Судьба, прочность, металл, брак (нужное подчеркнуть)

Мой отец закончил Запорожский машиностроительный институт в 1976 году по специальности "Литейное производство" с красным дипломом, что позволило ему самому выбирать место, где бы он хотел работать. Это была вторая причина (после повышенной стипендии) поблагодарить самого себя за отличную учебу. Он выбрал новый завод в Херсоне, потому что это было недалеко от дома, да и условия труда там были вполне приемлемые. Несколько дней ушли у него на сборы и прощания с друзьями, несколько дней на оформление документов и несколько минут на то, чтобы выяснить, что планы резко меняются. Как оказалось, запрос на специалиста литейщика был отправлен заводом несколько лет назад. За это время по плану в Херсоне должен был быть построен новый литейный цех, но сделать это по каким-то причинам не успели, а о поданной заявке никто на заводе до этого времени и не вспоминал. Теперь моему отцу нужно было выбирать другое место работы. Но все хорошие места распределения были уже разобраны. Судьба оказалась более жестким учителем, чем преподаватели в институте. Присутствие сплошных отличных оценок вытекло в неудовлетворительную жизненную ситуацию: ему (лучшему в группе!) досталось то, что никто из его одногруппников не выбрал - северный Казахстан, - а именно Тракторный завод в Павлодаре.
Ещё один неприятный сюрприз ждал отца сразу после прибытия в Павлодар в виде новости, что работать ему придется в чугунолитейном цехе с условно освобожденными. Это были люди, которые отбывали заключение не в местах лишения свободы, а на предприятиях с наиболее тяжелыми условиями труда. При этом они могли свободно передвигаться по городу, но выезжать за его пределы не имели право.
Таким образом, моему отцу предстояло совмещать работу мастера цеха с должностью начальника лагеря, чего ему, конечно же, сильно не хотелось, но отказываться было уже поздно, да и показывать страх и отступать перед трудностями было не в его характере. Была, правда, и одна приятная новость: кроме работы с заключенными ему также доверили научную работу, а заниматься наукой ему всегда нравилось.
Первые рабочие недели пролетели незаметно. Отец любовался всем происходящем в его цехе. Наблюдая за жидким металлом, он ощущал его могучую силу. Расплавленный чугун давал понять, что он способен уничтожить всё живое, что соприкоснется с ним, но от этого становилось только приятнее ощущать свою власть над этим металлом, понимая, что именно ты решаешь, сколько ему оставаться в таком состоянии и какую форму в итоге принять. Когда же его глаза отрывались от горячего металла, то нередко натыкались на металл холодный в карманах или руках у наиболее отчаянных своих подчиненных. Несмотря на охрану завода и постоянный контроль многие из них умудрялись проносить с собой разнообразные ножи и заточки. И эти моменты уравнивали в сознании отца власть горячего и холодного металла над жизнью человека.
Со временем влиять на положение в цехе становилось всё труднее. Многие из условно освобожденных отказывались работать. Приходилось вызывать милицию, которая оказывала содействие по объяснению рабочим их прав и обязанностей, но постоянно находиться в цехе не могла. Тогда отец принял решение назначить бригадиром одного из заключенных. Выяснив, кто из них имеет наибольший авторитет, он открыто обратился к нему со своим предложением. Условия были следующими: бригадир и несколько его помощников освобождались от работы, но должны были обеспечивать бесперебойные явки всего остального населения цеха. Отказаться от такого предложения было практически невозможно. За это самовольное решение отца лишили премии и грозились уволить, но через несколько месяцев спокойной работы без забастовок и неподчинений, начальство пришло к выводу, что решение было правильным. Правда, премию ему так и не вернули.
Ощущение от правильности сделанного поступка придало отцу уверенности, которая распространилась и на его основную деятельность. Он понимал, что иногда повлиять на человеческие массы и направить их движение в нужном направлении гораздо сложнее, чем управлять структурным состоянием металла. Тем более, что возможность влиять на внутреннее состояние чугуна была известна давно. Металл этот очень изменчивый. Первое его предательское изменение происходит в момент охлаждения. Красивый золотистый цвет горячего металла меняется на серый цвет обыденной жизни. Но если повлиять на цвет металла не входило в возможности мастера цеха, то направить образование внутренней структуры в нужном направлении он всё-таки мог. Кристаллизация чугуна идёт таким образом, что при определенных условиях могут выделяться совершенно разные фазы. В случае повышенной скорости охлаждения затвердевание чугуна идет по пути образования метастабильной фазы – цементита, который обладает повышенной твердостью и не поддается механической обработке. Поэтому отливки с цементитом считаются браком. Чтобы избежать брака, необходимо направить чугун по пути образования стабильной фазы – графита, однако в этом случае была опасность получить механические свойства ниже требуемых. И в цехе такая проблема была. В случае, когда в металле было достаточно углерода, предел прочности чугуна оказывался ниже допустимого предела. При снижении содержания углерода предел прочности соответствовал необходимым требованиям, но в отливках зачастую возникал цементит, даже несмотря на проведение модифицирования наиболее эффективным в то время модификатором – ферросилицием ФС75.
Проведя статистическую обработку качественных показателей чугуна и изучив большое количество литературы, описывающей борьбу с этой проблемой, отец пришел к выводу, что для гарантированного выделения графитной фазы необходимо присутствие в чугуне на момент его кристаллизации большого количества частиц углерода, соизмеримых с центрами графитизации. А для этого в качестве модификатора надо было использовать смесь мелкодисперсных порошков графита и кремния. Выслушав отца, начальник цеха разрешил провести испытания с новым модификатором, который тот с успехом выдержал. В итоге технология модифицирования, разработанная отцом, была внедрена на заводе. Для того чтобы точно установить удалось ли полностью уйти от брака необходимо было несколько месяцев, но одно можно было сказать точно – прочность чугуна выросла и во всех плавках находилась на необходимом уровне.
Но прочность росла не только у чугуна. Отец чувствовал, что постоянное общение со своими неблагонадежными подопечными позволило и ему самому стать прочнее. Он стал замечать, что его непосредственное начальство избегает общения с условниками и все необходимые вопросы решаются через него. Самое страшное было спускаться в подвальные помещения цеха, в которых проходила теплотрасса. Многие уголовники выбрали себе это место для постоянного проживания. За несколько месяцев там было организовано целое государство со своими законами, правилами и наказаниями. Появляться там человеку из обычного мира было достаточно опасно, но отцу приходилось делать это практически ежедневно. Он чувствовал, что чем увереннее он себя ведет, тем более уважительно к нему здесь относятся. Постепенно наигранная уверенность переросла в настоящую, страх ушел, появилось невиданная до этого твёрдость характера.
В это время связь оборвалась. Лицо отца исчезло с экрана моего монитора. Я проверил настройки соединения. Интернет не работал. По телефону звонить не хотелось. Думаю, что папа наговорил бы мне историю ещё не на одну тысячу знаков, а так придется обойтись моими детскими воспоминаниями об этом рассказе.
Помню, как отец рассказывал про женщину – технолога из цеха, – у которой умер муж. Не выдержав одиночества, она стала жить с одним из уголовников с теплотрассы. Он переехал к ней, и какое-то время они представляли практически идеальную семью. Она ухаживала за ним, изливала на него всю нерастраченную нежность. Он навел в доме порядок по хозяйственной части, сделал ремонт собственными руками. Но через год совместной жизни он вернулся на теплотрассу. И произошло это за месяц до того, как они собирались пожениться. Он потом рассказал отцу, что считает себя не пригодным к обычной гражданской жизни и среди своих «новых друзей» ему гораздо лучше. Через несколько месяцев его убили в пьяной драке. Так женщина-технолог избежала брака, о котором могла потом долго жалеть. Кстати, брак, связанный с появлением цементита в отливках был полностью исключен. Это подтвердила годовая заводская статистика. Вот такая вот подвязка получилась. Вот такая вот эффективная технология модифицирования.
В заключении хочется привести слова, с которых начался наш с отцом разговор: «Ты, сынок, конечно, можешь про меня написать очерк, но только моего имени не называй и пиши от третьего лица. А всё остальное в рабочем порядке…»