Карррусель

КАРРРУСЕЛЬ
Памятник блУдям чумнойбашкоютворный

Земля шар!? Кто такую ересь выдумал? Верно, те, кто про куммонизм ахинею развел? Земля, спроси дурака любого, имеет форму карусели. Такая огромная-преогромная каруселища, а одним словом сказать - КАРРРУСЕЛЬ. Крыша карусели - небо, а дощатое ее покрытие - твердь земная, на которое все и вращается вокруг оси. Вверху петушок ледяной - это Северный полюс. В нижней части - динама, которая карусели вращение придает, Южный, соответственно полюс. В нижней части, как в кочегарке, мазут, копоть и вонь - чем не ад? Поэтому Южный полюс для земли важнее, оттуда и тепло, и энергия разная и магнетизм с коммунизмом от чертей, которые записаны в житейской метрике в пролетариев - орудие буржуазии против самих себя. Там и все «теории» зарождаются. Вроде известной, что «нынешнее поколение людей будет жить при коммунизме». Живет? Живут - те, кто грешил нешибко на этом свете и, недождавшись обещанного блага, на тот свинтил. Еще те при коммунизме живут, которые «светлое будущее» приватизировали. Но последних единицы. Как и первых. Кто же ни в тот, ни в другой список не попал, те в «кочегарке» под каруселью и ныне «пролетарничают» у чертей.
А на КАРРРУСЕЛИ катаются те, кто еще живет-здравствует. Только одни кониками да слониками тяжеловозами, а другие у них на горбу. Одни дураки, другие придурки.
Бред? Никакой не бред. Если коммунизма для всех нет, как обещано, было разными тео¬ретиками, значит и Земля не шар. Круглая, согласен. Что крутится вокруг своей оси, тоже верно. А что шар, убейте, не соглашусь. Если бы шаром была земля, то все бы на ней должно быть в гармонии, иначе центростремительными силами все города и веси по вселенной разнесло. А тут нет - все прикручено к полу карусельному. Все коники и слоники крепко прикручены, а ездоки держатся за гривы их. Опровергните мои слова, мол, все на Земле за счет силы тяжести держится. Опять не соглашусь. Сила то силой, но «слоников и коников» до такого каленья довели, что их только болтами и удержишь, чтоб они взлягивать не начали и «коньками-горбунками» не уска¬кали в просторы Вселенной.
Крутится КАРРРУСЕЛЬ и все на ней без изменений. У чертей в кочегарке план, сколько угля в топки бросать, потому и сутки двадцать четыре часа. Начальников у рогастых нет, потому они и не выдумывают всяких «ускорений и перестроек». Крутится «динама» и ладно. «Пролетарии» лопатами помахивают и хорошо. В подкарусельи темно. Книг не читают работяги, в баню не просятся. Машут лопатами и все. Кормить их тоже не надо, они же бесплотны. Военный коммунизм с продразверсткой, а не жизнь.
А на верху тоже мало что меняется. И если меняется, то не в пользу «коников и слоников». Кто был «конем», тот им и остался. Кто сидел на их горбах да шпорами со шпиглями в бока им наддавал, тоже не поменялся с ними местами. Даже, если и скинут какого пассажира, так на его место сразу двое других садятся. И «коникам» от всяких передряг нелегче. «Коники да слоники» грамотные. Когда наездников нет, они читают всякое разное. «Химию» знают и «физику». Потому и не ропщут, когда вместо одного скинутого приходится троих возить. Они знают из «наук», что «все течет и изменяется», а в природе действует «закон сохранения энергии и материи» - исчезнув что-то, появляется вновь в удвоенном количестве. Как колбаса, например. Раньше ее мало было, потом и вовсе исчезла. Но, прошло некоторое время, и колбасой все магазины завалили. Одно смутительно, на вид вроде колбаса, а раскусишь - «химия научная», сплошные туфельки с инфузориями вместо мяса да соя.
Раньше «коников» не пускали за кордоны «кочегарки». Не пускали и все тут, к тому же и дорого это стоит. Ныньче разрешили, куда, дескать, хочешь, туда и пыли. Хочешь в Америку, хочешь в Антарктиду. Но, «по закону сохранений», такого быть не может. И нет. Не только по «Америкам» не поездить трдягам, но по своему «подземелью» не поездишь, ибо ныне билет до Владивостока стоит дороже, чем во времена запрета, на два порядка выше, даже с учетом, что и тогда надо было «подмазывать» «нужным людям».
Еще один вид «материи» есть на КАРРРУСЕЛИ - деньги. Особый вид «материи». Здесь уже совершенно другие «научные законы», свое сохранение и изменение материи. Как они исчезают и появляются вновь, можно сочинить целый «труд». И «Капитал» Маркса в подметки этому «труду» не сгодится.
Но мне, дурню Сверчкову, «денежное природное законодательство с законотворчеством» неинтересны. Мне бы в «каруселеустройстве» разобраться малость. Видимую ее «одну четвертую часть айсберга» разглядеть. Понять, почему одни на горбу других себеподобных ездят, как на ишаках, в придурстве до сути докопаться. Ни в коей мере это не с целью опорочить всех, кто на своем месте дело делает. И не важно, политик ли это, строитель ли прораб или чиновник. На любом месте человек может и маяться дурью, и отдаваться работе всецело. Один за все своим «я» готов отвечать, и отвечает, другой прячется в тень, лишь бы не зацепило какой неприятностью.
Придурок - звание хитрое. В каждом коллективе, где больше одного человека, может этот «червь» завестись. Редко встретишь предприятие, куда еще не пробрался самозваный всезнайка-всеумейка. Если нет такого в компании, благо великое. Труд тогда, как говорят, в радость. И дело движется, и польза велика. Но стоит завестись «солитеру», все, не будет дела.
Одно успокоение, что в одном коллективе два придурка не уживаются, как два медведя в одной берлоге. Обычно, один тихо смывается на другие «хлеба», воевать за место не резон. В сваре придуркам память отшибает, и все маски слетают с рож, а там лицо. А лицо в гневе «праведном» придурка очень и очень «нелицеприятно». Вот и расползаются они по разным конторам. Один остается на прежнем месте, а другой ищет подходящую «берлогу», где мир и покой царят, а, значит, самое место для придурка. В любом деле остолопные могут пристроиться. Целую «теорию» своей «нужности» и «кчемности» преподадут и убедят, что без них, как без воздуха. Люди, даже сверхнедоверчивые, и то на эту «удочку» попадаются. А, когда понимают, какого «змея» подпустили. Поздно становится. Выжить эту «остеохондрозную гадину» очень непросто. У них на все защита есть. Закон на их стороне, знакомства везде и повсюду. Дисциплина у них не хромает, в конфликты открытые они не вступают. Самый простой способ избавиться от придурка, повысить его в должности. К великому сожалению, это самый распространенный способ избавиться от прихлебателя. Спровадят такого «наверх», а там тоже в большинстве своем люди знающие, умеющие о деле радеют, а тут им придурка пристроили. Куда его? Известно, дальше и выше по службе. Нормальные люди на своих местах урабатываются за жизнь, а придурки по служебной лестнице поднимаются, как альпинисты на горушку малую. Больше по сторонам глазеют и восхищаются да наслаждаются открывающимися видами.
Придурки везде и всюду. Нет цифр, сколько их приходится на тысячу человек населения. Наверное, с десяток другой. Но они же при должностях и «должностях». То есть, либо занимают служебный пост и за это получают зарплату, либо «поста» упомянутого не занимают, но в «управлении» участвуют, как та кухарка, управляющая государством в столовой Кремля. Пост невелик вроде, а, сколько может шепотком в ухо «отцов - правителей» вложить, наливая «со дна погуще»?
У каждого придурка свой кабинет. Они могут в разных местах сидеть и делать одну и ту же работу. Подписывать. Например, какой либо документ. Если одна подпись в документе требуется, то это подпись чиновника. Но, когда с документом ходишь по разным кабинетам, а чинов¬ники смотрят одно и то же, цепляются к одним и тем же крючкам, знай, пошел ты, сердешный, по придурьему кругу. Всяк по себе каждый из них человек разумный, даже профессионал неплохой, а как усядутся по кабинетам в череде карусельной, то совсем другими делаются. А почему? Да по¬тому что понимают, что делают одну и ту же работу с другими себе подобными и начинают доказывать свою «кчемность» и «никчемность» своих коллег. Потому грань между чиновником и при¬дурком очень тонкая. Как только одним делом начинают заниматься два и более чиновников, все, насколько ни умен и хваток был крючкотворец, тут ему и конец, как государственному мужу. Чиновник нужен, кто будет спорить? А как их различить? Просто. Убери чиновника – дело не выиграет, убери придурка – дело не проиграет. Прогоните через этот «полиграф» чиновничью братию, сделайте вывод и все, будет идеальное государство. К сожалению, идеал не достижим, но хотя бы наметки его означить….
А, кстати, есть такой прибор. Его студенты изобрели и назвали «полиграфом ДЖИ». У меня кореш давний есть, такой же переселенец из краев северных. Митька Баранов. Мы с ним у изыскателей познакомились. На Волгу перебрались в разное время, независимо друг от друга. Только он сразу к плотницкому да столярному мастерству пристроился, которое ему от дедов и прадедов перешло. Знатные штуковины выделывает из дерева. Я даже рассказ написал, как бы от Митиного имени:
«… И В АФРИКЕ ДУРАК

«Иван» - он и в Африке дурак. И, если в тамошних "сахарах" он мало своей ду¬рью от пиг¬меев разнится, то у себя в стране и вдвойне, и даже втройне дурен. Вот и я - Митя Баранов - плотник ныне, физик по образованью, но иного на свой счет и представить не могу. Еще в школьные годы, когда в промежутке меж хоккеем, футболом, «гоняньем собак» и прочей балбесью, умудрился довольно успешно выступать на олим¬пиадах математических, прилепился ко мне ярлык дурацкий. Учитель математики, глядя на мою нигденеуспеваемость, как-то и влепил мне сей приговор пожизненный быть дураком - слава Богу, не придурком. По мне все-таки лучше уж дураком, нежели «при дураке», ибо категории дурь и придурь диаметрально противоположны - вторая от отсутствия ума; первая же, наоборот, от излишеств оного. Если первая сулила извечную тягомотину сведения концов с концами, то вторая - есть незыблемый фундамент благополучия и процветания.
- Надо ж так природе сотворить, чтоб такому дураку, такую умную голову приклепать, - и, как бы жалея меня, добавил, - Хлебнешь, ты, лиха с ней…
Не ошибся бывший фронтовой разведчик. Понимал он толк в людях, и вся их задушевная суть вырисовывалась пред ним, как на трофейных топокартах, которые, как известно, намного точнее наших генштабовских были.
Но чем старше я годами, тем меньше дури-изьяну стесняюсь и ропщу на малоприятное свое псевдоефрейторское звание. Больше убеждаюсь, идя по тернистому пути недоумка, что без нас - дураков ничего бы не состоялось в стране. И, если в масштабах великих строек рассматривать сей вопрос, и в частном случае, когда работал в конструкторском отделе на военном заводе, где за почти условный оклад в сто с небольшим рублей такое сотворяли, чего ни один умник заморский за свою лягушачью зелень и в сто лет не сладит. До того радостно при этом, таково на душе легко было, что казалось – ничего в жизни кроме работы и не требуется. Так и было - и работе рад, и работа любит. Чем не портрет дурня? В натуре…
А переменам, как радовались. Только от излишеств ума можно было поверить, что две банды - ГКЧП и ельцинская счастье народное и благополучие отвоевывают. То же и потом было, когда из танков палили неизвестно кто и неизвестно по кому. Мы же дурни друг на друга кидались, чуть в хари не цепляясь:
- Ельцин за народ…
- Хасбулатов за народ...
Сейчас лишь ясно окончательно стало, что их «народ» не в России живет, а на дачах рос¬кошных обитает да те, что в силу своей придурковой вывертности около нужных «тел» оказался. Остались в результате дураки в дураках, а придурки при барыше.
И жить бы нам дуракам в дружбе и согласии, может, гамузом то легче. Так нет, всяк на свой манер хочет жизнь настроить. А, если и видит дурак дурака, то только издалека.
Ну, например...
Иду я вечером с работы (уже не физиком был, а лишь числился в своем конструкторском отделе и фактически плотницкую премудрость осваивал, которая, слава Богу, еще теплилась в генах слабенькой светочью, заложенная когда-то дедом – он-то и по имени Иваном был, и плотником знатным.) А перед тем с напарником после трудового дня выпили чуть. И заспорили – можно ли сбить нашими зенитными ракетами образца 60-х годов американскую «невидимку»? Не до чего, естественно, не доспорились, ибо доказывали одно и тоже, но по-разному.
- Если наших парней посадить за пульт локатора, то собьют они "невидимку", - доказывает товарищ.
- Не сбить югославам ту «невидимку»,- возражал я – у них толку не хватит.
Однако ж хватило, как после выяснилось. И не только у югославов. Вон, уже даже братья-хохлы сумели воздушную цель поразить, правда, гражданский ТУ, но опять же с евреями, потому себе в заслугу то поставят, и вечно будут гордиться – во, как мы москалям с жидами впендюрили. Сало у хохлов не только наркотик, но и эквивалент мозгового вещества. Чего уж тут….
И вот в таком полублагостном настроении шествую по улице своей полудеревенской. А как еще ее окрестить – название, как у городской есть, вполне приличное и звучное; асфальт по¬середине, но дома все частные с палисадниками под окном и кустами сирени да георгинами в тех садиках.
С напарником так ни до чего и не дос¬порили. Фонари редкие вдоль улицы тротуар почти не освещают. И сам тротуар – местами асфальт, а где и деревянный. Кое-где – вообще тропинка средь травы петляет.
Навстречу мне две мужичка.
- Дай закурить…
Дал.
- А спички есть?
И прикурить дал. Они же дурни с золотой рыбкой, что ли перепутали меня – третье желание:
- Слушай, мужик. А у тебя выпить…
Договорить я им не дал. Рядом с палисадником стоял. Штакетнику вырвал – и хлобысь одному по кумполу.
Товарищ его в бега сразу. А пострадавший за башку схватился, нагнулся и давай орать благим матом. Я от испугу штакетнику отбросил, успокаивать кинулся пострадавшего. За плечо его взял, трясу:
- Чо, больно? Чо, больно, парень…
Тот затих, башку поднял. Хозяева дома, у которого незадача эта приключилась, свет за¬жгли. Сквозь штору слегка осветило мужичка. Успокоившись, он и спрашивает меня:
- Ты че, дурак?
Наконец-то. Разглядел. А сам - не дурак ли? Надо было сразу по башке то вдарить. А они - закурить, прикурить. Вот и «прикурил» я им. Явно дураки, явно свои по духу мне.
Парня успокаиваю:
- Пошли, «примочки» возьмем.
В ближайшем ларьке ночном купил бутылку водки. В скверик зарулили. Ох, как славно посидели.
За жизнь поболтали. Парень тот - Никола - на Севере геодезистом работал. Он меня и на¬доумил с ним в изыскательскую экспедицию устроиться на работу. Визиру они под будущий га¬зопровод рубят.
У меня руки то к топору привычны, какой физик не мечтают стать лесорубом. Еще и ка¬тегории «В» и «С» водительские. Я к ним шофером и устроился. Но делать все приходилось - и визиру рубить, и на ручном бурении с геологом покорячиться, и с гидрогеологией не одну реку пообмерил глубиномером, и с рейкой на нивелировке да съемке тахеометрической побегать до¬велось.
Привожу «колхоз» изыскательский к месту работы, машину бросаю и за работу - уже их берусь. Числа 30-го каждого месяца бригадир наряды едет закрывать в контору, а мы до 10-го числа на отгулы уходим. Зарплату за предыдущий месяц нам прямо на трассу привозили с какой-либо оказией или переводом по почте присылали. Славные ребятки - изыскатели. И, как я, дураки круглейшие. Зарплате рады, работе еще больше...
А однажды привезли в бригаду электронный тахеометр. Очень производитель¬ная штука. В бригаде нашей топограф - он же и бригадир - мужик уже по изыскательским меркам в годах, под пятьдесят (до 60 они на Севере почти не доживают). И так, и сяк тот прибор крутит, но куда уж разобраться мухоморе в тон¬костях устройства его. Жалко мне стало его.
- Дай,- говорю - Степаныч, покумекаю.
Тот вздохнул, будто гора с плеч.
- Ну ко, Мить, попробуй. Мне старому не совладать с премудростью.
Почитал я инструкцию по эксплуатации; прибор так сяк покрутил. А утром уже и за дело взялся: ход теодолитный (заодно и нивелировку) погнали - производительная штукенция этот тахеометр. Для меня он - вроде игрушки – «тетриса». Но после этого напрочь в топографы переквалифицировался. Как в поговорке - нам все равно - что долбать подтаскивать, что долбанных оттаскивать...
Год так прошаромыжничал. Мне даже в трудовую книжку занесли, что, дескать, переведен топографом из шоферов - и зарплата поболее, и былая обморожен¬ность дурацкой оптимистичности на время вернулась.
Эх, и дальше бы так. Но не судьба...
Распалась-ликвидиривалась экспедиция. Головная контора в Питере находилась. Ее и оставили, а прочие филиалы закрыли. Увольнять меня не уволили. Но по всякой нужде в Питер ездить не с руки мне бы было.
Поработал я в Архангельске на переходе газопровода будущего, где он пересе¬кать должен реку Северную Двину с осени до весны в том месте, где фильм перед тем снимали, как американцы бочку со спиртом подкинули трескоедам тамошним. Недалеко от деревни Боброво (в конце фильма создатели фильма «благодарят» за помощь жителей указанной деревни в создании ки¬нематографического детища) да и рассчитался, велико сожалея. Опять в халтурную отрасль по¬дался - то в Казань, то в Москву. Но про свою физическую образованность помалкиваю, ибо не любят хозяева, когда работники ученее их, что, впрочем, обычно.
Хозяева, они, как военные, между химией и физикой разницы не видят.
Сколько физиков знаю в разных отраслях работающих, если учились в ВУЗах, где были военные кафедры, то непременно имеют все звания офицеров запаса химических войск. А мы же дураки. Как кость в горле с нашей грамотностью да оптимизмом беспортошным...
Уж, какими нас байками дураков и не потчевали во все времена. Емелька Пугачев воевал сначала, мол, за народ, волю ему надо дать, сердечному, а чуть власть обрел, велит величать себя Петром. Третьим. Два предыдущих не менее над людьми поизгалялись. Первый, покуда «окно» рубил, столько народу в болотах потопил, не всяк враг столько пагубы на людей наведет. Второй поменее начудил. Но лишь потому, что правил ничтожно мало. Про нынешние времена уж молчу-помалкиваю. Рот откроешь «омманы» перечисляя всякие, не закроешь, покуда челюсть не сведет. Но как эффектно все заиначено: земля народу, а народ под барина; ваучеры опять же народу, а собственность барину тому же. В сказке только мужику «корешки» да «кочерыжки» съедобные. В жизни - наоборот - людям ботва да солома, а «родине» в закрома картофель и пшеница...
По мелочам так на каждом шагу обмишуливают. Я, когда из Питера уезжал, уволившись, в такой «обмишур» попал, что не описать, грешно. Обидно, но до того показательно.
С мужиками—изыскателями попрощался, на поезд тороплюсь. С билетами летом плохо - всем известно. Пришлось взять билет до Москвы. Да еще на поезд, который на Курский вокзал прибывает. А мне дальше с Ярославского ехать. Но подумал - раз есть поезда, которые с Питера на Курский вокзал прибывают, то может, есть и те, которые с того же вокзала на Киров отправляются. Я в столицу среди ночи прибывал, перебраться на Ярославский до утра проблематично. Но лишь бы ехать, а там - куда-нибудь приедем...
В дорогу газетку купить решил. К киоску завернул - там кроме газет еще всякую нужную и ненужную дребедень продают. Газету приобрел. И, гляжу, средь той дребедени часы «Сейко». С браслетом, сразу на руку цепляй и красуйся – «это, милка, не часы, а цепочка для красы» - почему-то вспомнилось присловье. С календариком, числа месяца в квадратике выявляются, каждый день, меняясь согласно течению времени. Цифры на циферблате арабские, а не палочки, из которых, будто слова срамные на заборе, как и любо мне.
Покупаю часики те. Девица, что в «скворешне» сидит, нахваливает:
- Берите... Хорошие часы... Батарейки на два года хватает.
Я уши-то поразвесил. Приобрел «сейку» эту. В поезде на вторую полку взобрался с газеткой. Статейки читаю разные, кроссворды гадаю-разгадываю, а сам - нет-нет и на часы взглядываю - дивлюсь обнове. Дотаращился на «диво», встали ча¬сики мои.
Вот прощелыги, думаю, со старой батарейкой подсунули часишки то. На малом, да надо обмануть. Что за народец...
Пришлось припрятать часы. Не приведи Бог - кто время спросит. В Москву по¬езд прибыл в два часа ночи. И поезд на Киров сеть – «Мала¬ит», но где-то в полдень отправляется. 10 часов по вокзалу болтаться. Но билеты на этот поезд были. Можно, конечно, утра дождаться, когда метро откроют, и переехать на Ярославский вокзал. Но где гарантия, что там билеты купишь на более раннее время.
Поразмыслив так, приобрел билет на «Малахит» и стал в ожидании отправления, по во¬кзалу круги нарезать.
Часов в восемь ларьки всякие открываться начали, которые на ночь замыкались. Нашел и часовую мастерскую. В окошко «Сейку» свою сунул:
- Батарейку, не поменяте ли?- спросил.
Мастер часы взял. Хмыкнул под нос. Головку часов покрутил. Затем к уху «сейку» поднес, послушал. И обратно мне протягивает:
- Мы, мужик, в механические часы батарейки не вставляем...
У меня от такого оборота и челюсть отвисла. Взял я, псина побитая, часики, покрутил завод до упора. Число посмотрел, как есть - правильно показывают - седьмое. И удалился. В память о том дне они так и показывали число - седьмое. Не забывай, мол, дурачина свое место, заслуженное под солнцем. Я и не забываю. Благо, солнца всем покуда хватает, даже и на нас ду¬раков. Только вот, говорят, озоновые дыры появились на небе вредные для здоровья, где солнце нещаднее печет и жжет. Вот бы надоумил, кто придурь вселенскую приватизировать «дыры» те. Теорию такую преподать, мол, в «дырах» озоновых благо для человека. И частную собственность на них ввести. Если же не будет такой теории, то будут нами, дураками, те «дыры» небесные затыкать...
Как же не хочется, даже дурак, быть затычкой в какой-либо «дыре». Черной, озоновой, заднепроходной или еще какой...
А может создать партию дураков, которые бы лоббировали интересы всего трудящегося дурачества. Но получится ли? Не влезет ли в первые ряды оной придурь снова, им ведь лишь бы руководить? И опять дураки в дураках останутся. И видно не перепахать нам свое «поле чудес»...
Как не крути, а, видать, на роду каждому написано, кем быть. Кому дураком, кому при¬дурком. Может, где в племенах африканских водятся иные экземпляры человеческие, которые дубинкой прокорм себе добывают либо с по¬мощью палки-копалки корешки откапывают. Не задумываясь над тем, как бы наколотить поболее дичины, нарыть побольше корешков, насобирать вершков, ибо знают, дичь протухнет, корешки-вершки позасохнут.
Мы же сами не знаем, чего ждать от жизни. Неурожай - беда, с голоду помрем. Урожай небывалый - еще больше беда, потому что все равно голодать будем, так как, что соберем - все сгноим. Были неучами - Ломоносова хватило на всю науку, Пушкина, на всю культуру. Ввели поголовное образование и опять незадача, что с ними с образованными делать. От переизбытка бегут за границу кто поушлей да попронырливей.
Хоть бы один какой умник к нам заявился. Не бегут к нам - хоть убей. А если прибежит кто, сразу же такого надо либо за решетку (агент ЦРУ явный), либо в психушку, своих дураков некуда девать.
Я вот тоже от нужды и хандры прикинул, что трудом честным себя прокормишь, но не хочется на одну кишку ненасытную пахать. Воры у нас только и живут. Что бы, думаю, украсть. Вспомнил, дядька Ефим Иваныч подворовывал.
Он кочегаром на ликероводочном заводе работал. Вы уж сразу и подумали. Не тащил он водку и равнодушен к ней был и остается. Но вот печка у него разваливаться стала. Добрая русская печка. Как без нее в своем доме жить.
А прижимист дядька Ефим – отмечу. Денег на кирпич жалко, а прикупить с тысячу штук надо. На заводе что-то пристраивать хотели. Кирпич завезли - красный, хороший кирпич. Прямо так и просится, чтоб в печку его уложить. Но как взять. Выписать - так не конторский клерк; украсть - так не снабженец; распорядиться, чтоб вывезли – опять же не директор.
Кирпич меж тем лежит штабелем аккуратным, взор так и притягивает. Про строительство забыли. И лежит он - близко локоть, да не укусишь. А надо... И это кто не укусит? Ефим Иванович? «Укусил» таки. Полторы тыщи штук. Не один Коппер¬илд или Кашпировский такого фо¬уса не провернет, чтоб мимо сторожей с собаками злющими воз кирпича умыкнуть. Думаете - подпоил сторожей, псов прикормил. Нет. Я же упомянул - прижимист дядюшка. Но свое провернул. Запросто.
Работал он посменно. На работу «тормозок» приносил в полевой сумке. В одно отделе¬ние ее хлебушек, яйца или еще что-либо из съестного положит, в другое - бутылку молока. «Тормозок» приничтожит, сумка пустая. В каждое отделение по кирпичу помещается.
Если со смены идет Ефим Иваныч в восемь утра, кода конторские на работу шлепают – один кирпич в сумке несет; если вечером, когда начальство уже по домам разошлось - два кир¬пича в сумке тащит. За два года на печку и натаскал кирпича таким образом. И еще на прочие нужды осталось.
Я про дядьку вспомнил. И начал на заводе со всякой аппаратуры детали разные выковыривать. За месяц мешок целый всяких разъемов, релях и прочих радиодеталей, в которых серебро и прочие драгоценные металлы содержатся, домой натаскал.
Затем узнал, кто их скупает. Мешок на горб закинул, и сдавать пошел это добро.
Мужик - харя колесом, прическа полунаголо, на руках всякая дребедень из колец и пер¬стней. Стал он перебирать добро. Вижу - сначала глазенки вспыхнули. Но тут же на себя равно¬душие нагнал.
- Это все хлам. За сотню рублей возьму, - говорит.
Меня аж передернуло.
- Да тут знаешь, сколько всего. И серебро, и платина...
- Ты кого учишь-то, мужик. Я лучше знаю. В бизнесе уж не первый год.
- Ты в бизнесе не первый год. А я физиком все же немало проработал. И диплом у меня «красный» - возмутился. Но он прервал меня.
- А вот у меня на третьем курсе университета документы украли: и студенческий, и «за¬четку», и паспорт. Плюнул на университет. Сейчас, видишь... - с этими словами руки в карманы шаровар своих сунул и оттуда деньжищ полные загребала вытащил. Мне не один год чертоломить надо, чтоб столько заработать.
А мужик продолжил:
- Так что не выпендривайся со своим «красным» дипломом. А лучше затол¬кай его, - на мешок указал - вместе с котомкой себе в задницу.
Будто помоями облитый, побрел я ни с чем. Мешок на горбу тащу. Плююсь, матерюсь про себя. До мусорки дошел и зафитилил мешок в контейнер, пусть бомжи порадуются.
Мне ж не пристало пресмыкаться и унижаться перед всякой поганью.
И воровать, тоже не пристало. Уж лучше в нужде - голодным, но гордым - как говорят. Может, и правильно говорят...
Я, Митя Баранов, плотник. Физик. Дурак, об этом мне чаще других жена напо¬минает. Еще сын взрастает. Какую избенку с ним построили на даче - загляденье. В точных науках пацан волокет преизрядно. На городской олимпиаде по Физике первое место занял. И самой физикой Земли увлечен. Новые виды энергии открыть мечтает. И откроет ведь, боюсь. Только тут его и ждет подрастающий рыжий приватизерщик, чтоб заграбастать эту будущую энергетику.
И горько мне. Горько, что неизживно ПЛЕМЯ ДУРАКОВО. Но почему так мила мне улыбающаяся рожица мечтательного отпрыска?»
Сын Митькин, Борька, студентом стал. И, как все молодые, на компьютерах помешан. Замыслили они создать «искусственный интеллект». Получилось у них, как в сказке, «пошли, не зная куда, не ведая за чем». Корпели-мучались над своим «интеллектом» и повернуло их совершенно в неизвестное направление науки, которая изучает интеллект вполне материальный и человеческий. Декан у них совершеннейший тупица, по их словам, достал всех. Еще из тех, кто по спортивно-комсомольским «заслугам» «выдвинулся на руководящий пост». Гонору и пустозвонья много, а путнего чего и не услышишь. Вот студенты и удумали интеллект его оценить. Программу составили для оценки данного человеческого показателя. Но в нее надо множество данных о человеке ввести. Где их взять? А тут перевыборы декана. Кроме упомянутого, еще три претендента. Вот и собрали у всех четверых данные для своего «полиграфа ДЖИ». Что такое «ДЖИ»? Я точно не помню, хотя мне Борька и говорил, что-то про должностной интеллект. Загрузили студенты данные нужные в программу. Результаты получили, распечатали и в конверт запаковали до выбо¬ров, чтоб получить объективную оценку своим исканиям. На выборах действующий декан проиг¬рал, а выбрали того, кто потешным шел на выборы, для «альтернативности». Студенты после выборов при участии солидных дядек конверт распечатали, а там результат сногсшибательный! Именно «статист» и имел максимальный (под 80%) рейтинг и рекомендацию занимать пост руководителя в научном учреждении. А что же декан бывший? Рейтинг меньше 10 % и рекомендация быть вышибалой в «чепке». Именно в чепке. Студенты и ресторан, и бар, и казино, и ночной клуб ввели в набор всех видов деятельности и предприятий. «Полиграфом» все восхищаются. Посетил университет, в котором Борька учился, губернатор. И ему «дивную машину» показали. Тот мужик азартный, сразу же всех замов и себя через «полиграф» пропустил. «Умная машина» всю правду высказала про чиновную братию. Коэффициент интеллекта ниже 20 процентов у всех, а у первого заместителя и вовсе близкий к нулю. А рекомендации? Губернатор человек добрейший, как попал на высокий пост, неведомо. Ему «машина» предписала идти воспитателем в детское дошкольное учреждение, заму с «нулевым интеллектом» следовало работать бойцом на мясокомбинате. Два других зама должны были бы идти надсмотрщиками в тюрьму, хотя это и без «машины» ясно – куда еще отставные военные годятся?
После этого студентам приказали «полиграф» уничтожить и никому не показывать, чтоб не произошло «потрясений». Программу парни не уничтожили, приспособили его в кадровом агентстве для подбора работников на различные должности.
Я тоже свою подноготную узнал. Горьковатая, но, правда. Интеллектуальный уровень невысокий, чуть более 30 %, но что успокоило, так это рекомендация работать экспертом в об¬ласти техногенных и природных катастроф. Что это такое я не понимаю, но верю, что там бы мой практический опыт геодезиста, маркшейдера и радиофизика очень бы пригодился….

Человек еще не родился, а придурошный лекарь мамку его по срокам беременности обмишулил, пару недель скостил. Для чего, спрашивается? Какой смысл в этом обмане? Кто объяснит? В человеке только зачатки человеческого появляются, а по нему уже придурки «танком» проехали. Обман получается при этом двояким: человек рождается недоношенным по срокам, но по природе нормальным; а с другой стороны жизнь человеческая измеряется от дня его появления на свет, а не от момента зачатия. Следовательно, на пенсию в 60 лет он тоже выходит «недоношенным» в исчислении от момента, когда его родители расстарались в деле его создания. Но это же непорядок. В самый раз тот случай, когда «ни над чем можно многое наразмыслить». А в этом деле придурь сверхмастачна. Хлебом не корми, дай из мухи сороконожку сотворить. И начинается «каверзотворение» по исправлению разночтения возраста от момента рождения и момента зачатия. При этом выяснить, когда человек зачат, придурки не могут. Но исправлять то несоответствие надо. Нашлось решение: надо не дать дожить человеку до 60 лет. И не доживают - даже статистика, орудие придуркоиата, в этом деле не врет.
Могли бы и тут людям голову поморочить. Попросили бы справку от папы-мамы, когда зачали они дитё своё, а то получается, что раз признали дитё недоношенным, допустим пару недель, а оно на самом деле доношено, то получается, что человек на пенсию выходит не через шестьдесят лет и девять месяцев с момента зачатия, а на две недели раньше. Не приходит такое пока в головы придурням. Ведь тогда надо признать, что при рождении был ляп допущен, а ошибки свои придурь, кол ей на башке теши, не признает. Пошли другим путем, все делают, чтоб человек до своей пенсии не дожил. И в этом преуспели, ибо не доживает человек четверти века до своего биологически отпущенного срока.
Рождается человек, первая проказа его шибает, всю жизнь колотит нещадно и путь свой земной заканчивает под улюлюканье придурошного сословья.
На протяжении всей жизни сидят окаянные на горбу трудяги-работяги, будто на слонике карусельном и понукают да пришпоривают в подреберье. Как этих наездников прищучить? Чтоб убоялся некий тип придурошного звания, назовем его условно К., в харю тыкать, как «ейной мор¬дой», словами на претензию, что «бумаге» ходу не давал два месяца, вместо двух недель: «Два месяца лежала, а будешь вякать, в следующий раз полгода, а то и год будешь ходить». Наедине ска¬зал подлый, знает, что улетучились в атмосферу и не доказать ничего. Но ведь можно, наверное, и на такое управу найти. Чтоб думал, а вдруг в рукаве у просителя диктофон или родственник «наверху», чья лапа «медвежья» царапину на елке делает повыше. Вот и получается, придурь обухом не перешибешь….
Нелепей всего, но за то и более рельефно выказывается придурь в делах, где в основе науки разные, математика, например. Кажется, как можно извратить точные формулы алгебры да геометрии. Они же строго доказуемы. Но, если придурок при таком деле пристроился, жди «открытия». Пифагор с его теоремой в сторону, неверна она, ибо не мог портняжка «штанов» вечную формулу вывести и доказать ее правильность. И Евклид со своей геометрий шел бы куда подальше, и Герон Александрийский со своими полупериметрами. Немногие придурки лезут к точ¬ным наукам, но уж если влез, то можно от него ждать и своей геометрии, где сумма углов треугольника 360 градусов и дважды два – «А, сколько вам надо-с?» и прочая умь, которая вполне может и иметь место, но опять же на основе давно известного, как в примере с треугольником, если «выдуть» его в круг.
А уж в делах, где науки не на точных расчетах стоят, тут придурку разгуляться простор. И получается у них, что от обезьяны только дураки рождаются, а «умные» от хыщщика. Кто такой хыщщик? Зверь? Нет. Нечто, неизвестное ни богу, ни черту, потому что породился он помимо их доброй и злой воли, и по милости неблагодарного творения всевышнего – человека, запутавшегося в мыслях, делах и желаниях.
Но дурь и придурь еще два полярных состояния земного мироздания, как полюса Земли, как ночь и день, как времена года – зима и лето. Соответственно и действие их направлено в разные стороны. Дурь на созидание, придурь на разрушение….
Всяко я пытался противостоять придури. В предприниматели подался, мол, думаю, сам себе буду начальник. Никто мне указывать да тыкать не будет. Куда там…. Не получилось. Не может в одном человеке ужиться и «начальник», и «дурак». Такой это «антагонизм», что на части может разорвать человека, как двести грамм в тротиловом эквиваленте в брюхо.
Гляжу иногда, как придурь в создании своей значимости пыжится, и, невольно, вспоминается анекдот про чукчу, как его в космос заслали с собаками Белкой и стрелкой. Песикам поручают всякие эксперименты делать, а тут чукча с вопросом лезет, а какая. Дескать, моя задача? И его озадачили. Мол, корми собак и ничего не трогай. Не смешно мне над чукчей смеяться. Не его вина и не беда, что он не с техникой дело имеет в своей тундре, а собаками да оленями. И кому же за живностью ухаживать в космосе, как не ему. Это не анекдот получается, а, наоборот, оценка, и добрая, труду оленевода и собаковода северного. Пришел я к этому и переиначил анекдот на свой лад, вместо чукчи парторга «посадил» с собаками и в космос «отправил». На вопрос же парторга, что ему делать в космосе, ответ придумал: «К собакам и аппаратуре не лезь, а когда выйдет космический корабль на орбиту, выйди в открытый космос и вещай на всю вселенную об успехах партии в деле освоения космоса». Времена идут, и ныне я, уже со сдохщими давно милыми собачками, «засылаю» в межзвездное пространство российского чинушу-придурка. И на его вопрос о «задачах», ответ такой вкладываю: «Собак не корми, ничего не трогай, а задача твоя в том и состоит, что пока ты летаешь, на земле ничего не делаешь!»
Помолодела ныне придурь, «слабый» пол с женской своей изощренностью в придурь полез.
Затеял однажды дело торговое. Тут то, думаю, уж никто не подкатится ко мне. Но одному во всяком деле несподручно. Взял в «долю» вдовушку. Толковой показалась бабой. Еще и при «должности». Рассудил так, что сам я буду дела вершить, а она по кабинетам всяким бумажную волокить потащит. Интерес у нее есть. Как она сказала, зарплата маленькая, а ей еще «сына поднимать» надо.
Говорить бы не стоило и так ясно, но как без «лыка в строку»? Прогорел. Не оттого, что бестолково дело организовал, а в компаньонах своих - убЛюдушке да сыночке ее убЛюдовиче - ошибся.
Дело правлю, надо его расширять. А компаньоны стонут, «кушают впроголодь». Успокаиваю, мол, потерпите сердешные. Развернемся, наладится тогда питание и все остальное. Будет «и кофе, и какава с чаем». Вроде угомонились. Месяца два или три молчат. И тут обнаружилось! Оказывается, это парочка «Людей» за моей спиной копошиться начали, а под меня «тихо нарыли» яму немалую. Стал вникать в суть «махинаций», кругом в дерьме.
Что делать? Стал дело сворачивать. Компаньонам предложил, чтоб убирались от меня подальше и никогда ближе, чем «на собачий лай», не подходили ко мне. А они к этому времени во вкус вошли, «питаться стали нормально». Почувствовали деньги немалые, и голова кругом пошла. После моего условия вся халява у них рушиться стала. На дыбы. УбЛюдица по телефону каркает: «Работать не дам….. Жить не дам…. У тебя, смотри, дочери…». Послал ее подальше. УбЛюдыч по телефону звонит пьяный и тычет мне: «Ты, конь с яйцами, пахал, и дальше будешь пахать, иначе….». Смолк. Друган у него трубку перехватил и тоже: «Слушай, ты, мужик…. Эт-то…. Ты, попал. Причем, на крупную сумму….» Я трубку положил. Через некоторое время снова телефон трезвонит. Уже девица некая ко мне новые требования выговаривает: «Отдавай, документы». «Ка¬ие?» - спрашиваю. Та и сказать не знает что. Все же выдавила что-то из себя: «Толстые и важные….». «Приезжайте….» - сдаюсь.
Минут через двадцать под окном машина, слышу, сигналит. Вышел на балкон и сверток им швырнул. Обрадовались придурки. Я в комнату вернулся. Через минуту мат на весь двор послышался. Я мне что? Просили. Я отдал. Кто скажет, что «Хрестоматия по истории КПСС» тоща и документы в ней неважные?
И так с пятого на десятое сложился этот ПАМЯТНИК ЧУМНОЙБАШКОЮТВОР¬НЫЙ…..
08 июля 2005 г.