Особенности национальной рыбалки

Вдруг к выходным как-то резко потянуло весной. В траве то там, то сям проклюнулись крокусы, деревья и кусты набухли почками, а солнце иногда припекало совсем по-летнему. Прогуливаясь по набережной и любуясь пробуждающейся природой, я обратил внимание на скопление рыбы на мелководье. В камнях блистала серебром кефаль, в толще воды мелькала стайка неплохой ставриды. Прямо изобилие какое-то. Поневоле стал вспоминать, а где же мои снасти и чего нужно было бы прикупить еще, чтобы с толком посидеть на бережку. Но, … после того как я прикинул список неотложных дел и накопившихся обязательств, глупые мысли о том, чтобы посвятить целый день рыбалке прошли сами по себе. Правда после этого, где-то глубоко внутри, все-таки остался горьковатый осадок, но при ближайшем его рассмотрении и тщательном препарировании, оказалось, что это всего лишь обыкновенный творческий зуд. Что-то из разряда «ну раз нет возможности пойти на рыбалку, то может, ты хотя-бы попытаешься про нее написать?». Конечно, можно было бы взять себя в руки и наплевать на всю эту рыбалку, крючки и прикормку. Но, что прикажете делать с зудом? А куда деть почитателей своего «таланта»? Вот то-то и оно. По собственному опыту знаю, что творческий зуд лечить невозможно, а бороться с ним очень трудно. Несмотря на то, что ситуация казалась все более и более безвыходной, сдаваться просто так, без боя, мне не хотелось. По прошествии нескольких дней, пройдя через необходимые этапы отрицания и гнева, я, наконец-то, перешел на следующую стадию – стадию торга. Для начала немного покапризничал, мол «легко сказать, написать, а вот сам и попробуй», но потом призадумался. Вроде и тема-то благодатная, и многим она могла бы быть интересна. Хотя, если посмотреть с другой стороны. Ну сколько можно описывать поклевку или приготовление прикормки? Учитывая, что я ведь все-таки не ВиктОр Гюго. А будут ли интересны читателю подробности привязывания крючков или душевные терзания по поводу выбора лески? Ерунда какая-то получается. С этой творческой неудовлетворенностью я промаялся примерно неделю, пока не всплыла в памяти следующая история.
Тут мы переходим непосредственно к рыбалке. И ловить мы будем не банальную плотву или всеядных карпов, а приступим сразу к поимке сома. Вот так!
Сом – рыба не простая. Из-за своей скрытости и малой распространенности, все-таки это не вездесущие караси, их не только мало кто ловил, их мало кто видел живьем. Мое первое знакомство с этим хищником произошло в раннем детстве. В то время я все летние каникулы проводил на берегу Северо-Крымского канала с удочкой в руке. Ловил всяких там плотвичек, верховодок и бычков. Верхом удачи была поимка карася. Для этого я отчаянно экспериментировал со всевозможными насадками, утаскивая из дома то подсолнечное масло, то валокордин с валерьянкой, а то и, пардон, мамину губную помаду. Иногда мне удавалось обмануть рыбу, но чаще случалось обратное и я, шмыгая носом и всхлипывая от обиды, рассказывал дома одну и ту же душещипательную историю:
- Да-а-а, вы мне опять, не поверите. Шмыг. У меня вот такая сорвалась. – и я разводил руки, показывая габариты несостоявшегося трофея.
Родители меня успокаивали и конечно верили. А куда деваться-то.
И вот однажды, я сидел на своем любимом месте. Утренний клев давно уже прошел, до вечернего было еще далеко, а я все сидел и сидел, и непонятно почему домой не торопился. Изредка перезакидывал удочку, проверяя нетронутую приманку. Тишина. Даже вездесущая и неугомонная верховодка не клевала. От безделья стал распутывать клубок найденной в камышах лески, вдруг на поводки пригодится. Погрузившись в это увлекательное занятие, я на какое-то время выпустил поплавок из виду, а когда поднял глаза, то обнаружил его не на своем привычном месте, а немного в стороне, на кромке камыша.
- Странно. – подумал я. – Может течением снесло или трава прицепилась. Нужно перезабросить.
Подняв удочку, я просто потянул ее из воды, даже не подсекая. Ведь поклевки-то не было. Неожиданно на конце лески забурлила вода, раздался всплеск и из воды выскочила диковинная рыба. Головастая, усатая и скользкая. Она ужом крутилась в руках и пучила на меня свои маленькие глазки.
Сом! Вернее сказать, соменок. Максимум на полкило. Он видно соблазнился раскисшим от долгого пребывания в воде тестом, висящем на крючке. А может какая-нибудь малявка пыталась оторвать свою долю, и была проглочена вместе с наживкой. Для второклассника, конечно, это был несомненный успех. Я с гордостью принес добычу домой и выпустил ее в ванну. Батя меня поздравил, а мама категорически заявила, что «в руки эту гадость не возьмет и чистить ее ни за что не будет».
Проснувшись на следующее утро, я обнаружил, что вся моя вчерашняя добыча, несколько плотвичек, была почищена и пожарена мне на завтрак. Сом же плавал в ванной, в которой совсем освоился, избрав своим домом самое глубокое место возле сливной пробки. Поигравшись с ним какое-то время, мне стало его до слез жалко, и я, не найдя ничего лучшего, просто поместил его в ведерко и понес обратно на канал … выпускать. Благо идти-то было всего метров пятьсот. Опустив ведро в воду, я подтолкнул рыбу к краю. Учуяв речную воду, сом плавно выскользнул на волю, немного постоял на течении, поводя плавниками, потом, выпустив несколько пузырьков, исчез в глубине.
Через пару лет, в период осенней ловли раков, килограммовый сомик влетел мне в раколовку. Пока я тянул ловушку наверх, а ловля проходила с автомобильного моста, сом устроил в сетке маленький торнадо, привлекая внимание участников ловли, таких же, как и я пацанов, а также, проходящих по мосту, многочисленных дачников. Поимка такого трофея, как говорится, на глазах у изумленной публики, резко подняла мой авторитет среди рыболовной братии, ведь слух об этом тут же, автоматически, разлетелся по всему поселку. Сомик, как и его предшественник, благополучно проведя ночь в ванной, утром, по старой и доброй традиции, тоже был выпущен обратно в канал, под тем же мостом, где и был пойман.
Потом, в моих общениях с сомами, наступила пауза лет в десять. Очередная встреча произошла глубокой осенью. Я приехал на несколько дней домой на ноябрьские праздники. Чтобы не путаться у женщин под ногами, мешая предпраздничной суете, батя предложил съездить на рыбалку. Рыбалка была своеобразной. Называлась она «хапалка» и происходила на затопленной старице, которую использовали как естественный канал, для сброса воды с рисовых полей-«чеков». Его извилистое русло змеилось по степи, плавно и неторопливо стекая в море. Летом, пока рисовые поля-чеки были заполнены водой, Широковский разлив, так называлась наша старица, оправдывал свое название. Вода, широко разливаясь, выходила из берегов, и затапливала низины, густо заросшие камышом, образуя своеобразное озеро. На этом прогретом южным солнцем мелководье, спокойно плодились множество рыб, лягушек, птиц и прочей живности. После того, как рис убирали, и ненужная уже вода сбрасывалась в море, разлив входил обратно в свои старые берега, собирая в кучу рыбу со всей округи. Представьте себе озеро или пруд, а потом сожмите его до ширины метров пять-шесть и глубины метр-полтора. При этом все рыбное население тоже сжималось до размеров этого русла. Так как зимой карась и карп в основном спят, то они забивались в норы под корни камыша десятками, а то и сотнями. Наша задача заключалась в том, чтобы, передвигаясь в сухом гидрокостюме по грудь в воде и ощупывая руками корневища, просто найти такую нору. Как только под руки попадались рыбьи хвосты, нужно было достать крайнего карасика или карпа и просто оценить его. Если он был не товарного размера, то есть не сковородочного, то нору дальше можно было не обследовать. Все ее население, скорее всего, было совершенно одинаковое, хвост к хвосту, хоть измеряй. А уж если попадался прям трофей, то и его сотоварищи были ему под стать, сколько бы их там не оказалось.
В этот раз первым полез в воду я. Впустую «поплавав», а скорее всего поползав на коленях по илистому дну какое-то время, я подошел к очередному сплетению корней и стал исследовать его содержимое. Сначала попадались одиночные рыбки небольшого размера, а потом я нащупал вход в подводную нору и торчащие из нее приличные хвосты. Первый же извлеченный из нее экземпляр был очень хорош. Карась весом грамм триста. Следом за первым, минут за десять было извлечено из этого подводного подземелья штук пятьдесят рыб одна в одну. Причем прошел я по руслу, относительно берега, всего-то метров десять. Теперь Вы понимаете, почему рыбалка называлась «хапалка»? После этого, посчитав свою норму выполненной, я уступил место, а точнее гидрокостюм, отцу. Облачившись в резину, батя спустился в воду. Переходя с места на место, он выбрасывал мне на берег пойманных карасей. Я уже набил ими второй садок и стал ныть, что, мол, хватит уже, и с этими-то возни будет немеряно. Но тут отец напрягся лицом, запустив руки глубоко под берег:
- Сом. Сом большой. – сдавленным голосом пробормотал он, почти погрузившись лицом в воду.
Я стоял прямо над ним, в камышах, и ждал развития событий. Батя, какое-то время шебуршился руками в корнях и, отчаянно отфыркиваясь, пытался нащупать рыбину.
- Глубоко зашел. Один в норе. Не могу дотянуться до головы.
- Что, действительно большой? – переспросил я.
- Только до спинного плавника достаю.
Тут я понял, что сом действительно большой.
- Коленом заткни выход из норы, чтобы не развернулся, и пощупай вокруг, может есть второй выход.
Батя поерзал в мутной воде, покряхтел, пытаясь куда-то дотянуться под водой:
- Вроде нет выхода. По крайней мере, близко. Да и в норе он не может развернуться, слишком тесно.
- Тогда хватай его и тащи назад.
- Так скользкий. Мне бы до головы дотянуться.
Мы какое-то время молчали. Батя пытался дотянуться до головы сома, а я переживал на берегу, стоя практически прямо над ним, на переплетении корней камыша.
- Нет, не могу достать. Если бы прокопать в берегу дырку, там, где ты стоишь и оттуда его взять.
- Подожди. Возле машины валялась поломанная лопата. Червей кто-то копал. Щас принесу.
Вернувшись на берег, я приступил к копанию ямы в сплетении корневищ. Пришлось прямо прорубаться сквозь них. Через минут десять показалась мутная вода.
- Готово.
- Хватай его и вытаскивай. Я его здесь запру. - батя уперся коленями в берег.
Я, запустив руку в мутную жижу, нащупал скользкое, извивающееся тело.
- Пап, здесь только спиной плавник. Я за него не вытащу.
- Бери дальше и копай еще раз.
Я отступил еще примерно с метр и начал копать новую яму. Через некоторое время была готова и она. Отбросив лопату, я погрузил руки практически в грязь, пытаясь нащупать добычу.
- Хватай его, он бьется. – прохрипел отец, практически с головой уйдя в воду.
Нашарив в грязи скользкую сомовью голову, я ухватился за нижнюю челюсть и, морщась от уколов многочисленных мелких зубов, потянул его на берег. С громким звуком «Чвак» почти двухметровое тело выскользнуло из узкой, подводной норы. Одним движением я выбросил рыбину подальше на берег, на поваленный камыш. Но сом не собирался сдаваться. Резко развернувшись, и извиваясь по-змеиному, он снова ринулся в воду. Пришлось несколько раз ударить его обломком лопаты по голове, чтобы утихомирить.
В итоге рыбина оказалась в длину более полутора метров, но потянула всего на пятнадцать килограммов. Такой себе худощавый попался экземпляр. Огромная его голова и хвост пошли на праздничную уху, а из остального бабушка, вплоть до Нового года, «творила» нам замечательные пироги.
На этом очный опыт общения с этим хищником у меня закончился. Но теперь, в любых мужских разговорах о рыбалке или около нее, после такого пережитого приключения, я чувствовал себя достаточно уверенно.
Теперь о главном, о том ради чего, в общем-то, и затевался весь этот рассказ.
… Мой самый опытный сотрудник пришел отпрашиваться в отпуск.
- Леш, что тебе приспичило-то? Работы ж невпроворот. Какой отпуск? На море пузо греть будешь?
- Если честно, я еду на рыбалку. Да мне и надо-то всего недельку.
- На рыбалку?! …. Гм … Куда это ты собрался?
- Поеду к куму, в Энергодар, на Днепр. На зиму тараньки подловлю. Как раз она за лето нагуляла жирка. Приеду сразу проставлюсь. Отпустишь?
- Ну, если на рыбалку …. И всего на неделю. Ладно. Рыбалка – это святое. Сам такой. Ни хвоста тебе, ни чешуи.
- К черту. Поехал я.
По прошествии недели, Алексей благополучно вернулся и приступил к работе. Еще через недельку поспела и первая таранька. Мы купили пивка и засели после работы дегустировать улов. Запивая рыбку свежим и пенным, Леша в красках рассказывал непосредственно о процессе рыбалки. На какой глубине, что и как клевало, какая наживка и в каком месте использовалась. Наконец технические моменты были все прояснены, и мы плавно перешли к байкам.
Алексей сел поудобней, долил себе пивка и …

… за неделю удалось обловить все окрестности. Ловили золотистых карасей в лесных озерах, плотву и подлещиков на Днепре, даже успели посидеть ночку, охотясь на сазана. И тут в последний вечер кум предложил сходить на сома. Якобы знакомые в канале, который шел в пруд – накопитель АЭС, взяли приличный экземпляр.
- Давай попробуем. Заодно у костерка посидим, пожарим что-нибудь, пивка возьмем.
- А давай. Рыбацкий голод я уже утолил. Теперь можно, без суеты, спокойно, попробовать поймать сома. Тем более я никогда этого не делал, а тут у костра, да еще и с пивом.
Так и порешали. Вечером, уже в сумерках, выдвинулись на место. Канал в этом месте был достаточно широк, а у берега густо зарос камышом и травой. Идеальное место для сома.
- Леш, смотри, у меня здесь выползки, насаживай прям комком, побольше, не жалей. А вот здесь куриные потроха. Это на вторую закидушку. Они как раз уже с душком. Для сома самый деликатес.
Уже в темноте насадились и забросились. Пока Алексей возился со снастями, кум разжёг костерок на старом кострище и стал колдовать с едой.
Когда снасти были в воде, присели к огню, открыли по баночке пива и стали вести неторопливую беседу. По прошествии примерно часа на одном из удилищ звякнул колокольчик. Схватив спиннинг Леша резко подсек.
- Пусто.
- Все равно доставай. Проверь наживку.
Вымотав леску, наши рыбаки убедились, что червей кто-то пытался стянуть с крючка.
- Малыши балуются. Нацепи побольше.
Снасти снова полетели в воду.
… Ночью на канал опустился густой туман. Костерок почти прогорел. Пиво было благополучно выпито, а сосиски пожарены и съедены. Разговор сам по себе сошел на нет. Леша примерно раз в минут сорок проверял закидушки, на которых иногда позвякивали колокольчики, но все впустую. Кум, закутавшись в бушлат, сладко дремал. Идиллия, да и только. И тут где-то в тумане, на просторах канала, раздался мощный всплеск.
- А вот и сом пожаловал. – проснулся кум. – Леш, обнови ему потроха. На запах обязательно придет.
- Щас заброшу подальше. Он где-то у того берега балуется.
Леша насадил куриные потроха, несколько раз примерился и мощным броском послал грузило с наживкой в густой туман.
- О, хорошо пошло. Далеко. Даже всплеска не услышал.
- Туман глушит звуки. Все, теперь нужно быть настороже.
Прошло какое-то время. Кум стал реанимировать костер, когда со стороны противоположного берега раздался всплеск, а сразу за ним тихонько звякнул колокольчик. Алексей подскочил к удилищу. Тишина, но кончик удилища нервно подрагивал.
- Пробует, пробует. Дождись, когда потянет. – подошел кум.
И тут леску так резко рвануло в сторону, что колокольчик с жалобным стоном улетел куда-то в траву.
- Подсекай!
Алексей схватил удилище и резко подсек раз, потом второй.
- Засек! Сидит!
- Тяни его, тяни! Не давай слабины! Только не рывками!
Алексей еле сдерживал порывы, согнутого в дугу удилища. Где-то в тумане, у того берега послышались всплески.
- Здоровый гад!
- Заметался! Подтягивай, подтягивай его помаленьку! Давай отходи подальше. Все равно через эту траву сам его не вытянешь, а я его здесь встречу. – командовал кум, вооружаясь подсаком.
Алексей стал пятиться от берега, одновременно пытаясь сматывать леску, несмотря на постоянно жужжащий фрикцион. Кум с подсаком стоял прямо у воды, зорко вглядываясь в туман.
На какое-то мгновение все внимание Алексея было приковано к фрикциону катушки, который он старался подтянуть. В это время натянутая как струна леска, вдруг резко ослабла.
- К берегу пошел! Смотри внимательно! – воскликнул Алексей, отчаянно выматывая слабину.
И тут прямо у берега сначала раздался мощный всплеск, потом отчаянный лай, а потом истошный крик:
- А-а-а-а! Да, чтоб тебя! Фу! Фу!
Подняв глаза, Алексей увидел следующую картину, от воды бежал кум с сачком, а за ним по пятам, скачками неслась, лающая с каким-то подвыванием большая собака.
- Фу! Пошла! Пошла вон! Ты что! Жулька! Жулька! – истошно орал кум.
- Ты куда!?– завопил Алексей, с трудом сдерживая рвущееся в руках удилище. - Оставь собаку в покое! У меня сом сойдет! Иди к воде.
Но кум не обращал внимание на крики Алексея. Отмахиваясь подсаком, он изо всех сил старался оторваться от преследователя, но не тут-то было. Собака то кидалась в ноги, то забегала вперед и с визгом опять бросалась на него.
- Жулька! Жулька! Фу! Да отстань, ты холера!
Находясь в каком-то ступоре, Алексей наблюдал, как они бегают друг за другом вокруг костра. Помня назидание кума не давать сому слабины, он время от времени, делал мощную подсечку. И вдруг ему стала заметна одна закономерность. Каждый раз, после подсечки собака особенно громко взвизгивала и с еще большим остервенением бросалась на кума. В сознание стала закрадываться сумасшедшая мысль. И тут одновременно, эта же мысль пришла в голову куму.
- Леха! Постой, не дергай удочку! Не подсекай!
- Я ж слабину дам. Уйдет сом! Он где-то в траве у берега!
- Леха! Это не сом! Не подсекай!
- Да как не подсекать? Уйдет же!
- Не сом это, Леша. Не сом! Подожди, не подсекай!
- Да как не сом! Я же чувствую, как он бьется в камышах!
- Это не он бьется. Крючок у Жульки в пасти!
- Да какая Жулька!
- Какая, какая! Такая! Ты собаку поймал!
- Причем тут собака!? Я сома засек!
- Я не знаю причем, но леска у нее в пасти. Я крючок вижу. Жулька, Жулька иди сюда.
Собака остановилась, и жалобно заскулив, на пузе поползла к куму. Тот опустился перед ней на колени.
- Так, потерпи, я сейчас тебя отпущу. Ох, ты. Насквозь прошел. – кум достал из кармана мультитул, открыл кусачки и аккуратно перекусил крючок прямо в пасти собаки.
– Все, иди. Жулька, домой! Место! – кум толкнул ее в бок, но собака даже не пошевелилась. Лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала.
- Сматывай свою баланду, - сказал кум, вставая с земли и бросая к ногам Алексея конец лески с грузилом и перекушенным крючком.
- А еще рыбак называешься, - и тут он стал истерично смеяться.
….
- Я ничего не понимаю! Почему собака? – Алексей сматывал леску.
Кум катался по берегу, дрыгая ногами.
- Ой, я не могу. Рыбаки, блин! Охотники за собаками! Ха-ха-ха!
- Да ты объяснишь, что происходит, наконец?
- Леха, ты так хотел поймать сома, что канал перебросил своим спиннингом. Помнишь, ты всплеска не услышал? Куриные потроха упали на том берегу, а там наши дачи. Жулька - соседская псина. У нас с соседом дачи рядом. Жульку эту сосед кормит раз в пятилетку, ну и не привязывает зато, вот она и бегает везде в поисках еды. А тут ей прилетает курица с небес, да еще с душком. Вот она и соблазнилась, а ты ее засек. Да еще тащил дурОм через весь канал. Как она не утопла только. Представляешь, что она испытала. Бедняга, такой стресс. Ха-ха-ха!
Алексей, сжимая в руках удилище, продолжал молча стоять на берегу и рассеяно смотреть куда-то в туман. Туда, где еще совсем недавно плескался его сом, мечта любого рыбака и потенциальный трофей практически всей жизни. А теперь вместо этой мечты и трофея у костра лежала мокрая и испуганная собака, да еще, вытирающий слезы кум.
Отсмеявшись и отдышавшись, кум спросил:
- Ну что? Сматываемся? Или еще посидим? - и снова прыснул со смеху.
Алексей вздохнул:
- Сматываемся.
Собрав нехитрый рыбацкий скарб тронулись домой. Жулька плелась за ними на некотором отдалении.
- Что с трофеем будем делать? Не потеряется?
Кум обернулся и потрепал собаку по загривку:
- Пусть идет с нами. Щас придем, покормлю, а завтра на машине отвезу на дачу. Натерпелась за сегодня.
Некоторое время шли молча.
- В следующем году приедешь?
- Приеду. Куда мне еще ездить как не к тебе?
В тумане, где-то на плесе, раздался мощный всплеск.
- Но на сома больше не пойду. И не уговаривай.
Рыбаки посмотрели друг на друга и громко рассмеялись. Жулька вздрогнула и, поджав хвост, укоризненно посмотрела на них.