и надо будет уехать. И вправду надо будет бежать, надо будет спасаться. Он заигрался и как-то совсем позабыл, что все на само дели, все в серьез. А куда бежать, где укрываться он так и не придумал. Он так увлекся, так уверовал в свою неуязвимость, что забыл об элементарных вещах. А может он думал, что и правда ему все сойдет с рук, и что ему еще за его выкрутасы премию вручат? Мне всегда было не понять, о чем он только думает! Черт его знает в кого он такой?
-Мы поедим к тебе!- сказал Артур Виталику. С работы отпросишься. Я у вас поживу, маму твою проведаю. Давно не виделись.
-Я работу бросить не могу.
-Это почему?- не понял Артур, или не хотел понимать, сам он негде в то время не работал. Я тебе деньги плачу. Ты столько за год не заработаешь, - сказал Артур так словно Виталик ему не друг, а просто в работниках, вот холоп! – Вообще уволишься, мы больше работать не будем. Будем странствовать, Артур улыбнулся. Как Донкихот и его верный оруженосец Санча. Я подарю тебе остров. Это будет рай!
-Мне не нужен остров,- бросил Виталик.
-А что же тебе нужно Санча? Карты, вино, женщины? Ты все получишь сполна. Присягни мне на верность!
- По-человечески, чтобы относился, хочу!- сказал Виталик, ему было обидно.
-А вот ты куда! Еще спроси, верю ли я в Бога?
- Причем тут Бог?! В школе ты слишком много переиграл королей! Заигрались ваше величество, - сказал Виталик, у него просыпалась злость.
-Значит, бунт! Корону желаешь, тебя я как король больше не устраиваю? Может, ты уже и народ подговариваешь?
-Разговаривай, нормально,- разозлился Виталик, - Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Я вырос, а ты со мной все ровно как в интернате, мне обидно. Я другом тебя считаю! А ты со мной как с прислугой!
Артур улыбнулся.
-Да ведь это для общего дела, не всерьез, - и взял товарища за руку. - А помнишь, как в интернате я литровую банку острого томата съел? И потом у меня гастрит открылся. Виталик рассмеялся.
Тебе смешно, а я месяц в больнице провалялся.
-Помню. Ты еще говорил, что я виноват.
-Да виноват, потому что не помогал есть. Так вот и сейчас если не помогать друг другу, можно загреметь, только не в больницу. В тюрьму!
-Ладно, забыли.
-Все приготовься. Петр нам служить идет! Я начальник ты дурак.
Петр был взволнован. Это немыслимо! Это такие вещи! Такой ноши он думал, не вынесет, словно то не деньги он нес, а сому судьбу.
-Миллион четыреста, - сказал Петр и протянул кулек с деньгами.
-Миллион четыреста?- переспросил Артур и не поверил. Издеваются!- подумал Артур и как-то нервно взял деньги. А потом улыбнулся. Да так должно быть именно миллион четыреста, не копейкой меньше не больше. Действительно словно сама судьба затеяла с Артуром чехарду. И так его взволновала цифра, что стало лихорадить.
«Надо бежать!»- взорвалось внутри у Артура.
-Сам Петр доберешься! Так выходит. Как всегда, - улыбнулся Артур.
-Сам?!- не поверил Петр услышанному. Я думал, ты подвезешь!
-В следующий раз покатаемся. Нам в другую сторону.
-Хорошо, покорно сказал Петр. Он был такой радостный. Он помог другу.
-Ты вот, что Петр прости меня!- вырвалось у Артура.
-За что? Ты большое дело делаешь! Сам говорил, что мы покорим мир!
-Да это шутка Петр была. Розыгрыш! Прощай, Петр.
-А я надеюсь, все получится!- выкрикнул в след Петя и тихо прошептал:
-До встречи!
У Артура стала болеть голова. Молодой человек раскрыл пакет с деньгами и вздрогнул.
-Да они меня за ноги подвесят. Как Буратино!- мелькнуло у Артура в разболевшемся сознании. - Богатенький Буратино! К черту Буратино, я король! План, нужен план. Нужно распределить деньги по частям, как роман. Да ведь это есть роман!- Артур рассмеялся. - Жизнь пишет романы, люди так только переписывают. Это гениально! По-моему я схожу с ума! Что в прицепе закономерно. Преступления есть болезнь, и на момент преступления человек заболевает, с ним случается приступ. Да Федор Михайлович?- спросил Артур, глядя куда-то, и вот словно ему ответили, и с ним вдруг начался тот приступ, о котором он говорил. - Поехали, поехали,- закричал Артур как в лихорадки.
Виталик тоже разнервничался.
-К Ольге! Домой! Дружба четырнадцать. Четырнадцать!- выкрикивал Артур.
-Помню! Я был у нее дома.
-Что ты знаешь! Только представь и денег миллион четыреста!
-Совпадения! Не накручивай!
-Да чертова арифметика! Адрес мой, адрес мой скажи.
-Мира три!
-Квартиру, квартиру скажи!
Виталик на минуту, словно куда-то провалился.
-И я о том же. Ведь тоже четырнадцать! Это фантастика. А добить тебя окончательно, но вот чтобы ты совсем зажмурился и мы врезались в столб?
-К черту иди!
-Вот и я про то! Что к черту, к черту! И у матери моей переулок ведь тоже под номером четырнадцать! Чертовщина! Михаил Афанасиевич привет передает!
И Артур заговорил не своим голосом:
-Понтии Пилат не договорил с арестантом четырнадцатого числа весеннего месяца! Четырнадцатого, четырнадцатого.
-Брось, не сходи с ума! Чей арестант, какой арестант? И причем здесь четырнадцать? - у Виталика пошел холодок по спине.
Артур всегда с самого детства нагонял жути. Любил интриговать, но тут сама жизнь приняла у него эстафетную палочку, и у этой великой актрисы все выходило куда волнительной и реалистичней. Так неповторимо, что сам Станиславский не усомнился бы и приберег бы свое знаменитое «не верю» для обыкновенных артистов.
-Ладно, будем считать, что это везение,- выдохнул Артур. Мой дедушка мошенник с того света нам подмигивает. Четырнадцать ведь не тринадцать? Бог милует!
-Ты же не веришь!
-Почему не верю?
-Потому что только берешь и не отдаешь. Надо отдавать если веришь!
Артур улыбнулся.
-Не обижайся, я думал ты глупый!
-Мы пять лет не общались! Я как белка в колесе. Такого на стройке за десять лет насмотрелся.
-Так ты тоже считаешь, что просто так кирпичи на голову не падают?- загадочно улыбнулся Артур.
-Просто так не падают.
-Любопытно. Так что ты веришь?
-Не знаю, но просто так ничего не бывает на свете.
-Хватит жути нагонять!
-Первый начал.
-Я с ума сойду с этими приметами. Ведь Ольга на работе.
Артур залез в пакет с деньгами и достал пачку с тысячными купюрами - сто тысяч рублей. - Вот возьми. Потом еще дам.
Волнуясь, держась одной рукой, за руль Виталик прятал деньги в карман.
У Артура зазвонил телефон.
-Началось! - подумал Артур.
-Вы где?- слышал Артур голос Веры.
-А вы?
-Мы на хладокомбинате!
-Где?!- вспыхнула у Артура в голове, и Артур ляпнул невпопад:
- А что вы там делаете? Вас, что выпустили?
-А нас и не держали! Попросили, выпустили! Теперь ждем вас, машину без денег не отпускают! Почему вы соврали, что мясо ваше? Оно же хладокомбината.
-Я солгал?! Я сам ничего не знаю. У них там так напутано. Я не начальник!
-Приезжайте, надо расплачиваться!- сказала Вера и отключилась.
-Держи карман шире, - подумал Артур. Что за игры вообще?!
И снова зазвонил телефон.
-Вы где?- спросил Адам.
-А вы?
-Мы на Пушкина семь? Что с деньгами?
-С деньгами проблемы! Только половина получилось снять. И вообще только одна машина! Давайте завтра встретимся!
-Нет сегодня. Деньги нужны. Мы вас ждем,- и телефон замолчал и тут же снова звонок. Номер Артур не знал, но он догадался, кто звонит.
-Вы где?- раздался голос человек в штатском по фамилии Щукин с острым и опасным взглядом как кинжал.
-Мы едим на хладокомбинат!- соврал Артур, ему нужно было слышать реакцию, а главное узнать, что про них уже известно.
-На хладокомбинат?! - удивился Щукин. Зачем? Приезжайте к нам! Мы вас ждем!
-С деньгами заминка, получилось снять только половину суммы.
-Как половину?! По нашим сведеньям вы сняли все. Миллион четыреста!
Артур отключил телефон.
-Быстро работают! Выкидывай телефон!- закричал Артур и, не раздумывая, выбросил свой в открытое окно.
Виталик испуганно достал свой мобильник.
-Выкидывай. Дурак!- выкрикнул Артур и выхватил у Виталика телефон и послал вслед за своим. Новые купим! Ловко они нас. Но мы шустрее. Поехали ко мне домой. Только быстрее, быстрее.
-А если засада?- испугался Виталик.
-Не думаю. Полчеса у нас есть!
-Надо было время тянуть!
-Остановись! Останавливайся!- закричал Артур, он был на взводе.
Они остановились.
-Выходи из машины. Выходи, кому говорят. Они знают, на чем мы ездим. Бросай! Я тебе новую куплю. Пошли дурак!
Виталик зашарил глазами по салону.
Артур разозлился.
-Сувениров захотелось?
-Да дай хоть документы возьму. О, влипли!
-Это было присказка, сказка впереди!
-Да ну тебя к черту с твоими сказками!
-Пошли скорей, мне еще надо деньги развести!
Они бросили машину, и пересели на такси. А дальше все как на карусели. Артур понял, что домой вернется не скоро, надо было предупредить бабушку, хотя бы, чтобы сегодня она спала спокойно. Сегодня был понедельник, и Зинаида Яковлевна раньше вернулась с базара. И вот еще Артур решил, что нужно всем обязательно дать денег. Прежде он родных не баловал, а здесь он понял, что надо. Именно необходимо и не потому что их целая куча, а иза того что вот разверзлась пропасть. Чем черт не шутит? Прежде, Артуру казалось, что смошенничать и украсть ему будет легко, так и вышло, а вот что потом? Как предусмотреть все последующие шаги? Он даже не представлял, что провернуть аферу только половина дела. Да что половина, и того не будет. Да, Артур был не Раскольниковым, он не мерил, не вычислял, не взвешивал, ему было плевать. И вправду он рассуждал как король, что может свернуть гору, а что потом делать с грунтом, как потом, за собой убирать король не ведает, королю не надо за собой прибирать, все уберут слуги. Но так вышло, что пока у нашего короля слуг не было, пришлось Артуру пошевеливаться самому. И сначала он бросился к себе домой. Зинаида Яковлевна не поверила, что все хорошо так Артур носился по квартире, а когда дал ей двадцать тысяч она расплакалась.
-Куда тебя черти несут?- говорила старуха. Стой! Что ты как на пожаре! Что случилось? Господи!- воскликнула она в сердцах и посмотрела на и икону Николая Чудотворца. Но святой ей ничего не ответил, только слал благословения.
Артур закрылся, в ванной, там под старой чугунной громадиной у него был тайник, и он спрятал в него сто тысяч. На всякий случай. Все ровно никто не догадается, а так если схватят, будет старухи, за что ему в тюрьму передачи носить.
-Дай я тебя благословлю!- сказала Зинаида Яковлевна.
Артур подошел к бабушке. Она сняла с полки икону. На Артура посмотрел пустой фарфоровый заварник, где должны были лежать бабкина пенсия.
-Я деньги, брал,- сказал Артур. Вот тут из заварника.
-Да Бог сними.
-Нет, положи туда на место.
-Зачем?
-Нет, положи на место, - разнервничался Артур, у него не было под рукой мелких денег, а лезть пре бабушке за деньгами в пакет он не стал. Побоявшись, что вид огромных денег окончательно добьет старуху.
-Дай мне деньги, - попросил Артур.
-Да ты что с ума сошел?- заплакала Зинаида Яковлевна и подала обратно внуку двадцать тысяч, Артур отсчитал, сколько взял накануне и положил на место в чайник. Остальные деньги положил рядом.
Старуха перекрестила внука и дала поцеловать икону.
Артур, претворился, сделал вид что целует и носом ткнулся в Чудотворца. И что-то шевельнулось в сердце, сделалось противно, за то, что даже здесь он нечестен. Бабушка отвела икону и глаза молодого человека и Угодника встретились. Артур скривился, Чудотворец застал его врасплох, словно он был живой и все видел. Но лик святого был такой светлый такой приветливый, что Артуру показалось, что он словно с ним заговорил о том, что я не сержусь, все знаю, и всегда тебя буду ждать…
Простившись, Артур выскочил из дома как угорелый. Да все было как на пожаре. И он, осознавая, что к его жизни подбираются языки незримого пламени, желал оставить своим близким пусть мизерное, но все-таки средство борьбы с пожаром которое уготовила ему судьба.
Следующий визит, Артур нанес бабушки Ольги. По дороге забежал в магазин и поразил продавца. Купил прямо вот с вешалками пять блузок и все вроде как разного размера.
Продавец смотрела на Артура как на сумасшедшего. Да и сам Артур не понимал, как так вышло. Он придумал первое, что пришло на ум, а именно, что придет к Ольге с предлогом, мол, вещи, передать, которые она как будто у него случайно оставила и деньги спрячет, завернет в новые одежды. Опять у Артура мелькнула, что это примета, тайный знак. Но сейчас ему было не до толкований. Потом когда все стихнет он, где-нибудь приклонив головушку, отведет душеньку и в уединенном уголочке, все вспомнит, все взвесит и разгадает все тайны. А пока не настал срок биться над шарадами, надо было скорее уносить ноги.
На дно пакета он спрятал триста пятьдесят тысяч и укрыл обновками.
На пороге Ольги его встретили добродушно, улыбнулись. И волнение отступило, но на смену пришла грусть. И пусть он ловко все обставил и бабушка Ольги не о чем не догадалась. И радуйся, гордись собой, но Артур снова загрустил. И когда уходил еще долго заглядывал в окошко своей возлюбленной. И рассеянность, и печаль поселились в его сердце. Он не мог увидеть Ольгу, не мог на прощание коснуться ее руки, не сумел перед разлукой поцеловать, ту, что любил больше жизни. Чтобы нежный ее поцелуй, чтобы ее добрый взгляд согревал его в пути, оберегал как крест от ненастий. И так одиноко, такое вдруг отчаянье налетело на Артура, что как дитя тенит к защитнице матери, все естество его потянулось к сердцу и рукам его несчастной матушке.
И страшен и черен был его прием в родном доме, словно какая заброшенная разграбленная церковь был его дом. Вот с грязной почерневшей пленкой в место стекол, с распахнутой выломанной дверью, с не убранными комнатами полных не трезвых людей. Опять какая-то компания хозяйничала и оскверняла дом его матери. Артур набросился на них с кулаками, он хотел их всех растоптать, такое было у него потрясение, но услышал жалобный голос своей матушки. Она несчастная неухоженная всеми забытая лежала на полу в дальней комнате.
Артур еле сдержал слезы. Ему так вдруг стало проклятому совестно. Долгие недели, только и думая как обставит грязное дельце, он не наведывался к своей матушке. И казалось, что ни недели пролетели, а целая жизнь и вот до чего дошло, вот до чего докатилось, мать его совсем не узнала.
-Не бей меня, - задрожала Лариса Алексеевна. И свернулась калачиком и закрыла лицо руками несчастная.
-Да я это. Сын твой,- воскликнуло Артур.
-Не бей!
Артур заплакал. С его матерью снова случился приступ, она сходила с ума или гости проклятые так над ней измывались, так не считали ее в доме хозяйкой, что надругались и забросили в угол. О проклятые!
-Мама, что они с тобой сделали?- воскликнул Артур и бросился поднимать Ларису Алексеевну.
И надо было уложить мать на чистую постель, обмыть, но вот проклятие вот наваждение, ведь надо было бежать, надо было спасться. И Артур так и оставил лежать мать на полу. Но впечатление от встречи, словно как страшное клеймо оставило на его сердце, не заживающею рану, которая будем надеяться, послужит началом пути к спасению.
А тогда он выбежал из оскверненного дома и был словно в исступление. Надо было помочь, но чем он мог сейчас помочь, когда надо бежать, когда надо спасаться? Он знал, что порой, когда он подолгу не показывался на порог родного дома, даже вот кусок хлеба его матушки купить было не на что. Что она как бездомная, как безродная попрошайничает под окнами своего разграбленного дома. Да какой он к черту король? Артур почувствовал себя паршивым принцем.
Он забежал в местный магазин, где его все знали и давали Ларисе Алексеевне в долг, а потом он расплачивался.
-Вот, возьмите,- напугал Артур продавца и подал десять тысяч. Матери моей, пусть ей будет на еду. - Вы приберите, а она станет приходить, и вы ей выдавайте продукты. Мне надо уехать. В командировку посылают. Выручите. Сами знаете, у нее кроме меня больше никого нет. Не надо ей больше попрошайничать! Негоже! Живой я не мертвый!- и выбежал и нос к носу столкнулся с Адамом. Вот как в сказке, словно он его поджидал. Столько Артур не приходил, что он сам пожаловал, и чувствовал же, знал же проклятый, что искать его надо у матери.
Артур не растерялся и ловко достал из пакета две пачки тысячными купюрами.
Адам разволновался.
-Вот возьми! Потом еще дам.
Адам взял деньги и стал пробовать запихнуть пачки в карман, но не выходило, и он спрятал их за пазухой. И сбежал.

VIII

У Артура, словно камень упал с души. Все счастливы! Да именно так, вот в чем и весь фокус. Волшебство страшное! Магия черная! Еще как говориться, не успело тело Господне остыть, а Артур снова желал быть королем.
Он уверенно и легко сел в машину, где его ждал товарищ по несчастью, и так себя почувствовал, так себя представил, что он и вправду король. Что он все ловко обставил. Что его теперь никто, не поймает. И что спрашивается волноваться и матушка перестанет побираться. Благодетель. Спаситель! Вот и Ольга, он позвонит ей и скажет, что купи себе что-нибудь, и она будет счастлива.
Оруженосец его трясется, сам только что говорил надо бежать надо спасться, а теперь Артур заявляет, поехали, обновим гардероб. Сменим костюмчики, говорит. Да, дела. Сказка, только взаправду.
-Ты с ума сошел- сказал Виталик. И меня втянул. Надо убираться.
-Я как оборванец ходить не стану!- бросил Артур. Мне с людьми разговаривать.
Виталик взялся за голову.
-Я всегда говорил, что ты на короля не тенишь,- бросил Артур. Вот поэтому дурачков все время играл.
-Лучше быть живым дурачком, чем мертвым королем!
-Ты еще скажи, что я еще бездушный! Ведь все счастливы!
-Счастливы?
-Хватит бояться! Бог помилует, черт не продаст!
-Черт не продаст черта!
Артур улыбнулся.
-Мне нравиться. Мой роман «Нумизмат» о черте. Черт своего биографа сухим из воды достанет. Мне всегда, везло. Да я удачливый. Как вы считаете?- обратился Артур к водителю. Удача много значит?
-Удача? Удача от лукавого! Счастье от Бога.
«Как интересно. Повезло!- подумал Артур. Верующий попался! Не скучно будет ехать!»
И спросил:
-А что вы думаете, Христу, не когда не везло?
-Христу везло?!- удивился водитель. Нет, не думаю.
«Да еще и думать умеет, - подумал наш король. Э, брат, да ты находка. Если ты думаешь, значит, аргумент тебя заставит усомниться. А если усомнишься, заблудишься, а если заблудишься, не вернешься обратно. Значит голубчик ты мой».
Артур мистически улыбнулся, что-то необыкновенное всегда жило в нем. И теперь, когда он заработал, свой первый черный миллион стало выбираться наружу. Нет, нисколько он не хотел унизить или обидеть попутчика, что он, мол, ничего не знает, что, мол, он Артур превосходит его. Нет, тут было другое, более грандиозное. Скорее всего, Артур хотел, чтобы мыслящий человек встал на его сторону. Как какой-нибудь король собирает под своими знаменами армию, наш Артур хотел, чтобы водитель присоединился к нему мысленно, чтобы он стал думать как он. Даже нет больше. Страшней! Чтобы совсем незнакомый ему человек, думал, так как хочет Артур. Зачем это надо? Что за блажь? Пройдет несколько минут, и Артур выйдет из машины и может никогда не встретиться этого человека. Одним словом к чему пустые разговоры? И тот, кто так считает, едет в такси, и молчит, не заговаривает с прихожими на прогулке, молчит в очереди и так всю жизнь молчком. Но только не Артур, такие как он только и разговаривают и разговаривают, а потом вообще берутся за перо. Артур с детства знал силу слова и внушения. Эта великая мощь, его так манила. И пусть он больше не уведет никогда этого человека, он станет с ним говорить, он его покорит. И человек расскажет о нем другому, а тот в свою очередь третьему. Назовет его имя, озвучит мысль. Вроде как мелочь, но если копнуть, штука тонкая, такой фокус, на котором все и держится. Весь мир! И какая мысль добро или зло одержит верх и зависит жизнь на земле. И что самое главное считал молодой человек, первостепенное, не за деньги тебя будут любить и помнить, а вот если сами согласится с тобой, примут твою правду за чистую монету. Ту самую чистую, что пришла с истиной, и только уже потом на этой монете объявился портрет царя самозванца.
-С вами интересно,- приветливо сказал Артур.
-Спасибо.
-Меня зовут Артур, - спокойно и без величия сказал Артур, не придавая своему имени оттенка, словно что-то замышлял, так, словно ему было что-то известно. Он подсмотрел, узнал имя водителя. Оно было написано на визитке, прикрепленной к панели. Артур прочитал и придумал план.
- А меня Александром,- представился водитель.
-Как короля!- восторженно сказал Артур. Александр великий не ваш родственник?
-Нет, не приходилось встречаться, - рассмеялся водитель, но вот в чем фокус, ему польстило, что его сравнили с великим полководцем, покаравшим мир. И Александр в знак благодарности за хорошее настроение решил сделать приятное в ответ. Молодой человек ему понравился. Интересуется большими вещами, наверно много читает в отличие от сверстников. Отпускает комплименты. Другими словами толк выходит из парня. Слава Богу, не все потерянно. А говорят у нас молодежь бестолковая!
-И у вас тезка знаменитость, - улыбнулся Александр.
-Да, говорят, был такой король,- скромно ответил Артур. Но про вашего больше известно. Герой! В честь него называли города. Столицы! Великий человек был. Если не остановили бы, весь мир к рукам прибрал бы.
-Да,- вздохнул Александр. Королю всегда подавай больше, чем сможет сесть!- сказал Александр и вот опять фокус, ему по-человечески стало стыдно за своего знаменитого тезку. Наверно действительно был приличный человек, или еще лучше обиженный.
Это почувствовал Артур, даже не почувствовал, а ощутил всем своим естеством. Откуда-то он мог чувствовать больше чем другие и, разведя огонь, стал подливать в него масло.
-Кровососы!- бросил Артур.
-Да,- согласился водитель. Не правильно когда у одного все, а у другого только крошки.
-Да и согласен с вами,- сказал сочувственно Артур. Но опять претворялся. Он, то знал, что с королями все не так просто как кажется, что не лопать хочет король, а покорять, но ему нужно было поддакивать, и он говорил, то, что было приятно собеседнику. Александру на вид было за пятьдесят, и это тоже был козырь Артура.
-Старики говорят,- сказал Артур, - сейчас ни то, что раньше. Образование платное! Здравоохранение и вообще! Развалили страну!
Александр преобразился, словно разговор зашел о самом наболевшем и так он истосковался по тому, что потерял и так обрадовался, что его поддерживают, что Артур для него предстал как добрый волшебник, который преподнес ему на золотом подносе любимое блюдо. Да что там еда, Артур так невзначай напомнил о счастье, о молодости. Все Артур стал для Александра если ни иконой, то точно единомышленником.
-Да что старики!- взорвался Александр. Они после войны любой мелочи радовались. А вот мы жили! И жили хорошо, ни то, что сейчас. Демократы! Перестроили!
-Кто мешает? Надо все вернуть!- выкрикнул Артур и притаился.
-Да где? Да как? Революция?! Хватит, повоевали! Вот вам молодым и все карты в руки. На вас одна надежда!
-Не дают,- грустно сказал Артур. Не пробьешься! Везде папины сыночки. Олигархи! Обрамович гадюка!
-Вот это точно,- сжал руль Александр. Обокрали страну! Мошенники проклятые.
-Да мошенники,- выкрикнул Артур. Разговор ему доставлял какое-то прямо неслыханное удовольствие. Так словно черт сидел у него за спиной, и они на пару посмеивались над сердечным Александром. Например так: «Хе-хе! О, простофиля!»
-Благодарствую автор, продолжайте хе-хе!
Артур еле себя сдерживал, чтобы не расхохотаться. Да Александр его не забудет и он еще раз решил сделать себе приятное и повторил:
-Мошенники проклятые!
-Сволочи подколодные, - заревел Александр и стукнул кулаком об руль.
Виталик молча наблюдал за спектаклем, он и раньше замечал, что Артур любил верховодить, но после того как у него получилось первый раз всех по-настоящему обхитрить, ему стало доставать удовольствие вводить в заблуждение. Строить из себя что-то неслыханное. Артур стал увлекаться, решил, что ему все можно, что ему под силу теперь любого надуть. Успех и безнаказанность кружила Артуру голову.
А когда приехали и выходили Артур, окончательно добил Александра, в место положенных за проезд трех сот рублей протянул ему тысячу и сказал, что задачи не надо.
Александр растерялся.
-Берите, - ласково сказал Артур. Мы должны помогать друг другу. Я тоже теперь мечтаю, чтобы было как раньше. Вы мне глаза открыли. В знак в благодарности. От души! От чистого сердца. Не обижайте.
Так тепло с такой любовью проговорил каждое слово Артур, что Александр, не мог отказаться и взял.
-Артуром меня зовут,- на прощания сказал молодой человек, но только теперь его голос был иным такой, что говорит, слушай меня, присягай мне неверность, я твое все, я спасу тебя.
-Я запомнил! - ответил Александр с восторгом в голосе, так что словно и, правда, незнакомец для него теперь отец родной. И вот еще фокус, пожалуй, самое страшное. Стал человек думать, что и не только счастье, но удача от Бога. Что врут, наговаривают, что удача от черта. Как же так? Вот какой ему встретился добрый человек, разве это не удача? И хлеб есть, за что купит! Да и удача от Бога. Он его не забудет. И, правда, да что, правда, он истина как король Артур.
-Прощайте!- сказал Артур.
-Да может, еще увидимся?! - прямо с грустью сказал Александр, ему не хотелось разлучаться с «настоящим человеком». Да и забесплатно, он его стал бы возить.
-Бог даст, свидимся!
-Говорят земля круглая, - вдогонку послал Александр.
-Говорят и раки умеют свистеть,- подумал Артур. - Только никто не слышал!
Но не смог отказать себе в удовольствие и на прощанье Артур повернулся и взмахнул рукой, словно как благословлял, и говорил, что помни меня, я твой король!
И думал человек, что запомню, грех такого не забыть.
Настроение у Артура было великолепное. Он только, что не летел. Ему хотелось призов. Он желал трофеев за свое выступленье. Как актер после спектакля ему захотелось, чтобы его игру оценили по достоинству.
-Как тебе шоу?- весело спросил Артур.
-Игра или смысл?
- Все разом. Согласись, какая мощь. Волшебство! Он же теперь истина уверовал, что удача от Бога. Он теперь меня Богам считает, но если не Богом, то единомышленником. Но я сильный, я молодой, если, что он уступит мне. Он у меня в кармане.
-А я тоже у тебя в кармане?- тихо спросил Виталик.
-Ты опять за старое! Мы друзья. Я куплю тебе телефон. Нет, прости, я подарю тебе телефон.
-Еще бы ты не купил. Ты сам его выкинул. Это твой долг!
Артур улыбнулся.
-Соображаешь!
-Это ты привык, что вокруг тебя одни дураки. Мы выросли, я изменился.
-Ты изменился?! А мне кажется, ты остался таким же.
-Когда, кажется надо креститься!
-Хорошо, раде тебя скоро, начну, - рассмеялся Артур. - А теперь Санча вперед!
-Я в таком виде в магазин не пойду! - ответил. Виталик и, правда, он был грязный как трубочист и с разорванной штаниной.
-Какие предрассудки! Деньги открывают все двери, а с мозгами покоряют мир. Мы короли!
-Да, только у тебя как всегда костюмчик лучше.
-Я не виноват, что тебе всегда выпадет играть прислугу.
-Вот и я про то! Все снова решат, что я твой холоп. Надоело. Сказал не пойду. Купи мне телефон. И уезжаем. Накликаешь беду. И деньгами не швыряйся. Ты как с луны свалился! На тебя все смотрят!
-Ладно тебе! Пронесет. Даже мат, не беда.
-Ты знаешь я не граю. Это ты у нас чемпион школы был.
-Да, но я бросил. Даже специально забыл, как играть.
-Почему у тебя же хорошо получалось?
-Бесперспективно, это все. Скучно! Но шахматы игра по истине великая! И что вообще это игра олицетворяет, ты хоть себе представляешь?
-Не думал.
-А ты подумай все просто. Ведь это борьба добра со злом. Ведь это гениально, даже обыкновенная пешка, может превратиться в такую силу, что будет способна поставить под угрозу самого короля. Но и мат ведь это не конец. Мат, ведь это начинай сначала. Как круглый стол короля Артура. Все ровны, все безоружны и у всех есть права голоса. Я всегда думал почему? Это великая тайна. А еще интересно, ведь всегда есть король. А что этот король в шахматах - да ведь это истина. Провозглашения истины делает тебя королем. Не убийства! Понимаешь в чем фокус. Настоящий король не может быть убийцей. Это ошибка всех королей полководцев. Нельзя мечем и огнем завоевать мир. Это заблуждение. Поэтому Раскольников Достоевского все ровно тварь дражайшая, даже потому что по стопам Наполеона хочет идти. Ведь при всей свой гениальности Наполеон был свергнут. Наполеон пал. И Александр Македонский завоевал только полмира. Значит и Раскольников, пал бы. Его формула бред, так думают только недоучки. И он у Достоевского студент. Имею ли права? Да ведь это бред. Каждый имеет права стать королем. Вот как в шахматах обыкновенная пешка может превратиться в ферзя. И почему только в особом случае, может она только за тем в шахматах и существует? А все только и думают, мол, пешка ничего особенного! Вот слон или конь вот, мол, сила! Ну-ну! Так только могут считать профаны! Мастера знают, что такое пешка, какая это грозная сила! Вот и «Преступление и наказанье» я всегда знал, что не только про раскаянья и муки великая книга. В ней какая-то скрыта тайна. Достоевский, что-то спрятал в ней. Там какой-то ключ. Золотой ключик! Вот и в шахматах намек. Но он мне не как не открывается. И вот еще, в шахматах черточки, линии, клетки, шаги, все как в жизни. Да ведь шахматы это своего рода модель возникновения новой цивилизации. Даже больше того если хочешь нового времени! А может того самого времени, самого знаменитого после которого больше времени не будет! В библии говорится, что только за чертой тебе откроется истина. За какой чертой? Не смерть та черта! На том свети, не правят короли. На небе Бог. Ведь истина короли на земле. Достоевский знал тайну, ему открыли! Но почему он скрыл, самую великую тайну на свете? Только представь себе, Достоевский мог такое.… А нет, не сказал! Почему? Для чего?! Может, просто еще было не время?
-Рассказываешь интересно. Одно напрашивается, если так рассуждаешь и преклоняешься перед шахматами, почему тогда бросил?
Артур рассмеялся.
-Да ведь это просто как все гениальное! Ни что не сравниться с жизнью! Я хочу секрет, а его только можно заполучить наяву, а не в настольной игре пусть и самой гениальной! Ведь шахматы навсегда только и останутся моделью. Я вырос, мне надоело двигать бездушные фигурки,- и Артур загадочно улыбнулся.
Виталик вздохнул.
- И ты захотел править людьми?
-Ну почему зразу править. Делать их счастливыми.
-С помощью обмана?
-Почему сразу обмана?! С помощью дара! Я знаю, у меня есть дар. И этот дар в словах и улыбки, - и Артур улыбнулся и так светло прямо как Ангел, что даже Виталик, который знает, что он его обманывает, не выдержал и улыбнулся ему в ответ.
И Артур запел:
-От улыбки станет всем светлей, от улыбки в небе радуга проснется, поделись улыбкою своей и она к тебе не раз еще вернется! Ведь это же гениально. Ведь это же песенка про истину. И она совсем не детская. Наполеоны дураки! И Раскольников был дурак. Не убивать, надо было старушку, а улыбнуться и она отдала бы ему все деньги, еще и спасибо сказала. И ты, даже будучи грязный как черт, предстал бы, Ангелом если мог, по-настоящему улыбаться. А если вдобавок приплел бы историю. Так вообще с тебя и деньги не взяли бы. Вспомни ребенка, он улыбается и рассказывает небылицы и ему все прощают, на него налюбоваться не могут. Знают, что лжет, а все ровно милуют. В улыбке секрет мирозданья. Тайна великая. А Раскольников топор готовил. Надо было улыбку оттачивать. И кто он после этого? Но Достоевский не дурак. Достоевский гений! Достоевский знал про улыбку и еще кое, что… Он не мог самого главного не знать, по крайне мере не догадываться. А вообще ты когда-нибудь размышляли над тем, что Раскольников был своего рода Антихрист - мятежный Ангел? Спросишь почему, откуда у меня такая мысль? Вспомни сам, ведь зачем и почему Раскольников решился на убийство? Ведь Раскольников в своем роде хотел благоденствовать мир! Мол, подумаешь, противная старушенция только и знает, что людей проклятая обирает. Ну что с того, зачем ей жить?! А так польза всем. Раскольников выучиться, станет людям помогать и выйдет из него своего рода благодетель. А почему мятежный Ангел спросишь ты? Но ведь как его все обижали, до чего спрашивается, довели, что он на убийство решился. Ведь очень удобно думать, что Антихрист это тот, кто против Христа. Совсем и нет, Антихрист это своего рода оскорбленный гений, который во имя добра сотворит вселенское зло. И вот что Соня проститутка, ведь это тоже гениально! А Федора Михайловича за это некоторые ругали. Мол, как грешница наставляет на путь убийцу и Евангелие ему читает? Ведь это, мол, неслыханно! Да приключение.
И вообще если только прикинуть и Рафаэли и Бетховены своего рода Иисусы, но не, то чтобы прямо как Иисус Христос, а как бы, потому, что приходят в наш мир, чтобы по средствам творческого подвига – своими произведениями очистить общества от греха. Одним словом миссия. Но ведь так, ведь так! Только почему-то все об этом помалкивают. Церковь не велит! Но что, та церковь - рабы! А гений не раб, гений – творец, гений- мечтатель! Только Моцарт мечтал пролить божественный свет на землю, а другой.… Но как бы там не было выходит, что любой гений в своем роде может быть потенциальным Антихристом, способным на мятеж! Пусть то тебе покажется абсурдом но вот Христос! Христос гений причем самый великий, а кто знает, может он тоже в каких мыслях не соглашался с Богом и все переиначить желал, и пойти, совсем иным путем, чем ему было положено. Кто-то скажет, что путь творит Господь! Не знаю, может оно и так, но вот пойти другим путем, всегда остается за человеком, если конечно он не раб! И вот Христа окружала среда, он рос, не мог же он не сталкиваться не справедливостью и прочие. Да может нам, поэтому ничего о земной жизни Христа и не поведали. Только написали, чтобы, мол, не отвлекать плотью. Предлог тоже мне! А может это вообще, только навредила. А? Да, определенно породила, сомнения. Какой такой Иисус, был или не был? Приходил или не приходил?! Спаситель то был или может вообще, какой проходимец. Авантюрист! Устроил анекдот! Что ему было чуждо, что не чуждо. Кроссворд, одним словом. Так был Иисус Христос или нет, спрашиваю? И я тебе скажу, что явно был! В принципе, чтобы не быть не мог. Слишком шума уж много. И первостепенно, что уж слишком Христос был гениальным не от мира сего! Но тогда если был, и как бы там не было, он был человеком, пусть самый и необыкновенный. Остуда следует, что его не могло не волновать все мирское да вот, к примеру, и женщины! Да, вопрос вроде как озвученный и столько раз, что наверно и звезд в полную луну столько не отыскать глазами. Но все ровно, вот снова и снова притягивает он как магнит. Вполне возможно, что так и надо, чтобы волновало, чтобы обращало, чтобы зарождался и начинался благословенный разговор. Ведь истина, чтобы к чему-нибудь прийти, я вот верую надо разговаривать, надо спрашивать, обязательно и непременно. Верую если Христос сын Господа, не может, чтобы однажды, если ты этого желаешь, если тебе это необходимо, чтобы он не пришел в твое сердце! Да если и не сын, да если черт знает что, все ровно не бросит, не должно чтобы отвернулся, верую, что подаст знак. А если сильна будет вера твоя, истина, что должна быть награда. Я думаю, может, человек прежде должен покаяться и принять Христа в сердце как спасителя! Да, истина в покаянии весь и секрет. Но в каком покаянии, где это мера? И что это за такие весы, куда положат твою душеньку и взвешивать станут? И видно тут все ой как не просто, ой как серьезно дело в покаяние состоит. И вот еще, так ведь очевидно, что покаяться и раскаяться вроде как будто одно и тоже, а в тоже время между этими словами целый океан простирается. Рассказал нам Апостол Матвей про сад, где Иисус взывал к небу: « Мол, может его миновать, сея чаша?» Интересный инцидент. А? Сам, небось, вопрошал, а потом после таких-то вопросиков, небось, сам и каялся. Каялся, каялся! Не мог, чтобы вот не каяться! Ведь собственно как бы люди каялись бы, без примера? Безусловно, они и до Христа каялись, да раскаивались, и открывалось им. Собственно, откуда все эти Исаии да им подобные взялись. Что ж они никогда прежде не сомневались? Не поднимали глаза на небо, не ждали ответа, не ощущали, не чувствовали? Конечно, чувствовали, определенно ощущали. И страдали и мучились и спотыкались. И может, в каких приступах даже отрекались! А потом омывали землю слезами и раскаивались! Потому что вот истина верую что есть, должно быть, такое поистине необыкновенное, когда с небес к тебе в лице Ангела милость Господа будет послана. Не может, чтобы сие знаменательное, да ведь истина это все ровно, что день рождение. Да это должно быть чудесно, должно что-то такое прямо не земное, да и не может быть земным, потому что с небес вот словно почтовый необыкновенный голубь в твое сердце счастье несет. И если подобное хоть раз испытаешь, ни что и некогда мне так видится, потом более не сравнится с этой радостью на земле. Может с Иисусом никто, поэтому, никогда и не сравнится, потому что как бы Христу не было бы плотью страшно, как бы его сатана не искушал, он знал, что от его выбора зависит все и всё потому и не свернул! И поэтому Иисус навсегда останется Эверестом. А что делать вот если дождался, вот если сотворилось счастье необыкновенное, а потом вот нужда да другие земные невзгоды заставляют выбрать скользкий путь и стать, таким извините сделаться гражданином которого не пулей, не хитростью не одолеть? Ведь со счастьем с радостью тебе открывают великое. Знаешь у меня почему-то, вот гений отождествляется с Ангелом, вот прямо так и стоит перед глазами. Словно небесный Божий посланник, принеся тебе благодатную весть, окрестит тебя и ты вот пусть, и будешь на земле, а вот все ровно теперь как бы становишься Ангелам, носителем истины. И вот если беда, ведь какой бы он не был он Ангел. И даже отрекшись, Ангел. Но почему иза чего отрекся, не просто потому, что ему посланники небес перестали являться, а может потому что, ему не помогли укрепиться на земле? Именно, что на земле! А кто не помог, кто не подержал, ведь сами люди, а если Ангела предали, то грош цена земле. Но шанс спасения всегда должно быть! И все силы и земные и небесные и подземные будут бороться. Бог придет на помощь, и дарует спасение, в любви к чистой деве, что должна будет наставить, заставить отказаться Ангела от мести. Не выйдет, тогда спасение должно будет исходить от самих людей в лице кающийся грешницы. Если и здесь не выйдет явиться черт и свою супружницу ведьму предложит. Булгаков как бы выкрутился, показал, но мы сейчас не про Мастера который по большому только отчаялся. Но тоже еще не факт, Мастер, то может и отчаялся, а Булгаков, то может и желал Судный день, зато, что его не печатали и прочие, но видно было еще не время, то и явился у него Христос, чтобы спасти! Черт его знает! Вот действительно. А вот у Федора Михайловича ведь никто, не задумывался. Я не в одной критической статье не читал, вот у Раскольникова была же невеста. Но ведь, же была, и он собирался жениться. А невеста та была не простая: больная да замученная. И голову даю на отсечение, что была та девушка девственница. Но вот оказия умерла бедная и вот вам, пожалуйста, Сонечка грешница на сцену вышла. Да не, а бы как, а с Евангелием, да с призывом пойти Роди, да на площадь перед всем честным народом на колени упасть, да покаяться. И что вы хотите сказать это все так случайность, или блажь автора так сказать? Для пикантности! У Достоевского-то? Ну-ну. Одна только у Достоевского случилось промашка в его сказке о мятежном Ангеле. Убийство дело совсем ни Антихриста, а так всего лишь на всего разбойника с большой дороги. И потом руками, о как то мелко! Христос творил с помощью веры и мысли! Как будто Достоевский, Данте не читал?! Ведь есть грех, страшнее убийства. Но думаю даже Данте того не знал, какой он то самый, самый страшный грех!! Или может, Раскольников, не какой не Антихрист, а вот только заготовка, намек! А? А почему в сказке, спросишь ты? Там реализм, за это Достоевского и причисляют к великим. Думаешь, я считаю иначе? Я считаю иначе?! Да упаси Бог. Достоевский великий, только... Почему он не сказал, что сам бабушку и кокнул, или хотя бы возжелал всем сердцем, и топор наверно собственноручно готовил. Так многие думают! Сам понимаешь, раскаялся и тут же струсил признаться и рассказал всему миру о Раскольникове, мол, был такой молодой человек. Выходит Достоевский, какой бы не был великий, а все же трус. Или не трус? И все эти бредни, что Достоевский убийца так сказать все лишь плод впечатления, которое мог производить гений великого художника и психиатра на читателя. Да так собственно оно и есть. Но главное ведь в том, так мне видится, что так надо было написать. Вот именно, так и не как иначе, словно для всех, и в то же время специально для кого-то. Тогда напрашивается, что это за афера? Испытать такую нервную болезнь, которую перенес Раскольников, раскается и ничего взамен не вида прекрасного, не вам блаженства не вам очищение! А конец романа так вообще полное издевательство! Вот тебе дословно: « Он даже не знал, того, что новая жизнь не даром же ему дается, что ее надо еще дорого купить, заплатить за нее великим будущим подвигом…». Это, каким еще я спрашиваю подвигом? Да Раскольников и так наизнанку всю душу вывернул, достал и рыгнул всю мерзость, что душа вобрала в себя от проклятой среды так после этого он еще кому-то должен? Если только подумать, и нет ни какого Бога на свете. Так все выдумки! Только и делал Федор Михайлович, что пугал! А Бог это не страх, Бог в первую очередь любовь! И вообще можно подумать, что Достоевский специально для общества и правительства свой бессмертный роман написал и героя Раскольниковым обозвал. Чтобы для одних сложилось впечатление, что смотри куда, мол, катимся, раскол между верой и нравственностью, помогай, спасай студенчество, а для других «Право имею или не имею, Наполеон я или не на не Наполеон?». А вышло что тварь дрожащая и на каторгу загремел за мысли такие. Царь доволен, никто смотри после страстей таких, его не подвинет. Условно конечно. Все ровно свергли. Но опять же, изменилось лишь только названье. А согласитесь, суть вещей от названья не меняется. Но в целом тогда общество было, где довольно, где возмущенно, но истина, что равнодушных людей было мало, вроде как задел, что не наесть за самое живое и прочее и прочее. Молодец Достоевский, всем удружил! Но ведь это, же бред! Гений на то он и гений, что принадлежит небесной канцелярии. Да если и не принадлежит, но ведь факт, что истину знает. Мне видится, что именно так было надо написать, чтобы выскочек напугать, чтобы просто людей спасти. Вроде как бред, а в то же время обыкновенно и просто. И вообще все люди гении только не все могут гения в себе открыть. Но думаю что это страшно, вот истинно мне ведется этот кошмар, потому, что там за чертой, за которой открывается истина, будет ждать тебя не одно прекрасное. А вот в том то и дело что все, правда. То Достоевский наверно в чем-то раскаялся, то перед Достоевским ворота рая распахнулись, и он блаженство испытал и ему самую великую тайну открыли. И Раскольников его, поэтому на гениальность права имеет, да потому что ведь по сути, это и есть Достоевский, так сказать одна из духовных составляющих гения. Ведь истина гений не может быть однополярным. Гений на то и гений, что он вбирает в себя все и скорбь, и виды прекрасного от (созерцания рая!) И только на первый взгляд в бестолковой статейке Раскольникова, я бы сказал, что статейке зашифрованной и специально Достоевским, не делающим на нее упор, для кого предназначено поймет, а написана она мне кажется для наследника, есть удивительное необыкновенное течение мысли. Если в целом как бы бред и ересь, но если.… Да вот сам послушай, что говорил Раскольников: «Огромная масса людей, для того и существует на свете, чтобы наконец через какое-то усилие каким-то таинственным процессом, посредством какого-нибудь перекрещивания родов и пород, поднатужится и породить на конец на свет… ». Ведь истина что про скрещивание интересно. Ведь истина, что кровь может явиться кипучую смесь. И согласитесь у нас на Дону, куда не посмотри, одно подтверждения. И Краса, и мысль, и самая главная дух вольницы! Только и твори природа особую бражку, да пои ей своих сыновей непобедимых степей!
Дальше и в основном Родя начинает нести бред, потому что разделяет гениев на великих и простых и завершителей человечества. Может гений и прост, но в этом его величия. И прикончить человечество может тоже любой гений, а если в команде то так вообще. Доказательства атомная бомба. И конечно наиполнейший бред, что люди делятся на обыкновенных граждан и особенных. Все необыкновенные, если вот хотите как отпечатки пальцев. Да и выходит, что все короли. Одним словом он студент недоучка, в чем лично в конце и признается, говоря, что в реторту, в которой все происходит, он не заглядывал (то Достоевский в нее смотрел), но в конце сказал вещь, что должен быть определенный закон. И истина закон должен быть и настолько простой, вот в двух словах. Есть мысль, но пока не скажу, надо доказательства, неоспоримые, ни такие как у дурака Раскольникова. Не знаю, откуда, но мне видится, я докажу. Представьте всего лишь два слова! А как доказать? А доказать можно только на примере собственной жизни. Иначе не поверят. Я много думал, даже вот о том, что если не заставили бы однажды молодого Достоевского подняться на эшафот, не подвергли бы унижениям, стал бы он тем, чем явился? Но самое страшное и грандиозное, как и почему выходят падшие Ангелы, а затем из оных наконец-то возьмется истинный Антихрист, такой который и обратит свет во тьму, растопчет прекрасное и обратит Божию любовь, в праведный гнев который выльется концом всего! Именно такой что не просто там как какие-то отчаявшиеся гении, а такой что целенаправленно, то есть сознательно с первых шагов жизни пойдет страшной дорогой. И знаете,- молодой человек загадочно улыбнулся. - Мне кажется, я уже близок к открытию. И вот еще, почему сразу страшной дорогой? Может, его путь благословлен. А? И то, что, мол, у Антихриста обязательно, должна быть войско и ресурсы есть бред! У Ангела в первую очередь слово, «Слово Господа», а если у тебя будет такое слово, у тебя будут и армия и ресурсы. Но и они тебе не к чему, ведь словом можно убить, а каким словом, словом истинны! Что конечно ничего не может быть страшней! Но следует, что «Антихрист это тот, кто и право и слово имеет и летает на грехе!» Прямо как в какой сказке! А может оно только кажется, что в сказке. И вообще вы знаете еще неизвестно, кто мертвый, а кто живой! «Мертвые души» Гоголя. Интересное, правда, название!- улыбнулся молодой человек и опустил голову, но вот быстро поднял и так как-то даже престранно сказал:
-Очень даже одно время запрещали, так называть. – А вообще кто ведает? А может Гоголь- Ангел и он прилетал, чтобы сделать мир живым, а вот и не вышло, он с ума - то и сошел! И мир так и остался мертвым! А?
Но опять же, Антихрист! Произнесешь, и все ничего страшней представить себе не могут. Но вот ведь в чем фокус Антихрист или как бы там его не назвали, он есть плод человечества. Он будет не с другой планеты! И что же может то нас спасти? А? Никогда не задумывался, почему именно Раскольников просит читать про воскрешения Лазаря? Какое такое воскрешение спросили бы до раскола? Человека или дел его? Ведь истина до раскола и вообще, ранее писалось иначе, все было иначе! Ведь в том и дело, что Достоевского в первую очередь волновали добрые дела молодого человека, которые имели место быть наряду с чудовищным поступком. Да, дела, а у кого делишки! По делам твоим будет тебе и награда! А ведь Раскольников был двуглавым! Одна голова гениальная Достоевского, а другая, а другая для всех. И вообще может ли церковь взять и кого-то признать плохим или хорошим, имеющим право, или не имеющим? Этого отпевать, этого почитать, одного хоронить в усыпальнице, а другого как безродную собаку за оградой. И тем более отлучить! От кого, от Бога?! Взять и сказать, ты, мол, не угодный! Кому Богу?! Каждый Господу угоден, даже самая последняя тварь. Ведь истина все твари божьи. Да же вон того змея искусителя, а ведь не оставил без надежды, мол ползай до скончания веков. А когда придет конец веков, там посмотрим. Но ведь окончательно, никого не отлучил. Господь, видно мудрее, или вот еще забавней человечней, нас людей. Но в принципе так и должно быть и иначе на что собственно надеется. И истина только Бог, и только он знает, о последней мысли моей, да даже если я и промахнулся да даже если и страшно. Да даже и так согрешу, вот если совершу самый страшный грех на свете, вот такой что ужасней некуда. Кто кроме Господа моего имеет право меня от церкви Его отлучить? Это где же про такое право написано?! Если церковь надежда людей в Господа на земле, как же самую главную заповедь Его можете нарушать? Возвышаться! И над кем выходит, вы возвышаетесь, если человека от церкви Господней отлучите? Выходит что над самим Богом! И что самое ведь страшное церковь отлучает тех, кто, по сути, заблуждается! А кто меня знает, может я на донышки своей души жажду, да так хочу узреть, что вам и не снилось! А может я уже.… А все только и норовят прикрыться, тем, что, мол, отлучаем, во имя спасения человечества! А кто его знает, может я сам спаситель, у меня на лбу не написано. А что в душе у меня кто ведает? Да никто дна души не видит кроме Бога! А все ярлыки повесить норовят и в отступники записать! Да вот Виталик, пожалуйста, сам Патриарх, так мне с экрана вчера и сказал: «Будешь ересь распространять, отлучим тебя молодой человек!» И в глаза заглядывает! Вот истина так и было! Может я того, помешался? Но ведь истина, начнешь думать, о чем-нибудь эдаком, так в туже минуту над тобой и закружится! А что мне собственно, бояться, кроме высшего суда? Ну да, Патриарх, мне угрожал! Причем лично! «Граждане, где заявления на Патриархов принимаются, в какое окошко?» Ах, доказательства! Да, пожалуйста. Вот истина это было сегодня, по первому каналу показывали что-то около десяти утра по московскому времени. А в конце Патриарх взял в руки свечи перекрестил и мне послышалось: « «Изиде!» Я так со стула чуть и не упал! А если упал бы? А если руку сломал бы? Такие страсти! И откуда? Из дома Господа нашего?! Мне так видится шутки, шутками, но с экрана грозить отлучением…. А было воскресенье, сидит вся Россия и завтракает перед телевизорами! Да подумалось ей что-нибудь эдакое! А ей тут «Отлучение». Это так, все и не только со стульев, с облаков Ангелы начнут валиться. Вот видно мне на голову и свалился! И говорит: « Иди, мол, подтверждай, что не отлучим! Мы, то точно!» И улыбнулся. Вот я и пришел и иду! А до чего дойду? Это ты меня простите, не от меня зависит! Не знаю от кого, может от людей?
-Что за дикая мысль?! – воскликнул Виталик. Ты договоришься! Ты кем себя возомнил?
-Да не кем, не кем, да даже если.… А мысль моя гениальная, а кажется дикой только потому, что в разрез идет привычным укоренившимся вещам. Но если только представить, ходил я дурак вокруг церкви по часовой стрелке, а потом против, а потом снова по часовой, а потом вообще уморился, и спать пошел. Ведь главное, с какими я мыслями спать отправился, с какими делами на сердце и душе глазоньки свои закрыл. А? И может у меня вовсе, руки нет, и я культяпкой креститься стану. Что с того? Да хоть я и на столб малююсь! Что с того? Что я право иметь не буду на встречу с Ангелом благодетелем? Истина, истина, это какая-то абракадабра. А?
Достоевский, бесспорно, ведал слово. И блаженные да сумасшедшие у него ой неспроста, ой неспроста! А в имени Соня – намек да подсказка для тех, кто читает книгу, а не видит, там извините меня фигу. Все Раскольников Сонечку юродивой зовет. А какая у нее фамилия, ну все ровно, что мед, только на оборот. Что-то я путаюсь! Толи лад, толи рад! Но в основном, мармелад это мне видится, что падение! А как собственно иначе? Кто-то не согласен, что Достоевский великий русский писатель? Ладно, я без роду и племени, черт знает кто! А если вот явись сейчас Достоевский и скажи, да не своим голосом: « Мармелад - сие есть падение! А то кто думает, что сладкое, значит спасение, дурак, окончательный! Но пришел миловать, потому, что мне одним дураком меньше, одним дураком, больше все ровно! А вот если могу, чтобы ты узрел. Так слушай и узри! Есть у тебя жена- мед, а ты таскаешься по девкам, да в дома черт знает какие, заглядываешь, так сказать на огонек, хе-хе!»
-Ах,- молодой человек вздохнул. Не знаю, что со мной Виталик порою делается! И спросит кто-нибудь меня: « Где ты только этого нахватался, в каком таком королевстве? Ах, там, где кушают мармелад? Да ты значит того, значит вероотступник и прочее…. Ишь грамотей! Баламут! И откуда, только такой на наши головы взялся, из какой ямы выскочил? Вот действительно, что черт! Да и без тебя все знали! И что жизнь за морем худо и вообще. Поэтому Достоевский русский писатель, а не их! Правильно Достоевский сказал, они с жиру бесятся, кушали бы мед, жили бы с женами родными!». И прочее и прочее. Но позвольте! - возрожу. Я в России родился! За морем не бывал! Да и вообще, что Достоевского, перевели на английский, чтобы они свое так сказать падения признали, и что мы лучше всех? Нет, это истина, истина какая-то абракадабра! Но честно, мне не это интересно! Мне интересна, что юродивая. Мне почему-то представляется целое течение, да что течение океан, и не тот солененький, а вот небесный. Кому намек, а мне прямо так: «О, дурак, когда ты уже у нас превратишься?!» Истина верую, что Достоевский мне так однажды энергически сказал! И я понял, открыл, что это близость, духовная близость, Сонечки к той стихии, которая скрыта от дураков, но открыта чистым сердцам «детишкам» и блаженным духом». Да, да те самым, что по сути, Ангелы! Забыли мы, что у гениев и муха просто не полетит, не говоря уже о птице. И остуда следует, знал Достоевский про Ангелов. Не мог он про Ангелов не ведать и в первую очередь я бы сказал наиглавнейшую, первостепенную очередь, как и почему с Ангелами случаются такие страшные метаморфозы, и во что они обращаются. Может он и сам был, как говорится, что-то с чем-то. А почему собственно был,- и молодой человек улыбнулся. - Он вечно будет, но видно и вправду раскаялся и всю жизнь подобным себе мозги-то и вправлял, чтобы отказались от мести, да покаялись. Вот-вот именно так. Честно признаюсь, я всегда желал быть тем, не кем я являюсь в действительности. Я всегда желал покорять и повелевать всеми и каждым, не знаю отчего. Вот ты не поверишь, я забыл почему, но я знаю, что право имею, и если только захочу, никто меня не остановит. Кому-то покажется мои мысли опасными и не нормальными. Но что есть, норма? Средне статический гражданин это тупица лишенный воображения и фантазий проживающий жизнь просто так заодно со всеми на земле. Ни то, что вот какой-нибудь шизофреник, сегодня воображающий себя Христом, а на следующий день Орлеанской девой. А с писателями и поэтами так вообще все ни просто. Вдохновенье ведь очень, непростое слово, я тебе скажу. Бытует мненье, что через писавших говорит Святой Дух! Это конечно не факт, но ясно писатель писателю рознь. Никто не возьмется оспаривать, что у Достоевского не просто слова и книги, у него в первую очередь мысль, которая пронизывает повествование, а потом уже сюжет и прочие! Это люди привыкли все, что не понятно записывать в отклонение от нормы. Но ведь Бог тоже не совсем нормально, Бог вообще не подпадает не под какие нормы! И вообще еще неизвестно если может, государства в обязательном порядке выдавала пациентам в сумасшедших домах ручку с бумагой, у нас давно явился новый Гоголь. Хотя на счет Гоголя, что он был сумасшедшим скорее бредни. Или правильней будет сказать зависть тупиц лишенных воображенья. Гоголь просто порой заболевал как все писатели тем более большие. Гений не может быть сумасшедшим, гений просто сходит с ума. От чего спросишь ты?- и молодой человек опустил голову, но в туже минуту поднял, и если кто в этот миг заглянул к нему в глаза, того обдали отчаянье и грусть.
-Может потому что мир вокруг такой перевернутый, что хоть в петлю? Но знаешь, что Виталик, - и Артур взял друга за руку. Вот я знаю, право мое это не количество жалких бюллетеней в избирательной урне. Здесь что-то поистине грандиозное. Этот Достоевский будь он не ладен хоть и бесспорно великий, словно все свои романы, для таких как я, которые в помине отцов своих не видели, написал, чтобы воспитывать, чтобы привить любовь к людям простить людей за то, что они порой гадкими бывают. Ведь истина люди такие встречаются, что ужас, такая мерзость, что так и хочется взять и голову открутить. А если надо восстановить справедливость, а если это справедливость не на отдельной взятой улице, а вот на всей земле? Это что же выходит всех надо разом головы лишить? А? Не знаю, а может мне все это кажется, мерещится, черт его знает. Одно бесспорно Достоевский ведь всю жизнь только о раскаянье и писал. Развивал мысль так сказать. Намекал, прививал, да подбадривал, что не дрейфь, тебя спасут и укажут верный путь, в крайнем случае, притворись, но откажись от мести и будет тебе награда. Вот и про невесту Раскольникова вскользь сказал. Ведь, по сути, в каждом его романе Раскольников живет и Соня Мармеладова. Только вот они же после первого так сказать явления прогрессируют. Ой, как они в рост пошли, и какие с ними сделались страшные метаморфозы. Не замечал? Но опять же, все герои Достоевского несчастные, да нравственно изуродованные и в большей степени, на преступления идут иза проклятой среды, что развернули негодяи взявшие верх в обществе! Но что есть негодяй? Глубже, в сердцевину, если заглянуть, ведь истина все от несовершенства мира, такового мира, что не стоит его и сохранять. Но все же, ты сохрани, пощади ради любви. С ума сойди, а мир не порушь. Раскайся, и будишь по истине героям! Трусость и раскаянье ведь вещь не совместимая. Остуда выходит не трус Достоевский. И может он на протяжении всей своей жизни желал переделывать мир, но истинно каялся, потому что ему рай показали. Вот и выражение: «Красота спасет мир» то есть та красота, что ассоциируется с любовью. И поверь не просто с любовью плотской или людской, а именно любовью Господней, что Бог каждому всаживает в душу, на самое ее дно! Но в том и беда и горе, что та красота на сам дне, ну раз я набрался сил и выплюнул, срыгнул всю ту гадость проклятой среды, ну во второй ну в третий, а на четвертый.… И вот красота не спасла мир, задохнулась красота под гнетом под прессом мерзости! И про то лучше всех знал Достоевский, вот он всю жизнь и мучился и колдовал, и шифровал, слал послания, словечки свои все ровно как почтовых голубей через столетия новым Достоевским и Гоголям, чтобы были силы отрыгивать гадость. А может он того вообще с Ангелами и самим Богам вел переписку. Да держался, да стоял, чтобы только мир устоял! Вы на его глаза посмотрите, ведь это кошмар! Достоевский всю жизнь искал и не истину. Истину он знал, выходит он искал какой-то ключ, к какому-то замку. Вот потому «Преступления и наказания» и все произведения Достоевского сказки для детей. Вот именно детей несчастных и настрадавшихся от проклятого общества, чтобы они читали эти сказки, и упаси Бог, такого не выдумали, на такое не решились, что всему миру тошно будет. Годы идут, века текут, а несчастных да замученных детей меньше не становится и чтобы они самолично на Судный день не решились им все Достоевского да Гоголя в школе подкладывают. И все бы хорошо, но может тот самый непреклонный мятежный Ангел, что никогда не покорится, и станет тот самый ребенок Достоевского, мысль о котором пронизан роман «Братья Карамазовы», который придет время и спросит с мира и взрослых за сою пролитую слезинку? Пути господни ведь истина неисповедимы. А вот со мной, например, какой парадокс вышел, я прежде все детективами увлекался,- молодой человек улыбнулся. - Развевал авантюрное мышление так сказать! И признаться честно из школьной программы не помнил и не понимал ничего. Да и чему в этих школах только учат?! Вот все, например мной перечисленное, я ни то, что в школах, а не одного критика не прочитал. Это все в романах Достоевского написано, вот если хотите невидимыми необыкновенными чернилами. Поэтому не все и видят. А потом как загорелся сам писать, а еще когда всякие кроссворды да шарады про права и прочее в голову полезли, у меня с чтивом как отрезало, и я на классиков наткнулся. Вот именно, что как на преграду, а может на спасение? Черт его знает, но от корки до корки прямо вместо хлеба и воды, этого Достоевского, да Гоголя черт их побрал бы!- Артур нахмурился. Разволновали они меня идиота! Ненавижу этот роман Достоевского! Понятно, что Мышкин святой, но мне по душе больше Рогожин, вот за его не преклонность. Ведь зарезал сукин сын, любил, а все ровно убил! Мне прежде казалось, что вот, например, стать олимпийским чемпионом по тяжелой атлетике это будет Эверест. Я же прежде, штангой болел. А может я неспроста! А? Ноженьки так сказать в вере их! А вот, что они меня носить станут, когда я за черту пойду спросить как оно так вышло, что мир полон гадости! Ведь истина пути господни….. Что лезет, куда не сет? А потом они охранители! Мне так видеться, бред может, конечно, но представляется, что как я только Достоевского для себя открыл или он меня! Вот с тех самых пор Федор Михайлович прямо ко мне и переехал жить в одну квартиру. Да вот как в Мастере и Маргарите, что мол, гражданин теперь у вас жить станем. И если бы один Достоевский! Так Достоевский у меня коммунальную квартиру устроил, придя ко мне словно под ручку с Гоголем и еще Булгаковым. А может их вообще больше, черт их знает! Может, другие еще не проявились. Ждут своего часа! Но, а озвученные теперь у меня, вот, все равно, как какие три былинных героя богатыря. Помнишь Виталик совсем как на знаменитой картине. Только если силачи земные бились с ратью видимой, а гении писатели, вот как бы с силой незримою и от этого страшней в сто раз любой орды. Безусловно, и Илья Муромец, и Достоевский как бы посланники, у одних в мечах, а у других в словах заложены истины. И оби стихии стоят в дозоре. Те, что в шлемах и латах понятно кого высматривают, а вот кого ждут, дожидаются Достоевский с Гоголем и еще Булгаковым? А ведь это как дважды два. Я ведь этим теперь только и болею. И почему они не только у меня прописались? Вот в этом весь и фокус! Вон их сколько, по всему миру на полках стоит. Это, чтобы может, раз какой-нибудь гражданин запорхал, встал над головами других, но прям как какой падший Ангел, но так еще не окрепший, только как говорится оперившийся, а ему Достоевский своим романом «Преступление и наказание» как даст по голове и все летать перехотелось,- молодой человек хитро прищурился. - Но ведь есть и другие романы- сказочки, где кое-кто такие фокусы закатывает, что любое преступление можно обойти. Ты понимаешь, на кого я намекаю? Ладно, тогда почему, не один Достоевский на книжной полке стоит? Ну, стащили бы оттуда Гоголя и еще Булгакова. Так нельзя. Они, там троя должны стоять. И почему собственно на полке? Они извини меня по улицам, и ходят, и ходят, со своими героями. Это так понятно. Но мне отчего-то их жаль? Они так они видно страдали, что не хватило сил озвучить чего-то главного. Может, так было надо? Ведь истина и рождались и творили они друг за другом в строгой последовательности. И каждый по сути договаривал, что другой не успел. И выходит какой-то не кончаемый разговор, который вдруг если оборвать, то все конец всему. Что-то меня вообще понесло. И вот пока кто-то по-особенному по ним не справит помин, они так на небо и не попадут. Почему? Да потому, мне например, так видится, ведь вся беда в том, что в представлении масс Раскольниковы, Чичиковы, да черт знает какие герои, которых так любил описывать Булгаков, только в романах живут. А ведь это страшное самое может опасное заблужденье. И что самое любопытно, но по-моему, это вышло и не потому что мол масса неграмотна, а потому что гении сами толком не оставили истинных подтверждений существований своих героев. Может, так должно было быть до поры до времени, пока совершенный способ не откроется. Чтобы слить на первый взгляд не сочетаемые стихии. Вот если хотите Достоевского и Гоголя с Булгаковым и такое, что вообще абракадабра и черт знает что и обязательно, что не нарушить традицию великих русских мастеров, где надо открыть, а где надо заколдовать, так, сказать для нового поколения писателей. И это поистине будет, что-то чудесное и необыкновенное. Диво дивное! А пока вот извините все так же как с Христом. Ты в Евангелии вчитайся, да там же сказка сплошная! То прогулки по воде, то превращения камней в хлеб, то разговоры сатаной, то Ангелы. Одним словом бред полнейший. Мне честно за Булгакова обидно. Получается, у Апостола Матвея истина, а у Булгакова сказка! А может быть Булгаков тоже того Апостол? Вот только и может показаться, что Достоевский только истину писал как Раскольников стопором да старушки шел, и сколько шагов прошагал! Но это извините издевательство, а не доказательства. Фактов желаю! Желаю, художественный документ! Чтобы с одной стороны сказка, а с другой уголовное дело, а третьей стороны откровения с Господом. Другими словами хочу, такое, что вроде как было, а вот и не было, потому что всегда было по отдельности, а все сразу желаю. Желаю, хлеба зрелища и душу! Я не желаю более сходить с ума. Но истина, в помешательстве есть что-то даже, я тебе скажу необыкновенное! Сидишь, себе, а потом как…. Но с меня точно хватит! Потому что, когда я начинаю эти невидимые чернила высматривать, со мной приступы начинаются. Замучился! И потом вот мне видится, в этом и есть беда и горя великой русской литературы. Ведь по сути если только вдуматься, русская литература только и занималась, что сказки строчила. Раскольников, вроде как бы и реальность, а кто его видел? Выдумал Федор Михайлович! Выдумал, выдумал, да хоть и не придумал, но так и не показал. И Лермонтов, не показал Печорина, и Гоголь Чичикова и Булгаков Мастера не предъявил, хоть и понятно, что это он сам и есть. Но ведь так же, и не назвался, вот вам и получается сказка. И надо наконец-то доказательства, не опровержимые факты и все и всех своими именами назвать, чтобы сказка наконец-то была принята всерьез. Что ни какая это не сказка, а жизнь человеческая! А то придумали такую штуку как роман, но ведь по сути как оно, было, так осталось сказка. И вот вам, пожалуйста, ведь если только подумать все гении в агонии и в муках умерли. Почему спрашивается, не во сне? Ведь истина во сне умереть здорово! Не знаю почему, но так мне представляется. Спишь себе, и вот снится тебе какой-нибудь необыкновенный волшебный сон. В том сне берет тебя кто-то за руку, улыбается и говорит: « Что пошли бедолага, дождался! И так вот на небеса, как на каком эскалаторе до своего персонального облако. Да, все же на облако хорошо, все милее, чем у старика Карамазова, где тебя крючьями станут с потолка стаскивать. Желаю во сне и чтобы без крючьев! Ведь истина они старались, такие вещи затрагивали, да не просто трогали, а сдвигали с места, да с такой болью, что у людей глаза открывались, а уходили не во сне. Да, словно не литературой я интересуюсь, а физикой. Кругом одни уравнения, где все неизвестно, а главное непонятно чем все в конце обернется. Да, заболел я раскрыть «Теорему Души». Вот если Пифагоровы штаны во все стороны ровны! А с душой как сказать? Пока на ум приходит одно: тиши едешь дальше будешь! И вроде это как, правда? Но что, правда, а что истина? И вот почему они в моем бреду именно втроем засели я еще не разобрался. Просится с языка, что когда не выходит у Гоголя подключается Достоевский и в конце под занавес, Булгаков как говорится контрольным выстрелом истины в лице распятого Ешуа, воскрешает в гражданине человека! Да, да и вроде как логично. Но это так скучно! Лично меня так просто не возьмешь! Эти все приемы я уже разгадал, сам кому хочешь, могу показать. Видно со мной, действительно разворачивается какое-то приключенье, потому что мне померещилось, что обыкновенным гражданам знать не положено. Потому что как оно говорится, меньше знаешь, лучше спишь. Вот мне подсказали я сна и лишился. Подсказал наверно черт! А может, кто посерьезней, надо мной фантазером сжалился. Потому что истина говорю, я не желаю быть лжи царем. Нет, конечно, если ничего иного не останется! Ха-ха-ха-ха,- молодой человек рассмеялся. А что прикажешь, когда уже настал такой век что можно туристом сгонять на ужин к звездам. Облететь вокруг матушки земли убедиться, что действительно она круглая и с чувством опустошения вернуться обратно. Ну да, мне лично никогда не хотелось быть космонавтом. А что интересного в том, на что тебя десять лет тренируют как подопытную мышь? Все же известно, невесомость и так далее и тому подобное. Корабли бороздят космическое пространство, а душа как была, так и остается в царстве каких-то особых необыкновенных занавесей. Хоть всколыхнуть бы не говоря уже о том, чтобы распахнуть на весь мир. А что, было бы интересно посмотреть на реакцию граждан. Подходишь так к первому встречному и говоришь: « - Здравствуйте уважаемый, я знаю все про вашу душу» « - Да хватит трепаться, говорят тебе вот ответ. Что можешь знать, чужая душа потемки!» А я вот говорю, что знаю и предъявляю неопровержимое доказательство. Гражданин в шоке! А ты кто спрашивает? А я отвечу, что я писатель! И что истого спросит гражданин, продолжая оставаться в недоумении? А то, отвечу, что я настоящий писатель, а настоящий писатель отличается от всех тем, что он открыл свою душу, а если откроешь свою душу, то и любая другая для тебя становится все ровно, что родная. А я о своей душеньке пока даже не ведаю, где она у меня расположена в пятках или в области сердца. Это я про то, что пока себя не испытаешь, нечего о себе не узнаешь, а я хочу знать все. Чтобы однажды подойти к первому встречному гражданину и.… Но я об этом уже рассказал. Так, что или в цари или спасти мир от самого себя! На меньшие страсти я не согласен. Скучно! А главное мне видеться, что в обоих предложенных мной вариантах душа и откроется. И по этому поводу у меня явилась одна мысль, но она вроде как фантастическая, но мне кажется, что это как на нее посмотреть.
Я догадался, открыл. Вот мозги у меня были не запудрены, что в великих трудах гениев есть такая громадная мощь, такое сакральное, что исполняет любую мечту и что самое первостепенное самую заветную. Но мне проклятое почему-то не как не дается. Не заслужил я что ли? Или не достаточно для этого чист как говорится душой и помыслами и прежде надо покаяться? Но ведь я право имею, как мне кажется. И если открыть, если разгадать, это же такая сила невиданная, такая мощь, что все атомные бомбы по сравнению с ней обыкновенная мухобойка. Но чтобы понять, чтобы открыть это надо стать Достоевским и вот она эта фантастика, потому что это как бы невозможно. Сегодня Достоевский, а завтра захочешь быть Гоголем, а послезавтра идет «среда» не признают в тебя Достоевского с Гоголем, и что тогда Гитлером захочешь стать? А если не наступит четверг, «чистый четверг» что тогда? А тогда вот вам, пожалуйста, является. И является не добрый дядя, а Антихрист - падший Ангел, который начинает мстить и ни потому, что злодей, а потому что его оскорбили, а оскорбили тем, что растеряли истины, которые несли добрые гении, и первостепенное, что сам Христос, а их все в сказочники редели. Ведь, по сути, общество не идиота придает, а Господа в лице юродивого!
И знаешь в чем весь фокус? Игра высшего разума с миром, собственно со всеми нами, что не может, чтобы не захотелось, стереть с лица земли все живое! Вот честно признайся, разве тебе никогда не хотелось, и даже в голову не приходило, но вот, ни разу? А вот приходило, а вот и являлось. Всем приходит, всем является! Должно в этом и заключается, проверка свыше, как тому, кому доверят священные истины, так и самого человечества! И человечество в первую очередь!
И молодой человек вдруг поменялся в лице. Да и, пожалуй, во всем своем облеки, что-то вспыхнула в нем, вот разгорелось, так что он даже сжал кулаки, собираясь сказать следующие слова. И прежде чем разразиться, прямо как кой вулкан перед извержением, затрясся.
-Хватит, все лож, лож, лож! Грязные отговорки человечества! Мы такие бедные, мы такие несчастные, Чингисхан сам прискакал, Наполеон захотел и пожаловал, Гитлер исчадия ада, посланник дьявола. А что-то все помалкивают, что Гитлер на земле родился, что Гитлер в школу ходил, что Гитлера прежде самого на войну послали. И такую войну, которую он не развязывал! А? Гитлера, в окопах газом травили, и Гитлера, идиотом обзывали, когда он свои рисунки в художественную школу таскал. Так ответьте, имел ли он право? Каждый имеет, не у всех духу хватает! А дух, всякий дух на то и дух, что начнет гулять, станет бродить, да как сорвет голову, да как понесет, что только держитесь! Ах, евреи бедные, больше всех их мучили! А может, во мне у самого еврейская кровь бежит! А? Может она вообще после Христа у всех одинаковая стала разливаться? Из чаши то! А? А они Грааль не как не могут найти. О дураки! Да он же вот в каждом. Каждому по капельки! Но как бы там не было, вам евреям Христа земля родила, вам Христос истины принес. И потом вы бедные, вы еще и жалуетесь. Учили бы, просвещали бы, наставляли бы! Русская голгофа значит, должна была случиться, за сказки то, а еврейская не заслужили?! Вы, спрашиваете какие такие сказки? А вот за те самые ревизские! Торговали народом как скотом, а Ленин - Антихрист веру попирал, царя убил! А может он просто приговорил человека Николая Александровича Романова? Истина, что может от того в двойне страшней! Но истина и в том, что Ленин приказал казнить, потому что знал, что, истинного царя убить невозможно, а Николая Александровича Романова, можно, особенно когда тот обозвался царем. Так это или нет, но никто не возьмется оспаривать, что Ленин не гений и поэтому он не мог не различать царя небесного от самозванца. И кто знает а? Кто это видел, может Ленин, однажды стоял на коленях и умывался слезами над образом и просил Чудотворца сотворить чудо, пощадить его брата? Истина что он не мог его не любить, но чуда так и не случилось. Вот он и пошел другим путем! Так имел Ленин право после этого на убийства? Право может и не имел, но видно, что Евангелие как-то по-особому читал, а почему собственно читал? Может ему их открыли, чтобы он покаялся, а он сбесился и пустился храмы рушить! Потому что такую абракадабру устроили! Это же надо самым страшным грехом цареубийство нарекли! Да истина, убийства Бога в душе! Но не мошенника, который так дрожит за свою шкуру, что на святые слова посягнул и в чем весь ужас не один, а с церковью, которая ему триста лет подпевала! Ах, кто-то скажет, то русские цари самолично во время коронации корону себе на голову одевали, что, мол, мы не причем. Ну-ну! А потом одного в Антихристы рядим, а другого в святые! О, мошенники - чертовы голубчики! Сами закваску творим, сами разводим, сами на котел ставим! Что не истина?! Истина, истина, истина!
Объявил молодой человек и переменился до неузнаваемости, словно и не было нечего. Виталик был ошеломлен.
Артур загадочно даже как-то престранно улыбнулся.
-Я не очень-то верю в Бога,- сказал Артур,- но как говорил Родя в статейки своей, что закон непременно есть и должен быть; тут не может быть случая. Но не на убийства, не кровь проливать! Кровь проливать никто не имеет право. Я совсем про иное. Гитлер ясное дело злодей и Ленин начудил, и кровь пролилась, море крови, но почему? Ведь истина, потому что явных подтверждений существований Бога нет. Не докажешь и все тут! Вот каждый на свой манер и берется строить новый мир! Скажешь надо просто верить? Ну, верю, а что дальше, а гадость, а мерзость произрастает. Но что ведь самое страшное, вдруг в тебе что-нибудь такое колыхнется, промелькнет, и захочешь сказать слово, тебя обязательно в сумасшедшего начинают рядить. И особенно это знаменитое: «Ты что Бог? Какое такое ты право имеешь, рот закрой!» И прочее и прочее. Вот вам остуда и вражда, причем любая.
Не могу же я, извини меня прийти на Красную Площадь щелкнуть пальцами и каменная мостовая превратится в хлеба! И тогда бы конечно, все раскаялись бы и признали бы, что доигрались. Но ведь Христос родился, не чтобы ходить по воде, не чтобы превращать воду в вино. Но ведь так! Я всегда чувствовал в своем сердце какой-то бурлящий необыкновенный коктейль страсти. Да вот как бы во мне борются две стихии. И черт и Дух Святой вот прямо у меня за спиной, словно какие два крыла, одно черное поганое, а другое вот сотканное из света истины и не хожу я, а вот парю над землей. Даже если это моя фантазия подавай всем доказательств. Или это вот это знаменитое и ужасное: « Смотри, до летаешься мне, я тебе вмиг крылышки то подрежу!» А ведь это тоже страшно! Что выходит мне и мечтать нельзя? Вот до чего мы дожили! Мне кажется, поэтому со мной и приключенья. Потому что не мне, а проклятой среде подавай подтверждений, что я король. А что значит король, а ведь король, значит, есть необыкновенный, да я вот повторяюсь, как вот с отпечатками пальцев. И кто, получается, изводит, кто кого мучает? Но вроде что за напасть, забудь, наплюй и живи себе в удовольствие, а вот это у меня никогда не получалось. Вот знаешь, что мне первое пришло на ум, когда про права стал, думать. А вот самое обыкновенное, что каждому приходит, призвать к ответу, спросить, почему так? И вот тут же это и возникает, ах значит не желаете со мной разговаривать, но тогда я вам устрою, я докажу, и вот уже рождается, а на что ты готов чтобы доказать? Я боюсь, что я готов на все, но вот наверно кроме убийства, хотя тоже вот не уверен. Горячий я. Дали бы шашку, да вот разволновали, а потом каяться это, пожалуйста. Это по-казачьи, как бы там не было родился я на Дону. Впитал с донскою водицей казачий дух кающихся грешников. А как Раскольников точно не про меня, это как же надо, столько вымерять грех, просто ужас. Но ведь истина мои «Богатыри» открыли, что есть грех по страшнее убийства. И знаешь, только этим еще больше меня взбудоражили и напрочь лишили покоя. И что самое парадоксальное сами научили и сами придумали способы, миллион вариантов, чтобы в конечном итоге я решился, на то, что подстроила мне судьба, а с ней наверно и черт и Ангелы. Я порой вижу такие необыкновенные сны. Просто какой-то кошмар, какой-то полнейший ужас, что мне мерещится! Еще смотри, в откровения пущусь! Не знаю, не знаю, что-то во мне созревает невероятное!
Я «Преступление и наказания» два раза читал, я себя мучил, мне почему-то очень тяжело читается. Ни одну книгу в жизни я так долго не открывал, а главное тяжело, я даже болеть начинаю так мне нелегко. Любопытно да, вроде как каюсь, - Артур улыбнулся, но только сначала, а потом на полминуты как-то прямо трагично куда-то подевался, и было в этом только на первый взгляд коротком времени, словно целая жизнь. Но молодой человек быстро расправился с чем-то ему очень ненавистным, а может даже горьким и развязано и дерзко ухмыльнулся:
- А вот роман «Бесы» наоборот я оторваться не могу, три раза читал и все разы как в каком экстазе. Медом не корми, дай мне «Бесов» полистать, такие они там все забавные. Вот не вру в каждом герои романа «Бесы» я родственную душу вижу, да что душу я там среди них как у себя дома! Только одного не принимаю, что они там дураки на себя руки наложили! А так очень интересно! А моя Ольга, наоборот, к «Бесам» не притрагивается. А вот «Преступление» мол, говорит, что с запоем на одном дыхание читает. Словно сама когда-то раскаялась, словно сама исповедалась и вот блаженство и теперь ведает. Цитировала даже! Поучала! И вроде она не какая не гениальная или все же гениальная? Парадокс! Тайна великая! И вот еще самое главное так возжелал Достоевский или фантазер великий? Что за издевательство спрашивается? За какие такие заслуги ему было слово ведомо? Ах, как дар! То есть просто так! Чтобы я теперь с ума сходил? Ладно, пусть! Принимаю, чтобы рубил в сердцах черное! А если фантазер? И собственно в чем суть романа «Братья Карамазовы?» Истинная суть! В старце? Ну-ну! А никто не думал о мальчиках? Какие такие мальчики?! А те самые! К чему вообще эти мальчики явились? И вообще кто такой по сути своей мальчик? Если вот в ту самую реторту посмотреть! Ведь, что они там творят! Ангелочки- мальчики! А они же камушками швыряются. А что про камушек сказано! Мол, кто не без греха! И в кого тогда спрашивается, они швыряются? Да ведь же во Христа! Ведь истина мальчик все ровно, что Христос, а младенец и того подавно! Так мне горько, так мне больно стало, я плакал. Я, когда это открыл, спать не мог, так меня это тронуло, словно за живое. А всего сильнее то, что Ангелы, в руки камень берут и во Христа камнем швыряют. Ах, ведь это и есть возникновения начало Судного дня. Уголовное дело, которое если Господь все же есть, то непременно заведет против человечества и передаст сыну своему истинному, чтобы он сам решал, что ему делать с обидчиками своими, за которых он однажды уже умирал. Поэтому и не на небе спрашивать станут (вот именно, что на небесах ничего не спрашивают, истина на небесах все известно!) Спрос на земле. Где распинали Господа, где он истины вручал, там он и спрашивать будет. Что же, как же это людям не понятно. Ах! Но почему, я вижу, слышу, каждой порой, своей кожи ощущаю со всем не то, со всем иное, что видят в Достоевском другие. Если честно я теперь, вообще боюсь читать и Достоевского и Гоголя, а Булгакова, вот истина где про муки Ешуа я, ведь так и ни разу и не прочитал, только начинаю, меня прям всего.… Да это так словами и не объяснить. Почему так страдаю, почему так мучаюсь, словно, ибо действительно время близко?!
И вот он уже Ангелочек Достоевского к ножичку и потянулся! За кого? А вот за папку, что мочалкой обозвали! А если Ангелочек тот да не зачахни?! Да, заброди! А если у Ангелочка вовсе не было людского папки? Да же такого, которого можно мочалкой обозвать? И кто тогда ребеночка- Ангелочка отец? А? А где он этот Бог покажите! Хочу видеть, дайте! Что же вы мне все книжки подкладываете? Что наследника во мне «Богатыри» узрели?! И теперь я должен Бога выдумать?! Явить на свет знаменитое вольтеровское, что если Бога нет, его стоит выдумать. И мальчики Достоевского так этим в меня и бросаются. Словно какой в меня камень летит, выдумай, выдумай, выдумай! Тогда вообще страшное дело и получается, что все книги на свете Филькины грамоты. И самая главная Евангелие- сказка!
-И кто Фильки?- тихо спросил Виталик.
- Все мы!- злобно ответил Артур, но опустил голову, словно с какой-то великой надеждой, но в тоже время кулаки держал сжатыми, так словно в сердце его через скорбь рвался страшный гнев. - А если истина? Если истина так страшно предали? Раз распяли Христа и продолжают распинать в сердцах миллионов!- грозно сказал молодой человек и сжал кулаки и в глазах его словно вспыхнул страшный огонь:
-Тогда любой истина имеет право спросить! И ты, все! И если только не побоится, решится, право его истинно станет благословенно! И я разгадаю тайну, все тайны! И открою пути Его, открою, даже если Он не пожелает мне их открыть! А когда открою, все ровно, ты слышишь, все ровно спрошу, да спрошу с самого Господа Бога, и не за Христа спрошу, плевал я на Христа! Я спрошу за деток, за каждую пролитую слезинку как может быть желал того Карамазов Иван в лице Достоевского! Вот именно, что Достоевского! А ты что думаешь, он писал, а сам в стороне был? Нет, писатель все пропускает через себя, а гений и подавно! И я не принимаю и не когда не приму!! «Мать обнимается с мучителем, растерзавшим псами сына ее, и все трое возгласят со слезами: « Прав Ты Господи!» Не принимаю!! И если страдания детей пошли на пополнение той суммы страданий, которая не обходима была для покупки истины, то я утверждаю заранее, что вся истина не стоит такой цены!» Не принимаю, не принимаю, не принимаю!! Не принимаю Мир и Покой купленный вот тем самым ребеночком.… Как знать, может быть и мной тоже, моим задыхающимся от обиды сердцем, моей слезой!! Да пусть то бунт, но это святой бунт! Ты меня слышишь, святой бунт!! То мне Достоевский его передал! Да, может он того не мог, самого главного, а я смогу! И спрошу! И почему собственно Христос спрашивать должен? Ах, так написано? А если не желаю Христа! А если взять и все переписать, а если взять и не ждать Христа, а если.… Ведь что написано Христос принесет? Опять «спасение», опять разделит мир напополам. Одним уготовит вечное царство, а других навечно в море серы! А кто виноват, что один другого лопает? Сорокалетний бесчестит десятилетнею девочку,- среда, что ль его на это побудила? И я тоже отвечу, что, а что ж, оно в строгом смысле и среда! Но какая среда? Какая я спрашиваю? А? А та самая, что оставил после себя Христос! Тоже мне герой! А что он сделала твой Христос?! Ах, указал путь к спасению? Ну-ну! Он главного так и не сделал, он снова и снова обрек миллионы и миллионы на горе на муки на смерть! И эта новая среда, что принес Христос, может в стократ стала зловещей прежнего мира! И потом браться судить и отправить по-сути не виновных на более страшное?! Он не надежду подарил, он превратил пол человечества в рабов! Сделал рабами миллионы и сбежал себе на не беса, мол, ждите, приду! А я не желаю ждать, не желаю быть рабом! Никогда не был и не буду! И пока буду улыбаться, и травить байки. А когда открою секрет.… Не знаю что, может быть, напишу великую книгу. Моя книга будет дышать дыханием всех гениев русской литературы! Ведь не секрет, что все великие книги не дописаны и тайны их сокрыты! А я открою. Нет, мы все вместе станем открывать. Только представь, это будет великое соавторство. Самое необыкновенное королевство. Королевство литераторов! И под наши знамена встанут миллионы. Я стану мастером! Книга будет моя корона!- Артур улыбнулся. - А если не получиться оживить моих благословенных предшественников моих учителей - великих русских писателей я покорю мир с помощью улыбки и заблуждений и все ровно буду королем. Буду, буду. Я разбужу океан! Подниму бурю! Закачу цунами! Воздвигну новый Эверест!
Артур улыбнулся:
-Но у меня получиться. Воскресить! Я чувствую, они уже воскресают. Они все придут! Все Великие Русские писатели! Мои наставники, мои Святые!! И мы полетим и достанем до звезд! И все вместе сотрясем вселенную! «Дописать раньше, чем умереть!» Как написал Михаил Афанасьевич. Я напишу, но не умру! Сколько можно же еще умирать?! Сколько можно шифроваться и слать через столетия друг другу послания? Пора говорить начистоту. Пора признать, из чего она великая русская литература вышла. И может быть лучше, ее и вовсе не было. Была бы, но не такая горькая! Но раз есть, ей пора ударить всей свой силой! Я исполню самую заветную мечту Булгакова! Я оживлю, я «воскрешу» и не только живших, но в первую очередь живущих! А потом будь, что будет!
-Ты сумасшедший!- воскликнул Виталик.
-Не надо так Санча. Твой господин больше не будет бороться с ветреными мельницами. Я стану открывать сердца. Я сотворю историю! Раде любви! Раде истины!


IX



«Да я буду королем, но для начала сгодиться и принц», - дал себе обещание молодой человек. И распахнул двери современного рая, пусть и жалкого по сравнению с истиной, но все ровно не плохо. Так удобно. Комфорт! Прогресс! И все как бы думают, что строитель рыночная экономика. Конкуренция! И вот почти коммунизм! «Эльдорадо» и прочее современные названия. Ведь действительно на рай намекают. Или вот еще «Мега» Весь мир под одной крышей. И оденут и обуют и накормят в придачу. Все так, что даже может и раю не снилось. Так на что вам рай? Живите, пока живется! Берите все лучшие от жизни! Будьте счастливы. Мы вам рай на земле развернули. Железобетонный шатер! И лестница сама тебя наверх поднимает. Эскалатор называется. Ничего даже делать не надо. Стоишь себе преспокойно и в ус не дуешь. Надо же додуматься шаги поменять на плавный ход, словно лодочка по волнам. Гениально. И наверх, наверх, на олимп на вершину, на Эверест! И вроде как должно быть не страшно. «И чего собственно бояться»,- спросите вы. Вот и Артур поднимался на чудо машине и ничего не страшился, как наверно всякий на его месте. Было так светло, так просторно. Такая громадина. Колизей! Хотели люди хлеба и зрелищ и вот они вам. Но по мне так все родом из заблуждений. Артур знал, что и он заблуждается, и отдавал себе в этом отчет даже по тому, что не открыл секрет великих русских писателей и не знал истины. А значит выходит, то во что он верит сейчас есть заблужденье, есть вранье. Ложь! Наговор! Но ему так нравилось пользоваться тем, что заблуждается не только он один. Да фокус. Он был как какой маг недоучка из одной знаменитой гениальной песенки, в которой поется, что зря со мною мучился самый великий маг. Только стой разницей, что Артур считал, что с ним ни кто не умчался, а он сам подсмотрел пару фокусов и выучил парочку заклинаний. Вот, например, золото - бренный метал. И что вы думаете, наш принц первое себе приобрел? А вот золотую цепочку и вот что именно цепочку, а не цепь в полкилограмма, за которыми гонятся большинство. А такую ни большую, ни маленькую, чтобы только сверкнула, и спряталось, прямо как солнце. Артур знал тайну золота, и умело ей пользовался. А еще ему всегда нравилось обескуражить, чтобы как снег на голову, чтобы никто не ждал, но вот чтобы как черт из табакерки. Это тоже был такой прием, чтобы покорить. Да, вы не ослышались. Разве когда пойдет первый снег, вы не восхищаетесь природой? Когда снежинок хоровод. А если вообще посреди лета? И пусть невиданная редкость. И пусть немыслимо. Но вот если выпадет? Ведь это поразит, ведь это покорит и стыдно станет, что не верил, что не предусмотрел. А вот если с людьми происходит любопытный фокус, люди, если ошиблись в человеке, приняли его за простачка, а вышел король становиться так стыдно, что человек тут же старается загладить свою вену. Да вот так. Разве вы этого не замечали? Разве так не бывает?
А вот наш принц этим всегда умело пользовался. И мог прикинуться таким простачком, таким простофилей, такого состроить недотепу только за тем, чтобы вам через миг стало стыдно. И работало. Ужас! Но гениально!
Артур все ровно как король под покровом темноты в грязной одежде и рваном плаще приходит на базарную площадь, чтобы услышать, о чем думает его народ, заглянул в ювелирный магазин. Пусть и в чистом белье, но все, же, как какой недотепа без копейки в кармане и попросил показать самое дорогое.
Продавец вздохнула.
«А деньги есть?- подумала продавец. – Сейчас перелапает и не чего не купит. Голодранец!»
И охранник насторожился. Подошел ближе. Но делать нечего, попросили, покажи. Как не как зовутся раем. Одним словом надо соответствовать.
-Эту покажите, пожалуйста. Как вы считаете, идет?
«Как корове седло!- подумал продавец, но сквозь притворную улыбочку: - Вам к лицу.
-Спасибо,- улыбнулся Артур. А вот эта. Да покажите эту.
«Может тебе еще станцевать»,- подумала продавец но, улыбаясь:
-Пожалуйста, смотрите.
-Нет, не подойдет, - вдохнул Артур, снял с шеи украшенье.
-Кто бы сомневался,- мысленно выругалась продавец.
-Да пожалуй, вообще не надо,- бросил Артур и полшага назад, но только полшага. В этом и весь фокус, чтобы совсем не уйти. - А вообще-то знаете, что! Да вот думаю!
«Думаешь?! О, черт! Что ты мне пудришь мозги. Проваливай по-хорошему»
-Да я определился,- и Артур достал из кармана разом полмиллиона рублей - толстенную пачку пятитысячных купюр.
У продавца челюсть отвисла и у охранника тоже. Ничего себе! Богач! Миллионер. И так неловко, так стыдно, что под землю провалиться хочется.
- Посоветуйте что-нибудь еще!
И фейерверк! Аншлаг! Поклоны до пояса!
-Да конечно, вот, пожалуйста! Что вам будет угодно! Посмотрите на это!
Но Артур больше ничего не купит. Ни копеечки больше не оставит. И словно проклятье. И вздохнет, человек. Недооценил, подумает человек. Осечка. И запомнит Артура на всю жизнь. И если он следующий раз зайдет в магазин без копеечки они все будут перед ним на носочки становиться. Будут в глаза заглядывать. Станут мечтать. Такое себе сдуру придумают, что не в сказке сказать. И самый страшный обман, в том что Артур ничего не купит, ничего не оставит, не обрадует их, а они все ровно станут его благодарить, лишь только потому что зашел. Лишь только потому, что порадовал и надеяться станут на следующий раз. И так может пройти столетия, а они будут слагать легенды о богаче. Будут покланяться притворству, станут прославлять заблужденье. И это такой фокус- прием самозванца!
И во всем у молодого человека был тайный смысл, он некогда ничего не делал просто так. Он зашел в салон сотой связи и купил три телефона. Один, как и обещал Виталику, а два себе. Именно так и не иначе. Один у него телефон вышел дорогой, а второй самый простой на вид. И это тоже был фокус. Ему не надо было два телефонных номера. Он не работал, не скрывал от жены любовницу. Он знал, что так будет смотреться по особенному, что все станут считать вот значит какой деловой. И он станет выкладывать пред собой на стол два телефона. Чтобы обязательно, подумали, чтобы непременно закралась мысль, какой он ловкий как может быть полезен, чтобы потом эту мысль развить, чтобы потом воспользоваться вашим заблужденьем, чтобы извлечь выгоду. Еще Артур купил фотоаппарат и вроде он как бы давно хотел, но и здесь был тайный прием. Он наберет на двадцать тысяч, будет вежлив и еще станет благодарить. И попросит на телефоны сим-карту. А потом вдруг скажет, что вот черт, забыл паспорт дома.
-А мы без паспорта не продаем,- ответит продавец.
-Что же делать?- вздохнет Артур и с грустью смотрит на коробки с телефонами, так смотрит, так расстроился, что и вернуть все может. И чеки в руке подозрительно мнет. Но главное состроить расстройство на лице, главное печаль и отчаянье. Словно так что действительно неприятность.
И заерзает продавец, вот сломается в ней продавец и проснется человек. Вот именно так человек. Вот в чем фокус, чтобы разбудить, чтобы воскресить в продавце человека. И скажет человек, что, а по памяти можете, помните? Продиктуете?
-Да конечно могу!- обрадуется Артур, и такое счастье разольется на его лице и такая радость. Вы меня просто спасли. Записывайте!
И все соврет до последнего словечка. Но и этого было мало Артуру. Ему всегда всего было мало. Ему словно черту хотелось еще оскалиться, желалось поиграть, с человеком. Артур был не простым мошенником, Артур желал быть королем. И придумает Артур неслыханное. Но главное, чтобы было символично, главное чтобы, когда разбираться начнут, навечно запомнили.
- Иван Иванович, - обозвался Артур.
Продавец удивилась, но ей стало весело, поднялось настроение.
-Улица Ословскова! Номер тринадцать, квартира тринадцать,- серьезно сказал Артур.
-Островскова?!- переспросил продавец.
-Нет не Островскова, а именно что Ословскова! Вы не ослышались, - и улыбнулся. Это новая улица. Был такой человек. Знаменитость,- и рассмеялся. Правда, смешно?
-И не такое бывает, - и улыбнулась продавец, а потом не выдержала и тоже рассмеялась.
-Вы правы, чем черт не шутит? улыбнулся Артур, а сам подумал про знаменитое, что спрашивал после спектакля великий Гоголь, про то, что над кем смеетесь…
И это такой фокус, чтобы счастье произвести на свет. Но какое это счастье? Для кого это удовольствие? Вы подумайте, а черт посмеется, и пока кто-нибудь будет думать пройдет время и пусть это время будет ничтожно, пусть всего лишь мгновение, будьте уверены, черт изобретет новую шутку, такое отколет черт, что вы и ахнуть не успеете и снова засмеетесь. Но над кем?
-Вот именно хе-хе!
-Что именно, что именно, о проклятый! Что выходит и доверять нельзя, помогать нельзя? Человек из доброты сердечной! Это герой у тебя научился! Ненавижу, ненавижу тебя хе-хе!
-О, автор, да сколько можно? Ненавижу, ненавижу, но видь, вижу, вижу! Хе-хе! Завязывай автор ругаться с родней!
-Ах, наградили!
-Это не я хе-хе, то Гоголь, его дар! Видеть черта у всех за спиной!
-Ах!
-Хватит, завязывай автор вздыхать, не продохнуть! Рассказывай что дальше!



X

После всего Артур купил вельветовый черный пиджак и розовую шелковую рубашку. Брюк не менял, они были тоже вельветовые темного цвета и так хорошо шли под его наряд. А самое главное так угадывали его характер и настроение. Если только вдуматься. Роза и мгла, шелк и вельвет. Любовь и мистика - венценосный коктейль! А может и правда каждый имеет права быть королем, и только стоит по-настоящему захотеть и тебя тянет ко всему королевскому и корона тебе тоже пойдет. Артур действительно сказал одну любопытную мысль. В его в словах что-то есть. Или о, черт он и меня запутал! Не будем спешить, будем разбираться.
Чтобы окончательно себя вооружить, наш рыцарь купил дорогой ноутбук и сумку к нему. Свитер Артур выкинул, посчитав, что это будет символично. Новая жизнь! Новая одежда! Но вот опять парадокс наш принес, загрустил. Действительно, что-то в нем было невероятное. Радуйся, ты победил. Улыбайся! А нет, его что-то не давала ему по-настоящему оторваться от земли и испытать вкус победы, так чтобы кругом голова. Он смотрел по сторонам, как король смотрит на поданных, но ему никто не улыбаться, не махают рукой, не радуются вместе с ним. Артур желал, разделить радость победы. Он желал ликованья толпы. Ему по-сути не нужны были миллионы, он желал восхищать. Ну и что у него четыреста тысяч в кармане и одет он как Денди. Или нет, какой к черту Денди. Да, вот как знакомый Мефистофеля. Он хотел, чтобы его встречали улыбкой. И он подарил бы улыбку в ответ. Да он считал, что он будет лучшим королем на свете, не огнем и мечем, он будет требовать присягнуть ему на верность, а вот улыбкой. И как же это прекрасно, думал Артур. И как же все меня будут любить. Это было невероятное. Откуда и почему? И сейчас, ему стало так тоскливо, так грустно, что он вспомнил, что ведь у него есть наследник, его сын. Да вот он как любой наверно король всего сильней думал о наследнике, когда начинал задумываться о судьбе, а том, что ждет его завтра. Он любил своего сына, когда в прицепе к детям относился с опаской. Да, вот что интересно наш герой не доверял детям. Да именно так. Он и в самом деле богатырь, да еще в придачу наделенный дарам мыслить, мечтающий покарать мир с помощью улыбки не доверял детям. И что самое любопытное, он обходил стороной детей дошкольного возраста, но вот тех самых от четырех до семи лет, как говориться тем самым на которых не налюбуешься, которых не наслушаешься. А как они разговаривают, что они выдумывают, а как улыбаются, ну прямо как Ангелы. Ну, скажите, разве найдется такой кто пройдет мимо и не улыбнется пятилетней девчушкой с бантами или не придет в умаление, от мальчика с пластмассовым мечом? А выходит, что был такой и это был наш герой. Но сына он любил, но и здесь было все не просто. Как завелось у королей, наследника воспитывала родня. Принцы только знают, как выглядят их отцы, но не более того. Покажите мне принца, который действительно скажет, что я знаю своего отца, я своего отца боготворю, я своему отцу доверяю. Призадумались? Я тоже думал, и простите, не вспомнил. Вот как у Артура было с сыном. Сам выросший без отца, Артур так и не смог стать истинным отцом своему ребенку. Но он поклялся, что Владислав в отличие от него, будет знать кто его отец, и если что-то случится он всегда придет на помощь. И тогда ему стало стыдно, или нет скорее даже не стыд, а по сути одиночество и грусть заставило его вспомните о сыне, и он решил, что непременно дорогой наведается к нему, напомнит о себе, порадует, привезет подарок и оставит денег. Ему было их совсем не жалко, он заработает еще. С его даром, деньги для него всегда были не проблема. И он приободрился, да он ожил. Вот именно так, цель его воскресала. Теперь он знал, чем заняться, знал какой Эверест покорять. Он поедет к сыну. И потом это даже очень кстати, что их ждет, было пока еще неизвестно. О том, что могут быть неприятности, Артур задумывался, только когда только оставался самим собой наедине, когда грустил, когда у него не было цели. Да и вправду как король, для которого хуже эшафота может быть только одиночество. Но как говорил Артур, истинных королей не казнят, что короли перестают быть королями, когда самая обыкновенная фигура доходит до заветной черты. Тогда будем считать, что не разделяют настроение. Да любопытная мысль, у Артура было такая черта, что если он одержим и все вокруг должны сходить с ума, если он рад, так будьте рады и вы, если страшно, так значит, и вы должны бояться. Он заставит вас, вы сами не заметите, как задрожите. И это друзья было не самодурство. Это, то самое паническая боязнь быть всеми оставленным. Ведь когда страшно двоим, кажется, ты не один и становится не так жутко.
И Артур купил еще один телефон для сына и возбужденный побежал к Виталику и нашел его задумчивым. Наверно он переваривал произошедшее и думал, во что же он действительно влип.
-Вперед! - воскликнул Артур. К наследнику. К наследнику мой верный Санча.
Виталик вдохнул.
-Не называй меня так. У меня есть имя. Я не холоп.
-Будет тебе. Я шучу. Не подарок,- улыбнулся Артур и дал Виталику телефон. Я плачу по счетам. Где наша карета? Нам надо такси.
-Выбирайте любое ваше величество.
-Что значит любое? Что попало не пойдет. На чем попало, короли не путешествуют. Вон красная иномарка. Красный цвет, цвет королей! Скоро я пошью себе такого же цвета мантию. Это само проведение. Божий перст! И мы отправляемся странствовать, чтобы прослыть героями в веках!
И они сели в машину и поехали. Пошел дождь. И в этом Артур увидел добрый знак. И Артуру захотелось говорить и завести дружбу с водителем. Узнать как у человека дела, чем человек живет, о чем думает, вообще кто такой.
Артуру было радостно. Его настояние и поступки, как бывает у королей, менялись ежесекундно.
-Мы держим путь к наследнику,- объявил Артур первому встречному, так радостно так задорно, что таксист за рулем улыбнулся.
-Шутит,- подумал водитель.
-А вам послал Бог детей?
-Не обидел!
-Кем?
-Две девочки!
-Девочки! Принцессы.
-Да как принципы. Для них я король!
-Король?
-Да нет, я фигурально. Кто отец для ребенка - царь и Бог.
-Это вы здорово подметили.
-А у меня не было отца.
-Плохо!
-Да не годится! Говорят у людей, что без наставленья росли свой царь в голове. Вы согласны?
-Согласен. Так и бывает. Наверно в этом беда.
-Кого как вы считаете?
-Как кого?! Этих людей! Жизни у них не складываются. Под себя одного мир не подстроить.
Артур загадочно улыбнулся.
-А как же короли? Из чего выходит король? Не из воздуха же он берется.
-Голубая кровь,- улыбнулся водитель.
-Что значит голубая? У Христа была кровь красная, как и у вас и любого. И у Наполеона красная.
-Тогда может, это судьба.
-Судьба?! Нет, это подруга не надежная опора.
-Тогда, что на роду написано!
-Вот это уже больше подходит. А кто пишет?
-Кто?! Бог!
-Вы думаете, если у меня не было отца. Если отец меня бросил, в этом повинен Бог?
-А причем здесь это? Многие без отцов растут, и никто королем пока не стал.
-Это сейчас! Прежде история знала примеры.
-А вы что же желаете быть королем?- улыбнулся водитель.
-Нет, сначала просто указ, чтобы дети знали своих родителей.
-Это хороший закон.
Артур улыбнулся.
-Но видите в чем фокус, кто меня послушает, если я не буду королем?
-А вы выучитесь. Зарекомендуйте себя, вас подержит народ и смотри, выберут в думу. И вы предложите им на рассмотрение свой поистине хороший указ.
-Хорошее предложение,- воскликнул Артур. Но только вот загвоздка это, каким образом, на какие спрашивается, шиши я стану учиться? В глаза не видевший родителя. Без поддержки, без помощи. Ладно, даже если и найду деньги. Ведь материальные средства это только полдела. Заблуждения, что деньги все решают. Кто же мне такие светлые мысли, если у меня не было семьи, привьет? Втолкует, что надо учиться, что надо соблюдать закон, который по сути меня предал. И когда? Тогда когда был совсем еще дитя. Любопытно да? Не из этого берется ли король. Из несовершенства общества король получается. Да вы не ослышались! И вот, чтобы образумить разложившееся общество и наконец, издать истинный закон какой-нибудь оскорбленный берется за меч или подговаривает такого же униженного. И выходит армия братьев по несчастью. У униженных и оскорбленных нет просто другого выхода. Человеку приходиться жить по закону страшных джунглей, таких дрянных зарослей которые взошли когда предали истину! Поверти так вышли все короли. Это потом уже династии, голубая кровь, наследие, одним словом сплошная лож. Ведь какая королевская семья признается, что их предок нищета, что он был отброс общества? И вот волшебным способом у короля в место красной потекла по веном кровь голубая. И провозгласили родственнички, что царь есть помазанник божий. Миссия! Новый Христос. Кто поскромней просто говорит, что в места Христа. Но ведь это страшная лож!
Водитель задумался.
-Да я вот тоже как-то поразмыслил. И спросил себя, а почему я собственно не имею право стать королем? И в роду у меня все были не промах. Такие, что в рот палец не клади. Мать воровка, дед жулик, дядюшка мошенник. Но их заставили их вынудили, вообще они у меня таланты. А мой дядюшка, так вообще гений! Я ему во многом обязан, да вот даже в том, что он на собственном примере привил мне любовь к книге и чтению и спорту. А по папиной линии у меня все учителя историки и юристы, а сам он художник! Такая закваска, хочешь бражку, хочешь квас, все одно в голову ударит. Я сильный и умней любого. Почему, кто мне может запретить бороться за корону? Кто-то скажет, что у меня способы недемократичные. Не знаю, не знаю, как на это посмотреть. История знала и более бесчеловечные примеры. Гитлер не подговаривал! Чингисхан не жульничал! Наполеон не воровал! Так что приемы и фокусы моей семьи очень даже придутся ко двору. Народ уважает воров, больше чем лживых политиков. Как вы считаете? Кто вам милее Гитлер или вор?
-Говорят Христа, распяли вместе с вором.
- И вам про то же. Остановите, пожалуйста, здесь. Меня ждет наследник!
Они вышли.
Виталик сделался задумчивым. Переваривал слова товарища.
-Ты со мной не согласен? Тебе больше по душе Гитлер?- спросил Артур.
-Причем тут Гитлер? Ты сжульничал. Мы же не воры. Мы мошенники! Мошенники предали Иисуса!
-А кто, по-твоему, короли? Я сказал ему то, во что он поверит. Я поступил, как делают короли. Правительства! Президент! Но и они передо мной сопляки. Все только делают вид, что им доверяют. А я так могу говорить, что любой у себя в душе находит моим словам подтвержденье. У меня есть дар! Я как Христос! Я могу открывать Бога в сердцах людей!
-Христос приходил спасти.
Артур улыбнулся.
-И его распяли. А надо было всего лишь обмануть. Притвориться! Христос отказался быть царем. Это его было право. Пути господни неисповедимы! И я выбрал свой путь. А теперь я выбираю купить торт!
-Наполеон?- усмехнулся Виталик.
-Нет, что-нибудь сказочное. Я уже тебе говорил Наполеоны дураки,- злобно бросил герой. И, черт возьми, что тут началось. Наш голубок преспокойно отправился по своим делам, а у меня: бах, трах! И заиграл Григ « В пещере горного короля»
-Mon cher!- строго раздалось на французском.
Я икнул, и руки сами как черт бежит от ладана отпрянули от клавиатуры. Но было поздно. Одно приятно, я вдруг также заговорил на французском, когда прежде не мог выговорить не слова. Сие знаменательное события длилась не долго, но все ровно.
-Mon dieu!- брякнул я. Что переводиться как мой Бог.
И был мне ответ.
-Je ne suis pas plus dangereux que votre!
Что приблизительно означает, что « я не более опасен, чем ваш».
-Permetter!
-Кто наш?- спросил я.
-Votre Imperator!
-А можно по-русски и ясней! И что значит ваш? Какой такой император? Николай второй? Ведь у нас их вон, сколько в России было, - сказал я, набравшись наглости. Надоел мне этот французский. Вообще я догадался, что причина всего, настроение моего героя, так сказать намеренья его на престол, а еще что собеседник мне попался воспитанный хоть и очень чем-то рассерженный. Точно, что не черт, с таким можно было договориться. Но я ошибся лучше уж черт. Я спросил:
-С кем имею честь говорить?
И был мне ответ по-английски:
-Napoleon!
И икнул я по-французски:
-Charmant!
Что переводиться как очаровательно!
Гость прокашляйся, и полилась довольно сносная русская речь, пусть и сердито.
-Вы изволили меня оскорбить! И прочие.
-Это не я!- ответил я как можно скорей, чтобы не допустить международного конфликта.
-Но позвольте вы автор, все ровно, что General, а значит, вашему герою без приказа не двинуться с места не говоря уже чтобы языком болтать. Я требую сатисфакции!
-Да ради Бога! Но истина вам говорю Imperator, что я здесь не причем. Он у нас право имеет!
-Какое еще такое право? Он у вас разбойник!
-Ой, кто бы говорил!
-Я вас попрошу монсеньор!
-Извините. А что вы желали? Он с Дона. Донской казак и вообще!
-Вот именно все казаки себе на уме! А у вас он так в придачу еще и Пугачев. В Москву собирается.
-И вы желаете?
-Помилуйте я уже один раз ходил!
-Ах да, в самом деле.
-Не напоминайте! Лучше сделайте, что-нибудь пока не поздно. Ладно, я. А если Александр Македонский пожалует на своем Буцефале. Александр не Наполеон он с вами переговоры вести не станет. Так он вам всю комнату разнесет. А если милиция?
-Ах вы правы Imperator. Но он мне неподвластен я только констатирую. Он творит, что ему в голову взбредет. Еще черт! И вообще, что значит автор? Да согласен я его оживил, а дальше он изволит дышать, как ему заблагорассудиться. Вот он и сейчас сам к наследнику, а меня с вами разбираться оставил. Вот как слугу! Да мы авторы заложники наших героев.
-У него, что и наследник есть?
-Да, вы что прослушали?
-Я негодовал, когда вы об это сочиняли.
-Да, где выдумывать. Все наяву, вот сами посмотрите вот он. И кто бы собственно завидовал? Наполеон! Так что не шумите Imperator и меня от работы отвлекаете. А с милицией мы как-нибудь сами разберемся. А Македонский, ну что же пусть заходит, так сказать, милости просим к нашему шалашу. А сейчас я с вашего позволения стану продолжать!

XI

Артур уже долгих полгода не проведывал сына. Было ему стыдно? Нет не сколько. Король, не отчитывается, король дарует свою милость, и если его не было, никто не может упрекнуть короля. Король всегда является так, что ни у кого язык не повернется сказать в его адрес дурно. Король всегда приходит как победитель, на него смотрят как на миссию, если не верят, все ровно терпят, потому, что король что-нибудь с собой обязательно приносит. У короля королевские подарки. И Артур не стеснялся, что так долго отсутствовал. Артур звонил, интересовался как у отпрыска дела, как он учиться. И когда ему отвечали, что старается, что все получается, Артур нет, не радовался, короли не радуются, короли воспринимают все как должное, Артур считал себя чуть ли, не гениям, а значит и сын его талантливый. Иначе и не как не может и не бывает у королей. Артур, не стал стучать, в дверь он знал, что они запирали только на ночь. Но так и должно было быть. Короли не стучаться, для короля все двери открыты. Он зашел тихо и стоял молча. Владислав был подвижным и высоким десятилетним мальчиком он шел из комнаты и увидел отца. Он неподдельно обрадовался. Он его любил, ему его всегда не хватало.
-Папа, папа! - воскликнул Владислав и понесся к отцу.
На миг Артур забыл, что больше всего желает быть королем, даже как-то растрогался. Он присел и прижал наследника к груди. Тесть и теща смотрели молча. А что они могли сказать? Как можно прервать счастья ребенка. Они не особо любили Артура, но считали его своим, наверно поэтому прощали ему его королевские замашки.
-Где мама?- поинтересовался Артур. Она не вышла и не приветствовала его.
-Мама в больнице, - открыл неприятное известие Владислав.
Артур что-то слышал об этом, но это было так давно. Он думал, что Лилию уже выписали, а она оказывается еще в больнице. У нее был туберкулез. Откуда он вязался, никто не знал. Прежде молодая цветущая девушка и вдруг бич заключенных. Все ровно, какое проклятье. И вот уже долгие полгода ей не становилось лучше, и она увидала в больнице и только бывала дома по выходным.
Артур дал Владиславу красивую коробку с дорогим совсем не по возрасту телефоном. Но короли не дарят, а бы что тем более наследникам. У принцев должно быть все самое лучшее.
Владислав обрадовался подарку.
Артуру предложили поесть. Он отказался, но сказал, что посидит и попьет с сыном чаю, что вот и торт он так удачно прихватил. И действительно он был с тортом со сказочным названьем «Три орешка».
А пока Владислав будет с бабушкой накрывать, на стол, Артур позвал тестя на разговор.
Это был крепкий мужчина с густой черной волнистой шевелюрой все ровно как шапка. С усами и кавказским носом с горбинкой. Звали его Владимир.
Они прошли в дальнюю комнату.
Артур улыбнулся и достал заранее приготовленные тридцать тысяч.
-Для Владислава,- сказал Артур.
Владимир с достоинством выдержал паузу и молча, взял деньги. Артур вдруг встрепенулся, словно что-то вспомнил, залез в карман, и достал несколько тысяч.
-А это для Лилии купите ей что-нибудь. Как у нее здоровья? Что говорят врачи?
-Лечат,- махнул рукой Владимир, он был не разговорчив. Он считал, что дочери там вообще делать нечего, что ей место дома, помогать матери, готовить есть, мыть полы. Артур знал, что они как и его не особа любили и свою младшую дочь, но отчего так было, всегда ломал голову. Одно они только по-настоящему любили Владислава. Но, то было скорее беда, чем благословенье. Да, это были еще та семьи, все смешалось в их королевстве.
Они пили чай.
-Как дела в школе?- спрашивал Артур.
-Хорошо, - отвечал Владислав и с удовольствием ел торт.
Артур смотрел по сторонам, ничего за десять лет как он вошел в эту семью не изменилось. Те же тарелочки, та же мебель и самое главное уют. На сердце у Артура становилось тепло. Этим наверно они его когда-то и подкупили, что ему показалось, что у них настоящая семья, на проверку оказалось, что нет в ней ладу как при любом дворе.
-Папа я хочу гитару! Мы с дедушкой ходили смотреть.
Артур улыбнулся и ничего не говоря, достал из кармана еще деньги и положил на стол пятитысячную купюру.
-Купите.
Он некогда ему ни в чем не отказывал, вот ни в чем и некогда. Прежде даже ругались иза этого с женой, что он ему во всем потакает. Ну, Артур не мог иначе. У него некогда не было отца, а в тайне он его всегда ждал, надеялся, что распахнуться двери и отец явиться для него с подарком.
-Мне пора, дядюшка ждет. Я теперь работаю вместе с ним скоро поеду в Москву. Приеду не знаю когда,- сказал Артур, зачем он переплел суда дядюшка неизвестно. Он увлекался. Ему нравилось из себя строить, черт знает что. И у него получалось. Чтобы совсем уж вжиться в роль, он себе навыдумывал, что на каждом посту о них уже известно. Портреты весят! И скоро покажут по телевизору. Нужно было бежать!
-Не шали,- сказал Артур на прощания сыну и обнял мальчика.
И все король удалился. Короля ждут государственные дела. Не до чаепития.
Он выбежал на улицу, надо сказать, что была уже ночь. Пока снимали деньги, пока менялся гардероб, проведывали наследника. Другими словами целый день прошел.
Артур был возбужден. Действительно его беспечность не имела границ. Надо было укрыться. Он сказал, чтобы Виталик отпустил такси. Виталик не понял, но подчинился.
-Нам нужно другое такси.
-Зачем? Его величество должен менять машины как перчатки?
-Недотепа!
-Не зови меня так!
-А ты не задавай глупых вопросов. Все таксисты под милицией и разбойниками. Чем чащи станем менять машины, тем больше заметаем следы. Это просто. Так отправляемся и в каждой карете мы станем узнавать открывать настроения простых людей поданных королевства. О чем думают, что их волнует! Чтобы потом устроить свое!
Виталик вздохнул и не стал больше спорить, и сделали, что просил Артур.
Выбрали невзрачное «Жигули» и снова собрались в путь. Путешествие их лежало за город, в станицу.
Водитель снял с крыши шашку.
Артур насторожился и с тревогой посмотрел на водителя.
-Все нормально, все свои,- успокоил водитель.
-Что значит свои?- поинтересовался Артур.
-Да то значит, что отстегиваем. Заплатил и езди квартал без хлопот.
-Гуманитарная помощь?- пошутил Артур.
-Коллективизация! Как в свое время привыкли обирать работягу, так и продолжают брать. Привычка!
-Не спокойно в королевстве,- снова пошутил Артур.
-Да какое к черту королевство. Нам до демократии, как до Парижа! Что поехали?
-В путь!
-Порядка нет!- жаловался водитель по дороге. Мне не жалко. Ну что получается, мы платим местным. Все довольны. Сто километров проехал, здесь уже другие хозяева и снова плати. Всем плати! Сделали бы уже, заплатил и езди где хочешь. Ведь в не нарушении дело. Вот посмотрите, могут остановить, и сказать дай хоть сколько-нибудь. Представляешь пять копеек, а все ровно дай. Кормушка! А страхования это?
-Что страхования?
-Да надувательство одно! Меня стукнули! На дороге сначала ждал пять часов, а теперь третий месяц пошел, а они все перечисляют. А сначала вообще отказывались. Беспредел!
-Мошенники!- улыбнулся Артур.
-Делают, что хотят. Демократия называется.
-Что же раньше лучше было?
-Лучше?! Да один хер! Русский человек некогда воли и правды не знал. Проклят, что ли?! И вроде верим.
-Может не так?
-А может и не так. Черт его знает. Все перепутали. Говорят старообрядцы по - другому верили. И крестились по-другому. То есть крестились также только двумя пальцами.
-А что же вы считаете это главное?
-Не знаю. Нас, что кто учил? Бабка моя верила. Потом сказали Бога нет. Теперь снова верим. Цирк!
- А вы сами поверили?
-Верю. А кто же если не Бог образумит. Порядок наведет.
-Король!
-Король?! Держи карман шири!
-Надо истинного короля.
-Да где же его взять такого?
-Он придет! Он не может, чтобы не прийти.
-Мы до этого не доживем. И наши дети не дождутся. И внукам тоже не светит. Россия!
-Так вы что не поддерживаете нынешний строй?
-Я за порядок. Вот когда мне перестанут говорить, ну дай хоть, сколько-нибудь, хоть пять копеек. Тогда и поддерживать буду. А пока извините бардак! Только надежда в светлое будущее. Мы один раз уже надеялись. Что вышло? А обещали коммунизм! А как были мы во все времена прислугой, так и остались.
-Что вы имеете виду?
-Да то, что Романовых убили, пришли новые цари, а когда стало некомфортно, просто сменили партийные билеты на депутатский мандат о неприкосновенности. А теперь так вообще «Единая Россия!». Это в чем она едина? Ну-ну, действительно, что народ русский такой на свете один. Крути им как хочешь!
-Вот-вот!- выкрикнул Артур! - Жулье!
И словно не откуда, вот из радио эфира, что за станция не помню, но у меня так и раздалось:
-Все автор мы долго терпели. Сворачивайся! За тобой пришли!
-С кем имею честь?- тихо спросил я, поняв, что это не дружище Наполеон.
-Милиция!
-И мы «Единая Россия!»
Я выдохнул, но не тут-то было.
-Нет, автор в партию мы вас не прямим!
-Почему?
-Ты еще спрашиваешь контра?!- раздалось возмущенно.
-Что с ним рассусоливать к стенке его и все дела! А то посмотрите на него, в Москву намылился! Этого нам еще не хватало!
-Нет, давайте его лучше в сумасшедший дом закроем,- раздался чей-то сообразительный голос. Романчик-сказочку под редактируем и объявим, что в России новый литературный талант, но, а что невменяем это даже хорошо. Вуаль так сказать гения. А то согласитесь, после Булгакова у нас больше с фантазией никого и не было. Еще немного и вообще завещанное Пушкиным и Гоголем слово похерим. Кому гражданке Д. нобелевскую премию по литературе будут вручать?!
-Не знаем, а вдруг сбежит!
-Так вы его навязки!
-Так, что оформляем? У нас пересмена,- сказала милиция.
-Конечно. Грузите!
Я под стол. Все думаю, досочинялся! Но, слава Богу, я был уже не один, со мной были и мои голоса-заступники.
-О, прохиндеи!- раздалось громко.
Голос был мне очень знаком. Да точно, то был мой черт знает, какой сосед по лестничной клетке у которого сына Сережкой зовут.
-Это кто там голос повышает?!- взволновалась Единая Россия. Вежи его!
-А руки не коротки!
-Подождите, извините, - раздался сообразительный голос. – А вы случаем не из тринадцатой квартиры?
-Из нее самой! И на днях мой Сережка приходит весь в слезах. Я ему, рассказывай, нечего сопли жевать, сам виноват еще получишь, не заслужил, будем разбираться. И что вы спрашиваете, вышло? Ужас! Я еще под впечатлением от разворачивающихся событий так сказать сказочки нашего автора. И оказывается, во дворе Сережка играл и его соседский шкодник из пистолета пластмассовым шариком. Я сначала своему: « - И ты сопли пустил, мужик растет, называется!» Так знаете, что он мне отвечает? И это в пять лет! Говорит: « - Я за тебя папка испугался, у Гришки отец милиционер, он тебя из пистолета настоящего выстрелит. Гришка так мне и сказал, что ничего нам не поможет, чтобы помалкивал». Вы это только представьте! А Гришка этот только в первый класс пошел. В первый! А в кого этот Гришка после выпускного обернется? И у моего-то ведь тоже рана! Рана, рана, и еще какая. Выходит, что если у меня нет пистолета я не авторитет. И он мой Сережа в пять лет, когда надо солнышку улыбаться и истина как вот Ангелочку по детской площадке порхать выступает защитником семьи. Вроде как здорово! Ну-ну! Это он к годам к тридцати столько в себя впитает, что как наш автор отрыгивать станет. Я признаюсь, полдня по квартире метался, не знал, кому пойти голову откручивать или Гришки или папке его?
-Вы товарищ не волнуйтесь!- сказала Единая Россия. Фамилию, пожалуйста, этого милиционера нам назовите.
- Сейчас ждите! Вы что же, правда, думаете, дело в милиционере?
-А в ком же?!
-А я вот телевизор включил, а там со всех каналов, кто-нибудь да объявляет знаменитое сталинское. «Жить стало лучше, жить стало веселей!». И все только от того, что он член от партии Единая Россия. А если я не член вашей партии, что выходит меня на свалку? О, Мошенники, ведь действительно все зло, все от мошенников. Или вот, еще! Телешоу «Суд идет!» По всем каналом с утра до вечера и крутят, и крутят, мол, просвещают народ. Лучше, какой добрый фильм моему Сережке да еще миллиону ребятишек показали бы. Нет, суд идет! А над кем? Вот кого судят? Вот если только подумать. Они что действительно, свой народ отсталым считают. Нет, они просто издеваются! О, сволочи! Ведь с утра до вечера в этом телешоу судят народ! Там в этой злодейской передаче одни убогие. Почему в прямом эфире не покажут, как судят генерала МВД или министра? Не за что? А, пятно на все государство? Значит в Китае не пятно, а у нас все чистенькими хотят казаться! Что это не мошенничество? Мошенничество! И что не Президент, не Председатель Правительства это не понимают. А вообще слово суд, от какого, слово от чего происходит? Правильно от слова Божий Суд. Да нет, и не может в принципе быть иного суда! А выходит, мы с утра до вечера смотрим, как судят блаженный русский народ! И как после этого не возникнет вопрос, а не мошенники ли наше правительство? И вот какой-нибудь молодой человек желает переделать мир! Мы еще до конца не разобрались, почему наш, так на всех ополчился. Но думаю, станет страшно, когда начнется это выясняться. Но то, что он в своих чувствах не одинок это точно.
Я все сначала гадал, почему это наш герой на Патриарха напал. Патриарх во все времена вроде как уважаемый человек.
-Вот-вот!- взорвалась Единая Россия. В кутузку автора! А высказывания героя подкорректировать!
-Смотрю, вы во все времена скорые на расправу! Я еще не договорил! Идет трансляция из главного кафедрального собора России Храма Христа Спасителя. И трансляция не панихиды, если панихиды вышло бы очень даже символично. А то Рождество Господа транслируют на всю Россию, да что на всю страну на весь мир. А может еще куда! Видно, что если подобный герой нам на голову свалился, тот точно на небесах тоже показывают. У нас в тринадцатой можете не сомневаться, службы каждый день идут!
И вот истина как говорит наш герой абракадабра. Стоит Патриарх, а перед ним кланяется человек и торжественно на весь белый свет объявляет: « По статистическому опросу населения, все довольны, что вы Патриарх, радуйтесь, все счастливы!» По какому такому опросу? Лично нас в тринадцатой квартире вообще ни о чем не спрашивали. А вас россияне информировали? Ведь это абсурд! Тебе Бог доверил свой земной престол во время своего отсутствия. И не чтобы ты радовался, а чтобы ты скорбел! Скорбь должна быть на лице у Патриарха! А у нас он по стране гастролирует! Как Волонд и компания! Что не стыдно? А вот мне стало стыдно. Знаете здесь в самую пору пускать за кадром черта «Хе-хе царствуйте, все довольны!» Нас всех жильцов тринадцатой квартиры как током ударило! Выходит как царство, какое. «Троя!» Мало России, что Романовы царями обозвались. Теперь что и церковь царствовать желает?! А до Пасхи считанные дни! Не раскается герой и что тогда спрашивается? А? А если зарежет кого-нибудь? А если топором, а? Но наш, руки, то марать сам станет и вот вам хе-хе! А ведь царь только небесный есть, ведь истина так во всех писаниях записано. Ведь истина если ты царем обозвался, значит, предал, значит проклят!
-Но позвольте!- попыталась возразить Единая Россия.
Но тут я уже ничего не боялся, вылез из-под стола, поблагодарил товарищей из тринадцатой квартиры и любезно обратился к Виталику, чтобы он действовал.
-Переключите, пожалуйста, радио,- попросил Виталик, от перенапряжения у него разболелась голова.
Водитель исполнил. Кто-то запел о любви, а расстояниях, о том, что сейчас возлюбленные не вместе.
Артур закрыл глаза. Ему стало невыносимо тоскливо. И совсем перехотелось быть королем. Проснулся человек и сказал «подвинетесь ваше величество». Как Ольга? Что с ней? Как она все переносит? А что жулики? Действительно, наш «король», увлекшись, позабыл, что в истории есть и другие герои.
Артур не выдержал и набрал номер Ольги.
-Да!- раздался дорогой сердцу голос.
Ольга догадалась, кто ей звонит. Она чувствовала. Ждала. Не находила себе места. Она вернулась с работы, и бабушка передала ей пакет с вещами. На дне она нашла деньги и навсегда лишилась покоя. Набрала Артура, номер был заблокирован. А потом вообще чуть с ума не сошла. Со всех сторон неприятные новости. Сначала позвонила бабушка Артура, плакала в трубку, и рассказывала, что Артура разыскивает милиция. Потом какая-то женщина, не представилась, сказала, что родственница Артура и рассказала, что Артур украл деньги и сбежал, что замешанные серьезные люди. Что они шутить не станут! Откуда Настя, только узнала номер? Бабушка Артура дала. Настя выманила. Она это умела. И теперь его голос.
-Это я, - тихо сказал Артур. Я люблю тебя.
-Звонила твоя бабушка! К ней приходила милиция. Что мне делать?
Ольга была напугана. Она даже не представляла, что так все выйдет. Что она скажет своей бабушке, если к ним придет милиция? Она поняла, что надо выдумывать историю. А если у нее найдут деньги? А если ее телефон прослушивают? Ольга испугалась и сбросила вызов.
«Я боюсь!»- прислала Ольга тестовое сообщенье.
Артур не воспринял все всерьез. Ольгу никто не тронет. Она просто моя девушка. У милиции против нее нет доказательств. А Настя только будет придумывать.
«Нечего не бойся. Они мошенники, только умеют пугать»- ответил Артур.
Ольга получила сообщение и расплакалась, а потом ей снова позвонила эта женщина.

XII

Прежде Настя один раз видела Артура с Ольгой вместе, когда он вел ее в дом к Ларисе Алексеевне. Она подсмотрела иза угла. Сама не показывалась, словно чувствовала, что это ей когда-нибудь пригодится. Она очень удивилась, когда их здесь увидела. Да удивительно! Даже неслыханно. Ту, что Артур собирался усадить рядом на трон, он водил знакомится к сумасшедшей. И не куда-нибудь, а в разоренный дом, что, в самом деле, был как в сказке без окон и дверей. Что вы думаете, это была проверка? Нет. Злая шутка? Да нет же. Артур не когда не стыдился своей матери, и того, что рамы с разбитыми стеклами. Он говорил, что из дома сделают музей. Но что важно Ольга не попятилась. Ни слова упрека. Сказала только, что матери надо вставить новые входные двери.
Она с ней разговаривала, старалась понравиться. Святая? Нет, не думаю. Здесь было, что-то более тонкое и значит грандиозное и такое важное для нашей истории. Святость не медаль. По определению каждый должен и может творить чудеса, которые большей частью сводятся к добрым делам. Побольше добрых дел, добрые дела украшают, святые доброе дело взяли за основу всей своей жизни, а нам общей массе очень сложно отказаться от лени. Да мы да такой степени можем быть ленивыми, что и на доброе дело сил нет. Не охота. И, слава Богу, находятся святые. Но, Ольга была не святой. Она была как все только с секретом. Какой-то тайной из детства, такой, что и связала сердца героев. Она точно также как и Артур выросла без родного отца. Жила в разных городах. Однажды черт занес ее в США. В двадцать у них с подругами организовался танцевальный коллектив, и они собирались отправиться на заработки за границу. Но Ольга в последний момент отказалась Она какое-то время жила в Москве. Не отыскала чего-то главного и ухала. Она всю жизнь что-то искала. У нее было достойное образованье, но когда с работой по специальности были сложности, она с легкостью бралась за любую работу. Работала официанткой. Стояла за барной стойкой. А потом с легкостью бралась планировать дом. По образованию она была архитектор. В детстве окончила художественное училище и разбиралась в живописи. Любила читать. В ней, как и в Артуре уживалось невиданное. Если было надо, она могла надеть вечернее платье и так себя показать, что все мужчины теряли рассудок, а женщины бросали завистливые взгляды. А могла в джинсах засесть с Артуром где-нибудь в сквере и часы напролет рассуждать о литературе. При всем этом она была не размазня. Росла в кругу мальчишек и могла постоять за себя. И за словом в карман не лезла. Если это было надо, она могла схитрить, выдумать историю. Могла быть разной. Ей ничего не стило предстать необыкновенной. Для Артура она была находкой. Проведеньем. Настоящей королевой.
У нее парализовала деда, и она вернулась в родной город и как Артур жила с бабушкой. Она тяжело перенесла смерть любимого дедушки отчасти заменившего ей отца. И угомонилась, словно в ней что-то окончательно установилось. Прежде она как многие яркие и талантливые люди думала покорить мир, а потом поняла, к чему она всю жизнь тянулась, что искала. А желала она жить в согласии с окружающим миром. Гармония была настоящая ее мечта.
Она искренни желала выйти за муж и была бы заботливой и верной женой, но не как пока не входило. У нее не было каких-то необыкновенных запросов, ну только если чтобы с ними дружило полгорода, а лучше весь город. Хлебосольная, гостеприимная любящая веселое русское застолье, она считала, что двери вообще должны быть без замков и чтобы каждый день гости. Она выросла, и ей больше не нужен был весь мир целиком. Она просто захотела по-человечески жить в своем родном городе. И чтобы все как у добрых порядочных людей. Но проходили месяцы, а за ними годы, а Ольге все не как не получалось отыскать свою половинку. Чтобы такой же яркий и самое главное человечный. И чтобы с тайной. И чтобы герой. Не для всего мира, а вот просто, чтобы не серость. Чтобы непосредственность. Ей понравился Артур. Его все знали. Хорошо о нем отзывались. Он занимался спортом. Много читал. Мечтал быть писателем. И как ей показалось, влюбился в нее без памяти. Это было так заметно. Ей так все завидовали. Ее стали считать счастливой. Они стали встречаться с Артуром. И все считали их женихом и невестой, и как это бывает, спрашивали, когда же будет свадьба? Ольга отшучивалась, но было так понятно, что если все будет слаживаться хорошо, она без колебаний выйдет за замуж Артура. Она знакомила Артура с родственниками и подругами, хвасталась перед ними, что ее принц ей подарил. И она сама себя стало считать счастливой. Наконец сбудутся и ее мечты. Она даже не подозревала, что Артур взаправду грезит быть королем. Она думала это так просто шутки, богатое воображение и чрезмерное увлечение классической литературой.
Когда она встретилась с их семьей, она была потрясена. Но сказала себе, что все исправит. Что Артур не виноват, что так вышло. Она даже порадовалась и даже удивилась, что Артур был талантливым и не глупым, когда все могло быть наоборот. Она так страдала, когда Артур закатывал сцены по поводу, что она не уделяет ему внимания. Она все делала для него. Она согласна была быть его женой. Просто Артур этого еще не понимал. Или нет, Артур был нетерпелив. Ему хотелось все сразу. Но это она ему прощала. Лишь бы все получилось. Чтобы удачный был финал. Это у нее было из детства. Она искала всю жизнь, где укрыться. А если ненастье, она его переждет и улыбнется солнцу. А если солнце не выйдет, она сбежит прочь. Она умела сострадать. От того что сама настрадалась.
Когда однажды мать Артура положили в больницу, она рвалась к ней в гости и вообще хотела отвезти несчастным людям свои вещи.
-У меня столько всего. Как это сделать?- спрашивала Ольга.
-Не знаю. Обычно, - отвечал Артур.
-Я раньше отдавала вещи в детские дома. Мы собирали с девочками
Но так и не поехала. Нет, ей было не трудно. То были не пустые слова. Она боялась. Еей была страшно смотреть на несчастье. Она их видела так близко, что испугалась. Она вспомнила, как мучительно страдая, умирал ее дед. В юности у нее была единственная настоящая подруга, ее убили. И не поехала. Она больше не желала страдать и как черт бежит от ладана старалась не встречаться с бедой. Даже на страницах книг.
Артур носил Ольги свои первые литературные опыты такие, где с самой первой строки было понятно, что нечего хорошего не предвидится.
-Но почему такой страшный финал? Сделай, чтобы все хорошо!- в отчаянье и даже как, то даже по-детски говорила Ольга.
-Нет, нельзя,- отвечал Артур.
-Почему? Ты автор!
-Тогда будет не по-настоящему. Писатель не Бог, у него нет права строить новый мир, он лишь только располагает обстоятельствами, лишь только должен указывать правильный путь. Писатель должен до конца оставаться честным с читателем и вообще.
После таких чтений Ольга подолгу уходила в себя и грустила.
За свою короткую не всегда легкую и счастливую жизнь она научилась дорожить и экономить. Была бережливой, откладывала деньги на черный день. Однажды ей пришлось, голодать и отказывать себе во всем. На всю жизнь она запомнила эти горькие времена, и больше смерти не желала возвращаться в подобные дни. Она боялась потерять, то малое но все же равновесие в жизни. Она, желала, чтобы все было как у честных людей, боялась, чтобы на нее не показали пальцем, не зашептались за спиной. Все грустные истории с несчастливым финалом она обходила стороной. И вот случилось, то чего она так всего сильней боялась. И неизвестно чем еще все закончится. Артур ей ничего толком не рассказывал. Артур говорил, что все продумал. Обещал, что выйдет все как в сказке. А оно так все и выходило только сказка больно страшная.
Ольга не стала отвечать на звонок. Ей надо успокоиться. Надо потянуть время. Главное Артур жив здоров. Он обязательно что-нибудь придумает. Он не оставит ее без защиты. Все будет хорошо.
Настя еще раз набрала телефонный номер, невесты Артура.
-Не отвечает!- сказала Настя. Боится!
-Это хорошо!- сказал Адам. Она точно его невеста?
-Да он ее любит. Это видно. Я их видела вместе.
-Удачно! Накрой на стол. Скоро приедет Адель.
Ночью большой дом на Пушкина семь был мрачным, все ровно как какой заброшенный замок.
Настя нарезала колбасу, сыр. У нее ловко получалось. По специальности она была повар. И если ей кто прежде сказал бы, что она все бросит и свяжется с Адамом с этим, по-сути альфонсом она и слушать не стала. Рассмеялась бы. Ни какой он был не жулик. Так всем казалось. Он был избалованным маленьким сынком. Он сам ничего не умел. Но как его знаменитый теска, однажды обвинил во всем женщину.
Настя работала шеф-поваром одного популярного ресторана и украла с работы часть денег, положенных на закупку продуктов, чтобы одеть и обуть своего великовозрастного сыночка. И когда открылось, Адам сказал, что нужно бежать. И она бросила все и всех и стала переезжать с ним из города в город. Командировка затянулась на несколько лет. Он был для нее как малолетний сын. По-другому и не скажешь. Помощи ноль. Только накрой на стол, постирай белье, расстели постель. Она ходила, стучалась в дома, выманивала, продукты, деньги. Промышляла мелкими кражами. Зачем? Для чего? Это было как наваждения. Она как кошка любила его. Прежде у Насти был муж и собственный сын. Может быть, сын вырос, женился и ухал в другой город, и ей больше было не за кем заботиться, а муж стал гулять? Доподлинно неизвестно. Настя много раз просила Адама остепенится. Уехать в деревню. Завести хозяйства. Жить как люди. Сколько можно? Их поймают. Разлучат. Посадят в тюрьму. «Провернем дело, и уедим»- говорил Адам. Он знал Аделя со школьной скамьи. Они были из одного города. Адель рос без родителей. Мать погибла, отец умер от болезни. Его воспитывала бабушка. Как только он подрос, он сбежал из дома и наверно как Артур поклялся себе, что станет королем. История словно повторялась. Или может и не заканчивалась? И свой царь в голове, про которого говорил Артур, живет в каждом униженном в каждом несчастном, в каждом брошенным. Просто один смирится и проживет жизнь неслышно, а другой наоборот порвет все жилы, сойдет с ума, но заявит о себе, прокатится громом по жизни, такое затеет, что тошно станет. И только, чтобы доказать, что имеет право быть тоже счастливым. Что он не хуже. Лучше! Выдающийся в сто раз! В тысячу. В миллион!
Он был такой ловкий. Ему открывались все двери. Адель стал богатым. Квартиры, дома, машины. Ему все завидовали. Он женился. У него родилась дочь. Счастье! Ты всего добился. Живи и радуйся. Ты действительно как король. Почему? Зачем он влез историю? Да потому что вот как Артур он не мог пройти стороной. Ему не нужны были деньги. Он хотел доказать, что ему все под силу. Что он сирота обманет кого угодно.
Дело было громким. Аделя арестовали. Он все потерял. Его посадили на восемь лет. Через шесть он вышел из тюрьмы, сломавшимся больным человеком. Он не нужен был семье. Все от него отказались. Он пытался еще пару раз развернуться. Что-то получалось. Его помнили. Кто-то занял денег. Но нечего так и не вышло. Король был в нем растерзан и свергнут. Это дело с москвичами был последний прыжок старого льва. Они встретились с Адамом. Он ему предложил участье. Надо было найти простачков, чтобы оформить фирму, чтобы снять деньги. Подвернулся Артур. Адель после первой встречи знал, что Артур их обманет. Он так и сказал Адаму. Адам не поверил. Адель улыбнулся своей не здоровой улыбкой. Он увидел, почувствовал, что в Артуре сидит. «Артур хочет быть королем,- сказал Адель. - И посмотришь, он им станет. Его сильнее меня обидели. Я такого еще не видел. Он обо всем догадался. Он желал меня растоптать, но улыбнулся. Улыбнулся!» Адам не понял. Адель не стал объяснять, только сказал, что ищите, у него должна быть невеста. Король не бывает без королевы! И скорая весть, что невеста Артура отыскалась, приободрила Адама. У него проснулся аппетит, и он игриво стал отправлять в рот колбасу нарезанную кружочками.
Он улыбнулся и поцеловал Настю и все бы хорошо, но тут случилось не предвиденное. Раздался шум подъезжающей машины, стальное урчанье мотора вперемешку со змеиным шуршаньем колес, показалась Адаму, словно зловещей песней, которая залетела в дом в открытую форточку.
Адам вздрогнул и переменился в лице. Откуда у Аделя машина, он без копейки и к тому же наверно выпивши? Обожгла мысль Адама.
-Шевелись! Пошел, пошел! – У нищих слуг нет!- раздался грубый голос на улице. Скрипнули ворота.
Адама парализовал страх.
-Лезь на чердак!- воскликнула Настя. Да давай, же,- и она с силой дернула своего мужчину с места, приведя его в чувства.
Спотыкаясь, Адам скрылся в комнате и быстро стал подниматься по старой лестнице на крышу.
Настя выдохнула, поправила прическу и попробовала улыбнуться. Вышла неправдоподобно. Руки задрожали от страха.
От удара ногой распахнулась дверь не закрытая на замок, и словно мешок картошки в коридор влетел Адель. Он со страшным звуком ударился об пол и застонал. Лицо его было окровавлено.
Настя закрылась руками лицо.
В дом вошел человек в штатском с взглядом острым как кинжал по фамилии Щукин. Остальные остались на улице и наверно ждали сигнала. Теперь он казался, по-настоящему опасен, и наверно даже Артур отказался играть с ним в игры, не говоря уже о женщине.
-Где он?- тихо и зловеще спросил Щукин. И наверно если он закричи было бы ни так страшно.
- Артур бежал!- ответила Настя.
-Где третий?
-В магазин ушел!
Щукин окинул накрытый стол распечатанную, но не начатую бутылку с водкой.
-Все уже и так приготовлено. Какой магазин. Ночь на дворе!
-В ночник за водкой!- ответила Настя и, покосившись на бутылку на столе, опередила Щукина. - Чтобы хватило, а то мало взяли. А тут такое дело. Мужики надо отметить!- и она криво улыбнулась.
-Ну-ну. Отметить говоришь? В игры вздумали играть?! Одна полоумная, вторая строит из себя монахиню. Сговорились?! Я спрашиваю, где Артур, где его искать, а не про то, что он удрал?
-Я не знаю!- жалобно сказала Настя.
-Ведьма!- выкрикнул Щукин и зловеще улыбнулся. Сейчас мы тебя проучим!
И словно это было сигналом, в дом вошли двое с канистрой в руках.
Лицо женщины искривил ужас, и она машинально попятилась назад, ища спасение в углу.
Настю схватили за руку, и от одного сильного движения она оказалась на полу. И на лицо и волосы несчастной полилась зловонная едкая жидкость.
Чиркнула спичка.
-Где Артур? В последний раз спрашиваю!
-Я не знаю,- закричала женщина. Я буду искать, я найду. Я стану караулить его. Он любит мать, он к ней явится. У него старая бабка, он ее тоже не оставит одну. Пощадите!
Щукин улыбнулся и задул огонь.
-Поверю! Но смотри, обманешь. Достану из-под земли и за ноги подвешу. А Артуру передай, пусть не боится! Парень как вышло он талантливый. Еле не будет дураком, в сто раз больше заработает. А потерпевшие, что они. Написали заявления и укатили в свою Москву. Если этот,- и Щукин пнул Аделя в живот. - Уже совсем от водки из ума выжил. Мы ему поверили, дали возможность заработать. Не разочаруй ты меня. Все, а канистра на память!
И Щукин улыбнулся на прощание.




XIII

О, друг мой читатель, какие могут быть улыбки?! Что же теперь станет? Я взялся за голову. Как же я теперь уберегу Ольгу и вообще, так развивались события, что я потерял след Артура. Он где-то скрылся с Виталиком.
-Да хе-хе! Кто бы мог подумать! Все в чертей заигрались!
-И ты еще здесь?! Пожалуйста, скройся! О, проклятый привязался, не отвяжешься! Ах, если кто-нибудь пришел бы на выручку!- сказал я и в мою дверь постучались. Кто же это может быть?- думал я и насторожено пошел открывать.
И вот она чертовщина! Открыл и никого!
-Мяу-у-у-у,- раздалось у меня под ногами.
Я вздрогнул! Опустил глаза и снова никого. Холодок по спине.
-Мяу-у-у-у, снова раздалось, но теперь из квартиры из моего рабочего кабинета.
Я остолбенел. И хоть бы проклятый черт хихикнул. Нет окаянный молчит, нагоняет жути. Но делать нечего, надо идти. Я закрыл входную дверь и полный неведомого осторожно направился в свою комнату.
И что вы думаете снова никого, только записка на столе.
Дрожащей рукой я поднял послание и прочел.

В двенадцать часов на заброшенном кладбище! У Могилы!! Быть непременно и одному!

Я икнул и выронил письмо.
-Что хе-хе не ждали автор? Что язык проглотил, пойдешь или…
-Пойду!- ответил я проклятому черту и с тревогой стал ждать ночи.
Стемнело! Пробило двенадцать! Я вышел из дома!
Наш городок не велик. Но он вот честное слово необыкновенный, словно заколдованный, словно из сказки. И это ни потому, что наши приключения разворачиваются здесь и автор отдает дань уважения своей родине. Какой там, истина он непростой - двух этажный. Первый этаж на горе современный. Широкие улицы и проспект летом утопающий в зелени, а второй под горой старинный с двухэтажными особинками девятнадцатого века, с церквей и заброшенным старым кладбищем в самом сердце города. Что и не разберешь где он сегодняшний день, а где вчера, я не говорю уже про завтра. Какое к черту завтра! О завтрашнем дне я тогда не думал. Думал про могилу, черт бы все побрал! Какая еще могила?! На кладбище сотня могил! Я да кладбища не дошел, но что скрывать семь потов у меня со страху сошло. Я не трус, но я боюсь. А вам, что не страшно, не боязно? А вот так!
-У-у-у-у-у!- завыла в подворотне дворовая голодная собака, с клыков капает слюна, попадешься, все пропал. Идешь по улице и дрожишь и как назло не одной живой души. Понедельник! А что значит, это понедельник? Вот вы подумали, что день тяжелый? Ну-ну. Понедельник значит, вчера было воскресенье. Вот голубчик черт у меня на страницах и воскрес, а в мести с ним из могил мертвецы повылазили! Что не страшно, а мне…….
-У-у-у-у-у!
Я не выдержал и побежал. Сердце то в пятки, то из груди. Добежал до угла, стаю отдышаться не могу. Фонарь еще зараза светит в глаза, я на самом виду, а вдруг кто выскочит и утащит под землю. И это я еще до кладбища не дошел! Черт бы все побрал. И куда я совался, в авторы?! Все, теперь на каждом углу подстерегает черт знает что!
-Мяу-у-у-у,- раздалось где-то совсем рядом. Я аж подпрыгнул!
Смотрю так и есть, кот! Черный! Зараза огромный! Вот здоровенны с теленка! Я упал там, где стоял!
-Мяу-у-у-у,- мяукнула черная бестия и отбежала и не уходит головой вертит, мол, вперед ступай за мной, я тебя к нужной могиле приведу. Тебя там уже заждались!
И тут вообще такое началось! Кот возьми и встань на задние лапы. Вот чертовщина! И человеческим голосом:
-Предъявите автор паспорт?
А я паспорта не брал, и вообще, а кто их собой таскает паспорта эти? И что вообще такое паспорт, и в каком таком паспортном столе этот полезный документ выдают?
-Нету!- отвечаю. Делай, что хочешь котяра, не покажу я тебе свой паспорт.
-Тогда извольте автор пароль!
-Пароль, это другое дело,- ответил я, поднялся и отряхнулся и говорю пароль:
-До Пасхи считанные дни!
Кот улыбнулся:
-Все может быть, все может быть! И паспорт все же…. Мяу-у-у-у! Пограничный контроль! Предъявите!
-Да где я тебе достану?
-Мяу-у-у-у! В заднем кармане.
Я полез в карман, уверенный, что паспорт, оставил, дома и вот она опять чертовщина! Паспорт! И причем не простой, а заграничный! А я не делал за граничного! Ну, все равно думаю здорово! Вот бы в Париж! Лондон! На могилу к Вольтеру и Байрону сходить и вообще……
-Всему свое время! Мяу-у-у-у! Предъявите паспорт!
-Я показал!
Кот взял у меня паспорт и подозрительно стал крутить документ в руках.
-А вы вообще знаете автор, сколько я этих паспортов перевидал?
И тут кот встал на дыбы, и шерсть у него тоже стала дыбом, и он как заревет не свои голосом, прямо как лев.
-А ты знаешь автор, где эти паспорта выдают?!
-На том свете!- улыбнулся я.
-Правильный ответ! Пароль принимается, пройдемте!- сказал мне кот и мяукнул.
И что делать надо идти. Согласитесь все не страшно когда не один, когда живая душа рядом и тем более такая.
И вот оно кладбище! А ведь кладбище старинное, а ведь заброшенное. Кресты покосившиеся, а где вообще ни таблички, только бугорки. А где и бугорка не видать, но понимаешь, что может ты сейчас в это самое время, по могиле ступаешь и там, на глубине он мертвец в гробу покойно лежит себе, а вы вот так бесцеремонно. И он как выскочит из гроба и за ногу хвать! И пол ноги оттяпает, и на память оставит, чтобы не шастал, где не положено, не топтал ногами усопших. Не задумывались? А вы представьте, а вы прогуляйтесь ночью на заброшенное кладбище. Что нет охоты?! Все за вас приходиться проделывать автору. И вот еще кот подмигивает, издевается! Так и мигает, так и наводит жуть своими глазищами все ровно, что человек. И вижу вдалеке силуэт. Вроде женщина! Подхожу точно девица! И голая! Вот истинный крест, в чем мать родила. Я со стыда глаза опустил.
-Здравствуйте!- нежно произнесла бесстыдница.
-Здравствуйте!- ответил я а самого, вот зараза глаза поднимаются. Больно красивая девка. О, зараза! И луна и кладбище! Ну, думаю все, сейчас верхом на меня панночка запрыгнет и полетим. Спасибо думаю, Николай Васильевич пошутили, а говорил, помогать станет. Черт знает, что! Э нет, это точно не от Гоголя! Говорящий кот и голая девица, луна и кладбище. Да не у что?!
Девица ласково улыбнулась:
-Вам послание от Михаила Афанасиевича!
Я рот открыл.
И девица черт знает только откуда достала, а может вовсе не доставала, а держала в руках, а я что скрывать на грудь смотрел. Красивая, зараза. В общем, достала она конверт и мне подала.
-А что сам Михаил Афанасиевич, не мог? Что вообще за жути?!
-Всему свое время! А жути,- и девица хихикнула. - Жути оттого, что надо марку держать!- и так улыбнулась престранно, а потом вообще такое развратница спросила:
-А можно автор я вас поцелую?
Я подумал от чего не поцеловаться. Такая барышня интересная во всех отношениях и к тому же голая! Но мать честная, а у нее-то в лунном свете блеснули клыки. Вампирша!
-Нет,- говорю,- не надо нам таких ухаживаний!
-Как пожелаете! До встречи!
И чертовка забежала за могилу там и провалилась. И все. Ни кота, ни кого, только кресты. Я как говориться руки в ноги и бежать. Выбежал с кладбища, остановился, отдышался. Распечатал конверт. Стал читать!

Карета за углом! Ждем вас на Пушкина семь! До Пасхи считанные дни!
А.С. Пушкин.

Снова черт знает, что. Заглянул за угол. И действительно ждет карета, конь черной масти бьет копытам приглашает пройти усесться поудобней, чтобы снова черт знает что. Но что делать видно судьба у нас у авторов такая!
Слава Богу, Пушкин голова, наверно зная, как я на кладбище натерплюсь, прислал ко мне провожатого.
Полноватый, приятный и добродушный на вид человек с усами и в сюртуке выскочил из кареты.
-Разрешите представиться! Штаб-с капитан Максим Денисович Порохов!- браво по-гусарски рекомендовался человек и подхватил меня под руку. Идемте скорей! Ну, его все к черту. Я, то думал, Александр Сергеевич шутки вздумали шутить. Думал, ну постучался, ну сказал, отворите и все, попьем на станции чая и поминай, как звали! Нет, где там, какой там, ужас, что делается. Черт бы все побрал. До Пасхи считанные дни! Я вижу вы того же мнения. Вас как величать?
-Автор!- ответил я.
-О! Это как?- изумился Порохов.
-Автор так и зовите.
-Это значит по батюшке? Или еще как?
-Это по призванию души!- отвечаю я.
-А! Вы значит, из этих, из поэтов и писателей? Я, то думал, приличный человек. Поговорить, выпить, закусить.
-Это я могу! Только в меру!
-Ну, вот и славно! А то Александр Сергеевич хлопнет рюмку и все. Ну, отправляемся, отправляемся.
Мы сели в карету и поскакали, «за границу». И вот один город сменил другой, особинки девятнадцатого века, библиотека имени Александра Сергеевича Пушкин, одним слово везде свои люди!
Порохов в водил меня в курс дела.
-Приехали Гоголь Николай Васильевич. Да с поклажей доложу вам, с книгами и разной ерундой. Тут-то я понял, что кранты остаемся надолго.
-А как же эти?
-Аферисты, что ли? - Да они перебили друг друга, а кто остался в живых съехали, в тот же час, как их Щукин припугнул.
-Перебили?- изумился я.
-Да жуткая истории про змия.
-Про змея?
-Да, но подробности мне неизвестны. Это вы будите автор со своим коллегами, поэтами и писателя обсуждать. А еще там кто-то заболел!
-Заболел?
-Да, но все подробности по приезду. Слава тебе Господи водка, закуска, аферисты все на столе оставили. И как вы там называете. О! Холодильник битком. Нет, я не корыстный вы не подумайте, но вы авторы писатели и поэты неприспособленный народ. Такое дело, до Пасхи считанные дни, а у вас собой и маковой росинке не припасено. Как вы только творите. На одном святом духе далеко я вам скажу, не уедешь! Не дело мне от пищи отказываться. Вон Николай Васильевич прежде отказывался. До чего дошло, спрашиваю? Но видно Бог меня к вам устроил, чтобы я о насущном заботился. Я Николай Васильевича, значит, на пару с Пушкиным накормил и признаюсь тройку другую рюмашек и приговорил. То и развезло, то и болтаю, рот не закрывается! А что прикажите чертовщина кругом. Вы как не желаете?
-У вас что собой?
-Обижаете. У гусара и кролик в кармане если надо отыщется. Оп!- и Порохов вытащил из-под сюртука бутылку водки. Потом снова:
-Оп,- и из кармана явились два одноразовых стаканчика. - Удобное я вам скажу изобретение эти ваши мягкие фужеры! – крякнул Порохов и налил мне полный стакан. Ну, прямо доверху, так что когда карета поймала канавку, водка полилась через край.
-До дна!- обрадовал Порохов.
Я недвусмысленно посмотрел на капитана.
-За гусаров!
Я настороженно поднес водку к губам.
-За Александра Сергеевича! Уж больно он зава-с переживает автор. Говорит, собирайся, ваше превосходительство сторожить нашего автора, а то его черт до белого каления довел. Пейте! За Пушкина грех не выпить!
И действительно, за Александра Сергеевича и не выпить. Вы бы за Пушкина не выпили бы? За Пушкина! И я выпил, потом снова потом еще и еще. И на посошок за Гоголя! И за Михаила Афанасиевича. А потом капитан сказал, что кто-то еще «новенький» так сказать должен прискакать. И за него тоже надо выпить. И я выпил за новенького. И все, так в карете и отключился.
Очнулся, уже видно, что в доме, потому что лежу на кровати. Голова болит, глаза стыдно открыть. Думаю, все опозорился на всю жизнь. Вон Александр Сергеевич хлопнул, значит рюмку, все ровно, что пригубил, а я нализался. О, негодяй!
И тут еще вдобавок меня кто-то взял за руку. Я продрал с перепоя глаза. И Бог мой кто вы думаете, передо мной бесстыдником таким стоит? Да в жизнь не догадаетесь. Да Антон Павлович Чехов собственной персоны! И я набрался еще наглости паразит.
-Здравствуйте, Антон Павлович,- говорю.
-Здравствуйте автор!- и Антон Павлович поправил свое знаменитое пенсне, наверное, чтобы меня пьяницу как следует разглядеть.
Я глаза опустил.
-Да ничего полно! Со всяким может случиться. В нашем-то положении!- заботливо сказал мне Антон Павлович.
В комнату вошли Александр Сергеевич с Гоголем под ручку, как старые друзья.
-О каналья!- заревел Гоголь! До Пасхи считанные дни, а автор как последний сапожник.
-Алкаш! Гнать его в шею!- подхватил Александр Сергеевич.
Я думаю все! Думаю, доверили мне такое дело, избрали так сказать, а я так в лужу сел, в век теперь не отмыться.
А они как заржут.
-Разыграли! Ну, автор, ну нам с вами повезло. Я, то думал со скуки, помру,- радовался Александр Сергеевич. Думал все - вечная ссылка. Даже стал снова про Онегина сочинять. Ну, слава Богу. Рассмешили! А как мы вас с кладбищем! Вот анекдот. Привет от Михаила Афанасиевича. Скоро и он прискачет. Только с Волондом доиграет партию в шахматы и будет. Не может оставить. Обещал-с! Ну, поднимайтесь, поднимайтесь, есть серьезный разговор.
Я улыбнулся, ну думаю здорова! Подумаешь, ну напился! А кто бы за Пушкина…..
Антон Павлович помог мне подняться. Чуткий я вам скажу, оказывается человек. Вот истина такой же внимательный и заботливый, как и его рассказы, только грустный он какой-то прошел со всеми на кухню, сел за стол, и смотрит с таской. Мне прямо отчаянье в сердце пробралось. Думаю, неспроста Антон Павлович пожаловал, наверное, случилась беда. Так и было, сделалось друзья не до смеха. Петя Петров заболел….


XIV

Петя Петров заболел. К нему пришла милиция, его забрали в отделенья. Он не мог поверить, что его предали. И кто, тот, кому он верил, тот раде которого, он был готов умереть. У молодого человека опустились руки, он не мог говорить. Так его в отделение привезли раздавленного. Он прошел в кабинет, ему указали на стул. Он сел и опустил голову.
-Дело раскрыто!- мелькнуло у молодого участкового Конорейкина. Он был высокий и худой. На нем весела форма. Не успел подшить. Он совсем недавно поступил, на службу и мечтал о повышение, мечтал к чертовой матери скорей сдать участок и прейти в отдел уголовной преступности. И тут такое дело на миллион. И в первый же день по горячим следам арестован главный подозреваемый коммерческий директор фирмы, который сам лично снимал деньги, а потом смылся, не оплатив по счетам. И не важно, что при нем не оказалось наличных. Он Конорейкин, сейчас все разузнает пока следователь, пока опера не пронюхали. Он Конорейкин выбьет показания и потом тепленького Петрова явит свету. Вот вам и долгожданное повышение.
Конорейкин улыбнулся, а потом как стукнет по столу.
-Слышишь ты, хватит в святошу играть! Где деньги я последний раз спрашиваю?
Молодой человек молчал, ему вдруг стало плевать. Пусть делают, что хотят. Время в сердце молодого человека, словно остановилось, разделив жизнь до и после, когда он верил в людей и когда у него украли эту веру. Это был удар. Страшный укол исподтишка, такой от которого можно никогда не оправиться.
Дверь кабинета открылась, и влетел оперативник Бубнов.
-Это кто? Святые угодники да это же Петров! Ты что молчал Конорейкин? Ты где его откапал? Орден что ли получить хотел?- и крепкий розовощекий Бубнов заржал. Иди там какая-то бабка. Собачонку у нее свистнули, с твоего участка.
Конорейкин обиделся.
-Иди, иди! Тоже мне Шерлок Холмс!
Конорейкин ушел, но поклялся, что Бубнов его еще припомнит, что, ни чего у него не выйдет, что он Конорейкин раскроет дело на миллион. А пока за столом сидел ни в чем неповинный человек, которого в любую минуту могли запереть в камеру и прочие.
Бубнов опытным взглядом смерил подозреваемого. Потом внимательно всмотрелся в трагичное лицо и нашел, что Петров не больно-то смахивает на счастливого миллионера. Может, симулирует. Молчит, не отговаривается и вообще. Ну, вел бы что ли себя нагло, предложил, денег, чтобы замять дело, как делают некоторые. А этот как на похоронах. Бубнов присел рядом с молодым человеком и серьезно без нажима, вот как товарищ и друг спросил:
-Рассказывай, что случилось!
Молодой человек, поднял голову. Заглянул Бубнову в глаза. Не намека, на обман.
Но если это снова предательство? Да черт с ним! Все ровно удавлюсь! А вдруг, правда, надежда. О, как истина порой не надо больше ничего, только в роковую минуту подари человеку надежду. И ты спасешь его, и может сам, спасешься.
-Мой друг. Бывший друг! – поправился Петров. Попросил меня об одолжении, а именно обналичить деньги с моего личного счета. Деньги пришли, крупная сумма, а именно миллион четыреста. Я снял и предал их ему. Вот и все и я здесь, - и молодой человек закрыл лицо руками.
-Все понятно, вздохнул Бубнов. Как зовут друга?
-Артур!
-Где живет, показать можешь?
-Смогу!
-Ну, собирайся, поедим, убедимся, что его нет!
-Вы так думаете?
-Я это знаю! Десять лет на оперативной работе!
-А что же будет со мной?
-Да черт его знает, что судья решит то и будет. Замолвлю о тебе со следователем словечка. Вижу, ты не виноват. Будешь под подпиской. И не смотри на меня как благодетеля. Это, чтобы под боком был, а то потом в тюрьму за тобой катайся. Вздумаешь удрать! Найду и закрою! Понял, Петров?
-Понял, спасибо большое! Вы не представляете, что вы для меня сделали.
-Да ладно тебе!
-Нет, вы теперь мой герой!
-Чего?
-У меня есть девушка, и мы любим друг друга, вот собираемся пожениться! Вас пригласим. А тут!
-За приглашение спасибо, приду, если тебя Петров не посадят, конечно! - Бубнов заржал. Извини милицейский юмор, как у хирургов черный! Поехали жених к нашему Артурчику. Свались вы на мою голову, Остапы Бендеры! Книжки хоть читаешь?
-Читаю. Вот и Артур пишет.
-Пишет! Про что?
-Сказки!
-Этого нам еще не хватало,- ахнул Бубнов. Аферист с фантазией. Ну, все засада! Где теперь его искать? А?
-Да! И действительно, где я его вам теперь достану, как ветром сдуло,- сказал я. Мы седели за столом и обсуждали дальнейшие планы.
-Ба! Автор! Да ты вспомни, - воскликнул Александр Сергеевич. Твой герой и ты не знаешь, что с ним творится.
Я обиделся.
-А вы много про своего Дубровского много знали? Вот именно с этим героями, черт знает что одним словом.
-Ладно. Друзья!- сказал Александр Сергеевич и протянул мне руку. Я пожал и забыл обиду. Да и не сильно я обиделся. На кого, на Пушкина, да что я свинья последняя на Пушкина обижаться.
-Не беда!- сказал Гоголь. У меня такое тоже бывало, как увлекусь, так и забуду, что в начале было. Перечитывал. А сколько переписывал!
Я достал так, кстати, захваченные собой последние отрывки романа. Стали смотреть.
-Ну, вот же вот!- радостно воскликнул Александр Сергеевич. Сами читайте!
«Мы поедим к тебе!- сказал Артур Виталику. С работы отпросишься. Я у вас поживу, маму твою проведаю. Давно не виделись».
-Верно, они отправились к Виталику на родину в станицу.
Я был возбужден. Мне не терпелось отправиться в след друзьям, все присутствующие об этом догадались.
Николай Васильевич подал мне перо и бумагу.
-Я чувствовал, что так и будет и все приготовил.
-Да теперь вы будите работать здесь с нами в приюте. На даче, где покой!- улыбнулся Пушкин. Так заслужил Михаил Афанасиевич. Он пока придержит черта и вам никто помешает. А если все выйдет, мы все вместе явимся к наследнику и все вместе с ним исповедуемся! А там и Пасха не загарами!
-Дай-то Бог, чтобы все вышло!- сказал Антон Павлович с отчаяньем в голосе.
-Должно получиться!- вздохнул я. – Если вместе с вами…
-Конечно вместе, - воскликнул Порохов и подставил мне стакан с водкой. - Это чтобы голова не болела и вот лапша. Сам готовил, пока вы изволили так сказать…. Извините меня раде Бога, но откуда мне было знать, что вы авторы такой нежный народ. Мы гусары ведрами шампанское пьем и ничего! И еще раз прошу меня автор великодушно извинить.
-Конечно, извиняю. Вам спасибо!
-Господи да за что? Вы автор подкрепитесь, и только тогда продолжайте путь.
Я улыбнулся за ласку и за заботу Порохова, опрокинул стакан с водкой и стал уплетать дымящеюся лапшу. И, правда скоро мне полегчало, верные друзья мои поэты и писатели отправились отдыхать, Порохов где-то отыскал в доме удочку, и с удовольствием пользуясь возможностью, отправился на Дон на рыбалку и обещал нам всем ухи. А ваш покорный слуга принялся за работу.
Так вперед же навстречу приключениям! И какие бы они не вышли, будем, надеется, станем верить спасение в Любви!


XV

Но как бы мне не хотелось сейчас говорить о любви, как бы, не желало любви мое сердце тогда, нас ждал грустный разговор. Ко мне пришел Антон Павлович Чехов. Он пришел тихо и не заметно, чтобы окончательно меня не расстраивать, что совсем не спугнуть надежду. Он сел рядом и его дыхание, словно течение моря жизни подхватила меня, и понесло к иным наполненным размышлениям берегам, горьким. Спасти, пришли ко мне мои, благословенные предшественники мои друзья мои старшие товарищи. Да спасти историю, чтобы труд автора, а с ним и мечты всей нашей компании, так и не остались нарисованными на бумаге, а вступили в жизнь, взволновали сердце читателя, заставили общество рассуждать, призвали общество к действию, чтобы помочь тем, кому помощь необходима. Может быть, помочь и моему герою не оставить его одного, подарить ему надежду на свет и спасение, переубедить отказаться от мести. И может грусть, которая придет на страницы с явлением Антона Павловича, есть спасения, послужит толчком к желаемому спасительному развитию сюжета.
Любовь Васильевна Нечаева всю жизнь протрудилась портнихой. Самого детства она что-то вырезала, сначала для пластмассовых кукол, когда подросла, подшивала отцу брюки и красиво приделывала на место оторвавшуюся пуговку на рубашке. И когда выросла, пошла работать в станичное ателье, где всю жизнь просидела за швейной машинкой. Первый брак ее не сложился. Муж ей оставил на память сына, которого она назвала Виталием. Второй брак тоже пошел ко дну и снова ей от судьбы был гостинец- сын Виктор. Братья были не похожи. Виктор бесхитростный, ни то чтобы это скверно, нет, но он совсем был не приспособленный к этой жизни. Виталик при всей своей вроде как показалось в начале повествования прямой линии сердца и души непутевый. С женой развелся, алименты не плати, подженился на стороне и уже успел заделать ребенка. Такого была мнения мать и автор не станет спорить, сердцу матери видней.
Виталий в тайне завидовал Артуру. Всегда Артур во всем был первым. И может быть Печорин, был прав, что не с кем не сходился близко и считал, что в дружбе всегда один раб, а другой господин. Может поэтому и Артур не больно с кем либо, дружил. Но так вышло, так наверно было угодно судьбе, они с Виталием были друзьями. И не просто такими, которые встречаются за пивом на футболе, а такие, что Артур ходил в дом Любовь Васильевны как родной. И вот уже стареющей портнихе казалось, что судьба подарила ей третьего сына, такого, о котором она мечтала всю жизнь. И Артур, сам не имея близких трепетных отношений с собственной матерью, откликнулся на тепло материнского сердца Любовь Васильевны. И всегда думал, чем за заботу и ласку порадовать, свою названую мать. То сувениров с города целый мешок привезет, то деньгами поможет. И все было по-доброму как в настоящей семье.
Любовь Васильевна всегда ждала Артура, даже готовилась. Сходит на рынок приготовит что-нибудь вкусненькое.
Они подняли Любовь Васильевну среди ночи. Но она не бранилась и была очень рада. Начинавшая уже полнеть женщина, но ухоженная всегда в чистом, то в сарафане, то в новом платье собственного покроя и что важно для нашей истории с любовью в сердце и заботой в глазах. Одним словом мама, пусть и названая.
Женщина тепло обняла Артура и стала его по-матерински ругать.
-Явился, пропащая твоя душа! Совсем забыл! Все глаза проглядела! Приезжает Виталлий и каждый раз без тебя. Но не сержусь, не сержусь, что насупился. Улыбаешься! Проходите! На стол собрать? Голодные с дороги? Да что я спрашиваю. Я борщ сварила, языки проглотите. У вас в городе такого не готовят с домашней сметаной. Ну, раздевайтесь. А ты Виталий, что такой весь грязный?
-С работы мама. Не успел продеться! Тут такие дела!- сказал Виталик и замялся.
-Что?- Любовь Васильевна сделалась серьезной. Что случилось, влезли куда-нибудь? Вляпались, признавайтесь!
Артур достал десять тысяч и положил деньги на стол.
-Это что еще за фокусы?- строго спросила женщина.
-Это на продукты, и вообще!- ответил Артур. - Мы поживем у вас какое-то время. Берите не отказывайтесь, два лба. Нас надо кормить, не обижайте. А вообще дайте я вас еще раз обниму!
И Артур полез обниматься и тепло и нежно поцеловал свою вторую маму в щеку.
-Ну, шельма,- погрозила,- улыбаясь Любовь Васильевна. Знаешь чем мать растрогать! А теперь быстро сознавайтесь, что случилось?
-Да влипли мама!- вздохнул Виталик и сел на стул.
-Решили заработать!- улыбнулся Артур.
-Что заработали?
-Как видите, - ответил Артур, снова залез в карман и достал деньги, которые он приготовил заранее.
-Это спрячьте! Как говориться на всякий пожарный!
-Да, сколько здесь?- испугалась портниха. Бумажки были пятитысячные целая стопка.
-Сто пятьдесят тысяч?
-Святые угодники отродясь у нас такие деньги не водились. И в руках не держала. Подшиваю штаны, ну сарафан скрою. Тысячу заплатят и на том спасибо. А здесь! Хлопцы вы во что вязались? Вы что же наделали?
-Поздно уже Любовь Васильевна. Сделайте, что прошу, не откажите.
-Да куда вас денешь ты мне все ровно как родной! Ой, чувствует мое сердце не доброе.
-Артур криво улыбнулся, у него самого в груди екнуло. Вот еще Любовь Васильевну втянул, всех, близких людей в историю впутал. Если что случиться, если не поправимое…. Даже думать страшно.
Поужинали, легли спать. Артур всю ночь ворочался и заснул только на короткий час, но в это час не знал покоя, приснился ему сон, из детства.
-Смотри, со двора не шагу,- строго сказала мама. Тогда Лариса Алексеевна была красивой девушкой хоть и одинокой. Любовь ее с армянином была трагической словно из мелодрамы. Молоденький солдат из воинской части по соседству с городком, познакомились на танцах, стали встречаться. Риштуни, окончил художественное училище и служил в армии писарем. Он водил свою девушку Ларису в часть «в личную художественную мастерскую» и рисовал с нее портреты. Он полюбил ее с первого взгляда, а когда они стали близки расплакался. Лариса оказалась не девственницей, когда он думал, когда он столько мечтал.… И после открывшегося что-то случилось между ними, они продолжали встречаться и все считали их парой и Риштуни продолжал бегать к Ларисе в увольнительную, но в глубине сердца он для себя все уже решил.
Когда Лариса забеременела и сказала, что у них будет ребенок, Риштуни криво улыбнулся. Он не знал, как быть. Служба подходила концу, а по окончанью службы его уже ждал юридическое право. Сестра юрист мать с отцом преподаватели в Ереванском государственном университете. Мать преподавательница русского и литературы, отец историк зав кафедрой. Они решили, что их младший сын должен быть юристом, и все было устроено. Друзья из Санкт-Петербурга позаботились и обещали, что отличник и художник Риштуни пройдет без экзаменов.
Риштуни уезжал поступать на юридический факультет и говорил Ларисе с сыном на руках, чтобы ждала его. Что он должен объясниться с родителями, что он не собирался ее оставлять, что он обязательно вернется, родившийся сын как-то изменил решения молодого человека. Только вот родители, они ничего не знали, молодой человек все откладывал разговор с ними.
Лариса ждала, месяц другой, а потом взяла маленького Артура, завернуло в одеяло и на самолет: Ростов – Ереван.
Риштуни в Армении не оказалась, он поступил и учился на юридическом.
Большой двухэтажный дом в Ереване стоял все ровно, что не преступная крепость и в этой крепости был свой свод правил и обычае. Ларисе не предложили даже раздеться. Бабка Артура мать Риштуни пожилая властная женщина откуда-то сверху, словно это был приговор небес, не спускаясь со второго этажа, объявила, бросая, словно камень в низ, где стояла Лариса и держала на руках ее маленького внучка первенца.
-Это дом не Риштуни и тем более не, - и женщина состроила гримасу. Как вы его назвали? Артуром! Так и не его!
Лариса, словно побитая собака прижимая к груди ребенка вернулась обратно не с чем.
На следующий день Риштуни позвонил и обругал Ларису последними словами, говорил, что она все испортила, что теперь нет, не малейшего шанса. И положил трубку. Но истина что-то было в сердце того молодого человека, может то самое что досталось по наследству Артуру. И скоро Риштуни снова стал звонить, высылал деньги. Что-то не отпускало его. Однажды маленький Артур тяжело заболел и Риштуни через общих друзей предал редкое лекарство, которого было не достать в провинциальном городке. А потом по столу стукнула бабушка Артура гордая сибирячка. Прошло два года, дело не сдвинулось с места, все ограничивалось только звонками, и матери было обидно и больно смотреть на дочь, в сердце которой уже долго не наступал рассвет, она не с кем встречалась и не пыталась принять попыток, чтобы построить личную жизнь.
-Сами воспитаем!- решила Зинаида Яковлевна и однажды сказала Риштуни по телефону, чтобы он больше не звонил.
Он больше и не звонил, а через полгода пришла весть, что он женился, а еще через год, что у него родился сын. Теперь уж настоящий долгожданный бабушкин наследник. Лариса проплакала ночь, потом еще одну и еще, но говорят время, лечит, Артуру исполнилось семь лет. Черноволосый смуглый с блестящими глазами он был похож на отца, только если крепче его. Зинаида Яковлевна не чаяла души во внуке и отдавала ему все самое лучшие, в тайне мечтая, чтобы он походил на нее, крепкую дородную женщину. И ее мечта была кем-то исполнена, и мальчик пошел в сибирскую породу. Крупный и сильный, а поначалу был болезненный и чахлый.
-Это он армянскую кровь, отхаркивает, - говорила Зинаида Яковлевна. Потому что бросили! Ну и пусть! Сами виноваты. Вырастит, будет русский богатырь!
А пока все же он был тонок и в семь лет особо сильно не отличался от сверстников. Только какая-то прямо совсем не детская задумчивость иногда посещала ребенка, и он подолгу мог молчать и порой приходил с прогулок очень грустным, но, ни когда, ни в чем не признавался и не жаловался.
-Что случилось, с моим королем Артуром? - улыбаясь, наивно спрашивала Лариса, отчего-то считая, что все хорошо. Она начинала чащи болеть и многое не замечала.
Мальчик с надеждой поднимал на мать глаза и спрашивал.
-Я, правда, король?
-Конечно ты король. Король Артур! Ты вырастишь, и я подарю тебе корону.
-Мама я не хочу корону! Я хочу меч!- серьезно говорил семилетний мальчик, словно меч ему нужен был не для забавы, а для чего-то очень важного.
-Сыночек, а зачем тебе меч?- недоуменно спрашивала Лариса.
-Чтобы сражаться! Чтобы…- и мальчик прятал глаза наполнявшиеся горькими слезами.
А потом все ровно шел во двор.
-Я все понял мамочка, я буду во дворе.
-Да, и вынеси мусор.
Ребенок с ведром вышел во двор, на лавочке сидела местная ребятня. Так вышло, что все соседские ребята, были, взрослея Артура, кто на два года кто на целых пять у всех отцы и вообще….
-О! Армян мусор выносить, идет!- встретили ребята черноволосого соседа. - Армян, Армян!
Мальчик быстро пробежал мимо обидчиков, чтобы не слышать горькие слова.
Выбросил в бак мусор и долго не хотел возвращаться, но надо было идти.
-Я король, король Артур,- шептал себе мальчик, и становилось не так страшно.
-Эй, стой!- окликнули Артура.
-Да он снова убежит, - засмеялся один мальчик. - Трус! Трус!
-Я не трус!- выкрикнул Артур. Я кроль!
Детвора засмеялась.
-Какой еще король?
-Король Артур!!!
Один, что был постарше, хитро улыбнулся, что-то задумав.
-И что не боишься?- спросил он.
-Нет, король Артур ничего не боится, - ответил мальчик.
-Но тогда подойди, иди сюда, если ты король! Король Артур!
Артур почувствовал, что его сейчас горько обидят, что неспроста его подзывают, сердце кричало, что это ловушка, но «король Артур» и мальчик подошел.
-Если ты кроль тогда получи! Вот тебе корона!- закричал подросток, выхватил из детских слабых рук помойное ведро и надел его на голову ребенку.
И весь двор утонул в детском смехе.
Так было обидно и больно, мальчик зарыдал так и, продолжая оставаться с ведром на голове.
И еще с большим всесильем и смехом детвора наградила отчаяньям и горем маленького мальчика.
Артур сбросил ведро на землю, и со всех ног побежал обратно домой.
-Заплаканный весь в слезах он вбежал в квартиру. Быстро прошел прихожую и спрятался я в комнате.
-А где ведро?- спросила Лариса. Сынок ты, что потеря ведро?! Ты что не отвечаешь?
Артур выбежал из комнаты.
-Я хочу меч! Я хочу меч, меч!!!- закричал маленький мальчик и разрыдался.
-Меч, я хочу меч,- застонал Артур и открыл глаза. Больше он в эту ночь так и не уснул.

XVI

Не ложились и мы с Антоном Павловичем. После всего, что было, у меня опустилась рука. И я не мог водить не пером, невразумительно думать. В сердце забралось отчаянье. Антон Павлович с заботой посмотрел на меня, но в его грустных глазах читалась, что он не в силах нам здесь помочь, что он сам арестант, такой же, как мы все. Только если печальней других, потому что, печаль та была из самой вроде волшебной радостной поры, из детства, и от того была в сотню раз страшней той которая может стать от простой не удачи или склоки и просто когда не идут дела на службе.
И кто мог нам тогда помочь? Где и в чем искать спасение? Где тот человек, мысль которого все ровно как волшебный ключ, отворила бы в душе дверь, где надежда и свет? Тот, кто даже на дне пропасти и даже в кромешной тьме не отчаивался, находил силы, чтобы как фениксу возродиться вновь и явиться из мрака с надеждой в душе, чтобы подарить эту надежду другому. То, что как кит выпускает фонтан, мог освободить ваше сердце и выпустить душу из клетки, словом указать верный путь, дорогу в небесную высь. Такой кто в бурю и шторма мог нестись, разрезая волны заблуждений и перед которым отступала бы беспросветная мгла. Тот, кто пожаром собственного сердца и верой в свет принес в наши сердца эту веру, этот свет.
И в церкви на колокольне ударили в колокол. И явился такой Человек!
И в доме запахло ладонном!
-Федор Михайлович!- воскликнул я, и сердце мое забилось в ритме надежды. Он и прежде был всегда рядом со мной, но незримо, а теперь наяву постучался в наш приют, у реки по соседству с церковью и колокольней.
Антон Павлович встал.
-Бросьте! Этого еще не хватало!- смутился Достоевский, он был в светлом костюме и со шляпой в руках.
Я тоже вскочил на ноги.
-Да, полно вам, что же вы меня в краску вгоняете!
-От торжества света! - сказал Антон Павлович.
-Я такой же арестант, как и все, Антон Павлович,- отвечал Достоевский.
-Нет, Федор Михайлович, хоть и под стражей, но все же, счастливее меня! Вы никогда не переставали, надеется, вот и сейчас! Я верил, что вы ее принесете!
-Я не расставался с ней всю жизнь! Чтобы теперь принести ее нашему автору!
-Бог мой!- выкрикнул я так громко, что поднял весь дом, когда Федор Михайлович протянул, мне книгу, с которой пришел и прежде крепко как проводник и спасительный факел сжимал в руках.
Из спален вышли Александр Сергеевич и Николай Васильевичем, и присоединились, к нам
-Ба, какие люди!- воскликнул Александр Сергеевич.
-И вы ту даже Александр Сергеевич! Пред вами мы все пигмеи!
-Полно скромничать! Не на экзамене! Вы откуда признавайтесь, из Монте-Карло такой взъерошенный? Да точно, угадал! Приглушенный свет! Скрипки! Шампанское! То и задержались! Всю ночь ставили на зеро, и проигрались в пух и прах. А на зеро ставили назло черту, чтобы не ставить на тринадцать и не выигрывать. А теперь вы себя мучаете, и думаете, что хоть вам уже как говорится сто лет в обед, а снова попались. Потому что в надежде отыграться заложили в ломбарде лучшие платье жены, и пока она сидела одна в номере, краснела за вас, отправились опять в казино и…… Бах! Поставили на тринадцать, а выпала зеро! А потом разговаривали с сердцем. Я даже представляю ваш разговор, что-то вроде этого.

Я говорить с тобою сердце, желаю по душам,
Как на духу, чтобы не врать и не лукавить.
Устал я верить снам,
Фантомов, призраков уже пора оставить

Я на мираж молюсь,
В один аккорд разбогатеть мечтаю.
Обманываюсь, что не разобьюсь,
И снова все теряю.

Не деньги я сегодня проиграл,
Ах, если б только эти жалкие бумаги.
На счастье я свое играл,
Перелететь мечтал овраги.

Что б из придворных сразу в короли,
И что б из золота корона.
Что б все с тобой на вы,
И королева что б у трона.

И снова фигу получил,
И был Рокфеллером на час.
В забвенье впал и загрустил,
Как прежде много, много раз.


А большего и не достоин,
Убогий, немощный, хромой.
Мы ведаем как мир устроен,
Когда лишь только мы с сумой.

А ты тогда атлантом станешь,
И сможешь все успеть.
И ничего не потеряешь,
Если научишься терпеть.

-Ах, вы совершенно правы Александр Сергеевич! Так оно и было,- ответил игрок и опустил голову.
-Не похоже!- сказал Николай Васильевич.
-Что на что?
-Стихи не ваши! Слог не тот и вообще….
-Разуметься не мои, то наш автор! Я вместо него так сказать! То мой подарок ему! Потому что из моих уст, все наизусть заучивать станут!
Мы все рассмеялись.
-Спасибо Александр Сергеевич, - поблагодарил я.
-Да Бог с вами сколько угодно! И потом для писателя не дурно и к месту! Что есть поэт и чем он отличается от писателя? Поэт это вдохновение, нектар в чистом виде, а писатель повар на кухни, где огурчик под водочку, где гусь запеченный, где отбивная, где трюфеля, шоколадный торт на десерт, а где простите, корка черного бородинского с ключевой водицей. Вдохновенье гуляет по страницам у писателя, где ему только вздумается, то там свой оставит след, то здесь проиграет на флейте. У поэта же оно заключено в каждой строчки. Но чтобы явить наконец-то до сих пор невиданно, диво дивное, судьба собрала нас всех вместе!
Мы заслушались великого гения, мысль которого ласкала слух, и, целясь в яблочко, точно в него попадала. И были в восторге и как малые дети впали в умиления.
Александр Сергеевич улыбнулся:


О, Ангел мой, о вдохновенье,
К тебе я рвусь, святая Русь!
И вот оно преображенье,
Ребенок верит, я вернусь!


Мы все улыбнулись в ответ и кивали головой в знак того что согласны. А особенно я.
Вот истина мы как дети верили, что когда-нибудь Александр Сергеевич вернется, и вот это случилось, и он нас всех сделал счастливыми, что согласился быть нашим вдохновеньем, нашим главнокомандующим.
-Да, Пушкин, все ровно, что Красная площадь, в России один!- сказал Федор Михайлович.
-Полно вам писатели прибедняться! Вон наша автор стареется, и вы черту нашу «надежду» не проиграли, и в ломбард не заложили - и Александр Сергеевич указал на книгу, которую мне принес Федор Михайлович Достоевский.
-Этого я себе никогда не позволил бы!- воскликнул Федор Михайлович.
-Вот поэтому Федор Михайлович вы великий русский писатель. Если перевести, все спущу, а друзей не подведу! Проходите, мы рады вам!
-Это та самая книга, что Федору Михайловичу подарила жена декабриста, когда он был на каторге,- воскликнул я, прижимая книгу к сердцу.
-Да она самая. Я знал!- обрадовался Антон Павлович и я передал книгу ему, чтобы он читал, а я, чтобы мог продолжить историю.
Артур поднялся с постели…

XVII



И тихо и аккуратно, чтобы никого не разбудить прошел на кухню, где запер за собой двери.
Артур сел за стол и долго сидел, ничего не делая, тяжелая мысль давила сердце и чтобы отвлечься, он глазами отправился в путешествие по кухни. Ничего примечательного, как и на любой кухни: у окна газовая плита, стол, стулья, деревянный треугольники на стене для разделки мяса и нарезки овощей. Шкаф с посудой. Из любопытного старинный буфет с рюмками и пузатым графином с водкой, но не спиртное заинтересовало Артура. На нижней полке буфета было отделение, для поваренных книг. И книги там преспокойно себе лежали. Артура это находка заинтересовала. Хоть как-то отвлечься. Он встал, подошел к буфету и разом выгреб все книги, а именно их оказалась две. Какое же удивление, даже сказать, что-то мистическое произвело на Артура впечатление, от находки. Одна из книг было Евангелие.
Книгу под завораживающим для гурмана названием «Итальянская кухня» и с картинкой отчего-то изображающей Ватикан он оставил. А Евангелие взял, вернулся за стол и открыл.
Евангелие от Матвея. Прочитал молодой человек. И стал листать и вдруг пораженный остановился, а именно.

Не мир, но меч

Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч.… И кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее.

Артур криво улыбнулся.
-Значит я на верном пути!- подумал молодой человек. Свою душу я уже готов заложить! Только кому и за что? Кто больше предложит?! Черт или… - и он захлопнул книгу и рассмеялся.
Грудь его вздымалась, он хохотал, но скоро, на ряду прямо с каким-то диким смехом послышались первые звуки накатывающего рыдания и вот из глаз его хлынули слезы.
-О сопли распустил! Черт или….. Выбирай черта хе-хе, будит тебе меч короля Артура, тот самый который никто так и не вытащил! Торчит хе-хе, тебя наследник дожидается!
-И ты здесь проклятый?!
-Разумеется, автор! И тоже мне надеются, они. Мечтать не вредно! И тоже мне подумаешь, Федор Михайлович, не поставил книгу на кон! И мы тоже Его хе-хе грамоту учили! Я ее наизусть знаю! Сей дух говорить в вас! Это истина автор! Поэтому я и здесь, что в вас каждом хе-хе. Потому не куда не девался, потому и вам фантазеры ни куда от меня не скрыться! Но истина, что как-то не справедливо! Вон вас сколько! Сговорились! Что вы себе сочинили! О, сказочники! «Одноклассники!» «Сидите себе там хе-хе как в каком сайте и чатитись!» Ну-ну! Я вам хе-хе больше тройке оценку за фотки не поставлю! Думаете, все моя карта бита? Все только, хе-хе начинается! Откройте, пожалуйста, наследник хе-хе, про бояться!

И рыдая, он снова открыл Евангелие и снова от Матвея и стал читать, что первое попалось на глаза и то, его смутило больше первого.

Кого бояться

Итак, не бойтесь их, ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы и тайного, что не было бы узнано.

Прочитал молодой человек, и его словно окатило лядиной водой, и он пришел в себя или в нем снова проснулось прежнее черное, и он вскочил на ноги с одной только мыслью.
«Бежать, они уже все знают, они уже отправились по нашим следам. О, коварные вам до меня не добраться! Нет, нет, не ведать вам меня, не достать вам меня! Моя, моя. Никому моя душа не достанется! Моя, моя, я право имею, как вы меня унижали, как вы меня больно ранили. За что били, за что ненавидели, я желал, чтобы меня любили, а вы меня все, все доеденного предали. Все и Бог, черт, все, все! Никто за меня не заступился, когда мне на голову ведро одевали, вы стороне стояли вы смотрели, вы ждали. И теперь я права имею, спросить, за что вы смотрели, все видели, и ни чего не сделали. Я сбегу, я уличу на крыльях, но чтобы вернуться, чтобы спросить!»
И ненависть, и злость разлились в сердце молодого человека.
-Вот, хе-хе другое дело! Матч хе-хе на право обладания заветного кубка - бессметной души наследника продолжается! Смотрите читатель во все глаза трансляции в любую хе-хе минуту! И сейчас наследник будет собирать манатки!
-Это еще, с какой стати, я автор, не тебе решать. Я нашлю, на наследника исцеляющий сон, я сыграю наследнику на арфе, Ангелы, пропоют наследнику волшебную песню, его сердце не каменное, он раскается!
-Ну-ну, а я хе-хе думал, что мы все вместе пишем! А - а-а-а!
И молодого человека зазвенела в ушах.
-Что хе-хе, а вот так!
И молодой человек снова открыл Евангелие и стал читать.

Грядущие гонения

Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змеи, просты, как голуби. Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища…

«О! Судить меня, вздумали?- прокричал молодой человек и с ненавистью бросил Евангелие на пол и растоптал ногой. А судьи кто? Кто судьи? Сволочи, сволочи, мошенники. Сначала изловите! Руки коротки! Я право имею! Я король, я, не вы. Кто вы, что вы? В вас швырялись словами как камнями?! Вы кто знал ласку, вы кто ведал, заботу, грелся у домашнего очага, и вы собираетесь меня судить, за то, что вы украли, у меня счастье, растоптали в сердце моем надежду? О, мошенники - черта голубочки! Я сокол, я орел, не подходите, заклюю! Так взмою в небо, не достанете! И камнем с небес на головы ваши брошусь! И ударю! И падете на колени, и кто в живых останется, присягнет королю Артуру на верность!»
И молодой человек, бросился, в комнату, где спал Виталий.
-Поднимайся мой верный Санча, нас предали!- закричал Артур и стащил с Виталия одеяла.
Виталий посмотрел на товарища как на приведение. Ничего не мог понять, но испугался.
-За нами гоняться! Вставай, надо бежать! Но только, чтобы собрать армию! Вот увидишь, под наши знамена, поднимутся, миллионы. Я принц, я наследник, я право имею спросить, за свои обиды и унижения!
-Ты сходишь с ума?! Какая армия, какой принц?! Ложись спасть,- сердито отмахнулся Виталик, разобравшись, что с Артуром очередной приступ паранойи или еще чего…
-Я не сумасшедший, я не сумасшедший,- закричал Артур. Я наследник! Униженные да возвысятся! Они специально, ждали, смотрели, чтобы меня унизили страшно! Так страшно, чтобы я возвысился, как Христос, понимаешь? Как Христос! Но я не желаю быть Христом, я не дам себя распять! Я буду Антихристом, я и есть Антихрист, но не потому, что я жажду крови, а потому что желаю строить новый мир! Но я не самозванец, нет, я имею право строить новый мир, все униженные и оскорбленные имеют право! Я наследник ни потому, что у меня миллионы и титулы, а потому что я впитал все горе, всю боль сердца униженного ребенка. Детское горе, проклятая среда мое страшное наследство! Поднимайся, нам нужна армия, надо искать единомышленников.
-Я ни куда не поеду! И так неизвестно, что будет! Проспись! Здесь мы в безопасности, а ты предлагаешь неизвестно куда….
-Нет, нет, надо…
-В комнату вбежала взволнованная Любовь Васильевна, разбуженная криками.
-Что случилась? - с тревогой закричала перепуганная женщина.
-Мама он сошел сума! Говорит, надо уезжать! Посреди ночи, черт знает куда! Я не куда не поеду!
-Правильно сынок!
-Значит, ты меня придаешь?!- закричал Артур
-И ты некуда не поедешь, никто тебя не придает,- и Любовь Васильевна подошла к Артуру и попыталась его обнять. – Успокойся! Иди сюда, что случилось, тебе приснился дурной сон?
Артур криво улыбнулся, и какая-то зловещая маска изуродовало его молодое красивое лицо.
Любовь Васильевна аж отшатнулась и вся побледнела.
-Я уезжаю!- злобно бросил Артур, на мгновения он возненавидел ту, которую так трепетно любил многие годы, потому, что ему показалось, ему представилось, что она догадалась, об его тайне, об его горе, об том как его унижали. Догадалась и посмеялась, над ним и престала его больше считать своим королем. Ведь если ты силен, если ты богач, если ты успешен, и вдруг всплывет, подниматься с глубин прошлого, что ты не всегда был на олимпе, что тебя считали ничтожеством, перестанут тебя уважать. Перестанут тобой восхищаться, словно как со спелым сочным на вид яблоком, в котором стоит найти червяка, как сразу парализует брезгливость и пропадет аппетит.
С Любовь Васильевной было иначе, уязвленному молодому человеку показалось и истина, что он ее любил, то был миг, пусть и страшный, но только миг.
Женщина взяла Артура за руку.
Молодой человек был напряжен, но она ему тепло по-матерински улыбнулась.
-Надо ехать, езжай! Но завтра. Придет день, и тронешься в путь. Не дело по ночам разъезжать! Давай я тебе чаю сделаю, с медом как ты любишь. Пойдем, пойдем на кухню, посекретничаем с тобой. Пусть Виталлий спит! А ты расскажешь мне о своей девушке. Как ее зовут? Виталик говорил, ты жениться собрался! Почему с невестой до сих пор не познакомил?
-Ольга ее зовут. Она у меня королева, по провинции не разъезжает, и вообще готовиться к свадьбе, выбирает платье!- рассмеялся Артур. Он успокоился, тревога прошла, страх был развеян сердечной теплотой чуткой женщины. Он твердо решил, что на утро уедет, но сейчас решил отправиться на кухню пить чай с медом.
Они стали входить на кухню. Любовь Васильевна шла первой и случайно или как само собой зацепила брошенную Артуром книгу.
-Ой!- воскликнула Любовь Васильевна. Ты уронил?!- и Любовь Васильевна подняла книгу и протянула молодому человеку.
«Мы все затаили дыхание!»
Артур помедлил, потерялся, но лишь на мгновенье и через миг, пусть и мучительный для истории, но только миг, взял книгу обратно.
-Ух!- выдохнули мы и с удочкой наперевес и огромной рыбиной, в дом вошел Порохов.





XVIII

-Ба!- воскликнул штаб-с капитан. Вся частная компания. А это кто? Святые угодники! Федор Михайлович Достоевский!
-Еще не все!- сказал Александр Сергеевич Пушкин.
-Что еще понаедут?!
-И прилетят!- сказал Николай Васильевич.
-Да вы что совсем?! Вам Федора Михайловича мало? Читали мы «Преступление», которое так и не разберешь кого перед кем, или Раскольникова перед обществом, толи.… И «Бесов», вообще страсть! Небось, приехал, Федор Михайлович нагнал жути про права! О! А что этот за книга у вас? О! Евангелие! Да теперь чувствую, начнется! А книга хорошая, самая необыкновенная, хоть мне многое не понятно. Но вы, по-моему, и собрались, чтобы, наконец, открывать, с белых пятен стряхнуть пыль, а темные словом освятить! И вообще, чествует мое сердце, затевается дуэль! А я пистолет в карете оставил!
-У нас свои пистолеты имеются!- сказал Николай Васильевич.
-Федор Михайлович надежду нам привез!- радостно сказал я.
- И пушку и ядра!- улыбнулся Александр Сергеевич.
-О! Это как поэтически изволите выражаться?
-Взаправду!- улыбнулся я.
-О! Ну как скажите! Вы лучше на это полюбуйтесь, пока вы тут изволили сочинять, чтобы потом царь батюшка за голову хватался, я с пользой провел ночь! Смотрите какого красавца из реки выудил. Настоящий донской великан! Сомом звать! Небось, это он из омута на охоту ночью вышел, а я его бац и на крючок. То-то черту подлянка! Придет, значит, черт нырнет в омут день переждать, пока солнышко на небе, а обмолвиться не с кем! Будет сидеть сердиться! Согласны господа поэты и писатели?
-Согласны, согласны. В самое яблочко Максим Денисович!
-У вас прямо дар!
-Это я нахватался у Александра Сергеевича из сказок. Про попа и работника его, стало быть, Балду! Я как со службой покончил, все книжки стал открывать. По балам уже разъезжать не к лицу, только барышень смешить, вот и читаю по вечерам.
-Да что вы совсем еще не старый!- сказал я.
Видно было, что комплемент Максиму Денисовичу пришелся по душе и он браво по-гусарски, поправил усы.
Мы все не выдержали и рассмеялись.
-Ладно, ладно господа поэты и писатели! Тоже мне нашли над кем потешаться, вот сейчас пойду и выпущу сома обратно в Дон черту на радость! А?
-Ни в коем случае!- воскликнул Александр Сергеевич
-Простите, нас великодушно!- попросил Федор Михайлович.
-Да шучу, разыгрываю! Что я враг нам всем черта радовать! Давайте лучше искать сковороду будем сома жарить. Это нам не в вашей Москве и в Санкт-Петербурге, у нас таких сомов отродясь не водилось!
-Как и чертей! – улыбнулся я криво.
-Вот-вот! А как автор вы хотели? Дон! Вольница! Казаки- разбойники! И черт удалой! Хотя казаки мне больше по душе лихой народ. И главное верит, по-особому как вы поэты писатели и если не заслужил, если правду сказал не в жизнь, не вдарит! Порохов хитро прищурился. - Я думаю, поэтому вы здесь на Дону и сбор протрубили, чтобы так сказать потом, поджечь, и взволновать Россию матушку. А? Александр Сергеевич? Верно гутарит отставной штаб-с капитан Порохов? Я хоть и на дуэлях не стреляюсь, а в военной тактике соображаю. Кавказ вдоль и поперек истоптал. Ах! Досочиняетесь! Ахиллесы!! Коня троянского сколачиваете? Да не выдам, не боитесь! Люблю я вас поэтов и писателей! Народ вы фантастический и главное как малые дети обижаться на вас грех! А что Дон выбрали это правильно, это удачно! С Дона выдачи нет! Да автор?
-Да нет, Максим Денисович, - ответил я, а сам думал, а черт его знает столько лет с этих знаменитых слов прошло. Посадят в клетку как Пугачева, и казнить в Москву отправят.
-Да, не бойся автор!- сказал Порохов, словно разгадав мою тревогу и мысли. Схоронимся! А если, что….. Но давайте лучше сейчас сома жарить, больно хорош! Гигант! Рыба- кит!

XVIIII

Я честно признаюсь ел без аппетита. Это все заметали и пытались меня подбодрить. Александр Сергеевич рассказал анекдот, Федор Михайлович, прочитал об воскрешение Лазаря. Порохов подкладывал мне кусок побольше, но рыба не лезла мне в рот. Антон Павлович только меня поддержал сродни моему настроению, потому что раньше других догадался, о моей печали и грусти, потому что сам так и не мог расстаться со своими, что на вечно поселились в его сердце, зародившись в детстве.
Я встал иза стола.
-Прошу меня извинить, господа!- сказал я и все с тревогой поднялись следом. - Я оставлю вас. Доедайте без меня, мне нужно работать.
-Что мы вам, можем предложить в помощь?- сказал Федор Михайлович.
-Перо и бумагу! В стольном же я не нуждаюсь! Своим присутствием вы навечно в моем сердце. Я с вашего позволения пройду в спальню, хочется собраться с мыслями.
-Конечно!
-Вы еще спрашиваете!
-Ступайте, мы станем мысленно с вами!
-Я приготовлю ужин!- заботливо сказал Максим Денисович.
-Благодарю, вас. Спасибо вам, - я не выдержал и бросился их всех обнимать. И расплакался! -Чтобы я без вас делал! Простите меня!
-Да за что, Бог с вами!- воскликнул Федор Михайлович.
-Полноте, полноте, вам автор,- сказал сердечный, и чуткий Максим Денисович не выдержал и заплакал со мной на пару.
-Ну, прекращайте, развели!- сказал Александр Сергеевич и сам прятал глаза.
-Вы исполняете мою мечту!- сказал я.
-А вы нашу!- ответил Гоголь.
Мы все обнялись, я взял перо и бумагу и удалился, чтобы на просторах души отыскать своего героя. Я догадывался, что Виталий оставит Артура одного и не поедет с ним так и получилось. И как же это страшно, когда ты один. Разве может быть король один? И не король это вовсе. А может в этом будет спасительный выход? Надежда!
Артур, сел в такси, молчал и не разговаривал с водителем. Ему казалось, что все его предали. Его мысль металась как в клетке, и молодой человек не ведал покоя.
Снять квартиру? И не высовываться! Сидеть как мыши в норе! Копить злость! Питаться ненавистью к окружающим. Под покровом ночи выходить в магазин, чтобы купить продукты. Артуру захотелось обратно, хоть на минуту возвратиться в прошлое, чтобы увидеть свою красавицу Ольгу, чтобы прижать ее к груди, чтобы поцеловать. Но надо было бежать, надо было спасаться. А вот еще бабка старуха и больная мать. Когда разверзалась под ним пропасть, когда жизнь обрушивала на него мглу, в нем просыпалась самое прекрасное. В нем воскресал, человек. Нет, ему было не страшно. Дело было тут вот в чем. Ведь черт, какой бы не был гениальный, не греет. Черт заботится только о себе, и если вас спасает проклятый, только если ему это выгодно. Греет только человек. Но черт помяни его он и появится. Скажет куда бежать, шепнет куда спасаться. Это игра такая добра со злом. Похоже очень на шахматы, как рассказывал Артур. Но не думайте, что так все просто. Черт на то он и черт, что наравне с Богом желает писать историю. Соревнуется паршивец. О славе Бога мечтает черт. И самая страшная и заветная мечта черта забраться верхом на человеке. Отомстить Гоголю за его сочинительства. И однажды наш Артур написал, как черт катался на таксисте. И вот любопытно, теперь сам в своих странствиях пользуется услугами таксистов. Что это совпадение? Нет, читатель это услуга за услугу. И как после такого одолжения, после такой сладкой пилюли, черт не станнит помогать Артуру. Станет, и подсказывать и шептать будет. Артур главный трофей! Имея на сердце страшные не заживающие раны, такие язвы, что проклятый черт, все подчитал, подгадал, каким словечком сбить нашего героя с пути. Но автор со своими верными товарищами не оставляет героя наедине с самим собой, не дает ему окончательно заболеть и впасть в отчаянье. И вот начинается поистине самая главная игра. Игра до бра со злом. И кто выйдет победителем? Кто коронует Артура? Какая заблестит на его голове корона черная и ли по истине золотая? Но чтобы по справедливости. Чтобы шанцы поровну. Вы же еще не забыли, что в нашей истории есть место не только черту, но главное и Ангелам.
«И улыбнулись Ангелы и погрозили с небес черту, чтобы не жульничал, все, мол, знаем про твои проделки если сказал по справедливости, если договорились силы поровну, то тогда неси наследника, где все водиться и черти, и Ангелы, а там посмотрим кто кого». И вот началось!
-Стоп!- подумал Артур, ему словно кто-то шепнул на ухо. - Есть же выход. Поворачивайте!- попросил Артур. Мне нужно навестить одного знакомого. Знаете в Батайске заправку знаменитую, на переезде.
-Где автобусы заправляют?
-Да правильно, - Артур повеселел. Я там работал! Славное время было.
Водитель оглянулся и всмотрелся в пассажира.
-А я голову ломаю, где вас видел. Вас Артур зовут?
-Да.
-Теперь порядок. Думал, кажется. Я дядюшку вашего знал. Если мне память не изменят, он директором заправке был.
-Пока не повысили.
-Да. Я его потом много раз возил. Как он? Где?
-В Москве, - спокойно ответил Артур, он не испугался разоблачения, это был со всем другой город. Это вообще было далекое прошлое. И на заправке он работал десять лет назад, когда был еще совсем мальчишкой. Дядюшка устроил. У него хорошо получалось, он даже связями обзавелся. Купил охотничье ружье и ездил со старшими друзьями на охоту. Артур всем нравился. С жилой паренек рос. Чертенок! По десять литров умудрялся в бак не доливать. И с одним местным слесарем такие аферы прокручивал, что до сих пор про них легенды складывают. Евгений Евгеньевич Уточкин в охотники Артура и записал. Они крепко дружили. Как может быть должны дружить отец сыном. Артур знал, что дядя Женя и по сей день на той заправке работает слесарем и придумал план.
Узнав, что его бывший постоянный клиент перебрался в Москву, таксист и обрадовался и взгрустнул в одно время. Но все ровно был рад вспомнить былое.
-Мы с твоим дядюшкой всю область исколесили. Хваткий человек и слова плохого не скажет. Из любой передряги вытаскивал, и сам сухой из воды выходил.
-Это у нас наследственное,- улыбнулся Артур.
-А как же с тем делом? Оправдали, выходят?!
-Чист как младенец!
Водитель улыбнулся и стал поворачивать на нужную дорогу.
-Да, сюда, сюда, поворачивай хе-хе!
Раздался голос проклятого черта. Я не сдержался.
-И ты здесь, опять, снова?!
-Что значит снова? Я автор некуда и не девался! А тем более, когда теперь поровну, я тоже сочинять желаю! Право имею, если не верите автор, спросите у Федора Михайловича, но он извините меня хе-хе, про воскрешения Лазаря читает! До Пасхи хе-хе считанные дни! Не станете же вы Федора Михайловича прерывать? Так что как вы там автор изволите выражаться, вперед, навстречу приключениям хе-хе! Вперед! В пещеру к горному королю! И вот хе-хе чудеса, сказка! Уточкин, копается себе в колонке, счетчик отматывает, хе-хе! Хороший человек хе-хе!
-Да что наговариваешь, он хороший человек, опять взялся за свое?! Необыкновенный человек семьянин!
-Бабник он хе-хе хороший!
-Да что ты вообще знаешь? Что с того! Как не податься, как пройти стороной красавицу, и не сделать ей комплимента, как идти и не застыть на месте, когда она поправляет чулок, а как не потерять покой, от коварной жгучей брюнетки, и не поклясться себе, покорить ее? А как не податься на уговоры кокетки блондинки я вообще не стану разговор вести!
-Вот-вот, что пальчиком дядю Женю, помани, чулочки поправь, и все хе-хе! Дежурный звонок домой, задерживаюсь по службе! Служба у него такая хе-хе!
-Ай, тебе только бы марать! Сам весь от хвоста до рогов в сажи и туда же норовишь записать весь свет!
-Это вам « одноклассникам», за приятеля моего сома!
-Да, ну тебя! С первой встречи всем сердцем Артур потянулся, к Евгению Евгеньевичу к отцу двух сыновей и красавицы дочки! Словно почувствовал, услышал в его словах как говорит, как беспокоится дядя Женя о детях. Однажды на службе в армии у него случился приступ аппендицита, операция прошла, тяжело и та которую любил, девушка из соседнего дворика примчалась за тридевять земель и поддерживала его, как могла. И он тогда поклялся, что ответит ей тем же, и ответил, они полвека вместе и чтобы не случалось, чтобы не показалось друг другу, они были верные первой поре, той самой необыкновенной поре любви, когда свет, когда солнце….
-Какое к чертям солнце? Какой свет, хвати заливать, кто еще из нас хе-хе черт? Сколько можно читателю мозги пудрить, нахватался, в «одноклассниках». Связался с Пушкиным, опылился! Терпит она его иза детей и вообще….
-Ну, не ври же! Она его любит, а он ее. А что было, то было, то жизнью зовется! Признайся хоть раз!
-Ну, любят, любят они друг друга!
-Находчивый озорной темпераментный у него на всех хватала ласки и заботы, и он сразу взял шефство над юношей! И израненное сердце забилась по-иному надежда, надежда!
-О! Федор Михайлович дочитал о Лазаре? Так, все, завязывайте!
-Но человек, ведь истина, что плохой и хороший!
-Что теперь Антон Павлович?! Так сколько можно, сома моего слопали, набрались сил и теперь выступаете! Я сочинять хочу, что вы все о солнце и о свете, а сатира? Да если бы не я хе-хе, читатель от вас давно бы сбежал! Вот, в кино! А так забросил все дела! Так что имей автор совесть, подумай о читателе и не перебивай хоть три минуты! И так давайте читатель все сначала. Отматывает, дядя, Женя счетчик, и вот он и наследник! Коллега - аферист! У дяди Жени аж сердце забилось чащи, еще бы! Столько спереть бензина с заправки мог только наследник, и его дядюшка!
Обнялись! Сколько лет, сколько хе-хе зим!
-Дядя Женя, у меня неприятности! – сказал наследник Нужно схорониться! По дороге все объясню! Только, чтобы надежное место, такое, да я не знаю, чтобы как в сказке!
-Дикорев!! Помнишь, я тебе однажды звал к нему на охоту. А что вообще случилось?! Как дядюшка?
-Да в том, то и дело, что с дядюшкой у нас общий бизнес. Фирму открыли в Москве! Сначала все шло нормально, а потом! А потом, еще лучше, сделку мы заключили с китайцами. Мы им палочки для лапши, а они нам наличные! Десять миллиардов ен!
-Мать чесаная, да сколько это на наши? – крякнул Уточкин.
-Да, сколько десять миллиардов и есть!
-Рублей?
-Евро!
-Матерь божья, да сколько это же надо палочек?
-Да сколько, не много! Амурской тайги и еще на Алтае кусок!
-Матерь божья и что?
-Да, ничего пошли они, со своими палочками! Мы своих белок раде их палочек по меру не пустим, деньги у китайцев взяли, вот вам десять тысяч едемте к Дикареву! Хе-хе!
И поехали! Ну, что автор как, тебе хе-хе! А дальше….
А дальше, подвинься, моя очередь рассказывать.
Это было что-то невероятное. Есть ли еще на свете что-то подобное? Наверно даже на карте это место было зашифровано. Да нет, его там не было во все. Все про него забыли. Или нет, так специально кто-то построил. Наворожил! Говорили, что не двор в нем ведьма живет. И впрямь только если вдуматься, здесь всегда было ясное небо. В десяти километрах грохотала гроза, а над хутором не искорки, не капельки. Дождь как по расписанию. Когда надо, старший шел к главной ведьме и говорил, а ну сделай так, чтобы пошел дождь. И небо слало влагу. Вы когда-нибудь видели миллионы ласточек? А там они были. Вы когда-нибудь знали реку полную рыбы? Ну, может и знали. А сейчас знаете? А в этом месте нечего за тысячу лет, словно не менялось.
Двери здесь не закрывали. Все друг друга знали по имени, и дружили домами. Даже если кто кому и не нравился, все понимали, отвернешься, потом пеняй на себя. Случится беда, не помогут. Это была страна охотников и рыбаков. У каждого было своя лодка и ружье. Да что эта двустволка. Все знали, что если кто-нибудь посягнет на их рай, надеться и пулемет, чудесным образом явиться пушка из-под земли. Рассказывали, что здесь никогда не было церкви. И сто и пятьсот лет назад, не стоял крест у дороги, словно и не к чему. Так, словно сама здешняя земля знала Христа. Словно он здесь был лично и рыбу ловил. И теперь не нужно здесь служб. И поклонов не надо. Здесь тишь, благодать. Вокруг шум камыша. Отойдешь от реки, вот тебе луг. Горизонта не видно. Это была старинная казачья земля. Здесь жили вольные люди. А значит любить, и ненавидеть могли одинакова. Сорились и просили прощения. Ходили в гости и накрывали столы.
-А что автор мне нравиться! А теперь, я хе-хе. Жили они и в гости друг дружку ходили. И все жили, мед пили и в рот, всем попадала кроме Дикорева. Хатка его была самая маленькая, машина была его самая дешевенькая, денег всегда не хватало, он о них только хе-хе мечтал… Сладострастник жуткий! Такой что даже хе-хе старик Карамазов божий одуванчик, перед страстью Дикорева. Развелся с родною, женою, а новая жена, что не жена, девочка, шестнадцатилетняя. И вот одна, такая девочка радела, ему девочку! Ангелочка! А ему все золото, золото, золото!
Да что ты все наговариваешь и наговариваешь! Он невиданный, невероятный недооцененный человек. Поистине что-то драгоценное жило в сердце этого дикого своенравного человека. Он был в этой необыкновенном краю атаманом. Сколько бы кто не зарабатывал, кто бы ни приезжал, первым делом шли к нему, к Дикареву Владимиру Владимировичу. Вот словно он родился для романа, и под стать своему имени, владел миром необыкновенным!
-Вот вам читатель сказка хе-хе! Сказка? Да все читатель наяву! На кой черту сдались сказки?! Черту, жизнь подавай, жизни я желаю, души! Сказки Андерсен писал, а ему хе-хе диктовал, от скуки хе-хе!
Здесь все было вроде как на ладони, а с другой стороны окутано тайной, и древней историей. Не было церквей, но вместо них были курганы. Огромные насыпи все ровно, что горы были здесь на каждом шагу. Но непросто, то были могилы, от них исходил жар, так они к себе тянули Артура, что он взбирался на них и подолгу не сходил. И думалось на них всегда о чем-то грандиозном, но не вскипала кровь, не кружило голову, не хотелось переделывать мир, а вот наоборот, словно начинал понимать, что это все, ни то. Не той идешь дорогой. Словно раздавалось, посиди, послушай, что шепнут тебе мудрые необыкновенные первые люди, что ходили по этой земле тысячу лет до тебя, И Артур сидел и слушал. Каждый день с ним случались перемены, и каждый день он снова и снова не знал где преклонить голову. Манили его!
-Еще бы хе-хе! Я все устроил! Ой, хе-хе держите меня, лопну от смеха! Ну, хе-хе народ, пошел! Они что и вправду думают, что их миллионы им просто так, с неба падают? Ведь истина все неслучайно, ведь истина, человек, каждый даже самый на взгляд никудышней рождается на свет, чтобы стать, историей! Да то они все встретились, то они все познакомились, чтобы однажды, всем усесться за один стол, и с кем хе-хе наследником! И манить его и будоражить хе-хе. А потом истина, как оно выйдет некто не знает, хе-хе, а пока…
А пока со всех уголков здесь в один знаменитый дом стекались необыкновенные люди. Сегодня приедут из Липитцка, завтра прилетят из самого с Владивостока. Подтянутся друзья из Ростова. Нанесут визит почтения из Краснодара и из Ставрополя. Вся Россия представлена. И, как и положена хлебом солью встречает Москва.
Однажды, Дикорев пробил колесо на дороге. Подъехал дорогой внедорожник с московскими номерами. Помогли. Подружились. Не простые люди оказались. Выгодные. Близкие по духу и вообще. Дикорев показал, где живет. Москвичи глазам не поверили. Вежливо попросились. Обещали дружить, вести себя славно и главное больше никого не селить. Поставили москвичи двух этажный сруб и стали к ним гости ездить со всех уголков необъятной великой России.
-Генералы хе-хе и полковники. Бизнесмены хе-хе с депутатами и даже хе-хе дипломаты. И воры хе-хе и такие уважаемые, что генералы и полковники считали за честь отужинать вместе.
Дикорев ходил в тот дом как к себе домой. Москвичи приезжали часто. Это у них было что-то тайной загородной резиденции, и когда это случалось по хутору с утра до ночи катили гости в шикарных авто, все ровно какие придворные спешили ко двору на своих современных каретах, чтобы обсудить планы, чтобы оказать честь. Избранным от дома доверялись ключи, и было такое впечатление, что с Христом и ведьмами здесь навсегда поселились скрытые от посторонних глаз силы России.
-Да, хе-хе, и я черт!
Артур ждал приглашения. Дикорев устроил ему входной билет. Он так о нем заливал, такое рассказывал. Говорил, что молодой человек ходит в луга. Душеньку пасет. Странно! Невиданно! Первому встречному пожаловал десять тысяч, на адвоката для дочки, заброшенной в каталажку. Может, кается?! А после того как Дикорев объявил, что Артур землю купил, по блату и за копейки, что строится, собирается, вообще все как оно говорится рты раскрыли. Москвичи даже генералов местных отшивали. Да что генералы! Столичные друзья товарищи, сколько их просили, хоть десять соток, за любые деньги, за любые услуги. Им отказывали, придумывали истории. А здесь, вот, пожалуйста. И земля тебе и самый верный здешний помощник. Сразу было видно, что своенравный Дикорев был очарован. Хотел, чтобы новоиспеченный друг, не просто заезжал в гости, а прописался здесь навечно. Да дела! Воры больше не могли терпеть. Что за птенец? Из какого гнезда вывалился? А может и не птенец во все? Пыль в глаза пускает! Тогда какой масти? Поползли не хорошие слухи. Забеспокоились воры. А не засланный казачок?! Мало ли что он Дикареву поет. А ну на ковер, его. Говорить станем! Нас не проведешь!
И вот она удача! Артур завел дневник. И если ты еще раз хе-хе влезешь, вставлять свое слов станешь, тебе.… Да вот Михаил Юрьевич прискачет, и рога отстрелит!
-Чего, кто хе-хе приедет? Не свести!
-Я тебя хе-хе предупредил!


XXI

1.Весна. Май.
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.

Меня приняли в доме москвичей. Все хорошо даже лучше, чем я ожидал.
Хозяин дома: миллионер Сергей Дмитриевич прозорливый, необыкновенный и вообще.… Такой человек, который только на первый взгляд, со всеми прикидывается своим в доску. Если кому доверяет так это единственное что другу Алексею. Видно они такие друзья, что не разлей вода, но не от того ли, что Сергей верховодит, а Алексей уступает бразды правления, тому кто мечтает… Я разгадал его сразу, вот с кем надобно сойтись в первую очередь.

2.Прошло два дня, как мы знакомы. Мне представляется, что я всех очаровал!

3.Ах, к чему это все…. Москвичи уехали, дом их стоит запертый на ключ. Ключи весят у Дикорева в столовой на гвоздике. Когда Дикорев спал, я снял ключи и пробрался в московскую резиденцию. Чувствовал себя королем! Правда, не долго. Сидел за пустынным одиноким столом. Со стен взирали развешенные чучела. Лиса улыбалась, Кабан втягивал в себя воздух и блестел клыками. Фазан, важно распустив перья, говорил, я тоже птица важная.
«-И вообще кто ты такой?- спрашивает фазан.- Залез в чужой дом! Вор!»
-Но я, ни чего брал?- отвечаю, подозрительной птице.
« -Все ровно, кыш, кыш, не разевай рот на чужой каравай! Тут все мое, я здесь главная птица видишь как горят мои перья? И что тебе вообще надо? Лиса плутовка, что он задумал?»
«-Этот что ли! Да он безобидный, так погреться мальчик пришел!»
« -У чего греться, камин не разожжен!- хрюкнул кабан»
«-Ой!- вздохнула лиса. - Какие вы все-таки! Не далекие! Да сердце он пришел свое поласкать, дух почувствовать. Вспомнить хозяина, его угощение, он себе выдумал, что он его папочка, что когда-то его оставил, и вот вам «индийское кино» отыскался! Мальчик! На самом деле наш господин «серый волк», его терпеть не может! Я сама слышала, как он однажды видел и про себя скривился, что он еще здесь! По-моему, он его терпит, только иза Дикорева! Но что мне до этого! С этим все ясно! Скажите, за что вы на мою голову?! Ну, стащила пару курей у старухи и теперь, навечно с вами в одной позе замертво стоять как цапля посреди болота».
«-Прогони его кабан! Сверкни клыками!- попросил фазан»
-Хрю-ю. Хрю-ю. Иди остуда! Чужой ты здесь».





4.Всю ночь не спал! Не выходили из головы слова лисицы мошенницы! Разодрал бы ее чучело в клочья! Заглянул внутрь, убедился, что нет у нее там ничего, что все она лжет! И фазана, и кабана из двустволки!

-О, хе-хе, все идет по плану, наследник сходит с ума чучелам войну объявляет! Два один в мою хе-хе, пользу!
-Бах! Бах!- раздались выстрелы.
-А - а-а-а! Кто палит?!
И снова!
-Бах! Бах!
-А - а-а-а попал, попал, о мой рог!
-Попал, попал! Я отстрелил ему рог!
-Превосходный выстрел!- выкрикнул Порохов
-Да, ловко я его!
-Еще бы, на шести шаг! У меня не было не малейшего шанса, ну нечего. Рог у меня как у ящерицы хвост отрастет! И я вам хе-хе такую устрою!
-Бах! Бах!
-А - а-а-а!
-Попал, попал! Я ему торой рог отстрелил!
-Просыпайтесь,- стал звать Порохов. Вставайте Александр Сергеевич. Федор Михайлович Михаил Юрьевич приехал. C трофеями! Николай Васильевич, Лермонтов черта подстрелил! За вас ему рога пулями отшиб! Автор, передохните, отложите перо, идите, смотрите, кто к нам приехал!
-Подумаешь! Приехал! Дуэлянт, мальчишка! Отрастут у меня к ночи рога, я вам устрою, сайт знакомств! Развели, понимаешь, «одноклассники!» Ну, ни чего хе-хе, я вам вирус пришлю! Уже запускаю! Все хе-хе еще минута, и обрушиться сеть!
-Скройся!- выкрикнул я, и черт стуча копытами, побежал обратно к себе на дно реки в омут отращивать себя рога, чтобы строить нам новые козни, но мне было уже не так страшно, нет мне было не по себе, потому что, про что еще там черт трепался про какой вирус, какие неприятности? И все же! Да что скрывать сердечные чувства, новое пополнение в нашем «полку» меня воодушевила.
Я все бросил и мы все вышли встречать Михаила Юрьевича.
Лермонтов был как на картине П.П. Кончаловскова: в папахи, с саблей только на коне и с пистолетом в руках. Молодой красивый и усами, и детским лицом, мальчик, который может вызвать на бой великана, бросить вызов обществу, чиркнуть строчку в честь друга поэта и она станет бессмертной.
Михаил Юрьевич лихо соскочил с коня.
-Александр Сергеевич!- покланялся Лермонтов своему герою.
И мне улыбнулся.
-Спасибо вам автор! Полтораста столетия ждал встречи с Александром Сергеевичем!
-Да, что я! Вам спасибо! Вы подложили в топку нужные поленья, и наша печь не остыла, не угасла и через полтора века.
-То было уготовано!- сказал Федор Михайлович.
И мы стали обниматься с Михаилом Юрьевичем.
И только Федор Михайлович был весь серьезный сосредоточенный. - Некогда господа, княжна в опасности, они к ней уже приходили….. Прошу в дом, это надо обсудить! Да Пасхи считанные дни!!




XXII

Когда Щукин ушел,- стал рассказывать Федор Михайлович Достоевский. Адам делал над собой большое усилие, чтобы покинул свое укрытия, и только тогда спустился с чердака, когда дождался, чтобы все стихло, был не слышно мотора приезжавшего автомобиля, а потом еще какое-то время сидел и ждал.
Он был ошеломлен и почти крался, ему все казалась, что они могут вернуться.
Настя продолжала оставаться на полу и плакала.
Адель поднялся, и стоял у раковины и смывал с лица кровь.
Адам подбежал к Аделю и схватил его за грудки.
-Ты, ты!- закричал Адам. - Это ты привел их сюда!
-У меня не было иного выбора. Они пригрозили расправиться с Ольгой, и ее шестилетним ребенком.
-Мне что с того? Теперь они не оставят нас в покои! Ты выдал, где мы! Здесь был рай и покой! Змей! Змей! Проклятый змей ты втянул меня. Обольстил сладкими речами, наобещал золотые горы! А только и есть, что сто тысяч,- обманул Адам.
-Отдай мне половину!- попросил Адель.
-Половину! Ты ничего не получишь, проклятый змей. Убирайся ты мне больше не товарищ, не друг.
-Ты не можешь так со мной поступить! - У меня ничего не осталось! Дай сколько не будь.
-На, вот!- и Адам достал из кармана и бросил в лицо Адама пятьсот рублей, что у него осталось от сдачи, когда он ходил в магазин за продуктами.
-Гадина! Не благодарный!- закричал Адель, его охватила ярость. Он у кого было все, дома и слуги. Он кто на чай давал официанту больше чем тот получает получку. И вот в него швыряются «медным грошом». И то, что когда-то жило в его сердце, словно вернулось обратно, нет, не навсегда, черту больше не нужен был Адель, душа его давно уже принадлежала черту, он вернулся, чтобы показать, на что способен. И разжег огонь в сердце. И взыграла кровь и ударила в голову.
Адель схватил со стола нож.
Адам увернулся, но не полностью от удара, а от смерти. Удар сильно поранил левую руку.
И снова Адель взмахнулся, но на помощь, Адаму пришла его женщина, и первое что попалось ей под руку, хрустальной тяжелой пепельницей ударила Аделя в самое темя.
Адель замертво рухнул на пол, сжимая нож в руках. Убийцы замерли и долго смотрели на мертвеца. И казалось что, он сейчас встанет и снова ударит.
Очнувшись, Адам, почувствовал, как теплая кровь бежит у него по руке, но не испугался, а наклонился и силой и злобно стал освобождать руку мертвеца от его оружия. И освободил. И долго не выпускал из рук, а потом сказал.
-Я возьму его нож себе!
-Зачем? Выброси!- сказала женщина.
-Нет, я его оставлю. То теперь будет «наш меч».
-Мы не можем его бросить так,- сказала женщина. Кто-нибудь придет и увидит и подумает на меня. Меня все здесь знают. Давай сожжем его.
Адам за ноги взял мертвеца, из головы из темени шла кровь, и поволок, оставляя кровавый след на полу.
Они сожгли его во дворе за домом и закапали. И вышел из него дух и поселился, словно змей во дворе у яблони того дома.
-Батюшки! Царица небесная!- воскликнул Порохов. Да что за страсти, Федор Михайлович?!
Мы были все погружены в мысли, и каждый думал, о том духи, что теперь словно наш не зримый страж охраняет нас, и выпустит только…
-И что он и поныне там?!- восклицал Порохов. Да вы совсем! Я под яблоней червей на рыбалку копал, а там оказывается мертвец. Ну, Федор Михайлович! Вот знал истинный крест, знал, явитесь и кто-нибудь кого-нибудь обязательно удавит!
-То предначертано! И не человеками решается то!- ответил Достоевский необыкновенным голосом, словно и не он вовсе.
-Бог мой! Дайте мне вашу книгу! Вы перечитали, я вижу! Я верну! Верну, когда придет время, сами возьмете и дадите тому, кому надо, без фантазии, для сердца, и Максим Денисович взял у нас книгу и спрятал до времени.
-А если,- взволновался я.
-Если потребуется, выдам! Почитаете!!
-Что было дальше?- спросил я.
И стал рассказывать Антон Павлович Чехов.


XXIII

Ольга потеряла покой! На службу не пошла. Руки опускались. Она была сама не своя. Где Артур, почему не звонит, и вообще что и как теперь будет? И Ольга заболела! Никогда еще Антонине Сергеевне не приходилось видеть такой свою внучку. Прежде всегда жизнерадостная, учтивая, Ольга все время проводила у себя в комнате и несколько дней к ряду не выходила на улицу. И не желал разговаривать, сказала только, что она поссорилась с Артуром.
Антонина Сергеевна, махнула рукой, желая успокоить, что, мол, все пустяки, что дело поправимое.
-Ничего тоже, нашла повод, записалась в монашки. Умру и так не дождусь от тебя внуков. Закрылась! Не ешь, не пьешь! Да нарядись, вон, сколько у тебя всего! Да выйди на улицу, увидит тебя Артур и ссоры как небывало.
Ольга промолчала и, делая над собой усилие, улыбнулась в ответ, но улыбкой отчаявшегося человека.
«Ах, действительно если бы поссорились! И прежде я сорилась с тобой Артур. Неугомонный как буря. А какой вспыльчивый, способный вспыхнуть как бензин по каждому пустяку. А какой обидчивый все ровно как маленький, принимающий мое любое слово как приговор. А я же тебе глупышка всегда наоборот миловала, за фокусы твои. И вот ты выступил со своим с главным концертом. Но ой как невесело как, страшно на твоем представленье. Что же будет теперь?!»
Ольга стояла на коленях и смотрела в глаза Чудотворцу. Старинная икона стояла у нее в комнате, и она молилась. Тихо шепча молитву держа руки на сердце. Креста она не носила и теперь, когда постучалась беда, девушку, то смущала. И она спрашивала, и сердце ее волновалось: «Не ведаю, прости меня Святитель! Имею ли права спрашивать тебя. Не ношу я креста, не соблюдаю постов. Но истина верую в тебя, верую, что помилуешь, защитишь, свое дитя неразумное. Может, то я виновата, что не отговаривала его? Поддалась! Но знаешь, видишь Святитель, не прикоснусь я, к деньгам тем, чувствую, поняла, что нехорошие деньги эти. Не святая, я! Где до святости мне. Желала я, чтобы все хорошо, вот как должно быть в доброй семье. Вот как было у бабушки моей. Ты все знаешь, как любили они друг с другом с дедом, как работал и приносил в дом, честным путем заработанные деньги. Что я всю жизнь как неприкаянная?».
И Ольга расплакалась.
«Да, кто-то скажет, зарабатывал, много твой дед, и нам и бабушке всегда оставался излишек, можно было отложить и собрать на крупную покупку. Но, то Святитель ты знаешь было честно. Почему у нас так выходит, что если надо денег, они в больших случаях воруются, а не зарабатываются честным путем? Вот на самое вроде элементарное, а все равно нечестно. На то чтобы построить дом, купить дачу, отправиться в путешествие! Что же у человека, не должно быть достойного жилья, что же человек не имеет право, увидеть мир? Вот и мы мечтали!
И Ольга снова заплакала.
«Ты знаешь, все знаешь Святитель, и пусть мы не признавались друг другу в этом мы того желали, хотели, чтобы все было как должно быть у людей! Разве приходит в этот мир человек, чтобы страдать, чтобы быть подвергнут лишениям? То обман, не должен, человек страдать. Открой мне Святитель, разве Иисус сын Господа нашего, приходил, чтобы мучиться, чтобы быть распятым на кресте? Вот если бы люди опомнились, вот если бы люди приняли, покаялись, преклонили всем миром колени пред сыном Господа нашего, разве не стало бы тогда прощение? Истина верую, что было бы! Как же не могло быть, было бы! Разве желал, разве хотел Господь наш сына своего родного и единственного предать мукам. То мы предали его, то мы распяли сына Господа нашего. И все ровно простил Господи нас, так и ты прости меня Чудотворец, помилуй меня и Артура, верю, что не со зла, не желал он чинить подлости. Все ни то, я не знаю в чем дело, но я всегда чувствовала, сердцем видела, что с ним все не так, все не как со всеми. Какой дом у них, какая семья одна только видимость, в сердцах у них разорение. Он тянется к свету, ищет! Истинно верую, что он может, покается, приклонить колени, и простит тогда Господи его, а с ним и меня простит. И Пасха грядет, неужели мы не встретимся, неужели он предаст и бросит меня?»
И Ольга еще долго стояла на коленях и спрашивала у Чудотворца как ей быть, и вроде как будто то было просто изображение вот как будто картинка, подумаешь, кто-то изобразил. Художник! Делать то ему было нечего, вот он и намалевал. Но нет, что разливалось, что-то заполняло сердце, когда вопрошала она, и пусть Чудотворец ей не произносил слов в ответ, и пусть словно застыл в одной позе что-то необыкновенное чудесное, было во всем его облеки, он отвечал, но как-то по-особому и был рядом, лишь только стоило открыть ему свое сердце.





XXIIII


А поздно за полночь в дом постучались. Ольга сразу почувствовало что-то неладное. «Нет, то не Артур! И не друг то!»
Ольга в спальне включила свет, и первым делом посмотрела в глаза, Чудотворцу, и он мысленно отвечал, что надо идти, и она пошла, открывать дверь. Проснулась Антонина Сергеевна.
-Кто это посреди ночи? Не Артур то твой? Стыд потерял! Ой!- вздохнула женщина. Может, случалось, что? Сиди, я сам открою. Стой, кому говорят.
Но Ольга не послушалась, и сама открыла дверь.
На пороге стояла незнакомая ей миловидная хорошо одетая женщина. И вот прямо с порога она оглушила Ольгу.
-Меня зовут Настя, я тетка Артура! Это я вам звонила! Случились неприятности! Может даже самое….. И женщина заплакала.
-Святые угодники!- воскликнула Антонина Сергеевна. Да что вы проходите! Оля что ты на пороге держишь, человека!
Но Ольга, ничего не могла ответить, у нее подогнулись колени, и ей стоило больших усилий оставаться на ногах. Но она взяла себя в руки и сказала, проходите. И вдруг ей что-то шепнуло в сердце. «Ложь! Врет она не какая она Артуру, не тетка». Все было так, словно вот дождалась долгожданного спасительного голоса Чудотворца. « Нет у Артура тетки, и некогда не было. У него есть только дядя и сейчас он в Москве на заработках».
Ольга прищурилась и подозрительно смерила взглядом женщину, и ей она больше не казалось миловидною и красиво одетою. Екнуло сердце. « То все притворное, то все маскарад».
Можно было сразу выставить лгунью, но Ольга уже несколько дней ничего не слышала об Артуре, номер телефона его был заблокирован. И это был единственный шанс, хоть словечко хоть полслова узнать о любимом.
-Проходите, на кухню,- сдержанно и серьезно сказала Ольга.
Мошенница смутилась. Она хотела было расплакаться еще сильней, но как назло Ольга ей взяла и тепло улыбнулась.
-Да не плачьте, все будет, нормально! Я хорошо выучила Артура. Он что ночевать не пришел?
И Настя криво улыбнулась. Рыдать, как выяснилось было бесполезно, и она в туже секунду сменила тактику.
-Ты, что Оля ничего не сказала бабушки?!- воскликнула она, входя в квартиру.
-Что не сказала?- спросила Ольга, так словно ей вообще ничего неизвестно и вообще она с Артуром давно не виделась, в соре они.
-Он украл деньги! Приходила милиция!
-Господи!- закрестилась Антонина Сергеевна. Да как же это?!
-Дело уголовное завели! Вот я как узнала, приехала с севера! Мы же сами из Барнаула! Я не родная тетка Артура!- сказала Настя, словно почувствовав, что Ольга ее разгадала, и теперь притаилась. - Я племянница, бабушки его Зинаиды Яковлевны.
-А как вы узнали, наш адрес?- спросила Ольга, подозрительность ее усиливалась.
-По номеру телефона, когда Артур уезжал, оставил бабушки ваши телефоны сотовый и домашний. По домашнему, в узле связи мне сказали. Я вам паспорт могу показать!- вдруг выпалила Настя.
-Бог с вами!- воскликнула Антонина Сергеевна.
-А я бы взглянула!- подумала Ольга но, промолчала.
Они сели на кухни за столом. Антонина Сергеевна поставила чайник на плиту.
А Настя тем временем быстро как плутовка лиса бежала глазами по обстановке и вообще. Какой цены мебель, какой ремонт. Как были одеты хозяйки. Она даже через сорочку рассмотрела и оценила, какое на Ольги было белье. И сделала вывод. «Дорогое! Значит, следит за собой». И раньше она отмечало, что у девушки тон и вкус. Теперь же в это убедилась окончательно. И думала.
«То для нее Артур все деньги спер! За такой должен быть уход, такую если в театр, то в норковой шубке если в ресторан, то в вечерним платье с ниткой жемчуга на шеи. В комнатах все прибрано и вообще хоть с пола ешь! Чистоплотные, чем же их пугать? Нет, милицией таких добропорядочных людей не испугаешь, они знают закон, и не нарушают, его. Разбойниками? Тоже нет, такие люди кто закон знают, и закон не нарушают, в милицию обратятся. Как же быть?! Как, как. Да проще простого! Рассказать историю, да по жалостливей, да не плакать самой, а говорить, мол, так и так, случится страшное, придет горе, случится не поправимое. Они эти кто в мире живут, боятся перемен, боятся потерять нажитое счастье. Такие в небе не ворон, а Ангелов считают. Увидят, заприметят белокрылого, и счастье и радость в сердце разольется. И скажи им, что предали, напой им, что все, мол, оборваться счастье может, и все они твои».
-Я ничего не знаю, про дела Артура. Мы в соре и последние недели не виделись!- сказала Ольга.
-И что же он даже вам не звонил?- спросила Настя, а у самой такое выраженье, что, а как же не звонил, ведь должен был позвонить.
Ольга и это разгадала, в сердце ее звучало, так и раздавалось: «Лжет! Мошенница!»
-Почему, звонил,- спокойно ответила Ольга. Два раза звонил. Вот даже сегодня!
-Сегодня!- воскликнула Настя и поняла, что этим себя придала, чтобы исправить положения, тут же принялась сочинять:
-Приходил человек, очень серьезный! Не из милиции! Это человек был из банка, где Артур снимал деньги. Банк по поддельным документам, не разобравшись, как следует, не проверив, выдал наличные и теперь сам должен будет выплачивать. А банк коммерческий, а знаете кике эти банки? Они сказали, что отнимут у матери Артура дом. Через суд или просто приеду, и выкинут ее на улицу с вещами, а она больна!
Ольга вздрогнула.
Ей стало плохо. Сердце у нее сжалось и сделалось больно в груди. Пусть и мошенница, но, то может быть, правда!
-Вы мне, пожалуйста, номер телефона, черканите. Тот, по которому вам Артур звонил!- попросила Настя.
Ольга вышла из комнаты, чтобы взять мобильный телефон, потому что так наизусть номера не поменяла. Она не испугалась и не струсила, и понимала, что надо держать себя в руках, а тот номер все ровно был заблокирован.
Записали номер телефона.
-А это вам, мой!- и Наст продиктовала свой номер. Ольга ввела и сохранила в памяти своего мобильного телефона.
Настя стала собираться.
-Что вы чаю с нами не выпьете?- захлопотала Антонина Сергеевна.
-Нет, я и так столько вам хлопот причина, среди ночи подняла. До свидания!- и Настя словно родная, так словно и вправду дальняя родственница, и Ольга с Артуром уже поженились, полезла целоваться. Сначала целовала Антонину Сергеевну, а затем с большим трепетом вся сия прильнула к щеке «невестки». И откланялась!
На улице ее поджидал Адам.
-Ну что пронюхала?- спросил сердито, он был раздражен, у него появились крупные деньги, Настя была теперь ему не нужна, и она его бесила. Он только не бросил ее потому что, она обещала, она клялась, что будут еще деньги.
- Рассказывает, что он ей звонил! Вот я номер, взяла, - и с какой-то мольбой словно оправдываясь, женщина достала и показала бумажку с номером телефона.
-Ну, что ты тянешь?! Набирать надо!
Настя послушно, стала звонить Артуру.
«Заблокировано» - екнуло женское сердце, зная, что теперь ей достанется.
-Ну что, что там?
-Заблокировано!
-Так и знал! Обманула! Сговорилась! Ведьма! Мошенница!
-Прости меня, прости, - бросилась Настя к нему на шею.
-Мне нужно уехать,- сказал Адам. - И полегче распрыгалась она. У меня рука еще не зажила! - рассердился Адам, избавляясь от объятий.
-А я, что я?! - выкрикнула Настя и у нее против воли, она не хотела пока признаваться, вырвалось, из сердца.
-Я беременна!!
-Что!- заревел Адам, он сделался сам не свой. - Это не мой ребенок! Нагуляла!- как камень полетела в женщину.
Настя заплакала. У нее кроме Адама никого не было, как она, сойдя с ума, сбежала с ним от родного мужа.
-Я люблю тебя!- выронила из сердца женщина. Я достану нам денег!
-Ладно, слушай меня. Отправляйся к матери Артура. Станешь жить у нее. Тебя никто не тронет. Будешь, караулить пока он не появится. Думаю, что к матери он приедет, наверняка, а это вот возьми,- и Адам достал деньги и отсчитал и подал пять тысяч. Аборт сделаешь! Все до встречи, как деньги будут, сразу мне позвони.
И Адам как не родной без прощального поцелуя прыгнул за угол и был таков.
Еще долго Настя стояла, словно окаменев, сил не было пошевелить не рукой, не ногой. И сердце рвалось на части, и потом шла она тяжело, и долго ничего не видя перед собой.
И Ольга окончательно разболелась и только молила об одном, чтобы Артур скорее ей позвонил.
А Арт…
-А наследник хе-хе на лыжах водных катается, икру черную ложкою кушает!
-Это снова, ты?
-Я хе-хе! Вы меня извините автор, и вы Антон Павлович Чехов, но я про сердце слушать больше не могу! Подумаешь хе-хе! У меня тоже хе-хе драма сома моего слопали!
-Да что ты себе позволяешь?
-А что хе-хе, мне позволено! Давайте автор трезво смотреть на вещи, если бы люди Христа не распяли бы, нет у паси вас Бог думать, что я был за! То право у меня не было, а так. Вот как сейчас помню, стою на площади народу тьма!
Собралось великое множество человек, разного происхождения. Богатые и нищие, ученые и безграмотные. И смотрел на них сын звездочета Понтии Пилат. Был он худ и бледен, и всю последнюю ночь не смыкал глас и спрашивал в сердце своем правильно он ли поступает, приговаривая на смерть невиновного. Знал он, чувствовал, не мог тот подговаривать, кого спрашиваешь:
-Ты подговариваешь?
А он отвечает тебе:
-Ты так сказал!
-Ты Царь Иудейский?
-Ты говоришь!
И так человек не произнес в защиту не единого слова. И степенность, и благочестие слышал в груди того человека сын звездочета. Словно что и услышать нельзя на расстояние отзывалась, откликаясь в его сердце, и он слышал, и видел, что приговаривает невиновного. И на празднике же Пасхе имел обычай отпускать народу одного узника, которого хотели. Был тогда у них известный узник, называемый Варавва; итак, когда собрались они, сказал им Пилат:
-Кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву или Иисуса, называемым Христом?
Они сказали:
-Варавву!
Пилат говорит им:
-Что же сделаю Иисусу, называемому Христом?
Говорят ему все:
-Да будет распят.
Правитель сказал:
-Какое же зло сделал Он?
И они еще сильней кричали:
-Да будет распят. Кровь Его на нас и на детях наших.
-Пощади автор! Не рассказывай больше, потому что стоял я на горе и слышал, видел, как все поносили, как все злорадствовали, и мое сердце какое бы, не было черное, а сжималось, каялось, сознавалось. И от шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа закричал Иисус не своим голосом:
-Для чего Ты Меня оставил?
Но не оставляли мы, все тогда были с ним. И «вошел» я в стражника! И тотчас побежал он, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить; а другие говорили:
-Постой, посмотрим, придет ли Бог спасти Его?
Так кто после этого проклятые, черт или вы кто сказал: «Кровь Его на детях наших?» И грядет Пасха Великое Воскресение, и я тоже право имею на наследника, потому что был там и видел, как мучили невиновного!
А сейчас хе-хе примой репортаж из государственной думы России и первым на трибуну приглашается член от партии единая Россия министр финансов.
Пожалуйста, проходите за все уплачено хе-хе!
Министр был бледен, руки министра дрожали.
-На повестке дня господа, простим ли мы наследнику, его долг?
Зал ожил, и как волны выносят на берег камни и песок, с депутатских кресел полетели вопросы:
-Сколько он задолжал?
-А где мы вообще столько возьмем денег?
-А вы не слышали почем сегодня баррель?
-В долларах или рублях желает наследник?
-Тише, спокойствие господа! Баррель сегодня сто сорок долларов! А задолжал наследник в рублях, а именно, один миллион четыреста тысяч рублей!
И в зале наступила гробовая тишина! И все смотрели на министра и вдруг перестали понимать повестку дня, о чем собственно идет речь, если вопрос стоит о детях?
-Вы издевайтесь? – полетела в министра.
-Подонки!- выкрикнул лидер одной фракции.
Кто-то не выдержал, вскочил с места подбежал к министру, залез в карман и достал пачку пятитысячных купюр.
-Вот возьмите! Шубу думал любовнице купить. Но тут такое! Дети! Людка, подождет!
-Вы из какой партии? – спросил министр. – Я запишу!
-Я? Я из Единая Россия!
-Они сговорились, подонки!- выкрикнул лидер одной фракции и махнул рукой, кому следует, и кто-то тоже вскочил, подбежал к министру залез в корма, в один, потом в другой и достал две пачки пятитысячных купюр.
-Запишите,- выкрикнул лидер одной фракции. Миллион рублей от меня. Лично!
-Хорошо, хорошо, только не волнуйтесь!
-Да как же! – выкрикнул кто-то.
-Да Пасхи считанные дни!- подхватил другой.
-Где наследник? Почему не звонит?!- взволновался третий.
И все хором:
-Там есть наши люди? - И вообще что за место такое? Искали, не нашли!
-И не найдете хе-хе! А наследник жив здоров! В хорошем настроенье! Сами можете убедиться, по запискам, любезно предоставленным нашим автором.

XXV


5. То все бред! Меня любят, и каждый ждет от меня чего-то необыкновенного! Они не признаются себе! Ловят себя на мысли, и тут же пытаются выкинуть из головы. Что, мол, кажется! Ну, ничего я им однажды докажу! Челюсти у них отвиснут, со стульев попадают!


6. Играю в шахматы с Алексеем, с Сергеем Дмитриевичем «курим» запивая клубы дыма виски с колой! Говорит, что «табак» ему ее привозят из самого Афганистана.
-Прямые поставки!- смеется Сергей Дмитриевич. Курим по-особому. Мне нравится! Прежде я так никогда «не курил». У миллионеров все не так, чем у простых смертных. Все иначе! А виски с колой любимый напиток Сергея Дмитриевича, он без него прожить не может и пьет его в прямо смысле вместо воды! Заканчивается, начинает нервничать и звонить по телефону, чтобы привезли. Привозят!!


7. В этом доме все необыкновенно. Даже прислуга! Чеховские три сестры! Только в место знаменитого «в Москву, в Москву». Они с утра до вечера голосят: « в Ростов в Ростов». Что если вдуматься одно и то же.
Сестры прибираются, накрывают на стол, стирают белье и если кто того пожелает, выполняют для гостей хозяина «маленькие услуги» А что дашь утром три тысячи, и не каких нервов. Всю ночь ласкали тебя как короля!!


-Вот тебе хе-хе и пожалуйста! Так держать наследник!

-Бах. Бабах!

-Ай, рога, рога!! Не стреляйте Михаил Юрьевич! Замолкаю!


8. Я ничего не делаю, с утра до вечера катаюсь на водных лыжах. В промежутках лопаю отварных раков! Запиваю шампанским! Кто не пробовал, попробуйте, здорово! Лучше, чем с устрицами. Сегодня привозили тридцать килограмм!!
-Прямые поставки с Кипра!- смеется Сергей Дмитриевич.
Так мне не понравилось!



9. «Курю» В поля больше не хожу! А то косятся, на меня как на идиота князя Мышкина! А я не идиот я король! И вот не знаю, откуда, но я чувствую, что покорю мир. Ха-ха как написано в Евангелие, то предначертано и решается не человеками!!

-Все поняли, «человеки»! Покоритесь хе-хе не куда вам не деться!

-Я тебя предупреждал!
-А-а-а-а-а!
Бах. Бабах!

10. Сегодня Дмитрий Сергеевич посмотрел на меня и вздохнул:
-Что ты Артур можешь, делать своими руками?
В ответ, я ничего не ответил. «Затянулся!» И решил, что докажу, что каждому свое! И мое, будет не хуже чем лодочка Ноя! И точно также каждой твари по пари!


-Да, на что они нам хе-хе наследник нужны?! Сами поплывем!

-Бах! Бабах!

-Ай! Ну, вот опять нате вам, пожалуйста, Михаил Юрьевич держите рог. Подавитесь! А у нас снова, прямое включение из государственной думы России. На трибуну приглашается, новый министр, а именно то кто отвечает за правительственную связь хе-хе!
-Я не пойду! Они меня закидают мандатами!!!- восклицает министр связи. - Что я, самый крайний?! Ну не звонит, он княжне, черт бы все побрал! Значит все хорошо!
-Да вы сума сошли!- кричит министр финансов. Мне сверху уже звонили! Между прочем, с вашего телефона! Вы что нарочно претворились, что телефон потеряли? Смотрите у меня, не получите во втором квартале премию. Идите, кому говорят. Врите что хотите!
Главный по телефонам вздохнул, делать нечего надо идти.
-Здравствуйте господа!
-Виделись! - закричали депутаты.
И началось.
-Когда вы связь наладите?
-Почему он Ольги не звонит?
-До Пасхи, считанные дни!!!
-Подонки! – закричал лидер одной фракции. Где мой миллион? Где наследник? Сволочи! Одурманили наследника! Позвать министра здравоохранения. Что наследник курит?! Что у нас в Краснодаре свои папиросы не выращивают? И что за странный способ такой? Мы все по старинки, а у них там способ необыкновенный!
-Вообще кто они такие?- подхватило большинство.
И хором:
-Вообще где это? Мы проверяли, даже со спутника ничего невидно!
-И на этой радостной ноте хе-хе, прямое включение из государственной думы переносится, до следующего раза!
-Эй, подождите!
-Чего еще?
-А можно как не будь, это.… Ну как бы это… - попросился кто-то.
-Нет, на обеих дачах, места забронированы на долгие столетия вперед.

Хи-хи, да хи-хи,
Ты канал приключи!
Замоли скорей грехи,
Уму разуму учи!

-Автор, прием, прием Ангелы на проводе!
-Без тебя слышу!
-Плохо, хе-хе слышите!
-За тот метко стреляем!
-Бах! Бабах!
-Промазал! Не попал, не попал!
-Бах! Бабах! Бах! Бабах! Бах! Бабах! Бах! Бабах!
-А- а- а- а- а- а!!!
-Бах! Бабах! Бах! Бабах! Бах! Бабах! Бах! Бабах!
И контрольный!
-Бах!


XXVI


Да, мой верный друг читатель, где что не разобрать! Прочтет кто-нибудь и скажет, то все фантазия автора, причем не здоровая. Но автор не станет, оправдывается, автор, тоже может устать и заболеть. Почему так выходит, что автор, надрывается, достает из души и роняет из сердца, разве для того, чтобы рассуждал, читатель о здоровье автора? Нет, мечтает, автор зовет вслед за собой. И должен читатель отвечать автору тем же. Так желает сердце, чтобы так было. И что есть литература? Литература не футбол, и даже не театр который вроде как бы имеет непосредственное отношение к ней. Литература это общий труд читателя и писателя. Утомился, читатель, так подержи своего друга. Расскажи анекдот, сплети забавную историю. Перестал читатель надеяться и верить в чуда? Расскажи ему о голубе прорвавшимся через облака, и вернувшимся с весточкой от Господа нашего. И вот уже стало легче на сердце. Загрустил, рассмеши. Не позволительно, так что уже на пару с читателям становишься, смешон, резким словом поставь обоих наместо. Не страшится, слова заветного припугни, разъясни, что все всерьез. И какой же ответ, читателя писателю, в чем ответная помощь, а вот истина не оставаться равнодушными, сопереживать, мечтать смеяться и плакать. Кто-то скажет, то все зависит от автора, но что же тогда зависит от читателя?
-Да что ты автор перед ними хе-хе распинаешься?! Я с тобой буду дружить, брось их автор! На что они нам дались? И вообще автор ты столько уже насочинял! Я только одни рога намаялся отращивать! Прекращай автор хандрить! А то и я вслед за тобой заболеваю. Вспомни автор, что до Пасхи считанные дни!
-А если вспомню, козни строить престанешь?
-Нет, не престану!
-И не отстанешь?
-Нет, автор, не отстану. Мне с тобой автор хорошо! Мне так прежде не с кем не сочинялось. Даже с Гоголем!
-Не знаю, что с тобой делать!
-Да все уже автор сделано! Как сказал Федор Михайлович, все предначертано. То не решатся хе-хе не человеками!
-Ну, тогда хоть не лги!
-Я? Я некогда!
-А почему скрываешь, про наследника?
-Что скрываю, ничего я не скрываю, вон он сейчас устрицы кушает!
-Какие к чертям устрицы, не про то я!
- А вы про княжну!
-Да вот именно, что ты насочинял? У читателя слаживается такое впечатление, что он про Ольгу и не вспоминает.
-Ну, вспоминает!
-Что значит, ну? И часа не случалось, чтобы он не думал о ней. Особенно когда оставался, наедине она приходила, она стучалось в его сердце. Да даже когда он был не один, только стоило ему услышать имя Ольга. Вот кто-нибудь скажет, а вот Ольга, или по телевизору прозвучит ее имя. Так сразу Артур забывал все на свете. Да он всем своим поведением старался, отвлечься, нет, не от любви, а от грусти. О, какие это были долгие недели, и вот уже ничего не могло его отвлечь от мысли, о любимой, не развлечения ни пороки. И все начинали замечать, что Артур поменялся.
И прежде Артур видел, что на самом деле Дикорев необыкновенный человек, а когда он начинал, хандрить, только в этом убеждался. Притом, что деньги…
-И золото!
-Да и золото! Но вот говорила, Ольга спрашивала у Угодника, что разве человек не заслуживает достатка, счастья. Все заслуживают, и может Дикорев заслуживал его больше других. То все было снова из детства. О, Бог, мой истина кровь на детях наших! И как же страшно, что когда-то так могли сказать. И еще страшней забыть о добре, о теплом слове. Дикорев не любил своего отца. Или даже нет, что значит, не любил, любил. Каждый любит своего родителя. Дикорев, мечтал, о другом отце. Маленький Вова всегда хотел, чтобы его папа был героям, а он был размазня да вдобавок поднимал руку на мать, что никогда так и не смог простить ему. И вот истина, он мечтал, чтобы отец был героям и когда он таким не вышел сам и стал. Удалой!
-Да он хе-хе гений! Без серебряник!
-Но вот хоть раз не солгал!
-Ну, должен хоть раз я вас автор подержать, если вас никто кроме нас, то есть я имею виду меня и одноклассников, не поддерживает! Устроили, понимаешь единый государственный экзамен! Это же надо додуматься хе-хе! Доказывай им, есть Бог или выдумали. О дураки! Как вообще можно было Бога выдумать?! Да вы читатель сами подумайте, вот просто самое элементарное, если человек желает властвовать, мечтает встать над другими, как он мог выдумать против себя оружие? Это же бред, чушь, полнейшая хе-хе! Давайте автор мы зададим вопрос этим пижонам. Главный вопрос!
-И какой у нас главный вопрос?
-А вопрос у нас хе-хе один по всем предметам и по русскому и по химии. А именно: «Кто такой Бог?» Что академики наук съели! А? Недоросли! А дети знают кто такой Бог! Они умней взрослых, они не думают, сколько на фраке Чичикова было пуговиц, они вспоминают про тройку, что как Русь! Куда она не сеется, и вообще. Потому, что тройку ту дурак какой-нибудь ведет или того хуже злодей мошенник, а детишки в карете. И что ждать от такой прогулки? Все же так просто, взрослые занимайтесь своими прямыми обязанностями не травмируйте и без того хрупкую детскую нервную систему. Вырастут и сами все решат, а как растянуть пуговки на кофточке подружки они хе-хе и без вас взрослых разберутся! Я их этому научу! А мы, между прочим, в институты с автором не ходили!
-Да что ты такое сочиняешь?
-А что? В Китае миллиарды, а у нас? Черт между прочего истинно русский герой! Никто не думал про то, что черт-русский! Не английский, не французский, а русский! Гордиться надо! Не какие гоблины не сравнятся со мной! А? То тоже! Продолжайте автор, про Дикареву трепаться!
-Ну, тебя, связался на свою голову!
-Ах, значит снова моя очередь сочинять?
-Не дождешься! О, какой! Помолчи уже, я рассказываю. Владимир всю жизнь рассчитывал на себя, никто ему особо не помогал, но и помощь, он воспринимал по-особому! Если ты мне друг, помоги, не должно, чтобы друзья выманивали, выпрашивали друг у друга помощи. То баба другой говорит, приди, помоги, мой-то налакался и прочее. В этом Дикорев был кремнем. Да и во всем был как булатный нож закаленный, но если тайну булата держат в секрете, и не подкопаешься. То с Дикоревым если только присмотреться, если только представить. Он всю жизнь мечтал об отце, чтобы такой боевой верный товарищ! «Да он даже на охоту ни разу не ходил!» говорил в сердцах Дикорев, и дело было не только в охоте. Ведь истина здорово ведь истина так нужно, чтобы у отцов и сыновей были общие интересы, сходить на рыбалку, почитать книгу, обсудить просмотренный фильм, и чтобы все как у друзей. И Артур потянулся к необыкновенному Дикареву. К его стойкости, к его духу. И если в доме москвича миллионера больше претворялся, то с Дикоревым был самим собой. Но и если точно, никакой Сергей Дмитриевич был не коренной москвич, он был родом с Дона, однажды женился на москвички вот и вышло.
-Да то я автор хе-хе! Что бы потом было о чем сочинять!
-Не перебивай! И наверно, да что наверно, если честно, то Артур потянулся к Сергею Дмитриевичу, после того как он увидел его ласковое обхождение с дочерью, как он держит ее за ручку, как нежно целует. Во всех он всегда искал родителя и как неприкаянный бросался навстречу теплу, пусть он ошибался и тепло то было учтивость, где воспитание и тон, но он искренни желал одного обрести семью.
- Да хе-хе и нашел нас!
-Снова ты, обещал же!
-Больше не буду, только, пожалуйста, скажите Лермонтову, чтобы не стрелял! Припас заряды! До Пасхи считанные дни! Дуэль впереди! О, и я от Пушкина хе-хе опылился! У лукоморья дум зеленый!
«Мяу-у-у-у!- и я там Бегемот».
-Там чудеса там Русью- чертом пахнет!
-И вот сейчас как шандарахнит!
-А-а-а-а-а! Не стреляйте! Михаил Юрьевич, умолкаю, пойду на дерево с Бегемотом потреплюсь, пока автор будет рассказывать.
Совсем еще молодым человекам Владимир, оказался в этом необыкновенном краю в лице инспектора по охотничьему надзору, и все его естество, сердца и душа словно соединились, слились, с этим волшебны местом.
Но за все в жизни приходилось сражаться Владимиру, и на это раз не было исключением. Казаки его встретили дурно, как пламя летит с кровли на кровлю, и может в считанные минуты охватить всю улицу, полетели по хутору не добрые разговоры и разом разожгли сердца хуторян ненавистью и злобой к молодому человеку.
«Пожаловал, назначили его! Ишь чего удумал порядки свои устраивать, жили сто лет и вот вам! Да плевать нам, что власть! Не наш! Пущай проваливает!»
И однажды вчетвером казаки подкараулили, перегородили инспектору дорогу, мол, что начальничек, сейчас посмотрим казак ты или не казак!
Владимир улыбнулся, и сразу вот сумаху, не произнося не слова, ударил самого дебелого! На которого большего рассчитывали казаки. И еле бы тот поднялся и как оно говорится в атаку, а то лежит, словно мертвый и не шевельнется.
-А, ну пошли отседова!- заревел Владимир, чтобы пострашней.
Казаки, врассыпную.
-И этого заберите!- показал Владимир на лежачего. Тоже мне казаки! А вот я казак!
И Владимир веселый пошел, домой выпел стакан водки, и лег спать. И никогда ему так не спалось сладко как в ту ночь, словно его сердце почувствовало, уловило, что не хуторяне, которые растеряли казачий дух, а те, что когда-то здесь правили, сами скифы, на чье курганы он поднимался, дали ему добро, прописали навсегда в этом необыкновенном краю.
Владимир, перевез в то место семью молодую жену и дочерей. Жене не понравился новый дом, нет она его любит как дачу, но Владимир всю жизнь мечтал, чтобы она также как и он, всем сердцем, всей душой отдалась этому необыкновенному краю.
«Да какой это дом? Удобство во дворе, не одного приличного места, чтобы можно было выйти! Алкаши кругом! Школа черт знает где. Осенью, грязь по колено, зимой так все заметет, дорог не видно. Не мой это дом! Городская я! Мой дом город!»
Так и не прижалась.
А потом всю жизнь будет винить Владимира, что он ее бросил.
Не знаю, истина, не мне решать, но истина, что разве не должна жена, быть при муже своем, куда муж туда и она, как сиамские близнецы. И развод тоже дело греховное. «Посему оставит человек отца и мать и прилепится к женщине своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть»
-То автор рассказал учения Иисуса о разводе! И правильно, что грех! Но истина, что жизнь чертова наука! И они хе-хе развелись!
-Да они сейчас не вместе и наверно уже никогда не будут. Всем сердцем полюбил Владимир одну хуторскую девочку Наталью!
-Полюбил? Мозги он ей пудрит!
-Да истина, замуж он ей не берет, когда Наталья печалится.
-И есть повод, девки двадцать пять с ребенком на руках и не замужем!
-Может наши приключения поправят то?!
-Поживем, автор уведем! Но точно, что когда они нас станут читать, со стульев падать будут! Что ты автор пригорюнился? Все падать будут! До одного!
И Наталья как уже прежде говорилось, родила Владимиру девочку.
Приедет из города бывшая жена и иза завести и боли как коршун нападет на малое дитя.
Дикорев прогонит ее со двора, а потом прижмет свою девочку к груди и говорит:
- Дитя, ребенок, разве то не Ангел? Ангел то, нельзя дитя малое обежать. Все дети Ангелы и умеют летать!
-Гениально хе-хе!
-Да! Истина в том, что не скажи так однажды Дикорев, наших приключений не было бы вовсе. Но самое любопытное Дикорев говорит, что не верит в Бога, но верит что ребенок Ангел. Может то он верит, но как-то по-особому?
-Верит, он, то он перед дураками не отчитывается!
Они жили в городе. Наталья заочно училась и работала. Приезжала только по выходным. И печаль, и грусть, приходила в сердце Владимира, когда он оставался, один, когда в его доме пусть, скромном и на вид неказистым переставал звучать детский смех, и Наталья не ругала его. Он все в ней любил, ее короткую стрижку, ее губы ее глаза. А как она пела! Он мог часами слушать, как его Наталья поет. Он целовал ее, и стареющие сердце наполнялось новой жизнью, и возвращалась молодость, а когда не было с ним его Натальи, Владимир начинал хандрить, и старость подкрадывалась к нему. Он подолгу молчал, шел к реке, выходил на воду и ставил сети. Чтобы поймать своей Натальи ее любимого рыбца! И когда он увидел, почувствовал, что Артур загрустил, что Артур молчалив. Не выдержал.
-Все поехали!- хлопнул по столу Дикорев.
-Куда? – удивился Артур.
-Звонить твоей Оли! На тебе лица нет!
Они сблизились, и Артур все ему рассказал.
-Раз от суда нельзя и могут вычислить! Черт его знает, может и правда, телефоны прослушивают. Поехали в город с автомата позвоним.
И ехали, и счастье святилось у обоих на лицах. Владимир улыбался и, поправлял свои шикарные усы, какие должны быть у любого настоящего казачьего атамана.
-Это я!- сказал Артур в телефонную трубку. Сердце его билось, руки дрожали.
-Где ты, что с тобой?!- говорила Ольга и плакала. - Ко мне приходила какая - то Настя! Ты вообще, что наделал? У вас отнимут дом! Ладно, ты обо мне не подумал. Ты о матери подумай! Она больна!
-Не беда, мы ее вылечим! Мы ее заберем! Я постою новый дом, мне помогут! У меня теперь есть настоящие друзья! Я в «раю!».
У Ольги сжалось сердце.
-В каком еще раю? Ты понимаешь, что ты наделал весь город, только о тебе говорит! Я на улицу боюсь показываться. Пошла за хлебом, на меня пальцам показывают! Кого не встречу, только и слышу, что с Артуром, где Артур? А, правда, что он миллион украл? А с тобой поделился? А что теперь будет?! Его посадят? Дурдом!
-Все будет хорошо!
-Ты нас бросил, ты это понимаешь? Ты нас оставил без поддержки!
-Я оставил вам деньги!
-Какие деньги? Ты о чем говоришь? Да я к ним не притронулась! Мать твоя болеет! Подумай о ней! Настя телефон оставила, записывай.… Записал?
-Запомнил!
-Позвони ей, узнай, что да как и перезвонишь мне!
-Да моя королева!
-Все давай, король Артур!
-А теперь хе-хе прямое включение из государственной думы!
«Думцы плакали! Обнимались!»
И только партии Единая Россия было не до смеху! Место, описываемое автором так, и не нашли. А всем хотелось в «рай!» А тут еще раздался звонок сверху, и срочно вся бледная приехала министр здравоохранения.
-Надо, идти!- сказал министр финансов. Сами виноваты! Она у вас, не в милиции на учете стоит! Вы хоть раз ее проведали! А? Медикаменты и прочие! Как вы расходуете бюджетные средства?! Идите! Теперь не знаю, что будет!
-Они меня порвут!
-Да как грелку!- сказал главный по телефонам.
Министр здравоохранения вздохнула, делать нечего надо идти.
И объявили по громкой связи:
-Слово предоставляется министру здравоохранения!
Депутаты побледнели, мимолетное счастье улетучилось.
-Подонки! Вы что опять?! Что с наследником?- закричал лидер одной фракции.
-Не с наследником!- выронила министр здравоохранения.
-С Ольгой?!- ахнул зал.
-С мамой наследника, Ларисой Алексеевной.
-Что случилось?!
-Ее госпитализировали!
-Что?
-Как?
-Когда?!
-При каких обстоятельствах?
-Пре прискорбных!
-И на этом прямое включение из государственной думы откладывается до неизвестного времени.
-Не до смеха!
- А кто сказал, что я иронизирую. Должен же я был объявить? Если я вас, чем задел автор прошу меня сердечно извинить, пусть только Михаил Юрьевич больше не полит!
-Да кому ты нужен, заряды на тебя переводить. И вообще не до тебя сейчас, помолчи. Я вообще сейчас про ладан рассказывать стану, так что давай как положено черту, скачи, беги.
-Вас понял автор, я его уже чую все побежал, отсижусь пока в омуте!



XXVII

Аромат ладана наполнял каждый уголочек старой церкви. Стоял день. Электричества не зажигали, и тусклый свет проливался через старинные окна. Горело с десяток свечей, какая-то противная неграмотная бабка, замотанная в тряпье стреляла глазами в случайных прихожан. Она была из тех самых страшных людей, что, к сожалению, есть при любом храме, что подходят к вам, когда ваше сердце замарает под куполом и, как какая-нибудь ведьма начинают раздражающе бормотать, что креститесь вы не так и свечку ни так ставите и вообще сам вы какой-то не такой. И вот в этот раз старуха не поборола в себе всезнайство, выбрав себе в жертву, забредшую случайно молодую влюбленную пару.
-Нельзя, нельзя, грех!- сердито прошептала бабка язва парочке и молодежь от нее шарахнулась. Карга старая за ними. - Прокрой голову мерзавка,- злобно потребовала бабка и протянула девушке грязный платок.
-Пойдем!- неохотно решает юноша, а бабка давай напирать и что-то бормотать о гиене огненной, о судном дне и окончательно отбивает у молодежи охоту, вот еще постоять минуту в боголепной тишине восхититься Ангелом, словно парящим несущим людям благую весть и встретиться взглядом со Спасителем и задуматься о значимости его великого подвига. А хотели же, а ведь сами пришли!
Лариса Алексеевна по своему обыкновению босиком в темном халате и в белой косынке как монашка в праздник стояла на коленях перед алтарем.
-Их два, их два, - ели слышно себе под нос бормотала Лариса и сжимала в руках маленькую иконку. Она подносила иконку к самым глазам, напрягала зрение, так что глаза начинали болеть, и тогда в глазах двоилось и ей являлись на иконке два Спасителя.
Тут в ушах Ларисы зашумела и она, шатаясь, поднялась на ноги. Она была еще не старой женщиной, но очень бледной, усталой и страшно худой. Она была такой высохшей такой тонкой как старая умирающая виноградная лоза, и халат висел на ней скорее, как мешок, как ряса, нежели халат.
Она вышла из главного зала и остановилась прямо напротив дверей ведущей на звонницу.
Двери по случайному совпадению были открыты. Шум в ушах Ларисы усилился, и словно что-то сначала шепнуло, а потом все громче и громче стало раздаваться и звать, и она на ватных ногах побрела на крутую деревянную лестницу за открытыми дверьми.
Как Лариса оказалась на колокольни она не напомнила. Помнила только оглушающий звон колоколов и как после под руки ее вели по лестнице.
Ларису просили не гневить Бога и поскорей уходить пока не вызвали милицию. Лариса не уходила, а наоборот начала еще и буянить. Пнула кого-то ногой и в придачу и запустила в кого-то пустым пузырьком от боярышника, который достала из кармана халата.
В течение десяти минут трое взрослых мужчин пытались утихомирить Ларису, прося ее по-хорошему усесться в милицейский уазик пока один из милиционеров не принялся отхаживать женщину резиновой дубинкой.
Недолго посовещавшись, было принято решение как можно скорее отделаться от психованной. Была суббота.
-И что значит, все выходные слушай вопли этой дурры?! Нет, упаси нас Бог подбросить такой подарочек дежурному, - сказал долговязый сержант.
На том и порешили. В «Ковалевку» куда же еще такую девать?
Лариса плакала, просила отпустить. Говорила, что живет совсем где-то близко от церкви. Просила поверить последний раз. Милиционеры были непреклонны.
- Знаем мы тебя,- отвечали милиционеры. Ты что не день себя не помнишь. Когда пить бросишь?
-Запила,- отвечала, Лариса,- потому что горе. Сын пропал! Отец зимой умер! Вот и пью!
-Небось, брешешь,- усмехались милиционеры.
-Брешу, отвечала Лариса, а у самой бежали слезы по желтым щекам. И не знаю, лгала ли Лариса, что отец у нее умер или нет, но только закрывала она глаза, и видела как старенький трактор по проселочной заснеженной дороге, тащит за собой прицеп с открытым гробом. Рядом с трактором шли люди, и потом перед заплаканными глазами Ларисы представала промерзшая могила, куда четверо деревенских мужиков на белоснежных простынях опускали гроб. А потом поминки. Как она жадно ела деревенскую еду, что пахло теплом, и возвращала ее в детство, когда она была счастлива.
В психиатрической больнице в поселке Ковалевка к милицейскому эскорту все уже давно привыкли. Что не день милицейский уазик кого-нибудь да привозил: то бродягу, то в стельку пьяного и еще много кого мужчин и женщин всех не перечислить.
Милиционеры не церемонились, волоком дотащили Ларису в приемные покои и бросили на пол.
-Поднимайся, поднимайся. Нечего разлеживаться все полы нам изгадишь!- встретила Ларису крепкая чернявая медсестра с грубыми чертами лица.
Кабинет был большой. Белоснежные пластиковые окна, аккуратная кушетка, застеленная прозрачной клеенкой, раковина и светлый стол за которым сидела крупная женщина.
-Фамилия. Имя. Отчество,- спросила женщина за столом.
-Оленникова Лариса Алексеевна,- ответила Лариса.
Милиционеры приглянулись.
-Олейников Артур?- твой сын.
-Мой!- кивнула Лариса.
-Сын миллионер, а мать сумасшедшая, - шепнул один другому.
-Да, ну и семейка!
-А что хорошо, устроился, если, что сам претворится! И не посадят!
-То если поймают! Мне кажется ловкач он большой! Я его прежде по спортивному залу знал. Ну, улыбается, болтает, рот не закрывается! Корчил из себя дурочка! А вон как вышло! И неизвестно чем еще закончится! Не раскается так и выйдет из него Рокфеллер. Они так и получаются сначала дурак дураком, а потом бах и корона!
С этим милиционеры и уехали.
Ларису раздели донага. Выглядела она, очень болезненна, как какой-нибудь чахоточный. На обглоданной кости, наверное, показалось бы и того больше мяса, чем было на жалкой фигурке женщины. Кожа да кости про таких говорят.
Медсестра проверила Ларисе голову. Вшей к удивлению медперсонала у Ларисы не оказалось. После осмотра у Ларисы забрали ее грязный халат и выдали такой же старый разорванный в двух местах только что чистый. Выдали еще тапочки разного размера и от разных пар. Один тапочек был красный тряпочный тридцать седьмого размера другой старый черный из кожи тридцать девятого размера.
-Ну что же пошли Оленикова ты наша,- сказали Ларисе и повели в отделение.
И вывили на улицу. Оказывается, чтобы попасть из одного отделения в другое, нужно было пройти по двору тридцать с лишним метров. Надо сказать, что больница имела очень и очень плачевный вид. Какие-то одноэтажные строения похожие больше на птичники со свинарниками, нежели на больничные корпуса были разбросаны на территории чуть больше футбольного поля. Некрашеные, а порою и просто ржавые решетки на окнах. Не больница, а старый скотный двор, переделанный на скорую руку под тюрьму или забытая Богом разваливающаяся на глазах деревушка на краю дремучего леса.
Пришли к двери с железной решеткой с навесным замком и чернявая медсестра, что встретила и правела Ларису, нажала на звонок. Скоро дверь открылась. По Ларисе пробежался сердитый взгляд и женщина, за решеткой просунув между стальными прутьями руки, открыла ключом замок.
-Анатолиевна куда я ее положу?- недовольно спросила открывшая санитарка
-Найдешь куда!- ответила Анатолиевна.
И тут Лариса оказалась вместе, которое служило здешним жальцам и столовой и местом встречи с родственниками и комнатой отдыха другими словами всякую, какую только можно было вообразить роль, выполняла эта комната. Сразу за входною дверью была раздача, а за ней в ход в жилое помещение. В столовой стояло двенадцать столов в два ряда, стульев не было, были деревянные крашеные белой краской недлинные лавки. Под потолком на полке стоял старенький цветной телевизор.
И сразу Ларису обступили со всех сторон. Никто не смеялся, не тыкал пальцем и даже не говорил. Здешние жильцы мало походили на уличных счастливых беззаботных дурачков, что сутра до вечера шастают по улицам и развлекают горожан своими выкрутасами. Тут же были только очень усталые люди, люди с такой вымотанной душой, что больно было смотреть. Скверно одетые неухоженные люди встретили Ларису, но встретили необыкновенно тепло, как будто родную, так как будто Лариса здесь долгое время жила и куда-то отлучалась. И теперь всем хотелось быть с ней, всем хотелось прикоснуться к ней, чтобы показать, что как же они все ёе ждали и любят.
Встретившиеся Ларисе необыкновенные люди, как свита следует за своей королевой пошли вслед за ней, когда санитарка повила новенькую в палату.
Палата походила больше на армейскую казарму или даже на душную переполненную тюремную камеру. На тридцати квадратных метрах размещалось, наверное, человек пятьдесят если небольшие. Воздух был настолько спертый, что у Ларисы после улицы закружилась голова. Побольше части женщины были с немытыми растрепанными волосами кто в халате, кто в старой пижаме, а кто и вообще нагой. Старые и молодые одни с нездоровой улыбкой на потрескавшихся губах другие со злобным покосившимся лицом.
Было несколько очень странных буйных привязанных ремнями к кровати. Это были дряхлые без малейших сил семидесятилетние старушки, за которыми было видно, никто почти не ухаживал вплоть до того, что они ходили под себя и по облаку страшного запаха весело над каждой. Умирающие просили пить, но на них не обращали внимания.
Ларисе отвели места на старой раскладушке возле одной из таких необыкновенных буйных. Свита Ларисы осталась при ней обсев её кружком, словно защищая от всего нечистого.
Привязанная старушка рядом с Ларисой, как рыба, выброшенная на берег открывала рот, задыхалась, просила воды.
-Сейчас матушка!- сказала Лариса. Удивительно, но Лариса обрела себя, рассудок её больше не был затуманен, словно она уже долгие годы не брала в рот спиртного.
Ни стакана, ни кружки никакой другой посуды Лариса не отыскала. Она оторвала рукав халата и отправилась искать туалет. Скоро она вернулась с невыжатым наполненным водой материалом.
Сначала понемножку, по капельки, словно ребенка с ложечки она поила несчастную и, утолив её жажду, принялась аккуратными движениями вытирать с её лица грязь, и проступившую от пота соль. Постепенно чудесным образам к старушке с детской головкой возвращалась жизнь. Лицо с кожей похожей на мятую бумагу или скорее даже на промокашку, что когда-то была неразлучна со школьной тетрадкой, как будто посвежело.
-За что вас так?- спросила Лариса несчастную, которая благодаря ее добру начинала приходить в себя.
-А за то, что еще живу,- ответила буйная и Ларисе показалась, что она окончательно пробудились от страшного сна. Глаза ее прежде как будто затуманенные прояснились и, в них заиграл свет, закружилась прежде куда-то провалившиеся жизнь. - Я тут уже двадцать лет.
Лариса опешила, но, ни потому что срок в двадцать лет показался ей каким-то немыслимым, а по причине того, что старушка показалась ей вменяемей многих за приделами этого страшного места.
-Вы наверно одиноки? У вас наверно не было детей?!- грустно спросила Лариса и через миг ей стало стыдно, что напомнила несчастной о горьком.
-Отчего же. И дочь и сын, и внуки есть. Но ты правильно сказала я одна в целом мире!
-Какие же вы одни, раз у вас даже внуки есть?- удивилась Лариса.
-А вот так одна я, как все здесь некому не нужна. Сами дети меня сюда и привезли. Привезли и оставили, как всех здесь. Вон к Ивановне хоть раз полгода да заедут, хоть на пять минут, а ко мне никто пятнадцать лет не показывался. Прошу Бога, чтобы поскорее прибрал, но и он не жалует. Видно, что и Богу я не нужна,- сказала старуха, замолчала и закрыла глаза.
Ларисе сделалось больно, но кокая-то, надежда озарило ее лицо.
Старуха открыла глаза.
-Ты что ли не одна?- удивилась старуха, заметив, что Лариса, оказавшись в страшном месте, не отчаивается.
-У меня есть сын,- как-то очень гордо ответила Лариса.- Мой король Артур! Он обязательно меня спасет, наивно и по-детски сказал Лариса и улыбнулась.
-Счастливая!- с завистью сказала старуха.
Лариса улыбалась еще, какое-то время, а потом ей вдруг стало страшно, она не выдержала и расплакалась.

11. Лето. Июнь. У меня все хорошо! Приезжал «Нос» подстрели кабана. Завидуйте мне это что-то сказочное! Берешь, вот прямо от туши, любой кусок, что на тебя смотрит, и отрезаешь и на сковородку с лучком и морковкой! Ел, чуть язык не проглотил! Насти не звоню! Пошли они к черту! Бабушка говорит, милиция перестала приходить. А Мама, а с мамой должно быть все нормально, ведь деньги я ей оставил. А что ей еще надо?

-Да хе-хе, наследник мой! Все к этому читатель и идет! А теперь хе-хе, у нас прямое включение из государственной думы Россия. Посмотри, как у них там обстоят дела!
В зале стояла гробовая тишина.
Думцы были чернее грозовой тучи, готовые в любую секунду обрушить на трибуну свой гнев и вообще….
-Кто пойдет?- спросил министр финансов.
-Пусть идет главный по телефонам!- попросила министр здравоохранения. -На этот раз они точно меня прикончат!
-Я не могу!- воскликнул главный по телефонам. - Я жду звонка!
-От кого?- взволновался министр финансов и на всякий пожарный случай побледнел.
-От министра МВД! В ЧП были замешаны милиционеры. Применения спецсредств, такие как дубинки и вообще. Он и прежде звонил, говорил, что сейчас не приедет, ждет, пока все уладится!
-Продуманный! - сказала министр здравоохранения. Меня значит, в самое пекло! А сами…. Мужики называется!
Министр здравоохранения вздохнула и шагнула в самое пекло.
-Что это значит?- разразились думцы.
-Как это понимать? Какие вязки, какие лохмотья?!
-Да во что они у вас одеты?
-У самой платье от Зайцева, а в больницы тапки разных размеров.
-Подонки! Где мои деньги?- потребовал объяснений лидер одной фракции.
-Не волнуйтесь!- выкрикнул министр финансов, - Я все записал.
-Я спрашиваю, как расходуется весь бюджет собранных средств? Я дал миллион, вы пятьсот, наследник должен миллион четыреста. На сдачу купите тапок! Скоро выборы! То будет наш лозунг, каждому избирателю по тапочкам.
-Белым?- поинтересовался министр финансов.
-Будет вам белые, подонки! До Пасхи считанные дни!!
-Позовите министра внутренних дел!
-Да, правильно позовите,- подхватила оппозиция, и довольно потирая руки, что, мол, мы теперь до вас доберемся, посмотрела на депутатов от партии Единая Россия.
-Завитее, завитее!- злорадствовала аппозиция. Ни какой вам полиции! Сначала с милицией разберитесь, а то, мол, названье все проблемы решит! Не дадим пудрить мозги электорату! Скоро выборы мы сами хотим! Беспредел, мать наследника дубинками отхаживать, Да вы совсем там того! Совесть потеряли?! И вообще…
-На этом хе-хе наша телепередача прерывается! До новых встреч в эфире! Наследник продолжает вести свой дневник.


Июль.12. Звонил Виталику! Говорит, ему предложили автомобиль! Очень выгодное предложение. Просил сто тысяч! Я отказал! Нет мне не жалко! Но те деньги, что я оставил Любовь Васильевны на самый крайней случай. Собой же у меня гроши! Примерно семьдесят тысяч! Покупка земли и постройка забора нанесла непоправимый урон, по моему бюджету! Ха-ха-ха! Курю! Запиваю виски с колой!

13. Когда нет Москвичей, я развлекаю себя общением со здешней публикой! Ту все такие необыкновенные! Вот, например Авиловы! Купили себе усадьбу! Поставили пограничный столб! Завели дворовых! Сказка! Здесь никто не отменял крепостного права! Здесь вообще ни чего не отменяли! Все можно!!!

14. Сегодня меня познакомили с местной « элитой!» Председателям соседнего фермерского хозяйства! Дебелая здоровенная девка! Есть еще женщины в русских селеньях! Фамилия- Пугачева! Она смотрела на меня и облизывалась. Здорово! Ведь верно же если я на ней женюсь, и поменяю фамилию, то моя фамилия станет Пугачев!

15. Мне нравятся Авиловы! Эти помещики славные люди! Гоголь все выдумывал. Они милые и у них вкусно кормят. Дочка их учится на юридическом. Собирается замуж! У нас и Дикоревым всегда пустой холодильник. Что приготовили, то и ели! А здесь пьем перцовку и до утра поем!

16. У председательницы есть брат, зовут Дима. Я его покорил!

15. Здесь все стоит считанные копейки! Молоко десять рублей литр. Сметана двадцать рублей за пол литра. Пью ее банками! Кто не знает домашняя сметана как сливки. Пока до дому дойду всю банку выпью!

16.За мои идеи и болезнь к правам меня обзывают «Ленин в разливе!» Мне нравится! Пусть так и случится!

17. Из Франции вернулся стоматолог! Доктор наук! У него усы как у Ватцана и свая клиника в Ростове! Есть ли у него друг Шерлок Холмс, я не знаю. У него есть жена зануда! Но, то он и сам знает! Но, по-моему, очень любит ее. А что желаю им счастья. Сын у него наркоман в тюрьме, и он возится с внучкой!

18. Мне одиноко, здесь совсем никто не держит книг. Зубков рассказывал, что у него жена учительница по русскому и литературе. Вот бы я с кем поболтал! Может, быть еще представится, не знаю. А Зубков, то верткий проницательный человек. Он необыкновенный! Я ездил с ним на охоту на подъемном кране!

19. Меня все заели одним и тем же! А именно, чтобы я переспал с председательницей. Потому что она может устроить, продажу прудов. На которые положили глаз москвичи. Что придется переспать! Попробовал. Не получилось! Не смог. А вообще она очень милая отзывчивая девушка. Она без мужа воспитывает двоих детей! Мальчика и девочку. И вообще она не дурна и следит за собой, просто крупная. Одним слово председатель! Это вам не водитель трамвая! Но по ней видно, что девка не промах. Сама водит машину и вообще. Я бы желал иметь такого друга!

20. Познакомился с выгодным и фантастическим человеком. Если война! Еле что! Его все зовут «М…!» Он преподаватель по взрывному делу в высшем командном училище Москвы. В каком не скажу! Военная тайна! Потому что если война и вообще.


21. Пока нет москвичей, делать нечего. Скучно! Инкогнито еду на родину! К Ольге!!


XXVIII


И что Ольга могла ему сказать, что ответить? Потом еще долго, он станет вспоминать, ту их печальную рванную встречу. И думать и переваривать. Может то и станет для него спасением? Он ехал как герой, какой к черту инкогнито! Он, надел все лучшие. Только цветы не купил, еще бы он принес бы цветы! К Ольге приходила Настя. На это раз она не шутила. Ольга поняла, что дело плохо. Подавленная женщина криво улыбнулась. И в той улыбки было отчаянье, даже что ли она просила прощения. Адам ее бросил. И у нее начал показываться, живот. Не сильно, но Ольга приметила. И ей стало ее жалко. Настя рассказала, что Лариса Алексеевна уже месяц в больнице. Что Артур так и не позвонил. И они снова расстались с отчаянье в сердце, а еще со злостью. Злость то была у Ольги. Как же он ее, подвел, какое доставил разочарования, как она надеялась, как она мечтала, и вот так, все перечеркнуто. И станет ли спасение, придет ли долгожданное воскресенье в сердце Артура?
Он позвонил и сказал, что ждет ее у дома. Ольга сначала разнервничалась, даже обрадовалась, но быстро, скрыла счастье. Сказала, что этого еще не хватала. Не заслужил! Вон, какие фокусы и все черные. Принц! Черный Принц! Он строго оделась в неприметный не праздничный пиджак. Застегнулась на все пуговицы и серьезно пришла на такое долгожданное свидание. Они не виделись уже два месяца. Она увидела его вдалеке, и у нее подогнулись колени, и вот она, может быть уже была готова броситься к нему в объятья. Но как он стоял, как герой как завоеватель! С победоносной улыбкой на лице. Ну что ты выиграл, кого завоевал.? Ольга сказала себе будь с ним построже, но не без надежды. Нельзя оставлять человека, без надежды. Она подошла, и поцеловала Артура в теплую щеку. И его тепло вдруг ее разожгли и на секунду она оттаяла. Может она и была рада, вовсе бросится к нему. Она всегда, прощала его. И простит на этот, раз, но тогда Артур был верен себе, своей страшным мечтам.
-Поехали!- прошептал Артур. - Я заказал столик в лучшем ресторане. Как ты мечтала! Чтобы только ты и я!
Артур улыбнулся.
-Что-то ты не нарядная! Но Бог с ним главное все хорошо!
И это все хорошо, словно нож в сердце, словно кнутом поперек спины.
-Я ела!- ответила Ольга. Что тебе?
Артур потерял дар речи. Не мог даже пошевелиться, его словно, оглушило, так словно камнепад, да что камни, так словно на голову свалился метеорит.
-Поехали! – сказал так словно ему, то показалась. - Ты пошутила?
-Я не шучу! Ты знаешь, что мать твоя уже месяц в больнице? Ты Насти звонил?
-Звонил!
-Звонил, говоришь?
-Звонил!
-Вижу, что лжешь! И не краснеешь! Принц! Черный Принц, - сердито бросила Ольга.
Артур молчал, что-то кольнуло, что-то постучалось в его сердце, но, то было не долго.
-Значит, не едешь?
-Нет, не поеду!
-Хорошо принеси мне деньги! Нет, не подумай, что я тебе не доверяю, но что-то больше видится, перехотелось! Чтобы не было, предлога вернутся.
-Хорошо!- сказала Ольга и пошла за деньгами.
Она шла, и не могла поверить, что все так просто, что, то финал.
Они так оба думали и даже более того Артур вдруг понял, что он творит что-то страшное и больно обижает ту которую так любит и ту которая любит его. «Какие к чертям деньги! На кой мне черт деньги, если рядом не будет любимого человека? На свадьбу те деньги были, не на похороны! Все бросить и уйти. Да чтобы был предлог». Но вот она назло уже шла и держала сверток в руках.
-Вот держи!- сказала Ольга и протянула деньги. -Можешь не перечитать здесь все. Я не взяла ни копейки!
Артур потемнел.
Ольга собралась уходить.
-Стой!- попросил Артур.
У, Ольге екнула сердце. На конец-то. Слава Богу. Спасибо тебе Чудотворец.
-Вот возьми,- и Артур подал Ольги пачку по пятьсот рублей,- пятьдесят тысяч. - Не отказывайся! Я все ровно все спущу! Давай не поминай лихом,- сказал Артур и быстро пошел.
Ольга еще долга стояла и сжимала деньги в руках. На нее налетело бессилие - страшное отчаянье, разве то желало она, сердце она хотела его, а она ей деньги сунул.
Артур шел злой. Шагал широко. Подошел к такси сел и сказал, чтобы ехали в Ростов. Машина поехала. И тут вдруг вспомнил о своей бедной матушке. В минуты горестей в его сердце воскресал человек. Как то хорошо, но и как то страшно, ведь какое надо по силе испытанье и горе, чтобы тот человек пришел не на миг, а навсегда?
«Может быть, Настя знает, что о ней? О Маме! Да, дать денег, чтобы проведали, чтобы отвезли передачу». И Артур попросил возвращаться и назвал адрес. Переулок Южный четырнадцать.
Как она изменилась, подумал Артур, когда застал Настю. Она была не одна, с ней был старый Артура приятель Юрка Свечкин, он жил неподалеку и часто наведывался, поджидая Артура.
Да даже то был и ни какой неприятель, автор позволил себе, понадеялся. У Артура не было приятелей! Артур его использовал. Артур всех использовал. Он даже себя использовал, все грязное все черное лишь бы не помнить унижения, перенесенные в детстве! Но теперь, когда он вырос и страшно окреп, ему было легко и непринужденно играть с судьбами других. Свечкин тоже был «калекою». У автора такое складывается мнение, что его нарочно выбрала судьба, чтобы он собрал коллекцию, несчастных изуродованных сердец. Свечкин, был не любим в семье, то есть, конечно, мать его ласкала, но отчем! Свечкин развелся, и прибился к одной с фантазией. Звали ее Валентина, она играла фортепьяно, долгое время проработала в музеи нашего городка. Но была неряшлива, могла выпивать. С мужем она разошлась, она была вот такая и ни то, что не путевая, а вот, она наверно, однажды поверив прекрасное, в романы ничего не замечала вокруг, а потом когда открыла глаза, было поздно, жизнь прошла. Может она не те читала настоящие романы, надо было читать наш, ах тогда его не было, теперь будет, пусть почитает. Но, правда у нее были и настоящие книги. «Фауст» Гете! Юрка спер ту книгу для Артура. Артур любил все настоящее, неподдельное!
А Валентина без памяти влюбилась в Юрку Свечкина. Высокий в очках он был похож на главного инженера. Это так приглянулось Артуру. Мать Артура жила в старой части городка, что не дом история. У кого столовое серебро осталась от бабки, у кого икона от прапрадеда. Орден, медаль, серебряный рубль. Вот даже и у Валентины, они по - выносили, все что было. Две иконы, пару серебряных стопок и самую большую ценность пачку открыток начало века. Дед, станичный сотник писал с фронта домой. Открытки ушли с молотка за десять тысяч, а Юрка Свечкин получил пятьсот рублей на водку и тоже был доволен. Недавно у него был инфаркт, за открытки то, или за иконы, а черт его знает, не нам, то решать.
Свечки обрадовался Артуру. Долго жал ему руку улыбался. И шепнул волнуясь:
-Есть икона!
Артур пренебрежительно посмотрел на Свечкина. В кармане Артура было триста тысяч и вообще…
Но что-то вдруг раздалось в сердце его. И он поднял глаза, на матерен образ, который у той стоял над кроватью. То был Николай Чудотворец.
И с какой-то злобой и ненавистью молодой человек посмотрел на старца, словно Угодник был перед ним, виноват, словно то он отнял у Артура самое дорогое, его княжну, его Ольгу.
И он назло Угоднику сказал:
-Хорошо! Где?
-Тут совсем рядом у одного деда. Парализовала его. Я ему продукты ношу. Да он и не заметит. Доходит он! Не ходит же! А икона в дальней комнате, да он теперь никогда да нее не дойдет! Я давно бы взял только, кому продать. Хорошо, что ты здесь. Пойдем! Верное дело!
-Хорошо подожди меня на улице.
Свечкин вышел.
Артур достал мелкие деньги, что брал на дорогу, отсчитал три тысячи.
-Проведайте мать! Я не могу! Узнайте, как дела у нее. Я позвоню,- и вышел.
И, правда, то было скоро, на соседней улице.
-Давай купим водки, и закусить! - сказал Артур.
-Зачем, он вроде того не пьет!
-Чтобы отвлечь! Задобрить,- зловеще ответил Артур и не узнал свой голос, что-то страшное ожило и зашевелилось в его сердце и попросилось наружу. Он, то заметил, всегда чувствовал, когда с ним случался подобный жуткий час. И побледнел, вдруг захотел побороться, но Свчечкин взял его за руку.
-Что с тобой? На тебе лица нет! Боишься идти? Да он совсем старик, инвалид!
-Я ничего не боюсь!- бросил Артур, и бледность прошла, и черное сверкнуло в глазах. - Тем более инвалидов!
Дом был девятнадцатого века, в два этажа, на четыре хозяина. Дед, жил на втором этаже. В комнатах было неубрано. Темно.
Включили свет.
Старик проснулся и смотрел на вошедших.
-Дед Коля, это я. Юрка!- сказал Свечкин.
-Коля!- ударила Артура мысль, и он улыбнулся, представив, что не потолка не крыши в доме нет и видно облака, и он улыбается самому Чудотворцу.
-Водку дядя Коля пьете?- с ироний в голосе спросил Артур.
-Пью!- А что не пить!? Мне теперь все одно вам молодым жить! Мир строить, добро сеять! Я уж помирать,- и старик приподнялся. Это немногое что у него получалось. Пастель была не свежая, пахло, мочой. За дедом не кому было ухаживать и он уже долгие недели так, и ходил под себя. Одно спасение было, что ел и пил он мало потому ходил по нужде не часто. Был он одинок. Жена померла, а детей Бог не дал.
Артур налил водки. Отрезал колбасы.
Свечкин нырнул в дальнюю комнату.
Артур подошел к старику и поднес к его губам водки. Старик жадно отпил потом еще. Артур подал закусить.
-Спасибо внучек!
Артур ехидно улыбнулся, но в тот же, момент что-то его передернуло, словно в нем жило два человека, словно один сказал другому, что ты страшен, ты черен, ты негодяй! И Артур вздрогнул, ему вдруг стало совестно, чернота в душе отступила и он, было, захотел остановить Свечкина, но тот, уже пятился к выходу, замотав икону в тряпку, и выскочил на улицу.
-Куды это он?- спросил дед Коля.
-По нужде!
-А! Как звать?
-Артуром!- ответил молодой человек.
-Хорошее имя!
-Король Артур!- вдруг сказал Артур, даже не зная почему.
-Да, как Христос!- ответил старик.
Артур не понял.
-Вы перепутали!
-Почему?- не согласился дед Коля, очень даже уверено, что смутила молодого человека. На вид старик казался неграмотный, но выходило, что нет. - Он их Христос, а наш Александр Невский! А Невский все ровно, что их, а Артур все ровно, что наш!
-Это как?- удивился и снова не понял Артур.
-То дух! А дух он, Господа нашего. Значит то всех. Духом едины! То дурость, наш не наш. Дух! Во имя Отца Сына и Святого Духа!
Артур удивился, ведь действительно, так просто.
Вернулся Свечкин.
-В сарае схоронил. Пошли!- прошептал сообщник на ухо Артуру.
Артуру не хотелось уходить, старик его обворожил, все у него было так просто, так складно без всяких миллионов. Он даже с какой-то завистью посмотрел на старика, но от того что его зовут Николаем, в его сердце снова постучалась злоба.
Артур, не прощаясь, пошел прочь.
Старик внимательно на него смотрел, до последнего, словно во что-то верил и надеялся.
-Я завтра зайду, сказал Свечкин и ушел.
Достали икону.
-Посмотри какая!- сказал Свечкин и хотел было открыть образ.
-Не надо! Сколько желаешь?
-Не знаю! Сколько дашь?
-Сколько ты желаешь?
-Икона хорошая! Две тысячи, нет, пять!- жадно выронил Свечкин.
Артур достал деньги и отчитал.
-Все мне надо идти! До встречи, - Артур быстро ушел. А Свечкин довольный скрылся в извилистых переулках у Дона.
Артур долго шел по улице, и скоро понял, что привлекает внимание в руках с иконою, пусть и скрытой. Кто знает, что там у него, а вдруг бомба, или вообще черт знает, что. Подойдет милиционер поросят предъявить документы. Он осмотрелся по сторонам и увидел, так, кстати, мусорные баки. И подошел. Он быстро поднял руку, с иконой и уже собирался выбросить, но не выдержал, и посмотрел.
Богородица!
Артур состроил гримасу.
-Подговорились проклятые! Проклятый Чудотворец!- выронил из сердца в ярости молодой человек и бросил икону на дно мусорного бака, и теперь, чтобы найти добраться до нее, надо было по локоть окунуться в мусор и грязь.
Артур не пожелал сегодня уезжать из родного города, он чувствовал, он мечтал, он верил и ждал случайной встречи с ней, со своей Ольгой!
Ходить в открытую по родному городу, где тебя все знают с детства, было не безопасно. Но главное произошедшее - святой лик даже после того, что как он с ним страшно обошелся, словно простил его и как-то повлиял на молодого человека. Артур с большей силой вспомнил о своей несчастной матери и об еще одном дорогом сердцу человеке связывающих их всех троих. И Артур пошел к единственному родному им горячо любимому младшему брату.
Тогда они были в соре, или даже правильней сказать меж братьями разверзлась пропасть недопонимания. Но как Артур мог винить брата, когда знал как тому на самом деле, все, то он однажды пронес, прочувствовал на своем сердце.
Но истина, верил, надеялся Артур, что услышит, что достучится брата и излечит его израненное сердца. Вот и шел к нему. Прежде они никогда не были в соре, прежде Александр почитал, и видел необыкновенное в своем брате. Ведь он единственный кто не оставил его и бабушка Надежда! То было страшно и не должно, то случаться, почему тогда же оно случается? Больше всего Артур боялся, что одно единственное сможет примерить, объединить утраченное и разорванное, то смерть его! Но он верил, надеялся, что не может такого быть! Нет не о себе он, то думал, а о матери своей и младшем сыне ее.
Как свет надежды - луч из облаков была встреча молодого человека отца Александра с девушкой по имени Лариса. Шептали злые языки: « Ты что одумайся, сойди! Откажись! Чудная она, и с ребенком на руках! Черт знает что! Ты молодой, найдешь себе! Не такая жена, должна быть, да и вовсе не может она быть такая женой! И ребенок у нее от не русского! Нагуляла! И тебе нагуляет! Будешь ходить потом моргать!» Но не слушал молодой человек слов тех, с первого мига, он полюбил, Ларису за какую-то прямо детскую легкость и безоблачность. Родители были против! Но истинно, что у судьбы свои тайные задачи.
Их семейная жизнь не складывалась. Привыкший к заботе ласке материнскому уходу молодой человек, встретил, вот что именно ребенка, прозрачность, за которым самим нужно было смотреть, держать глаз до глаз. Придет с работы, нет ее. Черт знает, где она! Вернется. Спрашиваешь, где была, не помнит или сочиняет. Отношения расстраивались, Лариса забеременела. Появилась надежда! Но истинно как не была и не стала она матерью, одному своему сыну она не стала другому.
-Хотели внука! Воспитайте!- говорила Лариса и оставляла на пороге бабки двух годовалого Сашеньку. Малыш плакал, просил матери, бабушка, Надежда подолгу не могла успокоить внука и сердце ее надорвалась и горечь перехватывала дыхание. А потом уже черт знает как, Ларису посадили в тюрьму. Преступление то была забавой, как рассказывал Артур игрой. И воровала Лариса у своих же иза обиды. Поссорится с подругой, уйдет та на службу она залезет к ней домой и обворует ее. Так тогда и вышло. Она унесла набор кастрюль полкило сахара, а у другой подруги соленья. Сложила на тачку и укатила. Были и еще кражи, но все так же, не значительные, походившие больше на хулиганство. Но Ларису с двумя несовершеннолетними детьми на руках все ровно посадили.
Из тюрьмы она писала письма.
«Как, где мои голубочки сизокрылые? Один черненький другой беленький, освободят меня, и заберу, и станем жить вместе».
Лариса пришла с тюрьмы. Какие приходят из этой тюрьмы? Смотришь на все, как во тьме щуришься, идешь как по туннелю на ощупь.
-Здравствуй Лариса!- здоровались знакомые на улице.
-Здравствуйте!
-Как дела твои?
-Хорошо, привыкаю! Кажется, что небо на тебя сейчас свалится так оно не привычно после тюремной камеры, все большое огромное.
-А как ты ходила, проведывала, Сашеньку своего?
-Завтра иду, мама купит гостинцев и иду!
Так вышло, что пока Лариса сидела в тюрьме дом ее обокрали, вынесли все вплоть до вилок с ложками. Возмездие то или черт знает что, но было.
Зинаида Яковлевна одевала на дочь свою большего размера кофту, подворачивала рукава. Юбка по щиколотку в руках пакет с гостинцами, все ровно как бродяжка с узелком, так она пришла и постучалась в дом, где жил ее бывший муж с новою женой.
-Мама, мам к нам тетя какая-то пришла!- встретил Сашенька Ларису.
-Я твоя мама, вот гостинцы тебе принесла!
Мальчик с любопытством посмотрел, испугался и убежал.
И раздавалось из комнаты:
-Мама, мама!
Они все испугались, что Лариса потребует Сашеньку, написали заявления в милицию, участковому, что, мол, так и так, разбивает семью, уголовница!
Больше Лариса, некогда не приходила.
Спустя много лет позвонила она не в трезвом виде и услышала, на линии голос Александра.
-Здравствуй Саша, это я, то мама твоя! – пьяным голосом со слезами, сказала Лариса. - Прости меня сыночек!
-Не звони сюда больше алкашка!- закричал Александр и бросил трубку.
Не любил он? Любил! Но считал, что она его предала. Рос он болезненным мальчикам, рано стал читать и с горечью и обидою смотрел, как в школу приходят мамы.
«А это вот моя мама! А это моя! Саша, а когда придет твоя мама?»
И вроде как мама у него появилась, и наверное как однажды когда Лариса вышла замуж Артур, подошел к отчему и тихо спросил, а можно я стану звать вас папой, так наверно и маленький Саша, сразу с налету всем сердце прилепился к женщине появившийся в их доме. Они развелись через два года. И снова предали, и снова оставили. И только брат Артур, каждый раз самого момента, как только их разлучили, приходил к Саше, приносил шоколадку. Сам не ел, но нес брату, собирал, и откладывал, деньги, чтобы купить, брату подарок на день рожденье. Когда вырос и стали появляться деньги всегда, давал, а главное он старался сердцем дружить с младшим братом. Водил его, то в музей то в кино, то мудрую книжку подложит, то фильм серьезный принесет. И они любили друг друга, а потом Саша поступил на юридический факультет, то брат его возил сдавать документы. Бабушка престарелая, отец то где-то пьянствовал. Александр учился блестяще. Сочинял стихи и много читал: Достоевский, Данте, Фрейд, он словно все время искал ответ, почему его бросила мать. Но ответ так и не находился. А ответ настолько был простым, что не у Данте не даже у Фреда он не открывался. И молодой человек, сердился. Не признавался себе, но, то было так. Однажды Артур нашел у него книгу Адольфа Гитлера «Моя борьба» Артур насторожился, он и без того все понимал, но тогда испугался. Саша отмахнулся, что мол, для общего развития. Было еще много чего, но теперь случилось, самое горькое Александр почему-то стал избегать встреч с братом, не отвечал на звонки. И причина была поистине, то страшная и не должно быть такого, но было. С возрастом, когда Саша вырос, когда цитировал Достоевского, когда плакал над горькой судьбой князя Мишкина, Артур по-тихому, чтобы не спугнуть, стал, заговаривать с Александром о матери. Но каждое слово, любое, то маленькое слово было или большое выводили молодого человека из себя. Он менялся в лице. Артур отступал, но проходило время и он мысленно, надеясь, снова начинал ненавистный разговор для Александра. А потом это кража, дурные слухи и вообще…. Александр мечтал стать следователем, а тут мать тюремщица, да еще брат в мошенники записался. И однажды прямо в лицо сказал брату горькое. «Не родной ты мой брад, сводный!» Артур не показал, как ранил его брат, все ровно ножом. И было так, когда не должно было быть. «И вообще.… Изменился! Вечно чушь несет, позорит меня. Идиот!» Больше Александр не любил князя Мышкина и не плакал над его страшной долей. Он стал продуманный и циничный. Дорогая модная одежда, дорогие аксессуары. Две свои квартиры в двадцать лет. То бабушка Надежда досмотрела родственниц вот и вышло.
Александр встретил старшего брата холодного, он совсем переменился. Худой так и оставшись болезненным, Александр мазался сотнею кремами, и довил ненавистные прыщи, которые так не шли с его дорогою одеждою, с его блестящим и дорогим образованием, когда брат его ПТУ окончил. Раз ПТУ значит дурак!
-Здравствуй брат! – сказал Артур.
-Привет!
-Как дела твои брат?
-Хорошо!
-Как учеба?
-Хорошо!
-Ты надолго я скоро ухожу? Дела!- и Александр состроил что-то вроде улыбки.
Артур опустил голову потом поднял глаза и вдруг увидел, чего он и не замечал, прежде, а может того прежде и не было. Вся стена над кроватью Александра была завешена образами. В центре большое распятие.
-Так ты веруешь брат?- вырвалось у Артура.
-Верую!- решительно ответил брат брату, даже где-то разозлился в том, что старший брат сомневается.
-В чем же вера твоя? – еще тише спросил Артур.
-Верую в Господа нашего, верую в Иисуса Христа, верую, что Он сын Господа нашего!- ответил Александр как на экзамене, словно вычитал из какой-то книги. И вот теперь отвечает и значит, все, верует!
-А я верую,- еще тише, чем прежде отвечал Артур. - Что если Господь есть, он вразумит тебя, или даст, откроет мне силы, открыть, тебе глаза.
Александр криво улыбнулся.
-Мне надо идти.
-Иди! – ответил Артур и с силой добавил. - Верую, если вместе будем идти, то дойдем. Прощай брат! И верую, что однажды мы с тобой свидимся, и все будет иначе как тогда, когда мы были детьми, когда я к тебе шел, а ты ждал меня во дворе и когда видел меня бежал ко мне на встречу и наши сердца….. и мы обнимались!
И Артур ушел, надеясь, что когда-нибудь, то обязательно случится.
А тогда пошел к товарищам. Он знал, что по пятницам те собирались в бильярдном клубе и ресторане «Камелот.» То было их любимое с Ольгой место, где они чувствовали себя вот на само деле как король и королева. Их все знали в лицо и все надеялись, что однажды необыкновенная и яркая пара сыграет свадьбу именно в этом месте. Артур словно знал, верил, что Ольга будет, в Камелоте и не ошибся. Даже хотел, вдруг было начать благодарить Чудотворца, но тут же, осекся. Ольга была не одна. Еще с большей ненавистью, стал проклинать Святителя, а с ним и все образа брата. То была компания Ольгиных подруг и их молодые люди. Ольгу первый раз за два месяца, вытащили из дома. Она согласилась. Нет, не от того, что желала развлекаться, а вот, что тоже надеялась, что вдруг встретит Артура. Так часто, случалось. Но она его тогда не увидела, на миг она почувствовала, что он где-то рядом, сердце шепнула ей, но она его так и не увидела и так и решила как это может быть бывает с Богом, что ей, то показалась, что Артур уехал. А он, подсмотрев иза угла, разжегся. И ненависть, но главное отомстить. Артур поднялся в бильярдную.
Здесь были все его товарищи.
Антон Павленко! Саша Ивасенко. Сергей Тимошенко. Близнецы должны были подъехать.
Поздоровались. Обменялись новостями. Где был? Что да как? Все знали, что Артур во что-то такое вязался, он всегда был вроде как бы и свой, но в тоже время держался в стороне, особняком. Имел, знакомых из разных слоев и вообще……
Они обрадовались Артуру. Жив здоров. Не шарахается по сторонам. Может все наладилось? Артур всегда был душа компании. Вечные у него выходили анекдоты. Вот и теперь он взял в руки кий и загадочно улыбнулся.
-Позволите господа экспромт! – и он взял два шара один под номером тринадцать, а другой под номером четырнадцать и выстроил какую-то прямо необыкновенную комбинацию, с которой не было не малейшего шанса забить. Так все подумали. Но Артур вечно, что-то откалывав.
Все стали ждать, что же дальше.
-Пари!- сказал фокусник. - Я забью с закрытыми глазами шаром под номером тринадцать шар под номером четырнадцатый.
-Это не возможно!- сказал Антон.
-Слышишь ты Гудини!- сказал Сергей.
Саша загорелся:
-Что на кон?
-С вас ничего! Если у меня выходит, едим в сауну, до утра. Я плачу! А если не получится, тем более едим!
-Хорошо мы согласные!- рассмеялись молодые люди, Артур всегда мог развеселить.
Артур прищурился, поставил кий, закрыл глаза. И размахнулся.
Удар!
-Фантастика! - воскликнул Саша!
-Гудини!- сказал Сергей.
-Не может быть! - сказал Антон.
-Может,- улыбнулся Артур и достал из лузы шар под номером четырнадцать и подбросил свой трофей словно яблоко! - И не фантастика все взаправду. Я просто верил, как Христос!
-И мы поверили, на счет сауны,- вздохнул Антон.
-Разумеется! Если веришь все исполнимо! Даже парадокс! А кто друг парадоксов?
-Слышишь, ты гений!- улыбнулся Сергей Тимошенко. - Так едим или продлять бильярд?
-Едим, ни какого больше на сегодня бильярда, я свой заветный шар уже забил! Вперед! Шампанское и обворожительные шалуньи вам гарантированы.
-А я хочу мулатку!- сказал Антон.
-Больше ничего?- сказал Сергей. Может еще китаянку?
-Не надо сориться друзья, я знаю, где есть то и другое. Берегите силы, они нам еще понадобятся.
-А теперь хе-хе прямо репортаж из сауны российской феде.… Простите хе-хе, из государственно думы российской федерации.
Думцы галдели и перебивали друг друга.
-Что, то значит?- спрашивали одни.
-Кранты, то значит!- отвечали другие.
-А этот его фокус? На бильярде!- беспокоились третьи.
И все вместе шепотом:
-То наверно откровенье!
Все переглянулись.
-Значит, тринадцатым четырнадцатый забил! То наверно худо! А как же иначе ведь тринадцать! Тринадцать, то черт знает что!- сделали вывод одни.
-А четырнадцать, четырнадцать, что?! Четырнадцать, то наверно хорошо!- решили другие.
-Почему?- почему спросили третьи.
-Ну, потому что четырнадцать, то ведь не тринадцать!
-И то верно!
-Да черт с ним с этими шарами! Вы обратили внимание на то, что есть брат его?! Господи да это же толи второй Ульянов толи и еще черт знает что! Он же, если, что с наследником станет, за брата потом нам головы всем открутит! Будет нам его борьба! Да и вообще откуда они явились на наши головы? Сидишь здесь в думе вроде все нормально! Все сытые, все довольные, а оно вон как входит! Из какой такой сказки из «Братьев Карамазовых» вышли герои или то «Преступление и наказание» или то вообще Мастер и Маргарита?! И Гоголь с чертом его! Лермонтов с пистолетом и Чехов! И на это все автора благословил Пушкин?! Кто вообще этот автор, его кто видел? Черт возьми, как вообще так, может быть? Такого в русской литературе еще не было!
-Да Господи, какая к чертям литература, то все, правда! Роман, то есть в переводе жизнь человеческая. А сказка! Бог мой сказка, то Евангелие! А автор… Бог мой, то вообще страшно думать!
-А вы вспомните как наследник икону то на самое дно в мусор и грязь!
-И что надо делать?
-Начинайте поковать чемоданы!- закричал лидер одной фракции.
-Куда? – спросила Единая Россия.- В Сочи?
-В ад!
-И на этой хе-хе жизнеутверждающей ноте! Мы отключаемся до следующего сеянца. Читаем дневник наследника. До Пасхи считанные дни!!


XXVIIII


22. Я стал завидным женихом! Деньги, собственная земля в «раю». Что еще надо, чтобы встреть старость?! Надо жену!!


23.От предложений нет отбоя! Во-первых, председательница Пугачева, во вторых, а что во вторых? Я принц!! Выбирай любую!


24. Ольга не отвечает на звонки. Может просто…. А вдруг что случилось. Да нет, все хорошо. Показалась!


25. Не сплю, не ем! Все жду, пока Ольга ответит мне на звонок! Что я ей прислуга? Я король! Так, то я король или принц? Надо определиться. А все ровно корона моя!

25. Ольга снова не отвечала весь день. Ну, черт с ней! Еду к сыну и жене!!
Пусть и бывшая, но жена! А вообще у королей бывших жен не бывает! У короля, вообще не бывает ничего бывшего все настоящее.

Артур сказал Дикареву, что останется у бывшей жены с ночевкой и ухал. В дороге пошел дождь, лето как-то переменилось и показалось, что настала осень и какая-то печальная музыка лилась из приемника и Артур загрустил и память сама напомнила, о чем так и не получалось забыть.
-Ты станешь моей женой?- однажды спросил он у Лилии. Она совсем еще была девочка, тринадцати лет. Он был чуть старше. Проходил школьный новогодний бал, и они кружились в танце.
-Я еще маленькая,- смущенно ответила Лилия, и краска залило ее свежее детское лицо.
-Я подожду!- ответил Артур, улыбнулся и закружил Лилию. Она рассмеялась. Рядом на елки горели гирлянды, все были нарядными, и казалось, что все так словно для них двоих и что вся жизнь теперь будет только нарядной и праздничной.
-Они будут отличная пара!- шепнула Татьяна Николаевна на ухо мужу. - Лучше для нашей Лилии и не найти!
Артур прежде всегда думал, что это он однажды добился Лилии, но когда прошли годы понял, они тогда уже все решили, в основном его теща Татьяна Николаевна. Они всю жизнь мечтали о сыне. Родились две девочки, и теперь одна была надежда на внуков, и судьба исполнила, у Артура и Лилии родился сын, Владислав.
-Ты ничего, не умеешь, дай сюда, дай! Иди, иди, помой полы, постирай пеленки. Ау! Агу! Кто здесь? Кто это у нас? Владик! А кто это у нас с тобой? Кто, кто? Правильно бабушка!
Лилия плакала, закрывшись в ванной, а потом наедине рассказывала мужу о своих горестях. Работал Артур в другом городе на автозаправочной станции по сменам и бывал с ребенком и женой от силы два дня в неделю.
-Она совсем меня не подпускает к нему! Она считает, что я ничего не умею! Она так всегда считала. Они меня не любит, она меня никогда не любила! Я маленькой всегда хотела от них сбежать! Надо, надо было…
-Все будет хорошо! Не сгущай краски! Она просто старается помочь!
-Нет, ты ее не знаешь, не знаешь, давай уедим, снимем квартиру!
-Хорошо!
Они стали жить отдельно, но все не закончилось, а только усугубилось, приняв еще более страшные формы.
-Где сын?- спросил Артур, однажды вернувшись с работы.
-Они забрали его! Он был в садике! А они приехали и забрали, забрали! Наврали воспитателям. Я пришла а его нет, нет!
Артур ехал к теще с тестем и его встречали враждебно.
- Сами сначала разберитесь! - говорила Татьяна Николаевна. В семье порядка нет! Ребенок страдает! Не отдам, не отдам! Я с пеленок воспитала! Вы не знаете, что ему надо! Он у вас пропадет, пропадет, решите сначала свои проблемы.
И он, то забирал сына, то уезжал с камнем на сердце, оставляя сына бабке.
-Все хорошо, все Хорошо Вова! Он снами, снами! Ты не можешь, не можешь! На кого ты нас оставишь?
Их брак трещал по швам. Дети выросли, вышли замуж, разъехались. Единственное спасенье сохранить свой брак, было разрушить брак младшей дочери.
Татьяна Николаевна вышла первый раз замуж по большой любви, за военного- прапорщика. Он бил ее и с каждым ударам убивал чувства. С отцом Лилии она познакомилась случайно и была старше его и молодой человек, бросил, что женится на ней и спасет от изувера и некогда не поднимет руки если та уйдет от того и дождется его из армии. И она ушла, пряталась и ждала возращения спасителя. Он пришел и надо сказать выполнил свое обещание, но сделал это словно только за тем, чтобы всю жизнь попрекать. Владимир всю жизнь дышал на мать как на божество, до безумия любил ее и одновременно как бывает у некоторых с Богом, боялся. У них была вроде крепкая семья, но такая семья, где слово матери было непрекословно. И вот жена Владимира должна была соответствовать, только с одной поправкой, в своей семье он хотел быть Богом. И бедная женщина выбивалась из сил, подавала на стол по десять блюд, одновременно драила и скоблила дом и пылинки сдувала со своего Вовочки, но главное так сделать и не смогла, родила мужу, в чьих жилах бурлила кавказская кровь, двух дочерей, а сына так и не вышло. И вот теперь, когда родился внук, она вцепилась в него как в спасательный круг своих отношений с мужем.
И она умело пользовалась, что отношения Артура и Лилии становились все шаткими. Но дело было не иза того, что он не любили, о нет, они были искренни, но израненные сердца и души молодых, не служили подспорью отношениям, а наоборот препятствовали счастью.
Лилия росла забитым ребенком, который всю жизнь боялся поднять головы, но случалось и такое, что вдруг в детские легкие попадал глоточек свободы и Лилия как перышка что, по - сути, безвольно пока не подует долгожданные ветер, летела в пропасть.
Она рассказывала, что желала спрятаться, чтобы кто-то или что-то ее подхватило и унесло прочь, где бы только ее полюбили. И прежде пока Артур многое не понимал винил Лилию, а она в свою очередь его который так и не стал для нее спасением. Но как бы он им стал, если сам нуждался в том же, и всю жизнь стремился отыскать в Лилеи мать, ту которую ему так не хватало.
Их жизнь походила на лабиринт, галерею страшных запутанных коридоров. Выход нашелся, и он вышел страшный и горький в двойне от того что был словно прогнозируемый.





Однажды Лилия через знакомых связалась с одной компанией, знаете таких разбитных девчонок, которым палец в рот не клади и вроде как бы встряхнулась. Они ее скорей пожалели и приняли под крылышко в свою стайку, а ей словно только и надо было, чтобы ее считали равной.
Лилии не представлялось случая себя проявить как зрелая личность. В воспитание ребенка, ее отлучали и даже от такого банального как сходить за продуктами в магазин. Артур лишал ее этой возможности, посчитав почему-то, что будет здорово, если он избавит ее от этой неприятной работы. А теперь вспоминал, как Лилия однажды преобразилась, когда его положили в больницу и она целую неделю была за старшую в семье. Прежде, хоть и красивая, но вечно какая-то сутулая плечи вжатые, а тут распустила крылья, ну прямо лебедушка, на озере и генерал армии в одном лице. Она стала ходить с ровной спиной полная важности в лице.
-Так мой дорогой,- говорила она. -Врач сказал, твоя песенка спета,- и хитро улыбалась.
Артур тоже улыбался, но Лилия видела, что он начинал воображать, не воспринимая свою простуду в серьез, и она ласкова и умела, приводила мужа в чувства.
-Отставить улыбку больной! Врач мне все рассказал! Что ты ведешь, за разговорчики, какой домой? Не какой выписки до полного выздоровления.
И она начинала, хвастаться, что она все сделала, что у нее все получилось и вообще, чтобы Артур не за что не переживать. Она уже выросла, она уже взрослый и серьезный человек.
-Я сходила, в библиотеку, и принесла тебе твои книги, что ты просил,- сказала Лилия. - И вот еще мне кажется, ты слишком много читаешь, в твоем положении это утомительно. А врач сказал, что тебе нельзя переутомляться. И вообще что за страсти, ты читаешь? «Преступление и наказания». «Мертвые души» Ну, это же кошмар, я тебе взяла Анжелику и султан!
И показывала книгу, где у ног прекрасной обольстительницы склонил колена герой.
Наверно в этой книги была вся Лилия и ее горькая тайна и мечта, чтобы и у ее ног был настоящий герой, который ее защитил, и доказал отцу с матерью, что она королева, а ни какая неумеха, которою не за что любить.
-И вот, - продолжала Лилия. - Это что еще за фокусы, ты почему отказываешься пить кипяченое молоко? Тебе надо пить молоко, я знаю, что ты с интерната не выносишь кипяченое молоко, но врач сказал тебе полезно молоко, так что пей как миленький, - и она поправляла ему подушку и Артур млел.
Артур вроде об этом только и мечтал, но теперь только понимал, что она ведь никогда не могла реализоваться, став заложником своего комплекса, что она какая-то ущербная и не на что не способная. А как же иначе, если родные родители, всегда ее недолюбливали и с самого детства твердили ей, что она не такая, что она неполноценная. И вот она, стала считать, что ничего не может, но когда вдруг получалось, что у нее все выходило не хуже, чем у других она летала от счастья. Но когда Артур из беспомощного больного превращался снова в напористого и самостоятельного человека, Лилия снова слаживала руки, чтобы вдруг не показаться в его глазах никчемной. И больше Лилии боялась, что Артур ее оставит, и она вот такая беспомощная пропадет, потому что ей было некуда деваться, вернуться к родителям для нее было равносильно, что за живо отправится в ад.
Наверно самым верным и скорым способом, побороть то, что сидело в Лилии, так это только если бы поезд отрезал Артуру ноги и она, ухаживая за ним, превратилась бы в личность, но где же в этом счастье? И Артур, словно это все уже знал, но если не знал, то точно чувствовал и под впечатлен от разворачивающей с ними трагедии стал писать какую-то страшную по накалу эмоций вещь, где криво и убого совсем еще не умея распутывать мыслей клубок, так чтобы найти ответ на волнующую тему. Но все же, пусть и, ни до конца, но Артуру удалось усмотреть самое главное, что если все их брак будет продолжиться в таком же духи, они просто погибнут. В той его ранней драме с его героями так и вышло, они погибли, так и не сумев вырасти, на тех горестях, что на них обрушились. И ту свою раннюю литературную пробу, ни секунды не сомневаясь, он, назвал страшным именем «Лабиринт».
Но в реальности выход нашелся. Пусть даже только частично, но они все же, смогли прейти к обретенью себя через муки. Самый страшный, но истина, что самый верный и великий способ.
Лилия все чащи стала задерживаться, от своих новых друзей, но Артур, словно не замечал, ища ответы на свою боль в изучении книг. Он пытался разобраться, хотел спасти себя и свой брак, и спросить, что с ними происходит, кроме как Великой Русской литературы ему было не у кого. Но тогда, он так, нечего и не открыл, и, ни потому что там плохо разъяснялось, он просто был еще не готов, до конца понять и измерить душевные страдания героев Лермонтова и Достоевского и конечно Чехова, который превратил печаль в страшный брильянт.
Он зачитывался картинами великих мастеров, по большому счету еще не улавливая смысла, и не заметил, как случилась беда.
Однажды Лилия, вернулась совсем под утро, на вид словно растерзанная, она как будто постарела. Артур молчал, предчувствуя не доброе. И она не говоря не слова, ушла в свою комнату, у них уже как месяц была у каждого своя комната. И через несколько минут Артур услышал, как она плачет. Он пошел к ней.
Она голая, забившись в угол, словно кого-то тихо оплакивала, как знаете, если только на похоронах когда так больно, что сил нет вопить.
Лилия подняла свои красивые большие глаза, и он увидел, что на него не смотрела больше не маленькая девочка, а взирал повзрослевший даже постаревший человек, который смог вырасти, пожалуй, самым страшным способом, а именно вскормленный горьким разочарованием.
Она решила для себя раз и навсегда, что ее обманули, что ее предали, что нет на свете ни каких героев, по крайне мери ей он так и не встретился. Даже когда она нашла в себе силы, отважившись переступить через себя истинную, подвергнув себя заблуждению, что если она будет как все, как советовали ее разбитные никогда неунывающие и в отличие от нее в себе уверенные подруги. А она ведь так мечтала не быть изгоем и хоть капельку запостись уверенностью, что как живая вода, когда проливалась на ее зараженное сердце, излечивала ее. А быть прекрасной, восхищать и главное казаться такой нужной, хотелось всего сильней на свете, и она решилась на страшное, переступить себя. И как в том детстве снова поверила обманщикам, а ей воспользовались, даже вот не ей, а ее горем, и сказали: «все получила, что хотела, давай до следующей встречи», но разве она этого хотела, разве она этого ждала? Да разочарование это вдруг нежданно-негаданно осознать, что все надежды, которые вели тебя к мечте, на проверку оказались пусты.
-Уйди,- попросила она. - Пожалуйста, уйди, сказала Лилия.
И без слов было понятно, что произошло. А еще что самое страшное, что та боль, что так ее тогда терзала, заслуженно отождествлялась у нее не с тем, с кем она провела ту ночь, а с Артуром, тем, кто однажды взялся быть ее героем, а потом так и не смог им стать, чтобы взаправду и на всю жизнь. Но как бы он стал надежной и опорой для нее с ее бедой, когда он не знал, что ему делать с собственными ранами на сердце.
И они расстались и вскоре развелись. Случилось для Лилии самое горькое, она обратно вернулась к родителям.
И вот теперь он снова ехал к ней, и он подарит ей надежду, что может все наладиться, и он заберет ее и ребенка.
Его встретили приветливо. Лилия на выходные приехала из больницы.
Артур смотрел на нее и не верил глазам, она так изменилась, как она наверно страдает. Что будет с ней дальше? Зачем он приехал? Все лож!
-Папа, а ты будешь с мамой спать?- спросил Владислав, ему так хотелось, как это он делал раньше, когда они жили все вместе, рано утром прийти в спальню мамы и папы и весело начать будить родителей, чтобы просить завтрак или чтобы с ним поиграли. А ему говорили, что давай еще поспим хоть пару минуток. И тогда он ложился рядом и смотрел, как сопит отец, нежиться мать.
-Конечно в месте,- ответил Артур, чтобы не огорчать сына и спрятал глаза от Лилии.
Утром он собрался и сказал, что ему нужно по работе и со страшным чувством вены постарался как можно скорей скрыться. Добрался до места и набросился на свой дневник.

26. Кого я обманываю. Я не люблю ее! Но разве, то главное, главное я негодяй! Нет ничего страшней мошенника, что дарит надежду и потом хладнокровно убивает веру в сердце и душе!

27. Плохо, как на самом деле страшно, что я больше не люблю Лилию! А ведь когда-то я ее любил. Она родила мне сына! Нет, я негодяй! Я должен был терпеть ради сына, но кто бы меня этому научил? Кто? Если собственного отца так никогда и не видел.

28.Но что самое страшное между мной и бывшей женой, то что она все чувствует, все знает, что претворяюсь. Не могу больше думать о том! Позвоню Ольге! Хоть с ней я не притворяюсь, хоть с ней я человек! Значит надо быть с тем с кем ты настоящий!

29.Звонил Ольги! Удивительно! Необыкновенна! Она взяла трубку с первого раза! Может быть, почувствовала, что я был у жены! Ох, эти женщины! А что не говорите без женщин скучно, без женщин петля!

30. Каждый день разговариваем с Ольгой! Она отвечает на звонок с первого раза! Я точно Принц! И какая разница, какой масти! Принц он и Африки принц! А в России так вообще…

31. В отсутствии москвичей с Димкой Пугачевым катался в казино! Докатался, одним словом! Полумрак, шампанское, скрипки! Но что не говорите, мы их и напугали!! За одну ночь спустили двести тысяч! Было бы десять миллионно, так еще бы занял столько же! В этом я весь в Федора Михайловича. Ха-ха-ха-ха! Хе-хе-хе-хе! Моя мечта, вы не поверите. Бах, трах и исполнилось самое заветное. Восстал Федор Михайлович и давай мне радостно и весело рассказывать, как он спускал тысячи в казино.
«-Зеро-шпиль!- кричу мальчику крупье и ставлю на зеро последние сто франков.
-И?- не могу дождаться ответа.
-Что и? Разве ты не знаешь Артур, выпадает тринадцать черное!
-Так я и думал, Федор Михайлович. Что же вы? Последние сто франков?
-Нет, хе-хе!- как шкодник хихикает Достоевский. - У меня собой в кармане билеты до Петербурга мой билет и Тургенева. Я на вокзал, в кассу сдаю к чертовой матери эти билеты и обратно в казино.
-Вот это по-нашему! И?!
-Что и? Ставлю все на тринадцать черное!
-А-а-а-а-а!- кричу я, взявшись за голову.
-Да Артур,- вздыхает Достоевский. - Все, верно, выпадет зеро! Классика, после тринадцати черное падает соседи двадцати шести. Но, хе-хе, приехал Толстой!- глаза Достоевского заискрились, и он как перед выдачей зарплаты потер ладонями, мол, теперь разойдусь.
-И?
-Что и? Мы как и положено все его деньги проиграли, и пока я не написал этого бездарного «Игрока» и не получил гонорар жили втроем впроголодь».
Все так и будет, а пока надо ехать в станицу за деньгами, слава Богу, я додумался припрятать на черный день. Триста тысяч Олиных я спустил. Двести тысяч на казино, и сто просто все остальное. Так, что еду!

Артура встретила Любовь Васильевна. Она как всегда была доброжелательна и по-матерински обняла молодого человека.
- Любовь Васильевна, я за деньгами!
-Хорошо, деньги деньгами, проходи, покормлю тебя!
-Да я не хочу, по дороге к вам съел шоколадку.
-Испортишь желудок.
-Как Виталик?
-В Ростов уехал, он же теперь у нас деловой, на новой машине!
-На машине? - Артур не понял и переспросил.
-На машине! Он же себе машину купил! Ты что Артур не знаешь?
-Нет!
-Так он же деньги взял, сказал, что ты разрешил!
Артур недоуменно смотрел на Любовь Васильевну.
-Разве ты не разрешал?- удивилась Любовь Васильевна.
-Да он мне звонил, но я не разрешил, брать деньги! Сколько он взял?
-Сначала сорок, тысяч, купил телевизор!
-Телевизор?! - воскликнул Артур, окончательно был сбит, столку. Он оглянулся, и правда в комнате стояла плазменная панель.
-Вот посмотри, сказал, что это от тебя подарок!
-От меня?!- воскликнул Артур. Чем дальше, тем больше он не понимал, что происходит. - Хорошо, дальше!- сурово сказал Артур, и Любовь Васильевна испугалась.
-Что не было?
-Сколько осталось денег?
-Сорок тысяч!
-Прекрасно!
-Ваш Виталик негодяй!
-Артур!
-Как есть, так и говорю! Я рассчитывал, на эти деньги, нет, я тоже негодяй, спустил в казино двести тысяч, Но Виталий, Виталий, - Артур нервно заходил по комнате. - А если меня задержали бы на посту, и я, мол, ляпнул, что проедемте, товарищи хорошие, решим недоразумение и приехали бы! А если меня арестовали бы и на адвоката деньги потребовались, а если.… Все! Телевизор я заберу! Вы меня извините!
-Конечно, забирай! Его можно продать он совсем новый!
Любовь Васильевне так стало стыдно, она не знала, куда прятать глаза, а главное заболело сердце, она вдруг поняла, что случившиеся может поссорить лучших друзей навсегда, а заодно и лишить ее Артура, и женщина прокляла ту минуту, когда согласилась взять деньги на храненье.
Артур набрал, номер Виталия.
-Але,- раздалось в трубке.
-Виталик, ты негодяй!- сказал Артур и услышал продолжительное молчанье на конце линии. – Я же сказал, не брать деньги!
-Ты мне обещал машину!- ответил Виталик.
-Христос тоже того обещал, скоро прейти! Ей гряду скоро.… Прошло две тысячи лет и все не как. Но, то я отступаю от темы! Извини, культурное наследие мировой и в частности великой русской литературы. Что делать будем?
-Я заработаю и отдам!
-Нет, ты продашь машину и вернешь! Мне все ровно! Завтра встречаемся, и Артур отключил вызов.
Виталий с видом растерявшегося человека, стоял в комнате погруженный в неприятные мысли. На него недоуменно смотрела его гражданская жена Наташа.
-Да ты в своем, уме?!- закричала девушка. Ты что продашь машину?! К черту пусть отправляется! Друг еще называется, он тебя обманул, что он тебе дал? Копейки! Ничего продавать не будем! Нового себе друга найдешь, таких друзей на рынке по рублю за десяток!
Виталий отвел глаза, на душе стало тяжело словно, взвалили на плечи тяжеленный неподъемный мешок и сейчас ноги подогнутся, и упадешь, и некогда не поднимешься. Он вдруг вспомнил интернат, как однажды они клялись друг другу в вечной дружбе.
- Друзья на веки?! – спрашивал Артур и протягивал руку.
- Навеки!- улыбался Виталик и жал руку
- Клянемся?!
-Клянемся!
Артур взял оставшиеся деньги. Вынес телевизор и отдал его для продажи общему знакомому Вадику, жившему в соседнем доме. У того были связи. И уехал, собираясь разобраться с Виталиком завтра. Но та встреча так и не состоялась и перенеслась на месяцы. Артур писал в дневнике.

32. Ненавижу Виталика! Предатель! Иуда!! Отключил телефон! Сменил номер! Оля тоже, хорошая, ты говорит, изменился! Опомнись Артур!! Опомниться, опомнится, когда предатели на каждом шагу! Все, все, предали! Слава Богу, выходные, собралась полная станица гостей. Отвлекусь!!


33. Сегодня взмывал в облака! Летчик Желенков катал меня на личном двухместно самолете! Я выглядывал, не Ангелов не Бога, не Иисус Христа!!

33. Познакомился с необыкновенным человеком. Костей из Липитцка! Он бывший катала, сейчас как бы вроде честный «бизнесмен» Мне, что с того, ни и за этого он произвел на меня впечатления. Я даже подарил ему серебряный рубль одна тысяча двадцать четвертого года. Ездил в городское общество коллекционеров (когда еще деньги были) Ростова - на - Дону и приобрел себе по мелочи, на двадцать тысяч монет. Пока свои монеты не начеканю стану чужие выдавать за свои! А что так всегда делали! Царские червонцы до сих пор штампуют и выдают за подлинные Николаевские! Так вот я подарил, от чистого сердца! Разговаривали мы с ним.
-Знаешь, Артур есть такие и адвентисты и батиста, и те, кто верит, что придет, явится Спаситель на седьмой день и дьявола поклонники! Но все они того, идиоты!- сказал Костя, но сам верит, истина верит! И мне сказал, что у меня голова забита, всякой ерундой!
Я ему еще долго морочил голову.
А потом Костя не выдержал и спросил меня:
-Артур ты мошенник?
-Да я мошенник!- осветил я. И мы окончательно подружились, думаю, что на всю жизнь.
А на прощания я сказал, что пишу роман.
-Будем читать!- сказал Костя, не мгновенья не сомневаясь, словно так как будто то знал! Словно так, как будто все великие романисты вышли из мошенников! Но нет, я ведь не только мошенник, я принц! Значит, напишу что-то поистине необыкновенное. И это Костина будем читать, меня, если честно очень вдохновило!



34. Играю с Алексеем в шахматы с Сергеем Дмитриевичем поем караоке.
«Все могут короли! И только одно не могут короли, женится по любви!»
Подпевал, но с автором так и не согласился. Стану королем и женюсь по любви.

35. Приезжали Армяни!! Во главе их почетный вор и бизнесмен дедушка Окоп! Они смотрели на меня без особого энтузиазма, как на мальчика. Они не знают кто я! Да даже если не принц, что конечно полная нелепица. Я Принц! Да пусть даже черт знает кто! Все Армяни, мне должны. Весь армянский народ! За то, что бросили!!


36. И вообще в ту ночь столько понаехала! Как на балу у Волонда!
Сергий Дмитриевич сам ошалел. Говорил, что и половину первый раз в глаза видит! И что одних только из ФСБ пять человек, не считая генерала и из государственной думы десять человек и два министра! И всех прокорми! А они жрут как лоси! А как их по именам никто не знает! Я давно мечтал написать об этих гульбищах, слушайте.
Как только дойдет слух, что приехали москвичи все завертится, все закружится, поднимается с самого дна и является! Опускается ночь, укроет все чернотой, и загорятся на небе звезды, и засияет полумесяц так в тот же час одна за другой на двор москвичей въезжают дорогие иномарки, открываются дверцы и вот они…
-Здравствуй Андрей! Как жена, как главный, скоро ждать?
-Спасибо жена хорошо, отправил ее с тещей в Красную поляну и к вам! А главный, черт его знает! Семь пятниц на неделе! А это кто в «Ягуаре»? Да не Василий ли из министерства?
-Он! Давненько его не было. А это кто с ним? Черт возьми, да это же Михаил из думы! Ай, как все хорошо складывается, вот я ему свой новый «проект» и растолкую.
-Брось, хоть сегодня побудь человеком! Всех денег не заработать!
-Не скажи. Всех может оно того и не заработаю, но половину всех украду! Ха-ха-ха-ха!
За столом.
-Слышали, главный то, лютует?! На прошлой неделе такое…
-И правильно он вас! Давно вас пора на место поставить. Расплодились!!
-Ай, кто бы говорил? Генерал ФСБ! Сами вы размножаетесь как тараканы, не стало от вас ни какого житья!
-Завязайте, не в кабинетах!- сказал Сергей Дмитриевич. - Я вас на работе наслушался. И Алексею шепотом на ухо:
-Что за народ эй Богу?! Кто пригласил этого генерала?
-Генералов не приглашают, они сами…
-А как его вообще звать этого генерала?
-А не как!
-Как так?
-А у генералов одно имя на всех – генерал!
И так до трех ночи. Потом баня, снова тосты и обязательное пение караоке.



37. Пока генерал, померившись и обнявшись, пел « А я иду, шагаю по Москве» у Сергея Дмитриевича с дедушкой Окопом, была, то ли сделка, то ли деловой разговор. Приехал доктор из Краснодара, просил дать ему сто миллионов на карьер. Через месяц обещал вернуть двести. Каким таким волшебным способом я так и не расслышал, далеко стоял. Подходить ближе было придел наглости. Корочи они думают. Но наверно согласятся и дадут! Доктор в олимпийском комитете крутится.


38. Я тоже решил заняться коммерцией и предложил тому же доктору из Краснодара, оформить на меня кредит, хоть на миллиард!! У него связи в министерстве финансов, потому что олимпийском комитете крутится.



Август. 39. Все к черту!! Познакомился с девушкой по имени Юля и по фамилии Таран! Она своим таранам пробила мою оборону! Еду с Таран Юлей на Черное море!


Молоденькая тоненькая с милой головкой все ровно цветочный бутончик. Вот Дюймовочка! Покойный дядюшка Юли Таран был человек уважаемый и знаменитый в особых кругах. Он отсидел по тюрьмам в общей сложности пятнадцать лет. После последнего срока в восемь лет за убийство, что-то с ним стало, и он отошел от дел. Был задумчив. Говорили, рехнулся наш Таран, в Бога поверил. Но болтали за глаза потому что, помнили какая тяжелая рука у Сергея и вообще….. Он умер, от болезней, что наградил его тюремный климат. А слава и подвиги, словно навечно прилипли к его семье. И Юля на вид хоть и хрупкая и стебелек гордо носила голову и все на районе перед ней расступались. С Артурам девушку познакомил Дикорев знавший наперечет всех подобных покойному дяди Сережи людей с непростыми профессиями. Все они уважали Дикорева и часто бывали у него на охоте и рыбалке. Надоело Дикареву все эти вздохи и ахи Артура и про Олю ему тоже надоело слушать.
-У нас есть свои! И Оли и Нади! И Юля Таран!- однажды сказал Дикорев и спустя считанные дни Артур, и Юля ехали в автобусе на Черное море.
Юля положила свою белокурую головку на плече Артуру и заснула.
Артур смотрел, как девушка прекрасно ангельски сопела, и пытался прогнать мысль о той, что не выходила у него из головы. И думал.
«Ну да еду и что истого? Сама виновата! Что я ей из железа?! И вообще никого я не придаю! Не предательство это так, отдых. Курортный роман! Так все делают! А принцы и короли и подавно!»
Артур улыбнулся «Все будет хорошо! Разволновался как школьник! А она хорошенькая! Скорей бы добраться! Моря и вено сделают свое дело. Какая она интересно? А какой от нее аромат! Она следит за собой это хорошо. И уже как с родным, все норовит мне под крылышко забраться. Да славно и чтобы все самое лучшее и всегда. А иначе у принцев быть не может!»
И Артур взял Юлю за изящную ручку.
Они поселились в отель у самого берега моря, так близко, что Артур шутил, что если постараться и оттолкнуться можно прямо с окна броситься волны. Артуру все нравилось: обслуживанье, горничная с чистыми полотенцами каждое утро. И ресторанчики набережной и музыка и шум прибоя, и солнце на закате окрашивающие море в багровые краски. И только одна терзающая мысль снова и снова приходила каждый день, Артуру было от нее не скрыться.
«Лазырьвская! Лазырьвская это как в раю! В Лазаревской я чувствую как у себя дома. Мы с тобой обязательно туда поедим. Ты со мной будешь там на седьмом небе от счастья! Вот увидишь, вот посмотришь!»
И на каждом шагу в каждой здесь сторонне шептало Артуру. «А помнишь, как мечтал, ты, а помнишь, как жаждал, быть здесь с другой, истинно любимою? Ты предал! Нет не себя. Ты ее предал ее тайны, ее желание. Что же ты думаешь, Принц, Черный Принц, разве она не мечтала, разве она не представляла?»
Много раз Ольга рассказывала, что в Лазаревской живет ее двоюродная бабушка, что в Лазаревской, прошли самые счастливые моменты ее детства, что знаком любим в Лазаревской каждый ее уголочек, что в Лазаревской и море самое необыкновенное.
Зачем он только выбрал эту чертову Лазыревскую! То сердце проклятое, то его было тайное сердечное желание, вот и притянуло!
Артур злился и искал и думал, что спасенье в одном. Но как назло и этого не как не мог заполучить. Уже прошло три дня к ряду, а Юля все так и не осчастливила Артура. Не как не желала его «спасти».
«Строит из себя черт знает что! Принцесса мне еще нашлась!» Сердился Артур каждый раз, когда оставался не с чем и отворачивался на постели, и нужно было засыпать, а сон не шел. Вот хоть убей, и только противная мысль. «Получил! Что ты выиграл Принц, Черный Принц?
И однажды Артуру надоели церемонии Юли. «Что она себе думает?! Что она вообще!»
-Нет, ты обязана, ты должна!- сказал Артур. - Я тебя сюда не плескаться вез. Отплачивай!
И навалился на девушку. Она не могла сопротивляться сильному и властному Артуру. А она и сама давно уже собиралась, Артур ей понравился, внимательный красивый и еще раз сильный как дядя. Родного отца Юля почти не знала дядя Сергей, был для нее героям, и пусть о нем отзывались не все хорошо, и гордиться его подвигами было стыдно в приличном обществе, он Юлю любил. А Юля так хотела любви, так стремилась и мечтала видеть рядом собой надежного человека, такого чтобы защитил, такого чтобы некогда не оставил, не подвел, как сделал ее отец. Она и сама была и мечтала все выполнить для Артура, но она представляла, что все выйдет иначе, что все выйдет не так. Когда все закончилась она, укрывшись одеялом, лежала на постели, и ей было горько поднять глаза на Артура. Он равнодушно сидел в кресле и смотрел куда-то в окно.
-Я думала, я тебе нравлюсь,- тихо сказала Юля.
-Я тоже думал,- подумал Артур и поднялся. - Мне нужно пройтись. Не жди меня спи!
И быстро отправился на выход и, не поднимал глаз на девушку, а когда выходил, услышал, как Юля заплакала.
Артур побежал. Спустился по ступенькам с набережной и с размаху в одежде бросился в моря!
Он плыл, что было сил. Снова и снова взмахивал руками, чтобы только убежать прогнать мысли об Ольге, о Юле обо всех.
И скоро зарыдал.
Соленые горькие слезы, мешаясь с морской горькой водой, лезли в рот, и Артур плевался, и снова окончательно выбившись из сил, покончил свой страшный заплыв.
-А-а-а-а-а-а!- закричал молодой человек, закрыл глаза и подумал:
«Все к черту на дно, на дно! Так для всех будет лучше»
И нырнул.
Под водой было темно и страшно. И Артур вдруг испугался. Воздух в легких кончился, и он стал задыхаться и сильными гребками поплыл на поверхность. И вынырнул и жадно стал дышать, хватая ртом воздух. И все не как не мог надышаться.
« Идиот! Топиться!! К черту эту Лазыревскую! Вместе ее Лазарем и Христом и всеми на свете. Я сам себе Христос! Завтра собираем вещи и в Сочи!»
Сердито думал Артур и плыл обратно к берегу.
Поездка к морю кончилась. Артур старался как можно скорей все забыть. Ларису Алексеевну выписали из больницы. Одна надежда на исцеления Артура была Ольга, и вот он написал в своем дневнике такую долгожданную запись.


40. Договорились с Ольгой отужинать в ресторане. По дороге куплю ей двадцать одну алую розу. Больше ничего купить не могу, деньги остались только на ресторан и на проезд! Вы не знаете, как потратить заработанные деньги?! Курорты Краснодарского края!! Вековые традиции!

С каким-то скорбным чувством отправлялась Ольга на ту встречу. Нет, она желала его увидеть, всем естеством тянулась к нему, но к тому прежнему, тому, что однажды своей любовью поразил ее и тронул ее сердце. Любовь! Да только на любовь Ольга рассчитывала! Ведь Артур любил ее и всегда не перед чем не останавливался, чтобы доказать ту теплоту, ту нежность что испытывал. Может и теперь он откажется от своих страшных мыслей, поймет что заблуждается, обратно повернется к свету. Как Артур хвалился, как он гордился своими новыми знакомыми, своими связями. Называл фамилии, перечислял имена. Говорил, что теперь можно провернуть такое.… Но в том, то и дело что «провернуть», обделать и прочее, но только не заработать честным путем. Он стал самоуверен во всем и самое страшное и печальное, что и в любви, он тоже стал уверни. Он извратил любовь. Ольге становилось не по себе, если раньше он добивался ее сердцем, то теперь все горько переменилась, теперь он говорил только о деньгах, только о том, что деньги и связи сделают его королем и что Ольга должна быть счастлива. А Ольге напротив, что-то совсем было не до радости. Все выходило так, что и ее он тоже может купить и покупал. Вот именно что он с ней тоже стал расплачиваться. Если она вдруг отводила взгляд, не соглашалась с его страшными взглядами и идеями, он первым делом не смотрел ей в сердце, а говорил, что, мол, не печалься, я выполню твой любой каприс, все, о чем только ты мечтала. Хочешь золота, пожалуйста, желаешь шелка, будут, все исполню, только согласись. Но того ли она желала на самом деле. И собираясь на свидание, Ольга снова смотрела на лик Чудотворца. Старец на иконе смотрелся словно живой, или то Ольге только казалась, или то в сердце свое она приняла, впустила Угодника, и теперь он всегда был с ней. Ольга положила руку на грудь и коснулась маленького золотого крестика. Бабушка вчера сняла с себя, одела на внучку, сказала, чтобы носила. Оля взяла с радостью, словно того только и ждала и теперь касаясь святого символа смотрела в глаза Чудотворцу и говорила с ним:
« Вот Святитель теперь крест на мне! Носить буду. Сама желала того. Теперь никто не скажет, что нет креста на тебе! Но, то ведь не правда, он всегда был со мной. Да был у меня на сердце, все ты знаешь. Ведь то мне кажется, был только на меня на говор. Кто-то зло придумал. Ведь истина, прежде чем по-настоящему одеть и носить крест то сначала надо Христа принять в свое сердце, а уж потом надевать. Ведь истина отче иначе, то будет все лож, просто еще одно украшение. И даже сейчас теперь, сними его, разве я перестану любить Христа? Нет, не перестану! И разве Он отвернется от меня? Нет, не может, чтобы отвернулся. И вот Артур не носит и что теперь у него нет и не будет спасения? Нет, должно быть, верую, будет. Верую не потому не носит креста что не верит, а что не как не может отыскать путь и прийти ко Христу? Научи меня Святитель, подскажи».
Ольга заплакала.
« Может не пойти к нему сегодня, чтобы задумался, чтобы остановил свой страшный путь раде меня?» Подумала Ольга и сквозь слезы с надеждой смотрела на святой образ. И что-то такое разлилось в сердце.
«Нет, надо идти, надо!» И Ольга отвечала: «Я пойду Чудотворец, иду!»
Ольга поднялась с колен и стала приводить себя в порядок. И скоро уже спешила по улице на свидание.
И они встретились. Артур был на «вираже». Заказал много по-царски, хвалился, что скоро, они заживут как цари и вообще….. И преподнес ей золотые серьги, купленные, за долго специально приготовленные для этой встречи.
Ольга приняла подарок насторожено, она знала что теперь, по мнению Артура, она должна быть счастливой. Но так у нее и не получалось притвориться, что все хорошо. И вечер походил больше на поминки, на которых одни все больше молчат, а другие стараются как можно больше напиться. И вот Артур тоже в тот раз налег на спиртное и смотрел на Ольгу с обидой, и просыпалась в нем злость. А когда вдруг приметил у нее на груди распятье, вообще словно почернел.
«И да нее добрались? Переманили!» сердито подумал Артур, но потом с ним как будто что-то переключилось, и он опустил голову.
Ольга заметила перемену, догадалась, что случилось, увидела, как он посмотрел.
-Бабушка дала!- сказала Ольга и внимательно с надеждой всмотрелась в Артура.
Он вдруг поднял голову и грустно промолвил:
-А мне никто не давал!
Ольга словно пронзенная стрелой вздрогнула и быстро сняла с шеи крест и подала Артуру, но он криво улыбнулся и даже как бы с вызовом.
-И что о чудо, все, спасен? Ведь надо верить!
-Не только надо верить, в первую очередь надо хотеть!- ответила Ольга. - Ты хочешь! Просто возьми, не носи, положи куда-нибудь, а когда захочешь, наденешь.
Артур колебать взял крест и спрятал в карман. И они еще долго сидели и думали вроде бы каждый о своем, но в тоже время о таком родном и желанном. Но Артур так и продолжал не сходить со своей страшной дороги и выплескивал свой гнев в дневнике.

41.Она издевается!! Вместо ночи крест мне подарила!

42. Крест, не ношу! Хотел выбросить, рука не поднялась, спрятал в карман и таскаюсь с ним как с ковчегом завета! Может того пригодится?! Черт его знает, вот действительно черт один только и знает!

XXX
Переговорив несколько раз, и почувствовав, что Артур все также заблуждается и не пускает в свое сердце добро, Ольга решила пока не отвечать на звонки Артура, чтобы тот подумал, потосковал, чтобы переменился. А Артур только злился и с яростью писал в дневнике.

43. Осень. Сентябрь. Смешно! Она не берет трубку! Заелась княжна моя! Носом ворочает! Ну, ничего я ей устрою! Я ей покажу!!!

44. И вот она месть! Дикорев заметив, что я снова не в духи и пригласил молоденьких хуторянок!! То были Ангелы! Их глаза светлы и безоблачны как небеса в ясную погоду! Их тела словно созданы для ласки и любви! Их речи бесхитростные, ну в них смысл бытия! В них младенческая простота!

45. Все лож до последнего слова, пьяные безграмотные. Немытые и нечесаные. Пришли, сказали, что они желают веселиться. Дикорев ездил за паленой водкой. Три бутылки привез! Они все впили! «Ну что, какую хочешь?» Спросил Дикорев. Меня чуть не вырвало!!

46. Ольга не отвечает! Когда я чувствую что теряю ее, то иначе вижу мир, все иначе. И вот теперь только и думаю, виновны ли в том они те не ухоженные девочки хуторянки, в своих горестях? Те, что поднимаются в пять утра и едут на поля. Стоят, весь день, как проклятые под плоящим солнцем. Я увидел у них грязь под ногтями! Но что, то за грязь? Не наша, то ли грязь? Я за ночь проиграл двести тысяч, а они за день каторжных робот получают двести рублей! Принц! Ну-ну! Кто же тогда ты, если обозвался царем?!

47. Она снова не берет трубку. Неделю не слышал ее голоса! Ну и черт с ней!

48. Все к черту! Все лож! Я разучиваюсь претворяться!

49. Ненавижу себя!

50. Сегодня на дачу к Зубкову приезжала мамаша с дочерью. Та блаженна. Конопатая, рыжая. Я заманил ее в погреб, мол, помоги мне кумушка кума. Будет тебе угощение! Прижался к ней! Она невинна как дитя! Я это исправил!

51. Ненавижу себя!

52. Где оно спасения?! В чем он тот покой?

53. Курю через каждые два часа! Слава Богу, здесь на каждом углу растет! Если бы не было бы, не знаю, что делал бы! Но здесь, же рай! А в раю, что только пожелаешь! Вот я и желаю, забыться!

54. Сегодня Дикорев мне высказал. Ты Артур обнаглел! Ладно, в доме, так ты в открытую посреди дня ходишь и собираешь эту отраву! Ко мне уже приходили местные! Подозрительно косились! Что это твой Артур днем и вечером! И ха-ха-ха! Завязывай!

55. Подумаешь! Плевать! Я король! Короли, где хотят, там и ходят и рвут, что хотят и курят!

56. И только в одном как будто спасенье. Сесть на весла и плыть по реке. О, Дон! Как величественна твоя гладь, вроде просто вода как вода. Камыш! Илистый берег! Но нет, то все ровно, что колыбель и мать и отец. Выплывешь на середину, отложишь весла и лежишь на дно лодки и глазами в небеса. Летят облака и ты вместе с ними и не страшно, ничего не боишься от того что покой на сердце, от того что так и грезиться что и ты и душа твоя вместе с облаками доберется до заветной земли. И встречать тебя там будут Апостолы, а по сторонам Ангелы. И Господи наш на троне золотом солнечном. И спросят тебя, а что ты сам считаешь, место ли тебе среди Ангелов? Заслужил ты право вести речи с Апостолами и восседать рядом с Господом нашим у трона его золотого и солнечного? И что отвечу я? Принц, Черный Принц!

57. Ах, то все бред! Нервы то! Скорей, что ли приехали бы москвичи! Попить шампанское, полопать устриц! Надоели мне эти раки! Вообще все здесь надоело! Вода вонючая, лодки худые только и успевай черпать воду, а проклятые камыши острые как лезвия бритвы. Все, все опротивело! Но почему, я ведь так любил это место? Да почему, почему, да потому! Тритию неделю не слышал голос Ольги!

58. Не везет, так не везет! Позвонили москвичи и сказали что задерживаются!

59. С Дикоревым отношения не в дугу! Ему надо денег! Да даже если и не надо! У меня их все ровно нет! Смешно, за три месяца от миллиона у меня и десяти тысяч не осталось! Я принц, я претендую на престол! Хорошо, что это хоть осталось!

60. Деньги кончаются вовсе! Только, чтобы доехать до города и на еду!! Такси больше мне непозволительная роскошь! Ездою на маршрутках! Как в них только люди ездят?!

61. Звонил Ашот, сказал, что знает как найти Виталия! Я давно за ним охочусь. Еду по твоею душу « Иуда». Заодно проведаю мать!

Артура все чащи, стало представляться, что его подкарауливают, что его кто-то поджидает, он стал суеверный, да крайности, например не сел бы в машину, если там скажем номер, какой-нибудь не тот. Или еще, садился в такси видел в машине образ Чудотворца, плевался и выходил из машины говорил, что вы мне не подходите.
Ашот то был Армянин и вор. Двое детей и жена младший на десять лет. Он бежал отовсюду! Сопрет где-нибудь кило золота и на новое место жительство, так своего угла и не нажил. Но, то, что семья, дети, полюбил его за это Артур, что не бросил, что ума всю жизнь хватала не попадаться.
«Так почему мой отец оставил меня?» спрашивал Артур, но говорил черт с ним, но искренни, мечтал увидеться. Ему ничего не надо было просто поговорить.
Ашот приехал в наш городок несколько лет назад, итак удачно подвернулась работа, не абы кого, а у богача, пожалуй, одного из богатейших людей Ростовской области, а именно Уварова Сергея Владимировича. Артур тоже его уважал, нет, не за богатство, не за золото, за деньги Артур некого не уважал. Артур не люби, деньги, то был инструмент. Как лопатка в песочнице. А вот за крепкую дружную семью. Хоть и бабник был страшный Уваров Сергей Владимирович, но надо отдать ему должное жену свою почитал, а она ему за это родила как он смуглых черноволосых красавиц казачек и надежду наследника казака. И так вышло, то, наверное, черт, кому еще! Виталик, черт знает, откуда как говорится через пятое десятое и тому подобное вот тебе и оказался на стройке у Уварова да не работягой, а в бригадирах. Мечта! Замок! Громадина! Ампир! Флюгер на крыши и теплый бассейн!
Артур с Виталиком не знали, на что тратить вороновые деньги. И по большей части спускали в Камелоте! Вот в одном замке награбастали, в другом сожгли. В то время Артур сошелся с Дубовыми близкими друзьями Ольги. Надеждой и Виктором. Дочка у них Гелла зовут. Хорошенькая, глазки горят, умная, чертенок в юбки!
Они сорятся, он по девкам бегает, но они любят друг друга. Ну что же пусть все будет у них хорошо, просто автор не мог про них не вспомнить. И может они снова все вместе соберутся, еле конечно наш герой не заключит сделку с чертом, а все шло к тому.
А прежде Виталик боялся по многу воровать, то Артур шепнул на ухо, давай мол, в место одного Камаза с писком напишем два, вместо одного Камаза со щебнем напишем три! А как Артур там очутился? Да черт его знает, сначала, Виталий просто хвастался, нет, даже правильней сказать, чтобы друг посмотрел, оценил, потому, что прежде со всем не как не блистал на фоне Артура, но вот, не капельки, но вот, не сколечко, а ту у богача командует - строит родовое гнездо. А потом не стал справляться, распоясался народ. Вот наш птенчик голубочек черненький и залетел в гнездо к Уварову. И сразу в дамки, сразу предстал необыкновенным он и сейчас его помнит, видеться здороваются, он и по сей день не разгадал Артура, а вообще можно было ли его разгадать, то вообще был, вот действительно, что друг Мефистофеля! Сначала Артур влетел на ту стройку как ураган, в один миг всех поставил на место, так что Виталий потерял покой, испугавшись, что Артуру подвинет его с места. Работа закипела сей же час. Все мог наш голубок и командовать, только что пока никого не убил, и то станем, надеется не случиться в нашей истории некогда.
А потом притаился, притих и вообще на работу наплевал, а зачем ходить, поселил Виталия у себя, шнырь к нему в тетрадь и запишет в место одного Камаза с песком два и так далее и говорит Виталию: «выдайте, пожалуйста, наличные и в Камелот!! Вот комедия! Вот сказка!
Ашот работал у Уварова водителем то они и сошлись. А теперь Ашот сказал, что приезжал к нему Виталий и сегодня опять приедет, так что если, надо можно поговорить по душам.
Старый вор уважал Артура и называл его князем!
Артур спрятался за дверь, и обрушился на Виталия, словно из-под земли выскочил.
Тот и сел где стоял.
-Рассказывай Брут!- сердито сказал Артур.
Виталик от испуга только глазами моргал.
-Ключи от машины сам отдашь?
И Артур хотел было выхватить их, но Виталий спрятал ключи за спину.
-Не отдам, право не имеешь и потом ты обещал мне машину. Волгу мы то…
Артур не дал договорить.
-Волге цена двадцать тысяч. Можешь вычесть, то будет тебе на чай! Давай ключи! Ашот поставит машину на стоянку, а там разберемся.
-Нет, не отдам. У меня больше ничего нет, я работать не смогу.
-Мне плевать, ты сбежал, как последний трус. Ты три месяца к ряду мне не звонил, ты наверно и телефоны менял! Менял, менял. Я звонил, много раз звонил! То деньги лежали на крайнюю нужду, а если бы меня посадили? Не за что было передачу собрать! От тебя смотри, дождешься! Ты мать подвел, купил телевизор. Она не знала, куда глаза девать. И вообще будешь выступать, сдам тебя в милицию. Мол, так и так, соучастник и деньгами не брезговал!
Артур пошутил, конечно, но ответ Виталия поразил его и а вора Ашота, то тем более.
-Пошли в милицию!- сказал Виталик. - Пусть разбираются. - Машину все ровно не отдам.
Артур даже растерялся, настолько его было его изумленье, а потом злость.
-Сожгу!
-Жги! Все ровно не отдам.
Еще более охватил гнев Артура, и он со всего маха дал Виталию пощечину.
Виталий вскрикнул, но не ответил, а взялся рукой за ударенную щеку, и страх и смятение обезобразили его.
Артур отшатнулся. Ему было противно, но тут еще вдруг налетело, то страшное чувство, которого он боялся, он пожалел Виталлия, и нет, не с вершины короля, мол, дарую тебе, помни меня пока, я жив, а по-человечески. Что случилось, что стало? Были они друзьями, и казалось, что всю жизнь будут не разлучены, будут поддержкой и верной опорой друг друга, первый ребенок Виталия родился с врожденным пороком сердца, нужна была операция, деньги, Артур помогал, чем только мог. А однажды Виталий жил у него полгода, а жена ворчала, что посторонний мужчина, из ванны не выйти, смотри все ли на мести и прочее. Нет, говорил, Артур то друг мой и так всегда и во всем.
И учеба в Зернограде! О, сколько светлого, необыкновенного Артур подчеркнул, приобрел из той поры, пожалуй, то были самые счастливые годы его жизни. В интернате его все любили. Артист! Завуч по воспитательной работе Людмила Алексеевна Галкина ставило всем приме его игру! И возила по всей области с концертами. И воспитатели его любили и помнили. Светлана Павловна и многие другие.
Много чего было за учебу все и не упомнишь, но у Артура вдруг перед глазами встала имена эта история.
Они познакомились с девушками. То Артур познакомился и познакомил Виталия. Возвращаться в интернат нужно было к девяти вечера, они опаздывали и со сведения сломя голову, бежали наперегонки, итак радостно так светло было и вот теперь, неизвестно кто, куда убежал и от кого и так горестно! Было золото истинное золото, а его друзья разменяли на грязные рубли.
-Оставь,- сказал Артур и, не прощаясь не с Ашотом не Виталием, ушел проч.
Теперь путь лежал его к его матушке.
Артур пришел, ему открыла Настя, она продолжала его подкарауливать, но только для вида. Не перед Щекиным она теперь выслуживалась, Настя не уходила от Ларисы только по одной причини, она ждала Адама. У нее уже совсем был виден живот и не скроешь. И она вздрагивала от каждого шага под окном в надежде, что, то может быть он ее Адам, приедет и заберет ее, и они уедут, начнут все заново.
-Где мать?- спросил Артур, ему сделалось невыносимо тоскливо. Мать не выходила его встречать и кольнула мысль, что мать снова пьет.
-В комнате, спит!
-Пьяная?
Настя отвела глаза. Слава Богу, Ларису выписали, но та как догадался Артур, снова запела.
-Пьяная!- вздохнул Артур и опустил голову, ему вдруг стало за себя стыдно. Если бы он был рядом, если присматривал за мамой, а что он, сбежал, живет черт знает с кем и прочие и прочие. В такие пусть и страшные горькие моменты пусть и на короткие минуты, человек приходил в его сердце.
Он прошел в спальню.
Лариса Алексеевна в неприглядной позе, за туманенного одурманенного человека развалившись, лежала на постели.
Артур долго стоял, и было тошно на душе, он не выдержал и заплакал и подошел к матери аккуратно взял ее на руки и подобающе уложил на кровать: подобрал ноги, сложил под головой руки и укрыл одеялом. И еще долго продолжал стоять над кроватью и не отводил мокрых глаз. Потом он привел себя в порядок и вышел к Насте.
Настя сразу смекнула, что «Король Артур» как говорится последний шиш, с маслом доедает. Дал им всего сто рублей, и решила предложить Артуру влезть в очередную аферу.
-Дело есть! – шепнула Настя. Трубы! Ту по соседству! Целая гора! Тоны три четыре. Еле ночью загрузить и отвезти и сдать!
-На кой они мне дались, трубы те?- подумал Артур. Но было такое скверное настроение, мать и прочие, хоть чем-нибудь отвлечься и забыться и он согласился. Но только не ночью, он уезжает и вообще по ночам короли не шарят пожучим дворам. Короли приходят посреди белого дня и берут, что хотя и не только трубы, все!
И грузить кому, Артур сразу смекнул, был у него знакомый Вадик по прозвищу «Длинный!». Он скупал у населения металлом и вывозил на базу. И вот еще Павленко Антон на том и порешили и позвонил.
Приехали скоро. Как дела, здоровья, ну что загружаем?
Артур только к дому подошел так сразу знал, вот давал голову на отсечения, что выйдет анекдот. Дом тот был под номером, вот хотите, верти, хотите нет, а вот четырнадцать, табличка весела немного покосившись, словно избушка на курьих ножках.
Артур знал, что приедет милиция, что соседи, позвонят. Никого нет, а черт знает кто, добро хозяйское выносит. Это действительно был анекдот, который если начинается, обязательно хочется дослушать до конца. Вот и Артур не смог удержаться, это было, словно какое-то помешательство или нет наверно он начинал чувствовать абсолютную безнаказанность. Ему хотелось подвигов. Король без подвигов не король!
Вот и послушаем, Грига «В пещере горного короля». Артур с детства не мог устоять перед этим поистине грандиозным по ритму и накалу страстей произведением великого гения. Вот Артуру казалось, то вообще Григ для него сочинил свою бессмертную музыку.
И мог и слушал это произведенье чесами. И не просто, а вот именно, что как будто, с каждым звуком в него что-то вливалось, и он преображался до не узнаваемости. Скакал, мог бегать по комнате, мог визжать. Крутил бедрами, представлял, что у него есть хвост. Повторяй читатель за мной и скоро узнаешь что вышло, а у кого под боком есть диск с этой необыкновенной музыкой, включите. И под музыку начните читать заново, с того места где Настя предлагает Артуру провернуть черное дельце. Кто включит и попробует, испытает что-то необыкновенное. Если у кого нет под рукой, повторяйте за мной! Хе! Хе! Хе-хе-хе! Хе-хе! Хе! Хе-хе-хе! Хе! Хе! Хе! Хе! Хе-хе-хе! Хе-хе! Хе! Хе-хе-хе! Хе! Хе!
Это друзья экстаз!! Черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт!!
-Вызвали автор?!
-Да хе-хе!
-Тогда рассказываю хе-хе. Грузят голубчики, носят, надрываются, а на небе тучка, к солнцу подплывает, и солнышко хе-хе закрывает. А без солнышка черт отправляется на прогулку. Хвост приглаживает, бороденку трогает и на цыпочках, и на цыпочках и иза угла как выпрыгнет, как выскочит, и предъявите ваши документы!!
Участковый Канарейкин, сегодня даже не позавтракал, все шептало, ему нашептывало, что сегодня будет необыкновенный день и наконец он Канарейкин раскроет дело на миллион. Этот миллион ему так мерещился, так представлялся, что уже приходил во сне по ночам. И сон черт, черт, черт, знает какой.
Канарейкин в одни трусах в горошек на сцене. В зале хе-хе миллион!
Десять пачек тысячными купюрами сидят в первом ряду.
И говорят наперебой.
-Что мы ему сделаем, этому Канарейкину?
-А что он хе-хе может?! Канарейкин этот Шерлок Холмс!
-Но хоть что-то он может?
-Не знаем, давайте спросим.
-Давайте!
-Господин Канарейкин, что вы можете, а что вы не можете?
-Я все могу!- бросает Канарейкин вызов миллиону.
-Тогда пляшите!!!
-Пойте тогда!
-А что петь?
-Не знаем господин Канарейкин.
-Пойте песню группы Любы «Опера»
-Да, пойте Канарейкин про оперов, вы же желаете быть оперативным сотрудником- Шерлоком Холмсом!
-А чтобы им стать вам надо заполучить нас - миллион!
-Но, то Канарейкин вам не светит. Бессмертье мы вам гарантируем господин Канарейкин, а вот с миллионами.
-Все миллионы наследнику достанутся, а вы пойте, а мы пока хе-хе станем смотреть, как вы поете, и как вас в то время наследник вокруг пальца обведет, но то вы на то не обижайтесь, то наследник, а вы Канарейкин!
-Кто такие? Предъявите документы?- выкрикнул Конорейкин, выскакивая на ходу из машины. Соседи вызвали, сообщили, что черт знает что происходит. - Так стоять на мести, не двигаться! Чья машина? Стой, кому говорят, положи трубу. Кому горят, положи трубу. Фамилии? Так по очереди.
-Антон Павленко!- назвался Антон испугавшись.
-Твоя? Тебя спрашиваю как?- уставился участковый на Артура
-Сверчков! Алексей Степанович,- обманул Артур, еле сдерживая смех, ему показалось, что он словно в цирки на арене, что он знаменитый фокусник, маг, великий волшебник и сейчас его очередь выступать, проделать фокус. И все затаили дыхание, и ждут. И Григ все сильней и все сильней. Удар, еще удар и зовет и манит что-нибудь отколоть этакое.
-Как еще раз?- переспросил участковый.
-Сверчков! Что поет по ночам! А у вас как фамилия, вы не представились?
-Моя? Моя Канарейкин! Я участковый! Вы задержаны до разбирательств.
-А можно воды сходить попить?
-Чего?
-Воды! Воды! У меня желудок больной. Сейчас завернусь, вы будите отвечать. Куда я денусь?
Канарейкин смерил на глаз «Сверчкова». Канарейкин таких здоровых сверчков ни разу не видел! Как слон, нет кит, золотая цепь на шеи. Действительно, пусть идет, потом еще нажалуется, попить не дали.
-Павленко!- на всякий случай спросил участковый. - Вы знаете, по какому адресу проживает, гражданин Сверчков?
-Да!
-Плывите, то есть летите, нет, черт возьми!- разнервничался участковый, с ним что-то творилось не ладное, он был, сбит столку. - Что это со мной?- вздохнул Конорейкин. Хорошо идите Сверчков!
И Артур пошел, «водички испить» и, разумеется, поминай, как звали.
Когда Канарейкин узнал, кто, то был, что, то был тот самый миллион, он чуть сума не сошел. «Шерлок Холмс!» Артур на попутках добрался до станицы и весело и радостно написал в дневнике.


62. Хе-хе-хе-хе я герой!!

Потянулись унылые дни, Артур продолжал вести дневник, это было единственное развлеченье.

63. Денег со всем нет!

64. Приезжали москвичи, желал занять денег, но во время себя остановил! Я король! Короли ничего не занимают, тем более у тех, кто пока сильнее тебя!

65. Противно когда у тебя было все и вдруг нечего не осталось! Но еще противней осознавать, что тебе ничего и не надо было и, то, что было ценнее всего и дороже!


66. Денег пока так и не раздобыл. Нет, ни то чтобы, то взывает страдания, нет! Просто с помощью денег можно попробовать не думать, а чем думать не хочется, о чем думать противно, например, о том, что ты негодяй!


67.Сегодня, первый раз за месяц, Ольга ответила мне на звонок. Знаете, что ей сказал? Вот в жизнь не догадаетесь! Сказал: Верни мне деньги! Ты мне никто! Она ответила, что хорошо и положила трубку.


68. Первый раз в жизни по-настоящему желал удавиться!


69. Послал ей сообщение, написал: Пошутил!


70. Ольга снова престала отвечать на мои звонки! Я бы на все пошел бы, чтобы Ольга была со мной! Да же на убийство!


Октябрь.71. Сегодня позвонил Бабушке. Мать парализовало! Допелась травяных ликерчиков!

73. Вспоминал мать, плакал на берегу.

74. Ох, эти сны! Сны предвестники бурь! Проснулся посреди ночи, словно кем-то разбуженный, словно кто-то меня душил. Открыл глаза и словно на мне кто-то сидит, или нет, нет, навалился всем телом, смотри, сейчас раздавит. Не пошевелиться! Животный страх мной овладел. И одно было спасенье, что вспомнил молитву из детства. Зашептал: « Озорница Божья Мать отведи врага не чистую силу по далекие края по далекие берега, туда, куда не ступала нога человек, туда, куда ворон черные кости не заносил...» Отпустила! И долго еще не мог уснуть, потому что из каждого угла что-то смотрело и мерещилось и представлялось и вот оно сбылось! Выжил проклятый черт! Что-то новенькое для меня придумал! Наутро я был изгнан из «рая». Поругались с Дикоревым на ровном месте! Его самый весомый аргумент, был, что я ему не помогаю. Да я ему не помогал!! Я психанул, собрал вещи и уехал!

75.Меня приютил знакомый, звать Тимур. Он живет один. Варю ему борщи!

76. По-тихому чтобы никто не заметил, ходил в спортивную школу! Все там такое родное: тяжелоатлетический помост, штага, блины. Общался с ребятами. Мой тренер Александров Валерий Михайлович, встретил меня радушно, хороший человек. У него сын умер во сне совсем молодой. Я ему завидую, завидую то, что умер во сне!


77. Выход найден! Деньги будут! Какой я действительно дурак! Это миллион меня сделала ленивым. А волка ноги носят! А выход: родимые православные иконы и клуб коллекционеров города Ростова на Дону!

78. Все получилось хе-хе! Поздравьте меня, на меня завели новое уголовное дело! Правда истина, что разит чертовщиной! То мне наверно Булгаков с того света весточку прислал! И вот я начинаю, понимать, что действительно всю жизнь со мной все неспроста! Вот истина чертовщина! И вот однажды, два лета к ряду я в своем городе работал на квасе. Племянник главы администрации ройная Денис Борзенко взял меня к себе на службу! Взял меня?! Ну-ну, то наверно черт все хе-хе построил! Квас хе-хе развозил, стаканчики тырил - мягкие хе-хе фужеры. Точно, что говорю вам, был замешан черт. Да и карета наша ее номер оканчивался на 67, а если сложить, а если вообразить что-нибудь эдакое в лунную ночь? То и ранее вышла хохма! У дядюшки Дениса главы администрации Борзенко Виталия Ивановича однажды делался в доме ремонт! Ох, мне на этих Виталиев везет, может хе-хе и этот ко мне однажды в друзья товарищи запишется? Работники пили горькую! Работа стояла! И что вы думаете? Черт, вот истинно, что черт, шепнул, на ухо Денису: « Пригласи Артура, он хе-хе, необыкновенный! Он хе-хе все устроит!» Да что я все хихикаю и хихикаю? Хе-хе-хе-хе! Не знаю, нечего собой поделать не могу, так мне это нравится хихикать, словно во мне что-то сидит. Черт возьми! Ну да ладно не будем отвлекаться, и вот Денис на свою голову согласился, но если по чести, он человек не плахой только эй Богу смешной! Инаугурацию президента на видео хе-хе записывает, наизусть учит, вдруг пригодится! Когда Денис узнал, что я свистнул миллион, стал меня избегать и однажды, шепнул мне: «мошенник!» Ну-ну подумал я! Кто бы говорил племянник главы администрации! Машина иномарка, и квас только он имеет право ставить, и вообще они в нашем городке все и всех имеют, кроме черта хе-хе, потому что черт, наверное, сам кого хочешь хе-хе! «Они мяса тиграм не докладывают!». У них документы липовые, на все! Оформлены на зятя главы администрации, а у зятя на жену! Понятное дело у него хе-хе фамилия другая, но закрома, то одни! Ну, так я и свистнул в доме нашего главы администрации, то, что у меня народу написано, для чего-то великолепного! И вообще упаси боже думать, что я со зла или завидую! Я завидую? Я Принц! И так все мое! И Гришу зятя главы я уважаю! Машина у него за три миллиона хе-хе! И Дениса уважаю! Нет, машина хе-хе у него чуть дешевле! А мне вообще всю жизнь было на машины плевать, Королей в каретах возят, вот и меня возят. Одно время мы даже были товарищами, пока они машин себе не накупили! Бог мой, что с людьми кареты делают?! А прежде я Дениса всегда угощал, а он меня. Чем угощал? Известное дело чем, но кому, какая разница! Писатель он не казнить, он миловать приходит, и указать верный путь! И вообще! Ну и вот попросили меня родственники Денис с Гришею присмотреть за порядком. Ну, я и присмотрел хе-хе! Разогнал всех, сказал, что сам все сделаю! И как только это могло прейти мен в голову? Я отродясь в руках инструмента не держал! Ну, вот я и починил! Оторвал водопроводную трубу и к чертовой матери затопил соседей! Мы тогда с Гришей крепко поссорились! Но потом вроде померились! Но к чему все это! А вот тогда когда я «чинил» между делом так сказать спер из дома главы администрации нашего района бутылку армянского конька, серебряную вилку и вы не поверите знаменитую книгу роман Лермонтова «Герой нашего в ремни!» Смешно да?! Там еще много чего было взять, но я, же Принц! И взял только то, что предначертано! И думаю, что очень скоро я стану этим героям! А почему нет, черт возьми! Черт, черт, черт! И разве то не чертовщина? А может то вообще. А вообще я желаю им всем добра у них крепкая семья, только вот дочь главы администрации тяжело болеет, дай Бог ей выздороветь, симпатичная и приятная девушка, воспитанная. Не заслуженно, то не должно так быть!
Ну, вот работал (квас разбавлял), и значит, у нас на квасе в продавщицах была одна еврейка Марчевская! Эффектная такая в вечернем платье приходила на работу! Говорит, что в детстве играла на скрипки! Врет наверно, но, то может и правда! Но не об этом я! Досталось ей наследство! Что вы думаете? Да иконки! Ох, эти иконки, сколько я их перетаскал в родном городе! Жалко дурак одну в мусор выкинул. Хорошая доска была! На сто тысяч тянула! Ну да ладно, добрые люди нашли, пусть на образ святой молятся! И вот иду по улицы! Плывет Марчевская как айсберг, и это сравнение очень подходит. Говорит, здравствуй Артур мне тебя и надо! Иконами интересуешься хе-хе?! Я всем говорю, интересуюсь тем более иконами хе-хе! Пойдем, те говорю в закрома, смотреть станем! Ерунда полнейшая! Начало двадцатого века! Цена две тысячи рублей! Это только сплошное надувательство! Покажут, по телевизору захватили такого-то злодея с иконою, да плевал, я на нее хе-хе! Мне сердце всего дороже! И душа хе-хе! Но вот задержали, и что дальше думаю и показывают, я жду продолжения, объявляют! Миллион рублей стоит! Да ей цена пять тысяч с дивана вижу! Марчевская на меня как на спасителя смотрит, а я ей в лоб пятьсот рублей! Она и села там, где стояла, не хотите, говорю не надо! А у них есть нечего вот она и согласилась. А что я, ну надурил, да мне самому нечего есть! Подумаешь, ну был у меня миллион, да чего у меня только не было! Да вообще я знаменитый и необыкновенный только идиоты в моем городе держали меня за дурочка! Ну-ну! А вот Сашка Подымский, которого все зовут Ден, всегда меня талантливым считал! Вот он не прогадал! Увижусь с ним, поболтаем! И вот сгреб я иконы под мышку и в клуб коллекционеров. Я там как свой меня там все с детства знают, То я и написал свою первую сказку. Да какая, то сказка, правда, то!
Ну, так вот продал я те иконы за пять тысяч и не ухожу. Что я дурак, надо потолкаться, посмотреть. Черт меня любит! Еще бы я Принц! И вот на тебе здравствуйте! Дамочка! Вид жалостный ходит как сирота, и предлагает что-то, а от нее все как от проклятой и прокаженной шарахаются. Подхожу, смотрю, червонцами золотыми дамочка спекулирует. Целая пригоршня!
-Здравствуйте дамочка! – говорю.
И она мне здравствуйте.
И представляется:
-Маргарита!!
Интересно, правда?
Я говорю, давайте я вам помогу, продам золотишко!
Она, «Будьте так любезны!» Понравился я ей! А может то предначертано не человеками!
И продал. Так нажил пятьсот рублей! Ну не в этом дело, смотрю на нее и не могу отпустить или то она меня обхаживает….
Я улыбнулся и спрашиваю, а еще у вас есть? Червончики та с Николаем вторым. А? Именно с тем, кого я в своем романе Нумизмат в грешники хе-хе записал, и с семьей разлучил! Может, то я грешный?! Николай то, какой бы худой не был, а семью не оставил, а я, то бросил и жену и ребенка! Принц! Черный Принц!
И говорит она мне:
- Есть!
И я говорю:
-А хотите сбыть помогу?
-Желаю,- говорит Маргарита. - Мечтаю!
И договорились, мы наследующий день встретиться. Наврал ей с три короба! А у самого только пять тысяч. И вот я договорился с товарищем своим тоже Денисам, смешно правда, мне и на Денисов везет. Мне вообще всегда везет! Кто с чертом знается, не может не везти! Черт, черт, черт!
Но рассказываю дальше. Фамилия Дениса Грицаев. Хороший толковый парень, золотые руки. Правда, сейчас мы с ним в соре, иза червончиков, но он вот что действительно был мне всегда дорог.
И вот поехали мы с ним хе-хе к Маргарите. Я весь волнение, что думаю делать на следующий день от пяти тысяч вообще, пятьсот рублей только осталось. Денису на бензин. Быстро у меня деньги горят! Но, а в принципе правильно, так и должно быть, у принцев иначе не бывает!
И вот мы встретились. «Я Мастер и она Маргарита» Хе-хе-хе-хе!
И достала Маргарита целую пригоршню! Я взял посмотреть, мол, на подлинность, а сам разуметься еще даже в руки не брал, вижу настоящие. Наследство то мое! От Булгакова и Николая второго.
Сел я в машину, мол, за деньгами, крупная, мол, сумма. Тридцать тысяч! Смешно хе-хе, правда, ни то, что тысяч смешно, то, что тридцать, намекают! Только интересно, то я предал или Булгаков со мной расплачивается, тогда спрашивается, за что? Я для него, пока ничего не сделал или сделал?
И сказал Грицаеву, дави на газ! Он с перепугу и надавил! И смотрел я в окно и «Маргарита мне улыбалась».

-А у нас хе-хе очередное включение из государственной думы! И хе-хе не исключено что последние. Это как карта ляжет. Тройка семерка туз, тройка семерка Дама!

Думцы были бледны. Кровь стыла в жилах.
-Все доигрались! С того света, весточки!- взялись за голову одни.
-И как он это все провернул, ловко!- воскликнули другие.
-Наследник, Принц, это вам не водитель трамвая!- ответили третьи.
И хором друг другу:
-Что же теперь станет господа, кого ждать Мастера?!
-Да, он нас, по головке не погладит, мы его столько запрещали, он при жизни даже книги своей в руках не подержал.
-Да вот теперь держать будет еще черт знает, что!
-А почему церковь безмолвствует? Где Патриарх? Он вернулся, из своей простите командировки? Мы здесь понимаешь!
-Они ждут, они обо всем уже догадались!- сказали самые умные.
-Что знают?!- испугалась партия Единая Россия
-Все знают! Они просто нам не признаются!
-Да церкви хорошо, они привычные, что Бог уготовал, то и приму!- вздохнули некоторые. - Церковь знает дело не в черте, но хотя и в нем тоже. И даже не в авторе! Кто есть автор Пушкин то или Достоевские? Или черт знает что! Церковь знает, то есть орудие! Они нам просто не рассказывают. А орудие знаете чье? Ага! Ну-ну! Так бабахнет, что всем будет место мало!
-А если до откровений дойдет?- вздрогнули умные.
-Да, да вы правы, то нам тоже кажется, что истина как говорится собака, в откровениях зарыта, ну еще черт знает что!- сказали сообразительные.
-Какие еще откровения?!- сказала Единая Россия. - Все известно, земля круглая, в России жизнь налаживается средняя зарплата по Москве и московской области пятьдесят тысяч рублей! Все счастливы и мер Москвы еще доплачивает и вообще, все хорошо же!
-Подонки! Сколько зарабатывает библиотекарь?- спросил лидер одной фракции.
-Библиотекарь?!- испугалась Единая Россия.
-Да мошенники!!!
-В Москве или…
-Или в Ростове - на - Дону?
-В Ростове - на - Дону! Ну, десять тысяч!
-Десять тысяч?! Подонки он и пяти тысяч не видит, вот вам и книжечка необыкновенная. Договорились они библиотекари! Вызвали Пушкина! Все ждите, Пушкин вам устроит дуэль! И Лермонтов за Пушкина! И еще черт знает что!
-На этой хе-хе оптимистической ноте, наша телепередача откладывается на не определенное время! До Пасхи считанные дни, а до черт знает чего считанные минуты!

79. Что-то со мной сделалось. Лики святых с проданных мной икон врезались мне в память и так стоят перед глазами, и не уходят. Особенно Богородица, а с ней Николай Чудотворец! И я не продал те монеты, словно такое чувство, что они мне понадобятся для чего очень важного. Пришел ночью к бабушке и спрятал золото в тайнике под ванной. Да те сто тысяч, я тоже в казино спустил, как Федор Михайлович (а может то он?) Совсем с ума схожу как Раскольников! И награбленное куском штукатурки накрыл, все ровно как камнем, ну все ровно как герой Достоевского!

80. Продолжаю жить у Тимура. Варю его высочества борщи! Да он Черный Принц, черт возьми, только маленький, ни то, что я но все ровно, то жутка! И о Господи пощади нас! Тимур говорит, возьми меня под свое начало! Я оправдаю надежду! Да он готов на все! Потому что прокляты, потому что сказали однажды кровь на наших детях! Отец его умер, когда он еще в садик ходил. А мать его «Маргарита», вот истина, ее пол Москвы знает, кому то знать положено! Умерла она совсем еще молодой от рака. Будет ли он мстить? Нет то не дам, я буду варить ему борщи! Потому что она мать Тимура смотрит с портрета вот истина что как живая! Словно «Маргарита». Мне, совестно сил нет! Бог мой да что с Тимуром случись, она с того света придет или я на тот свет, все одно спросит, что как ты мог Артур, то я специально тебе доверила. Я и муж мой покойник «Мастер».

81. Все оставили меня, Ольга не отвечает на звонки, Лилию сам бросил. Юля Таран, позвонила сегодня и сказала, что мы не пара! Очнулась она, не пара! Да то известно, пара моя Ольга! Но что я должен сделать, чтобы вернуть Ольгу, покаяться? Так вроде того уже. Борщи варю!

82. Звонил бабки, мать совсем плохая, лежит недвижимая доигрался в Иисуса Христа!


83. Сегодня утром я был счастлив, но не долго, пока вдруг не вспомнил весь сон. Мне приснилась Оля.
-Что, ты? Что ты стоишь в рот воды набрал! Бери меня за руку и пойдем.
Я взял Олю за руку и что-то необыкновенное, такой долгожданный покой и счастье, то о чем так мечтаю.
Мы шли по улице, навстречу шли люди и улыбались нам. Мы красивая счастливая пара. Это так было видно, на моем лице точно было то заметно, я только что не летел. И улыбка до ушей как дурочка. Ах, все отдал бы, чтобы снова, хоть на миг стать тем дурочком, когда не миллионов не золото не надо, а только смотреть на улыбку любимой. Держать любимую за руку, идти рядом и представлять, что так будет всегда. Ах, и только одно на уме, чтобы не кончилась дорога, чтобы так по жизни идти и идти, взявшись за руки. И радость разливалась на сердце.
Мы шли по нашим с Олей местам. Вот лавочка где мы, забыв про все на свете, сидели в обнимку и звезды и луна с завистью смотрели на нас. Вот качели, где я ее катал, а она смеялась как маленькая, и смех долетал да небес и облака становились светлей и прозрачней. А вот угол дома, где мы всегда прятались, чтобы крепче обняться перед расставанием. И целовались, и целовались и не как не могли разжать горячих объятий и сказать друг другу до свидания. Ах, как я был счастлив, счастлив без всяких миллионов. Так мы шли, и я думал, что моей радости не будет конца, пока Оля не завела разговор.
-Рассказывай. И не лги мне. Я все ровно про все узнаю.
-Что ты хочешь знать?
-Все! Ты встречался с Петей Петровым? Ты извинился перед ним? Ты очень его подвел. Ты нас всех подвел!
Мне сделалось тяжело и грустно, а ведь действительно, я всех подвел, всех бросил.
Оля оставила мою руку.
-Я верила тебе! Я так надеялась, а ты! Зачем ты вообще во все это ввязался? Ты, правда, думал, что это меня сделает это счастливой? Нет, ты все только испортил. И хоть бы ты все понял. Покаялся бы! А что ты? Зачем ты украл эти монеты? Не приходи ко мне больше Принц! Черный Принц! Не о принце я мечтала, о человеке!
Я проснулся и заплакал. Прости меня Оля и Петр и Лилия прости, все простите!

84. Совсем я остался один. Не сплю вовсе! Сегодня снова плакал и мысленно просил у всех прощения. Только одна надежда.
У Тимура на подоконнике окна стоит икона с изображением Христа. Нет нечего особенного навскидку не больше пяти тысяч, ну максиму семь. Ужас!! Я так всегда! Даже когда захожу в церковь у меня что-то страшное, так и не выходит из сердца. Кто-то стоит с благовонием, смотри на образ, а я глазами как ведьма на метле лечу и только одна мысль в изуродованном сердце, что эта три тысячи, эта четыре, о, эта десять, а эта все двадцать! Но так было не всегда! Было в нашей семье одна не обыкновенная икона и история с ней связанная еще необыкновенней. Вообще с нашей семьей одни чудеса.
Как-то однажды, когда мне было семь лет, мой дядя Вячеслав Алексеевич стоял на автобусной остановке, завращался из техникума с занятий.
На остановку подбежал неизвестный взволнованный человек с виду не чем не примечательный, только если весь на нервах и с ношей в руках, а именно чем-то завернутым в газету в виде длинной трубки. На остановке была целая толпа, но почему-то он без колебаний, словно все так и подготавливалось, подошел к Вячеславу и, не называя имени даже не говоря не слова, сунул в руки, с чем пришел и убежал, растворился, словно и вовсе его не когда не было. Молодой человек был ошеломлен. Не знал что делать, смотрел то по сторонам то на трубку, хотел выбросить, но оставил. Не поднялась рука, да и что скрывать больно любопытно.
Волнуясь, он приехал домой, мы с мамой были в свое комнате, дядя сразу зашел к нам.
-Вот! Подбросили!- сказал Славик и протянул сестре.
-Что это?
-Говорю, не известно! Надо развернуть и узнаем.
Я помню, оставил свои игрушки, волнение передалось и мне, и я подошел, тоже посмотреть.
Мать аккуратно и бережно стала извлекать на свет загадочную вещь. Сначала сняла газету, и оказалось, что это холст. Брат сестрой переглянулись.
-Мама дальше, - не выдержал я, и перед нами всеми предстало необыкновенное полотно. Оно было такое сочное, краски так ярко горели, что мы словно были на миг ослеплены, но только на миг, словно та и было надо, словно, то было замысел автора, чтобы вызвать прилив чувств. Словно когда морской прилив несет собой на берег свои сокровище и вот когда отступает, богатства открывается глазами. И вот открылось и нам с чувством сладкой истомы в сердце.
В центре картины был Христос. Он словно парил, Он был в самый великий свой час, когда Он уже воскрес и когда Он уже стал возноситься, и вот-вот должен был стать не зрим и говорил:
-Я вернусь в положенный час. Вернусь и оботру все ваши горькие слезы, что прольете раде меня.
А по обеим сторонам от Спасителя склонившись, стояли апостолы и с великой надеждой смотрели и знали, что так и будет.
Мать не расставалась с необыкновенным подарком и когда бабушка купила ей дом, и мы переехали, повесели в спальни. Помню в самые горькие часы, мать смотрела на Христа и наверно в ее сердце раздавались слова, что говорил Спаситель апостолам и всем людям. «Я вернусь, вернусь, только верти, только не переставайте ждать!» И в душе не затихала, а с еще большей силой продолжала гореть надежда на великое возращение. А потом когда ее посадили в тюрьму, кто-то залез в дом и украл со стены икону.
Интересно можно вернуть? Что, думаете икону? Нет, зачем мне икона пусть самая и необыкновенная.


85.Рассказывают дневник вести очень страшное занятие, совсем небезобидное как кажется на первый взгляд. Ведь что есть дневник, дневник есть откровение, а откровения то сбываются! Написал, явись и явится!!



86. И снова сны! Будь они прокляты! Всего страшней, что пришел ко мне сегодня сон из моего горького страшного детства. Я совсем, то уже забыл и вот снова! И не как не забывается, так и стоит перед глазами. Проник глубоко в сознание, вонзился в самое сердце и колит, и ранет все сильней и сильней.

Написал Артур, и закрыл глаза, и снова память не пощадила душу и сердце.
-Мама я сегодня опять останусь с Андреем?- спросил маленький Артур и с надеждой посмотрел на мать.
-А что такое сынок? Ты же любишь оставаться с ним. Тем более, больше не с кем. Мне надо по делам. Бабушка на работе, так что иди, поиграйте во что-нибудь я скоро.
Артур вышел из своей квартиры и стал спускаться на два этажа ниже, где жил сосед. Он был старше его на пять лет. Артуру тогда было шесть, а Андрею значит одиннадцать. Артур ступал медленно и все время оглядывался, словно ждал, что мама сейчас выйдет и скажет вернуться, не оставит его. «Нравиться оставаться с ним» вспомнил мальчик слова матери и подумал, что, почему мама так считает, потому что я все скрываю.
Артур постучался в дверь и ему открыл Андрей. Это был высокий для своих лет кудрявый мальчик.
-Что опять твои все ушли? Не с кем оставить? Ну, заходи!- сказал сосед и пропустил Артура. - Я тоже сегодня один.
Артур, молча, зашел в квартиру. Это была бедна обставленная двух комнатная квартира. Соседи жили на много хуже Зинаиды Яковлевны бабушки Артура. И в тайне завидовали. Весь дом завидовал. Даже писали в милиции доносы. Бабушка Артура всю жизнь проходила в торгашах, то заведующая в универмаге, то буфетчица ресторана и прочие и прочие. Может поэтому они все дети недолюбливали Артура, словно губки впитав в свои маленькие сердечки и души ненависть и злые завистливые слова своих родителей и сделались отравленными и чинили страшное?
-Что будем делать?- настороженно спросил Артур
-Не знаю! Давай будем бороться!
-Бороться?!- переспросил мальчик и со страхом посмотрел на соседа, который был выше его на две головы.
-Что боишься?
-Нет, не боюсь, но ты же, сильнее меня!
-Еще бы конечно сильней,- весело и радостно улыбнулся Андрей. Разве я тебе предложил бы бороться, если был тебя слабее?
И Андрей схватил соседского мальчика и повалил и сел сверху.
-Отпусти, отпусти, мне тяжело дышать!- взмолился Артур
-Терпи, терпи!
-Отпусти, отпусти, я задыхаюсь, задыхаюсь!
-Терпи. Мама говорила, Христос терпел и нам велел. Так что и ты терпи, терпи! Терпи, пока мне надоест. Все надоело,- сказал Андрей и встал. А ты не вставай, не поднимайся, кому говорю, лежи смирно! Я тебя потащу, посмотришь какой я сильный.
Андрей схватил Артура за ногу и поволок по полу по коридору в спальню.
-Отпусти, отпусти!
-Замолчи, замолчи лучше смотри, смотри какой я сильный! Все!- и Андрей бросил. Теперь целуй мне ноги!
-Что?
-Ноги мне целуй!
Артур заплакал.
-Целуй, целуй, кому говорю! – приказывал Андрей и подставлял свои пятки. Мальчик хотел было сопротивляться, но силы были не ровны. Андрей схватил его за шею и стал представлять свои грязные ноги к детским губам. И Артур всхлипывал и целовал сквозь слезы, но этого показалось мучителю недостаточным.
-Сиди здесь,- сказал Андрей и ушел, заперев соседа на ключ.
Артур плакал и только думал, чтобы Андрей вернулся не скоро, но он все равно пришел и не один. Он привел собой еще двух старших мальчиков из их дома.
-Он будет целовать нам ноги!- улыбнулся Андрей и пригласил друзей повеселиться. Друзья сняли носки и по очереди стали подносить свои нечистые ноги к губам соседского мальчика задыхающегося от слез.
Артур открыл глаза больше не в силах вспоминать и слезы потекли по щекам и мысль одна проклятая мысль. «За что, за что? Что я им сделал Господи что?» Артур достал из кармана крест, что дала ему Ольга. И изображение Христа застывшего в смертной судороге невинного распятого. И еще с большей силой слезы побежали из глаз, и сердце сжалось, задохнулось в груди от отчаянья.
-Прощаю тебя Андрей, всех прощаю, и вы меня все простите,- прошептали губы, и Артур надел крест и как в девстве свернулся калачиком и проплакал до рассвета.


XXXI

И я услышал их голоса на рассвете!
-Вот наш вечный дом, о котором ты всегда мечтал, - говорил женский голос. Там исполнится твоя заветная мечта! Твой герой будет снова жить!
Я встал и открыл настежь двери, и солнце встало над рекой, и море света осветило две фигуры, мужчину и его спутницу.
Михаил Афанасьевич улыбнулся.
Я покланялся его прекрасной спутнице. В ответ она кивнула головой.
-Я оставлю вас!- улыбнулась женщина. - Соберу несколько гроздей винограда, пока солнце необыкновенно щедро на свет!
-Проходите же, - пригласил я войти Михаила Афанасьевича. - Я вас, так ждал! Вы у себя дома!
-У нас дома, мой друг, у нас!- улыбнулся Михаил Афанасьевич. - Где все кого мы любим, кем мы интересуемся! Где веселимся и песни! Где сбываются мечты!
-Это честь для меня быть со всеми с вами вместе! И честь сказать…
-Говори, я этого ждал, за этим и мечтал всегда очутиться здесь, чтобы однажды наконец услышать эти слова!
-Герой не ушел безвозвратно, не ушел в бездну сын короля звездочета, воскреснет! О том, о чем Понтии Пилат не договорил с арестантом четырнадцатого числа весеннего месяца, открылось мне!
-Так открой же и нам. Наши надежды, на то, что исполнится великое поручение!
-То было так,- волнуясь, стал рассказывать я. - Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус и, увидев Его, покланялись ему, а иные усомнились, и особенно один молодой человек. И был среди всех сын короля звездочета Пилат. Он стоял в стороне и чего-то ждал и вдруг из группы учеников вышел Левий Матвей и подошел к молодому человеку.
-Ты сомневаешься, что это Он? Не сомневайся, просто верь это Иисус Христос сын Господа нашего. Пошли же, я подведу тебя к нему.
И Левий Матвей взял за руку молодого человека и подвел его к остальным. И неведомая прежде радость и счастье тут же разлилось в измученном сердце молодого человека. И он словно снова ожил, но со всем иначе теперь забилось его сердце, более желаний в ритме рассвета и Ангел в душе, словно заиграл на арфе. И ясность и он овладел мыслью, все так о чем он мечтал рассказать, теперь он мог открывать.
И приблизившись, Иисус сказал им:
-Дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, я с вами во все дни до скончания века. Аминь.
И все разошлись кроме двоих, молодого человека и Пилата.
И Иисус улыбнулся:
-Так иди же ко мне сын звездочета, ты не придавал невиновного, не обрекал его на смерть. Я должен был воскреснуть, и ты обрек меня на это. Так будь же со мной, как ты этого всегда желал!
И сын звездочета наконец-то счастливый подошел навсегда к своему «арестанту», чтобы вечно наслаждаться с ним разговором.
И Иисус снова улыбнулся, но на этот раз молодому человеку.
-Так иди же, иди и ты той дорогой, которой всю жизнь мечтал. Пиши! Ты отныне писатель!
Но была Его улыбка недолгой и счастье, и покой молодого человека были недолгими.
И сказал Иисус:
- Омыты одежды! И убелили одежды Кровию Агнца! Не скрывай, напиши!
И отвечал молодой человек на такое повеление:
-Иду, иду, иду последнюю седьмую чашу терпения Господа нашего излить на месте, называемым по-еврейски Армагеддон!



Конец первой части

Часть вторая


I

В библиотеку имени Шолохова пришел Шолохов.
Да нет, черт возьми, не пришел, а прискакал. Да не один, такие атаманы по одному не ходят! Такие атаманы с сотней добрых казаков с шашками на гало! И по главной улице и рысью! Все в этот необыкновенный день в городе Аксае предвещало что-то эдакое и невиданное. Вот так и было черт меня возьми! Да провалиться мне на этом же месте, народ высыпал на улицы. Вот как на параде! И толи со стороны Новочеркасска, толи со стороны Старочеркаска, одним словом цок, цок, цок, цок! И весь город как запоет: «Казаки, казаки, едут, по Аксаю, наши казаки!»
И цветы, воздушные поцелую барышень, аплодисменты граждан, детский радостный визг и завистливые стоны подростков и просьбы дядя дай прокатиться!
И еще раз все хором: « Казаки, казаки, едут по Аксаю наши казаки!»
И всё, все по своим делам кто на работу, кто в детсад и т. д.
Сотня во главе со знаменитым на весь белый свет писателем въехала на площадь Ленина и там же возле памятника бывшему вождю и остановилась. Дело в том, что центральная публичная библиотека района была устроена прямиком по правую руку великого революционера. Да как бы сказал другой знаменитый писатель Лев Толстой: «Все смешалось в доме Облонских!»
Михаил Шолохов хоть и был уже не мальчик и влетах, а все ровно лихо как удалой и молодой есаул спрыгнул с коня.
-Водку не пить, костров не разводить, к девкам не приставать!- серьезно сказал атаман.
-Обижаешь, батька!- дружно ответили казаки.
-Знаю я вас! Смотрите мне! Я туда и обратно! И напоите коней!
-Будет сделано!
И свершилось! Сбылась самая заветная мечта библиотекарши Веры Викторовны Гвоздиковой в библиотеку имени Шолохов пришел Шолохов! Надо отметить библиотека эта была необыкновенная многоэтажная и знаменитая построенная благодаря советско-болгарской дружбе. Вот как!
Михаил Шолохов тихо зашел, улыбнулся чистоте и порядку и проследовал на второй этаж, где в просторном и светлом зале его встретила Вера Викторовна брюнетка среднего возраста, в алом платье умеющая так вздыхать, так вдыхать, что ах! Она как Михаила Шолохова увидела, так и вздохнула и заодно потеряла дар речи.
И смотрела Вера, то на Шолохова, то на его знаменитый портрет, висевший в зале. И не могла поверить глазам. «Такое сходство, такое сходство, что-то неправдоподобное!» Говорю Вера Викторовна это он, как пить дать он, великий донской писатель Михаил Шолохов.
-Здравствуйте,- сказал великий писатель.
-Здравствуйте, - ответила библиотекарь.
-Хочу записаться!- сказал писатель.
-Пожалуйста,- ответила библиотекарь и спросила:
-Вы на пенсии или работаете.
Шолохов закашлял:
-Как вам сказать! И там покою нет! Вот автор вызвал, а что прикажите, надо, молодым помогать.
Вера Викторовна не поняла, но так ей нравилось, как говорил, новый посетитель библиотеки. Она не выдержала и снова вздохнула. «Но как похож! Как похож, одно лицо и голос!»
-Пожалуйста, паспорт!- попросила библиотекарь.
Знаменитый писатель достал и подал.
Паспорт оказался советского образца.
Вера Викторовна смутилась.
-Что не подойдет?- испугался знаменитый писатель.
-Ну отчего же, пусть! Наверно, что-то случилось, и вы не смогли обменять?
-Ни чего не случилось, я и не думал менять!- ответил знаменитый писатель. Ведь истина не важно, какой оно паспорт, главное как носить имя, которое записано в документе и вообще….
-Да вы правы, - ответил библиотекарь, открыла паспорт и прочитала имя, которое было записано в документе, и открыла рот.
Ну да Шолохов Вера Викторовна, собственной персоны. А что вы думали? Да знаменитый, великий писатель, а в нашей истории, а бы кто по библиотекам не ходит и вообще…
-И что вы хотите взять почитать? - дрожащим голосом спросила Вера.
-Да известно, что! Тихий Дон! А что у вас есть еще другой мой знаменитый роман?
Слова мой знаменитый роман, оглушило библиотекаря и она села на стул.
Знаменитый писатель испугался и схватился за голову.
-Что нету?
-Есть, вы только не волнуйтесь! Разумеется, есть!
-Слава тебе Господи!- выдохнул знаменитый писатель.
Вера Викторовна быстро встала и так же скоро принесла.
-Пожалуйста! А вы что же забыли? Ой, извините меня, я такая ворона! Как вы могли.
-Но почему и мне надо, кои-какие сцены освежить. Но в основном роман я беру для нашего автора.
-А кто этот автор? Это наверно ваш знакомый?
-Да гробу я видел таких знакомых! Черт побрал бы таких знакомых!- воскликнул знаменитый писатель. - Нет, конечно, это я сгоряча, дай Бог автору здоровья. И черту мы нашего автора не дадим! Но он меня точно до приступа доведет. Это же надо было такое начать сочинять! Но, а в принципе, давно пора! Пора, пора! Потому что это же надо чего вы тут дожили пока я.… Ну это не важно! А вот действительно чума! Это где видано, что на Дону казачьего атамана, не казаки выбирали, а федеральная власть назначала!? А? Вот я вам дам! Я извините, в гробу перевернулся, когда про это по телевизору на всю Россию объявили! Ну-ну! Будет вам Шолохов! Вы не дадите мне шариковую ручку, а то я все свои письменные принадлежности в Вешенской оставил, а у моих казаков.… Дайте, пожалуйста.
-Пожалуйста!- и библиотекарь подала ручку.
Михаил Шолохов взял «инструмент» и на обложке своего знаменитого романа жирной чертой зачеркнул слово «Тихий» и написал большими буквами « БУЙНЫЙ»
Библиотекарша ахнула.
-Держите себя в руках! Так давно надо было сделать! И по секрету я всегда в тайне мечтал! А то все тихий, тихий! Да какой он к чертям собачим тихий! Он Дон во все вика был Буйный! А теперь так вообще пора бушевать!
И писатель вздохнул.
-До свиданья!
-Заходите!
И великий писатель вышел со знаменитым романом в руках.
А Вера Викторовна села на стул и не могла пошевелиться пока не зашла заведующая.
-Что с вами Верочка? – спросила заведующая. Вы как во сне!
-Да! А может то действительно сон?
-Не пугайте меня, что приключилось?
-Да, в общем, ничего особенного. Шолохов приходил!
-Шолохов! Однофамилиц, - вздохнула заведующая и отбросила прежнее волненье.
-Черт его знает Галина Сергеевна! Очень на настоящего был похож!
-И что он ваш Шолохов?- улыбнулась заведующая.
-А что он, взял Тихий Дон почитать!
-Да!
-Да! Можно я сегодня выходной возьму?
-Хорошо, Верочка, возьмите, а то и вправду, что-то вам нехорошо!
-Нет же напротив, я счастлива! Когда он еще зайдет Шолохов?!


II


-Вот так и было? - улыбнулся я.
-Разумеется, только так, - отвечал мне Михаил Афанасьевич. Да вы сами мой друг можете в этом убедиться они уже у ворот.
-Кто Шолохов?
-Разумеется кто еще!
Я выбежал на порог и вправду тут же услышал стук копыт, ворота сами собой распахнулись, и на двор въехал великий донской романист. В руках он держал книгу.
-Держите автор! Я там кое, что подкорректировал. Главное!- сказал Шолохов и протянул мне свой знаменитый роман. - И ваш выстрелит, не сомневайтесь! Тем более в такой компании!
И Шолохов с почтением кивнул всем вышедшим из дома следом за мной. И они ему отвечали тем же.
-Пора, пора! – воскликнул Шолохов и натянулся в седле как струна.
-Вы что же не снами?- огорчился я.
-Конечно с вами мой друг! Я только этого всю жизнь и ждал! И надо все предусмотреть! Я на верхней Дон, поднимать казаков!
И Шолохов выхватил из ножен шашку и плоской стороной ударил коня.
-И помни, с Дона выдачи нет!- кричал мне великий донской писатель и из-под копыт летели искры.
И я думал, что ну куда еще может быть лучше, если сам Шолохов с казаками и сначала не поверил ушам, но было! Действительно, что было, то было, что написано пером, не вырубить топором, а именно раздался протяжный сигнал паровоза. И не проезжающего мимо, а такой, что производит паровоз при островке. Да и то была великая остановка! Даже нет, не остановка, а начало, начало большой работы одного великого человека. Он встал перед нами словно соткался из облака дорожной пыли, словно всю жизнь был в пути и сейчас свой путь продолжал. Порушил, разрубил заблужденье в своем сердце и душе вышел однажды, оставил дом и отправился в путь на встречу к Богу и свету. У наших ворот дома на Пушкина семь стоял Лев Толстой. Он был в русской косоворотке лаптях на босу ногу и со своей знаменитой огромной седой бородой и сумой как может, бывает у людей странствующих. Печаль и в тоже время радость засветилась в глазах великого старика. В руках он держал книгу.
Я бросился к нему на встречу.
-Здравствуйте, закричал я. - Проходите, проходите. Как я рад, как счастлив!
Толстой улыбнулся, но улыбка его была полна какой-то муки. Я заметил, что он увидел Федора Михайловича Достоевского, и вроде как бы надежда озарила его состарившееся измучившееся лицо.
-Вот это вам!- сказал великий стариц и протянул мне свой знаменитый роман Анна Каренина.- Федор Михайлович говорит это моя лучшая вещь! Только вот финал! Так не может быть, чтобы без надежды! И то истина, то я теперь знаю.
Я взял в руки книгу, и она мне показалась меньше, чем была. Я машинально, открыл роман и увидел, что последние страницы вырваны с корнем.
-Я перепишу! Я напишу теперь как надо! Вот увидите, посмотрите, - и Толстой горько вздохнул. - Только бумаги у меня собой нет, и пера. Я поэтому только и зашел. С надеждой! Слышите с надеждой.
Я не выдержал и бросился обнимать старика.
Толстой плакал.
-Поезд, мой паровоз, только пять минут стоит, успеть бы! Успеть бы!
Федор Михайлович скрылся в доме и скоро вышел с топкой чистых листов чернильницей и набором гусиных перьев. И подошел к нам и протянул своему великому и знаменитому современнику.
-Спасибо Федор! И вам автор, что собрали. Я пойду, пойду! Нельзя мне к вам! Да если и разрешили бы, я сам не пошел. Ведь истина, все, что писал, то была болтовня, я понял, но только было то поздно.
-Никогда не поздно!- сказал Федор Михайлович Достоевский.
Толстой улыбнулся.
-Спасибо Федор, храни вас Господь!
И странник, и путешественник смотрел в неба куда-то за облака и говорил:
-Ангелы идут, крест несут!! Прощайте!
-До встречи!- сказал Достоевский. - Все, все будут свободны!
Лев Толстой поспешил на свой паровоз, а мы еще долго стояли и провожали путника взглядом.
-Что дальше друзья?- спросил я после продолжительной паузы.
-А дальше не мешало бы на время раствориться!- улыбнулся Михаил Афанасиевич Булгаков и хитро прищурился как волшебник. - А то засветимся! Вот истина сядем в лужу!
-Ба, мы и в лужу!- рассмеялся Александр Сергеевич Пушкин. - С самим Булгаковым и в лужу!- повторял и смеялся Пушкин.
-А в чем собственно история?- спросил я.
-О, к нам на всех парусах летит Константин Константинович Конорейкин.
-Участковый?- спросил я.
-Он самый!- улыбнулся Мастер и стал рассказывать:
-В дежурной части милиции города Аксая четверть часа назад раздался телефонный звонок.
-Ало, ало милиция?
-Старший сержант Егоров, говорите!
-Да, что я вам старший сержант расскажу! Как вы говорите Егоров?
-Егоров! Что случилось по существу?
-А я Котлов! Кот - лов! Это если по слогам!
-Хорошо, хорошо!
-Кот - лов Алексей Аристархович!
-Я понял Кот - лов Алексей Аристархович, ближе к делу!
-Пушкин гражданин Егоров, Пушкин!
-Что Пушкин?
-Пушкин, Пушкин! - Иду, стало быть, домой, сворачиваю за угол. И вот тебе на Пушкин!
Молчанье.
-Сержант! Егоров! Вы меня слышите?
-Вы сегодня выпивали?
-Что значит, выпивал? Ну да же если и выпил! Что я, по-вашему, Пушкина от Гоголя не отличу? Он как раз этот Пушкин с Гоголем под ручку и шел!
-Что?! Ах, у вас еще и там Гоголь был?
-Да Гоголь Николай Васильевич, который Мертвые Души написал.
-Я знаю, что Гоголь написал! Вы гражданин Кот - лов Алексей Аристархович голову не морочьте! Проспитесь!
-Да знаете что!
-Что?
-Да я на вас жаловаться стану!
-Кому? Ха-ха-ха Пушкину?
-Ну, товарищ сержант! Ну, вы еще пожалеете!
-Я уже желаю, что трубку поднял! Нет, что с такими как вы Алексей Аристархович одном городе живу! Кто Пушкина видит, с Гоголем!
-Ну, я этого не потерплю, я этого так не оставлю! Я полковника вашего знаю! Я со Смирновым Григорием в одном классе учился!
Молчанье.
-Что сержант! А? Испугались? Будите знать, как над людьми потешаться!
-Извините! Но сами рассудите, вы такое рассказываете! Таких граждан видите!
-Да мало кого кто видит! Вы не за этим в милиции служите, что бы над людьми потешаться, вы помогать должны!
-Извините, так что вам скорую вызвать?
-Я вам дам скорую! За старое принялись? Вот пожалуюсь Смирнову Григорию Степановичу.
-Да что вы от меня хотите, в самом деле?
-Участкового! Пришлите ко мне, как его там. О, Конорейкина. Я заявленье напишу!
-Ха-ха-ха Конорейкина! Извините! Сейчас приедет! Уже выезжает ха-ха-ха!
Егоров положил трубку и лично пошел обрадовать участкового о Пушкине, а заодно и весь отдел.
Капитан Бубнов был невеселый сидел в своем кабинете и ломал голову. Картина вырисовывалась дрянная. Артур украл миллион, и известное дело подался в бега. «А кто бы скажите, не побежал - размышлял Бубнов?! Да с миллионом можно и побегать! Да что угодно можно, когда у вас миллион. Но что спрашивается, за фокусы? Что спрашивается за цирк? Пошел трубы воровать! А трубам цена десять тысяч! Ну-ну! Ну, бред же, бред! И полковник этот из Ростова Щукин! Попросили, мол, его хорошие товарищи! Ни кто его не просил! Сам это он. Но на что? Как он вообще про Артура узнал? Ну, подали в розыск. Да что с того! Их вон сто Артуров в розыске. Почему его наш так заинтересовал? И что делать с Петровым? Петров не виноват! Ну, это понятно. А Артур? Нет, это понятно, еще тот фрукт, но Щукин! Ну, Конорейкин! О, Конорейкин! Это же надо было так, из-под носа ушел! Черт бы побрал этого Конорейкина! О, Шерлок Холмс! Но так вроде не плахой парень этот Костя. Но фамилия! Ах, Конорейкин, Конорейкин!»
В кабинет вошел веселый Егоров.
-Слышали товарищ капитан у нашего Конорейкина новое громкое дело! Пушкина видели! Вызывают Конорейкина!
Бубнов заржал.
-А еще звонили и рассказывали, что Шолохов с казаками скакал!
Бубнов еще больше подавился от смеха, а Егоров продолжал.
-Как вы думаете, товарищ капитан брать пистолет Конорейкину или не брать?
-Иди остуда Егоров,- отвечал Бубнов, задыхаясь от смеха. - Я думаю! Но привет Конорейкину передай. Удачи ему от меня! А пистолет пусть не берет, если он второго Пушкина подстрелит, Россия этого уже не переживет!
«Что значит, пистолет не брать?- сердито думал участковый Конорейкин по дороге на вызов. Совсем они над домной издеваются! А если Артур?! Да, если дело на миллион?! Что они действительно думают, что в Пушкина поверил? Не верю я в Пушкина! И в Гоголя не верю! И Мертвые Души я в школе терпеть не мог! А вот Тарас Бульба мне нравился! Я тебя говорит, породил, я тебя значит и того! Сильно! А что Пушкин? Ну, Пушкин! Ну, Евгений Онегин. Пишу я к вам чего же, а как там дальше? Черт бы побрал этого Пушкина с его Онегиным. Пописал бы Пушкин с мое! Строчишь рапорты, докладные по сто штук на день! Говорят Война и Мир Толстого огромная! Да что они вообще видели! Я за квартал две Войны и Мира, нет, три исписываю!»
Участковый тяжело вздохнул. Служебную машину ему не выдали, и он ехал на общественном транспорте, а точнее в маршрутном такси, да к тому же стоя. Костя был высокий молодой человек, и приходилось гнуться как вопросительный знак и страдать.
«Ах, издеваются! И на проезд не дают! И на питание! А у меня зарплата десять тысяч, ну двенадцать с премией. Но мне премию еще ни разу не выдали! А за маршрутку плати, а пирожки покупай! А я с мясом пирожки люблю! А с мясом дорого! Что спрашивается за жизнь у нас участковых? Ах!»
-Выходите, наследующей?
-Выхожу! И не пихайтесь!
-Да не толкался я! Тут не развернешься!
-Не пререкайтесь со мной! Вы что погоны не видите? Я при исполненье!
-Ну, если при исполнении ездили бы на служебном транспорте!
Конорейкин с отчаяньем вздохнул, замолчал и отвернулся.
Маршрутка остановилась перед знаменитым памятником в городе Аксае. А именно зенитки. Полуторка времен войны высоко стояла на постаменте, а в хвосте за кузовом небо пронзали пушки. Дула зенитного орудия были выкрашены в зеленый свет и издалека были похожи на палки. Когда-то в этом месте была переправа через Дон и во время великой отечественной войны Аксайчани героически защищали ее от фашистов.
Конорейкин вышел и долго смотрел на памятник. Думал о войне, о великих героев и как может быть любой молодой человек, сдуру жалел, что не родился тогда, когда на Дону громыхали снаряды! Да слава тебе Господи, успокойтесь Конорейкин!
«Ах!- вздохнул Конорейкин. Вот если б я жил тогда! Да я был бы герой! Вот как знаменитый мой земляк летчик дважды герой Советского Союза Гулаев! Да я был бы истребителям! Да, я бы всех врагов истребил! Всех до одного! И мне тоже дали орден! Тоже целых два, нет, я бы стал трижды герой!»
В церковь по соседству ковыляла какая-то старушка.
Конорейкин на нее посмотрел и черт знает почему спросил, наверно от того что допекли.
-Бабушка! А бабушка, вы Пушкина видели?
Бабушка остановилась и задумалась, а потом стала отвечать.
-Брежнева видела, Хрущева видела. Сталина фотографии в газетах смотрела, а Пушкина….. Пушкина внучок не видала! Да на что мне этот Пушкин? Это вам молодым. Я внучок все теперь больше Николая Угодника высматриваю. Все смотрю, все жду! Чувствую, что скоро! Восьмой десяток пошел! А Пушкина не видела. Не видела Пушкина.
-Ну, удачи вам бабушка увидеть. Как его там?
-Николая внучок Угодника!
-Да!
-И тебе внучок счастья Пушкина встретить! Вот увидишь, встретишь, придет к тебе Пушкин. Если ждешь, если веришь, обязательно исполнится!
И бабушка пошла по своим богоугодным делам.
Конорейкин вздохнул и тоже отправился черт знает на что.
Котлов Алексей Аристархович вышел встречать участкового. Он его уже давно высматривал. На силу дождался.
Алексей Аристархович был полный человек небольшого роста, но вот точно что-то в нем было такое, что знает только черт и вечно с красным лицом по причине любви к горячительным напиткам. Нет, Алексей Аристархович не пил с утра до вечера как некоторые так чтобы переставали себя помнить, и опускались до свинства. Алексей Аристархович всегда знал меру и когда чувствовал, что ему достаточно, что он начинал превращаться в свинью, он себя пресекал. Говорил себе Алексей Аристархович, что-то брат тебя несет, что-то брат тебя ни туда поворачивает, что-то брат ты хватаешь лишнего. Свинья? Свинья! Как пить дать свинья! Завязывай Алексей Аристархович! Пойди, проспись Алексей Аристархович! Ты же не только же Алексей Аристархович, ты же в первую очередь Кот – лов, если по слогам!
-Здравствуйте! Проходите, проходите! Я Котлов! Алексей Аристархович! Котлов! Если по слогам Кот – лов!- и Кот – лов Алексей Аристархович дыхнул на участкового.
Конорейкин вздохнул.
-Все понятно, какой там Пушкин, - подумал участковый.
Прошли в дом сели за стол. Участковый достал из папки чистый лист и взял ручку.
-Записывайте! Записывайте все, как оно было! А было оно так товарищ участковый! В двенадцатом часу!
-Во сколько?
-В двенадцать!
-Ночи?
-Ну не днем же такие страсти! Конечно ночи!
-А что вы шляетись по ночам?
-Что значит шляюсь? Я с рыбалки возвращался!
-Знаю я вашу рыбалку!
-Ну-ну я вас попрошу! Я к вашему сведенью с полковником вашим Смирновым Григорием в одном классе учился! Мы с ним рогатки делали и в казаков разбойников играли и футбол и волейбол!
-Хорошо, хорошо!
-Так вот возвращаюсь я с рыбалки, и что вы думаете, на улице Пушкина смотрю, идет мне навстречу Пушкин! Пушкин!
-Да с чего вы взяли, что, то был Пушкин? Двенадцать чесов! Ночь ничего не видно!
-Не надо, не надо меня путать! Все было видно! У нас как раз на неделе поменяли сгоревшую лампу в фонаре. Пушкин я вам говорю, то был Пушкин! А с Пушкиным под ручку Гоголь Николай Васильевич!
-Да как вы признали в том кого видели Пушкина, да еще и Гоголя в придачу? Показалось вам! Какие у вас доказательства?
-Доказательства, доказательства! А бакенбарды?!
-А что бакенбарды? Подумаешь бакенбарды! Мало кто носит эти бакенбарды. Что, по-вашему, выходит, кто носит бакенбарды, то те значит Пушкины?
-А нос?!
-Что нос?
-Нос, нос! Нос Николая Васильевича! - закричал в исступление Алексей Аристархович и бросился в комнату и вернулся с книгой и открыл великий роман Гоголя с его портретом в начале знаменитого повествования. - Что я, по-вашему, нос Гоголя от носа обыкновенного не отличу, - закричал Кот – лов. - Пишите Пушкин под ручку с Гоголем на улице Пушкина семь!
-А больше никого там не было?
-Как не было! Был! Был Лермонтов на коне!
-Чего?
-А того! Пишите Лермонтов Михаил Юрьевич и пишите, что на коне!
-Я такого писать не стану!
-Почему не станете? Почему, почему?
-По кочану! Не могло этого быть! Чтобы Лермонтов на коне!
-А я говорю, что было! Было, было!
-Да вы напились! Дыхните! Да что дышать, от вас на километр разит! Свинство это милицию от службы отвлекать!
-Какое еще свинство? Алексей Аристархович Кот - лов всегда знает меру и некогда до свинства не доходил!
Участковый вздохнул.
- И куда же они делись? Ускакали с Лермонтовым?
-Ничего они не ускакали! Я за ними проследил они на Пушкина семь! Там говорю, сидят, у них там штаб!
-Да вы с ума сошли! Какой еще штаб?
-Самый настоящий! Штаб, говорю вам штаб! И Достоевский с ними заодно!
-Достоевский?!
-Да, да! Федор Михайлович, он тоже приезжал я проследил. И Чехов Антон Павлович! Они все, все там! А еще только вам по большому секрету, зашептал Кот – лов, - и Михаил Афанасиевич Булгаков тоже того, там!
-Все я пошел!- встал иза стола участковый. - Я такого писать не стану! Не было такого, и быть не может! Чтобы Достоевский приезжал, чтобы Пушкин под ручку с Гоголем и Лермонтов на коне, и Чехов Антон Павлович. Да еще и Булгаков!
-Да говорю вам! А сегодня Шолохов с казаками скакали!
-Чего?
-Да, и Толстой на порозе!
-До свидания!
-До свидания, до свидания! А вы бы все-таки сходили на Пушкина семь! Сами убедились бы!
-Посмотрю! Проверю, проверю!- и участковый, вздыхая, ушел.
«Делать нечего может поглядеть!- стал думать Конорейкин. На кого, на Пушкина? Нет, нет, причем тут Пушкин! Хотя на Пушкина посмотреть было бы здорово! Ой, что я это? Да на кой мне этот Пушкин? О, чертов как его там? Да Кот - лов! Посмотрю потому что и, правда, где-то я уже слышал про этот дом на Пушкина семь. Да, точно кто-то трепался! Да там рассказывали одна девушка жила. Лизавета Синичкина приемная дочка учителя по трудам. Учитель умер, а Лизавета потом с ума сошла, ее в сумасшедший дом отвезли, а ее дом заколотили и лазают там наверно всякие. Ага, вот эти самые Пушкины! А это мой участок! И мало кто ты Пушкин или Гоголь! Да хоть Наполеон! У меня на участки веди себя смирно! Я Конорейкин, я, наконец, участковый! Я тебе дам Пушкин! Ах! А Пушкин как на него посмотреть тоже герой, вон и на дуэли стрелялся! Ну не попал! Но, тоже не главное! Я бы если жил, когда этот Пушкин был, тоже на дуэлях стрелялся! А что! Я хорошо стреляю! Ах! Только пистолет мне сегодня не выдали! Капитан сказал, чтобы Пушкина не подстрелил! Издеваются! Что я совсем, я бы в Пушкина не стрелял! О, черт бы побрал этого Пушкина! Вот прицепился! Ах! Черт! Точно пришел! О, черт возьми! Действительно, что черт! Черт, ничего не видно! Ну и ворота, черт возьми! Перелезу, посмотрю!»
Конорейкин подпрыгнул, ухватился как на турнике за края стальных ворот и подтянулся и стал смотреть.
«Черт возьми, двери открыты! Точно лазаю Пушкины с Гоголем под ручку! Ну, я вам Пушкины устрою! Сейчас только…»
И участковый закряхтел, покраснел, было неудобно с папкой в руках, но надо отдать Кости должное он собрал волю в кулак и подтянулся и еще и как говорят гимнасты, сделал выход на две руки. Перекинул ногу, оседлал ворота и спрыгнул на двор.
И аккуратно, чтобы наверно не спугнуть «Пушкина» стал красться в дом.
Добрался, пригнулся и заглянул внутрь.
«Тихо! Никого! А в комнатах? Сейчас посмотрю! Стоп, тихо кому говорю! На столе еда! Бумага какая-то. О, перо! Чернильница! Свечи! Не допитый чай в кружки! И пар из кружки! Пар! Пар из кружки! Это что же? Да это значит где-то поблизости! А в доме никого! На улице? А может в магазин пошел! А может на Дон, вот на рыбалку или еще чего! А кто он вообще такой? А может это Артур?! Конечно он. А кто еще? Ну, хитрец! Дом заколочен, никто не хватиться! Ничего себе! Да это же дело на миллион! Надо срочно вызвать подкрепленье! И что? Э нет! Нет, нет. Никакого подкрепления! Я сам все устрою! Я докажу! Прятаться! Где? Под кровать? В шкаф? Нет! Надо не в доме! Во дворе в сарай! И через щелку подсмотреть!»
Конорейкин быстро выбежал из дома и спрятался в сарае, дверь которого так, кстати, выходила прямо на ворота, так что можно было следить за тем, кто придет и вообще…
В сарае было навалено. Паутина и пыльно. Костя нашел какой-то деревянный ящик, устроил его под стул и стал следить.
И вдруг посреди дня ни с того ни с чего стало темнеть. И ворота скрипнули.
Конорейкин открыл по шири глаза.
«Мать честная Пушкин!- кольнула в сердце участкового. Точно Пушкин! А это кто с ним под ручку? Да не Г… Точно как его там…. Да Николай Васильевич. Не может быть! То грим! А бакенбарды? Да причем тут бакенбарды! Хотя и вправду бакенбарды как настоящие! Да кто мне поверит! А это кто на коне? На коне?! Да точно конь! И Лермонтов! Живой! И мужчина и женщина! Какая красивая женщина! Надо все записать! Да записать! Пока совсем не стемнело! Чтобы доказательство!»
И Конорейкин достал бумагу с ручкой и стал быстро писать.
-Автор, автор!- стал звать Александр Сергеевич.
Конорейкин оторвался от письма.
«Автор! Кто такой он этот Автор?»
-Выходите Автор, не прячьтесь, мы все ровно вас видим!
Конорейкин поднялся со своего стула, и легонечко открыл дверь, чтобы как следует рассмотреть этого Автора. И тут, черт возьми.
-Мяу-у-у-у! – раздалось над ухом участковому и бац на голову Конорейкину что-то свалилось.
-Надо же на самом интересном месте,- только и успел подумать Костя и потерял сознание.
-Чем это меня?- первое, что пришло на ум участковому, когда он очнулся и чесал затылок.
Костя Конорейкин застонал и стал подниматься и сразу заметил, что снова на улице день и самое главное, что двери его укрытия раскрыты настежь. А это могло значить, что он раскрыт и что Пушкин и Гоголь и чертов Автор улетучились. И действительно не было никого видно.
Костя бросился в дом. Никого!
-Документ!- осветила мысль голову участкового. Я все записал! В отдел! К полковнику!
И Костя Конорейкин бросился за подмогой.
«Не уйдешь Пушкин!- думал участковый дорогой. От омона еще ни один Пушкин не уходил! И Гоголь и Лермонтов! Пусть даже на коне! Далеко не ускачите! Ах, а кто же тот Автор?»
Участковый приехал в отдел и без стука бросился в кабинет начальника.
Смирнов Григорий Степанович крупный мужчина с проседью сурово посмотрел на распоясавшего подчиненного. И раньше он много слышал о беспечности Конорейкина, теперь в этом убедился сам. Но будучи по природе своей человеком не злым и вообще… Может действительно, какое ЧП!
-Этого еще не хватало!- подумал Григорий Степанович и промолчал, что участковый не постучался и не преставился как положено.
-Я их застукал! Вызывайте омон! Не уйдут!- закричал участковый.
-Кого? - побледнел полковник. Участковый с таким жаром докладывал, что можно было подумать, что началась третья мировая.
-Вот, вот документ! Я все записал! И про Пушкина и про Гоголя! Про всю их шайку!- и Конорейкин вручил растерявшемуся начальнику докладную.


Докладная


Стемнело! Открылись ворота! Пушкин с Гоголем под ручку вошли на двор! Прискакал конь! А на коне Лермонтов с пистолетом! И мужчина и женщина! Очень красивая женщина!
-Автор, автор,- сказал Пушкин. Выходите!

-А дальше!- закричал участковый. Дальше там такое дело.… Но это, что написано так все и было! Вызывайте омон!
Григорий Степанович обратно подал подчиненному «документ».
-Пошел вон!- сдерживая гнев, тихо сказал полковник.
-Что?
-Вон пошел пока я добрый!- полковник встал иза стола.
-Правда, Пушкин! Я не лгу, правда, приходил! - и Костя чуть не заплакал. А с ним Гоголь под ручку! И Лермонтов на коне! И мужчина и женщина!
Григорий Степанович вздохнул и как-то стал мягче.
-Вот что Костя возьми выходной. Отдохни, сходи на рыбалку. Почитай что-нибудь. Хочешь Пушкина, - полковник улыбнулся. - Хочешь Гоголя.
-Издеваетесь?
-Почему сразу издеваюсь. Сам посуди! Войди в мое положение! У нас аврал! Воры насильники! А ты! Ладно, не обижайся. Просто возьми выходной. Отдых еще никому не вредил. Иди, иди! Не доводи до греха!


III


Грустный полный отчаянья участковый Конорейкин снова отправился в гости Алексею Аристарховичу и был встречен словно в родном доме и родным отцом.
-На вас лица нет! Не поверили?- спросил Кот - лов.
-Нет, не поверили!
-Но приходили?
-Да и даже Лермонтов скакал! Я вот даже документ написал,- и Конорейкин вздохнул.
-Дайте посмотреть!
-Пожалуйста.
Кот - лов взял докладную и серьезно стал читать.
И вдруг как замурчит, а потом вообще как мяукнет.
-Мяу-у-у-у!
-Что это с вами? - испугался Конорейкин.
-Это я восхищен!
-Чего?
-Восхищен! Мы все восхищение! Какой слог, а смелость! Вы смелый молодой человек! Я бы вот не в жизни в сараи посреди ночи!
-Откуда вы знаете, что я в сараи сидел?- изумился участковый.
-Догадался, не берите в голову. Я тот сарай видел. Ничего такой сарайчик, только надо аккуратней, а то на голову падает всякая гадость. Мяу-у-у-у! Ой, извините, я в восхищение!
-Да чем тут восхищаться! У меня завтра выходной и я вот что зашел у вас есть этот…
-Пушкин с Гоголем?
-Да!
-Конечно, разумеется, как же не быть! Хотите сверить портреты? У меня и Достоевский, и Лермонтов, все есть! Сейчас, сейчас, - Кот - лов побежал в спальню и вдруг Конорейкин увидел, что у его нового так сказать друга огромный черный хвост.
Конорейкин подавился воздухом и остолбенел.
Алексей Аристархович прибежал со стопкой книг.
-Повернитесь,- попросил участковый.
-Пожалуйста, пожалуйста!
Не какого хвоста и в помине не было.
-А где хвост?!
-Какой хвост?
-Хвост, хвост! Мне показалось, у вас был сейчас хвост!
-Показалось, показалось!
-Чертовщина!
-Я восхищение!- заорал Кот - лов. - Давайте выпьем!
-Выпить?
-Да! А что вы сами сказали у вас выходной! Что же не выпить! Выходной вы имеете абсолютное право!- и странный Алексей Аристархович быстро полез буфет и достал рюмки и графинчик, который почему-то оказался запотевший так словно стоял в холодильнике. И стал разливать.
-Водка?- спросил Конорейкин.
-Обижаете! Какая водка, как можно? Чистейший спирт! Спирт, и только спирт, заорал Кот - лов.
Конорейкин икнул. А тут еще вдруг быстро стемнело.
-Надо разжечь примус!- сказал Алексей Аристархович и побежал в комнату и снова хвост!
Конорейкин зажмурился. Открыл глаза, стоит Алексей Аристархович и светло и без примуса. И снова наливает.
-Пейте, я восхищение!
Выпили.
-Давайте сверим подозреваемых!- сказал Алексей Аристархович. Вот полюбуйтесь на него!- заорал Кот - лов и ткнул в портер Александра Сергеевича. Пушкин - сукин сын! У лукоморья дуб зеленый! Златая цепь на дубе том, и днем и ночью кот ученый там ходит по цепи кругом! А? Какая сила! А? Как точно!
-Я помню про кота!
-Это хорошо! Я восхищение! Кот древнее животное! Обращаться к котам на «ты» это не прилично! Вы как котам на «ты» или на «вы!»
-Ну, на вы!
-Я восхищение пейте!
Выпили.
-А этот, полюбуйтесь на него. Достоевский! Бессмертный! Откройте любой роман Достоевского прочтите любые пять страниц, и вы убедитесь, что перед вами истинный писатель! Читайте! Нет, сначала пейте!
Выпили.
-Теперь открывайте первую попавшую страницу и читайте! Открою по секрету эти наш автор только и спасается!
-Какой автор?
-Черт с ним! И вообще я ничего такого не говорил! Читайте, читайте!- заорал Кот – лов.
Конорейкин стал читать.
-Так дочла она до 19-го стиха: «И многие из иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их. Марфа, услышала, что идет Иисус, пошла навстречу ему; Мария же сидела дома. Тогда Марфа сказала Иисусу: господи! Если бы ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего ты просишь у бога, даст тебе бог». Тут она остановилась пять, стыдливо предчувствуя, что дрогнет и прорвется опять ее голос…..
« Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала ему: знаю, что воскреснет в воскресенье, в последний день. Иисус сказал ей: Я есемь воскресенье и жизнь; веруешь в меня, если умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в меня, не умрет вовек».
-Это как? - волнуясь, спросил Конорейкин.
-Да вот так не умрет вовек! Оживет, оживет! Добрые дела, добрые дела оживляют! Верти мне я кот ученый и все знаю и про Лазаря и про Достоевского. Это только идиоты думают, что книжка «Преступленье и Наказанье» обыкновенный роман. А это мой друг Святое Благословенье! Радостная весть, что Антихрист раскаялся, полюбил! Мир спасен, конец света не настал! Да, да, да, а вы что думали, все знаю, и про всех знаю и про вас Конорейкин, знаем, как двадцать седьмого числа вы Конорейкин нашли парализованную Ларису Алексеевну беспомощную на полу! И лично на своих руках отнесли на постель! Я в восхищение! И это после того как были прилюдно опозорены наследником. Но вы на то, не обижайтесь!
-А откуда вы все знает?! – спрашивал захмелевший Конорейкин.
-Да как же такие вещи не знать? Мы были восхищение! Пейте!
Выпили.
-А вот я все хотел у вас спросить!
-Спрашивайте!
-А вот там тогда был какой-то мужчина и женщина. Красивая такая женщина, они все звали ее Марг…
-Маргарита!
-Да!
-Королева!
-Королева?!
-Говорю вам светлая королева. А вы что же не читали «Мастера и Маргариту?»
-Нет, не читал! И «Евгения Онегина» бросил на второй странице и «Мертвые души!»
-А хотите?
-Хочу!
-Мы в восхищение! Пейте!
Выпили.
-А вот этот вам как? Черт, черт, черт!
-А кто это?
-О, это Михаил Афанасьевич.
-А у него тоже, как его там Святое Благословенье? Радостная весть!
-Конечно, радостная! Только представьте, некий Мастер пишет Евангелие, а их режут! Время такое! Страшное время, никто в Бога не верит и этим гордиться! И вот вам конец света! И вот чтобы, этого не случилось некий путешественник Волонд со свитой, в которую я имел честь входить, спасают от огня якобы роман, но на самом деле они спасают.… Пейте! Я восхищение!- прокричал Кот - лов и вдруг притаился и так престранно заговорил. - Но знаете, что скажу вам по большому секрету, то вышло, нехорошо, нехорошо вышло, что конец света не наступил!
Конорейкин не понял.
-Да, да, да нехорошо! Ах, нехорошо!- и Кот - лов вздохнул поэтически. - А так хочется, чтобы стало по-настоящему хорошо! И есть надежда, теперь есть! Мы прежде действительно, что думали?
-Что?
-Ну, думали, выходит очередная книжка, сто миллионная по счету! А здесь такая радость, так хорошо! Выходит, что последняя книжка, самая долгожданная. И будет она горька во чреве, но в устах будет сладка как мед. Пейте, мы в восхищение!
Выпили и счастливый в стельку пьяный Конорейкин со стопкой книжек в руках прощался, плакал и целовался с ученым Алексеем Аристарховичем.
-Можно я еще приду?
-Конечно! Заходите, я починю примус, и мы с вами обсудим прочитанные вами книги. А вашу докладную вы мне оставьте! Мяу-у-у-у на память! Спасибо! До свидания, до свидания, - говорил, словно мурлыкал Кот – лов.
И Конорейкин шел домой уже за полночь и вдруг пре свети фонарей, увидел, что ему навстречу идет Артур с сумкой на плече, где лежал ноутбук и вообще…
Участковый зажмурился. Открыл глаза, нет точно Артур! О, чертов наследник как говорил Алексей Аристархович.
Артур возвращался домой, он все для себя решил.
Участковый остановился, отвернулся и стоял притаившись. Артур прошел мимо и не заметил.
-Бог с ним!- подумал Конорейкин и посмотрел Артуру вслед. У меня выходной! Пусть его вон Бубнов ловит, а я книжки пойду читать. Вот «Мастер и Маргарита!»

IV


Артур долго прятался в сквере и ждал, чтобы потухло последние окно многоквартирного дома и все уснули. Ему было так противно, а еще вдруг что-то такое навалилось из детства и стало трудно дышать. Когда вдруг снова преставилось, как он маленький мальчик шел по родной улице вокруг родного дома и всегда был настороже от каждого шороха, вздрагивал, сжимал маленькие кулачки, и думал, почему за что его так все ненавидят? И желал, чтобы у него был меч! И теперь все снова. Он дождался, пока дом погас и со страшным чувством направился к себе. Ему так не хотелось будить старую несчастную женщину, но еще больше хотелось, что как в детстве, чтобы бабушка его единственная защитница открыла ему двери и обняла его. И увидев, что он в слезах, говорила, что все пройдет, что все будет хорошо, а потом обязательно начинала его чем-нибудь кормить вкусным. Или вот доставала шоколадку, чтобы он больше не расстраивался и может быть простил всех своих обидчиков.
Артур долго стоял на пороге, а потом не выдержал и наконец, позвонил в дверь.
-Кто там?- раздался дорогой сердцу голос.
-Это я бабушка! Я вернулся! Бабушка!
-Господи! Артур, Артур,- заплакала Зинаида Яковлевна и стала открывать.
Они не виделись долгие месяцы. Прежде Артур приходил всегда, когда ее не было, чтобы не расстраивать.
-Ну что же ты! Проклятый замок, проклятый замок,- повторяла Зинаида Яковлевна и от волненья и от слез не как не могла справиться с дверьми.
-Бабушка!- воскликнул Артур, когда двери наконец-то открылись.
Зинаида Яковлевна плакала и протягивала свои старые руки.
Артур бросился ей в объятья и заплакал.
-Прости меня! Прости! Я пришел, пришел!
Они обнимались, плакали и стояли в раскрытых дверях.
-Мать поднялась! Встала!- сказала Зинаида Яковлевна.
Артур задрожал.
-Смиловался, Господь! Пощадил! – и слезы с новой силой хлынули из глаз обоих. Проходи, проходи! Что держу тебя!
Вошли.
-Давай я тебя покормлю. Какой ты стал. Похудел!- и Зинаида Яковлевна снова плакала.
Артур ел, Зинаида Яковлевна рассказывала про дочь.
-Измучалась! Но, слава Богу, слава Богу! Прихожу, а она дождалась меня, вроде как лежит, и все как было, а потом говорит, смотри мама и встала и пошла. Трудно, правда, но сама. Говорит, тебя хотела обрадовать, говорит, еще вчера получилось! А ты кушай, кушай. Мать тоже стала, есть хорошо, и ты ешь! Слава звонил, про тебя спрашивал,- и она снова заплакала.
Артур оставил еду и обнял бабушку.
-Все хорошо! Все будет хорошо!
Артур успокаивал бабушку, говорил, что больше не уйдет и некогда больше их с матерью не бросит.
Зинаида Яковлевна уснула, а молодой человек с какой-то тяжелой ношей на сердце отправился себе в комнату
Ах, сказки!
«Да какие к черту сказки! Да, это я. Кто? Да я говорю тебе отец Сережки. Сосед твой по лестничной клетке из тринадцатой квартиры. Зашел в четырнадцатую там такое совершается! Мы тут первую часть прочитали и вот, что действительно со стульев попадали. А теперь вообще садиться боимся! Так и все и стоим! Ждем, чтобы идти! Потому уже давно пора выходить, потому что действительно настало время, что некого на земле выбирать! И какой твой Артур молодой человек, по-моему, он вообще вот действительно мальчик, Вы все поэты и писатели как малые дети! А ты же действительно Иванушка дурачек! Нет? Король? Король Артур! Ты идиот, вот просто мальчик, мальчик, мечтающий о круглом столе великого короля! Ты знаешь, а у меня вот слезы наворачиваются. Говоришь плачу, потому что все сказки были на самом деле и Христа распяли? А он все ровно воскрес! И ты воскреснешь, как Христос? Так что может, ты себя считаешь Христом? Нет, ты писатель! И воскреснет истина, как воскрес Христос? Я не верю?! Да мы кого хочешь, за это…… Мы верим, потому и плачем вместе с тобой! Воскреснет! Конечно, воскреснет! И что случится? Что? Культурная революция! Ну-ну! А ты знаешь, что культурная революция, сто раз уже была? Знаешь! Способ поэта и писателя? Да, знаю, я твой способ. Опубликуют твою сказку! Одни скажут идиот! Что не скажут? Тогда просто, бросят, не дочитав! Что? Ты такое закрутил, не оторвутся! Все хе-хе испугаются! А кто-то того вообще с ума сойдет? Ну, ты молодец наконец-то! Почему спрашиваешь? Да потому что и так все известно, что спрашивается, молчали! Заговорим! Будем дивиться, что живой написал! И…. Чуда! Культурная революция! Способ поэта и писателя! Попутешествуешь, как мечтал, мы из тринадцатой тебе это организуем! А из четырнадцатой сжалятся над тобой фантазером, и как мечтаешь, Чудотворец за тобой во сне придет на рассвете! Стряхнем мы пыль с твоей сказки и заплачем всем миром! Может, передумаешь? И живи, как жилось! Нет, не бросишь, не можешь! Да, а что собственно удивляться! Как ты там говоришь, что да Пасхи считанный дни и вы на проклятой даче, и на какой черт вам сдался этот покой! Ну что же пиши, раз тебя Пушкин сукин сын благословил! А почему ай да Пушкин, ай да сукин сын? Знаешь! Открыли ему! Это все знают, писателя и поэта рождают всем миром, а мир такая су…! И он поэт и писатель сын мира! Что? Ты решил! Кто решил? Что решил? Предначертано то? Не человеками решается! Кто ты? Ты орудие! Ангелы идут, крест несут?! Да ты сума сошел! Мы сойдем? Мы уже тронулись! Что ты будешь жить в раю? И вообще ты такое уже сочинил, что, они идиоты, вообще забудут то слово и произносить бояться впредь будут?! Истина верим тебе! А, кто сомневается, покажи нам его автор мы его…. Ты будешь со своими.… С кем? Где? Где Христос гулял? Хватит заливать! Все решено, они тебе должны за то, что тебя дразнили мальчиком? Да это счастье автор! Успокойся автор, возьми себя в руки, твой герой….. Что ты ржешь как конь, иди, пиши, открывай, будет тебе твой Дикарев! Потому что разбейся твой герой мы потом…. Да мы потом действительно сума сойдем. И сказать тебе по большому секрету да плевали мы и на культурную революцию и вообще на все! Да пусть не читают, пусть не печатают, не прочтут, не получат радостную весть им же потом боком выйдет. Мы та с тобой знаем, что.… И седьмой Ангел вострубил, и раздались на небе громкие голоса, говорящие: «Царство мира сделалось царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков.» Господи Боже Вседержитель, все, все, все идем! Летим, летим, летим, собираемся на великую вечерю Божию, чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных, трупы тысяченачальников, трупы коней и садящих на них, трупы всех свободных и рабов, и малых и великих. И схвачены будет и «звери и лжи пророки» станем сидеть на коне, и будут убиты, мечем, и птицы напитаются их трупами. Одного Ахиллеса уже угробили! Твоего не дадим!»

V


-Отворяется! Он ждет! - воскликнул Михаил Афанасьевич Булгаков.
-Так летим же!- ответили мы и незримо стали с героем. И сели за круглый стол! Были все кроме Александра Сергеевича Пушкина. Он отлучился и задерживался, но обещался явиться к своему часу. А так все вроде было готово. И только Михаил Афанасьевич Булгаков был грустнее других.
Я не выдержал.
-Не печальтесь! Все хорошо, он вернулся в родной дом. Он раскаивается, он берется за перо, чтобы исповедаться! Ангелы на нашей стороне. И ваша мечта исполнилась.
Михаил Афанасьевич криво улыбнулся.
-Я знаете тоже по началу, верил, что все так просто. И прежде обозвал свой роман Князь тьмы. А потом как вы изволили сказать, Ангелы! Когда мне открыли! Нет, Князь тьмы у меня не куда не делся, у меня явился Он! И я был в отчаянье от того что он мне рассказал. Вот увидите, все только начинается. И как он нас всех разложит. Но нас, то полбеды! Я тоже был в не себе! Да что я. Спросите Достоевского, он не даст соврать, что нас всех ожидает!- и вдруг Булгаков престранно улыбнулся мол, что это ничего.
-Да друг мой, да мой долгожданный седьмой товарищ, прошептал Булгаков и переменился и стал не каким не грустным, а наоборот очень, очень радостным и говорит:
- Мне, это «ничего» всего дорожи! Я даже не мог подозревать, нет, я мечтал, но чтобы так скоро! Конец света, как же это хорошо! Ничего не может быть прекрасней конца света, света мошенников и негодяев, ничего, ничего, ничего! Я восхищение! Мы все восхищение!
Я испугался и с надеждой посмотрел на Федора Михайловича. Он был серьезен. И, словно его уже не было среди нас. Он был, с героем, который вдруг плотно закрыл свою дверь сел за стол и стал писать.
Человеком - Артуром я стал, и в четверг, но не завидуйте, завидуют только цари!
На порог родного дома я пришел ночью, чтобы только никто не видел и не разболтал, что я вернулся. Страшное чувство, когда ты крадешься в родной с детства дом, с одной только мыслью, чтобы никто не узнал про твой полуночный визит.
Никогда не думал, что возращение в родной дом может быть таким испытанием, но я преступник и меня разыскивает милиция. И истина вам говорю это прекрасно! Замечательно, великолепно, что мне было страшно, что я так боялся, но не гордитесь, не вашего суда я страшился, мне всегда было на вас наплевать. Потому что если меня, волновало, чтобы просто жить, чтобы не попасться, я на самом деле придумал бы такой черный план, что обманул бы всех, кто меня разыскивает. Да вот хоть вас, любезный читатель. Изобразил бы себя с такой стороны, которая всем нравится, или нет истина в том, что и тогда бы вы заблуждались бы. Я сделал бы это только для себя одного. Сделал бы таким страшным подлым способом что, наконец, явился такой самозванец, такой выскочил выскочка, такой вышел из ваших домов лжи царь, что вы все умерли бы, так и не познав истинного счастья. Но ужас, ни в том, что вы отправлялись бы прямиком в ад. И даже не в том, что неподдельно, в прямом смысле этого слова восхищались мной, и каждый до единого умаляли бы меня, чтобы я вам только разрешил бы меня поцеловать, коснуться мой руки, прокричать мне: «Виват Король». Это все так, мелочи, по сравнению с тем, каким поистине, страшным способом я это сделал бы, исполнив свою самую желанную сокровенную мечту, из детства, когда все дети- Ангелы и умеют летать!
Прежде я некогда не ведал об истинном отце, но даже и вашего отца из людей я не знал. Только если на какой-то жалкой черно-белой фотографии, где, если можно было кого разглядеть, так этого какого-то щуплого невысокого уношу. Так у меня и отложилось в памяти и отождествлялось с понятием отец это что-то черно-белое, невразумительное и слабое, такое, что мне нужно была защита, и вы мне прежде ее дарили. Внушив мне вашу лживую правду, что добро должна была с кулаками. И я истина уверовал, что если стану сильным буду счастливым. И прежде днем и ночью только и грезил, как мне заиметь кулаки, чтобы были словно из стали. И страшитесь, не вас я хотел колотить, истина в том, что я это делал, чтобы вы меня полюбили.
Вы так меня ввели в заблуждение, так меня уверовали, что если я буду все знать, что стану, счастливым, но не рассказали, о главном, об истине, что я, стремясь к детской мечте, так натренировал свою память, так научился говорить, что я с легкостью переиначивал рассказ учителя на свой лад. И у всех складывалось такое впечатление, что в предмете разговора мне нет равных. Хотя я так прежде ничего и не знал. Ранее, когда я не ведал об истинах, я честно и искренни, пытал свое сознание откуда у меня черный талант, кто меня научил умело обманывать и обводить вокруг пальца? Я так с помощью вашего вранья, самого себя вел заблужденье, что в прямом смысле позабыл, перестал помнить, почему. И не удивительно ведь все меня считали сильным, да такой степени стойким, что когда кто-нибудь говорил: «Да вы посмотрите на него. Ничего себе! Кто это? Да не тот это мальчик из соседнего двора?!» И когда, на человека, обрушивалось мое детство, я бы настолько уверен в себе теперешнем, в том тем, кем я стал, что никто не верил, и не воспринимал, всерьез мое прошлое, словно какой-то злой наговор. Но что и самое парадоксальное, я сам честно не верил моему старинному приятелю, да такой степени, что как будто шла речь не обо мне, а о каком диковинном призраке, в которого не веришь, да тех пор, пока вот не увидишь собственными глазами. И вот когда случилось счастье и я испытал блаженство, такое удовольствие, что с начало не поверил, что вообще такое мыслимо. «Передо мной распахнулись ворота рая», и мне не было больше за себя страшно, мне стало горько за вас, за всех доеденного. И только тогда когда я возвратился в мое детство, я понял, наконец, осознал, что со мной было, почему я с каждым прожитым днем, отказывал себе от истинного наслаждения знать, кто я.
Прежде пока мне не открылась истинное блаженство, я чтобы хоть капельку почувствовать «счастье», испытать ваше гадкое наслаждение, ваше лжи удовольствие, которое никогда не встанет в один ряд со сладостным восторгом, когда перед твоей душой распахиваются двери рая. И истинный отец обнимает своего заблудшего сына, целует его и садит действительно у золотого трона своего. А ни вашего гадкого и паршивого. Я такие придумывал небылицы, такие изобретал штуки, что вы со своими жалкими лжи правдами начали впоследствии, когда я возмужал в своем черно искусстве, казаться ничтожествами. Но мой истинный Отец был милостив, он открыл мне, он научил меня понять, отчего я был так несчастен. Отчего так мучился всю свою жизнь. И разве, после того что он спас меня а в месте со мной и вас он не заслуживает, чтобы мы все чтили, чтобы хранить, его священные бесценный истины в каждом доме? Что даже вас кто пал, так низко, что все позабыл, перестал помнить истины, он щадит.
Уже в пять лет я умудрялся так завернуть навязанную мне правду, что всем мальчики из окрестных домов, несли мне все свои самые любимые и дорогие сердцу игрушки. Они были словно как одурманенные моими речами. Я ими повелевал! И что вы думаете, жалкие мошенники, я злорадствовал и играл в те игрушки или может быть прятал у себя в чулане, чтобы потом считать себя королем? О, нет, вы жалкие обманщики, прикусите свои лживые языки, я желаю говорить с людьми, которых вы обманываете. У меня всегда были игрушки, и самые лучшее, такие игрушки каких вы в своем детстве в помине не видели. Нет люди, я тут же все раздавал, зная всем своим естеством, что они принесут снова, поколотят меня, но все ровно простят, и принесут, лишь только мне будет стоить пообещать им взамен одной игрушки десять. Я лгал, я вводил в заблуждение! Но о, ужас не ради выгоды, если бы, а лишь только потому чтобы со мной играли, чтобы меня не бросили. Я все сносил! Но не это было самое обидное. За что меня колотили, я не страдал, меня всегда всего сильней мучило, что над до мной издеваются такие же как я дети, что как Ангелы. А они измывались, мучили меня все до единого, а кто не поднимал на меня руку или не обзывался, стояли и смотрели, стояли и молчали и некто никогда не произнес слова в мою защиту, не один слышите не один не мальчик не одна девочка. Но повторяю вам, что все синяки все ссадины были для моей души пустяки, я всегда плевать на шишки и разбитую в кровь голову. Я маленький мальчик не как не мог понять своим детским неокрепшим разумом, почему меня меньше колотили за мои махинации, и больше доставалась, вот за то, что у меня нет отца, а еще что отец у меня был не русский.
Меня, били, меня топтали, именно за то, что отец мой не русский! Всем двором в меня как камнями больно швыряли: армян! Я забивался где-нибудь и плакал, я не понимал, тогда что значит этот армян, но мне было невыносимо обидно, и я сразу усвоил что я, ни такой как все. И вроде я должен был возненавидеть окружающих и превратиться в садиста, и посветить свою жизнь мести. А ведь истина я хотел и желал. Я маленький мальчик всегда хотел, чтобы у меня был меч, но и тут вам повезло. Мой дядюшка, вырезал мне из дерева меч, и я выходил со своим оружием во двор. И был с тем деревянным мечам как король. Потому что некого не было такого вот прекрасного красивого деревянного меча, как мог сделать мой дядя. У всех были пластмассовые и крашеные. Краска на таких лжи мечах стиралась, и вот это был уже не какой не меч, а так безделушка. И только мой деревянный меч, как и слово истинного отца моего всегда оставалось непоколебим. Но и тут проклятые своими родителями дети начинали мне завидовать, и обзывались еще больней. Но слава моему истинному Отцу у меня была моя любимая, но несчастная бабушка.
Дородная сильная сибирячка она пресекала любые посягательства на своего любимого внука.
-Какой он вам армян?- громко говорила она, чтобы все слышали. - Он русский, мать у него русская и я русская. Да если и армянин? Еще раз услышу, языки вырву, так своим родителям и передайте.
И я реши, дал себе клятву, что я во всем всегда буду первым. И я достегал притворного совершенства. Я вырос и на меня стали смотреть с замиранием сердца. Я вызвал восхищение, и меня сравнивали с по-настоящему великим королем, чье имя я носил. Я так верил, что вот я и вправду король, что когда какой-нибудь человек, вдруг начинал сомневаться, я разжигал в глазах такой яростный огонь, которым все ровно как перчаткой бросал вызов на бой. И самое главное громогласно объявлял, что меня зовут не как-нибудь, а Артур, король Артур!! И вот вам страшный фокус, человек помня, храня в сердце память о поистине великом короле, робел, и не вступал со мной в смертельную дуэль. Ну, нет, не потому что, был такой же умный, такой же справедливый, такой милостивый и честный король, как тот чье я имя носил. Я был решительный, я был бесстрашный, я достижение цели мог быть способен на любое коварство, на любой подлог, на любую измену как какой-нибудь подлый принц, днем и ночью грезящий о престоле, и мне было плевать, что престол, к которому я так стремился, был бы черным от, моих грязных дел.
Ведь когда-то в том далеком детстве меня через боль и страдание маленького мальчика убедили или нет, пожалуй, правильней сказать, вдолбили по средствам унижения, что я не как все, и я на всю жизнь боролся за права быть особенным. Сражался и побеждал, выходил первым потому что у меня не было другого выбора, потому что проиграй, я вернулся бы в тот чулан, где я рыдал в своем горьком страшном детстве.
Я прощал своих прежних обидчиков, снова и снова даже когда вырос, стал сильным и мог легко раздвоить любого. Когда стал, как мне казалось прежде по-настоящему сильным. Лжи силачом, обманщиком, пусть из дюжей силой в руках, да я стал очень сильным, и все удивлялись, откуда у меня такая физическая сила ну прям как только быть может, была у моего кумира великого короля, что дарил милость своим поданным, что свята хранил наставления своего истинного отца и если только дозволял прибегнуть сердцу к страшной физической силе, только в том случае брался за меч из стали, чтобы не порушились истины, чтобы сохранить, такой вправду, хрупкий мир, населенный не только людьми, но еще грязными лжецами, что попирают главные драгоценные истины. Я был не такой я, был принц только, паршивый принц, с бесстрашьем, что по-сути согласитесь безумие. Но я не был безумен, я был хитрый и изворотливый. И прежде прощал своих обидчиков только с одной целью, еле будет надо, если только будет случай, прекрасное стечения обстоятельств превратить их всех до одного в своих марионеток. И я знал, что те, кто надо мной издевались, подчинятся, встанут, передо мной на колено, потому что я стал сильней, а значит могущественней, И если кто попытался бы свергнуть меня пусть и с лживого черного трона, я верил, я знал, что обхитрю любого. Да даже почувствовав, что хворь одолевает, мной я все ровно найду в себе силы, одолеть обманам любого. Ведь что они думающие, что сила в кулаках, ведь по-сути они жалки и слабы и избрав приняв на веру, что сила должна быть с кулаками они поставили себя сами на колени. И пусть даже кто-нибудь выпрямится из них, встав в полный рост, в своем сознание он все ровно на коленях, и когда только вздувает, поднять, голову, я ему дал бы по темени! И когда бы наносил бы смертельный удар улыбался, улыбался, зная, что через эту страшную улыбку подлости и коварства лежит путь истинному черному трону на который взойдя, я превратился бы в черного короля!
И все тому способствовало, потому что все в моем страшном детстве всегда завидовали, нашей несчастной убогой семье и давали мне копить месть. Все они маленькие мальчики и девочки, опоенные одурманенные ложью. Их проклятые родители калечили собственных детей, говоря, приговаривая своим детям, что не водись, не дружи с ним. Даже и не потому, что волос мой был как смола, а нос горбинкой, а только потому, в нашем доме, всегда было больше чем у них достаток: больше хлеба, больше денег, и главное больше золота. И на мою несчастную бабушку писали кляузы. Что она, мол, такая бесстыжая с тремя детьми на иждивении, да еще без мужа, а барствует. Мол, пригрелась в ресторанчике, жирует - ворует, должна, поди, издохнуть, а она посмотрите, в золоте ходит, детей с иголочки одевает, банками черную икру носит. Гадина подколодная живет одним слово не посредствам, просеем разобраться.
И никто некогда за ее жизнь горемычную не сказал, не спросил, что ну как тебе Зиночка, тяжело, поди, одной то, в чужом то крою, но Бог милостив, хоть работенку тебе посла подходящую, но Бог с тобой, живи с Миром. Нет, никто не сказал, не один, только кляузы строчили, мол, разберитесь проклятой. У нее, золото, золото, золото, а у нас, ну что у нас, ну мужья у нас, ну дети у нас от мужей любимых, так ведь, нет главного, что так манит, что так радует. Паршивое, поганое, проклятое золото! Все прокляты,
Истина говорю вам, все в моем страшном горьком девстве складывалось, получалось, чтобы из меня вылепилось невиданное! Когда плакал я, когда было горестно, помню, что никогда не являлся мне страх и со временем я научился преодолевать обиду и чинить страшное! Что-то черное меня подговаривало, оно мне нашептывало, оно мной руководило. У меня появился незримый страшный друг. Он засел, залетел в мое сердце с обидными словами. Дружок мой верный - второе я, словно какое живое существо, зародившееся в душе и в сердце от страшных обид, оно было одним моим другом напарникам. И вы только представьте, вообразите наивные, какие я вот уже в шесть лет еще совсем не окрепшими ручонками и сердечком не зрелым, вами проклятый выдумывал фокусы. Бабушка моя любимая брала меня с собой на работу в ресторан и перед закрытием заведения, когда уходить ник-то не желает, когда душа опоенная, а ноги только как говорится, в пляс собрались сами идти, кормилица моя бабушка, просит мужиков подобру расходиться и грозит вызвать наряд милиции. А мужики просят «добавки» и поначалу не хотят уходить, выступают для вида, но все надо сказать соглашаются и не иза милиции. Не милицию мужики уважают, а красавицу Зину буфетчицу, что была и вправду, словно из железа, двенадцать чесов на ногах хоть бы хны, и откуда, только силы? Вот истина русский человек больше всего всегда стойкость ценит, вот ту самую, когда сил нет, а стоишь, ту самую заветную, что пришла на землю с Христом. Помнит, с молоком матери впитал, как оно наверно Христос на кресте терпел. И пусть и совсем где-то глубоко у душки на донышке, но истина вам говорю, не помнил бы, если окончательно забыл, то и вышла, то и кончалась Россия в тот же, час. Но помнит, бережет больше любого другого народа, поэтому и свят! И вот пока мужике не хотя, но все же, расходились, ведь и вправду не железная Зина, сами знаю, как оно вкалывать, расходился и я.
Улучал момент когда Зина с мужиками в зале «воюет» пробирался за стойку и так невзначай так словно случайно затрону, мелочь и блюдца, на пол возьму да и брошу. Одну копеечку, а потом другую. И нечего, что звенит, пусть все ровно никто не слышит и не видит. Ополовиню, поросенок этакий блюдце и опять шмыг от стойки, как мышонок серенький, но истинно вам, говорю, ни какая мышь, ни крыса, не додумается, до чего и на что, меня мой паршивец подбивал. Зина выпроводит посетителей, закроет ресторан, облегченно вздохнет, седеет на стул, вытянет ноги натруженные, зальная стаканами гремит, со столов собирает. И вот я на пару с лучшим другом мои, пусть и черным, если с вами никто не дружит, вы с чертом станните дружить, с самим собой станните разговаривать, по залу гуляем и вдруг, как по волшебству, как в сказке, на ровном месте, так как вроде и не докопаешься.
-Баба, я монетку, нашел! - и так я улыбнусь, такая у меня радость, что вот монетку нашел, что Зина эй Богу заплачет. - Баба, а можно оставить?- и улыбаюсь и улыбаюсь. Я понял у черта, такой фокус был, что только улыбаться, ну, не как полоумны какой, а так словно счастье, словно вот блаженства, наслаждение, но нет со всем не от монетки. О опомнитесь, на что черту монетка, хоть и золото ваше проклятое, проклятым проклятое не надо, только если инструмент, какой. Вот точно, вот действительно инструмент! Только спрашивается, на какое дело, да на черное. И помню, улыбаюсь, улыбаюсь, бестия этакая, а бабуля умиляется, и налюбоваться не может. Знает, что, мол, вот страдает, а нашел. Радуется! Но чему я спрашивается, радовался? О, побойтесь Бога не копеечки, на копеечку моему дружку было плевать! Я желал проклятый с помощью небесной ангельской улыбки ребенка и своего черного коварства, украсть, выманить то счастье, что Господь, даровал людям, что Христос принес, на кресте выстрадав. Но почему? За что? А за то что, люди лживым неправдам детей, что как Ангелы и умеют летать очернили, опоили ложью! И они дети- Ангелы «паря над землей» такого же Ангела как сами клеймят и презирают! Ангелы Ангелов в грязь втаптывают, что может быть страшней?
И я знал, даже без подсказки черта, знал, потому что каждый ребенок рождается с истиной в сердце. Что все лож, наговор извратили истину, отравили сердца, не может быть справедливостью, чтобы ребенок руку на ребенка поднимал и поклялся, дал однажды себе обещание, что отберу, похищу с помощью своей истиной небесной улыбки хитрости и коварства, что подарит мне черт, последнюю единственную надежду людей! И тогда придет, настигнет всех смерть вторая!

Написал молодой человек с яростью, но повесил голову, словно с чувством мести не обыкновенное отчаянье ворвалось его сердце. И настроение героя передалось всем нам, первый не выдержал Голь. Его было не удержать! Он не мог больше сидеть на месте. Он вскочил и нервно «зашагал по комнате».
-Ха!- воскликнул Михаил Юрьевич Лермонтов. Однако это получается даже не Чичиков? А что вообще, черт возьми, происходит? Герой раскаивается или…
- Да, Федор Михайлович, а что этот значит?- спросил я. - Похоже на откровенья, но что именно?
Федор Михайлович тяжело вздохнул:
-А то что, каждый имеет право спросить! Слезинка ребенка господа, слезинка! А ведь что, в два раза страшней, а то, что в сердцах миллионов продолжают и продолжают, снова и снова убивать, распинать Христа! Человек рождается с красотой в душе, а ее…
-Это все понимают!- сказал Лермонтов.
-Выходит, что не всем!- горько вздохнул Достоевский. - Выходит, что напрасны были мои труды!
-Тогда поединок. Дуэль! Ни какого примирения!- вскочил Лермонтов. Стреляться на шести шагах. Я сам проверю, заряжен ли у Артура пистолет!
-Да бросьте вы, наконец! Вы уже один раз стрелялись!- воскликнул Николай Васильевич. - Дело куда обстает хуже!
-Но ведь он же, все-таки раскается, в конце концов!- воскликнул я. - За этим мы все и собрались!
-Он может и раскается, а общество, общество?- закричал Гоголь. - Когда общество начнет отвечать за свои грехи? Сколько еще надо пролить чаш? Люди действительно, что ли думают, что чаш миллион и их Господь в магазине покупает? О, мошенники! Я им один раз уже мертвые души выдал. И про копейку писал. И что общество? А оно посудачило, повздыхало и забыло. И вот уже не в книги, а наяву, наяву господа мальчик с копейкой явился. И какой мальчик?! И вы спрашиваете, что это все значит?! А вы вот Чехова спросите. Антон Павлович, пожалуйста, объясните, наконец, нашему автору, что это значит: «Человек плохой и хороший!» А то все думают, что это вы про читателя написали!
-Я сказал это о Христе!- грустно и тихо без нервов ответил Антон Павлович. - Есть плохой человек это все мы и есть Христос хороший человек и чтобы стать хорошим человеком надо в сердце своем открыть Христа и через Спасителя прийти к Богу и стать поистине хорошим человеком.
-Вот господа! Вот именно! Через Христа прейти к Богу! Ни через поклонение, ни через богатые подношения и ни через страх! Ни через страх тем более! Через страх вообще не допустимо! Ничего не может быть страшней, если через страх! Преступно через страх! Бог это любовь, и только любовь, а ни страх! И вот через Христа! Через Его любовь! Сердцем! А вы Михаил Юрьевич стреляться! Плохо, что Александр Сергеевич задерживается, но когда он приедет, когда зайдет речь о Любви! Да что тут говорить! Я вообще не знаю, что теперь ждать! Ведь дуэль уже состоялась. Выстрел сделан господа! Федор Михайлович пока нет Александра Сергеевича, объясните всем, что нас ждет!
-Кара! Смерть вторая!! И Булгаков не улыбайтесь, словно вы сумасшедший мастер!- строго сказал Достоевский. - Хватить прикидываться здесь все свои! Знаем, что теперь, когда вы наконец-то дождались, вам не сидится на мести, и хочется приняться за главное.
Булгаков сделал вид, что не понял.
-А разве вам Федор Михайлович вам с нами не по пути?
Достоевский вздохнул:
-Я его не оставлю, на любой дороге которую он бы не выбрал.
-Это вселяет надежду, что все получиться как я всегда мечтал!- улыбнулся Булгаков и подмигнул и попросил:
-Продолжим!
И герой, словно сорвавшись, сцепи, словно одержимый стал писать и проговаривая каждое написанное слово громко вслух:

«И призовет оскорбленный Ангел Бога к ответу, за то он доверил тем, истину, таким кто ее да такой степени растоптал, что его Ангела, Ангелы унижают.

-Самого Бога?! – не выдержал я. - Действительно, ужас, действительно кошмар!
И спрашивал, что дальше. «И Дух разговаривал с нами».

VI

Сам погибнет и отправит на погибель всю вселенную!! Предали, предали, предали!

С яростью закричал молодой человек.

О, безумные, о несчастные! Черту радость, черту сладость, черту счастье! Черт, черт, черт! Хе-хе-хе-хе!

-Да что же это? Как это?- закричал я. - Хе-хе?! Николай Васильевич!
И разволновал молодого человека, и он закричал:

Гоголь, Гоголь! Слышу, его, чувствую его! Да, да, да! Гоголь талант, это же надо так сказать, это же надо иметь, дар, что бы озвучить такое, что у нас мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет.
Вся земля мошенниками, окутана! Вся, вся, вся! На всех грех, ни кто не без греха! Все грешны, все, все, все!
Золото, золото, золото! Да будьте вы прокляты со своим золотом, золотом, золотом! И когда я ваше проклятое золото с груди снял, моя мать несчастная, прежде парализованная от моих выкрутасов и черных страшных фокусов, с пастели поднялась, а прежде, пока я ваше золота, подальше с глаз долой не убрал, и правда, думал, погибнет.
Сердцем, сердцем надо принять истины - свет Господа! И мне все ровно пусть мошенники раздавят меня, пусть растерзают, я теперь нечего не страшусь, я познал блаженство, которым награждает, которым одаривает Господь свою заблудшую овцу, если вернешься, если сойдешь со страшной дороги! Ко всем Господь стоит с протянутыми руками и ждет, надеться на то, что мы опомнимся.

-Ждет, ждет!- Опомнитесь, опомнитесь!- сказал Федор Михайлович Достоевский.
-Да ждет, опомнитесь, - сказали мы хором, и молодой человек продолжал писать.

И надо творить добро, другого времени не будет жизнь дана каждому именно на то, чтобы было время, чтобы вы явили добро, чтобы вы открыли Бога в своем сердце.

-Да, Бога в сердце!- вздохнул Федор Михайлович Достоевский, и молодой человек заговорил громко вслух и сам собой, так словно до него долетели слова великого гения.

Достоевский! Вижу, слышу тебя, открыл тебя!! Лучше бы не видел, лучше бы не слышал и лучше бы некогда не открыл! Страшно! Ужас, ужас, ужас! Так страшно, так ужасно! Право имею ли?! На что право? Строить новый мир! Новый Мир?! А что тебе прежней худой? Худой, грязный, гадкий! Предали, предали, предали! А если предали, я право имею! Все право имеют!


Достоевский вздрогнул, а Булгаков зааплодировал и толкнул локтем в бок Гоголя!

-А-а-а-а-а,- выкрикнул молодой человек и стал кричать и разговаривать сам собой:

Довели мошенники Гоголя! Гоголь нес вам спасенье, а вы с ума его свели! О, неблагодарные, неблагодарные, неблагодарные! Отомщу за Гоголя! Всем, всем мошенникам места будет мало! О, меня возненавидят мошенники! О, я все вижу, все знаю, это лавина, я действительно, не могу остановиться! Говорю вам, я все про всех знаю, вот про всех любого кто живет на планете Земля! Да что Земля, во всей вселенной! Это какой-то кошмар! Это немыслимо! Это необыкновенно, это ни на что не похоже на свете! И Гоголь, и все Великие русские писатели знали, все знали и про меня наверно, знали! Не знаю, что со мной твориться! Что хотите меня спрашивайте, все знаю! Кошмар! Ад? Да ад существует, все мифы существую взаправду, все до последнего. Атлантида?! Была! Как построили пирамиды? Мыслью! Инопланетяне? Кругом! Люди сами сплошные инопланетяне, особенно когда издеваются друг над другом!

-Булгаков!- снова строго сказал Достоевский. - Прекратите не в цирки!
-Да ладно Федор Михайлович, потом будет, что почитать, что вспомнить и над чем посмеяться. Вот как вы написали!
-Я для дела писал! Для великого, а вы Булгаков креста на вас нет, все вечно превращаете в балаган! Русская литература…

И герой, подхватив мысль Федора Михайловича, рассказывал.


Русская литература есть предвестник, есть новость! Страшно! Это ужас! Написали одни апостолы, чтобы жили, а растоптали! И пришли, новые «апостолы», чтобы снова спасти! А вы снова предали! О, не благодарные! Это какой-то кошмар, что творится со мной, но это здорово, это невероятно хорошо потому, что я здоров! И словно в голове моей, что-то раздается, словно в мозгу кто-то громогласно кричит. Христос был!! Был, был! Был, есть и всегда будет! Это лавина, я действительно, не могу остановиться!
Лож, что люди делятся на верующих и не верующих, все веруют, только сомневаются. Приди к своему начальнику и скажи: «ты негодяй». Если тот, кто над тобой стоит не спросит тебя, почему так думаешь, почему так считаешь? Значит, он служит себе, а должен служить человеку. Какому такому человеку спрашиваете? Человеку, человеку, человеку! Слышу, Ангелы идут, вижу, крест несут!!




ЧЕЛОВЕК

-Вот он посмотрите на него! Ха-ха-ха! Царь? Ты слышал, они называют его царем! А ну всыпь, ударь, его ударь, ударь, как следует! Да так, ха-ха-ха! Бей, бей, бей! Да не так, не так, что ты гладишь, - заревел палач, выхватил из рук «товарища» бич и стал хлестать Человека.
-А? Хорошо? Хорошо тебе царь?- кричал он, и Человек шепотом отвечал:
- Прощаю тебя! Прощаю, не ведаешь, что творишь!
-Поднимите его! Дайте мне его сюда! И дайте мне терновый венок! Вот, вот так, так. Ха- ха-ха! Как тебе корона твоя? Собака, собака, собака! Не жмет, не жмет корона? А царь, хорошо тебе?
И шептал человек:
-Хорошо Господи, хорошо! Правильно Господи истина, то надо их спасать! А его, кто всего сильней бьет меня, кто всего сильней не желает меня, его в два раза больше остальных.
-Принесите крест его! Да, да крест его! Трон его! Стой собака, держи собака! Да, так, так, неси собака!
И шел Человек, и нес за всех один то, что было всех!
И подгибались Человека колени, и Человек падал, и снова били и снова поносили. Пускали камни и больно ударялись они и выступали синяки. И все ровно вставал Человек и шел Человек, потому что был истинно Человек! Знал он тот Человек, что если он не встанет, если он не пойдет, не спасется, вон тот, кто всего сильней его бьет, вон тот, кто всего сильней его поносит!
-Пришли, стой собака! Что устал? Отдохнешь, отдохнешь! Сейчас только приколотим тебя, и станешь отдыхать, станешь царствовать!
-А-а-а-а-а!
-Что хорошо? Хорошо? А? Вот еще получи, получи, получи!
-А-а-а-а-а!
-Хорошо!
-А-а-а-а-а!
-Ай, как хорошо! Вот тебе, вот тебе еще, еще!
-А-а-а-а-а!
-И еще, и еще!
-А-а-а-а-а!
-Ха-ха-ха! Поднимайте его, поднимайте царя нашего!
-А-а-а-а-а! Прости их Господи, прости! А-а-а-а-а! Пощади их, пощади, пощади!
-Хорошо? Хорошо тебе царь?
И отвечал Человек:
-Хорошо! Хорошо! Хорошо!
И шептал:
-Лишь бы тебе, кто меня так мучает, лишь бы тебе кто меня так поносит, было, спасение, настало, пришло хорошо, хорошо, хорошо!
И как после этого, то не сын Господа, и как после этого, то не Человек? Человек, Человек, Человек!

-Человек!- сказал Федор Михайлович Достоевский.
-Человек!- сказали мы хором.

-А-а-а-а-а!- закричал молодой человек, словно ему что-то привиделось, и он быстро стал проговаривать:
-Чью вы церковь славите Христову или свою собственную? Какому царю служите, царю славы или самозванцу? Скрестили Алтарь с гербом двуглавым и имперской короной! Ужас, ужас, ужас! Это как? Это когда, Христос в короне самозванцев ходил?! У Христа терновый венок у самозванца золотая корона! Кто Царь славы у кого кровь на челе или у кого бархат и брильянты на голове? Это как же на Алтаре, на Алтаре и орел двуглавый! Так может вы скоро вместо крестов на купола, орлов сажать станете? А? Наставления всех не помните, наставления все растоптаны! Братолюбия между вами нет! Нет, нет, нет, не пребывает! Страннолюбия забыли, отвергли, что через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам. А Иисус Христос вчера, и сегодня, и во веки тот же!

-Тот же!- сказал Федор Михайлович Достоевский.
-Тот же!- сказали мы хором.

Господь мне помощник, и не боюсь: что сделает мне человек.

-Не бойся! – сказал Федор Михайлович Достоевский.
-Не бойся – сказали мы все хором.

Не боюсь, не боюсь, не боюсь, что сделает человек. Все предали, все, все, все!
Довели Гоголя, убили гения! Запугали! Мой драгоценный Гоголь! Гоголь гений! Несомненно, первой степени гений! Такой гений, что страшно! А вы все его! О! Мошенники!

-Николай Васильевич не плачьте, вы заслужили!- сказал Достоевский и положил руку на плече Николаю Васильевичу.
-Я не за себя! Я за всех…

Гоголь гений!! И Гоголь писал про мошенников! «Мертвые души» И ведь истина мертвые! В кого обращается человек, отвергая Бога ведь в машину, бездушную машину, которая только и знает, что есть да наряжаться. А почему мошенника называют мошенником? Да потому что мошенник как машина без души! Он знал, что ему все ровно никто не поверит, знал и умер в муках, не за себя бедный, а за нас. Я теперь знаю, я ведаю, он, и рукопись свою жег, потому что она была настолько истина, что кошмар. А то, что яко бы сохранилось совсем не то! Все не то, до последней черточки.
И вот я раньше, преклонялся перед Булгаковым, но ведь Булгаков трус, истина говорю, он так все утаил, так запечатал слово, что не обрел покой! О, о да я чувствую, он где-то рядом! Булгаков здесь. Булгаков навечно со мной! А-а-а-а-а…

-Да что он такое?!- воскликнул я в сердцах.
Михаил Афанасиевич Булгаков криво улыбнулся:
-Я вас предупреждал, но это хорошо, хорошо, некогда так не чувствовал себя хорошо! Особенно когда теперь до меня добрались.
-Ну что хе-хе дождались? Развели, понимаешь, хе-хе спиритический сеанс! Могучая кучка!
-Да, как же это? - закричал я. - А он проклятый черт как здесь?
-Имею право! Сами слышали, Христос был! Значит, истина все право имеют! И потом самое первостепенное предали, предали, предали! Подтвердите Федор Михайлович, имею право, если предали?
-Имеет!- прискорбно объявил Федор Михайлович Достоевский.
-Вот слышали хе-хе! Это Федор Михайлович меня хе-хе за Раскольникова благодарит! Это я ему идею подбросил. А что про Родю еще наследник не трепался? Но я думаю, что наследничек наш, совсем скоро обалдеет, что и Федора Михайловича в душегубы запишет! Вот слышу хе-хе, уже причисляет. Дождались! И что-то хе-хе Ангелов не слышно! Все допелись! Вон уже строчит про Федора Михайловича!

Истина, я верую, что Достоевский, вот до последней черточки списал, Раскольникова с себя. Он, был жестоко обижен. И истина вам говорю, решил отомстить, влюбить в себя весь белый свет, заворожить своим гениям всех до безграничности! И готов был дойти до последней черты и пошел на сделку с чертом! Но истина покаялся, расколол, в себе черное и изверг, и ему открылось самое сокровенное. О чем он всю жизнь мечтал, но он опять же, испугался назвать все своими именами и обозвал своего героя Раскольниковым! И нет ему теперь покоя! Вот и умирал в муке! Но истина он написал, как оно каялся! Не сочинил, а вот именно с себя списал.

-Ничего себе хе-хе! Как он вас разложил Федор Михайлович! Ай, отпустите! Хвост, хвост!
Федор Михайлович крепко держал паршивца за хвост и не выпускал, а потом вообще придавил его ножкой стула.
-Пощадите! За что? За истину, ведь так оно все и есть!
-Не за истину, а чтобы не перебивал! Разрешили, так ты еще и свое слово норовишь вставить! Выскочка! Сиди, помалкивай!
-Слушаюсь, Федор Михайлович, я больше не стану, только когда про Булгакова наследник станет писать. Когда про Михаила Афанасиевича я право имею. Он снами сделку заключал, отпустите, а вот и про него наследник вспоминает!

Булгаков поганец этакий смошенничал! А ведь и истина, ведь княжна моя мне так и говорила, что ересь, как ей не доказывал, какие только ей не сулил золотые горы, только согласилась бы! Говорил, что ну согласись моя пригожая, ну необыкновенная солнышко мое не наглядное, сударушка моя, лебедушка, озолочу, но милая, ну любимая. Она мне моя богиня, говорит, что отстань по-хорошему, ложь то и наговор несусветный, не может так, чтобы любовь выскакивать, ни знает любовь такого, чтобы подкарауливать, да еще, чтобы ножом, да и тем более из подворотни. Ни любовь это, а мошенничество!
Да друзья она, у меня княгиня, моя волшебница гениальная истина необыкновенная. Ведь и что же это за истина, что это за любовь такая, чтобы подглядывать, что же эта за любовь такая, чтобы стоять по стойки смирно и чтобы вы ее да не заметили, а потом вот еже ножечкам да из подтяжка, да ведь это действительно мошенничество! Ах, ты сукин сын проклятый Булгаков несчастненький!

-Хорошо! Хорошо!- закричал Булгаков и вскочил. Я прямо чувствую, как оживаю. Продолжай, не останавливайся! Хорошо! Хорошо!

Не гадал, не думал подленький!

-Да не думал, да не гадал! Не мечтал, что так скоро… - веселился Булгаков, и с ним творилось, что-то не обыкновенное и радостное.


Ты Булгаков паршивец эдакий, миллионы вел в заблуждения!

-Да, да, да! Хорошо, хорошо! Ха- ха - ха! Федор Михайлович я чувствую, как кровь бежит по венам. Я могу дышать!
-Я рад!- улыбнулся Достоевский.
-Мы все рады!- сказал Гоголь, и только я не мог взять в толк, что происходит.

Ведь знал, ведь ведал истины! Тебе Булгаков их паршивцу доверили! Ты проклятый, ты окаянный всю жизнь просил, а что сотворил гадина ты подколодная!

-Да, да, да гадина! – Ха-ха-ха! Спасибо Господи! Спасибо Вседержитель! Спасибо, что отпускаешь!

Любовь, что Бог дает сравнивать убийствами с гадостью! И жена твоя не расчудесная никакая она не прекрасная и тайну она специально хранила! Ведьма!
Трусость самый страшный порок! И первый трус Булгаков! Трус, трус!


-Трус, трус! По телефону струсил и потом! А сейчас счастлив!- выкрикнул Булгаков.

Да, трус и как бы он так сказал, и как бы так написал, если сам не познал. И не почувствовал! Трус, трус! Все боялся, что не напечатают вот и запечатал слово.
Вот и ждала жена ведьма, да какая она королева, мошенница! Ведьма, ведьма! На могиле мастера деньги с гонорара первого раздававшая, это же надо у гроба и то подкупала! Ведьма, ведьма, а я мая красавица распрекрасная истина самая лучшая из света сотканная. Не ножечкам влюбившая, а вот всего лишь меня однажды пожурившая, да с улыбочкой, чтобы стыдно мне стало проклятому и наконец я вспомнил, что истина могу быть человеком, а не гадиной. Вот какой был Булгаков подленький, гаденький, черненький!

-Бог мой, что это было?! Он ведь так всех…- закричал я. А что вы молчите Михаил Афанасиевич? Защищайтесь!
-От чего? Я счастлив, - веселился Михаил Афанасиевич. Хорошая трепка еще никому не повредила! Здорово, здорово! Чувствую себя снова человеком!
-Что же получается, вы предали? И ваша жена была ведьмой?
Михаил Афанасиевич вдруг престранно улыбнулся. И раздалось хихиканье черта.
-Так значит предали?!
-Не мелите чепухи! – не выдержал Николай Васильевич Гоголь. Ни кого Булгаков не предавал. Он заключил вынужденную сделку. Потому что было не время! Сами рассудите, кого он мог предавать, если у него изображения Христа и света. А что жена ведьма, по мне так все женщины ведьмы! Поэтому я сними, не когда не водился. Все ведьмы, ведьмы, ведьмы,- закричал Гоголь в каком-то припадке. Никто не мог его остановить. Федор Михайлович его схватил за плечи, но все словно было бесполезно и мы все не знали что делать, но, слава Богу, помощь поспела вовремя. Пришли основные наши главные силы. Двери распахнулись, и в комнату влетел Александр Сергеевич Пушкин. Он был нарядный во фраке.
-Уложите его на кровать! Воды и полотенце!- закричал Александр Сергеевич.
Я выполнил. И мы все склонились над бедным Николаем Васильевичем.
-Вы откуда?- шепнул я на ухо Пушкину.
-С бала не мог Волонду отказать! У них там такое готовиться! А на верхнем этаже так вообще! Ха-ха-ха, и грянет с неба дирижер! Я смотрю и у вас тут карнавал! Что случилось?
-Речь зашла о женщинах. Наследник обозвал жену Булгакова ведьмой!
-А понятно, а Николай Васильевич подержал, и весь женский род причислил к ведьмам! Да?
-Да та и вышло!
-Ну и анекдот! Дальше, все интересней!
-Как вы догадались?
-О, очень просто! В «Записках сумасшедшего» Николай Васильевич лично признается, что считает всех женщин ведьмами.
-А, там где говорит, что женщины коварные существа и что женщина любит одного черта?
-Да!
-Я все слышу!- сказал Николай Васильевич, чем нас с Александром Сергеевичем застал врасплох и заставил покраснеть.
-Совестно, господа шептаться за спиной. И не держите меня Федор Михайлович я неодержимый бесами.
-Простите раде Бога!- извинился Достоевский и убрал руки, он сам плохо себя чувствовал и у него самого тоже мог в любую минуту случиться приступ. И он сел на стул.
Николай Васильевич поднялся с пастели.
-Да все женщины коварны, и вы что думаете, она смотрит на вас, со всем нет, женщина глядит на черта, что у каждого стоит за спиной!
Александр Сергеевич улыбнулся:
-Не преувеличивайте друг. Признайтесь честно, что вам с женщинами не везло.
-Нам с женщинами всем всегда не везло!- вздохнул Антон Павлович Чехов.
-Да ладно, вам полно господа! Понимаю сам такой, наслушались откровений и все разом захандрили. Я верю, нас спасет любовь. О любви наследник еще как я понимаю, не начинал.
-Как же без Пушкина про любовь открывать!- сказали мы хором.
-Спасибо, но мне известно, что в жизни нашего героя была любовь не одна. Была такая, что страшно. Поистине словно из-под пера Федора Михайловича Достоевского вышла. Вот Достоевский у нас и приуныл.
-Я не приуныл уважаемый Александр Сергеевич, я набираюсь сил, чтобы продолжать слушать.




VII

Любовь есть откровение с Богом. И истина, истина нет ничего на свете прекрасней, и поверти полезней не иначе как влюбиться, но, а полюбить, чтобы вот так до слез и дрожи так это вообще, что-то необыкновенно. И чтобы, страдать, мучиться, напрочь лишиться покоя.
Любовь открывает силы, любовь лучшие оружие против черноты, против лжи, против мошенничества, против всего скверного в жизни. Любви под силу все, все превращения, любовь самое главное самое первое богатство, самый первый самый великий дар человеку от Господа.
Поистине Бог гений самый великий! Господь ведает, Бог лучше, других знает, что, люди и есть на то люди, что оступиться, могут, даже тогда могут, когда каялись, и снова пощадит, но не спишите проклятые мошенники и выскочки снова грешить, Господь пощадит, пока видеть будет, что вы с себя спрашиваете.
Как встретиться с Богом. Вы не ослышались, я нечего не путаю, сейчас со стороны рассматривая пору любви, я лишний раз соглашаюсь, что Бог - есть любовь. И полюбить значит встретиться испытать на себе и на своем сердце близость с Богом. Так что не верьте, что Бога нет, и его никто не видел. Какая лож и страшная неправда. Бог есть, просто не каждому случалось с ним познакомиться по средствам необыкновенной связи, имя которой любовь. Но только вспомните, если вы влюбленный как вы смотрите на небо и как вы идете, думаете, вы, словно летите, да и думать начинаете по-другому. Как повелось считать, заболеваете самой непонятной болезней, которую лечи не лечи она кончиться только когда придет время, но как бы любовь не проходила в счастье или в горести тоскливо одинаково, что вот ее больше нет. Разве это не Бог с нами разговаривает, а мы с Богом? А как тогда любовь безответная придерется какой-нибудь современный Фома. Придерется, а в глубине сердце только и ждет, чтобы ему преподнесли чудо, потому что ведь на самом деле как все помнят, Фома мечтал как можно скорее уверовать. И я расскажу, что, на мой взгляд, нет, и некогда не было безответной любви, безответную любовь придумали те несчастные и обиженные что когда-то окончательно выбились сил и открестились от любви и обозвали запоздалое ответное чувство безответной любовью. Дело в том, что нигде написано, что любовь есть одна только радость, ну так уж повелось, что человечеству всегда хотелось и хочется снимать только сливки. Но ведь любовь есть мука, мука страшная и чем сильней испытание, тем сильнее радость в конце этого нелегкого испытания и пути.
И чувство от встречи с настоящей любовью сравнима только со Светлым Воскресением, потому что вершина любви и есть это воскрешения. Так Бог любил и Сына своего и людей, на чью защиту он встал, что воскресил Христа из мертвых, чтобы мы все знали, что подвластно истиной любви!

-Хорошо,- все хором сказали мы и с восторгом смотрели на Пушкина, но он так не был весел, как нам хотелось, и наш герой тоже опустил голову, словно в его сердце закралась печаль или нет, там давно уже поселилась и теперь пробудилась.

Верую, что когда мой брат Александр по-настоящему полюбит и ему откроются истины и тогда ему будет легче простить нашу несчастную мать.

Проговорил молодой человек и продолжал.

Настоящая любовь это подвиг! Любовь это хлеб для души! Конечно, невозможно быть подобно Христу и так запросто совершить подобный великий подвиг, совершенный им. Да и страшно, только представьте, что же получится, что мир да такой степени опять должен стать не совершенным и потерять всякий моральный и нравственный облик, чтобы снова взбираться на крест. Но не будет и не может быть больше того! Второе пришествие это конец света, друзья, явный безапелляционный.

-Ах, счастье то, какое!- закричал Булгаков, вскочил с места и забегал по комнате и обращался к Достоевскому:
-Федор Михайлович, не надо скрывать, что вы довольны! Но ведь довольны? Конец света это так здорово! Но ведь здорово, здорово!
Федор Михайлович долго не отвечал.
-Вам бы только все развернуться! Я не знаю хорошо то, или.… Судный день это не забава! Если наконец-то откроются Его пути, что может быть более радостнее во всей вселенной, но что и может быть страшней, если они сокрыты!- полный серьезности отвечал Достоевский, а герой продолжал.

Я много, снова и снова задаюсь одним вопросом, а чего боялся маленький Иисус, ведь чтобы нечего не бояться, он не мог? Мне думается, может его волновало, что вдруг он не справиться и подведет своего Отца. И я того и я боюсь, за то и я переживаю, хватит ли сил для главного. Ведь вспомните, с какой радостью Он принимал свои муки и страдание. И чем больней ему делали, тем Он был счастливее, уверенный, что теперь уж точно не подведет, и уж точно человечество, надо спасать, а ведь как же иначе, раз так люди глумятся над невиновным и распинает живого человека только за то, что он сказал истину.

Федор Михайлович вздохнул, ему становилось тяжелей, с каждым новым словом и мыслью он становился серьезней. Герой начинал печальный рассказ.

И вроде у меня были все шансы на спасения. Я женился по большой любви, но мы так и не смогли стать по-настоящему счастливыми, оба, словно раненых зверя только мучили друг друга, требуя от друг друга невозможного, чего, ни когда не знали сами. Одно только утешение у нас родился сын. Но и его караулит беда, отца он не знает его, воспитывают бабка с дедом и кто-то прочтет эти строки, задаст вопрос, мол, да, что он творит, все понимает, и так здорово рассуждает, а почему сам вот не понесется, не полетит, а продолжает обрекать своего ребенка на страдания. Что Владислав вырастит с такой же раной на сердце как и его отец. Что же я и вот ведь как бы борец и поступки его, в них много пусть и неправильной, но все же светлой решимости, что же он сидит, сложа руки, и тем более когда вроде все понял и главное выполнил, обрел себя? Что же он, ну как же так? Да и будет прав, но и истина и в том, что Владиславу десять лет, и все эти десять лет, я творил, конечно, что-то страшное и не обдуманное, будучи сам больным, но вот вы знаете, я не когда его по-настоящему, чтобы запомнить на всю не обежал. Знаете, Бог отвел или про обиду я знаю не понаслышке. Все десять лет я был для него, что-то такого доброго дедушки, да дедушки, он вот меня так и называл дедушка, а дедушку называет отцом, называет так машинально на сердечном таком автомате, что ему вложила жизнь и обстоятельства в душу. Его обрывают и поясняют, но скорее только при мне, будем откровенны, настоящему деду льстит, что он, наконец, стал отцом, хоть, отчасти, горько ему, он хороший человек, люди все хорошие и плохих людей как будто и нет и если только задуматься хорошенько, то ведь это истина. Да как говорил Ешуа, называя всех хорошими людьми!
-Ну, какой он тебе дедушка, он папа,- говорит ему Лилия. Владислав поправляется, начинает продолжать, но уже скоро, снова.
-Вот знаешь, деда ой папа!
А ведь жизнь, я ему словно стал тем дедушкой, которого, у него не когда не было и теперь уже никогда не будет.
И являюсь как снег на голову, всегда с подарками, не ругаю, даю в веселой и поучительной форме наказ, по - сути, выполняю все капризы. А настоящий дед, бывает, так на него взглянет, так даже я забываю о шалости, что вот только что устраивал с сыном, но знаете, я благодарен Владимиру Дмитриевичу! Если он для меня не стал тем долгожданным отцом, так пусть он хоть на время будет настоящим отцом для моего сына, а я вот дедушка. И что теперь я вот это все, поняв, должен броситься рушить пусть и видимую идиллию и когда, когда ему уже десять лет? Нет, друзья я не брошусь, я не побегу и не полечу, как бы мне этого не хотелось. То будет предательство собственного сына, пусть верит в чудо и может то чудо однажды случится!

-Ах, драма! И всего печальней ведь это все взаправду,- вздохнул Антон Павлович Чехов. Лучше бы как у моей Веры Иосифовны из «Ионыча», у которой были такие романы, которые никогда не случается в жизни. Ведь истина лучше бы подобное обходило стороной.
-И тогда бы не было бы писателей!- сказал я.
-Вот и здорово, все к черту! Лучше бы ценили бы друг друга! Подайте мне кто-нибудь воды. Михаил Юрьевич удружите доктору!
Лермонтов отправился за стаканом воды для Антона Павловича.
И только представьте, как же было нам, если даже Антону Павловичу воспевшему печаль, отчаянье постучалось в сердце. Мы все с надеждой посмотрели на Александра Сергеевича Пушкина.
-Я зрею,- улыбнулся великий поэт.
Лермонтов вернулся с водой для Антона Павловича.
-Спасибо Юрий Михайлович, поблагодарил Чехов и стал пить воду.
-Для меня это было честью. Кстати я не чего не пропустил?
-К сожалению, нет, сейчас будет про литераторов, - сердито сказал Булгаков и прищурился.
-О, любопытно как у них в двадцать первом веке с братством писателей?- обрадовался Лермонтов.
-Все одинаково. Бездарных критиков и мошенников редакторов во все времена хватает, - с болью вздохнул Михаил Афанасиевич Булгаков, так как будто заговорили о его самой больной теме. - Пока черт не заиграет, дело с места не двигается.
-Вы снова о проклятом черте!- воскликнул я.
-А что истина хе-хе, так и есть! Носил он свои рукописи так его отовсюду хе-хе чуть ли не пинком под зад. Правда была одна королева, удружила, за что ей отдельное мерси!
-Давайте уже слушать,- попросил Лермонтов, он уже как пять минут рассказывает.


VIII

Чтобы хоть как-то отвлечься от драмы, разыгравшийся в моей личной жизни я стал писать. И так, кстати, познакомился с одной девушкой. Ее звали Надеждой! Наша связь была мимолетной, да даже связью то трудно назвать. Даже представьте, поцелуя не было. Была прогулка под луной и мое нелепое, так словно я в чем-то провинился признание, что я женат. Но как бы там не было, я причисляю ее к своим женщинам, потому что после встречи с этой молоденькой девушкой я твердо решил, что стану писателем! Да она мне подарила надежду, а ее так и звали.
-Он решил хе-хе! Это мы решили!
-Не перебивай!- строго сказал Федор Михайлович.
-Умолкаю, только оставьте хвост!
И вот тогда окрыленный влюбленностью я явил, как я твердо тогда считал шедевр, который назвал «Мелодия для телефона». И я, возомнив себя чуть ли не новым Гоголем, позвонил в союз писателей Ростова - на - Дону.
-Але, - ожила трубка в моей руке.
-Здравствуйте!
-Здравствуйте!
-К кому мне обратиться?- спросил я таким голосом, что у меня действительно что-то есть стоящее и не филькина грамота, а бомба замедленного действия, которая когда разорвется, всех оглушит. И громко объявил:
-Я писатель!
Я искренни, думал, что все достаточно назваться тем, кем звали Гоголя и все редакторы падут к моим ногам.
-Хе-хе поняли, что не музыкант,- ответили мне как-то по-особому и это хе-хе. Черт возьми!
-Да, хе-хе!
-Не влезай выскочка!- пригрозил Достоевский.
-Умолкаю! Но на проводе был я! Не надо умолять моих заслуг! Вам, то легко у вас Федор Михайлович, вон сколько регалий!
-Кто бы говорил!!- воскликнул Булгаков.
-Явас попрошу удалиться, проветриться на свежий воздух, если не прекратите!- строго предупредил Достоевский.
-Не надо на воздух,- на пару отвечали черт и Булгаков и герой продолжал.

Я растерялся, но помню, что только, на миг. Наглость и мнение что я все могу и тут мне сыграла хорошую службу.
-Я написал повесть, что вы мне порекомендуете?
-Я хе-хе?- испугался голос в трубке. А что вы вообще желаете?
-Не знаю, - наивно ответил я и тут услышал на другой линии, словно какое-то облегчение. Голос, который я так безжалостно мучил глупыми вопросами, понял, с кем имеет дело, но трубку не положил! Да, черт возьми. Знаете, у нас в каждом живет, что вдруг это тот самый новый Гоголь или Достоевский.
-Сколько, вам лет?- спросил голос.
-Двадцать четыре.
-Знаете, что молодой человек, у нас есть молодежное литобъединение под руководством товарища Кудрявцева, приходите и он посмотрит вашу повесть, я договорюсь хе-хе.
-Я хочу ее напечатать!
-Уже?- изумился голос. Черт знает, что словно они меня всю жизнь ждали, только и мечтали, а когда я пришел, растерялись. Да, черт возьми, я всегда умел шокировать. Но пока еще не знал, что у писатель все непросто! Человек если только по настоящему посвящает свою жизнь литераторству, дорожит своей каждой минутой и если и будет с вами иметь дело если не иначе как по совету хорошего приятеля, которому доверяет, знает что товарищ не станнит его беспокоить по пустякам, по этому собственно он и хороший, что не отвлекает.
Будем откровенны все большие, а тем более состоявшиеся писатели как какие неприступные скалы и если с кем и имеют дело это так с такими же глыбами и чтобы поближе подобраться к этим исполинам надо веревку. Путеводную нить, что могут вам протянуть их окружение, скажем придворные, но не какие-то там графы безродные, котором никогда не светит стать королями слова, а самые настоящие князья, что претендуют на трон и если король за не мог или свержен, то они по праву имеют одеть корону, по - сути это такие же писатели, ну меняя знаменитые, но это не значит, что не талантливые, просто литература это знаете что-то вроде русской рулетки, только наоборот. В бесстрашной офицерской игре, вы мечтаете, чтобы пистолет, не выстрелил, ну или дал осечку, а в литературе наоборот, чтобы выстелил. И всего обидней, когда осечка, когда и талант-пистолет в твоем распоряженье и пули- мысли, а не стреляет, черт возьми. И вот эти не выстрелившие писатели, всю жизнь наверно только и мечтаю, показать всем, что они тоже на что-то способны, и явить свету нового Гоголя или Достоевского, а лучше двух сразу. Ведь чтобы разглядеть талант, надо тоже обладать дарам, а если тот талант еще только в зародыше так вообще железным терпением и орлиной зоркостью. Но почему же, они тогда не стреляют и порой так и остаются безвестны? Может жизнь их мало била и встряхни их на самом деле по-настоящему, они себя показали бы. Ну как вот если взять и со всего размаху ударить взведенный револьвер об камень тот непременно выстрелит.
И я скоро я поведаю вам об одной удивительной Королеве вдове, что когда-то была супругой одного короля слова, чтобы вы имели представление кто они такие эти приближенные людей, что посвящают свою жизнь литературе.
А тогда, в телефонном разговоре, я понял, что говорю, что-то ни то и старался исправиться.
-Не извините! сказал я. Я ни так выразился или скорее спешу! Хочу услышать отзыв, а когда можно прийти?
-На следующей неделе.
-А раньше?
-Что горит хе-хе?- весело раздалось в трубке, но наверно зная, какие писатели обидчивые, голос поправился, и очень своевременно, потому, что я уже думал прервать разговор, ну разуметься, ни чтобы повесить трубку и забыть, а пойти прямо к обидчикам на порог, чтобы махать перед их носами рукописью и взывать их к разуму, чтобы они одумались. А то потом себе никогда не простят, что прозевали гения. И действительно я так и сделала бы, поставив жирную точку в своей карьере литератора, но, что самое горькое так и не обрел бы себя. Но мне наверно действительно всегда чертовски везло. Да вот именно чертовски! Черт, черт возьми!
-Вот, что молодой человек,- сказали мне строго, но как-то по-отечески, что сразу меня расположила. Есть такой Елисеев хе-хе, даем ему последний шанс! Он этот так называемый поэт просиживает штаны в издательства Булат если, что стоящие там в этом издательстве подскажут. Творческих вам успехов молодой человек хе-хе, записывайте номера.
Елисееву я дозвонился и также ставил в тупик, как и его приятеля, но моя уверенность вроде как развела его сомнение и мы договорились встретиться в издательстве, где он обещал ознакомиться с моей рукописью и сделать критическую оценку и вообще стоит ли мне марать бумагу и отнимать у людей время.
Издательство Булат располагалась в частной квартире в самом центре Ростова и всем в нем заправляла на вид очень маленькая хрупкая женщина супруга одного покойного талантливого поэта, в честь которого и именовалась типография на дому.
Знаете прежде мне только в кино, доводилось видеть какие они эти дома настоящих литераторов. Полки с книгами, большой письменный стол с рукописями, фотографии в рамочках стенках и главная атмосфера как вот только может быть в уютной библиотеке, где тебя никто не торопит и хочется вернуться снова. И все, что я думал встретить и мечтал, я с достатком открыл в этой тихой гавани, куда однажды причалив, моя душа как тот заблудившийся корабль, смогла, запостись и силами и провизией, чтобы дальше отправиться в свое не простое плаванье по волнам жизни и творчества. Знаете, уже прошло пять лет, а мне очень хочется, снова прейти и постучаться в двери этого не обыкновенного дома, и улыбнуться этой только на вид маленькой, но стойкой и замечательной тете Вале и обрадовать ее, что она со мной сотворила! Надеюсь, однажды так и случиться, а тогда она меня покорила, очаровала и влюбила в свое доброе сердце навечно.
-Проходите,- ласково, сказала она. Елисеев задерживается так, что вы можете все смело рассказывать мне, и я все ему передам с вашей рукописью. Он меня предупредил. Рассказывайте!
Только потом я понял, как мне повезло, что Елисеев задерживался, а почему собственно повезло, ведь ничего не случается просто так. И мне кажется, я на всю жизнь запомнил ее следующие фразы.
-Кто вас знает, где вы печатались?- спросила тетя Валя.
-Никто меня не знает, - откровенно ответил я, совсем не смущаясь и толи на нее как из оранжереи, где вот-вот дождины рассвести цветы, пахнула мой уверенностью, толи черт знает что, но незамедлительно со мной согласилось.
-Пока значит, не знают, ничего, ничего скоро узнают. Что вы именно пишите, какие стихи?
-Я пишу прозу,- ответил я.
-Прозу!- удивилась моя долгожданная проводница в мир настоящей литературы. Так ведь Елисеев поэт, но в принципе, он составит свое мнение, если обещал. Давайте рукопись я передам.
Я отдал. Мы еще поговорили о чем-то незначительном, и я ушел, чтобы броситься в омут волнения, погрузиться в него с головой и сходить с ума, но набраться сил и мужества, чтобы, когда прейдет срок выбраться из него и достойно встретить любой пускай самый страшный вердикт.
Но самого страшного не случилось, тетя Валя не выдержала и первой прочитала рукопись, женское любопытство и какое-то природное чутье меня спасло. Знаете, мне некогда не везло с женщинами в любви, но улыбалась удача на женщин наставников.
Когда я пришел снова, она очень серьезно смерила меня взглядом и сказала, что так писать, как написана моя рукопись, писать нельзя.
-Как они у вас разговаривают?!- возмутилась тетя Валя, имея виду язык моих героев.
-Ну не знаю,- заерепенился я. Друзьям нравится!
-Они у вас разговаривают как на базаре.
-Ну, как в жизни!
-Вот-вот как на базаре. И не нукайте, если вы хотите стать писателям учитесь не только писать, но и говорить на литературном языке.
Я помню, что прикусил язык и стал слушать.
-Понимаете в чем дело, вот например какой-нибудь человек возьмет какую-нибудь пиитическую ноту и ему все сразу, что вот артист! Так вот и литература. В настоящее книги должно быть как в театре, а не на базаре, должно резать слух, человек должен взять книгу и встретиться не с повседневностью, а с чем-то пусть даже и не прекрасным и не возвышенным, но необычным. Писатель работает, чтобы рассказать своему слушателю о чем-то очень важном, что у него наболело, и как вы сможете заинтересовать своего читателя, если будите выражаться по средствам обыкновенного языка. Вы слышали о таком понятие, что у каждого большого писателя свой язык, так вот надо его искать и не на базаре. И вот еще надо работать над образами, у вас же нет ни одного цельного образа, все как-то размыто. И совсем мало мысли, любит, не любит. Но почему я спрашиваю, не любит, но вы мне так и не ответили. А про ошибки я вообще молчу,- и она улыбнулась. Вы фантастический человек, у вас прямо какие-то гениальные ошибки. Елисеев так рассердился, прочитал страницу и бросил и закричал, что вы над нами издеваетесь, что решили разыграть, что невозможно слово сидели написать через букву а. Я так тоже думала, пока не стала читать и стараться не обращать на чудовищность вашей орфографии.
-Так вы дочитали?- не выдержал я.
-Дочитала,- улыбнулась тетя Валя. - Конечно, от финала ожидала большего. Вы умеете интриговать, а ваши эмоции, они настоящие, такого придумать нельзя, подобное надо прочувствовать. У редкого большого писателя встретишь подобное. Вам нужно читать, много читать, и вот увидите, все сложится. Что вы читаете?
Я замялся.
-Наверное, как все детективы? Бросьте!
-Я бросил.
-Вот видите как хорошо, читайте классику, попробуйте Достоевского! Вам должно понравиться.
Я помню, смотрел на нее как на Бога.
-А можно я еще приду?- тихо спросил я.
И она по-доброму мне улыбнулась.
-Приходите, только прежде звоните.
И я помню, что ушел очень довольный. Как надо мало человеку, подарите человеку надежду, и вы спасете его. И черт проклятый черт, воспользовался случаем, когда я налег на классическую литературу.

-Вот опять, проклятый, во всем виноват! Да я если почести!
-Почести?!- воскликнул я. - Черт и честь вещи несовместимые!
-Ну-ну! Как день и ночь, но почему-то не без одного не без другого не мыслимы полные сутки! Как писал Булгаков, подтвердите Михаил Афанасьевич.
-Да, обдери землю…
-Философствовать на воздух!- выкрикнул Достоевский.
-Ну, Федор Михайлович, где справедливость? Что вы вообще без меня делали, о чем бы писали писатели, если не мои козни?
-Вот- вот, на воздух! И Булгакова прихватите, на вас обоих креста нет!
-А мне не положено крест носить! У меня свои знаки отличия! Рога и хвост! Вот так! И роман у нас с наследником хороший выходил! Вот сами послушайте, он про него рассказывает.

Ужас, что я сочинил, такое и представить невозможно, а я не только представил, а оживил, вдохнул жизнь с помощью слова. Это надо же, что самого черта с человеком сдружил и не просто с человеком, а с ребенком невинной чистой девочкой! И ведь сдружил не просто, а бы как, не через дрянную силу несовершенную с кулаками, а вот, через, фокусы и улыбку. И где в аду, в самом исчадии его среди душегубов и извергов. «Нумизматом» сказку нарек, но пусть остается в назидание!

-Не благодарный! Все вы не благодарные! Вот и назвать наши приключенья «Черный Принц» я тоже придумал! И что? Уйду я от вас к депутатам, вот в думу, стану там разные указы принимать и буду там себя чувствовать как дома!
Достоевский вздохнул:
-В думу вас не примут!
-Это еще почему?
-В думе своих чертей хватает! А Черный Принц это не названье наших приключений. И какие еще приключенья, все серьезней, чем можно себе представить. Черный Принц это…

Черный Принц, да что ты на самом деле такое? Кто Черный Принц?

Проговорил герой и повесил голову.

-Да действительно Черный Принц ты кто?- засмеялся Булгаков. Федор Михайлович вы Черный Принц?
-Нет, не я! Вам Булгаков все устраивать бы чехарду.
-Да я так просто спросил! Может того Лермонтов Черный Принц?
-А я вам режьте меня, не скажу!- засмеялся Лермонтов.
-Ха-ха-ха! Анекдот!- обрадовался Александр Сергеевич Пушкин и подмигнул Гоголю.
-А действительно кто такой Черный Принц,- спросил я у товарищей и в меня полетела:
-Ну, автор!
-Ты даешь, автор!
-С автором нам повезло!- сказал Александр Сергеевич Пушкин.
Антон Павлович Чехов поправил свое знаменитое пенсне.
-Я восхищение!- выкрикнул Булгаков.
-Хватит анекдоты рассказывать!- сказал Достоевский. Давайте смотреть, что наш молодой человек пишет дальше. По-моему про Ольгу! Наконец-то дождались!




IX


Если сердце и компас, и маяк и спасательный круг, то любви и только любви под силу запустить спасительные механизмы. И я повстречал, такую любовь, ее звали Ольга…..
Я улыбнулся Александру Сергеевичу Пушкину.
-Теперь вступаете вы?
-О, да. И будет бал! И танец и улыбка!
-Ах, Александр Сергеевич,- воскликнул Лермонтов. Позволите мне, так сказать для остроты, черкнуть строчки из «Маскарада». Больно уж к месту. Так и проситься так и зовет!
-Если к месту будьте так любезны! Это вам за « Погиб поэт невольник чести, пал оклеветанный молвой и так далее. Не дурно! Хотя если откровенно ребячество и дуэль!
Все улыбнулись.
-Давайте же Лермонтов!
-Сию же секунду!


Последний пункт осталось объяснить:
Ты любишь женщину… ты жертвуешь ей честью,
Богатством, дружбою и жизнью, может быть;
Ты окружил ее забавами и лестью,
Но ей за что тебя благодарить?
Ты это сделал все из страсти
И самолюбия, отчасти,-
Чтоб ею обладать пожертвовал ты все,
А не для счастья ее.




Х

Наше первое знакомство с Ольгой произвело на меня сомнительное чувство, я не разглядел, что для меня готовили небеса. И представьте себе я, чья жизнь была на волоске от гибели, отвернулся и сказал, своему приятелю:
-Пойдем остуда. Посмотри на нее, да она, такая как все.
-Нет, Ольга такая единственная! Ольга одна на миллион, - сказал мне Антон Павленко. Присмотрись, посмотри внимательней!
У них с Ольгой был в прошлом роман, но они расстались, и Антон, словно мне шептал, словно говорил между слов, что Ольга необыкновенная не потеряй ее, как потерял ее я.
Но представляете я, и бровью не повел и глазом не моргнул и ушел по своим черным делам. Само проведение готовило ту встречу, и наверно ему это стоило, не малых усилий. Но видно истина браки совершаются сначала на небесах, а потом уже где придется! И если кто-то так завел то здорово! То хорошо! То наверно проливается с небес свет и белокрылый Ангел как воплощения добра и счастье летит ваше сердце и сладкая истома и сердце сожмется по-особому и кровь побежит по-особому и в душе зазвучит арфа и солнечно и радостно! Ах, как хорошо! Ничего не сравниться с любовью! Ничего, ничего нет прекрасней любви!
-Ничего, ничего прекрасней! – говорили мы хором и улыбались Пушкину, но герой наш вдруг стал печальным, он снова словно окунулся в грусть, поднялось со дна души, и продолжал рассказывать без родости, без улыбки.

Ах, Антон! Ах, моя жизнь! Моя жизнь зачастую проходила в окружение несчастных людей, наверно чтобы я с надеждой рассказал о них, так сказал, чтобы для нас всех построить спасительный ковчег.
Однажды, будучи в раздражение Антон поднял на Ольгу руку. Но виноват он был ли в том? Ах, наша жизнь бывает порой так горька, порой так искажают свет проклятые будни, что становиться страшно, становиться темно как в дремучем лесу среди диких зверей! Вот и Антон воспитывался и жил, словно в зверинце, что случился у него дома, нет я не хочу обидеть, я знаю, что такое обида, но как назвать такой дом, где с утра до вечера тебя все только и делают, что грызут и грызут.
Однажды мама маленького Антоши привела его в чужой дом, разведясь с мужем. Не знаю, стал ли тот дом родным для нее, для Антона так и не стал. Да и как он мог стать если с утра до вечера там раздавалось гадкое. Я был у них дома: маленькие комнатки, много комнат как в зоопарке лабиринте. И все по своим клеткам. И каждый в том доме считает своим долгом подковырнуть, больно уколоть или вот так со всего размаху в лицо. «Ты неудачник Антон, ты ни кто, не когда у тебя Андрей ничего не выйдет. А ну пошел, пошел из дома прочь не твой это дом, ты здесь только место занимаешь. О! За чем ты себе купил это, зачем ты себе купил то? А зачем тебе компьютер?». Однажды Антон приобрел себе компьютер, купил и принес пусть все же ненавистный, но в тот в дом, который только и знал с детства. Мне случилось несчастье при том присутствовать.
-Что купил?- недовольно спросила мать.
-Купил мама компьютер? Самый лучший как мечтал.
И никто не одна живая душа, не вышла из своей клетушки, что порадоваться за родственника пусть и не родного.
-Ну и дурак, что купил, - выпалила мать.
Антон побледнел, я сделал вид, что не слышу.
-Дурак говорю, что купил. Что застыл как истукан? Ты же в нем ничего не смыслишь, сломаешь, и деньги псу под хвост.
-Нет, мама не сломаю – тихо ответил двадцати шестилетний мальчик, который на самом деле так никогда и не вырос.
-Сломаешь, сломаешь. Дурак!- бросила на прощание и ушла.
-Ах, снова драма!- не выдержал Антон Павлович Чехов. Ничего не меняется, ни капельки, сколько им бы, не пиши, сколько им бы, не оставь. Унижения и гадость! О, кому я писал, кому я изливал душу? Надо было наслать проклятье! Не благодарные, не благодарные! Вспоминают они меня. На день рожденье всем миром собираются! Мошенники! На что мне ваши праздники! Поминки то! Когда вы же между строк научитесь читать? Человек плохой и хороший! Христос хороший, а все как были, так и остаются плохими! Думаете, то вы спасаете мир! Красота спасает мир, как сказал Достоевский! Добро, что заключено в красоте и любви Бога! Ах!

Ах! Но верно не может, чтобы добро не победило, на что собственно тогда надеяться? И униженный и оскорбленный человек поднимется с колен обязательно встанет! Но истина, что человек с искалеченным сердцем может страшно разгневаться, что поднимет руку на женщину.
Антон всю жизнь хотел вырваться из той клетке, но было некуда, была у него в далекой глухой деревне старуха бабушка, и он к ней ездил, и вот та наверно старушка и была, для него спасительным светом. Но я верю, что он добьется успеха иначе, не может быть. И сейчас Антон устроился на хорошую работу по душе и заочно оканчивает институт. И верю, как однажды сказал великий Федор Михайлович Достоевский, мы обязательно встретимся с Антоном и посмеемся и вспомним все что было!
-Я улыбнулся Федору Михайловичу, а он дружески похлопал меня по плечу. Да друзья здорово быть автором! Не какой сон тебе не подарит, что может исполнить сердце, если только об этом мечтаешь.
-Александр Сергеевич, - сказал Антон Павлович Чехов. Где же ваш сказочный «бал?» Слава Богу, мы покончили с откровеньями, которые еще будут разбирать не один век, но где же, зарождение любви?
-Да действительно, где?- вздохнул я.
Александр Сергеевич развел руки в стороны.
-Да непременно и с превеликим удовольствием. Но ведь нас вон, сколько за столом собралось. Вот Дух и гуляет. От вас Антон Павлович к Федору Михайловичу, от него к нашему автору и так далее. Вообще будьте благодарны, что Булгаков отвлекает черта болтовней, а то мы уже все летали. И Николай Васильевич успокоился! Между прочего Николай Васильевич, что вы все молчите?
Великий Гоголь в пал в какие-то горькое размышление и орел безысходности так и казалось, что воспарил над его челом.
-Бог мой да вы в отчаянье!- воскликнул Александр Сергеевич, внимательней присмотревшись к другу.
Гоголь поднял голову и посмотрел на нас всех.
-О, верные попутчики. А что же будет когда, он допишет. О чем собственно будет третья часть? Ведь истина должно быть страшное, то, что случалось с каждым снами. Он как угорелый пуститься носиться с истиной! Станет кричать, станет трубить! Он будет сходить с ума! Он будет превращаться в нас! А что если он станет мной, у него не хватит сил и он по примеру меня….. Ах, я ни хочу об этом думать, но не как не выходит из головы!
-Не волнуйтесь!- улыбнулся Булгаков. Мы в наших романах столько оставили ему ключей и подсказок, что они как нашатырь станут приводить его в чувства! Он выкарабкается, как не как с ним дух короля Артура, а это чего-то да стоит! Мы все ждали такого!
-Да, хе-хе! И я приду на помощь!
-Ты черт станешь нам помогать?- воскликнул я. Да ты…
-Вы совсем автор плохо обо мне думаете! А между прочем я Гете на Фауста вдохновил, и вот Булгаков со мной водился. Почему вы действительно думаете, что я такой уж коварный? Да я такой, но я и не такой! Ведь истина такая компания! Пушкин, Гоголь, Лермонтов! Достоевский!!! И Антон Павлович Чехов с нами! И опять же Булгаков! И вы автор! Да когда еще такое будет? Да неизвестно когда! Может и вовсе не будет! Да и я думаю, что вообще мы все когда-то родились, чтобы случилось наше это свидание! Да у вас же истина что….. Кто-нибудь считал хе-хе сколько вас? А ведь число не простое. Семь! Действительно, что семья, действительно, что коммунальная квартира! Автор, так сказать арендодатель, постарался! Я вообще решил, что тоже переезжаю! Насовсем хе-хе и станет восемь!
-Я свое согласие не давал!- воскликнул я, но если честно, этот паршивец снова начинал мне нравиться. Вот же шельма!
-Да ладно тебе автор! Я за вас хе-хе в огонь и в оду! Да я хе-хе в огонь и в воду! А я вам Михаил Афанасьевич пока анекдот расскажу про Клеопатру и сатану!
-При всех?! Про сатану и Клеопатру? Да ты что сума сошел! После!
-Ну как пожелаете! Оставим хе-хе наш союз в тайне!
-Да какая к чертям тайна! Ты уже на весь мир растрепал, что я с тобой заодно!
-А как вы желали это плата! Будите знать как с чертом дружбу водить! Вот слышу и наследник, про наш с ним союз рассказывает.

И нечего не может быть страшней наших с чертом приключений, когда я с иконами крал из домов надежду. Вот только подумайте как то страшно, очнувшись от пьяного угара, человек завращался в себя, и ему остановилось стыдно, не может, чтобы человек, дошел до такого придела, что он перестает стыдиться, от первого вздоха, когда он предал себя до последнего, когда он отправляется в ад. Человек может быть как скот, грязный поступок оскверняет его сердце и он истинно становиться скотом, но неправда, что он не может воскреснуть, может Бог и природа сотворила его человеком, а значит, всегда есть шанс и надежда. И вот это человек, что я обокрал не своими руками, очнувшись, увидел гору бутылок у себя под ногами и кучу грязи, что он принес в дом, содрогнется. И стыдно станнит человеку и человек в страхи, но все, же с великой надеждой на прощение поднимает глаза, вон туда, где сто лет стояла, прабабкина икона. (Ведь истина, стояла сто лет, я проклятый в этом разбирался.) И человек надеяться, что вот встретиться со святым ликом, посмотрит в глаза, святой Богородицы – «матери своей» и она его простит. Ведь истина не может, простит, и он верит, и он надеяться поднимает, глаза, а нет ничего, нет пустой угол, что сто лет было главным, унесли, украли, а с ней и надежду, и проклинает человек не меня негодяя, а себя. Но и это только начало! Самое страшно то что, вот только представьте, может человек свято уверовать, что Бог его оставил, что он Богу не нужен, если вот он скот уснул, поддавшись на мои сладкие речи, взял из рук моих водку, и променял ее на веру и Господь заслуженно его покарал и не простит! Но, конечно же простит, и прощает! Но возрадуется, чернота, сегодня десять человек лишила надежды, завтра еще десять, а потом еще! И скажут, что и Бога нет, нет Бога, нет заступника и защитника, а кто есть, да есть, вот, тот парень молодой человек, что так хорошо говорит, рассказывает.
«-Да помню,- скажет один.
-Ничего, ничего человек, угощал!- скажет второй.
-И меня, благоденствовал,- скажет третий.
-Что, правда, то, правда!- подхватит народ.
И вот оно страшное самое страшное.
-Да правда, он вас угощал я свидетель,- выкрикнет из толпы мой Свечкин.
И встрепенется, народ, и посмотрит на моего так сказать подленького заслонного казачка как на миссию, как на судьбу.
А не ты, ли мил человек, ко мне приходил вон с тем молодым человеком?
-Да я, то был!- улыбнется Свечкин.
-Так что же ты? Может и знаешь, где тот твой добрый товарищ живет, что нас всех выручал.
-Да, как же не знать, пойдем отведу!
-Пошли, как же не пошли. Ай да мужики за счастьем!»
И вот это айда мужики за счастьем, и есть самая больная мозоль русского человека. На которую подонки наступают. Давят на то, что человеку больше всего надо, а ведь истина ему надо счастье.
И столько на свете на первый взгляд мелочей, но они такие, но все равно как заноза, которая на вид крошечная, но если ее во время не вытащить, может загнить вся рука.

-Все верно, вся рука, но когда, же бал?- не выдержал Лермонтов.
-Да Александр Сергеевич когда?- спросил я.
-Сейчас, сейчас, еще мгновенье и вступаю! Вот, вот…

-Ах, наше настоящее знакомство с Ольгой то была свадьба наших друзей и сказка, которую они мне подарили, пригласив на нее Ольгу.



XI

АНГЕЛ И ЧЕРТ


Однажды перед престолом на небесах.

-Грущу я Господи.
-И я хе-хе, хи-хи!
-Тоска в груди.
- Грехи, грехи!
-Черт негодяй, подлец,
-На мне хе-хе из черноты венец!
-Черт отравитель миллионов,
-Да, мне всего милее музыка из стонов!
-Я б знать его не знал,
-И я на Ангела чихал!
-Но ходит по земле один мечтатель,
-Хе-хе мошенничества председатель!
-Да, все ровно, что черт,
-Не факт ко мне он идет!
-Он фантазер,
-Факир, хе-хе гипнотизер!
-Но сердце вижу в нем!
-Летает при луне хе-хе и днем.
-Желает, чтобы все дружили.
- И вместе дружно жили.
- И черт и Ангел, все,
-Он не в своем уме!
-Он не желает никого бросать,
-Ему на все хе-хе плевать!
-И только без любви не может он прожить,
-Пришли хе-хе мы за него просить!
-Он любит девушку одну,
-Казачку Олю, на Дону!
-И все готов отдать,
-Но не желаем с него платы брать.
-Он даже нас свел вместе,
-Мечтая о своей хе-хе невесте.
-Она прекрасна, как весна!
-Она введение из сна.
-Нет, не без греха.
-И тоже хочет жениха!
-Но есть еще одно!
-Вино, вино, вино.
-Желают люди строить новый Рим!
-И мы по твоему велению летим!
-И чтоб вести ему святую речь,
-Герою дарим деревянный меч.


Земля. Дон. Аксай. Зал бракосочетания. Играет свадебный марш Мендельсона.

-Я его вижу, он стоит!
-А вот она, по лестнице спешит.

Да то было сказка, черт возьми! И на свадьбе мне выпала честь быть дружком. Помню, приехали в загс и с веселым шумом поднялись по мраморной лестнице. Как и полагается от жениха с невестой не оторвать глаз, но, а я что? Моя служба развлекать гостей и быть верной опарой жениху. Все затаили дыхание и ждали долгожданных торжественных слов. « Объявляю вас мужем и женой!» Я стоял, как водится рядом с женихом и вдруг я услышал, что за моей спиной распахнулись двери. Я машинально обернулся и увидел ее!

-Она пришла, все заключай!
-Нет, ты, давай.
-Тогда давай вдвоем!
-Уговорил хе-хе поем!

Наши глаза с Ольгой встретились, и ведущая бракосочетания объявила:

-Муж и жена,
-Хе-хе одна сатана!

-Объявляю вас мужем и женой,- сказала ведущая. Жених может поцеловать невесту.
И знаменитое, когда всем уже не терпится и хочется, наконец, избавится от цветов и тоже чмокнуться с женихом и невестой:
-Родители и гости могут поздравить молодых!- обрадовала ведущая, и я потерял Олю из виду. И все завертелось и закружилось. Фотографии на память катания на машине, возложения цветов к памятнику. Маршрут всеми любимый известный даже тем, кто на свадьбах пока не побывал. И конечно всеми долгожданный праздничный банкет в ресторане. И снова по всем известной схеме.
Уважаемые гости оторвемся от тарелок и давайте посмотрим, какая прекрасная пара наши Женя и Катя! А где родители!
-Ха-ха-ха!
-Да сейчас начнется!

-Желай, давай!
-Желаю хе-хе паре молодой, дожить до свадьбы мировой!

-Давайте, по приветствуем родителей…
Через пятнадцать минут.
-Ну, закусили, выпели, теперь можно и самое главное поздравить молодых. А с кого мы начнем? Конечно с родителей!

-Теперь ты Ангел желай!
-Желаю мужу и жене, целоваться пре луне!

-Дорогие Женя и Катя! Ой, я не могу! Говори, говори ты!
-Евгений, Катерина….
-Горька, горька!

-Снова давай ты черт первый.
-Желаю солнца света и Господа совета!

-А сейчас бабушка!
-Дорогая внучка и ты Женечка…
-Горька, горька

-Теперь давай ты Ангел.
-Желаю жениху и невесте встречать закаты вместе!

-А вот у нас еще дядя не поздравлял! Дядя…
-Дядя Сережа!
-Вот налейте дяди Сережи, сейчас он как поздравит, так поздравит молодых.

-Черт не зевай, мы на службе поздравляй.
-Желаю нашим молодым, подружиться с домовым!

-Дорогие Катя и Женя…
-Горька! Горька! Горька!
-Что-то жених наш совсем стесняется! А ну давайте все вместе! Горька, горька!

-Давай Ангел, закрепляя хе-хе!
-Желаю Артуру и Оли необыкновенной доли!
-Горька, горька, горька!
Еще спустя полчаса.
-А что-то у нас дружок засиделся!

-Действительно, что Артур у нас сидит пусть танцует, веселит, сердце девичье приворожит!
-Оля глаз не отведет! Черт устроит хоровод!

И начнется, дружок больше не садится до самого конца пять часов к ряду. И наряжают дружка, и завязывают глаза дружку, заставляют дружка танцевать то на стуле, то на газете недельной давности специально норовя через каждую полминуты свернуть газету и усложнить жизнь и без того взмыленному дружку. И крадут невесту и требуют выкуп за «быков» и льют водку в туфлю. И самое изощренное издевательства всеми мыслимыми и немыслимыми способами стараются свести с дружкой. И хорошо есле симпатичная, а есле крокодил? И под конец свадьбы дружок как говорится где сел там и сидит и думает, что больше он дружком ну в жизнь не согласится и вообще.… Но проходит время и есле снова выпадет честь, конечно соглашаешься. Свадьба то здорова, а быть дружком на свадьбе в двойне приятно как говорится вниманья столько же, как жениху, а жениться не надо. Но действительно, черт его знает, ведь говорят же, что браки заключаются не людьми.

-Желаю черт ему я намекнуть,
-Желаешь так, могу подуть!

Под занавес основного торжества на сцену явился жених с подвеской невесты. И я был в тот вечер герой! И заполучил бесценный трофей! Поймал «весточку» любви. Подвеска как тот безбольный мяч со скоростью ветра влетает в ловушку, словно заколдованная сама оказалась у меня в руке. Остальные неженатые молодые люди даже не успели, что-либо разобрать, как подвеска уже покоилась в моем кармане.
И гости довольные и счастливые и уверенные что у молодых все сложится, погрузились успокаивающие разговоры. Ходили покурить, весело и счастливо улыбались, перезнакомившись, и подружившись друг другом. Праздник получился, и родители, уставшие, но так довольные, что выполнили свой долг, тоже счастливые сидят где-нибудь и поглядывают на молодых и шлют им благословлении.
Я устал, вот помню, я был как выжатый лимон и сидел в уголочки. Ольга была в тот вечер единственная, с кем я так и ни разу, не заговорил. Но, то наверно было так надо, словно мы каждый играли свои необыкновенные роли, настраивались как оркестр перед концертом, чтобы, когда придет время заиграть, так как никогда прежде в жизни. Я видел, как Оля на меня смотрела, когда я отплясывал, то кадриль, то канкан, вот еще знаменитая ламбада с дружкой на стуле. Я ей понравился, я был неподдельный и дарил всем радость!
Ольга сидела за столом в руках держала бокал шампанским. Не знаю, что меня подняло с места, но я встал и пошел к ней, вроде как будто мимо, даже не собираясь заводить разговор, хотя мне нравилось, как она на меня смотрела, и я ловил себе на мысли, что все мои выкрутасы были для нее одной. Ноги сами меня к ней понесли.

-Хи-хи-хи! Жених и невеста!
-Хе-хе-хе-хе! У любви для всех есть место.

Играла музыка. Медленный танец.
Я подошел и сел рядом с Олей, и она мне светло улыбнулась, так как может быть улыбается солнце земле, когда встает на рассвете и все начинает пробуждаться и тянуться к свету. «Действительно необыкновенная» подумал я. И Оля словно того ждала и бес просьб, словно так надо налила мне шампанского.

-Давай чокаться скорей, вместе будет веселей!
-Веселей, веселей! Вот и стали мы родней

Мы выпили шампанского и улыбнулись друг другу.

-Идите, потанцуйте, - тепло и по-доброму сказала какая-то красивая женщина за нашим столом.

-Танцевать, танцевать,
Любовь в гости ожидать!

Мы вышли танцевать, но вот когда, танец уже почти окончился, все знают, то чувство. Кто не хотел, испытывает облегченье, вроде как довольный, что вот избавился и это знаменитое, а кто стремился огорчиться и проносится знаменито:
-Уже кончается!- выкрикивают одни.
-Нет, еще играет, - говорят другие.
И уставшие кавалеры облегченно выдыхают, а дамы, досадно вздыхают, и бросают в кавалеров пронзающие взгляды, что, мол, не отделаешься, следующий медленный танец, идем танцевать.
И не успели мы взять с Ольгой за руки, танец кончился.
-Ничего, заиграет новый,- сказала Оля. Подожди я сейчас.
И удалилась в дамскую комнату.

-Будем, ждать, будем ждать!
-Жди, а я буду танцевать!

И я не знаю от чего, пригласил одну скучающею девушку. Скажу окровенено, однажды у меня с ней приключился толи роман, то ли черт разберет что! Звали ее Татьяна! Черт возьми, ну как у Александра Сергеевича Пушкина в его знаменитом Онегине.
Когда вернулась Ольга, мы танцевали с Татьяной и весело перешептывались.
Ольга покачала головой! И вот проходя мимо нас, громко, прямо как мама, через волшебную наполненную светом улыбку пожурила меня.
-Ну, дружок ну дружок!
И мне сделалось стыдно! И словно, что-то открылось и разлилось в груди, словно так как будто отварилась невидимая постоянная дверь в сердце и сердце забилась по-иному!
В зале весели большие музыкальные часы и помню, что пробило двенадцать! И со свадьбы мы с Олей уезжали вместе, и пошли гулять в парк.
Воскресенье, лето, стояла полная луна. Небо как некогда я не видел прежде, сияло от звезд, словно кто-то специально устроил.
Оля мне улыбнулась и посмотрела загадочно.
-Дай посмотреть подвеску, - попросила Оля. И стала мерить подвеску, прямо на улице у всех наведу. Конечно, была ночь, но поздний прохожий улыбался и наверно
по-доброму позавидовал.
-Скажи ведь мне правда едет, едет,- хитро и весело приговаривала Ольга, и крутила оголенной ножкой, смело поднимая платья, так что открывала моим глазам дорогу на кружевное белье.
-Очень!- ответил я и встал на колено.
Нежно касаясь губами мягкой как бархат кожи, я помню покрывал поцелуями Ольгину оголенную ножку и крался к подвеске.
-Щекотно!- весело выкрикнула Ольга, когда я уже вот-вот должен был добраться до подвески, и Оля спрятала под платьем от хитрого кавалера мой необыкновенный трофей, добытый на свадьбе.
-Все она моя, ты мне ее подарил!- улыбнулась Оля, и мы поцеловались.
И усевшись на первую попавшуюся лавочку в парке, обнявшись и прижавшись друг другу, согревали друг друга теплом сердец забившихся по иному, все не могли расстаться и вместе встретили рассвет!

-Ну как считаешь черт, прилично?
-Считаю Ангел все отлично!




VII



Мы все радовались любви и Пушкину, что нам ее показал.
-Но где, же главное?- спросил Федор Михайлович Достоевский.
И раскаивался он, и мы, обливаясь слезами, когда, наконец, он стал сознаваться в главном!

Я крутил с вами страшный роман! Я желал провозгласить новый порядок, разрушить мир истины и возвести на его обломках мир лжи! И принес вам свою жизнь, ни чтобы найти виновных и отомстить, а чтобы все, наконец, поняли и ужаснулись! Увидели и боролись с подобным, но не мечем и огнем, а добром, сердечным теплом. Только сердце не обманет, только сердце не подвластно черту, сердце как компас ведет вас нужной дорогой, сердце как маяк, что указывает спасение в шторм, сердце спасательный круг, если вас выбросит забор лодки под названьем жизнь, сердце это надежда, надежда, что однажды вложил в нашу грудь Господь!

И надо каяться, да просто просить прощения. Друзья страшитесь гордости! Бойтесь, завести! Зависть, самый страшный грех! И только раскаявшись, вы сможете испытать настоящие не притворное, а истинное блаженство, заключенное в благодати Господа отца истинного. Так раскаивайтесь и наслаждайтесь!

-Да, наслаждайтесь! Зрите красоту! Красоту, которая спасет мир! И спасает!- сказал Федор Михайлович Достоевский.
И вроде я как бы обрадовался, но все были так сосредоточены и напряжены, что я понял, что все только начинается.
-Но что же, станет дальше?- невыдержан я оглушающей тишины.
-Я устрою им сумасшедшего!- сжал кулаки Николай Васильевич Гоголь.
-Дуэль!- выкрикнул Лермонтов.
-Да хе-хе и рукопашная!
-Мы наконец-то раскроем карты,- сказал Михаил Афанасьевич Булгаков.
-Истина что человек плохой и хороший, - сказал Антон Павлович Чехов.
И Александр Сергеевич Пушкин, воскликнул:
-И грянет главный дирижер!

И помните на все времена мошенник редактор, не в ошибки в суть вглядывайся.
Верти в Бога, даже тогда когда и верить больше не во что, все ровно верти, бойтесь соблазнов, сторонитесь легкого пути. Не в хитрости спасение, а в даре…
И в этой истине, о которой сейчас историю стану рассказывать истории поистине мирской заложены все истины. Просто как все гениальное!
Вы думаете, почему моя любимая бабушка Зинаида Яковлевна, разрешила, отвезти свою несовершеннолетнюю дочь Ларису в больницу делать искусственные роды, чтобы потом она сходила с ума и всю жизнь ее все унижали? Думаете потому, что она так любила своего мужа, что боялась сказать ему слова поперек, или может она не любила свою доченьку? Нет, любила, и некогда никого, не страшилась, и всегда говорила, что думала, но всегда, сколько я себя помню, она попрекала всех куском хлеба, как может кто-нибудь, попрекал этим хлебом вас и меня в той или иной степени. Только у моей бедной бабушки, это приобрело такие, что она однажды и вправду уверовала, что страдания человека можно только вот куском хлеба и справить и больше ничем абсолютно, и самое что страшное, что если человек сыт, он должен быть непременно счастлив. И она не одна такая, так думает большинство, человечество, вспомните, разве вы некогда не слышали, а может, думали и сами, машинально даже не отдавая себе отчет, что вот было бы здорово, накормить весь белый свет. И когда вдруг узнаешь, что кто-то голодает, сердце обольется кровью.
Она всю жизнь заставляла нас есть в прямом смысле от пуза, а потом попрекала, всех до единого. И не просто там обидным словом, она могла наброситься с кулаками, потому что, в силу своей искаженной веры она не могла усвоить, как можно быть несчастным, если у тебя, есть хлеб?
И это пре том, что у нее была тяжелейшая жизнь по части страданий, вот хотя бы связанных с неверностью и предательствам мужа, наверно она только себя и спасала, как это делают многие с помощью еды, и когда наверно насыщала желудок, ей становилось легче и не так страшно. И вот об этом всем я подумал и встал иза своего письменного стола и пошел, на кухню, где сидела моя старая состарившаяся бабушка, и горевала. В прямом смысле этого слово сидела и испытывала страшную муку, что наша кошка Анфиса, не хочет, есть то, что было у той в миски.
И такая скорбь у моей бабушки была на лице, что не передать словами. А ведь знаете все в нашей семье, каждый по-своему винил во всех своих бедах именно Зинаиду Яковлевну, сколько бы она не сделала для нас всех добра, а она поверти, сделала столько, что и не возможно себе представить, что так можно любить своих детей.
Недолюбливали и не относились мы к ней с должным трепетом, что вот она нас кормила, а сама упрекала, вот и я тоже прежде не понимал. И вот еще теперь я глубоко убежден, что помогай ей мой дед Алексей Прокопович деньгами, вози гостинцы детям, она простила бы мужа и встречала с ним старость, и сейчас поймете почему. А дело в том, что родилась она за два года до великой страшной войны в глухой сибирской тайге, в семье, где все трудились, работали не покладая рук, для фронта, и чтобы просто выжить, и было голодно и приходилось взаправду голодать. То конечно, страшно собирать каждую крошку со стола и ложиться голодному спасть. Я воспитывался в интернате и маленький помню, как ворочаешься, как не можешь сомкнуть глаз на голодный желудок, когда в животе такое чувство, что там кто-то сверлит сверлом.
И вот моя прабабушка Аннушка, любившая своего последнего ребенка больше всех, как это бывает то и дело подкармливала девочку, лишним кусочком хлеба, чтобы росла маленькая Зиночка. И была у Зины сестра Маруся, на которой многие лежали заботы и обязанности, потому что была самая старшая из детей.
Трудилась Маруся больше всех остальных сестер и братьев, день и ночь в прямом смысле не покладая рук. И вроде как с пониманием относилась, что поначалу и в правда маленькую Зиночку надо жалеть и подкармливать, чтобы выросла Зиночка.
Шли годы и вот ей уже, и пять лет и семь, а мама все продолжала и продолжала баловать свою любимицу. «Сколько можно уже, довольно»- думала Маруся, но нечего не говорила, потому что поведение матери было непререкаемо, потому что, мой прадед Яков выходил из себя, только стоило посмотреть на его Аннушку исподлобья, и говорил на своих родных детей такие вот слова:
«Гады, гады, белогубые! Мать угроблять вздумали?»- и прямо как может коршун с небес бросается на зайца, кидался на своих по сути беззащитных перед ним детей. И никто, никто не смел, сказать матери слова поперек, вроде как бы хорошо, и многие признают, правильно надо мать уважать и кто же возьмется переубеждать. Несомненно, надо, но наверно каждый слышал и такие слова, что надо быть другом своим детям, они некогда не были друзьями, как не стала и Зинаида Яковлевна другом своим детям. Маруся, злясь, что не имеет силы, сказать матери, что она думает, подкарауливала, маленькую Зиночку, и больно и обидно ее попрекала! «Иждивенка, дармоедка! Ешь, ешь, не подавишься! Гадина, гадина белогубая»
И бабушка рассказывает, что было ее так обидно и больно, а жаловаться она, некогда не жаловалась. Она всю жизнь ни на что вроде не жаловалась, только бы чтобы были деньги, но не ради богатства, а чтобы было, что есть, потому, что когда вот Маруся ее страшно обежала и она плакала за избой, ее находила мать и, думая, что вот ее любимый ребенок, наверно с голоду мучается. А как же иначе ведь любит ее мать, и вроде как бы все хорошо, и чтобы вот облегчить страдания Зиночки, давала ее кусок хлеба, чтобы только не плакала. Зиночка кушала и правда вроде забывалась, и становилось легче и страдания и обида уже не казались маленькой девочки такими страшными, и казалась маленькой Зиночки, что счастье это и есть, когда покушаешь. И хотелось играть и веселиться, но только до следующего раза пока старшая сестра ее снова не подкарауливала и не швырялась в сердце обидными словами. «Иждивенка, дармоедка! Ешь, ешь, не подавишься! Гадина, гадина белогубая»
Но не беда у мамы всегда находился кусочек хлебушка для нее. И вот так она всю жизнь будет считать, что счастье это еда, и через кусок хлеба, что никогда не будет выводиться из нашего дома, она пыталась дружить со своими детьми и не понимала и страшно огорчалась, когда ее дети вдруг отказывались быть счастливыми. Вот и теперь спустя семьдесят лет она горюет над нашей кошкой и ходит на базар, и какими только деликатесами не пытается ее накормить. А та все крутит носов, и Зинаида Яковлевна говорит, что надо избавиться от кошки, выбросить на помойку, где живут несчастные кошки, и все ни счастье усатых, потому что они голодные. Но ведь, правда люди, ни кошки и у них могут быть и другие проблемы, ни только иза куска хлеба? И все это вроде знают, ведают истину, а так скупы на добрые слова и порою палкой колбасы хотят завоевать любовь. И вот тогда Зинаида Яковлевна, все наверно себе думала, что все будет хорошо у ее дочери Ларисы лишь бы только в доме был кусок хлеба, и не потому что, она какая недалекая, а потому что….. Да вы знаете почему, просто дружите с вашими детьми!!!
-Наследник, да они все мошенники и самозванцы хе-хе! Едим в Москву!!!


Конец второй части
































Часть третья


I

Дача. Пушкина семь.

Гоголь в исступлении:
-Сволочи, сволочи, мошенники! Не держите меня, позовете мне Вия!!


Москва. Кремль.

Президент и Председатель Правительства хором:

-Что ждать?

Церковь читает Откровение Святого Иоанна Богослова:

Новый Иерусалим.

И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами…

-Да хе-хе! И говорит, Ангел - наследник, других шести Ангелов наследник. Не войдете в него ничто нечистое и никто предавший мерзости и лжи, а только те которые написаны у Ангнца в книги жизни. Хе-хе-хе-хе!

Церковь крестится, Патриарх роняет книгу из рук.

-Ангелы, Ангелы, Ангелы, прием! Наследник хе-хе!

Москва. Дума.

Думцы хором:

-Да кто он вообще? Чей он тот наследник?!

Дача. Пушкина семь.

-Они идиоты!- восклицает Федор Михайлович и читает Евангелие:

Послание к Галатам

Цель закона

Еще скажу: наследник, доколе в детстве, ничем не отличался от раба, хотя и господи всего: он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцом назначенного. Так и мы, доколе были детьми, были порабощены вещественным началом мира; но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего (Единородного), Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить, подзаконных, дабы нам получить усыновление.

-Держите, держите Гоголя!- умаляет Александр Сергеевич.

-Мошенники, мошенники, ни кого им усыновления, в ад, всех до одного в ад! Позовите мне Вия!

Федор Михайлович продолжает читать, а мы все вместе сдерживать Гоголя:

А как вы - сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» Посему ты уже не раб, но сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа.

-Да что сними хе-хе разговаривать! В Москву, в Москву, на Красную Площадь!

-Не держите, не держите меня, позовите мне Вия!!

-Придет и будет вам хе-хе! Рассказывайте автор, пока мы с Лермонтовым пистолеты будем заряжать!
Да верный мой друг читатель, затевается что-то страшное, и я ели держусь. Одно спасение закроешься в спаленке, нет, я не чего не стесняюсь просто, когда один собой наедине и есть благодать. Снимешь с полки, икону Святителя Николая Чудотворца положишь на клавиатуру рядом с компьютером и ничего страшного, главное чтобы образ святой сохранить, пусть даже и в космосе. И что вы себе думаете, стал лоб себе разбирать да упаси вас святые угодники, нет, просто в глаза Святителю смотрю и мысленно спрашиваю, о том, что наболело, о том, что не как заветное не выходит. И вы читатель спрашивайте, не бойтесь спрашивать! Когда один наедине в глаза заглянешь, только искренни и не по пустякам всяким и раздается в сердце и у меня тогда словно раздавалось: «Так пиши, чтобы слезы проступали. Сквозь слезы Бог прости, так все думают только через злость, а надо через слезы. Никого не слушай, только сердце. Бог милостив и величие Бога в том, что он всем руки протягивает. Нет у Господа нашего слово, нет. И если в сердцах сомненья рождаются, значит, есть скорбящие, значит, есть ищущие, значит, есть блаженные. Пусть с тобой люди думают, пусть с тобой разбираются».
Да верный мой друг читатель, что нас всех ждет в конце только одному Богу известно. Артур лежал на кровати и мечтал об Ольге, а том, как они заживут, как станут растить детей, ведь он заслужил, покаялся и дорога к новой жизни открыта. Он чист перед Богом и теперь можно и о свадьбе подумать.
А какая это будет замечательная свадьба, какое великое торжество на который съедется весь мир. Президенты и короли со всех стран уже в пути, летят поздравить молодых и просто обыкновенные люди спешат со всех сторон земли. А как же иначе ведь все узнали, что Артур прозрел, что Артур исцелился, ведь все эти месяцы за ним подсматривали, его подслушивали, его снимали на видео. И весь мир, все кто живет на земле, да что земля вся вселенная следила за ним, сочувствовали и вот сейчас так все радуются. И сегодня с Ольгой у них свадьба, да в их ресторане Камелот. Его там уже ждут, со всех телеканалов, только об этом и говорится, вот только стоит прислушаться, а если пойти посмотреть, да надо посмотреть, что они там рассказывают.
Артур прошел в гостиную и стал улыбаться экрану.
По телевизору, показывали новости. Председатель Правительства был бледным, а Президент так вообще стоял в сторонке, мол, он не причем.
-Мы сделали, выводы,- сказал Председатель Правительства и опустил голову.
-Страшное дело,- улыбнулся Президент.
-А ты не смейся, вместе придется отвечать, - обиделся Председатель Правительства.
-А что я, все знают я не причем!- развел руки в стороны Президент.
И тут в кабинет вбегает взмыленный Патриарх. Совсем на нем лица нет, и давай раскланиваться перед Артуром.
Артур махает рукой и приговаривает:
-Все прощены. Вижу, каетесь! Господь велик и милость его безгранична в особенности к своим блудным сыновьям.
А Патриарх все ровно, не верит, что счастье грядет, и давай шептать на ухо Председателю Правительства какие-то страшные вещи, такие, что у Председателя Правительства волосы на голове зашевелись.
Но шепчи, не шепчи, все всем слышно.
-Вон, что оно, оказывается, - вздрагивает Президент. Да что вы шепчетесь, это всем уже известно. Прямой эфир!
Артур, когда узнал, что случилось, не выдержал и от неожиданности сел на диван.
-Вот оно, что,- сказал Артур.
-Да дела, - вздохнул Президент. Я что, я не против, приезжайте. А хотите, я за вас на троне посижу. Мне не привыкать, приезжайте,- и Президент покланялся в пояс.
-Да я не хочу, - отвечает Артур. Вы там как-нибудь без меня разберитесь. У меня сегодня свадьба! С моей Олечкой!
-Да какая свадьба?! Опомнись, - вздыхает Президент. - Да свадьбы надо еще мир поделить! А вообще, что этот мир, к черту мир! Новый Иерусалим вызвать!
-Да я все уже решил, не надо мне вашей власти и городов не надо, ни новых ни старых! Предоставьте мне обыкновенную квартиру, я там книжки для детей стану писать.
-Мы согласны,- хором сказали Патриарх на пару с Председателем Правительства.
-Еще бы вы не согласились, - усмехнулся Президент. - А куда прикажите их девать?
Двери кабинета распахнулись, и в комнату валилась толпа. Все как бы очень даже приличные в костюмах, но очень подозрительные глаза бегают, у половины руки в карманах.
-Вам пожизненное светит, что пожаловали?- спорил Председатель Правительства. Давайте по хорошему, мы вам амнистию, а вы не презентуете на наследника. Артур наш!
-Это не вы решать будите,- тихо проговорил один из посетителей почтенного вида.
-Смотри, разогнались,- выкрикнул другой молодой и дерзкий. - Вы один раз уже своего Адама прошляпили.
Президент пожал плечами.
-Вот так Артур, а ты свадьба!
Артур сжал кулаки.
-Гады вы, сволочи подколодные, и бросился с кулаками на телевизор, все на экране отпрыгнули и за креслами попрятались.
Артур ста наворачивать круги по комнате.
-Знаю что ни Христос! - выкрикнул Артур Патриарху и его Святейшество закрестился. - Что я, по-вашему, совсем с ума сошел считать себя Христом? Я был Антихристам, никто не может быть Христом, как и Наполеоном. Я раскаялся и стал человеком! И желаю свою Олю! Не хочу быть миссией, не желаю спасать мир, сами спасайте! Я писатель, я книги желаю писать! Сами себя спасайте проклятые, я вам истины принес. Я так мучился, я так страдал, вы меня ребенком так больно обижали, а теперь, что я должен.… И Адам, он ведь не пожелал, по саду то вечность ходить, он любви хотел. Как женщину возжелал Еву грешницу. Вы что себе думаете, они в раю любовью занимались? Да вы что со всем все растеряли? Ведь они в раю как дети были, только за руки держались. Рай это мир детей- Ангелов, а не взрослых грешников. Питер Пена читайте. И Маугли, ведь это сказочка гениальная, и совсем ни для детей. Он без роду и племени, обретает стаю, стаю волков, и волки не проклятые грешники люди его поднимают на ноги. Но волки так и остаются волками, и как бы, не было прекрасно в раю, его тянет, его влечет в мир людей. А почему? Вот вы Святейший понимаете почему?
Патриарх икнул, но решительно ответил:
-Понимаю!
-И что же вы понимаете?
-Как что? То Бог указывает ему путь, дорогу к людям, негоже с волками человеку жить.
Артур вздохнул.
-Это вас в духовной семинарии выкручиваться учат? Любовь его влечет, оканчивается Маугли, встречай с прекрасной девой.
-Все правильно,- кивнул Патриарх. Любовь есть Бог. Истина Маугли гениальная книга. Я каюсь раньше и не задумывался.
Президент хотел было открыть рот, но Артур его опередил.
-Нет, товарищ Президент, - сказка «Маша и три медведя» не гениальна!
-Да я так для общего развития хотел спросить.
-Кайтесь вы о третьем сроке, думали, поэтому и спрашивали!
Президент опустил голову, а Председатель Правительства показал ему кулак.
-Как вы мне все надоели, вы так и не поняли.
-А Аленький цветочек?- снова спросил Президент.
-Аленький цветочек гениальна, там чудовище в принце живет и любовь, повергает то чудовище отступить. И аленький цветочек, все ровно, что любовь, которая была в раю и которую вынесла из рая женщина. Вот и просит Батюшку, что не надо мне не шелков не каменей разноцветный, а привези мне цветочек аленький! Любви желает сердечко молоденькой красавицы! И любовь герои находят, через дар Господа. Соединяет молодых цветок необыкновенный! Вы же просто понимать отказываетесь, вот писатели и мучаются и над сюжетом и над языком, как вам все объяснить, что надо любить друг друга, что мы все одной крови ты и я. Ведь это гениально и страшно одновременно! Страшно, то, что над такими простыми вещами надо колдовать! О проклятые!- закричал Артур и схватился за голову.
-Что с ним?- испугался Президент.
-Может откровение,- прошептал Патриарх.
-Вы все знали, все ведали,- набросился Артур на телевизор.
Патриарх, крестясь, попятился.
-О, как величия несчастно. О, как горько! Униженные да возвысятся! Все кто страдал должны быть в раю! Я их последняя надежда, на рай!
-О чем это он? - испугался Председатель Правительства. Ничего такого не было. Никого не мучили! Пытки как двести лет упразднили!
Патриарх крестился.
-Вы сволочи, Пушкина убили. Пушкина убили!- не своим голосом закричал Молодой человек и на экране все побледнели. - Ведь истина, у Пушкина была пушка против вас лжи цари. Вы его иза моря привезли, столько в нем крови намешана. Вам же гадам язык для дипломатии понадобился. Вы же его сами сволочи, заставили язык, истинны, забвению предать. Кирилл та и Мефодий! Им благословенный истинный язык Бог даровал. Кириллица то священна. Но сволочи цари, так Пушкина мучили, так над ним маленьким издевались, о как его все дразнили, о, как мучили. Ведь я истина знаю, как его вы мучили, и вот он несчастный язык явил новый. Ведь он только об одном всю жизнь мечтал, чтобы стихи писать необыкновенные, и вас всех хотел растоптать, но раскаялся и Бог открыл ему истины, и он явил вам язык проклятые. Рассказал стихами прежде невиданными и необыкновенными, как любить надо, как любить можно, но вы его все равно убили. - Убийцы!!
-Это не мы,- в испуге прошептал Председатель Правительства.
-Каждый повинен, все виновны. Покайтесь! О, проклятые лжи цари, лжи цари, самозванцы, мошенник!- заревел Артур и бросился в ванную.
-Что это он делает? – испугался Президент. - Неужели руки решил на себя наложить? Этого нам еще не хватало! Где министр МЧС, где его черт носит?
-Довили человека!- закричали воры.
-Нет, подождите, он двери не закрыл, видно что-то ищет. Ну, сами посмотрите, ведь истина ищет. Бог мой! Да ведь это он краденые монеты с Николаем достает.
Артур достал из тайника золотые царские червонцы, выбежал из ванны и бросился к шкафу. Сбросил себя вещи и, оставшись в одних трусах, распахнул дверцы шкафа и достал костюм и красную рубашку.
-Бог мой,- закрестился Патриарх. - Красная! Кровь Христова, не иначе вновь в Антихриста переродился, снова Черным Принцем стать возжелал. Веру новую, на золоте решил построить. Четвертый Рим!!
Председатель Правительства побледнел, а сними все.
-И куда же он направляется?- спросили хором Патриарх с Председателем Правительства.
-А куда ему еще ехать, как ни к нам,- вздохнул Президент. - В Москву - матушку!
-Да что же делать?
-А ничего, придет встречать хлебом солью. Если же помилует нас Господь, хотя нет. За Пушкина я сам кому хочешь кровь пустил бы. Что он вообще добивается? Амнистии?! Так мы давно уже все дела по нему свернули или за ним еще что есть? Ничего, сами грешные, пусть только про Пушкина расскажет. Больно интересно! Может, кто спросит, пока он не ушел.
Все переглянулись и никто не решился.
-Говорил, надо было МЧС вызывать. Еще та ситуация. Вы извините меня господа, я наверно в Сочи.
-Я тебе дам в Сочи!- показал кулак Председатель Правительства. - Забыл кто у нас Президент?!
-А значит, вон вы, как заговорили,- закачал головой Президент. - Как во время олимпиады Президент вы. Международные делегации поздравления и все такое, а как с Антихристом бороться, значит, я?!
-Будь благоразумен, нас люди слушают. Прямой эфир как не как, - зашептал Председатель Правительства.
-Поздно,- вздохнул Президент. - Я тебя предупреждал, с великим русским народом шутки плохи! Вот начнет Достоевский про судный день читать, то узнаем, как оно говорится почем фунт изюма!
На экране засуетились воры.
-Мы, конечно Артур тебя, понимаем, ты торопишься на лыжи стать,- сказали воры. - Но как свой своим скажи, кто Пушкина замочил? Мы накажем!
-Дантес,- выкрикнул Артур, натягивая пиджак.
Воры переглянулись. Президент развел руками, что мол, одна надежда на Господа Бога, но так же, складывается, что Господь на стороне героя.
Молодой человек оделся, повесил на плече сумку с ноутбуком, спрятал в карман монеты и выбежал из дома.


II

«И настанет, такое время, что гениев станут выращивать в теплицах как ананасы». Снова и снова мысленно повторял Артур. «Ведь это гениально! Булгаков гений! Это он для меня так сказал! Как ананасы! Ананасы, ананасы!» Восклицал Артур, он бежал к своему хорошему знакомому Юрию Васильевичу Трущелеву. Он ему не звонил, и не предупреждал, а может он вообще на службе. Но какое-то чувство, подсказывала, что Юрий Васильевич Трущелев его ждет. Юрий Васильевич Трущелев курил сигареты без фильтра, чай пил без сахара. Ходил медленно, и немного сутулясь, так словно отчего-то устал. Побывав в жизни во многих передрягах, Юрий Васильевич носил на себе такую особую печать, такого человека, которого лучше не беспокоить по пустякам. Столько он видел и знал на свете, что пустая болтовня его только утомляла, настолько, что он мог заболеть. Он всегда приветливо встречал Артура, но в тот раз молодой человек напугал своего друга.
Глаза бешенные, весь Артур был какой-то не в себе, к чему-то прислушивался, не мог усидеть на месте, смеялся на ровном месте, то замолкал, словно проваливался в яму, но вот миг и он выскакивал из пропасти и преображался да не узнаваемости.
Артур не поздоровался, и вместо приветствия, подошел к Юрию Васильевичу и прошептал:
-Ананасы!
Юрий Васильевич не понял, подумал, что Артур решил пошутить.
-Это невероятно, это какой-то вселенский заговор!- закричал Артур, вошел в дом и без приглашения устремился на кухню и стал говорить и говорить, не остановишь! - И настанет, такое время, что гениев станут выращивать в теплицах как ананасы. Может я того ни то чтобы гений, но точно вам говорю я ананас! Сядьте и слушайте! Это невероятно, но это истина! И первым было…. Первой была мысль! Вот именно, что за бессмыслица? Какое еще слово? Богу, вообще не каких слов не надо! Сотворил Господь дерево, а человек его тополем обозвал, вот так и со всем! Точно я вам говорю, первой была мысль, и мысль эта была у Бога! В принципе больше она быть не у кого не могла! Так и поныне и вовеки веков! А вы что себе придумали, что мы люди такие умные мыслями стреляем? Ну-ну! И вот Бог помыслил и явил слова, слова заветные! Из ионных явились, звезды, небо, земля, вселенная! И чтобы было с кем обсудить сие знаменательное событие, Бог из света истины создал себе друзей и верных помощников Ангелов. Ангелы в благодарность Господу стали славить Его и все его творения. Но надо было, чтобы ведь, кто-нибудь еще и возрадовался, какая она эта истина прекрасна. Не восхищаться же Ангелам самим собой? И вот по воле Бужей по Его образу и подобию, явился человек, тоже своего рода Ангел только не небесный, а вот новый земной. Что конечно было ошибкой, страшной ошибкой. Надо было не по образу и подобию своему, надо было просто, может того у Господа с нами меньше было бы проблем! Нос меньше задирали бы, о, не благодарные! Но опять какой-то замкнутый круг кругом одни истины и совершенства, но Господь на то, благодетель и вот из ребра мужчины Адама Господь явил ему спутницу женщину Еву! Благодать! Равновесие соблюдено! Но если по правде и только между нами, ни каких ребер не было! Говорю вам, не было и кожи не было и прочего тоже не было. Были Адам и Ева все ровно как будто сотканы из солнечного света, невесомы как перо и не ступали, а словно парили над землей! Но, правда не высоко, чтобы не возвышались! - объявил молодой человек и вдруг замолчал на секунду и опустил голову, но потом быстро поднял:
- Я чай не буду, не хочу,- снова заговорил Артур, перескочив, как говорится с пятого на десятое, а продолжил так вообще про тридцатое. - Видите в чем дело, женщина проводник, женщина послана мужчине Богом как дар! Любовь есть самый драгоценный дар! Ведь истина, если Бог не любил бы Адама, разве даровал бы он ему спутницу? Шиш с маслом! Женщина это прекрасно, женщина это чудо, но женщина несовершенна, вот поэтому проклятый змей подколодный мог женщину искусить. Мужчину не мог, мог только женщину, а женщина в свою очередь подбила на грех мужчину, потому что женщина, часть мужчины. Мужчина и женщина одно целое. Муж и жена одна сатана! Ха-ха-ха-ха! - захохотал Артур. А почему змей подколодный, да потому что под троном истины живет, подколодной, пресмыкается, гадость, вертеться сволота. И речами искушает, потому что зубов нет, чтобы кусать. Нет, есть, разумеется, зуб, но, то он один, для яду! Змей мошенник! Ведь он гадюка, только о троне истинном мечтает, мечтает над людьми возвыситься, мечтает отомстить за то, что пресмыкается у ног человека. А чтобы возвыситься ему надо прежнюю истину порушить и свою лживую гадкую провозгласить, поэтому яблочко и предложил. А что есть яблочко, яблочко есть истинное знания. И кто сказал, что Бог рассердился? Наговор! И змей проклятый знал, что Бог не рассердиться, на то он и Бог, что милостив, проклятый змей рассчитывал на последующие свои козни. Женщине открылись истины, а с ними и тот факт, что она несовершенна. Да, черт возьми, пусть меня простит весь женский род, не Ангел женщина, женщина-ведьма, та, которая ведает. Та, которая знает, что лож, а что истина. А истина в том, что и козочка, и травка и солнышко все совершенны, и только женщина не идеал, и вот Ева та распрекрасная и обиделась. Ведь истина, что женщины самые обидчивые существа на свете. И вот обидевшись, дала Адаму яблочко, и мужчина возжелал женщину, ту, которая по-сути часть его. Не дружить желал, а воспылал страстью, ведь не было до тех пор страсти, - Артур захохотал. Даже нет еще прекрасней. Беру свои слова обратно, женщина идеал! Женщина совершенство, все совершенно, все творение Бога! Но дело в том, что и не было в раю, не какой женщины и мужчины тоже не было. Были дети, мальчик и девочка! Сначала только мальчик. Ведь Питер пен это гениально, ведь он сукин сын, им девочку из мира взрослых приволок! Питер Пен специально для меня писали! Хе-хе-хе-хе! Что это я хихикаю? Все книги для меня написали! Да! Или нет, да точно! Хе-хе, все книги я написал. Вот под мою диктовку! Дети, все были детьми! А когда вкусили запретный плод, дети выросли. Девочка Ева стала взрослой, вот превратилась в женщину, и ей уже было скучно и неинтересно с мальчиком Адамом, она ему яблочко и дала, открыла знания. Нас воспитывают матери- Евы! А если выросли, будьте любезны в свободное плаванье, вот двери рая и захлопнулись. Адам и Ева первые люди. Люди не человек. Человек живет в людях, человек это добро! И вообще написано же в библии только, потом как пали женщина получила имя Ева. А до этого она ведь просто была, без имени. И извините меня, занятий любовью тоже до греха падения не было! Написано: сказал, Бог размножайтесь.… А когда сказал, а сказал после падения! И вообще, что за слово такое гадкое падение? Никого падения, то может оно все наоборот… Открыт был путь к великому! И вот познал Адам Еву и прочие, а прежде извините меня, они «в куклы вместе играли!» Для кого собственно это написано, что за игры, что за путаница? А то мошенники проклятые, мозги людям пудрят. О, сволочи! А вот еще гениальней женщина не может любить, женщина призвана разбудить любовь! Буди, буди! Просыпайся, взрослей, прозрей, открой глаза. Женщина открывает мужчине глаза на мир! Булгакова ругают, что, мол, Маргарита на самом деле не любит Мастера, что, мол, Маргарит распутница, от мужа бегает! Да грешница Маргарита, ведь истина в том, что грешна весь секрет! То идиоты! Я вам точно говорю, что, то идиоты! Мне Федор Михайлович говорит: «Они идиоты Артур, ты идиотом не будь! А то мы так никогда дождемся, а так хочется встать поболтать и весело посмеяться и вспомнить, все как было! Ну, ты меня читал, что я тебе рассказываю, я же для тебя специально роман про Карамазовых написал. Да, для тебя, говорю для тебя, не для тех, которые ни во что не верят!» И рассказывает мне Достоевский Федор Михайлович, что у Маргариты знания, она Маргарита роман Мастера читает и спасает от огня! Ну, все ровно как его Соня с Евангелием для Роди! Ведь это так просто! Хе-хе! Моя Оля всего лишь раз меня любимым назвала, и это раз был во грехе! Грех женщина любит не мужчину! Хе-хе-хе-хе! Да она меня любит, как сказал Николай Васильевич Гоголь! Да меня! Меня черта, что у каждого за спиной! Черт, черт, черт! Ой, что это со мной?- Артур взялся за голову. - Что это я чертыхаюсь? Вот пристал окаянный! Все лучше, когда Ангелы! Ангелы! Повторяйте Юрий Васильевич за мной, Ангелы, Ангелы!
-Ангелы!- повторил Юрий Васильевич, чтобы не расстраивать и не перчить Артуру, он ему начинал казаться не в себе.
-Да, Ангелы! Все теперь стало полегче! Отступил проклятый! - с облегчением вздохнул молодой человек. - И вот в чем парадокс любит женщина грех, но с помощи улыбки спасает! То Ангелы, Ангелы, Ангелы! Гениально! Страсть есть бесовское, страсть есть грех, страсть разум затуманивает. Но истина на то, истина, что щадила. И вообще никто никого из рая не выставлял. Бред, мы сами ушли! Ну, сами посудите, что в этом раю делать? Ни вам исканий, ни вам подвига, по средствам которого можно духовно расти! Одним словом ходьба на месте! Но, а если уж до конца быть откровенным из рая вообще никого выгнать нельзя, рай неосязаем из рая сами люди уходят! Рай это царство истины. То идиоты думают, что рай в облаках! И вообще рая нет, и не было и не будет! Рай же то бред! И вообще, зачем он нужен? Рай есть земля! Мы сами превращаем свою жизнь в ад! То сволочи, мошенники, и негодяи людей сбивают с верного пути! Вот, чтобы возвыситься! А рай, конечно, есть, то я пошутил. А вы что мне поверили?! Ха-ха-ха-ха! По секрету я сам себе боюсь верить! Голова кругом! Со мной что-то делается! Мыслей миллион и все светлые! Но это что-то волшебное, ни когда так еще не думалось! И вообще только если между нами все было не так. Какой змей? Ни какого змия, то сам Бог, чтобы потом было с кем поболтать! Ведь сами подумайте с Жанной Дарк все интересней, чем было бы с Евой неженкой, что вечность на всем готово или вот с героем Коперником, чем Адамом, что они там в своем раю, так и остались бы не кем, а так стали героями! Да Бог желал героев то наверно и все устроил! Здорово сделал!
Да все ясно, то наверно рай! Открыв в своем сердце Бога, вы словно входите в рай! Да то блаженство! И ни что ни что не сравниться с этим! Да не одно наслажденье! И говорю вам как на духу истина, ушла из Адама и Евы, когда они выросли и отправились в путь, а с истиной и испарился рай, и на место всего явилась страсть! Только у женщины память длиннее, не поэтому ли женщины все помнят? О, распрекрасные ведьмы, как же я вас обижаю! Мне ведь Ольга, всегда говорила, я тебя никогда не любила! И ведь истина, она любить не может и не должна она меня любить, она призвана была меня спасти! Гениально! И вот Адам и Ева стали делиться, рожать детей, тех, что все ровно Ангелы. Иначе было нельзя, да и как женщина рожала бы мужиков?!- Артур хихикнул. И вот Бог благословил женщину, остуда женщина прекрасна в двойне. И стали являться люди и не человеками то решалось. А почему не человеками, а то значит не нами, человеками! И чем их больше людишек голубчиков рождалось, тем меньше кровушки в них ангельской текло. Но как бы там не было мы все одной крови, красная она и японца и у африканца. Почему Грааль то священен, да потому что кровь Христова совершенна. Ведь Иисус - Адам. Ну, то есть не совсем Адам, а, как Адам- человек которому было написано народу, дать начало новому время! Вот как перевести стрелки чесов! А ведь это гениально! Никогда не думали, почему часы переводят, сначала вперед, а потом назад и некогда не переводя сначала назад, а потом вперед? А? Вот будет второе пришествие, вот придет Христос, а с ним войско Господа Ангелы, тогда и переведут часы назад, назад в рай! Но, а, то, что сума полмира сойдет это нечего! Это нечего сходите идиоты с ума хе-хе! Посмотрим, кто потом идиот?- и Артур зловеще улыбнулся, так что Юрий Васильевич испугался и побледнел.
- Я, уже то с ума сходил, и надо мной издевались!- сжал кулаки молодой человек. Будет вам идиот! Все идиоты встанут, все идиоты просветлеют! Все, все блаженный, все, все сумасшедшие! Блаженные чистые сердцем, ибо они Бога узрят! Да они его уже и без вас Бога видят! Ха-ха-ха! Хе-хе-хе-хе! Будите корчиться, будите пену пускать! Все кто считает себя нормальными, кто не верит и не ждет, все умом тронетесь, все, все! Церковь то знает, ведь то так просто! Сойдете с ума! Ха-ха-ха! Шизофрения! Жаль я у профессора не спросил, что это, но такое эта шизофрения! Хе-хе-хе-хе, узнаете, спросите! Потому что не во что, не верите, потому что не готовитесь! Вот здорово, то мне Достоевский с Булгаковым рассказал! Вот прямо сейчас,- и Артур весело улыбнулся и рассказывал дальше. - Чудо истины в том, что Иисус и, правда промысел Божий и подобное более немыслимо и быть не должно, то страшно! Ведь в чем штука, чудо в том, что Иисус не забыл истину, когда вырос, он самого раннего детства носил ее в сердце, как и любой ребенок, но ребенок вырастает и забывает, и потом только с помощью любви может опять вспомнить, а Иисус всегда помнил. И если вы Юрий Васильевич мне скажите, что не было такого, я вас укушу! Вот эй Богу укушу! Ха-ха-ха-ха! – рассмеялся Артур.
На Юрии Васильевиче не было лица, ему как-то было не по себе за Артура.
-Здорово,- сказал Артур и весело улыбнулся. - А книга ведь гениальная вещь! Никогда задумывались, кто придумал книжку? Да опомнитесь, не вспоминайте имен и фамилий, книжку придумал Господь, книжки, это Ангелов забава! Для друзей своих Ангелов Господь и придумал, а потом уже к людям книга пришла, а в ней уже и слова и прописные истины! Остуда и изречение, что первым было слово, и слово то было Бог и прочие. И правильно, первое слово, которое люди открыли и прочли, было слово Бог! А пишут книги Духи! Настоящие книги!- и Артур поднял руку и заговорил громко с назиданием, и опять перескочив с пятого на десятое, словно действительно рассказывал какую-то секретную историю, про которую можно только намекнуть, но не раскрыть главный смысл.
-Так люди пали, так страстям предались, что еще чуть и все.… Раз Ной уже всех спас, окрестил человечество водой. Но Господь истина, что больше любит нас людей, чем мы Его неблагодарные, так что милость Его не знает границ. Явился, Иисус, спаситель рода человеческого, но ложь, что не порочное зачатие. Ведь это абсурд! Это, каким способом спрашивается и самое главное на кой это надо, если есть проверенный? Но даже если и так, не мое, то дело, не моего ума! Какое не было бы зачатие обыкновенное или непорочное, разве то главное! Главное чудо и смысл его совсем не в порочном зачатье! Сами подумайте, ну было бы хоть не порочное, хоть порочное, а родился бы вместо гения идиот, что тогда? Я уже говорил про то, что истина из маленького Иисуса не выветрилась?
-Да, говорил!- кивнул Юрий Васильевич.
-Когда, да не может быть? Хорошо! А можно я еще раз расскажу мне так нравиться об этом говорить! Ведь это гениально! Иисус всегда помнил истины. Иисус с рождения был гений, и с каждым годом становилась все сильней и непоколебимей и крестился и принял благословение Господня, на подвиг свой великий. И голуби там всякие! Но, то не голуби, то Ангелы, Ангелы, Ангелы! Да Святой Дух! И стал Христос проповедовать, разъяснять людям истины. Ложь не ходил Иисус по воде и камни в хлеба не обращал, все сказки это. Это так сплетни! Анекдот!! А может того и превращал не в том же суть не в этом же истина! Вот у Булгакова его Иисус бродяга. И правильно дом Христа истина. И вообще, только по большому секрету, - зашептал Артур. Мы с другой планеты! Точно говорю вам, черт знает откуда! Да даже не мы! Что тело, тело бренно, первостепенно душа! А земля и то только между нами это что-то вроде перевалочная база или еще если понятней и точней то что-то вроде учебной части, где души проходят подготовку- курс молодого бойца! Ах!- вздохнул молодой человек и словно пропал, но уже скоро продолжил:
-Не понимали Иисуса Юрий Васильевич, не понимали, так страстям люди были одурманены и всякими заблуждениями, что мошенники проклятые выдумали. Слишком Его язык был необыкновенный, и каждое слово надо было толковать. Скажите, много ли кто вот Евангелие понимает? А это есть язык истины, на котором говорил Иисус. И нужно было принести истинный путь к спасению, не просто слово, слово пусть и самое гениальное только слово. Надо было дать людям истинный символ веры, вот почему Христос пошел на страшную муку. Что за бред, что Христос пришел именно пострадать, нет, он пришел сказать долгожданное новое спасительное слово, пришел делать добрые дела, а на страдания его обрекли люди, все им надо чудес! Да и истина верую, что Христос воскрес и истина то чудо самое великое! Я никто, я орудие!- Артур поднял голову:
-Господи необыкновенен замысел твой, никогда не устану тебя прославлять! Славься, славься, славься Господи Боже Ты всего владыка, ты всего творец! Горя, горя, горя живущим на земле! Грядет Господи, грядет Боже! Хорошо, хорошо, хорошо!
И улыбнулся и рассказывал далее:
-Но дело даже не в том воскрес Христос или нет, хотя в воскрешение есть одна грандиозная мысль, я расскажу позже. Ведь, что главное, первостепенное, за что ратовал и боролся Спаситель, что люди прозрели главное, что уверовали и стали передавать из уст в уста Его святое слово! Не перерезали они себе глотки, не исчезли с лица земли как вид, потому что приняли истинную совершенную модель поведения. Но с этим все понятно! Это любому грамотному священнику известно, только от людей скрывают, люди желают чудо, и это чудо им каждый год на Пасху устраивают. Но истинная Пасха истинное воскресенье не календарная, а если хотите второе пришествие Христа, окончательное воцарения истины на земле! Новый Иерусалим! Новое небо новая земля от Бога с неба! Сходит Святой Дух на землю и шлет радостную весть, что грядет радость великая! А ко мне все Духи пришли! Все, все, все! И святые и нечистые! Все, все, все! А почему? Да потому во всех верую, во все верую, что Господь сотворил, ничего не отвергаю, отвергаю, только неверия, отвергаю только поругания! Все свято, все, все, все! И Ангел и черт! Плакал я, каялся! Всех сначала желал топтать, а потом со всеми пожелал дружбу водить, всех люблю, все, что Господь сотворил и Ангела и черта. И все со мной стоят и Ангел и черт! Нет, я никто!- снова забредил Артур.- Я орудие в руках твоих Господи! Прости меня Господи, что возвышаюсь, то не, чтобы царем быть, то чтобы тебя прославить! Прости Господи пощади, только ты, только ты знаешь, что у меня на душе! И я никакой неособенный, каждому под силу, если жаждешь, если мечтаешь! Раскаиваются сотни и тысячи, и награждает Бог! Собственно поэтому у нас и музыка есть и книги и живопись. Я всегда мечтал, грезил явить что-то необыкновенное и встать в один ряд с великими русскими писателями. Но не чтобы возвышаться самому, а чтобы прославить Господа нашего, его замысел! Искусство есть язык истинны. Человеческий гений есть Господне благословение. Но всем подавай только чудес. А ведь чуда в добре, чудо в простой улыбке, чудо в цветке, чудо в птице, что щебечет на ветки, чудо в солнце, что дарит нам свое тепло, чудо в земле, что родит для нас хлеб и все это и есть Бог!
А они по телевизору объявили, что, мол, обнаружили, выявили ген человека. Что, мол, все счастье! Жить станем дольше, болеть меньше. Благодать! О дураки! О какое заблужденье! Мошенники проклятые! Ведь этот ген всегда был известен. Этот ген-добро. Этот ген нравственность. Так эти вещи не в почете, что вот мы и болеем. Ной та девятьсот лет жил, за свой подвиг! Болезни от равнодушия и цинизма, которым пропиталось человечества за тысячи лет! И сейчас все бросаться, выуживать человека из крови! Но ведь это гадость, это страшная ошибка. Ведь человека нужно искать и открывать в людях. Людей надо превращать в светлого богоугодного человека. Государство должно стать человеком, для своих граждан, а не человек для государства. А у нас все кто не генерал люди второго сорта! И самое страшно, что, то не генерал придумал, а простые граждане. Куда, мол, мне он генерал, а я никто. И знаменитое, что если он генерал то и сын его будет генералом, если я никто, то и дети мои будут никто! Ужас! Как мы себя низко привыкли ценить, и только потому, что у кого толще кошелек или лучше машина и выше положение в обществе. Как мы не ценим того, что вложил в наши сердца Господь, смелость, отвагу любовь! И я не сумасшедший, я не сумасшедший!- закричал молодой человек. - Я знаю, меня заклеймят! Да я чувствую, что со мной случилось нервное расстройство, но не случись оно, я так бы и не прозрел бы и так со всеми. Пока по голове не ударит, глаза закрыты. Я был своего рода Антихрист, да просто негодяй! Но всего страшней от чего, то было со мной! И наставляет и спасает женщина, а в России так вообще кому нас грешных спасать, если не женщинам? Ольга моя спасительница моя волшебница! Да она стала моей книжной! У каждого есть своя княжна! Ведь я истина творил немыслимые вещи, я такие подлости закатывал, так себя поганец вел, а какие я сказки сочинял. Открылись глаза и за это, я верую, Бог исполнит мою самую сокровенную мечту, даст силы сочинить такую книгу, такую книгу, самую необыкновенную. Ведь все дети все ровно, что Ангелы, а их так, больно бьют! Их унижают! И кто унижает, сами дети! И почему, потому что их отравляют взрослые! И что может быть страшней и ужасней этого?! Но не завидуйте, завидуют только цари. Я просто всегда мечтал одного, чтобы стать писателем. И не знаю, как то случилось, но и черт на мою сторону стал! Я верую и пусть то моя сумасшедшая фантазия, и даже кто-то скажет болезнь, но я чувствую «вижу» все великие русские писатели встали меня поддержать, а сними заодно и черт и Ангелы! Я знаю, я верую они не бросят не оставят меня, того кто так верит в них! Достоевский! Голь! Булгаков! Все рядом со мной стоят, потому что верую! И все сошлось, понимаете, все до последней черточки совпало. Но истина, что творилось со мной это страшно, и такого больше не должно быть. И вот моя Ольга, она сама того не зная совершила великую вещь, своей твердостью, неподкупностью подвела меня к раскаянью. А теперь мне надо ехать, мне надо бежать. И вот еще Жердев, редактор мой. Ведь Гениальную вещь меня однажды спросил. Рассказик у него один есть любопытный про змей подколодных! Да змеев мошенников, в раю ни каких змеев не было, они явились, потом вышли в жизни, и чтобы было на кого свалить вену, придумали сказку, о таком-то искусителе - враге рода человеческого. И женщину впутали и обвинили. Я уже говорил, то Господь сам, тайна то великая, но нет нечего тайного, чтобы не пришел час, и не открылось и это откроется! Бог откроет!! И вот там, в книжке у Жердева моего такая сценка есть, что рано по утро ну как прямо на Пасху, человек под окошком застает змею и не просто встречает, а видит что змея так от земли высоко, так над людьми вознеслась, что в человеческий рост. Занимательно да? И вот Жердев так между прочем, спрашивает меня, Артур, а скажи, что в моем рассказе немыслимо, но вот что невероятно? И вы знаете, я вот на автомате, вот что первое пришло на ум, отвечаю, что вот ваша змея такого быть не может, чтобы вот так над людьми возвысится. Честно, я тогда еще не понимал, не знал, про что меня спрашивают, а попал в самое яблочко. Откуда спрашивается? Совпадение? Нет! Я это всегда знал! Это у меня в сердце лежало, у каждого хранится с рожденья, Бог вложил! Просто пока не сошел с ума, я не понимал. Или нет еще гениальней и проще! Мозг приносится ветром со стороны каспийского моря! Гоголь гений! Сказки лож, но в них намек добрым молодцем урок. Я исполнил свою мечту, а зачем собственно дается жизнь? Ведь не затем, чтобы копить золото! И если вдруг, в чем солгу. То будет секрет! Секрет специальный! Такой, что ни один мошенник не откроет, только любовь! А прежде желал всех растоптать, и каким поистине страшным способом не огнем не мечем, а вот улыбкой и обманом. А ведь есть добро, есть! И оно приходит и спасает! Любовь открывает дорогу и путь к спасению! Влюбляйтесь, влюбляйтесь до потери рассудка и взамен рассудку однажды Бог вам подарит самое драгоценное, кому исполнения мечты, кому дружную семью, здоровых детей, красавицу жену все что пожелаете! Но сейчас мне надо бежать, надо бежать! Кто укроет, кто спрячет меня от мошенников? - зашептал Артур и повесил голову.
Трущелев был потрясен, несколько всем сказанным, сколько состоянием Артура. Молодой человек вдруг поник, руки его опустились, и казалась еще миг, и Артур потеряет сознания.
-Да куда ехать, куда бежать? Артур, Артур! Очнись!
-Мне надо бежать!- повторил Артур. - Гоголь Николай Васильевич, о как его мучили проклятые мошенники и всех, всех терзали. Всех писателей мучает общество, сводит авторов сума. Ведь если только вдуматься, представить понять, что есть настоящая книга после Библии, это есть своего рода новый завет, пока не пробьет час! И пусть условно, но каждый избранный самим Господом Богом должен понятным доступным языком передать главные основы совершенной модели поведения человека, чтобы мы окончательно друг с другом не перегрызлись и не обрушили мир в пропасть. Разве не об этом «Божественная комедия» Данте, разве не про то «Фауст» Гете. Вот и Сервантес с его «Дон Кихотом». Ах, Дон Кихот, но ведь он своего рода Христос. Как это можно не понимать? Чему у нас детей учат в школах? Хохотать над тем и над теми, когда сердце должно задыхаться от горя и слезы градам идти. Ведь истина девяноста из ста человек считают Князя Мышкина идиотом, а кому скажи, что Мышкин герой тебя упрячут в сумасшедшей дом и заколют. Эй, богу так запичкают пилюлями, что разговаривать не сможешь, и потом еще какой-нибудь медбрат остряк скажет: « Ха-ха написал Достоевский идиот, а ты Мышкин герой, Мышкин святой. Идиот, Вот как ты. Достоевского читать надо было, а ты смотрю в книгу, вижу фигу. Вот теперь и мычи всю жизнь и ходи под себя идиот!». Куда мы катимся, ведь все так, и есть, а если еще хуже? «Мертвые души» Гоголя. Преступления и наказание Достоевского. А Чехов Антон Павлович как он страдал! О, как я его понимаю, а ведь мне даже не сорок семь как дяди Вани мне еще и тридцати нет! А ведь тоже порой желаешь все послать к черту и отдохнуть, услышать Ангелов, увидеть все небо в алмазах, увидеть как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и чтобы наша жизнь стала тихою, нежною, сладкою, как ласка. Но она сама наша жизнь не превратиться в цветущий сад. Правильно сказал Антон Павлович за благополучие надо работать, работать и еще раз работать! Я теперь, понимаю как нелегко, как страшен, сей путь - литератур! О, какие авторы все несчастные о, как тяжко и порою невыносимо сражаться с реальностью. Библия громадна, а самое главное утомительна, Евангелие вроде все здорово, но столько в ней кажется к реальной жизни неприменимо. Вот и мучаются авторы, доводят себя до нервных приступов, бьются в придатках, сходят с ума, чтобы открыть слова Господа нашего, и истины в забавный интригующий сюжет обрядить. Ведь вот здорово, когда всякие там мошенники на каретах разъезжают, дурят народ, выдавая мертвые души за живых. А рыцарь болван, из ума выживши, с мельницами сражается. Вот умора! Или вот когда нечистая сила концерты закатывают, да в цирке фокусы показывают, и сам сатана бал устраивает. А когда старушки со всего размаху топором по темени и кровь как из перевернутого стакана, а потом муки совести. Жуть, но как затягивает. А что и без того не понятно если какой-нибудь взрослый и в полнее адекватный гражданин желает корону и перестроить весь белый свет и раде этого способен предать самых близких людей, что с ним что-то не так? А что не так?! Да был он маленьким мальчиком, выносил мусор, а детки, что Ангелы взяли и одели ему на голову помойное ведро и смеялись всем двором. Вот потеха, вот забава стоит мальчик с мусорным ведром на голове и давится от слез. А другой ноги подставляет и заставляет целовать, и не один, а в компании. Кто же научил этому деток, у кого Ангелы подсмотрели такие фокусы? Вот вам и принцы и хорошо, что вместо мусорных ведер на голове таких мальчиков, когда они вырастают, заблестят золотые короны все больше черные. «Униженные да взвесятся» Кто-то и когда-то написал две тысячи лет, а теперь все забыли и надо напомнить простым понятным языком то что все и без того знают. Страшно, ой как страшно быть писателем. И врагу не пожелаешь. Только глупые завидуют, только дураки считают, что если тебя обзовут великим ты счастливчик. Или все еще намного хуже! Да, да, да! Помните, я вам по секрету рассказал того, что мы с другой планеты? Ну, то мелочи, знаете, что вот только вообразите себе, что я здесь, а почему только я любой, кулаком по столу стукнул и в тот же час галактика Мирослава или скажем Алешкина галактика того на мелкие кусочки. Да, да, да! Вот в чем фокус у каждого имени есть своя галактика, ну по крайне мере если не целое созвездие, то хоть одна звезда точно есть. Имя и есть целый мир! Интересно да, ведь если только вдуматься на небе нет фамилий, говорю вам нет, и никогда не будет. Фамилия это ж бред! Да такое творится! Мне так видится если матом заругаться в одной части города, то может в другой части города человек от сердечного приступа умер! А? Вроде и фантастика, но кто доподлинно знает! Сто лет назад и полет на луну была фантастика за которую в сумасшедший дом могли закрыть, а сейчас, пожалуйста, туристами в космос! А вообще знаете, что, - и Артур рукой подозвал к себе Юрия Васильевича и зашептал ему на ухо:
-Ведь я того сума сошел и все что вам сейчас наговорил явно бред, но вот что мне кажется, я сейчас скажу а вы уже разбирайтесь сами! Ведь на самом деле мне так кажется, Булгаков мне рассказал, говорит мне: «Они там совсем, действительно как Федор Михайлович давно уже считает все поголовно идиоты! Какое еще Евангелие от Булгакова, совсем, что они ли рехнулись? Ты Артур идиотом у нас не будь! Ни каких радостных вестей я не писал, я сума сходил! Завет я писал! Договор! Договаривался, чтобы отложить Новый Иерусалим! Чтобы их идиотов больше потом в него вошло! Они, что действительно думают, что все так просто и второе пришествие Христа сплошная благодать! Ага, только для кого для нас переступивших за гроб или для них живущих? Явно не тем, кто живет и здравствует! Ведь истина времени больше не будет, и мы с Достоевским еще до сих пор не поняли, как его не будет! До какой степени! » Вот так мне Михаил Афанасьевич и сказал сегодня, прямо сейчас! Да, я только до конца не понял! А вы?
Юрий Васильевич покачал головой.
-Вот и я все того не разберу, что мне или Новый Иерусалим разворачивать или как Булгакову еще на тысячу лет договариваться, чтобы один другой миллион спася и когда придет время смог войти в царство небесное! А, но, то я понял, Булгаков в свое время договорился с кем надо и тут я, черт возьми, ошибка природы! Они там никто такого не ждали, даже Достоевский мне кажется, уже со мной ошалел! Но знаете в чем дело, кто мне того поверит, как писал Достоевский: «Ты мне фактов, фактов дай, мало ли, что ты убежден психологически!» Вот я и думаю, пока вы на тот свет не попадете вы мне все ровно не поверите, так значит если оно того можно тот свет на этот вызвать, так почему же не попробовать? Или мир, да что мир всю вселенную обрушить, энергией слов! У каждого слова есть своя энергия! И эта энергия не всегда светлая, словечки-то разные есть на свете. Не верите? Вот в том и дело, что никто не поверит, мало, кому что в голову взбредет! Надо факты!! Надо по воде пойти, надо хлеб в камни превратить! Надо воскресить мертвых! А, как иначе? И иначе назовут еретиком! Сама церковь, проклянет, та, что окрестила меня, тот священник, что однажды окунал меня в святую воду и говорил во имя Отца и Сына и Святого Духа, отвернется от меня! Но я и не желаю их! Я приходил к ним! Обратили Святую церковь в магазин! И тогда к кому я пойду? У кого стану просить защиты? Кто даст мне эти ваши проклятые факты? А? Верую, верую, верую, Бог встанет, Бог даст мне факт!! И о факт, будет всем фактом факт, причем психологически! Сначала все обалдеют, а потом околеют! Хе-хе-хе-хе! Ха-ха-ха-ха! Но вот еще в чем дело, вообще как бы полный бред, а если я вам сейчас скажу это все и приготовляется! А? А вот если ну предположим, что есть загробная жизнь, а она есть теперь это факт, факт окончательный! Помните, помните голову Берлиоза? Но вот в чем, то дело! Булгаков, Булгаков писал то сказку! Сказку, сказку, вы поверти я в этом теперь того разбираюсь! Думаете, для людей писал, ну-ну держите карман шире! Булгаков для духов писал! Каких таких духов? А вот тех самых, что люди обращаются после смерти! Вы что же думаете раз так и на не беса? Ну-ну! Нет вот, в чем и фокус, за гробом душа начинает иную жизнь, если хотите жизнь вокзальную! Вот-вот все после смерти как на вокзале живут! И ждут! Все ждут! Чего ждут? А вот в том и фокус, что неизвестно! Даже за гробом неизвестно! Бога ведь никто не видел, не видели Бога не живые, не мертвые! Зрели только Христа! Вы думаете, то зачем, Христос воскресал? А? Но ведь не только, чтобы апостолы уверовали! Здесь истина заложено что-то грандиозное! Самое великое! Что они люди сегодня верят, а завтра нет! Он в первую очередь ожил для тех, кто уже был в энном мире (тот свет это еще не Царство Божие). То наверно поэтому и надо было воскреснуть и поэтому наверно над воскрешением Христа столько и шума! И более ничего нет великолепней и выше! Его все зрели и все поклонились, и сказал, Он что все, все будите, если за мной пойдете! И что если я вам скажу все, все этого и ждут! Особенно кто переступил черту, оно, то понятно на том свете ведь уже всем ясно, что Бог есть хоть пусть и ни кто его не видел! Но вот в чем дело, что все не могут ждать Христа ведь истина, есть те, кто ждет и второе пришествие Гитлера! А как же, что вы думаете только Христос, может и должен прийти? Все придут, все восстанут! И будет величайшая Святая битва! И я все не как не могу сторону выбрать, словно так и нет, и не может у меня быть ни какой стороны, словно я.… Словно мне… Чего-то душа моя все куда-то не сеется! Что-то манит меня, так и слышится, так и раздается в ушах! Все не то, все не так, то мелочь! Еще одну книжку написать? Ага, миллиардную по счету! Да хоть новых Ромео и Джульетту подари миру, хоть Гамлета что истого? И вообще! Да знаете, подумаешь Шекспир! Щенок ваш Шекспир! Я вам скажу не в укор всему миру, выше нашего Достоевского в принципе нечего нет и быть не может! Почему? А вот не скажу, сума сойдете! Достоевский та мог обрушить вселенную, но, то не обрушил! Почему? Может просто повезло нам людям, разглядел Белинский, замолвил словечко и пошел Федор Михайлович по верному пути. А меня все в недоросли записывают! Да меня! Мол, ты не грамотный, у тебя по три ошибке в одном слове, как ты можешь быть писателем? Писатель это тот, кто пишет правильно! Ага! Вот-вот! Ни что пишет, ни как пишет, а самое главное, чтобы без ошибок! А вот я спрашиваю, что будет по душе и правильно, если я напишу с ошибкой: «Хрестос» спас! Или правильно, без грамматических ошибок: Христос предал! Христос растоптал! Христос убил! А? Филологи - сволочи, погребли Великую Русскую Литературу, заковали благословенную мысль правилами правописания! И гореть им всем в аду! Писателем может называться только тот, кто видит не ваше слово, что, мол, было первым, не букву каких миллион, а мысль, руководит ей. И если то ему только подвластно, мысль, полетит быстрей скорости света, мысль, в мгновенье пролететь всю вселенную, не найдет выхода и может разрушить разорвать вселенную в клочья. Чтобы только продолжить свой полет! Чтобы только не останавливаться и доказать, отыскать факт! Ненавижу, это поганое слово! Говорите Бога нет, покажи, где Он?! А вот если достану?! А вот если покажу?! А? Книжка, книжка, дураки пишут книжки! Не желаю больше книжку! Не дам больше из себя делать идиота! Русские писатели переписку с Богом и Ангелами вели, духов и всю вселенную на уши ставили, ждали, вызывали или вот на смерть стояли! Священная война, вы, что же думаете только на поле брани с мечом и автоматом в руках? Ну-ну! Книжка… Книжки не будет! Здесь поистине что-то грандиозное! Пришел ко мне вчера великий Голь и говорит: « Оживляй живых не мертвых!» Мол, мертвые про тебя уже все давно знают! Но, то они может и не все, то и бесятся! Шишь им с маслом! Но ведь Гоголь, Гоголь истинно хотел оживить общество! На кой черт ему был тот свет, он желал, чтобы этот прозрел! А может все еще интересней и Гоголь именно желал мертвых. А? То у него крепостные краше и одухотворенней живых выходили! А потом когда того ему показали он, что оно выйдет он и помешался! А вот когда мне показали, я конечно тоже того сначала испугался, а теперь не знаю все определится не могу! И главный насущный у меня теперь один вопрос, а как их мертвых да хоть и живых как их родимых всех оживить, словом что ли? Нет ни то, все ни то! Напишешь, один прочтет, второй в руки не возьмет, третьему на глаза не попадется, а четвертый вообще через пятьсот лет родиться, когда вообще про книгу забудут! Сейчас никто книжек не читает, а через пятьсот лет и подавно, книги все ровно, что вместо икон будут стоять! Моя-то точно стоять будет! Если мир после моих художеств устоит!
Сейчас все в интернете в контактах и в одноклассниках «сидят». Ага! Ну-ну! Скоро досидятся! Интернет то знаете, зачем вообще и кто придумал? А вот если я вам скажу, то перепись населения земли! Ага! И знаете кто главный переписчик? Вот-вот! Причем никого не гнетет, не просят, не уговаривают! А списочек думаете у нас? Ну-ну! Мне так видится на том свете! И почему со мной такое и все не как не прекращается я ведь самую необыкновенную книгу всегда желал. А знаете какая самая то не обыкновенная? Да то мне страшно и говорить, вот они наверно с того света все ко мне и ходят и ходят! Но вот парадокс я уже догадался, да и Достоевский то у же понял, сам до последнего не верил, а теперь тоже… Что то было определенно вот истинно, то ни кем ни живыми ни мертвыми не решается и что нас всех ждет никто не знает! Вот истина будет анекдот! А что в переводе тот анекдот, то ведь история! Я пишу историю! Каждую минуту, каждое мгновенье, миг - история! А что будущее? А в том и фокус, что никто не знает будущего никто ни живые, ни мертвые. Будущее известно только одному Богу! И знаете как того оживить да кого угодно? Да мне кажется верой! Вот именно как то делал Христос! Ах, и кому-то все покажется бредом и прочие и прочие. Но вот что я отвечу ладно, я черт знает кто без роду, без племени, без образования, без миллионов одним словом Маугли! Но, а вот Великая Русская Православная Церковь ведь она же, что-то значит, что может быть выше образованней и вообще? Но ведь так, так? А говорит великая церковь, церковь Достоевского, церковь Андрея Рублева, церковь Николая Чудотворца: «Христос заместил нас перед правосудием Божиим, взяв на Себя наказание за грехи каждого из нас и о том, что каждый раскаявшийся получает через Христа прощение и способность стать новым человеком!» Своего рода выходит Завет! А что говорит по этому поводу церковь, а говорит она: «Завет Бога с человеком состоит в том, чтобы человек принял в сое сердце Христа как свое личного Спасателя и получил усыновления от Бога!» И выходит, что если оно покаешься и примешь в сердце Христа, то случится все ровно день рожденье!» А я, то истинно каялся и истина принял в сердце Христа! Христос теперь мой первый и главный герой! И кто теперь мой отец? И разве я теперь не могу попросить у Бога подарок на день рожденье? А? Чтобы Господь исполнил мою самую заветную мечту! А ведь могу! Могу и попрошу и исполнит, исполнит все, что попрошу! А знаете, чего я больше жизни то всего желал? А? Думает миллионов или вот памятник или вот чтобы в библиотеки на полке рядышком с Достоевским стоять?! Ага! Ну-ну! А вот чтобы мать мою больше дуррой не считали, а вот чтобы брат мой свою мать обнял, а вот чтобы.… Чтобы узрели…
Артур расстегнул сумку и достал компакт диск.
-Это мой архив, вся моя жизнь. Вы сохраните, не кому не верти, не слушайте. Я ведь думал, что все закончил и свой труд- первую редакцию своего романа разместил в интернете на литературном сайте. Мошенники меня заставили! Воспользовались детской мечтой. Но я все теперь иначе оберну, я не желаю больше не книжек, не романов. Помните песню, мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Вот именно, только у каждого своя сказка! Говорят Христос миф!! Ну, еще с большим негодованием говорят, что Его пришествие самый не лепивший миф из всех, что придумало человечество! Интересное слово придумать! Если Бога не было, Его стоило бы выдумать, сказал Вальтер! А я скажу, что если Бога выдумали его стоит, наконец, явить, чтобы был!! Пришел и остался навечно! Вы думаете то просто слова, нет, то я сделаю. Просто сделаю, просто как все гениальное, сделаю с помощью энергии слов! Запущу механизм. Оживлю, воскрешу! Обрушу! Верю, что силы откроются, не может так быть, если веришь, если надеешься, чтобы Господь тебя оставил. Нет, не оставит, нет, обязательно придет. Стучите, отворят вам! Я чувствую, что я не просто стучал, я пробарабанил! И наверно не могло быть иначе. Ведь я всю жизнь мечтал написать самую необыкновенную книгу. А какая самая необыкновенная, самая великая книга на свете? То книга жизни! Меня и нас всех пока спасают мои благословенные предшественники. Достоевский!! Это же надо было всю жизнь посветить, чтобы только меня спасти. Я прежде так был обижен на мир, а выходит, что весь мир, только на меня и молился. Это конечно в фигуральном смысле, но это же, надо такое написать про ананасы! Булгаков, мой драгоценный Булгаков. Или вот Достоевский так и раздавалось у меня в мозгу пока я не о креп:
«Молчи идиот кто идет! Образовывайся, образовывайся, я тебе все расскажу, все открою, только молчи, молчи, пока время не пришло, пока в каждое сердце не сможешь прийти! То они же в идиоты тебя запишут, как Мышкина моего! И заколют, о, сволочи!» И вот пришло время! Я чувствую в себе силу великую, силу великого Достоевского! Всех, всех! И моего драгоценного Булгакова! Булгаков говорил, Достоевский бессмертен, а ведь и правда он живет в Мастере и Маргарите, и Гоголь там живет. Да читатель в массе свой действительно дурак! Мастер то же Гоголь! Вы вспомните его описание, ведь Гоголь, Гоголь, одно лицо и так же как Гоголь Мастер сума сошел! Все они приходили к Булгакову, но он не сумел, было еще не время! Но теперь время настало, грядет радость великая! И вот они теперь все вечно будут жить в моем «Черном Принце». «Черный Принц» так я решил, назову свою книгу! Книгу жизни! А когда свершится, мы все из нее выйдем! Все, все, все и Господь, в том числе, в первом числе! Вот будет фокус, вот будет факт! Ха-ха-ха-ха! Хе-хе-хе-хе! Встанем и посмеемся над всем что было! Да что посмеемся, мы будем вечность хохотать! Хохотать над всей вселенной! Потому что истина, времени больше не будет! Не будет времени для нас! Спрашиваете, какая самая большая тайна, тайна Господа? А вот она, хе-хе-хе-хе! Наконец-то прийти, и наконец-то, чтобы как следует, потом посмеяться, над теми, кто в Него не верил! Ха-ха-ха-ха! Не за своим стилем нужно гнаться, а за истиной. За истиной гонитесь Юрий Васильевич, за истиной и мыслью. Вы талант, вы не гений, только потому, что заблуждаетесь, не из слов строится книга, а из смысла. Слова не кружева, не надо рисовать словами, словами надо являть мысль, и запускать эту мысль к звездам и чем выше, тем лучше, тем скорее Он грянет! Никого не слушайте, и знакомую вашу выбросите из головы, не писатель она, если отдает предпочтения стилю. Мой знаете, какой стиль и язык великих мастеров! Мой дар, воскрешать и продолжать великую святую мысль Достоевского, хохотать как Гоголь, интриговать и выскакивать и обрушиваться как Булгаков! Я могу грустить как Чехов! Мечтать и вдохновляться светом как Пушкин! И бросить вызов великану, как его бросил Лермонтов, вызвав общество на дуэль за Пушкина! И я вызову, за всех униженных и оскорбленных Достоевского! Униженные да возвыситься! Приумножающий звания приумножает скорбь! Но я не желаю более скорбеть! Я желаю сражаться! Сражаться с помощью деревянного меча, что дал мне для святого поединка Господь! Сражаться и победить, явить заветное! Как мечтал Булгаков! Как завещал Достоевский! Восстанем! Все, все, все со мной! И не боюсь, что мне сделает человек! Все Ахиллесы великой русской литературы со мной в моем сердце! К черту слепого Гомера! К черту его Одиссею я написал свою! И как я не решил бы, так и будет, кто-кто, а Достоевский с Булгаковым меня не оставят! И мы восстанем, сойдем на берег, и мы обнажим свои деревянные мечи и обрушим Трою! Трою негодяев, Трою самозванцев! Оживет святая Русь! Зазвонят колокола! И придет, грянет истинное воскресение! И развернуться облака, и загорится солнце, как оно не сияло никогда, блеснут золотом святые православные кресты, словно маяки и на их свет, свет Святого возмездия полетит, сойдет на землю войско господня! И придет Иоанн Богослов, а вмести с ним Ангел с книжкою! Все, все, все придут! И Иисус Христос придет! Иисус Христос уже вышел и идет, идет! Я видел, мне показали!! И ни что, не могло сравниться с этим, и ни что во всей вселенной не могло меня заставить перестать думать об этом, не мать моя, не брат мой, не сын мой, не моя любовь к Ольге! Ни что, и ни кто! И вы тоже узрите! Все, все, все узрят и умрут, умрут, все до единого, умрут, чтобы…- с жаром выкрикнул молодой человек, потрется своего товарища, а потом вовсе вдруг заговорил не своим голосом, и кто-то словно отвечал молодому человеку, словно во все и не с Юрием Васильевичем был Артур, а где-то на вершине высокой горы. Потом много раз Юрий Васильевич то вспоминал, по тому, что было то необыкновенно.
-Всех, всех, всех призываю рабов!- силой проговорил молодой человек. - Матфей, Марк, Лука!!
-Слышим Тебя! Преподаем на колени свои!
-Петр приветствую тебя! Церковь Его, теперь церковь Моя! День вечный идет!
-Слава, слава, слава мы церковь Твоя!! Аминь! Встречаем Тебя!
-Дети, сестры, избранные!
-Мир Тебе. Приветствуем Тебя!! Приветствуем друзей Твоих поименно!
-Благодать Моя со всеми вами! Аминь!
-Аминь! Приветствуют Тебя все находящиеся! Благодать со всеми нами!!
-Марк, Аристарх, Димас, Лука, сотрудники Мои! Павел раб Мой!
-Да, я раб Твой! Они погибнут, а Ты прибудешь!
-Так приветствуй всех наставников моих, все они Святые!!
-Приветствуем всех Святых Твоих!
-Так пойте песнь новую!
-Поем!! Хвала Тебе в собрании Святых!!
-Хвалите на звучных кимвалах, хвалите на кимвалах громогласных.
-Хвалим! Все дышащее хвалят Тебя. Аллилуйя!
И молодой человек без объяснений выскочил как ошпаренный.

-Ну как вам хе-хе, наша школа?! В ваших школах такому не учат! Недоросли! Кто идиот? Будет вам хе-хе Достоевский Артур Рштунович! А у наследника между прочем девять классов образования! И что нам на это хе-хе скажет министр образования?

Министр обрезания был растерян.

-Так, что вы министр хе-хе молчите?

-А что здесь говорить, мы уже все поняли то чудо, скажите, что дальше? Что ждать?

-Не знаю, не знаю! Но думаю, что геенны огненной! Ангелов и Иисуса Христа! Но мне лично теперь все ровно, сами слышали я теперь Святой! Мы все теперь Святые, все сотрудники наследника!

Министр подавился.

-И на этой хе-хе оптимистической ноте, мы продолжаем наш репортаж, наследник, хе-хе все ближе и ближе к Москве!!



III

Артур оставил Юрия Васильевича уже через мгновение ничего не боялся, взял себя в руки, и вот его уже было не узнать.
У Артура было хорошее настроение, шагал он ровно и уверенно, улыбался и у всех кто его только видел, складывалось такое, впечатление, что хорошо молодому человеку, и вон какой у него костюм, как отлично он в нем смотрится. И все думали, о том, что куда собирается молодой человек, на какой праздник? И через миг прохожих осеняла, что стоп, сегодня же суббота, конечно, на свадьбу! А Артур и отправлялся женить Божий свет с грешным миром. Так он себе представлял.
Он подошел к таксистам и улыбнулся одному знакомому.
-В Ростов!- задорно сказал Артур.
-Поехали,- обрадовался таксист, это был человек славянской внешности, веселый и задорный человек, но как бывает у русских с какой-то грустинкой.
Они сели в машину и поехали.
Погода для конца октября стояла, чудесная и чтобы не осложнять, Артур начал привычно для каждого с погоды.
-Тепло как!- радостно сказал Артур и улыбнулся.
-Да, погодка, что надо!
-А вас Иваном, зовут, если не ошибаюсь?
-Да, Иваном,- улыбнулся водитель. Ему стало светло на душе, что клиент помнит его по имени.
-У вас прекрасное имя!- сказал Артур.
-Спасибо, - ответил Иван.
Настроение улучшилось в двойне. Так непосредственно говорил пассажир, не ехидничая, и без надменности, а вот именно тепло, вот как словно и в самом деле Иван прекрасное имя. Нельзя было не поверить, да и будь имя отвратительное с таким добром в словах Артур, говорил о простых вещах, что хотелось верить, вот как в чудо.
-А знаете, почему в сказках вашему теске Ивану предлагают, только полцарства?- весело спросил Артур.
-Почему?
-Да потому что царь мошенник! Если ты назвался царем, значит, предал! Царь ведь только может быть небесный! Остуда значит, что царь негодяй и все царство никогда не предложит!
Иван развеселился:
-Действительно!
-Но не нужно полцарства, тому, кто любит, улыбнулся Артур. - Тому, кто любит, ничего ни нужно кроме любви. Но ведь так?
-Да так! Вроде так, - отвечал Иван, как-то ему было приятно вести разговор на такие темы, о которых он раньше и не задумывался. А главное если прежде и слышал, рассуждать об этом было не интересно, потому, что не понятно, а тут так все ясно как божий день. И самое интересное сам для себя открываешь, что ты об этом знал, просто забыл или вот жизнь так замотала, так тебя закрутила, что из памяти выпали прописные истины.
-И вот Иванушка, и не берет полцарства. Не нужно Иванушке не власть не богатство. Иванушка не дурачек! Иванушка гений! Ведь все так просто, все просто забыли. То мошенники всем головы заморочили! Русский народ, народ Иванушек. Как говорил Достоевский русский народ богоносец. И вот в том его и дар, что он находит в себе силы, отказаться от богатства ради любви. А русский народ обижают, мошенники его угнетают. Вы счастливый человек!
-Спасибо! И, правда, особо не на что жаловаться!
Артур улыбнулся.
-Но порой заберется в сердце печаль. Так?
-Да! Не без этого конечно!
-У вас наверно есть родственники за границей.
-Да есть,- удивился водитель. Чем дальше, тем ему все становилось интересней. Сестра у меня в германии, живет и брат и мать, вся родня.
-Нет, я не оракул,- улыбнулся Артур. - У всех есть родственники за морем, просто русские люди больше других остальных грустят, поэтому поводу. И вы грустите. Не грустите!- и Артур тепло улыбнулся, так, словно говорил, что я знаю твою беду, ну не грусти, не мучай свое сердце, ведь ты счастлив.
И Ивана, словно прорвала, словно тот нарыв, которые долгие годы его так изводил, наконец, вышел наружу, и от этого стало легче, с каждым словом становилось на душе светло.
-И, правда, я счастлив. Я к ним ездил нечего там делать. Вот все ни так. Не могу я! Ну и что меньше зарабатываю,- задорно улыбнулся водитель как мальчишка. - За то никому ничего не должен!
-Вот и хорошо! - улыбнулся Артур.


IV

А потом Артур вдруг заговорил совсем не понятные для водителя вещи, но надо ему отдать должное он его внимательно слушал. Прежде подобных пассажиров Иван не знал. Он возил Артура и раньше, но это был другой человек.
-Видно, что-то в жизни приключилось,- думал водитель и слушал необыкновенного пассажира.
-Мне с вами очень приятно! И это гениально! Вы Иванушка, то есть русский человек, который ни за какие коврижки не променяет родину! И вот еще любовь! Я могу чувствовать людей, и я их всегда чувствовал, вот почему со всеми сходился. Ведь это так просто, я раньше не понимал, ни кто не понимал! А ведь это так просто, я знаю язык совершенный! Все этот знают язык, не все хотят пользоваться, имя этому языку добро!- сказал молодой человек и сжал кулаки и силой выкрикнул. - Не хочу ни вором, ни мошенником не хочу. Я хочу быть человеком! Я хочу быть писателем,- и молодой человек заплакал.
Водитель испугался.
-Я всегда искал свое место в жизни, вот остуда мои злоключенья! Вы же меня понимаете! Они же вам тоже наверно говорили, оставайся, будешь чувствовать себя человеком! Ведь предлагали, предлагали?
Так говорил незнакомец, что у Ивана у самого глаза слезами налились.
-Не плакать, не плакать! Возьми себя в руки Артур, - зашептал Артур и стал повторять как в детстве:
- Ты король, ты король Артур, у них все ровно ничего не выйдет!
Артур вытер слезы и сжал кулаки.
-Все будет хорошо! Я знаю если, что-нибудь со мной случиться, вы расскажите обо мне, что был, мол, такой странный пассажир! Ведь я понял, что не в книжках дело. Да вообще кому они эти книжки нужны на небе то? А? Да ведь книги то бред! Вот истина книги бред, главное первостепенно то, что изливается из сердца, да можно ничего не писать не строчки, а такое вылить из своего сердца, что небо упадет на землю! Я Булгакова ругал! А Булгаков то герой и Достоевский великий русский богатырь! Да вы знаете, что творилось с Достоевским в сердце та? О, я думаю, Федор Михайлович всю жизнь каждый миг змей Горынычу головы рубил! Какому? Да черту, что в душе у него сидел! Не мог не сидеть, я теперь про то знаю! Вы любовь всего сильней цените! Вы русский человек! Вы Иванушка! Но только не обижайтесь, это счастья! Русских людей сама истина благословила, это дар!
-Остановите, пожалуйста, здесь! Мне на рынок надо! Это какая улица? Сколько я вам должен?
-Не надо, деньги!- ответил потрясенный Иван, у него был какой-то подавленный вид, он понял, что с молодым человеком какая-то беда, словно он помешался. Но как бы там не было человек, это добрый, какой-то не похожий не на кого кто встречался бы ему прежде и он решил, что не возьмет с него денег, что станет ему потом совестно. Иван вдруг не выдержал.
-Зачем на рынок? Давай я тебя домой отвезу!
-Я дома!- весело ответил Артур. Мой дом истина. Не бойтесь, со мной все будет хорошо! Я продам монеты и поеду в Москву. Или полечу, я еще не решил. Мне надо дописать книгу, а вместе с книгой излить сердце именно, что сердце! Не книги надо писать, надо свое сердце творить! Какое твое сердце такая у тебя в конце выйдет и книга! Я должен выполнить свой долг благословенных предшественников! Я просто так им не дамся! Я обведу мошенников вокруг пальца. Я украду счастья для людей! Меня простят. Для людей красть можно. Прощайте! – Артур засмеялся. - Мошенники останутся с носом, всегда оставались и в этот раз мы их надуем. Даже если меня прибьют или я умру от нервов, сами люди откроют про меня. Потому что меня все знают. Судьба постаралась! Вот в чем весь фокус! Да, рассказать, как было на самом деле и чтобы свидетелей миллион. Иисуса распяли, а апостолы рассказали. Я не Христос, никто не может быть Христом, Христос один он в сердце, но если сердце открыть. Вот и про меня кто знает, подтвердит! И пусть со стульев попадают! То будет хорошо, очнуться! Счастья вам! Никогда не желайте удачи! Удача от мошенников! И только счастья от Бога. Я желаю вам счастья! Будьте счастливы!
Артур выскочил из машины и бодро зашагал на Центральный рынок в самую людскую гущу.
-И ты будь счастлив,- тихо прошептал Иван вслед молодому человеку и еще долго провожал его взглядом, пока необыкновенный пассажир совсем не скрылся из вида.
Расставшись с таксистом Артуру на минуту, стало страшно, так что он задрожал. Как только Артур оказался в толпе Артур затрясся. Люди, много людей его напугало, он в лихорадке стал вглядываться в лица. И вот немыслимо, встретился взглядом с армянином и Артур выровнялся, подбородок его метнулся вверх.
И человека в толпе словно ударил разряд тока, было что-то взгляде молодого человека безумное, невиданная энергия и сила такая, что он попятился.
-Не бойся, я не обижу,- прошептал Артур и светло улыбнулся, так легко, так непосредственно, что человеку в толпе представилось, что прежний страшный облик молодого человеку ему померещился. И он улыбнулся в ответ
-Спасибо,- сказал Артур и кивнул и человек автоматически кивнул, сделав вывод, что приветливый парень с крупным армянским носом с ним поздоровался.
-Воспитанный молодой, человек подумал прохожий и довольный зашагал своей дорогой.
Артур был весел, ему хотелось пританцовывать, он чувствовал себя в шумной толпе как рыба в воде. Он мог с любым заговорить, и знал что сказать, чтобы ему открылись любые двери души. Он знал секреты всех. И это было так необычно. Он видел, человека и знал, что у него болит и почему. Видел, кто, во что одет и только по фасону брюк знал про этого человека больше чем его родная мать. Вот как Гоголь, по пуговицам и по платью определял о чертах и о характерах.
Вдоль стеклянных ларьков стояли люди, с картонными табличками на которых было написано: доллары, золото.
Артур выбрал по всем приметам плотного армянина с приятным лицом.
-Привет,- сказал Артур и протянул руку. Так задорно и легко, что местный спекулянт ответил взаимностью.
-Что есть?
-Монеты возьмешь?
-Золотые?
Артур кивнул.
-Покажи!
Артур, достал монеты.
-Зайдем, сказал человек и провел Артура в ларек. Там он встретился с еще двумя армянами молодыми юркими как мангусты, они не могли устоять на месте и суетились за рабочим местом. И все время улыбались и были весело и приятно встретили незнакомца, ну прямо как родного. И как он появился, они бросились заниматься делами и с любопытством смотрели, что Артур им принес.
Старший пригласивший Артура с ним пройти стал с недоверием крутить монеты в руке. Приглядывался, взвешивал на ладони. Другими словами стал делать вид, что сманивается.
-Гамлет, посмотри,- сказал он и дал одну монету молодому человеку для оценки.
Тот так же стал изучать монету как под микроскопом.
-Даже не знаю, ответил Гамлет.
Артур улыбнулся как в цирке, артисты были у него как на ладони.
-Стыдно будет!- весело сказал Артур.
-Что стыдного?- сказал старший. Как так брать, надо знать, что брать. А так кот в мешке получается.
-Стыдно будет, повторил Артур.
-Сколько хочешь? Сказал старший продолжая изучать монеты, но уже с такой миной может они и настоящие, да нет точно неподлинные, но, мол, есле, что все ровно дорого не возьму. Игра продолжалась.
Артур улыбнулся.
-Двадцать тысяч!- и все как по команде засомневались, зажали плечами и стали вздыхать.
-Восемнадцать пятьсот,- сказал старший.
-Мне деньги, нужны,- сказал Артур, а потом вдруг выпалил.- Отчество у меня Рштунович. Ну, вспоминайте!
Артисты даже не удивились, ну вор и вор у самих все не просто.
-Какой самый древний армянский род? Ну, знаменитый вор! Вспоминайте!
- Рштуни,- сказал образованный молодой человек по имени Гамлет.
Артур улыбнулся.
- Я армянин. Армяни воры. Армяни для всех истину украли. Армяни великий народ вот им и доверили деньги считать! Мне нужны деньги. Стыдно будет! Как зовут?- спросил Артур у старшего, так словно тот назовется и Артур выйдет победителем, словно это так важно, что послужит перевесом в пользу Артура.
-Артур,- ответил теска.
Артур весело улыбнулся.
-И меня Артур. Говорил стыдно, будет. Мне деньги нужны, чтобы добраться до Москвы, чтобы сделать доброе дело, для всех! И для армяней и русских, для всех людей на земле! Давай девятнадцать! Пятьсот рублей мелочи, за то обоим приятно. Армяни мы или не армяне, надо помогать друг другу. Армяни людям помогли и ты помоги.
Теска нашего героя достал пачку денег и отчитал девятнадцать тысяч.
Молодой человек по имени Гамлет все время не сводил взгляда с незнакомца и не выдержал и спросил Артура на выходе:
-А ты традиции Армян бережешь?
-Я вор,- гордо улыбнулся Артур. И для людей украду!
-Красиво,- весело сказал Гамлет, обрадовавшись, и протянул Артуру руку, за смелость и откровенность.




V

Настолько Артур развил символическое мышление, что вот если двигатель не заведется и не поедет автобус если не налить в бак бензина, Артуру надо был знак, чтобы сдвинуться с места. А если заправить машину, а если усадить в автобус сотню пассажиров, да зависти мотор, да тронуться? А если выезжать сто километров? А если как из лимона выезжать все до последней капельки, да врезаться на полном ходу в стену. Немыслимо! Вот так было и с Артуром. В осуществление цели он был все ровно, что машина, что автобус, только шел на двух ногах, но ему ничего не стоило побежать, да так что не один спринтер, вы слышите олимпийский чемпион за ним не угнался бы! Артур раз пробивал и перегнал машину. Вот перегнал. Машина шла шестьдесят километров в час. Мировой рекорд на сто метров Артур побил также легко, как первоклассник обгоняет на дороге старушку. Но не машина, Артур был человек. Камерон, гений, но он молчит, не признается как все гении, ждет часа, и он настал, то было, то, что зародилось в голове Артура. Терминатор, ведь это гениально. Не про компьютерную графику не про робота это кино, не про конец света, это кино про истину, что может сделать человек с программой в голове, вот с этой моделью поведения. А если она совершенна, то и человек совершенный. На мгновения Артур превращался в само совершенство, да ходил до такого естества, что немыслимо. Все спрашивают себя, почему маньяка злодея, так долго ловят, да очень просто друзья, ведь он же мгновениями не уловим, потому, что в своей жажде совершенен. Это страшно, но это факт. Стремись не уклончиво к своей цели, не сворачивай с пути, прикладывай все силы. И совершится невозможное, и твоя любая мечта сбудется, ты покоришь Эверест. Разве этого ни кто не слышал, разве этого, ни кто не знает. И вот один верит, так стремится к мечте, что пройдет год другой и человека не узнать. Дохляк превращается богатыря, двоечник становиться академиком. Как в сказке гадкий утенок превращается в прекрасного лебедя. Сказка, а что значит это сказка. А сказка, значит дал себе слова, сказал что прыгнешь выше головы, возьми сукин сын и прыгни, прыгни все у тебя для этого есть и руки и ноги, и самое главное, самый большой дар, у тебя есть голова. Такая штука, такой компьютер, что если засунуть, запихнуть, да черт его знает как оно выходит, главное что получается, что попадает туда истина и человек становится Богом, среди тех, кто забывает об истинах все ровно, что курицы и петухи, овцы и козы. Птичий двор из сказки про гадкого утенка. Да возможно мы не долетим до Марса и не посадим на марсе яблочные соды, если перестанем унижать, если прекратим оскорблять и глумиться наши сотовые телефоны перестанут нас радовать они на тысячу лет не изменяться, как была десять пикселей камера, так и будет десять. Прогресс накроется медным тазом, вот же в чем дело прогресс остановиться. Двигатель прогресса противопоставления истине, надругательство над истинной, ни кто больше не желает жить в пещерах и радоваться как первые дурачек и дурочка, все хотят пяти звездный отель на кенарах. И это я вам скажу, объявит мошенник, но не верти мошеннику, довольно, хватит прогресса и десять мегапикселей камера на телефоне это здорова. Зачем, ну для чего скажите яблоки на Марсе. Но вот кто объяснит, вот популярно, кто мне расскажет, на кой черт яблочные сады на марсе? Да не то ли несчастный не толи обществом униженный, мечтая но хоть бы на марсе сделаться счастливым. О как обежали Королева, что он та и ракету сочинил, да такого дошел, что человек в космос полетел. И все радуются, все в восторге. Ведь как радуются, ведь как восхищаются, а вот кто-нибудь, но вот хоть один всматривался в Королева. Ведь какой он грустный, какой он печальный, ведь посмотрите, ведь только задумайтесь. И как страшно может стать! Блажь, яблоне на Марсе, такая блажь, что плакать хочется, а того Иван Грозный и блаженный, что несчастней некуда. Хватит, довольно и так столько всего, но ведь хватит, все могут быть счастливыми, не от прогресса счастье, от любви. А человеческий гений не от тренировок, а от боли страшной сердечной боли. Не желал, Артур быть царем, но царь в нем жил, не хотел Артур быть вором, но вор в нем существовал, не желал Артур покорять мир, только об одном грезил, чтобы не было, ни кому больше больно, так страшно и не понятно, как было ему в его поистине страшном детстве. И Артур собрался в Москву, все естество его туда звало, и босиком и по снегу, и без копейки в кармане он бы все ровно попал. Но в нем бежала кровь, такая как у всех, только с той разницей, что он думал об Александре Македонским, и проговаривал, « Мы с тобой одной крови, ты и я». И Артур становился Александром Македонским, не им самим, а вот с его отвагой с его напором, тем самым человеком, что не стал распутывать Гордеев узел, а так лишь одним взмахом меча разрубил головоломку всего человечества. И сделал это лишь потому, что нашелся в толпе, такой кто усомнился, что это под силу молодому человеку. Не сомневайтесь друзья, верти, верти. И дорогое мое правительство Президенты и короли, берегите, хольте молодых людей не бросайте их без присмотра, вам мало Раскольниковых и прочие. Молодой человек, будет пострашнее гранаты.
И Артур так верил, что были у него и деньги и костюм, а самое главное знания, привычки и повадки, модели поведения, что на протяжении тысяч лет копило человечество, и передавала из поколения в поколения.
Артур остановил такси.
-В Аэропорт, пожалуйста.
Артур был так вежлив, так галантен, только если какой-то неопределенный. Все в нем менялось ежесекундно. То были мысли, рой мыслей в его воспалившимся воображении. Семь пятниц на неделе! Все слышали такое выражение, только мало кто его понимает. А дело в том, что в пятницу распяли Иисуса, и гадали проклятые первосвященники распять или не распять, прибить или не прибить. Покаяться или не покаяться, а может черт с ним, да нет так нельзя, надо кается. Каемся, э нет, все-таки распнем. У Артура в голове было сто пятниц на не деле.
-Э нет,- подумал Артур. Ни какого Аэропорта. Засада! Меня там уже ждут. А если не ждут. Артуру хотелось проверить. Он вдруг захотел посмотреть как продвигаются дела по его розыску. И вообще……
-Где у нас по близости кассы?- спросил Артур.
-Точно не знаю. Но если память не изменяет, видел на площади Карла Маркса.
-Карла Маркса!- воскликнул Артур. Полетим, так полетим, и захохотал.
Водитель с не доверием посмотрел на странного пассажира.
Но Артур все знал, и ведал вот как успокоить растревоженного таксиста, который только и думает, об одно вои истина каждый таксист об этом думает, когда в его машину садиться клиент. Вы думаете, что куда ехать, да нет, все просто как все гениальное. Правильно, каждый думает, сколько он заработает, и только лишь сомнение, что проклятый заяц, сразу пропадет у таксиста настроение.
Артур быстро достал деньги, и по-королевски не размениваясь, дал водителю тысячу рублей.
-Сумасшедший, подумал водитель.
-Да хоть черт хе-хе, - рассмеялся Артур. Плачу, поехали!
Водитель криво улыбнулся, но деньги взял, больно размашисто и легко давали, значит, еще есть. Так как только Цари дают. Да хоть и последнее, такой заработает сразу видно не промах. Вон даже мысли читает.
Да Артуру было легко читать чужие мысли. Он понял, почему во всех сказках ни чистая сила, так легко угадывает мысли людей. Ведь это было так просто, ну как все гениальное. Истина, дружок, все истина. И ведьма и черт знают истину, вот поэтому так легко и крутят людьми. И вы ее знаете, только почему-то ее забываете.
А царь, помнит, на то он и царь, чтобы знать истину, знает, а нарушает, поэтому и проклят. Если ты царь значит, ты проклят. Ведь это так просто как все гениальное.
Об этом узнал Артур, об этом он писал и ему вдруг сдалась совестно, и он стал тихим покорно опустил руки и такая буря закрутилась у него на душе, что пока не налилась его глаза слезами глаза, он не пришел в себя.
Он быстро, чтобы водитель не заметил, вытер слезы и улыбнулся.
-Кайтесь, не страшитесь, каяться - сказал Артур.
-Пусть те кается, кто на верху, - бросил водитель.
Артур чуть на месте не подпрыгнул.
-Ах, как вы сказали хорошо! Великолепно, в самое яблочко. Кто на верху, тот и каяться должен! Ведь это истина! Если у тебя сила власть, то кается ты должен больше других. Ведь это гениально. Вы озвучили поистине золотые слова!
-Не знаю,- ответил таксист. Так отец мой говорил, и я говорю. Работяга я ничего дурного не делаю, двенадцать часов баранку кручу, не когда каяться. В самую пору геморроям заниматься. Замучил!
-Пройдет!- серьезно сказал Артур.
-Я так не думаю.
-Все проходит и геморрой ваш пройдет.
-А вы об этом. Да все умрем две жизни не прожить.
-Лож! Можно и сто осилить, а можно и тысячу, сколько хочешь? Воскресение великое чудо! Но на, то и великое, что возможно. Человек раскаивается, и истина в нем воскресает! И человек перерождается! Если вы раскаетесь, истина уверуете в Бога, у вас отступят все болезни и геморрой пройдет. Так Иисус исцелял, у него был дар на истину указывать, просто не все желали на веру принимать. В том и заключается чудесное исцеление.
-Ну, не знаю.
-Да вы же не верующий!- воскликнул Артур, его как током ударило, но он мигом взял в себя в руки и ласково посмотрел водителя. Но это нечего, не страшно не верить, грех отрицать. Вы в том то и дело что не знаете. Вы Фома, вам доказательства нужны. Ведь истина Фома из людей обыкновенных, вот самых, что есть простых, и поэтому самых прекрасных.
-Ну, не знаю, - нахмурился водитель.
-Артур улыбнулся.
-Вы хорошо подумали. Справедливо. Мягко стелешь да жестко спать. Но в том и весь фокус, надо чтобы было жестко. Ну нечего, ничего у вас и без того не мягко. А поехали на вокзал.
-На вокзал? Да вы же сказали кассы!
-Да что там делать. Ну, сами подумайте, если я в розыске у них и в кассе в подворотне не продадут мне билет. Компьютеры! А что я в розыске не переживайте, вам ничего не угрожает.
-Не мое дело!
-А вы как компьютеры уважаете?
-Сыну купил, занимается.
-А сами?
-Нет, не люблю. Слишком мудрено
-И то верно, это вы тоже в самое яблочко попали. Искусственный разум есть противопоставления истинному. Между прочем великое изобретение, очень несчастного человека, от того и русского. Понял горемыка, что не хочет общество включать мозги, изобрел машину, по образу человеческий разум. А какое прекрасное выражение: «включай мозги». Истина включает мозги! Вот он и включил. А потом уже мошенники интернет придумали, чтобы мозги людям пудрить!
-На какой вокзал?
-На авто конечно! С поезда и снять могут, и сойди сложней, а автобус благодать и на постах не останавливают. На Автовокзал, пожалуйста. А знаете, почему запрещено останавливаться на остановках и вообще подбирать незнакомцев? Ведь сейчас даже указ издали, что, мол, запрещается останавливаться в не положенных местах. Ведь это так просто. Это мошенники придумали. Ведь кто был Иисус, он был странник, он путешествовал. Вот остуда и страх, что подберет кто-нибудь попутчика, в не положенном месте, а он ему возьми и истину откроет. Никогда, не разговаривай с незнакомцами! Булгаков гений! Истина не знает, нет, истина всегда говорит, только да. Все наоборот. Он специально запутывал. Наоборот разговаривайте, разговаривайте, придет такой, встретится такой в дороге, что, наконец, откроет вам глаза на этот предательский мир, что устроили мошенники.



VI

Артур вышел на автовокзале и забормотал:
-Мне надо есть, я должен есть. Мне нужны силы, русский дух.
Артур стал смотреть по сторонам и увидел блинную, словно само проведение указывала, ему чтобы он совсем не расклеился, чтобы он собрался. Он разработал для себя такую формулу, так себя убедил, что может на символах взобраться на Эверест, что они ему были нужны как воздух.
-Блины, ну конечно, блины,- обрадовался Артур. Он улыбался и бодро зашагал одному из знаменитых на весь мир символов России.
-С грибами, пожалуйста,- попросил Артур. И побольше я русский человек! Давайте целых три!
Ему улыбнулись.
-И чаю.
Артур принялся есть, и так становилось светло и радостно у него на душе, ну вот как на Масленице русскому человеку, что верит в солнце, улыбается свету. Найдутся такие, кто скажет, что, мол, ведь Масленица праздник язычников, мол, тех, кто не верили в Христа. Шабаш! Да друзья они не верили во Христа. Но, то скажут мошенники. Ведь и да Христа жили люди, такие люди, что верили в добро. Люди русские верили в свет, в солнышко ясное, так верили, что благословила их истина. Что даже у церкви – не поднялась рука наложить запрет на святое гуляние. Да какая теперь уже разница тысячу лет прошло, главное, что сохранилось приданье старины глубоко. Как славно великий Пушкин сказал, предание. Поженили язычников с Христом, и они как та невеста из родного дома взяли, что ей было завещано Богом. Все гениальное просто, знаете от общенья с Артуром, я сам как-то просветляться, стал позволять себе рассуждать, когда совсем недавно в первой части только словечки вставлял. Я вот все думал переписать, изложить мысли Артура правильно, придать форму привычную. А потом понял, что ведь и действительно все гениальное просто, истина как шкатулка должна постепенно открываться, а не сваливаться на голову как снежный ком. Вот берешь в руки шкатулку с золотом и в предвкушение с прекрасным открываешь медленно и не спеша затаив дыхание, ведь если разом распахнуть можно и ослепнуть. И пусть, наш несчастный герой ест свои блины, да пусть покушает, ему еще до самой Москвы предстояло в автобусе трястись.
И Артур ел, запивал чаем и вот уже совсем скоро, взял себя в руки, огляделся по сторонам и увидел, что совсем недалеко стоит автобус, который отходит на Москву. Так близко рукою подать.
-Спасибо, поблагодарил Артур.
Я заметил наш герой, стал всех благодарить, когда прежде считал, что все ему должны. И разве это не прекрасно?
Артур купил билет, одно его смутило, что автобус отправлялся в тринадцать часов.
-Дурной знак, вздрогнул Артур, но в это трудно поверить, хотя вы знаете, я перестал сомневаться и вам того советую. Место в Автобусе было под номером четырнадцать, вот вам истинный крест, под номером четырнадцать и как после этого не верить в сказке. Верти в сказки, ведь что эти сказки, значат, а значат то, что сказал, дал себе слово, значит, выполни его. Артур говорил Ольге, что поедет в Москву, что повезет в столицу свою книгу и вот автобус его мчал по дороге. Но как признавался Артур, не за короной он туда ехал, а чтобы дописать свой роман, разоблачить мошенников. И все его пугало, так пугало, что он не знал где укрыться. Он не выпуская сумки с ноутбуком. Всю дорогу, ему было не хорошо, он снова разболелся.
-А проклятые мошенники, не дождетесь,- снова и снова повторял Артур.
Автобус был полупустой, но Артуру и с десятком людей было страшно. На каждом шагу в каждом взгляде ему мерещились измены и предательства. Он боялся, что сейчас на него набросятся и отберут труды всей жизни. Дадут ему по голове и утащат ноутбук, где был неоконченный роман.
Уже стемнело, и от этого Артуру было еще страшней. Его лихорадило.
Один из пассажиров икоса посмотрел на странного попутчика, трясущегося над своим багажом.
Артур сжал зубы, глаза его широко раскрылись, как может только в исступлении.
-Мошенник! – выкрикнул, Артур вскочил и быстро побежал в конец салона.
Пассажиры из числа тех, кто не спал переглянулись.
На пустых задних сиденьях Артур забился в угол.
-О проклятые,- сказал Артур и задернул на окне занавеску и стал следить иза краюшка полоски за дорогой. Не едет ли кто по пятам, не гоняться ли проклятые мошенники.
Артур всматривался в номера на машинах.
-Сто двенадцать, шептал Артур. Двенадцать апостолов, значит за рулем хороший человек, и Артур улыбался. Сто тридцать три, и Артур отпрыгивал от окна. Сто тридцать три, сто тридцать три,- трясся Артур, но начинал складывать числа и успокаивался. Сто тридцать три. Три плюс три, будет шесть. Шесть плюс один будет семь. Семь это хорошо, семь значит семья, - и Артур снова вооружившись смелостью, выглядывал из занавески. – Сто четырнадцать. Сто четырнадцать, сто четырнадцать,- зашептал Артур, и вдруг ему совсем перестало быть страшно, словно ему на шею какой оберег повесили, словно крестили его, словно благословление. Артур засмеялся. И в само деле выходило, что все гениальное просто, Артур рассудил и успокоил себя, что если тринадцать от черта, то четырнадцать от Бога. – А как же иначе придумал себе Артур. Он стал сопоставлять привязавшуюся к нашей истории примету, и от каждого сравнение ему становилось светлей на душе. И на сердце тепло, словно какой живительный проливался бальзам. Буратино, Буратино,- зашептал Артур. Ведь это гениально. Дом под номером четырнадцать, - говорил себе Артур. Там любовь, там Ева моя. А в квартире моей сплошной театр, разводы склоки, но зато как играют, черт их возьми. Какие сцены, какие костюмы. Лоск! Блеск. Манеры! Но жизнь, жизнь всех переиграла. Такая жизнь актриса, что не одному театру не угнаться. И матушка моя, ведь это немыслимо. Дурочка из переулочка. Ведь истинно дурочка, ведь истина святая. А переулочек, то четырнадцатый. Богатенький Буратино, да то истины, истины. Миллион четыреста. То Петр мне самолично принес с того света. О, бестия, говорит, ремонт затеяли. Гениально! Немыслимо! И пророчество, носом своим я уткнулся в Чудотворца. Вот как в Буратино в холст. Все сошлось до последней черточки. И коровы, это же немыслимо, гении меня своими мыслями все ровно как молоком вскормили. Гениально, немыслимо. Ну, сказочка получается. А все Пушкин сукин сын, язык явил, чтобы великие шифровались, чтобы от мошенников истину прятали. Пока час не пробьет. И будет еще знамения! И будет еще четырнадцать! Вот истина отец мой истина, не может, чтобы не быть. Я все думал куда бежать, где головушку преклонить, чтобы разоблачить мошенников. К Менделееву, думал пойти. Придумал, скажу ему, что у нас с ним умер общий родственник. Раскололи мы его гада черного и получили награду. Ведь истина, Менделеев свою таблицу через покаяния получил, как дар. И теперь он для меня специально свою передачу затеял и назвал гениально «Библейский сюжет» Ведь это гениально такой часок, когда открывают человеку глаза на истины. И я помню, смотрел как завороженный. Истина Бог ведает, и час пробил, открыли мне истины. Культурная революция, ведь это гениально, немыслимо. Меня спрячут в Переделкино и мы переделаем это лживый мир. Да, да мне нужны единомышленники. Ведь меня, ждут, ведь мной так грезили. Меня, надо беречь, как зеницу ока. Бог мой а и есть око господня. Но не завидуйте, завидуют только цари, потому что предали, потому что им через покаяния открылись истины, а они предали, поэтому проклятые завидуют. А мне страшно вы не представляете, как мне страшно бывает. Не один страх ваш земной несравним с адским дыханием, ведь я его чувствую. О, бедный, несчастный Гоголь Николай Васильевич. Угодный Богу Николай, блаженный как Иванушка ходил по грешнице земле гоголем, но не как не мог окончательно оторваться от земли, потому что вы его так мучили, вы его так извели заблуждениями, что страшно ему было в двойне. О, мошенники, о гады ползучие, не выскакивайте. Ведь это гениально, что не выскакивайте, ведь мошенники выскочки. В чем страдания моего драгоценного Гоголя, что раскаяться должен был Чичиков, да все должны были, покается и Собакевичи, и Плюшкины и Коробочки. Ну, кому нужно покаяния, всем давай хохмачки. Гоголь- сатирик?! Опомнитесь! Над кем смеетесь…? Ведь это гениально! Вы прокляты и над собой же проклятыми насмехаетесь. Радуетесь полоумные, что гореть в аду вечно будите. Вот Гоголь окончательно и сошел с ума, за вас проклятых, что не знал, как заставить своего Чичикова раскается. Да как он мог раскаяться, когда общество, да такой степени его изуродовала, что он, позабыв все истины, променял истины на копеечки. Вот только вдумайтесь он, Ангелом так полюбил копеечку, что потом мертвых людей выдавал за живых. Ведь это так просто! А никто не понимает, или в двойне страшней понимает, а молчит трус проклятый. Ведь о чем труд Гоголя, в чем его страдания? Общество бездушное и мертвое и погребенные крестьяне прекрасней живых. Мертвые души! Все до одного мертвы! И так это страшно. Гоголь всем рассказал, а его так и не поняли. В каждом Коробочка и Собакевич, все заблуждаются. О проклятые! И я несчастненький, и вы меня замучаете. Поприщин это же Гоголь, и Артур заплакал и зашептал. Матушка, спаси твоего бедного сына! Урони слезинку на его больную головушку! Ему нет места на свете! Его гонят!- Матушка! Пожалей о своем больном дитяньке!.. Ведь как страшно ему было. О, как я его теперь понимаю, о как мне страшно теперь, когда я стал Гоголям. А проклятые смеются, что у алжирского дея под самым носом шишка. Да ведь это же драма! Да ведь нос- это дар. Благословения и шишка. Ведь это все ровно, что проказа. Рожа! И самое страшное, болен тот, кто на троне.



VII


-А у нас хе-хе прямое включение, нет, не из думы! Думу распустили!!! Думцы на поклонной горе, кланяются хе-хе. Просто добрые люди на улицах все слышат, и переживаю, и ходят и ходят, домой не идут, пока не решится. А пока давайте прослушаем эфир с Пушкина семь. И не переключайтесь после и не важно, что выйдет, с обращения выступит хе-хе президент!!! А сейчас наши дачники!

Дача. Пушкина семь.

-Держите его, держите! Заклинаю вас Христом Богом!- кричал Александр Сергеевич не своим голосом.
Гоголь бился в припадках.
Мы что есть сил, его сдерживали, чтобы он лежал смирно.
-Мошенники, мошенники, мошенники!!! Позовите мне Вия!!! Чертите, не чертите мошенники, гореть, гореть!!! Всем! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Федор Михайлович читал Евангелие. И на то мы все только и уповали.

Первое послание Петра

Рабы Божии

Возлюбленные! Прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу, и провождать добродетельную жизнь, между язычниками, дабы они за то, за что злословят вас, как злодеев, уведя добрые дела ваши…..


-Гореть, гореть! А-а-а-а-а-а! Нет дел! Злодеи, злословят, мошенники, мошенники! Шишка, шишка, шишка, под носом! У того шишка, кто на троне!!! А-а-а-а-а-а!

Федор Михайлович с нардовым и мольбой:

-Всех почитайте!!! Братство любите, Бога бойтесь, царя чтите!


-Какого царя? Мошенника?!!! Если обозвался царем, значит предал! – Предал, предал, предал! Все предал, всех предал! А-а-а-а-а-а!!!

-Стреляться!- закричал Лермонтов и схватился за пистолеты.

-На этой хе-хе радостной, ноте, как уже было сказано, слово предоставляется, президенту! Послушаем, что он нам скажет?! (а между тем наследнику все хуже и хуже)


Президент был бледным, но держался достойно.


-Друзья!- сказал президент. Как сказал великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский. Братство любите, Бога бойтесь, царя чтите - Иисуса Христа! А сейчас выступит, министр МВД. Да храни нас всех Господи. Каемся!!!

Министр был сосредоточен.

-Всем постам гаи. Не препятствовать, автобусу типа «Ман» следующему по маршруту Ростов- Москва. Государственные номера, и министр икнул. – Ноль тринадцать.

Поклонная гора.

-Хе-хе кланяются!!! А мы продолжаем, наш прямой эфир. Выступает второй президент Российской, ой хе-хе простите Председатель хе-хе Правительства. И не приключайтесь, мы покажем экстренный вызов, из хутора Т…, где прохлаждался наследник.

Председатель Правительства был сдержан, исповедался и для общественности припас козырь, который раскрыл в конце речи.


-Уважаемые граждане, Российской Федерации. Все выше изложенное автором, правда. То не сказка. И заявляю, с полной ответственностью, баллотироваться в президенты не стану. Каюсь, желал! Все было для того устроено и подготавливалось. Да простит нас всех Господи да укрепи нас в годину лютую!

В кулуарах шептались.

-Бог мой да кто же станет, да нет…. Не может быть!
-Наследник, и станет. То право он имеет. Пушкин имел и Артур имеет. Мучили его, издевались.
-То дух, а духом, шутки плохи.
-Да черт, с ним пусть становиться, видно не дурак. А от приступов мы его вылечим. У самих припадки.


-На этой поистине уже оптимистической ноте переходим к следующим хе-хе подозреваемым.

Хутор Т.

Дикорев пил, горькую.

-Говорил, я вам мальчик то не простой, я всегда сердцем чувствовал. То судьба. Не просто он приехал. Да знаете, сколько сюда ездит. Полюбил то его я не за деньги. Да и не было ни каких денег. Отца он во мне видел! Да он во всех нас видел отцов. Безотцовщина как Чехов написал!!! Мы его отцы каждый в своем,- и Дикорев смахнул горькую слезу.

-Прости Артур, - сказал Сергей Дмитриевич. - Да все хорошо будет!
-Да на кой ты вообще в эту Москву поперся!- закричали армяни, и в главе их дедушка Окоп.
-Думал, что посмеемся! Снова обзываться будем, - сказал атаман Дикорев и махнул стакан водки.
-Не волнуйся,- сказал Алексей. Мы все тебя ждем. У нас в хуторе Т. Станем с тобой играть в шахматы.
-Приведите, ее приведите, то она там себе уже все глаза выплакала. - Мы привезли к нам твою Ольгу!- Сказал Сергей Дмитриевич.
-Как ты всегда хотел, Артурчик, мальчик ты наш золотой!- выкрикнул Дикорев, и хотел было махнуть еще стакан, но он не лез в горло, и он силой отмахнул от себя водку.
Пришла Оля, она как будто постарела. Нет, то нет, она, стала взрослее, пережитое ее закалило, и она стала вдвойне красивей.
-Я жду, тебя дома!- сказала Оля. - Я всегда тебя ждала. Фантазер ты мой!- и расплакалась.
-Наследник хе-хе очухался, как нашатырь, подействовали на наследника, слова любимых дорогих ему людей, но все, же грусть, неведомое сжимало сердце его. Артур смотрел в окно. Проносились машины. Мелькали деревья. И русские убранные поля, казались Артуру обездоленными и он думал
«Чья рука вас, ласкает? Чье сердце то рвется из груди и замарает при виде тебя русское поля. И в зной и в стужу, кто идет к тебе. Крестьянина, то сердце той хуторской девочки душа. Той самой, у кого грязь под ногтями, грязь от нашего равнодушия, грязь от нашего цинизма. Встает, хуторянка, с рассветом горемычная и в трудах горьких и траурных оттого, что никто не ценит, а только хапают, только загребают, проходит ее день. Много ли надо тебе душа крестьянина? О чем ты грезишь хуторянка? Разве то о золоте, разве то о соболях, ведь грустит, от равнодушия, преподает от отчаянья. Что творим, что мы сеем окаянные?! Разве мало было нам поругания. Ах, несчастья, ах сиротиночка земля русская.

Как у нашей яблоньки
Ни верхушки нет, ни отросточек;
Как у нашей у нашей княгинюшки
Ни отца нету, ни матери.
Снарядить- то ее некому,
Благословить-то ее некому.

Свадебная песня.


Дача. Пушкина семь.

-Да Бог с вами, не кручинитесь, Александр Сергеевич, - успокаивал Максим Денисович Пушкина. У меня сердце разрывается! Николай Васильевич, слава те Господи уснули, и вам бы не мешало отдохнуть. Третье сутки на ногах!
-Федор Михайлович, попросил я.,- прочтите что-нибудь только чтобы не страшное.

Достоевский стал читать.

Воскресение

В первый же день недели, очень рано, неся приготовления ароматы, пришли они ко гробу, и вместе с ними некоторые другие; но нашли камень отваленным от гроба. И войдя, не нашли тело Господа Иисуса. Когда же недоумевали они осем, вдруг предстали перед ними два мужа в одеждах блистающих. И когда они были в страхе и наклонили лица свои, к земле сказали им:
-Что вы ищите живого между мертвыми? Его нет здесь: Он воскрес……

Добрые люди плакали.

На поклонной горе кланялись.

Слово брал Президент. Был хоть радостен, но с думой в глазах. Обещал.

-От лица правительства, и себя лично заявляем: Все устроиться, вот увидите. Дума во втором, нет, извините в первом……..


Кто-то шепчет:
-Господин Президент думу распустили!


-Дума восстановлена! – радостно сообщает Президент.

-На поклонной горе хе-хе кланяются! Думали все хе-хе кончалась халява хе-хе! Радуются хе-хе бегут в думу думцы и вот уже в думе сидят себе, как и сидели ничего не делаю, жду обеда, а половина так вообще не пришло, обратно получили мандаты и пошли решать свои дела. Что за дела думцы? У нас тут конец света, а вы?! Председатель правительства гаркните на них!

Председатель Правительства:

-На места! Со всем обнаглели!!! Распустим к чертовой матери, только попробуйте еще….. На треть залы пустые. О земле закон принимаем, а у вас из трехсот человек на мести семьдесят. Вы что совсем обалдели?! У нас Пушкин, Пушкин загибается, а вы…….. О, дармоеды! Кайтесь, сволочи, я покаялся! Ну, я вас…… Мошенник, на мошеннике сидит и мошенником погоняет, может то про думу и наследник ошибся?

-Все может быть хе-хе. Наследник были не в духи хе-хе! Думцы испугались, что их под зад коленом и в полном составе приняли в первом чтение закон о земле, и прочее и прочее. А теперь слово предоставляется культурной общественности во главе с ведущим и автором передачи, «Библейский сюжет» Менделеевым. Все были радостные, целовались, плакали, читали Пушкина и просили наследника:


-Уважаемый Артур Рштунович, - сказал Менделеев. Рады пригласить вас к нам на передачу.

-Что хе-хе и по телевизору покажите?

-Еще бы конечно покажем. Кого нам собственно теперь кроме вас Артур Рштунович показывать? Вы к нам приезжайте. На кой вам далась та корона, власть и прочие? То грязь как сказал Александр Сергеевич. А мы надеялись, мы всегда верили, что придет кто, будет бороться с той грязью. Все сделаем, как вы мечтали. И в союз писателей принимаем, да собственно, вы у нас один и есть писатель, а стальные выходит.…… Пусть не обижаются - массовка. Вы главный наш артист и дирижер. Мы вам корону дадим. Как вы мечтали литератора. Приезжайте,- и расплакался.

-А дачу хе-хе дадите?

-Дадим в Переделкино!

-Хорошо хе-хе, мы подумаем. А вы Менделеев не плачьте, вашей передачи наследник многому обязан и многое подчеркнул. Спасибо вам господин Менделеев, мы вам тоже обязаны, ваш в клад в развития таланта наследника велик и неоценим.
- Правда?!
-Конечно хе-хе! И вот мы добрались, доехали до Москвы, что ждать, что решит наследник? Все что желает, то и будет. Желает стать литературным деятелем, пожалуйста, желает, дачу в Перделкино, да дот и в Кремле дадут, все дадут. И вот наследник хе-хе, что же он!
Артур вышел из автобуса на станции метро Кантеровское. Это очень даже как то приободрила его.
-Канат мира!- подумалось Артуру.
Дышалось по особому. Прохожих не было, только за редким исключением. Надо было снять жилье, где, куда идти Артур не знал. Взял такси.
-Где можно остановиться? – спросил Артур водителя, то оказался Армянин, и это обрадовало Артура.
-Можно гостиницу! А вы как проездом или…
-Не знаю еще! Если честно сначала собирался в Петербург, но вот потянуло в Рим!
Водитель хоть не все разобрал, но ему понравился пассажир, поэт такому скажи две тысячи залезет в карман выложит они поэты во первых широки душой а во вторых, культурные. Сказали, положи значит, положит. Водитель так и объявил, увеличив цену в несколько в раз.
Артур огорчился. Он догадался, да он просто знал, было, его в нем столько намешано, что и огорчаться он мог и полакать, а мог стукнуть кулаком, двинуть локтем, да что угодно мог. Но огорчился, потому что таксист был армянином.
-А у меня папа из Еревана,- сказал Артур и приветливо улыбнулся водителю, давая ему опомниться сойти с дороги греха обмана и лжи. Сам Артур больше не мог лгать, не желал больше претворяться.
-Да мне хоть из Тбилиси!- подумал водитель. У нас в Москве все ровны и все равненье на деньге хе-хе.
Артур услышал то, хе-хе и ему стало горько.
-Вот возьмите, как желаете, и Артур оплатил.
-Вон эти, вам все расскажут,- на прощание сказал водитель, указывая на трех женщин, и ухал.
То были люди, которые на ночь сдают свое жилье, а если быть точнее одну из комнат, до утра или до обеда.
В гостиницу Артур не поехал. Водитель по дороге рассказал, что участника хорошо.
И сразу среде людей сдающих жилье Артур сразу выделил одну женщину в белом мохеровом платке. Она его словно магнитом потянула к себе или правильней сказать, сердце Артура сказала ему: « Туда тебе говорю! Она, то тебе говорю! Иди!» Стоял конец октября, и на улице было довольно прохладно. Но, то не чувствовал Артур хоть и был в летнем тонком костюме. Ему понравилась женщина! Та женщина была армянка!
У Артура на лице явилось умиление, он уже перестал удивляться, значит то надо так, значит то предначертано.
Он подошел к женщине.
-Доброй ночи! сказал Артур.
-Доброй ночи,- ответила женщина и улыбнулась. Она была не строй, но и не молодой. Она годилась Артуру в матери. Я к сожалению читатель не помню как зовут того дорого теплого человека, а придумывать сердце не желает. Как не желает сердце обзывать другим именем солнце и тепло. Да то было тепло и солнце. Они договорились. Квартира была на Таганке!
«Таганка мой вечный арестант»- сплыл в памяти Артура знаменитый голос Высоцкого и он улыбнулся.
Приехали. Поднялись на третьей этаж.
-Осторожно! Тихо! – сказала хозяйка все ровно как герои Булгакова. Соседи!
Хозяйка достала ключи и стала открывать. Двери были двойные, на первой двери номера не было, это очень заинтересовало Артура, и он улыбнулся, когда первая дверь еще не была еще открыта, он твердо, не сомневаясь, знал какая, то дверь, какой, то будет на ней номер. Так и вышло, да он и не сомневался, двери были под номером четырнадцать.
-Как в сказке, подумал Артур. - Может так оно и есть, если мечтаешь, любая сказка может превратиться в реальность, любая….. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Да гениальная песня! Надо только захотеть и приложить усилия сердца!
Они прошли в дом, хозяйка говорила шепотом.
-Пара у меня. Влюбленные! Голубки! Говорят, берете только хороших людей.
Артур улыбнулся, нет, себя он хорошим не считал, после своих, то подвигов. Ему понравилось что пара, и что влюбленные и голуби! Он подумал об Ольге. Он столько времени ее не видел, как она что с ней? «Помнит ли она меня, подумал Артур. Не забыла наши встречи, как мы были счастливы, как я ее готовил, она как соня могла спать до обеда, а ей носил в постель обеды. Ей нравилось, я чувствовал, да мы были счастливы пусть и не долго, но мы любили друг друга, никто не скажи то, что ничего не было, то была любовь, но то она была необыкновенная, пусть и горькая. Я напишу о ней, нет, не для себя, а для Оли, так и напишу для тебя! Она поймет, она догадается, что для нее. Она у меня не обыкновенная, моя волшебница, моя Олечка, да и здесь я раде нее. А что делать, надо завоевывать. А как? Да черт его знает как? Вот как в сказке, чтобы необыкновенно. Чтобы она мной гордилась! А если то ей не надо, вдруг она уже счастлива с другим? Потеряно время! Вдруг не воскресит любовь, на что тогда, то мука? Писать обнажать душу, открывать потаенное. Ну и пусть! Не про то моя будет книга! Время покажет, какое, то будет будущее, я напишу, как я любил, как переживал. Все в руках Господа! Как он решит, так и станет! Я напишу про то, чтобы того что было со мной, чтобы как меньше случалось на свете такого как не должно случаться никогда! Не должен ребенок страдать, все дети Ангелы. Надо же, наконец, когда-то начинать сбросить оставить маски, отбросить притворство и показать человеческое лицо! Сердце! Душу! Интересные мы русские люди. Необыкновенные! Самые невероятные на всем белом свете. Вот действительно, что блаженные и Бог нас любит, потому что истина другого такого народа больше нет и не будет никогда! А чем мы только думаем? Все на Бога надеемся, что пронесет! Русский авось! Ну-ну! И вот и сидит какой-нибудь мальчик в четырех стенах один и что же ему не печалиться и что же ему горько не будет? Станет горько, будет страшно и со дна души ребенка поднимется чернота, осадок нашего с вами равнодушия и отравит Ангела, убьет в сердце Христа! И вот вам Черный Принц! От горя, от отчаянья то Черные Принцы вырастают и у нас в России матушки, что не столетие поднимается, выходит из-под толщи отчаянья и предательства, Черный Принц, и если так и дальше пойдет, выйдет самый настоящий Черный Король и погребет все прекрасное радостное и живое. И истинно, чтобы потом на том свете перед Богом не было стыдно, надо дружить друг с другом и особенно с детьми! Все дети- Ангелы и умеют летать!» Напечатал Артур. Ему понравилось.
Он еще раз проговорил:
-Все дети Ангелы и умеют летать!- а ведь то мой Дикорев мне сказал он необыкновенный.
И наступило утро. Поднялось солнце!
Артур был радостный и пьяный от счастья. С ним творилось что-то необыкновенное, ему больше не было страшно и хотелось скорей выйти из квартиры на улицу и пойти гулять по Москве. На Красную площадь!



VIII

Думцы:
-Куда?
-На Красную площадь хе-хе! Наследник желает выступить перед народом хе-хе! Все дети Ангелы и умеют летать! И наследник хе-хе взлетит!
-Что сделает?
-Воспарит как Ангел и заговорит с русским народом! Да что с русским, со всем миром!
Миром? - Да он им…….
-Он им хе-хе, что угодно может! Наследник не водитель трамвая, король хе-хе!
-Черт, его знает что!
-Да хе-хе я знаю, что!
-И что?
-Да ничего хорошего! Помните, Пушкин предупреждал и грянет главный дирижер! Я его пока хе-хе не слышал! А вы?
-Нет, не видать!
-А как он выглядит? И может того пронесет, не грянет?
-Нет, хе-хе грянет, если Пушкин обещал, то грянет! Пушкин за свои слова отвечает! То может наследник на Красную площадь и отправился! Дирижера хе-хе вызвать! А? А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Министр МВД.

-Внимания, внимания всем постам! Наследник продвигается к направлению Красной площади!
-Вязать?
-Вы что с ума сошли! Про дирижера забыли? О, вороны! Безбожники! Ни в коем случае! У наследника козырь- дирижер, пока не засветит, вести наблюдение.

В кулуарах.

И все-таки, интересно, что он такое пишет, и что за такая книга волшебная, что собрался сделать, может быть, он просто того?


Дача. Пушкина семь.

-Да они идиоты!- восклицает Федор Михайлович.

Читает Евангелие.

Откровение от Святого Иона

Последний суд

И увидел я мертвых малых и великих, стоящих перед Богом, и книги раскрыты, были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими.


-Обманули мошенники! Мертвые души!!!- закричал Гоголь, снова начав биться, – А-а-а-а-а-а-а!
-Держите его, держите его!- закричал Александр Сергеевич Пушкин.

Москва хором:

-Бог наш! То наверно дирижер! Сейчас грянет!
-Доигрались!
-Сейчас грянет, грянет!!!

-Конечно, грянет. А перед дирижером выступит Президент. Послушаем, что он нам хе-хе скажет

Президент был в паники, но держался.

-Вы нас автор не так поняли! То в целях безопасности. То мы желаем добра, от чистого сердца. Не надо дирижера!


Русская православная церковь молится.

Идиоты по всему миру скандируют:

-Орудие, орудие, орудие!!!


-Не надо орудие!- побледнел Президент. То они идиоты. Мы с Председателем Правительства все давно уже поняли.


Русская православная церковь молится как никогда на свете, потому что идиоты еще пущи скандируют:

-Орудие, орудие, орудие!!!

-Особенно про орудие!- икнул Президент. Желает говорить с народом? Пусть говорит.

Культура.

-Уважаемый Артур Рштунович, - сказал Менделеев, - говорите, говорите, не умолкая, мы рады вам!

-А мне хе-хе?

-И вам! Всем героям автора. Вы наше все!

-Ну, спасибо хе-хе!!! В таком случае дирижер откладывается. Наследник на Красной площади, что он там будет делать?

Идиоты:

-Орудие, орудие, орудие!

Президент и Председатель Правительства:

-Помилуй нас Господи!

Культура.

Говорите, говорите, говорите!

Но Артур не желал говорить, что-то новое и необыкновенное творилось в его душе. Во всем теле он чувствовал какую-то тяжесть, и было такое чувство, что не просто он пришел к сердцу России, словно оно позвало, его или нет, предоставило решать, что ты желаешь, выбирай, все твое.
Артур долго стоял и все улыбался. И думал по особому.
И потом, решил, понял, что ему не нужны ни какие короны, он не желает быть особенным, никогда он не желал, он мечтал быть писателем и написать необыкновенную книгу, в которой ожили бы все писатели, которых он так любит.
-Но не любоваться я сюда пришел,- сказал молодой человек. Я суда пришел за чем-то очень важным. И как только он это сказал, ноги сами понесли его вокруг Красной площади. Бог знает, что, творилось с ним, но он шел и не мог не как остановиться, как в каком-то приступе, словно так, что он родился однажды, чтобы приехать в столицу России, прийти на Красную площадь и сделать «крестный ход сердца». Такой необыкновенный ход, не с крестом не с иконою, а вот с сердцем, детским и израненным, от страшных потрясений. Молодой человек шел, и с каждым шагом ему становилось легче. Он шел, и шел, мимо проходили люди, проезжали машины, стояла милиция.
«Как же хорошо,- думал молодой человек. С каждым шагом мне так на сердце ласково и вот чувствую, рукам моим становиться легчи и ногам моим становиться, легчи, и вот словно освобождение. Свободен, свободен! Все свободны! Всех кого прокляли! Нет больше крови на детях! Все дети - Ангелы!!
Артур улыбался, его сердце билось необыкновенно и ласково.
Он пришел на Красную площадь и долго не мог отвести глаз от Храма Василия Блаженного.
«Как в сказки!- умилялся Артур, и перекрестил Храм Василия Блаженного. И я напишу свою сказку. И выполню мне завещанное моими благословенными предшественниками, ведь что есть любая книга, книга то есть откровение, сердца. Твори сердца, не книгу приходит писать дух, сердце сотворить, чтобы сердце помогло людям, а книга, книга, по сути это второстепенно. То дети мы! Мы для Господа все как малые дети! Дети балованные, дети неразумные! Но если прозреем, свернем с кривой дороги, Господь выполняет, наши мечты! Я всю жизнь мечтал о книги необыкновенной, то наверно и напишу, или всю жизнь стану теперь писать пока не умру, всю жизнь буду вести переписку с сердцем»
Был канун в прошлом известного праздника дня комсомола, и на Красной площади была кучка фанатиков, они стояли, окало мавзолея с красными флагами и портретом вождя. Что-то требовали, вспоминали прошлое.
Артуру представился Ленин. Его жизнь его борьба и дело. И молодой человек негромко сказал:
-О, как он в действительности заблуждался! Но думается, что и его Господь простил. Господь милостив!
Артур вышел с Красной площади и стал раздавать деньги просящим. На входе, сидела несколько бабушек, и у них были бумажные иконки и Артур подавал по тысячи рублей каждой и приговаривал:
«То России матушки сиротиночки, чтобы она тысячу лет жила здравствовала! Значит за каждый рубль по году. Вот дал тысячу рублей, значит тысячу лет, будет Россия здравствовать».
Артур улыбнулся Богородицы. «Вот ты матушка вот ты где! - и положил к иконке сразу две тысячи и приговаривал, чтобы жила Россия матушка две тысячи лет и здравствовала. - Я бы дал бы тебе больше матушка, так у меня последних две тысячи осталось, не доберусь домой до моей Оленьки. Я знаю, ты простишь меня матушка! Прости!» И Артур в пояс кланялся бумажной иконки.
Кто посмотрел и подивился. Кто-то шепнул:
-Идиот!
Другой подхватил:
-Полоумный.
У Артура на плече весела сумка с дорогим ноутбуком.
Кто подумал отнять.
-А что там может вообще быть у идиота?- подумал другой.
-Может что пишет, дурак?- подумал третий.
И вдруг Артур вздрогнул. И неведомо откуда на него как в какой сказки налетели голоса, целая стая, и стали, больно клевать в сердце.

Злые голоса:

-Да кто ты вообще такой?
-Идиот!
-Пошел прочь, армянский выродок!!!

И из детства детские голоса:

-Армян! Армян!
-Подойди сюда, если ты король, король Артур.
-Да, он Трус! Трус!

Взрослые сердитые голоса:

-Он идиот!

Хитрые плутовские.

-А, что у тебя там написано?

И шепотом:

-А дай почитать!

И злобно:

-Отдай идиот! Куда ты побежал, стой идиот!

И все вместе.

-Армян! Армян!
-А дай почитать!
-Он идиот!
-Армян! Армян!
-А дай почитать!
-А, что у тебя там написано?

На дачи. Пушкина семь.

-Держите, его! Держите его!
-Мошенники, предатели! Плуты! Позовите мне Вия!!! А-а-а-а-а-а!!!
-Дуэль!- выкрикивает Лермонтов и заряжает пистолеты.
-Человек плохой и хороший, - вздыхает Антон Павлович. Не хотите, хорошего человека будет вам плохой!
-Бах! Бабах!
-Хе-хе-хе-хе!
Федор Михайлович Достоевский трубным голосом читает Евангелие.

Откровение Святого Иоанна

Последний суд

Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим.

Москва.

Президент и Председатель Правительства:

-Это не мы! Сам автор сказал, голоса налетели как стая.

Министр здравоохранения:

-Артур Рштунович слышит голоса! Артура Рштуновича надо лечить!

Дача. Пушкина семь.

-Мошенники! Позовите мне Вия! А-а-а-а-а-а!
-Держите, его держите!

Федор Михайлович читает Евангелие

Откровение святого Иоанна.

Видение Иоанна

Я был в духе в день воскресение и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил…

Дума.

-То вас надо лечить!!!

А голоса все преследовали и не отставали, и казалось, что выскачет иза угла какой-нибудь мошенник.

Дача. Пушкина семь.

-А-а-а-а-а-а-а!
-Держите, держите его!

Москва.

Артур бежал, подал и спотыкался и вправду, ему, пожалуй, нужна была помощь, но думал он только, об одном, чтобы успеть, чтобы не отобрали труд всей жизни, не упрятали в больницу, не закрыли в тюрьму, чтобы только успеть дописать. И встретиться с Олей!!!


Дача. Пушкина семь.


Федор Михайлович читает Евангелие

Откровения святого Иоанна.

Последний суд

И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное.


Хутор Т.

Дирижирует Оля и все вместе хором:

-Мы тебя вылечим Артурчик! Ты нас всех записал!!!

Москва.

Президент и Председатель Правительства:

-Мы присоединяемся.

Русская православна церковь продолжает молиться, зная, что все ни так просто как кажется, потому, что идиоты не унимаются и зовут Иисуса Христа!

Оля дирижирует, вся Россия хором:

-Упаси Господи!!!

-И вот хе-хе! Начинается самое интересное! Кто хе-хе первый отправится ко мне в ад?!

Дача. Пушкина семь.

-Не держите меня! Слышу, вижу Его! Иду открывать Вию двери!!!

Федор Михайлович, трубным голосом читает Евангелие:

Откровение святого Иоанна.

Новое небо и новая земля


Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном. Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев и идолослужителей и всех участь в озере, горящим огнем и серою.

-И это будет смерть первая, но на смену ей придет смерть вторая! И та смерть, что придет после первой будет во стократ страшней и ужасней, потому что будет длиться вечность, вечность, вечность! Хе-хе-хе-хе!



Москва.

Гам. Вокзал.
-Поезд оправляется!!!
-А вам, куда молодой человек?
-В Аксай она ждет меня дома. Звонила?
-Кто?
-Мне надо, отправляться! Мошенники! Я должен дописать! Нельзя жечь, Гоголь жег, а мне нельзя! Меня ждет Оля!
-Жена? Так поехали! Вам в Ростов? Вы ростовчане всегда налегке. И вы дрожите!
-То мошенники. Мне в Аксай, то есть и в Ростов. К Оле мне надо!
-Поехали, автобус за углом.
-А как вас зовут, наверное, как-нибудь необыкновенно?
-Где нам до чудес. Женя!
-Женя! Как Онегина!!! Так ведь то наверно, Пушкин вас ко мне прислал. На выручку!
-Ну, да, собственной персоны!
-Да, Пушкин!
-Вон девушка, у нее билетик купите, ее, кстати, Татьяной зовут.
-Я знал!
-Да, откуда?
-Как откуда, говорю то Пушкин! Верьте, если веришь, все исполнится!

Автобус.

Артур обращается к незнакомцу, первый раз видит.
-Вы знаете, все дети Ангелы, и умеют летать! Так мне Дикорев говорил. Дикорев Владимир Владимирович гений! Все гении, только сомневаются. Вы тоже гений. Просто дружите с детьми.
Какой-то женщине.
-А у меня скоро свадьба! С Олею! Она у меня волшебница, как в сказке. Скоро ее узнает весь мир. Я напишу, про нее и про вас напишу. Как вас зовут?
-Аня!
-Святая Анна! А вас как зовут? А вас? А меня зовут Артур я писатель.

Ночью:

-Мошенники, мошенники, мошенники!!! Кто включил этот фильм?

Встает и бежит по автобусу:

-Вы не получите, не получите. Предали, все предали, бросили. Все прокляты, на детях наших кровь Иисуса Христа, сволочи, мошенники! Выпустите, меня, выпустите меня. Мне нечем дышать!

На рассвете.

Женщина по имени Анна.
-Вам не плохо? Вы упокоились? Хорошо, что не высадили.
-Посмотрите, какое солнце. Какой свет! Ангелы!!!
-Да вы поэт!

Ростов-на-Дону.

Гам. Вокзал.
-Такси, не желаете?
-Не знаю!
-Вам куда ехать?
-Не знаю! Я не кому, не нужен я проклятый все проклятые, отстаньте от меня, и вы прокляты, на ваших детях кровь Иисуса Христа!
-Да пошел ты! идиот!
-Идиот говорите! Может и Федор Михайлович идиот?
-И твой Федор Михайлович идиот!
Загадочно:
-А вы хоть знаете кто такой Федор Михайлович Достоевский?
-Да пошел ты, вместе с ним! Свалился на голову!
-Нет, хе-хе я обрушусь! Мы все хе-хе!!!

Автобус.

-Что зыркаешь, сволочь, будет вам идиот! Достоевский Артур Рштунович!
-Я вас не трогал, и вы меня не трогайте.
-То всех касается! И грянет Дирижер!
-Да вы сумасшедший!
-Ну-ну будет вам сумасшедший хе-хе! Выходите? Пропустите! Идиоты!!!

Аксай. Улица.

-Отстаньте, сволочи, гады вы!!!

«Армян! Армян!
-А дай почитать!
-Он идиот!
-Армян! Армян! Армянский выродок!
-А дай почитать!
-А, что у тебя там написано?
-Трус, трус!
-Куда ты бежишь идиот?
-От нас не убежишь!
Иди сюда, есле ты король! Король Артур!
-А, что у тебя там написано?».

-Куда вы? Не толкайтесь, совесть надо иметь!
-Совесть? Совесть! Что вы знаете про совесть, мошенники, мошенники!!!

«Армян! Армян!
-А дай почитать!
-Он идиот!
-Армянский выродок!
-А дай почитать!
-А, что у тебя там написано?».

-Вон тот. Да! Только бегал здесь и опять бежит! Идиот, какой-то!
-Ба! Да, ведь это… Что ты Канарейкин рот разинул, то он. Да, он тебе говорю! Побежали! Держи, держи его Конорейкин!
-Мошенники, мошенники!
-Держи, держи крепче! На ручники, наручники одевай!

Камера.

-Выпустите, меня, выпустите меня! Я задыхаюсь!!! Сволочи! А хо-хо не хо-хо? Да что вы знаете, да что вы вообще видели? Выпустите, меня, выпустите меня! Я задыхаюсь!!! Хе-хе! Что вылупился? Достоевский, Достоевский идиот? Будет вам идиот! И прольется!!! Все дети как Ангелы и умеют летать. Я задыхаюсь!!! Выпустите, выпустите!!! Где моя Оля? Дать мне мою Олю!

Сквозь плачь.

-Я задыхаюсь!!! Я Идиот?! Пушкина, Пушкина, убили!!! Верую! А во что ты веруешь? В истину, истину верую! Я идиот?! Будет вам идиот! Выпустите меня, вы пустите! Слышал, я! Открывалось мне!!!

Смех.

-Все дети как Ангелы хе-хе и умеют летать. Летать хе-хе! Летать, летать. А вы можете летать? Ничего вы не можете! Кровь на вас Иисуса Христа на вас и детях ваших!!! А может то время близко? Пушкина, убили!!! Я задыхаюсь!! Выпустите, выпустите меня.

-Увозите его!!!

-А куда мы едим? На Пушкина, семь?
-Восемь! В Каволевку мы едим.


Психиатрическая больница.

-Все дети Ангелы и умеют летать! Ангелы, Ангелы, Ангелы!!!
-Держите, держите его!
Артура ударили в лицо, и все кто был вокруг, набросились и стали выкручивать руки.
-Тощи, тощи!
-На тебе!
-Так, так!
-Все дети, Ангелы, все дети Ангелы!
-На тебе Ангел получи, получи Ангел!
-Отпустите, отпустите я сам, я сам!
-Молчать! Кто-нибудь закройте этому Ангелу рот!
-А.. А-а-а-а!
-Рот, рот закрой!
-На еще,
-Держите, руки, руки завязай.
-Ноги, ноги держи! Держи, держи, вежи, вежи!
-Да что.… Да что вы всем миром набросились на меня, как на Иисуса Христа?! Господи, Господи, Господи для чего Ты меня оставил?
-Бога вспомнил, получи еще!
-И от меня!
-Да и от нас! На тебе, на тебе! Ха-ха-ха Иисус Христос!!

IX

И седьмой Ангел вылил чашу свою на воздух: и из храма небесного от престола раздался громкий голос, говорящий:
- Совершилось!
И произошли и молнии, громы и голоса…
И Ангелы, сошедшие с небес на Землю, спрашивали хором:
-Доколе, Владыка Святой и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? На нас Владыка Святой и Истинный давно уже одеты одежды белые и сотрудники и братья наши убиты многие как мы и дополнили число и пролита последняя седьмая чаша.
И раздались на это с небес на землю такие слова:
-Иоанн, Иоанн, Иоанн! 144 000 запечатлены. Сняты все семь печатей! Трубят Ангелы с последними язвами, пролита последняя седьмая чаша моего терпения.
-Да Господи я у ног твоих, склоняю Господи колени свои. Повелевай мной Господи, нет иного счастья, чем служить Тебе Господи. Нет ничего благодатней, чем исполнять волю Твою. Повели, повели, повели Господи! Великие и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! Праведны и истины пути Твои, Царь святых! Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего ибо Ты один Свят, Свят, Свят? Все народы придут и поклонятся Тебе и перед Тобою, ибо открылись суды Твои, Чаши Божьего гнева!
Ступай Иоанн к семи Ангелам и черному Ангелу!
-Укажи, научи меня Господи, где мне их найти?
-Они на земле, ибо время уже не близко, ибо Время Подходит! И возьми собой двух!
-Кого Господи?
-Одного возьми героя от самозванцев царей проклятых, который отрекся, который был за веру и любовь к своим детям удавлен и стал человеком. А второго героя возьми, который всю жизнь скорбел и раде послушания, которого я снова их благословил. Возьми их обоих и иди на место, называемое по-еврейски Армагеддон! Ангелы семи церквей и черный Ангел протрубили сбор! Придите к ним и все вместе ждите сына моего названого Иисусом Христом.
-Сколько ждать Господи Боже Вседержитель?
-Теперь уже скоро, каждый час!!





X


Москва затянута облаками! Правительство в отставке! Дума распущена. Патриарх, Президент и Председатель Правительства срочно вылетели в Новый Афон.
Вся православная Россия молится на Угодника Николая Чудотворца! Остальной весь мир веселится, ждут Иисуса Христа! О, Идиоты!



Дача Пушкина семь.

Пушкин, Чехов и Лермонтов отсутствуют.
-Все хе-хе, и вы собирайтесь Михаил Афанасьевич!
-Куда? И что, то было? Федор Михайлович что так и придет?- не выдержал я.
На Достоевском не было лица.
-Конечно хе-хе, но Христос, то не самое страшное! Сначала мы! А как все хорошо начиналось! Пройдемте, Булгаков пришло время платить по счетам! Хе-хе-хе-хе!
Михаил Афанасьевич бледный поднялся со своего места.
-Да хе-хе на деле все куда серьезней! Конец света, конец света, мол, благодать! А вы его когда-нибудь сами воочию видели? О, фантазеры! Пути Господне говорите, откроются, а может они того некому и неведомы кроме Бога, что то страшно?! Ага! Вот-вот! Если честно я же надеялся оно того обойдется и к вам ко всем привязался, а особенно к нашему автору! Федор Михайлович может оно того действительно Красота Спасет Мир?
-Должна!- сказал Достоевский и тоже поднялся и, не говоря, пошел на выход.
-Федор Михайлович, а вы куда? – закричал я, и полное отчаянье овладела мной.
-У нас осталась одна надежда!
-О! Это что вы задумали? Опять к старику на поклон! Он уже один раз вас выручил Николаевной! Думаете, что опять?
-Что значит Николаевной?- спросил я.
-Ну, автор, ну автор пошел! Вы, что же автор не понимаете, почему у Булгакова у Маргариты нет фамилии, но есть отчество Николаевна?
-Почему?
-Почему, почему потому что недоросли! И вот еще мне всегда волновало, почему именно Великая Русская Литература приходит спасти? А? Федор Михайлович, может она того приходит, чтобы наконец-то написать так, чтобы явилось и все узрели?
Достоевский отвел глаза.
-Хе-хе-хе-хе! А вы же могли в свое время, тогда почему? Ну доказали им всем, за князя, так сказать. Узнал бы весь мир кто, в самом деле, идиоты! А? Ах, ну да страшно, то всю жизнь и пугали! Ладно, оставляю с вами автор Гоголя, для полетов! Не знаю, а что может оно и.… Но это мы еще поглядим…
И черт на пару с Михаилом Афанасьевич растворились в воздухе. И Достоевский вышел. И мы остались с Гоголем вдвоем.
-Держитесь, - сказал Николай Васильевич и взял меня за руку. И по сердцу и потом в тоже мгновенье по всем венам у меня словно что-то разлилось, так, словно я испил нектар и тут такое началось.
-Держитесь, держитесь!- кричал Голь, а весь дом заходил ходуном, словно при землетрясенье. Не бойтесь, не бойтесь, смотрите, смотрите! Я вас поведу вслед за ними!
И Господи стало так, словно нет ни каких стен, ничего нет, и я мог видеть на сотни миль и чувствовать, чувствовать что-то совсем невиданное, а чем только можно мечтать. Но тут же, мне сделалось и страшно, потому-то я вдруг увидел, почувствовал, куда и зачем черт повел Михаила Афанасьевича.

Полет первый. Кладбище. Приготовленье. Списки.

И мы очутились на кладбище. Стала ночь, в небе святила полная луна. Кладбище было не похоже ни на какое, что мне приходилось видеть прежде. Ни крестов, ни надгробий только небольшие курганы и возле каждой могилы лакей в ярко красном ливре, словно так что чего-то дожидается.
-Проходите, проходите, Михаил Афанасьевич не стесняйтесь! Хе-хе-хе-хе чувствуйте себя как дома! - За мной, за мной хе-хе-хе-хе! Не бойтесь, не бойтесь хе-хе-хе-хе! Вот, вот становитесь здесь, это место как раз для вас! Оно вас дожидается.
То место было что-то вроде трибуны.
-Вот пожалуйте мантию! Специально шилась для вас! О, как вам идет, мастер!
И черт помог Михаилу Афанасьевичу облачиться.
-А теперь объявляйте, объявляйте!
-Что?- смутился мастер.
-О! Хитрец, какой хитрец! Списки, списки! Чертовы списки! Списки приглашенных на бал! Только теперь настоящие, настоящие не ваши книжные хе-хе!
Михаил Афанасьевич вздохнул и не своим голосом сказал:
-И крышка гроба открылась!
-Да, да, да!
И все кладбище задрожало, каждый погост зашевелился!
-Да, да, да! Называйте, называйте! Платите, платите! Теперь наша очередь веселиться!
-Гитлер выходи!
-И вышел хе-хе-хе-хе!
И из центральной могилы сначала показалась одна, а потом другая рука в трупных пятнах.
-Ар, пр, гр, хр,- раздалось и из могилы выскочило чудище, монстр и не различишь человека.
-Фрак гостю!
И у лакея в руках из воздуха соткался армейский белый парадный френч, и он тут же сам запрыгнул на явившегося из могилы.
-Следующий, следующий!
-Наполеон выходи!
-И вышел хе-хе!
И из могилы по соседству выскочил маленький не высокий полноватый человек в форме французской кавалерии девятнадцатого века.
-О, какой! Корону, корону гостю!
И лакей подал явившемуся треуголку.
-Следующий, следующий, все, всех давай, давай! Всех, кто в списки у черта!
И назывались страшные имена и выскакивали из могил мертвецы и облачались кто в мундиры кто в мантии, кто в короны. Садились на лошадей, брали в руки сабли и мечи и были готовы на все, чтобы только расплатиться с чертом за услугу которую он им оказал при жизни, расплатиться и потом быть свободными.
-А теперь приказывайте, приказывайте!
-Летите, летите, летите! Собирайтесь на великую вечерю Божию, чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных, трупы тысяченачальников, трупы коней и садящих на них, трупы всех свободных и рабов, и малых и великих.
-Всех, всех, всех, кто в списке! Списки, списки! У черта в списки! А у черта хе-хе-хе-хе все, весь мир в списки!!
-Ах, Николай Васильевич,- воскликнул я и очнулся, и уже все было как прежде: стены сам дом. Мы седели с Гоголем за столом. Великий писатель был поникшей.
-Я не знал, что оно будет именно так.
-Что же теперь делать?! Ведь они же истина полетят!
-Уже, уже летят! Одна надежда!
-Какая, какая?
-Смотрите, смотрите!
И я широко раскрыл глаза и в лицо мне ударил ветер, и словно крыша стала прозрачной, а потом и вовсе исчезла и стены все. И дома по соседству и деревья и вот уже не было и всего рода только бесконечность одна бесконечность и свет, теплый солнечный свет.

Полет второй. Поклон. Всадник на белом коне.

И мы очутились на проселочной дороге. Шумел ветер светило солнце по обоим сторонам дороги колосилась пшеница. Достоевский шел по дороге тяжело и, опустив голову, навстречу ему направлялся высокий старец с седой бородой.
Они встретились на середине дороги, словно еще шаг туда или сюда и все кто-то или оба сразу зашли за придельную территорию.
Федор Михайлович поклонился.
-Полно Федор!- мне в самую пору тебе кланяться и старец покланялся в ответ. - Сколько бы ты раз ко мне не пришел, я буду ждать тебя, всегда, всегда. Я все знаю, я пойду, я уже иду!- сказал старец и улыбнулся и положил руку на плече Достоевскому.
И все исчезло только ветер и меня словно подкинуло, подхватило и понесло на руках все выше и выше и вот оно вот, вот.
И услышал я игру на гуслях и увидел я необыкновенного величавого Ангела с обнаженным мечом в руках и на белом коне. И был Ангел облачен в одежду обагренную кровью. И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый.
И сказал пришедший старец:
- Прошу спрячь свой меч в ножны! Пощади и в этот раз не разумных!
И склонил голову и заплакал.
-Они не знают, что хотят, не ведают что будет, пощади, пощади, пощади.
И раздалось среди небес:
«Странное чудо является притекающим к тебе, блаженне Николае, священная твоя церковь: в ней бо и малое моление приносяще, великих недугов приемлем исцеление.»
И на меня словно что-то сошло, и я отошел от необыкновенного сна и полета и радостный смотрел на Гоголя и по сторонам, и не хотелось нечего больше писать, но радость моя была не долгой - голос черта сотряс наш «приют».
-Что думаете, договорились, пустил старик слезу и все прощены? Мы уже один раз с вами договаривались, вон Михаил Афанасьевич может, подтвердит! И условия между договаривающими сторонами и завещание умершего мастера составили! А главный первостепенный завет Бога и людей так и не случился не принимают в свое сердце люди Христа как своего личного Спасителя и не получают усыновление от Бога! Ну, ничего нам же того лучше они мое черта получают усыновление! Хе-хе-хе-хе! Но может того хватит книжки, строчить, которые прочтут и забудут, прочтут и на полку забросят или того вообще в место туалетной бумаге в туалет несут! Что Гоголь молчите, думаете, вас не несут? Несут, несут! Достоевского ни во что не ставят, а вас и подавно! А помнится Николай Васильевич, вы все спрашивали, все выпытывали. Почему, дескать, слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Хе-хе-хе-хе! Что в ней в этой песне? Что зовет, и рыдает и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают, и стремятся в душу, и вьются около моего сердца? Русь! О! Действительно! Чего же ты хочешь от меня? Что хочешь хе-хе? Какая непостижимая связь таится между нами? Что глядишь ты так, и зачем все, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи? Да! А во все времена она хотела одного показать своего Бога! А вы! Нет, когда я вам показал, чтобы вы показали всем, вы-то сума и сошли! Ах! Да? Как Федор Михайлович прав черт? Вы-то лучше других знаете про что я! А? Что замолчали? А замолчали почему, а не потому ли что нет ничего страшней русского Бога! Русский народ говорите Богоносец! Но сколько ж еще русский народ будет скрывать того Бога, может уже пора предъявить? А? Хе-хе-хе-хе! А вам Булгаков того больше всех должно быть стыдно, пудрить мозги нашему автору!
-А что мне пудрят мозги?- удивился я и посмотрел на Михаила Афанасьевича и Булгаков отвел глаза.
-Во-во! Наутро он просыпается молчаливым, но совершенно спокойным и здоровым. Его хе-хе исколотая память затихает, и до следующего полнолуния профессора не тревожит никто. Ну-ну! Со мной тот ваш фокус не пройдет, то я сам придумал! Хе-хе-хе-хе! Автор того ничего не забудет и сума не сойдет! Мы с ним сегодня при полной луне породнились. Да вы вообще все и всем мне должны хе-хе! Все у черта в списки! Сейчас станем мою сказку писать, про то чего все века ждет Русь! Про Новый Иерусалим! Как там у вас Федор Михайлович чего больше всего человек боится? Ну-ну говорите, говорите, Достоевский вы мне тоже должны, за тридцать-то копеек, что Соня вынесла отцу и подала! Хе-хе-хе-хе! Говорили, что встанут пьяненькие, желали отрезвить, так давайте! Говорите, чего бояться больше всего люди? Говорите, платите, платите!
-Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся!- сказал Достоевский и опустил голову.
-Вот-вот давайте, наконец, и сделаем этот шаг, скажем то действительно новое слово! То зачем мы собственно собрались? Скажем, сделаем шаг, а там что будет то и будет! Прав я господа? Что улыбаетесь Булгаков?
-Да я так гм…
-Вот и договорились хе-хе-хе-хе! И так начнем, милый мой автор пишите, а вы мои друзья давайте все вместе нашему автору помогать!
-Что писать?
-Что, что. Все что услышите и увидите! О! Подождите. А где Пушкин, где этот сукин? Пушкин, Пушкин черт тебя возьми!
-Действительно где Александр Сергеевич?- удивился я, только вроде был, а нету.
-Сговорились со стариком, сговорились, говори Достоевский?! Ну, я вам дам, опять надули! Булгаков не смейтесь!
-Хочу, смеюсь, хочу плачу, я вам больше ничего не должен!
Я толком ничего не мог разобрать и слушал, затаив дыхание, бумага и перо у меня были под рукой.
-Да! Ну-ну! За то нам должен Достоевский!
И Федор Михайлович вздрогнул, мы все со страхом посмотрели на Достоевского. Он был бледен и ели стоял на ногах, но заговорил:
-Не постижима любовь Божия к падшему Его созданию, и неисповедимы Его пути для примирения с Собой блудного сына!
-Ну-ну! Слышали, знаем! Красота, Любовь вас думаете, спасет, что принесет Пушкин! Ну-ну! Это мы еще поглядим! А сейчас прошу, Федор Михайлович вступайте, летим, летим, летим!

Полет третий Начало Божьего Суда над Миром… Пушкин.

-Говорите, говорите Достоевский, зовите, зовите, армию мертвых! Говорите!
-Горе, горе, горе живущем на земле!
-Да, да, да!
И сотряслась вся земля. Открылась бездна ада. Обволокла всю землю тьма и дым, и поднялся дым до небес, и заволокло солнце, и не было больше видно солнечного света.
-Да, да, да! Что их жалеть! Не умилостивить теперь, не умилостивить! Летите Гитлеры, летите, Наполеоны, вставайте мертвые, чтобы живых пожрать, чтобы вечно на земле стоять! Пусть сначала умрет третья часть живых людей и оживет треть мертвых, а треть мертвецов что оживет, пожрет оставшихся живых! Не умилостивить теперь, не умилостивить!
И затрещали и пошли по швам могилы!
-О! Вижу, слышу пьяненьких! Поили вас да опаивали, так и вы теперь испейте жизни из прелюбодеев и развратников из сквернословов и богохульников. А почему только грешников? Всех, всех, всех, до одного! Да, да, да! О! А это кто? Что?! Пушкин! Нет, нет, нет! Не умилостивить теперь, не умилостивить, не умилостивить!
-Не стану, отстань, отстань!- закричал я и отбросил перо.
-Не умилостивить, не умилостивить! О, проклятый Пушкин никогда ничего не был мне должен! Автор, автор, не думай, не думай о красоте, гони, гони любовь! Вот он твой герой вижу его, привязан к паршивой койке! Мир хотел спасти! Идиот! Выпили из него молодость, и ты выпей, выпей из живых, пей автор, пей, пои автор мертвецов, никто его не любит все его бросили, предали! И ты предай и ты растопчи! Все, все, все не умилостивить, не умилостивить! Просыпайся, вставай Черный Принц, армия мертвых идет к тебе, зовет тебя, вот он Гитлер твой генерал слышу его, харкает черной кровью:
«Гр… Хр.. Гмр… Хр…»
-Поднимаются черные знамена. Все, все, все исполню для твоего героя! Отомсти, отомсти, отомсти, зови мертвых, буди мертвых, воскреси мертвых! А-а-а-а-а!!!
-Держите меня Николай Васильевич, держите! Александр Сергеевич, Александр Сергеевич.
-Велики и чудны дела Твои Господи Боже Вседержитель!- раздался среди облаков голос Пушкина и полетел по всей земле. В каждый уголок застучался великий поэт. И распахивались окна и открывались двери и выходили влюбленные всей земли взявшись за руки. -Праведны и истины пути Твои Царь святых! Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? Ты един свят, свят, свят! И как бы прежде не стало, разреши говорить о любви! Радость и самый прекрасный плод из сада твоего, что человек вынес, пронес через тысячи лет и сберег! Слышишь, слышишь, Господи кто-то шепчется в теплую майскую ночь, раздается первый поцелуй и забьется и словно вылетит из груди как птица из клетки и взметнет в небеса к Тебе Господи, к Тебе, чтобы умилостивить, чтобы порадовать Тебя, что есть, есть, не погибло, не пало самое прекрасное и главное. Живет любовь! Пощади Господи, пощади, пощади. Все рабы мы Твои и малые и великие.
И отступила тьма, и солнечный свет изверг проклятую тьму обратно в бездну.
-А! Так я и знал, так и думал! Ну, Пушкин, о, Пушкин!
И я увидел, как восемь голубей летели на Дон, и закружились над водной гладью. В церкви на колокольне ударили в колокол. Было воскресенье. И мы снова были все вместе. И мне улыбался Александр Сергеевич. А Булгаков взял и по-братски толкнул черта в бок.
-Ну ладно, ладно все очень даже неплохо вышло! Не открылись пути Его и хорошо!
-Для вас!- сказал Достоевский. Так как после того как вы пожрали бы все живое на земле, извергли бы вас!
-Попрошу…. Это никому доподлинно неизвестно, вот грянет там и посмотрим. Может оно Новый Иерусалим для всех и для черта тоже! А как же, если от Бога с неба! Я вкалываю не меньше вашего! Хе-хе-хе-хе! Сами Федор Михайлович писали, что если меня не было бы, и если я того прокричал бы Осанна, все на этом и закончилось, тотчас бы все угасло на свете и не стало бы случаться никаких происшествий. Вот я и не кричу, а делаю, что черту Бог положил!
Достоевский вздохнул.
-Да хе-хе против себя и собственных слов не попрешь. Хе-хе-хе-хе!
-Ну, тебя, от тебя ничего нового не услышишь!- сказал Федор Михайлович и весело и радостно протянул мне молоток, а Булгаков доски, а Гоголь держал гвозди.
-А списки, списки?!
Раздалось у меня под ухом.
-А его можно того куда-нибудь?- спросил я.
-Меня?! У меня списки, списки! Все, все…
-Помним, помним у черта в списки!
И мы все вместе вздохнули.
-Давайте его собой возьмем! – сказал Михаил Афанасьевич.
-Возьмите, не прогоняйте автор, я вам еще пригожусь!
-Хорошо, где без черта в России? Оставайся! А списки…
-Не беспокойтесь автор вы тоже теперь в списки! Причем в обоих!!
Я икнул, но делать уже было нечего.
И заколотили мы проклятую дачу, потому что надеялись, потому что верили, и всегда во все века с малых лет искали не покоя, а тянулись руками и сердцем к свету.
И стояли мы все под куполом церкви и пели Ангелы! И выходили из церкви, но не уходили, а ждали у калитки, что однажды открывшись, соединила несоединимое, повенчала нас.
-Федор Михайлович, - попросил я. - Прочтите, что-нибудь.
Достоевский открыл Евангелие и стал читать:

Великое спасение

Посему мы должны быть особенно внимательны к слышанному, чтобы не отпасть. Ибо через Ангелов возвещенное слово было твердо и всякое преступление и непослушание получало праведное воздаяние, это как мы избежим, возднеродев о толеком спасении, которое, быв сначала проповедано Господом, в вас утвердилось слышими от Него, при засвидетельствовании от Бога знамениями и чудесами и различными силами, и раздаянием Духа Святого по Его воле!

И все бы хорошо, но Александр Сергеич Пушкин возьми, да подмигни Булгакову.
-И грянет с неба главный дирижер!!
-И что всему конец?- воскликнул я. - А как же любовь?! Разве вы Александр Сергеевич не придете на помощь?
-К вам автор обязательно приду, мы все вместе придем!
-Да хе-хе, и будет анекдот!- икнул черт.
-А как же мой герой и моя книга?! Что станет с ними?
-А героя, улыбнулся и хитро прищурился Булгаков. - Героя ждут большие свершенья. И подарок от всех нас! А ваш автор труд, как и мне, принес мой, принесет вам еще ни мало сюрпризов.
-Посмертно?!- воскликнул я, не зная, что и думать.
-Бог с вами автор!- улыбнулся Александр Сергеевич Пушкин. - Дирижер, автор, дирижер!
-И я хе-хе! Федор Михайлович!
-И правда, надо как следует подготовиться! - встрепенулся Федор Михайлович Достоевский. - Рановато, на небеса то! Чего мы там собственно не видели?! Эй, мальчик! - позвал Федор Михайлович Достоевский, мальчика семи лет, он был серьезней и других и всю службу в церкви простоял сосредоточенно, не умиления не восторга на его лице не было.
Мальчик послушал серьезного мужчину с бородой. Он ему сразу понравился и мальчик не пугаясь, а даже словно, того ждал, вот кого-то мудрого без стонов и вздохов.
-Возьми! Открой!- сказал Федор Михайлович. - Я знаю, ты умеешь читать, ты научился читать раньше других.
И мальчик сам без подсказки, что искало его сердце, открыл:

-Ей гряду…

-Она твоя!- сказал Федор Михайлович Достоевский. - Мы все хранили ее для тебя!


























Эпилог

I

-Эй ты, Иисус! Нет, нет, говоришь Артур! Ну, все радуйся, отвязываем тебя, на завтрак пойдешь.
Молодой человек еще немного подержал глаза закрытыми. Ведь правда так бывает когда ваши глаза закрыты, может показаться, если только представить, если только вообразить, может чудиться, что все хорошо, что вы где-то в необыкновенном прекрасном месте. Где радость, где счастье, где покой. Если вы сами не лежали в психиатрической больнице то вам никогда того не понять. И, слава Богу! Посмотреть репортаж по телевизору, просмотреть самый правдивый художественный фильм, да даже сходить на экскурсию, нет, все это ни то. И нет там выдвижных сверкающих ларцов, и ванны за стеной и никто вас не спрашивает, что вы желаете пижаму или халатик? Дают, что есть. То мой драгоценный Булгаков все выдумал, все до последнего слова. И про отдельные палаты и про, то, что можно не выключать свет. О, как я его понимаю! И не сужу, а наоборот снимаю шляпу! Но дело даже не в тапочках и не в пижаме и не возможности принимать душ, когда этого требует тела и душа. Не про то. Вот истина, когда лежите в психиатрической больнице, вы чувствуете себя словно как в какой стеклянной банке наполненной да кроев насекомыми. Возня, шум беспокойство и еще раз беспокойство. Ежеминутная тревога обо всем на свете. И главное, что вдруг поведешь, себя как сумасшедший и вас обязательно положат на вязки. Да мой верный читатель то парадокс, но в сумасшедшем доме, нельзя себя вести как сумасшедшему. Чревато и надо притворяться, притворяться во всем. Притворяться даже когда ты действительно болен и тебе нужна помощь. Претворяйся, чтобы не стало хуже, чтобы вдруг разом не перестать выговаривать слова, которые вы всегда проговаривали легко. Да и такое бывает, все в жизни случается. Но ничего не проходит бесследно!
Или вот кончались сигареты. О, если их не было вовсе! Но, сигареты есть, но они у врача. И их выдадут только завтра. Страшное чувство, когда ты знаешь, что все есть и хлеб и вода в каких-то шагах от вас, но вы не можете их взять. Хотите в туалет, а не можете сходить, потому что он закрыт или еще чудовищней.
-Что ты прешься? Ты уже ходил, но ходил же! Я сама видела, что ходил! Иди, ложись на свою кровать.
- Я снова хочу!
-Мало чего ты хочешь, ты уже ходил!
Прежде я думал как многие и представлял себе картинку из сотни полоумных людей считающих невидимых тараканов на потолке, а выходит ничего подобного, я нечего не знал! И истина вот счастье, если действительно было так, как однажды сочинил Гоголь в Записках Сумасшедшего, про то, что больные лазают на стены и так далия. Нет, Николай Васильевич тоже видно в сумасшедшем доме не лежал. Если бы бывал, он знал, что ничего нет прекрасней в сумасшедшем доме как состояния невменяемости. О, как порой хотеться, вот истина сойти с сума и на стену или с разбегу об пол представив, что это синие моря. И разбиться! Разбиться вдребезги, только чтобы порою не слышать, не понимать.
-Ты думаешь, я жадный, или злой? Я нищий, я гол как сокол, я просто…. Да у меня просто ничего не сталось, да такой степени, у меня ничего нет, что вот, этот окурок. Ты меня слышишь, вот этот жалкий вонючий бычок, я некому не дам, я его сожру, ты слышишь, меня Артур я его проглочу. Я его буду, есть, вот, так смотри, смотри, - проревел Сергей Александрович и прямо на глазах Артура, слопал окурок!
Сергей Александрович Демин был маленький коренастый человек, вроде как даже с неунывающей и приятной физиономией. Но это только на первый взгляд, а если всмотреться.
Он съел проклятый окурок и заплакал.
-Я на волю хочу. На волю! Что она вообще для меня, когда делала? Мать называется, мне скоро пятьдесят, почему скоро, через год, я тебя на двадцать лет старше, я тебе в отцы гожусь. А я здесь с восемнадцати лет! Знаешь, сколько я здесь знаешь, да раз двадцать не меньше, а у меня на воли открытки были, марки, были значки, я все собирал, книги, пластинки, ничего не осталась, брат наркоман, все повытаскивал.
Сергей Александрович грустно посмотрел через решетку.
- На волю, на волю хочу! Скоро новый год! Я прошлый новый год целую бутылку шампанского выпил с сыром и пусть больше ничего не было! Ну, все ровно здорово, давай еще раз повторим, повторяй, - попросил Сергей Александрович.
Новые друзья сидели в умывальнике. Это было самое облюбованное место в психиатрической больнице после столовой. Артур стал повторять:
-Когда меня выпишут, в девять вечера, позвонить вашей маме.
-И?- не мог вытерпеть Демин.
И сказать, то есть позвать вас, к телефону!
-Кого вас?
-Демина Сергея Александровича.
-Вот правильно, дальше!
- Я скажу можно Сергея Александровича, спрошу, а где он, и скажу, что есть так, мол, и так, шабашка, на двадцать тысяч рублей, что вы нужны.
-Вот, правильно,- Сергей Александрович, весело улыбнулся. – Она, мать моя, жадная, она должна клюнуть, на двадцать та тысяч и заберет меня на волю!
Рядом на карточках сидел Илья Розен, и все время молчал. Это был немощный худой нескладный молодой человек, в двадцать пять больше похожий на юношу.
-А ты Роза хочешь на волю?- спросил Демин. Роза так Илью звали всем отделением.
Роза ни чего не ответил.
-А ты, сколько уже здесь?- спросил Артур.
-Три года?- ответил Илья.
И от срока пребывания в непростом месте этого несчастного по сути мальчика, Артур на миг потерялся.
-Кто к тебе приезжает?
-Никто к нему не приезжает, ответил за Розу Демин.
А Илья поднялся и тихо вышел. Он всегда был тихим, и за его кротость многие обежали молодого человека. Роза носил завтрак и обед еще ужин. Кухня была в другом отделенье и чтобы накормить ораву больных сначала нужно было через двор еще принести продукты в восьмое отделение. Вот этим c еще несколькими больными занимался Илья. И рано утром, когда еще все спали, было слышно, как проносилось словно эхо:
-Роза вставай, завтрак нести!
-Еремин, а ты что дрыхнешь? Пять утра уже! Вставай полы мыть! Не встанешь не получишь, сигарет!
Говорила какая-нибудь санитарка, и приходила на работу, обязательно неся с собой пару пачек сигарет, чтобы выменять их на свои прямые обязанности.
-Как ты моешь? Мой лучше! Ничего не можешь ворона! Ладно, на свои сигареты и иди уже!
Спустя пару часов.
-Готовимся к завтраку!
И знаменитые слова.
-Выходим из палат мальчики! Строимся мальчики! Не толкаемся мальчики!
И какой-нибудь семидесятилетний «мальчик» еле передвигал ноги, его толкали и кулаком били в спину! А то действительно, ведь сказали же мальчик, так значит будь добр, а ты всех задерживаешь мальчик!
А строго в десять утра раздавалось:
-Все приготовились мальчики к обходу! Заправляем кровати мальчики! Встаем, поднимаемся мальчики!
-Я устал, мне, не хорошо можно я не стану вставать и кровать заправлять?
-Ты, что с ума сошел, поднимайся! Врач сейчас придет!
На обходе врачи.
-Как вы себя чувствуете?
-Я, я хорошо! Я уже здоров, доктор. Когда меня уже выпишут?
-Скоро!
-А вы как себя чувствуете?
-Плохо сплю, не могу заснуть!
-Пройдет! Сестра выпишите на ночь азалептин!
-А как у нас дела?
-Можно в туалет?
И врач недоуменно посмотрит на сестру, вот словно он истина инопланетянин и первый раз на планете под названьем психиатрическая больница. И так он смотрит, даже если уже двадцать лет ходит в нее на работу. Врач в сумасшедшем доме как царь батюшка на Руси вот истина с каким-то необыкновенным представлением о делах и устройстве своей вотчины.
-Сходи!- отвечает врач и разводит руками.
Проходит два чеса и снова просыпается санитарка.
-Еремин кто за тебя полы мыть будет? Я, по-твоему, что ли? Не получишь сигарет!
Еще через три часа.
-Строимся мальчики на обед! Не толкайтесь мальчики!
Потом снова мытье полов поход в туалет, разговор в умывальнике, ужин, отбой, беспокойная ночь и когда под утро удается заснуть на час, снова раздаться уже всеми заученное наизусть, словно как тот знаменитый голос Левитана.
-Роза вставай, завтрак нести!
-Еремин, а ты что дрыхнешь? Пять утра уже! Вставай полы мыть! Не встанешь не получишь, сигарет!
И так словно ты на том свете и повенчан с тоскою навечно. И какое действительно божественное счастье сойти с ума и не слышать и не понимать.

II


-Олейников собирайся бабушка приехала, выписывают тебя, сказала санитарка,- и Артур почувствовал на себе завистливые взгляды.
Он был осунувшийся, похудел, ходил тяжело, вздрагивал. Но, в общем, чувствовал себя гораздо лучше, только иногда мог начать плакать. Но неизвестно, что еще было бы с ним, если не один человек, врач психиатр из Аксая. Когда-то давно Артур работал в видеомагазине, а врач и его жена приходили к Артуру за мультфильмами для сына и кинофильмами для себя. Странно складывается судьба человека. Когда-то и пусть условно остроумный находчивый молодой человек лечил душу доктора и его семьи, тем, что всегда удачно советовал тот или иной фильм. И доктор вместе семье оставались довольны, поднималось настроение, забывались проблемы по службе. А теперь словно в благодарность этот необыкновенный человек лечил душу Артура и пусть не совсем и не до конца, но все же, поставил молодого человека на ноги. Так скажем спасибо врачу! Фамилия врача то не так важно. Истина что на небе никто фамилии не записывает, помнят дела. А добрые дела помнят в двойне! Но если кому так интересно в знаменитой на всю ростовскую область психиатрической больнице в поселке Ковалевка этого необыкновенного врача все знают. Поезжайте и посмотрите на не него. Он вам непременно должен понравиться, его зовут Станислав!
-Артур у тебя там аншлаг!- сказал хороший врач, который всем должен понравиться. С мигалками! Ну, ты это держись!
-Спасибо, спасибо, - ответил Артур, он был словно пьяный от того, что его выпускают на волю, как говорил Демин Сергей Александрович.
Зинаида Яковлевна встречала внука с тревогой и слезами.
-Я его никуда не пущу! Пусть остается! Я его не забираю!- говорила Зинаида Яковлевна милиции.
-Его выписали!- строго сказал, как отрезал Камнев крепкий оперативник с животом с лицом похожим на шар и смоленым волосом.
Камнев со своим напарником Максимовым подошли и улыбнулись Артуру.
-Отдашь монеты и поедешь домой нумизмат, - ласково сказали оперативники.
-Монеты?!- изумился Артур, он совсем не помнил он совсем и думать забыл о Маргарите. Он себе приставлял, что женщина не обратиться в милицию, да даже если и нажалуется. От него отстали с делом на миллион, а тут, какие-то несколько золотых монет, которым цена тридцать тысяч.
-Что молчишь, где монеты нумизмат?
-Их нет! Я их…
-Тогда тем более поехали!
Когда они все вместе, вышли на улицу, словно иза угла выскочил третий милиционер - молодой парень кровь с молоком. Все казалось, так что он специально прятался и только ждал, пока Артур выйдет из больницы.
-Руки!- бешено закричал Веселовский.
И на Артура грубо стали одевать на ручники и затягивали побольней.
Зинаида Яковлевна побледнела.
-Да куда денется? Вы что не видите, он не здоров!
-Его выписали! А может он вообще того, симулянт! – ответили милиционеры.
И как в плохом детективе Камнев ласково улыбнулся Артуру. Максимов подмигнул. А Веселовский остался довольный, все шло по плану.
-Я с вами поеду, я его одного не оставлю! - заплакала Зинаида Яковлевна.
Друзья товарищи переглянулись.
Максимов уверенный, что Артура непременно сегодня же поместят в следственный изолятор, скривился, что, мол, а смысл.
Веселовскому было все ровно, он свою роль сыграл, а что дальше его не волновало.
-Езжайте, - сказал предусмотрительный Камнев на всякий случай.
Сели в машину и поехали в Ростов – на – Дону, а именно в ОВД Ворошиловского района, на территории которого молодой человек совершил грабеж.
Ехали «весело». Могло показаться, что оперативники не на службе, а на юмористическом концерте. Милиционеры в присутствие старой женщины отпускали плоские шуточки. Подшучивали над больным так до конца не оправившимся молодым человеком, расспрашивая про быт в сумасшедшем дому и про здоровья Артура.
-А какие дураки? Буйные?!- смеялся Веселовский.
Камнев странно смотрел на молодого человека и захихикал:
-Хе-хе, закурить, не надеться?
-Да хе-хе!- подхватил гаденькое хихиканье Максимов. - Говорят ты того, любитель!
Зинаида Яковлевна с ужасом смотрела на милиционеров и не понимала, о чем они ведут речь. Но еще больше была раздавлена, что каждый раз, когда Артур улыбался и по-доброму наивный как ребенок отвечал на их чудовищные вопросы и предложения милиционеры радовались и веселились и получали просто какое-то неслыханное черное удовольствие.
-Он не в себе, он болен, он не выздоровел!- снова и снова ударяло в голову Зинаиде Яковлевне.
И она заплакала.
-Ты что не видишь Артур, они над тобой смеются! Издеваются!- не выдержала и сказала женщина.
-Да он претворяется! Хе-хе-хе-хе!- страшно похихикал Веселовский, так что у Зинаиды Яковлевны проступал холодок по спине. Они все так делали, словно в них что-то такое сидело.
-Нумизмат хе-хе, где монеты?- улыбнулся Камнев. - Мы все про тебя знаем мастер. От Маргариты! Хе-хе!
И друзья товарищи захихикали все хором и особенно подло и долго не могли остановиться, и казалось еще не много, и лопнут от какого-то зловещего удовольствия.
-Хе-хе!
-Хе-хе-хе-хе!
Приехали в отдел. Веселовский сразу скрылся. Артура провели на третьи этаж, Зинаиду Яковлевну попросили остаться за дверью.
-Я плохо себя чувствую, хочу пить!- сказал молодой человек. -Снимите, пожалуйста, наручники!
-Нет ключей! – улыбнулся Камнев.
Артур не понял.
-У Веселовского остались. Он завтра придет и снимет!- и Камнев подмигнул Максимову.
-Тогда дайте попить!
-Дадим, только сначала расскажи, где монеты?
-Я их продал, дайте попить. Я от лекарств пить хочу.
-Потерпи!- улыбнулся Камнев. Сейчас все запишем, ты нам во всем признаешься, и дадим попить! А сейчас пошли, будем тебя фотографировать, на память!
Артура в наручниках снова опустили на первый этаж, завели в комнату, поставили у стены и дали табличку с цифрами. Первыми числами было число четырнадцать.
Артур словно что-то вспомнил, словно перед глазами его что-то пронеслось, и он улыбнулся необыкновенному числу, которое намертво приклеилось к его судьбе. Словно кто-то его так отметил, словно это четырнадцать его родимое пятно, его магический талисман.
Сфотографировали, на память! И снова отвели на третьей этаж. Писали протокол. Артур все рассказывал в деталях и подробностях и ничего не утаивал. Милиционеры смеялись и дивились.
-А где деньги за мясо?- улыбнулся Камнев.
Артур растерялся.
-Да все мы про тебя знаем нумизмат! И про мясо и про Олю!
-Про Олю?! – изумился Артур.
-Про все! Правда, Олю мы твою еще не видели. Ездили, дома не застали. Вы аферист молодой человек! Мясо где, миллион куда дел, где монеты?
-Мясо я не знаю где! Съели!- рассмеялся Артур, милиционеры его развесили. Миллион потратил на себя, на друзей на Олю!
-Ну и идиот! – разозлился Камнев, словно на что-то рассчитывал, что-то такое ждал, а вышло, вышло, не как он мечтал. - Идиот! А Оля твоя сейчас с другим и друзья все тебя предали!
-Не правда!- потемнел молодой человек.
-Как пить дать Оля с другим, а вот если был миллион!
-Если не был идиотом, договорились бы!- вздохнул Максимов. - А хочешь, отпустим, и попить воды дадим?
-Хочу!- наивно сказал молодой человек.
-Тогда слушай! Вот ты знаешь, кто торгует марихуаной? Знаешь, знаешь, по глазам видим, что в курсе. Откроешь, сделаешь, а мы дело с монетами закроем.
-Я придавать никого не стану! Сами ищите!
-Ну и идиот! И воды не получишь!- разозлился Камнев.
-Дайте, дайте попить!
-Сказал, не получишь!
-Снимите на ручники!
-Заткнись!
-Я пить хочу!
-Хоти! Мы тоже хотели тебе помочь, а ты идиот! Пиши чистосердечное, дадим попить.
Написали.
-Дайте попить!
-Дадим, дадим, только сначала поднимайся к следователю пойдем.
Старший следователь Виктория Викторовна Гребенюк сидела в кабинете с пострадавшей Маргаритой Николаевной и адвокатом и ждала, когда оперативники все подготовят и приведут молодого человека. Дело было в общем обыкновенным и самым распространенным статья 161 грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества. Такая статья, пот которой сидит в Российских тюрьмах половина, осужденных. Что и было в диковинку, что по делу проходили царские золотые монеты, да потерпевшую звали как одну знаменитую героиню необыкновенного романа. Ох, если бы Виктория Викторовна только знала, что ей суждено войти в историю и ее имя навечно войдет в литературу и вообще. Да она наверно не вышла бы в тот день на работу! А может именно она и должна была. Вот именно кто бы, если бы не Виктория Викторовна оставила в веках светлую добрую память об ОВД Ворошиловского района города Ростова - на - Дону? Да действительно кто? Нет, есть там еще одна неоднозначная фигура, сыгравшая свою роль, а именно некий Александр. Тоже, между прочим, нумизмат, который заинтересовался уголовным делом молодого человека и даже где-то с ним подружился, за что получил от нашей истории на память в подарок две необыкновенные книги. Одна книга была напечатана, а другая в диски в электронном виде. Но Виктория Викторовна, Виктория Викторовна! И имя, какое, так и не придумаешь. То сама жизнь! А вообще автор ничего и навыдумывал, автор решил, что хоть раз в жизни надо взять и написать все как есть, рассказать и назвать все своими именами.
Каким-то поистине светом и теплом веяло от следователя Виктории Викторовны Гребенюк. И форма ей шла и капитанские погоны. Да если и должны быть на свете следователи, они непременно должны быть такими как была Виктория Викторовна Гребенюк. Ура, ура, ура!
Артура завели и усадили на стул.
-Этот мастер или другой? спросил Камнев у Маргариты Николаевны.
-Да, мой, этот!- испугано ответила Маргарита и спросила Артура:
-Как же ты так?
Артур опустил голову и не ответил.
-Это ваш адвокат!- сказала Виктория Викторовна.
-Хорошо, ответил Артур и посмотрел на красивую, добрую на вид женщину, а она ему в ответ улыбнулась. - Я хочу пить!- жалобно сказал Артур, словно ребенок. - Они меня мучают, пить не дают!
Виктория Викторовна с недоумением посмотрела на оперативников, и адвокат стал серьезным.
-Он претворяется!- бросил Камнев. Он пить не хочет! Вон верблюды месяцами не пьет! Ха-ха-ха. Лучше что мы сейчас вам покажем! У подельника его Грицаева, какое видео про него изъяли. Мошенник!
И Камнев достал диск и стал пробовать установить его в компьютер следователя.
С молодым человеком словно, что-то случилось, словно какой-то приступ.
-Не надо, не надо!- закричал Артур. - Это не хорошо, это не хорошо!- и он заплакал. - Не надо, не надо! Это не хорошо, не хорошо!- повторял молодой человек и плакал.
-Что ты брось! Оставь! – испугалась следователь. Не надо! Не плачьте, успокойтесь! Тебя же человек просит!
-Нет, вы посмотрите! Нет, вы посмотрите товарищ следователь, полюбуйтесь!- настаивал Камнев, и кажем своим словом, каждым движением, словно камнем швырялся в измученное сердце молодого человека. - Нет, вы посмотрите! Нет, вы посмотрите товарищ следователь, полюбуйтесь! Полюбуйтесь на этого, мошенника, жулика, Христопродавца!
Артур плакал и просил прекратить и повторял одно.
-Не надо, не надо! Это не хорошо, не хорошо!
Камнев вставил диск в компьютер, на мониторе высветился проигрыватель.
-Не надо, не надо! Это не хорошо, не хорошо!
-Да прекрати! Оставь Каменев!- сокрушалась Виктория Викторовна.
-Нет, вы посмотрите!- сказал Камнев и стал курсором компьютерной мыши нажимать на «плей»!
Но программа почему-то отказывалась запускаться.
-Черт возьми! Включайся, включайся! Что за чертовщина?- разозлился Камнев.
-Не надо, не надо!
-Включайся, кому говорю, включайся!- Камнев с силой бил по клавиши мыши.
Но программа так и не включалось.
-Прекрати!- сурово сказала следователь и выдернула из сети шнур от компьютера. А вы успокойтесь, успокойтесь, все хорошо, хорошо!
-Я хочу пить!- сквозь слезы сказал молодой человек.
-Отведите, напоите его! Вы в своем вообще уме?
-Да все с ним нормально! Он претворяется!
-Выполняйте Камнев!- и следователь сжала кулаки под столом.
-Хорошо! Пошли, вставай мастер! Видно, что у тебя еще одна Маргарита появилась! Везет! Но его надо, того закрыть его надо!
-Это не вы будите решать! Выполняйте, что вам сказали!
Артур жадно пил воду и с каким-то невиданным прежде наслаждением умывал водой лицо.
Камнев стоял за дверью и с кем-то разговаривал по телефону.
-Да он идиот! Все время, просит воды и ноет! Следователя нашего разжалобил! Она ему подписку даст! Что? Миллион! Говорит, потратил на друзей на Олю! Идиот! Да говорю тебе Щукин голый номер. Да знаю, что тебе деньги нужны! Говорю тебе, его признают невменяемым! Что хочешь то и делай. Хотите, закрывайте, дело хотите, продолжайте. Но вы с ним намучаетесь и взять с него нечего. Я, говорю тебе Щукин, он у вас все воду выпьет! Ха-ха-ха!

III
Так и вышло молодому человеку по состоянию здоровью дали подписку о не выезде, и потребовали по первому же сигналу явиться в отдел.
Зинаида Яковлевна вела внука за руку. Он ступал не уверено словно старик, без надежды, без цели словно кончилась жизнь.
Впервые дни после больнице, Артур был очень не спокойный. Для него стоило больших усилий усидеть на месте. Словно по какой-то страшной воли все ровно как та белка в колесе крутиться раде чей-то зловещей шутке он блуждал из комнаты в комнату. Включал и снова выключал компьютер, все ровно как какой выключатель на стене. Ставил фильм на компьютере, смотрел несколько минут и тут же запускал новый, а прежний старый не хотел смотреть, когда всего лишь несколько минут назад он только о нем и думал и готов был все отдать, чтобы только увидеть. Он не уверенно ступал и когда выходил во двор соседи не узнавали его, а самые черствые крутили пальцам у виска и говорили, что не жилец. Он думал лишь только об одном, чтобы увидеть Ольгу, хоть одним глазком взглянуть на нее, услышать ее голос. Он пошел в парк, на одну скамейку, где когда-то так был счастлив. Было холодно, ночью прошел дождь. Артур сначала вроде, как и позабыл какая именно это было скамейка, столько с ним случилось за последние месяцы, но как слепой ведомый собакой поводырем, он сжимая в руке невидимую нить надежды шел по следам разбившийся любви. То в сердце, словно в каком бутыли на донышки плескалось растерзанное счастье. Согнувшись, он шагал как в тумане, и чем ближе было до миража, тем было мучительней, но ноги сами несли его в те волшебные часы из счастливого прошлого. Окончательно не отставивший его здравый смысл шептал ему, чтобы он развернулся. «Там нет ничего кроме холодной промокшей скамейки, ты смешон, ступай домой» Но он все ровно не отступал как какой бездомный погорелец навсегда лишившийся угла, он шел на пепелище в надежде отыскать нет, ни чудом сохранившеюся вещь, а вот, чтобы раскопать не истлевший уголек, чтобы хоть на миг согреть изможденное сердце. И когда, наконец нашел ту самую лавку, на которой они однажды с Ольгой в обнимку провели целую ночь замер словно в каком исступление. Его сердце обдала грусть и какое-то бессилия. Он долго не мог отвести глаз от скамейки и вдруг улыбнулся. Кривой грустной улыбкой, его болезненное воображение, словно кистью нарисовала ему двух молодых красивых людей, которые сдружившись с ночью, дарили друг другу тепло и счастье.
И что ждало, его впереди? А вообще могло ли его что-то ждать кроме крушения? Он был без сил, его считали сумасшедшим. Ольга не отвечала на звонки. Друзья и товарищи провалились. Никто его не помнил, все его забыли. Молодому человеку казалось, что ему открылись тайны мирозданья, ему подарили истины, но как их сказать, как озвучить, чтобы все понял? Откуда черпать силы? Ему не нужен был мир, он только желал одного, чтобы в жизни как можно меньше случалось подобного, что было с ним в его детстве.
Все считали его мертвым и, забыв его, погребли еще живым. И сам себе желал он смерти. И не было сил жить. Зачем? Для чего? Удавиться! Да покончить с собой и будьте все прокляты. И обрадуются злоумышленники. И возрадуется тьма, поднимется черная буря. И пусть не через сто лет, а тысячу заблуждение погребет мир заживо. Но не радуйтесь, злодеяния, он воскреснет. Не может так, чтобы зря несчастные мучились. Не бывает так, чтобы страдания людей не вознаграждались. Воскресят его гении Великой Русской Литературу, придет к нему Достоевский! Постучится в двери Гоголь! Прилетит Булгаков! Заиграет Григ « В пещере горного короля!» Все, все, все кто страдал, кто мучился! Откроет в нем силы любовь, но не ради вас проклятые мошенники, а раде людей. И прольется свет, и откроются силы, затрубят Ангелы в Трубы Небесные, и развеяны будут заблуждения. И тогда поистине придут и Рождение и Воскресение.
И он снова стал звонить Ольге. Она долга не отвечала, на телефонные звонки, целую неделю. Ольга ему больше не верила. А он все звонил и звонил. Набирал номер то среди ночи, то с утра. Писал сообщения, а она так и не отвечала. А Артур ждал ее голоса, словно скорую помощь. И ему казалось, что он умрет, задохнется, если она снова не ответит на его звонок.
И она ответила, совсем неожиданно для самого Артура. Он уже так привык к проклятым гудкам, что растерялся. Ольга это сделала, от безвыходной ситуации. Другими словами он ее допек. Голос ее был раздражителен, ответы скупы. «Да, нет, да, нет, нет, нет. Бог мой может, если бы она его видела похудевшего с болезненным и тоскливым выраженьем на лице, с которого прежде не сходила задорная улыбка. Она наверно испугалась. Артур просил, встретиться спрашивал как дела. И как ребенок, у которого что-то разболелось, сказал, что очень болеет, сказал нет, не чтобы его пожалели, а вот именно как это говорит ребенок, когда с ним случается беда, и малыш не понимая, как так может быть обращается к взрослому, что вот мол, болит у меня, представляете, плохо себя чувствую. И взрослый насторожившись, а бывает сквозь улыбку, обнимает ребенка и тому становиться лучше.
И Ольга проронила:
-Лечись, выздоравливай!
Всего лишь два слова и положила трубку, сказала скорее больше автоматически, но чудо, Артур стал выздоравливать.
Её на первый взгляд банальные слова лечись и выздоравливай так засели Артуру в сердце, что он вдруг взял себя в руки.
Всего лишь два словечка и Артур когда шел, старался выпрямляться и правильно говорить. Два слова, словно взмах волшебной палочки стали его преображать. Не сразу и не в одночасье, но Артур пошел на поправку.
Нет, Ольга не заколдовала болезнь так, чтобы она отступила. Но ее пожелание подействовали на психику Артура, словно живая вода из сказки. Прежде вечный выдумщик Артур придумал себе целую историю, в нем поселилось спасительное для него ощущение, что не все потеряно, что любовь вернется, а может любовь не куда и не уходила, а вот просто взяла перерыв.
И пусть Ольга больше не отвечала на его звонки, он дал себе слова, выздороветь. Заставлял себя чащи и плотней есть. Пил на день по десять кружек чая с медом. И вот у него проснулся прежде дремавший аппетит. И теперь он себя не принуждал накладывать добавки, а сам с удовольствием расправлялся со второй, а когда и третей порцией. Стал больше проводить времени на свежем воздухе. По утрам слушал музыку, пробовал что-то писать. Короткие рассказы с незатейливыми сюжетами не более, но они его так бодрили и вызывали улыбку. И открыл Евангелие, которое однажды в далеком детстве ему подарили в церкви, в которой крестили.
И он словно воскрес. Любовь и слова из необыкновенной книги победили, болезнь отступила.
А прежде всем казалось, что он для всех словно умер, что навечно пропишется в больнице, где навсегда потеряет себя. Но, случилось чудо, пришло воскресение. Но не только биться и продолжать гонять кровь желало измученное сердце, оно ждало любви. Ждал Артур, что Ольга встретит его, увидит, что с ним стало и поймет, что он от всего отказался раде нее, что он воскрес. И тогда она обнимет его, и станет гордиться им. И истина, они не могли, чтобы не встретиться. Что же это тогда было? А они и раньше встречались случайно. Но что есть случай друзья? Случай есть шанс и даже может случай, есть награда небес, ведь истина случайности не случайны. Все происходит по волшебству по магии светлых чар любви. Чтобы на земле не умерла любовь, на землю приходит любовь неземная. Любовь божия, такая величайшая сила, что однажды пришла с Иисусом Христом и спасла всех и каждого.
Настал новый год. Ах, какие надежды возлагал, на этот год Артур. И исполнись хоть половина, да хоть треть всех желаний и планов, можно считать себя счастливым. Одно продолжала только удручать его, что у него не как не получалось встретиться с Петей Петровым и объясниться. Артур возлагал надежды на книгу, которую он стал сочинять, как только почувствовал себя лучше. Про Петрова он знал от общего друга, (доброго бесхитростного светлого молодого человека играющего на контрабасе, тоже, кстати, по воли судьбы по имени Петя) что у него скоропостижно скончалась мама, а вскоре и бабушка. Но его невеста не оставила его в трудную минуту и поддерживала как могла. Бог им в помощь! От других узнал, что Настя родила девочку и снова где-то скрывается, теперь уже с младенцем на руках. О, как тут можно не сойти сума? Про Адама ничего было слышно. Лилии сделали операцию, она пошла на правку и познакомилась с молодым человеком. Пусть все сбудется и она будет счастлива, она того заслужила. Каждый заслуживает!
С Виталиком Артур так больше пока и не виделся. С братом Александром у Артура все так же были недопонимания и пропасть в отношениях. Но самое главное, первостепенная мечта это была встретиться с Ольгой. А тогда, раде чего все? Только раде одной истины? Хорошо и Артур принимал. Но как же страшна, как неподъемна такая ноша. Как жутко, как невыносимо знать, что нужно, чтобы быть счастливым, и тогда когда счастье в двух шагах, знать, а ничего не можешь поделать. Тебя не понимают, считают сумасшедшим. Но ведь истина, любовь и воскрешения немыслимы друг без друга и влюбленные повстречались. Было это под покровом ночи и на улице, Артур шел к другу к тому саму, что уже однажды познакомил и свел двух необычных и странных молодых людей.
Глаза их встретились. Ольга и бровью не повела, а может и правда не признала. Ночь еще к тому же опустился туман. Он осталась стоять на улице, клала деньги на телефон через электронный автомат, а Артур зашел в магазин. Даже нет, не зашел, а заскочил, чтобы укрыться, его словно ударила током, он снова чуть не сошел с ума. Она. Моя Олечка. Не видеться целую вечность. А сколько он перенес?! О, как тут снова не сойти с ума? Можно было подождать в магазине, можно было продолжать верить, строить, мечтать, надумать и выдумать целый роман, посветив тысячу страниц. Но Артур, ни когда не был трусом. Вот парадокс, Артур был и жуликом и мошенником и только черт знает, кем не стал, но одним всегда он не был это трусом. Трусость истина самый страшный порок. И ведь истина, только не трус может одолеть любой порок, и только трусость может стать на пути совершения подвига. Артур знал, верил, что он сейчас выйдет, и Ольга будет продолжать стоять, словно сама только и ждет и мечтает, что Артур к ней подойдет. Так Артур себе представил и вышел и подошел к Ольге и взял ее за руку.
-Здравствуй Оля,- сказал Артур
Ольга на миг потерялась, даже не зная, что ответить и при приветствии съела пару букв.
-Здравств…- и кивнула головой.
Она не знала, что ей ждать и испугалась. Артур мог отколоть, что угодно. Они оба так и оставались заложниками заблуждений. Ольга не верила, что Артур способен измениться, Артур почему-то ни как не мог полностью открыться и по-сути весь разговор свел, что обежал Ольгу и как всегда требовал непостижимого. Он ее благотворил, он ей был благодарен, что она спасла его, но не как не мог подобрать нужных слов. Артур всегда был невыдержан, не терпелив, словно всегда боялся, что ему не хватит отведенного времени. Заберут счастья, бросят, снова оставят одного. И самое главное Артур себе придумал, что Ольга все знает, знает, как он страдал, какой совершил подвиг, что она все чувствует и переживала вместе с ним! Что Ольга только всего этого ждет. Для Артура Ольга богиня, идеал, а оказалась, что она вроде как и вовсе ничего не ждет и смертельно устала. Артур обрушился на нее. Ольга словно знала, что так и будет и уже сразу задрожала и достала сигареты.
-Почему, ты не отвечаешь на звонки?- спросил Артур и тут же осекся. Ольга вся напряглась, стала нервно курить. – Что я спрашиваю? Какие к черту звонки?- подумал Артур, но снова сказал гадость:
-У тебя, что телефон отобрать? Зачем он тебе нужен если ты им не пользуешься!
Ольга в испуги попятилась.
-Я звоню тебе, я посылаю тебе сообщения.
-У меня на тебя заблокировано.
-Заблокировано,- криво улыбнулся Артур, казалось, что жизнь сейчас остановится, он представлял, как они поцелуются, и так они настрадались, что это будет самый горячий и самый живительный для их сердец поцелуй, а она говорит « заблокировано». Но как Ольга красива, как он за ней скучал, как он лежал в больнице и представлял ее спасительный образ, как он заставлял себя поглощать горы пищи, как питал свое сердца надеждой.
-Как у тебя дела?- тихо спросил Артур и тут же ответил за Ольгу. - У тебя все хорошо. А как же иначе? Ты счастлива!
Ольга грустно улыбнулась.
Артур опустил глаза, ему стало стыдно.
И словно в отместку или что еще. Бог мой Артур снова стал придираться или нет, это даже были не придирки. А отчаянье и грусть, одиночества, что ему получилось перенести и еще это страшный дар обижаться, что так и не выветрился из Артура.
-Ты даже не приставляешь, какое отчаянье как мне было, когда тебе из больницы позвонил врач, а ты ответила, что ты со мной не общаешься, и положила трубку.
-Я так не говорила?
-Говорила, я все чувствовал, я сидел тогда рядом. Ты даже не поинтересовалась моим здоровьем.
-Не правда,- тихо сказала Ольга и подняла на Артура уставшие глаза. - Я еще раз потом разговаривала с врачом. Я звонила.
Артуру стало стыдно, и он спрятал глаза.
-Ты сейчас мучаешь меня. Ты всегда меня мучил. Или не понимал.
-Я понимал!
-Ты и сейчас издеваешься. С тебя все как с гуся вода.
-Нет, это не так,- Артур взялся за голову. - Я ложусь и встаю только с мыслью о тебе,- и такое отчаянье прокатилась у него по лицу, что Ольга поверила, а что не верить, ведь так оно и было.
И так стало обоим грустно, что на минуту они замолчали, словно приняли перемирия, чтобы окончательно друг друга не добить.
И так и расстались с проклятой недоговоренностью в сердце.




IV

Пре расставание Артур долго провожал Ольгу взглядом, а потом, как и собирался, пришел к своему близкому знакомому Евгению Серицыну у которого однажды гулял на свадьбе и был дружком. Это был целеустремленный молодой человек. Он был женат и у него был годовалый сын. Но жены с ребенком не было, маленький Матвей простудился и сейчас находился с мамой в больнице. Сырицын собирал термос на завтрашнюю службу: вареники салат, картофель. В данное время он работал охранником, но это было не придел возможностей и мечтаний молодого человека, а только шаг навстречу мечте. У Евгения было высшие техническое образование, в звании офицера он отслужил два года в военной комендатуре, его звали оставаться в армии, через двадцать лет обещали звания полковника. Сирицин все схватывал на лету, был дисциплинированным настроенным на порядок и долг человеком, но отказался. И сейчас строил планы, ждал и чтобы не сидеть, сложа руки и приносить пользу семье, устроился на незавидную должность охранника. Артур всегда чувствовал, что в сердце его друга живет, что-то важное от того и печальное. Все неподдельное ничего не обходит стороной, во всем большом есть все и любовь, и печаль и закат и рассветы. И когда Артур посмотрел на мир и себя по иному, с другой стороны Артур заметил, пришел к выводу, что его мысли и переживания созвучны с внутренним потаенным миром его товарища.
После больнице Сырицын был, пожалуй, единственный Артура знакомый, который виделся с ним чащи других, сам лично интересовался его делами и справлялся о здоровье, приглашал в гости и вообще старался не выпускать из вида. Артур был благодарен. И за считанный месяц молодые люди сошлись больше чем за прежние несколько лет знакомства.
Артур пришел к Сирицину и не знал где ему сесть, куда ему убежать от мысли об Ольге, чем забыться.
-Я видел ее. Мы встретились с Ольгой!- сказал Артур, действительно встреча его потрясла. И пусть все вышло ни так, как он мечтал и представлял, он увидел ее, он с ней говорил, они обязательно снова встретятся.
-Вес взят! Это надо отпраздновать!- улыбнулся Сирицин. - Он был в майке и трико с фигурой подтянутого тяжелоатлета среднетяжелой категории. Евгений тоже, как и Артур был штангист. Они тренировались вместе в одной спортивной школе.
-Ты издеваешься?- обиделся Артур. - Что праздновать?! Она ушла трясясь от страха и вообще!
-Это была первая попытка, а значит, есть еще две, чтобы улучшить результат, а может и установить рекорд.
Теперь улыбнулся Артур:
-Да ты прав! Конечно, кто сказал, что я не реализовал свой шанс. Я показал, себя заявил о себе, рассказал, что я воскрес. Да воскрес,- грустно сказал Артур. - Ты знаешь я начинаю понимать, в чем моя беда и вообще, таких как я. Ведь перед тобой тоже однажды стоял выбор. Да определенного момента все хотят переделывать мир! Но одни отказались от мечты, смерились, а другие воспользовались иным способом или просто нашли себя в жизни, а может и дальше продолжают себя искать. Бросают, берутся за новое и так всю жизнь испытывают, умирают и воскресают заново в духовном смысле слово, пока не выбьются из сил, пока по-настоящему смертельно не устанут. Нас окружают миры, мир детства, мир подростка, мир зрелости. И вот мы всю жизнь наверно только что и делаем, что умираем, чтобы воскреснуть, чтобы обрести шанс на новую жизнь. Мы только и делаем, что перерождаемся, меняем профессию, жену и мужа, переезжаем из одного края в другой. Ты Евгений как я понимаю, повзрослел, больше меня, осознал, приобрел долг перед своими близкими. Вот жена и ребенок я вижу, как ты ими дорожишь и не что не променяешь. Ты можешь влюбиться, но не полюбить, и вообще ведь истина Бог дает любовь, любовь это дар, и тогда спрашивается, как Бог может одному подарить счастье, а у другого это счастье отнять? Ведь кто-то все ровно сделается несчастным. И выходит, что увлечения и влюбленность просто заблуждение или способ хоть на миг ощутить себя счастливым пока не придет она одна единственная настоящая любовь такая, чтобы на всю жизнь! А моя беда, что я воскрес, для новой жизни, но не как не могу родиться для современной реальности. О, будь она проклята. Я великим прикрываю свое несчастье, я так и не сделал чего-то самого главного. Я так и не родился. И прошлая жизнь мучает меня, вот еще Ольга. Ведь все так просто и сложно в одно время, я нашел такую, для себя единственную, с которой хочу пройти все ступени, прожить жизнь другими словами. Умереть в молодости, заново родиться в зрелости, потом снова умереть и возродиться и провести пожилую жизнь, смело окунуться в скорбный мир разбитых надежд, мир стариков и как это не банально звучит телесно умереть в один день. Только смерть души я не приемлю. Мертвые души Гоголя только потому страшно, что общество там так духовно обнищало, что в самую пору записывать их в мертвые. О, как я теперь понимаю Достоевского. Раскольникову еще только предстоял подвиг. Покаяния это далеко не Эверест, это так только его подножья. И раскаянья пусть и подвиг, но не венец, даже вот воскрешения! Ну, воскрес бы Иисус, а не поверили, а остались, также слепы, не открыли бы глаза, не содрогнулись бы. Я так и не родился, я продолжаю питать иллюзии и заблуждаюсь. Или просто не признал это лживый мир. Но пока не сотворен совершенный мир, куда девать лживый? Все пробовали бороться огнем и мечем и лишь словам, обращенным в дела подвластно, что изменить. Я чувствую, я знаю, что ты Евгений все это уже прошел, все проходят, делают выбор кем и чем будут в жизни. Ты наверно уже сделал свой выбор и теперь без фанатизма не рвешь себе жилы идешь к заветной цели. И кто спрашивается, достигнет мечты, то кто все взвесил и просчитал и главное дорожит энергией или тот, что не бережется и горит понапрасну? Да я сгораю, все великое затмевает мои глаза на действительную реальность. Мир стал другим, я понял, какой мир был десять тысяч лет назад, на что он был способен раде любви.
Сирицин грустно улыбнулся:
- Я думаю, что всего лишь сто лет назад, о любви были лучшего первого мнения. А тысячу так подавно любовь только и благотворили. Но чтобы не случилось, сколько не минуло веков, любовь всегда была и будет спасеньем!
-Да, да, а ты Евгений прав!- воскликнул Артур. Любовь! Любовь была и будет всего главней, и прежде в старину у людей было меньше притворных гадких вещей, которые можно было выдать за любовь. Любовь это было единственное блаженство. Раде нее готовы были на все, раде нее жертвовали, приносили самое дорогое, что принес в жертву Иисус, то есть себя. И за тысячи лет разучились, или нет, еще страшней обленились, сомнительные удовольствия стали дорожи, оно проще захватывает, оно сводит с ума не лишая рассудка. Но Любовь испытание, великая любовь открывается через искупления. А как же слабы люди на дармовщинку, не страдать, а приблизиться к совершенному. Или еще страшней, а значит и горестней, что может так в борьбе за счастья люди так намучились, так люди исстрадались, что кончались силы, разбились надежды и вот тут начинается самое страшное. И вот алкоголь и наркотики, но ведь это только иллюзия и расплата страшная, которая все ровно придет, все ровно настигнет. Ведь мираж разрушает, иллюзия спадает как пелена с глаз и надежда пусть и незримая, и самая малая может пропасть навсегда. И тогда жизнь превращается в кошмар, в бесконечный марафон ужаса. В ад на земле. И только любовь созидает, только любовь может построить новый совершенный мир. И прогресс, есть очень страшно, замещение ценностей, и вот уже любовь меняют на комфорт. Огромный дом, быстрая машина, золото и камни, но что это все без любви? Ведь истина приходит такой момент, что все станнит противным, что все приесться и на склоне лет откроется истина, что все ни что по сравнению с любовью. Вся жизнь иллюзия рукотворный мираж, который лишь только грамм, молекула по сравнению с истинным наслаждением с истинным блаженством, что открывает и дает любовь. Не одним хлебом един человек.
-Да не одним, но и есть человеку тоже надо!- улыбнулся Сирицин. - И не будем спорить над тем, превращал или не превращал Иисус камни в хлеба.
-Да, улыбнулся Артур. - Как говорил Вальтер, если этого всего не было это такое, что стоило его выдумать.
-Да в этом и весь гений Господа, что даже выдумке под силу вселять надежду, что жизнь и все что в ней есть не бред собачий, а чей-то великий замысел. Так что идем, прогуляемся, я чувствую так надо, такой замысел. Пошли!
Они вышли на улицу. Было холодно и не уютно. Слякоть, туман. Классическая донская зима. На небе не звездочки. Но друзьям вроде как бы было совсем не холодно. Только если не уютно, и то лишь на короткое время. Ведь только стоило им заговорить, вооружиться мыслью приходил жар. Словно молодые люди вступали в поединок, но не в такой, что творится огнем и мечем, а в святой бой. В самое необыкновенное и благословенное сражения, сражения с ложью. И истинами разили гадость, и пусть их сейчас было только двое, и лож и заблуждения окончательно были не свергнуты, от самого факта, от самого существования борьбы становилось теплее на сердце, и мир вокруг преображался. Раскрашивался в волшебные цвета веры надежды и любви. Да вот как детская раскраска, над которой у взрослого не хватает сил и воображения сражаться, а у ребенка столько сил столько веры в себя и в великое, что черно-белый листок начинает гореть всеми красками мира.
-Что вы ваше величество скажите, на счет, чтобы отпраздновать победу в легендарном городе?- сказал Серицын.
-Ваше величество!- испугался Артур.
-Конечно, ты же у нас Артур!
-Артур я, но король ли?
-Ты забыл, все короли!
-Помню, проходили,- улыбнулся Артур. - А что за город?
-Ваш дворец - ресторан Комилот.
-Сегодня я буду Ланцелотом.
- Да,- улыбнулся Артур. - И как подходит мы ведь и вправду друзья. Король Артур и рыцарь герой Ланцелот. И как после такого можно продолжать не верить.
-И замете ваше величество, не в приметы, а в знаки. Суеверия от заблуждений и только знаки от замысла Господня.
-Да я так прежде верил в приметы и суеверия, что еще удивительно как не свернул себе шею, но, слава Богу, окрылись истина. Когда знаешь истину, ты начинаешь видеть и разбирать дорожные знаки.
-Как с правами,- улыбнулся Сырицын. Справами на жизнь, что выдает судьба после серьезной передряги. Все настоящие вышло из совершенства. Все абсолютно явила истина, а потом уже человек подсмотрел. Стукнула тебе восемнадцать, вроде как стал взрослым, можно сдавать на права и зубришь дорожные знаки, а потом ориентируешься по ним в дороге.
-Плевое дело!- улыбнулся Артур.
-Да с машиной, раз, два и все дела.
- А вот с человеком…
-Да в жизни! Но как ловко. Как просто.
-Как все гениальное. А я все ломал прежде голову, почему я к автомобилям равнодушен.
-Да потому что легко.
-Да плевое дело.
-Да, раз, два и поехали. А король Артур всегда ставил сверх задачи.
-Да какой я король, От великого короля Артура у меня только имя да еще может вера в себя. И надежда! Надежда моего наставника великого Достоевского.
Женя улыбнулся:
-Вы ваше величество, да свинского образа не благодарны. Имя и вера в себя! Да с надеждой Достоевского! Да с такими дарами только Камелоты и строить. И с одним таким подарочком можно полмира свернуть. А вас Господь награждал и награждал, потому что вы вот истинно ваше величество как малое дитя, что вам не поверят, что вас снова обзовут сумасшедшим. То да страшно, то из детства! Я не желал вас ранить! Но когда я вас послушал, понял, что вы столько от Ангелов узнали, что в голове не хватает место, чтобы все хранить. Набрались, выросли даже сверх. Сверх задача, одним словом. Сам помнишь, рассказывал мне. Что в имени заключена великая сила, что имя несет на себе отпечаток, всех кто когда-то его носили. И самое главное, кто был первым. Серицын поднял руку и громко и торжественно заговорил: И нарекаю тебя Артуром! Как величайшего из величайших королей. Но чтобы ты не ходил задрав нос, а постарался, все положил, чтобы приблизится к подвигу того чье имя станешь носить!
Серицын улыбнулся:
-Ведь это так просто. И ты мне об этом рассказал. И я это понял, потому что знал. Просто забыл. И все помнили, а потом забыли. Но ведь это так просто. И разве на второго кого назвали Артуром, не возлагали надежды? Да конечно возлагали и мечтали и представляли. Это над подсознательном уровне. Это и есть не угасающая вера, что плескается на донышки души, не взирая ни никакие беды и горести. И вот еще проще пример, у тебя есть друг, он прекрасный, он делал добро, но вот случилась трагедия, не стало прекрасного человека. Тело его погребено, но дела его и имя живет. И разве не хочется, разве само не слетает с губ желание повеления чего-то высшего назвать ребенка, в честь того прекрасного человека? Чтобы ребенок вырос и был такой же и светлый чье имя он носит? Вот твоя мать тебя, и нарекла Артуром в честь великого короля, ведь истина я понимаю, ведь это так зримо ее сердце искала защиты. Станешь ты или не станешь ты королем, это дело третья. Первое дело сын должен быть защитником матери.
Имена, то не просто слова не просто звуки из букв! О, если в школах зубрили не фонетику, а учили добрые дела, что несут светлые главные слова.
Кто-то сказал Виктория - то значит победа, и кто-то верит и верит, так что Бог открывает, дает силы. Просто верить, а если приложишь к своей вере усилия, обязательно случится все, что только не пожелаешь. И факт остается фактом ведь ты не на что и не променял свою Олю. А тебе судьба предлагала. Но что то, по сути, этот выбор? Здесь великая тайна! Как у твоего великого Достоевского. Помнишь, Родя сестре говорил, что если ты не переступишь черту, ты будешь всю жизнь несчастна, а если переступишь, кто его знает, может, ты станешь несчастна в двойне.
Артур грустно улыбнулся:
-А можешь и не будешь.
-Да, а может и станешь.
-Вроде тайна великая!
-А вроде и нет.
-Но озвучивать преждевременно.
-Да трубить, страшно. Еще много маленьких. Да и не вырастят они вовсе, если самое главное разболтать,- Евгений загадочно улыбнулся и с мистикой в голосе заговорил:
-Говорят, что где-то на самом совершенном компьютере запустили особую программу по сотворению нового короля. Старые, мол, уже выдохлись.
-Заговор!
-Да тот самый что мерещился тебе, когда ты отправился в Москву. И я не говорил, что это делает какая-то кучка людей. Президент или правительства! Я совсем не о том! Что за бред, причем тут люди! Обыкновенным людям это не под силу. Это делает мошенничество, зло, что как вода перетекает из столетия в столетия. Может быть, так и образуются цивилизации?
-А за тем рушатся,- улыбнулся Артур. - Как Мая!
-Как древнеегипетская!
-Как Атлантида и ее гении Атланты.
-Да, это было так давно, что остались только имена да развалены. И когда откормленный лживыми неправдами, вот самый униженный и оскорбленный явит символ новый веры, и берет начала новая цивилизация. И как же прекрасно, как великолепно, если, наконец, придет такой символ, что не порушит прежние, а наоборот все и всех объединит. Блаженство, рай на земле.
-И чтобы бескровно, сказал Артур.
-Да, хватило попыток, свет и до сих пор помнит и Чингисханом и Наполеонов и Гитлера. Но вот вопрос, что опять за заблуждение? Как я уже говорил компьютеру такое не под силу. Что выходит опять человечество ищет легких путей?
Артур снова грустно улыбнулся.
-Наверно, есть такие, кто понимает, что уже все слишком далеко зашло. И матери всего мира, устали, уже больше у них нет сил, отдавать своих младенцев на заклятие жизни погрязшей во лжи. Сколько еще будет ребенок Достоевского проливать слезы! Вот я проливал, вот Достоевский и пришел в мое сердце! А может он там всегда был! А может Достоевский в каждом сердце? Да вот именно, просто мало кто может открыть Достоевского! Но, то страшно если открыть.
-Да, все так, и если открыть Его пути - главную тайну человечества не станет больше героев! И пока самое главное надо воскресать в человеке Дух! И тогда воскреснет Достоевский!
-И Бетховен!
-И Гоголь!
-И Булгаков!
Женя улыбнулся:
И когда-нибудь вашим сочинением «Черный Принц» станут пугать детей! Что, мол, вот придет и утащит! Гениально! Господь гений самый великий!
-Да, Бог великий писатель, а я просто мечтал!! И все дети - Ангелы и умеют летать! И если и дальше продолжать унижать детей, однажды ребенок явит из мечты на свет такое, о чем даже самому Богу подумать страшно.
-Да, но вы будите приходить к детям, чтобы им помогать, каждый раз года они откроют ваше сочинение! Поздравляю ваше величество, это отдает бессмертьем. Это же надо так пошутить. Собрать всех до кучи. Кто сказал, что у Бога скверное чувство юмора? А может в этом тоже какой-то секрет? Золотой ключик!
-Но если открыть прежде времени дверцу, мы не долетим до Кассиопии! А так хочется до Кассиопии!
-Да, что Кассиопия, если б тайну открыли и авиарейса Ростов- Москва не было бы.
-Ничего не было бы герой Ланцилот!
-Никого не было бы ваше величество!
Женя улыбнулся:
-На этой жизнеутверждающей ноте,- и он хитро и пристально посмотрел на Артура. - Мы же не кому не расскажем о самой главной тайне человечества?
-Пока не пришло время!- загадочно ответил Артур и мистически улыбнулся:
-И вот объявляют по телевизору!
-А почему по телевизору?
-Да действительно, через тысячу лет никого телевизором не удивишь. Пусть будет по колпачку.
-По колпачку ваше величество?
-По колпачку герой Ланцилот! И вот объявляют по колпачку: скрипка с оркестром. Солист - Ли Майкл Иванов.
-Да ваше величество. Или Абдула Вильгельмович Абрамов прочтет сейчас первую часть своего божественного романа.
-И благодать! Грехи как рукой сняло.
-Да, и вот вам, пожалуйста, наконец-то совершенная цивилизация.
-И мы сможем превращать камни в хлеба.
-И гулять по воде тоже получится ваше величество!
-Еще бы! И вообще…
-Да ваше величество. И пусть хоть через сто веков вернусь в страну не дудаков, а гениев. Тальков знал секрет, тайну великую. И Пушкин и Достоевский все гении, которые погибли, были замучены телесно или духовно. Их убили, потому что боялись. Но убийцы их до такой степени были трусы, что так и не могли взять в толк, что гений приходит не разрушать мир, а созидать его. Пушкин пожелал бы лучше взобраться на крест, но все ровно не открылся и так все кто предпочел собственноручно лишить себя жизни. Да, лишить себя жизни, чтобы не лишать жизни других. И за то, что у гениев во все времена хватила мужества и самое главное сердца не остановить время предлагаю поднять по бокалу шампанского. И где во дворце вашего великого теске. И действительно наша жизнь все ровно, что сказка. Все в ней есть, а главного всегда не хватает.
-Любви!
-Да, не достает счастья. Так будем же осушать кубки, но только за круглым столом, и скрещивать мечи, но только во имя любви.
-И пусть не из стали будут наши оружья и доспехи. А из мысли пусть выйдут латы и щиты.
-Из истин снаряды.
-А наши тела храмы.
-И чтобы от этих сражений, от этих бомбежек, не рушились стены, а творился великий благословенный ремонт в человеческих душах.
-И тогда по всей земле будут воздвигаться только дворцы, сказал Артур. И будет в таких домах всегда уютно и тепло.
-Да, ваше величество, а за вашу королеву не печальтесь, дайте ей время. Просто верьте, верти и все, все гениальное просто. Не просто же вы прошли такой путь, чтобы расстаться на веки вы встретитесь непременно придет ваш рассвет, иначе быть не может, иначе на свете не было бы любви, а любовь есть была и будет и сама жизнь этому подтверждение. Терпение ваше величество терпение! А может вам уготовано совсем иное и ваше встреча была чтобы, действительно наставить вас на путь истинный. Миссия выполнена, вы прозрели, и теперь может кому-то другому, нужна не меньшая отвага и помощь. И на этот раз в лице спасательного света выступите вы. Как бы ни сложилось, будущее ваша с Ольгой история навсегда останется только вашей. Ангел и черт! Король Артур и красавица княжна Ольга! И пусть условно и вроде как сказка, но звучит. Ах, люди престали украшать свою жизнь сказкой и волшебными легендами! Да и было бы здорово, если вы, проделав такой путь к выздоровлению, теперь раз и навсегда решили бы соединить свои судьбы вместе. Может так и нужно, но если не выйдет, но вот если не получается. Но вы обязательно встретитесь! Поговорите, а может.… Но, то будет совсем другая история! Жизнь!
-Да, жизнь,- тяжело вздохнул Артур.
-Да жизнь ваше величество. Жизнь не сказка! Да что вы опять голову повесили! Будет, все будет, как вы мечтали! Сама жизнь то подстроила! Жизнь!
Артур улыбнулся кривой трагической улыбкой:
-Жизнь может показаться все ровно как какой-нибудь великий роман, но в целом и в действительности совсем не то. Не дотягивает! Жизнь это Эверест, который, как и величественную вершину смогли постичь, смогли покорить лишь только единицы. Мне грустно, я ничего толком не умею, только если писать книжки! А если то не кому не надо?
-Не отчаивайтесь и не мелите чепухи! Жизнь продолжается и мне видится, что для вас все только начинается. Берегите силы, копите отвагу. Не подавайтесь на искушения. Мир в действительности хрупок. Берегите мир. Не горюйте по утраченной любви, может это только были ее первые весточки, и истинное ее пришествие в вашу жизнь только еще предстоит. И вот увидите, все сбудется, иначе не может, по-другому не бывает. Огонь и вода миновали. Но ведь остаются медные трубы. Вот я уже слышу их скорое приближеннее. Держитесь ваше величество, отстаивайте свой Камелот, что есть сил. Я буду вас поддерживать на часовой башне. Помните это ваше время, так боритесь за него, сражайтесь как лев, как истинный король.
-Спасибо за поддержку герой Ланцилот.
-Я всегда рад вам помочь ваше величество, тем более раде мира, тем более во имя любви.
И герои разошлись, а может, улетели, а может еще что. Но непременно, если только потребуется снова встретятся. И неважно пусть хоть через тысячу лет. Может так и зародилась настоящия дружба на свете, а может и не так, но ведь это, правда такое, что если его не было, это стоило бы выдумать.



V


На следующий день Артур проснулся бодрым и свежим.
-Я поеду к друзьям! сказал себе Артур. - Ведь конечно истина у меня есть настоящее друзья. В том необыкновенном краю. Мой гений мой учитель, мой земной отец Сергей Дмитриевич. И вот накануне рождества. Ведь истина пятое января.
Артур набрал телефонный номер Дикорева.
-Але. Владимир Владимирович,- обрадовался Артур, услышав родной голос.
-Да, я слушаю.
-Приехали?- спросил Артур, он знал, что все собрались. Ведь истина не могло быть иначе. Ведь сам Бог их всех свел. Спросил так просто из почтения к судьбе.
-Москвичи? Да здесь. Приехали. И Алексей и Сергей. Да вот они здесь рядом. Вот Алексей просит трубку.
-Алеша!- воскликнул Артур. Алеша, это ты?
-Да, здравствуй Артур.
-Как дела? Что у вас?
-На охоту собираемся. Что у тебя?
-У меня неприятности. Уголовное дело. Будет суд. Помощь нужна. Купите у меня землю, - сказал Артур, ему отчего-то было стыдно просто одолжить денег. У него их совсем не осталось. А Артур еще был должен деньги за землю. Он решил продать землю и расплатиться с Носом. Чтобы все, счастливы, чтобы никого не обидеть. Артур хотел снова отправиться в Москву, но теперь уже не с пустыми руками, а с соченной книгой. И знал, и верил, что ему помогут его старшие друзья.
-Ну что не купить. Землю можно купить,- ответил Алексей.
-Надо увидеться. Поговорить. Я приеду. Завтра приеду.
-Завтра! Приезжай. Мы с утра на охоте. Вечером приезжай.
-Хорошо я приеду. Я приеду.
-Хорошо!
Артур не спал всю ночь. Вот оно спасенье! Мне помогут, не может быть, чтобы не помогли. И Артур не стал ждать вечера и солнцем вышел из дома. Все его естество, сердце и душа летели. Он мучил себя мыслью, что никого не застанет с утра и будет страдать, до самого вечера. Но в сердце он знал, он верил, что не может быть так, чтобы его не ждут. И вот уже в дороге, он не выдержал и набрал, телефонный номер Дикорева.
-Здравствуйте, вы на охоте?
-Да на охоте.
-Все?
-Нет, Сергей, не пошел. Остался!
-Сергей Дмитриевич?!
-Да.
-Спасибо, спасибо, и Артур отключил вызов. Конечно, конечно, как только мог сомневаться. Спасибо тебе Господи и прости меня, что усомнился. Я верил, ты же знаешь, что верил.
Артур представлял себе, как он будет жать руку своему наставнику, своему гению. Как Сергей Дмитриевич встретит его, как он ему светло улыбнется. О, Бог, как ты велик и замысел твой.
И прямо с автобуса Артур шел к своему земному отцу.
Срубы, деревянный забор и на ум приходит «здесь русский дух здесь Русью пахнет». Так было все устроено, в доме местного московского владыки. Так все здесь все представляли.
Артур позвонил в звонок на калитке.
Щелкнул электронный замок. Артур распахнул калитку, он бежал, он летел.
На пороге его встретила Аня средняя сестра Фоминых.
-Здравствуй! Аня здравствуй.
-Здравствуй!
-С новым годом!
-Спасибо!- Аня была сдержана.
-Сергей Дмитриевич, как он?
-Отдыхает!
-Спит?! Не буди, пусть спит, я позже зайду. У Дикорева подожду. Я знаю, где ключ. Пусть спит!- и Артур не стал разуваться и проходить в дом и вышел, не встретившись с Сергеем Дмитриевичем. Но Артур был так счастлив так рад, что все уже случилось, что словно они поговорили, и он в кого он так верил, на кого он так полагался его спас.
Он пошел к Дикареву, на холм, где век назад жил казачий атаман, а теперь живет этот прекрасный необыкновенный дикий человек. И вспомнилось лето. Во дворе на железной лестнице весела рыболовная сетка. Артур улыбнулся. О, как он выуживал из нее рыбу. Рыба путалась жабрами и плавниками за капроновую нить, и стоило мук и усилий, чтобы вызволить улов. Но сейчас Артур был готов все отдать, чтобы достать запутавшуюся рыбку. Артур открыл дверь прошел, в натопленный дом. Такой же добрый сердцу и привычный глазу здешний беспорядок. А вот матрас и одеяла, на которых он спал. Артур лег на матрас на полу и почувствовал себя как в колыбели.
Прошло три чеса, но те часы были прекрасны. Артур поднялся и отправился к Сергею Дмитриевичу.

VII

Все поменялось, дом, который Артур считал родным, людей которыми считал друзьями, приняли его словно с одолжением. Зачем они сказали ему, приезжай? Приличными, что ли хотели казаться, Артур желал, чтобы ему культурно отказали по телефону, и он сейчас не страдал бы, не мучился бы, не смотрел бы, не становился невольным участником « шабаша!». Из Москвы на выходные с Сергеем Дмитриевичем приехала много гостей, рыбке половить, в бане попариться. Все знали, что его прогнал Дикорев. Когда Артур заикнулся за землю «чудесным» способом выяснилось, что земля ему больше не принадлежала. Как так? А вот так! Артур не оправдал надежд и потерял прописку в местном краю. Его выписали и сейчас корректно объяснили, что прав он больше не имеет.
Артур решил, что так даже лучше. Больше это место не казалось Артуру раем, только если дом атамана. Но и Дикорев был холоден и сдержан когда встретил Артура. Артур его разочаровал, не принес ему желаемого, наобещал горы золотые, но так и грамма золота не принес. Но все равно Артур продолжал его любить и во что-то верить. Да он во всех здесь почему-то верил, наверное, и сейчас на что-то надеться. И может, станет, что однажды он вместо блестящих железок, принесет в этот край поистине настоящее, необыкновенное, бессмертье для ее обитателей, и они подгружаться навсегда.
А тогда, Артур седел за столом, который ломился от закуски и спиртного разных сортов. Все были веселы. Вырвались на природу. И еще какаю! Чуть ли не заповедник. Вчера подстрелил кабана, и все лакомились дичью. Запивали дорогим вином.
Депутат государственной думы Максим Андреевич хихикал и шептался с миллионером Сергеем Дмитриевичем. Депутат был в приподнятом настроении. Он исполнил желания. Материализовал «мечту» и теперь Маша сидела тихо одна. Он не гладил ее более по головке, не старался угостить деликатесами, не называл доченькой.
-Посмотри, какое у Машеньки кривинькое личико. Хе-хе,- и Максим Андреевич улыбнулся миллионеру и тот в ответ, что поддерживает, открыл рот, застыв в хохме. - А я ведь раньше и не замечал. Хе-хе!- снова подленько хихикнул депутат. - А теперь после всего оно так вообще скривилось.
Артур сидел рядом, и ему сделалось так противно. Ведь он еще, совсем недавно был таким же, как этот депутат и как-то однажды летом ночью ласкал Машу на берегу местной реки, а когда она пришла на следующий день, сухо поздоровался и больше никогда с ней не заговаривал.
-Ах, какое притворство! Какой обман!- вскликнул в сердцах Артур. Как мерзко лживый отец твое угощение.
-Мы все рождаемся в разных муках!- сказал Сергей Дмитриевич мерея взглядом Машеньку и ее жизнь. - Вот от этого и не понимаем друг друга.
-Рождаемся в муках, рождаемся в муках,- запричитал Артур. - О, как гадко,- думал Артур. Рождаемся в муках! Правильно, истина родилась в муках. Иисус страдал на кресте, и был замучен, и воскресла истина. И мы теперь рождаемся в муках, но ведь не для того Иисус принес себя в жертву, чтобы человек родившись в муках продолжил мучиться всю оставшуюся жизнь? Зачем же Иисус тогда спасал людей? Чтобы обрести их на новые страдания? О, какая страшная ложь! О, какая гадость! Христос пришел указать путь к спасению!
Артур заговорил громко, он не мог продолжать молчать.
-Это ни так. Рождаемся в муках, но, ни чтобы мучиться, а чтобы быть счастливыми.
-Интересная мысль,- воскликнул депутат Максим Андреевич. - А скажите, что больше сознания или отражения?
-Я не понял.
-Это физика, что больше сознания или отражения, - пристал к Артуру депутат государственной думы.
-А что было раньше яйцо или курица?- спросил Артур.
-Но ведь это просто,- отмахнулся депутат.- Лучше ответьте, что больше и шире сознания или отражения?
-Какой глупый вопрос,- подумал Артур и сказал. - Заблужденье есть двигатель прогресса, все, что мы имеем, вышло из заблуждений.
Сергей Дмитрий захохотал и хлопнул в ладоши.
-Видишь, смотри какие у меня ходят.
- Вы не добавили, столуются, - подумал Артур.
-И все же скажите, что больше сознания или отражения - не унимался Максим Андреевич.
-Как вам сказать, конечно, шири отражение. Но, то думаете вы! Вам наверно кто-то вам ляпнул, мол, загадка и вы как пугай, повторяете!
-Извините! - оскорбился депутат.
Артур вздохнул.
-Жизнь и страдания конечно сознания расширяют. Но ведь есть еще и истина, а она в том если не было сознания не вышло и отражение.
-Я вас не понимаю. Но у вас есть мысли. Я вам объясню шире отражения. Это физика отраженный свет рассеивается.
-Я вас, то понимаю,- сказал Артур. - Вы меня послушайте, сознание, пусть даже размером со спичечную головку, вещь совершенная. И не будь его, не было бы никакого отражения.
-Отражения не может не быть. Отражения происходит от любого предмета.
-О, Бог мой, какие они ограниченные, подумал Артур. Вот как Раскольников в своей коморке, все ровно карандаши в пенале. Да выглянете вы же на свет.
Артур не выдержал и закричал.
-Вы Дарвинист?
-Причем тут это?
-Как причем? Эволюционировал, развился человек. Дошел своим умом и трудом.
-Да я за Дарвина. Я материалист.
-Как с Машенькой,- подумал Артур и сказал:
-Остуда следует, вы не верите в Бога?
-Конечно, не верю! Да я не верю!- бросил депутат даже с каким-то вызовом.
И Артур уже знал, что ему сказать.
-А любовь!
-Что любовь?
-Может человек прожить без любви?
-Конечно, может.
-А с любовью?
-И с любовью может.
Артур говорил громко и не чтобы его услышали, у него просто рвалось сердце, и вот уже кто спал, просыпались и спускались со второго этажа, держались за голову, садились. Отказывались верить. Что такое? Пожар? Наводнение?
Сергей Дмитриевич ликовал в душе, действительно он был человек гениальный и ему нравилась разворачивающиеся хохма. Может он единственный только и понимал, о чем говорил Артур.
-Так нужна любовь или нет? - Для счастья!- строго спросил Артур депутата государственной думы.
-Я не понимаю, причем здесь любовь? Все материально. И все раде материального и любовь тоже.
-Дарвин, заблуждался!- сказал Артур. - Его эволюция ничтожно мала пред песчинкой.
Доктор наук Гранитов оторвался от шахматной доски и с интересом посмотрел на молодого человека.
И Сергей Дмитриевич с любопытством прислушался.
-Какой еще песчинкой? Что вы несете?
-Песчинкой той самой, что не эволюционировала. Откуда взялась песчинка? Вот, например, доказано, что глаз не мог эволюционировать. Не мог явиться на половину, а за миллионы лет вырасти. Он сразу явился таким какой есть и сейчас. Кто явил глаз? Око, око? А око явил Господь! И сердце и душу! И песчинку! И что ваше отражение, что ваше материальное, если бы не начало. От какого спрашивается предмета, случилось бы отражение, если не окажись самого предмета? Вселенная без тел это все ровно, что один свет. Вот как писал Булгаков, обдери всю землю, что останется? Но вы же, не верующий вы не понимаете. Или так просто удобней. Ну конечно, чтобы добыть материальное, а самое главное сохранить материальное, полезней не верить, лучше жить без любви и без Господа в сердце. Ведь если веришь, ведь если любишь надо отдавать, а как можно начать отдавать, если страх, если начнешь отдавать и можешь все потерять? Вы раб! Вы все рабы,- закричал Артур и вскочил на ноги. Расширьте горизонт. Выйдете же наконец-то на свет.
-К нам прилетел Ангел,- бросил кто-то и со скукой на лице пошел снова спать.
-Ангел, Ангел,- подумал Артур и криво улыбнулся и машинально поднял глаза на часы. Было полвторого ночи - седьмое января! Рождество Господа!
-А хотите апельсин?- сказал Артур всем присутствующим.
-Апельсин?! Да вы сумасшедший или издеваетесь?!- воскликнул депутат Максим Андреевич.
-Да вы не ослышались апельсин!
-Что значит апельсин?
-Как вам объяснить, чтобы вы поняли, а главное захотели апельсин. Вы же не верующий, вы же материалист. Ну, вот давайте попробуем на вашем языке. Вам нравиться заниматься сексом?
-Не понял!
-Ну, вот оргазм, наслаждение. Вам нравиться наслаждаться оргазмам? Но ведь же, вы за оргазм. Оргазм очень даже материален его можно измерить, так вы считаете? Но ведь так же? И вот я вам предлагаю всем апельсин- счастье. Представьте, что все земляне все миллиарды разом одновременно испытают оргазм. Апельсин!
-Апельсин?!
-Да апельсин! Сергей Дмитриевич меня понимает. Да Сергей Дмитриевич?
Сергей Дмитриевич ловил каждое слово. Его взволновали мысли молодого человека.
-И вот я вам предлагаю апельсин. Апельсин - совершенный ключ к вселенскому счастью. Если хотите философский камень. Истину! Вступайте в апельсин,- Артур захохотал. Вы в какой партии Единая Россия?
-Да я государственный человек! Я депутат от партии Единая Россия!
- И что же государственный человек- депутат от главенствующей правившей партии считает, что на свете можно прожить без любви?
-Что это значит?
-Это значит, что фиаско!- криво улыбнулся молодой человек. - Это значит, Россию ждет с вами крах!
-Ладно, успокойтесь, выпейте!- стал мирить Сергей Дмитриевич.
-Вступайте в апельсин Сергей Дмитриевич,- весело улыбнулся Артур. Вон у вас и майка под цвет. Оранжевая! Будите номером один.
-И вы станете жить на мои деньги?- вдруг выпалил миллионер.
Артур на миг растерялся.
-Почему на ваши. И кто сказал, что апельсин паразит? Апельсин не трутень и не приживальщик. Апельсин это счастье для всех и каждого.
-А где апельсин? Где записываться?
-Я не один, нас много. Мы открыли ключ. Золотой ключик от волшебной дверцы, храма Господа. Мы будем делать культурную революцию.
-У - у-у-у, - завыли все присутствующее.
-Такую революцию, которая не проливает кровь.
-Кто вы?- строго спросил миллионер.
-Мы! У нас общество! Эверест называется. Математики и литераторы. Живописцы и композиторы. Вечные непоколебимые вершины: физики и лирики. Десятки, сотни гениев.
Кто-то выкрикнул:
И вы в том числе?!
Артур смутился.
-А где они? Покажи мне хоть еще одного, как ты!
-Прямо сейчас,- снова смутился Артур, как он мог, не смутится, и скажи кому из присутствующих, что их общество «Эверест» из гениев, которых не усадишь за стол. А почему не усадишь, вон они все вместе с Артуром у него в голове и в сердце. Достоевский жив! Христос был! Истина воскресла, Артур выздоровел. Его подняла на ноги надежда вера и любовь.
-Иди спать Артур!- сказал миллионер. Твой апельсин ни что по сравнению с моей вишенкой. А сам не выдержал и повернулся к доктору наук и зашептал:
-А ведь президент вроде как апельсин!
-Как бы, - улыбнулся доктор наук.
-А ведь скажи, покажи истинный апельсин, я вступил бы под его знамена,- волнительно шепнул миллионер.
-Вступайте, захохотал Артур. Пока не поздно!
Артур стал кричать, снова рассказывать про песчинку. Он не мог закрыть рот, не мог держать себя в руках, словно в каком приступе.
-Бог во всем,- кричал Артур. Даже вот в вилке и в кружке. Вы слышите, откройте глаза. Да прозрейте, наконец. Бог во всем. Вам только кажется, что Бога нет, а, когда, кажется креститься надо. И креститесь же, и Бог непременно, то увидит, потому что Бог повсюду. И если вы будите искренни, вас непременно помилуют.
-Утомил! Иди спать!
-А-а-а-а-а! закричал Артур. - Идиот князь Мышкин и к сегодняшнему не пришелся двору?! Он стоял на ногах у края стола и размахивал руками. - Апельсина страшитесь или боитесь, что посуду колотить начну? Бог с вами! Карету, мне карету!
Миллионер нежно и ласково улыбнулся:
-А дальше помнишь про карету? Ну, вспоминай.
Артур ответил кривою улыбкой.
-Суда я больше не ездок!
Миллионер улыбнулся еще шире, но улыбался не долго.
-Чадский,- сказал Артур.- Горя от ума. И не поэтому ли я несчастен, что не сошел с ума? И рехнись я окончательно, было бы счастье!
Миллионер на миг потерялся.
-А теперь вы вспомните. Вспомните про Грибоедова. Кто он был, дипломат, а его убили. Он апельсины раздавал, а его все ровно убили! Убили Грибоедов и предали в лице поэта Бога! И Пушкина убили! И Лермонтова подвели, но он успел сказать: «Погиб поэт невольник чести пал оклеветанный молвой. И я свое слово скажу! Успею! А потом вы и меня убьете! Ну, пусть, пусть! Я все равно не перестану верить, как в Бога в завещание Достоевского: «Непременно восстанем, непременно уведем и весело, радостно расскажем друг другу все, что было!
-Ты хорошо знаешь литературу,- тихо сказал Сергей Дмитриевич, тихо наверно, чтобы никого не обидеть. Он иза всех сил старался не показывать вида. Он понял, что в молодом человеке рождается что-то по истине великолепное.
-Хорошо, знаешь литературу?!- закричал Артур. - Да я ей дышу!
-Дышишь!- облегченно выдохнул миллионер и махнул рукой, в знак того, что все с тобой Артур ясно ни какой ты не дипломат с апельсинами, а жулик пусть и не похожий на других, но все ровно жулик. Но это был всего лишь на миг, а потом снова вышел апельсин, который наверно всегда в Артуре был и некуда не мог деться и просто ждал своего часа.
Артур криво улыбнулся, выдержал паузу и ответил.
-Но дышу я литературой и дышать буду, не потому что я как свихнувшееся библиотекарша, которая все знает назубок, но ничего не понимает, а чтобы не задохнуться от смрада, что отходит от вашей вишенки, вашей правды жизни. И потом самое первостепенное: литература все ровно, вон как то ружье, что стоит у стены. Все знают, что это ружье, каждый может из него выстрелить, а вот чтобы попасть, чтобы сразить наповал это подвластно единицам.
Прощайте, тогда и вас Бог милует! А впрочем, как поется в одной знаменитой песни «я говорю вам до свиданья расставанья не для нас. Или вот еще больше подходит для моего романа и Артур запел. - Ничто не проходит бесследно, какими были молодыми, как верили в себя. Знаете, я не пристал верить в себя и не престану, чтобы не превратиться в вас, которые разуверились, что можно вызвать на бой ложь мира и не погибнуть, и променяли Бога и его истину на вишенку. Действительно ничто на свете не проходит бесследно. Я все прежде гадал, почему у Булгакова шабаш! Шабаш и гении. Но как, же гений источник света шабаш. Бред! Да нет гениально. Булгаков никого не придавал. Те, кто знает истину, снимают перед Булгаковым шляпу. Он Булгаков не остановил время, он только, что и должен гений, указал дорогу, расставил дорожные знаки. Гений переставший верить в себя не заслуживает света, но и огня он не заслуживает, он заслуживает покоя. И сведи автора сума, упрячь автора в лечебницу, да пусть даже растопчи автора, что вышло из сердца одного, выйдет из сердца другого! Вот поэтому рукописи не горят! Это детская загадка! Мастер не придавал! Мастер герой! И Мастера не было на балу у сатаны, Мастер, как и положено несчастному гению, обрел последний приют в сумасшедшем доме. И поверти чудно, то возращение, прекрасно умеряется в колыбели. Я пробовал, и знаете, мне было не так страшно, как у вас на балу циников.
И женщина, которая являет собой спасение отправляется в ад, только женщине под силу перенести прием у проклятых. И кто ее приветствует Маргариту, короли и принцы, графы и маркизы, все те, кто знал истину, но предал, вот если хотите, отказался дарить людям апельсин и предпочел лопать вашу вишенку. Да лопать вишенку. Но они лживые принцы и короли, пресмыкающиеся графы и маркизы знают истину, знает цену истиной любви. Королю ведомо блаженство и поэтому кланяются и руки целуют. А проклятые женщины целуют Маргарите ноги, чтобы они несчастные да измученные вынесли ее из ада к любимому, сделали то самое, на что не ухватило сил когда-то у придворных маркиз и графинь. И хватает сил у Маргариты и исполняется ее желания. Мастер снова обретает себя. Воскресает Мастер! И вот она счастье, вот она новая жизнь. Но знает Бог и знает сатана, все силы знают, что не будет Мастер счастлив на земле и отравляют влюбленных, и они Мастер и Маргарита переходят в новый мир, мир покоя. Хоть на страницах романа у них будет райская дача. И что после этого Булгаков не герой? А что вы? Ну да вы все гении маркизы и графы. А вы Сергей Дмитриевич все ровно темный король. Да как будто бы сатана. Но до сатаны вам далеко. Вы только так и останетесь теми, кто будет целовать Маргарите руку, а не седеть с королевой на одном троне. Потому что вам бы только лопать. А сатана не лопает, да и на апельсин ему по большому счету плевать. Слова Господа сатане известны наизусть, и поверти, он им следует, больше чем некоторые земные праведники. А интересно сатане дерево, что может дать гениальный плод. И снимет шляпу сатана перед Господом. Дерево одно, а сколько может дать за жизнь апельсинов. Тысячи. А если деревьев сад, будет апельсинов миллион! Так что Сергей Дмитриевич до свиданья. Я не один, со мной войско господня! Все гении в моем сердце. Достоевский жив! Христос был и будет вечно! Я родился, ни чтобы как Мастер сойти с ума от реальности, а чтобы было силы вместе со всеми гениями, придумать такой преем, такую школу мысли развить, чтобы, наконец, случился для всех и каждого апельсин. Мы разнесем ваш лживый мир в щепки, и пусть на земле останется всего два человека, а может быть два и должно остаться. И пусть, я не увижу новый Камелот, я полажу жизнь, чтобы его строительство продолжалась. И это будет иной вашей вишенки мир. Истины мир! И будет он на земле. А вы, вы, - и Артур ушел прочь. Вот именно прочь и не знаю навсегда или только на время. Да не он сам, а вот тот Дух, что принес его к этим людям. Плохим людям или хорошим, решать только истина Богу. Но только:
-Тр….. Брр.… Пр…. Абракадабра!
И Артур превратился в вашего покорного слугу Оленникова Артура Рштуновича. Так происходит с каждым. Может в этот самый момент, какой-нибудь Алеша, раз и превратился Алексея Петровича Смирнова. Да, именно. Разница лишь в том, что муки эти у каждого свои. Какие испытания таким ты и выйдешь, обретешь себя и займешь свое место в жизни. Иисус не пожелал становиться царем и пожертвовал себя, чтобы истина воскресла, и другие поняли, что можно и должно жертвовать, чтобы вырасти, чтобы, наконец, обрести себя. Иисус Христос – Эверест, но это не значит, что и пробовать не нужно подходить, совсем наоборот, чем больше усилий, тем выше. Пусть почти невозможно, но любой взятый рубеж - высота, Богом защитный шаг.


VII

Но истина «Ангелы заплакали на небесах», что же, это выходит все предали, все показалось, померещилось, и любовь окаянная? Да друзья, моя любовь, вон где-то так и осталась на первых страницах романа. Там далеко в начале, где меня целовала красавица по имени Ольга, там, где она весело и смело бежало ко мне домой, а я счастливый и беззаботный молодой человек по имени Артур, верил, что его любовь с Ольгой продлится вечно. Вроде как бред меня и сейчас зовут Артуром, а Ольгу, Ольгой. А нет, словно целая жизнь пролегла между тогда и сейчас. Но может и вправду, мы снова с Ольгой встретимся, и вспыхнет и пробежит искра, но давайте будем откровенны, это будет другая, совсем иная любовь, может даже такая, что действительно ах! Но вот та самая первая самая чистая, вы думаете, если бы, я когда-то не ввязался в авантюру, да потом еще, да еще не пропало бы, и сохранилась? А куда нам деть наше с ней детство. В частности мое. Безотцовщина, да зависть и чья-то не мотивированная злость, такие химеры, что детей Ангелов превращают в Черных Принцев. И вообще что делать двумя тысячами лет после подвига Христа? После, которой столько и не воды, а крови утекло, что если она не впитывалась в матушку землю, а стекала в реки и моря, мировой океан уже давно погреб не только города, но и Гималаи. И потом я еще себя порой спрашиваю, а куда делся Артур - Человек? Вот наивный, вот идиот.
И снились мне сны дивные, и по телевизору показывали программы необыкновенные. И все снова казалось, и все на каждом углу мне мерещилось. И я снова стал подолгу закрываться в комнате и из каждого угла уголочка шептали и нашептывали мне кто-то невидимые, что все меня предали, что все смотрят на меня и видят во мне обыкновенного сумасшедшего. И самое страшное, что никто никого не любит.
Ах, мои верные Ангелы, все лгут на этой несчастной планете. Я хотел, я желал, чтобы просто меня любили, а они, о, проклятые снова распяли в моем сердце Христа. Может и правда все к чертовой матери. О, мошенники! Я просто хотел, чтобы меня любили. Никто, слышите никто ко мне не пришел! Не одна живая душа! Старуха бабушка и Достоевский! Великий, великий Достоевский, только ко мне и ходит! А мне хотелось, просто человеческого тепла! Доброго слова! Негодяи, негодяи лжи цари, предатели! Выходит, что если бы истина я бы не был таким идиотом, а построил дом на краденые деньги, обзавелся знакомствами, свистнул бы еще миллионов так сто, а что за проста. И та, которую я люблю, может быть была бы рядом. В крайнем случае я бы ее приволок бы силком, не оставил бы шанса. И вот получается, если я сейчас пойду и прибью свою Олечку, или нет, сначала украду миллион, а что запросто. Вот даже не украду. Как банально, украсть, вот отправлю матушку в сумасшедший дом, а ее жилье продам, а потом махну в Москву, да снюхаюсь с кем надо. Есть способ друзья, миллион вариантов. Ах, да начну мстить или нет, ну что это месть, удел немощных. Я стану улыбаться! Не страшно вам? Я такое могу! Я летать могу, а вы кто верит в золото, ползаете, пресмыкаетесь по земле! Ангел и черт! Черт и Ангел! Крест мой - обручальное кольцо повенчавшие тьму со светом!
Предавать, залезать в душу, топтать сердце и улыбаться, улыбаться! Я умею то, что не привидится в самом страшном кошмаре! «Со мной навсегда, мой отец Достоевский! Гоголь мой друг, у меня помощник Булгаков. Меня вдохновляет Пушкин!» Они все в сердце моем, а значит то, не погребены и живы! А могу одеть, шапку невидимку и растворится в толпе, в любом обществе! И сразу перестану быть идиотом. Ведь истина, я больше не буду идиотом. Кем угодно, но только не идиотом. А может и вправду кого-нибудь убить, и тогда меня будут звать убийцей. Наверно убийцей прослыть все солидней, чем идиотом. Не знаю, что и думать. А как вы собственно прикажите мне размышлять? Если однажды, когда я был и выглядел совсем как полный идиот, так, что дальше и выдумать навыдумаешь, когда я плакал и рассказывал, как я люблю, и просил пить, один милиционер по имени Максим так мне и сказал: «А ты убей кого-нибудь». Так может убить? А? Как вы желаете? Топором? Ножом или камнем? Но есть у меня больше вашей атомной бомбы! То слово, то мой деревеней меч! Выходи, сразимся! Да хоть кто ты! Ах, вы учились в институте, ах вы окончили университет, а затем аспирантуру? Или духовную семинарию? Вы говорите профессор? Академик? Доктор наук? А у меня ПТУ города Аксая! ПТУ № 56! Плевал, плевал! Вы ничего не знаете, вы ничего не видели, вы ноль, если вы не открыли свое сердце! Вы слепы, как щенок! Претворяетесь и продолжаете врать самому себе! Слезинка, слезинка ребенка та самая, которая ценней всех, всех! И Господь ждет, Господь смотрит с небес, и он грянет, он придет, и глаза ваши полопаются, если вы и дальше будите продолжать не замечать. Если вы и дальше будите делать вид, что это вас не касается, когда кто-то издевается над ребенком или того страшней и чудовищней натравливает детей друг на друга!
Но истина сказочки они на то, и Богом придуманы, и все доеденной были на свете, чтобы спасти род человеческий. Брел я по улице и строил страшные планы и что там Наполеон с его армиями и пушками! Но только встретил я на своем пути одного беспризорника, совсем еще мальчика. Все в моем родном городе Аксае считали того мальчика самым глупеньким никто с ним не дружил все его обежали и мы уже как целый год не виделись.
Мальчик взял меня за рукав. И такое счастье, такая радость разлилась на лице у того беспризорника, что я честно говорю все отбросил в сторону и смотрел на этого мальчика все ровно как на Ангела. А почему, как? Ведь истина ребенок, все ровно, что Ангел. И стыдно и совестно мне сделалось за мысли мои. Так, тот мальчик напомнил мне мое страшное горестное детство. Но видно, что не только для того, чтобы напоминать о горьком был мне послан тот ребенок, а дело в том, что проводил я в своем городе одну русскую забаву. Великую вещь и мальчик, помнил, все знают в моем городе, только я так могу. Собирался русский народ на масленицу и давай дурачится, и давай солнце и Господа прославлять, и я поднимался на сцену и зазывал людей:
-Вы ходите! Давайте! Смелей, смелей станем гирю поднимать! Не перевились казаки, на Дону? Родит вольница героев богатырей или повыродились?
И раздается среди всех:
-Иди Николай покажи им!
-Да он лыка не вяжет!
-Я, лыка? - кричит Николай, сбрасывает тулуп и вслед начинает снимать свитер и рубаху.
-Да ты в своем уме?
-Ха-ха-ха-ха!
-Я лыка?! Я вам дам!
И поднимается на сцену Николай и вроде буря идет, но вот чудо подойдет к двух пудовой гире и улыбнется. И словно заведет с ней разговор, как может только Христос говорил с крестом, на котором его распинали.
И весь народ улыбнуться вся площадь. Только русский человек так может, только русский!
-А!- прокричал Николай, мертвой хваткой вцепившись в гирю.
-Раз! Два!- считать великий русский народ, так словно всю жизнь ждет долгожданного чуда. Три! Четыре! Пять.… Четырнадцать!
-Да куда, ты куда?! – кричит вся площадь.
А Николай через улыбку, Христову улыбку тянет громадину к нему. Терпит, скрипит зубами!
-Пят… Пя… Пятнадцать! Пятнадцать!
Пятнадцать, пятнадцать! Униженные да возвысятся! Блаженные сердцем ибо они Бога узрят! И русский блаженный народ видит, зрит своего Бога! Бог у русского человека, в сердце не в университетском дипломе нарисован!
-А ты четырнадцатого, в Прощеное воскресенье на Масленицу придешь?- с надеждой в голосе спросил мальчик. - Хочу, как в том году вместе с дядей Колей гирю поднимать!
-Надо же помнит,- подумал я и сквозь слезы ответил:
-Приду!!
Икос 7. Нового тя Ноя, наставника ковчега спасительного разумеем, отче святой Николае, бурю всех лютых разгоняющего направлением своим, тишину же Божественную приносящего вопиющим таковая: Радуйся, обуреваемых тихое пристанище; радуйся, утопающих известное хранилище. Радуйся, плавающих посреди пучин добрый кормчий; радуйся, треволнения морская уставляющий. Радуйся, провождение сущих в вихрях; радуйся, согреяние сущих во мразех. Радуйся, сияние, скорбный мрак разгоняющее; радуйся, от бездны греховныя человеки избавляй; радуйся, в бездну адскую сатану вверяй. Радуйся, яко тобою дерзновенно бездну милосердия Божия призываем; Радуйся, Николае, великий Чудотворче.