Последний круиз тёщи.

"Жизнь человека оценивается качеством его похорон"

(Афоризм автора)


Родители вновь исчезли из дома. Поехали по своим матримониальным делам. Ох... Оформление, бумажки там разные-всякие. Сами понимаете-похороны во все времена ни для кого весельем не были. Ну разве что если коснуться темы тёща-зять. В общем - пара оболтусов осталась дома одна. Семилетний Пашка и пятилетняя Машка.
Поиграли детки немного. Послонялись по квартире. Гаджетов тогда ещё не было. По телеку, в те времена, утром и днём, мало что посмотреть могли. Зайдя в родительскую спальню они пошарили взглядами по обстановке. Предмет один их заинтересовал. На книжном шкафу стояла какая-то необычная вазочка. Чёрная такая. Блестящая. С крышечкой и номерком. Любопытство победило. Подставили стул, на стул несколько томов, с полок снятых, положили. Пашка полез. Книжки разъехались под цыпочками и полетел малец на пол. Вазочка, вслед за ним. Крышечка перед Машкиными ногами отлетела в сторону и высыпалось содержимое. Порошок серый. Страшно деткам стало. Они - то подумали о том, что родители конфеты там спрятали. А тут, какой - то порошок с запахом золы. Машка сбегала на кухню и принесла веник с совком. Подмели чистенько, а порошок в унитаз слили. Пол протёрли. В общем - "зачистили место происшествия". Вазу закрыли, да и поставили с трудом на место. Конфет, правда, туда насыпали щедро. Со страха, видать. Конфеты - то, на кухне, в вазочке лежали. Леденцы. Они - то подумали, что в вазочке шоколадные (дорогие) были.


Вернулись родители. Мать в слезах, отец с "тихой дурацкой улыбкой". Бабушка померла. Мамина мама. На кладбище они ездили. Место выкупать для упокойницы. Ну там - бумаги заполняли, оформляли всё чин - чинарём. Мама сквозь слёзы мужу:

- Доставай, родной, прах родительницы со шкафа с книжного. Поедем и сегодня же предадим земле.

Взял с полки родимый "тёщины останки", передал жене. А той, вазочка, урна в смысле, тяжеловатой показалась. Поставила она её на стол. Руки трясутся. Открыли и тихо обомлели. В урне конфеты, леденцы, а пепла маминого (тёщиного) нет и в помине. Мысль промелькнула - "а вдруг в крематории напились, да и перепутали"... Вызвали Пашку с Машкой для серьёзного разговора. Урну тычут и спрашивают:

- Ничего нам рассказать не хотите?

Те, в рёв:

- Мы думали - там конфеты шоколадные. Вы же их от нас прячете постоянно. А там, порошок серый какой - то насыпан был. Крышка с вазы той упала, порошок на пол просыпался. Мы пол подмели, а порошок в унитаз и спустили.

Тут у матери приступ сердечный случился. Отец, для вида, лицо печально нахмурил. За каплями пошёл. Оболтусы ни живы ни мертвы. Молчат.

Хоть и советские времена были, а пошла дочь к попу. Всю эту картину ему обрисовала, слезами горючими обливаясь. Мать родную, страшно сказать, по канализации в круиз отправили внучата. Поп и сказать - то толком ничего не смог. Одно только талдычил:

- Ты, дескать, свечи поставь за упокой души, молись почаще. И нет тут греха твоего. Отроки несмышлёные ещё. Не ведали они, что творили.

Ночью зятёк покойницы проснулся от страшного сна. А картина жуткая и впрямь ему нарисовалась. Стоит тёща в коллекторе канализационном, в халате, а с неё всякие нечистоты вниз плюхаются. Она ему замогильным голосом речёт:

- Вот стою я тут вся в говне, в моче по колено. Чтоб ты, скотина, пока не подох, в жизни так в дерьме плавал. Не сберёг, сволочь, прах мой. И не кивай на внучат. Спрятать не мог, гад, куда-нибудь подальше от детских глаз?

Проснулся он, зубы стучат, руки пляски половецкие, или танец с саблями выделывают. Побледнел он. Стакан залудил. Тут, как наяву, тёща показалась и вновь:

- Не будет тебе, паскуднику, покоя, если не разыщешь то место, куда меня нечистоты вынесли.

У мужика крыша реально ехать стала. Выскочил он из дома да и рванул к сантехникам. Теперь представьте себе такую картину. Раннее утро. Мастерская ЖЭКовская. Мучаются двое с похмелья и думают: "Где бы огненной воды для поправки здоровья раздобыть"? Стук в дверь. Заходит полоумный с горящими глазами и с порога:

- Можете мне трассу слива канализации показать? Тёщу мою в унитаз слили. Вот, ищу, куда её занести могло.

Мужики трястись перестали. Удивились несказанно, стало быть. Ну это я мягко. Тут другой глагол более применим. Матерный. Спросили:

- Живую, что ли, ты умудрился её в стульчак засунуть?

Он и отвечает:

- Неа. Мёртвую уже. Дети спустили тёщу - то, а ко мне она во сне пришла, да и приказала найти останки.

Про пепел сказать забыл он. Неудивительно. После такой галиматьи, какая у него в башке перепуталась. Те двое переглянулись:

- Ты посиди здесь немного, мы пойдём за планом сходим.

Ушли. Через какое - то время две машины подъехали. Милиция и скорая. Дурка, значит. Недолго с ним выясняли суть дела. Врач, правда, посоветовал нервишки подлечить. А смеялись и врачи и милиционеры долго. Это правда.

Пришёл мужик домой. Жена в себя немного пришла и вопрос задаёт:

- Каким образом маму хоронить будем? Ведь не осталось ничего от неё.

Мужик с бешеными глазами рванул к детям. Трясёт их:

- Веник отряхивали!?

Дети в рёв. Выяснили-не отряхивали. В общем - с веника остатки пепла в урну стряхнули. Так и поехали прикапывать. Место - то на кладбище, оплачено было. Чего уж ему пропадать - то.

P.S. Ах да. Ещё одна малюсенькая деталь. Долго ещё народ недоумевал, завидя такую картину. На местный отстойник, в смысле, очистные сооружения, периодически приходил мужик с горящим взором и кидал в зловонную жидкость шоколадные конфеты. Мы то с вами знаем, что это зять, найдя "место последнего пристанища" тёщи, задабривал её дух.