Сказка о Северном Ветре и прекрасной звезде Мыкэв.

Когда-то, давным-давно, высоко-высоко в небе родилась прекрасная звезда Мыкэв. И была она прекрасней всех своих небесных сестер. Людям на Земле ее свет казался таким же холодным, как и угрюмые льды, окружавшие их со всех сторон, но на самом деле, звезда была так горяча, что в один прекрасный момент небесный свод не выдержал, и она упала на землю. Мыкэв упала туда, куда почти никогда не заглядывает яркое и все время веселое Солнце, где промерзло все: и земля и воздух, и только людские сердца горячо бьются наперекор морозам и ветрам.
Седой и сильный Северный Ветер одиноко скитался по бескрайним снежным просторам и увидел вдали холодный свет горячей звезды. Подойдя ближе, он заметил, как прекрасна Мыкэв: как свежа и прозрачна ее белая кожа, как гладки и нежны ее серебряные волосы, сотканные из лунного света, он увидел, как сияют любовью и теплом ее синие глаза. Тело Мыкэв было тоньше самой легкой снежинки на свете, тело Мыкэв было крепче самого крепкого айсберга, когда-либо плававшего в темных водах океанов. Ее улыбка была светла, как Северное Сияние, а руки проворны и ласковы, как крылья кричащих чаек. Мыкэв была так прекрасна и так горяча, что растопила холодное сердце седого ветра.
Северный Ветер и Мыкэв полюбили друг друга так страстно, и так сильно, как еще никто никого не любил, и верно, не полюбит никогда. Всем миром стал для звезды Северный Ветер, а для него всей жизнью стала она. Не было никого счастливее их, когда они пели великую Песнь Любви и танцевали прекрасные танцы ночи. Тогда длинные седые волосы Северного Ветра смешивались с серебряными волосами Мыкэв, а ее, нежный, как колокольчик, голос сливался с его – зычным и величественным. Их радость была так сильна, что содрогала и землю и небо, и даже звезды волновались на своих местах.
Северная Ночь длилась долго. Людям порой казалось, что она не закончится никогда, и что веселое Солнце позабыло уже дорогу в их мрачный край. Самых храбрых парней посылали они на встречу ему, чтобы оно смилостивилось над людьми и, ускорило свой приход. Только Северный Ветер и Мыкэв не замечали царившей вокруг тьмы: их великая любовь освещала и согревала все вокруг. От ледяного дыхания Седого Ветра еще больше промерзали холодные льды. И только горячее сердце Мыкэв разгоралось еще сильнее, когда она сладко спала укрытая его седой бородой, положив голову на его могучую грудь, или летела рядом с ним то над суровой белой гладью, как волк щетинившей свои острые клыки-льдины, то над темным и великим Океаном, стремительно сталкивавшем гигантские айсберги. А суровое сердце Седого ветра таяло лишь под взглядом ее сияющих синих глаз. И лишь прикосновения ее пальцев, что были нежнее уха только что родившегося в сугробе медвежонка, заставляли его душу трепетать, как тонкую былинку на ветру.
Но загостившееся в далеких краях Солнце, стало приближаться к темной, промерзшей земле, и пришло время Северному Ветру покидать ту страну и свою возлюбленную Мыкэв. Однажды ночью он ушел, повинуясь Великому Порядку, дико завывая и отчаянно рыдая на своем пути. Накопившееся на сердце горе он яростно выплескивал на, ни в чем не повинную, Землю, терпеливо сносившую все…
Несчастная Мыкэв не видела конца своему горю. Ее любимый предал ее, весь мир теперь перестал существовать, и сердце стало биться медленнее. Мыкэв молчаливо бродила среди угрюмых утесов и льдин, не находя отрады даже в милых забавах лоснившихся жиром тюленей. Серебристо-звездный наряд небес стал меркнуть, и все реже и реже красовалось теперь на нем прекрасное Северное Сияние. От великого горя и непреодолимой тоски умерла звезда Мыкэв, родив в сугробе горячего и живого ребенка, сына Северного Ветра.
Грудь младенца была так сильна, что своим плачем он растопил холодный сугроб, в котором был рожден. Не будь его отцом суровый Северный Ветер, а матерью – горячая звезда Мыкэв, мальчик бы замерз и был бы съеден голодными волками. Но он все плакал и плакал, и его плач был таким громким, что собаки старого охотника Агая, бродившего неподалеку, нашли его и принесли своему хозяину. У старого охотника Агая и его жены Упаль не было детей, и они с радостью взяли ребенка в свое жилище, где его выкормила только что ощенившаяся сука.
Пришло Солнце, и тонкое белое тело Мыкэв превратилось в прозрачную, чистую, как слезы детей, воду. Вода просочилась сквозь оттаявшую Землю и помогла заснувшим зимой зернам прорости. Затем, она отправилась в долгий путь в глубь земли, чтобы присоединиться к сочным потокам растаявших снегов, что быстро неслись к Великому Океану. И когда над Океаном светило Солнце, маленькие капельки поднимались в воздух и взлетали высоко-высоко в небо. Так и прекрасная Мыкэв, став капелей, снова попала на небо, снова встретила своих сестер и любимого отца - Млечный Путь.
Тяжелой была жизнь Мыкэв в доме отца – тоскливо было ей оставаться вдали от горячего сына, и грудь ее была полна не выпитого молока.
Из ее ярких глаз падали горящие слезы, когда она смотрела на темную, уснувшую Землю, пытаясь хоть издали увидеть свое дитя. И когда они быстро катились по небесному лицу, людям казалось, что это падают далекие звезды, или сталкиваются летящие в никуда метеориты. Проходил день за днем, месяц за месяцем, а печаль прекрасной Мыкэв все не проходила. Свет ее глаз все тускнел, а серебристые волосы не излучали больше того сияния, что растопило когда-то холодное сердце Северного Ветра. Ни заботливые сестры, ни ласковый отец, Млечный Путь, не могли вернуть в ее сердце радость и желание снова сиять. Млечный Путь был мудрым отцом и больше всего на свете любил своих детей. И когда пришло время сковать быстрый бег северных рек и снова спрятать от людей веселое солнце, он разрешил своей возлюбленной дочери тихой, печальной вьюгой спуститься на Землю.
Белыми пушистыми хлопьями опустилась Мыкэв на промерзшую Землю и, кружась и рыдая, стала бродить над бескрайней ледяной долиной. Она все больше и больше засыпала все вокруг своей белой печалью, но нигде не находила и следа своего живого, горячего ребенка. Люди жалели ее и лишь плотнее затыкали щели своих хижин высушенным мхом.
Вернувшись из дальних стран, Северный Ветер в печальном одиночестве скитался по белой глади. Каждый холм, каждый сугроб, каждая звезда напоминали ему о потерянной любви. Вдруг, он услышал рыдания Мыкэв, но не узнал ее. Тогда Мыкэв, заприметив своего возлюбленного, притаилась за угрюмым утесом и стала петь песнь Любви, что они пели когда-то вместе, волнуя даже звезды силой своего счастья. И первые ноты, как первые звезды, проявляющиеся на темнеющей глади небес, сняли пелену с его глаз, и он увидел Мыкэв. Северный Ветер снова полюбил Мыкэв, так же страстно, как и раньше, полюбил он ее седые мягкие пряди и тусклые, выеденные горем глаза. Счастье его не знало границ, и, не испугавшись никого, он поклялся всегда быть рядом с ней, даже вопреки Великому Порядку. Но белые слезы все катились и катились из печальных глаз Мыкэв, все больше и больше укутывая землю пушистой шалью. Ведь счастье Мыкэв не могло быть полным, ибо сердце ее томилось о потерянном сыне. Тихим шепотом поведала она ему о своем горе, и тогда ее рыдания слились с его отчаянным воплем и своим горем заставили плакать небеса.
С тех самых пор рука об руку, не расставаясь ни на секунду, бредут по миру Печальная Вьюга Мыкэв и Седой Северный Ветер. Они слились в едином горе и от дома к дому, от селения к селению, от царства к царству идут в поисках маленького горячего сына. И не находят. И когда холодной зимней ночью под сильным напором ветра открывается деревянная дверь, и вьюга оставляет прядь своих седых волос в сенях, матери лишь крепче прижимают к себе своих детей, и говорят, что это Северный ветер распахнул дверь своей могучей грудью, в отчаянном желании найти живую часть себя, а Вьюга с надеждой ворвалась в дом, но тут же ушла, так никого и не отыскав.