В ресторане

О Г-споди! Как же болит голова. Да , давно уже у меня не было такого ужасного состояния. Паша, ты думаешь вставать? Алло, гараж! Давай вставай быстрее, хватит спать! У нас сегодня куча дел! Вот черт, сегодня опять придется вставать первым.
Сергей встал с кровати и вдруг остановился, о чем-то сосредоточенно задумавшись. Может быть, он пытался вспомнить события вчерашней ночи или думал о чем-то, что было очень давно... Внезапно он подошел к Пашиной кровати и нервно ударил по ней ногой.
Сколько можно! Вставай быстрее! Мы уже опаздываем, магазин уже открылся. Я не могу больше ждать, у меня ужасно болит голова. Наконец-то! Сергей подошел к зеркалу. Несмотря на заспанное лицо, он определенно собой любовался. Его русые волосы уже были аккуратно уложены на голове, его глаза, казалось, отражали всю глубину мирового океана: такими они были большими, да и цвет их был подобен синеве морской лазури.
В этих глазах была какая-то бесконечная печаль, которую невозможно было скрыть, она не смывалась ни литрами водки, ни градом слез, вызванных смехом, ……………. а еще у Сергея очень болела голова.
Все начиналось красиво. Мальчики, девочки, на столах вазочки
с фруктами и другими деликатесами, вино, шампанское. Но как только было выпито достаточное количество алкоголя, начало происходить что –то невероятное. Каждый похвалялся своей гениальностью и красотой. И только Сергей ничего не пил. Нет, конечно, он мог выпить пару бутылок пива, даже осилить бутылку водки для него не составляло особого труда. Но сегодня было все по-другому. Сегодня на этом празднике жизни была его старшая сестра. Он не мог пить при ней. Нет, конечно, он не боялся, что скажет что-нибудь лишнее, но кто знает … Зеленый змий иногда вытворяет с человеком такие жестокие шутки, что лучше его не испытывать…

1.1 Глава 1.
Кто не был студентом, тому не понять, как хочется кушать, как хочется спать
Они шагали по мокрому асфальту, а рядом с ними шел самый неприятный дождь, который только можно себе вообразить. Это не был проливной дождь, вычищавший все на своем пути. Это был всего лишь мелкий моросящий дождик, но каждая его капля очень хорошо давала о себе знать. Особенно тем, у кого вчера был тяжелый день. Особенно, если вчера день был настолько тяжелый, что ужасно болела голова. Нестерпимое желание выпить и избавиться от головной боли преследовало их всю дорогу. Внезапно молодые люди увидели человека, который направлялся к ним. На улице было не так уж много людей, чтобы они могли ошибиться в его намерениях. Да, тяжелый денек выдался вчера.
Им пришлось собрать все свои силы, чтобы пообщаться с человеком, который к ним подошел.
--Извините, вы не подскажете, который час?
К слову сказать, это был человек ничем не выдающейся наружности, выглядящий старше своих 36 лет.
--- Типичный горожанин, страдающий кризисом среднего возраста,---подумал Паша.
Из общей массы незнакомца выделяли только черные волосы и грустные глаза. Если бы можно было читать по глазам, то в этих глазах можно было прочитать многое: боль, разочарование, отчаяние, страх. Страх потерять, страх услышать «нет», страх услышать «да». Но мы забежали вперед. Об этом потом.
--Извините, пожалуйста, я забыл часы дома, а меня ждет жена, у нас сегодня в десять утра маленький праздник. Мы даже разрешили детям не пойти в школу. Пускай сегодняшний день будет для них действительно праздничным.
--Врет он все, нет у него ни дома, ни часов, ни жены, ни детей, -- Паша повернулся к Сергею и начал шептать ему это на ухо. ---Просто поговорить ему не с кем, вот и ищет повод.

--Где же мой мобильник…
Сергей стал осматривать все свои карманы. Наконец, через несколько мучительных минут поиска он нашёл свое средство связи.
-- Сейчас ровно 6 утра.… Извините , мы спешим.
--Да, да, конечно. Вы знаете, а он прав, этот ваш друг. У меня действительно никого нет. Я вижу, что вы так хотите пить, вчера у вас был нелегкий день. Может, мы сможем помочь друг другу? Вы выслушаете мой рассказ, а я оплачу для вас еду и вкусные напитки. Эти напитки, наверняка, придутся вашему другу очень кстати, не так ли? Ну как, идет?

Сергей не знал, что делать. Вот так, ни с того ни с сего, пойти следом за абсолютно незнакомым человеком? ! Да кто его знает, что у него на уме. Нельзя так доверять людям. С другой стороны, его обуревали желания. Нет, ничего особенно страшного и запретного ему не хотелось. Он просто ужасно хотел пить. И это желание постепенно, не торопясь давало о себе знать. Воображение рисовало заманчивые картины. Красивые стены ресторана с элементами золотого 19 века, официанты в ливреях, не стоящие над твоей душой в ожидании, пока ты наконец съешь всю ту размазню, которую они тебе приготовили. Сергей ненавидел столовые. Первый месяц в Москве он не мог понять, почему его мама, не имеющая никакого образования в сфере питания, готовит лучше и вкуснее, чем 3 повара с высшим образованием. Стоит ли говорить о том, что Сергей был хорошо знаком со всеми заведениями, носящими гордое название фастфуд.
Но как можно есть самое свежее и здоровое мясо, приготовленное из сои, с гарниром из так называемой картошки, в которой на 1 грамм картофеля приходится 1, а то и полтора литра растительного масла. Да еще и запивать все это пойлом, приготовленным с «секретными» ингредиентами, по вкусу напоминающие насекомых. Наверное, эти ингредиенты потому и секретные, ведь если бы люди знали, что за пойло они пьют, они бы тут же, немедленно сошли с ума.
Вот что я люблю. Какая чушь, Г-споди. Как можно любить еду. Разве любовь -- это не самоотдача. И что ты можешь отдать дохлому тельцу какого-то таракана, которого размельчили, придали съедобный вид и инкрустировали в газировку.
Может, так называемые японские рестораны отличаются качеством предлагаемых товаров? Ну, если не считать того, что рыба, из которой делаются суши далеко не свежая, а иногда это совсем не рыба, а отходы производства, тогда конечно…
Нет, я не гурман, но как можно отказаться от хорошего бокала красного вина. Тем более исключительно во врачебных целях.
Но ведь я его совсем не знаю, как я могу с ним пойти? --- Это была последняя попытка борьбы совести с плотским желанием. В этот момент Сергей невольно обернулся в сторону Паши и увидел его растерянное лицо. Он все понял без слов.
Его друг не просил, не умолял, не требовал, не вымаливал, не давил на жалость, ему не нужно было ничего говорить о своих желаниях. У него даже не было таких глубоких мыслей. Казалось, в это время в его голове под копной русых волос вообще не было никаких мыслей. Но выражение лица… взгляд опущенных глаз, потупившихся в землю, вот-вот готовая выступить и скатиться скупая мужская слеза горького разочарования. Действительно, иногда минута молчания значит гораздо больше, чем долгие мучительные часы, проведенные в доказывании своей правоты.
Сергей и Паша знакомы уже три года. Оба приехали в Москву учиться или работать. Они сразу нашли общий язык, у них было много общего: отсутствие будущего, полная боли, страданий и разочарований прошлая жизнь, о которой так хотелось забыть. Два одиночества соединились. Они быстро подружились, а главное в дружбе - это помощь в трудных ситуациях. В их дружбе это не было исключением. Сергей всегда старался помочь Паше, чем мог. Но вчера, когда они отмечали Пашин день рождения, Сергей был бессилен. Все, на что он был способен, - жалость. Нет ничего хуже жалости!!!
Когда у твоего друга проблемы и ты ничем не можешь ему помочь, - это больно. У тебя остается только чувство жалости. Нет ничего хуже этого. Сергей не находил себе места.
Эта история началась ровно год назад.
Паша встретил свою половинку, своего ангела, свой идеал. Она во всем была похожа на ангела. Ангельское имя «Татьяна», ангельское личико, изредка кое-где покрытое, как маленькими коронками, веснушками, руки, обвивающие твое тело, которые совсем не ощущаешь, которые кажутся тебе и только тебе нежнее шелка. Паша хотел первый раз в жизни отметить свой день рождения вместе с ней, уже было приготовлено кольцо с бриллиантом, достойным его избранницы. Но Таня ничего не сказала. Ее ждали несколько часов. Паша жутко волновался, надел новый костюм, один раз даже чуть не упал в обморок. Но Таня так и не пришла. Вместо нее он получил письмо. Хотя можно ли назвать письмом послание, содержащее всего лишь одно слово. Можно, если это слово глубже океана слов и наносит рану глубже, чем самый острый нож.
П р о щ а й
Только Сергей понимал, как плохо сейчас его другу. Но он никак не мог ему помочь, ведь на дне рождении была его сестра. Паша пил один, вливал в себя алкоголь, а Сергей страдал, не имея возможности помочь. И когда теперь у Сергея выдалась возможность помочь Паше, хоть немножко сделать ему легче, он не смог от нее отказаться. Это не была победа низменных страстей над совестью, моралью и нравственностью, это был триумф дружбы, крепкой мужской дружбы.
Сергей взял Пашину руку в свою.
Хорошо.

2 Глава 2.
Мы идем по этим черным, грязным улицам уже три часа и до сих пор никуда не пришли. Разве вы не знаете, что в этом городе нельзя по-человечески в тишине поесть, и уж тем более в 6 утра?
И тут они увидели незаметное здание, не выделявшееся ничем среди других серых и невзрачных зданий. Подойдя ближе, они увидели вывеску - ресторан «Явление». Режим работы 6.00 - 3.00.
Ну что, может, зайдем?
Серое здание совсем не привлекало, оно скорее отталкивало, отторгало от себя. Сергей был знаком с такой обманчивой привлекательностью. Он ненавидел все показное, и только нестерпимое желание есть могло заставить его переступить порог ресторана. Кроме того, его жгло нестерпимое чувство вины. Едва успев зайти внутрь, он представил себе небольшую комнатку с большим количеством стоек и столиков, необычайно низким уровнем обслуживания и ужасным качеством еды. Об ассортименте не приходится и говорить. Сергей уже пожалел, что согласился.
Не прошло и минуты, как перед тремя людьми открылась картина, отличающаяся от той, которую Сергей ясно нарисовал в своем богатом воображении.
Каждая из стен ресторана, а это, действительно, был шикарный ресторан в стиле архитектуры второй половины 19 века, была выполнена в своем особенном неповторимом стиле. Колонны были сделаны из белого мрамора. Все здесь на высшем уровне. Незнакомец куда-то повел их, и через несколько мгновений они оказались в маленькой комнатке. В ней не было ничего лишнего, играла спокойная расслабляющая музыка, на стенах висело несколько картин художников 19 века. В центре комнаты стоял стол, покрытый красной шелковой скатертью и на нём стояли блюда. О чудо, здесь было все то, что Сергей так любил. Красная икра, настоящий оливье, французское вино и многое другое.
--Я предлагаю сесть за стол. Здесь нам никто не помешает, и было бы лишним говорить о том, что за все заплачено. Не стесняйтесь, ешьте и пейте. Вы можете уйти отсюда в любой момент, если только захотите. Я не хочу, чтобы вы меня жалели.
--Нет, это какая-то лажа. Я все понимаю, но зачем над нами так издеваться? Неужели вы думаете, что мы сможем отсюда добровольно уйти? не выдержал Сергей. Его губы дрожали, по шее мелкими каплями струился пот. Было видно, что он сделает все, чтобы ни при каких условиях отсюда не уйти. И никаких НО! Паша повернулся к Сергею.
Сергей молча улыбнулся. Как же мало человеку надо для счастья. Нет, он тоже не имел ничего против того, чтобы один раз в жизни по-человечески поесть.
--- Прошу садиться, Марк Яковлевич, если вы , конечно, не против.-- Паша так спешил, что решил пойти на наглость, ему несвойственную; можно только догадываться, как он смог узнать имя их необычного спутника и благодетеля.

--Да, да, конечно, Паша, можете приступать.
Марк отступил на несколько шагов назад, закрыв глаза. Все было как в холодной густой затягивающей дымке.
Он и она. Она, как и всегда, была неотразима. Ее губы были сравнимы лишь с необычайно красивым рубином, который он ей дарил. Ее волосы развевались от легкого дуновения ветра. Каждый ее волос был мягче пуха, легче пыли, все вместе они казались чем-то завораживавшим, волшебным..
Ее глаза ясно говорили: «Я четко знаю себе цену»
А взгляд………. Взглянув на нее однажды, ты всю оставшуюся жизнь чувствуешь какой-то непонятный холодок, как будто сердце покрывается тончайшим слоем льда, состоящим из дорогих изумрудов, золота и серебра, но ведь от этого он не становится меньше льдом….
Любой, кто видел ее хоть раз, не сомневался ни минуты, что именно ее он видел в последнем выпуске какого-нибудь модного глянцевого журнала. И еще долго нельзя было забыть, выкинуть из памяти это красивое изображение…

Что же говорить о нем? Он имел счастье видеть ее ровно 13 месяцев и 13 дней, не больше и не меньше. Еще больше времени он пытался забыть о ней, и это у него почти получилось, пока вдруг он не увидел ЕЕ.
Их глаза пересеклись лишь на миг, дорогая холодность и простое человеческое тепло, простая человеческая преданность. Это действительно был всего лишь миг, после которого он пошел прочь, он всегда ей уступал, но этот миг был сравним с целой жизнью. По его телу лился пот, он был весь мокрый.
Марк Яковлевич? Он слышал голоса, чувствовал вкус знакомого вина. Да это был Каберне урожая 1905 года. Именно тогда родилась его бабушка Сара. Но где же…
--Да ребята, извините, я немножко задумался. Давайте начнем.

3 Глава 3

Всему хорошему когда-нибудь приходит конец. Правда, и плохое в свое время тоже имеет обыкновение заканчиваться, но беда в том, что хорошее заканчивается всегда быстро, внезапно и не во время. Как говорит один из моих современников, у хорошего вина есть один недостаток: оно быстро заканчивается.

Марк поднял свой бокал с вином и о чем-то задумался; в стекле отражалось его лицо: добрые грустные глаза, небольшая ухоженная бородка. Все лицо было напряжено. Он медленными глотками пил вино, к еде в отличие от своих спутников он так и не притронулся. Саша!- подозвал он официанта, -- принеси ребятам еще красной икры, фаршированных баклажанов и салат «цезарь».
Паша уже понемногу начал привыкать к благожелательной атмосфере, к неземным напиткам, позволяющим хотя бы на время уйти от гнетущей реальности к безумно вкусной еде. Он уже понемногу начал привыкать к тишине, к приятной музыке….
---Я никогда не ездил в метро, --голос Марка словно ворвался, как черная молния, в этот земной рай. Все закончилось. Вот так всегда. Марк еще не успел сказать последнее слово, как Паша отчетливо представил себе метро и его обитателей. Завтра снова нужно ехать на работу, и вместе с тысячами других обитателей метро ощущать себя серой массой; снова эти забегаловки…
Марк заметил, как изменилось настроение у его новоявленных друзей, и сразу же оборвал себя, замолчал, лишь щелкнув пальцами.

Официант подошел к ним, и буквально в течение нескольких секунд стол преобразился. Мысли снова вернулись в привычное русло, снова шутки, смех и веселое настроение.
-- Я очень обеспеченный человек, как вы сами могли увидеть. Все, что вы видите здесь, принадлежит мне. Вы, наверное, не можете представить себе, сколько стоит эта еда. Например, это вино урожая 1905 года стоило мне……….
Одно перемигивание, один взгляд выразил то, что не выразит самый большой роман Льва Толстого, удивление, страх, гордость, наконец.
---Но это не имеет никакого значения, общество таких приятных людей, как вы, бесценно.
У каждого человека наступают моменты, когда ты добился всего: карьеры, денег, всеобщего уважения. Но в этот момент, когда ты этого достиг, понимаешь истинные ценности, то, что на самом деле действительно важно. Оказывается, что то, к чему ты стремился всю свою жизнь, тебе никогда не было нужно, что это все обман. Оказывается, что настоящие ценности всегда были с тобой, но не представляли никакой цены, они просто валялись под ногами, как желтые опавшие листья поздней осенью. И только сейчас, когда ты их утратил, когда ты рад даже одному желтому или красному листику, ты готов их вымаливать у любого школьника из его первого гербария, но тебе не дано иметь даже это.
Но все это я понял только сейчас, а тогда…., тогда я ничего не понимал. Но дорога, как говорится, ложка к обеду, всему свое время.
Вдруг Марк увидел, что Паша жалобно смотрит на Сергея.
-- Еще пива? Да, пожалуйста. --Эй, парень! Подай- ка нам еще парочку бокалов вот этого пива. Что? Говоришь, все закончилось? Есть только 5 литров, но их заказал наш постоянный клиент! Давай их сюда, да поскорее, и пускай привезут еще. Сейчас. Прямо сейчас.
--Пью за ваше здоровье! И пусть вместе с этим чудесным напитком уйдут все горести, может быть, и мне станет легче жить…
Цените то, что у вас есть, чтобы потом не пришлось выпрашивать ветошь у детей…
4 Глава 4.
Мне кажется, что это было совсем недавно, только вчера, а откроешь паспорт, и не веришь своим глазам, прошло целых тридцать три года. Как будто целая вечность. Человек первую половину жизни думает о будущем, а вторую ---о прошлом, и очень редко--- о настоящем. Это трагедия жизни, как сказал бы Оскар Уайльд. Но вернемся к нашему разговору. Ровно тридцать три года назад город Бобруйск увеличил свое население на одного человека, если можно так выразиться. Я не уверен, что город от этого выиграл, но, во всяком случае, не проиграл: не такой уж и большой у нас город, чтобы гнушаться каждым родившимся ребенком. Мои родители очень меня ждали, в семье я был первым и, к сожалению, как оказалось, единственным ребенком. Так или иначе, я был поздним ребенком, и меня очень любили. Но эта любовь родителей не шла ни в какое сравнение с любовью ко мне моей бабушки Сары. Она души во мне не чаяла. Создавалось впечатление, что для неё кроме меня в доме и посмотреть не на что. Хотя, на самом деле, это, конечно, было не так. Моя мама Татьяна Григорьевна родила меня в 28 лет. Ее длинные волосы, большие ресницы, стройная фигура, за которой она все время следила, были неотразимы, а ее глаза, ох, эти глаза. Я был уверен, что папа влюбился бы в нее только за одни лишь глаза. Они были просто чудесны--- эти мамины глаза… Карие глаза со слегка зеленоватым оттенком, они отражали состояние всей души мамы ; губы подергивались от смеха, вслед за их веселыми играми и дыхание становилось более редким, лишь получив разрешение от закрытых век; а в те нередкие минуты, когда ей приходилось плакать, главную роль тоже играли они. Что и говорить, она была красавицей. Все девушки в нашем городке ей завидовали, и было чему. Им приходилось выискивать лучших мастеров, как сейчас говорят, стилистов, покупать лучшие платья , чтобы казаться хотя бы чуточку красивее, а мама не нуждалась ни в чем этом: ей достаточно было надеть самое простое платье. Ее стройная талия и длинные ноги не могли оставить равнодушным абсолютно никого. Они не оставили равнодушным и моего отца. История их знакомства, история их любви похожа на сказку, любовь была самозабвенной, Они не видели никого вокруг, а лишь друг друга. Что и говорить, Саре Авраамовне пришлось нелегко с сыном. Он ведь тоже был ее единственным сыном, как и я. Наверное, это передается по наследству.!!!!!!! Наверное, она не решилась бы отдать своего сына другой девушке, не такой, как моя мама; они были изумительно похожи: и по твердости характера, и по мудрости не по годам, и, конечно, по красоте. Бабушка и сейчас в свои шестьдесят восемь полных лет даст фору любой тридцатилетней. Гордый профиль, стройный стан, чистое тело, лишь кое-где проглядывают морщинки. И, конечно, мой папа был таким же. Но о моем папе рассказывать не нужно, вы можете просто посмотреть на меня. В общем, в нашем доме было на что посмотреть. Но все же центром и объектом вселенской любви был я.

5 Глава 5.

Между тем объект всеобщего внимания, знай себе, подрастал на радость родителей и бабушки. Однажды, когда мне было пять с половиной лет, я случайно подслушал разговор мамы и папы.
Как обычно папа ровно в 18 часов пришел с работы домой. Хотя нет, мне кажется, я ошибаюсь, в тот день папа с большим трудом выпросил у начальства разрешение уйти с работы на час раньше, ведь именно в этот день исполнилось ровно десять лет с момента их свадьбы. Это был чудесный повод еще раз, по-особенному признаться единственной любимой женщине в любви. Все было тысячу раз продумано и подготовлено до мельчайших деталей. Папа очень волновался, все время проговаривал вслух какую-то фразу, и так за день до юбилея я несмотря на совсем еще незрелый возраст был посвящен во все отцовские замыслы. За 10 дней он договорился с лучшим оркестром в городе, чтобы он аккомпанировал чудесному баритону. Хотя назвать оркестр Липмановича лучшим было сложно, других мы не знали, да их и не было. Через пять дней отец заказал лучшие деликатесы из ресторана «Березина». Но папа не был бы папой, если бы он заказал только еду. В тот вечер у нас в доме был просто ресторан на колесах. Все можно было найти: роскошные скатерти, романтический огонь свечей, услужливых официантов, и, конечно же как я уже сказал, лучшую еду . Недоставало только одного: роскошных цветов. Мама имела одну секретную страсть к алым розам, правда, эта страсть была секретной совсем небольшой промежуток времени. Прямо напротив высотного дома, в котором находилась и наша трехкомнатная просторная трехкомнатная квартира, располагался небольшой парк. И главной достопримечательностью этого парка был уютный магазинчик цветов. Вот почему папе так нужно было уйти с работы на час раньше.
--Здравствуйте Мария Николаевна. Во всем парке уже нет такого чистого воздуха , только у вас ощущаешь себя на свободе, а не взаперти. Вы единственный островок чистоты, наша последняя надежда. Как идет торговля?
-- Вы же видите, Яков Маркович, за последние шесть часов только три покупателя, да и то большого дохода они не принесли. Но мне грех жаловаться, сегодня так , а завтра может всё изменится к лучшему. Я могу вам чем-нибудь помочь?
--Да, Мария Николаевна, я хотел бы попросить вас об одном одолжении. Я хочу купить у вас все красные розы. Сделайте мне из них большое сердце. Если конечно это возможно….
Да конечно, я сейчас… Вы это для жены?
Да у нас сегодня десятая годовщина свадьбы , и я хочу сделать ей приятное.
Продавщица ушла в глубь зала, говоря сама с собой.
-- Конечно, для жены, держи карман шире, десятая годовщина у него, сотая юбка, которую он не пропустил, они думают, что все можно купить за деньги. Вот держите, пожалуйста. Я надеюсь, вы хорошо проведете время.
-- До свидания! Спасибо!
И папа побежал, а вернее, полетел на крыльях любви домой. Мама еще не пришла, зато на месте были все остальные: оркестр настраивал инструменты, по ходу расставляя в нужном порядке партитуры, официанты делали последние приготовления, снуя туда - сюда с зажигалками, и уже то тут, то там горели свечи, оставалось только повесить сердце из роз на гвоздик. Эх, один Б-г знает, сколько денег ушло. Ну что же, любовь не терпит скряг и жадин.
--Яша, ты здесь? Я хотела с тобой поговорить.
Первая реакция моей мамы когда она открыла дверь , была неописуемой. --- Но зачем это все нужно? Зачем все это было нужно делать? Я уже и не помню этих дат. У нас и так мало денег.
--Любимая, хорошая моя, все будет хорошо, не волнуйся, у нас все будет хорошо.
Но, Яша, как же ты не понимаешь, как ты не можешь понять, наш сын, которого мы так ждали, он нуждается во многом: мы должны покупать ему только самое лучшее, я об этом хотела с тобой поговорить. И ты, как ты мог потратить столько денег.
--Любимая!—папа подошел к маме и обнял ее за плечи.
Нет, это невозможно, Марк через полгода идет в школу, а ты………, я не смогу этого вынести.
Отец попытался ее поцеловать.
--Нет, не трогай меня! --Она закричала так громко, что казалось, услышали соседи, но больше всех испугалась она сама.
-- Прости меня, я я действительно не … прости меня прости….
От избытка слов и чувств мама упала папе на грудь. Романтический вечер удался.
---А об этом мы обязательно поговорим завтра, любовь моя.
6 Глава 6.
Чуть только забрезжил рассвет, не успело еще солнце оправиться от утомительного ночного отдыха, понять всю безысходность и сказать с мучительными нотками в голосе «опять эта чертова работа», как Яков уже направлялся в ванную приводить себя в порядок. С первыми лучами яркого солнца, в любую пору года он уже принимался за работу, ту, которую он любил и ценил, хотя бы по той причине, что она кормила его и тех немногих людей, без которых он просто не представлял своего существования. Папина должность требовала особых навыков, точности, тонкости, да и много чего еще. Фирма по изготовлению музыкальных инструментов была его вторым домом и первым, и последним местом работы. (вставить пассаж об изготовлении муз.инстр)
Но в тот день все было не так. Когда папа проснулся и увидел в окно, что солнце давным - давно совершило все свои приготовления и уже работает вовсю, он не поверил своим глазам, но, посмотрев на часы и убедившись, что рассвет наступил три часа назад, он понял, что сегодняшнюю схватку с солнцем он проиграл. Было девять часов утра. Буквально через минуту его взгляд перешел с часов немного ниже. На кровати лежала беззаботная, очаровательная женщина. Если бы кто-то ему сказал, что это бесподобное создание с ангельской улыбкой может устроить такой скандал, он бы рассмеялся тому в лицо. Ах, женщины, женщины. Яков взял мамину руку, на всякий случай проверил пульс; ее рука была такой нежной, хрупкой, что казалось ее обладательнице всего пятнадцать лет. Одно касание этой руки было способно утихомирить самого разъяренного льва, а теплота, которая от нее исходила, согревала и растапливала даже обледеневшие сердца…
Пройдя по комнате, Яков вернулся к кровати, поцеловал жену, и наспех умывшись, побежал на работу. Такого счастья он не чувствовал уже давно, его переполняла любовь, все его тело, каждая клеточка источала любовь теплоту и нежность к этому маленькому, хрупкому созданию.
Вчера ночью они решили, что папин директор возьмет на работу маму через неделю. Папа очень не хотел этого, ему было очень тяжело принять такое нелегкое решение, но даже он понимал, что деньги сейчас нужны как никогда. Деньги -- это тот товар, которого никогда не бывает много, да и обменять его можно на все, что угодно, ведь именно они определяют стоимость каждой вещи, ее цену, за них мы отдаем то, у чего нет цены… Лишь годы, многие годы спустя я понял, что ни ярлычки над колбасой в гастрономическом магазине, ни красивые обертки на обоях с указанием цены ничего не значат и ничего в себе не несут. Любая вещь стоит ровно столько, сколько мы готовы за нее заплатить. Но это будет гораздо позже, гораздо позже. А тогда я видел своих родителей очень редко; уходя на работу с рассветом, они не хотели меня будить, а приходили чаще всего тогд, а когда я уже спал. Поэтому моим воспитанием занималась бабушка.

7 Глава 7.
--- Солнышко, Марик, иди сюда, давай, почитаем интересную книжку.
После того мучительного разговора родителей прошло уже почти четыре года. Мне было уже восемь лет, и как всегда все свои дни я проводил с горячо любимой и обожаемой бабушкой. Мои родители в искренней, теплой, всепоглощающей любви ко мне совсем про меня забыли. Нет, конечно они все время помнили о том, что у них есть сын, их единственный сын; о том, что ему нужно купить миллион вещей, иногда мама успевала поцеловать мой лоб на рассвете, прикладывая все усилия, чтобы меня не разбудить, иногда папа даже интересовался, как у меня дела в школе, но все это было настолько редко, что могло лишь служить единичным исключением, только подтверждающим правило. Позже я часто убеждался в том, что это происходит не только в отношениях между родителями и детьми, но и между мужем и женой. Любящие друг друга люди так увлечены насущными проблемами, что просто не успевают, а порой и забывают признаться друг другу в своих чувствах, сопроводив признание маленькими радостями вроде простенького букета роз.
К сожалению, так вышло и в отношениях между мною и моими родителями. Мама и папа так увлеклись добычей денег, что совсем забыли, что это средство для того, чтобы у их единственного чада все было хорошо, всего было достаточно и только наивысшего качества; к моему сожалению, средство стало самоцелью, работа стала их домом, где они проводили лучшие часы и дни, которые вырастали в годы жизни, а домой заходили на несколько минут для того, чтобы отдышаться и пойти дальше.
Я могу только благодарить создателя за то, что у меня есть такая хорошая бабушка, которая не переняла опыта своих детей.
Очень часто в детстве я слушал музыку, подчас не понимая слов, но я чувствовал, что в этой музыке есть что-то свое, родное… Тогда у всех наших соседей уже были простенькие магнитолы, и из них неслась музыка Галича, Высоцкого, Окуджавы… Будучи запрещенными, они вновь оживали, воскресали, раздаваясь из этих маленьких колонок. Все проходившие рядом испытывали истинное блаженство (сейчас бы сказали: кайфовали) Мне тоже нравилась эта смелая, дерзкая и в то же время красивая, полная романтики музыка, но я не чувствовал в ней чувства чего –то родного и близкого.
--Бабушка родная, а что это за песня, которую ты поешь целый день? -- Марк это очень старая песня, это песня нашего народа, это песня народа который, пройдя через испытания и многовековую травлю, остался верен своему Б-гу, своим традициям и самому себе. Это народ, который не продал свою веру за все богатства средневековой Европы, это народ, который не могли уничтожить ни погромы Хмельницкого, ни печи Освенцима, ни даже испытание богатством. Наконец, родной, мой это народ, к которому на протяжении многих сотен лет стремятся примкнуть многие, очень многие люди, даже ценой собственной жизни. Это народ, который многие годы живет среди других, живет надеждой, и только из-за ожидания избавления он и существует. Это народ, который живет в своей крови… Это народ, к которому принадлежим мы, дорогой.
Несмотря на обилие сложных фраз, я запомнил этот монолог на всю жизнь. Наверное, это единственное ,что осталось в моей памяти: этот монолог и портрет молодой девушки, красивой очаровательной блондинки. Эта блондинка и сейчас моя бабушка.
8 Глава 8.

С того момента , как я узнал о том, что я еврей, прошло уже несколько лет. Прошло то время, о котором вспоминаешь с нежной улыбкой и с сожалением, что эти светлые яркие дни не вернутся больше никогда. Да самое приятное время -- это детство, ведь если одни лишь воспоминания о нем вызывают столько противоречивых чувств, что уж тогда говорить о самих детских годах, особенно о тех многих часах, днях, неделях, проведенных с доброй милой бабушкой. Странный факт, должен сказать вам, все мои сверстники, друзья, коллеги, партнеры по бизнесу могут часами предаваться воспоминаниям о своем детстве; они помнят каждую деталь, каждую мелочь, каждый диалог, каждую фразу, все убранство интерьера их дома. Об этом они могут говорить часами….
Я же, к своему удивлению, не могу вспомнить совсем ничего. Ну, ничего кроме того длинного разговора и портрета очаровательной блондинки, который я видел каждое утро над своей кроватью. Почему так случилось? Неужели я другой? Неужели я люблю своих родных меньше, чем эти толстые олигархи, охваченные лишь плотскими желаниями и страстями. Я долго искал ответ на этот вопрос, и сейчас, я думаю, нашел его. Жить одновременно и с родителями и как бы и без них, довольствуясь лишь скромным поцелуем в лоб по утрам и еще несколькими радостями, -- это очень тяжело, это невыносимо и мучительно. С тех пор самое большее, что я ненавижу -- это ждать, а за всю свою немаленькую жизнь ждал я долго. Ждал родителей с работы, ждал, пока хоть кто-нибудь заберет меня из школы, ждал преподавателя, ждал девушку на свидание….
Бабушка смогла очистить почти полностью мою травмированную психику, но за это ей пришлось отдать слишком большую цену: вместо того, чтобы в моей памяти остались долгие и витиеватые беседы с бабушкой, вкус любимого варенья; я помню лишь свет… Толстый луч белого света, который проходит через все мое беззаботное детство. И как утешительный приз тот разговор и бабушкин портрет.
В 16 лет я закончил школу. Ничего особенного про нее рассказать я не могу, да и не имеет мое обучение в школе никакого отношения к предмету нашего разговора.
В нашем городе не нашлось ни одного достойного, по мнению моих родителей, высшего учебного заведения, и, по наущению моей бабушки, я отправился в Москву. Совсем недавно там открылось уникальное заведение, дающее возможность получать как еврейское религиозное образование, так и, с другой стороны, позволяющее через пять лет после его открытия стать большим специалистом. Все были довольны, а меня ждали большие перемены.
9 Глава 9.
Белорусский вокзал ничем не отличался от других больших вокзалов, никаких особенных достопримечательностей там не было, вот только люди; очень уж много было людей, и все они куда-то спешили: с поезда на поезд, домой, на работу, только те, кто кого-то ждал, не спешили никуда. Они просто стояли на перроне и, выглядывая своих друзей, родственников или просто примеряя полученное описание на каждого проходящего мимо человека, с досадой опускали голову, если описание, в общем-то, подходило, но какая-то мелкая деталь, выпадающая из общей картины, в корне меняла ситуацию.
--Такси, такси, ---доносился откуда-то не то издалека, не то всего лишь в ста метрах голос.
Люди во всем мире делятся на четыре категории: те, кто ждут, те, кого ждут, те, кто уже никого не ждет, и те, кого уже никто не ждет. Правда, есть еще те, кто дождался, но их чудовищно мало. В общем, ничего не изменилось в этом старом добром мире.
Еще в поезде я понял, что со мной что-то произошло. Все то время, пока мои родные две недели и несколько дней совещались, обдумывая всевозможные вопросы, которые касались моей дальнейшей жизни, ведь все хотели знать, что будет со мной, бабушка встала еще раньше, чем обычно, чтобы успеть все приготовить в дорогу, успеть договориться со знакомыми в Москве.
Когда я, наконец, вышел из поезда, меня обуревали совершенно противоположные чувства. Только сейчас я понял, что мои родители, едва успев посовещаться с бабушкой, все решили за меня. Я не знал, что мне делать, я не знал, куда мне идти, я не хотел никуда идти, все вокруг было мне чуждо. Перед глазами у меня стояли родные места, мои родители, моя горячо любимая и обожаемая бабушка, даже трава у газончика возле моего дома была мне милее пейзажей Красной Площади, которые я еще несколько часов назад представлял в своем воображении в самых живых и светлых тонах. Даже самая простая, обычная, заурядная девушка из моего городка казалась мне сейчас милее всех на свете. В тот момент я ненавидел весь мир и каждого в отдельности. Я понял, что злой рок уже определил мою судьбу. Я обречен на неудачи. Вот из моего вагона выходит мужчина. На вид ему 30 лет. Я наблюдал за ним всю дорогу: еще не успев толком проснуться, он сразу потянулся за аппаратом , соединяющим его с реальным миром,--- такое чувство, что без телефона он не сможет сделать даже двух-трех вздохов. Только сделав все нужные звонки и убедившись, что его прибыльное предприятие не летит к чертям собачьим, и за время его пребывания не то с молодой женой, не то с очередной любовницей на Канарах, все осталось по – прежнему; только после сорока пяти минут, когда его шаблонные фразы начали меня бесить, он положил свой «дыхательный» аппарат, на столик и, наконец, неспешно, начал приводить себя в порядок.
Выйдя из вагона, я плохо себя почувствовал. Еще в пути, будучи окруженный людьми исключительно успешными, богатыми и целеустремленными, я пережил чувство собственной бесполезности, и вот на перроне оно достигло своего апогея. Я шел в никуда, пытаясь отыскать свой маленький лучик света в конце тоннеля; у каждого вагона стояли встретившиеся после разлуки влюбленные парочки, и с каждым метром моя голова все больше поникала вниз, а ненависть и злоба к себе и ко всему миру все увеличивалась…
Добро пожаловать в Москву.

Я и сам не знаю, сколько прошло времени. Наверное, достаточно много. Неожиданно я увидел закат. Казалось бы, что тут такого, ничего особенного, закаты случаются ежедневно- это явление обычное, ничего чудесного. Но он стал для меня последней каплей, а если быть более точным, последним лучиком, который меня совсем доконал. Я опустился на пол и начал плакать как ребенок, тихо, почти молча. Слева от меня сновали бизнесмены и бизнес леди, впереди была странная и страшноватая конструкция с возвышающейся над всем буквой М, а со всех сторон доносились радостные возгласы, иногда плавно, иногда резко переходящие в романтический шепот: « я так тебя ждала, я очень скучала», и неизменно заканчивающиеся жаркими страстными поцелуями. «Все кому-то нужны на этом свете», - вслух подумал я. Через несколько минут, а может быть, часов я решился зайти в метро, причем весьма своевременно, потому что маленькая стрелка на часах, подаренных бабушкой, уже завершила свой скорбный круг и уже собиралась снова в который раз прикоснуться к первой цифре.
Мое состояние было очень удручающим, было чувство, что я начисто лишен всяческих чувств, поэтому я не обратил внимания на то, что я буду замечать всегда то, что станет смыслом моей жизни, смыслом жизни, лишенной всякого смысла. Я приехал в институт, лег на кровать и вырубился, как будто бы кто-то отключил меня от сети, тем более я был как робот. Робот из провинции. Человек может думать о себе или с иронией, или с жалостью. В тот момент во мне не было ни первого, ни второго. Я чувствовал, что внутри меня зияла пустота, которая уничтожала все самое дорогое, что было во мне; даже мою любовь к бабушке, превращая ее в невыносимую боль.

10 Глава 10.
Я всегда был уверен, что невозможно дважды войти в одну и ту же реку. Но ровно через 20 лет после моего приезда я пережил то же самое состояние. Наша жизнь полна парадоксов. Если тогда молодым парнем, почти ребенком, я думал, что это мое состояние самое ужасное, и ничего в жизни не может быть хуже, я горько ошибался. Еще было куда стремиться.
Выходя из своего ресторана, я чувствовал что-то недоброе, воспоминания прошедших двадцати лет жестким комком были готовы нахлынуть на меня, и мне стоило неимоверных усилий, чтобы их удержать. Хотя собственно, чему мне было волноваться. Я добился в своей жизни, всего того о чем только может мечтать большинство людей. Я богат, могу себе позволить любую блажь, дома меня ждет любимый пес, который, как только услышит мои шаги, подарит мне такую массу положительной энергии, обхватив все мое тело своими преданными лапами, что можно забыть обо всем. Забыть и забыться… Но старые воспоминания не давали мне жить спокойно. Всю дорогу из ресторана до метро я ожесточенно с ними боролся. Я уже говорил о том, что наша жизнь полна парадоксов, хозяин лучшего ресторана Москвы едет в метро, едет в метро. Я могу позволить себе все, даже это.
Темное царство Аида --- интересно было бы узнать об этом поподробнее. Может быть, это и есть тот загробный мир, о котором говорят все проповедники, которым нас пугали еще в детстве. Создается ощущение, что это тоннель, из которого нет никакого выхода, что лучик света здесь не проступает никогда. Я сел в вагон метро, уже начиная жалеть, о том, что не взял такси.
Наконец я открыл квартиру собственного дома. Я не был здесь ровно семнадцать лет. Я жил в офисе, жил только работой, я пытался забыться. Видит Б-г , не было никакого смысла впадать в депрессию тогда, когда я только об этом узнал. Я сделал над собой титаническое усилие, когда год назад я зашел сюда. Однажды мы с моей любимой женой были в Израиле, в музее Холокоста Яд ва Шем. Одно из самых страшных мест там -- это «детская комната».
В ней в кромешной темноте одна свеча отражается в зеркалах, множась миллионами свечей, и монотонный голос произносит имена погибших детей.
Похоже, моя жена, обладавшая очень мрачным чувством юмора, решила воспроизвести атмосферу детской комнаты. Уже давно потухшая свеча, превратившаяся в маленький огарок, отражавшаяся в многочисленных зеркалах, и монотонный голос моей жены, записанный на пленку и отражавшийся черным с отливом крови цветом:
«Мой дорогой Марк! Я не прошу у тебя прощения, потому что знаю, что это невозможно.
Я не прошу понять меня, потому что знаю, что это невозможно.
Я не прошу забыть меня , потому что знаю, что это невозможно
Я не прошу больше не любить меня, потому что знаю, что это невозможно.
Я ухожу. Ухожу навсегда. Я слишком привыкла к роскоши, чтобы оставаться здесь еще на один миг. Прощай!
Единственное, что я смог, --- это упасть на диван, взять приготовленную пачку чипсов и включить телевизор, и в полузабытьи отдаться воспоминаниям, так рвавшимся из моей души весь этот гоl/
11 Глава 11.
----Доброго дня, уважаемые телезрители! Вы прослушали вечерний выпуск новостей. Сейчас вы сможете прослушать новости спорта и прогноз погоды на завтра.
Первые 40 минут Марк держался изо всех сил, но как только сказали о прогнозе погоды, воспоминания о давно ушедшем времени полностью охватили его.

Это было почти двадцать лет назад. Он только что сошел с поезда, успев лишь распаковать вещи. Все здесь было чужим, неродным: студенты, стены института, преподаватели. Забыв о том, что нужно сделать миллион дел: записаться в список поступающих, окончательно определиться с выбором факультета, узнать, какие экзамены предстоит сдавать, наконец, купить учебники и чего-нибудь поесть, он, уткнувшись головой в подушку и пропитав ее слезами, попытался заснуть. В полузабытьи он вспомнил, что два студента, тоже приехавшие пару дней назад, говорили о том, что неподалеку в пяти минутах от института есть очень хороший и уютный парк. Ну, уснуть все равно не получится, так, может, хотя бы там он сможет побыть самим собой и немного успокоиться.
На поиски парка ушло не больше часа. Раскидистые деревья слегка развевались от приятного и мягкого ветерка, тропинки, то поднимавшиеся вверх, то опускавшиеся с холмиков. Центр парка украшала еще не очень грязная речка, с закрывавшим ее мостиком. Марку казалось, что так будет длиться вечно и парк никогда не закончится, это было как огромный оазис , защищающий от всяких болей, болезней и невзгод, как телесных так и духовных. Но вдруг неожиданно он попал в другую часть парка, как ему показалось, запретную для всех и скрытую от человеческих глаз. Все здесь было особенным, предназначенным лишь для избранных. В центре находились 12 качелей; как только Марк увидел их, он вспомнил, как бабушка долгими зимними вечерами рассказывала ему про 12 колен Израилевых… Ему показалось, что бабушка где-то рядом, она должна быть здесь, она всегда есть там, где нет зла, жестокости и прочей гадости.
Марк забрался на одного из «12 колен Израилевых» и лишь теперь с удивлением обнаружил, что они не совсем такие, какие стояли у его дома на детской площадке. Они были полностью из веток дерева и сделаны очень широкими так, что одному человеку на них качаться было просто невозможно. В тот момент, когда Марк это осознал, он снова пережил сцену встречи с Москвой на Белорусском вокзале, и на душе стало еще больнее. Неизвестно, что случилось бы, если бы его не окликнул мелодичный девичий голосок:
--- Молодой человек, вы мне не поможете? Да, да, вы, кто же еще? И не нужно на меня так смотреть, как будто вы только вчера родились на свет. Вы же видите, что эти качели совсем не созданы для одного человека, вы сами только что убедились в этом, а мой молодой человек…. К сожалению, он не смог сегодня прийти, он так занят на работе, что не смог сегодня прийти…
Так долго мне ждать? Или вы хотите, чтобы я ушла и поискала более сговорчивых молодых людей? Скоро выстроится целая очередь желающих, вот увидите.
---Да, да, конечно, я вам помогу, ---еле выдавив из себя, сказал Марк, двигаясь по направлению к ней.
Она была необычайно красива. Ее русые глаза, в глубине которых было все: и страсть, и любовь, и доброта, и невообразимая грусть; ее кудрявые волосы, развевавшиеся на ветру, говорили о ее любви к свободе, к хорошей и веселой жизни. Почему-то Марк был убежден, что она никого не ждала в тот день, так же как и он.
Обратно из парка они ушли уже вместе.

12 Глава 12.

Странно, думал Марк, а почему говорят, что человек не может летать. Проводив Алину( оказалось, что она живет совсем недалеко от института), он не шел, не бежал, а летел. Конечно, он не собирался соревноваться ни с птицами, ни с самолетами, ни уж тем более с космическими кораблями. Он просто был выше этого, выше этой бренной земли, которая наполнена слезами, болью и разочарованием. Марк был уверен, в том, что ему больше никогда не придется испытать всего этого. От переизбытка эмоций и чувств и переполняющего его счастья, он забыл обо всем. Забыл спросить у Алины ее телефон, договориться о следующей встрече, даже забыл номер ее подъезда. Перед ним стояло лицо Алины, с кудрявыми волосами, большими честными глазами. Казалось, это лицо источало сияние, как у ангела… вообще она была очень похожа на ангела. Она не была похожа на кареглазых блондинок, которые только и могут, что разговаривать о моде, гламуре, новых босоножках, да о парнях, и мнят о себе невесть что. Нет, Алина была не такой, совсем не такой. С ней было легко и приятно. Она могла поддержать разговор на любую тему, будь то стихи поэтов Серебряного века, либо личные, глубоко интимные переживания Марка, или новые автомобили. Да ей и не обязательно было вообще что-то говорить. Иногда они садились на скамеечку под раскидистым деревом, и Марк все говорил, говорил, говорил, а Алина смотрела на него влюбленными глазами и слушала, слушала. А когда они гуляли, взявшись за руки, это было волшебно. Если бы кто-нибудь посмотрел на них издалека, ему бы показалось, что они сейчас оторвутся от земли, улетят куда-то далеко- далеко- далеко в небо. Слишком уж они были не созданы для этой грешной и черствой земли. Об этом и о многом другом думал Марк, лежа на кровати в общежитии. С этими мыслями он и заснул. Он первый раз заснул с улыбкой на устах. Он познал счастье….

13 Глава 13.

С момента приезда Марка в Москву и его первой встречи с Алиной прошло ровно три месяца. Учеба в институте уже шла полным ходом. Марк учился хорошо, выкраивая свободные часы для встреч с Алиной.
Бабушка строго - настрого наказала Марку одевать ежедневно филактерии, молиться Б-гу, изучать Тору и не нарушать Шаббат. «Иначе, -говорила бабушка,- все то, над чем работали твои предки на протяжении веков, и все то, что старались похерить твои родители, безвозвратно уйдет.
В первый месяц Марк действительно старался выполнять все то, что говорила ему бабушка. Но время шло, отсутствие любимой бабули давало не самый положительный результат. Да Марк и не мог решиться выполнять свои обряды и церемонии при ребятах, ведь он очень боялся, что это уронит его авторитет в их глазах. Так что от еврейства у Марка через три месяца почти ничего не осталось. Между тем приближался Новый год. Марк и Алина уже решили, что отпразднуют они его у Алины, которая живет одна. Да и зачем нужно куда-то идти.
---- Ведь только людям , которым чего-то не хватает, нужны все эти пьянки да гулянки с фейерверками, а мне нужен только ты и больше никто, правда Марик?
Когда Алина говорила эти слова с нежностью, глядя прямо в лицо, ему показалось, что он теряет сознание. Учитывая, что разговор проходил на мосту, эта нежная прогулка могла закончиться трагически.
Наконец наступил Новый Год, а вместе с ним состоялся и откровенный разговор между Алиной и Марком.
Уже были исполнены все ритуалы праздника: бенгальские огни, фейерверк, елка, шампанское, оливье и мандарины. Елку они наряжали вместе. Марк первый раз держал Алину за талию, чтобы она не упала. Если бы Алина взглянула в тот момент в лицо своего любимого, перед ней предстала бы сильно покрасневшая физиономия. Но вот, наконец, все приготовления сделаны, стол накрыт, и Алина вышла в своем лучшем вечернем платье с небольшим декольте. Прошли проводы Старого года, встреча Нового, от выпитого алкоголя Марк немного позволил себе расслабиться.
---Марик, родной сколько мы с тобой уже знакомы? ---ненавязчиво, делая вид ,что не знает ответа на вопрос, спросила Алина.
---Если я не ошибаюсь, то три месяца… А что?
--- Мне кажется этого уже достаточно, чтобы узаконить наши с тобой отношения. Я хочу видеть тебя чаще, чем один раз в две недели. Я хочу видеть тебя каждый день и каждую ночь. Произнеся эти слова, она подошла к Марку и страстно поцеловала его в губы. Если до этого Марк и собирался что-то ответить Алине, то после этого поцелуя, даже если бы он и смог соединить упрямые буквы в слова, он бы не сумел вымолвить ни словечка.
--- А насчет института не беспокойся, я слышала, что тебе предложили хорошую работу в одной крупной пищевой компании, возьмешь академический отпуск, а закончишь уже генеральным директором. Только вот от всех твоих древних ритуалов надо отказаться… Последние слова были произнесены уже на диване…
От переизбытка чувств и выпитого алкоголя Марк провалился в сон.

14 Глава 14.
Марк проснулся в то время , которое уже нельзя точно определить: или это раннее утро, или поздняя ночь. Часы показывали 3:27. Сильно болела голова. Чтобы не потревожить любимую, он тихонько оделся и вышел, чтобы в своей комнате спокойно все обдумать. В его голове проносились фразы, точнее обрывки фраз: директор, ритуалы, бредни….
Уже находясь в общежитии, Марк вспомнил все события прошедшего вечера. Как я мог вообще слушать ее? Как ? Ведь я не могу нарушить все то, что я обещал бабушке. Почему я должен все менять? Почему я должен от всего отказаться? Какого черта! И откуда она вообще узнала, что я еврей, узнала про мои ритуалы, про мои молитвы. Я ведь делал все, чтобы себя не выдать. И откуда она узнала про то, что мне обещали работу в центре Москвы??? Ведь это было совсем недавно, я даже, если бы захотел, никому бы не успел рассказать. Всего неделю назад.
Всего неделю назад я зашел в сеть магазинов « Крошка Картошка», и разговорился с молодым человеком, на вид не старше 25 лет. Он сидел рядом со мной за столиком. Он спросил откуда я … Я начал рассказывать… Оказалось, что это хозяин всей сети таких кафешек и этот милый разговор был официальным собеседованием. Я должен дать ответ после новогодних праздников.
Черт, черт, черт!!!! Ну почему я должен менять себя ради нее! Если она меня любит, то…
--Алло! Да, Да! Кто это? Алиночк, а прости, милая , любимая, хорошая. Да я ушел, не хотел тебя беспокоить, немножко болела голова, не хотел у тебя хозяйничать на кухне, не хотел тебя будить…. Да, я тоже очень , очень тебя люблю, моя хорошая…
Марк положил трубку и вспомнил тот жаркий, страстный поцелуй, который завершил его сознательное существование в последний вечер.
Собственно, а в чем проблема. Я ведь все равно ничего не соблюдаю, живу в другой среде. Да и какой смысл во всем этом. А Алина есть здесь и сейчас. Я не хочу ее терять. Я не готов ее терять. Еще одной такой боли я не переживу.
---Алло, Алина? Я согласен!
Глава 15.

Прошло 3 года с момента свадьбы Марка и Алины. С окраины Москвы они переехали поближе к центру. Жили в роскошнейшей квартире, пока только вдвоем. Любовь их со временем не угасла. Правда, она еще не была подкреплена детьми, но им это и не было нужно. Казалось, у них не было времени на это. Всю свою жизнь, все дни и ночи они тратили только друг на друга. Восхищение , нежность и любовь , казалось, не оставляли их.
В любом крахе, падении кажется, что он постепенный. Кажется, что та трещина, которая в итоге привела к разлому всего, все увеличивалась и увеличивалась, и вроде бы, никто не виноват. Всему на свете выходят сроки. Но все забывают о том , что трещина перед тем, как приводит к разлому, должна появиться.
Месяц назад Марк неожиданно получил повышение. Из руководителя одного из отделов его назначили заместителем генерального директора. Его оклад увеличился почти в десять раз. Почему-то этому назначению радовалась больше Алина, чем сам Марк, но Марка это не удивило. ---- Конечно, она радуется тому, что я смогу больше времени побыть с ней, может быть, мы сможем завести ребенка, такого милого, нежного, с такими же большими и выразительными глазами, как у нее самой….
Сегодня Марк был сам не свой. Резко и неожиданно все заговорили о кризисе. Всеобщие увольнения, снижение зарплат, все больше и больше белых воротничков брались за метлы. Марк был уверен, что эта участь его не постигнет, но сегодня утром он получил конверт с последней зарплатой.
В это время Алина ходила к подружке. Она жила далеко - далеко на юге Москвы, кажется, в Выхино или еще дальше. Жизнь подруги не отличалась роскошью, и Алина любила в общении с подругой покрасоваться, то новым колье, то новым автомобилем… Да, роскошь и богатство значили для нее много. Слишком много.
Марк открыл дверь квартиры, дрожащими руками держа письмо об увольнении. Он не мог больше сдерживать себя, поэтому зашел в туалет, чтобы там уже выплакаться….
Алина, увидев письмо, все поняла. В этот вечер они впервые сидели молча. Назавтра она уехала. Навсегда. Я выехал из этой квартиры и не появлялся здесь семнадцать лет.
16 Глава 16.
После ухода жены я почти год был безработным. Голод, холод и нищенская жизнь преследовали меня. Я уже привык к этому, как вдруг неожиданно мой друг предложил мне поработать у него в ресторане. Он бы никогда не решился мне это предложить, но видя, как я изо всех сил стараюсь не уподобляться моим родителям , которые променяли любовь ко мне на утомительную работу, чтобы купить мне новую игрушку, решил помочь мне. Да не нужны мне ваши игрушки ! Мне нужны вы. А уход Алины…. Это обострило мои чувства . Я начал с официанта и буквально за 5-6 лет стал хозяином одного из самых престижных и дорогих ресторанов Москвы! Я сумел доказать им всем!
Но как оказалось, то, к чему я стремился, не значило для меня ничего. Да, я стал миллионером. Я независим, свободен, у меня свой ресторан, я каждый день могу иметь самых красивых девушек Москвы. Но что с того: мой единственный друг уехал из Москвы, моя любовь уехала от меня, бабушка, наверное, давно умерла…
В тот вечер я был жутко пьян, возвращаясь с какой-то вечеринки. Только зайдя в метро, я чувствовал жгучие взгляды на себе всех его обитателей. Не то от количества алкоголя, не то от безысходности я вышел из вагона и уже был готов расстаться с этой жизнью, как в последний момент я почувствовал , что моей жесткой, волосатой руки коснулись нежные пальцы. Я подумал, что это, наверное, и есть рай. С этими словами я заснул.
Когда я проснулся, мои глаза определили силуэт девушки, которая в точности повторяла тот портрет моей бабушки, висевший у меня в доме…. ---Марк, ты будешь яичницу?
Я не смог ей ответить, не зная , откуда она узнала мое имя. Внезапно я увидел свои филактерии, Тору и еще несколько еврейских книжек. Я попал в еврейский дом… Я попал домой…
----Можно мне вас перебить? ----по лицу Паши текли большие слезы. Он с трудом говорил , впечатлившись услышанным. Марк потерял дар речи и смог лишь кивнуть.
--Месяц назад мы были с Сарой вместе последний раз. Казалось , все было хорошо, мы страстно любили друг друга, но потом она сказала, что нам надо расстаться навсегда. Она еврейка и должна жить с евреем.
Конец.