Новый год

Наконец, наступило 31-е декабря. Николай ждал этого дня и... боялся. С этим днем у него, как, впрочем, и у многих, у кого еще не были изжиты детские воспоминания, было связано ощущение чего-то загадочного, сверхъестественного, что должно было произойти в эту ночь. По-видимому, не отдавая себе отчета в этом, он жил воспоминаниями о подарках, оказывавшихся под елкой в первый день Нового года. Подарки, врученные на Новый год, были особенно дороги. Казалось, они источают запах хвои, запах детства, запах того драгоценного времени, которое давно ушло и уже никогда не вернется. Давно уже нет на свете родителей. Никто не кладет ему под елку подарки. Да и елки нет. Как он допустил, что в 35 он один! Будние дни, выходные он благополучно переживал. Но праздники... Это было для него мученьем. В особенности такие семейные, как Новый год. Именно поэтому он боялся наступления этого дня.
На работе 31-е декабря, как обычно, объявили коротким днем. Однако большинство сотрудников разбежалось раньше. Он ушел из лаборатории последним. Приехав домой, приготовил себе праздничный ужин: отварил картошку, открыл банку шпрот. Включил телевизор, прошелся по всем программам: ничего интересного не было. Везде люди делали вид, что веселились, и смотреть на это ему не хотелось. Возникло неодолимое желание выйти на улицу. Наскоро одевшись, Николай захлопнул за собой дверь. На улице людей было заметно меньше, чем днем. Спешили домой те, которые задержались либо на работе, либо в магазинных очередях. Дул пронизывающий ветер. Было темно, слякотно, противно. Николай энергично зашагал вдоль проспекта, желая быстрой ходьбой вывести себя из этого состояния хандры и угнетенности.
Неожиданно послышался лай собаки, который стремительно приближался. Не успел Николай понять, что происходит, как огромная овчарка бросилась на него и повалила с ног.
- Кэдди, фу! Какой негодный мальчишка! Фу, тебе говорят!
Подбежавшей женщине, наконец, удалось справиться с собакой. Оттащив ее в сторону и привязав к дереву, она подбежала к Николаю, все еще лежавшему на снегу.
- Давайте я помогу вам подняться. Прошу вас, не сердитесь на меня, - говорила она, отряхивая с Николая грязь и снег.
- Ой, да у вас пальто порвано. Пойдемте ко мне, я зашью. Я тут близко живу.
С Николая хандру как ветром сдунуло. Хотя он пострадал, но он был рад случившемуся, рад, что теперь он будет не один.
- Вы только держите его подальше, на всякий случай.
- Хорошо, хорошо. Не беспокойтесь. Он вас не знал, а теперь познакомился и больше вас не тронет. Не будешь, Кэдди?
Пес шел рядом, с другой стороны. При этих словах хозяйки он покосился на нее и опять с достоинством продолжал свой путь, показывая своим видом, что не стоит об этом и говорить.
- Давайте и мы с вами познакомимся.
- Надеюсь, вы кусаться при этом не будете?
Женщина улыбнулась.
- Меня зовут Светлана.
- Николай.
- А это Кэдди, полноправный член моей семьи.
- А семья ваша большая?
- Что это вас так интересует? - Светлана кокетливо посмотрела на Николая. - Вот мы и пришли. Проходите вперед.
Николай зашел в лифт первым. Светлана встала между ним и собакой.
- Спасибо, друг. Ты даже не рычишь.
Кэдди стоял, шевеля ушами. "Зачем лишние слова, и так все ясно", - хотелось ему сказать.
В прихожей Светлана сняла шапку, и густые каштановые волосы красиво рассыпались по ее плечам. Николай был неравнодушен к женским волосам. И сейчас он, как завороженный, стоял и смотрел на это великолепие.
- Ну, снимайте ваше пальто.
- Ах да, извините.
- Проходите. Я сейчас.
Николай вошел в одну из комнат. Ему сразу бросились в глаза длинные ряды книг, стоявших на стеллажах вдоль одной из стен. Тут были сочинения Толстого, Достоевского, Томаса Манна... "Интересно, притрагивались когда-либо к этим книгам", - подумал Николай. Но сейчас ему было не до книг. Он присел на диван. "Такое впечатление, что Светлана не обращает на свою красоту никакого внимания. Так естественно и непринужденно она держится. Однако, она не девочка, чтобы не понимать, что красива".
- Ну вот, пальто ваше готово.
Николай встал и, одевая протянутое ему пальто, со словами благодарности стал продвигаться по направлению к двери.
- Куда же вы? Давайте я вам предложу кофе. Или что-нибудь покрепче?
Николай уже был благодарен судьбе за случившееся. Однако идти домой, где его никто не ждал, ему не хотелось, и он с радостью принял приглашение остаться.
Через несколько минут вошла Светлана, держа на подносе две чашки дымящегося кофе. Воздух в комнате быстро наполнился ароматом божественного напитка. После первых глотков Николай почувствовал тепло домашнего очага, и уходить ему совсем расхотелось. С некоторых пор его стал волновать один вопрос, но он никак не мог решиться его высказать. Наконец, он собрался духом.
- А вы одна живете?
- Какие же вы, мужчины, одинаковые! Нет, не одна. Со мной живет Кэдди, - сказала Светлана, лаская собаку, - и... еще муж, - произнесла она нехотя и испытующе взглянула на Николая.
Николаю почему-то сразу захотелось домой. Он даже приподнялся.
- Сидите, сидите, - Светлана снова усадила его на прежнее место, - мы с ним поссорились, и он ушел.
Николаю явно не хотелось быть средством сведения счетов поссорившихся супругов. Тем более он может придти. Он понял что "влип". Однако не сделал новой попытки встать и уйти. Какая-то сила удерживала его от этого.
- Дело в том, что мой муж эгоист, хам, грубиян и..., - Светлана отвернулась.
Николай понял, что она заплакала. "Как такая женщина может плакать?! Как такую женщину мог кто-то обидеть"? Ему захотелось обнять ее, утешить. Однако он не решался этого сделать.
- К нему обращаешься по-хорошему, в ответ слышишь только ругань и крик. Как мне жаль себя!
- Мне тоже вас жаль, - скороговоркой пробубнил Николай.
- Сегодняшним днем перечеркнуто все, что было у нас хорошего в прошлом. - Светлана опять замолчала, механически помешивая в чашке.
- Он писатель, по крайней мере, таковым себя считает. Часто у него дела не клеятся, и он вымещает свое раздражение на мне. Мне же не на ком, разве только на Кэдди. - Светлана обняла собаку, сидевшую рядом и, казалось, внимательно слушавшую все, о чем говорили в этой комнате.
Внезапно заскрежетал замок, и послышался звук открывающейся двери. Светлана вышла в прихожую.
"Ну, все. Пропал!" - подумал Николай.
Да, это был муж. В прихожей послышались голоса. Наконец, дверь распахнулась, и в комнату вошел мужчина лет сорока, сопровождаемой Светланой. Выше среднего рост, высокий, выпуклый лоб, горделивая осанка - все, казалось, соответствовало его профессии, гармонировало с ней. Но в тот же момент Николай подумал, что с таким же успехом все это могло гармонировать с профессией спортсмена или музыканта.
- Добрый вечер, Игорь, - сказал мужчина, протягивая руку.
Николай представился. На сердце у него отлегло. Он понял, что хотя бы сразу его не побьют.
- Коньяк будете?
Николай не успел ответить, как вдруг очутился с рюмкой в руке.
- Ваше здоровье, - и содержимое рюмки исчезло в недрах Игоря. Он налил еще. - Что тут вам успела наговорить Светлана, - спросил он, весело поглядывая на жену. - Что я такой-сякой немазаный, да? - спросил Игорь, на этот раз обращаясь к Николаю. - Давайте выпьем еще по одной... Вот теперь хорошо, - произнес Игорь, отваливаясь на спинку кресла.
- Видите ли, вот все говорят: писатель, писатель... Писатель должен изобразить, писатель должен раскрыть. Но я ничего никому не должен. Я пишу, потому что мне это нравится. Это для меня как игра. Я создаю особый мир, который населяю выдуманными мною героями, которые в нем любят, страдают, рождаются, умирают, и все по моей прихоти. В эти мгновения я чувствую себя почти что Богом. Когда я пишу, то испытываю даже страх. Вероятно, такой же страх испытывал и волшебник, творящий чудеса, создающий людей, целые миры, только недавно открывший для себя, что он способен на это. А сейчас... , - Игорь неожиданно всхлипнул, - а сейчас я не могу писать. Я впал в какую-то апатию. Мне ничего не хочется. Вы понимаете, что это для меня значит? Когда я не пишу, мне кажется, что я не напишу уже больше ни строчки. Сейчас мне тоже страшно, очень страшно, но по другой причине. Сейчас я чувствую себя мертвецом. По сути дела то, что мы понимаем под смертью, это смерть физическая. А если умер дух, а тело живет? Что тогда? Как это назвать? У меня бывают иногда такие состояния. Такое состояние у меня сейчас. Это как приступ тяжелой мучительной болезни.
- Может вам, несмотря на такое состояние, начать работать? - робко вступил в разговор Николай. - Работая, вы получите какие-то результаты, ощутите удовлетворение от плодов своего труда, и порочный круг будет разорван.
- Работа - это наркотик, - произнес Игорь, не повернувшись в сторону Николая, так что Николай не понял, расслышал он его слова или нет. - Работая, ты забываешь о том, что жизнь бессмысленна. Работа отвлекает тебя от раздумий над вредными и ненужными вопросами, которые ни к чему не приведут. Многие работают как одержимые, чтобы, например, купить машину. А зачем? Цель вроде бы благородная: машина нужна, чтобы ездить на дачу. А зачем дача? Вдруг выясняется, что вся наша бурная деятельность никому не нужна. Некоторые мне завидуют, считая, что я от своей работы получаю нечто большее, чем деньги. Но как я мучаюсь! По-видимому, это плата за прикосновение к творчеству, к вечности. Почему временами, когда вроде бы все хорошо, становится так тоскливо, что жить не хочется? А иногда вокруг все рушится, а тебе хорошо, несмотря ни на что. Неужели мы так зависим от своего организма, что те процессы, которые в нем происходят, влияют на наше восприятие мира?.. Впрочем, я слишком разговорился. Давайте лучше выпьем!
- Давайте. Я тоже люблю свою работу. Я жду - не дождусь, когда закончатся эти праздники, чтобы...
- Преступно желать более быстрого хода времени. Отношение к времени должно быть только одно: наполнять его возможно большим содержанием. Если у вас есть свободное время, займитесь каким-либо делом, например, разведением кактусов. Но зачем все это я вам говорю? Идите лучше потанцуйте со Светланой. А то она, бедная, совсем скисла.
- Правда, пойдемте.
Светлана повела Николая в другую комнату, значительно большую первой. Царивший в ней полумрак скрадывал ее очертания. Николай разглядел лишь пушистую елку, стоявшую в углу, да неясные выступы какой-то мебели. Щелчок тумблера, и завораживающие звуки полились из динамика. Николай любил медленные танцы. Он обнял Светлану. Его пальцы ощутили мягкое упругое тело. Он едва прикасался к ней, словно держал в руках что-то очень хрупкое, драгоценное.
- Я очень зла на Игоря, но по сути дела он ребенок, на которого глупо сердиться. И в творчестве своем он ребенок, спрятавший голову и уверенный, что его никто не видит. Думает, что он загадка для окружающих. Да в каждом своем произведении он обнажает себя. Вот он пишет о женщинах, но он в них ничего не понимает...
- Вы любите его?
- Не знаю. Когда он кричит на меня, я его не люблю. Бывают моменты, когда мне его жалко. Ведь часто любовь - это жалость. Не правда ли? - Светлана взглянула в глаза Николаю и долго не отводила взгляда, так, что Николаю стало не по себе. Как будто она что-то изучала у него на лице, или, смотря на него, думала о своем.
Неожиданно раздался шум настенных часов.
- Ой, уже двенадцать! Игорь, ты слышишь? Уже двенадцать!
Игорь лежал в своем кресле, опустив на грудь голову и свесив одну руку.
- Игорь!.. Ладно, пошли, а то опоздаем. - Светлана достала из холодильника шампанское, и через несколько секунд пенистая струя весело бежала из бутылки, наполняя фужеры искрящейся жидкостью.
- Говорят, как встретишь Новый год, так и проживешь его. Давайте выпьем за знакомство.
Николай тоже об этом думал. Что принесет ему Новый год? Его жизнь была очень однообразна. А тут столько приключений за один вечер!
- Давайте выпьем за мир в вашем доме.
- Хорошая мысль. Только боюсь, что вместе с миром войдет скука. Впрочем, принимаю ваш тост. - Светлана поднесла бокал к губам, и... опять ее взгляд обжег Николая. Что такое? Почему он не в силах переносить ее взгляда? Может так, как она, раньше на него никто не смотрел?
- А что это была за музыка?
- Вам понравилась? Сонатина Бетховена, эстрадная обработка.
- Хорошо, что Бетховен не слышит, что сделали с его музыкой.
- Хорошо, что Игорь не слышит. Он ужасно не любит, когда что-то переделывают. Признает только оригинальные вещи, чистые тона, краски...
- Пишет о женщинах, а такой прямолинейный, судя по вашим словам. Ведь женщина - это необъятный океан. Правда, и мужчина - тоже океан.
- Я очень рада, что вы так думаете. Мне давно хотелось встретить мужчину, который бы меня понимал. Общение с женщинами - это не то. Игорь же со мной не разговаривает на эти темы. Мне кажется, он больше озабочен, где опубликоваться, чем состоянием моей души. А мне обидно. Ведь жизнь проходит! Каждый Новый год означает, что жить нам остается на год меньше. Мы, женщины, стареем. Зачем нам вообще жить, если мы никому не нужны?..
Уже несколько часов Николай и Светлана говорили о себе, о своих чувствах, о жизни. Цепочкой, одно за другим, рождались на свет вопросы, ответы, рассуждения, неожиданные признания. И вдруг Николай понял, что вызвал ее на откровенность, ее, которую так мало знал. А при ее характере и красоте это, вероятно, сделать было очень трудно. Николай понял это и... испугался. Испугался ее доверчивости и беззащитности, ответственности, которая легла на его плечи. Она еще не понимала всего случившегося, но как только останется одна - поймет. И поняв, не пожалеет ли о происшедшем? За сегодняшний вечер Николай несколько раз делал попытки уйти. Он чувствовал, что не имеет права на вторжение в этот мир, в котором правили свои законы.
- Светлана, я пойду? - вопросительно и робко произнес Николай.
- Иди, - неожиданно сказала Светлана. Она обратилась к нему на "ты", очевидно, случайно, но не стала поправляться.
- Как быстро прошла ночь! Давайте я провожу вас..., вставай, хватит спать, сказала она, обращаясь к собаке.
- Да зачем? Разве женщины провожают мужчин?
- Вы видите, какой у меня защитник?...
Закрывая дверь, Светлана прислушалась: из комнаты доносился мирный храп и посапывание Игоря.
На улице было еще темно. Похолодало. Крупными хлопьями валил снег. Все вокруг было бело, как будто какой-то художник, устав от филигранной работы, взял толстую кисть и начал крупными мазками наносить белую краску. На душе у Николая сделалось почему-то необыкновенно легко. Раньше он боялся этих необъяснимых приступов восторга, потому что знал: вслед за ними последует неминуемый спад. Но теперь он всецело отдался этому радостному чувству. Он смотрел на дорожку, по которой они шли, покрытую мягким белым ковром, на фонари, окруженные ореолом из белых мух, на пушистые ресницы Светланы, и ему хотелось,... нет, чтобы время не остановилось, а хотя бы слегка замедлило свой бег. Он чувствовал, что таких моментов полного единения души и всего, что вне ее, у каждого человека бывает немного, и неизвестно, когда такое с ним повториться, и повториться ли.
- Ну, вот мой дом. Прощайте. Прощай, Кэдди.
- До свиданья, Николай. Заходите к нам.
Николай уже было повернулся и зашагал к своему дому, как Светлана его окликнула.
- Постойте! Я вам хочу еще кое-что сказать. Не напоминает ли вам наше знакомство встречу двух людей в поезде, когда, наговорившись вдоволь, люди расходятся, чтобы никогда больше не увидеться вновь. Так вот, я не хочу, чтобы это произошло с нами. Еще раз до свидания.
Николай спешил домой с одной мыслью: лечь в постель и все как следует обдумать. Но едва он оказался в постели, как провалился в какую-то черную сладкую яму.
На следующий день, первый день Нового года, Николай долго не мог подняться. Он все перебирал события последней ночи, и это занятие доставляло ему удовольствие. Хорошенько все вспомнив, он начал фантазировать: что было бы, если Игорю пришлось не по нраву его появление, если бы Игорь не пришел... Наконец, лежать ему надоело. Он встал, позавтракал, а заодно и пообедал. Странное беспокойство овладело им. Ему захотелось, чтобы повторилось то, что с ним произошло вчера. Он стал дожидаться вечера. Он ходил по квартире, как механическая кукла, не натыкаясь на предметы, но и не обращая на них внимания, смотрел в окно, не видя, что за ним происходит, и у него не было ни малейшего желания наполнять свое время каким-либо содержанием. Наконец, стемнело. Николай вышел из дома и направился в том же направлении, вдоль проспекта. Он решил воспроизвести все мелочи, все обстоятельства, сопровождающие его выход на улицу сутки назад. Так же, как и вчера, он открыл дверцу почтового ящика, хотя в это не было необходимости. Так же, как и вчера, он обошел то место, где накануне была большая лужа, которую, уже замерзшую, успело занести снегом. Он думал, что это все ему поможет повторить, вызвать к жизни еще раз события прошлого вечера. С волнением он приближался к тому самому месту. Вот впереди мелькнуло что-то, похожее на собаку...
- Маркиз, ко мне! Это были другая собака, другой хозяин. Это был другой день, и Николай понял: такое уже не повторится. Возможно, он встретится со Светланой, возможно, они соединят свои жизни, но такого щемящего, волнующего перехода от безысходности и одиночества к ощущению счастья и полноты жизни уже не будет.