Дорога жизни

- Али-и-им, - раздается голос Рустэма в Пустыне, и сын отвечает ему заливистым смехом. Алим еще ходит в подгузниках и не выпускает изо рта соску. На ногах у него сандалики с пищалкой, на голове джинсовая панамка. Вместе с Анной он сидит у входа в аул, куда ее почему-то не впускают.
Черные железные ворота закрыты наглухо, и нельзя подсмотреть, что же происходит за высоким забором.
Условие для входа одно. Анна должна ответить на вопрос, в чем заключается сила и слабость Пустыни. Она прислушивается и присматривается ко всему, что происходит вокруг, о чем говорят погонщики верблюдов, наблюдает, как Пустыня бережет свою раскаленную песочницу.
Вереницей идут в аул люди - нищие и богатые, мужчины и женщины, старики и дети - все проходят через ворота в аул, и никто еще не вернулся обратно.
Неужели все эти люди знают язык Пустыни? Или для каждого здесь приготовлен особый вопрос, чтобы нельзя было подслушать ответ?
Алим внимательно смотрит на Анну. Наверное, он умеет читать ее мысли?
-Алим, хочешь покататься на конике? – спрашивает Анна.
Она усаживает мальчика на игрушечную лошадку, и он пришпоривает лошадь пятками, ухватившись за гриву, собирается мчаться галопом по Пустыне, но вдруг понимает, что коник игрушечный и разочарованно сползает на пол.
Откуда Алим знает, как скачут по пустыне бедуины на лихих скакунах? Или, как и все маленькие дети, он обладает особыми знаниями, которые взрослые давно уже забыли?
К примеру, он знает, в чем сила и слабость Пустыни. Но подсказать ответ Анне не может, потому что не умеет разговаривать.
Анна хочет взять малыша на руки, но он уже растворился в Пустыне, как мираж.
-Слушаете музыку дождя? – произносит кто-то рядом.
Анна изо всех сил пытается рассмотреть лицо говорящего. Напротив стоит иномарка, в иномарке сидит мужчина. Мужчину зовут Глебом, и остановил он машину потому, что увидел Анну, возникшую на дороге из ниоткуда, как кадр из немого кино. До чего же эта девушка похожа на его дочь Шурку.
«Папка, я слушаю музыку дождя, в нем каждая капелька – нотка, а все ноты вместе взятые - симфония, и я ее часть».
Анна подняла руки к небу - вот она благодатная влага Пустыни! Но ведь это не Пустыня, это Одесса. И что я делаю в Одессе? И почему стою сейчас под дождем? И можно ли услышать музыку дождя?
Оказывается, музыку дождя можно УСЛЫШАТЬ, и даже станцевать под эту музыку, и Анна начинает танцевать, это получается у нее так смешно, что и у Глеба на лице появляется что-то наподобие улыбки.
-Садитесь в машину, я подвезу вас, - он открыл дверцу. – Назовите адрес.
-Ипатьевская, 2.
-На Палермо, значит? – опешил Глеб.
Девушка назвала адрес его фазенды, приобретенной когда-то на первые доходы от Дороги Жизни. На этой фазенде он был счастлив. Сюда привел свою первую жену. Здесь родилась дочь Шура, а теперь там живет его гражданская жена Ольга, о существовании которой он вспоминает только, когда ностальгия заставляет вернуться к началу Пути.
Машина заскользила по мокрому асфальту.
-Али-и-и-им...
Алим стоит посреди комнаты в подгузниках с соской во рту и никак не может понять, почему Анна, ест чебурек и не угощает его. Обычно мама с папой дают ему все, что едят сами. Анна и хотела бы угостить Алима, но не знает, можно ли годовалому ребенку есть чебурек.
-Алим, - тебе нельзя есть чебурек, и мне нечем тебя угостить.
Он начинает щелкать мобильным телефоном, открывая и закрывая его как книжицу, показывая Анне, какая интересная у него в руках вещь.
-Алим, отнеси телефон туда, где ты его взял.
Но мальчик не уходит, а заглядывает в шкаф. Ночью кошка родила там двух котят - черного и белого. Он смотрит на котят как философ смотрит на новое явление.
-Ты понимаешь, Анна, какое чудо произошло у тебя в шкафу? – спрашивают его глаза.
-Кошка родила котят, - отвечает Анна.
-Эх ты, - смущается Алим. - Ничего-то ты не понимаешь.
Лицо у него становится как у маленького старичка, пытающегося осмыслить что-то непостижимое.
Анна улыбается, вспоминая, как впервые увидела Алима. Она приехала на отдых в поселок, расположенный на стыке между морем и пустыней, но мест в гостинице не оказалось, и она ходила по поселку в поисках жилья. Вскоре к ней подошел мужчина с младенцем на руках.
- Я хозяин гостиницы - Рустэм. Это Алим, мой младший сын. У меня пятеро сыновей. Жить будете в моем доме.
Он поселил Анну в одной из своих комнат. Ей было слышно, как Рустэм играет за стеной со своим маленьким сыном и как громко дышит во сне. Остальных членов семьи не было слышно, так тихо они жили. Сыновьям некогда было ходить на море, или играть во дворе со сверстниками, но они не жаловались. Похоже, в этом доме труд приносил каждому радость. Вместе с рабочими мальчики заготавливали овощи на зиму, до поздней ночи трудились в семейном ресторане с красивым названием "Алим". Каждое их действие было наполнено Смыслом и пониманием себя.
Закон этой семьи гласил: "Чтобы быть здоровым физически и духовно, не сбиться с Пути, приносящего семье счастье и благополучие, надо трудиться, быть чистым и верным Аллаху".
В доме не было дорогих вещей и украшений. Сквозь зашторенные окна в комнату проникали солнечные лучи, и море шумело рядом, и звезды по ночам шептали о Вечном.
Это был особый дом, в котором отец семейства рассказывал младенцу о простых истинах жизни.
- Смотри, Алим, это корова, она дает человеку пищу. Смысл ее существования – Любовь. А это ежик. Уколит глупого. Это змея. Мудра, и не обидит без причины. И ты не вторгайся в чужое жизненное пространство. Не решай ни за кого, как кому жить. У каждого свой Путь. И у тебя тоже будет свой Путь, главное, найти его среди множества других дорог.
Мог ли Алим понимать слова отца? К примеру, о том, что всё в этом мире взаимосвязано, и жизнь каждого живого существа зависит от другого такого же существа, и Планета существует только, благодаря Любви.
-Но разве можно любить все и всех? – удивляется Анна. – Сколько в мире зла, предательства и подлости. Люди убивают друг друга из-за денег, власти. О какой любви вы говорите?
- За все эти прегрешения Природа еще долго будет бить человека, - отвечает Рустэм. - Люди забыли, что у мироздания одна душа, а каждый из нас только маленькая ее часть.
Машина резко притормозила, вернув Анну в реальность. Но куда она едет? И кто этот мужчина?
-Эй, откройте! Откройте! – она пытается выскочить на дорогу.
-Даже, если наширялась, веди себя прилично, - отвечает Глеб. - Так убиться можно.
Он продолжает ехать куда-то на окраину Одессы, не обращая внимания на крики Анны.
Сколько дней он не был на фазенде? Что там без него происходит? И почему эта девочка живет в его доме? ПрОклятое место. ПрОклятый район. Одесситы называют этот район Палермо. А тропинку, ведущую через пустырь на трамвайную остановку, Дорогой Жизни.
-Видела Дорогу Жизни? – спрашивает он у Анны.
-Иногда смотрю себе под ноги.
-И что увидела?
-Там каждый сантиметр усыпан шприцами.
-А если видела, зачем торчишь?
-Вы это про что?
-Сама знаешь про что.
Он думал о дочке. Та тоже бегала через пустырь на трамвайную остановку. И как он не заметил, что теряет дочь? Или находился тогда в периоде гона, когда все мог себе позволить? Когда все принадлежало ему? Когда все удовольствия и радости мира падали к его ногам?
Он спас жену от петли, дал согласие на развод и деньги, но жена от денег отказалась.
-Забери их с собой в могилу. Устели ими дорогу на евро-кладбище, оклей ими свой евро-гроб, закажи себе евро-памятник, заасфальтруй Дорогу Жизни и себя в ней, чтобы все видели, кто ее открыл.
-ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ ПРИШЛО, - громко сообщает Анна.
Она размышляет о том, как ей научиться распознавать язык Природы? К примеру, в день приезда к морю, люди бросают в воду камни, наблюдая, сколько раз они подпрыгнут на воде. А, уезжая, собирают камни на берегу.
Или вот еще: «Утопающий хватается за соломинку». Анна видела в море стрекозу, уцепившуюся за соломинку. Мертвую фигурку сковал ужас перед стихией, а лапки продолжали держаться за соломинку.
-Никогда не думала, - удивляется Анна, - что стрекоза может чего-то бояться, а у нее, оказывается, есть душа. Рустэм говорит, душа есть у всего живого, даже у муравья, и что Вселенная способна выжить, только благодаря любви. Но разве стрекоза способна любить?
-Не люблю нерусских - дикий народ, - констатировал Глеб.
-Сам вы дикий, - рассмеялась Анна. И ей становится все смешнее и смешнее. Она громко хохочет, почти до слез.
-Замолчи! - приказывает Глеб.
-Молчу.
И снова бесконечный песок и ветер не позволяют понять, где она находится, на берегу Моря, или в Пустыне.
Запищали сандалики Алима. Мальчик пришел взглянуть, что Анна делает. Опять лежит на берегу и смотрит на море?
-Здравствуй, - говорят его глаза. – Ну, какая же ты лежебока. Займись, наконец, каким-нибудь делом. Он принес нож и луковицу и стал показывать, как надо чистить лук. У него ничего не получается, но он уже точно знает, как это делается.
Анна выхватила нож из его рук. Алим заплакал, и тут же появился Рустэм.
-Верните ему нож.
-Но ведь он ребенок.
-Мужчина должен уметь держать нож и женщину в руках и понимать, что делает.
Каждый должен понимать, что делает. Жизнь должна быть проста и наполнена смыслом. Жизнь без Мортидо. Мортидо...мортидо… где-то она слышала это слово? Мортидо – это исчадие ада, гнева, раздражения, депрессии, пожирающей человека изнутри. Антоним этого понятия – Любовь. Любовь – начало начал. Все в жизни взаимосвязано, и ни одна душа не имеет права уклоняться от святой обязанности ЛЮБИТЬ.
-Скажите, - спрашивает Анна Глеба, - а вы согласны с тем, что мир катится в пропасть и после нас останется только Природа, которая абсолютно добра ко всему живому?
-Останется, тот, кто сильнее, - отвечает Глеб. Так он учил свою дочь. Всегда давать сдачу обидчикам. Кровь за кровь, смерть за смерть. - Даже в животном мире побеждает сильнейший!
О какой любви бормочет эта наширявшаяся девочка?
Машина въехала на кладбище, и Анна спросила:
-Вы решили проводить меня в последний путь?
-Выходи, - он повел ее куда-то между мраморных памятников, крестов и свежевырытых могил.
Остановились у памятника с портретом очень знакомой девушки.
-Кто это? - удивилась Анна и подошла поближе. - Это я??? Ну, да, это я!
И если бы мужчина ответил: «Да, это ты», - она бы ему поверила, потому что пребывала в каком-то странном состоянии - на грани реальности и мистики - откуда никак не могла выбраться.
- Значит меня уже нет на этом свете, и я случайно спустилась с небес, чтобы взглянуть на свой собственный памятник в Одессе? И та реальность, которую все называют жизнью, вовсе и не реальность, а фантазия, навязанная нам кем-то? И все наши радости, страдания, любовь, надежды, природные катаклизмы - не что иное, как пребывание человека в сомнамбулическом сне?
О том, что сон может быть явью, а явь сном, напомнила Анне встреча с продавцом кукурузы. Она встретилась с ним случайно, все в том же поселке на границе между морем и пустыней. Продавец кукурузы возник ниоткуда и спросил у Анны, как у давней знакомой:
-Снова в наших краях? И опять одна?
-В компании не ощутишь себя частью природы. Не люблю шумные пляжи.
Он не был похож на продавца кукурузы, скорее, на поэта или художника, и только корзинка с горячей кукурузой напоминала о его занятии.
-Как вода в море?
-Нормальная.
Он уставился куда-то вдаль. Наверное, тоже любил море.
-Вы из Прибалтики.
-Да, - удивилась Анна. - А вы откуда?
-Из Хуторка, - он как-то загадочно улыбнулся, словно, напоминал, что разговор их идет по кругу.
А, ведь, и в самом деле, они встретились уже в третий раз, в одно и то же время, в одном и том же месте, при одних и тех же обстоятельствах и говорят про одно и то же.
-Что-то случилось? - спросила она, убеждаясь в том, что Время упорно возвращает ее в одну и ту же ситуацию.
-Пока нет, но может произойти все, что угодно, - ответил он со знанием дела.
-Что именно?
-Я повторяю, может произойти все, что угодно.
-Кому угодно?
Он усмехнулся так, будто точно знал, что произойдет с Анной.
-Когда я уеду, пусть происходит все, что угодно, а сейчас оставьте меня в покое! - она испугалась.
-Вот даже как? А вы нисколько не изменились, - он взглянул на нее с укором, словно она должна была измениться, но почему-то осталась прежней.
Анна хотела как-то оправдаться, но продавца кукурузы уже не было. И никого вокруг не было, осталось только Море и бесконечная Пустыня.
Анна вошла в Море и попросила:
-Покачай меня немного, - и лежала без движений, и море тихонько ее покачивало, как в ребенка колыбельке, а потом тихонько стало что-то нашептывать. Анна услышала ГОЛОС МОРЯ. Море просило ее выйти на берег. Она не стала спорить и вышла на берег, удивляясь тому, что Море УМЕЕТ РАЗГОВАРИВАТЬ.
И сразу раскаты Грома прокатились над пляжем, и молнии заблестели над головой.
Прав оказался продавец кукурузы - в любой момент с человеком может произойти все, что угодно - все мы уязвимы в этом мире.
-Читай, что там написано, - приказал Глеб и почти ткнул Анну носом в надгробную надпись.
-Александра Ярыгина, трагически погибла... Кто это?
-Это из-за вас, тварей, она стала такой. Это вы отняли у меня дочь. Ненавижу. Надо было убить тебя на дороге, чтобы не торчала в своем безумии.
-Я вам сочувствую, - ответила Анна и пошла прочь.
-Стоять! - крикнул он и почти втолкнул Анну в машину. - Что ты делаешь в моем доме? Откуда знаешь Ольгу? Она тоже ширяется?
-Вы ее муж? Она вас любит. Мы приехали втроем. Я, Макс и Галина. Мы живем в гостевых домиках в саду. В ваш дом Ольга нас не пускает, говорит, вам это не понравится.
-И все ширяются?
-Я не понимаю, о чем вы говорите.
-А чувствуешь себя как?
-Да вот ищу ответ на вопрос, в чем сила и слабость Пустыни.
-Блин, у тебя с головой все нормально?
-Не знаю.
-Тарзан не допекает лаем?
-Он у вас с приветом.
Глеб рассмеялся.
-Шотландская овчарка, какой уж тут привет?
-В день приезда, он вырвался из рук Ольги, задрал мне юбку и облизал ноги.
-Это что-то новое.
-В комнате, где я сплю, нет дверей, и он приходит каждую ночь.
-Без разрешения он никогда не войдет.
-Как-то раз я проснулась от холода и увидела в комнате Тарзана. Он смотрел на меня так, словно спрашивал: «Можно я подойду ближе?»
-И что?
-Я от ужаса чуть вымолвила: " Ттттарзан хороший", - тогда он подошел ко мне и стал облизывать мое лицо. Я отталкивала его, но он продолжал меня облизывать. Потом раскрыл пасть, и я от страха чуть не умерла, но вдруг поняла, что он смеется. Никогда не думала, что собаки умеют смеяться.
-У тебя была когда-нибудь собака?
-Нет, я боюсь собак.
-И что было потом?
-Потом он сдвинул меня к стене и забрался в постель. Я пыталась его столкнуть, но он стукнул меня лапой. Тогда я думала, как нелепа вся эта ситуация, лежала и боялась дышать, а потом согрелась и уснула. А когда он ушел, я рукой потрогала то место, где он лежал. Ощущение было такое, будто он оставил мне свою энергию, которая еще долго меня согревала.
-Сказки. Не может такого быть.
-А однажды он схватил меня за руку. Я показывала друзьям, какой Тарзан огромный, и подняла руку вверх. Он на лету схватил мою руку, но не укусил, а просто зажал в пасти.
-А интим он тебе не предлагал? – усмехнулся Глеб. – Вообще-то, он еще ребенок. Ему всего три года.
-А ведет себя как мужчина, - улыбнулась Анна. – Вчера ночью разбудил меня, уткнулся мне в подмышку и так стоял минут пять.
Глеб рассмеялся.
-Ты что-то невероятное рассказываешь про мою собаку. Тебе не кажется, что все это бред?
-Нет, не кажется. Жуткий пес.
-Но ведь он согрел тебя.
-Я боюсь животных. Всегда просила Рустэма проводить меня мимо лошади, коровы, или козы. А ваш Тарзан смотрит на меня так, словно спрашивает, почему я его боюсь.
-И в самом деле, почему?
Может быть, он принимает эту девушку за Шурку? Шурка всегда Тарзана в постель тянула. Но тогда он был совсем щенок. Неужели он ее помнит?
Глеб загрустил. В последнее время он жил по инерции, когда каждый новый день становился похожим на предыдущий. Великая депрессия поселились у него в душе. Многие его знакомые от такой депрессии давно уже спились, заработали цирроз печени и сыграли в ящик, обеспечив себе пышные похороны за свои нетрудовые доходы. Он хотел бросить свой "бизнес" и уйти простым матросом в плавание. Но уйти он мог только, лежа, вперед ногами, таковы были законы того сурового мира, в котором Глеб Ярыгин не был последним человеком.
Подъехали к фазенде. Ольга бросилась мужу на шею, радостно улыбаясь. Они снова будут вместе. Она хотела подарить ему ребенка, но Судьба, распорядилась иначе, предоставив каждому возможность копаться в своем прошлом и оплакивать настоящее.
Компания на фазенде соответствовала возрасту и интересам Ольги. Разговоры ни о чем, о новых музыкальных группах, косметике, машинах, сексе. У каждого возраста свои разговоры. У юных мам о том, как покушали, или покакали их дети, у мужчин - о качестве водки и достоинствах женщин. У стариков - о пенсиях и болезнях, о никудышных врачах. И каждый при этом мнит себя уникальной личностью. Как правильно сказала эта девочка: "Время собирать камни пришло", и " У каждого свой Путь".
Изначально у Глеба был собственный Путь - море, семья, тихое непритязательное счастье. Но этого оказалось мало. И он выбрал черный бизнес. И что получил в замен? Море одиночества и море денег?
«Забери их с собой в могилу. Устели ими дорогу на евро-кладбище, оклей ими свой евро-гроб, закажи себе евро-памятник, заасфальтируй Дорогу Жизни и себя в ней, чтобы все видели, кто ее хозяин».
А почему бы нет? Он обязательно составит завещание, обсудит с проектировщиками макет дороги, усеянной евро, с замурованным в ней собственным телом.
Глеб пил водку с друзьями Ольги, не слушая их молодежный базар. Он редко появлялся на фазенде и не интересовался судьбой Ольги, но чем больше он ее пинал, тем больше она к нему привязывалась, и отношения тянулись по инерции и уводили в никуда.
И вот сегодня он встретил Анну. Зачем он ее встретил? Спокойствие, приобретенное с таким трудом, рухнуло, как цветочный горшок с подоконника.
-Она испортит мне Тарзана, - разозлился Глеб, но взглянув на рыжие завитки волос Анны, понял, что влюбился, как последний дурак, в наркоманку, так похожую на его дочь.
Компания разбрелась поздно ночью. Глеб взял теплое одеяло для Анны и направился к ее домику.
-Ну, почему ты такой упрямый? – услышал он голос Макса.
Макс, убеждал Тарзана пропустить его в комнату Анны. Похоже было, что они никак не сговорятся, и даже куриная косточка, не помогла - Тарзан в ответ только злобно рычал.
Анна не спала, а смотрела куда-то в потолок, словно увидела там нечто необыкновенное.
-Анна, - позвал Макс. – Анна, впусти меня.
Она не ответила.
-Анна, это я - твой Николаш.
–Где ты был все это время? - откликнулась Анна. - Я ждала тебя.
-Я вернулся. Я твой. Хочешь меня?
-Хочу, - она отвечает заторможено, как сквозь сон.
-Какие на тебе сейчас трусики, Анна? Стринги, да?
-Стринги, - тихо повторяет она.
-Сними их, пожалуйста. Или ты спала с кем-то другим?
-Нет. Я люблю только тебя.
-Тогда сними трусики.
Она снимает трусики, обнажая темный треугольник между стройными ногами.
-Хочешь меня?
-Хочу.
-Потрогай себя там.
-Нет.
-Ну, представь, что это я тебя трогаю. Представила?
-Да.
-Что ты чувствуешь?
-Хочу тебя.
-А как ты меня хочешь? Расскажи.
-Во мне все хочет тебя. Очень хочет.
-Проведи там рукой. Тебе хорошо, когда я тебя трогаю?
-Дааа…-а-а…
-Расскажи мне о том, что ты чувствуешь.
-Я хочу тебя, я хочу тебя, я хочу тебя!
-Тогда прикажи Тарзану убраться вон! Сейчас же прикажи!
-Тарзан, стоять! – крик сорвался с губ Глеба. - Что ты тут делаешь, гаденыш?
-Наблюдаю, как девочка дрочит себя, - Макс кивнул в сторону Анны. - А хотите, давайте возьмем ее вместе, или слабо?
-Чем ты ее наширял?
-Я? Наширял? Да, она сама ширяется уже который год.
Рука Глеба сжала горло Макса.
-Убью. Она знает, на что ты ее подсадил?
-Нет. Не знает.
-А что даешь?
-Да, всякую дурь недорогую.
-Зачем?
-Ну, чтобы она меня захотела. Но ваш пес чокнутый помешал.
-Кто такой Николаш?
-Парень ее, журналист.
-Сбежал?
-Нет, посадили.
-Журналиста? За что?
-За то, что много болтал «против», а не «за».
-Она знает, где он?
-Нет, думает, он ее бросил.
-Где берешь «дурь»?
-У соседа купил.
-Еще раз сунешься, заказывай оркестр.
-А оркестр зачем?
-Для траурной процессии.
-Понял.
-Пошел вон.
-Ага. Свято место пусто не бывает, - Макс показал Глебу средний палец, но , увидев глаза Глеба, поторопился уйти.
Глеб вошел в комнату Анны.
Девушка спала, и снился ей сон о том, что у всякой медали есть две стороны. И, если одна сторона медали понятна нам, то другая имеет особую тайну. Анна приготовилась услышать рассказ про обратную сторону медали, но почувствовала на себе взгляд Глеба и проснулась. Глеб по глазам понял, она боится его.
-Я принес тебе одеяло.
-Спасибо.
-Спи.
Он вышел из комнаты.
-Кто бы так охранял мою Шурку? – подумал Глеб, взглянув на Тарзана. - Видно, не судьба.
Рано утром он снова пришел к Анне в комнату.
-Вставай. Поедем на море.
Анна молча взяла купальник, и Глеб отвез ее к морю.
-Без меня никуда не уходи. Это приказ. Я поеду по делам, потом вернусь за тобой. А ты пока плавай, ешь арбуз, полежи в тени, солнце сегодня злое. Вечером покажу тебе Одессу, - он заботливо обустроил ей местечко для отдыха и уехал.
У Анны разболелась голова. Болело тело, ломило и крутило так, что хотелось кричать. Покопавшись в сумочке, она приняла таблетку от головной боли и сразу уснула. Во сне увидела Рустэма.
-Скажите, - спросила она Рустэма, - разве можно быть счастливым, причиняя другому человеку боль?
-Конечно, нет.
-Тогда о какой вечной Любви вы говорите?
-Я говорю о духовном мире, в котором все души соединены в одну систему. Без Любви эта система не может нормально функционировать и развиваться.
-И, тем не менее, функционирует.
-Результаты такого функционирования видны уже сейчас.
Анну заинтересовало сообщение Рустэма о единой Системе, но кто-то прервал разговор.
Она открыла глаза и увидела мужчину с саксофоном в руках.
-А давайте познакомимся, - предложил он.
-Мне некогда с вами знакомиться, - ответила Анна.
-Почему?
-Потому что я думаю.
-Думать иногда полезно. О чем думаете, если не секрет?
-О Вечном.
-О, я как раз работаю в этой системе.
-В какой Системе?
-В бюро ритуальных услуг.
-Ужас какой!
-Ничего ужасного. Я отправляю в последний путь усопших. Нищих и богатых, детей и взрослых, бомжей, отходы после абортов, короче, всех, кто должен быть погребен. А в свободное время я музыкант.
-Вы пришли за моей душой? - поинтересовалась Анна.
-Я и свою-то не знаю, куда девать, - рассмеялся мужчина. - Раньше я работал в филармонии и даже выступал на концертах в Италии и в других странах. А теперь играю на саксофоне, сам для себя. Хотите послушать?
Он стал играть красивую и печальную мелодию. Анна заплакала.
-Я хочу, чтобы на моих похоронах сыграли «Осеннюю сонату». Можно?
-Все ради вас.
Анна уставилась в море и там увидела детей Солнца. Они резвились в воде недалеко от берега.
-Пойду, поплаваю, - сказала она. – А вы можете идти, я вас уже послушала.
Чем дальше она уплывала от берега, тем ярче светило Солнце. Везде серебрилась вода, и тихо звенело море...
Глеб увидел в песке солнечные очки Анны. Какой-то мужик сидел на ее покрывале и играл на саксофоне.
-Кто вы?
-Я работаю в бюро похоронных услуг инженером по транспорту, - отчитался мужик, - а для себя играю на саксофоне.
-Где Анна?
-Поплыла в гости к Детям Солнца. Видите, вооон там вдалеке солнечные лучи сошлись в одной точке? Вот туда она и поплыла.
Не раздеваясь, Глеб бросился в воду. Он уже знал, чем может закончиться заплыв Анны к Детям Солнца.
-Ты Бог Солнца? – спросила Анна у Солнца.
-Я Солнце.
-В чем твоя сила и слабость?
-Догадайся сама.
-А я Бог Моря, - вынырнул из воды Бог Моря и обнял Анну так крепко, что ноги у нее свело судорогой.
-Я устала плыть, - сказала Анна.
-У каждого свой Путь, - ответил Бог Моря. – Ты выбрала свой.
-Я не понимаю ничего, - заплакала Анна. – Я хочу жить по законам любви, но у меня не получается. Не получается.
-И потому ты сидишь у ворот в аул?
-А куда ведут эти ворота?
-Туда, где все души стекаются в одну.
-На кладбище?
Бог Моря и Бог Солнца рассмеялись так весело, что у Анны зазвенело в ушах. Порезвившись еще немного, они предоставили ей возможность самостоятельно выбираться из проблем и разбежались по своим делам.
-Почему вы оставили меня, Боги? - спрашивала Анна.
Она не знала, куда плыть, потому что не видела берега - бесконечное серебряное море слепило ей глаза.
Соленые слезы, смешались с соленым морем, и волны прозрачным покрывалом укрыли обессиленное тело Анны.
Кто-то крепко схватил ее за плечи и поднял на поверхность, позволив глотнуть воздуха. Но Анне показалось, что это волк, а не человек. Она увидела совсем близко глаза волка и стала бить его по глазам, вырываться и царапаться, до тех пор, пока не получила удар в ответ. И снова волна накрыла ее и утянула на дно.
Глеб вынес Анну на берег, массировал ей грудь, дышал рот в рот, пока она не открыла глаза.
-Как же ты меня испугала, Анна. Что же ты с собой делаешь? Где ты взяла наркотики? У этого придурка на пляже? - он перевернул вверх дном ее сумочку. - Выбрось все: таблетки, жвачки, духи – все.
-Можно я оставлю таблетки от головной боли, мне их Макс дал?
- Надо было придушить отморозка еще вчера.
Ночью Глеб не мог уснуть. Он сидел на веранде и смотрел на звезды. Впервые за многие годы он смотрел на звезды и удивлялся их красоте. В его доме спала девушка, которую он бесконечно любил и к которой не смел прикоснуться.
Он мог уехать вместе с ней в заморские страны, но Дорога Жизни не отпускает своих баронов. Он мог жениться на этой девушке, но Дорога Жизни не терпит счастливых.
Он был здоровым, сильным, смелым, мог купить пол-Одессы, но не мог позволить себе самого простого – ЛЮБИТЬ. Зачем ему тогда смотреть на звезды? О чем они ему расскажут?
Анна проснулась от головной боли. Таблеток не было, и она заплакала. Тарзан тихонько скулил рядом.
Анна уже привыкла к тому, что пес не отходит от нее ни на шаг. Она подошла к зеркалу, взяла ножницы и стала состригать со своей головы волосы, такими они казались ей тяжелыми и причиняли боль. Остригла волосы и рассмеялась, увидев свою «тифозную» физиономию в зеркале, а потом легла спать.
В эту ночь ей приснился маленький Алим.
-Ты все сделала правильно, - сказал он ей. – Остригла свою боль. А волосы вырастут новые и будут краше прежних. А хочешь, я расскажу тебе, что прячется за воротами аула? Ты ведь всегда хотела знать, что там? А за этими воротами, Анна, ничего нет. И аула тоже нет и никогда не было. А вопросы ты задавала правильные, и ответы тоже найдешь. Потому что нет в Природе таких вопросов, на которые не нашлось бы ответов, вся соль в том, какими они будут, - и он ушел, в своих маленьких сандаликах, которые пищали под каждым его шагом.
-Алиииим, - раздался голос Рустэма, и сын ответил ему заливистым смехом.
Анна провела у Глеба весь свой отпуск. С утра до вечера она сидела на берегу и смотрела на море.
-В чем сила и слабость Моря? – спрашивала она себя. – Конечно же, в Любви. К Морю тянутся больные и здоровые, калеки и бандиты, бомжи и наркоманы, и каждого оно принимает в свои объятия, делая души людей чище и добрее.
В чем сила и слабость Пустыни? Конечно же, в Любви. Но почему человеку надо бесконечно скитаться по Пустыне, чтобы понять такие простые истины?
Глеб не вторгался в жизненное пространство Анны, позволяя себе любить эту девушку на расстоянии, и в этом была сила и слабость его Любви. Он смотрел вместе с ней на море, на звезды, безмолвно внимая своему короткому счастью.
Но все когда-нибудь заканчивается, закончился и отпуск Анны, и ей надо было возвращаться домой.
Глеб привязал Тарзана к забору и повез ее на вокзал.
Они ехали молча. Говорить не хотелось. Все слова казались лишними. Он сосредоточенно смотрел в боковое зеркало, и Анна оглянулась, куда он так внимательно смотрит. Следом за машиной, выбиваясь из сил, бежал Тарзан.
-Остановите машину, - попросила она. - Пожалуйста.
-Христом Богом молю, забери его себе! – крикнул Глеб.
-Зачем? – не поняла Анна.
Услышав такой ответ, Глеб выхватил из кобуры пистолет и выстрелил Тарзану в горло, и пес захрипел и застыл в красивом и мощном, последнем своем прыжке.
Глеб вышел из машины, обнял Тарзана, уткнулся в его рыжую шерсть и зарыдал, потом обернул мертвое тело в плед и закопал у дороги.
Анна не проронила ни слова. Душа ее заболела, заплакала, но глаза оставались сухими. И только на вокзале она сказала:
-Простите меня за все.
Глеб не ответил. Молча занес багаж в купе и, не оглядываясь, ушел прочь.
В поезде Анна проплакала до рассвета, вспоминая, как Тарзан согревал ее от холода, как приносил тапочки и охранял по ночам, как смеялся, когда она его боялась, как мчался за ней по дороге... Она молилась и просила у Бога прощения за все ее грехи - большие и маленькие, а когда уснула, приснился ей сон. Выбиваясь из сил, Тарзан бежал за поездом, но ничего уже нельзя было изменить, потому что остановок у этого поезда не предвиделось.