Сталин вспоминает. Из книги "Рассказы о Сталине"

"Мы готовы стать преступниками, чтобы миром наконец стали править невинные..." Альбер Камю

"...Наполеон спросил в два часа ночи одного из своих приближенных" "Что будет во Франции после меня?"
"Ваше Величество, Ваш преемник, который справедливо будет опасаться, как бы в свете Вашей славы не показаться ничтожным, постарается подчеркнуть недостатки Вашего правления"

Стендаль "Жизнь Наполеона"

"Я понял коммунизм - как напоминание о не исполненном христианском долге. Именно христиане должны были осуществить правду коммунизма, и тогда не восторжествовала бы ложь коммунизма..."

Николай Бердяев "Самопознание"



...Сон, который увидел Сталин, повторялся в войну почти каждый год и только сейчас начинал забываться...
Из-за горизонта, заполненного зелеными цветущими холмами с полями-огородами посреди садов, натужено ревя моторами появляется большой пассажирский аэроплан.
Блестя большим сигарообразным алюминиевым корпусом, с ровной строчкой кругов - иллюминаторов, аэроплан дотягивает до невысокого круглого холма, цепляет огромное дерево, спотыкается на лету, клюет носом и взрывается стеной желто-красного яркого пламени и клубы черного дыма закрывают картину!

Проснувшись, Сталин долго лежал в полутьме рассвета, сдерживая сердцебиение силился успокоить себя, внушить, что это видение - следствие чрезмерно плотного "обеда", закончившегося под утро...
Покряхтывая, Сталин приподнялся с подушки, выпростав из-под одеяла худые стариковские ноги в белых кальсонах сел на кушетке, нажал кнопку вызова "денщика" и одновременно включил свет.
"Что-то совсем плохо стало со здоровьем. Надо бы на юг поехать, там сейчас уже миндаль зацветает...", - подумал он.

Одевшись, Сталин перешел в столовую и, выпив крепкого чаю, покурил, не чувствуя однако удовлетворения и сожалея, что так и не смог перебороть в себе эту дурную привычку к табаку...
Потом походил, постоял в углу малой столовой разглядывая резной орнамент на буфете и снова зашагал по комнате.

..."Проклятая старость" - он поморщился, передернул худыми плечами; шею неприятно стянуло жестким воротником полувоенного кителя - сегодня его все раздражало, причиняло неудобство и боль. Даже разношенные сапоги, шитые из самой мягкой кожи ручной выделки, тяжелыми кандалами повисли на ногах.
Голова кружилась - вчера чуть было не уронил на себя платяной шкаф в спальне, так неожиданно и сильно качнуло - бросило в сторону.
Он с испугом понял, что на несколько секунд потерял сознание. "Надо рассказать врачу об этом случае. Но кому из них? Виноградова посадили - и за дело. А остальные, что они могут? Жалкие карьеристы. Боятся меня, трусы несчастные! Хотя бы один из них сказал, что со мной. Трусят и льстят безбожно. Неужели нет ни одного, кто бы мог прямо и просто объяснить, чего мне надо опасаться и когда готовиться к смерти".

Сталин облокотился о колено - вялая старческая спина согнулась. Седой ежик жестких волос уколол морщинистую шею. Заныли нудной привычной болью почки.
"Надо вызвать этого старика, Войно-Ясенецкого из Крыма. Только он со своим Богом и "гнойной хирургией" способен и диагноз вслух произнести и душу утешить божеским благословением...
Этот поймет - ведь он сам прошел через тюрьмы и ссылки, правда уже в наши дни, и нашел-таки утешение в служении Богу..."
Мысли Сталина постепенно отвлеклись от болезней, и сознание, проваливаясь в прошлое, стало рисовать ситуации и случаи из длинной, наполненной событиями и действиями жизни...


Иосиф Сталин - тогда еще Сосо, - много читал. Семинаристы тайком передавали из рук в руки Шекспира, Шиллера, "Историю культуры" Липперта. Но больше всего полюбилась ему книга грузинского писателя Козбеги "Отцеубийца".
Её герой Коба, горец, бесстрашный и хладнокровный мститель, выступает против произвола чиновников, против подлости царских прислужников, становится благородным разбойником и в неравном бою, попав с друзьями в засаду, один из всех ускользает из ловушки!
И отныне, Коба стал для Сосо божеством - вдохновленный его примером, Сосо тренирует тело, закаляет волю, воспитывает в себе мужество и бесстрашие, что почти сразу замечают однокашники.
Однажды Сосо-Коба решил проверить силу воли и не спать, сколько сможет.
После двух бессонных ночей ему стало плохо, начались слуховые и зрительные галлюцинации - кофе уже не помогало. На третьи сутки ему стало особенно нехорошо: раскалывалась от боли голова, а вместо сна приходили кошмары - казалось, что руки, ноги и голова вдруг начинали разбухать и достигать страшных бревно образных размеров. Сознание затапливали образы беспричинного давящего ужаса, еще мгновение и взорванные изнутри страшным давлением, тело и голова разлетятся в клочья, в осколки!
"Боже! Спаси и сохрани! - повторял Иосиф. - За что мне такое наказание? За мою гордыню, за ненависть к этим аристократам и богачам, этим фарисеям в клобуках...
Боже! Боже! Я не вынесу этой боли!..".

И вдруг, словно переполнив чашу страдания - боль исчезла, в глазах полыхнул божественный свет и голос из страшной тьмы воображаемого запредельного произнес:
"Иосиф!!! Готовься к избранничеству, ибо тебе будет дано все, чтобы спасти народы от несправедливости. Отныне твоя жизнь должна быть посвящена борьбе с угнетателями и притеснителями народов.
И станешь ты, как Коба, жертвой и спасителем!!!".
И так велико было впечатление, так потрясен был Сосо видением, что потерял сознание...
Утром товарищи стали будить Джугашвилли и обнаружили, что он болен, горячий как печь и бормочет бессвязные слова.

Через неделю Иосиф поправился...
Еще через год под подушкой Иосифа были найдены запрещенные социалистические брошюрки, за что он был исключен из семинарии...


...Всплыли воспоминания, которые он обычно старался гнать от себя. После того исключения из семинарии, он оказался один - ни работы, ни прошлого, ни будущего.
Однако осталась надежда и вера в борьбу за права простых людей - Иосиф стал участником тайных марксистских кружков и знал, что может попасть в тюрьму.
И всё таки, арест стал полной неожиданностью!..

Почти полтора года Иосиф провел в стареньких тюрьмах Кутаиси и Батуми.
Отношения между зэками и администрацией там были самые патриархальные, но случались и взрывы эмоций, почти бунты, борьба сильных характеров. Именно там закалился его характер, и пришла уверенность, что за правое дело освобождения рабочих и крестьян можно пожертвовать даже жизнью!
После тюрьмы и ссылки Иосиф годами ходил по улицам как убийца, за которым гонятся полицейские ищейки, но и сейчас, чаще весной, его охватывало чувство опасности и возбуждения - далекие отголоски той реальной опасности быть арестованным или просто убитым шпиками. Тогда, бакинская тюрьма показалась ему местом успокоения; так трудно было выживать на свободе!

Рассчитанная на четыреста человек, тюрьма вмещала полторы тысячи. Арестанты спали вповалку на ступеньках лестниц и в коридорах. Уголовные и политические перемещались по тюрьме свободно, все двери из-за тесноты и духоты были распахнуты настежь. Среди заключенных были и "смертники" - они ели и спали вместе со всеми.
Ночью их выводили из камер и вешали в тюремном повале, откуда слышны были стоны и крики!
Кобе казалось тогда, что он ничем не может помочь обреченным и, закрывая глаза с вечера, он старался покрепче заснуть, чтобы не слышать всего происходящего.
Тогда же он познакомился с ребятами, на совести которых были ограбления, а иногда и убийства - этим они были ему интересны.
Он уже тогда понял, что люди действия - это люди решительные и способные на все - они могут пройти сквозь строй солдат не дрогнув и убить предателя или изменника не сомневаясь!

…Сталин сощурился, и вглядываясь в темноту ранних весенних сумерек, остановился напротив окна,

"И тогда, - продолжил он внутренний диалог, - я впервые понял, что самые храбрые люди бояться того, что случается, происходит не с ними, а рядом, на их глазах. Ведь в коридорах тюрьмы не раз случались драки между уголовниками, и это как-то особенно угнетало политических, тех, кто был далек от реальной борьбы и живой крови. А нас эксистов, это только возбуждало, горячило".

Один раз на лестнице, ведущей в политический корпус, повздорили молодой рабочий из новой партии прибывших и опытный зэк, уголовник по кличке Грек. Рабочий был сильным и здоровым парнем, а Грек, изможденный многолетними "сидениями", впал в истерию, изловчился, ударил рабочего ножом и убил его.
Иосиф видел это и понял, что и сам вот так может воткнуть нож в тело другого, что ему не страшно и ответить потом за такой поступок: в его жизни было столько плохого, что он сам стал частью этого мира насилия.
Но, главное он верил, что только борьба поможет несчастным рабам сбросить иго буржуазного господства. А какая борьба без крови?
Уже позже, он говорил, что Революцию подготовили акты террора боевой организации эсеров и страх народа перед царской властью и его прислужников, разбили эти убийства царских слуг и родственников. Он всегда восхищался мужеством и силой воли людей из БО, такие как Каляев, Созонов и Савинкова, которые убили Плеве, Князя Сергея и ещё сотни чиновников, позволявших себе безнаказанные зверские поступки и действия по отношению к революционерам.
Первых двух повесили царские прислужники, а Савинков выбросился в пролёт лестницы уже после Революции, в тюрьме!

…Последнее время, во время бессонницы, он часто вспомнил кичливые, грубые повадки горийской знати в противоположности нищете, в которой приходилось расти ему и другим детям бедняков.
Больше всего Кобу возмущало это противопоставление – нищета большинства и рядом пьянство и барство, разодетых в шелка и меха ничтожных нуворишей.
"Черт бы их всех побрал!" – не сдержавшись ругнулся Сталин и ударил в сердцах крепко сжатым кулаком по ладони...


"Да, - продолжил воспоминать Сталин, - тогда я был много смелее. Сейчас меня гнетет страх - это какая-то истерика, нервы...
Вот и сны стали сниться, - он закурил, - надо пригласить сегодня всех членов Политбюро и сказать им, что жить мне осталось недолго...
Но как вспомню эти лживые завистливые лица!
Неужели Ленин, умирая, вот также думал о нас, остающихся здесь? Нет, он был другой! Хотя тоже не был святым, был тонким психологом и знал кому что сказать.
Вот в молодости он был орлом!..

Да, таким он был тогда, на конференции большевиков зимой в Финляндии...
Стоял морозец, и белый снег завалили все деревья, и скрипел под ногами. Пахло вкусными щами из станционного буфета и крепким табаком, который курили почти все делегаты. Мы шли группой, и я надеялся, что вот-вот нас догонит он - Ленин, но оказалось, что он уже сидел в зале и говорил с делегатами.
И когда я его увидел, то разочаровался: ожидал что он все-таки повыше ростом и лицом значительное, а тут - низенький, плотный, почти лысый и картавит...
Но уж когда он заговорил то все замерли - так у него всё быстро, четко и понятно выходило, и тогда я в восторге подумал - вот сила логики, вот у кого надо учиться, кому надо подражать!


2000 год. Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal