Холодок под солнечным сплетением

Олег Яненагорский

Группа оказалась неготовой к семинару по уголовному праву и занятия по квалификации умышленных убийств были под угрозой срыва. Чтобы время зря не пропадало, я попытался заинтересовать студентов экспресс-анализом случаев из собственной следственной практики. Любую норму о насильственных преступлениях против личности я могу иллюстрировать кровавыми и сексуальными подробностями, не особо утруждая память и не заглядывая в учебники и монографии. Вскоре удалось «расшевелить мозги» студентов. А потом кем-то был задан вопрос о том, какое дело об убийстве мне запомнилось больше всего?
Было дело, которое не просто запомнилось - при воспоминании о нем у меня до сих пор возникает холодок в районе солнечного сплетения. Может быть, и не правильно называется эта часть живота, но однажды возникшее ощущения уже не забываются… Думаю, что до конца занятия я успею рассказать вам эту историю.
***
Никакой сложности для раскрытия или расследования это убийство не представляло – «подшивай бумаги да в суд направляй». Более того, убийца сразу же поставил в известность милиции, а потом полностью сотрудничал со следствием – случай довольно редкий. Почти всё в этом деле было просто и ясно, многие детали за прошедшие десятилетия, конечно, забылись, но главное… главное, я помню хорошо...
В дежурной части городского отдела милиции раздался телефонный звонок и женский голос сказал: «Приезжайте, я убила мужа». Процитирую по памяти фрагмент из протокола осмотра места происшествия: «…в комнате однокомнатной квартире на диване, стоящем у окна лежит труп молодого мужчины. Левая рука и шея трупа обмотаны оголенными проводами от электрической газовой зажигалки».
Вы, наверное, подобных зажигалок на длинном проводе не помните или даже не видели, а в 80-х годах прошлого века были распространены. К конфорке подносили устройство и искрой поджигали газ. А длинный провод нужен был для удобства – не всегда газовая плита находилась рядом с элктророзеткой. Из рассказа женщины стал ясен механизм совершения преступления.
Вечером, когда муж вернулся домой и заснул, она сходила в подвал, принесла электрозажигалку, обрезала зажигательное устройство, зачистила провода, обмотала их вокруг шеи и руки и включила штепсель в сеть. Убедившись, что муж умер, вышла из дома, дошла до будки телефона-автомата и позвонила в милицию. Как пошутил дежурный опер, выезжавший на место происшествия, - «убийство было совершено простенько и со вкусом, без пролития крови».
Первый допрос убийцы всегда важен, независимо от того, признает он свою вину или отрицает ее. Помните об этом и не важно какая ролевая функция будет у вас: следователь, прокурор, адвокат, судья.
Картина вырисовывалась довольно простоя, можно сказать - обыденная картина… обыденная до дня убийства. Дружили парень с девушкой, потом он ушел в армию, а она честно ждала его возвращения. Видимо служил парень неплохо. После демобилизации привез армейские грамоты и даже рекомендацию для поступления в институт международных отношений. Эти детали вам сейчас ни о чем не говорят – через двадцать лет после распада СССР - приметы того времени нынешним студентам просто не понятны. Просто поверьте мне на слово – жизнь у парня могла бы сложиться хорошо. После армии молодые вскоре сыграли свадьбу, через год родился сын, а еще через пару лет – появилась дочь. К моменту убийства девочке было два года. Я хочу особо обратить ваше внимание и на срок супружеской жизни и на возраст девочки. За пять лет после армии бывший солдат полностью спился. Ни о какой учебе речь уже давно не шла, с работы его постоянно выгоняли, Конечно, в семье были нелады. А какой может быть лад, если муж и отец не только не заботиться о жене и детях, но и тащит из дома, все, что заработала женщина, в пьяном виде постоянно избивает ее… Да и сыну доставалось от отца под пьяную руку. В безопасности пока была только дочь…
В день убийства, нетрезвый муж снова требовал у жены денег на выпивку. Она говорила, что в доме денег нет, что всё давно мужем пропито. А деньги были – до следующей зарплаты жена на спрятанное еще могла каждый день покупать детям молоко и хлеб. Тогда, в СССР, все это стоило копейки. Правда, и алкоголь был недорогой. Во время скандала в комнату забежала дочка. Я видел ее позднее – уже во время следствия – белокурое создание, чуть помладше моей дочери.
Отец схватил ее за ногу, перевернул и держа в воздухе, сообщил жене, что если сейчас же денег не получит, то разобьет дочери голову о батарею отопления. Сердце матери этого не выдержало, и последние деньги были отданы...
Через пару часов муж вернулся крепко пьяный, свалился и захрапел на диване. Попросив соседку посмотреть вечером за детьми, жена пошла в подвал за электрозажигалкой… потом позвонила в милицию…
Я не стал арестовывать женщину ни после первого допроса, ни в последующие дни, пока проводилось предварительное следствие. Скажу кратко, что замысел мой был таков: обвиняемая ранее к уголовной ответственности никогда не привлекалась, характеризовалась положительно, с учетом обстоятельств совершения преступления и при наличии двух малолетних детей, могла реально рассчитывать при вынесении приговора на наказание ниже низшего предела. Тогда умышленные убийства без отягчающих и смягчающих обстоятельств наказывались лишением свободы на срок от 3 до 10 лет. Естественно, если человек был под стражей, то и срок лишения свободы суд устанавливал реальный. Была у меня надежда, что суд учтет все обстоятельства, и не будет лишать подсудимую свободы.
Перед окончанием следствия меня вызвал заместитель городского прокурора и задал вопрос: «Почему убийца на свободе?». Я все подробно изложил, но доводы мои восприняты не были. «Готовь постановление о заключении под стражу – санкция будет»... Я уперся, и постановление на арест не напечатал. Надо сказать, что следователи прокуратуры, в отличие от милицейских, тогда нередко вступали в споры с прокурорами. Через три дня меня вызвали в следственный отдел к зональному прокурору. Все повторилось: на вопрос «почему убийца не арестован» я гнул свою линию об отсутствии иных, кроме тяжести совершенного преступления, оснований для ареста, убеждал, что женщина в настоящее время - в связи с отсутствием психотравмирующих факторов в виде избиения мужем – не представляет общественной опасности, заботится о детях и т.п.
Еще через три дня я стоял в кабинете областного прокурора и излагал свои мотивы отказа в применении ареста, как меры пресечения. Седой прокурор молча слушал меня, а потом грохнул кулаком по столу: «Если обвиняемая перед судом убьет своих детей и покончит жизнь самоубийством, я тебя сам арестую». Вот тут-то у меня и захолодело под солнечным сплетением – о возможности расширенного самоубийства я и не думал. Молодость… молодость и самоуверенность, которую я тогда называл уверенностью в своей позиции. А вдруг и правда, не выдержит женщина нервного напряжения, убьет детей, чтобы не мучились без матери? Честно скажу, в камеру мне не хотелось. Это я теперь понимаю правоту старших товарищей, много чего повидавших на своем прокурорском веку… Конечно, надо было арестовывать убийцу, да и о своей судье не грех иногда подумать… Вот сейчас я это все рассказываю, а холодок в животе чувствуется.Не позволяйте чувствам захлестывать разум, тем более – в профессиональной деятельности…
- Вы ее арестовали? – пискнул девичий голосок из середины аудитории.
- Нет, до вынесения приговора женщина была на свободе. Но это ей не помогло – в зале суда мать убитого билась в истерике, кричала о том какого замечательного мальчика погубила «эта сволочь». Суд приговорил женщину к 6 годам лишения свободы в колонии усиленного режима, под стражу ее взяли в зале суда. Сын и дочь были направлены в детский дом. Такое наказание я не считал справедливым и для этого были основания. Параллельно я тогда еще одно убийство расследовал – человек, ранее судимый за тяжкое преступление против личности, в пьяной ссоре зарезал собутыльника и получил всего 8 лет лишения свободы. Два умышленных убийства, но мера наказания совершенно несоизмерима…
Через пять лет женщина освободилась, зашла ко мне в прокуратуру – так уж получилось, что некоторые документы и предметы не были приобщены к уголовному делу и лежали у нас в камере хранения вещественных доказательств. Я их вернул… А еще через несколько лет узнал что эта женщина спилась… Что стало с ее детьми не знаю…
Рассказ был закончен, но студенты молчали. Может быть, они размышляли над сложностью жизни, не укладывающиеся в нормы уголовного кодекса?


© Copyright: Олег Яненагорский, 2010
Свидетельство о публикации №210021201016