Ужасный Петербург

«О, не верьте этому Невскому проспекту!» - восклицал классик.
Не верьте и Петербургу!
«Все обман, все мечта, все не то, чем кажется!»
И если Вы - провинциал, долго откладывающий встречу по причине времени и денег, но все-таки приехавший в город, который Вам кажется овеянным историей, романтизмом и дождем, то некоторое время будете ходить или ездить по городу Вашей Мечты, открыв рот и забыв о своей серой, скучной, однообразной жизни. Все будет казаться необычным, ярким и величественным. Эрмитаж, Адмиралтейство, Васильевский, Петропавловка и еще - еще множество загадочных слов.
«Эвона! - воскликнет какая-нибудь северо-столичная штучка. – Мы такие! Что нам ваш Крыжополь или Пупинск!»
Город будет напоминать богатую старуху в старинном кружевном чепце, на которую приходят с почтением посмотреть и ждать милости или, на худой конец, ненужного совета. Она знает это, и, стараясь выглядеть эффектнее, искусно молодится. Различные краски, крема, мази стараются делать невидимыми или малозаметными морщины и возраст.
Но чувство восхищения скоро пройдет.
Вы станете замечать то, на что раньше не обращали внимания по причине восторга и новизны. Погода вдруг неожиданно испортится, и станет холодно и сыро. После недолгого наблюдения Вас удивит то обстоятельство, что город не любит погоду, как и погода не любит город. Но, находясь в постоянной борьбе, они вынуждены существовать вместе, как сиамские близнецы, неотделимые друг от друга, или долго прожившие супруги.
В Летнем саду попадете под обязательный дождь, мелкий, нудный и гадкий. Который неизбежно станет больше. Капли увеличатся и неприятно похолодеют. Вам станет досадно, что не захватили зонтик. Небесная вода затускнит надписи на табличках, сравняв их с фоном. Непонятно будет, кому или чему посвящена табличка. В Домик Петра не пустят «из-за повышенной влажности», и гортанная иностранная речь покрутится рядом и уйдет прочь вместе с группой пожилых промокших туристов. Но дождь все еще не прекратится и не утихнет, как бы мстя Вам за что-то. Все вокруг будет холодно блестеть: стены домов, темный лужевый асфальт, тротуарная стертая плитка, крыши, свинцовая река. Станет сыро, неприятно и одиноко.
Бывают, конечно, и солнечные дни, напоминающие улыбку на чахоточном лице в минуту выздоровления и просветления. Но она недолгая и все равно холодная.
И Вы начнете медленно не любить город. Вас начнут утомлять длинные равнодушные улицы с памятными зданиями, холодной непостоянной погодой, бесконечными, шумными, непонятными хаосом и суетой; в тоннелях улиц будет не хватать воздуха; и бесконечные прямоугольники длинного неба с рванными облаками, постоянно меняющими цвет, намеренно начнут давить на сознание и чувства. И Вы начнете понимать и сочувствовать настроению и поведению Родиона Романовича с его желанием свободы физической и нравственной.
Именно здесь, и только здесь, могли прекратить свой путь Прекрасный Цветок России и Великий Гений, и Удивительный Композитор, и еще множество талантов.
В городе почти нет эмоций – ни хороших, ни плохих. Смех и горе здесь ненавязчивы и тихи, а улыбки подобны слезам – бледны и прозрачны. Эмоции не нужны – они разрушают жизнь. А если возникают, то, подобно водным кругам, они расходятся, вызывая удивление, медленно гасятся и быстро забываются. И все становится как прежде. Спокойно, высокомерно и сыро.
«…все дышит обманом…» - обман везде. В лицах домов и людей, в постоянно меняющемся небе, в погоде, в магазинах, витринах, рекламных плакатах и объявлениях, в еде и в продуктах – во всем. Нет ничего, чтоб не обманывало. Даже – Господи, прости! – в храмах и церквях идет торговля глянцевыми журналами, свечками, книгами, иконками и многим - многим – многим.
Всем этим городом владеет царственный призрак тирана. Он всюду - в памятниках, в изображениях, и, что всего страшнее, в сердцах и умах. Им восхищаются, возносят и боготворят.
Его дух витает над созданным себе рукотворным памятником города-монстра, покоящегося на костях. И забравшего жизни, тела и тепло, превратив все это в камень.
Подобно вампиру, жаждущему крови, без которой умрет, он постоянно требует жертвы. Жизнь и кровь людей, наполняющих город, становится вялой и больной. И постоянно входящая кровь нового притока тоже становится больной и холодной.
Человеческие тела здесь разрушаются, становясь бледными и прозрачными. Из них уходит жизнь, превращая их в призраки, преданно служащих своему властелину - Петербургу.
Речь призраков тиха, спокойна и протяжна, подобно зловещему вою ветра где-нибудь в безлюдном пространстве: среди заброшенных домов с черными мертвыми дырами окон или старого заброшенного кладбища с покосившимися разрушенными крестами, темными памятниками и черными пугающими носатыми воронами.
Сильный воздух, вырывающийся из глубинных подземных недр монстра, отдает какой-то вонючей смазкой. Метро кажется кишащей утробой города, для существования которого нужна пища, движущаяся внутри и поставляющая живительную энергию к разным частям монстра.
«Он лжет во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущенною массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов…»
Позолоченные остовы куполов и шпилей, стены домов с колонами и застывшими химеры чувств напоминают окаменевший и постоянно разрушающийся скелет.
Если Вы решитесь остаться здесь, то станете похожи на ручного зверя, оказавшегося в клетке из камня, в которой он существует, ест, пьет, стариться. Больших чувств, как и страстной любви, здесь нет, да и не может быть. Дети, рожденные в клетке, тоже будут слабы и существовать такой же жизнью.
Холодный большой город... Холодные отношения, холодные люди, холодные дела, холодные чувства, холодные тела…
Посмотрев на это, уезжай отсюда, добрый человек!
Уезжай туда, где тепло и солнце!
Уезжай подальше! И любуйся царственными останками издалека!
И скажи им: «Прощай, Петербург! Прощай, мертвый ужасный город!»