Цыплёнок

Внутри было темно, но тепло. Я тихо лежал в жидкой, приятной массе. Ей я и питался.

Через несколько недель я с треском пробил себе путь на поверхность. К моему удивлению мамы не было рядом, зато толпы жёлтых комочков копошились вокруг. Они пищали как я.

Появился кто-то большой и погрузил нас в машину, заполненную синим светом. Его блеск завораживал, успокаивал, усыплял. Мои глаза медленно закрылись и я провалился в мир грёз.

Проснулся я уже в другом месте. Прутья решётки не давали свободно передвигаться. Внутри клетушки места было мало. По крайней мере, я был не один: цыплята всё так же окружали меня.

Несколько раз в день нам давали еду и питьё. Было вкусно, но однообразно. Дни проходили в бесполезном сидении на месте. Я понятия не имел: зачем живу и чего хочу. Остальные выглядели такими же смущёнными, видимо, никто не объяснит, для чего мы здесь.

Месяцы пролетали, словно куски июльского пуха на быстром ветру. Однажды к нам пришёл человек в белом халате. Осмотрев каждого из нас, он покачал головой, что-то объясняя другому мужчине. Через месяц странный гость вернулся, снова осмотрел нас и довольно кивнул.

На следующий день нас морили голодом. Потом лишили и воды. Перед нами стоял тот самый мужчина, что говорил с человеком в белом. Он погрузил нас в грузовик и отвёз в помещение, наполненное знакомым синим светом. Теперь синева не усыпляла, а лишь успокаивала и отвлекала.

Меня резко схватили за ноги и к чему-то привязали. Я висел вниз головой. Механизм пришёл в движение и я вместе с ним. Моих братьев постигла такая же участь, их ряды двигались вслед за мной.

Вода. Вспышка. Боль. Сверкающий нож. Кровь… кровь заливает мне горло, а я беспомощно вешу вверх ногами. Я – цыплёнок, едва отъевшийся до приличного состояния. Неужели это конец? Неужели моя жизнь не имеет смысла?

Мужчина проснулся тяжело дыша. Это всего лишь сон, - подумал он. Но сон был таким реальным, а разряд тока таким сильным, что человек и сейчас ощущал его отголоски.

Наконец, мужчина успокоился и сладко заснул, перевернувшись на другой бок. Я – цыплёнок, и приснится же такое, – успел подумать он. И лишь родимое пятно на шее тихо посмеивалось, зная правду.