Баба Яга

Баба Яга
Аню выводили с утренника не через главный выход из фойе, а через кабинет директора дома культуры, потому что родители были хорошо с ним знакомы, так что свои вещи оставили не в гардеробе, как все остальные зрители, а у Олега Владимировича. Аня не очень понимала, почему они проходят в зал не как все, но спорить с родителями по этому поводу не собиралась. Тем более, что её волновал в этот момент совсем другой вопрос.
Анечка была девочкой правильной, воспитанной, в свои семь лет она понимала, что можно и что нельзя, что хорошо и что плохо. И симпатизировать плохим – она прекрасно знала – это плохо. Знала. Но ничего не могла с собой поделать. И когда Снегурочка в конце утренника спросила: «Ребята, кто из героев сказки вам больше всего понравился?», - большинство ребят закричали «Баба Яга». И она закричала то же самое. И не потому, что так сказало ещё человек тридцать мальчишек и девчонок, а потому что Баба Яга ей действительно понравилась больше всего.
И пока мама в кабинете дяди Олега надевала на неё шубку, сапожки и перчаточки, обматывала шею белым шарфиком и говорила всем «До свиданья», Анечка пыталась разобраться в причинах своего странного поступка. «Найти истинные причины плохого поступка, первый и самый важный шаг к тому, чтоб этот поступок больше никогда не повторять», - говорила как-то родителям одного мальчика Анина двоюродная тётка Наталья, работающая детским психологом. Но поступок не поддавался никакому логическому анализу. И если б её снова сейчас спросили: «Кто из героев понравился ей больше всего?», она снова ответила бы: «Баба Яга».
Нет, можно, конечно, вслух сказать, что больше всех понравился Дед Мороз или Снегурочка: на детекторе лжи (это такая штука, которая может точно определить, когда люди правду говорят, а когда врут, она видела в одном кино про шпионов) её, семилетнюю девочку, проверять точно не станут (???). Но тогда это будет обман, а обманывать – это ещё хуже, чем симпатизировать «атридцательным» (кажется так они называются, им недавно учительница в школе рассказывала - хотя при чём тут число 30?) персонажам. Вообщем, как ни крути, замкнутый круг получается. Придётся честно себе сознаться: ей и правда понравилась «атридцательная» баба Яга.
Но на неё действительно было интереснее всего смотреть.
Дедушка Мороз, конечно, хороший, и очень добрый: он и главным героям сказки всё время помогал; и конфетки после утренника из своего красного мешка раздавал (совершенно бесплатно), всем, кто подходил стишки новогодние рассказывать; и Ябеду-Корябеду разморозил; и Бабе Яге в конце концов разрешил с ребятами на ёлке остаться, хоть она ему много перед этим напакостить успела. Но вот только при всём при этом он, как папа иногда говорит про своего брата, дядю Семёна, «тюфяк» какой-то. Вроде бы здоровый сильный дядька (Дед Мороз, естественно, а не дядя Семён), на полголовы выше папы, да и в плечах пошире, а не может за себя постоять: дал свиснуть почти что у себя из-под носа мешок с подарками. Да и слеповат, похоже: если б ребята всем хороводом не подсказали, что Баба Яга с мешком за ёлкой спряталась, он так её и не нашёл бы – вот и остались бы все в Новый год без конфет. Да и Бабу Ягу напугал и заставил отдать мешок только благодаря своему волшебному морозильному посоху (а мог вполне обойтись вовсе без колдовства: ведь он явно тяжеловес, а Баба Яга полусредний – максимум средний, так что при хорошей физической подготовке расклад сил налицо - уж в этом Аня, дочка тренера сборной города по боксу, к семи годам разбиралась прекрасно).
Что касается Снегурочки, она, конечно, красивая. Ну, и добрая, конечно. И шубка у неё очень нарядная. (Хотя Аня слышала, как мама, стоявшая позади неё и снимавшая утренник на телефон, сказала их соседке, тёте Полине, приведшей на представление своего десятилетнего сынишку Павлика, что никогда бы не надела бежевые ботильоны к голубой шубе с белой меховой опушкой, и что шубка могла бы быть подлиней, потому что не гоже дедморозовой внучке такими полными икрами ходить по залу сверкать). Про икру Аня, конечно, ничего не поняла: икру они ели неделю назад на папин День Рожденья: это такие маленькие красные солёные шарики, из которых потом должны появляться рыбки – честно говоря, так себе еда; и Снегурочка на ёлке никакой икрой точно не сверкала (или Аня что-то пропустила?).
Но в целом, Снегурочка её тоже не впечатлила. Ну, добрая, ну симпатичная. Но странная какая-то и тоже беспомощная. «Ребята, а вы не видели Дедушку Мороза? А не знаете, где сейчас мой дедушка? Куда он пошёл?». Вот ей, Ане, всего семь лет (она не знала, конечно, сколько лет Снегурочке, но на вид та явно постарше), зато она, Аня, всегда точно знает, где её дедушка. Например, сейчас он у своего старинного приятеля Игоря Тимофеевича. Когда они с мамой собирались на утренник, он сказал, что ему одному оставаться скучно (папа просто сегодня весь день на работе), и он тогда пойдёт в соседний подъезд к Игорю Тимофеевичу играть в домино. Маме почему-то эта идея не понравилась, и она попросила дедушку не «надоминошиться» там как в прошлый раз. Аня не помнила, что именно произошло в тот «прошлый раз», но поняла, что домино, по мнению мамы, не самая лучшая игра.
Иван-царевич и вовсе заставил Анечку поначалу усомниться в своём «царственном» происхождении. Конечно, расшитый позолотою красный кафтан и корона на голове подтверждали, что это настоящий царский сын. Красные сафьяновые сапожки с вышитыми на них узорами тоже впечатляли. Но вот когда полы кафтана распахивались при ходьбе, за ними отчётливо виднелись потёртые синие джинсы, точно такие же, в каких ходил всегда папин брат «тюфяк» дядя Семён. Уж царь, при его-то доходах, мог бы купить сыну одежду не в «Глория Джинс». У Ани даже закралась на минутку крамольная мысль… Но потом она вспомнила, как папа в разговоре с одним своим знакомым говорил, что чем богаче люди, тем они более скупердяйничают и экономят буквально на всём. Этот весомый довод развеял все сомнения – царевич был самый что ни на есть «подлинный».
А вот Баба Яга понравилась сразу. Выглядела она… ужасно. Собственно, как Баба Яга. Судя по лохмотьям, надетым на неё, она не могла себе позволить даже товары из «Глория Джинс» (не удивительно, у неё ведь папа не царь, и даже не тренер сборной города по боксу). Волосы на голове были скомканными, спутанными и пепельно-серыми (тоже не мудрено: проживите несколько сотен лет в дремучем лесу без шампуня и без горячей воды, поглядим, какие у вас будут). Ещё у неё был страшный широченный нос (прошлым летом Аню укусила в нос пчела, и её очаровательный маленький носик распух и увеличился почти вдвое – нос Бабы Яги наталкивал на мысль, что её покусал сразу десяток пчёл). И всё же она очаровывала. Она говорила очень смешным скрипучим голосом, слегка напоминавшим голос их учительницы Кристины Юрьевны, когда та пытается ругаться за невыполненное домашнее задание (и от этого случайного сходства её голос казался Ане ещё более смешным). У неё были очень прикольные движения и ужимки. И даже когда она делилась со всеми своими планами по срыву новогоднего праздника, это почему-то вызывало у Анечки (да, похоже, и у других детей) не страх, а лишь насмешливую улыбку.
Конечно же, она была злой врединой. Но все её козни и происки сразу казались Ане бесполезными и неопасными. Ну, спрячется она от Деда Мороза за ёлкой – это ж не беда: нас-то много, мы все вместе стоим в большом кругу, в хороводе, и кто-нибудь из ребят обязательно будет её видеть в любой момент и подскажет дедушке, где её искать.
Зато она была эмоциональней всех других героев, вместе взятых. Когда она стащила у Деда Мороза мешок (в котором, как потом оказалось, были всего-навсего обычные шоколадки «Сникерс»), она была по-настоящему счастлива. Она радовалась так, как не радуется ни один ребёнок, даже когда Дед Мороз вручает ему именно тот самый подарок, про который он и писал в своём письме. Так не радовался даже папа, когда единственный раз в жизни угадал счёт хоккейного матча ЦСКА-Нефтехимик и выиграл в тотализатор один к двадцати. А когда Яга говорила с грустью, что её никто никогда не приглашал на новогодний праздник, её печаль была такой искренней, что Ане вдруг захотелось поговорить с мамой после утренника и пригласить Бабу Ягу к ним домой встречать Новый год. Вообщем, при полном осознании, что это плохо и такого быть не должно, Аня уходила с утренника полностью очарованная Бабой Ягой.
А уходили они, как мы уже сказали вначале, через кабинет директора. Закулисье дома культуры представляло из себя довольно замысловатую систему коридоров и помещений, в которой незнакомому с архитектурой здания человеку немудрено было и запутаться. Кабинет директора имел две двери и являлся проходным. Выходя в одну дверь, можно было, минуя небольшой коридор, вновь попасть в зрительный зал, и, пройдя вдоль сцены, очутиться у главного выхода. Но тогда возникала вероятность оказаться в толпе зрителей (а их в этот день было почти две сотни человек), получающих свои куртки и пальто в гардеробе. С другой стороны, вторая дверь из кабинета выводила в пустой (?) репетиционный зал, через который можно было пройти к лестнице запасного выхода и беспрепятственно покинуть здание ДК. Этой дверью, по совету дяди Олега, и воспользовались Анечка и её мама.
Обнявшись на прощание с Олегом Владимировичем, пожелав всем работникам удачи и счастья в наступающем году, мама Ани взяла её за руку, прикрыла дверь директорского кабинета, вошла в репетиционный зал и… И поняла, что иногда лучше не пользоваться блатом, а приходить на мероприятия и покидать их «как все».
На первый взгляд, ничего сверхестественного не произошло. Просто двое актёров не поместились в специально отведённой для этого гримёрке (для девяти персонажей сказки там и правда было весьма тесновато), поэтому они также решили использовать для выхода из своих сценических образов пустой (?) репетиционный зал. Мама Ани прекрасно знала, что её дочь пока ещё находится в том нежном возрасте, когда сказочные герои воспринимаются именно как сказочные, и мысленно чертыхнулась, увидев в дальнем конце репетиционного зала Снегурочку и Бабу Ягу. Она, как любая любящая мама, совершенно не хотела видом переодевающихся героев разрушать в сознании дочки веру сказку и волшебство, и клятвенно пообещала самой себе, что впредь в любом концертном зале будет использовать только главный, предназначенный для всех зрителей вход и выход. Но дело было сделано, отступать было некуда, разворачиваться и идти в обход было уже совсем глупо, и, притормозив буквально на секунду, они с Аней двинулись дальше.
Впрочем, Анина мама испугалась лишь на мгновение и тут же успокоилась: ничего, угрожающего разрушить веру её дочери в очарование доброй сказки не должно было случиться, поскольку актёры только начинали приступать к «разоблачению», они были ещё в костюмах и полностью загримированными. Она облегчённо вздохнула и повела дочку дальше, то есть всё ближе к выходу и к сказочным героям.
Мама успокоилась, а вот в душе маленькой Анечки в считанные секунды всколыхнулась целая буря мыслей и чувств, нарастающих с каждый следующим шагом. На первый взгляд, это были те же Снегурочка и Баба Яга, что и десятью минутами раньше на представлении у ёлки. Но в то же время совсем не те. В первый миг Аня не поняла, почему ей так показалось, но внутреннее ощущение было хоть логически необъяснимым, но в то же время очевидным. Спустя секунду Аня (нет, не поняла – почувствовала): да, они были ДРУГИЕ. Снегурочка – та самая и в том же самом наряде – уже не была ни доброй, ни наивно-беспомощной. На лице появилось выражение неимоверной усталости, тоски, и даже некой озлобленности. Примерно такое лицо было позавчера вечером у мамы, когда она пришла с работы около 12 часов ночи, потому что в редакции её заставили монтировать какой-то срочный «пилотский» выпуск. Аня уже не пыталась сопоставить свой возраст с возрастом Снегурочки, потому что… потому что на лице Снегурочки вдруг пропало всякое выражение «детскости». Впрочем, заметив, что на неё смотрит ребёнок, Снегурочка попыталась мгновенно «натянуть» на лицо прежнюю улыбку добродушной внучки Деда Мороза, однако это было равносильно попыткам мамы мгновенно натянуть на Аню белые колготки, собирая её на первую школьную линейку. Баба Яга же, в тот момент, когда они с мамой вошли в репзал, напротив, растеряла куда-то всю свою язвительную злобу, и, разломив пополам творожный кекс, протягивала с заботливой улыбкой половину его Снегурочке.
Аня подумала: а что, если Пашка, этот зловредный мальчишка, сын их соседки по лестничной площадке тёти Полины, прав? Дело в том, что перед самым представлением он (явно нарочно, чтоб просто её позлить и показать, что он старше и, следовательно, умней) увидев её восторженный взгляд, сказал, что только детсадовцы и первоклашки могут верить в Деда Мороза и Снегурочку, Кащеев и Бабок Ёжек, а кто постарше знают, что на любой новогодней сказке их играют переодетые актёры, простые дядьки и тётки, которые работают за деньги, как её папа в спортивной секции или мама в редакции журнала.
Аня всё же была не совсем наивной (ей как никак было уже семь лет) и она уже знала, что такое иногда бывает, и что у них в школе на утреннике вместо деда Мороза и Снегурочки были переодетые завуч и учительница ритмики - все ребята, конечно, их сразу узнали. Ну, школа есть школа, это понятно. Но уж здесь, в зале городского ДОМА КУЛЬТУРЫ, такого обмана ведь точно никто не допустит? Или…? Дальше даже думать было страшно.
Так неужели этот противный заносчивый Пашка прав и они все совсем-совсем ненастоящие? В это время Аня с мамой как раз проходили мимо артистов (?) или всё же сказочных героев (?). Взгляд Ани на мгновенье встретился со взглядом Бабы Яги. В глазах девочки – сомнение, удивление, сожаление. В глазах лесной колдуньи (?) – какое-то извиняющееся выражение, совсем нехарактерное тому нагловатому, дерзкому, ехидному образу, что сложился у Ани всего несколькими минутами ранее. Девочка отвела взгляд. Очарование от увиденной сказки улетучивалось со скоростью взлетающей новогодней петарды. Зато теперь не надо копаться в себе, и думать, почему тебе нравятся плохие герои. Баба Яга уже ей не нравилась, потому что она была совсем не…
- Ай!
Девочка остановилась и заставила остановиться маму. Это было очень неожиданно. Мама надела на неё всю верхнюю одежду: и шубку, и сапожки и шарфик. Лишь зимнюю шапочку Аня держала в руках, потому что, повторимся, она была девочкой воспитанной и знала, что в помещении не следует находиться в головном уборе. Поэтому её очаровательные волосы оставались всё это время неприкрытыми. И вдруг, только-только разминувшись с Бабой Ягой и Снегурочкой, девочку кто-то дёрнул сзади за одну из двух её прелестных косичек. Надо сказать, что это было очень… ВНЕЗАПНО. И это было… БОЛЬНО. Аня резко обернулась, ища глазами обидчика. Кроме Снегурочки и Бабы Яги (не считая мамы, конечно), никого рядом с нею не было. Но Снегурочка в тот момент уже отошла к зеркалу у стены, шагах в семи-восьми от неё и никак не могла бы этого сделать. Баба Яга же стояла совсем рядом, но с таким невинным выражением лица поедала свой кусочек творожного кекса, что заподозрить её в этот миг в таком злодеянии было никак невозможно. Однако было очевидно, что кроме неё НИКТО не мог этого сделать. Не столько от полученной боли, сколько от несусветной наглости поступка, на глаза девочки стали наворачиваться слёзы. Она ещё раз взглянула на Бабу Ягу и вдруг совершенно чётко увидела, как на невинном личике на мгновенье лёгкой тенью промелькнула подлая надменная улыбочка. Аня была просто шокирована. И теперь уж точно готова была немедленно разреветься… Но…
- Что с тобой? Что-то случилось? – в голосе мамы звучали удивление и лёгкая тревога.
- Нет, ничего… Я просто шагнула и слегка оступилась. Уже всё нормально, - ответила Аня и они с мамой зашагали дальше в сторону лестницы запасного выхода.
Слёзы, которые вот-вот готовы были хлынуть в три ручья, ещё на секундочку застыли в Аниных глазах, но затем быстро просохли. Аня спускалась с мамой по ступенькам лестницы и улыбалась. Всё было хорошо. Аня прекрасно понимала, что НИКАКОЙ переодетый артист НИКОГДА не дёрнет больно маленькую девочку за косичку. Баба Яга, вне всяких сомнений, была самая НАСТОЯЩАЯ. А раз она была в одной сказке со Снегурочкой, Дедом Морозом, Иваном-царевичем, значит настоящими были и все они. Значит, новогоднее волшебство есть. А всё, что ей на секундочку показалось там, в репетиционном зале, ей лишь показалось. Ну а что до её соседа Павлика - он просто жуткий врун и балбес.
_________________________________________________________

Сергей Витальевич уже снял парик, отцепил страшный толстый нос на резинке, отклеил два накладных прыща со щёки и подбородка. Стёр влажными салфетками наложенный умелой рукой театральный грим. Он всегда сам себя гримировал и сам разгримировывался. В свои 39 лет он выглядел очень привлекательным мужчиной и сейчас никто бы не сказал, глядя на него, что пятнадцать минут назад он был на новогодней ёлке старой и страшной Бабой Ягой. Среди всех участников постановки он был единственным профессиональным актёром, окончившим почти 20 лет назад театральное училище. Сколько за эти годы он переиграл Кащеев, Леших, Водяных, Бабок Ёжек – он и сам затруднялся ответить. Были, конечно, и положительные образы: и короли, и богатыри былинные, и Иваны-царевичи, и Иваны-дураки. Для него был неважен ни пол, ни возраст персонажа. Ещё в своём далёком КВН-овском прошлом ему приходилось пародировать и политиков, и эстрадных исполнителей, причём как мужчин, так и женщин. Получалось, надо сказать, довольно неплохо. С годами мастерство лишь оттачивалось и совершенствовалось.
У него была отличная память на тексты. Спроси его, как начиналась третья сцена в прошлогоднем утреннике, где он играл Кащея, и он выдаст все слова своего персонажа вместе с репликами всех своих партнёров. Спроси его роль скомороха из масленичного представления – расскажет без запинки и её. А вот если бы кто-нибудь спросил, зачем несколько минут назад он дёрнул за косичку проходящую мимо маленькую девочку – вот тут он не нашёлся бы, что ответить. Оставшись один в пустой гримёрной, он сам себе уже десятый раз задавал этот вопрос – и не находил никакого вразумительного ответа. Он прекрасно понимал, что это было глупо. Он отдавал себе отчёт, что это было в высшей степени непрофессионально. И в то же время он помнил, как внезапно в тот момент почувствовал, что почему-то, вопреки всякому здравому смыслу, просто обязан это сделать. И (что самое удивительное) действительно сделал.
Слава богу девочка, к его великому удивлению, не расплакалась (и даже вроде бы не сильно обиделась). И всё же это его поведение никак не оправдывало. Бесспорно, он поступил очень плохо. Все остальные артисты пошли домой отдыхать: ведь это была уже их третья за сегодняшний день ёлка, а завтра предстояло отыграть ещё три. А он остался сидеть один в пустой гримёрной и пытался разобраться в причинах своего странного поступка. «Найти истинные причины плохого поступка, первый и самый важный шаг к тому, чтоб этот поступок больше никогда не повторять», - так когда-то говорила его одноклассница и давняя школьная любовь Наташка Иноземцева. Правда, они давно уже расстались. Она тоже когда-то хотела поступить с ним вместе в театральное, но потом передумала, уехала поступать в пединститут в другой город, и их пути-дорожки разошлись. Сейчас, как он слышал, она работает школьным психологом в гимназии, что в двух кварталах от их дома культуры. Говорят, не замужем. Может, как-нибудь позвонить ей по старой памяти? Глядишь, и поможет, ну чисто как психолог, найти ответы на некоторые каверзные вопросы?