Мандариновая сказка

Эпиграфа нет, и вряд ли он будет,
А впрочем… С Новым годом, люди!

Она сидит в своей комнате, уставившись в экран монитора компьютера. Рядом – небольшая кучка бело-оранжевых шкурок.
Мандарины… Их манящий, щекочущий запах повсюду. Но ей нет ни до чего дела – она просто смотрит в экран, и ловко бегают пальцы по клавиатуре.
До Нового года – каких-то несчастных три с половиной часа. Пустые, ничего не значащие минуты. Разве что… они необходимы, чтобы успеть. Успеть купить подарки, пока магазины еще не закрылись. Успеть дойти до дома, где накрыт стол и ждут близкие. Успеть постоять в пробке. Успеть попросить прощения или даже загадать желание. А кто-то уже празднует, кричит на улице радостное «С праздником!». Уже слышатся хлопки петард и праздничного салюта – там, за ледяным стеклом, за снежной занавесью.
Она тоже могла бы праздновать. Ее даже позвали на вечеринку, но она не пошла. Потому что не захотела. И потому что точно знала, чем закончится вечер. Она будет стоять у стенки в своем лучшем платье «за две с половиной» в каких-нибудь дурацких рожках или ушках, пить отвратительный на вкус коктейль и грустно смотреть на целующиеся и танцующие парочки. И потом непременно напьется, и выкинет какую-нибудь выходку – грохнет блюдо о пол или уронит елку на какого-нибудь симпатичного парня. Будет кричать, как она их ненавидит, а потом, уже после всего, в институте будут шептаться и хихикать за спиной.
Именно поэтому она не пошла.
Она выпрямляется в кресле, рассеяно глядя перед собой сквозь стекла очков. Нашаривает под рукой мандарин – круглый, яркий и гладкий – и чистит, отделяя мягкую шкурку от плода. И снова этот одуряющий аромат…
В квартире – тишь. Слышен только соседский телевизор, бодро вещающий голосом Максима Галкина. Будильник отсчитывает последние часы, стрелка ползет по белому циферблату – раз, два, три, и до бесконечности. И нет ничего, кроме ее, комнаты и компьютера. И мандаринов, конечно же.
Внезапно перед глазами – туман. Дзинь! – входящее сообщение. Из чата, кажется. Точно…
«Привет  :)».
Странно, и кому это дома не сидится в такую ночь? Что ж, ладно, let it be.
«И тебе не кашлять».
Сострила. Только вот ей не смешно, и тому, по ту сторону экрана, тоже.
«Что дома сидишь, сегодня ведь Новый год!  :) Отмечать не с кем?».
Обида. Раздражение. Ему-то что за дело? Ложь – лучшее средство от любопытных.
«Вовсе нет. Я как раз собираюсь. Пока  :)».
«Ога.  :) С наступающим тебя!».
Она со злостью кликает мышкой по красной кнопке «Выход», встает из-за стола и подходит к окну, разглядывая ледяные узоры.
«Я как раз собираюсь»…
А почему бы и нет?
Не дав себе передумать, она идет в прихожую. Ноги – в сапоги, на плечи – куртку. Шапку оставим на зеркале, ни к чему. Рука ложится на дверную ручку, и тут… Снова этот запах. Праздничный, ободряющий, волшебный! Точно по мановению волшебной палочки – на кухню, к светящимся циферкам микроволновки, к белеющему холодильнику. Дверцу – на себя. Улыбнуться консервной банке, печальным останкам колбасы, открыть фруктовницу – вот они. Яркие, оранжевые!
Она хватает парочку и кладет в карман. Вот так-то лучше. Теперь – снова в прихожую.
Она уходит, грохая дверью. Теперь в квартире абсолютная тишина. Хотя нет, все те же часы – раз… два… три…

* * *
Она шагает из темного подъезда в ночь. В последнюю ночь этого года. Шагает и тонет в огнях – неоновая реклама, гирлянды, фары автомобилей, фейерверк… Нет, в комнате, пожалуй было уютнее. А впрочем…
- С Новым годом вас! С Новым счастьем! – какие-то люди в ярких масках, с хлопушками и мишурой. То ли пьяные уже, то ли и впрямь рады празднику. Что сделать? Улыбнуться, махнуть рукой?
- И вас, - робко и тихо, все равно уже не слушают.
Сапоги по щиколотку утопают в снегу. Она идет по улице в неясном ей самом направлении. Снежинки оседают на волосах, воротнике, шарфе. Где-то далеко отсюда наверняка веселье, песни и радость. На главной площади, должно быть. Но дотуда – километры, а спускаться в метро лень, к тому же в карманах – ни копейки. Только теплые вязаные митенки и… мандарины.
Она вынимает один из кармана и разглядывает на свет фонаря. Чем-то похоже на солнце – такое же яркое и жизнерадостное. А без шкурки на что похоже будет?
Снова аромат. Очистки она бросает в снег. Пусть неправильно, некрасиво. Зато яркие оранжевые пятна в белом снегу – красиво. И тоже, наверное, неправильно.
Внезапно – чья-то тень, прикосновение, даже резкий смазанный удар по плечу.
- Ой!..
Пальцы соскальзывают с гладкой шкурки, тщетно пытаясь удержать пустоту. На долю секунды мандарин зависает в воздухе, и впрямь становясь маленьким солнцем среди звездного неба. Хотя скорее луной? И тут же – резко вниз, только не в снег, а в чью-то ладонь в черной кожаной перчатке.
Она смещает взгляд и видит его, человека, налетевшего на него. Молодой мужчина, парень. В темной куртке и в дурацком красном колпачке с белым помпоном. Самый обычный. Вот только глаза – добрые и сияющие, как две маленькие луны. И в них отражается гладкий бок мандарина.
- Ваше? – он протягивает мандарин и улыбается.
Смятение… И что-то еще. Раздражение? Нет, вряд ли. Что-то похожее, только светлое и радостное, точно распирающее изнутри. Она поднимает взгляд и тоже улыбается, как не улыбалась, наверное, уже давно. Улыбка – это просто, оказывается.
- Наше, - говорит она и только полминуты спустя понимает, что это значит – наше, твое и мое, общее. И он, кажется, понимает. Даже точно – понял. Вон, даже руку не опускает, точно ждет чего-то.
Она осторожно и бережно берет его руку.
Все еще глядя в глаза и улыбаясь.
И они идут уже в новом году, осыпаемые новым снегом.
И она сжимает в руке мандарин, ставший тоненькой связующей нитью и символом для нового счастья и новой любви.