ПЕРВЫЙ ШОК.

ПЕРВЫЙ ШОК.
Ну, совсем несовременная история...

Нонна сидела, забившись в угол дивана. Комната наполнилась сумерками, и девочка будто слилась с ними и растворилась в них. Мысли её больше не метались, они застыли на одном месте, на одной фразе, которая уже определилась и выстроилась, но которую ещё невозможно было принять.Она осталась совершенно одна в своей жуткой ситуации, из которой она понятия не имела, как выбираться. Но это было вчера, а сегодня она твёрдо знала, что надо делать. Вот только бы решиться да взять и… Дальше думать было страшно.
В дверях повернули ключом.Нонна усмехнулась.Это не Коля, конечно. Он уже не появится... Она вспомнила его испуг и то, как его шатнуло от неё, когда он услыхал её шёпот. Сначала её горячее дыхание обожгло его, и он потянул её к себе, благо, дома никого не было. Но, осознав смысл её слов, он отдёрнул руки и попятился назад.“Ё-моё…- вырвалось из него,- доигрался…” А в голове заколотилась мысль:”Малолетка ведь! Это трибунал”… Будто он раньше этого не знал! Но привыкнув жить легко и довольно бездумно, он, красивый и ладно скроенный парень, легко круживший головы и не таким наивным девчонкам, как Нонка, и здесь не сумел удержаться и закрутил ещё совсем зелёную дочку своего хозяина – полковника. Николай служил у Ивана Дмитриевича адьютантом, и одновременно возил его по делам службы на трофейном газике. К полковнику он попал в самом конце войны, сразу после окончания танкового училища.На военные баталии ему повезло не поспеть, и в поверженный Берлин они въезжали уже под грохот победных канонад и салютов. Но мутную пенку так называемых “военных трофеев” он собрать успел, привезя с собой пару чемоданов ярких заграничных тряпок и побрякушек, которые ему очень пригодились для приманывания скромно одетых послевоенных девушек.
При полковнике он остался и после того, как их полк расположился в небольшом уютном и тихом приграничном городе с красивыми двухэтажными домами с яркими черепичными крышами. Некоторые из этих домов были покинуты их владельцами, бежавшими сразу после окончания войны за границу. И эти, никому теперь не принадлежащие дома, распределяли по высшему военному начальству. Один из таких особняков достался и Ивану Дмитриевичу, но не в центре города, а почти на самой окраине.Поэтому адьютанту приходилось возить и жену полковника на рынок и их дочку в школу.
Хозяюшка, как с почтением называл жену полковника адьютант, часто оставляла его ужинать, приглашая поесть “домашнего”.
Нонна привыкла за эти несколько лет к весёлому и шустрому парню, как
к постоянно присутствующему объекту. Ей шёл пятнадцатый год, и она называла его дядей Колей, на что Николай часто пошучивал:
- А вот, когда возьму тебя замуж, тоже в “дядьках” ходить буду?
Нонна заливалась густым румянцем и неестественно громко смеялась.
Она училась в пятом классе и была переростком, что было нередко в школах в послевоенное время. В классе она верховодила и на правах старшей вела себя несколько покровительственно. Впрочем, девочки ей охотно подчинялись и многие набивались к ней в подружки. Они даже немного завидывали ей, наблюдая, как из лихо подъезжавшей к школе машины, выскакивал военный и открывал ей дверцу. Ах, эти поездки на машине!.. Если б не они, всё было бы и сейчас по-прежнему – школа, подружки, кино и прочая хорошая и весёлая жизнь.А ей захотелось научиться водить машину и часто, когда они с Николаем возвращались из школы домой, Нонка начинала канючить, как маленькая:
- Дядь Коля, дай порулить! – И заверчивался меж ними шутливый торг:
- А что я с этого буду иметь? – косил на неё глазом Николай и лукаво улыбался.
- А что ты хочешь?
- А что дашь?
- Пять копеек!
- Ох, и скупая ж ты, девица, такой товар дороже стоит! – Посмеявшись, он становился серьёзным и говорил нарочито строгим голосом:
- Малость подрасти, детка, а то не так повернёшь, а я сяду! – Знал бы Коля,
как пророчески были эти сказанные им в шутку слова, выскочил бы из этой машины и бежал, куда подальше…
Но игра продолжалась.Нонка выпрашивала у него разрешения подержаться за руль одной рукой, потом двумя. Он выбирался за город и там опускал свои руки. Руль полностью оказывался у Нонны, и машина начинала вилять из стороны в сторону. - Вот видишь, ничего не получается, мала ещё!
- Это потому, что мне неудобно. Пусти меня за руль, дай я сяду на твоё место, а ты будешь сбоку держать, - просила Нонна.
Он останавливал машину и говорил:
- За руль я тебя не пущу, а садись-ка ты вот сюда… Он отодвигался к
дверце, охватывал Нонкину талию своими широкими ладонями и перетаскивал её поближе к себе. Они оказывались за рулём вместе.Нонка, веселея, вцеплялаь в руль, а он, обнимая её правой рукой и придерживая руль, говорил: - Вот так будут и волки сыты, и овцы целы! – и, заливаясь своим басистым смехом, трогал машину с места…
…В 5-Б стоял приглушённый гул, возникающий тогда, когда говорят разом все вместе. Звонок уже прозвенел, но учительницы всё не было. Вдруг в класс ворвалась опоздавшая Галка.
- Ой, девочки! Нонка из 5-А застрелилась… - она тяжело дышала, а глаза
её округлились от ужаса. Класс ахнул и смолк. Глядя на перепуганную Галку, можно было не сомневаться в правдивости её слов. Но всё-таки новость была слишком страшной, что б вот так вот сразу в неё поверить.Девочки окружили её и забросали вопросами:
- Откуда ты это взяла?
- Кто тебе сказал?
- А зачем она это сделала?
- Cейчас всё расскажу, - Галя уже немного отдышалась и продолжила спокойнее:
- Вчера вечером моя мама ходила к своей тётке, она живёт рядом с Нонкой.И
когда она проходила возле её дома, то увидела там, во дворе много народу, вот.
Ну, и ей рассказали, что, когда отец с матерью пришли домой, то увидели,
что дочка их лежит убитая, на полу, т.е., не убитая, а сама застрелилась.
- Как она могла застрелиться, что, у неё был наган?
- Не наган, а пистолет, наградной. Её отец же военный, и пистолет его лежал просто в ящике письменного стола, в его кабинете…
- А почему же она застрелилась?
Тут Галя перешла на шёпот:
- Я не знаю, как это вам сказать, но, когда моя мама начала рассказывать
“про это”, то она выгнала меня из комнаты, но я всё подслушала…
В это время в класс вошла учительница, Анна Андреевна.Увидев сгрудившихся посреди класса девочек и всмотревшись в их взволнованные растерянные лица, она поняла, что им уже всё известно. Поэтому, Анна Андреевна не стала их усаживать по местам, а с грустью глядя на них, таких наивных и, в общем-то, ничего ещё не понимающих в этой, такой непростой жизни детей, сказала:
- Девочки, в нашей школе случилось несчастье – погибла ваша подруга…
Кто захочет проститься с ней, приходите послезавтра к её дому. А теперь садитесь и попробуем провести урок.Анна Андреевна тяжело опустилась на стул и тихо заплакала…
А в 5-А плакали почти все. Им было так жалко Нонку! И никто не мог себе представить, что она уже никогда не войдёт в класс, и они уже никогда её не увидят... Вот только, почему она себя застрелила, они не понимали. Зарёванная Света, её самая близкая подружка, объяснила им, что всё произошло из-за любви. Будто бы Нонна влюбилась в того самого лейтенанта, который её в школу возил, а он взял и бросил её, а сам сбежал… Кто-то недоверчиво спросил:
- Разве из-за любви убиваются?
- Вот глупая! Не из-за любви, а потому что бросил…
Света подняла голову и тихо сказала:
- Девочки, я не знаю, что это точно значит, но там говорили, что она была…как это?.. в положении…
- А, я знаю, это называется беременная.
- Так не бывает! Мамы бывают беременные, а дети - не бывают, - авторитетно изрекла Ира, у которой недавно появился маленький братик.
Дверь распахнулась, вошла классная руководительница, Антонина Прокофьевна.
- Девочки, садитесь по местам! – Она подождала, пока шум совсем утихнет,
и обвела всех строгим взглядом:
- В нашем классе случилось ЧП… Ужасный поступок совершила ваша
бывшая подруга. Мы все должны осудить то, что она с собой сделала. Потому что она опозорила себя, наш класс и всю нашу школу…И так как самоубийство строго осуждается в нашем социалистическом обществе, то мы не можем пойти на её похороны. Это запрещаетя…- Кем запрещается, Антонина Прокофьевна и сама не знала, но ей так объяснили в райкоме партии и в гороно, куда вызывали её, завуча и директриссу…
- Моего урока сегодня не будет, но я проведу с вами беседу…
Внезапно прозвеневший звонок освободил её хоть на время от непростого разговора с детьми.Антонина, как называли её в классе, молча поднялась и, махнув рукой, торопливо вышла из класса.
В день похорон Антонина Прокофьевна подошла к своему 5-А. За дверью
было до удивления тихо.
- Странно, - произнесла она, - неужели ослушались?
Антонина робко, оттягивая момент разочарования и страха, приоткрыла дверь – класс был пуст…