ПИСЬМО (часть первая)

Венедикт Евгеньевич Мамин, отроду тридцати трёх лет, единоличный собственник некоей преуспевающей фирмы, удовлетворённо улыбался, расслабленно откинувшись на спинку заднего сидения своего BMW. И было, отчего быть довольным – сделка состоялась, суля очередную выгоду.

Хорошее настроение не портила даже отвратительная осенняя погода – задождило, кажется, навсегда. А, собственно, почему он должен по этому поводу расстраиваться, пусть переживают те, кто остался там, по ту сторону жизни, кого можно походя обдать водой из-под колёс; те, чьи проклятья остаются где-то там сзади, не проникая в этот уютный салон. Вот Венедикт Евгеньевич и не расстраивался.

За городом мотор заурчал веселее, и минут через сорок кортеж из двух автомобилей въехал через плавно разошедшиеся створки ворот во двор и подкатил к трёхэтажному особняку. Через короткое время дверца со стороны Венедикта Евгеньевича открылась, и он вышел под распустившийся над ним зонт.

Группой из пяти человек двинулись к парадному входу, но в дверь вошли вдвоём с начальником охраны, который сразу растворился в доме, проводя обычный обход помещений. С Венедикта Евгеньевича сняли плащ и подали на подносе письмо, которое он, не глядя, сунул в боковой карман пиджака. Всё потом, всё потом – сначала нужно выпить и снова прокрутить в голове сегодняшнюю удачную сделку, за которую он уже в который раз мысленно себя похвалил.

Прошёл в свой кабинет; на ходу, сняв пиджак, небрежно бросил его на диван, распустил галстук и открыл дверцу бара. Пробежал глазами по бутылкам. Виски не хотелось. Подумав немного, взял «Шабли», бокал и расположился в кресле. Плеснул в бокал вина, выпил одним глотком (какие могут быть дома церемонии?) и привычно потянулся к карману за сигаретами. Чертыхнулся – они остались в пиджаке – и, поставив посуду на ковёр, пошёл к дивану.

Вытаскивая сигареты и зажигалку, наткнулся на конверт, про который успел забыть. Пришлось заняться и им. Возвращаясь к креслу, мельком взглянул на адрес и остолбенел – он был выведен почерком его жены, про которую старался не вспоминать вот уже два года. Утонув в кресле, стал искать обратный адрес – его не было.

«Может, это и не от неё?»,- возникла спасительная мысль, но тут же пропала. Этот почерк – остренькие буковки, с наклоном влево – невозможно было спутать ни с каким другим. Венедикт Евгеньевич почувствовал, как стал покрываться липким потом. Он с ненавистью смотрел на конверт, не решаясь его вскрыть, потом с отвращением отбросил в сторону.

Поспешил к бару и прямо из горлышка, чуть не захлёбываясь, стал глотать виски. Немного придя в себя, вернулся в кресло и, закурил. Но белый прямоугольник на ковре забыть о себе не давал, и Венедикт Евгеньевич невольно скашивал на него глаза. Снова подумал с надеждой: «Это не от неё»,- и потянулся за письмом. Первые же слова: «Здравствуй, мой дорогой Дик!» отбросили всякие сомнения – так звала его только Лена.

«Прости, что напоминаю о себе, но, как оказалось, я продолжаю любить тебя. Хотела выбросить из памяти, но только всё бережнее перебираю день за днём общее прошлое. Помнишь наше довольно забавное знакомство?».

Конечно же, он помнил, как выпустившись из университета с красным дипломом, уверенно зашагал по жизни. То есть уверенно открыл дверь самого заметного в городе предприятия. Очень вежливо, с явным огорчением в голосе и глазах, ему в месте отказали и пожелали всяческих удач.

Он не расстроился, наоборот, ободрённый таким тёплым приёмом, заспешил предложить себя другому, не менее престижному, заводу. Там его тоже ждало разочарование. На следующем не удалось пройти дальше проходной – услышал равнодушное, что своих экономистов девать некуда.

После недельных поисков пыла поубавилось, и он всерьёз забеспокоился, что может остаться без работы. К тому же и обошёл уже всё, что могло бы в нём нуждаться. На бирже труда, куда всячески оттягивал визит, толкалось столько народа, что отбило всякую охоту становиться в очередь.

Купив соответствующую газету, сел за телефон и стал обзванивать многочисленные фирмы и фирмочки. Потратив на это два дня, понял, что со своим стажем он никому не нужен хоть с тремя красными дипломами. Нет, по телефону ничего не получится, нужно являться лично и говорить солидно и внушительно. Выбрав адрес, что поближе к дому, так и поступил.

Перед входом вздохнул с огорчением – таким непрезентабельным выглядело здание – но, пересилив сомнение, шагнул к крыльцу.
- Куда?- преградил путь, вышедший покурить, охранник.
- Я по поводу…
- К кому?
- К директору.
- У нас нет директоров.
Обходя Венедикта, толкая его, в дверь периодически входили люди, предварительно доставая пропуска.
- Вы бы шли, молодой человек – мешаете,- строго сказал охранник.

Но теперь Венедикту почему-то нестерпимо захотелось попасть на работу именно сюда, где сотрудники ходят с пропусками, где есть охранники, где внутри, вопреки неприглядному фасаду, конечно же, должны быть уютные кабинеты. Он просительно посмотрел на стража, и тот, торопливо бросив недокуренную сигарету в урну, распахнул дверь.

Благодарный Венедикт шагнул на ступеньку, но тут же (сам не из тщедушных – спортсмен) был легко отодвинут в сторону железной рукой.
Сзади с мягким щелчком закрылась дверца неслышно подкатившего автомобиля, и на крыльцо взошла молодая женщина.

- Кто это, Николай?- спросила, мельком взглянув на Венедикта.
«Какая красивая»,- отметил тот.
- Проситель, Елена Викторовна,- отрекомендовал Венедикта названный Николаем, удерживая дверь.
- Я не проситель, а экономист, и мне…
Но его уже не слушали.
- Пропусти,- охраннику. Идите за мной.

Следуя за женщиной, Венедикт, хоть и занят был молитвой об удаче, всё же не мог не обратить внимания, что та не только лицом красива, но и фигурой.
«Лет на пять старше меня»,- подумалось зачем-то.

В просторном кабинете робко остановился у двери, всячески ругая себя, что запоздал помочь Елене Викторовне снять куртку.
- Итак,- сказала та, сев за стол и передвигая какие-то бумаги,- вы – экономист. Да вы присаживайтесь.

Венедикт кивнул и быстро переместился к указанному стулу. Присел на краешек, внутренне готовя убедительные слова о своей необходимости.
- И, конечно же, с дипломом.
Тот снова кивнул и с готовностью стал открывать «дипломат».

Елена Викторовна жестом его остановила и тут же огорчила:
- К сожалению, экономисты мне не нужны.
Увидев явное отчаяние на лице просителя, спросила:
- Очень работа нужна?
Венедикт обречённо кивнул.
- Что ж, придётся что-нибудь придумать. Кстати, зовут вас как?
Он встал и назвал себя:
- Веня.
Получилось явно по-детски. Елена Викторовна откровенно улыбнулась, а Венедикт покраснел ушами.

«Я моментально влюбилась в тебя. А как можно было не влюбиться в стройного, сильного и такого ещё непосредственного, неиспорченного ребёнка. Это «Веня» прозвучало так трогательно, что я сразу увидела твоё, вернее, наше с тобой будущее. Разве же я могла предположить, что под благообразной внешностью может скрываться расчётливый и жестокий хищник».

«Моё будущее она, видите ли, увидела»,- раздражённо подумал Венедикт, но, в глубине души понимал, что именно она и создала это будущее, которым теперь он пользуется единолично.