ЛЮБОВЬ В ОТМЕСТКУ

Документальная проза
(конец 60-х)

ЛЮБОВЬ В ОТМЕСТКУ
/Игрунья/

гл. 1

Не часто лето дарит нашему городу такие ясные солнечные деньки. Полное безветрие. На небе ни единого облачка. Разомлевшее полуденное солнце загостилось на небе и не собирается никуда уходить. Благодать!
Егор лежал на пляже у большого пруда в Приморском парке победы у ресторана «Восток» и смотрел на мутное марево горизонта. Он только что сдал вступительные экзамены и осуществил свою давнюю мечту -- поступил на первый курс театрального института. Целый год пахал как папа Карло. Никакой личной жизни. Зато теперь он мог немного расслабиться и отдохнуть.

Его сценическое амплуа -- герой-любовник. Может быть поэтому многие уважающие себя девушки справедливо опасались заводить с ним серьёзные отношения, считая это делом слишком рискованным. Впрочем, это его нисколечко не тревожило.
Как говорится, всему своё время.

Рядом с ним на спортивной площадке играли в волейбол через сетку.
Среди рослых мужиков волейболистов была одна женщина. Но как она играла! Вытягивала любые мячи, разыгрывала на третьего, точно и сильно наносила разящие удары. И это при её хрупком девичьем телосложении.
На вид её было лет 25. Почти все мужчины, проходившие мимо спортивной площадки, невольно бросали свои взгляды в её сторону. И даже удалившись на значительное расстояние, нет-нет, да и оборачивались, чтобы напоследок ещё раз взглянуть на эту удивительную красоту. Честно говоря, Егор тоже не сводил с неё своих восхищённых глаз.
Когда женщина знает, что является центром мужского притяжения, она преображается. Глазки её сияют, щёчки горят, с лица не сходит радостная улыбка. И от этого она становится ещё краше и желаннее…

И тут его словно коротнуло! Егор и сам не мог понять, как он на это решился. Наш смельчак нашёл какой-то клочок бумаги, начирикал там что-то про любовь с первого взгляда, добавил свой телефон и пошёл к волейбольной площадке.
Там к тому времени закончили играть через сетку и стали играть "в картошку". Красотка наконец-то сделала промах, и ей пришлось сесть в кружок.

Егор подошёл к ней, собрав в кулак всю свою волю, и передал ей в руки свою судьбу. Она удивлённо подняла брови, окинув его взглядом с головы до ног, мило улыбнулась и сунула бумажку в ложбинку над лифчиком. Мужики, которые с ней играли, весело переглянулись. А кто-то с иронией произнёс: "Это уже второй за сегодняшний день!".
Егор был готов провалиться сквозь землю от стыда. Тут же он реально оценил свои шансы. Все её партнёры были гораздо выше его, с прекрасно развитой мускулатурой. Скорее всего или бывшие, или действующие спортсмены.

На некоторых даже были майки с эмблемой общества «Динамо».
Егор встал в кружок. Он неплохо играл в волейбол в школьной команде, но тут оказался слабым звеном. Постоянно терял мяч, да и с приёмом у него возникли проблемы.

Через несколько минут, совершенно посрамлённый, юный ловелас вернулся к своей подстилке. Ему казалось, что весь пляж смеётся над ним. Было обидно и досадно. "Какой позор!" -- терзал себя наш герой. Больше оставаться здесь он не мог.

В общем, повалявшись ещё немного на песке, Егор надел свои джинсы с чёрной футболкой, собрал манатки и уныло побрёл к трамвайной остановке. Там он сел на скамейку под навесом и стал ждать свой маршрут. Но не везёт, так не везёт.

Прошло уже четыре трамвая, но все они были не его. Кто-то подошёл и сел рядом -- но Егор даже не повернул головы:
он был полностью погружён в себя, сильно переживая за свой поступок.

гл. 2

Вдруг неожиданно рядом с ним послышался женский голос:

"Не отпирайтесь. Я прочла
души доверчивой признанья,
любви невинной излиянья"

Егор посмотрел в сторону, какое чудо! -- это была она. Только на этот раз уже в одежде. На ней была фисташкового цвета юбка-карандаш с леопардовыми пятнышками, слегка облегающая её бёдра, и шёлковая тёмная блузка с напуском, без рукавов, которая сидела на ней свободно и легко. Кокетливая белая шляпка Капелина с изогнутыми полями придавала её лицу божественное очарование.

Её губы отличались не столько своим алым цветом, сколько удивительно нежной формой с углублёнными ямочками на краях, в которых притаилась игривая, озорная улыбка. Она не красилась, естественной красоты ей хватало вполне.
Незнакомка носила прямой пробор -- он заметил это ещё на пляже. Гладкие шелковистые с шоколадным отливом волосы небрежно спадали на её загорелые плечи.
Её томные глазки привыкли порабощать мужчин. Эти два голубеньких огонька странно соединяли в себе задумчивость и насмешку.
ИГРУНЬЯ — так бы я назвал этот тип женщин.

Она достала его бумажку и зачитала то, что он сотворил.
И не дав раскрыть ему рот, захохотала на всю остановку. Егор был снова унижен и растоптан. Он готов был провалиться сквозь землю второй раз.
-- Ой! Ещё так рано, -- сказала развеселившаяся женщина, посмотрев на часы. -- Так не хочется идти домой.
Может погуляем по парку?

Егор был в полной растерянности. Он никак не ожидал услышать такие слова. Конечно, он с радостью согласился.
Это был, пожалуй, единственный случай в его жизни, когда у него не было претензий к работе общественного транспорта.
Они пошли бродить по аллеям и дорожкам ЦПКиО, этого зелёного оазиса в самом центре огромного человеческого муравейника под названием Ленинград.

Звали её Лариса. Они познакомились и сразу перешли на ты.
Она работала воспитательницей в детском саду и играла в народном театре. Так что они были в некотором смысле коллегами.
Говорили о системе Станиславского, о его "ВЕРЮ НЕ ВЕРЮ". О том, что каждое движение только тогда убедительно, если оно ОПРАВДАНО.
(не просто машешь руками в танце, а как бы вешаешь бельё)
-- Но это правило можно распространить не только на движения, но и на поступки людей, -- сказала она. --
Вот сегодня утром перед тобой молодой человек пытался объясниться мне в любви. И зачем-то стал мне угрожать.
Мол, если я не отвечу на его чувства, -- он утопится. Я ему честно дала понять: «НЕ ВЕРЮ!».
Он бросился в воду, пробыл под водой не больше 10 секунд и, вынырнув на поверхность, сказал, что вода сегодня очень холодная. Весь пляж хохотал…
А вот, когда ты подошёл, я поверила.
-- Почему? -- спросил Егор.
-- Ты смущался, опускал глаза, нервничал, краснел. Просто не мог скрыть своё волнение. Даже если бы ты ко мне ничего не испытывал, но вот так же сыграл этот эпизод на сцене, я бы сразу взяла тебя в нашу труппу. ВЕРЮ!
От этих её слов он ещё больше засмущался. А Лариса подхватила его под ручку, чтобы придать ему больше уверенности, чтобы Егор совсем не стушевался.
-- Искренность в любви ничем нельзя заменить, -- добавила она.

В парке, как и на пляже, встречные мужчины заглядывались на неё. И не будем лукавить –- это было ему приятно.
Один, идущий им навстречу высокий молодой человек в ослепительно белом костюме с букетом алых роз в руках, в изумлении остановился перед ней, не в силах скрыть своё восхищение. Теперь уже наш герой был вынужден подхватить её под ручку и ускорить шаг.
-- Какая лапушка! -- с сожалением вздохнула Лариса. -– Если бы не ты, он подарил мне эти розы.
-- ВЕРЮ! -- согласился с ней Егор. -- Я даже думаю, что он был готов и на большее…
-- Да ладно, -- прервала она его. -- А вот как бы ты смог выразить любовь ко мне?
Он выбежал на газон, сорвал жёлтенькие ромашки и торжественно, под звуки марша, вручил ей.
-- Как приятно, -- вдохнув аромат цветов, сказала Лариса. -- А ещё?

Егор встал на руки и прошёлся перед ней вниз головой. Она наградила его жидкими аплодисментами.
-- А ещё?

Он подошёл к ней, обнял и поцеловал её в губы. Лариса, хоть и упиралась руками в его грудь, но особого сопротивления не оказала.
-- Убедительно, ничего не скажешь, -- с лёгким упрёком сказала она. -- Но, наверное, можно было бы спросить разрешения.

Егор извинился. «Вошёл в роль», -- покаялся он.
-- Ладно, прощаю, -- согласилась Лариса. – Сама напросилась.
Они подошли к аттракционам. Покачались на скрипучих качелях.
-- Жалко, что не работает карусель, -- пожаловалась она. – Это моё любимое развлечение.

Егор тут же подхватил её сзади за талию и стал кружить вокруг себя. Когда наша героиня снова встала на землю, всё поплыло перед её глазами. Лариса сделала шаг вперёд и чуть не упала. Он подхватил её и прижал к себе.
В этот момент Егор почувствовал, как стучит её сердце. Она туманным взором посмотрела на него,
но снова не оттолкнула.
-- А теперь моя очередь, -- сказал он. -- Скажем фраза «Подите прочь, милорд». Как бы ты ответила назойливому ухажёру?
Не повернув головы, Лариса сухим жёстким голосом продекламировала:
«Подите прочь, милорд!» и слегка толкнула его в грудь.
-- Неплохо, -- признался Егор. – А если это любимый мужчина?
Обхватив его шею, она прижалась к нему. А затем с придыханием, дрожащим голосом произнесла:
«Подите прочь, милорд!» и прильнула к его губам.
Мягкое тепло разлилась в груди…


Тут из репродуктора на столбе донеслись знакомые звуки вальса. «Вальс устарел -- говорит кое-кто, смеясь…»
Он, заложив левую руку за спину, кивком головы пригласил её на тур вальса.
Наша героиня, сделав маленький реверанс, согласно кивнула. Затем она положила руку ему на плечо, Егор обхватил её талию, и они пустились… Прикосновение её рук, её улыбка, шорох её юбки вызывали в его душе божественный восторг. Лариса подчинялась каждому его движению. И, надо сказать, была неплохим ведомым.
«Я не знаю талии более сладострастной и гибкой! – продекламировал он. -- Её свежее дыхание касалось моего лица».
-- Что-то знакомое, -- нахмурила она брови.
-- Григорий Александрович Печорин. Школьный курс.
-- ВЕРЮ! –- сказала очаровательная спутница и засмеялась.

Как же она была хороша! Каким сказочным светом сияли её глаза!
Глядя в них, у него радостно сжималось сердце...
После танца, перебежав по газону, они свернули на главную аллею.
Егор чувствовал себя счастливым и умиротворённым и нёс какую-то чушь. Лариса шла молча и только иногда кивала головой в знак согласия.
-- Отгадай загадку, -- предложил он, когда они подошли к большой берёзе. –- Что это такое? Достав фломастер, он нарисовал по бокам ствола звериные лапы.
-- Не знаю, -- ответила она.
-- Мишка на дереве, -- сказал Егор.
Они хором засмеялись. «А вот это?». Он нарисовал рамку от картины,
на которой была одна прямая линия.
-- Не знаю, -- призналась она.
-- Дама с собачкой.
-- А где собачка?
-- Собачка уже пробежала, а дама ещё не появилась. Они снова дружно засмеялись.

Егор предложил ей покататься на лодках. Правда, паспорта у него с собой не было. Но как же он был горд, когда лодочник в морской фуражке взял в залог его студенческий билет.
Они плавали по различным прудам и протокам, высаживались на маленьких островках. Егор постоянно бросал на неё «мутно-нежные взгляды», но, увы, как верно заметил господин Печорин, они так мало действуют на женщин. Она часто посматривала на небо и думала о чём-то о своём. Как-то он «нечаянно» коснулся её руки, но Лариса быстро убрала руки за спину.
-- Что ты всё суетишься? -- осадила она его. -- Ты лучше посмотри какая вокруг красота!.. Зелёное царство, буйство красок, цветов!.. А как пахнет сирень! С ума можно сойти!

С такой женщиной даже на Северном полюсе среди льдов и торосов Егор чувствовал бы себя как в райских садах Эдема.
-- У тебя такое романтичное лицо, -- заметила она. -– А ты случайно стихи не пишешь?
-- Так, чуть-чуть, -- ответил он. – Балуюсь иногда.
-- Прочти что-нибудь? -- попросила Лариса. – Но только своё.
-- Хорошо, -- сказал он и начал читать:

"Коль попал в горнило страсти --
Позабудь покой навек.
Мне с тобою не расстаться
Моц любимый человек.

Мы бредём по бездорожью,
По дороге без конца,
А в груди у нас пылают
Наши бедные сердца.

И забывшись на мгновенье,
И в тумане, и в бреду,
Ничего вокруг не вижу,
Лишь к любви своей иду "

-- Совсем неплохо, -- похвалила она. -– Главное, не стоишь на месте. Хоть и вслепую, но куда-то идёшь.
Егор и Лариса шли по центральной аллее, размахивая руками, пританцовывая и кружась.

гл. 3

Когда они нагулялись, он пошёл её провожать. Молодая парочка даже не заметила, как они прошли почти весь Кировский проспект. В Александровском парке, рядом с метро Горьковское, присели на белую массивную скамейку с чёрными чугунными ножками.
Егор попытался взять её за руку — но у него ничего не вышло. Это только раззадорило её.

И вдруг ни с того ни с сего она окатила его ледяным душем. Лариса сказала, что она замужем, что безумно любит своего мужа, и что у них есть маленькая дочь.
Его словно обухом ударили по голове. Словно спустили с небес на землю.

Праздник кончился. Егор весь обмяк и потух. Ему стало просто нехорошо. У него сбилось дыхание и повлажнели глаза.
-- Что это мы такие грустные? -- игриво спросила она. -- Что это мы так тяжело дышим? Настоящий мужчина должен стойко переносить все превратности судьбы. Или, быть может, мы рассчитывали на скорый блицкриг?

Егор попытался что-то ответить, но не смог. Комок застрял в горле.
Ему действительно стало плохо. Как когда-то в больнице, когда ему вырезали аппендицит. Егор ощутил острую нехватку кислорода. Он был просто убит горем.
-- Может скорую вызвать? – спросила Лариса.
Он обхватил голову руками и молчал.
-- Ты ещё заплачь, -- сказала она и, достав платок, вытерла ему глаза. -- Можно подумать, мы тридцать лет в браке и только сейчас решили развестись!
Знакомы без году неделя. А у тебя такой вид, будто ты через минуту окочуришься…
Но как ты достоверно изображаешь страдания, -- продолжала она. -- Я просто поражена. Я бы тебе за это тут же дала заслуженного артиста. Конечно. ВЕРЮ!
Нет, тебя надо обязательно в наш театр переманить. Из тебя выйдет отличный Арлекин.

Егор находился в прострации. Он её почти не слышал. Глаза застилал серый туман. Не хотелось никуда идти. Казалось, он будет сидеть на этой скамейке вечно, будто само небо придавило его своей тяжестью к матушке-земле... Время для него остановилось...
-- У меня к тебе маленькая просьба, -- резко сменив тон, вдруг сказала она. –- Может это поднимет тебе настроение... Ты бы мог мне помочь?
Он подумал, что ей нужны деньги.
-- У меня всего 5 рублей осталось, -- ответил Егор. – Мать больше не даст до получки.
-- Да дело не в деньгах! -- скривив губы, сказала Лариса. -- Ты бы мог меня выручить?
-- Всё что в моих силах, -- ответил он.
-- Ну сил тут, я надеюсь, много не понадобится, -- успокоила она его. –- Честно говоря, я и увязалась-то за тобой только из-за этого...

Она целую минуту молчала, словно не решаясь что-то сказать. Наконец собралась с духом.
-- В общем, так. Я решила изменить мужу. Именно сегодня, в его день рождения. Ты знаешь, я долго терпела его похождения, но всему есть предел, даже для порядочной женщины. Больше я в себе это носить не могу!
Как говорят в народе, клин-клином вышибают.
Егор опешил от этих слов и не знал, что сказать. Сердце заметалось в груди.
-- Ну и чего, -- вымолвил он наконец, -- у тебя что, нет любовника?
-- Представь себе нет. Всё как-то руки не доходили. Да я бы тогда к тебе не обращалась.
-- Ну любовника найти не проблема.
-- Для меня проблема. Я –- однолюб. Хочешь верь -- хочешь нет. Муж у меня первый и единственный, я никогда не изменяла ему. А сегодня решила — всё, хватит, достало! -- Она посмотрела в упор ему в глаза. -- Но если я тебе не нравлюсь?..
-- Нет, почему же. Просто как-то неожиданно, -- выдохнул Егор.
-- Ну ты говори: поможешь -- нет? Или мне другого искать?

Поначалу Егор пытался её отговорить. Мол, это необдуманное решение, на эмоциях,
а потом она будет горько об этом жалеть. И, не дай бог, попадётся какой-нибудь хмырь, негодяй, прощелыга или шантажист…
-- Да мне плевать, что будет потом! Хоть с первым встречным! Я твёрдо решила. Именно сегодня.

В её чуть прищуренных глазах блистало самое настоящее бешенство. Она сидела как на иголках, сбилось дыхание. Лёгкий жар, опалив лицо, выдавил мелкие капельки пота на лбу. Егор видел, как вздрагивали крылышки её носа. Ему показалось даже, что он снова слышит стук её сердца.
В какой-то момент их ноги соприкоснулись –- и он почувствовал, как дрожат её колени.

-- Нет-нет! Конечно! -- испуганно произнёс Егор, словно боясь, что она ещё, чего доброго, передумает.
Им овладело радостное предчувствие чего-то тёплого и приятного, какого-то неземного наслаждения!
Он даже мысленно представил объект своего вожделения, сгорающий от нестерпимого желания на его стареньком диване. Сладостная истома разлилась по телу.

Хотя, с другой стороны, была какая-то неловкость, какая-то неестественность в его положении.
Стали обсуждать, куда пойти. К ней было нельзя -- дома свекровь.
Решили идти к нему, в коммуналку. У них была уйма времени -- его мать возвращалась с работы поздно вечером.

гл. 4

Ну а теперь, дорогой читатель, отвлечёмся на минутку от его личной жизни
(она никуда от нас не денется, даю вам честное слово)
и немного прогуляемся по нашему красивейшему городу. Поверьте мне, он стоит того.
Это будет маленькая экскурсия по маршруту следования нашего героя.
Пока молодой человек занимается своим рутинным делом — тащит смазливую фифочку к себе домой
(нашёл, чем удивить!), вы сможете основательно пополнить свой культурный багаж. Особенно это будет полезно тем, кто ещё ни разу в нашем городе не бывал.

Итак, они перешли Кировский мост (ныне Троицкий), прошли через марсово поле и повернули налево
к Пантелеймоновскому мосту. И теперь по улице Пестеля направились к Преображенскому собору, рядом с которым и находился дом моего героя.
Удивительная же эта улица Пестеля! Своими торцами она упирается в два собора русской воинской славы: Пантелеймоновский и Преображенский.
Редкостное зрелище. Самая воинственная улица в Питере, а может быть и во всей России. Фактически, начинаясь от марсова поля, где проходили парады русской армии, она переходит в Пантелеймоновский мост с его чугунной оградой из частокола боевых дротиков и арматурой из воинских атрибутов.
И торшеры, поддерживающие восьмигранные фонари, сделаны в виде пучков копий, украшенных овальными щитами с барельефными изображениями медузы Горгоны, наложенные на перекрещенные мечи.
Почти сразу за мостом виднеется острый шпиль колокольни и шатровый купол церкви кирпичного цвета.

Это Пантелеймоновский собор. Назван так потому, что в день прославления этого святого -- великомученика Пантелеймона (9 августа по новому стилю) русский флот одержал две победы: в 1714 году при Гангуте и в 1720 году при Гренгаме.
В 1833—1834 годах напротив храма жил А. С. Пушкин, часто бывавший здесь на службе.

Пройдя мимо легендарной «Мухи», где местные девицы не раз похищали моё бедное сердце, и перейдя Моховую с театральной алма матер Егора, после Литейного проспекта мы буквально упираемся в четырёхколонный портик Спаса-Преображенского собора с оградой из чёрных трофейных турецких пушек, соединённых массивными железными цепями. Это самый красивый собор Питера жёлто-пастельного цвета.

Кстати, в Китае этот цвет считался Императорским цветом. Это цвет золота и власти. К слову сказать, жёлтую одежду носили только императоры. Золотым был и двуглавый орёл на штандарте Византии.
Пройдя по этой улице, поневоле наполняешься таким воинственным духом, что хочешь не хочешь тянет на подвиги. Стремишься разбивать вражеские армии, штурмовать самые неприступные крепости. И если в городе ещё остались недоступные красотки, -- мы заставим трепетать их жестокие сердца трубным оглушительным криком:«Иду на вы!!».
Не случайно рядом с улицей Пестеля так много военных училищ.

гл. 5

Но что-то я раздухарился, пора возвращаться к нашей истории.
Итак, свернув с улицы Пестеля направо, мы вышли к Сапёрному переулку. Здесь в доме 9 на третьем этаже по Митавскому переулку и жил наш герой. Кроме него в квартире жили ещё четыре семьи. Но летом почти все были на дачах, кроме двух любопытных старушенций – Беллы Марковны и Розы Моисеевны.

Как только у Егора появлялись гости, старушенции развивали бурную деятельност: всё время бегали на кухню мимо его комнаты, якобы за чаем. А сами пытались «сфотографировать», кого это он к себе привёл. Особенно, если гостями были девушки. Стоило только ему приоткрыть дверь, как он обязательно натыкался на своих милых соседок.
Когда Егор и Лариса вошли в его комнату, он сразу включил музыку, чтобы не слышать раздражающее шарканье шагов по коридору. Если на ошибаюсь, это был фокстрот «Цветущий май» Полонского.
(https://www.youtube.com/watch?v=Cr4C0gve6u8)

Окна в его комнате выходили на ржавую крышу, утыканную печными трубами. Письменный стол Егора, находившийся у одного из окон, был отгорожен от кровати матери платяным шкафом. Рядом с кроватью на тумбочке был установлен телевизор «Рекорд».
В другой половине комнаты расположился старенький плюшевый диванчик с протёртыми подлокотниками, обеденный стол и пара стульев. А у другого окна стояло пузатое кожаное кресло и этажерка с книгами. Ну вроде и всё.

-- Впрочем, я ненадолго, -- сказала Лариса, присаживаясь на краешек дивана. –- В семь часов мне надо ребёнка из садика забирать.
Егор посмотрел на будильник — времени у них был целый вагон. Он задёрнул портьеры на всякий случай. Достал золотистую бутылочку Токайского и коробку шоколадных конфет "Белочка". Вытер от пыли два тюльпанообразных бокала и поставил на стол.
Никогда ещё ему не было так неудобно сидеть на своём диване. Вероятно, его нервозность передалась и ей.

Она постоянно ёрзала, словно старалась найти для себя более удобное положение.
(Оборвать бы повествование на этом месте. Интересно, подали бы на меня читатели в суд или нет?)
Они сидели и молчали. Томительное напряжение повисло в воздухе. Егор чувствовал в себе ужасную скованность.
Она тоже не делала первого шага.

На пляже, когда Егор передавал ей записку, он пытался изобразить из себя опытного бывалого сердцееда, этакого мачо. Как говорится, мужчину с прошлым.
На самом деле всё было не так. Конечно, у него в жизни была парочка эпизодов -- в турпоходе и на одной вечеринке.
Ну вот, пожалуй, и всё. Постоянной женщины у него никогда не было.
Впрочем, в последнее время на эту роль настойчиво предлагала себя его соседка по лестнице Нюрка, рыжая девица с длинной чёлкой на лбу. Она была нимфоманкой и страстно желала, чтобы он пополнил её коллекцию.
Нюрка в него так втюрилась, что буквально дежурила у его квартиры, поджидая Егора после занятий. Строгая мать нашего героя насилу её отвадила.
-- Мальчику надо заниматься! -- накричала она на девицу. -- Как вы не понимаете: в этом году ему нужно поступать в институт!

… Егор с Ларисой выпили по бокалу вина. Он рассказал пару смешных анекдотов. Но оцепенение не проходило.
-- От тебя можно позвонить? – вдруг неожиданно спросила она.

Телефон стоял в коридоре, рядом с его дверью. Так что здесь проблем не возникло. Но, учитывая крутой нрав своих соседок, ему пришлось выйти из комнаты и встать рядом с ней. Насколько можно было догадался Лариса звонила своему мужу…
-- ...Надо было думать, что делаешь! – кричала она в трубку. –- Не беспокойся: ребёнка я заберу. Не надо мне твоих извинений! Что, что? Где я? Да у любовника. Не веришь? Ну и зря.
-- Егорушка, -- обратилась она к растерянному юноше и дала ему трубку, -- лапушка, скажи что-нибудь.
-- Привет, -- произнёс Егор.
-- Ну что убедился? –- вернув себе трубку, сказала она. -- Всё! Разговор окончен!

...Когда они вернулись в комнату, Лариса порылась в своей сумочке, достала портмоне, вынула оттуда его записку и положила на стол.
-- Возвращаю тебе твоё эпистолярное послание. Может когда-нибудь напишешь большую повесть или роман.
Мне же эти писульки как-то ни к чему.
Доставая записку, она нечаянно выронила на пол фотографию дочери — маленькой девочки с двумя белыми бантиками на голове. Лариса подняла фотографию, мельком взглянула на неё и быстро убрала в сумку. После этого она вздохнула, побледнела и вообще изменилась в лице. У неё был такой вид, будто она жалеет о том, что пришла.

Егор подсел к ней ближе, слегка приобнял и начал целовать. Но в губы не получалось: она их сжимала и втягивала внутрь. Да и обнять её по-настоящему он тоже не мог: она выставила вперёд локти и как опытный хоккейный защитник блокировала его.

гл. 6

Странный у них какой-то получался роман. Егор оказался в глупейшем положении. Игра не по правилам. Какая-то игра в поддавки.
Вон в литературе. Жульен Сорель имел чёткий план действий. И блестяще его реализовал. Как полководец перед осадой крепости готовит крючья, верёвки, лестницы, составляет план компании. Продумывает возможные манёвры, обходы, обхваты, подкоп.
Когда же перед тобой крепость с открытыми воротами, а на её стенах нет защитников, возникают опасения: а не ловушка ли это? Зайдёшь в ворота, решётка за тобой рухнет, ворота захлопнутся -– и отлетит твоя душа в рай!
Просто не знаешь, что и делать, все стереотипы летят к чёрту.
Да и какая может быть радость от победы, если она достигнута без борьбы.
Егор стал гладить её волосы и поцеловал в шею.

Лариса скукожилась. И вообще, она была вся какая-то зажатая, скованная, наэлектризованная, как будто в ней ещё шла внутренняя борьба. Наша героиня старалась на него не смотреть и не отвечала на его ласки...
-- Ну всё! Хватит! -- вдруг выкрикнула она и резко встала. -- Это что ещё за телячьи нежности? Ну всю обслюнявил! Детский сад!
Меня не надо соблазнять! Я сама пришла. И не надо мне никакой любви, я просто хочу отомстить. Неужели непонятно?

Егор слушал, опустив голову, как провинившийся школьник.
Лариса спросила, где у него ванна. Попросила халат. Переодевшись, она вышла в коридор.
Егор вышел вслед за ней. Его соседки Белла Марковна и Роза Моисеевна опять "случайно" оказались около его двери.
-- Ванну надолго не занимать! -- громогласно заявила Бэлла Марковна. –- Мне нужно голову помыть.
Он заверил её, что это буквально на пару минут.
-- И мылом моим, просьба, не пользоваться! -- добавила Роза Моисеевна.
Егору пришлось зайти в ванную и показать Ларисе свою полку с моющими средствами.

Его соседки терпеть не могли, когда чужие мылись в их квартире. И вполне могли устроить скандал. Ему только этого теперь не хватало. Но по их взглядам он понял —- они одобряют его выбор.
Отойдя от него на несколько шагов, соседки не ушли в свою комнату, а стали рассказывать анекдот. Причём, так громко, чтобы он слышал.
-- Фима, шо ви мене всё время подмигиваете?
-- Ой, Циля, это нервный тик.
-- Фима, ви таки обманщик и негодяй! А я уже настроилась…»
Они дружно загоготали, многозначительно поглядывая в его сторону.

…Егор разобрал диван, расстелил постель. Вошла Лариса. Взглянув на иконку в углу, перекрестилась.
-- Не смотри на меня! -- попросила она и, сбросив халат, нырнула под одеяло. Свет она тоже попросила выключить.
Его бил озноб. Егор не чувствовал своих рук, они были словно чужие.
Впрочем, она была ему под стать. Лариса лежала, плотно сжав колени, скрестив руки на груди, словно одеревенев.
Так могут выглядеть люди, окоченевшие и замёрзшие, когда их до костей пронизывает ледяной ветер. Если бы она на сцене изображала замёрзшую ледяную сосульку, Егор бы сказал: "ВЕРЮ!".

Лариса заранее отвернулась к стене. Сжав губы, изобразила на лице невыносимое страдание. Даже жилы выступили
на шее. На неё было жалко смотреть. Можно было подумать, что она подвергается чудовищной пытке.
"Неужели во время близости все женщины так изводят себя? -- недоумевал он. -- Бедняжки! Как же их жалко!".
=====================================================================================

гл. 7

...Когда всё прошло, Егор тяжело задышал, стараясь перевести дух, лег на спину и стал смотреть в одну точку на потолке. Сердце пойманной птицей билось в груди.

Лариса лежала рядом, закрыв глаза. От всего её тела веяло холодом. Кожа на её руках покрылась пупырышками, как говорят в народе, гусиной кожей.
Так часто бывает, когда выйдешь из тепла на морозный воздух, а то и просто от страха. И хотя комната была хорошо прогрета, ступни у неё были холодные, а руки ледяные. Всегда некстати в голову лезет всякая чушь. Невольно вспомнилось: у умирающих первыми холодеют руки.
Рядом с ним лежало чужое, отстранённое холодное тело. Она, словно покойница, окаменела и закрыла глаза, Только вместо савана её накрывало его старое верблюжье одеяло.

Егор где-то читал, что каждая третья женщина – фригидна. Но даже они не лежат, как селёдки в магазине, утверждал автор, а шевелятся и пытаются симулировать оргазм, чтобы разжечь мужчину. К сожалению, его партнёрша даже до этого не снизошла…
У неё был такой вид, будто она раскаивается и злится за то, что произошло. Казалось, ещё немного и
она расплачется. Егор мысленно пролистал всю Кама Сутру, но так и не смог найти нужную ему страницу.

Вдруг Лариса открыла глаза, словно пробудилась от летаргического сна, и, не глядя на него, тихо произнесла:
-- И ЭТО ВСЁ?.. Я ОЖИДАЛА БОЛЬШЕГО!
От этих слов ему стало не по себе.
-- Пары секунд не хватило! -- с досадой добавила она.
Лариса встала, накинула халат, включила свет и, сбегав в ванну, уселась за столом. Затем достала свои тонкие дамские сигаретки Salem и закурила.
-- Говорила же мне подруга, что толку от этих юнцов, -- сделав глубокую затяжку, выдохнула она. -- Надо было выбрать нормального взрослого мужика.
-- Ну ты же сама решила с первым встречным.
-- Дура была! Не подумала.
-- Но мы хотя бы ему отомстили, -- пытаясь задобрить её, вымолвил Егор.
-- Мы пахали! –- отрезала она, с резиновой улыбкой на лице. -– Тоже мне нашёлся... народный мститель!

В этот момент она посмотрела на него с такой ненавистью, что её рентгеновский взгляд, казалось, вот-вот прожжёт его насквозь.
Он собрал постель, сложил диван и сел рядом с ней за стол. Наш герой предложил ей вина, но получил отказ.
-- Я или курю, или пью, -- бросила она. -- Что-то одно.
-- Ты не расстраивайся, -- пытался успокоить её Егор. -– В Древнем Вавилоне был такой обычай: каждая женщина города, нацепив на голову верёвочную повязку, хотя бы раз в жизни обязана была сходить в святилище Афродиты и отдаться первому встречному. Любому, кто бросал в её подол деньги со словами «Призываю тебя на служение богине Милетты».
Возвращаться домой, не получив деньги, было нельзя. "Красивые быстро уходили, а безобразные сидели по ьри-четыре года", -- писал Геродот.
Это была религиозная обязанность, жертвоприношение. Они приносили себя в дар богине любви. Может быть отсюда и пошло это понятие -- самопожертвование, свойственное нашим женщинам.
-- Господи! Варварство-то какое! -- в гневе закричала Лариса. -- Так растоптать женщину! Не зря Вавилон рухнул…
И слово-то придумали какое: «служение». И, приподняв руки вверх, добавила «богине Милетты». Красиво звучит…
Да это ни что иное, как узаконенная проституция! Вот как это называется!
-- Ну не скажи, -- возразил ей Егор. -- Проститутки регулярно этим занимаются, а порядочные девушки только один раз.
-- Эх, раз, ещё раз! -- захлопала она в ладоши, -- ещё много-много раз!
На какое-то мгновение она задумалась.

И вдруг, резко повернув к нему голову, выпалила:
-- А деньги где?
-- Какие деньги? –- удивился он.
-- Как какие? У меня же должно быть ОПРАВДАНИЕ. Я же не могу вернуться домой, не получив деньги. Закон Вавилона, -- развела она руками. -- Или прикажешь мне торчать в твоей коммуналке по три-четыре года.
-- Мы так не договаривались! -- удивился Егор.
-- Вот все вы мужчины таковы. Как платить, так сразу в кусты.
Он почесал затылок. Наш герой проигрывал эту микродуэль. Егор срочно искал себе ОПРАВДАНИЕ; вскочив, и накинув на себя джинсы и футболку, подошёл к своей куртке. Стал рыться в карманах и наскрёб какую-то мелочь.
-- Будь у меня миллионы! -- пафосно заявил он, передав ей несколько монет, -- я, не задумываясь, швырнул бы их к твоим ногам!
-- Ну этого не хватит даже на метро, -- сморщив лоб, сказала она.
-- По законам Вавилона, -- пояснил Егор, – плата может быть сколь угодно малой. Женщина не имеет права отказываться ни от каких денег. Это уже не её деньги. Это деньги богини Милетты.
-- Извини, дорогой, я просто этого не знала, -- махнула рукой Лариса.
Смешинка снова заиграла на её губах и, как она не сдерживалась, смех вырвался наружу и разлился по комнате серебряным колокольчиком.

гл. 8

Наша игрунья поднялась из-за стола и, расхаживая по комнате, стала рассматривать её нехитрое убранство.
-- Да, скромненько тут у вас, -- сказала она. У этажерки с книгами Лариса задержалась. Сначала повертела в руках Уголовный кодекс, а затем вытащила книгу про Канта, из которой торчала закладка.
-- Какие умные книжки ты читаешь. Никогда бы не подумала.

Она открыла книгу на закладке и прочла: «странные ощущения при странных телодвижениях». «Это что такое?», -- спросила Лариса.
-- Это Кант сказал после посещения публичного дома.
-- А он что ходил по публичным домам?
-- Да нет. Просто кто-то из знакомых его сводил для общего развития.
-- А-а! Понимаю. Понимаю. Так сказать, для расширения кругозора. Но, судя, по его словам, удовольствие было ниже среднего.
-- Это потому, что без любви, -- сказал Егор. –- Я бы без любви вообще запретил ложится в постель.
Она, широко раскрыв глаза, с удивлением посмотрела на него.
-- О! Какие же мы моралисты, -- пожурила его Лариса и захлопала в ладоши. –- Браво!
-- Ты что не веришь в любовь? – спросил Егор.

Она подошла ко нему и стукнула его пальчиком по носу.
-- Ну почему же не верю. Я верю в эту прекрасную сказку!
Лариса подошла к иконке в углу и перекрестилась.
-- А знаешь ли ты, умник, что церковь запрещает страстную любовь в браке?
-- Это почему?
-- Церковь считает это злоупотреблением таинства.
-- Надо же. Я и не знал. Но, судя по твоему сегодняшнему поведению в постели, претензий к тебе со стороны церкви не будет.
Она сделала вид, что пропустила его слова мимо ушей.
Увидев его фотографию на стене, наша героиня задала ему вопрос:
-- А сколько тебе лет?
-- Скоро будет 17, -- ответил Егор.
-- Так ты что несовершеннолетний? – с удивлением спросила Лариса. -– Ещё не хватало мне загреметь в каталажку!

Она подошла к этажерке с книгами.
-- Где-то я у тебя видела Уголовный кодекс.
Быстро найдя нужную книгу в твёрдом переплёте, стала её листать.
-- Кстати, то, что мне надо… А вот, нашла, -- сказала Лариса. -- Статья 119. «Половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости, наказывается лишением свободы на срок до трёх лет. В извращённой форме до шести лет».
Мать моя женщина! Вот это я попала! -- воскликнула она. -- Шесть лет, от звонка до звонка –- век воли не видать!
-- Я вроде достиг половой зрелости, -- пытался возразить Егор... Но Лариса не стала его слушать, перебив на половине фразы.
-- Что ты говоришь? –- с издёвкой усмехнулась она. –- А вот я в этом сильно сомневаюсь.

Это начинало его раздражать. Пусть не надеется. Он не станет для неё мальчиком для битья. Ни одна девушка его так не унижала…
-- А как на пляже ко мне подошёл. Смело, уверенно, -- не унималась Лариса. –- Ну вылитый Казанова.
-- Это уже не смешно. Ты ведёшь себя так, как будто я собираюсь идти в милицию и подавать на тебя заявление.
-- А ты что передумал?
-- За кого ты меня принимаешь! -- ответил Егор.
-- А я уже вижу заголовки в газетах.
«Жертва роковой страсти!» или «Она не смогла перед ним устоять!».
-- Перестань паясничать, -- попросил он.

Иногда ему казалось, что Лариса не столько издевается над ним, сколько кокетливо, по-женски, подсмеивается, играя с ним как кошка с мышкой.
–- Я даже не подозревал, что неудовлетворённые женщины такие злые!
-- А ты как думал?.. Злые? -- сверкнув глазами, спросила она. -- Не то слово. Могут и до смерти загрызть!.. Детский сад!
Егор застонал. Это слово ранило его в самое сердце, доставляя ему настоящую физическую боль.
-- Я прошу тебя не называй меня «детский сад». А то…
-- А что, а то? –- засмеялась она. – Может ты меня изнасилуешь?

Её звонкий заливистый смех разлетелся по комнате. Звук её голоса был такой силы, что даже бокалы на столе глухо зазвенели, охваченные мелкой дрожью.
В её глазах появился сухой лихорадочный блеск. Злость и обида закипали в его душе. Егор с нетерпением ждал, когда же это издевательство наконец-то закончится.
Но это был ещё не финал.

гл. 9

Вдруг Лариса сделала серьёзное лицо, подошла ко нему и встала на колени.
-- Егорушка, -- ласково сказала она. -– Не сажай меня в тюрьму. Я больше не буду. Даю честное женское слово. Пожалей!
Лицо её приняло плачущее выражение. Наша героиня уткнулась лицом в его ноги, как-то по-детски зашмыгала носом и стала ладонями вытирать свои намокшие глаза. О! Как они были прекрасны и восхитительны в этот момент.
-- У меня маленький ребёнок! На кого я его оставлю!

Эта актриса из народного театра так вошла в свою роль, что Егор уже перестал понимать, когда она говорит искренне, а когда нет. Такое впечатление, что она была на приемном экзамене в ГИТИСе.
-- Я вся в твоей власти! -- всхлипывала она. И, показав рукой в сторону коридора, добавила. –- К тому же у тебя есть два свидетеля, эти старые сионистки всё подтвердят.
-- Да перестань! -- сказал он. -– Встань сейчас же.
-- Не встану, пока не простишь! -- жалостливо стонала Лариса.
-- Ну перестань, ну пожалуйста, –- просил Егор. -– Ну хватит ломать комедию. Хотя эта, пожалуй, лучшая роль, которую ты, когда-либо сыграла. Но я всё равно НЕ ВЕРЮ!
Она обиженно надула губки.
«А вот моя-то роль совсем провальная, -- подумал он. -- Для неё у меня совсем нет никакого ОПРАВДАНИЯ».

Лариса долго смотрела на него, словно переваривая то, что сказал Егор.
Следы страдания бесследно исчезли с её лица. Глаза высохли и снова смотрели на него игриво и кокетливо. Лёгкая улыбка блуждала на её губах.
Наконец она встала и, обхватив его шею своими нежными ручками, села к нему на колени. Ни с того ни с сего с ней вдруг случился неожиданный приступ нежности. Словно наша героиня захотела ему показать, что она разноплановая актриса и может играть не только роль стервы и истерички.
-- Какой ты ласковый и нежный, Егорушка, -- заворковала Лариса, гладя его волосы. -– Я чувствую себя с тобой маленькой девочкой, бегущей по цветущему лугу из васильков и ромашек. А запах! Она мечтательно закрыла глаза. Ты пахнешь весенними ландышами и васильками.
Впрочем, это блаженное состояние длилось недолго… Её лицо вдруг снова приняло серьёзное выражение.
-- Егор, предлагаю тебе сделку, -- сухо сказала Лариса.
-- Не понял, -- ответил он.
-- Я никому не говорила, ты будешь первым. Понимаешь, у моей бабки, а она из потомственных дворян, есть фамильные драгоценности. Я сейчас поеду и привезу их сюда. А ты напишешь мне расписку.
-- Какую?
-- Ну что претензий ко мне не имеешь. Ну что-то типа брачного контракта.
-- Ты это серьёзно?
Лариса утвердительно закивала головой. Егор не понимал, что происходит. Чертовщина какая-то. В горле пересохло, сильно сдавило грудь. Егор налил себе вина и залпом выпил до дна. «Да она просто издевается надо мной!» -- подумал он.

... Казалось, прошла целая вечность. Он даже не представлял, что эта игрунья так долго может держать паузу.

Вдруг она не выдержала, вскочила на ноги и, с озорной улыбкой на губах, только так, как умеют маленькие дети, захохотала. Её звонкий пронзительный смех был громче прежнего. Бокалы, стоявшие на столе, не только звенели, но и стали легонько подпрыгивать.
-- Ну признайся, только честно! Ты поверил?
Что делать, пришлось сказать правду.
-- ВЕРЮ! – сказал Егор.
Лариса от радости подпрыгнула и захлопала в ладоши. Она ликовала, испытывая самый настоящий восторг.
По такому случаю игрунья налила себе вина и залпом осушила бокал.

гл. 10

Между тем солнце, потихоньку скатываясь к горизонту, позолотило питерские крыши.
-- Боже мой! -- посмотрев на часы, сказала наша героиня. -- Мне же сегодня ребёнка с продлёнки забирать.
Я уже опаздываю!
Лариса стала собираться. Быстро оделась, слегка подкрасила губки, поправила волосы перед зеркалом.
-- Ну что, юноша, -- снисходительным тоном обратилась она к нему. -– Огромное тебе спасибо за то, что откликнулся
на просьбу несчастной женщины, проявил сочувствие, так сказать, и сострадание.
«Почему она со мной так разговаривает! -- возмущался Егор. -- Ведь я ничего ей плохого не сделал».

И тут ему вспомнился один случай из его жизни. Прошлым летом, отдыхая на даче у своего дяди-заводчика,
Егор помогал ему делать вязку сучки и кобеля.
Этот широколобый чёрный мохнатый кобель давно нравился белой короткошерстной сучке. Извините.
А, впрочем, почему извините? (Мне показалось, что я пишу о женщине). Сучка, она и есть сучка!
Так вот, эта белая сучка не раз, пробегая мимо чёрного кобеля, якобы невзначай, задевала его своим хвостиком, а то и просто легонько покусывала его за задние конечности.

Когда дядя поставил её в специальный станок, она сразу приняла позу покорности, присев на передние лапы.
Егор тогда пришёл в умиление. «Вот чего не хватает многим современным девицам, -- подумал он. -- Покорности и смирения. Забили голову ненужной учёностью, забыв о самых простых и здоровых инстинктах».
Кобель запрыгнул на неё сзади и отдал себя на волю половому инстинкту.
Егор с дядей облегчённо вздохнули, дело вроде бы сделано. Оставалось подождать пару месяцев -- и радостный лай молодых щенков разбудит тишину дядиного двора.

Но не тут-то было. По неопытности самец немного разомлел от любовных ласк и не схватил эту своенравную сучку зубами за холку.
И, несмотря на все свои симпатии и желания, подчиняясь древнему половому инстинкту -- сопротивляться до последнего (что необходимо для выявления самого сильного самца, да и порог возбуждения повысить тоже не помешает), сучка сбросила кобеля с себя и, укусив его, убежала.
Все попытки дяди поймать её и снова поставить в станок так ни к чему и не привели. Она огрызалась и громко рычала, показывая без политеса весь свой злобный женский характер.
-- Теперь она не подпустит его к себе, я её знаю, -- махнул рукой дядя. – Надо искать другого кобеля.

... Лариса между тем не унималась.
-- Егорушка, я теперь твоя должница по гроб жизни. Она сделала низкий поклон и развела руки в стороны.
Наша игрунья из последних сил сдерживала себя, чтобы не рассмеяться. Затем она ещё раз посмотрела на часы.
-- Через 10 минут «Спокойной ночи малыши». Смотри не пропусти. Детский сад!

Зря она это сказала. Это была последняя капля, переполнившая чашу его терпения. Комок подкатил к горлу, он побагровел! Гнев и злость, кипевшие в его душе, вырвались наружу!

Егор набросился на неё, как изголодавшийся хищник бросается на свою добычу. Он схватил её в охапку и кинул на диван. Сорвал с неё юбку и блузку. Несколько пуговиц от её одежды с треском отлетели и, звеня и подпрыгивая,
закатились под стол.

Чёрные кружевные трусики, которые она придерживала руками, Егор просто порвал. Скрестив руки на груди, она прикрыла последний свой аксессуар. Он по неопытности искал защёлку на спине (но в новых моделях их стали делать спереди) и, не найдя защёлки, просто порвал ей ещё и шёлковые бретельки.

Лариса растерялась. Она не ожидала от него такого напора.
Милый и вежливый молодой человек, этакая поэтическая натура, вмиг превратился в клубок мужской ярости и страсти!
Она попыталась сопротивляться, но все её жалкие потуги легко разбивались о его решимость и безудержное желание овладеть ею...
Волна возбуждения накрыла её с головой. Сладостное напряжение сковало всё тело, оно напряглось, прогнулось, оцепенело... Глаза закатились. Кровь прильнула к лицу, бешено забилось сердце.
Широко раскрыв рот, она жадно ловила воздух, чтобы не задохнуться, проваливаясь в адскую бездну.
Земля под ней стала куда-то уплывать…

И в соитии Егор был уже другим. Теперь он всё контролировал, не позволяя себе забыться в любовном изнеможении.
Как орёл, поймавший добычу, когтит свою жертву, не обращая внимания на её вопли и визг.

И наградой ему за это был стон, который вырвался из её груди!
Закрыв глаза, она замерла в его объятиях. Лишь лёгкая судорога пробежала по её ногам.

...Самое сладостное для мужчины видеть, как открываются глаза любимой женщины после того, как она побывала на вершине блаженства. В этот миг в них можно прочесть всё.
Это уже не глаза женщины -– это глаза Мадонны!
-- Вот теперь мы ему отомстили! -- глядя на него затуманенным взглядом, прошептала она.
-- ВЕРЮ! – сказал Егор.
И в её глазах загорелись лукавые, озорные огоньки.

2. 2018г. СПб.