Черныш. Отрывок из романа "Симфония дикой природы"

… Стая волков, в которой молодой Черныш был седьмым, ходила по тайге широкими кругами и волчица хорошо запомнила места, в которых держались и кабаны, и лоси, и олени. Иногда по пути, они выпугивали из дневных лёжек высоконогих стройных косуль, в ужасе убегающих от одного запаха серых разбойников. В беге, они выпрыгивали высоко, взлетая над кустами, показывали белые «зеркальца» на заду, чем во многом облегчали погоню своим преследователям.
Но бег косуль был так лёгок и стремителен, что волки, прогнав их с километр постепенно отставали, а потом и прекращали преследование - снег становился так глубок, что мешал волкам развивать большую скорость…
В один из дней, на красно – алом солнцезакате, стая вышла на следы крупной кабанихи с двумя подсвинками. Всего при рождении в помёте было девять поросят, но два умерли ещё в первый месяц жизни, а пятерых смогли отогнать от матки и потом задавить дикие собаки, отбившиеся от человеческих поселений и живших в пригородных лесах как волки – их дикие предки…

… Волчица остановилась, понюхала воздух крутя головой по сторонам и решив что-то для себя, не спеша, пошла по длинной дуге, огибая большую поляну, с южной стороны ограниченную крупноствольным сосняком.
Здесь, на границе леса и поля, земля в солнечные дни прогревалась, и снег, превращаясь в крупные кристаллы, постепенно испарялся, кое - где обнажая чёрно – серые полоски земли с остатками увядшей травы.
Тут и кормились кабаны, вспахивая верхний слой дернины, своими пружинисто - крепкими «пятаками», в поисках кореньев.
Дойдя до кабаньих покопок, волчица вошла тихой рысью в сосняк и вдруг, оттуда на поляну выскочила негодующе хрюкающая кабаниха, а за нею пара кабанят…

Волки мгновенно окружили дикую свинью и её детёнышей и стали теснить матку, стараясь отделить поросят, отогнать от свирепой и сильной кабанихи. Она весила не мене ста пятидесяти килограммов, и была покрыта чёрной с проседью, жёсткой щетиной, стоявшей на мощном загривке дыбом.
Она словно танк неожиданно бросалась на ближнего волка, который, поджав хвост бросался на утёк, а в это время матёрый и волчица набрасывались на пронзительно визжащих, отбивающихся от хищников кабанят.
С третьего раза, матёрому удалось перекусить сухожилия на задних ногах одному поросёнку и тот так пронзительно завизжал, что кабаниха, бросив преследовать молодого волка вернулась к кабанятам, но было уже поздно.
Кабанёнок сильно захромал и подволакивал левую заднюю ногу, а второй вообще не мог бежать и дотащившись до кустов лег там.
Кабаниха стояла рядом и делала короткие броски в сторону окруживших её волков, пытаясь если не отогнать, то хотя бы напугать хищников, но всё было напрасно.
Проведя несколько часов в этих кустах, обессиленная, голодная кабаниха попыталась прорваться сквозь волчье кольцо - выбежав на край поляны, она попеременно бросалось в сторону двух переярков, отвлекающих её внимание, а матёрый и волчица в это время рвали беззащитных кабанят и наконец загрызли их до смерти.
Кабаниха, с трудом оторвавшись от наседающих волков, пришла на помощь кабанятам, но её детёныши были уже мертвы.
Стоя рядом с ними, громадная, с вздыбившейся на загривке щетиной кабаниха была заметно крупнее волка – вожака, но она ничего не могла поделать с умной, инстинктивной тактикой этих прирождённых бойцов и охотников.
Когда одинокая кабаниха поняла, что её поросята мертвы, отбившись последний раз от волков, она ушла вглубь леса, сама сильно покусанная волками.
Они её не преследовали, и как только она скрылась за густым ельником, вожак накинулся на одного поросёнка, волчица на другого!
Через час, на морозном солнцевосходе, под тревожно пронзительное стрекотанье сорок сидевших на соснах над полем, волки разодрав кабанят на куски и растащив окровавленное мясо в разные стороны, насыщались, изредка утробно порыкивая, поднимая голову оглядывались и облизывали окровавленные морды.
Снег на поляне был вытоптан и на белом, были заметны следы крови, клочки чёрной кабаньей щетины и серой волчьей шерсти…

Для Черныша эта схватка была первым боевым крещением. Он помог волчице растянуть кабанёнка, вцепившись клыками в щеку жертвы, а потом перехватившись, вцепился в нос, в то время как волчица, сильной хваткой вырвала кусок мяса из незащищённого живота жертвы!
Черныш размерами и силой заметно был крупнее своих братьев и потому, верховодил и в играх и в драках между подрастающими волчатами. Теперь по силе, он был третьим в стае после взрослых и потому ел намного больше, и рос набираясь сил заметно быстрее.

…В конце декабря, волчья стая, проходя через болотистые перелески, остановилась в сосняке на днёвку.
Долго устраиваясь, молодые волки тихо повизгивали от усталости и голода, располагаясь поудобнее по длинной дуге вокруг вожака. Заснули быстро, прикрывая от свирепого мороза влажные носы пушистым кончиком хвоста.
Волчица изредка глубоко вздыхала, задрёмывала и не просыпаясь взлаивала, судорожно подёргивая лапами – во сне она гналась за лосем.
Над лесом стоял серый морозный туман, и неожиданно рано начались длинные зимние сумерки…

Голодные волки встали из лёжек раньше обычного.
Выстроившись походным порядком, они пошли на юг, в сторону моховых болот на которых две недели назад задрали молодого лосёнка, зазевавшегося во время кормёжки и не успевшего убежать за лосихой. Волчица вела стаю в ту волк в сопровождении Черныша, первой парой стал переходить широкое открытое пространство между перелесками.
Дойдя до середины болота, Матёрый вдруг остановился, словно споткнулся и долго, пристально рассматривал незнакомый предмет, похожий на корягу, торчащую изо льда наледи под крутым сивером – северным склоном, метрах в ста пятидесяти от волков.
Наконец убедившись, что предмет совершенно неподвижен, Матёрый продолжил «переправу» и вскоре вся стая, перейдя попарно это опасное место, продолжила свой путь…

…Коряга, неподвижно торчащая под северным склоном, оказалась человеком, застывшим на месте от удивления и невольного страха.
Когда стая ушла дальше, он с облегчением выдохнул воздух, перешёл болото и подойдя к свежим волчьим следам долго их рассматривал, удивляясь, как разбившись на пары, точно след в след шли один за другим серые разбойники.
Человек - местный егерь, в этих местах занимавшийся в межсезонье, заготовкой ивовых прутьев для плетения корзин, вспоминал сколько было волков и пытался по размерам определить половой состав стаи.
«Однако – думал он – эти волчки, если их оставить тут на зиму, могут вырезать всех кабанов, лосей, да и косуль прихватить на закуску - это ж сколько надо мяса каждый раз, чтобы эту ораву накормить?»
«А потом они же волчат наплодят и тогда уже спасения всему живому в округе не будет!» - продолжил он размышлять, поспешая в сторону дома.
Отойдя с пол километра, на всякий случай спрятавшись за пушистой тёмной елью на берегу распадка подождал, приготовив топор – ружья в тот раз он с собой не взял, - не последуют ли волки за ним по следам.
Убедившись, что преследователей нет, он вышел на просёлочную дорогу и пошёл в сторону деревню, где жил и работал…

Войдя в деревню уже в темноте, егерь свернул в сторону дома своего приятеля, колхозного агронома и страстного волчатника, которому и рассказал о встреченной в лесу волчьей стае.
За вечер обзвонили всех охотников в соседних деревнях и договорились назавтра утром собраться у оврага, в дальней части таёжной Пустоши, где обычно дневали проходные волки - егерь был опытным волчатником и знал все места волчьих переходов и их днёвок.
Придя домой, егерь растопил печку, поставил в чугунке вариться картошку в мундире – он жил один, а жена и сын студент, зимами жили в соседнем городке, у родственников.
После ужина, достав с антресолей мотки бечёвки, с привязанными к ним красными тряпочками – «флажками», егерь проверил сохранность бечевы, крепко ли пришиты тряпочки и попив чаю, лёг спать…

Наутро, ещё в полной темноте, прихватив своего друга волчатника, они, на снегоходе укатил на Пустоши, где на развилке дорог, неподалеку от Оврага, стали ожидать остальных участников оклада…

Волки вошли в овраг сверху, ступая след в след и двигаясь один за другим. Впереди шёл Матёрый, который выделялся размерами, большой головой и серо – палевой гривой на широкой сильной груди.
Спустившись в сумрачный овраг занесённый утрамбованным ветром и морозами снегом, стая остановилась, волки чуть разошлись, вынюхивая и выискивая место для лёжек.
Матёрый лёг на возвышении, носом к ветру - остальные волки, обтоптавшись легли на снег расположившись вокруг и прикрыв пушистыми хвостами носы, свернувшись калачиком уснули.
Только Матёрый ещё какое - то время вслушивался в тишину, нарушаемую свистом холодного, пронзительного ветра в кустах и убедившись, что тайга, как обычно спокойно – равнодушна, задремал, положив голову на сильные лапы…

…Рассвет застал стаю в Овраге - после вчерашнего длинного перехода, волки отдыхали.
Было по прежнему холодно, но ночью ветер прекратился и алое от мороза, солнце появилось на зимнем, низком, безоблачном небе во всей красе и величии незамутнённой природной чистоты!
Яркие, ещё по-утреннему розоватые лучи, брызнули поверх вершин сосен и редко стоящих крупных елей и снег заискрился, играя разноцветными огоньками.
Однако укутанные снегом деревья оставались совершенно неподвижными, и тишина охраняла это лесное зимнее сонное царство от вторжения мира яростной жизни, обычной для других времён года в тайге…
Вдруг позади, в нескольких сотнях метров, за тёмным, молодым ельником, что - то треснуло и человеческий голос, произнёс – пропел первый раз: - Хоп – хоп! По - шли ро-ди-мы-е!
Вслед, кто - то озорно и насмешливо заулюлюкал: - Э – ге – ге - гей…
С другой стороны оврага, тоже закричали звонкие человеческие голоса, безжалостно нарушая тишину дремучего, зимнего леса.
Матёрый вскочил первым, заметался по поляне и его тревога передалась остальным волкам.
Волчица выскочила на бугор, замерла и убедившись, что голоса раздающиеся из ельника принадлежат людям, развернулась и на галопе понеслась прочь от опасных звуков, вдоль своих входных следов, на выход из Оврага.
За ней помчались молодые волки и быстрее всех – Черныш.
Матёрый, на какое-то время задержался, оценивая обстановку, а потом решил попробовать прорываться, уходить в одиночку - он свернул вправо и на широких махах, поднимая снежную пыль, утопая по грудь в белом снегу галопом бросился вверх по склону…

… Волчица первая выскочила на линию стрелков притаившихся под и за деревьями, в белых халатах, которые делали их неподвижные фигуры невидимыми.
Грохнул первый выстрел и тяжелое эхо пролетело над неподвижным лесом…
Заряд картечи встретил волчицу в прыжке, пробив шкуру проник в тело, перебил несколько рёбер и сломал крестец. Волчица, взвизгнула от боли и ещё по инерции проползла несколько шагов на передних лапах!
Затем, с двух сторон ударили ещё выстрелы и она, пробитая свинцом во многих местах, замерла распластавшись на холодном белом покрывале снега.
Кровь, вытекая из её обездвиженного тела ещё чуть парила на морозе!
Два молодых волка, не успев остановиться, были встречены частыми выстрелами из цепи стрелков и тоже умерли, даже не увидев своих убийц!

…Черныш, после первого выстрела резко затормозил бег всеми четырьмя лапами, развернулся на сто восемьдесят градусов, и громадными прыжками понёсся вспять, но тут же услышал впереди задорно злое: - Хоп – хоп – хоп…
И почти звериное: - Ха – й – я – я – я!
В людях, во время загона, особенно в тех из них, кто страстно любил охоту, вдруг просыпался дикий прачеловек и потому, в такие моменты они готовы выть, визжать, рычать и драться за свою добычу! А внутри себя, ещё бессознательно гордились этими, необычными для современного человека чувствами - странные метаморфозы порой происходят с представителями рода «гомо сапиенс – сапиенс».

… За Чернышом увязалась и едва поспевала его сестра, молодая волчица, часто- часто отталкиваясь на коротких, но быстрых прыжках…
Вновь резко свернув в сторону, Черныш, по склону оврага выскочил к гребню и тут, от страха на его загривке вздыбилась шерсть - по краю оврага, на уровне волчьей головы, на незаметной бечеве были развешены красные тряпочки которые чуть заметно и таинственно трепетали под несильным утренним ветерком.
Черныш на мгновение остановился вглядываясь, в непонятно чем страшное движение ярких «флажков», но тут снизу и слева, вновь грянули выстрелы и он, словно живая пружина метнулся вперёд, на ужасные красные тряпочки и высоко выпрыгнув, перемахнул страшное препятствие!
За ним последовала молодая волчица.
И всё - они были свободны, оставив в окладе окровавленные мёртвые тела матери волчицы, своих братьев и сестёр!

(Продолжение следует)


2000 год. Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal
­