Шанс

Она медленно брела по направлению к дому, наслаждаясь чудесным осенним днем. Под ногами шуршал ковер из золотистых и красных листьев, устилавших дорогу. Солнце светило настолько ярко, что приходилось щуриться. Легкий ветерок слегка трепал ее волосы.
На дворе стояла ее самая любимая пора – когда лето все еще не желает окончательно сдавать своих позиций, радуя теплыми погожими деньками, а осень, особо не упорствуя, лишь изредка и робко напоминает о себе пожелтевшими листьями да редкими промозглыми дождями.
Она возвращалась домой! Это было ни с чем не сравнимое ощущение. Его просто невозможно было передать с помощью слов. Они все как-то меркли и тускнели по сравнению с той бурей эмоций, что овладевала ею. Всегда, даже после самого непродолжительного отсутствия, она возвращалась домой с каким-то необъяснимым чувством радости и с предвкушением чего-то нового. И абсолютно не важно было, уезжала она только на пару дней или на несколько недель.
Вот сейчас будет еще один поворот, а за ним ее дом… Она так любила этот небольшой одноэтажный домик под черепичной крышей с небольшим палисадником за низким забором и садом на заднем дворе. Этот дом, в котором раньше жила бабушка, сейчас всецело принадлежал ей. Все ее детство прошло в его стенах. Сколько радостных и счастливых моментов пережила она в нем. В тени вековых деревьев, растущих в саду, как-то с легкостью забывалось о том, что всего в десяти-пятнадцати минутах от этого рая царят шум и суета большого города.
Она повернула ключ в замке и вошла внутрь. Дома никого не было. Поставив сумку в прихожей, прошла в комнату. Наконец-то она вернулась! В большой вазе на столе стояли ее любимые белые розы. Значит, он все-таки ждал ее приезда. Она зажмурилась от удовольствия и сладко потянулась.
Сделав пару шагов по комнате, она вдруг поймала себя на ощущении, что что-то изменилось в доме за время ее отсутствия. Она пыталась прогнать от себя это чувство, но ничего не получалось. Осмотревшись еще раз внимательно в комнате, она не заметила никаких видимых перемен: все вещи были на своих местах, даже книга, которую она начала читать накануне отъезда, лежала именно так, как она ее оставила… Все вроде бы было как всегда, но вместе с тем все так до неузнаваемости изменилось. Словно она пришла не в свой собственный дом, а просто в очень похожий.
И внезапно она поняла, в чем причина. Здесь кто-то был. В ее доме была другая женщина. Это можно было называть каким угодно словом – интуицией, шестым чувством – но она всегда могла точно сказать, что в ее отсутствие в доме была женщина. И дело было не в том, что пахло чужим парфюмом или были оставлены какие-то вещи, просто она ощущала это где-то на подсознательном уровне. И еще ни разу это предчувствие ее не подводило.
Перед глазами вдруг все поплыло, земля стала уходить из-под ног. Приложив немало усилий, она добралась до кухни и села на широкий подоконник, на котором так любила сидеть в детстве, наблюдая за бабушкой, колдующей над очередным кулинарным шедевром. Поджав ноги, она обхватила колени руками и положила на них голову.
В одночасье весь ее маленький мирок, который она так тщательно старалась уберечь от посторонних, рухнул. В памяти то и дело всплывали какие-то картинки. Но отличить, какие из них были реальностью, а какие лишь фантазией, плодом ее воображения, она уже не могла. Все ее сны, мечты и воспоминания слились воедино.
Она потеряла счет времени, секунды вдруг превратились в минуты, минуты – в часы. Трудно было определить, как долго она так просидела. Очнулась она лишь тогда, когда услышала чей-то голос. Он доносился словно издалека:
- Лучше запивать…
Открыв глаза, она несколько секунд привыкала к царящему в кухне полумраку. Он стоял рядом с ней и протягивал ей стакан с водой.
- Что? – только и смогла выдавить она.
- Я говорю, что лучше запивать… Раз уж собралась травиться, так надо делать все по правилам, - его голос звучал абсолютно серьезно, но глаза при этом улыбались.
Понемногу к ней стала возвращаться способность осознавать происходящее. Она посмотрела на протянутый ей стакан, а потом на свою ладонь, в которой сжимала большую горсть таблеток.
- А разве для этого существуют правила?
- Конечно, - кивнул он. – В этом мире для всего существуют свои собственные правила. Человек просто так устроен. Он не может иначе. Отбери у него все эти правила, законы, и жизнь моментально утратит всякий смысл.
Он поставил перед ней стакан с водой, а себе налил еще один.
- Не поделишься своими таблетками? Боюсь, для тебя одной этого будет много…
Она смотрела на него, широко открытыми от удивления глазами, и ровным счетом ничего не понимала. Невозможно было понять, шутил он или говорил серьезно. Все происходящее походило скорее на кошмарный сон, чем на реальность. Но, повинуясь какому-то сиюминутному порыву, она разжала руку и пересыпала в его ладонь все таблетки.
- Вот теперь совсем другое дело, - он выбросил таблетки и сел рядом с ней на подоконник, облокотившись на стекло.
Какое-то время они сидели молча, не зная, с чего начать разговор.
- Я даже не знаю, зачем я вернулся сюда, - его голос слегка дрожал, выдавая волнение. – Если честно, то я просто хотел исчезнуть из твоей жизни. Исчезнуть раз и навсегда. Без объяснений и упреков. Просто раствориться, словно меня и не существовало никогда, словно все это было лишь сном… Знаешь, в последнее время мне все чаще и чаще снится один и тот же сон. Может, это и покажется смешным, но именно из-за него я и пришел. Он все никак не давал мне покоя.
Я сплю на диване в соседней комнате и вдруг просыпаюсь оттого, что кто-то произносит мое имя. Произносит его тихо, еле-еле слышно, но мне удается расслышать этот шепот. Я открываю глаза, оглядываюсь и на пороге комнаты вижу фигуру девушки с длинными распущенными волосами и в белой ночной сорочке. Она стоит спиной ко мне, облокотившись на дверной косяк. Через какое-то время она оборачивается и, хотя из-за темноты я не могу разглядеть ее лица, я понимаю, что это ты. Я протягиваю руку и зову тебя. Но ты только качаешь головой, а потом разворачиваешься и исчезаешь. Я хочу встать, чтобы догнать тебя, но ноги не слушаются. Я кричу, но ты уже далеко и не слышишь меня… И тогда я просыпаюсь. Я весь мокрый от холодного пота, меня колотит словно в лихорадке. Очень хочется плакать, но я не могу – слез больше нет, а только до боли режет глаза.
- И ты пришел только из-за этого сна? А если бы его не было, ты бы просто взял и ушел, перечеркнув все то, что нас связывало?
- Да… Знаю, я причинил тебе сильную боль. Но, прости, мне никогда не понять, насколько сильно я тебя ранил… Я уже не тот, что был раньше. Во мне словно что-то сломалось. Не знаю, когда это началось, но с каких-то пор я просто разучился сопереживать, разучился сочувствовать. Я стал черствым и не восприимчивым к страданиям и горю других. Понимаю, насколько цинично это звучит, но я ничего не могу с собой поделать.
Но ты – единственный человечек в этом огромном мире, который еще может вызвать во мне чувство вины, который способен заставить меня осознавать мои собственные ошибки. Ты, сама об этом не ведая, еще можешь достучаться до меня прежнего, заставляя меня сопереживать и сочувствовать.
Можешь назвать меня эгоистом, но я думал только о себе, когда принимал решение уйти. Я хотел уберечь, прежде всего, себя, не хотел чувствовать себя слабым. Поэтому и хотел так поступить. Подло и низко. Я бы не вынес твоих слез, твоих упреков… Но этот сон остановил меня. Я понял, что не могу вот так уйти и бросить тебя. Чувствовал, что нужен тебе, что ты можешь натворить глупостей. И, как видишь, не ошибся.
Произнося последние слова, он усмехнулся. Потом подвинулся к ней еще ближе и взял ее за руки. Ее ладони были влажными и ледяными. Чтобы хоть как-то согреть эти ледышки, он стал энергично растирать их. Она не сопротивлялась, на это уже не осталось сил. Ее пробирал озноб, она чувствовала, что с каждым его новым словом в ней все сжимается в комок. На глаза наворачивались слезы, но она старалась сдерживать их. Не хотелось плакать в его присутствии.
Развернувшись, она легла на спину на подоконник и положила голову ему на ноги. Его пальцы перебирали ее волосы.
- Помнишь, как мы познакомились? – спросила она, улыбаясь. Эти воспоминания всегда вызывали на губах невольную улыбку, даже если на душе скреблись кошки. – Я помню тот день до мельчайших деталей, словно это случилось только вчера. Столько лет прошло с тех пор, а я помню каждое твое слово, каждый твой жест. Я никогда не чувствовала себя более глупо и растеряно, чем в то утро…
Помнишь?... Я ехала тогда на учебу в университет. Села на автобус и только тогда поняла, что забыла дома кошелек. А кондукторша попалась на редкость отвратительная, никак не хотела пойти мне на встречу. Что мне оставалось еще делать? Я уже собиралась сойти на следующей остановке и идти на занятия пешком, но ты проявил благородство и заплатил за меня. Мне было приятно, но так неловко… Не поверишь, мне до сих пор неловко из-за этого. Но я так благодарна судьбе за то, что в то утро я забыла дома деньги. Если бы не моя рассеянность, в моей жизни сейчас не было бы тебя.
Я уже просто не могу себе представить, что когда-то так и было. Мне кажется, что ты был всегда. Ты ворвался в мою жизнь столь стремительно, что я даже понять ничего не успела. Очнулась лишь тогда, когда поняла, что безумно люблю тебя. Мне так хотелось тебе об этом рассказать, ведь я привыкла всегда и всем с тобой делиться. Но как я могла рассказать тебе об этом, если тебе это было абсолютно не нужно. Боюсь, ты бы даже не понял, о чем я.
Поэтому тебе никогда не понять, что именно я сейчас чувствую. Просто ты никогда и никого не любил в своей жизни. Не понять, какое это огромное счастье просто знать, что человек, которого ты любишь, где-то живет на свете. Пусть он даже не любит тебя и тебе от него ничего не нужно. Вот это и есть настоящая, искренняя любовь. Я никогда и ничего от тебя не требовала, не ставила тебе условий, ни на что не претендовала. Просто довольствовалась тем, что ты есть.
Ты – мое самое огромное счастье, но и моя самая сильная боль. Рядом с тобой я чувствовала себя и счастливой, и одновременно несчастной. Мне было безумно одиноко, особенно тогда, когда ты был рядом. Я ни с кем не могла поделиться тем, что происходило со мной. Переживала все это одна. Подруги уже давно поставили на мне крест, считая ненормальной. Им не понять моих чувств к тебе.
Зато ты всегда приходил ко мне, когда тебе было плохо. После ссоры со своей очередной девушкой ты шел за утешением ко мне. Зачем??? Мне всегда хотелось спросить тебя об этом. Но что-то мешало мне. Возможно, страх… Да-да, это был именно страх. Я боялась потерять тебя. Боялась, что ты уйдешь, и я больше никогда не увижу тебя. Для меня не было большего страха, чем сама мысль о том, что однажды ты можешь уйти из моей жизни раз и навсегда.
И я вынуждена была все это терпеть. Я утешала и успокаивала тебя, хотя при этом мне было больно, очень больно. Неужели, ты никогда этого не замечал?
Я помню всех девушек, с которыми ты встречался. Помню их всех по именам, помню, как и где ты с ними знакомился, при каких обстоятельствах вы расставались, как долго вы встречались… Странно, не правда? Ты уже и сам, наверное, забыл об этом. Почему я помню? Не знаю, мне и самой бы хотелось получить ответ на этот вопрос. Я старалась не думать об этом, старалась забыть и вычеркнуть все эти имена, лица, даты из своей памяти… Но у меня ничего не получалось. Очевидно, так устроена наша память: чем сильнее мы стараемся что-то забыть, чем больше усилий к этому прилагаем, тем четче все это отпечатывается в ней.
Наверное, я сама во многом виновата. Я позволила тебе втянуть меня в это безумие. Но у меня не хватало смелости сказать тебе “нет”. И причиной всему был страх. Я готова была терпеть что угодно, лишь бы только ты всегда был рядом со мной. Мне было абсолютно наплевать на то, что перед тем как прийти ко мне, ты целовал и обнимал других. Главное – ты всегда возвращался ко мне.
Все эти девушки приходили и уходили, сменяя одна другую. Они задерживались в твоей жизни лишь на какие-то мгновения. И где они все сейчас???... Их нет. А я по-прежнему с тобой. Они все ушли, а я осталась. И так было всегда. До сегодняшнего дня…
Но в этот раз ты перешел все границы. Я закрывала глаза на то, что ты спал с другими. Делала вид, что не замечаю этого. Хотя ты никогда не отличался изобретательностью и так и не научился врать. Ты весь как на ладони, словно младенец. Как ты мог привести другую женщину в этот дом? В наш с тобой дом. Ты спал с ней в нашей постели…
Ее голос звучал совершенно спокойно и твердо. Огромных усилий ей стоило взять себя в руки. А ведь так хотелось сорваться и разрыдаться, хотелось кричать. Кричать о том, как ей сейчас больно, как она раздавлена и унижена.
В кухне вдруг стало так тихо, что можно было услышать, как шуршат шины проезжавших под окнами машин. Он молчал, лишь изредка шумно вдыхая и выдыхая. Одна его рука по-прежнему перебирала ее волосы, а вторая – сжимала ее ладонь.
- Я понимаю, что предал тебя, - наконец, нарушил он молчание, - не оправдал твоих надежд и ожиданий. Знаю, ты никогда не сможешь забыть об этом, и поэтому я не прошу у тебя прощения. Просто дай мне шанс, один-единственный шанс. Я постараюсь исправиться. Не могу гарантировать, что справлюсь, но буду стараться. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Может быть, это звучит чересчур самонадеянно, но уверен, что это возможно только рядом со мной.
Она слушала его и понимала, что он прав. Она уже не сможет жить без него. Может, действительно, дать ему возможность все исправить? Кто знает, а вдруг в этот раз все пойдет иначе? Люди ведь способны осознавать свои ошибки и меняться. Не в одночасье, конечно, но она готова ждать сколько потребуется. У нее просто нет другого выбора. Если позволить ему сейчас уйти, то жизнь потеряет всякий смысл. И получится, что все эти долгие годы, пока она ждала его, были прожиты ею напрасно.
- У меня есть предложение, - произнес он. – Подумай до утра. Я приму любое твое решение, каким бы оно не оказалось. Если утром, проснувшись, ты решишь, что мне нет прощения, то я просто встану и уйду, исчезнув из твоей жизни навсегда. Помни, какое бы решение ты не приняла, оно будет правильным.