ЖЕНА МОЕГО ДРУГА

ЖЕНА МОЕГО ДРУГА

1

Николай позвонил накануне Нового года и предложил встретиться. Мы не виделись давно и вообще в последнее время встречались не очень часто, разъехавшись в разные районы после его скандального развода с Тамарой. Он даже исчез с небосвода на некоторое время. Ту историю я помнил. От такого нужно отойти. Пауза вышла непродолжительной и он вновь стал бывать у нас. Но уже не тот. А потом женитьба на Светке, будто кому-то в отместку и с той поры мой друг всё время кому-то что-то доказывал. Вот и сейчас тот же тон.
- Ненадолго и где-то или у кого-то из нас? – уточнил я условия встречи, накануне Нового года всегда масса хлопот.
- Прямо сейчас, - ответил он и я понял, что припекло. – Я к тебе заеду сам, это ничего? Займу у тебя около получаса, для меня это принципиально, – и я согласился.
У меня небольшой трубный бизнес, его я создал с нуля и рос очень медленно. И с деньгами туго и конкурентов много. Хватало только для поддержания на плаву. У Николая дела шли удачно, он имел стройматериалы и собственные карьеры для добычи известняка, строительного камня, песка и прочего, без чего любая стройка или крупный ремонт жить не могут. Его фирма обеспечивала стройиндустрию нескольких областей Центра, в том числе и Москву, и казалась непотопляемой. Обороты на два порядка выше моих и внешне его дело выглядело успешным. Но и суетливым: лицензии, разрешения, согласования и прочее с чиновникамии, партнёрами и разного рода судами и арбитражом обеспечивали занятость 14 часов в сутки с редкими выходными.
- Привет, трубникам! - сказал он, войдя в мой скромный офис. Я поднялся и осмотрел гостя. За эти полгода, что мы не виделись, он сильно переменился. Стал жёстче и решительней, появилась и глубоко сидящая настороженность. Её ничем не выбить. Николай осмотрелся и развёл руками: всё было примерно так же, как и в последний его визит. Я вышел к своим, попросил никого не пускать и все телефонные звонки снабдить ответом: - «Меня нет дома». Судя по виду приятеля, это слишком серьёзно. Да и день шёл к концу.
Так оно и оказалось. Партнёры по самому проблемному проекту его уже кинули и теперь вели к тому, что рассчитываться по кредитам придётся самому.
- Кредиты валютные и их мы брали под закупку горной техники. Часть ушло по назначению, а часть нет. И эта часть прошла через мои счета. Думал, обернётся и всё успеем – не вышло, - объяснил свои проблемы Николай. Мы с ним сидели за одной партой с пятого класса, когда его родители вернулись с Севера. Вместе стали технологами машиностроения на заводе и оттуда двинули в бизнес. С этого момента разница уровня посягательств на мировые ценности у нас уже обозначилась и я занялся штамповкой пластиковых труб в цехе собственного завода, а он производством стройматериалов на громадном комбинате.
- И что? – спросил я, не выдержав большой паузы.
- Короче, идёт к тому, что меня посадят, - заключил он, - и банк крутой, и сумма приличная. Уяснил? – я кивнул и он продолжил, - То есть, моя семья без средств, а сам я в зоне. Лике 4 года, Светику 28. Она только-только вышла на работу и стала обретать собственное реноме. Моя посадка – это крах её карьеры. Лет на пять-семь, пока не выйду. Вот так, в общих чертах.
По тому, что он выделил, а что притушил, стало ясно, что главная печаль – это семья. С остальным он будет разбираться сам. А жену с дочкой хотел от тонущего судна отпихнуть пораньше и подальше, чтоб не затянуло в воронку краха. Решение трезвое и взвешенное, нормальный мужик иначе мыслить и не мог.
- Я могу взять её к себе, но кроме гарантий работы и зарплаты ей ничего не светит, - сказал я, припомнив финансовую специализацию образования его второй жены. Поработать она успела немножко и особого опыта не нажила.
- Хорошая мысль, - улыбнулся Коля, я его звал – Колян, а он меня - Сюрчик.
- Но это будет три рубля, плюс немножко по результатам продаж, - чуть притушил я восторги приятеля.
- Знаю, Сюрчик, про твои проблемы я в курсе, о том и речь – готов ли ты выйти на другой уровень? И песни другие будут и офис покруче. Как тебе такая идея? – спросил он и я до конца уяснил причину его визита. Катастрофическая воронка, похоже, была настолько большой, что затронет полгорода. Где-то на уровне подсознания я об этом стал задумываться уже полгода назад, когда Колян стал реже звонить и обходился эсэмэсками и электронной почтой. Он чего-то стеснялся и это его напрягало. Может, я чего-то и знал, а может и нет. Однако с Коляном что-то давненько не так. И это началось, примерно, со времени женитьбы на Светке.
- Не мельтеши, Сюрчик, - прервал мои воспоминания гость, - давай по главным целям. Первая: хочешь ли ты взлететь? – Если нет, то и суда не будет.
- Если по-гамбургскому счёту, то да! – я уже усёк ход его мыслей и ждал деталей оформления идеи. Они могли обнадёжить, а могли и утопить. Как карта выпадет.
- Главное - согласие! – Остальное к нему прилагается, - улыбнулся Колян.
- Но мне придётся темнить и мутить воду, чтоб никто не дознался про всё, - я как бы признал, что чистых денег в нашем бизнесе не бывает. И он мне подробно изложил свою идею. Проводки денег там играли важную роль. Ту сумму, которую вкладывал Колян, он просто заначил на чёрный день. А остальное сгорело в операциях, которые устроили партёры и банк. Я аж зажмурился от той величины, астрономической, по моим меркам. За такую и грохнуть могли.
- Нет, Сюрчик, у меня есть страховка, - прочитал мои мысли Колян, - они считают, что я увёл гораздо больше, чем заначка и надеются - рано или поздно это выплывет.
- А на самом деле? – спросил я.
- Взятки и откаты! Их же никуда не приложишь.
- Почти миллиард?! – изумился я.
- А что, - хмыкнул приятель, - там же не одно министерство замешано, а департаментов сколько! И отделов и секторов в них, начиная от культурного наследия и кончая прокуратурой и МВД. И три рубля там не пляшут. Так что…- он развёл руками и мне стало ясно про остальное. Колян выжидательно смотрел на меня. Я мог и отказаться, ведь жил же до сих пор с мелкими тратами на пожарных и санитарных инспекторов.
- Покажи свою семью, - велел я и он вынул ноутбук. И жена и дочка выглядели мило, круто и на миллион баксов, так что мне такой финансист даже опасен. Я покачал головой, осмотрев его идиллию. Да и вынесет ли она, такая молодая и яркая, посадку мужа? Или он предлагает роль сторожа при ней? Я отодвинул навороченный ноутбук и опять стал размышлять над увиденным. Все сомнения Колян прочитал на мне и сказал:
- Твои заботы простые: организовать это дело и пристроить к нему Светку, всё! Остальное – не твоя печаль.
- За ней кто-то другой присмотрит?
- Нет, Сюрчик, с меня свадеб хватит. Как сложится, так тому и быть. Самому бы уцелеть, не факт, что я учёл всё и из-за угла не вынырнет чёрный «хаммер» со стрелками в масках. Мы обговорили детали и он уехал. А я задержался и долго ещё прокручивал варианты. И хорошие, и поганые. Выходило 50 на 50.
Новый год прошёл в штатном режиме, среди шума и гама поздравлений и прочего был и звонок Коляна, он сказал, что всё на мази и через три-четыре недели я могу начинать, финансовую отмазку он уже устроил и она покатилась в штатном режиме.
- Вот оно и началось! – подумал я о предстоящем. Я не курил, но иногда брал в руки пачку «Кэмел» и вертел, чтобы кончиками пальцев снять нервное напряжение и не мешать мозгам заниматься прямым делом – просчитывать варианты. Я стоял на балконе и передо мной красовался расцвеченный город. Гремели петарды, взмывали вверх и рассыпались причудливыми фантазиями искры фейерверков, проезжали машины и звучали восторженные голоса. - Праздник!
И я вернулся домой, а там гостям. Это были соседи, мы заходили к ним, а они к нам, необременительно и мило. Приятные люди и очень деликатные. С такими легко и ненакладно. На мою жену поглядывали все и я к этому привык. И в гости они порой забегали, только бы погреться от её взгляда. Ей такое внимание было необходимо и я унял собственнические инстинкты, полагая, что всего обаяния и волшебства жены я оценить не способен, так к чему жмотничать. Ирина, жена соседа, только вздыхала и мужа, млевшего от светящейся Нины, уже давно не дёргала. Иногда она и сама пыталась закадрить меня из одной лишь вредности, но быстро отступалась. Я ей сразу сказал:
- Ирка, уймись! Никуда твой Сёма не денется. Посмотрит-посмотрит и опять к тебе подкатит, не по нему шапка. Она соглашалась, но ревность с завистью так и не отпускали её душу. Не менее энергичной выглядела и Милена Анатольевна, её муж слыл умельцем на все руки и бывало не раз разбирался с новейшей сантехникой, когда у меня на неё не хватало терпения. После его ремонтов в бачки и смесители вселялась европейская заносчивость и на поганую воду из городской сети они уже брезгливо не фыркали: все предохранители и ограничители Никита Иннокентьевич убирал и вода лилась даже тогда, когда во всём доме её уже не было. Никита был учителем химии в школе и уже показал моему Петьке парочку отпадных фокусов из домашних реактивов. Милена Анатольевна была библиотекарем в той же школе и сильно переживала за своего мужа. Особенно, когда он бывал у нас. Ангелина Степановна из квартиры напротив за своего мужа совсем не опасалась, хоть он и был вхож в наш дом в любое время: он хорошо соображал в топографии интернетовского пространства и налаживал компьютеры на любой лад. Иногда она сомневалась, что Дмитрий Тимофеевич Постников её муж: всю энергию после основной работы он направлял на продвинутые и эффективные программы, доведенные им до совершенства. С моей Ниной он всё же изредка беседовал и потом сообщал своей Милене, какой запашистый чай подают в нашем доме. И диктовал рецепт. Ангелина пробовала, но у Нины это выходило лучше. Зато в танцах она была превосходна и тут женщины даже не пытались соперничать с ней. Как только я появился в гостиной, где устроили танцы, она подхватила меня и заставила ревновать всех. Я танцую так себе, но в её обществе даже у меня это выходило исключительно и все понимали, почему.
- Кто звонил? – спросила жена, дождавшись меня из плена Ангелины и ревниво оглядывая свою территорию - моё тело.
- Колян, - пояснил я и приголубил её новое платье. Специально по случаю праздника и гостей. Она потянулась ко мне и покачала головой:
- У женщин тоже есть мужские имена или это «ник» у неё такой? – я мягко привлёк её к себе и шепнул:
- У него крупные неприятности, Нинок, очень крупные! – и она успокоилась. Так всегда.
Через пару недель прогремели раскаты антикоррупционной кампании и Колян загремел главным «паровозом» громкого дела. По условиям нашего соглашения, я к нему не приближался, не звонил и нигде не светился. Меня никуда не вызывали и ни о чём не спрашивали. А уже в феврале появились те самые финансы. И я начал раскрутку дела, о котором мечтал, но и только. На большее не было ни средств, ни чиновных возможностей, которые обходились ещё дороже.
Примерно пару месяцев всё висело и дышало то на ладан, то на поправку и только к концу четвёртого месяца я вздохнул с облегчением. Весь цикл от производства труб до оптовой реализации теперь был в моих руках. И я мог заранее планировать всё то, что прежде ставило перед фактом неожиданно и часто загоняло в тупик. И уже в мае дело выглядело вполне надёжным и стабильным.

2

Светлана позвонила в конце месяца и сообщила, что приговор оглашён и ему дали 8 лет строгого режима. Апелляцию она решила не подавать, поскольку и так измоталась в нервотрёпке по процессу, да и не было смысла – сговор правосудия с властью стал очевиден любому. Первые и вторые эмоции по этому поводу она, видно, уже выплеснула, поэтому в разговоре со мной была спокойна. И я пригласил её к себе. Она приехала, осмотрелась и не обрадовалась: у Коляна было не так. Но его фирму уже в ходе следствия прибрали к рукам и на адвокатов защиты она платила из собственных средств. Мы хорошо поговорили и я постарался отвлечь её от грустного. Будучи женщиной яркой во всех смыслах, она на это отозвалась легко и с удовольствием. Вероятно, Колян приучил к этому.
- Сюрчик, - сказала она, - я согласилась на этот вариант не сразу и без охоты. На собственное дело для меня одной Колюшка не решился, боится за меня, думает, что съедят. Так что, ты единственное спасение. И постарайся сделать так, чтобы я об этом не пожалела.
- Каким образом? – спросил я, представляя хлопоты нетрадиционного вида, но никак не получалось.
- У меня должна быть хотя бы иллюзия свободы и полёта. Он это умел и всё шло тип-топ. Я о работе и только о ней! И она подробно описала все детали прежнего своего дела. Для моей новой фирмы с прочными связями и номенклатурой продукции это было не совсем в корм.
- Ты хочешь работать строго с восьми до пяти или в охотку и без границ? – решил я разобраться с главным.
- Хочу по второму варианту, но не знаю, получится ли, - впервые расслабилась гостья. И я увидел молодую женщину, которая нуждается в опеке, но изо всех сил от неё отмахивается. – Гордыня в ней, ух, как сильна! Ну и шлейф былых связей мужа ещё питал иллюзии.
- Ты хочешь вытащить его оттуда? – вслух подумал я о природе тяги к самостийности.
- И это тоже, но главное – излечиться от бабьей вторичности.
- Какой из них? – уточнил я, зная об этом не так много и в общих чертах.
- Не хочу выбирать из того, что слетится на дармовщину и вообще слетится. Я всё должна видеть и предлагать сама. И места для этого присматривать на свой вкус!
- Тогда это будет не женщина, а что-то другое.
- Нет, Сюрчик, женщина и ещё какая! – и эта фраза мне не понравилась:
- Слушай, жена моего друга, ты, часом не намылилась налево, а у меня только хату присматриваешь? – Светка поднялась из кресла и прошлась по кабинету. Подошла к окну, облокотилась на подоконник и несколько секунд смотрела на набережную Волги. Затем оторвалась от пейзажа и вернулась ко мне.
- Ты ведь что-то подумал этакое, правда? – сказала она и заглянула в меня. Не дожидаясь ответа, она продолжила: - Вот так каждый смотрит и пускает пузыри. Ты думаешь, это пролетает мимо? Другой раз на прогулке с Ликой я так намаюсь, будто меня имели сорок раз. Не я это делала в охотку и до изнеможения, а со мной, как с куклой!
- Ты раньше не бывала так откровенна, - ответил я, так и не решив главное, как выстроить новую работу для Светки. Увиденное и услышанное совсем не вдохновляло. Мне казалось, что эта женщина явно не туда попала. Мой друг Колян и его мир вместе с женой и дочкой - это одно, а моя трубная компания – совершенно другое. Но Светка считала инче:
- Между нами был муж. И ему видеть это во мне неприятно. Теперь его нет. И уже надолго. За него остался ты, он так и сказал: «Светик, Сюрчик остаётся за меня. Он мой и твой друг, а это навсегда!» Я и раньше это знала, но где-то там, в подсознании, теперь же из вас двоих остался только ты. А с тобой можно хоть о чём. Понимаешь, Сюрчик, во всём мире теперь для меня никого нет! – Всё, они по ту сторону баррикад. А я с тобой - по другую. Так что ты должен знать, кого пригрел под крылышком.
- М-да-а! – как бы удивился я, - глубоко и содержательно. Помнится, раньше тебя философия жизни не интересовала в принципе, - припомнил я семейные разговоры в доме друга. Там на первом месте была Лика и сама Светка, уже набравшая силу и вес. И счастливый муж и отец.
- Скажем так: мы тебя просто не грузили ничем. А на философии я его и выиграла у судьбы. Она говорила со мной, будто с Коляном, свободно и без затей. И призналась, что с посадкой мужа рассталась с тайным воздыхателем. Связь была сугубо романтическая и необязательная. Стихи, романсы и чуточку интима. Самую малость. И не дома. Признавалась без охоты, но ради идеи общения без лжи, чем бы она не мотивировалась.
- Это вроде моей доли в нашем усложнившемся супружестве, - пояснила она.
- Он кто? – спросил я, думая всё о том же – приводных ремнях посадки Коляна.
- Он ни причём, я его встретила на улице, сама и случайно. Машина заглохла. Надеюсь, ты не думаешь, что это подстроили? – я манией преследования и прочими комплексами не страдал, но Колян был фигурой настолько заметной, что изучить привычки его «умненькой» жены со стороны конкурентов и «партнёров» было бы логично.
- Он сам ковырялся в машине или кто-то по его просьбе? – уточнил я.
- В его-то костюме от Гучи!? - Нет, он остановил машину-техничку и ребята быстренько всё наладили, - беспечно пояснила Светка и у меня всё срослось:
- Дура! Набитая и жеманная дура! – я грохнул по столу так, что опрокинулась фигурная штучка с вымпелом России. И замолчал, понимая тех, кто приставил этого тонко чувствующего ухаря к Светке. А она осознала природу моего гнева, хотя до конца в подставу не поверила. Собственно, теперь это неважно, дело сделано.
- Уходи, - сказал я ей, - придёшь с заявлением о приёме через неделю. Я подумаю, что можно сделать. И не вздумай притащить хвост. Всё, что связано с прошлым мадам Дмитриевой, забудь. Здесь начнёшь с нуля и никаких консультаций и вопросов на сторону без моего ведома! – она взяла со столика наши рекламные проспекты, молча повернулась и ушла. Обиделась. Будь моя воля, отхлестал бы ей задницу, пока в ней всё болезнетворное не утухнет. Надо же так вляпаться, а с виду умная баба!
Приём, конкурс и прочее для Светланы Дмитриевой я устроил показательно, попутно просмотрев на новую вакансию несколько человек по объявлению. В комиссии были мои замы и кадровик. Скажем так, кандидатура Светки особого восторга ни у кого не вызвала. У меня в том числе. Бесспорного лидера среди претендентов не оказалось и мы устроили второй тур, отсеяв самых слабых, дав шанс оставшимся примениться к нашим реалиям. Во втором туре Светка выглядела заметно лучше и мнения разделились, кто-то видел в ней источник внутреннего напряжения и интриг, а кто-то свежую голову и энергию молодости. Мнения разделились: фифти-фифти. Я спросил своего финансиста:
- Виктор Арсентьич, - это ваш сектор, кто нам подходит больше. Молодая энергичная женщина почти без опыта или зрелый мужчина, прошедший Крым и Рим?
- Я так полагаю, ум – это инструмент и его можно наладить, направить или обустроить, лишь бы он был. У молодой леди с этим полный ажур. Ну, а опытный мужчина, пришедший по объявлению – это не тот опыт, что удержал его на волне успеха. Чаще приходят неудачники и козыряют опытом. Мне кажется, вариант молодости предпочтителен. Я посмотрел на остальных и возражений не последовало. Финансовый зам в этом деле имел приоритет. Так жена моего друга стала менеджером по развитию нашей фирмы. Она меня звала Сергей Васильич, а я её Светлана Ильинична.
Мы с ней уехали за город и в тиши векового сосняка обсудили всё, что касается новой страницы в жизни Светланы Дмитриевой. Одежда, круг общения, стиль поведения и прочее. Город у нас громадный, но знакомые на улицах попадаются лишь чуточку реже, чем в деревне. Особенно в центре. Наша фирма расположилась в рабочей зоне, поэтому контингент тут специфический и для конфиденциальности больше приспособлен, чем центр, где работники офисов кочевали из одного в другой и создавали иллюзию всеобщего братства. Особо я остановился на машине Светки, хотя с виду это обычный «Форд», но внутри Колян наворочал столько всего, что становилось видно и идиоту, кто владелец и почему он не на «ламбургини». Она при мне стала отцеплять эти игрушки и преображать интерьер ночного будуара в обычный салон средства передвижения по улицам и дорогам. Пока она вертелась вокруг машины, стало ясно и с бельём, она его не любила. У нас так нельзя и я похлопал по голому заду. Понятливая девочка поняла – прикрыть и основательно! То же касалось и остальных прелестей, неуместных в рутине трубного производства. И всё же, она жена моего друга и должна чувствовать это, как данность. И я рассказал анекдот про непонятливую секретаршу. По реакции женщины определил ориентиры и сделал упреждение, чтобы её вкусы знать точно. За то время, что мы с ней не общались, она сильно изменилась, повзрослела и утончилась внутренне.
- А теперь расскажи что-нибудь, пофантазируй что ли, а я послушаю, - предложил я ей. Для общения с людьми разного уровня нужен и интеллект, и гибкая психология поведения.
- В каком духе? – я пожал плечами и сказал:
- Допустим, я чиновник в департаменте промышленности и ты пришла с заявлением на право участвовать в тендере по уборке городского парка от мусора и приведения в порядок дорожек, беседок, павильонов и прочего безобразия минувшего века. Но там можно разместить рекламу, поставить своих торговцев и т.д. Бюджет на всё это небольшой, так что это право – лишь повод устроить частные интересы. И конкурентов у тебя – не счесть. Твои действия, милая! Светка тут же осмотрелась в лесу, будто в городском парке, затем бросила взгляд на меня и уточнила:
- А чиновник, точно твоя копия?
- Внешне - да! Они телевизор смотрят и в объективы не рвутся. А в остальном: припомни разговоры мужа и коллег. Ну, и мы с тобой на объекте, так что атакуй, согласно складок местности, – ответил я, поджидая полёт женской фантазии. Что придумает по чёткому направлению моя Нина, я ни разу не угадал. Она мыслила нестандартно и неформально. А Светка и вообще – другая планета.
- Сэр, - начала диалог Светка, - у вас есть дети?
- Уже взрослые, - отмахнулся я от игры в сантименты. И претендентка запнулась. Но ненадолго.
- А у меня есть, когда мы бываем здесь и видим грязь и горы мусора, то за взрослых стыдно. И я обычно даю дочке пакет, чтобы она подобрала за собой. И обязательно опустила в урну. Если я вдруг забываю об этом, она напомнит, у нас игра такая – забывашка. Кто меньше после себя забыл, тот и выиграл. И когда я вижу в парке детей с родителями или родными, то знаю, что после них мусора не останется. Следовательно, надо сделать парк привлекательным для них. И дальше она раскрыла своё видение соблюдения чистоты в связи с общим обустройством. Чем более одиозная публика собирается на аттракционы и игровые площадки, тем меньше там приличных людей и больше грязи и беспорядка. Значит, сделала вывод Светка, весь набор парковых сооружений должен иметь соответствующее содержание. Финансы и прибыль в таких местах не должны служить основными мотивами для подбора типов сооружений.
- Все так говорят, - отрубил я, - а как доходит до дела, то вместо продвинутых аттракционов привозят списанные карусели и электромобили, которым сто лет в обед. И дальше я из неё сделал бифштекс без гарнира. Желая помочь городу и искренне об этом заявляя, она уже была виновна во всём. И чтобы хоть как-то выглядеть не хуже других, Светке пришлось пройти унижения и всякую гнусь.
- Что, так и в самом деле бывает? - сквозь слёзы пролепетала уничтоженная топ-модель.
- А откуда бы я это знал, если бы было иначе?
- И что теперь? – Ты меня выставишь, как не выдержавшую тест?
- Буду учить жизни, меня тоже вот так тыкали носом и месили в грязи. И учили. Ладно, забудь и расскажи о себе нынешней. Что читаешь, что знаешь и умеешь. Как на духу. Даже то, что утаишь от мужа или духовника. Я не продам и спасу, если буду знать про тебя не утаённое главное. Мы прошлись по главным темам жизни и я в общих чертах узнал её истинный потенциал. А ещё мы договорились о личном коде поведения. Как сообщать, если ты в неудобной ситуации и не можешь говорить открыто, как отвечать на звонки, если рядом посторонние, как сбивать с толку собеседника, когда звонишь кому-то для уточнения предмета переговоров с собеседником. Их не так много, этих хитростей, но знать надо наизусть и при этом не выдать себя в ходе такой игры. С пятого захода она усвоила все шесть главных уловок.
- Если в ходе подобных разговоров ты была за городом и по окончании их у тебя сломалась машина и ты уедешь после партнёров, считай, что всё насмарку, - привёл я ещё одно мнемоническое правило.
- Почему?
- Партнёр будет всё время оглядываться назад, его заест червь сомнений и он постарается либо совсем увильнуть, либо все жилы вытащить из тебя за обычное выполнение всех пунктов.
- Что же это за партнёр такой суеверный?
- Так бывает, когда что-то делается впервые. Потом, по накатанному, всё иначе, а первые шаги редко бывают удачными.
- Что-то такое, помнится, Колюшка говорил, - вздохнула Светка, понимая, насколько беспомощна сейчас.
- И ты должна выглядеть так, чтобы во внешнем виде не было ничего настораживающего. На этом мы закончили вводный урок и поехали домой, у неё машина завелась млментально и она сделала мне ручкой. Вот так, что-то мы усвоили с первого раза.
Поварившись в специфике жанра несколько дней, она сдала зачёт по пройденному. Убедившись в состоятельности Светки, я дал персональное задание по обустройству нового цеха в Костромской области. Там ситуация с кадрами и ценами на аренду зданий и прочими основными непроизводственными расходами выглядела привлекательной. И рынок представлялся очень широким. Ясно, что местная администрация любое новое рабочее место у себя в области якобы приветствовало. Я знал, как это выглядит в самом деле и Светку просветил.
- И это совсем провальный вариант? – с тоской вздохнула осведомлённая женщина.
- Отнюдь! – улыбнулся я, - Если ты уедешь туда на пару недель и все круги ада пройдёшь вот этими стройными ножками, разгребёшь завалы и помойки вот этими изящными ручками и осмотришь округу на предмет скрытых ловушек и сюрпризов вот этими глазками, то, может быть, что-то и срастётся. Повисла пауза. Тяжёлая и неприятная. Но через это надо пройти. Или – или.
- Ты мне веришь? – спросила она. Не яркая молодая женщина, а отчаявшаяся баба, ждущая хоть какой-то подмоги, реальной и сию минуту.
- Ты жена моего друга, - процитировал я Коляна, - а это на всю жизнь.

3

Светка устроила дочку к маме и уехала в Кострому. Иногда звонила и что-то уточняла. Когда в общих чертах площадка для старта в Костроме была готова, я приехал и оценил всё сам. Для начала вышло не так уж и плохо. Я так ей и сказал. Мы сидели в гостиничном номере и разглядывали пакеты документов, которые предстояло разместить по кабинетам чиновников. Светка была в строгом деловом костюме с мешковатыми брюками и выглядела старше своих лет намного. Чуть не под сорок! Видно, такая прагматическая аскеза ей изначально мало свойственна и она усталости скрыть не смогла. Но опыт Светке нужен собственный и я сказал:
- Теперь всё это сама разнеси по кабинетам, засвидетельствуй их регистрацию и фамилии ответственных за продвижение и только после этого можно передохнуть. Пока лежит и согласуется, можешь съездить домой. А потом назад и дожать каждую точку и подпись. Ни в коем случае не давай им повода расслабиться и отложить до приезда какого-нибудь Ивана Петровича, чтоб всё совместить с федеральной программой. Сроки, название подписи и резолюции, порядок согласования и прочее по прохождению бумаг в местных департаментах у тебя есть. И они для тебя Библия и Катехизис. Так, что, Светлана Ильинична, вперёд и с песнями.
Вечером мы пошли в ресторан при гостинице и плотно поужинали. Светку тут уже знали и это меня не очень порадовало. Хотя и не расстроило. Я не старый муж молодой жены. Моя собственная жена могла дать фору молодой и обогнать, особо не напрягаясь. Я ею был доволен и на сторону не смотрел. Затем мы вернулись в гостиницу и закрепили пройденное. Продолжалась эта процедура очень долго.
- Ты разочарован? – спросила Светка, когда мы поставили последнюю точку. И я пожал плечами. Для первого раза и чистой самодеятельности она всё сделала на 4-5 баллов по десятичной шкале оценок. То есть, чуть лучше школьной двойки. Её моя прямота устроила и она сказала:
- Наверное, лучше быть и не могло. Я сейчас приду, пару минуток всего. - Вернулась она через семь с половиной минут. И на себя прежнюю мало похожей: другая юбка с блузкой, ажурные чулки с пояском крепления и туфли с бирюзовым камушком на застёжке. Руки, ставшие свободными от забот, держали по пластиковому пакету. Она показалась мне, раскинув руки с пакетами, затем сделала оборот, будто на подиуме и приступила к обустройству семейного пикника в чужом номере. Я понял свою роль, как безмолвного ценителя, и вкушал зрелище красивой женщины в прекрасном настрое. Светка отметила на мне понятные ей перемены от женской атаки и уже уверенно сказала:– Это моё боевое крещение, я так понимаю, и Колюшка обязательно бы его отметил. И я бы об этом ни с кем больше даже не заикнулась. Понимаешь, Сюрчик, ни с кем! Ни с мамой, ни с духовником, тем паче с любовником!
Её реплика означала, что жену друга я имею в качестве продолжения этой дружбы. Светка за то время, что мы не виделись, как и её муж, сильно переменилась и стала во многом загадкой. Для дела это не есть хорошо. Наше предварительное знакомство в сосновом бору лишь основа для дальнейшего узнавания. С женщиной это всегда чревато, хотя сама она так и изводит всех и себя их ожиданием. И мне нужно как-то привести в гармонию рутину трубного бизнеса с дивертисментом эмоций.
Мы ещё раз хорошенечко прошлись по работе и, когда она в нетерпении уже стала выпрыгивать из собственной одежды, напоминая, что есть и другая Светка, вернулись к ней, очаровательной и молодой. Ей этого очень хотелось и я не стал дразнить женщину показной холодностью. В конце концов, она потеряла чувство меры и ориентацию в эмоциональном пространстве, напилась, как извозчик и упала на постель. Пришлось кое-как раздеть и уложить под одеяло. Не тащить же по коридорам и лифтам в её номер на пятом этаже. Утром она очнулась раньше меня и тихо ускользнула к себе. Я проснулся от стука в дверь. На пороге стояла чистенькая и ухоженная Светка – ничего общего с топ-моделью, что изгалялась надо мной вечером. Увидев удивление, она улыбнулась и похорошела ещё больше. Да, такую бы её мурыжили в любом кабинете и перед любой подписью. Но служба закончена и мы свободны. Завтракали не торопясь и со вкусом и вскоре отправились домой. Я на своей машине, а она следом на собственной. Три часа и мы дома.
Жена сразу же почуяла запах Светки. Как - ума не приложу, но безошибочно и в точку. Я не стал ничего выдумывать, но из подробностей выложил избранное, благо, выбор широкий. Светка в её сознании была дамой чужой и, следовательно, потенциально опасной. Тем более, что теперь почти свободна и ещё молода. Тут уж от её менталитета никуда и я привычно стал тушить горящее. Ей это нравилось всегда и у нас уже сложился ритуал демонстрации моего пожарного искусства и её возгораемости.
Светка пробыла дома недолго и вскоре вернулась в Кострому. Через неделю она позвонила и попросила заехать для постановки победных точек. Нужны образцы моих подписей в банках-посредниках, у основных кредиторов, ну и в департаментах тоже хотели видеть первое лицо, а не отраслевого менеджера. Процедура исполнения этих точек затянулась на три дня. Но проект того стоил и я вытерпел все унижения в кабинетах серых людишек при власти. На этот раз мы никуда не пошли и начали ужин прямо у меня в номере. И опять всё вышло по образцу первой ночи. Только на этот раз она всё сделала сама.
- Сюрчик, прости и позволь чуток тобой попользоваться. Я курю не в затяжку и редко. Молодая женщина для любого мужчины – допинг. Тем более, такая. Меня хватило на то, чтобы всыпать-таки ей по заднице заслуженную порцию и она уснула. Легко и без опасных вздохов и причитаний.
Утром мы позавтракали остатками ночного пиршества и отправились домой. Была суббота и через три часа я оказался у себя в квартире за обеденным столом. Видно, Светкой от меня отдавало прилично и Нина опять многозначительно оценила мой внешний вид. Чем он отличался от привычного, мне не понять, но криминал последней ночи был налицо и требовал объяснений. Однако рядышком сидел Петька и напряжение сильно погасил.
В течение следующей недели мы всей командой работали над последними штрихами костромского проекта. Я решил, что менеджера по производству буду подыскивать специально под начало Светки. А дальше пусть попробует сама. Я буду рядом, но шишки и прочее она должна прочувствовать собственной нежной, недавно выпоротой, задницей, а не мужским джинсовым прикрытием. В конце дня я пригласил директора по финансам и спросил мнение о Дмитриевой, как о нашем кадре, ведь это его рекомендация. Он отозвался о ней весьма одобрительно, но с оговорками насчёт отсутствия опыта.
- Она, что, даст не тому и принесёт в дом заразу? – перевёл я всё в практическую плоскость.
- Думаю, вы не так меня поняли, - невозмутимо возразил финансист, - в финансовых делах важно чутьё, а оно основано в большей мере на опыте, но с обязательным вкладом мозгов. Светлана Ильинична очень рациональна и внимательна, с кем попало не только не обнажится, но и в его обществе не появится. Дело в другом – решения, которые она будет принимать в стрессовой ситуации, её всегда будут держать в умственном напряжении и состоянии неуверенности.
- То есть, её должен подпирать кто-то с сильной психикой, чтобы это не растеклось по древу женского сознания?
- Вы правы, Сергей Васильевич, рядом должен быть сильный мужик.
- И тогда бабьей флюидности конец?
- Как-то так, - качнулся в своём седом великолепии финансист. Наши дамы по нему откровенно сохли, но он держал марку и никого не выделял. Светка в нашем монастыре была явной аномалией, но и её он не видел совершенно. И это мне нравилось, для работы его линия – хороший стиль.
О том, что Светка жена моего друга, никто не догадывался. Фамилия Дмитриевых распространённая и проходящего по шумному процессу деловара с молодой претенденткой на рядовую должность никто не связывал. Но эта тайна не для всех была таковой. И происхождение малой толики от тех самых финансовых рек могло кому-то стать интересным.
Колян после выдержки в местной тюрьме ушёл по этапу и вскоре объявился в Читинской области. Там уже трудилась парочка видных людей и пресса периодически сообщала об их здоровье. Светка подробно рассказывала все вести с этих полей и я был в курсе.
Прошла ещё неделя и я подыскал производственного исполнителя для проекта в Костроме. Ему недавно исполнилось пятьдесят лет и он выглядел вполне крепким и здоровым мужиком. Справки с прежней работы о порочных привычках не сообщали, причины ухода обычные – нестыковка с начальством. Своенравен излишне. Светка тоже не мёд. Что будет, если содержимое этих сосудов слить в один? – После долгих размышлений я решил не рисковать и первую неделю запуска проекта провести в Костроме, чтобы держать руку на пульсе и вмешаться, если что. На Светке лежит документальное и финансовое сопровождение, а Чурсин всё это запускает в дело. То есть, на нём подготовка производственной площади и монтаж оборудования. Ругань с мастерами и прорабами тоже его печаль. А я присмотрю за общим ходом и поведением местных властей: иногда проволочки и разгильдяйство какого-то винтика в чиновном механизме торпедировали насмерть любой проект. Я это проходил и знал точно, чего такое стоит.
Первые три дня бардак и расхлябанность подрядчиков меня просто шокировал, но после энергичного разгона и ненормативной лексики с их боссами всё вошло в колею и начало вертеться. Пришлось откорректировать свои планы и задержаться в Костроме до полного выздоровления производственно-технологической схемы монтажа. Через две недели монтаж оборудования стал делом сугубо технологическим и напряжение спало. Я уехал, оставив Дмитриеву и Чурсина наедине с проблемами строящегося цеха. Корпус цеха напряжённых панелей с мостовыми кранами и некоторыми уцелевшими коммуникациями мы у домостроительного комбината приобрели не так дорого. Светка постаралась и владелец согласился на продажу, хотя раньше более, чем в аренду цех не отдавал. Всё технологическое оборудование было эксклюзивным и за наши кровные. Если монтаж завершим за пару месяцев, можно считать, дёшево отделались.
Светка и Чурсин докладывали ежедневно утром и вечером и я мог представить ход дел вживую. Ясное дело, Чурсин – само спокойствие и невозмутимость, а Светка – пучок стрел в область сердца и поджелудочной железы. Но одни проблемы сменялись другими и постепенно тон докладов Дмитриевой приблизился к уравновешенности образных реплик Чурсина. То есть, дамочка с менталитетом топ-модели в некотором роде омужичилась. Уже лучше.
К пятнице я заехал к маме Светки и объяснил ситуацию. Лучше бы им съездить в Кострому и порадовать Светку на выходные, чем ей мотаться туда-сюда и мучиться в пути от дум и сомнений. Мама Светки была пятидесятилетней женщиной обычной комплекции без видимых изъянов и болячек, так что все возражения и отмазки могли иметь лишь семейную и эмоциональную подоплёку. Она работала бухгалтером и большую часть времени проводила за компьютером дома. Лика была при бабушке по вечерам, а днём ходила в садик. Дедушка трудился на заводе в КБ и задерживался допоздна. Так что съездить к дочери было не очень удобно и она после долгих размышлений и сомнений доверила внучку другу своего зятя.
Идея посетить мамочку и устроить ей сюрприз Лике понравилась. И она тут же стала собирать маме гостинцы. Набралась громадная сумка и бабушка взглянула на меня, я развёл руками и проблему успешно миновали.
Когда Светка у меня в номере увидела Лику, то буквально обомлела и тут же расцвела. Такой мгновенной метаморфозы я не видел давно и в очередной раз порадовался за Коляна, взявшего в жёны удивительную женщину. Эмоции от её яркой красоты компенсировали все тяготы пользования ею на виду у завистников.
Я оставил их наедине и спустился в номер Чурсина. Он сидел в тренировочном костюме перед телевизором и смотрел теннис. В финале Кубка Гаррос на кортах Парижа играли наша симпатичная блондинка и темноглазая стройная хорватка. Это захватывает больше самого запутанного триллера. Я жестом остановил поднимающегося Чурсина и, после обмена рукопожатиями, присел рядышком. Игра была динамичной, эмоции у теннисисток били через край и гул на трибунах стоял, будто на футболе. Крупные планы являли молодых женщин в самые напряжённые моменты и всё это чистой воды экспромт. Хорошо выглядели обе теннисистки и я мысленно хотел лишь продления этого зрелища, всё равно с какой победительницей. С большим трудом и невероятным вкладом доли везения выиграла хорватка и мы отметили её победу. Хотя не столько выиграла она, сколько наделала ошибок наша блондинка. Но итог на табло. Чурсин открыл холодильник и предложил пиво. Вкупе с копчёным судаком и докладом по итогам недели это выглядело солидно и по-деловому.
Я внимательно слушал Чурсина и в его успехах выделял роль Светки. То есть, отмечал моменты, когда ему приходилось изворачиваться, чтобы монтаж не прерывался ни на минуту, несмотря на отсутствие материального и технологического обеспечения, которое зависело не от него. Он был мужиком неглупым и всё уловил. А про Светку сказал, что для таких дел она зеленовата. Хотя старается. Ничего нового, всё это я знал и так. Но наворотить она ничего не смогла. Он её подпирал плотно и надёжно. И ещё одно: она его не давила и заводила, что принципиально. В отношениях типа: начальник-подчинённый главенство женщины выносили не все мужчины.
Я поднялся в номер Светки и увидел идиллию. Лика тут же привлекла дядю Серёжу к игре и мы со Светкой изобразили дуэт. Я внимательно следил за девочкой и ноток ревности в её голосе не отметил, не было и грусти в глазах, когда упоминали папу, уехавшего в заграничную командировку. Девочка уснула поздно и мама уложила её на диване. Потом я услышал доклад Светки и отметил, что она себя не выгораживает, а честно отмечает все ляпы и недоработки. Мастерство и опыт Чурсина, её провалы погасившего, она тоже отметила. То есть, они сработались. Потом она сообщила подробности про житие мужа в зоне и расплакалась. В моём обществе это безопасно, привычно и ненакладно. Я остался в её номере и мы кое-что обсудили. Мне о друге знать такое вроде и не положено, но кому ещё она могла признаться и пожаловаться на судьбу? Мы уснули только к утру, однако от груза неприятия и непонимания избавились. Моя роль друга на жену не распространялась, но она считала иначе и убеждала в этом истово.
В воскресенье вечером мы с Ликой стали собираться домой и давали Светке напутствия по поводу сухих ног и обязательного ношения шапочки на голове, несмотря на оттепели. Видно, бабушка внучку просветила заранее. Мама слезы не стеснялась, меня тоже. Дорога домой была привычной и пролетела незаметно.
Бабушка спустилась вниз и приняла внучку уже полусонную, а мне достались сумки с мамиными гостинцами и вещами Лики. Дедушка сидел перед ящиком и смотрел философскую программу Гордона. Внучку он только проводил взглядом. Я вежливо откланялся и уехал домой.
- Опять криминальный запах, - отметила жена, едва я переступил порог. И ведь права, мысленно я согрешил. Пришлось замаливать грехи.
- Тебе стало бы легче, если бы Светка была уродиной, а Лику смогла увидеть, только приехав домой? – спросил я Нину чуть позже, когда она блаженно устроилась у меня на плече.
- Умом я понимаю, что дело в Коляне, но что-то внутри меня кроме смазливой бабы рядом с тобой ничего не видит, - с горечью призналась она и затребовала следующей порции мужского могущества.

4

Прошёл ещё месяц и поездки в Кострому на выходные стали нормой. Лика машину переносила нормально и бабушка с едва скрываемым удовольствием от возможности увидеться с дочерью воздержалась. Видно, хватало и своих забот, да и внучка за неделю напрягала. А для меня же это вроде пионерского поручения. Очень интересная позиция, моя Нина Петьку чужому мужику не доверит ни за что. Хоть он уже большой.
Но всё это лирика и издержки производства, главное, что наш цех уже и выглядел солидно и заказов имел на год вперёд, хотя запуск только через месяц. Монтаж полностью завершён, остались технологические наладки и испытания. Там тоже есть свои заморочки и они сыпались, как из рога изобилия. Разнообразные и на всех этапах и звеньях. Когда подошла последняя предпусковая неделя, я приехал без Лики. Понимал, Светке будет не до неё. И вскоре подошёл час «Х», запуск. Он растянулся на три дня. И на четвёртый всё уже вертелось и выдавало трубы, запорную арматуру, сгоны и прочую продукцию в нужных стандартах.
Теперь мы оттянулись на всю. И местные специалисты познакомились с правилами игры головной фирмы. Заказали отдельное помещение ресторана для корпоративных вечеринок и отдохнули по-нашему. Светка всё так же придерживалась старушечьих манер и стиля одежды и больше сидела за столом, с кем-то дискутируя, чем раскачивалась на танцплощадке под живую музыку. Часа через два она сказалась уставшей и мы с Чурсиным к ней присоединились. Дистанция с «аборигенами» установилась зримой и она меня порадовала. Так для работы лучше.
На следующий день мы со Светкой уезжали домой, а Чурсин оставался за хозяина. Через несколько дней вернётся Светка и к семье съездит он. Пока такой расклад мне казался приемлемым. Машина Светки утром не завелась и она оставила ключи Чурсину. Ремонты и наладка – это его епархия. По дороге Светка и не изливалась, и не отмалчивалась. Но тела Коляна между нами не замечала, душа же, по её мнению, к нашим с нею делам никакого отношения не имела.
И в очередной раз жена увидела криминал с порога. На этот раз она спросила:
- А если ты её пригласишь к нам, она как-то в моих мыслях переменится? - На грешника ты что-то не тянешь, а вот аура над тобой явно женская. С чего бы это? И мы решили, что Светка с Ликой семейного вечера не испортят. Петюня её развлечёт чем-то на компьютере, а куклы Шурочки сохранились и ещё в форме. Светка, узнав о затее Нины, согласилась на визит к нам в любой конфигурации. И в среду вечером заехала в садик, а оттуда сразу к нам. Первую жену Коляна Нина знала со дня свадьбы и без проблем общалась, пока те не развелись, а вот со Светкой встретилась через несколько месяцев после его женитьбы. И они не очень подружились, что-то там не сложилось. Потом встречались изредка и только по праздникам.
Однако на этот раз визит Дмитриевых прошёл на доброй ноте, а Лика моим домашним пришлась по душе, даже Петьке.
- Никуда не лезет, от восторга не визжит, компьютера не боится, ничего не ломает и сама не выламывается - молоток девка, - приговорил он гостью. А его сестра впервые усмотрела в нём некое качество, ранее неразличимое: о девочках он вообще никак не отзывался, будто не замечал. Даже одноклассниц.
- Видно, ему доля такая: жениться на девушке моложе себя на пять лет, - улыбнулась мама и ввела сына в краску. Так я понял, что Лика ему понравилась. Я её знал с самого рождения и немножко любил. Было в ней что-то невыразимое, что хочется нежить и пестовать.
- Ну и как ты теперь себя чувствуешь? – спросил я жену, когда все улеглись.
- С одной стороны, она честна и порядочна, а с другой – без хозяина в голове.
- Что значит, без хозяина? – уточнил я, зная Светку дольше, больше и лучше.
- Учудить она может что угодно и не смутится нисколечко, если того захочет её бабское эго. Разве я не права? – Нина в который раз на неведомом мне чутье излагала вещи, которые я обретал после колоссальных мозговых усилий, перемалывая крупные массивы информации. И я в знак согласия и признательности приложился к ней, было это по-настоящему тепло и от сердца.
Неделя прошла быстро и в Кострому мы уехали уже с пакетом управляющих программ и настроенными сетями нового сервера, где костромской портал значился чётко и устойчиво. Чурсин без Дмитриевой откровенно замотался и, при её виде, облегчённо вздохнул. Она по нему тоже заскучала и улыбнулась. Вежливо и чуточку по-свойски. Команда «аборигенов» была на другом сайте. Машину Светке Чурсин отремонтировал сам и показал причину, а так же способ ремонта, это даже женщине под силу. Я задержался на день и в среду уехал, прихватив Чурсина на отгулы. Теперь костромской филиал стал действующим и надо его выводить на уровень головного предприятия. Однако это чуть позже, но без особой паузы на раскачку.
Я составил график командировок всех производственников в новый филиал и им вменялось доводить службы до кондиций. Марка предприятия теперь значила много и от этого зависел портфель заказов. Конкурентов у нас уже достаточно и сбой на любом этапе мог отбросить далеко в прошлое. То есть, задержка зарплаты, просрочка платежей и прочий, уже забытый ныне, ужас.
Прошёл месяц, затем второй, закончилось лето и пришло время утеплять корпуса, чтобы не платить лишнего за тепло. Суммы и так выкатывались немалые и тенденции к стабилизации никакой.
В конце октября Светка после традиционного кофе с коньяком выложила расчёты и маленькую записку. Это была схема локального теплоснабжения. В качестве теплоносителя использовалась перегретая вода от вторичного контура турбин, а предварительный прогрев производили наши машины, которые готовили из смеси нескольких химических компонентов пластикат для труб и прочей продукции. Трубы для системы отопления мы сделаем сами, остаются затраты на турбины. Но есть и интересная фишка. Соседнее предприятие, а это комбинат глубокой переработки леса, готово покупать тепло у нас, если выставим цену, сопоставимую с их рентабельностью. Пока за тепло платит головное предприятие, они ещё на плаву, как только цена тепла войдёт в себестоимость, у соседей начнутся проблемы.
- Турбины, которые я присмотрела на складах военного ведомства, это агрегаты с пусковых шахт ракет стратегического назначения, то есть, бывшие в употреблении, но они почти не изношены, ещё на гарантии и обойдутся недорого, - пояснила Светка, - монтаж системы устроят за нашу продукцию. И важно другое, топливо для неё – мазут топочный. Если смонтировать парочку турбин параллельно, то они тянут электрогенератор и тогда получается экономия по платежам за электроэнергию. А соседи прибавят нам за тепло и это будет уже сверх всякой рентабельности.
- Вода и пар из турбин наши трубы не расплавят? – спросил я, про трубы зная всё, а вот насчёт турбин с их температурами и другими параметрами ни капельки.
- У труб хороший запас прочности, - уверенно ответила Светка, - Леонид Михалыч эту цифирь проверил. И я понял, что они уже сработанная парочка – полгода вместе и ни одного разбирательства с моей помощью, всё сами. Чурсин подставился потому, что хотел этого и в Светлане Дмитриевой видел больше, чем напористую стерву. А она с удовольствием положилась на мужчину.
- Сюрчик, давай кое-что решим по-семейному, - сказала она. Я кивнул, ожидая продолжения и новых бутербродов, но, на моё удивление, она вдруг стала переодеваться. Легко и с удовольствием поглядывая на меня. И вскоре от липовой старушки ничего не осталось, а явилась прежняя яркая Светка. Мне пришлось последовать её примеру и тоже привести себя в порядок, чтобы соответствовать.
- Сюрчик, надо в моей жизни что-то менять, ты не находишь?
- Что именно и почему в таком виде? – я указал на её наряд.
- Но ведь и тебе я больше нравлюсь молодой и интересной? – начала она по порядку и я согласился. - Речь о Лике. Думаю, ей надо остаться со мной, с мамой у неё что-то не заладилось и Лика откровенно скучает по мне. Да и мне не по себе от роли воскресной мамы, будто кукушка какая-то.
- Идея зрелая, продолжай.
- Для начала я сниму квартиру и найду для неё детский садик. Но это не всё. Есть кое-что и оно связано с тобой.
- Что именно?
- Она к тебе привыкла и хочет видеть чаще. Папы нет уже давно и надолго, а дедушка и раньше на неё смотрел издали. Так что ты – это как бы аналог папы. Ей нравится, как ты с ней говоришь и играешь, ну, и твои детки её кое-чему научили.
- У моих деток есть своя мама и большая часть их достоинств – её заслуга.
- Согласна, но и без папы ничего хорошего не получилось бы. Чего недостаёт моей Лике, я знаю хорошо. И хочу, чтобы ты помог. Это не сложно.
- У тебя есть муж, он мой друг. У меня есть жена – ты об этом не забыла?
- Разумеется, Сюрчик, я всё помню и рассудком не поехала, - улыбнулась она так ярко, что мне стало не по себе.
- Ты уверена? – покачал головой я.
- Безусловно, - отмахнулась женщина, - то, что ты друг моего мужа и подтолкнуло к этой мысли. Мы уже больше полугода очень близки и это не напрягло меня совершенно. Более того, я чувствую твою защиту и мужики вокруг это видят и не достают. На мне написано, что я чья-то! И трогать меня нельзя!
- Вот-вот! – В том, что у нас с тобой криминал, жена напоминает всякий раз, как я выбираюсь из твоего общества. Тобою от меня пахнет так явственно, что она это чует с порога.
- Даже так? – качнула она ухоженной головой, - Если честно, то мне это нравится, выходит, нам и придумывать ничего не надо.
- Ты о чём?
- Обо всём, раз она каждый раз чует меня, значит, так и есть и греховное в твоих мыслях и фантазиях на мой счёт – не иллюзия! Разве нет?
- В том-то и дело, что в мыслях!
- Ты не оригинален, меня хотят многие, но – увы! А вот твоим мыслям на этот счёт я улыбаюсь по-хорошему. Не пускаю дальше, но и только. Они мне тоже нравятся. Тебе ясно, о чём я?
- В общем, да.
- А раз так, то почему бы нам не быть взаимно откровенными? – В тебе я уверена и знаю, что наша дружба ничем не омрачится. Да и мне монашеская схима не к лицу, даже Лика отметила мой старушечий имидж. Для других – да, но не для вас с нею! Вы самые близкие мне люди и я должна этому соответствовать! Вот теперь я сказала всё! – и она уставилась на меня, в ожидание ответа. - Какого?
- Я не представляю, как соорудить эту твою откровенность, понимаешь, Светка, не представляю. А вот по поводу устройства здесь основательно, это другой коленкор – идея зрелая, одобряю, давно пора. Квартиру ищешь ты, место и прочее – тоже твой выбор, а мы оплатим расходы по аренде. Это дешевле гостиницы. Своему напарнику можешь предложить нечто подобное. Возможно, ему это понравится. Хотя, не уверен.
- Вот и отлично! – обрадовалась Светка своему, не расслышав про Чурсина, - Я знала, что ты поддержишь. Не хочешь выпить, мужчины всегда так делают, когда что-то решается добром?
- У тебя и выпивка есть? – нарочито серьёзно и с неодобрением сказал я и она бросилась ко мне:
- Ну, ты совсем, как мой Колюшка! – я еле отбился, сдерживая инстинкты. Тем хотелось её прищучить тут же, и не медля. На столике появился коньяк и символическая закуска. Она явно хотела перемен и расслабухи по-настоящему. Ну, уж – нет! Но она так взглянула, что пришлось сдаться. За рюмкой мы кое-что решили. Она всё же выискала допустимое в отношениях мужчины и женщины, которые не были мужем и женой, но в остальном преград не желавшие.
- Вот видишь, - с удовольствием сказала Светка, так и светясь нежным обаянием, - можно всё-таки без адюльтера выстроить близкое и приятное! Нужна воля и обоюдное желание. Ведь так?
- Да, - согласился я, прислушиваясь к себе, - ни объятий, ни поцелуев, а будто их не счесть! - У тебя так же?
- Спрашиваешь! – качнулась она, излучая молодость и обаяние.
- Только бы не сорваться, - подумал я, глядя на это безумие.
Через пару недель состоялся Светкин переезд на съёмную квартиру. Там осталось кое-что из мебели от хозяев и полный комплект оборудования кухни с ванной. Постели она купила свои, а остальное оставила, как есть.
От мужа она получала вести постоянно, кое-что попадало и ко мне. Это были интернетовские письма. Он писал о житье-бытие с оттенком иронии и являл нормальное состояние духа. О судах-пересудах даже не упоминал и иллюзиями себя не тешил. Я ему ответил про себя, дело и своих. А про Светку и Лику умолчал. Эту часть своей жизни он должен знать от Светки. К Новому году ему разрешили свидание и Светка взяла отпуск.
Вернулась она не совсем та. Что-то подавленное и ущемлённое так и высовывалось изо всех щелей. Я был в головном офисе и она зашла после того, как все разошлись.
- Что, пора освежить голову? - предложил я после долгого и пустого разговора.
- Нет, Сюрчик, с мозгами всё в порядке, - ответила она, - они пашут, что с ними станется! - А как быть с этим? – ткнула она себя в грудь.
- А поговорить? – лукаво улыбнулся я нашему анекдоту, которым часто снимал напряжение. И она расплакалась. Горько и безутешно. И вскоре взрослая женщина, мать прелестной дочки, сидела у меня на коленях и всхлипывала, будто дошкольница. С ней за эту напряжённую поездку так никто по душам и не поговорил: мама уже не понимала, а муж не снизошёл. А может, ему не до того было – со своим не разобрался? И мы дружбу с ней продолжили, пока она не стала свежей и чистенькой.
Разбираясь со Светкой по её слезам и словам, и прикладывая туда запрятанное Коляном в закоулки фраз записок с оказией, я догадался, что у него большие проблемы с самим собой. И напускная псевдозэковская ирония была ему несвойственна. То есть, драма, возникшая с форс-мажорной женитьбой на Светке, решения не получила и сейчас она в Читу съездила зря. Он лишь убедился в том, что с работой у неё наладилось по большому счёту и главные векторы женского честолюбия работают в полную нагрузку. Об остальном они не говорили совершенно! И вообще, всё, связанное с ней, теперь он переложил на меня. Возможно, потому что нескоро вернётся, но могла быть и другая причина. И самое главное в этих заметках – он не проводил границы между собой и женой с одной стороны, что было естественно, и мной с Ликой и Светкой – с другой, что, по меньшей мере, удивляло. Он не мог не понимать, что моя собственная семья отсутствие такой межи не поймёт. – Почему? Несмотря на это умолчание Коляна, некую виртуальную межу я всё-таки провёл самолично и проходила она посередине моего сердца. И главнейшую часть там занимали дети: Петька с Шурочкой и Лика. Светка была моей сотрудницей и матерью Лики. Нина очень хороша в роли жены и матери моих детей и со Светкой общается преимущественно через меня. Такое положение контактирующих сторон уже сложилось само собой и казалось наиболее оптимальным. Проведя окончательное межевание душ, умов и сердец, я отправился домой.
На этот раз жена никакого криминала не учуяла, хотя я вернулся поздно и чувствовал себя не в своей тарелке. Быть чьим-то духовником – это нечто! Я даже не представлял себе, как это трудно.
- Ты не хочешь исповедоваться? – спросил я Нину, когда она собирала ужин.
- В чём исповедоваться? – без былого градуса в голосе спросила она.
- Как в чём? – нажал на все педали я, - В грешных мыслях и намерениях! Неужто будешь носить в себе и маяться от них?
- С чего это тебя потянуло на такое? – заегозила супруга, не желая допускать в свою сокровищницу.
- Да так, - покосился я на её не совсем домашний вид, - чую, что не един я в твоих мыслях и чаяниях!
- Уработался ты, вот и мерещится всякое, - сказала она и повернулась к зеркалу, что было на кухне всегда. Раньше смотрелась она туда редко. За эти несколько минут, что мы на кухне, она туда взглянула не однажды. Я это отметил автоматически, а потом просто подсчитал единички зрительных файлов. Три раза – ни больше, ни меньше! Повертев в себе этот факт, я так и не придумал, куда его пристроить. Жена уселась напротив и не сводила с меня глаз, пока я не справился с ужином. Она хотела внимания, моего внимания.– Вот оно, её наряд и огонь в глазах!
- Господи, Нинка, какая ты прелесть! – сказал я и она расцвела. Я подумал, что Светке так себя не подать, несмотря на фактуру и молодость. Я знал, что Нина любила меня до сих пор и прощала занятость и прохладу в ожидание вот таких минуток. И я тоже оживал.
- Спасибо тебе, милая! – подумал я и принялся за дело.
Как-то на неделе Нина спросила, откинувшись на подушку и нежась в недавних ласках:
- Светка и удачные кредитные сделки на рост твоей фирмы как-то связаны? – я внимательно осмотрел счастливую женщину и понял, что таиться дальше нет смысла, она догадалась.
- Да, это его деньги и нынешнее благополучие родом оттуда.
- Он доверил тебе молодую жену и ничего не потребовал, как гарантию?
- Если бы в беду попал я, то сделал бы то же самое.
- Уверен?
- Абсолютно!
- А вот я так не думаю. Ты помнишь, как всё начиналось?
- Конечно, мы с тобой познакомились на вашем институтском вечере. Ты была с подругой, а я с Коляном. Через полгода мы поженились и он был нашим единственным и желанным гостем, даже, нет, он был у нас своим, ты не забыла? – и Нина кивнула, - Он в тебя тогда влюбился и я это чуял. Но мы об этом никогда не говорили. Томку он взял в жёны, чтобы заглушить в себе мужское. И когда у них вышел скандал с разводом, я знал, что он снова женится. На этот раз он выбрал молодую и невыносимо красивую. По той же причине – затмить тебя. Ты помнишь, мы бывали с ним где угодно, но не у нас. Теперь ясно, почему?
- Где-то в глубине души я догадывалась об этом, но не могла представить, что это настолько глубоко, - качнула она головой. - А Светка об этом знала?
- Вряд ли! Она зациклена на себе, вокруг вакуум, такое ей в голову и положить некому. Ну и Колян весь растворился в ней и потом в Лике. Так что новым клином он выбил из своей души старый. Про наших деток он знал всё и радовался, как собственному.
- Где же логика? – возразила Нина, - Ты к его дамам безразличен, а он по твоей сохнет! Где гарантия, что это не сыграет своё в критической ситуации?
- Почему же не сыграет? – Конечно, сыграет, - возразил я, - на высокой и чистой ноте преданности дружбе и любви. И если бы ты ответила на его чувство, значит так суждено и со мной у тебя временное. Разве нет?
- Какой ты мудрый, - кокетливо улыбнулась жена и я молча выдал ей за это.
Мы основательно разобрались с накопившимся. Тема Светки из одной категории перебралась в другую и перестала тревожить её душу.
Наш костромской филиал набирался сил и был новым по всем статьям. И всё в нём уже притёрлось к требованиям жизни. Светка жила в Костроме постоянно, а я регулярно к ней наведывался.

5

После переезда Светки на съёмную квартиру в гостинице я не останавливался. Дом Светки и Лики стал и моим домом. Для меня поставили диванчик в гостиной, в ванной лежали мои туалетные принадлежности. У Лики была детская комната и она там хозяйничала на полном серьёзе, женские проблемы Светка решала в уютной спальне. Мне пришлось пару дней провести там, допоздна занимаясь хозяйством, которое в нашей стране везде требовало мужской руки. На этой квартире пришлось основательно повозиться, устраивая всё и перебивая, засверливая дыры под крюки и прочие крепления. Довелось разобраться и с электропроводкой.
- Будто на всю жизнь! – сказал я, оборудуя жильё молодой женщины с ребёнком.
- А если и так? – с вызовом ответила она.
- Не задирайся, я только пошутил.
- Кухня, гостиная, ванная и прихожка в полном порядке, у меня тоже всё на месте, да так, что душа поёт, - деликатно польстила хозяйка другу собственного мужа и добавила уже серьёзно и мне, а не другу мужа, - Сюрчик, давай и Лике сделаем так, чтобы она чувствовала себя королевой! Ну, чтоб всё было удобно и на месте. И ей свою фантазию и энергию придётся направлять на что-то важное и конструктивное, а не способы приделывания отвалившихся рук и ног у «левых» кукол и игрушек.
- Хорошо, - согласился я и добавил, - но для этого нужно много чего. И дух дома в первую очередь.
- Да, именно это меня и волнует. Мой папа в этом плане плохой пример и я мужчину в нём не видела никогда.
- Колян хороший мужик, настоящий, - подставил я безопасное направление для женской логики, поскольку иногда Светка забиралась в такие места, что я оттуда выбирался едва живым.
- Да, - легко согласилась она, - когда рядом с ним увидела тебя, сразу поняла, что это и есть настоящее мужское царство. Без тебя я бы сомневалась, а так сразу и до конца.
- Баб он никогда не любил, у него и подружек таких, что бывают у многих, не было. Ему всегда хотелось иметь сильную и настоящую женщину. Вот и тебя он взял отнюдь не девушкой.
- Ты помнишь это? – оживилась Светка.
- Да.
- И как это выглядело со стороны?
- Он увёл женщину у бензинового короля. Взял за руку и увёл!
- А что я?
- Ты даже не оглянулась. И мы надолго замолчали, занятые личным. Когда Лика спит, мы старались не шуметь.
- Женщиной становятся не сразу, - вернулась к теме дочери Светка, - думаю, мы в ней это самое – бабье вырастим дружными усилиями. Быть женщиной ей тоже нравится. И ты в этом деле лицо важное и обязательное. Без мужчины женщины нет! – я смотрел на неё и не мог не нарадоваться. Хорошая жена у друга. И мать отличная. Лика с ней дружна и открыта. Но видел и другое – Чурсин на неё запал сугубо по-мужски. При этом, ни слова, ни жеста, ни чего-то явного и демонстрирующего перемену к ней. Однако я насторожился, поскольку к окружению Светки всегда внимателен и принципиален. Чем это может кончиться, не знал никто. Видела ли это сама Светка, не знаю. И я решил выждать.
Весной у Светки день рождения – тридцать лет и я решил, что большое кашпо с живыми розами для этой даты будет в самый раз. В её квартире много места и в ней недоставало жизни. Светка и сама это замечала. Так что цветы будут в самый раз.
Считается, что благородные розы в горшках и ящиках не живут. Но нашёлся один неверующий упрямец и доказал обратное. Я рассказал ему об идее привезти эту диковину в Кострому и спросил, как это выполнить. Ящик и прочее для переезда он сделал сам и приложил подробную инструкцию по транспортировке и уходу.
- Я тебя обожаю! – призналась Светка, не в силах сдержаться от эмоций. Подарок пришёлся по душе и мне тоже стало хорошо. Угадать с этим для женщины удавалось не всякому. Я с подарками своей жене за двенадцать лет брака угадал лишь пару раз, а тут с первого захода и в точку! Лика ощутила в цветах некое чудо, восхищённо оглядывала стебли и бутоны, кружила вокруг, то касаясь, то отпуская и любуясь их упругой жизнью, уважительно обходила острые шипы, после этого вздыхала и даже взгрустнула. Светка видела погружённую в себя дочь и парила в мягком возбуждении.
Был будний день, на работе после утренней планёрки Чурсин устроил небольшое поздравление и презент от имени фирмы, но на этом всё и закончилось. Хотя Светка на этот раз была не в привычном сером балахоне и макияж немножко выдавал настоящее лицо, всё же она так и осталась сухой и деловой финансовой дамой со светскими манерами.
Дмитриеву побаивались больше Чурсина, хотя тот себя в выражениях с провинившимися не особо сдерживал. Бухгалтеры и плановики её задания выполняли особо тщательно и пунктуально и замечаний боялись больше, чем заключений аудиторов. Я ей объяснил и она чётко усвоила, что формулы договоров и проводка финансов не могут быть в общих чертах. У нас в этом отношении было правило: первое замечание ставилось на вид и одновременно служило последним предупреждением. Двоих беспечных мы уволили и теперь эти службы работали, как часы. Чурсин недовольно вздыхал, что-то в себе гасил, но линию Дмитриевой, то есть, мою, гнул и в своей епархии. Вокруг Светки образовалось свободное пространство и она не ощущала давления от рутинного общения с подчинёнными. До этого способа управления она додумалась сама и я с удовлетворением отметил это про себя. А её только подбодрил.
Вечер с маленьким семейным торжеством прошёл в узком кругу и я видел, что Светку это устраивало. Мы с Ликой сыграли свиту королевы и нашего восхищения ей было достаточно. Когда мы с юной леди уединялись в детской, чтобы чуточку посекретничать, Светка давала нам лишь немногие минуты, требовательно призывая к своему трону. Перед сном Лика призналась, что её беспокоит преподаватель в художественной школе, он к маме очень неровно дышит. Не вышло бы чего.
- Чего? – спросил я у проницательной девочки и она ответила:
- Любовной истории, чего же ещё!
- Ты думаешь?
- Ну, конечно, когда мы рисовали портреты мамы, каждый рисовал свою, он только на моём всё подправил так, что все узнали её. Это меня встревожило не на шутку и я сказал:
- Очень интересно, я и не знал.
- Хочешь посмотреть?
- Давай, - как бы нехотя согласился я и она достала тот самый рисунок. Мастером её преподаватель был настоящим и сумел тремя штрихами на детском рисунке передать суть натуры Светки.
- Я его маме так и не показала, - призналась Лика и я кивнул, особо не выделяя эту историю. Светка была слишком яркой и сильной натурой, чтобы не выявить себя даже в житейских деталях и преподаватель это хорошо отметил. Он видел суть. А ведь мог появиться и такой, что увлечёт её собой, что тогда?
- Я только тебе это показала, - как бы застолбила наши тайны девочка и я заговорщически раскачал себя в нашей клятве-игре и дождался её ответа.
- И о чём это вы секретничали? - спросила Светка, не выходя из роли королевы. Она стояла в дверях и была само великолепие даже без короны. Я посмотрел на Лику и та разрешила ответить мне.
- Мы решали, можно ли в такой день целовать руку королевы или за это накажут.
- И что?
- Показать?
- Ну, если … - как бы засомневалась королева, но Лика уже выбралась из постели, бросилась к ней и поцеловала по-настоящему. Мне досталась рука, размягчённая и благодарная.
Через месяц наблюдений за Чурсиным стало ясно: надо говорить. И я это сделал без промедления. Он помялся и признался, что занемог по этой женщине. Хотя уже и знает про неё всё, и разницу в возрасте учитывает. Но оно не проходит. Мы говорили долго и по сути. Я посоветовал заткнуть фонтан чувств и сосредоточиться на лицезрении. Дружба с нею вполне возможна и для него. Скоро год вместе и ни одной разборки в присутствие посторонних – это дорогого стоит. И мы договорились, что он возьмёт отпуск и съездит куда-нибудь развеяться. Лето на пороге и загар на лице такого мужика от многого защищает. Как только подготовит замену, так сразу и в путь.
Он вернулся загорелым и подтянутым, дамы в бухгалтерии по нему тут же завздыхали, такой мужчина и с женой через переводчика! Наверняка, стерва. Но вскоре во время аудиторской проверки они заметили, что их протеже как-то слишком приветлив с одной из аудиторш. И уж совсем они загрустили, когда он занялся её синей «девяткой», перегородившей въезд на стоянку. Исправил он быстро и дамочка за рулём кокетливо сделала ему ручкой. Об этом говорили одни с возмущением, будто о своём муже, другие цинично, как о кобелях-мужиках, третьи с одобрением, мол, любое добро должно быть при деле. Так или иначе, возле Светки атмосфера разрядилась.
Но вскоре наклюнулась и другая опасность, завуч музыкальной школы настоятельно призывал её войти в родительский комитет. С одной стороны это неплохо, поскольку расширялся круг знакомых и возможных интересов и связей, с другой же, это невольно отнимало бы свободное время у Лики и дома, которого и так недостаточно, поскольку Светка была настоящим трудоголиком. Мы с ней поговорили и родительский комитет обошёлся без неё. Лика это решение мамы тут же ощутила на себе: после концерта для родителей в музыкалке они не остались на чаепитие, а поехали на Волгу. Местечко мы выбирали вместе и потом приезжали туда на пикники, если случалась погода и свободное время.
Светка попросила и я приехал в одну из пятниц чуть раньше, чтобы сразу и на пикничок. Лика была счастлива, Светка тоже, а мне и подавно было свободно и легко: костромской филиал уже начал поджимать основное производство в головной фирме и тенденций для перемены не видно. Теперь дочерняя Кострома спонсировала и прикрывала модернизацию материнских цехов.
- Димка Игнатьев хочет со мной дружить, - сообщила Лика, когда мы собирали дрова для мангала, - а я не знаю, хочу этого или нет.
- А с мамой ты это обсуждала?
- Ещё нет, а что?
- Вместе это будет проще, ведь она мама.
- Но она может запретить!
- А я не могу?
- Ты никогда не запрещаешь, а только советуешь, - она вздохнула и я понял, что не все мамины запреты она выполняет.
- Если Димка – это не то, что вызовет разногласия, лучше обсудить с мамой. Светка к идее дружбы с Игнатьевым отнеслась отрицательно. Она что-то об этом знала, но с дочерью делиться не хотела, я это видел и тут же взял её сторону.
- Не та семья и вообще Лике про людей Димкиного круга лучше ничего не знать, - потом объяснилась Светка. Мы немножко покуролесили в воспоминаниях про нас и Коляна и уснули. Ночью я проснулся от странного звука, оказалось, это плачет Светка.
- Я не стала тебе говорить, однако это сильнее меня, да и всё равно это выплыло бы, уж лучше самой, - призналась она, уже чуточку успокоившись, - Сюрчик, я извелась и согрешила. Я не дева Мария! Я обыкновенная баба, похотливая и скулящая от вида мужика. Меня никто эти годы и месяцы не нежил и не ласкал. А свидания с мужем только дразнили и мучили. У нас с ним так ни разу ничего и не вышло! – Как мне это вынести?! – Ну, скажи, как? – она не ждала ответа, а только изливалась и объяснялась. Будто очередное свидание состоится уже завтра, не задержится и следующее. Я встал и прикрыл дверь в детскую поплотнее, потом выдернул ремень из брюк и подошёл к Светке. Она смотрела на меня с недоумением и без каких-то эмоций. Я перевернул её на живот и сдёрнул ночнушку. Она замерла в ожидании незнамо чего, но началась экзекуция. По полной программе и без дураков. Светка стиснула зубы и только вздрагивала. Между ударами я выдерживал некоторую паузу, чтоб она применилась и осознала. Ну, и не взращивала в себе обиды на грубость и чёрствость мужчины и его кичливости силой. В первый раз я уже приметил в этом деле кое-что и теперь вышло вполне по-домашнему. Когда на её роскошной заднице не осталось живого места, я остановился.
- Тебе всё ясно? – я не столько спрашивал, сколько слушал, не сломал ли чего? Она повернула заплаканное лицо и ответила:
- Да.
- Ещё будешь?
- Теперь уже точно – нет!
- Художник? – и она кивнула.
- И что у вас с ним могло быть? – я смотрел на женщину и с каждой минутой всё больше и больше понимал, что она не чужая и я за неё в ответе. Раз она на моей опеке, то и ответ по полной программе.
- Думаю, ничего! Хотя и зовёт замуж. Он писал меня и это вышло потрясающе! Может, от картины я и двинулась разумом.
- Она здесь?
- Да!
- Двигаться можешь? – и она шевельнулась.
- Сам посмотри! – и я внимательно разглядел своё на её теле. Кровь так нигде и не выступила, а следы ремня уже затягивались. В первый раз было похуже. Я решил подождать и просто отодвинулся от неё. Тело молодой женщины горело и не всякий это может вынести.
Я вынул командировочную аптечку и нашёл мазь для заживления ран. Самому пришлось и лечить. Светка морщилась и вздыхала. Через полчаса она уже шевелилась и боли не чуяла. Я укутал женщину покрывалом и велел немножко выждать. Разговор ещё не закончен. Спустя несколько минут взглянул на содеянное и позволил подняться. Она пошевелилась и встала. Прошлась по комнате и теперь уже улыбалась. Виновато, как сильно нашалившая девчонка. Я не мог таить на неё зла и чуть не раскис, но всё же удержался. Она припала мне на грудь и заплакала. Молча и безутешно. Вынести это стоило чуть не полжизни! Но я на эту удочку не попался.
- Светик, ты уже большая девочка и понимаешь, что ничего за так не бывает, - начал я воспитательную беседу, - ты можешь обидеться на весь свет и проклясть меня, мужа и наши законы и выйти из них. Я тебя отпущу. С грехом на душе, но отпущу! Но, если тебе дорого всё наше и на этой планете ты у себя дома, тогда прими эту участь смиренно. Я желаю тебе добра и таким способом в его поле удерживаю. Ещё хотя бы раз и ты уже не наша. Она долго молчала, собираясь с мыслями, я это чуял по стуку сердца, которое то останавливалось, то срывалось в галоп.
- Сюрчик, мне стыдно смотреть в глаза. Я буду с вами. И мы поставили на этом точку. Или точку с запятой, кто знает, как это выглядит издали.
Я развернул Светку к себе лицом и ужаснулся – оно распухло от слёз и горело чуть не до синевы. В ванной остудили и смягчили, заодно и применились к новому состоянию. Послеэкзекуционному. Получилось. Сначала улыбнулась она, потом я и постепенно эмоции остались позади.
Осталась картина. Вряд ли она заслуживает дискриминации – ведь это плод труда и вдохновения.
- Покажи эту роковую безделицу! – попросил я и Светка стала разгребать вещи, под которыми запрятан криминальный шедевр.
Портрет был и в самом деле прекрасным. Поясной и с открытыми плечами. Я долго любовался им и старался сообразить, как быть дальше с женщиной, которая только и всего, что обнаружила слабость. Та схима, которую она держала на работе, рано или поздно должна как-то аукнуться. Хорошо, что вот так.
- Завтра мы закажем раму и повесим в гостиной. Это надо видеть всем и каждому, – и Светка облегчённо вздохнула, свалив такие сомнения с плеч.
Через пару недель она показала ещё одну работу мастера, там Светка красовалась в обществе роз и орхидей в чём-то простом и ничего не скрывающем.
- Это подарок на прощанье, - пояснила она и я понял, что очередной айсберг проплыл мимо, попугав самую малость. Сколько их будет ещё?
После долгих сомнений я решил, что спать рядом со Светкой – самая безопасная линия, чтобы женщине избежать лишних соблазнов. Когда мы с Ликой пристроили портрет мамы, окружённой морем цветов, в её комнате, я уже знал, как вести себя со Светкой, чтобы её инстинкты угомонились, а сердце не мучилось от неразделённости. В общем, я не особо-то и выложился, но желаемого достиг. Она уснула раньше и с улыбкой на устах. Утром она проснулась первой и дождалась моего пробуждения:
- И ведь ничего не случилось! – тихо прошептала она. Победные нотки так и звенели, несмотря на едва слышное звучание.
- Со мной – да! – немножко остудил я её порывы, но торжество женщины было исключительным.
- Лика проснётся нескоро, давай позавтракаем вдвоём, - сказала она. Так мы с ней убили злого демона.
Вернувшись домой, я обратил внимание на то, что Нина выглядит слегка возбуждённой, такой она бывала только не часто. Улучив момент, когда деток рядом не оказалось, я спросил:
- Или у тебя кто-то есть, или я чего-то не догоняю?
- Я тоже, - лукаво улыбнулась она, - ревность к Светке вышла замуж за любовь к тебе. Примерно так это называется, а что?
- Выглядит это несравненно!
- Правда? – как бы не поверила жена и я кивнул. – Чуть позже ты это выложишь поподробнее и в лицах, хорошо?

6

Прошёл год после той весны, как у нас со Светкой завелись цветы. Она к моему розарию прикупила кое-что по собственному выбору и мы ухаживали за этим цветничком вместе. Я пару раз привозил сюда свою Шурочку и ей этот дом понравился. Он был уютным и сугубо женским, для девочки это принципиально. И моя супружница зашевелилась. Чтобы всё было из первоисточников, однажды привёз с собой и Нину. Она всё тщательно осмотрела и ощупала, поучаствовала в семейных играх и ей многое пришлось по душе. Лика видела в ней мамину подругу и со мной как-то не увязывала. Я был главным членом их сообщества, а эта тётенька редкая гостья. Эту детскую хитрость Нина тоже уловила. Как и привязанность ко мне. Собственно, она стала так близка, что иногда, называя Лику дочкой, я не лукавил.
- Знаешь, Серж, - сказала Нина, когда мы приехали домой и разобрались с плодами самодеятельности детей в течение двух дней, - а не завести ли нам ещё одну девочку?
- А почему не мальчика?
- Можно и мальчика, - не стала спорить она. Нина заметно переменилась. Стала мягче и терпимей. Через месяц с небольшим она призналась, что, кажется, забеременела. Когда об этом узнала Светка, то тоже смягчилась и подобрела. И о Коляне мы стали вспоминать чаще.
Осенью Лика пошла в школу и я подгадал приезд к первому звонку. В эту ночь Светка долго не могла уснуть: мы обсуждали ранее немыслимое в моём общении не с женой – её желание второго ребёнка. Единственное препятствие – это проблемы с финансами. Ну, и другое немаловажно: она вошла во вкус самостоятельной работы.
- Быть женщиной и успешным менеджером очень трудно и после второго ребёнка такое удаётся редким. Выбирай что-то одно! Хотя бы, пока нет Коляна, - предложил я.
- То есть, ждать его выхода? – почти возмутилась она.
- А что? – Нине будет столько же, сколько и тебе, если выход Коляна и рождение ребёнка совпадут.
- Когда он выйдет, ему будет далеко за сорок, - заметила она с тоской.
- Для мужика самый цвет! – не разделил я женской эмоции.
- Нет, Сюрчик, там у него опали не только листочки. Веточки многие тоже засохли и отвалились. Да и ствол уже не той крепости. И это сейчас, а что будет через несколько лет, не знает никто, - не согласилась она, знающая об этом гораздо больше. Я немножко разведал обстановку по поводу прежних громких процессов и знал, что надежды на пересмотр дела нет. Группировка политиков и бизнесменов, посадившая его так громко и с пафосом, была у власти и только укрепляла свои позиции.
- Не грусти, юная дева, - утешил я её, - мы с тобой в порядке и этого достаточно. Приедет, увидит тебя и Лику и всё возродится, будто от живой воды. Любовь к жизни – знатная вещь и она у него была всегда. Ты это знаешь не хуже меня.
Я уезжал только через день, задержали хлопоты в областной администрации. Мы ужинали с Ликой и перемигивались, придумав сюрприз маме. Светка задерживалась из-за проблем в департаменте местной промышленности.
Эту штучку я присмотрел у кого-то из знакомых и она мне показалась очень интересной, для Светкиной машины в самый раз. Долго она мне не попадалась и увидел я её случайно на одной заправке среди груды автомобильных запчастей. Махонькая такая и очень полезная для женщины. Она подключалась к переключателю поворотов и детским голосом вещала: «Мамочка, посмотри налево!» при левом повороте и «Мамочка, посмотри направо!» при правом. В ней можно менять запись и мы с Ликой вставили туда её голос. Проверили на моей машине и это девочке пришлось по душе.
Светка пришла усталая и потухшая, всё же не женское это дело – чиновники. Но мы её накормили и заинтриговали – не съешь добавку на ужин, не покажем секрет!
- Я же вашими фритюрами фигуру испорчу! – противилась она, но мы дожали и Светка наш ужин приголубила в момент. Маме вещица пришлась по душе и дочь была счастлива. Когда Лика уснула, мы обсудили вояж в департамент и проанализировали ошибки. Последовательно и без дураков, Светка уже достигла кое-чего, так что снисходительность при оценке её работы казалась лишней не только мне. С этим родом чиновной машины следует работать правильно и не давать слабины. Где и что надо менять, я указал точно.
- Сюрчик, уважь женщину, похвали немножко! – сказала она, забравшись в постель. На этот раз она набрала чуть больше восьми баллов по десятичной шкале и надеялась на поощрение. Я покачал головой: вчера была солидная порция, не перехвалить бы. Но она не смирилась:
- Прошлую ночь я была почти в раю, хотя ты только не отвернулся. Сюрчик, ты уедешь, а тепла и настроя хватит до следующей пятницы. Ты же знаешь, к кому мне идти в среду! И я как бы сдался, немножко порадовал её, поощряя и подталкивая. Как мы удерживались от запретного, не знаю, но в конце концов она призналась, что со мной лучше, чем с художником. И этот чуть не детский цинизм с чувственностью подсказали мне, что и как делать в дальнейшем. Чтобы не очень тянуло на сторону. От настоящего чувства это не убережёт, но случайные связи станут очень редкими. Надо лишь иметь очень высокий уровень и тогда на дармовщину пустого Светка не позарится. И ещё у нас есть Лика: моё отношение к ней для Светки значило предостаточно и она иногда усмиряла напор родительских ноток, чтобы дочь вкусила от моего древа.
Нина в этой беременности была намного ярче и свежее, чем в предыдущих, несмотря на возраст. Теперь пришла очередь моему беспокойству:
- Так носят от очень дорогого и любимого. - Кто он? – мой тон ей пришёлся по душе и она мурлыкнула:
- И кто бы это мог быть? – Ума не приложу! И не помню, – и утонула в любви и нежности. Всё же Нинка - штучка исключительная! И поумнела за это время сильно, теперь о Светке спрашивает иначе, внимательно всё выслушивает, уточняет, и на ус мотает. - Неужели на неё, такую вкусную и аппетитную, никто не запал на её службе Родине? – Ни в жисть не поверю! Но проверять не хотелось, да и некогда.
Прошёл ещё год, мы с Ниной родили Федюнчика и теперь жена сидит дома и занимается детьми. Шурочка и Петька довольны порядком в доме и писком махонького братца не пресытились. Пару раз приезжали Светка с Ликой, им малыш понравился и эту тему обсудили с нашим участием. И все мои уяснили, насколько они близки с Дмитриевыми. До выхода на волю Коляна осталось уже меньше времени, чем прошло. За это время мама Светки побывала у дочери три-четыре раза.
Наступило лето и пора отпусков. Светка с Ликой съездили на море и хорошенечко загорели. Ну, и увидели ценности вечные и нетленные – античность Эллады. Лика взрослым не подражала и держала свой уровень и тем самым как бы являла ответ маме на вопрос, какой она будет в её годы. Мы с Ликой немножко секретничали от мамы и она делилась соображениями о жизни, людях, нравах и порядках. Я излагал свою позицию и пояснял простыми аргументами. Папу она не забыла, но подмена его, задуманная Светкой, давала курьёзы и Лика не так уж редко меня называла папой. Я смотрел в её чистые зелёные изумруды и терялся в догадках: это вышло нечаянно или она меня испытывает?
- Скорее, второе, - предположила Светка, узнав о моих сомнениях. Наши отношения упростились и служебное общение плавно перетекало в домашнее и затем в служебное. Она достигла хорошего уровня в обращении с бумагами и финансами и наш филиал, прибавив к первым поточным линиям ещё несколько, стал самым крупным отраслевым производством в области. Теперь нам принадлежала почти вся территория бывшего домостроительного комбината. Кроме того, у головной фирмы появилось несколько оптовых сетей и хорошая доля в рознице. Вроде бы полный ажур.
- Я передумала рожать ребёнка, - сказала Светка в минуту откровений.
- Поздно уже или…? – спросил я, в общем, догадываясь о причине. Мы давно притёрлись и часто обходились без слов, чтобы понять мысль или состояние души.
- Ты прав, Сюрчик, - или…! Она недавно вернулась из Читы и была очень встревожена – муж менялся необратимо. Прошло две трети срока и такие перемены! Из депрессии она выходила долго.
- Ты не хочешь ничего добавить? – спросил я, учуяв купюру в мысли. Светка всегда выражалась развёрнуто.
- У тебя с Ниной трое, так что Лике есть с кем дружить.
- И что? – насторожился я.
- Ты и так всё понял, Сюрчик! – Мы одна семья! У тебя жена, четверо детей и сестра жены на подхвате. Ещё немножко и всё прояснится окончательно. Он оттуда может не вернуться!
- Ты шутишь?
- Нет, Сюрчик, какие шутки! Он болен и до зимы не дотянет.
- А вытащить для лечения?
- Он сам не хочет. Я думаю, он прав. С таким в себе лучше уйти там.
В эту ночь мы так и не уснули. Она вспоминала лучшие минуты с моим другом, теперь это было очень больно. Раньше я бы легко отнёсся к описаниям минуток нежности Светки и Коляна и меня вряд ли бы задели детали обстоятельств их знакомства и перерастания в нечто серьёзное. Я знал причину и движущие силы всего этого, однако даже Нине раскрыл их под влиянием минуты, тогда она сумела добраться до моей сути и вывернуть наизнанку. Сейчас бы я этого не сделал. Признаваться в том, что я знал и ничего не менял, ведомый лишь верностью мужскому братству, было и больно и неприятно. Но Светка в своём прозрении казалась последовательной и неумолимой. И всё это я пережил во второй раз. Светка выплёскивала на меня одну подробность за другой и не сбавляла напора, пока не дошла до рождения Лики. Примерно с этого времени обозначилось взаимное охлаждение наших жён. Она сделала паузу и взглянула на меня:
- Надеюсь, ты догадался, почему он стал другим именно с этой даты? – мы с ней уже достаточно понимали друг друга, чтобы не играть в прятки.
- Да, Светик, знаю, - признался я, - Он вас сравнивал постоянно и держал тебя за дублёршу. Когда родилась дочь, ресурсы игры кончились. Он ждал сына. Как и у меня.
- Почему ты не просветил меня тогда, почему?
- Я думаю, он всё же тебя любил и любит, а остальное – это атавизмы. Нельзя жить ими. Ведь за эти годы с ним ты сильно прибавила. И знать что-то разрушительное про себя с мужем - было бы гибельным. Может быть, поэтому. Молодая и прекрасная жена, добытая в честном соперничестве, это ли не основание для внутреннего преображения?
- Я маялась потому, что опаздывала на его движения ко мне и его уровню не соответствовала. От этого нервничала и совершала новые ошибки. И положение ещё больше ухудшалось. Знай я истину, может и удержала бы от той рулетки, на которую он рискнул от отчаяния.
- Он тебя иногда называл: «Мой мотылёк!» - припомнил я самые светлые минуты наших встреч. – Ты и впрямь порхала тогда и он тобою гордился. Гордость была настоящей и возвышала вас обоих. Я помню, как ты на него смотрела, когда он что-то такое говорил при мне.
- Да, эти минутки были откровением, но я всё больше и больше понимала и глубинное, оно было с нами всегда. А когда узнала, что с Ниной он иногда видится и без нас с тобой и приходил от неё возбуждённым не на шутку, то прозрела окончательно. Однако было поздно. Она оценила мою реакцию и поняла, что я этого не знал. Вернее, как бы не видел. И друг и жена были выше подозрений. В обоих я был уверен и не видел криминала в их случайных или устроенных встречах. Слишком многое в наших делах и отношениях было настолько тонким и эфемерным, что бегло о нём не стоит. Что-то в этом духе я и сказал Светке.
- Но ведь ты не можешь его в чём-то обвинить! То, что ты привела в качестве упрёка, на самом деле - личная жизнь каждого из нас. И она не всегда вписывается в нормы супружества. Для вас с Ликой он сделал всё возможное и не всякому по силам устроить такое.
- Формально, Сюрчик, да! Но только формально. А в душе я чувствую большую обиду – он не доверился мне до конца. Тебе и Нине – да, а не мне. Я для него красивая и дорогая игрушка. Согласись, это не совсем то, на что может рассчитывать любящая женщина! – Я глубоко вздохнул и с досадой покачал головой. Теперь слова Светки звучали и мудро и к месту. Но тогда, несколько лет назад, она была всего лишь умненькой и хорошенькой одновременно. И всё! - Разговоров, подобных тем, что мы вели в последние месяцы, у Коляна с ней и быть не могло, я об этом знал точно. Тогда они были ярким примером неровни. И красота жены, помноженная на практический ум, тяготила его.
- У тебя есть альбом с личными фотографиями? – спросил я, она подняла голову и я уточнил: - Ну, те, что с самого детства и до ныне?
- Да!
- Давай посмотрим последние пять-семь лет. Она раскрыла альбом и мы углубились в историю взросления и совершенствования женского образа Светланы Дмитриевой. Она листала страницы, а я оценивал общий эквивалент Светки, просто и без затей. Ну и переводил на мировые ценности. Фотографии с кадрами из фильмов в альбоме попадались часто и была это в основном советская и мировая классика. Так что типажи налицо. Когда мы пришли ко дню сегодняшнему, она кое-что поняла и без намёков. И последний гвоздь в гроб девичьего самомнения забила сама, остановившись перед портретом костромского художника. Та, прежняя, его бы ни на что не подвигла, а женское тщеславие не толкнуло бы на грех с ним.
- А ты сам-то как меня находишь? – спросила озадаченная женщина.
- Тогда и теперь?
- Да, та и нынешняя.
- Ту я просто терпел, а нынешнюю немножко люблю.
- Больше, чем художник?
- Я же сказал, что люблю, пусть и немножко. А он тебя возжелал. Это разные вещи, – и она ответила:
- Ты опять прав, Сюрчик, я просто заскучала по сексу. И притворилась увлечённой. Как дебютантка во время первого бала. Представляю, как это выглядело со стороны.
- Да, это было ужасно. И сама, и признание. Будто этюды бездарных первокурсников на темы «Гамлета». Ты помнишь, чем кончилось?
- Когда ты повалил меня на постель и задрал ночнушку, я подумала: «Ну, вот оно, наконец-то решился!». Однако ты меня высек, как надзиратель студента бурсы. Не скажу, что я от этого млела, но и не обиделась. Поделом.
- Ты просила ремня ещё раньше и в первый раз я сдержал себя, но потом решил: «Хватит!» - признался я ей навстречу.
- Вот тогда-то я поверила в тебя окончательно. То есть, что всё со мной – это от сердца. До первой порки я была уверена, что у вас Колюшкой контракт.
- Поначалу так и было, но потом переросло в настоящее. Невозможно дружить с женщиной так долго, не любя её.
- Ну, вот и поговорили, - сказала она и стала раздеваться. Она знала, что я не сводил с неё глаз и упивалась этим. В этом была её маленькая месть и мужу и Нине. Надев ночнушку, она нырнула под одеяло. Немножко повозилась, выбирая удобное положение, и сказала: - А по тебе я скучаю всегда и это не игра.
В эту ночь мне снились кошмары на производственную тему и я несколько раз просыпался. Увидев Светку совсем рядом, я вновь засыпал. Но ненадолго. И проснулся с тяжёлой головой.
- Останься! – сказала она утром, я взглянул в зеркало и уступил. К тому же мы кое-что не обсудили. Вечером, уложив Лику, мы уединились в уголке её спальни и продолжили. О другом отце Лике она не помышляла, но и вечное пребывание в тени моей семьи её тоже не устраивало. - Что же оставалось? И мы оставили тему зреть до готовности. Что-то подспудно менялось и вполне ощутимо, я это видел по отношению своих домашних к Светке и Лике. Мотором этих метаморфоз стала Нина и я с благодарностью возмещал некоторые тяготы, возникающие от её щедрости.
А вот ближайшее и пятилетнее будущее Лики мы вполне могли определить уже сейчас. И подробно рассмотрели самые разные варианты.
- А преподавательница музлитературы на тебя глаз положила основательно, - не скрывая ревности, заметила Светка, когда мы прикидывали, стоит ли девочке зацикливаться на стандартах фортепианного отделения школы. Вообще-то я взглядов женщин на себе в таком плане не замечаю, поэтому даже не различил, кто из трёх светских и игравших в кокетливость музыкантш положил на меня глаз, и только пожал плечами. Да и было это давно, в прошлой четверти.
- Зато все папаши только на тебя и смотрели, в таком наряде и на родительское собрание! - выдал я сдачу, но Светка тут же огрызнулась:
- Они решили, что я твоя старшая дочь, на худой конец, племянница: с юными жёнами и подругами ведут себя иначе и не заметить этого просто нельзя! – меня передёрнуло от её сарказма: неужели так по-стариковски выгляжу, я инстинктивно склонился к зеркалу. И тут же услышал сдавленный хохот счастливой Светки – так классно разыграть меня ей не ни разу удавалось. Сказать, что её победа меня обрадовала, значит соврать. И я уставился на замершую победительницу, не зная, что делать.
- Слушай, как бы племянница, - сдался я, так и не найдя отповеди, - а как насчёт инструмента, берём или нет?
- Чем тебя не устраивает этот? – указала она на пианино царских времён. С подсвечниками и фигурными педалями. Моя Шурочка эту остановку уже проезжала и я в курсе нюансов с инструментами для продвинутых девчонок. А Лика – штучка покруче Шурочки. Поэтому Светку я не пощадил и выдал по самое-самое. Она отмахивалась очень слабо и по инерции. Видно, выдохлась и устала. Вскоре она уснула. Я устроился рядом, прислушался к лёгкому, почти девичьему дыханию и задремал.
На этот раз обошлось без сновидений. И утром я чувствовал лёгкость и в мыслях и в движениях. Приехав домой, первым делом занялся женой и вернул недополученное ею за два дня. С тех пор, как в нашей жизни появились Светка и Лика, я это делал регулярно. Хотя она и так всё понимала, но выражения любви мне ничего не стоили. Ко всему, надо куда-то девать Светкину энергетику – иногда от неё зашкаливало.
7

На следующей неделе в музыкалке назначено родительское собрание и мы со Светкой пришли вдвоём. Сначала был общий концерт, а потом небольшие беседы с преподавателями. Наша девочка вела себя достойно. О том, что она неудачный семейный проект, знали только я и Светка. Ей такое ни к чему. Ну и на Светку родители больше не пялились, как, впрочем, и музыкантши на меня. Я тихонечко узнал у соседки слева от себя, кто преподаёт музлитературу в нашем потоке и она показала даму в классическом костюме со стрижкой под Мэрилин Монро. Я поблагодарил её и повернулся к Светке.
- В машине мангал и замоченное в винном соусе мясо, по пути прихватил мешок берёзовых углей. Как насчёт шашлыков, молодая леди?
- В таком виде? – спросила она, окинув себя в наряде за тысячу баксов.
- У меня и стульчики раскладные с собой и стол, - как бы не услышал я.
- А туфли, что, снимать придётся? – На шпильках все кочки и пни моими станут!
- Такие прелестные ножки просто нуждаются в отдыхе от этой варварской обуви, - с провинциальным апломбом ответил я, - на худой конец, в багажнике найдётся что-то попроще. И она смирилась. Если я об этом только упомяну Лике, то маминых возражений она и не заметит. Потом я воспользовался сутолокой в фойе и пригласил ту самую музыкантшу на семейную прогулку, то есть, со мной и Ликой. Про Светку я умолчал, предоставив ей спектр вариантов о том, кто она нам с Ликой. Когда собрание закончилось и все уже выходили из школы, я усадил своих в машину и сказал, что сейчас вернусь. Мама и дочь Дмитриевы оживлённо обсуждали, кто и что говорил, как пел, играл и смотрелся, и как на их фоне выглядят они сами. Когда мы с расфуфыренной музыкантшей появились у машины, надо было видеть лицо Светки – это нечто! И ведь не возмутишься и не грохнешься от смеха, как при её розыгрыше насчёт дедушки. Пропущу стрельбу исключительно светкиных изумрудов по моей особе и замечу, что Лика музыкантше обрадовалась:
- О, Новелла Тимофеевна, и вы с нами?! – Ой, Сюрчик, какой ты молодчина!
Вечерние шашлыки в обществе трёх дам и одного мужчины прошли в атмосфере исключительной дружбы, взаимопонимания, высочайшего слога в беседах и оценке вкуса мяса на пленэре. Новелла Тимофеевна оказалась живой, слегка светской, компанейской женщиной и отсутствием аппетита не страдала. Туфли у неё никуда не проваливались, а каблуки листву и корьё на себя не нанизывали. Для Светки в багажнике нашлись кроссовки моей Нины, а Лике подошла прошлогодняя обувка Шурочки. Единственный элемент протестного самовыражения, который позволила себе Светка, так это не суметь разобраться с мудрёной шнуровкой кроссовок. Пришлось этим заняться мне. Новые супермодные носочки с красно-белым ободком я приготовил заранее и они тоже оказались на Светке с моей помощью. Она только чуточку придерживала платье, чтобы не вызвать нежелательных осложнений: на что способен я после фокуса с музыкантшей, она боялась и предположить. Однако уже через четверть часа она их скинула и по примеру Лики ходила босиком, явно в пику уже не жеманничавшей Новелле Тимофеевне.
Женщиной с характером оказалась и она, я и не заметил, когда она скинула чулки-колготки и присоединилась к женскому беспределу босиком и в чистейшем сосняке. По поводу её аристократически белой не загоревшей кожи высказалась непосредственная Лика и ввела её в краску, а маму в ступор. От отчаяния Светка стала собирать шишки и бросать в мангал. Они долго шипели и загорались с особым ароматом. Это на музыкантшу подействовало странным образом и она спросила, знаем ли мы романс о шали, сгоревшей на костре во время свиданья. Никто не знал и она сама его спела. Небольшим, но чистым контральто и очень душевно. Лика восторженно взвизгнула, а Светка одобрительно сделала пару движений ладошками. У неё это получается. Меня она как бы не замечала, однако ни единого жеста не выдала в космос – только в мой адрес. С нашей гостьей была любезна и предупредительна. А та посчитала себя обязанной соответствовать и рассказала о русских музыкантах и композиторах, бывавших в Костроме. Знала она много и глубоко, поэтому находила и слова и факты, соответствующие минуте. Любили её в школе не зря. Всё бы ничего, но она умудрилась загнать занозу на ступне и мои дамы от помощи воздержались. Пришлось мне. Когда лодыжка музыкантши оказалась на моих коленях, зубы Светки странным образом скрипнули. Я отреагировал просто: взял ногу Новеллы Матвеевны в обе руки и наклонился, чтобы рассмотреть, куда ушло острие занозы. Музыкантша вся была передо мной и с любопытством следила за интригой, которая возникла сама собой. От неё буквально истекала особая аура, завлекая и удерживая. Светку она чуяла отлично и всё делала ей в пику. Я, опустившись на колени, устроился поудобнее, потом аккуратненько расковырял кожу иглой и вынул её. Разрушительной энергии в душе Светки уже некуда было деваться и она отошла взглянуть на воду.
Характер Новелла Тимофеевна имела настоящий и реакции Светки попросту не заметила. Когда та вернулась к нам, она сказала:
- Сергей Васильевич, а у вас в роду были музыканты?
- Разве что балалаечники! – улыбнулся я, одобряя её игру. Очень умелую и со вкусом.
- Овал лица у вас очень напоминает Балакирева. И глаза такие же. Вот только вы повыше и стройнее. Как вы считаете, Светлана Ильинична, я права? – Светка ответила не сразу, выискивая в себе самое нейтральное и незатратное для этой минуты:
- Если насчёт его глаз, так что-то в этом есть. Музыкальные до жути! Октавы в них из десяти нот, а диапазона на три пары рук хватит! Но лица Балакирева, простите, не помню!
По окончании семейного дивертисмента у самой Волги, где солировала Лика и подпевала растроганная музыкантша при дуэте внимательных слушателей, мы приехали домой, то есть, к Светке. На минутку и попить чайку, чтоб утолить жажду после шашлыков из настоящей отечественной баранины. Заодно мы показали ей вкусы «новых русских» в старой упаковке. Розы и стена с цветами и изделиями Лики застали впечатлительную женщину врасплох, а портрет Светки в гостиной убил гостью наповал.
- Это вы? – выдавила из себя она. И всё! Куда девались характер, житейская выдержка, рифайновский интеллект и светская утончённость. В состоянии глубокой комы я доставил её тело домой и передал кому-то из родни. Когда я вернулся, Лика ещё не спала и торнадо только зарождался, изредка вырываясь энергичными выбросами на заурядные капризы нашей умницы.
И вот гениальная девочка уснула. Я устал до смерти и перегорел. Но не Светка! - Она полыхала и искрилась всеми цветами гнева. Её грудь вздымалась и набиралась сил. Руки подыскивали что-нибудь поувесистей, но, увы, в идеально прибранной комнате ничего такого не попадалось. – Кошмар! И тут я её поманил к себе. Как маленьких деток, которые только учатся ходить – У-тю-тю-тю! Когда она с выставленными вперёд ногтями ринулась на меня, я увернулся и поймал за талию. Затем двумя движениями распластал на постели и прижал всем телом так, что она не могла и шевельнуться. И выдержал некоторое время, пока кинематика организма молодой женщины не уравнялась с мерой инертности. Прошла не одна минута с тех пор, как мои силы растворились в её решимости реванша. Но ошибки быть не должно и преждевременный жест или слово могли стать роковыми. Шло время и эмоции улетучивались, слабо погромыхивая и вспыхивая искрами ретирады эмоционального торнадо. Наконец, всё потухло окончательно. И наступила обычная для ночного дома Светки тишина.
Ни слов о пощаде, ни элементов площадной брани!
- Пронесло!
И я её отпустил.
- А насчёт любви ты не соврал! – выдохнула она, отойдя от давления моего веса на себе. Взглянула в зеркало и добавила: - Причёска и одежда в порядке, хоть сейчас на бал! Правда, костерком припахивает, но так даже лучше, ты не находишь? – по мелодике и дыханию, расслабленному и ждущему сюрпризов, я понял, что торнадо удалился окончательно. Но это был её торнадо. Мой же только набирал силы. И я уехал домой. Впервые на ночь и, не попрощавшись с Ликой.
Через полтора месяца пришло извещение о смерти Коляна. Мы со Светкой вылетели в Читу и забрали его почерневшее тело. Дома лицо усопшего немного облагородили и после этого устроили похороны. Пришло народу, на моё удивление, очень много. Кое-кого знал и я, многих Светка, однако она выдерживала и тон и дистанцию. Почти все гости, на её взгляд, были виновны и она с ними не лицемерила, принимая лишь знаки соболезнования и обжигая чёрным взглядом прохладного безразличия. Чтобы не сбиться на откровенную вражду, она поглядывала на меня и умеряла пыл. Так было и на самих похоронах и на поминках. Чёрная вдова была ещё и мрачной. Ни капельки безутешности и слабины.
Девять дней отмечали в старой квартире Николая и Светки. Лика была под присмотром бабушки, выехавшей в Кострому. Всё это время Светка жила у нас, а на свою бывшую квартиру приезжала только с ритуальными делами. Оставаться там одной она боялась. Нина это отметила сразу и ни единого слова не произнесла.
Колян явился мне как раз на девятую ночь. И выглядел он гораздо моложе, примерно тем обликом, что имел при сватовстве к Светке.
- Уходишь, - сказал я и тень Коляна качнулась:
- Да, Сюрчик, ухожу, пришла пора. Теперь уже совсем.
- А со Светкой поговорил? – Жена ведь!
- Только что от неё.
- И что решили?
- Ничего нового, попрощались и всё.
- Так ведь сердце её надо отпустить, она же любит тебя! У женщин это надолго, даже если в крупном раздоре, оно теплится и мучится в надежде. – Что, с собой всё и унесёшь?
- Уже на свободе оно, Сюрчик, на свободе!
- Что-то не так? – спросил я, уловив неуверенность в голосе, ему непривычную.
- Грешен я, Сюрчик, перед вами, грешен! И ты всё про меня знаешь. Не надо было брать её в жёны. Зависть заела, окаянная. Так что и не моя она. А когда приезжала в Читу, и вовсе Ниной казалась. Я пару раз так её и назвал в расстройстве. Так что и объясняться не пришлось.
- И ты уходишь, не решив собственной проблемы, создав новую со Светкой и переложив её на женщину? – Так не годится!
- В этом и есть мой главный грех и я прошу отпустить его. Не в моих силах говорить с душой Светика, да и прав на это нет.
- Она с твоим именем жила все эти годы и дочка почитала своего отца. Кто, как не мать приучила к этому. Это ли не долг материнский, который ты и должен отметить, дав благословение?
- Это, Сюрчик, у нас было чистым язычеством. Просто имя и ритуал. Лике уже десять и шесть из них ты был ей вместо меня.
- Я обещал заботиться, это другое.
- То самое и есть! Ничего за эти годы не поменялось и Нину я вспоминал чаще Светки. Особенно в последние месяцы. Так что отпусти мои грехи. Устал я. Очень устал, тяжёл крест оказался.
- И это всё?
- Да, теперь они твои. И Нина, и Светка, и Лика. И я к их душам подойти не смогу. Пусть всё сами. Сказал он это тихо и с надрывом. И исчез.
Я проснулся и прислушался к дыханию Нины, оно было ровным и спокойным. Рядом с нами сопел в своей кроватке и Федюнчик. Я прошёл в гостиную и взглянул на Светку, она разметалась и спала беспокойно, видно, Колян приходил не единожды. Часы показывали пять и я отправился на кухню. В предутренней тишине зимы было что обдумать и осмыслить. Теперь разнообразия вариантов у нас не осталось. Всё укладывалось в одну схему. Нам с Ниной придётся рассчитываться за исключительность и самодостаточность. Это факт непреложный и от него никуда. По силам ли?
Первой поднялась Светка, по её глазам я понял многое. С Коляном она распрощалась гораздо проще.
- Кофе будешь? – спросил я.
- С коньяком и каплей мёда, как обычно. Мы перекинулись парой фраз и она принялась за завтрак для Нины. Лёгкий и калорийный. Детям готовили другое. Светка всё поместила на поднос и взглянула на меня. Я пожал плечами и она пошла к Нине. Им есть что обсудить.
После смерти Коляна сдвинулись с места дела о правах на оставшееся имущество. Кое-что всё же ускользнуло из-под рук расторопных служителей закона.
- Тебе это нужно? – спрашивала Светка, разглядывая документы на упрятанные в укромные места грейдеры, бульдозеры, экскаваторы, погрузчики и самосвалы. По единичке и в разных регионах. Все они числились за ним. Если бы вернулся, то для старта и пропитания хватило вполне. Но он не вернулся.
- Нет, Светик, не наше это, а твоё! Всё сама.
Светка не колебалась совершенно, избавляясь от имущества мужа и как бы ставя крест на прошлой жизни и уже вскоре уехала в Кострому. Работа и дочь восстановили силы сравнительно быстро. И вообще она уже давно шла к тому, чтобы избавиться от былой зависимости. Теперь положение жены моего друга казалось очень близким к тому, чтобы самой выбирать место охоты и тип добычи. Через пару месяцев она спросила меня:
- Какую меня ты хочешь видеть? – Стерву и шустрого менеджера вот здесь и по выходным или близкого друга рядом и каждый день?
И я в который раз задумался над давним – неужели это несовместимо?