Бумеранг

Малая проза                                   Ольга Прилуцкая  

БУМЕРАНГ
Мария Степановна Сорокина вернулась с кладбища раньше обычного. Синюшные тучи грозили с неба сильным дождем. Впрочем, бывает и так, что ждешь ливня, а налетевший внезапно ветер в одно мгновение разгонит тучи, пронесшись по степи сухой пыльной бурей. Но, поскольку месить грязь на грунтовой дороге, ведущей от последнего пристанища жителей их станицы до ее дома, удовольствие небольшое, женщина поспешила под крышу.
Сняв с головы косынку, обнажая седые волосы, Мария Степановна поставила на плиту чайник. Сделала это, скорее, по привычке. Есть не хотелось. Аппетита давно уж не было. Желудок давил какой-то ком. Сначала он стоял в горле, словно невыплаканные материнские слезы. А потом сместился ниже, к солнечному сплетению.
Женщина включила старенький «Шарп» - приемник, который подарил им с Юрой на свадьбу школьный друг, ходивший в то время в плавание в Японию. Тогда такую вещь в Советском Союзе было практически не купить. Разве что в комиссионке за большие деньги… Телевизора в кухне не было. Он не нужен, потому что Марии Степановне зачастую никого не хочется видеть. А тут она выбрала себе радиостанцию, где в основном передают разную музыку. Если что-то душу зацепит, то хозяйка звук добавит…
На комоде стоят два портрета – муж Юрий и сын Алешенька. С ними она беседует под музыку. К ним она ходит на кладбище по дороге, которая видна из окон их небольшого, но когда-то уютного и теплого дома. Тепло в нем было не из-за отсутствия сквозняков, а от той любви, в которой жила семья Сорокиных. Да, думалось, что ее первой из них троих пронесут по этой дороге, а вышло так, что ей самой довелось пережить всех и все…
Чайник давно кипит на плите. Он не из современных, со свистком, потому не мешает думать. Пар из его носика валит, затуманивая висящую в углу икону Божьей матери с младенцем. Или это слезы туманят глаза, и в них двоится прекрасный женский лик? Много времени уже мучает Марию это видение двух матерей с младенцами. Они с укором смотрят на нее, словно с болью корят: «За что? Зачем ты сделала это?!» И в который уж раз в ее памяти всплывает тот злополучный двадцатилетней давности день…
… Она, Маша Спицына, приехала в Сибирск из Владивостока. Здесь окончила медучилище и работала в родильном отделении Сибирской ЦГБ. Так далеко от дома Маша поехала вслед за любимым парнем. Юра Сорокин был курсантом Сибирского Высшего Военного училища связи. А ей какая разница, где жить? Подумаешь, общежитием напугали! Да жене офицера придется полжизни провести в казенных квартирах. Лишь бы с Юрой рядом! Юрик! Из-за него ей завидовали подруги в школе. Девчонки из медучилища тоже наверняка недоумевали, что он в ней нашел. Еще бы! Юра был красавцем. И она, пожалуй, могла бы считать себя симпатичной, если бы не нос. Ох уж этот нос! Ей казалось, что из-за него она похожа на Буратино. Как Юра может любить ее, она не понимает. Но он уверяет, что нос очень даже славный, а Машины волосы вообще сводят его с ума. У их старшей медсестры они тоже, похоже, вызывают довольно сильные чувства. Во всяком случае, Маше частенько достается от той за то, что черные, пушистые и ужасно непослушные, они постоянно выбиваются из-под белой косынки. Что ж, Маша прекрасно понимает ее, но с волосами справиться очень трудно. Маша всегда всех может понять и помочь каждому. Такой уж она человек. Вот и сегодня она дежурила вторую смену подряд. Пришлось подменить Валю Филиппову. У Валюшки почти неделю зуб болел. Ну сходи и вырви его! Нет, дотянула до того, что щеку раздуло, как барабан. Трусиха! Но Маша прекрасно ее понимает. Она сама боится зубных врачей до ужаса. Ничего, Валя зуб все-таки выдернет, а ей лишний день отгула не помешает. Только вот прошедшая ночь была такой трудной, как никогда! Словно все сговорились рожать именно в эти сутки. И роженицы-то какие-то слабенькие. Та разродиться не может, эта раньше времени рожает. А уж кричат! Матушки святы! Сегодня одна чуть с лестницы не свалилась. Хорошо, кто-то успел ее подхватить, когда она стала терять сознание. Маше всех женщин так жалко, прямо сердце разрывается. Говорят, просто не привыкла еще… Интересно, как будет вести себя она, Маша, на собственных родах? Она ведь такая трусиха!
Скоро будет утренний обход. Маше нужно до этого успеть совершить свою проверку палат, чтобы не было никаких нареканий в ее адрес. Завотделением пообещала написать ей хорошую характеристику в медицинский институт. Если она поступит, и они с Юриком поженятся, то его тогда могут оставить служить в Сибирске или недалеко от города. В Тмутаракань ехать не очень хочется.
- Девушка! Вы не могли бы показать мне моего малыша?
Маша оглянулась на шепот. Ух, глазищи! Бархатные, темно-коричневые, огромные! А ресницы загибаются, как у куклы. Ей бы такие глаза! Нет, лучше нос! Вот у кого носик! Про такие в книжках пишут «точеный». Просто красавица!
- Да вы что, мамочка! Не положено раньше времени! Вот принесут кормить, тогда и увидите. Спите еще, рано! – Маша поправила под ней простыню. - Это не вы ли ночью на лестнице в обморок грохнулись?
- Я, - смущенно улыбнулась красавица. На щеках у нее появились ямочки, отчего она еще больше понравилась Маше Спицыной. - Я потому и не видела своего сына. Всем, говорят, показывают, а я не успела увидеть.
У нее выступили слезы на глазах. Маше стало ее ужасно жалко. Надо же! Напереживалась, бедняжка!
- Девушка, у меня сейчас нет с собой денег, все случилось очень неожиданно. Но я обязательно отблагодарю вас потом! Ну, помогите мне, покажите сына!
- Тише вы, разбудите женщин! Причем здесь деньги? – зашипела испуганная медсестра. – Чего выдумываете?
- Как вас зовут?
- Маша.
- А я Элеонора. Машенька! Обход ведь еще не скоро! Никто не узнает. У меня дядя в мединституте преподает. Вы же, наверняка, там учитесь или будете учиться. Я могла бы стать вам полезной. – Так и жгут душу эти умоляющие глазищи.
- Ну, ладно! Погодите! - решается Маша. - Как фамилия?
- Сологуб, Машенька! Сологуб!
Маша сбегала в палату, где лежат новорожденные, нашла мальчишечку и понесла его к мамаше.
- Вот, посмотрите на своего сыночка. Красавец! Весь в маму!
- А можно мне его подержать?
- Ну, подержите. Это же ваш сын.- В Маше растет сознание собственной значимости. - И что у нас за порядки такие в роддомах? Как в концлагерях! Раньше, говорят, женщины рожали, так им сразу детей кормить давали, а тут…
- Маша! А это мой ребенок? Вы не могли перепутать его с каким-нибудь чужим? Ведь они, наверное, все так похожи! – прервал ее рассуждения взволнованный шепот.
- Не волнуйтесь, мамочка! – Снисходительно усмехнулась Маша. Ей уже не раз приходилось слышать подобные вопросы от первородящих. – Они ж все подписанные! Какие вы наивные!
Это любимое выражение их старшей медсестры, которой Маша невольно подражала. Молодая мать только теперь увидела бирку у ребенка, где было написано: «Салогуб - 2900 г 50 см».
- Мой! - удовлетворенно улыбнулась она. - Только ошибку сделали. Наша фамилия пишется через «о», а не через «а». Мы «соло», а не «сало». Всегда в этом месте ошибаются или переспрашивают, как правильно написать
- Ну, понятно, ночью же дело было, вот и ошиблись. Роды экстренные, вы в обмороке… Ничего, я исправлю. Сейчас отнесу его на место и исправлю, – успокоила ее Маша. - Ну что, правда ведь, он на вас похож?
- По-моему, и на меня, и на мужа. Темненький, как мы оба… Медвежонок! Красавец мой маленький! Уж теперь-то я тебя ни с кем не спутаю, родной мой! Конечно, ни на кого другого ты не похож, только на нас с папой! Скоро он вернется из командировки и полюбуется тобой!- с нежностью поцеловала женщина сына, возвращая его Маше. – Машенька! Сделайте мне еще одно одолжение! Позвоните, пожалуйста, вот по этому телефону моей подруге Алле Мироновой. Сообщите ей обо мне. А то никто из близких не знает, что я здесь. Спасибо вам!
- Конечно, конечно! Сейчас отнесу вашего сыночка на место и сразу же позвоню. Не беспокойтесь!
Маша позвонила подруге этой красивой мамочки и пошла исправлять фамилию на бирках ее ребенка, пока никто не обратил внимание на допущенную ошибку. Вот ведь как бывает! Хорошо, она вовремя заметила. Точно говорят, что ни делается - к лучшему. Не понеси она показать мамаше ребенка, нарушая правила, потом нагорело бы кому-то за халатное отношение к делу. А Маша, чтоб никто не пострадал, просто новую бирочку сделает ему, маленькому красавчику. Всего-то одна буковка! А жизнь с ошибки начинать негоже! Жалко ей казенной клеенки, что ли? Маша взяла две чистые бирочки и красивым школьным почерком написала: «Сологуб 2900 г 50 см» Вот это другое дело, теперь все правильно! Довольная Маша вышла из палаты новорожденных. Успела вовремя. Начался обход. Что-то много врачей в коридоре сегодня. Или комиссия какая? Хорошо, она свои палаты проверила. Вон все идут в ту палату, где лежит эта красавица Сологуб.
- Спицына! Принеси в девятую ребенка Сологуб - рост 2900, вес 50, - старшая медсестра подошла к Маше. Она «нажала» на букву «о», произнося фамилию, и Маша про себя удовлетворенно улыбнулась.- В крайкомовскую больницу их забирают. Слава Богу, нам только таких шишек не хватало!
Маша видела потом, как из палаты вышли две женщины и мужчина с той самой красивой мамочкой. Их сопровождала заведующая отделением. Мужчина уж не молодой. Он нес ребенка. Наверное, это и был тот самый дядя, который преподавал в медицинском. Но Маша вовсе не из-за этого старалась помочь Сологуб. Просто она любит делать людям добро. Хорошее всегда хорошим возвращается, а за зло приходится расплачиваться, если не тебе самому, то твоим близким. Мама ей это внушала с самого детства. Поэтому, несмотря на усталость, у Маши Спицыной в то утро было хорошее настроение. Глядишь, и вспомнит когда-никогда добрым словом ее, Машу, эта красавица. Имя, наверняка, забудет, а хорошее дело останется в памяти.
Размышления Маши прервала команда старшей разносить новорожденных на кормление. Войдя в седьмую палату, Спицына весело поздоровалась с мамочками.
- Так, кто у нас Новикова? Первый раз кормите? Получите свою! Сецкая – забирайте! Сологуб?
Маша растерялась. Что это? От переутомления у нее галлюцинации, или на самом деле еще одна?
Однофамилицы? Она посмотрела на мамашу, которая нетерпеливо протянула в ее сторону руки.
Эта - светленькая и голубоглазая. А ребенок… Маша подала ей ребенка.
- Сологуб, вы как пишетесь, через «о» или через «а»? - Недоброе предчувствие кольнуло Машу Спицыну в самое сердце.
- Са-ло-губ, - почти пропела по буквам голубоглазая, прикладывая сына к груди.
- Первый раз сегодня кормите? На отца, наверное, сынок похож? Черненький… - испытующе поглядела на нее медсестра.
- Да, первый раз. Наверное, похож, - улыбнулась та. - А глаза голубые, как у меня.
- Глаза поначалу у всех голубые, - ответила ей Маша, почувствовав враз навалившуюся тяжесть прошедших суток. А про себя устало подумала: «Вот ведь угораздило! Нужно букву исправить, бирку поменять. Не бежать же в крайкомовскую больницу каяться! Теперь уже поздно… Не зря, видно, их дворник часто повторяет: «Не делай людям добра». Ну, натворила!»
Вернувшись с младенцами в палату для новорожденных, дождавшись, когда она останется одна, усталая Маша Спицына второй раз за это утро достала чистые бирки и аккуратным школьным почерком вывела: «Салогуб 2900г – 50 см». Повесила их на ручку и ножку мальчику, а старые спрятала в карман своей юбки под белым халатом, чтобы дома сжечь…
… Господи, раньше ночами приходили эти две мамочки из ее прошлого, а тут уж и днем стали навещать! По молодости Мария сильно не страдала от содеянного. Что тут такого, в конце концов! Никого она не убила, ничем не обделила. Родили мальчиков, мальчиков получили. Оба мальчишечки попали в хорошие руки, Маша не сомневалась в этом… Да и некогда ей было особо думать над случившимся. Потому что, когда пришла в тот день домой, замутило ее до рвоты. Решила, от переутомления. А оказалось, забеременела она. Юрик был счастлив от этой новости. Не до воспоминаний ей было тогда, не до угрызений совести – к свадьбе готовилась, к рождению ребенка. А там жизнь семьи военного офицера закрутила, завертела с переездами из гарнизона в гарнизон…
Только, когда узнала, что привезли из Чечни ей гроб с чужим сыном, а останки ее мальчика отправили в другую семью и не куда-нибудь, а именно в Сибирск, словно молнией шарахнуло в поседевшую за одну ночь голову – вот оно, возмездие! Бумерангом вернулось к ней! Юре так и не довелось узнать ничего об этом. Он умер после первых похорон. Это на ее долю выпала встреча с той матерью из Сибирска, которая сердцем своим почуяла, что к ним домой привезли чужого сына. Гробы-то цинковые открывать не разрешали. Но она настояла на проверке. А лаборатория в Ростове-на-Дону, недалеко от Марии оказалась. Тогда все и выяснилось.
После этого попросилась Мария на работу туда, где по анализам опознали ее сына. Пошла уборщицей, но не только полами занималась. Чем могла, помогала таким же, как она, родителям, приехавшим в Ростов получить хоть что-то, что осталось от их сыновей. Тяжко быть в чужом городе, где нет рядом даже знакомых, и лишь одно горе с тобой.
Но долго Сорокина не смогла там проработать. В лаборатории вообще мало кто задерживался надолго. В это здание, насквозь пропитанное валерьянкой, даже кошки не заскакивают. Потому что они боятся смерти. Выходит, ее запах там сильнее любимого ими запаха валерианы. Да! Вскоре почувствовала, что у самой здоровье стало пошаливать. Вот и ушла оттуда, как та трусливая кошка…
У дома растет старое огромное дерево. Местные называют его уксусником. Пышная крона дерева в знойный день спасает от жары. Но когда дует ветер, как сейчас, Марии Степановне становится страшно. Будто не ветки скребут по крыше, а боль когтями разрывает сердце. От дум начинает кружиться голова. Нет, в жизни все не случайно! Она знает, за что Бог ее наказывает. Ее сына тоже перепутали с сыном другой матери! С той минуты думала она об одном - нужно покаяться, нужно найти этих людей с фамилией, которая день и ночь жжет память.
Из серебристого, почти не потерявшего за двадцать лет свой японский лоск «Шарпа» звучит душераздирающий голос. «Аве Мария!» словно умоляет он. И Мария, тяжко вздохнув, отвечает этому голосу и двоящемуся в облаке пара лику Божьей Матери: «Да будет тебе! Не казните меня! Все, что могла, сделала уже. Бог мне помог и вам поможет!»
Да, Бог сжалился над ней. По радио на ее любимой волне иногда еще стихи передают. Когда-то молоденькая Маша Спицына имела альбом со стихами. Подружки их туда писали, вклеивая красивые открытки с пожеланиями любви и счастья. Иногда эти давнишние стихи приветом из юности звучали на радио. А недавно была встреча с молодыми поэтами. Оказывается, и у нынешних молодых есть хорошие стихи. Особенно зацепило Марию Степановну в той передаче стихотворение, посвященное «чеченской теме». Женщина слушала его, и ей казалось, что это она говорит людям о себе, о своем сыне Алеше, об Олеге, старшем лейтенанте из Сибирска, которого по чьей-то ошибке хоронили они с мужем вместо своего Алексея.
«Вы видели как плачут мужики
С огромными и сильными руками?
До боли стиснув пальцы в кулаки,
Клянутся побелевшими губами:
«Шакалы! Вы хотели запугать,
На мине подорвав наших детей и братьев?
Так знайте же, такому не бывать –
Нас злее только делает несчастье!»
За все врагу придется заплатить –
За каждую вдову и мать, и сына,
За каждую сверкнувшую слезу,
Не оброненную из глаз мужчины.»
Да, их Алешка и маленьким не боялся постоять за обиженных и слабых. Как она не хотела, чтоб он шел по стопам отца в военное училище! Думала, послужит в армии два года рядовым, и никуда она больше его от себя не отпустит. Разве могла она подумать, что через полгода после «учебки» пошлют мальчишек в Чечню, где они, еще безусые, сразу станут взрослыми!
«Вы видели как страшный нервный тик
Уродует прекрасные их лица?
И, чтобы заглушить души звериный рык,
Пьют спирт… И не успеют спиться!
Эх, мужики! Как жалко вас, как больно!
Все больше вдов, сирот, горюет мать…
Пора понять, что воевать довольно,
Что в счастье хочет женщина рожать!
Гоните прочь наемников чужих,
Пусть «правят балом» дома, за границей.
Остановись, чеченец, ты ж – Мужик!
Ну сколько может кровь чеченцев литься?
А сколько будут русские страдать?
Ведь жили же когда-то в добром мире…
Кто должен эту истину принять,
Чтоб воевать брат с братом прекратили?!
Обязаны, в конце концов, понять,
Взглянув в суровые мужские лица.
И с двух сторон одновременно дать
Простой приказ: «Войне остановиться!»
Вернется воин к детям и жене,
А бой с врагами долго будет сниться…
Мужчины! Подарите мир Чечне!
Да озарит Господь любовью ваши лица!» *
Автором стихотворения оказался студент из Москвы. А в каком институте он учился, Марии и не вспомнить уже. Потому что все мгновенно вылетело у нее из головы в ту секунду, когда услышала она его фамилию – Михаил Сологуб. Сначала только сердце ухнуло куда-то вниз. А узнав, что парень родом из Сибирска, прикинув, что он, похоже, ровесник Алексея, ее стало колотить ознобом от предчувствия того, к чему давно уже стремилась. Найти этого парня любым способом! И, Боже, какая удача! Ведущий задал вопрос молодому автору о родителях, поинтересовавшись у него, нравятся ли его стихи отцу, депутату Госдумы Егору Сологубу. Вот в эту деталь, не дожидаясь ответа, мертвой хваткой вцепилась Мария Сорокина! Побежала в местную библиотеку, попросила дать ей все, что у них имеется про Егора Сологуба. Да, земляк! Да, из Сибирска!! Неужели повезло?!
  Написала письмо в Москву. На конверте просто: «Москва, Государственная Дума. Депутату Егору Сологубу». Дойдет оно до адресата. Должно дойти! А уж отец все остальное сделает сам. Они, Сологубы и Салогубы, должны все узнать! Нельзя ей эту тайну чужую уносить с собой в могилу. 
  Дышать нечем! Скорее бы дождь пошел, очистил бы хоть ненадолго от пыли воздух...



* - стихи автора
                                                     г.Ростов-на-Дону, 2004год