Дети войны -13. Угрюм - река

13. Поход по Витиму

Фараон запряг колесницу свою и народ свой взял с собою.
"Библия. Исход, гл.14 - 6"
В июле 1962 года мы отправились на Витим через Читу и поселок Романовка. Только что угомонился циклон, сопровождавшимся наводнением. Дорога шла по водораздельным хребтам, а в долинах привычные к таким событиям водители двигались по своим ориентирам, форсируя разливы рек. В Романовке по случаю паводка на Витиме был подготовлен караван карбазов (деревянных барж), которые буксировала по течению самоходная баржа.
После всевозможных проволочек отданы швартовы, Витим нес караван со скоростью 3 м/сек, надводные камни создавали белые шлейфы бурунов.
Мы с любопытством присматривались к реке, прибрежной тайге, изучали карту предстоящего сплава. Мы были уверены в профессионализме речников до той поры, пока их обращение к трюму, полного алкоголем, не стало регулярным. В разговоре с капитаном я спросил, что выпивши по такому фарватеру идти, наверное, опасно.
- Э, милый! Вот если не выпьешь - страшно.
Места казались пустынными, безлюдными. Иногда впадали речки с буро-грязной водой - там драгами добывали золото. Приближение к поселкам обозначал москитный флот. Алчущие намеревались причалить к каравану и заполучить алкоголь немедленно. В суровых местах живут суровые люди. Многие отсидели сроки и жили на поселении без права выезда. Говорили нам и про лепрозорий, место, где жили прокаженные.
В намеченной точке мы высадились и оказались угощением для местных комаров и мошки. Это тебе не подмосковные, звенящие кровососы, а летающие хоботы и челюсти. Для деревянного плота делали став из 12 бревен длиной 10-11 метров и диаметром в комле до 50 см. Надо подходящие сушины найти, завалить аккуратно, вытащить на стапель и собрать став плота. Вес его мог быть до 5 тонн. На солнце изнываешь от жары и пота, руки заняты. Безнаказанный комар деловито втыкает хобот, присаживаясь, а мошка отрывает микрокусочки кожи слёта, создавая кровоточащие язвы. Когда раздвигаешь кусты, в лицо кидается туча кровососов. Лицо жжет от укусов, физиономия распухает. Геологи уверяли, что самое страшное -- мошка по первому снегу. Чувствуя обреченность, она спешит кусать, лезет в сапоги, за ворот, в нос, рот, уши. Бывали случаи, говорят, что люди не выносили такой пытки, стрелялись. Это уж слишком для русского человека.
Технологию строительства плота мы постигли на Абакане, и дело двигалось споро. Лесины к стапелю выволакивали на катках, ох и тяжко было, с помощью веревок. Бревна размечали, раскатывая вагами, затем помещали на стрелы стапеля, т.е. бревна, выступающие с крутого берега над водой. Готовый плот "роняли" на воду. Бывали случаи, когда горе-туристы построенный на траве плот не могли стащить в воду.
Плот строился без единого гвоздя: в пропилы "ласточкин хвост" вставляли ронжины (поперечные брусья) и расклинивали с помощью деревянной кувалды. Одно бревно весило до двух тонн. Сухой плот имел запас плавучести примерно 300 кг на человека. Через две недели, намокая, она падала до 120 кг.
На ставе плота помещались подгребицы, на которые водружали греби, длиной соизмеримые с длиной плота. Таким веслом, хорошо сбалансированным, работали 3-4 человека. Вести такой плот по горной реке - особое искусство, требующее понимания динамики потока и знания технических возможностей плота.
На Черемоше я однажды видел плотогонов (бакорашей) в деле. Это был один из последних сплавов плотов по реке на Карпатах. Население об этом знало и ожидало предстоящее зрелище. В водохранилище прикапливали воды, плоты-ставы тросами связывали в сигару метров 400 длиной и метров 30 шириной. На двух подгребицах впереди плота вставали бакораши . Открылись щиты водохранилища, вода вспучилась, устремилась в долину, увлекая плот. Достигнув скорости потока он, подобно санкам на горе, начинал набирать собственную скорость. То, что мы видели, напоминало движение поезда. Возник отдаленный грохот, из-за поворота выкатили бокараши, в шапках, ярко одетые. Они частыми гребками заправили голову плота по струе. Вся эта махина в 1000 кубов втискивалась в узкое русло реки и летела со скоростью 20 км в час. Задний став кидало на поворотах так, что бревна разбивались в щепы. Раньше берега оборудовали ряжевыми стенками, чтобы не разрушать берега и не портить древесины.
Одиночные плоты имеют другие характеристики, но техника сплава такая же. На каменистых порогах и перекатах требуется выдерживать сложную траекторию движения. В случае ошибки махина налетает на камень. Образуется дифферент на борт или корму. Река набрасывается на став плота, притапливает, срывая все и всех с плота. Начинался аврал. В порогах плот врубается в стоячие валы, пробивая их словно таран. Тут надо работать с гребью и держаться. Случалось, что передняя гребь ударялась в невидимые с плота камни и сбрасывала гребцов в воду. Спортивный сплав на деревянных плотах, ныне уже забытый, требует знаний, ловкости и физической силы. Управление плотом за счет тонкого чувства распределения скоростей воды в русле реки. Каждое сомнительное место разведывается. Цена ошибки - авария, потеря рюкзаков, плота, а то и людей. Мы намеревались доплыть до Бодайбо, но оказалось, что Витим в межгорных котловинах подобен Волге и плот почти не двигался. Было место 40 Енисеев, где на десятки километров острова и протоки с заломами и завалами. Шли весь световой день. На корме оборудовали очаг и приспособились жарить оладьи, т.к. хлеб и сухари кончились. В один прекрасный момент плот влетает в порог. Аврал! Дежурный при очаге накрыт волной, но телом своим прижал провизию и спас кухню.
По всему выходило, что нам надо было сходить с маршрута. Приближался поселок геологов Аректикан. Общение с местным населением всегда интересно. Здесь располагались партия геологов и аборигены. Местный умелец выращивал под полиэтиленовой пленкой огурцы и продавал по 20 руб/кг. По тем временам это дороже красной икры. С "материком" связь была самолетами. Макушка ближайшей сопки была срезана бульдозерами. Там развевался "колдун" - полосатый черно-белый конус-флюгер, в стороне метеостанция, домики для навигационной аппаратуры и персонала, изба-ожидания для пассажиров и грунтовая взлетно-посадочная полоса. Мы передали новым хозяевам наш плот и устремились в аэропорт. Погода стояла ясная. Было обещано два борта из Бодайбо. В такие моменты чувствуешь двойственное состояние души: еще в тайге, но уже среди населения. Таежный уклад уже не годится, а новый, суетный и неустроенный, убог и безобразен.
Наш завхоз Таня Поздеева, не переносила авиаперелетов, ее укачивало. Ее муж Володя позаботился о леденцах, а Володя Корнетов провел сеанс психотерапии перед самой посадкой. В АН-2 загрузили гору рюкзаков, подсели к транзитным пассажирам и в добрый путь! Мне потом живописали происходящее в чреве АН-2. Героями полета стали члены некой семьи. Пробежки в туалет начал папа. Потом он разрешился тошнотой прямо в салоне. Специфический душок провоцирует солидарное, массовое действо. И точно - присоединилась мамочка, а потом и детки. При таком раскладе Таня обложенная леденцами-сосачками, чувствовала себя, как рыба на песке. Из самолета ее выносили, как пострадавшую. Минут 20 она отрешенно лежала на рюкзаках, но уже могла поведать нам свои впечатления о полете. Тоскливое чувство отставшего от стаи испытываешь в минуты расставания с туристской группой при отлете. Через 20 минут после вылета наших ребят пришел второй борт - пустой грузовой самолет АН-2. По инструкции пассажиров брать было нельзя, но разрешалось присутствие двух сопровождающих. Нас, в аккурат, двое. Взмываем в небо. Любота! Весь мир на ладони. Река, сопки, тайга, горные кряжи всплывают под самое брюхо самолета. Видим АН-2 на котором летят наши ребята. То их, то наш самолет проваливается в воздушные ямы. Впечатление непередаваемое. Поем от восторга. Это и лучшее средство от воздушной болтанки. Надо только приспособиться при падении делать вдох.

24.10.98 в 11-00 встреча у Черемисиной Е.Н. в Университете "Дубна" по поводу сотрудничества с РМАТ и ВНТО. Очередная встреча назначена на 11-00. Бакаев Сергей Иванович в больнице готовится к операции. Навестили его с Сережей и Настей. По дороге говорил с Сережей о жизненной проблеме взрослых.

Первый отпуск по КЗОТу полагается через одиннадцать месяцев работы. Мне разрешили досрочно отправится в поход по реке Витим. После похода имеешь массу сильных, приятных впечатлений, которыми охотно делишься со знакомыми, неукротимый аппетит и колоссальную работоспособность. В разговоре с Владленом Ивановым я заливался, расписывая прелести гор, природы и достоинства аборигенов. Он поинтересовался во сколько это обошлось. По тем временам около 300 рублей. Поговорили и расстались, но смутная тревога одолела меня. И, о ужас, я вспомнил, что перед походом я одолжил у него некоторую сумму, и начисто об этом забыл. Он же деликатно об этом намекнул, меня прострелило от этого открытия. При первой возможности я извинился за задержку долга и пообещал вернуть в течение месяца. Начался режим жесткой экономии: скудный завтрак в столовке, хлеб и чай в общежитии. Худо от этого не было, но надолго запомнилось неистребимое чувство неутоленного голода. Но с какой радостью я полностью вернул долг. Памятуя об этом, я не отказывал коллегам в посильных одолжениях, хотя что-то не возвращалось. Сейчас это выходит из нашего обихода. Задерживают зарплату, пенсию, среди рыночного изобилия живут люди с неутоленным чувством голода.